Лес источал какое-то невероятное спокойствие. Даже листва под ногами шуршала так тихо, что услышать ее можно было, лишь припав к земле ухом. В пять утра я пришел сюда с лукошком. Оно уже почти наполнилось белыми грибами. Судя по солнцу, сейчас послеобеденное время - где-то четыре после полудня. Пора уже возвращаться домой.
Немного впереди тропа уходила вниз, там текла речка в двадцать саженей шириной. Именно там ко мне подошел странного вида человек - рыжеволосый, с густой, но короткой бородой. Он был одет в белый плащ с таким же белым капюшоном. Такая окраска должна быть заметна издалека в осеннем лесу, но, почему-то я заметил его только тогда, когда он протянул мне руку.
- Здравствуйте. Прекрасная погода, вы это чувствуете? - спросил он меня.
- Конечно. Но... Позвольте спросить, кто вы?
- Меня зовут Карл де Валли. Я тоже очень люблю осенний лес. Каждый сентябрь приезжаю сюда для того, чтобы погулять и насладиться красотами природы. Это место мне особенно приглянулось.
- Так откуда вы приехали, господин де Валли? - я решил поддержать разговор, благо собеседник попался приятный.
- Прошу вас, называйте меня по имени. Просто Карл. Я приехал из Москвы, хотя родом из Женевы. А как изволите обращаться к вам, господин?
- Очень приятно с вами познакомиться. - Я второй раз протянул руку и представился. - Меня зовут Борис Пунстой. Называйте просто Борис. Ну и как вам наши края?
- Прекрасно. В отличие от типичных русских земель, здесь очень даже чистая природа, почти нетронутая людьми. И, насколько мне известно, война тоже не добралась сюда. Это так?
- Да. Воевали на севере, у Екатеринодара, у меня брат там погиб. Так страшно вспоминать! Ужас!
- Бессмысленная война. Можно было бы обойтись более мягкими методами.
- А мне кажется, невозможно. Слишком не вяжется мягкое отношение с их идеологией.
- Конечно, не вяжется! И не должно вязаться! Просто для начала они могли бы нагнать всенародного авторитета. А уже потом, когда весь революционный бред потух бы, тогда уже начать ставить стране жесткие условия.
- И куда только Россия катится.
- Куда-куда! Империя рухнет, и не продержится даже полвека. Лет через двадцать пять-тридцать, я думаю. Рухнет и погрязнет в беспорядках. Это очевидно. Один вождь не дотянул, а второй - видно уже, что у него другие цели. Предателя лысый посадил, предателя!
Тут я заметил, что Карл начал быстро отходить к дереву, склонившемуся над водой. Он быстро вскарабкался наверх, скинул с себя этот белый балахон (стоит ли говорить, что под ним ничего не оказалось) и нырнул в реку. Я, молча, ждал его появления десять минут, но он так и не всплыл. Когда мое терпение иссякло, я подобрал с земли его одеяние. Оно загорелось легким, синим пламенем, холодным, как лед, и сгорело без остатка.
Я осмотрел свои руки и побрел домой с полным лукошком грибов.