Темень Натан : другие произведения.

Семь башен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Только вчера ты был гордым обладателем целого острова (немного повреждённого), княжеского трона (княгиня прилагается), звания верховного мага и дирижабля в придачу. Но дирижабль разбился, трон испарился, а у твоей княгини — женихи в очередь. Магический остров тебе вообще нужен, как кирпич на шее утопленника. Да, ещё надо спасти мир — ну как всегда. Приключения капитана Роберта продолжаются! Третья книга цикла "Место, где земля закругляется". Приключения нашего человека в магическом мире. Драки, интриги, заговоры, переходящие в резню холодным оружием, красивые девушки в наличии. Капитан Роберт и горстка верных друзей исполняет правило буравчика. Попал - держись.
  Глава 1
  
  Кончается время, отпущенное для ответа,
  Вот-вот мне губу обожжёт, догорев, сигарета.
  Но кажется мне, что я вижу тоннель в конце света…
  «Тоннель в конце света», Группа «Несчастный случай»
  
  
  Горячий ветер ударил в лицо, рванул флажки, хлопнул полотном навеса за ареной. Загремели на шестах высушенные головы врагов, сталкиваясь лицевыми костями. Оскаленные зубы черепов обменялись ухмылками. В ожидании зрелища, после которого их наверху станет больше.
  Игорь сплюнул на песок. Плевок зашипел и мгновенно испарился. Майити Март согнул руку в локте и сделал оскорбительный жест в сторону зрителей.
  Зрители одобрительно зашумели. Под натянутыми для толпы полотнищами навесов, в тени, было немного прохладнее – по меркам раскалённой пустыни.
  Юный монарх Горячих земель поднял руку. Открытая ладонь – сигнал к началу.
  Окопанная неглубоким рвом круглая площадка, выглаженная, как катком, непрерывными пустынными ветрами, была огорожена для верности частоколом. В одном месте ограда имела проход, сейчас закрытый воротцами из таких же кольев.
  Коротко прогудел рожок.
  - Слушайте все! – монарх не снисходил до прямого обращения к пленникам. За него это делал советник-распорядитель. – Милостивый монарх – да продлятся его дни – позволил пленникам встретить свою судьбу, как подобает благородным воинам. Всего три схватки! Первая схватка проходит без оружия. Выживший победитель получает клинок длиной в локоть. Выживший во второй схватке получает второй клинок или щит – по выбору. Если же будет одержана третья победа…
  Зрители зашумели сильнее, открыто ухмыляясь зубастыми ртами. В толпе собравшихся, не скрываясь, азартно хлопали ладонями о ладонь, звенели монетами – там заключались пари. На первую схватку, на количество убитых и выживших, на вторую схватку и число выживших. На третью схватку пари заключались неохотно.
  - …Если же будет одержана третья победа, победители докажут свою честь! Они будут считаться благородными воинами! По милости нашего благородного монарха им будет дан отдых в тени под навесом, фляга воды и возможность поспать вволю! Если же участник священного боя побежит от битвы или поддастся противнику, дабы скорее встретить смерть, он будет сочтён недостойным звания воина! Он потеряет благословение богов и его постигнет участь презренного раба!
  Зрители бешено зааплодировали. Ладони пустынных майити, закоренелых воинов, твёрдые, как подошвы ботинок, гремели как… да, как подошвы ботинок. О бетонный пол.
  Игорь отвернулся от зрителей. Оглядел свою команду.
  Ветеран гвардии Март – невозмутимый, как обычно. Седая грива торчит воинственным гребнем между собачьих ушей. Одно ухо обрублено, тёмное худое лицо перечерчено старыми и новыми шрамами, отчего майити выглядит как много повидавший бойцовый пёс.
  Молодой старейшина из Мокрых земель – низкорослый, кривоногий, широкий в плечах и пузатый, несмотря на возраст. Руки – длинные, с крупными ладонями, свисают по бокам, почти касаясь коленей. Круглое лицо, неправильный прикус, нос картошкой, белесые глаза без ресниц. Совсем не красавец, хотя и младший муж Великой матери ний’зи.
  Молоденький, совсем мальчишка, мусорщик. Тот, что прицепился к дирижаблю Игоря, повиснув на канате. Лучше бы упал, тогда не очутился бы здесь, в команде смертников. Тощий, загорелый, рёбра торчат жалкими полукружьями, жгуты мышц под лишённой жира кожей – как верёвки. Обтянутое смуглой кожей скуластое лицо невыразительно и спокойно, словно маска египетской мумии.
  Стражник, подданный княгини Нижних земель. Парнишка первого года службы, охранник маяка. Этот ранен, и стоит, неловко прижимая локоть к боку. Рука его плотно перемотана тканью, на которой расплывается багровое пятно. Плечо, от ключицы и ниже, распухло и посинело. Лицо парнишки бледно, и полно решимости отчаяния.
  Боевой маг, что стоит рядом со стражником, спокоен, как бывают спокойны потерявшие всякую надежду. Он тоже молод, но выглядит старше стражника. Бритая налысо голова покрыта свежими шрамами. Половина лица опухла и цветёт всеми цветами побежалости – синяк, след удара при падении с дирижабля. Очевидно, только этот удар и потеря сознания помогли воинам монарха взять боевого мага в плен.
  - Начинайте! – крикнул распорядитель. - И да пребудет с вами благословение бога войны и богини огня!
  Воротца из острых кольев раздвинулись. В образовавшийся проход ринулось нечто огромное.
  Под оглушительный крик зрителей, тесно обступивших арену, на площадку вылетел здоровенный зверь. Четвероногий, массивный, размером с хорошего буйвола. Холка, вздымаясь горбом на высоте человеческого роста, переходила в сильный круп. Грубая серая кожа, безволосая, похожая на наждак, свисала толстыми складками, и казалась на размер больше её обладателя.
  Зверь остановился, поводя уродливой головой и фыркая. От мощного дыхания на арене вихрями разлетался песок. Маленькие глазки в складках век горели красным огнём.
  Игорь застыл на месте. Краем глаза заметил, что его товарищи по арене ведут себя точно так же, застыв безмолвными статуями. А что делать, если в руках – не то, что меча или копья, даже завалящей палки нет. Не говоря уже о мулете и шпаге, которыми так ловко пользуются матадоры.
  Зрители кричали всё громче, делая руками странные жесты – как видно, требовали крови.
  - Напоминаем, что бездействие равно трусости! – загремел над ареной зычный голос распорядителя. – Трус получает по заслугам!
  - Трус не играет в хоккей *… - пробормотал Игорь. (*слова известной в своё время песни о спорте)
  - Командир, - тихо, напряжённо сказал Март. – Его надо отвлечь. Пустынные г’хархи плохо видят, но у них острый нюх. Я отвлеку его, а вы…
  Толпа засвистела, заулюлюкала. Последние слова Марта утонули в общем шуме.
  Майити сделал знак остальным, и осторожно двинулся вбок, пытаясь обойти «буйвола».
  Зверь зафыркал, шумно втянул воздух красными ноздрями и вдруг, неожиданно легко для такой массивной туши, развернулся. Взметнулся песок.
  Команда бросилась врассыпную. Буйвол, названный «г’харх», нагнул голову и налетел на Марта. Но там, где только что был майити, он встретил пустоту. Март крутанул сальто и легко ушёл от столкновения.
  Публика ревела оглушительно. Громадный зверь бросался из стороны в сторону, целясь в мечущиеся вокруг фигуры. Когда г’харх повернулся на какой-то момент задом, Игорь увидел у зверя под хвостом торчащий шип какой-то засохшей колючки. Очевидно, устроители боя не понадеялись на милость богов, и решили помочь судьбе, разозлив животное. Им это удалось.
  Март крикнул что-то, Игорь опять не расслышал. Проклятье. Пот заливал лицо, ел глаза, капал с подбородка и тут же испарялся в раскалённом воздухе. Вот рту пересохло от жажды, и язык шуршал, как наждак. Пить пленникам не давали уже давно, очень давно.
  Проклятье. Если бы им дали время подготовиться. Если бы их не вытащили внезапно из палатки, где пленники ожидали смерти. Не вытолкнули на залитый ослепительным солнцем круг песка, не развязали руки, не вытащили кляпы изо рта и объявили монаршью волю - умереть с честью…
  Может, он был бы готов.
  Соберись, чувак. Никто не бывает готов к смерти. Никогда. Хоть жди её, хоть нет.
  Зверь взревел. Молоденький стражник споткнулся и упал. Перекатился, прижав раненую руку другой, едва избежав удара мощных копыт налетевшего г’харха. Боевой маг крикнул, замахал руками прямо перед мордой животного, отвлёк его, и стражник кое-как поднялся на ноги.
  Март снова сделал этот странный жест, словно обводил ладонями что-то округлое. Что это - яйца, где под хвостом торчит острый шип? Источник раздражения животного. Кажется, майити говорит, что надо открутить зверю хозяйство.
  - Да он совсем сбесится!! – каркнул Игорь.
  Март оскалился и что-то пролаял в ответ. Что-то про тупорылых итиолов. Крикнул ещё, сделав новый жест.
  С диким воплем перед мордой г’харха проскочил боевой маг. Подскочил и сразу отпрыгнул, кувыркнулся через голову. Молодой стражник, тонко визжа, подхватил горсть песка и бросил зверю в морду.
  Г’харх с рёвом скакнул на дерзких людишек. Песок запорошил ему морду, забился в вывороченные ноздри. Молодой стражник снова споткнулся, упал на спину, извиваясь и пытаясь отползти. Г’харх напрыгнул, боднул его, прижал широким лбом, вдавил в песок. Стражник захрипел.
  Сейчас же метнулся чёрной птицей мусорщик, взвился в высоком прыжке и очутился на холке зверя. Ухватился за складки кожи, мгновенно подтянулся ближе к морде. Шлёпнули тёмные ладони, закрыли г’харху глаза.
  Зверь замер, и сейчас же под брюхо ему нырнул молодой старейшина. Широкая ладонь ухватила буйволиные яйца и оторвала одним движением.
  Мусорщик кувыркнулся с холки, отбросив на песок ошмётки выдавленных глаз.
  Звук, который издало животное, не могла бы передать ни одна глотка.
  Г’харх заметался, сделал несколько неистовых кругов, топча арену и взрывая песок. Потом вдруг враз обессилел, жалобно заревел и рухнул на колени. Замотал мордой, с которой стекали и брызгали на песок струйки крови. Игорь шагнул к поверженному зверю, размахнулся и ударил точно промеж опустевших глазниц. Точный удар - удар милосердия.
  Тишина повисла над ареной.
  Пустынные воины-майити стояли кругом арены и молча смотрели на поверженного зверя. Огромная туша ещё содрогалась, скребли по песку ноги, но это была агония.
  Молча стояли вокруг туши такие разные пленники, предназначенные на смерть.
  ***
  Игорь глубоко дышал, пытаясь унять сильно бьющееся сердце. Ныла рука, ушибленная о лоб г’харха. Завтра она будет болеть невыносимо – если для них оно наступит, это завтра.
  - Первая схватка закончена! – прогремел над ареной голос распорядителя. – Воины могут выпить глоток воды и отдохнуть в тени!
  Зрители радостно взревели. Звенели монеты, переходя из рук в руки. Заключались новые пари, хлопали ладони о ладонь.
  Несколько пустынных майити засуетились вокруг туши поверженного животного. Массивные ноги г’харха сноровисто обвязали верёвками, дёрнули, потащили – туша неохотно скользила по утрамбованному песку – и вытянули за пределы арены.
  Распорядитель не соврал – воду принесли, натянули навес от солнца и позволили вытянуть ноги на песке.
  Март сделал несколько глотков, смочил седой гребень на голове, и передал фляжку дальше по кругу. Игорь посмотрел на него и тоже надуваться водой не стал, хотя горло жгло невыносимо. Говорить не были ни сил, ни желания, да и что тут было говорить?
  Молоденький стражник пил жадно, обливаясь и булькая. В углах рта пузырилась подсохшая слюна. Март посмотрел на него и мрачно покачал головой.
  Старейшина Нижних земель спокойно отпил, спокойно передал флягу дальше. Круглое лицо его ничего не выражало.
  Боевой маг жадно сделал несколько больших глотков, растёр остаток воды по лицу и лысине. Посмотрел на фляжку в руках, и неохотно протянул соседу.
  Юный мусорщик отпил немного, подержал воду во рту, закрыв глаза и замерев в полной неподвижности. Потом как-то странно, всем горлом, сглотнул, открыл глаза и отдал флягу Игорю.
  - Командир, - Март откашлялся, прочистил горло. – Сейчас нам дадут ножи. После первой выигранной схватки положено.
  - Положено… - прохрипел Игорь. Дурацкий анекдот… тигру в клетке не докладывают мяса. Положено - не положено…
  - Дадут, не сомневайтесь, - ответил Март. – Эти пустынные твари помешаны на чести. Не могут ударить в спину, зато пустить по кругу на арене – как нечего делать.
  - Что сделают? – тревожно спросил молодой стражник. Рука у него совсем разболелась, он бледнел всё больше, несмотря на удушающую жару.
  - Карусель такая, - пояснил Март. – Будут выпускать на арену всех, кого найдут, до тех пор, пока все не сдохнут. Их хлебом не корми – дай посмотреть, как кто-то режет друг дружку. Священный обычай, мать их ящерица.
  - Сказали – три схватки… - пробормотал молодой стражник. – Всего три.
  - Сегодня три, - мрачно отозвался боевой маг. – Завтра – ещё три. Пока кто-нибудь не кончится. Или мы, или они.
  Стражник прерывисто всхлипнул. Игорь протянул ему фляжку. Тот жадно принялся глотать тёплую воду.
  - Кто хочет умереть в бою… - начал Игорь. Слова с трудом проталкивались в набухшее горло. Но сказать было нужно. – Я не могу вам запретить.
  - Убить себя на арене… - Март приподнял верхнюю губу, показав клыки. – Нет. Я хочу перегрызть глотку настоящему врагу. Тогда после смерти, в подземном дворце повелителя мрака, я буду сидеть с ним за одним столом.
  - Настоящему врагу? – боевой маг обвёл взглядом толпу зрителей. – Куда там. Не допрыгнешь.
  - Кто разуверился – тот проиграл, - отрезал седой майити.
  - Вторая схватка начинается! – разнёсся над толпой голос распорядителя. – Воины, участники боя, должны немедленно выйти на арену! Тот, кто не явился, считается проигравшим!
  Игорь поднялся на ноги. Краткий отдых в тени навеса почти не помог. Жажда мучила невыносимо, пара жалких глотков только смочили горло, но не затушили огня внутри. Побитое, усталое тело просило об отдыхе. Кто бы знал, как ему хотелось послать всё к чертям. Послать к дьяволу всех пустынных майити вместе с их монархом, ареной, честью и прочим. Но он встал и вышел из-под навеса. Наклонился к Марту и сказал тихо, так, чтобы слышало только чуткое ухо майити:
  - Стражник совсем плох.
  - Да, - спокойно отозвался Март. – Это надо использовать. Пусть умрёт с честью.
  Зрители, увидев смертников, радостно взвыли. Второй раунд начался.
  
