Бар с милым названием "Ёлочка" занимал угол хрущевской жилой пятиэтажки, первый этаж которой был распродан под офисы и разные увеселительные заведения.
Вывеска переливалась зеленым, и подмигивала красными неонами по контуру букв.
Мы как-то с Дианой посещали это местечко. Обшарпанные стены дома, голые металлические перила и два алкоголика, собирающие мелочь на сто грамм - вот что мне запомнилось. Сегодня попрошаек не было, крыльцо бара отремонтировали. Но советский дух остался.
Раритетное место, надо отметить, вроде "Комбата". Таких "Ёлочек" по городу осталось совсем мало - раз, два и обчелся. Потому их ценность для людей советского прошлого так велика.
Едва не споткнувшись о сколотую ступеньку, я вошла внутрь.
В баре было темно и накурено. Тусклый свет бра ложился на модную в советские времена лепнину острыми подрагивающими лапиками. Кафельный пол со стереоэффектом, низкие круглые столики и тюль на окнах. Смягчала впечатление приятная джазовая музыка из "центра" на барной стойке.
Зал был пуст. За исключением тихой компании, занимавшей столик в самой дальней точке зала.
Не успела я сделать и пяти шагов, как дверь позади меня захлопнулась. В дверях стал охранник-кремень с приколотым бейджиком на куртке. Он осмотрел меня, и, видимо, посчитав не опасной, расслабился и принялся разглядывать с тем веселым огоньком, который вспыхивает на лицах пожизненных бабников, состарившихся, погрузневших, но не растерявших боевой запал.
Над единственным занятым столом висел дымный кумар, так что лиц не разобрать - лишь размазанные угрюмые силуэты с сигаретами в зубах.
В отличие от скудного освещения зала, из бара лился слепящий белый свет современных люминесцентных ламп. Разбавляя навязанную ностальгию и возвращая почву реальности под стопы.
Я купила сок и села у окна, так чтобы был виден весь зал. На часах 21.34. И как всегда бывает в подавленном состоянии, каждая минута тянулась бесконечно долго и казалась сплошным мучением, будто секундную стрелку оттягивают и оттягивают, не давая ей продвигаться вперед. "Связной" телефон Игоря был отключен, то ли села зарядка, то ли он в "глухой" зоне - как раз тогда, когда мне так нужно услышать его голос.
Из-за того самого стола поднялась высокая угловатая женщина и двинулась ко мне. Её фигура мне кого-то напоминала, но лицо оставалось скрыто тенью, чтобы точнее рассмотреть. На ней был одет юбочный костюм-тройка. Она вышагивала супермоделью, в меру покручивая бедрами, с прямой спиной, расправленными плечами и решительным огоньком в глазах.
- Здравствуй, - сказала моя преподавательница "Гаданий", певучим голосом и села рядом со мной за стол.
Её коленки коснулись моего стула, а взгляд стал стеклянным от напряжения. Почему считается в порядке вещей, что я должна изнемогать от желания заглянуть к ним в голову? В человеке так много грязи, лжи, подленьких гаденьких страстей. Мне не хочется выворачивать это "добро" себе в душу. Вот еще. Мне и своего хватает.
- Здрасьте, - ответила я и удобнее устроилась на стуле, как для просмотра старого развлекательного шоу по известному всем сценарию.
Так что она хотела мне поведать? И главное зачем? Допустим, что между ней и Игорем что-то было. Раскрыть интимные подробности их встреч, чтобы меня прожигала ревность? Это же отвратительно и пошло! Или дать понять, что я ей не соперница? Тоже сомнительно.
Просидев еще некоторое время в застывшей позе, она расправила плечи, и устроилась с видом полного превосходства.
- Ты пропустила четыре моих лекции. Можно узнать причину?
Раз послушав тот бред, что она несла, во второй - я не пошла. Каши в голове мне хватает и без неё.
- Травма, - ответила я.
Она опустила глаза на мои ноги.
- Мне тебя, конечно, очень жаль, солнышко, но на другие лекции ты ходишь.
- Не чаще, чем на Ваши, - ответила я.
