Аннотация: ... - Что такое север? - Ну, север - это там, где мох. - Нифига, север - это там, где холодно. (Сериал "Солдаты")
Как Валерка и Жека за ужином ходили
Эта история, о которой я хочу поведать, приключилась в Арктике, а именно на Новой Земле, где я проходил срочную, двухгодичную службу в зенитных ракетных войсках с 1984 года по 1987 год простым рядовым солдатом. Где-то в середине зимы 1985 года я, ваш покорный слуга, заступил в караул. В караул я ходил по два раза в неделю, а то и чаще. Так что это обычное дело можно сказать - рутина. Охраняли мы закрытое ракетное хранилище длиной метров двести и высотой метров пять, где на прицепных тележках стояли готовые к запуску зенитные ракеты. Ходишь - бродишь вокруг хранилища два часа по одному и тому же маршруту - да и всего делов-то. Потом два часа отдыхаешь, кушаешь, поддерживаешь огонь в котле отопления, учишь уставы. Да ещё два часа отведено на сон. Далее вся карусель повторяется и так двадцать четыре часа. Нападений на пост, понятное дело, не происходило. Дальше в тундру, на север - людских поселений нет. Есть ещё дальше на другой половине Новой Земли, за проливом Маточкин Шар - ядерный полигон. Но он был от нашего дивизиона в нескольких сотнях километров, а благодаря стараниям М.С. Горбачёва не функционировал (односторонний мораторий, перестройка, ба-ля-ляйка).
Ну, а звери? А звери, хоть и дикие, но они гораздо сообразительней человека, и без нужды на колючую проволоку не попрут. Частенько, очень близко к ограждению подходили вездесущие олени. Если вести себя спокойно и не шуметь, то он (олень) может стоять в двадцати метрах от тебя и жевать свою жвачку, глядя прямо тебе в глаза. Глаз у оленя большой, чёрный с застывшим на всю жизнь выражением испуга. Но звериный взгляд в упор - это очень неприятно, скажу я вам, пусть даже и олений. И уж совсем бы, я не хотел заглянуть в глаза белому медведю, да и вообще крупному хищнику. (Всю жизнь боюсь животных крупнее себя, в том числе коров и лошадей.)
Вместе со мной в караул пошли: Валерка - штангист и его приятель, с которым они призывались из Калининграда, а также начальник караула - старший сержант Бегматуллин (имя которого хрен выговоришь, и поэтому он останется у нас в повествовании просто - Бегматуллиным). Друг Валерки, по своему, тоже уникальная личность. Звали его Евгением, роста он был невысокого, но вот комплекцию имел интересную. Всё дело в том, что Евгений перед армией занимался бодибилдингом (тогда называли это занятие - "культуризм"). Эти спортивные занятия только - только входили в моду и о них мало что знали. Но Женька, видимо, очень ответственно относился к тренировкам, поэтому мышца у него была - "что надо". Беда в том, что Евгений был невысокого роста, и соответственно небольшого веса, а при рельефной мускулатуре он выглядел скорее Шварценеггером в миниатюре, чем силачом - бодибилдером. Казалось, будто он весь состоял из пружинок, колёсиков и невидимых сервомоторчиков, которые работали беспрерывно, заставляя Евгения постоянно двигаться. Даже когда он стоял на месте, то он притопывал, переминаясь с ноги на ногу, слегка раскачивался торсом, постоянно крутил головой, а руки держал в положении штангиста, подошедшего к штанге и готовившегося её взять. Характер хоть и имел покладистый, но они с Валеркой держались немного в стороне от нашего коллектива (одного с ними года призыва). Всегда старались держаться ближе друг к другу. Вот и в караул они пошли вместе.
В тот день погода начала портиться. Термометр упал до минус двадцати восьми градусов. Став уже нешуточным, задул сильный ветер, всё выше и выше поднималась позёмка. Не хватало ещё для красоты картины чтобы снег повалил. И закон подлости не подвёл - снег повалил-таки, сразу же после того как наш отряд прибыл в караулку. Посты выставлять не стали. Пурга набирала обороты. Караул, который мы сменили, быстро собрался идти в казарму. И вот тут-то Валерка и Женька сваляли дурака. Валерик и Жека решили сходить в казарму вместе со сменившемся нарядом, за горячим ужином. Дело в том, что по оповещению: "Вариант вьюги номер один или два" - все люди должны оставаться в том помещении, где застала их непогода, ждать когда пройдёт вьюга и питаться тем что есть в наличии, а в нашем случае это - Н.З. (Неприкосновенный Запас), который заранее был оставлен в помещении караулки.