  Глава 2
  
  С утра на земле непонятные знаки,
  Помяты посевы без видимой цели.
  Со страху за ночь поседели собаки
  И птицы в июле на юг улетели…
  «Тоннель в конце света», группа «Несчастный случай»
  
  Молния. Молния. Молния. Ослепительные зигзаги пронизывали тучи, с шипением падали в море и там гасли, растекались лужами огня.
  Воздух кипел, как вода в котле. Ветер колотил тугими кулаками, словно разбушевавшийся ребёнок-великан – бессмысленно и яростно.
  Кричать невозможно, невозможно даже дышать, вдохнуть, втянуть в лёгкие тугую, кипящую смолу, в которую превратился воздух.
  Золотой дракон махнул в последний раз крыльями и вдруг вспыхнул, как бабочка, налетевшая на огонь. Затрещали искры, пространство прорезала очередная вспышка, настолько яркая, что Май, сидевшая на холке дракона, увидела молнию сквозь закрытые веки.
  Металлический зверь закружился, беспорядочно, бессильно, и стал падать.
  Май, потеряв опору, уцепилась за шею дракона. Зверь кружился всё сильнее, описывая при падении тугую спираль.
  Очередной виток, порыв ветра, удар воздушного кулака, и пальцы девушки соскользнули с золотой шеи дракона. Май оторвало, как лист с ветки, завертело, и бросило в кипящий котёл бури.
  Она хотела кричать, но горло перехватило, сдавило грудь, глаза ничего не различали, кроме огненной бури вокруг. В непрерывном блеске молний ей показалось, что она видит, как внизу кружится и падает силуэт золотого дракона. Взблескивает в последний раз, ударяется о водную поверхность и исчезает в бушующем море.
  И ещё одна, сверкающая искорка возле неё, вот она рядом, сливается с ней, хватает и тянет куда-то. Уже невозможно дышать, набухшее горло хрипит, грудь горит от нехватки воздуха… Вода внизу, она всё ближе. Удар! Брызги, волна накрывает с головой, тащит на дно…
  Май подскочила, тяжело дыша. Сейчас же всколыхнулась боль, прострелила ногу, отдалась в треснувших рёбрах. Короткий сон, в который она провалилась, перешёл в кошмар. Заставил пережить снова то, что случилось на самом деле, наяву.
  Девушка огляделась. Темнота маленькой пещеры, даже не пещеры, а так – выемки в скале, была пронизана полосками света – это пробивались сквозь трещины между камней лучи солнца.
  Сухой, ровный пол пещеры покрывал слой слежавшегося песка, из которого кое-где торчали выступы камней и пучки лишайника. Возле выхода, золотистая в лучах солнца, возвышалась горка округлой гальки, сложенной пирамидой. Эдакая миниатюрная башня с усечённым конусом наверху. В пещере было пусто и тихо.
  Май провела ладонью по лицу, сгоняя остатки кошмара. Приподнялась на колени, скрипнула зубами, и с трудом выпрямилась, держась за стену. Ей удалось подняться на ноги, с присвистом дыша сквозь зубы. Стонать от боли не в обычаях гордого народа майити, поэтому девушка только тихо ругалась, вспоминая части тела подземного бога и его жены – змеевидной девы.
  Солнце снаружи, за гранью пещеры, жарило изо всех сил. Май покачнулась, прикрыла ладонью глаза. Она стояла на скалистом выступе. Вокруг, и справа и слева, возвышались серые нагромождения камня. Внизу, на расстоянии полёта стрелы, скала переходила в усыпанный щебнем склон, покрытый редкими кустами колючих ягодников. Абсолютно несъедобных – и очень колючих.
  Склон переходил в плато, каменистое, с языками песка. Вдалеке, на расстоянии полдневного перехода, виднелась полоска Едкого моря.
  Девушка подняла голову. Высоко в бронзовом небе, прорезанном лучами света, что били из прорех клубящихся туч, кружила чёрная птица. Падальщик. Ещё несколько таких же чёрных точек вились над чем-то, невидным из-за края скалы.
  Где она находится, что это за место? Последнее, что помнила Май – полёт на драконе, падение и удар о воду. Они летели над морем, вдоль прибрежной полосы. Но ураганный ветер мог отнести дракона куда угодно.
  - Проснулась, спящая принцесса? – голос за спиной раздался неожиданно. Никто не смог бы подкрасться к майити сзади, это невозможно!
  Май быстро обернулась. Возле пещеры стояла очень красивая девушка. Высокая, с точёными ножками, округлыми бёдрами, неправдоподобно узкой талией и нежной белой грудью, похожей на свежие плоды дерева ам’гх. За спиной девушки трепетали полупрозрачные радужные крылышки. Ний’зи.
  - Ты проснулась, - повторила девушка. – Я уж думала, придётся тебя будить.
  Она шагнула к Май, легко переступая босыми ножками. На талии её всколыхнулись обрывки ткани. Должно быть, совсем недавно это было платье. Сейчас оно превратилось в скудную набедренную повязку.
  - Не трогай меня, болотная лягушка! - зашипела Май.
  Ний’зи остановилась. Улыбнулась вежливой улыбкой чиновника по связям с общественностью.
  - Тогда пройди в убежище сама, дева майити. Если сможешь, - ласково проговорила она, указав на вход в пещеру. – Иначе солнце сожжёт твою нежную кожу на хвостатой заднице.
  Май сделала шаг – чтобы оборвать крылья этой мерзкой твари – и вскрикнула от боли. Ногу прострелило, тут же отозвались помятые рёбра. В глазах потемнело. Нет. Она не упадёт на колени. Не перед этой лягушкой.
  - Нет, я не буду тебе помогать, - произнёс нежный голос над головой. – Ты должна сделать это сама. Сама должна захотеть жить, выздороветь, стать сильной, как прежде. Для этого нужно отлежаться здесь, в темноте и покое. Ползи, дева майити. Я буду ждать тебя внутри.
  Сквозь туман в глазах Май увидела, как маленькие босые ножки развернулись, почти не оставляя следов на слежавшемся песке у входа в пещеру, и скрылись из виду.
  ***
  В следующий раз она очнулась, лёжа на песке возле входа в пещеру. Под головой плоский камень, прижатая левым боком рука онемела со сна. На лице солнечный луч, бьёт сверху, из щели между камней, греет кожу.
  В животе громко заурчало. Как же хочется есть.
  На мгновение светлое пятно выхода заслонила тень. Радужный отблеск упал на камни и погас. В пещеру ворвалась лёгкая, как бабочка, ний’зи. Она вошла, бросила что-то на песок перед Май, коротко сказала: «Еда!», и выбежала обратно.
  Май взглянула – возле неё на песке лежало несколько жуков. Парочка полосатых, округлых навозников, один рогатый - песчаный трупоед, и многоножка.
  Жуки слабо шевелились, их панцири были смяты. Многоножка извивалась, завязанная хитрым узлом, не в силах распутаться и уползти.
  Не то чтобы Май было впервой есть всякую жучиную дрянь. Но принять добычу из рук ний’зи – этой мерзкой жительницы болот, ний’зи – извечных соперников майити? Коварных тварей, которые только притворяются разумными существами с чувствами и душой, а на самом деле просто говорящие животные… Да ни за что.
  Майити никогда не просят помощи. Они выживают там, где другие погибают мучительной смертью.
  Она посмотрела на многоножку. Та извивалась, блестя толстыми, округлыми боками. Там, под чешуйками, много жира. Он покрывает тело многоножки вдоль, от головы до хвоста. Сладкий, густой жир, в котором вызревают яйца подземной твари.
  Май сглотнула, прижала ладони к животу.
  Снова зашуршал песок под лёгкими шагами – ний’зи вернулась. На этот раз она прошла в глубину пещерки, опустилась возле стены, и села, подобрав под себя ноги.
  В руке у неё трепыхалась пустынная мышь. Другая мышь, увязанная в складки набедренной повязки, шевелилась на поясе.
  - Сегодня повезло, - сказала ний’зи. – Падальщики указали путь. Внизу, под скалами, лежит труп пустынного шакала. Он уже воняет, но на нём ещё много плоти. Он приманил пищу для нас.
  Ний’зи взялась пальчиками за длинные ноги пустынной мыши и одним движением разорвала мохнатое тельце надвое. Опустила лицо меж разодранных половинок. Раздался чмокающий звук.
  Крылатая девушка подняла голову, отёрла щёки ладонью.
  - Ты не ешь? – спросила, облизывая губы. – Напрасно.
  - Я отлежусь немного, и уйду, - мрачно ответила Май. – Мне не нужна твоя помощь.
  - И куда ты пойдёшь, гордая дева майити? – голосок ний’зи звучал сладко, как струящийся мёд. – Может, расскажешь болотной лягушке, которая спасла тебе жизнь?
  Май оскалилась. Эта тварь что, хочет повесить на неё долг благодарности?
  - Ты? Меня? Спасла? – от злости у неё даже перестала так сильно болеть нога.
  - Я знаю, что ваш народ не отличается крепкой памятью, - пропела ний’зи. – Но попытайся вспомнить.
  - Что вспомнить? – прошипела Май.
  - То, что не вымел из твоей ушастой головы ветер пустыни. Ты оседлала золотого дракона Сухих земель. Все видели, как ты летела на нём, такая гордая, как наследница великого предка майити. Ты помнишь это?
  Май потёрла лоб. Как наяву, перед ней возникла цитадель дворца, и крылатый золотой зверь на зубчатом краю башни. Принц – её муж, один из двоих, злобно скалит клыки. Он кричит на неё. Он хочет, чтобы она показалась народу. Села на дракона и прыгнула с края – с риском для жизни - потому, что принц так сказал.
  - Вижу, что помнишь, - сказала ний’зи. – Тебя подхватила буря. Та, что гналась за нами от самых Нижних земель. Это буря, вызванная магией капитана Роберта. Нашего нового старейшины, мужа великой матери ний’зи.
  - Что? Что ты несёшь, крылатая лягушка?!.. – крикнула Май. – Этого не может быть!
  - А может такое быть, чтобы наследница графов майити плюхнулась в море, как лягушка? Может быть, что какая-то мерзкая ний’зи увидела её там, летящей вниз, к своей гибели, и подхватила в последний момент? Может такое быть, что гадкая ний’зи истратила последние силы в своих крыльях, и дотащила благородную майиту до берега? И теперь эта самая ний’зи даже не может взлететь, потому что силы её иссякли, испарились, как вода в сухом колодце?
  Крылатая девушка приподнялась, зло глядя на Май; тонкие руки её упирались в песок, золотистые локоны упали на грудь, впалые щёки были бледными, в полосах крови и пыли.
  Майита только сейчас заметила, что радужные крылышки за спиной ний’зи помяты, и бессильно свисают за плечами, почти касаясь земли. Что их радужное сияние – просто отблеск солнечного света.
  Она вздохнула. Что же, болотной лягушке тоже изрядно досталось. И, похоже, она не врёт насчёт бури. Хотя никогда нельзя верить этому скользкому народцу.
  - И что теперь, ты ждёшь от меня благодарности, крылатая гусеница? Я не просила меня спасать! Может быть, я хотела упасть в море.
  Последние слова вырвались у Май неожиданно. Она опустила голову, почувствовав, как подступившие слёзы жгут глаза. Да. Ей хотелось упасть в это проклятое море. Чтобы забыть слова мужа, свои слова. Всё, что с ней было. Двое принцев в супружеской постели, жадных до её тела ублюдков. Жадных до её наследства, её имени. Она думала, что это легко, что она сможет всё пережить. Даже лицо капитана Роберта, когда он услышал её слова: «Этот человек ещё жив?». Да, она сказала так. Должна была сказать. Но от этого не легче…
  - Ты хотела умереть, молодая майита? – недоверчиво спросила ний’зи. – Жаль, я не знала. Не знала, что ваш обычай позволяет убивать своих детей.
  - Каких детей, лягушка? – рыкнула Май. Что эта тварь лепечет своим мерзким ртом?
  - Разве ты не знаешь? – ний’зи обвела взглядом фигуру майиты. – Ты носишь ребёнка. Он живёт в твоём теле, а ты хотела утопить его в море.
  
  Глава 3. Пустыня. Походный лагерь армии Горячих земель.
  