- Да уж почаще! - процедила она сквозь зубы и сощурила глаза. - Например, "Техника боя". У тебя ведь освобождение?
- Техникой боя я должна владеть прежде всего.
Она всматривалась в меня недоверчивым пытающим взглядом, пытаясь понять не издеваюсь ли я над ней.
- Раз уж ты сама затронула эту тему, то я считаю твое присутствие на лекциях Игоря, то есть, капитана Астафьева, - поспешно поправилась она, - не обязательным. Пока ты не можешь полноценно присутствовать на его уроках, тебе ходить туда не нужно.
Брови мои, как я ни старалась, разъехались в стороны.
- Это не возможно, - ответила я.
Она выпучила глаза.
- Почему?!
- Капитан Астафьев сказал, чтобы я посещала каждую тренировку. Исключение: моя госпитализация, или кончина.
- Что? Игорь?
Она откинулась на стуле, сложила руки на коленях и снова вернула их на стол.
- Нет, он не мог так сказать.
Обдурить самоуверенную зацикленную на себе задаваку не составило труда.
С улицы донеслись мужские голоса.
- Ладно, ты сиди и жди. Мне нужно идти, - сказала она и вышла из бара под звонкий стук своих шпилек.
Довольно резво вышла встречать прибывающих, в числе которых должен быть Игорь.
У меня внутри все переворачивалось. Представлять его руки, обнимающие не меня, а эту женщину, было невыносимо. Я пыталась переключиться, но воображение, то и дело подсовывало цветные слайды, которые вставали перед глазами и заслоняли голос разума.
Наверное, в своей ревности я могла опуститься в самые глубокие колодцы самоуничижения, поддаться страху быть брошенной, проникнуться злостью и обидой за себя. Да могла бы. Если бы меня отпустил мой единственный, самый большой, не проходящий страх запутаться в коварных сетях путей, которые лежат перед каждой разумной душой, и не выбраться на свет. Страх уйти в забвение, страх вечного одиночества. Как у Сфинкса.
Чтобы как-то подавить не прошеный приступ ревности и страха, я залпом выпила сок (что, конечно, не помогло) и пошла за добавкой.
За стойкой бара молодой парень с бакенбардами и крупной родинкой над губой протирал бокал белым вафельным полотенцем, аккуратно и не спеша.
- Можно еще сока? - я забралась на табурет со спинкой в виде металлических кругов.
- Да, конечно.
С черного входа вошли три музыканта с инструментами и подставкой под микрофон. Вид у них был помятый и больной.
Бармен поставил передо мной сок, заглянув в декольте.
- Ну и жара сегодня! - сказал он и стрельнул глазами, - начальница обещала кондиционер поставить - вот ждем.
Из-за стола поднялся развязный тип. Галстук болтался у него на шее, как удавка. Поравнявшись со мной, он окинул меня быстрым взглядом, как бы между делом, и вышел из бара.
- Вы рано пришли - обычно у нас веселее, - сказал бармен.
- Веселье, думаю, впереди, - ответила я и усмехнулась собственным мыслям.
- Это точно, - бармен задержал на мне долгий изучающий взгляд, - коктейль не желаете?
Я представила как пьяная встречаюсь с Вальдемаром Антоновичем и настроение значительно улучшилось.
- Нет. Я пить не умею.
- Тогда безалкогольный?
- Ладно, уговорили.
Хоть и безалкогольный, но тоже коктейль.
- Раз, раз. Раз, раз... О, черт, заткнись! - крикнул на запищавший микрофон экстравагантный лысый мужичок, с длинным клоком черных волос на макушке.
Пока бармен вымешивал мне коктейль подозрительного зеленого цвета, в бар вошло трое новых посетителей, солидных и представительных. От пришедших распространялся одуряющий запах парфюма. Они оглядели бар и присоединились к злополучному столику.
На мобильном 22.05. - я начинала нервничать. И не только потому, что ни одного знакомого лица я не увидела, а потому что собралось довольно много народу, напыщенного и делового. Минуточку, ведь у босса день рождения, значит, все в порядке. На сабантуях всегда полно народу. Ведь так?
Меня подмывало встать и уйти.
