Аннотация: Один очень хороший человек попросил меня рассказать сказку. Вместо сказки я решил порадовать его рассказом об Узбекистане, где я вырос и который его заинтересовал. Я не утверждаю, что так все и было. Я просто говорю, что именно так я все запомнил.
Я поудобней устраиваюсь в кресле, раскуриваю трубку, поднимаю большую кружку пива и гляжу сквозь ее прозрачные стенки на свет. Чистый янтарный свет радует глаз, а запотевшие стенки сосуда обещают блаженную прохладу иссохшему организму. Глотнув божественного нектара и зажмурившись от удовольствия, я начинаю повествование.
***
Хорошо, раз есть желание послушать сказку и, так как вы проявили интерес к Узбекистану, давайте я расскажу о нем как я его запомнил. Только учитывайте, что это было до 90 года прошлого столетия, сейчас там многое поменялось, да и воспринимал я окружающее как подросток.
Как вы возможно помните, а если нет, то знайте - родился я в Фергане. Это такой чудный городок, который можно было бы назвать "зеленым" из-за огромного количества деревьев (в основном чинары и тополя), растущие где ни попадя и очень плотно. Ну, это понятно - постоянное жаркое солнце, нужно же как-то организовывать прохладу? Вообще Фергану называют "жемчужиной Узбекистана", но почему именно так, уже не припомню. Располагается этот городок в так называемой Ферганской долине - на окруженной со всех сторон горами площадке. Стоит выехать из города и видишь, как до самого горизонта идут поля, поля, поля режущего глаз своей белизной хлопка. И если в России учеников и студентов отправляли на сбор картошки, то в Узбекистане - на сбор хлопка. Муторное это занятие, единственный плюс - хлопок легкий, в отличие от картошки
Как-то я уговорил отца купить ружье. Мы с ним увлекались оружием, его историей. Кроме того отец, в силу своего жизненного опыта, имел очень хорошие практические познания по этому вопросу, так что разговаривать с ним было интересно. Так вот, ружье-то мы купили, только охотится совсем не интересно было. Мы с отцом на нашем рындане (запорожец) ездили за город и в найденном в пустынном месте милицейском полигоне стреляли по банкам. В чем прелесть - выезжаем из города, километров двадцать хлопковых полей, а затем идут пустоши. И никого. Просто пустыня какая-то. Остановишься, выйдешь из машины, а вокруг тишина. Только легкий шепот ветра и шевеления редких и мелких, по колено, кустов, торчащих пучками то там, то сям. Классное место для медитаций. Даже звуки выстрелов как-то теряются, глушатся этим огромным пространством. Я как-то видел похожую картинку в одном из авторских фильмов. Там тоже был подобный вид и пацан, сидящий на пригорке и смотрящий вдаль. Пожалуй, именно это самое приятное воспоминание об Узбекистане.
Как-то возвращаясь с такой прогулки (а отец всегда мне давал поводить машину), я неудачно въехал в незамеченный мною бетонный арык и что-то повредил в машине, от чего она просто встала. Ну все, думаю, сейчас по шапке получу. Однако отец только рассмеялся и похлопав меня по плечу, проговорил "Ничего, бывает. Научишься еще". Потом какой-то грузовик нас взял на прикол и дотянул до города.
Озаботившись тем, что я, как и все подростки того возраста, постоянно делал какие-то взрывпакеты, самопалы с непредсказуемыми последствиями (частенько возникали слухи, что то у одного пацана, то у другого оторвет палец или руку от таких игрушек), отец, как мудрый человек, не стал мне запрещать заниматься этими вещами. Он сделал по-другому - сам стал мне помогать их изготавливать, чем гарантировал, что ничего у меня не оторвет. Помню, как-то гуляю, а из-за пояса торчит пистолет-поджига (порох, пули - все настоящее, только стреляет от поджига фитиля, отсюда и название), ко мне подходит милиционер, молча достает мой пистолет из-за пояса, с интересом осматривает, затем хмыкает, засовывает мне его обратно и проговорив что-то вроде "будь осторожен", идет дальше.
