Аннотация: Рассказ об одиночестве. Женском, понятное дело. И немного об эзотерике.
Тишайшее летнее утро, разбавленное лишь пением птиц. Уже согревшийся от ночной прохлады летний воздух обволакивает кожу, как теплый ароматный крем. В маленькой комнате почти все имеет нежно-кофейный цвет - покрывало на огромной кровати, стены, паркет, плотные шторы, маленький футляр с принадлежностями для маникюра, валяющийся на столе. Только узкие высокие шкафчики для белья да угловой компьютерный стол слегка разбавляют гамму своей темно-коричневой матовой строгостью.
На кровати сидит молодая красивая женщина с алебастрово-белой кожей, зеленоватыми глазами и длинными темными волосами, сейчас убранными под заколку. Ей уже 35, но внешне она кажется много моложе. На то есть много причин. Одна из них, возможно, заключается в том, что она еще не готова к своему настоящему возрасту. Вторая же причина тоже кроется в мироощущении Юлии. Она никогда не чувствовала себя любимой и подсознательно очень хотела задержаться в том возрасте, когда, как считается, люди переживают особенно романтичный период в жизни - 25-27 лет. Юлия не могла принять тот факт, что на ее долю не выпало даже капельки любви. Все в точности как Он тогда, за пару месяцев до своей смерти, сказал.
"Тебя никто никогда не любил", - голос в телефонной трубке был грустен, но в нем не было сочувствия. Только констатация и грусть. Он и не пытался ее пожалеть, хотя это было немного оскорбительно. Почему-то хотелось жалости, хотелось, как малышке, успокаивающих ноток и обещания, что уж теперь-то все будет хорошо. И он (или не он, а кто-то... гипотетический) даст ей любовь.
Отчаяние вибрировало, сотрясало все тело до последней клеточки. Струя воды, направленная на влагалище, странно обнаженное, беззащитное, дрожащее и розовое. Это могло бы быть оргазмом, если бы не было отчаянием. Казалось, что он такого сказал - этот странный незнакомец из сети? И вот уже Юлия в ванной, пытаясь смыть с себя чувство одиночества, снова направляет тугую струю туда.. и снова ни удовольствия, ни облегчения. Только секундная белая вспышка во всем теле и следом - обострившееся отчаяние и выступившие на глазах слезы.
"Я Юля", - бегущая строчка эзотерико-психологического чата. Вообще, странно, Эзотерика и психология слились в экстазе, а Альфред Великий стал гуру и для эзотериков и для психологов. Последние, впрочем, скромно о том умалчивают. С одной стороны средневековье, с другой... "Я Сергей. Юль, здесь не очень удобно говорить. Может, созвонимся?". "Ну... хорошо. Запиши номер". "Там-там - тада-дам-там-там-тадам", - телефон торжествующе пропиликал вступление из "Игры престолов".
- Юля? - беззаботность в мужском голосе, раздавшемся в трубке, заставила женщину собраться, одернуть себя, подобрать живот и складочки оплывшей подобно свечке души.
- Да. Сергей, это Вы?
- Давай на "ты". Нет возражений?
- Ну... как угодно.
- О чем будем говорить?
Дурацкий вопрос. Почему вечно эти дурацкие вопросы? Мы созвонились? Значит, было зачем? А, собственно, зачем? Так получилось? Не верю. Слишком много отчаяния.
- Хорошо, Юль. Давай поговорим о тебе.
Ночь металась, слепо взмахивая темными крыльями, вскрикивая ночными птицами, распускаясь цветами звезд и наконец устало окончилась рассветом.
- Юль, ты не зря тут. Ты - часть божьего промысла. И у тебя есть дар. Только почему-то ты не хочешь его использовать. А потому ты не идешь по жизни, по своей тропе. Тебя волокут, иногда мордочкой по асфальту. Тебя никто никогда не любил.
- Сереж, и хочется возразить, а нечем. Может, спать?
- Да, конечно, - зевок. Явно дежурный, - спокойной ночи, милая девочка.
- И тебе, Сереж. Спасибо, что позвонил.
Ниоткуда пришло нетерпение. Поскорее положить трубку - первой. И больше никогда, никогда (!) не слышать этого беззаботного голоса. Нелюбимая.. никем... Ой, как жалко себя. Нелюбимая мамой, которая избивала тебя, Юля, до полусмерти, когда отец бросил ее с тремя детьми на руках. Нелюбимая никем из любовников, время от времени подбиравших ее, умоляющую молчаливо о любви или хоть о суррогате ее в виде секса. Нелюбимая и, по видимому, нежеланная мужем.