- Коктейль за счет заведения. Держите, - бармен поставил стакан передо мной и улыбнулся. - Приятно увидеть такую приятную симпатичную девушку, пообщаться.
Я поймала ртом трубочку и ухмыльнулась.
Музыканты настроили инструменты. Меня достигла тихая лирическая мелодия.
С улицы послышался голос Вальдемара Антоновича. Ну вот, и именинник.
- Даша! Давно ждешь? Пойдем за стол, давай, не стесняйся, - сказал Вальдемар Антонович, как только вошел. Я прилипла к стулу.
Двое мужчин, шедшие следом за ним, окинули меня взглядом и переглянулись.
- Пойдем, познакомишься со всеми, - Вальдемар Антонович поманил меня за собой.
Я спустилась со стула и на ватных ногах последовала за ним.
- Проходи, давай-давай, - он пропустил меня вперед.
На столе стояла минералка, стаканы и переполненная окурками пепельница. Мужчины, минуту назад сидевшие вразвалку, выпрямились.
- Итак, это Эдик, вон тот в мятой рубашке - Миша Хвастунов, Антонина Степановна, Валя, Анечка. Евгений Семенович и Владислав Петрович - наши аналитики и по совместительству эксперты, - он показывал поочередно и люди заметно напрягались, тускнели и уходили в себя. Я опустила голову.
Вальдемар Антонович, заметив, что я не смотрю, свернул ознакомительную часть и с облегчением приступил к организационной.
- Ну что это за стол? - прикрикнул он. - Так, Эдик, Миша, составьте вместе четыре стола. Компания у нас будет большая, гулять будем до утра!
Пока мужчины организовывали место застолья, Вальдемар Антонович старался держаться от меня на расстоянии. Сопровождая действия прибаутками, покрикиваниями на нерасторопность подчиненных, то, как курица-наседка, обхаживая вниманием обиженных. Он очень старательно делал вид, что все хорошо. Будто все в порядке. В другой ситуации, без моего участия, я поверила бы.
Остальные вели себя не менее характерно. Кроме двух блондинок, которые тоже работали в Управлении - Анечки и Вали. Они пришли в ярких платьях, с таким же ярким настроением. Девушки смеялись и шутили над мрачными лицами коллег.
Можно было только порадоваться за них. Они не верили в магию, скорей всего считали её пережитком дремучих эпох, частью древней культуры малограмотных и суеверных людишек, далеких от интернета, айпода и спутникового телевидения.
Как бы я хотела сама быть такой...
Остальные боялись. Хоть и пытались это скрывать. Одни боялись моей власти над ними, то есть они верили и боялись. Другие не верили, но подсознательный страх все равно присутствовал, плюс злость и раздражение. Брежнев и тот, что косится на меня "красными" гипертоническими глазами, - эти двое к тому же ненавидели.
Пожилые седовласые старики, сбитые калачи госбезопасности, - те, смотрели, как на пиранью за стеклом аквариума. Им, в общем-то, не было до меня дела. Пока я их не трогаю, они меня тоже гнобить не станут.
Молодые парни, желторотики, как ругал их Игорь, высмеивали меня и стариков. Им не верилось, что какая-то девчонка может обладать властью над более опытными и мудрыми. Они рассматривали меня, как сексуальный объект, который можно трогать, пригласить на танец и обсудить качества за спиной. Всё лучше, чем страх.
- Усаживаемся, давайте-давайте, что вы как ни живые! Думаете, я весь вечер буду за тамаду?! - голос Вальдемара Антоновича заглушал музыку.
Но один аспект меня волновал сильнее, чем появившаяся соперница и мое участие в этом странном вручении пакета. Люди бояться обычно тех, чьи действия причинили им вред. Вред.
Бармен помахал мне рукой и показал пальцем на коктейль. Совсем забыла!
- Я сейчас, - сказала я и пошла за брошенным напитком. От напряжения у меня немели руки и шея. Где же Игорь? Он обязательно должен быть.
Мужчина в галстуке-удавке отшатнулся в сторону.
- Я не кусаюсь, - сказала я ему.
Он через силу засмеялся и поспешил скрыться в толпе.