Милиционеры в Узбекистане сплошь толстые. В смысле те, которые не оперативные работники. Чем больше живот у него, тем больше уважения местных он вызывает. По размеру живота можно определять звание мента. По крайней мере мне попадались именно такие персонажи - чем больше живот, тем выше звание. Забавно было наблюдать, идет такой начальник, а служебная рубашка не сходится у него на животе.
Летом в Узбекистане день начинается сразу с жары. Однако жара там сильно отличается от российской жары. Там воздух очень сухой, поэтому и сорокоградусная жара легче переносится, даже несмотря на то, что асфальт при этом мягко проминается под ногами, как пластилин. Здесь же уже 20-25 градусов для меня пытка. Так вот, местные начинают день с полива асфальта водой. Выйдешь из дома часов в семь, солнце уже вовсю светит, и повсюду мокрый асфальт, от которого идет прохлада. А вечером в окна доносятся вопли местного муэдзина с ближайшего минарета. Вот еще штрих - если в России иногда в окна доносятся крики "Молоко", разносимые местными владельцами коров (в небольших городах, конечно), то там - "жа-а-ареный кукуруз". Это типа попкорна, но в виде такого склеенного шарика. Матери сильно не нравилось, что я такое покупаю, она пыталась меня застращать, типа их склеивают соплями, но меня это не останавливало, свои 15 копеек я все равно у нее выбивал.
Кинотеатров у нас было много, как обычных, так и открытых. Чаще всего там показывали индийские фильмы из-за чего я знаю в лицо практически всех индийских актеров того времени. Но иногда и нормальные фильмы показывали. Типичные названия кинотеатров - "Алишер Навоий", "Новая Эра", "Нурхон".
Сами узбеки довольно приветливые люди. Но это у них проявляется уже в возрасте. С молодыми у нас постоянно были проблемы. В какой-нибудь их аул одному заходить - большой риск, местная молодежь может избить, отнять велосипед. Всегда спасали быстрые ноги. Старшее поколение очень вежливое. Моих родителей сильно уважали (оба врача). Как ни пойдем с отцом на базар, каждый второй-третий встретившийся узбек здоровается с ним. Спрашиваю - "Кто это?". "Не знаю", - улыбается отец, - "Наверно лечился у меня". Иногда вечером раздавался стук в дверь. Открываем - приехала какая-нибудь медсестра с мужем, работающая под началом матери, привезли пару ящиков огурцов или помидоров. Просто так. В подарок.
Моя тетка преподавала французский и русский языки в школе. Лет пятьдесят. Так вот, когда она умерла, мои родители занимались подготовкой к похоронам. Мимо проходил узбек среднего возраста. Заметив родителей, спросил, что происходит, ведь здесь живет такая-то и такая-то. А узнав, в чем дело, куда-то убежал. Через час в дом тетки принеслась толпа узбеков (пара десятков), учившихся у нее или просто знавших ее и стали помогать с похоронами. И такие они бывают.
Поход в школу - отдельная песня. Практически всегда есть риск лишиться денег, выданных родителями на обед. Местная шпана (как узбеки, так и русские и прочие) вылавливают одиночек, а иногда и не одиночек, шмонают, отбирают деньги. Поэтому у всех, кто хотел этого избежать вырабатывалась привычка хорошо прятать деньги, не хранить их в одном месте (если найдут, то хоть что-то останется) и подсознательный рефлекс определения опасных мест, скоплений людей, могущих тебя перехватить для этой цели. Порой идешь куда-то и вдруг неожиданно для себя сворачиваешь в сторону, делаешь обход. Начинаешь анализировать почему это сделал - да, точно, избежал возможных неприятностей. Кроме того, в сумке всегда лежат нунчаки и нож. Как-то останавливает меня на улице милиционер, показывает корочку и просит проехать с ним. Ну все, думаю, попал. В сумке - нунчаки, нож, пара взрывпакетов и поджига. Однако обошлось, меня попросили поприсутствовать на опознании. Посадили рядом с другими такими же парнями и одним "преступником", который у кого-то снял куртку. Самое забавное, что именно этот "преступник" за неделю до того с подельниками перехватил меня и отнял все деньги. Мой арсенал тогда мне бы не помог, я был один, а их пятеро. Про себя злорадно радуюсь.