  «Тот, кто знает, когда он может сражаться, а когда – не может, будет победителем»
  Сунь Цзы
  
  Ножи пустынных майити, опытных бойцов и завзятых убийц, были хороши. Отлично сбалансированные, ухватистые. Остро заточенные. Смертоносные в опытной руке.
  Вот только не тогда, когда рук у тебя всего две, нож в них – один, а против тебя – целая свора.
  Команда Игоря вышла на арену. Их там уже ждали. Не было никаких буйволов, пустынных грак’хов или другой рогатой скотины с колючками под хвостами.
  По периметру арены, вдоль заграждения из кольев, в нетерпении рыли песок когтистыми лапами крупные псы. Дюжина бурых, под цвет камней и песка, широкогрудых, мускулистых зверюг.
  Собаки не лаяли, просто низко, глухо рычали. Из брыластых пастей на арену капала слюна.
  Псов едва сдерживали, ухватившись за ошейники, воины майити, хмурые, рослые, одетые в песчаного цвета балахоны.
  Резко прогудел рог, воины одновременно отпустили ошейники, развернулись и одним прыжком ловко перескочили ограждение, оказавшись в безопасности среди толпы зрителей.
  Псы молча бросились в бой.
  Игорь всегда любил собак. Даже дворняг, блохастых, лохматых, тощих. Даже бойцовых псов, которых вывели люди для собственного развлечения. Ему никогда не приходилось убивать собаку. Только усыплять старого, больного ротвейлера.
  Эти собаки оказались совсем другими. Они знали, что делали. Пустынные майити были им не хозяевами – они были друзьями, напарниками в битвах. Такими же псами, только ходящими на двух ногах. Всё поровну – песок, жажда под палящим солнцем, тяжкий путь по пустыне, схватки с четвероногими и двуногими врагами…
  В первые мгновения схватки старые привычки той, прежней жизни, удержали Игоря, и едва не стоили ему жизни.
  Псы бросились на пленников со всех сторон. Больше всех не повезло молодому стражнику – собаки инстинктивно почуяли в парнишке самого слабого бойца.
  Одним прыжком пёс наскочил на стражника и сбил его с ног. Второй пёс бросился, чтобы перервать бедолаге горло.
  Игорь увидел всё это, кувыркнувшись в пыль арены. Он, словно в замедленной съёмке, смотрел, как, делая большие прыжки, к нему подбегает крупный бурый кобель. Взмывает в прыжке, разевает пасть, готовясь сбить человека широкой грудью наземь и тут же вцепиться в глотку.
  Первые секунды ступора прошли. Игорь перекатился, пропустил пса над собой. Удар ножа, поворот… Что-то захрустело, в лицо брызнула горячая кровь. Он не прекратил движения, и почувствовал, как по бедру проехались клыки второго пса.
  Это было последнее своё разумное действие, которое Игорь запомнил.
  Как видно, проснулась внезапно память тела, память боевых навыков, вбитых прямиком в спинной мозг итиола. После этого всё превратилось в череду кадров. Щёлк, щёлк, щёлк. Вот он выныривает из-под бьющегося в агонии тела боевого пса. Тёмный промежуток – щёлк. Вот он уже хватает другого кобеля, который тщетно изворачивается, пытаясь ухватить человека за руку, и швыряет через арену, прямо на острые колья ограждения. Хруст пронзённого тела. Вылезший из разорванной шкуры и мышц кол, весь в полосах крови и кишок…
  Зрители кричат, беззвучно разевают рты в злобном или радостном крике – не разобрать. Игорь не слышит шум толпы.
  Два кобеля рвут молодого стражника. Тот извивается на песке, прикрывает лицо и шею скрещёнными руками. Только поэтому он ещё жив. Да ещё потому, что ему повезло – нож, выданный перед схваткой, воткнулся во второго пса. Тот мотает головой, пытаясь вытащить металлическую занозу, прижав парня к земле мощными лапами. Живот у стражника весь в жутких кровавых бороздах и прилипшем к ранам багровом песке.
  Молодой старейшина и боевой маг сумели встать спиной к спине, и отбиваются вдвоём. Под ногами у них смятой грудой лежит тело мёртвого пса, другой крутится рядом в пыли, скаля окровавленные клыки, не в силах подняться.
  Март, ветеран-гвардеец, сам похожий сейчас на боевого пса, танцует странный танец смерти с четвероногими противниками. Это странная коррида, какую не увидишь нигде, ни на каком экране. Кажется, даже разъярённые псы включились в магию этой пляски, и не торопятся прикончить достойного противника. Зрители в неистовстве взбираются на плечи друг другу, на камни, на любую жердь, чтобы стать повыше, и получше разглядеть сцену схватки.
  Игорь бросается на помощь молодому стражнику. Нож входит в хребет, между позвонками раненого пса, что навалился на живот парнишке. Лезвие перерубает нервные связи, парализует животное.
  Отпихнув уже безопасное тело, Игорь хватает второго пса, и с маху опускает спиной на выставленное колено. Второй кобель с переломленным хребтом валится на песок арены.
  В этот момент Март прекращает танцевать. Магия пляски прерывается смертью двух четвероногих участников, которые слишком поздно поняли, что этот танец только для одного.
  Юного мусорщика не видно, только ворочается на песке арены смутный бурый ком из мускулистых извивающихся тел, в вихрях песка и багровой пыли. Потом вихрь вращающихся тел распадается. Замирает. Откатывается бурое собачье тело – бессильно откинутая голова, выпавший язык, окровавленная пасть. Другое тело содрогается, скребёт когтями по песку неестественно вывернутой лапой. Гибкая тощая фигура, вся в корке багровой пыли и песка, поднимается, проводит ладонями по лицу. Из-под кровавой маски взблескивают глаза мусорщика.
  Внезапно «включается» звук. Оглушительный рёв поднимается в воздух, испуганные птицы мечутся над пустыней в дрожащем от жара воздухе.
  Зрители кричат, орут, визжат, машут руками и подпрыгивают на месте. Звенят монеты, переходя из рук в руки. И выигравшие и проигравшие радостно скалят зубы. Только воины майити в песочного цвета балахонах, что привели псов на бой, сохраняют мрачный вид. Но и они одобрительно кивают: ведь их друзья погибли с честью, в бою с достойным противником, в священной схватке.
  Словно во сне, Игорь смотрел, как выбегают на арену юноши-майити в простых балахонах, подпоясанных грубыми ремнями. Как они окружают команду пленников, склоняют головы в знаке почтения – скорее к погибшим псам, чем людям.
  Потом разворачивают рулоны ткани, осторожно перекладывают тела псов, и выносят их с арены – торжественно ступая, всё так же опустив головы.
  Разносится над ареной голос распорядителя. Он звучит громко, но слышатся в нём нотки чего-то нового. Кажется, в голосе пропала снисходительная самоуверенность и едкая капля презрения.
  - Вторая схватка священного боя закончена! Победили пленники нашего благородного монарха, да продлятся его дни!
  ***
  - Держи его, - Игорь перекатил стражника на спину, распрямил его судорожно поджатые ноги.
  Март приподнял парнишке голову, вдавил фляжку в пересохший рот. Молоденький стражник сделал глоток и надрывно закашлялся.
  Игорь глянул на разодранный живот парнишки, на покалеченную руку, и сжал зубы. Лицо свело горькой гримасой безнадёжности. В том, другом мире, в обычной больничке это всё можно было бы залатать. Залечить. Проколоть, обработать, вправить, уложить под капельницу… Что там делают в таких случаях врачи. Но не здесь, посреди пустыни, в пыли, песке, среди враждебных аборигенов.
  Они разорвали на полосы остатки рубахи, и Март сноровисто наложил повязку. Стражник стонал и извивался, прижатый к песку. Потом седой майити посмотрел на Игоря. Они поняли друг друга без слов – третью схватку парнишка не переживёт.
  Стражник стонал всё громче.
  - Тише, тише, - проворчал Март, прижав ладонь ко лбу парнишки. – Не кричи. Не то набегут эти… потомки вонючих шакалов. Пожалеешь, что не помер сразу.
  - Дайте мне, - неожиданно поднялся старейшина-ний’зи. Подсел к раненому, склонился над ним. – Разрешите, капитан Роберт. Я помогу.
  Игорь отодвинулся. Старейшина склонился над парнишкой, положил свои широкие бледные ладони на его раны – одну на живот, другую – на плечо. Прикрыл глаза, зашептал что-то.
  Игорю почудилось, что под ладонями у старейшины разливается слабое дрожащее сияние, вроде того, что бывает на крылышках у женщин-ний’зи. Или это от ослепительного солнца пустыни у него световые пятна перед глазами?
  Какое-то время ничего не менялось. Потом парнишка тихонько простонал и затих. Дыхание его выровнялось, ноги спокойно вытянулись на песке. Глаза его закрылись, и он заснул.
  Боевой маг всё это время лежал на спине, смотрел в полотно навеса над головой. Руки его расслабленно протянулись вдоль тела. Лицо, в брызгах крови, было мрачным и спокойным – спокойствием отчаяния.
  Теперь он повернулся, глядя, что делает старейшина. Увидев, как парень тихо уснул, выговорил в изумлении:
  - Да ты колдун! Что это за магия?!
  Старейшина выпрямился, сидя на корточках возле раненого. Медленно повернулся, посмотрел на боевого мага:
  - Здесь нет магии, ученик Анклава. Я всё сказал.
  Старейшина захлопнул рот, как крышку ящика. Стало ясно, что больше он не скажет ничего.
  Только юный мусорщик никак не отреагировал на происходящее. Он тихо лежал, подвернув под себя руки и ноги, словно большой загорелый эмбрион. Глаза его были прикрыты, и казалось непонятным – спит он или наблюдает за всеми.
  Игорь наконец отхлебнул воды, устало привалился к столбику навеса. Перед глазами всё ещё стояла сцена боя: изломанные, окровавленные тела, оскаленные пасти, багровый песок арены.
  Вода из фляжки смочила пересохший рот, живительным бальзамом пролилась в горло. Рядом фыркал обтиравший уши и шею Март. Из схватки с боевыми псами он вышел без единой царапины.
  Мерно дышал заснувший стражник. На потрескавшихся губах его пузырилась слюна пополам с песком.
  Старейшина притих, сидя в сторонке. Он тоже не получил заметных ран, разве что крупные и мелкие ссадины багровели на бледной коже.
  На тёмном тощем теле юного мусорщика не было заметно повреждений. Он не жаловался, ничего не просил. Руки его, прижатые к рёбрам, костлявые, цепкие, покрывала подсохшая смесь крови и песка.
  Раздался лающий звук команды, стук шагов – так топают ноги, обутые в боевые сапоги. Колыхнулась ткань, огораживающая пленников от остальных.
  На крохотный пятачок тени, где отдыхали пленники, вбежали и застыли, выстроившись полукругом, шестеро воинов-майити.
  За ними вошёл ещё один, и остановился между застывших вояк, прямо напротив Игоря.
  Это был молодой майити, совсем ещё юноша, довольно высокий, с хорошо развитыми плечами и узкий в бёдрах. Чёрная густая шёрстка покрывал его голову, а острые пушистые уши торчали, как у любопытной овчарки. Блестели миндалевидные карие глаза. Подвижная верхняя губа то и дело приподнималась, показывая кончики белых клыков.
  Юноша был облачён в белый длинный балахон, туго перетянутый в поясе, на ремне – узкий меч в простых ножнах, рукоять меча украшена драгоценными камнями. На груди красовался медальон. Большой кругляш бледного золота, похожий на часы, какие носили когда-то в карманах на цепочке.
  - Внимание! – пролаял сбоку знакомый голос, голос распорядителя. – Внимание! Склонитесь перед нашим повелителем!
  В повисшей тишине (только похрипывал во сне парнишка-стражник) Игорь поднял голову и встретился глазами с монархом Горячих земель.
  
  
  Глава 4. Пустыня. Походный лагерь армии Горячих земель.
  