- Корпоративка намечается? - спросил бармен и улыбнулся. Его заигрывание вызвало улыбку. Ведь бармен и официанты в курсе корпоративов.
Я взяла коктейль.
- Скорее похороны, - и пошла обратно.
Все расселись. Свободными оставили три стула, слева от Вальдемара Антоновича.
Я поставила коктейль на стол и села на средний свободный стул, чтобы остальные могли дышать свободно.
Зал наполняла громкая музыка. Место для сабантуя было выбрано специально подальше от сцены, чтобы можно было разговаривать. Требовалось лишь слегка напрячь горловые связки.
- Отлично, почти все собрались, можно начинать, - сказал Вальдемар Антонович. - Сначала - дело. Итак, Даша согласилась передать пакет. Осталось оговорить некоторые детали. Поезд прибывает в одиннадцать. Народу на вокзале много быть не должно - это нам на руку. Даша, послезавтра ты приедешь в Управление к семи вечера, чтобы подготовиться, и получишь дополнительные инструкции...
К столу подошли Игорь, Николай и Тамара, которая держалась рядом с Игорем, цепляясь за его локоть, и поглядывала на него с беспокойством.
- Явились, - сказал Вальдемар Антонович.
- Тут день рождение или похороны? - спросил Игорь и улыбнулся. Он кинул пиджак на свободный стул за одиноким столиком, при этом Тамаркина рука выскочила.
Шутку никто не оценил. Сидящие большим кривым кругом, друг напротив друга, делали вид, что ничего вокруг не замечают и прятали глаза.
Игорь обвел взглядом застолье, наткнулся на меня, и улыбка сошла с его лица. Сказать, что он был удивлен, значит, ничего не сказать.
- Садитесь, что стали, как вкопанные? - Вальдемар Антонович снова нарушил неловкую паузу, которая воцарялась каждый раз, когда он замолкал.
Игорь перевел взгляд на шефа.
- А что здесь происходит? - спросил он.
Тамаре освободили стул, втиснув дополнительный в плотно сбитый ряд.
- Садитесь, садитесь, - Вальдемар Антонович указал ладонями, как сигнализируют на флоте, на свободные рядом со мной стулья.
- Игорь, садись сюда, я сейчас подвинусь, - сказала Тамара и поманила его к себе. Заскрежетали железные ножки стульев, наставленных друг к дружке так плотно, что требовало больших усилий выдвинуть хотя бы один.
Игорь обогнул стол, и в несколько шагов достиг меня.
- Обсуждаем детали операции, - сказала блондинка с косичками и посмотрела на свои длинные розовые, под цвет платья, ногти.
Игорь устроился на стуле слева от меня. Костяшки обеих рук у него были содраны, а кисть перемотана бинтом.
- А что, в операции уже посвящаются посторонние? - спросил он.
- Игорь, Даша - та, кто будет передавать пакет, так что она не посторонняя, - сказал Вальдемар Антонович.
- Кто?
У меня пересохло во рту. Я смотрела на стол, но все равно чувствовала его тяжелый взгляд. Как я могу ему объяснить, чтобы это не выглядело как разборка?
- Да кому это в голову пришло! Что ты молчишь? - последний выпад предназначался мне.
- Меня попросили, - я посмотрела на Игоря и постаралась выдержать его взгляд.
- Попросили?
- Да, Игорь. Я не успел тебе сказать, но думаю, не стоит так возмущаться и кричать на Дашу, - сказал Вальдемар Антонович.
Надо же, не успели они сказать! Лешко точно знал, только не посчитал нужным поставить Игоря в известность. Какой-то совместный заговор.
- Игорь, мы все в последний момент узнали. Я лично тоже считаю, что ей не место в операции, - сказала Тамара стервозным голоском.
- Личные соображения оставьте при себе, - сказал Вальдемар Антонович. - Здесь вам не клуб любителей домино!
Минский сверкнул налитыми злостью глазами и многие опустили головы. Он сидел, расставив локти и сложив пальцы в замок. Его поза, напряженные плечи и взгляд из-под лба, отбивали желание перечить.