К окончанию школы уже года три как занимался самбо, но, как ни странно, в Узбекистане сильно не пригодилось. Помогло уже в институте, где пришлось воевать с местным "паханом этажа" в общаге и еще один раз с "не студентами", но почему-то ошивающимися в общаге. Но, рассказ не об этом.
Летом мы с соседом, моим товарищем на три года старше меня, ночевали в огороде на топчане. Дождавшись, когда в окнах наших квартир погаснут огни (родители уснули), мы выбирались в поисках приключений на свои пятые точки. Воровали арбузы и дыни. Их никак не охраняли. Большую кучу, сваленную около магазина, продавцы на ночь закрывали материей и закидывали коробками, сторожей не оставляли. Один раз попали на свадьбу по-моему бухарских евреев или армян, не помню точно, которую проводили на улице. Просто подошли, сели за стол, нам молча наложили еды в тарелки. В другой раз убегали от погони в виде разозленного мужика на машине, мой друг зачем-то вдруг бросил в проезжающую мимо машину камень, разбив ей лобовое стекло. Мужик пока догонял нас, провалился машиной в какую-то яму, выскочил из машины и бегом погнался за нами. Товарищу удалось выскользнуть из тупика, а меня мужик зажал в угол. Думал, что все, кранты. Уж очень он был злой. К счастью товарищ меня не бросил, подскочил к нему и сильно толкнул. Потом мы минут сорок лежали в кустах закопавшись в листву, а тот все ходил рядом, матерился и кричал. Пару раз при этом он чуть не наступил на пальцы моей руки.
В Фергане была очень сильна корейская диаспора. Практически весь выращиваемый лук - их. Мне всегда нравились корейцы. Вежливые и умные люди. Пацаны - практически все хорошие бойцы. Если у тебя есть друг кореец - многие проблемы с местными решаются легко. При необходимости набежит толпа таких пацанов корейцев и накостыляет всем по шее. У меня был такой друг. Потом наши дорожки разошлись. Не знаю кем он стал. Другой менее близкий кореец, но при этом мой одноклассник в первых трех начальных классах, как я потом узнал, стал карточным кидалой. Имел несколько квартир, машину, чем закончил не знаю. А на моей площадке жила пожилая кореянка, ей часто приходили газеты и журналы на корейском языке, по-моему даже из Кореи. Я с удовольствием их рассматривал - она иногда давала посмотреть их, явно не наша полиграфия.
На протяжении шести последних лет в школе я - официальный фотограф и летописец нашего класса, а первый фотоаппарат отец мне подарил в шесть лет. Учителя не обращали внимание, когда я на уроке доставал фотоаппарат или кинокамеру и снимал. Часто с классом ездили в горы. У меня остались киносъемки пары таких походов. Снимал на 8мм камеру, так что качество не очень. Недавно оцифровал эти фильмы, сделал DVD диск со всеми этими съемками и отослал некоторым найденным одноклассникам.
После восьмого класса нашему военруку (классный мужик!) предложили поработать директором в пионерском лагере в горах. Мне он тоже предложил там поработать. Кочегаром. Я согласился и месяц жил в военной палатке и каждый день рубил дрова для кухни. Ухайдохали с напарниками пять топоров с приваренными к топорищу трубами вместо рукояток, потом уже просто ставили топорища как клин в пеньки и били трубами. Немного подкачался от такой работы. А пеньки-то были из твердого дерева (урюк, саксаул) по твердости по ощущениям приближающейся к камню. Военрук иногда приходил тоже помахать топором. Не знаю почему, но в этом же лагере квартировали десантники. На мне лежала обязанность ранним утром (часов в пять) будить некоторых из военных, о которых заранее предупредят. Забавно, но практически всегда они спали не одни, а или с пионервожатыми (разумеется женщинами) или со старшими школьницами.
Один раз я оставил весь лагерь без завтрака, но об этом не хочу писать - стыдно. Однажды старшие группы пошли в горы с ночевкой. Сопровождала их пара десантников. В два часа ночи в лагерь примчался один из них с девочкой на руках, обогнав на час остальную группу - ее ужалил скорпион. Девочку вовремя доставили в больницу, все обошлось. Почему-то ее организм очень сильно отреагировал на яд, хотя к смертельным случаям яд скорпионов приводит достаточно редко.