Вот интересно, сколько лет прошло, а что находилось в ящике помню. Имена и фамилии, лица многих людей, с которыми служил бок о бок два года подзабыл, а вот содержимое Н.З. вижу так, как будто только вчера вместе с ребятами заглядывал в сундук на предмет поиска чего-нибудь вкусненького. И вы удивитесь, как удивились и мы, ведь вкусненькое-то всё-таки нашлось. Но всё по порядку. На первый взгляд - взгляд штатского, городского жителя содержимое ящика с Н.З. не блещет изысками кулинарии. Но надо было помнить и то чем нас постоянно кормили в солдатской столовой. В ящике с Запасом находилось: несколько банок готовой перловой каши с мясом весом по триста грамм каждая (перловка, она же бронебойка - это вообще легенда армии, если хотите - традиция или, говоря современным языком, - армейская фишка). Эту банку нужно только разогреть и пожалуйста - кушать подано. Можно конечно и не греть, если голоден как волк, и лопать кашу прямо из банки как есть - холодной. Вот только мясо в каше было-то настоящим, а не как сейчас - фиг это мясо в банке с тушёнкой-то найдёшь. Поэтому есть холодную, застывшую массу, состоящую из каши, мясных волокон и натурального жира, как-то не очень хочется. Согласитесь, даже описание такой еды не очень аппетитно, а кушать? Потом ещё в ящике было: обезвоженный хлеб - это даже не сухари, это такое белое "не́что", запаянное в герметичной, серебристой, пластиковой упаковке, пахнущее спиртом, а на вкус это самое нечто - натуральные опилки. Потом были галеты - ими запросто можно забивать гвозди. Перед тем как их есть, надо обязательно эти галеты отмачивать в чае, а так можно и зуб сломать. Банка с каким-то колбасным фаршем, напомнившим "Завтрак туриста" (помните такой?) - ничего, съедобная штука. Ещё: чай и сахар кусочный. Ну и, как обещал, - вкусняхи: пару банок с консервированной, гусиной печенью, и большущая шоколадина толщиной, наверно, с сантиметр и весом с пол кило, запаянная герметично в серебристый пластик. Мы её потом честно поделили. Это всё содержимое ларца. Такой вот набор на сутки - двое, редко когда дольше.
Наверно вам стало более понятно, почему Валерка захотел сходить за настоящим горячим ужином. А в казарме на ужин были макароны "по-флотски", с фаршем из оленины (в виде фарша и котлет - оленина, очень даже, съедобна). Был канун какого-то праздника, сейчас не помню какого. Флотские макароны были у нас праздничным блюдом. А тут ещё, непонятно почему, задерживалось официальное предупреждение о вьюге. Проводная связь с казармой у нас работала исправно всю зиму. Вот Валерьян со своим другом Евгением и решились на поход в казарму за ужином. Товарищу сержанту, начальнику караула Бегматуллину было совершенно "фиолетово" куда собираются его караульные. Потому как товарищ сержант, сразу по приходу в караулку, завалился дрыхнуть, только скинул сапоги и уже видел, наверно, в своих сладких снах обворожительную Гюльчатай и её подруг. Вообще-то начальником караула должен быть, по уставу офицер, но из-за того что караул был маленьким (всего три караульных), назначали начкаром сержанта. Потом это положение отменили. Но, вернёмся к нашим событиям.