  «Чем гениальнее ваш план, тем меньше людей будут с ним согласны»
  Сунь Цзы
  
  Монарх уставился на Игоря, как будто ожидал чего-то. Наверное, что капитан Роберт в самом деле склонится перед ним, упадёт на колени, или даже на живот.
  Не дождался, обвёл блестящими глазами остальных пленников.
  - Его величество, монарх Горячих земель изволит знать – есть ли у пленников какие-то пожелания перед смертью? – пролаял голос сбоку.
  Это говорил распорядитель – один из стоящих возле своего повелителя воинов-майити.
  Все воины были одеты просто, по-походному. Разве что распорядитель отличался узорчатой, а не гладкой, кожей ремня на поясе, блестящей бусиной-украшением рукояти кинжала, и особенно надменным выражением лица.
  Перед смертью… Очевидно, эти пустынные воины даже не сомневаются – пленников ждёт скорая смерть. Возможно, даже сейчас, в третьей схватке.
  Игорь молча смотрел на царственного юнца. Перед глазами всё ещё стояли окровавленные тела убитых собак и разодранный живот умирающего стражника.
  «Что нам нужно?! – хотел сказать Игорь, которого уже достали эти церемонии. – Дайте нам свободу, и мы уйдём отсюда как можно дальше. Нам ещё мир спасать. А вы мешаете…»
  Но он не ответил ничего.
  Монарх оскалил зубы, хотел что-то сказать, но сдержался. Скосил глаз на распорядителя. Тот гавкнул:
  - Наш благородный повелитель желает сообщить пленникам, что в случае победы в третьей, священной схватке, их ждёт великая милость! Капитану Роберту Льюису Стивенсону, известному так же, как старший Анклава, супруг-консорт княгини Нижних земель, и младший старейшина Мокрых земель, будет предоставлена честь присоединиться к священному ритуалу, и стать ближайшим другом династии монархов Горячих земель!
  Распорядитель надулся, как павлин, набрал в грудь воздуху, и пафосно закончил:
  - Если на то будет воля богов и богини удачи. С одобрения благородного монарха, да продлятся его дни!
  Монарх опять уставился на пленников. Глаза его блестели, губа нервно подёргивалась. Игорь понял, что юный майити разрывается от любопытства и нетерпения. Что он ждёт? Возможно, определённый ответ, какой положено давать в таких случаях монарху от почти равного ему по званию. А может, он ждал, что пленники выкинут какую-нибудь глупость, вроде попытки сбежать, обмануть, попросить о пощаде – и это будет забавно.
  За плечом Игоря тихо покашлял Март. Игорь кивнул.
  - Я скажу, с позволения моего господина, - произнёс седой ветеран. Ему даже не нужно было делать надменное лицо, или что-то доказывать – его вид говорил сам за себя. – Мой господин благодарит вас за любезный приём. Нам ничего не нужно. Господин лишь хочет знать, не пожелает ли наш друг менестрель, бесподобный виртуоз стиха и лиры, которого мы недавно видели среди зрителей, присоединиться к нам на праздничном пиршестве?
  Майити, только что стоявшие с каменными лицами, оживились. Распорядитель взглянул на своего господина. Юный монарх оскалился в ухмылке, кивнул.
  За спинами монаршей охраны зашуршали, затопали, и под навес, сквозь строй воинов, втолкнули менестреля.
  - Придворный поэт сам скажет! – гавкнул распорядитель.
  На надменном лице его тоже расплывалась людоедская ухмылка – копия монаршей. Судя по всему, пустынные майити от души наслаждались происходящим.
  Фат’Лаггз, бывший менестрель капитана Роберта, остановился перед Игорем, словно не зная, куда ступить дальше.
  Похоже, судьба обошлась с придворным поэтом милостиво.
  Молодой майити был свеж, словно майская роза в ясный день. Светлые, как у хаски, глаза его радостно смотрели вокруг, палевая шевелюра вдохновенно торчала дыбом между покрытых рыжим пушком ушей. Новенький балахон был подпоясан кручёной верёвкой, на которой болтались чернильница с пером и мешочек со свитками. Очевидно, новыми поэтическими шедеврами.
  В руке менестрель трепетно сжимал свою мандолину – или скрипку, или домру, как её там.
  - Капитан Роберт! – радостно произнёс Фат’Лаггз, широко открыв голубые глаза. – Я счастлив видеть вас в добром здравии!
  Игорь скривился. Вид счастливого поэта его не радовал. Ну что же, зато хоть кто-то спасся при крушении дирижабля и при этом остался на коне. Дуракам везёт.
  Ничуть не смутившись кислым видом бывшего работодателя, менестрель сказал:
  - Милостью монарха (испуганно-восторженный взгляд в сторону вельможного юнца) я напишу балладу в честь великого события. Я прочту её на священном торжестве погребения! Потомки будут рыдать, вспоминая этот великий день!
  Игорь моргнул. Погребения? Его будто током ударило. Ну конечно! Погребение. Вот что за священный обряд имел в виду надутый, как павлин, распорядитель.
  Да, конечно, ведь монарх Горячих земель, насколько известно, был совсем немолод. А этот юноша, очевидно, его сын, и принял престол по праву наследования. Прямо на марше. Поэтому армия и остановилась посреди пустыни, прервав бросок к столице Сухих земель. Чтобы достойно провести священный обряд.
  Что неудивительно – в пустыне жарко, как в аду, а про морозильные камеры здесь даже не слыхали. Так что или побыстрее хорони своего покойника, или вези до места в мешке - как хочешь.
  Поединки на арене – обязательный номер программы проводов монарха в мир иной. Победители примут участие… как там сказал этот надутый павлин? Присоединятся к священному ритуалу. Как друзья. Друзья покойного…
  Как-то нехорошо звучит. Как в той мрачной шутке – мы приглашаем тебя на обед…будешь главным блюдом в нашем меню.
  - Уверен, это будет великая битва! – меж тем заливался соловьём менестрель. – Третья, решающая священная схватка, великие воины, восходящие на костёр, во славе победителей – о, это прекрасно!
  Кажется, от поэтического пафоса передёрнуло даже юного монарха. Только распорядитель довольно улыбался, очевидно, предвкушая горячее зрелище.
  Монарх подморгнул, распорядитель рявкнул:
  - По обычаю, мы спрашиваем ещё раз: не нужно ли что-либо благородным участникам священного обряда?
  Но Игорь понял: все эти вопросы – лишь формальность. Никто их не отпустит. Он пытался объяснить – их не слушали, не понимали, и не хотели понять. Никто не даст сбежать жертве с погребального костра. Хоть ты перебей всех собак и буйволов в округе.
  И никто теперь уже не наладит работу башен-маяков. Никто не восстановит равновесие магии в этом мире.
  Чувство собственного бессилия наполнило рот горечью. Даже если он бросится сейчас на этого мальчишку – свежеиспечённого монарха; даже если его команда сейчас поубивает пару десятков воинов-майити – они завязнут здесь, посреди войска. Которое их радостно прикончит, хотя бы во славу знатных покойников.
  Он сохранял безразличный вид, но в душе играла похоронная музыка. Нужно было найти выход, ведь мир гибнет. Но выхода он не видел.
  - Раз благородные пленники ничего не желают, визит окончен! – распорядитель глянул на монарха, тот кивнул. – Господин удаляется!
  - Подождите, - слова вырвались у Игоря уже в спину уходящего мальчишки. Какая дрянная эта вещь – политика с дипломатией. – Я говорил вашим людям. Мы должны войти в башни. Нам нужен священный предмет. От этого зависит судьба мира!
  Лающий смех вырвался из глоток монарха и распорядителя почти одновременно. Заухмылялись даже воины-охранники.
  Распорядитель просмеялся, открыл было рот, но монарх его опередил, ответив сам:
  - Мне донесли ваши слова, капитан Роберт. Давно мы не слышали такой смешной шутки!
  Монарх вдруг перестал смеяться и зло оскалил зубы:
  - Нет, старший Анклава! Тебе не обмануть нас своей магической болтовнёй. Ты умрёшь на арене во славу моего отца, которого убил, упав с неба, ваш летающий монстр! Если не умрёшь с честью, ты всё равно погибнешь – как трусливый раб. В любом случае ты кончишь жизнь на погребальном костре!
  Юный монарх пролаял это в лицо Игоря, бросил напоследок ещё один злобный взгляд, резко отвернулся и вышел из-под навеса. Охранники сделали поворот, и вышли вслед за своим повелителем.
  ***
  Пронзительный звук трубы разнёсся над ареной. Сигнал к третьей схватке.
  Лающий голос распорядителя объявил выход благородных пленников, участников священного обряда.
  Игорь встал. Тело уже не болело, просто тупо ныло, напоминая, что граница его терпения позади.
  Ничего не поделаешь – придётся идти и надрать задницу очередному противнику. Кто бы он ни был. А там – как решит судьба. Ведь раз в год стреляют и грабли.
  
  
  Глава 5. Сухие земли. Столица, цитадель, королевский дворец
  
  «Атаковать нужно только тогда, когда нет другого выхода»
  Сунь Цзы
  
  
  
  Главный почтмейстер Сухих земель прилип к стене загона. Почтовые ящеры, все, как один, сошли с ума. Дюжина крупных чёрных тварей, отборных, поджарых - как на подбор, метались под потолком. Хлопали мощные крылья, щёлкали зубастые пасти.
  Только два самых больших, матёрые самки, не метались, как остальные. Они сидели на насесте – длинном прочном шесте, протянутом через загон. Замерев, как статуи, ящеры неотрывно смотрели вверх, будто видели сквозь крышу.
  И они кричали. Все кричали. Тот, кто слышал крик одного ящера, никогда его не забудет. Но дюжина – это было слишком для кого угодно. Даже для ушей молодого почтмейстера, который как вбежал, так и замер у стенки.
  Мотнулась в петлях и хлопнула на сквозняке незакрытая дверь. Чешуйчатые головы разом повернулись на звук.
  Никогда прежде почтовые летуны не видели эту дверь распахнутой - и свободной.
  Раздался новый крик, два ящера одновременно сорвались с насеста. Взметнулся вихрь, едва не опрокинув юного почтмейстера, мелькнули аспидно-чёрные крылья, и ящеры вылетели из загона.
  - Нет! – крикнул почтмейстер. – Неееет!!
  Он бросился к двери, но было поздно. Остальные летуны последовали за первыми двумя. Карусель чёрных чешуйчатых тел раскрутилась, и в едином порыве смела с дороги жалкое препятствие – чиновника в блестящей новенькой форме с гербовой нашивкой на груди. Чиновника, который так неосмотрительно нарушил инструкцию, оставив дверь открытой.
  Загон вмиг опустел.
  На верхней площадке почтовой башни завывал ветер. Он нёсся вдоль побережья, от мыса Когтя, со стороны Горячих земель, откуда наползали грозовые тучи. Между клубящихся серых вихрей уже посверкивали искорки молний.
  Почтмейстер выбрался на площадку, огляделся в поисках своих подопечных, и завопил не хуже ящеров. На соседней башне – вершине цитадели, сидело жуткое существо.
  Оно походило на почтового ящера, как благородный скакун походит на простую рабочую скотинку. И это существо было больше, гораздо больше.
  Длинное чёрное тело, изящно изогнутая шея, цепкие лапы с игольчато-острыми когтями. Гибкий хвост с шипами на конце, обвившийся вокруг зубцов.
  Огромный ящер вытянул шею, выстрелил из сжатой пасти длинным алым языком. Почтмейстер знал, что так они нюхают воздух.
  Прищёлкнула страшная пасть, ящер приподнялся, перевалил зубцы стены одним гибким движением.
  Было в его движениях, в поворотах головы что-то удивительно расчётливое, слаженное, словно это было не животное, а человек. При движении гибкого тела гладкие чёрные чешуи отливали красным золотом. Когда тварь повернула голову, в пасти, между сжатых острых зубов блеснуло полукружье бриллиантовых огней. Священный предмет. Гребень.
  - Ой, мама, - задыхаясь от небывалых ощущений, слабо выговорил почтмейстер. – Мамочки… Дрын подземного бога ему в подмышку! Это ж легендарный дракон…
  ***
  Принц двинул кузену кулаком в живот. Кузен кашлянул, и залепил в ответ принцу-кузену по уху.
  - Стой! – задыхаясь, прокашлял кузен. – Здесь стража! Не при них…
  - Иди на площадь, ублюдок, обратись к народу!.. – пропыхтел в ответ принц. – Скажи что-нибудь. Обещай хлеба, вина, подкрепления на границу…
  - Что я скажу? – отчаянно взвизгнул пухлый кузен. – Все видели – золотой дракон нас покинул! Забрал нашу лапочку! Между прочим, ты её толкнул! Ты заставил! Моя жёнушка, лапочка, я столько не успел с ней сделать…
  - Заткнись!.. – прошипел принц Фррант’шенди Т’Фарр
  Его кузен Фаррт’шанти Т’Фарр примерился закатить очередную оплеуху, но не успел.
  Раздался истошный крик, и сразу вслед за ним – жуткий скрежет когтей по камню.
  Принцы обернулись и замерли на месте. Вместе с ними застыла и подбежавшая стража.
  Гвардейцы - отборная стража цитадели, двухметровые майити в блестящем вооружении, завороженно смотрели, как чёрный с багряным отливом дракон спускается в сердце столицы, на площадку цитадели. Как садится на стену, охватывает когтями каменный зубец. Поворачивает изящную морду и смотрит вверх, на бушующую над башнями столицы грозу.
  Никто не рискнул поднять оружие на существо из легенд.
  Ещё совсем недавно цитадель покинул золотой дракон великого предка. Унёс на своей спине благородную майиту, супругу принцев, правителей Сухих земель.
  И вот дракон снова здесь – только другой, чёрный. Гвардейцы застыли на месте, не зная, что делать – устав ничего не говорил про появление легендарных существ.
  Дракон повернул голову, оглядел собравшихся на площадке гвардейцев, чиновников, принцев.
  Двое благородных кузенов закостенели под его взглядом. Гвардейцы теснились вокруг принцев, закрыв их своими телами. Но почему-то всем было ясно, что дракон при желании сделает что хочет, и никто не сможет ему помешать.
  Повернув голову, дракон показал зажатый в пасти священный предмет – бриллиантовый гребень. Потом оттолкнулся лапами от края стены, и прыгнул в воздух.
  Взметнулось вверх угольно-чёрное тело, вихрем взлетело над башней, хлопнули, расправились кожистые крылья.
  Легендарный дракон сделал круг над цитаделью, метя по зубцам шипастым хвостом. Потом изогнулся, взмахнул крыльями, поднялся выше, метнулся в сторону мыса, где чёрным пальцем возвышалась башня маяка, и быстро пропал между клубящихся туч.
  Площадка наверху цитадели опустела, будто и не было здесь никого. Только кричали истошным криком, крутя неистовую карусель вокруг башенных зубцов, встревоженные почтовые ящеры.
  ***
  Гора подушек под балдахином покачнулась, и стала падать, как взорванная изнутри башня. Из глубин кровати – роскошной кровати, в кружевных оборках, в наслоениях одеял – короче, похожей на мягкую могилу, раздался хриплый крик.
  Служанка с визгом убежала. Брякнул на пол оброненный таз, пролилась ароматная вода, предназначенная для умывания беспомощного тела паралитика.
  Старый слуга, дремавший на стуле, проснулся, неловко встал, вытянул шею, разинул рот.
  - Ва… ва… Ваше величество?!
  Из-под груды одеял высунулись тощие ноги, стукнули пожелтевшими пятками о ковёр. Костлявая рука отбросила очередную подушку. Ворчливый голос проскрипел:
  - Какого чёрта!
  Старый слуга бросился к постели. Загремел отброшенный ногой таз.
  - Ваше величество! Это вы!
  - А кто же ещё, твою мамашу! – рыкнул старческий голос. – Ты, что ли, Вив’натль?
  - Слава богам, ваше величество, это я, ваш верный Вив’натль, - слуга подхватил под локоть своего господина.
  - Который час, старая образина?! – господин отбросил назойливую руку помощи, и сам сел на край кровати. – Сколько я спал?
  Вив’натль всхлипнул. Он всё ещё не верил в то, что видит, и мотал головой, глядя на своего господина. Из глаз его текли слёзы.
  - Ну, что молчишь, кретин? И какого чёрта ты так оброс, что за седая бородёнка?
  - Ваше величество… - наконец выговорил счастливый слуга. – Вы спали долго. Очень долго.
  - Сколько? Я проспал обед, ужин, королевскую охоту? День рождения племянников, чтоб их черти взяли?
  - Не охоту, не день рождения. Вы спали с года Мыши до года Ящера, ваше величество, - ответил слуга. – Вы проспали весь малый цикл.
  ***
  Возле королевской опочивальни метались слуги. Это крыло дворца давно не видело столько народу сразу. Взлетала над мраморными плитками потревоженная пыль, забытая ленивыми служанками; топотали ноги мечущихся лакеев. Быстрее ветра разлетался по коридорам испуганный шёпот: «Проснулся!.. Его величество старый король проснулся… Что теперь будет…»
  Виновник переполоха одевался. Вытянувшийся в струнку камердинер подавал вещи, двое слуг, угодливо изогнувшись, натягивали на королевские ноги бархатные штаны.
  Королевский брадобрей, с расширенными от изумления глазами, (во всём остальном – сама невозмутимость), перебирал свой инструмент. Помощник брадобрея сметал клочья седых волос. В воздухе стоял аромат парфюма.
  За аркой двери уже парил хищной птицей королевский повар – расставлял в идеальном порядке золотые приборы. Над столиком летали и падали салфетки, крышки, ложки, лепестки цветов – взлетали и опадали на скатерть в точном соответствии с этикетом.
  Сюда уже спешили королевский садовник, королевский смотритель охоты и прочие чиновники. Кто с обиженным, а кто с радостным выражением на лице.
  - Дорогу! Расступись, ушастая свора! – грянул командный голос.
  По коридору к королевским покоям шагал военный советник в отставке.
  При виде решительно шагающего советника все разбегались кто куда. Те, кто не успел разбежаться, прижимались к стенам и закрывали глаза. Не то чтобы тот был зверем – нет, он был строг, но справедлив. Но под его горячую руку попадаться всё же не стоило никому.
  Советник, хотя и в отставке, был достаточно богат и влиятелен, и говорили, что он продолжает дёргать за кое-какие ниточки, невидимые обычному глазу.
  Распахнув дверь в опочивальню, советник шагнул к кровати, на которой стадия одевания дошла до рубашки.
  Остановился, склонил голову:
  - Господин.
  Король сощурился:
  - Мой военный советник. Я тебя не вызывал.
  Тот тяжко вздохнул:
  - Я больше не военный советник. Отставка, господин!
  - Что? – король подскочил, оттолкнул руку камердинера. – Кто велел?!
  Военный советник бросил взгляд на Вив’натля:
  - Камердинер ещё не рассказал вам, ваше величество?
  - Мой верный слуга только хнычет и наматывает сопли на манжеты, - насмешливо отозвался король. – Верно, бережёт мои старые нервы.
  Камердинер протестующе замотал головой.
  - Узнаю старого дурака! – рыкнул советник. – Ваше величество, может, я разбережу ваши нервы, но молчать не стану.
  - Говори, - король позволил расправить на себе воротник.
  - Докладываю. Сухими землями на сегодняшний момент правят ваши племянники. Мы находимся в состоянии войны с Горячими землями. Также мы находимся в состоянии войны с Нижними землями. Золотой дракон великого предка майити улетел. Золотой дракон прихватил с собой супругу ваших племянников – наследницу великого графа, вместе со священным предметом. В столице и прилегающих землях волнения. Народ протестует. Магия издохла, маги разбежались. Что ещё? Да. Только что башню цитадели посетил легендарный чёрный дракон. Это самые важные вести на сегодня. Короче – наша страна находится в жопе, ваше величество. Я всё сказал.
  