В 89м году неожиданно на улице увидел бронетранспортер. По сарафанному радио передали, что в ближайшие дни желательно из дома не выходить. Родители хмурятся и ходят неразговорчивые. Мать настаивает на том, чтобы выйти на работу. Больница, в которой она работает, находится в пригороде, впрочем до нее пешком 40 минут. Отец запрещает, но она все-таки уходит. Он тоже уходит на свою работу. Отец уже на пенсии, раньше был главврачом, но уже просто по инерции подрабатывает в профилактории, чтобы не было скучно. Иногда слышатся выстрелы, но у нас тихо. Война так и прошла мимо меня, задев только слухами, да рассказом моего друга, который в самый разгар событий решил идти пешком с квартиры его прабабки, в которой он жил, к матери, до которой было 20-30 километров. Рассказывал, идет мол, а навстречу толпа узбеков, у кого-то палки в руках, у кого-то ружья и красные повязки на рукавах. Остановились, посмотрели на него, главарь чему-то кивнул и они прошли мимо. Ему повезло, что он наполовину немец - типичный ариец со светлыми волосами, как потом оказалось у местных были определенные указания, кого убивать, а кого нет. Русских, к счастью, не трогали. Потом он увидел сбитый вертолет, горящие дома. В общем, типичная картина подобных заварушек.
Мать рассказывала, что забегают в больницу узбеки с бутылками с зажигательной смесью в руках, все испугались, но вдруг один из них говорит: "Это же больница, ее нельзя трогать" и убежали.
Во всех этих событиях заставляет задуматься один момент. За неделю до описываемых событий в три часа ночи к нам пришел участковый и под расписку забрал охотничье ружье. Без всяких объяснений. После войнушки, ружье вернули. Я заметил на нем пару вроде как новых царапин, но, надеюсь, мне показалось.
С того времени всех не-узбеков, оставшихся к тому времени в стране стали потихоньку выдавливать. Дошло до того, что в каждом доме стояло до десятка пустых и брошенных квартир. Цены на них опустились до 100-300 долларов. Хорошо, если какому-нибудь узбеку приглянулась именно твоя квартира, тогда можно и за пару тысяч продать. Матери повезло (к тому времени отец уже умер), ей удалось продать нашу двушку за пять тысяч долларов.
Практически все узбеки прекрасно говорили по-русски. Мы же не озадачивались изучением узбекского. Однако мои родители в свою очередь тоже отлично знали узбекский и разговаривали с местными за милую душу. Сразу после войны многие узбеки демонстративно "забыли" русский. Тоже своеобразная тактика выдавливания. Отца это сильно раздражало. Доходило даже до того, что он демонстративно отказывал в приеме пациентам, которые якобы забыли русский язык. После чего эти знания ими мгновенно вспоминались. Не удивительно, отец был известный и уважаемый врач, к которому попасть на прием - удача.
Зря они это делали. Мы и так поняли намек и стали готовится к переселению. Но они себя поставили в тяжелую ситуацию. Не знаю как по всему Узбекистану, но в Фергане больше половины специалистов (учителей, врачей, инженеров) были русскими. И когда они уехали, наступил тихий абзац. У меня двоюродный брат еще лет пять там после тех событий жил. Вот у него стала образовываться жидкость в коленной суставной сумке. Боли адские, что делать оставшиеся врачи не знают. Но что-то делать надо. Стали поднимать истории болезней других больных, страдавших тем же и принялись бездумно повторять процедуры, какие делали в этих историях. Хорошо хоть работу по высасыванию жидкости шприцом взяла на себя моя тетка - сестра отца, бывший мед.работник, а то бы натворили дел. Обошлось.
С тех пор у меня противоречивые чувства по отношению к Узбекистану и узбекам. С одной стороны - малая родина, с другой я всегда чувствовал себя там чужим. Да и у всех русских, живущих там, если их неожиданно спросить "Твоя родина?" на одном подсознании ответят "Россия". Потому никто особо и не переживал, когда нам сказали "чемодан, вокзал, Россия". Что ж. Свой долг "белого человека" мы с нашими предками выполнили, пусть и с печальным для нас концом. Пришло время возвращаться в свой настоящий и пока еще малознакомый дом...