В комнате было темно, и только свет ночника на стене рассеивал тени по глухим углам. Впрочем, с тех пор, как Фрэнк Джексон по прозвищу "Фрэнки Три Пули" въехал в этот маленький отель в Куинсе, на бульваре Кросс-Бэй, здесь так было почти всегда. Фрэнки в принципе не любил яркого освещения - сразу вспоминалось, как старый Джо О"Риордан на каждом допросе светил ему лампой в глаза. Не самые лучшие минуты, да. Да и вообще, темнота была какой-то.. успокаивающей, что ли. Привычной. Понятной. А главное, располагающей к тому, что он собирался сейчас сделать... Фрэнки чуть передвинул в кресле свое крепко сбитое, покрытое шрамами от пуль и кастетов, но с годами ничуть не погрузневшее тело, и взял с прикроватного столика початую бутылку "Джим Бима". Сделав глоток и ощутив, как ячменно-кукурузное пойло обжигает горло, он закурил и вытащил из кармана "люгер", верой и правдой служивший ему вот уже почти десяток лет. Выдохнув кольцо горького дыма, он устремил взгляд на женщину напротив него, и глухо заговорил:
- Ты помнишь тот день, когда мы встретились, Дотти? Я зашел в магазин твоего отца, чтобы купить отрез для костюма на свадьбу сестры, а ты стояла за прилавком - высокая, стройная, как тростинка - и с глазами цвета техасского неба, откуда я родом... Я утонул в них сразу, Дотти - сразу и напрочь. Да и язык у меня отнялся. После той встречи я неделю ходил, как будто меня с разбегу лягнула лошадь старого Сэма Прести: ни охнуть, ни вздохнуть толком. Пятнадцать лет назад.. а кажется, словно вчера. И каждую свободную минуту - я сбегал туда. чтобы снова посмотреть на тебя. Чтобы запомнить этот образ, не дававший мне покоя каждую ночь. Настолько, что мне приходилось успокаивать себя известным каждому парню способом - да еще и по нескольку раз за ночь. Да-да, не смотри на меня так - я хотел тебя с той самой минуты и до сего дня. А то, что ты об этом не знала почти пять лет - ну... а зачем я буду рассказывать, когда ты выскочила замуж за этого нью-йоркского хлыща, который приехал выкупать ранчо твоего деда, и свалила с ним сюда?..
Потом - меня призвали в армию и отправили в Европу, на эту чертову войну с бошами, где и подстрелили в первый раз. Отвалявшись в госпитале больше полугода, я вернулся домой и хотел было устроиться на отцовскую винокурню, но тут, как назло, приняли Восемнадцатую поправку, и бизнес старика Тома Джексона накрылся медным тазом. Вскоре прошел слушок, что здесь, в Яблоке, можно сколотить нехилый капиталец на торговле спиртным из-под полы, если согласиться работать на мафию. Поначалу я не верил, но потом - в Техас приехал Заика Луи.. помнишь его, да?.. Он и подтвердил, что продавая нелегальный виски и джин, люди зашибают сотни и тысячи долларов. А самое главное - он рассказал мне про тебя и про то, что твой муженек трудится консильери в одной из Семей. Той ночью я все для себя решил, и через два дня уехал вместе с Луи сюда.
Дотти, Дотти.. - на этом месте Фрэнк шумно выдохнул и сделал еще один приличный глоток бурбона, - если бы ты только знала, сколько трудов и времени я положил, чтоб хотя бы приблизиться к тебе.. Статус твоего благоверного и его близость к дону делали тебя практически недосягаемой для меня, обычной "торпеды" - да еще и не с итальянскими или ирландскими, а обычными техасскими корнями. Но однажды вечером дона и его советника подстрелили, и ты в одночасье осталась вдовой. Но не просто вдовой, а такой, которая могла знать секреты бизнеса. Само собой разумеется, к тебе решено было приставить охрану. И само собой разумеется, я должен был в эту охрану попасть. Ради этого... а, к черту... ради тебя, Дотти, я убил четверых и сделал так, чтобы еще двое сели в тюрьму, сдав их Джо О'Риордану из восемнадцатого участка на Чэпел-авеню. Так я стал двойным агентом.. а затем и твоим любовником.
Ты не сразу узнала в громиле, который приставлен был тебя охранять - того мальчишку Джексона, который тайком глазел на тебя в нашем детстве. Точнее говоря, вообще не узнала, до тех пор, пока я сам тебе об этом не сказал. Да еще и не объяснился в любви, как полнейший идиот. Ты молчала три недели, а потом... потом случилось то, что случилось. И это было...сладко. Пронзительно. До безумия. У меня уже был почти десяток женщин до тебя, Дотти - но такого не было никогда. Я как будто.. как будто заново обрел себя. И все было хорошо. Целых восемь лет... Твою мать, Дотти, целых ВОСЕМЬ гребаных лет полнейшего, чистейшего, идиотского счастья,ты понимаешь или нет?! - Фрэнк закашлялся, выплюнул почти дотлевшую сигару и продолжил:
- Уже через пару лет нас все стали воспринимать, как мужа и жену, а я дорос до "капо" и начальника личной охраны нового дона. Затем родилась Элли... Жизнь казалась раем... И тут ты встретила этого гребаного Винсента!.. Денег у него было на порядок меньше чем у меня, а по положению - ему до меня было как до Луны на "бьюике"! Так чем он тебя прельстил, сучка? Или его хер длиннее моего?! - последние слова Джексон выплюнул, словно автоматную очередь. - КТО из вас, сволочи, придумал пойти к дону и рассказать ему, что я вот уже больше десяти лет работаю на полицию?!.. То. что я в результате оказался в бегах - черт с ним, мне самому после августа двадцать седьмого уже ничего не страшно, но Элли... когда я узнал, что с ней сделали по приказу дона, а я не успел этому помешать - то в жизни осталась только одна цель. Месть. Всем: дону, твоему полюбовничку Винсенту, О'Риордану с его парнями, но главное - тебе, моя любимая голубоглазая тварь...