  
  Глава 6. Нижние земли. Столица. Княжеский дворец.
  
  Жизнь вынуждает человека многое делать добровольно
  Станислав Ежи Лец
  
  
  Ветер свистел над набережной, рвал паруса рыбачьих лодок. Покачивал корабли, стоящие на рейде. Сдувал пенные барашки на волнах, что били о гранитные плиты причала. Врывался в окна дворца, летел по галереям, поднимая песчаную пыль. Выдувал до гладкости каменные плиты площади, завивался вокруг лобного места.
  Загремел цепью, вращаясь и стукаясь о столб виселицы, вор и убийца. Повернулась иссохшая голова, взглянула провалами глаз на окна дворцовых покоев, где жила великая княгиня Нижних земель.
  
  Великая княгиня поёрзала в кресле, подобрала под себя ноги, взяла в ладони чашку травяного отвара. Вдохнула терпкий запах коры и кореньев, в котором едва уловимо звучала нота цветка «любимый друг», который служанки звали просто – любимка.
  Первая придворная дама поправила под поясницей княгини подушку.
  - Так хорошо, госпожа?
  Княгиня кивнула. Медленно выпила отвар, отдала чашку даме. Положила ладонь на живот.
  - Мне кажется, он слышит, что я думаю, - сказала она.
  Придворная дама вежливо улыбнулась.
  - Вот сейчас я вспомнила о моём пропавшем в бездне урагана муже, и ребёнок притих. Будто ему стало грустно.
  - Конечно, госпожа.
  - А ещё он злится, когда мне поддакивают.
  Придворная дама заморгала, растянула губы в широкой угодливой улыбке. Сегодня была её очередь дежурить в покоях беременной княгини. И в эту очередь никто не рвался. Госпожа всегда была непредсказуема (проклятая майити, что от неё ожидать!), но с тех пор, как понесла, стала вовсе невыносимой.
  - Госпожа, - промурлыкала придворная дама. – Ваш кузен, генерал, баронет Сухих земель, почтительно просил напомнить о своём желании навестить вас.
  Княгиня не ответила. Она глядела в окно, на котором ветер трепал лёгкие занавески. Глаза её смотрели в пустоту, смотрели с напряжённым вниманием.
  - Так я скажу генералу, что вы его примете? – мурлыкнула дама. Она не была уверена, что её слушают и слышат, но дело есть дело. – Да, госпожа?
  Княгиня повернула застывшее лицо, её узкие тёмные глаза смотрели сквозь даму. Она рассеянно кивнула.
  - О, чудесно, госпожа, - придворная дама обернулась, щёлкнула пальцами.
  Сейчас же из-за занавесей вынырнула служанка, неприметная, как мышь, и шустро шмыгнула за дверь.
  В открывшуюся дверь навстречу служанке просочилась девичья фигурка в простом сером платье.
  Придворная дама обернулась и недовольно поджала губы. Отставная магесса. Любовница принца-консорта. Пропавшего так неожиданно вместе с кучкой слуг. Вон, как похудела, побледнела – переживает, что не к кому прислониться. Покровитель пропал, может, погиб. Магия тоже пропала, особенно в последние дни – ушла, как вода в песок.
  А что это у мерзавки в руках, никак свежий лимонад? Пузатый, весь запотевший от холодного напитка, кувшинчик.
  Магесса робко улыбнулась в ответ на строгий взгляд дамы:
  - Разносчик лимонада прибыл раньше обычного, госпожа. Но там уже большая очередь. Появился новый вкус – очень освежает. Дамы просто рвут разносчика на части…
  Дама подскочила, но тут же плюхнулась обратно. Затравленно взглянула на княгиню. Та рассеянно смотрела в окно.
  - Если хотите, я могу посидеть немного с госпожой, - предложила магесса. – Обидно, если разберут все кувшины. Там баронесса Ашт’Хилль берёт сразу по два…
  - Да! Посидите, милочка, будьте любезны, - дама поднялась, поклонилась княгине. Величаво шелестя юбками, вышла за дверь, едва не защемив подол. По коридору торопливо простучали, удаляясь, каблуки.
  Магесса неслышно подошла, поставила кувшин на столик.
  Княгиня повернулась и взглянула на неё.
  - Что слышно?
  Магесса легко присела на стульчик, с которого сорвалась дама. Задумчиво потеребила губу.
  - С чего бы начать…
  - Начни с главного.
  - О, главное я вижу перед собой, госпожа. Всё хорошо?
  - То, что ты видишь, обсудим потом, - оборвала княгиня. Сейчас она вовсе не выглядела рассеянной или сонной. – Говори. Не заставляй меня ждать.
  - Да. Ваши дамы очень резво бегают, - заметила магесса. – Докладываю. Из самого неотложного: флот Сухих земель, что коптит палубы в нашей бухте, до сих пор не получил вестей из столицы. Еда и вода – их больное место. Болезни, дезертирство. Говорят, адмирал уведёт корабли, не успеет закончиться краткий цикл.
  - Ты уверена?
  - Вполне. Кое-кто любит поболтать в постели.
  - Хорошо. Дальше.
  - Наш главный мусорщик, которого капитан Роберт называл Край, а свои кличут - чёрный господин, то появляется, то исчезает. Никто не знает, как он это делает. Но точно одно – уходить отсюда он не собирается. Его войско стоит отдельно от войска адмирала, и дисциплина у него - железная.
  - Кто-то опять любит поболтать в постели? – скептически спросила княгиня.
  - Нет. С мусорщиками этот номер не проходит. Но кое-что можно придумать…
  - Избавь меня от подробностей. Дальше.
  - Ваши придворные передумали душить вас подушкой. Боятся, что народ этого не поймёт. Доставка воды, которую устроил ваш муж, капитан Роберт, приносит всё больше пользы. Люди привыкли получать свою порцию каждый день. На раздаче говорят – если что-то случится с княгиней, душа капитана Роберта может рассердиться. И тогда – прощай, водичка.
  Княгиня выпрямилась, глаза её блеснули:
  - Вот как?
  - Да, госпожа.
  - Они думают, мой муж умер?
  - Кто знает, госпожа. Он исчез. Очень странно исчез. Не хочу даже волновать вас слухами, они такие разные…
  - Разве не кричали у колодцев – смерть проклятой майите? – бросила княгиня. – Разве не кричали – это из-за неё у нас все беды?
  - Да, кричали, - согласилась магесса. – Теперь не кричат. Пить-то всем хочется. А ещё ходят слухи, что кое-кто из министров хочет объявить вашего ребёнка незаконнорожденным. И этот кто-то говаривал, что при покойном князе всё было лучше.
  - Кто?! – прошипела княгиня. Она привстала в кресле, положив ладонь на округлившийся живот.
  - Не беспокойтесь, госпожа. Я приняла меры.
  - Ты узнала, кто это?
  - Пока нет, но я узнаю. Главное – не прекращать поставки воды. И болтуны затихнут сами.
  - Но этого мало, - княгиня откинулась на подушки. – Одной воды недостаточно.
  - Надо же с чего-то начинать, - мягко сказала магесса. – Ваше положение не так уж плохо, госпожа. У вас есть союзники.
  - Мусорщик-убийца и братец-генерал? – угрюмо отозвалась княгиня.
  - Да. Они не так уж плохи. У меня нет даже этого.
  Княгиня взглянула на магессу. Та пожала плечами, встала, взяла кувшин:
  - Магия была для меня всем. Капитан Роберт, старший Анклава, обещал вернуть её. И вот теперь нет ни магии, ни капитана.
  Отмахнулась дверь, в покои влетела разгорячённая дама. В каждой руке она с победным видом держала по кувшину.
  - Ты можешь идти, милочка! – бросила она, плюхаясь на стульчик возле княжеского кресла.
  Магесса скромно опустила глаза и тихонько вышла.
  Княгиня рассеянно смотрела в окно.
  
  Глава 7. Нижние земли. Столица. Княжеский дворец.
  