Валерка с Евгением взяли ящик для переноски еды (чтобы снег в еду не попадал и хоть бы чуть - чуть она тёплой оставалась), ну и вместе со сменившимся караулом пошли в казарму. Из казармы они позвонили и сообщили что дошли нормально, но ужин задерживается по причине слабого огня в плите (в тот день в наряд по кухне заступили неопытные солдаты последнего призыва). Время шло, непогода набирала силу, а ужина всё не было. Уже и объявили официально "Вариант - 1". Наконец через два часа Валерьян позвонил из казармы и сообщил о том, что они с Женькой выходят. На все уговоры остаться в казарме он отвечал категорическим отказом. Здесь в караулке - спи да кушай и опять спи, только тепло поддерживай (в караулке был свой котёл с печкой на угле). А в казарме наверняка заставили бы заниматься уборкой (чтобы солдатам скучно не было). Дежурный по казарме офицер Валерика с Жекой не видел, иначе он ни за чтобы не отпустил в такую погоду. Всё время пребывания в казарме эта парочка караульных сидела на кухне в подсобном помещении, куда дежурные офицеры практически не заглядывают.
Идти по прямой дороге в нормальную погоду, между казармой и караулкой, приблизительно около пяти - восьми минут. Прошло пятнадцать минут - ребят нет. Ещё пробежало пятнадцать минут - никого. Я растолкал товарища сержанта, который ещё долго соображал то, зачем его величество разбудили, а когда понял ситуацию - приуныл. Вся ответственность за караульных лежала на нём, а он всё профукал, и за такие кренделя его по головке точно не погладят, а если всё кончится плохо, то трибунал ему обеспечен, а там ...
Время шло - никого. Надо звонить в казарму и докладывать дежурному офицеру о том что пропали люди, со всеми вытекающими из этого факта последствиями, а этого очень не хотелось делать сержанту. Надо сказать, что искать ребят всё равно начали бы только после окончания вьюги. Ведь ни кто не станет рисковать двумя - тремя десятками солдат ради спасения двоих человек. Есть определённые правила и положения в подобных случаях. Мы уже совсем отчаялись увидеть ребят живыми (такие случаи тоже уже бывали). Решили: "Ждём час и звоним".
Но через сорок минут раздались тяжёлые удары во входную дверь караулки. В открытую дверь ввалились чуть живые ребята. Было удивительно и то что пацаны ящик с едой не потеряли. Но вся еда внутри ящика превратилась в ледяную кашу. Ребята так замёрзли, что не могли говорить и самостоятельно расстегнуть пуговицы на шубах (руки в варежках задубели от мороза). Пришлось им помочь снять верхнюю одежду. Валенки снять не получилось. Пацаны сняли их сами чуть позднее, после того как отогрелись. Снег был даже под шубой, куда его вбило сильнейшим ветром. Но хорошо, что обошлось без серьёзных обморожений. Обмороженные кончики носа и пятаки некроза на щеках - это малая плата за своё безрассудство, и серьёзными травмами у нас в дивизионе не считались.
Мы напоили ребят горячим чаем. Бойцы отогрелись, лица раскраснелись, ярче выделились пятна обморожений на щеках и кончиках носа (потом области обморожений болят несколько дней - спать невозможно). Мы с сержантом, как и вы наверное, дорогие читатели, жаждали рассказа горе - путешественников. И нас с сержантом "пучил" главный вопрос: "Где они столько времени бродили?" Рассказ ребят был одновременно и удивительным, и банальным до ужаса. Удивительным - потому что они всё-таки спаслись, можно сказать, чудом, а банальным - потому что сразу же было ясно - они заблудятся полярной ночью в пургу, однозначно. Но всё по порядку.
Позвонив в караулку, они вышли из казармы, взяв, как им показалось, верное направление. Но надо поведать вам, дорогие читатели, что такое вьюга, с силой ветра двадцать метров в секунду полярной ночью и температурой воздуха минус двадцать восемь градусов. Это выглядит так: ветер ревёт с такой силой, что приходится орать в ухо собеседнику, сблизившись головами, чтобы тот хоть чего-нибудь услышал. Глаз не открыть - залепляет снегом. Полярная ночь - это полнейшая темнота, даже днём. Звёзд и луны не видно - тучи закрывают небосвод, и снег летит так плотно, что порой не видать и кончиков пальцев на вытянутой руке. Порывы ветра постоянно сбивают с шага, поэтому частенько оступаешься и встаёшь либо на колено, либо падаешь в бок, а когда подымаешься, то совершенно дезориентирован, и непонятно в какую сторону продолжать движение. Бывает, что отойдя от входа в помещение, всего на пять - десять метров, можно обратно дороги и не найти. В одном, достоверно известном мне, случае так и вышло.