- Даша завязывает разговор и осторожно предлагает пакет. Если что, то, Игорь, вы с группой вступаете в операцию, как и было оговорено. На тебе будет микрофон, - Вальдемар Антонович обратился ко мне, - мы будем слышать все, что происходит, поэтому ты ничем не рискуешь.
Лешко, жавшийся по правую руку от меня, без конца вертел в руке телефон, нажимал кнопку вызова и ровно через три оборота отключался, прерывая соединение.
Я думала, что теперь, когда я практически работаю на Управление, со мной будут играть по правилам. А на лицо продуманная интрига.
- Откуда он знает ваш персонал? - спросила я Вальдемара Антоновича.
Если он и кто-то еще надеялись, что я, как баран, пойду на заклание, не поинтересовавшись дорогой и забойщиком, то зря.
Он исподлобья зыркнул на Николая и откашлялся.
- Недавно он взломал нашу базу. Теперь он знает всех, даже уборщиц.
Очень странно.
- Почему вы решили, что взломал именно он?
Он молчал. Его большие пальцы бились друг о друга, как сумасшедшие.
- Он оставил послание, - сказал Вальдемар Антонович и отвернулся от меня. Больше он ничего рассказывать не собирался.
- Дело в том, что несколько лет назад он работал с нами, пока его не переманили в более хлебный край, - сказал Игорь и устроился удобнее на стуле. Его нога навалилась на мою.
- Думаю, Даше не интересно наше грязное белье, - в голосе Минского чувствовалось предупреждение.
- Если это имеет отношение к делу... - сказала я.
- Нет. - Сказал Вальдемар Антонович.
- Имеет, - сказал Игорь
- Поэт, Пушкин - это его клички, работает на террористов, торгует амфитамином, иногда героином. Не чурается работорговли и проституции. Балуется наркотиками и любит несовершеннолетних девчонок.
- Извращенец, наркоман и террорист, - подытожила я.
- Козлов хватает везде, - сказала Валя.
- Не понимаю, зачем ты ей все это рассказываешь?
Я сфокусировала взгляд.
- Она же может - оп! - мужичок, с жидкими взлохмаченными над ушами волосами, ударил ладонью по воздуху, и начал приподниматься со стула, - и всё знает!
Внимание перешло на Игоря.
- Так просто только у кроликов, Сухарев, - ответил Игорь.
- А как? Просвети нас, невежд! - сказал Сухарев, причем его голос сорвался. Начинающаяся залысина его сверкала, как натертая свиным жиром, а крупное пористое лицо багровело на глазах.
- Нужна хотя бы фотография, подойдет также одежда, любые предметы личного пользования, - начал перечислять Игорь.
- Что и носки сгодятся? - оживилась девушка с косичками.
- Боже, Анечка, у тебя что, его носки остались? - раздался мелодичный тенор слева.
Кто-то, скрытый, заливисто расхохотался.
- Иди ты к черту, Мишка! - ответила Аня.
- Успокойтесь! - Вальдемар Антонович поднял руки вверх, - нужно еще обсудить основные позиции...
- Ладно, взяла бы фотку и узнала бы всё, если не врешь! Зачем весь этот спектакль?! - прокричал Сухарев и уставился в меня прямым злобным взглядом. Его веки подрагивали, нос раздувался, всасывая, и с силой выпуская воздух.
- Спектакль? - спросила я, прекрасно понимая, куда он клонит.
- Да! - он стукнул кулаком по столу.
- Андрей, успокойся, я сказал. - Вальдемар Антонович тоже поднялся и вдавил кулаки в стол.
Физиономия Сухарева стала настолько бардовой, что, казалось, может лопнуть, если он еще немного разозлится.
- Мне нечего скрывать, поняла? Подумаешь, снял шлюху на ночь, так что? И тот кошелек я взял по ошибке! Кто без греха? - он начал задыхаться и схватился за сердце.
Мужчина в галстуке-удавке поддержал Сухарева за локоть.
- Дайте ему валидол! Есть у кого-нибудь? Ну, живее! - закричал Вальдемар Антонович и налился краской не хуже Сухарева.
Поднялась суета. Аня вывернула сумку на стол. Я заглянула в свою. Кроме кошелька и помады, в этой сумке ничего не было. Все таблетки остались в другой.