  Надо покорять умом то, что нельзя одолеть силой
  Марк Аврелий
  
  Кузен княгини, блестящий генерал, родственник самого Великого графа, шёл по коридору. Бряцали металлические набойки подошв, звенели наконечники подвесок, знаки отличия и прочие штучки, что так действуют на женщин.
  Женщины оборачивались, чтобы лишний раз глянуть на красавчика генерала. Он заметил даже, что некоторые служанки и придворные дамы попались ему по дороге не один раз.
  Вздохи и улыбки сопровождали его вместе с эхом перестука сапог.
  Но кузену было сейчас не до женщин.
  Его ждала только одна – княгиня Нижних земель.
  В зале для малых приёмов.
  Впереди вышагивал придворный подхалим, показывал дорогу. Вертлявая поясница придворного маячила перед глазами генерала, но видел он лицо своего отца.
  Собрание совета графов перед отбытием войска в Нижние земли хорошенько накрутило кузену хвост. Но самый неприятный разговор был с отцом – бывшим послом, а ныне регентом Сухих земель.
  «Запомни мудрое изречение, сын, - сказал бывший посланник. – Быстрота решает, а иногда мешает»
  «Новый глава Анклава имел неосторожность отпустить меня домой, - посланник прохаживался возле стола, игнорируя удобное кресло. – Он молод, неопытен, но вовсе не глуп, что странно для итиола. Это плохо и хорошо одновременно. Мы выжмем из этой ситуации всё, что только возможно!»
  Генерал всё ещё не понимал, что здесь хорошего.
  «Отец, совет графов велел мне маршем пройти перевал и прибыть на помощь нашей кузине – супруге князя Нижних земель. Это приказ, и он не обсуждается. Но…»
  «Но? – перебил его посланник. – Ты хочешь спросить, зачем тебя, такого блестящего офицера, моего сына и будущего члена совета графов, послали в самоубийственный поход?»
  Генерал кивнул. Это и правда было самоубийство – сделать марш-бросок по дороге, по которой скачут только горные ящеры, да и те регулярно падают вниз, на камни. А потом, после марша, сразу вступить в бой с превосходящими силами противника.
  «Ты слышал, что я сказал тебе, сын? Поспешай медленно»
  «Но кузина ждёт помощи… Мне ясно сказали…» - недоуменно произнёс генерал.
  «Запомни, боги видят всё. Если княгиня сумеет продержаться до нашего прибытия, значит, это судьба. Ты придёшь в последний момент, когда силы врагов будут подорваны, и спасёшь положение. Это будет прекрасно».
  «А если я не успею?»
  «Тогда мы страшно отомстим за пролитую кровь. Ведь княгиня – твоя двоюродная сестра. Это право наследования, сын. Может, спорное, но у кого больше прав, пусть первый бросит в нас камень».
  « А если…»
  «Если, если, - раздражённо сказал отец. – Если судьба будет милостива к нашей крови, ты предложишь княгине руку и сердце. И только посмей не добиться согласия»
  Вертлявый придворный обернулся, сделал приглашающий жест.
  Опять поворот галереи, и открылся вид на гавань. Корабли адмиральского флота покачивались на волнах, как большие морские птицы. Каменная коса прикрывала бухту от ветра, но флажки на мачтах неистово трепетали. За косой ходили волны, плевались пеной с острых гребней.
  Возле флагмана суетились несколько шлюпок. Ещё одна погребала к борту – в ней кучей лежали сети, и бился дневной улов.
  Генерал поморщился, и тут же усмехнулся. Рыба, что водится в прибрежных водах, отвратительна на вкус, но есть её можно – если очень голоден. Пища для бедняков. А теперь и для адмирала с его командой. Ничего, пускай на себе ощутят горькую прелесть осады.
  У дверей в малый зал стояли стражники в блестящих кирасах.
  Генералу докладывали, что княгине пришлось сменить дворцовую стражу. После осады, когда всё висело на волоске, на стены пришлось бросить всех, кто мог держать оружие. Так что сейчас кругом вертелись новобранцы, всех возрастов и самого разного происхождения.
  Генерал постарался сделать равнодушное лицо. Если кузина желает видеть возле себя всякий сброд – это её право. Говорят, у неё даже начальник стражи – какой-то захудалый офицер. Но этого хотя бы назначил принц-консорт. С него и взятки гладки – что взять с покойника.
  Княгиня сидела на малом троне. Странно было видеть на этом суровом седалище князей, жёстком и неудобном, бархатные подушки.
  Маленькая стройная фигурка княгини тонула в подушках. Они были за спиной, на сиденье, с боков, и одна под ногами.
  После обязательных приветствий княгиня спросила:
  - Всё ли у вас в порядке, дорогой кузен, нет ли в чём нужды? Ваше настойчивое желание увидеться с нами удивляет.
  Генерал сжал челюсти. Нет ли нужды! Дрянная еда, вода по глотку, тоска военного лагеря, где даже шлюх нет, а те, что есть, ломят заоблачные цены…
  - Благодарю, дорогая кузина, у нас всё хорошо. Сейчас, когда я вижу вас, всё стало ещё прекрасней.
  - Рада слышать.
  Повисло молчание. Княгиня смотрела на генерала узкими блестящими глазами. Её маленькие ручки были сложены на заметно округлившемся животе.
  Генерал тихонько вздохнул. Ему неприятно было смотреть на это доказательство нечистоты постели. С княгиней, сестрой, благородной дочерью Великого графа, в постели был неподходящий мужчина.
  Он не допускал даже мысли, что ребёнок от князя. Пусть даже он человек, а она – майита. Всем известно, что покойный князь был бесплоден. Сотни любовниц, наложниц – самых разных, и ни одного наследника. Даже самого захудалого бастарда.
  И вдруг – не успел принц-консорт выйти из храма после заключения брака – пожалуйста! Человек – и майита. Невероятно, но факт. Хотя ходили упорные слухи, что вовсе не человек причина беременности (ведь все знают, что это невозможно), а приближённый консорта, некий ветеран по имени Март. Тот ещё ходок и пройдоха.
  Все заготовленные заранее речи вылетели у генерала из головы. Молчание всё длилось, а он не знал, что сказать.
  Княгиня кашлянула. Из стайки придворных дам выдвинулась одна, поправила подушку.
  Генерал вышел из ступора, отвёл глаза от живота княгини.
  - Сестра, - наморщив лоб, выговорил он. – Я хотел помочь вам. Не как генерал, не как баронет Сухих земель… А как брат. Вы нуждались в помощи – я спешил как мог.
  Он мучительно вздохнул, борясь со словами.
  - Вы смогли выстоять там, где многие бы погибли. Да. Но ваше положение…
  Он старательно отводил глаза от живота кузины. Смотрел ей в глаза, и от этого говорить было ещё труднее.
  - Нижние земли нуждаются в помощи…
  Глаза княгини сверкнули, и он быстро поправился:
  - Позвольте подать вам руку и поддержать в трудный час. Вы сильная женщина, но даже сильным нужна поддержка. Позвольте стать рядом с вами. Позвольте держать вас за руку и видеть ваше сердце – в горе и в радости.
  Последние слова прозвучали. Повисла тишина.
  Все смотрели на генерала. Придворные дамы пооткрывали рты, мужчины подняли брови.
  Княгиня подалась вперёд. Одна маленькая ручка вцепилась в подлокотник трона, другая скомкала складки платья под грудью.
  - Вы предлагаете мне брак, кузен? И даже это вас не остановит?
  Она демонстративно погладила живот.
  - Да. Нет. Не остановит.
  Он шагнул к трону (стража угрожающе придвинулась), опустился на одно колено. Протянул руку ладонью вверх.
  - Предлагаю вам свою руку, сердце, и состояние.
  Княгиня откинулась на подушки. Прикрыла глаза.
  - Ваше предложение, кузен, так неожиданно. Я счастлива, что у меня есть такой брат. Но наша честь не допускает торопливости. Вам нужно подождать официальный ответ. Это формальность, но таковы правила. Мне нужно время для ответа. Вы согласны дать его мне?
  Он поднялся с колен. Ему не отказали.
  - Конечно, дорогая сестра. Сколько угодно.
  ***
  Генерал, чеканя шаг, вышел из дворца. Его сопровождал всё тот же вертлявый придворный, и теперь к нему присоединилось ещё несколько таких же кружевных типов – похожих, как братья. Кажется, кузен княгини только что вырос в глазах придворных подхалимов на целую голову.
  Ему подвели скакуна, генерал вскочил в седло. Сердце его пело, в голове, опустевшей от радости, билась одна мысль: «Она не отказала! Она будет моей!»
  Перед глазами уже сияла картина: трон, корона, невеста в бриллиантовой диадеме кладёт свою руку в его ладонь. Одобрение отца, восхищение совета графов… О, да. Он сделал всё, как ему велели. Он будет мужем княгини. И это прекрасно.
  В лагере он бросил поводья подбежавшему слуге. Свита его не успела спешиться, а он уже шагал к своей палатке, отдавая на ходу приказы.
  Его распирало от бездействия, от вынужденного сидения в лагере, на этом жалком клочке земли.
  - Шлюху, самую лучшую! Обед в палатку, умыться!
  Денщик кинулся выполнять.
  Да, ему нужна женщина, прямо сейчас. Перед глазами стояло лицо кузины, с её блестящими глазами и диадемой на роскошных волосах. Золотая парча платья, смятого небрежными складками под нежной грудью. Женщина - самая высокая, и самая грязная одновременно.
  Сейчас - шлюха, самая лучшая, иначе его разорвёт. А потом он возьмёт лучших друзей, и они пойдут на охоту. Мусорщик – опасная добыча, особенно теперь. Занятие для мужчин, а не для тех баб, которые болтаются посреди бухты на своих жалких посудинах.
  Наконец-то! Удача явно повернулась к генералу лицом.
  
  
  Глава 8. Пустыня. Походный лагерь армии Горячих земель.
  