За эти три месяца я стал похож на эти японские мечи, которые продают в оружейных лавках Бруклина... как бишь их там.. а, вспомнил, катаны!.. Такой же острый, отточенный до предела и безжалостный клинок, у которого есть только одно предназначение - мстить. И я это предназначение с успехом выполнял. Дона с его охраной я устранил, перерезав тормозной шланг его "бьюика" собственными руками; те, кто сотворил чудовищное злодеяние с нашей семилетней крошкой, заживо сгорели вместе с одним из салунов, превратившись в кучку древесной золы (и это стоило мне, милая Дотти, всего шестьдесят четыре доллара, в которые обошлись две канистры бензина и ящики для подпора дверей); твой Винни плавает на дне Гудзона в виде це.. - Фрэнк снова закашлялся, встал с кресла и растворил окно, впуская в комнату промозглый и сырой октябрьский воздух - цементного куба.. О'Риордана с его прихвостнями я сдал фэбээровцам по обвинению в коррупции; Так что осталась только ты, любимая..
Джексон вернулся в кресло, налил в стакан остатки виски и залпом выпил. Потом почти с какой-то звериной нежностью погладил свой "люгер" и, глядя прямо в глаза напротив, заговорил глухим, надтреснутым голосом:
- Ты же знаешь моего верного друга девятьсот восьмого - да, Дотти?.. В нем, как всегда, три пули. Две - для тебя, в сердце и голову.. да не смотри ты на меня такими глазами, все равно уже никуда не денешься, раз оказалась здесь!. А одну.. одну я, так и быть, оставлю для себя. Потому что без тебя и малышки Элли - мне все равно нет смысла жить. Только позволь напоследок задать тебе последний вопрос, любовь моя: КТО. ПОЗВОЛИЛ ТЕБЕ. СДОХНУТЬ. РАНЬШЕ. ЧЕМ Я. ДО ТЕБЯ. ДОБРАЛСЯ?! - каждое слово, вылетая изо рта Фрэнки, словно бы на какую-то минуту зависало в воздухе , а потом тяжелой, ртутной каплей падало вниз. Последнее "добрался" потонуло в грохоте трех пистолетных выстрелов...
Из газеты "Нью-Йорк геральд трибьюн" от 19 октября 1930 года: "Накануне вечером ФБР и департаменту полиции города удалось установить местонахождение Фрэнка Джексона по прозвищу "Фрэнки Три Пули", который в течение последних шести лет занимал должность "капо", или "лейтенанта" в одной из влиятельнейших нью-йоркских мафиозных семей. По мнению полиции, именно Джексон стоит за убийством дона этой самой семьи, а также является тем самым человеком, информация от которого позволила Бюро раскрыть громкое дело о коррупции в одном из участков, также известное, как "дело О'Риордана"...
К сожалению, когда сотрудники ФБР и полицейские под утро ворвались в номер отеля "Генерал Шерман" на Кросс Бэй, где "Фрэнки Три Пули" проживал под именем Стэна Гарбера. то они обнаружили там только его остывающее тело, в правой руке которого был зажат "люгер М.1908", с которым Джексон, по слухам, не расставался никогда, всегда имея в нем как минимум три пули (за что, собственно, и получил свое прозвище).. При осмотре был также обнаружен пришпиленный канцелярскими кнопками к стене большой карандашный портрет женщины, обезображенный двумя выстрелами - точно в голову, посередине лба, и в сердце. Выстрелы, по всей вероятности, были произведены все из того же "люгера", принадлежавшего Джексону.
Как удалось установить согласно полицейским архивам, эта женщина - не кто иная, как Доротея Харт, известная так же как "малышка Дотти" или "большегрудая Дороти", бывшая жена консильери все той же нью-йоркской Семьи, убитого более десяти лет назад вместе с предыдущим доном во время очередной гангстерской войны, потрясшей наш город, после - сожительница Джексона (и мать его семилетней дочери, зверски изнасилованной и задушенной три месяца назад - убийство так и не было раскрыто, но полагают, что за этим стоял покойный дон, искавший Джексона, дабы покарать за то, что тот работал на полицию, будучи двойным агентом), а в последнее время - элитная танцовщица в одном из нью-йоркских салунов..
Чуть более трех недель назад мисс Харт была госпитализирована в больницу Св. Патрика с диагнозом "ураганный отек легких". Врачи, боровшиеся за ее жизнь более трех часов, так и не смогли добиться этого. Что ж - теперь Фрэнки "Три Пули" Джексон, Доротея Харт и маленькая Элли Харт, возможно, встретятся в загробном мире - но это уже совсем другая история, о коей наша газета, к сожалению, сможет поведать своим читателям не раньше второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа..."