В куче, выброшенной на стол, среди блестящих пластинок были темпалгин, аскафен, аскорбиновая кислота и презервативы, что смутило девушку, и она постаралась засунуть цветную упаковку к себе в сумочку, пока никто не заметил.
- Валидол, блин, есть у кого?! - закричал мужчина в клетчатой рубашке. Жидкие темные волосы поднялись вверх, то ли он причесал их неудачно, то ли от стресса.
Кто-то догадался взять у бармена аптечку.
Вместо валидола ему дали маленькую желтую таблетку. Сухарев трясущейся рукой запихнул в её рота, запил водой, и сел.
Музыка оборвалась - музыканты на сцене во все глаза таращились на нашу веселую компашку.
Игорь куда-то исчез. Я обсмотрела зал. Он стоял у стойки бара и что-то объяснял бармену.
Вальдемар Антонович помахал музыкантам.
- Все в порядке, у человека сдали нервы, играйте дальше, прошу!
Музыканты взялись за инструменты, и зал наполнился знакомой попсовой мелодией.
- А теперь все заткнулись и успокоились! - рявкнул Вальдемар Антонович.
Разговоры за столом оборвались.
Когда он заговорил снова, голос его был тих и спокоен, но от неестественно сдержанного тона, который мне уже доводилось слышать, пробирала дрожь в коленках. Внутри словно сжималась тугая пружина.
- Если кто-то решил, что я пригласил Дашу для того, чтобы выведать ваши грязные тайны, значит, меня совсем не знает, что удивительно - ведь мы работаем достаточно времени. Я отношусь к вам, как к своим детям! Кроме того, есть гораздо более простые способы узнать, чем вы занимаетесь в рабочее время, чем использовать Дашу. А чем вы занимаетесь дома - меня не волнует. Хоть сто шлюх снимайте - это личное дело каждого!.. И его нравственности.
Сухарев тяжело дышал, но выглядел гораздо лучше.
- Дашу я пригласил, чтобы она узнала нас поближе. Ей предстоит послезавтра участвовать в операции, она должна знать тех, с кем будет работать.
Игорь отодвинул стул и сел, скрестив руки на груди.
- Даша, ты хочешь что-нибудь добавить? - спросил Вальдемар Антонович.
- Нет. Пускай каждый думает, что хочет, - сказала я.
Не имеет смысла оправдываться, объяснять - пустая трата слов и времени. Совесть моя чиста. А у кого есть основания мне не доверять или подозревать в чрезмерном любопытстве - им же хуже.
***
- Завтра на работу в десять утра и чтоб без опозданий, - сказал Вальдемар Антонович тем, кто все же решил покинуть именины. Тут же налил водки и выпил залпом.
Надобности в моем присутствии завтра не было, раз Минский ничего не сказал. И это хорошо, будет время отдохнуть и морально подготовиться.
Застучали рюмки.
Я наблюдала, как мужики по-быстрому закусывают, хватают пиджаки и выходят вон из бара. Я бы тоже так могла. Уйти, пожелав всем спокойной ночи, и напоследок хлопнуть дверью. Если бы Игоря не было рядом.
- Валь, ты не хочешь в туалет прогуляться? - спросила Аня и взяла сумочку.
- Пойдем.
- Я с вами, девочки, - слева от меня поднялась невзрачная женщина в темно - зеленой блузке.
Тамара, нехотя, последовала за ними (по одной естественной причине).
Постепенно стол опустел.
- Надо заказать горячее. Отбивные и гуляш здесь выше всяких похвал, - сказал Вальдемар Антонович и ушел.
Лешко сослался на головную боль и хотел уйти по-английски.
- Мы еще поговорим с тобой, - сказал ему Игорь в след.
- Ты о чем?
- О том.
Николай посмотрел на меня, мотнул шеей в попытке выскользнуть из узкого воротничка, и ушел.
За столом осталась я, Игорь, и два "сбитых калача госбезопасности", которые видимо пока все разошлись, решили съесть все салаты и выпить всю водку. Мужчины сидели далеко, к тому же заняты, услышать меня не должны. Не успела я открыть рот, как Игорь сказал.