  «Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике»
  Сунь Цзы
  
  Это и правда была великая честь. Что такое пустынный буйвол г‘харх, бойцовая собака, пусть даже очень умная, по сравнению с мыслящим существом. Человеком, или как сейчас – майити.
  Распорядитель объявил третью схватку.
  Откатилось в сторону ограждение из кольев, и на арену бодрой трусцой выбежали пустынные воины-майити.
  Судя по виду, все они были сильные бойцы. Лучшие воины, избранные из желающих принять смерть в бою, почётную смерть на арене. Уйти в мир иной вместе с монархом, чтобы пировать потом в царстве бога за одним столом. Или же убить достойного противника, принять на себя его славу. Чтобы потомки прославляли имя победителя.
  «Аве, Цезарь! Обречённые на смерть приветствуют тебя!» – всплыло в памяти Игоря.
  Иногда нужно просто принять неизбежное.
  Он шагнул вперёд. Его команда последовала за ним. Он слышал дыхание каждого.
  Зрители, вначале вопившие как сумасшедшие, притихли, когда их собратья выбежали на арену. Множество глаз уставилось на две команды.
  Распорядитель опять не соврал. Им выдали новое оружие. Маленький круглый щит в одной руке, длинный нож – в другой.
  То, что здесь называли длинным ножом, больше походило на узкий меч, с клинком где-то в метр. Щит закрывал запястье и едва доходил до середины предплечья. Круглый, с такой же круглой выпуклостью по центру, чем-то похожий на шляпу Дон Кихота. Набор для поединка.
  Молодому стражнику щит пришлось привязать к запястью. Повреждённую руку они совместными усилиями обмотали слоями ткани, и притянули парнишке к боку. Никто из стражников-майити не сказал на это ни слова.
  Боевой маг взялся за нож и щит уверенно, зато молодой старейшина держал своё оружие, будто почти никогда им не пользовался. Если в схватке с буйволом и собаками это не было так заметно, то сейчас бросалось в глаза.
  Молоденький мусорщик от оружия не отказался, но пользоваться им совсем не умел. Даже старейшина по сравнению с ним выглядел бывалым воином.
  Воинов-майити было столько же, сколько противников. Некоторые седые, пожившие, повидавшие многое ветераны. Другие молодые, горячие головы, для которых схватка на арене – приключение.
  Игорь бросил короткий взгляд на Марта. Тот едва заметно подморгнул. Никакого особенного плана у них не было. Просто короткий разговор перед боем, торопливое перешёптывание с командой под взглядами охраны… да, этого мало. Но лучше что-то, чем ничего.
  Над ареной разнёсся пронзительный звук рога. Его перекрыл воинственный клич воинов-майити, бросившихся в атаку.
  Очевидно, каждый майити заранее выбрал себе одного противника. Схватка должна была превратиться в несколько отдельных дуэлей, на радость публике.
  Неожиданно для атакующих команда капитана Роберта сомкнула ряды. Скрыв за спинами раненого стражника и мусорщика-неумёху.
  Под возмущённые вопли зрителей пустынные воины попытались пробить оборону. Но доли секунд того замешательства, что испытали воины-майити, хватило команде смертников, чтобы немного сравнять шансы.
  С шелестом скользнул клинок по краю щита, мгновенный укол – и один из майити, молодой и слишком горячий, отшатнулся. Из проколотого горла выплеснулась кровь.
  Минус один.
  Строй распался. Майити, что должен был быстренько убить слабейшего противника – молодого стражника, корчился на песке. Кровь быстрыми толчками выбивалась из раны, пятная раскалённый песок.
  На несколько коротких мгновений выбранная заранее воинами-майити жертва осталась в одиночестве.
  Этих мгновений хватило на многое.
  Седому ветерану Марту достался такой же бывалый воин. Осторожный, опытный и всё ещё быстрый.
  Взметнулся вихрь раскалённого песка. Противники-майити – один седой, с обрубленным ухом, другой пегий, со шрамами на полысевшей голове, закрутились в смертельном танце. Так быстро, что только опытный глаз мог бы понять, что происходит.
  Зрители орали. Шум над ареной стоял оглушительный.
  Игорь принял на щит клинок противника. Лязгнул металл.
  Воин, что достался ему, был очень силён. Молодой, но уже опытный боец. Должно быть, когда майити решали, кому достанется капитан Роберт, устроители боя решили не полагаться на волю случая. И в этом была их ошибка.
  «Лучше вы бы кинули жребий» - пронеслось в уме у Игоря, почти не задевая сознания. Потом последние мысли вылетели у него из головы, а движения его стали лёгкими, почти бездумными. Вколоченные в тело боевые рефлексы давали неоценимое преимущество – время. Драгоценные доли секунды, за которые можно убить или умереть.
  Доставшийся ему противник нервничал. Он не мог проиграть на глазах у монарха, на глазах у всех его сородичей-воинов. Оказанная честь, почётный выбор давили на него, мешали движениям. Совсем немного, незаметно, но это и была грань между победой и поражением.
  Звякнул щит, клинок противника ушёл вверх и в сторону. Майити попытался достать Игоря в корпус – не вышло.
  Обманное движение, выпад, выпад, лязг металла. Время будто замедлилось, противник, такой быстрый, что невозможно уследить, движется неторопливо, как в замедленной съёмке.
  Атака, ещё атака, майити сокращает дистанцию, он одинаково силён в нападении и защите, и даже в боевом трансе Игорь едва успевает закрыться.
  Очередной выпад противника – смертельный. У воина-майити твёрдая рука, такой удар практически невозможно отбить.
  Всего одно крохотное мгновение – чуточку торопливости противника, еле заметная ошибка. Мгновение, за которое Игорь успел оценить опасность, скользнуть вперёд и провести встречный выпад.
  Зрители затихли, ожидая, что убиты оба.
  Игорь упал на колено, упёрся щитом в песок. Его противник повалился ничком.
  Игорь тут же поднялся, отскочил, а убитый воин остался лежать неподвижно.
  Зрители завопили с новой силой, а Игорь уже бросился на помощь товарищам по команде. Возможно, это нарушало какие-то старинные обычаи и дуэльные церемонии. Но сейчас ему было плевать на церемонии.
  Март в его помощи не нуждался. Ему лучше было не мешать.
  Зато дела боевого мага были плохи. Вначале он держался, и даже провёл несколько ударов, почти достигших цели. Потом пустынный воин взялся за него всерьёз. Удар щитом заставил боевого мага пошатнуться, и только быстрое отступление спасло его от смерти.
  Молодой стражник, что одиноко стоял в центре арены, бросился на помощь. Он налетел на противника своего товарища сзади. Рука его ходила ходуном, колени дрожали от слабости, но стражник из последних сил прыгнул вперёд, и ткнул врага мечом. Удар вышел неточный, но лезвие рассекло майити кожу на ноге; показалась кровь.
  Майити в бешенстве зарычал, развернулся, пользуясь тем, что маг отступил подальше, и наотмашь ударил стражника выпуклостью щита в висок.
  Молодой стражник качнулся и упал лицом на арену. Но он дал время боевому магу опомниться и провести атаку. Маг подскочил, и обрушил клинок на голову противника.
  К его беде, майити успел повернуть голову, и лезвие лишь скользнуло по густой гриве на затылке, поранив острое ухо. Это только разъярило пустынного воина. Мотнув ушастой головой, он стряхнул кровь, и бросился в атаку.
  Боевой маг увернулся от выпада, хрипло выкрикнул: «За орден! Магия или смерть!» – и провёл серию быстрых ударов.
  Первые мгновения схватки он ещё держался, но боевой запал быстро иссяк. Опытный противник теснил его всё сильнее. Из рассечённой мышцы ноги шла кровь, но майити не обращал внимания на рану.
  Потом маг пропустил удар. В последний момент он успел отшатнуться, но меч противника угодил в плечо и рассёк мышцы.
  Боевой маг отпрыгнул, заслонился клинком, щит выпал из раненой руки. Противник скакнул вперёд, нанёс новый удар, на этот раз в лицо, и боевой маг кувыркнулся назад, перекатился через голову.
  Майити кинулся к нему, перехватил меч, чтобы завершающим ударом пригвоздить противника к земле.
  Боевой маг оскалил окровавленный рот, хрипло выдохнул. Его клинок, только что бессильно упавший на песок, скользнул в отрывшийся просвет между щитом и мечом противника.
  Меч майити пробил магу грудь и вошёл в раскалённый песок. Пустынный воин издал торжествующий вопль, тут же сменившийся криком боли. Ответный удар, нанесённый боевым магом, достиг цели. Меч вонзился в бедро, дошёл до кости и застрял в ране.
  Майити упал на четвереньки, не переставая кричать. Игорь, в два прыжка добравшийся до места схватки, полоснул раненого врага по шее.
  Майити молча повалился на песок.
  Игорь глянул на боевого мага. Тот уже умирал. Струйка крови вытекала из угла его рта и капала на раскалённый песок арены.
  Игорь развернулся. Холодное бешенство билось вокруг него крыльями бабочки, оно бушевало где-то рядом, не задевая сознания.
  Он увидел молодого старейшину. Его противник тоже решил поиграть. Он вился вокруг грушевидной фигуры мужчины-ний’зи, клинок выписывал затейливые кренделя, сверкая на солнце.
  Старейшина, помаргивая бесцветными ресницами, поворачивался вслед скачущему противнику, делая неуклюжие попытки защититься. Звякал металл о металл, разлетались искры.
  Но вот противнику надоело танцевать. Он подскочил ближе, старейшина отшатнулся, шагнул назад, выставил меч и щит. Майити двинулся за ним, махнул мечом. Клинок, выбитый из руки старейшины сильным ударом, отлетел, крутясь, в сторону.
  Майити ударил снова, на этот раз целя в круглый живот старейшины. Должно быть, майити уже предвкушал, что вспорет противника, как мешок с зерном.
  Старейшина, вместо того, чтобы отступить, вдруг подался вперёд, отклонил щитом вражеский клинок, пропустил мимо себя, и оказался к противнику вплотную. Его широкая ладонь упала на ладонь майити, сжимавшую рукоять. Вторая рука старейшины нырнула противнику под локоть.
  Быстрое движение, которое никто не успел заметить, уловить, хруст – и майити отшатнулся. Делая мелкие шажки, попятился назад, с недоумением глядя вниз, на свои руки. Его пальцы, ладони, предплечья словно попали в мясорубку. Они были перекручены, изломаны, как сухие ветки. Биться он больше не мог.
  Покалеченный майити в тоске и боли взвыл, публика вокруг арены ответила яростными воплями. Их злоба была понятна – теперь нет для него почётной смерти на арене. Нет никакого почёта, только позор от схватки со слабым противником.
  - Защищайся! – рявкнул Игорь - скорее для зрителей, чем для майити. Старейшина всё ещё был в опасности – судя по оскаленным клыкам врага. Хотите благородной смерти, любите поиграть? Будет вам благородная смерть.
  Раненый майити показал клыки, бросился к Игорю. Высоко подпрыгнул, взвился в воздух и ударил ногой в лицо. Ожидавший, что ушастик вцепится в горло, Игорь всё же успел отшатнуться, и ступня противника только скользнула по щеке.
  Майити мягко приземлился, и тут же с разворота махнул ногой снова. Игорь отклонился и ответил прямым ударом щита в грудную клетку. Крепкий удар отбросил майити, как пушинку. Тот перекатился и замер на песке, раскинув неестественно вывернутые руки. Больше он не двигался.
  Мимо промчался раскалённый вихрь воздуха и песка. Мусорщик носился по арене, уворачиваясь от своего противника. Молодой майити, полный решимости поймать и прикончить вёрткого юнца, метался вслед за ним, размахивая мечом.
  Зрители, что следили за этой парой, свистели, улюлюкали и кричали, подбадривая своего воина. Мусорщик в их глазах был дичью – почти животным, добычей на двух ногах.
  Майити, ободрённый криками сородичей, сделал рывок, резко прибавил скорость, и подогнал беглеца к ограде из кольев.
  Зажатый между оградой и противником, мусорщик завертелся. Сверху улюлюкали зрители, со стороны арены наступал майити с мечом, упреждая попытки кинуться вбок, вдоль ограждения.
  Мусорщик подпрыгнул, ловко вскочил на ограждение, умудрившись поставить ноги между заточенных кольев. Оттолкнулся от ограды, сделал в воздухе кувырок и опустился на арену позади противника. Всё это он проделал так быстро, что никто не успел и глазом моргнуть.
  Крик разочарованных зрителей вдруг сменился яростным воплем. Молодой майити, готовый уже пришпилить добычу к стене, застыл на месте. Покачнулся, глядя перед собой невидящим взором, и упал вперёд. Проехал лицом по кольям ограды, и замер с неестественно выгнутой шеей. Зарылся в песок меч, выпал из неловко подвёрнутой руки.
  Пронзительно закричал кто-то из задних рядов, крик подхватили, и теперь бушевали все.
  Март к тому времени уже закончил схватку и стоял, тяжело опустив руки – в одной окровавленный клинок, в другой щит с налипшими на обод пегими волосами. Его противник скорчился у ног ветерана, широко открытые, яростно выкаченные глаза уже ничего не видели, ноги в агонии скребли арену.
  Зрители бесновались, крича и размахивая руками. Некоторые вскакивали на ограду, между торчащих кольев, и порывались спрыгнуть вниз, на арену. Что-то кричал распорядитель, упоминая нечестный бой.
  Игорь отвернулся от мёртвых тел, застывших на песке. Поднял глаза, и увидел, что загородка из кольев отъезжает в сторону. Под гудение трубы, яростные выкрики распорядителя на арену рысцой выбежали несколько пустынных воинов-майити. Они выбежали один за другим и выстроились полукругом напротив оставшихся в живых бойцов команды капитана Роберта.
  Игорь понял, что они пришли не убрать трупы. Эти воины пришли закончить дело, начатое их товарищами. Прав был покойный боевой маг, прав был Март – это карусель, и закончиться она может только смертью всех участников.
  Он взвесил на ладони меч. Покачал в руке круглый щит. Если как следует размахнуться, он вполне может докинуть это до зрителей. А может быть, даже до места, где устроился юный монарх со своей свитой. Умирать, так с музыкой.
  Зрители взревели с новой силой. В рядах над ареной шумели и толкались.
  Игорь поднял затуманенный усталостью взгляд. Что-то блеснуло, замерцало в воздухе, как будто пролетела пёстрая бабочка, пропорхнула над ограждением.
  На песок арены упал и легко развернулся, развеваемый ветром, золотистый женский платок.
  
  Глава 9
  
  «Война – это путь обмана»
  Сунь Цзы
  
  Ний’зи охотилась.
  Лёжа на животе у выхода из пещеры, Май смотрела, как крылатая девушка крадётся к добыче. Ний’зи неслышно скользила по скалистому склону. Под её босыми ногами не шелохнулся ни один камень.
  На склоне, между камней, суетились горные ящерицы. Серовато-бурые тельца мелькали, то скрываясь в скалистой расщелине, то выныривая из неё.
  Крылатая девушка застыла, пригнувшись и разведя руки. Её прозрачные на солнце крылья поднялись и мелко задрожали. Воздух едва заметно завибрировал, но чуткое ухо майити смогло уловить тонкий звон - звук дрожащих крыльев. Как будто на склоне, над поверхностью нагретых солнцем камней вилась в брачном танце стайка насекомых.
  Ящерки повернули головы на звук. Соблазнительно звенели крылья. Там, за нагромождением камней, ждала вкусная добыча – стайка жирных мух.
  Вот одна ящерица, самая крупная, быстро перебирая лапками, скользнула по камням. За ней рванула вторая, третья.
  Они выбежали прямо под ноги застывшей, как изваяние, ний’зи.
  Быстрое, незаметное для глаз человека движение – и две ящерицы уже извивались в руках крылатой девушки.
  Следующим движением ний’зи с маху приложила ящериц о камни.
  Села, положила на колени ещё живую, слабо трепыхающуюся добычу, провела пальцем по брюшку. Острый ноготь вскрыл кожу, обнажил внутренности.
  Май смотрела, как девушка опустила в кровоточащую рану пальцы и застыла, прикрыв глаза. Потом ний’зи наклонилась, опустила в кровавый разрез лицо. Ящерица затрепыхалась и вскоре замерла, дрыгнув напоследок лапками.
  Крылья ний’зи на глазах удивлённой Май расправлялись, по их краям пробегали радужные переливы.
  Вторую ящерицу постигла такая же участь. И теперь было отчётливо видно, как наливаются жизнью прозрачные крылышки ний’зи, как их окутывает цветное сияние.
  Ний’зи закончила питаться. Отбросила выпотрошенные тушки, отёрла лицо ладонями, поднялась и легко запрыгала по камням дальше по склону. За спиной трепетали радужные крылья.
  Май перекатилась на спину и закрыла глаза. Нужно дождаться ний’зи – она принесёт еду. Ей хотелось выбраться из осточертевшего укрытия, самой поймать добычу, чтобы не зависеть от крылатой твари, но она не могла. Её нога болела всё сильнее, кожа от колена и ниже, до самой ступни, посинела и натянулась на опухшей голени.
  Май поначалу перетянула ногу тряпками, оставшимися от одежды, но это не помогло, стало ещё хуже. Тряпки пришлось снять.
  Постанывая, она села, привалилась спиной к камням, нагнулась и ощупала ногу. Любое прикосновение вызывало вспышку боли. Внутри при каждом движении что-то похрустывало.
  Кажется, она задремала, и ей снилось, что на ноге сидит многоножка и вгрызается в плоть. Она пыталась согнать назойливую тварь, но никак не получалось.
  Май вздрогнула и проснулась. Чуткие уши уловили шорох осыпающихся камней на склоне, и это не была ний’зи. Крылатая девушка ходила бесшумно, не тревожа ни единого камушка.
  Теперь зашуршало у самого входа в пещеру. Тихий скрежет – так царапают когти по скале.
  Май отодвинулась в тень, к стене, нашарила несколько гладких, увесистых булыжников, что держала на всякий случай под рукой – мало ли что. Никакого другого оружия у неё не было.
  В пещерке потемнело, кто-то заслонил входное отверстие в скале. Внутрь просунулась голова горного ящера. Выпуклые глаза пристально всматривались в полутьму.
  Ящер переступил когтистыми лапами, сунулся глубже. Он был гораздо крупнее тех, что ловила ний’зи на склоне. В приоткрытой пасти виднелись игольчато-острые зубы.
  Май замерла, стараясь не дышать. Ящер выглядел опасным, движения его были быстрыми и лёгкими. Если хищник её заметит, одного-двух укусов такой челюсти хватит, чтобы порвать мышцы и артерии на ногах даже у майити.
  Она надеялась, что хищник не заметит её и уйдёт. Но надежда улетучилась. Ящер повёл головой и направился прямо в тёмный угол, где сидела Май.
  Она подобрала мелкие камешки, что лежали рядом, и швырнула в противоположный конец пещеры. Бежать не было смысла. Горные ящеры резво бегают по камням, и даже если выбраться на склон, хищная тварь быстро догонит майиту - с её покалеченной ногой.
  Хищник метнулся на звук. Май взяла в руки по увесистому камню. Ещё парочка лежала рядом. Бросок – метко пущенный булыжник попал в заднюю лапу. Раздался отчётливый хруст.
  Ящер подпрыгнул, крутанулся на месте, припадая вбок. Зашипел, и стремительно бросился на Май. Подбитая нога не сильно помешала хищнику.
  Горные ящеры очень быстры, но майити не уступают хищникам в быстроте реакции.
  Удар с двух сторон крепко зажатыми в руках камнями пришёлся ящеру по голове.
  Ящер слепо заметался, забыв о добыче. Май откинулась назад, чтобы избежать ударов острого хвоста.
  Вход в пещеру снова потемнел. Май не заметила, как появилась ний’зи. Она лишь увидела, как над мечущимся кругами ящером возникла быстрая крылатая тень. Взлетела и так же стремительно упала.
  Сквозь боль Май видела, что движения ящера становятся неуверенными, замедленными. Вот он остановился, дёрнулся раз, другой, и опустился на брюхо. Раздались странные звуки, потом затихли, и в полутьме пещеры засияли радужным светом прозрачные крылья.
  Ний’зи удовлетворённо вздохнула, поднялась на ноги и повернулась к Май.
  - Ты нашла славную добычу, - сказала ний’зи.
  - Она сама меня нашла, - отрезала Май. Её подташнивало, нога разболелась с новой силой. Ей было уже всё равно, что у ний’зи глаза блестят глубоким синим блеском, а по краям крыльев пробегают колючие искры.
  - Это всё равно твоя добыча, - ответила крылатая девушка. – Мы поделим её поровну.
  Она опустилась на колени рядом с Май. Положила ладони на опухшую, посиневшую ногу майиты. Провела пальцами по коже, останавливаясь, сжимая на секунду, и скользя дальше.
  Май дёрнулась, попыталась отодвинуться.
  - Не мешай! – прикрикнула ний’зи, и Май неожиданно для себя послушалась.
  Боль в распухшей голени вдруг на мгновение усилилась, а потом стала постепенно затихать. Нога как будто одеревенела, а под кожей бегало множество мелких жучков. От этого было ужасно щекотно.
  Она не знала, сколько времени прошло, но вот ний’зи со вздохом отодвинулась. Опустила руки, крылья её сложились за спиной. Радужное сияние ослабело и почти погасло.
  Май взглянула на ногу. В полутьме пещеры трудно было разглядеть, но кажется, отёк стал меньше, а кожа больше не отливала синевой.
  - Зачем ты это делаешь? – спросила Май. – Зачем я тебе?
  - А в помощь из милосердия ты не веришь? – нийзи улыбнулась. От её улыбки замёрзла бы даже пустыня.
  - Вы ничего не делаете даром. Это всем известно.
  - Всем известно, что майити думают только о своей выгоде, - парировала крылатая девушка.
  - А вы нет?
  Нийзи уселась поудобнее, сложила руки на коленях.
  - Хорошо. Я объясню. Скажи, ты хочешь вернуться к своим принцам?
  Май вздрогнула.
  - Не отвечай, вижу, что нет, - хмыкнула нийзи. – Тогда скажи, чем сейчас ценна твоя жизнь? Кому ты сейчас нужна, кроме своего ребёнка, которого носишь внутри?
  - Никому, - хрипловато ответила майита. – Я никому не нужна.
  Крылатая девушка снова улыбнулась. На этот раз улыбка была печальная.
  - Неправда. Ты нужна кое-кому. Этот человек сам не знает, но это так.
  - Это человек?
  - Ты знаешь, о ком я говорю. Я знаю. Я провела с капитаном Робертом не так много времени, но наш народ понимает в таких вещах. Он страдает. Он не стал бы страдать по тебе, если бы был безразличен. Пусть даже это не та любовь, что прежде. Ты нужна ему.
  - Неправда.
  - Даже если нужда не слишком сильна, мы сделаем её сильнее. Приз должен быть ценным, тогда все захотят его получить. Я думаю, капитан Роберт охотно поможет тебе, если ты попросишь.
  - Что ты несёшь, крылатая гу… не выдумывай. Я здесь – неизвестно где, а он… даже не знаю!
  - Зато я знаю, - мягко ответила нийзи. – Наш магический корабль упал над пустыней, прямо над войском Горячих земель. Я вовремя улетела оттуда, когда поняла, что крушение неизбежно. Но я знаю – капитан ещё жив. И будет жив какое-то время. Это время надо использовать.
  - Как? Что мы можем сделать сейчас, здесь, в этой жопе мира?!
  - Кое-что мы можем сделать, майита. Судьба подбросила нам слабые карты, но и с ними можно сыграть, и даже выиграть. Главное – не опускать крылья.
  Крылатая девушка поднялась на ноги, ухватила ящера за хвост, и поволокла к выходу из пещеры.
  - Отдыхай, майита. Силы тебе ещё понадобятся.
  
