Аннотация: Сюжетное продолжение "Портов Шинрезида". Десять лет спустя.
Судьба Кеноса и Сирин.
Панацея.
Шинрезид. Один из городов на континенте Бумеранг. Некогда он был столицей государства Жинер, столицей великой империи, покорившей мир. Теперь же город - лишь самый большой порт.
Шел 499 год от пришествия Молоха. И все готовились ко встрече 500-го, поднимая ажиотаж вокруг этой даты. Как будто круглая цифра что-то изменит в жизни человечества. Но люди все равно окружали предстоящее празднество аурой загадочности и сакраментальности. Повсеместно всплывали якобы древние легенды, предсказывающие то гибель человечества, то рождение великого героя, то встречу с пришельцами извне. Одним словом, каждый человек чувствовал гордость за себя. Если даже ничего и не случится, то все равно можно хвастаться перед потомками. Ведь как никак, а ТАКУЮ ДАТУ отмечали. Но среди всей этой суматохи, как водится, все же находились люди, которых волновали совсем другие проблемы.
Утро только начиналось. Сонные рыбаки грузили сети в лодки, трактирщики прикатывали новые бочки с вином и элем, а доблестная гвардия "Дома Энергии" от безделья "гоняла" по улицам портовых карманщиков.
В это время к пирсу причалила торговая шхуна "Арсей". Корабль как корабль, по сути ничем не отличавшийся от других в гавани. Если не считать, что "Арсей" только что выполнил свой последний рейс "Нордок - Шинрезид". Матросы пришвартовались и бросили сходни, а пожилой капитан подошел к штурвалу и отчего-то стал его тихонько поглаживать, изредка утирая скупую слезу. Он простоял так все время разгрузки, не говоря ни слова. Лишь только когда последний ящик перекочевал на пристань, капитан вздохнул и обратился к боцману: "Ну а ты-то что будешь делать?" Боцман, молодой парень в длинном плаще и широкополой шляпе, встрепенулся, словно пробуждаясь, и посмотрел на капитана: "А? Да, мастер Митран. Извините, что вы сказали?" Капитан хмыкнул в усы: "Все спишь, Кенос? Я говорю: что делать-то собираешься?"
- Это вы насчет работы? - Парень опустил глаза и поковырял палубную доску носком сапога. - Ну, я это ... Я хочу остаться на корабле.
- Эх, Кенос-Кенос. Я тебя уже лет десять знаю. Помню, как тебя на "Арсей" юнгой определили, как ты боцманом стал. Помню и то, за что ты к нам попал.
- Как же такое забудешь, мастер Митран. Но вы не сомневайтесь. Я изменился.
- Я тебя ни в чем и не упрекаю. Ты был хорошим боцманом, прилежным учеником. Но что поделаешь, коли так все вышло. Иди, Кенос. Ты последний остался.
- Но капитан! Можно ведь набрать новую команду, отовариться грузом и ...
Митран резко поднял ладонь: "Хватит, Кенос! Не сыпь мне соль на рану. Сам подумай: кто захочет идти в матросы после того, как в Шинрезиде построили этот проклятый литейный завод? Все, конечно, бегут туда! Как же! Вы только подумайте! Работа на "Дом металлов", на гильдию сплавов! Тьфу их, чрез Толщу и в Хаос!" При этом капитан пнул по ни в чем не повинному бортику и с досадой сплюнул на палубу. Кенос сел на бочку и положил подбородок на сцепленные пальцы рук. Он не знал, как дальше поступить. Перспективы складывались мрачные, что ни говори. Во-первых, он потерял работу. Во-вторых, на литейный завод он не пойдет из принципа, так как ненавидит все "Дома" с их гильдиями в придачу. В-третьих, сестра не на шутку разболелась. Последнее было самым прискорбным. Сирин уже хворала давно, а доктора лишь разводили руками. Никто не мог сказать, что это за болезнь. А с каждым днем девушке становилось все хуже. Кенос наизнанку выворачивался, доставая лекарства и щедро платя докторам. Все было напрасно.
Кенос взял деньги, поблагодарил капитана и встал с бочки: "Да нечего тут и думать, мастер. Спасибо вам за все. Жаль расставаться только". "И мне жаль, Кенос" - сказал капитан и по-дружески обнял парня. - "Ты ведь мне как сын был. А знаешь что? Переезжайте с сестрой ко мне в Нордок. Работа найдется. Да и нам с Элизой не одиноко будет". "Хорошо, мастер. Вот Сирин поправится, так и подумаем" - Кенос в последний раз пожал руку Митрану и ступил на сходни, ведущие в порт.
* * *
Почти у самых дверей дома Кеноса встретила Клерин, подруга сестры, что ухаживала за больной Сирин, пока брат бывал в плаваниях: "Ой, Кенос. Слава Молоху, ты вернулся. Давай быстрее в дом". Парень насторожился и дрожащим голосом произнес: "Ч-что с-случилось, Клер?!" "Нет-нет, Сирин жива!" - Клерин на мгновение замолчала и осторожно добавила. - "Но я боюсь, Кени! Там пришел доктор Палемо. Он все отмалчивается".