- Тебе не стоило соглашаться. Это может оказаться опасно.
Я уже и сама поняла, но отказываться поздно.
- Меня будешь прикрывать ты, так что все будет хорошо, - я понизила голос.
Он усмехнулся.
- Ага, будет, - сказал он и развернулся ко мне. У него был вид человека, который хочет и не может предотвратить беду.
- Может случиться все что угодно! И эта чушь, что "ты ничем не рискуешь" - ты должна понимать, что всё может встать с ног на голову! - Игорь сжал мой локоть.
- Мы будем близко, но тебе придется... - он наклонился, - ты рискуешь жизнью, ты понимаешь? - его голос стал еле слышен.
- Теперь поздно об этом, - ответила я и погладила сбитые костяшки на его руке.
- Так, - протянул Вальдемар Антонович, - Игорь, не сбивай девушку с толку!
Официант поставил посреди стола большое блюдо с картошкой и мясом, посыпанное свежим укропом. От блюда поднимался белый клубящийся пар.
- Гуляша не было, но молодая картошечка с укропом тоже не плоха, как вам? М-м-м-м, - он наклонился и понюхал.
Игорь отпустил мою руку, за которую держал меня под столом. И может, мне показалось, почти наклонился, чтобы поцеловать меня, но вовремя себя остановил.
- Пойду покурю, - сказал он и ушел.
Вальдемар Антонович промолчал, но по сужающимся, как при сильном ветре, глазам, стало понятно, что он зол. И еще как.
Постепенно народ возвращался за стол. Перебрасываясь ничего не значащими фразами, отворачиваясь, либо смотря сквозь меня, будто меня нет. Были и те, что, наоборот, вели себя излишне развязано, будто старались показать, что в них присутствует такое дерьмо, в которое лучше не углубляться.
Надоело. И почему я должна нервничать, переживать? Если кто-то рассматривает меня, как гадюку, полную яда, почему это должно быть моей проблемой?
Входная дверь была открыта настежь. Я вытянула шею. Игорь стоял на крыльце, спиной ко мне, и курил, выпуская седые клубы в ночь. Я сняла сумочку со спинки стула. В общем-то, мне здесь делать нечего...
- Даша, посиди за столом, винца себе плесни, - в голосе сквозила явная угроза и предупреждение.
Я обернулась назад. Вальдемар Антонович, гипнотизируя меня взглядом, встал из-за стола.
- Посиди, деточка, посиди, - добавил он с нажимом.
Выйдя на крыльцо, он закрыл за собой дверь. Ух, не нравится мне это.
Я налила себе вина. Полбокала будет достаточно, думаю. Ставя бутылку на место, я почувствовала на себе пристальный недружелюбный взгляд. Снова он. Брежнев обсматривал меня странным задумчивым взглядом. Я сощурилась. Сколько можно?
Выпивка должна была подействовать раскрепощающе. Но в воздухе продолжала витать настороженность, словно песок, скрипя на зубах. Аня и Валя перешёптывались. До меня долетали лишь обрывки фраз. Обсуждали они собравшихся мужиков.
- Предлагаю выпить! - сказал мужчина хриплым, проседающим на слогах голосом.
- А тост? - спросила одна из блондинок.
Но её вопрос потонул в звоне стаканов.
Я взяла четвертинку яблока и выпила мелкими глотками весь бокал. Горло и пищевод обожгло легким теплом, которое быстро спустилось в желудок и там исчезло.
- Без меня пьете, негодяи! - сказал Вальдемар Антонович и налил себе водки.
Игорь остался на улице? Я повертела головой и заметила, что девчонки жадными глазами наблюдают за мной. Только этого не хватало!
Я налила еще вина. Добрав до краёв.
- Дорогие мои, - сказал Минский и поднял рюмку водки.
Девчата сдавленно захихикали.
- Как говорил один мудрец...
Игорь сел рядом, налил себе водки и с отвращением стал ждать окончания притчи. Мои мысли витали где-то далеко отсюда, поэтому я услышала лишь окончание тоста.
- ...пускай же ваши бокалы всегда будут полны вином, а сердца любовью.