  
  Глава 10
  
  Взгляните, вот портрет, и вот другой,
  Искусные подобия двух братьев.
  Уильям Шекспир, «Гамлет», пер. М. Лозинского
  
  
  - Пусти!! Нет, не отпускай! – взвизгнул принц Т’Фарр.
  Его высочество покачивался вверх тормашками на головокружительной высоте. Между зубцов башни завывал ветер, ледяными порывами обдувал голый зад принца.
  Нога принца была зажата, как клещами, в руке королевского палача.
  - Что, нравится? – его королевское величество сидел на стульчике. Это был походный стульчик, видевший немало войн. Потёртый, замызганный, весь в давно засохших пятнах – не то грязи, не то крови. На верхней площадке цитадели было холодно, по небу неслись мрачные тучи. Принц весь посинел и покрылся крупными мурашками.
  - Дядя!
  - Я давным-давно твой дядя, - заметил король, обгладывая косточку. Блюдо с жареными ножками держал верный Вив’натль. – А вот твою жену - свою невестку, я что-то не вижу. Где она?
  - Улетела! – захлёбываясь от ветра и соплей, выкрикнул принц. - Улетела!
  - Так может, и тебе полетать? – заметил король.
  - Я не виноват! Это всё он!
  - Мне что, каждое слово тянуть из тебя клещами? – задумчиво выговорил король, кинув взгляд на придворного палача.
  Тот держал принца на весу без малейших усилий.
  - Нет! – истерически выкрикнул принц. Его палевые уши мелко дрожали, из глаз текли слёзы. – Это всё мой братец, он всё придумал! Он сказал, что надо напугать врага золотым драконом! Чтоб не сидел без дела! А потом дракон сломался, а наша лапочка улетела на нём и упала! Прямо в море! Он её заставил… покажись народу, говорит… О-о-ох… не надо меня бросать!
  Король дал знак палачу. Тот развернулся и отпустил ногу его высочества. Принц обрушился пухлым телом на площадку, скорчился, обхватил руками колени и зарыдал, трясясь и всхлипывая.
  - Давай другого, - деловито приказал король. – Этого – вниз.
  Рыдающего принца подхватили под руки и потащили вниз по винтовой лестнице.
  На площадку цитадели выволокли тощего кузена. Палач деловито сорвал с принца камзол, рубашку и кожаные штаны.
  Принц Фррант’шенди Т’Фарр повис, покачиваясь над пустотой. Тощее тело его дрожало, острые уши, покрытые рыжим пухом, трепал ветер.
  - Что молчишь, язык проглотил? – король бросил обглоданную косточку через стену.
  Палач тряхнул телом принца. Раздался смачный звук – голова его высочества приложилась о каменный зубец.
  Принц извернулся и попытался укусить палача. Ничего не вышло. Его высочество разразился проклятиями, страшными угрозами и чёрной бранью.
  Палач спокойно продолжал держать его высочество за благородную щиколотку на весу. Обрубленные уши на лысой голове палача не шелохнулись даже при самых страшных обещаниях, только карий глаз, глубоко утопленный в глазницу, скосился в сторону господина.
  Король подождал, пока поток угроз иссякнет. Наконец принц захрипел и умолк, подавившись ледяным ветром.
  - Твой братец мне всё рассказал. Болтал без перерыва. Обвинил тебя во всём. И знаешь что? Может, он и прав. Куда эдакому пухлячку такие дела провернуть. Кишка тонка.
  - Что?! – принц заизвивался тощим телом над пропастью. – Враньё!
  - Ну так скажи, с какого перепуга вы, пара кретинов, послали наш флот бог знает куда? Какого бога вы лишили столицу защиты? Вам что, в детстве не объяснили, что флот адмирала – самый веский аргумент против сраного монарха из сраной пустыни? Они же только силу понимают. У вас что, мозги в штаны упали? Увидели девку, и последнего ума лишились?
  - У нас всё было продумано! – взвизгнул принц. – Всё учтено! Отпусти, я расскажу!
  - Нет. Рассказывай так. Если что-то мне не понравится, смотри – полетишь искать свою зазнобу. Только дракона я тебе уже не дам.
  Принц обхватил себя руками. Его трясло, зубы лязгали от холода и страха. От этого голос его звучал отрывисто, будто принц лаял.
  - Князь Нижних земель умер. Мы решили – брак с княгиней. Она отказала – из-за консорта. Послали флот – консорта убить, её заставить. Флот князя ослаб – его потрепала буря у Анклава. Верное дело. Успеть раньше всех – и земли наши.
  - Тылы как обеспечили? – бросил король. Он внимательно слушал.
  - Мы оживили дракона. Он сотни циклов сидел в саду на цепи. Мы оживили. Показали послу монарха. Он испугался. Договорились – мы на войну, они сидят смирно. Не то спустим дракона. Зато часть добычи монарху. Всем хорошо.
  - И? – ледяным голосом прервал король. – Что пошло не так?
  - Я не знаю! – крикнул принц, лязгая зубами. – Они нарушили перемирие. Сами!
  - Это всё?
  - Да!
  - Тогда что за байки насчёт наследницы Великого графа? Кого вы трахали всё это время, если не княгиню? У графа была всего одна дочь.
  Принц не ответил, он дрожал крупной дрожью.
  Король сделал знак палачу. Палач разжал руку. Принц рухнул вниз. В последнее мгновение его подхватили, выволокли через зубцы на площадку и кинули под ноги королю.
  Принц упал возле складного стульчика.
  Король наклонился к нему и тихо сказал:
  - Нас никто не слышит. Говори. Или я отрежу твои яйца и запихну тебе в глотку.
  Принц икнул. Глаза его выкатились от ужаса, и с безумным выражением уставились на склонённое лицо короля.
  - Она тоже дочь Великого графа, - прошептал он, и снова икнул. – Тайная дочь от наложницы. Он отправил её к диким майити на воспитание, чтобы сохранить ей жизнь. Она старшая дочь графа.
  - Это всё?
  Принц икал.
  - Отрежь-ка ему причиндалы, - сухо сказал король.
  - Нет! Мы обещали монарху, если он не нападёт с тыла… если даст нам взять княгиню… Мы отдадим ему старшую дочь графа в наложницы. Он старик, а она красотка. Наследница великого рода. Он согласился…
  Король откинулся на стульчике. Задумчиво потеребил губу.
  - Что же, ты не такой дурак, каким кажешься. Но всё равно дурак. Вы всё просрали, а мне теперь расхлёбывать.
  Верный слуга подхватил стульчик, король поднялся на ноги, приказал:
  - Принцев – в подвал. На хлеб и воду. Одежды не давать. Военного советника ко мне. Живо.
  Извивающегося принца Фррант’шенди потащили вниз, вслед за его пухлым кузеном.
  
  Дворец кипел, как муравейник, в который хорошенько потыкали палкой.
  По коридорам носились придворные, слуги, курьеры.
  В ожидании военного советника, который разрывался на части от неожиданно вернувшихся возможностей, его величество разбирался с делами.
  - Как это – ни одного мага? – король отбросил перо. Слуга торопливо подал новое, поправил чернильницу. – Совсем никого нет?
  - Никого, ваше величество, - подтвердил камергер. – Кто сбежал, кого прикончили. Магия пропала. В прошлом цикле заклинания ещё худо-бедно работали. Но в последнее время как отрезало. Это катастрофа, ваше величество.
  - Здесь я решаю, что катастрофа, а что нет, - заявил король. – Где придворный маг?
  Камергер помялся. Покашлял.
  - Его высочество, светлый принц Фррант’шенди Т’Фарр и раньше не очень жаловал господина мага. А теперь… В общем, когда в последний раз заклинание не сработало, принц велел утопить господина мага в отхожем месте. Его высочество сказали, что если маг хочет жить, то сможет превратить дерьмо во что-нибудь другое. Если нет – туда ему и дорога.
  Король фыркнул.
  - Так что, ни одного завалящего подмастерья? Хоть одного?
  - Есть продавец заклинаний по лицензии от Анклава. Он пытался сбежать, его поймали. Сейчас сидит в камере, ждёт суда.
  - Сюда его. В чём обвиняют?
  - В продаже поддельных заклинаний, ваше величество.
  Король почесал нос. Нахмурился:
  - Если ни одно заклинание не работает, как вы разжигаете огонь в очагах? На чём мне поджарили эту проклятую птицу? – он толкнул по столу блюдо с обглоданной ножкой.
  Камергер сглотнул, повертел головой, и наконец сказал придушенным голосом:
  - Мы нарушаем старинный закон магии. Нарушаем соглашение с Анклавом.
  Камергер обернулся, поискал глазами, ткнул пальцем:
  - Вот! Придворный повар может объяснить.
  Повар выступил вперёд.
  - Разжигаю, как могу, ваше величество. Каждый день жду, что меня поразит молния с неба. Каждый раз, как искру кресалом выбиваю, думаю - вот сейчас обрушатся на мою голову громы небесные, и поразят на месте.
  - И как, хоть раз поразили? – едко спросил король. Он тоже побледнел, как только что камергер, и приподнялся в кресле, глядя на повара.
  - Пока нет, - хрипловато отозвался повар. – Я так думаю – моё дело маленькое, а работу мою никто за меня не сделает. Раньше ведь как было? Старый повар, что меня обучал, рассказывал: пробовал его учитель как-то огонь разжечь, а заклинания возьми да и кончились. Ну, он и рискнул. А молния как вдарила – прямо с ясного неба. Одни башмаки горелые остались. С тех пор – ни-ни. Вот и жду каждый раз, что и меня поджарит на месте. Но не убило пока…
  
  Военный советник ворвался в приёмную, сопя и отдуваясь, как ездовой ящер.
  - Все вон, - коротко приказал король. – А продавца – ко мне, когда закончим.
  Придворные резво покинули кабинет.
  - Говори.
  - Ваше величество, у меня плохие новости. Слухи подтвердились. Горячие земли идут ускоренным маршем к столице, и уже миновали Змеиное плоскогорье. Их флот движется параллельным курсом вдоль берега. Как только они договорятся с пиратами, пехоту монарха поддержат с моря. А наш флот - за Хребтом дракона.
  - Так это правда, - медленно сказал король. – Я вижу, это ещё не всё. Говори, чего уж там.
  - Я не хотел говорить раньше, - военный советник скривился, как от кислого. – Боялся за ваши нервы. Подождите, не перебивайте, ваше величество. Это действительно плохая новость.
  - Да что там такое! – рявкнул король. – Что ты мнёшься, как девица в брачную ночь!
  - Ваши племянники нарушили древний закон. Они освободили мусорщиков. Ваша армия наполовину сформирована из грязного народа. Вот, я сказал.
  Король тяжело сглотнул, перо в его руке переломилось пополам. Упала и разбилась об пол оброненная чернильница.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"