После такой же вот сильной вьюги, на одном из пяти дивизионов пропал солдат. И после окончания непогоды начались активные поиски. Людей для поиска не хватало, и с нашего дивизиона откомандировали к месту поиска несколько человек. Вернувшись через пару суток, они рассказали, что искали пропавшего в тундре человека на расстоянии до трёх километров (дальше человеку, даже физически крепкому, в такую непогоду не уйти). А нашли его в тридцати метрах от входа, когда возвращались с поиска в казарму на обед. Кто-то увидел торчащую из сугроба руку со скрюченными пальцами. Чего этот солдат попёрся в такую непогоду один, без тёплой одежды в тундру - совершенно непонятно. Дикость какая-то, но этот вот случай - это чистейшая правда, без прикрас.
Смотрите внимательно. Вот снимок подтверждающий тезис о том, что Арктика - это очень опасное место. Это останки человека найденные на побережье Грибовой губы. Кем был этот погибший человек? Теперь можно только гадать (Снимок настоящий - не после фотошопа).
Вот и в нашем случае ... Ребята отошли от казармы метров на пятьдесят и всё ... В какую сторону идти - совершенно непонятно. До этого момента они шли по накатанной водовозкой дороге. Цистерна, установленная на древнем тягаче типа "колун" (народное название), протекала в тридцать три ручья, как старая, рассохшаяся кадушка, и поэтому, после многократного проезда этой водовозки оставалась наледь на дороге, которую чувствуешь ногами. Эта дорога вела мимо караулки к озеру, из которого брали воду. Но путь засыпало громадным сугробом, и ребята потеряли направление. Они сначала пытались идти, ориентируясь на направление ветра - безнадёжное занятие. Ветер при сильной вьюге, зачастую, дует порывами и понять его направление абсолютно невозможно. Потом они встали на колени и пытались на ощупь найти наледь на дороге - бесполезно. Когда начали понимать что замерзают, то решили просто идти хоть куда-нибудь, чтобы шевелиться и не замёрзнуть здесь насмерть. Была у пацанов всего одна надежда, а именно: увидеть прожектор над входом в караулку. На Новой Земле над любым входом в помещение обязательно висел прожектор, который, согласно правилам, включали во время вьюги и неважно были ли люди на улице или нет. Прожектор горел всегда. Такой прожектор многим людям жизнь спас. Беда лишь в том, что даже сильный прожектор "пробивал" вьюгу метров на десять - пятнадцать. С большего расстояния свет от него невозможно увидеть, как не старайся вглядываться в кутерьму.
Спустя какое-то время наши друзья почувствовали что идут по какой-то очень ровной и жёсткой поверхности, но не по дороге. Опять встав на колени и пощупав руками поверхность до них дошло, что ровная поверхность - это не что иное, как крыша ракетного хранилища, на которую они взошли по длиннющему и пологому сугробу, даже не заметив что идут в гору. Потом они прошли, не заметив, заграждение из колючей проволоки, имеющее летом высоту три метра, а в середине зимы торчат только столбики ограждения на тридцать - сорок сантиметров. Пацаны немного успокоились, всё-таки не в тундру ушли. Крыша это хороший ориентир. Правда появилась новая опасность - навернуться с пятиметровой высоты. Это ведь с двух сторон - сугробы под крышу, а с двух других - обрывы (там-то снег не наметало, а выдувало). Пошли медленней, нащупывая впереди себя дорогу. Дошли до края крыши хранилища. Здесь прилегли на крышу, чтобы порывом ветра их не скинуло вниз. Где-то здесь - внизу, чуть правее должен светить прожектор. Нет, ни хрена не видать - расстояние слишком велико. Хотя по прямой линии там метров пятьдесят всего. Но это когда ты заешь об этом. Ребята не знали. Решили спускаться с крыши по пологому сугробу, приблизительно взяв нужное направление. Конечно, направление они опять напутали. И скорее всего, они так и ушли бы в тундру на встречу с создателем (всевышним, богом, смертью, судьбой - выбирайте кому какое понятие ближе по убеждениям - смысл один), но здесь случилось событие почти невероятное, можно сказать даже: "Чудо". Ну, или другими словами: "Счастливое стечение обстоятельств", а не как обычно в жизни бывает - "Гадкое западло". В общем, получилось так, что Женька споткнулся об вершинку столба заграждения колючей проволоки. На эти столбы натягивалась рядами колючая проволока, а заграждение шло вокруг всего ракетного хранилища. Один из углов заграждения находился в десяти - двенадцати метров от двери караулки. Зная об этом, наши Калининградцы пошли от столбика к столбику, нашаривая их ногами, а иногда и руками, вставая на колени. Столбы закопаны в землю через каждые три метра. Пацаны иногда теряли направление, и возвращались обратно к предыдущему столбику. Спустя некоторое время кто-то из друзей увидел мутное, размытое пятно света прожектора над дверью караулки, означавшее конец пути.