- Юля, приветики, жабка!
- Я не узнаю Вас. Представьтесь.
- Юль, ты чего? Это Иван, - голос в трубке стал обиженным. Почти. Чувствовалось, что обида эта напускная, наигранная, призванная "разбудить совесть".
- Э...., - она никак не могла вспомнить. Голос определенно был знаком. Голос определенно был из какой-то другой жизни, где были дорогие рестораны.
- Ну Иван.... Хм. Ты помнишь, как мы с Анжелой и с тобой ходили в грузинский ресторан?
Точно! Это был тот самый Иван, который ухаживал за ее бесшабашной подругой Анжелой, ныне продолжающей прожигать жизнь в одной из столиц нашей Родины.
- О, приветики! Откуда у тебя мой номер?
- Ты же сама дала! Не помнишь?
- Два года прошло, Иван. Ну и с чего бы мне помнить? Какими судьбами? Если ты ищешь Анжелу, то она уже давно уехала, и я не знаю ее номера, - Юля намеренно грубила и притом еле сдерживалась, чтобы не бросить трубку. Чертовы условности. Но голос в трубке кажется даже не замечал ее грубости.
- Юль, да ну ее, эту Анжелу! Давай встретимся, а?
Юля оторопела и лихорадочно начала придумывать отговорки. Ей даже в голову не пришло сказать простое "нет" и положить трубку - такова была власть этого голоса и, по правде говоря, такова была Юлия. Одиночество и холод внутри не оставляли выбора. И она позволила ему себя уговорить.
- Хорошо. Дай мне час....
Так начался этот роман. В нем было многое, но больше всего в нем было непонимания. Юля не понимала, что он в ней нашел и это бесило ее. Бесило до ужаса. Он тоже не любил ее - это было понятно. Он любил жену. Но зачем-то ему нужна была и Юля. Хм, зачем-то! Понятно зачем! И она не любила его. Она вообще никого не любила.
Как-то раз они лежали в постели на съемной квартире. Она только что "отработала" новое золотое колечко с изумрудом и была немного пьяна, переполнена его спермой и страшно рада, что все закончилось. Ну, наконец-то. Еще пару дней он не будет к ней приставать со встречами. Ну почему, почему так все вышло? Почему все та же ледяная пустота внутри и ничего, совсем ничего не может ее заполнить?
Юле казалось, что позволив случиться этому роману, где никто никем не дорожил особо, она нырнула в холодную воду. Причем, нырнула сильно во хмелю, с ложной иллюзией контроля всего и вся и бесшабашной легкостью опускания на самое дно. Она не боролась, ни за что и ни за кого. Ни за себя, ни за свой брак, ни за эти отношения. Она только мерзла и бесконечно оплакивала себя, позволяя всему с собой случаться.
- Вань, а ты еще бываешь на форуме психологов и эзотериков? Ну нашем, местном. Помнишь, мы там общались как-то?
Он закурил, расслабленно раскинул на кровати свое крепко сбитое и жирноватое тело, протянул руку и по-хозяйски ухватит ее за грудь. Больно сжал, затем отпустил и лишь после ответил.
- Не-а. Последний раз несколько месяцев назад заходил. Да ну их... Дочку надо в Лондон отправлять учиться, жена просится в Италию. А это все деньги, которые заработать надо. А что?
- Да я просто вспомнила одного человека. Может, ты его знаешь. Был такой товарищ под ником Беззаботный. Кажется, его Сергей звали. Мы хорошо общались. Ты его знаешь?
Иван перестал улыбаться, глубоко затянулся сигаретой и чуть помолчав ответил:
- Да, знаю. Точнее, знал. Он умер, представляешь? Давно, год назад где-то, - мощная затяжка, - странный был мужик. И смерть нелепая.
- Как? - в памяти всплыл тот ночной разговор. "Тебя никто никогда не любил"... тихая, сожалеющая и оплакивающая грусть. Без малейшего намека на обещание. Никто. Даже ты сама.
- Ну, он как-то вечером гулял в роще у своего дома, а тут какие-то мерзавцы... Я точно не знаю, что случилось, но его пырнули ножом. Он там и умер, сразу же почти. Даже "скорой" не дождались.
Молчание стало холодной патокой. Юлия перерождалась. Холодная тягучая волна смыла остатки хмеля, вылудила рот и горло, собрала всю боль и беспомощность в тонкую пронзительную точку и вышвырнула ее за пределы тела, за пределы сознания.