Они быстро миновали прихожую и вошли в спальню. Кенос даже не стал снимать сапоги. Тут, в комнате Сирин, царил полумрак, лишь небольшой луч Ядра пробивался сквозь приоткрытые шторы. И еще здесь пахло лекарствами и настоями. К этому запаху Кенос уже привык, но его сердце, не смотря на это, каждый раз сжималось при входе сюда. Доктор Палемо, седой старик, сидел на лавке подле кровати и, закатав рукава бело-зеленой мантии, смачивал полотенце в холодной воде. Сирин спала, и только тяжелое дыхание девушки говорило о том, что она жива. Лицо ее стало еще бледнее с тех пор, как Кенос приезжал в последний раз. А губы казались неправдоподобно алыми. Кенос понял: скоро будет поздно, если ничего не предпринять, или если не случится чудо. Но в чудесное исцеление верилось плохо.
Он бросился к сестре, и на его глазах проступили крапинки слез: "Сирин..." Но Палемо поднялся и перехватил Кеноса, держа того за плечи: "Ее нельзя тревожить, молодой Кенос" - прошептал доктор. - "Успокойтесь и, пожалуйста, выслушайте меня". Парень опустил голову, а доктор усадил его на лавку. Потом он взял руку Сирин и, зажмурив глаза, что-то промямлил. "Так, все в порядке" - вздохнул он. - "Кенос? Мы можем поговорить наедине?" Брат кивнул, ничего не понимая. В голове его путались страх и надежда. Палемо обратился к подруге, стоявшей в дверях: "Клерин Винго, вы могли бы остаться с больной? Нам нужно ненадолго удалиться". "Да, мастер" - кивнула Клер, а Кенос и доктор вышли в прихожую. Палемо плотно закрыл дверь.
* * *
"Итак, Кенос Рост" - проговорил Палемо, усаживаясь за стол. - "У меня две новости: одна плохая, другая, следовательно, хорошая". Он зачерпнул из банки клубничного варенья и стал медленно размешивать его в горячем молоке. Кенос до сих пор так и не знал, почему именно клубничное варенье у сестры самое любимое. Но сейчас парень не стал над этим задумываться. Он смотрел на кофейную гущу в своем стакане: "Доктор, не томите. Давайте быстрей". Палемо отпил из кружки и с наслаждением почмокал.
- Кенос Рост. Я посовещался с другими докторами, открыл старые архивы и обнаружил совсем "нереальную" вещь. Мы смогли установить диагноз вашей сестры.
- Доктор! - рука Кеноса затряслась. - Что это? Это можно вылечить?
- Да, можно. - Палемо отставил кружку и посмотрел Кеносу в глаза. - Сирин Рост больна АТФом, болезнью, истребленной много веков назад. Мы сами не понимаем, как такое могло случиться.
- АТФ?! Но этого же не существует в природе?
- У вас есть познания в медицине. Не буду повторяться, ведь мы сами в недоумении. Далее. Это была плохая новость, а теперь хорошая.
Кенос был весь во внимании, он даже не замечал, как его кофе проливается на пол. Палемо покопался в сумке и бережно достал бутыль темно-синей жидкости: "Это - Панацея. Наш новый и очень редкий товар. На его создание уходят тысячи гилей. И способ изготовления находится в строжайшем секрете. Для излечения обычных болезней достаточно небольшой дозы. Но в нашем случае, я думаю, понадобится вся склянка. Имейте в виду, вам согласились это продать, только потому, что доктора всерьез заинтересовались делом Сирин". Но Кенос уже не слушал мастера. Его взгляд полностью был прикован к лекарству.
- Палемо, спасибо вам! Я все понимаю! Я достану деньги, только спасите Сирин! Можете прямо сейчас назвать цену!
- Шесть тысяч.
- ЧТО!...? - Кенос даже вообразить не мог такую сумму. - Доктор Палемо, вы разве не видите, что таких денег у меня с роду не было?
- Вижу. Но вам не обязательно платить всю сумму сейчас. Принесите три тысячи через две недели, а остальные в течение последующих двух месяцев. Извините, Кенос. Но каждая емкость стоит на особом счету "Дома жизни".
- Да, я понимаю. Клянусь, что не подведу вас, и деньги будут в срок. Только, пожалуйста, побыстрее примитесь за дело.
- И последнее, молодой человек. О нашем с вами разговоре никто не должен знать.
* * *
Они прождали целых десять минут, пока лицо девушки не порозовело, а дыхание не стало ровным. "Ну все, теперь она в норме" - Палемо утер пот со лба.- "Хотя лекарство должно было подействовать сразу. Странно". Кенос подошел к кровати. Он не стерпел и заплакал от радости, обнимая пока еще неподвижную сестру. Теплые слезы его текли по розовеющей щеке Сирин, девушка оживала на глазах. Доктор положил руку парню на плечо: "Теперь ей нужен лишь покой. Давайте выйдем".
* * *
Сирин видела прекрасный мир. Где плыли белые облака на голубом небе, где снежные шапки гор переливались изумрудным блеском, где деревья поднимались на огромную высоту и образовывали сплетением ветвей "висячие сады". Она не запомнила всех подробностей. Но одна вещь казалась как на Яву. В этом видении она влюбилась. Помнила даже его имя: Шерин Онис. Странное и, почему-то, очень знакомое. Но только это, больше ничего. Потом мир грез начал таять, и девушка открыла глаза. Перед ней возник силуэт брата. Кеноса Роста. Он придерживал ей голову, улыбался и плакал. Доктор Палемо распахнул шторы, озаряя комнатушку сияющим полуденным светом. От ярких лучей Сирин на мгновение зажмурилась и улыбнулась брату.