Единственно непонятно, как в такой кутерьме они не потеряли ящик с ужином. Но на этот вопрос сами они отвечали, что крепко держались за ручки ящика, потому как боялись потерять друг друга в пурге, а ящик служил им чем-то вроде верёвки. Ну и потом, если бы они дошли без ящика, то офицеры могли поинтересоваться: " Куда ящик девали?" И было бы сложно объяснить, как ящик с едой потерялся в тундре, когда во время вьюги весь личный состав должен был сидеть в помещении, и изучать устав караульной службы. Следы обморожений на лицах ребят никого не волновали. Зимой в дивизионе каждый пятый ходил с такими отметинами на лице. Обморозить лицо в Заполярье очень просто. Если зимой послали в тундру снег копать, то сначала заматываешь низ лица, застёгиваешь всё, что можно застегнуть и замотать. Некоторые парни, особо впечатлительные, подкладывали в свои штаны вафельное полотенце ..., да - да именно туда, куда вы и подумали, закрывая от мороза своё хозяйство. Но я вам скажу по секрету: "Мера эта лишняя, совершенно ненужная. Это место замёрзнет самым последним в организме, если конечно не выставлять его напоказ". Ну, а с лицом получается так. Начинаешь копать - разогреваешься, жарко - расстёгиваешься, открываешь лицо, а мороз-то никто не отменял. Самому жарко, пар от одежды валит, но тепла в организме недостаточно, чтобы согреть верхние слои кожи лица, и не замечаешь как прихватило морозом нос, щёки. Хорошо если кто-нибудь тебе скажет, что у тебя кончик носа побелел - это если работаешь не один. Сразу беги в тепло - отпустит через пять минут, потом, правда, будет чесаться и кожа слезет, но это ничего, это нам - семечки. А вот ежели не заметить вовремя и обморожение проникнет глубже в ткани - это гораздо серьёзней, это очень неприятно и больно, когда заморозка отойдёт. Нос становится красно-синим и сильно увеличивается в размерах (раза так в два), на месте обморожения появляется ранка, которая заживает очень долго и очень болезненно. Потом ещё долгое время, после выздоровления, наматываешь, опять-таки, вафельное полотенце, только на нижнюю часть лица - по самые глаза. Закрываешь специальным, вшитым в подкладку у ворота, клапаном (местное название - слюнявчик) нос и рот. Опускаешь и завязываешь на подбородке "уши" от шапки ушанки, поднимаешь и завязываешь воротник. Сверху на всю эту "капусту" - опускаешь и затягиваешь тесёмками тряпочный капюшон (вшитый в заднюю часть воротника), и вот таким вот ниндзей (остаются открытыми только глаза) выходишь на мороз, не боясь обморожений. Лишь бы не было насморка, а то сами понимаете, проблем будет - у-у-у ...
Вот так начинается вьюга. Посёлок Рогачёво. Зима - всегда зима.
... - Что такое север? - Ну, север - это там, где мох. - Нифига, север - это там, где холодно. (Сериал "Солдаты")![Титул [Пушкарёв Б.В.]](/img/p/pushkarew_b_w/arhangelsk-56konkurs/titulzheka_09.jpg)
![Останки человека, найденные на Грибовой губе [Интернет]](/img/p/pushkarew_b_w/arhangelsk-56konkurs/gubagribowaja.jpg)
![Из альбома [Юрий Горбунов]](/img/p/pushkarew_b_w/arhangelsk-56konkurs/image.jpg)