Чокнувшись, причем, едва не разбив рюмку, он осушил её залпом. Вокруг заговорили, но Игорь, "зацепив" мужиков, налил на троих.
Утешать его смысла нет. Жалеть тоже. Если он принял решение напиться, то мешать я не стану. Да, во всем виновата я! Я одна. Но и Минский с Лешко хороши.
Пошла третья рюмка. Он весь набычился, злоба, кажется, не убывала, а наоборот затаивалась в нем, повышая концентрацию.
Я перевесила сумку на плечо и встала. Уйти по-тихому не вышло.
- Уходишь? - спросил Минский и поиграл ногтями по столу. Уж здесь, в чем я виновата?
- Мне завтра вставать рано, - буркнула я.
- Я отвезу, - вставая, Игорь залил в себя рюмку.
- Куда?! Э-э... - Минский начал шарить по лицам в поисках жертвы.
- Лешко где? Черт, вот ящер!
- Я сам.
Я сама доберусь! Возражения застряли в горле. До того мрачный у Игоря был вид и взгляд.
Схватив меня за локоть, он повел меня за брошенным пиджаком, а уж потом - из бара. Я чувствовала спиной, что нас провожают взглядами все собравшиеся: настороженно, кто-то с осуждением, но многие с облегчением. У меня же на душе облегчения не было. Скорее беспокойство. В голове крутилась куча вопросов, душу разъедали сомнения. Вопросы задать я могла только Игорю, который был зол на меня за то что поддалась, на Минского, что он играет с ним в темную, на своего друга и черт еще знает на кого. Алкоголь только усилил его злость, вместо того чтобы расслабить. Поэтому я решила ничего не спрашивать и не трогать его. Вот пускай переспит ночь, потом я удовлетворю свое любопытство.
На том и порешили. Игорь расплатился с таксистом и остался у меня на ночь. Ему хватило здравого смысла вызвать такси, хотя я могла ожидать любого безумства в его состоянии.
Утром он встал рано и уехал на работу. Я как всегда отправилась в школу, хотя закончив её три года назад, полагала, что в стены подобного учебного заведения больше не вернусь. Впрочем, разве могла я предполагать, что мной заинтересуется ФСБ, вознамерившись сделать одним из своих уникальных сотрудников?
Приехав ко мне вечером без предупреждения, Игорь долго и занудно объяснял, что мне надо хорошо взвешивать все "за" и "против", прежде чем принимать серьезные решения. Ведь последствия моего решения теперь трудно предсказать. Выплеснув злость и отчаяние, он немного успокоился. Но именно что немного. Хотя мне и этого показалось достаточным, чтобы задать мучившие меня вопросы.
Завтра я должна была принять участие в операции, что тревожило нас обоих. Мне хотелось знать, к чему быть готовой. Игорь насколько я поняла, хотел того же: быть готовым к любым непредсказуемым поворотам и знать, что я тоже готова, по крайней мере, морально.
Мы сидели на разобранном диване. Время было позднее, за полночь, и меня неудержимо начало клонить в сон. Я положила затылок на шкаф, стоящий впритык к дивану. Игорь молчал, посматривая на меня из-под опущенных ресниц. Он никогда не спрашивал об очевидном. Если видел, что я засыпаю, как сейчас, то просто укладывал спать. Я сидела с ногами на диване и глаза мои медленно закрывались. Обхватив мои голени, он потянул меня за ноги. Я съехала вниз головой на подушку и, приняв вертикальное положение, проснулась. Сон как рукой сняло. Поймав его смеющийся взгляд, я отметила вскользь, что ладони его по-прежнему удерживают мои голени. Почувствовав мой интерес, Игорь потянул мои ноги ближе к себе, слегка раздвигая их, так чтобы самому удобнее устроится между ними. Мое учащенное дыхание и такой же учащенный пульс громче слов говорило, что сон надо отложить, что есть куда более приятное занятие. Игорь был согласен целиком и полностью. Хоть в чем-то мы были согласны друг с другом, потому что эта работа вносит невыносимое напряжение в наши отношения и мне это не нравится. Больше нравится, когда он целует, прижимает к себе, делая мое тело податливым, заставляя меня дрожать в нетерпении и стонать от удовольствия.