Аннотация: Иногда проще написать, чем дать возможность это прочитать
Внимание!!! Для прочтения необходима возможность различать КУРСИВ.
Сон.
или
Доигрался!
- Ну, сегодня, похоже, пора закругляться. Дальше уж пойду завтра, тем более впереди, похоже, снорки пляшут, вон порыкивают. Их просто так, полусонным, можно и не пройти. Задерут как кролика.
- Ага, разогнался спать, а поесть опять забыл. Ну, да ладно, гдет у меня здесь пару пряничков должно завалиться. Остальное завтра, завтра, зав-в-т-р-а.
....
- Чёрт, что так жёстко, неудобно и холодно! Я что, с койки во сне упал? Ну да, если бы. У меня пол деревянный, а это что-то больно на цемент смахивает. Ну и пылюка здесь. Стоп. СТОП. Где здесь?! Где я? Лёг, называется, чёрт, поспать! Так, без паники! Я трезвый, кроме пряников ничего не ел, не пил. А зря, есть, похоже, ещё сильнее хочется. Это явно не моя комната. Больше похоже на подвал многоэтажки. Но откуда в своём, деревенском доме такой подвал? И ещё темно. Правда вони многоэтажечной нет, но чем-то таким попахивает. Правда запах, как и сам воздух какой-то сухой. Ладушки, хватит сидеть и гадать, пора и осмотреться. Вон, с этой стороны подвала, издалека, пробивается слабенький свет. Значит там вход, или выход, но явно что-то там есть.
Держась середины узкого прохода между цементными столбами подвала, я медленно, семенящими шажками двинулся в сторону светлого конца этого прохода. Дойдя до поворота, потихонечку, не дыша, выглянул из-за него. Вот тебе и на! Да ещё и по полной программе! Как говорится, чтобы скучно не было, и спать не хотелось!
За углом была небольшая подвальная комната, освещённая одной настенной лампочкой в пыльном, ну очень пыльном стеклянном плафоне. Но самое интересное было на полу. Вернее были, и в прямом и в переносном смысле были. На полу лежало три тела. Вернее, лежало одно, а два других опирались на стенки. Одно у массивной стальной двери с круглой ручкой-закруткой как на подводной лодке, другое за каким-то ящиком у противоположной от двери стенки, положив на этот ящик руки с автоматом. То, что они уже не живые было явно видно по слою пыли на них. Тот, кто лежал на полу, был тщательно перебинтован - руки, голова, грудь. Лоскуты его костюма были постелены ему вместо подстилки. Меня сразу поразило не то, что лежат три трупа, а то в каких костюмах они лежат. Аж ущипнуть себя захотелось. Ведь вот такие же костюмчики видел на компе в игре до того как лёг спать. Явные Долговцы. У того, что у двери, в руках многозарядный дробовик, за ящиком - абакан с оптикой. Посреди комнаты был без оружия. Хотя вру, вот что-то из тряпок под головой выглядывает. Забыл как он называется, девяти миллиметровые патроны ещё у него.
Присев посреди комнаты я ещё раз внимательно огляделся. Кроме трёх порядочно полных рюкзаков в комнате больше ничего не было.
- Вот это глюк. Лёг поспать, называется. Да где же я??? - сам с собой в полный голос заговорил я.
Как бы в ответ на мой вопрос за дверью кто-то чем-то глухо зашумел. Толи уронил, толи передвинул. В дверь заскреблись. Похоже на мышь, но, судя по звуку, большущую мышь.
- Таки-так! Эти трое явно не от мышей здесь спрятались. С таким вон арсеналом. Да и не мышки этого подрали. Если судить по остаткам защитного костюма, это больше похоже на когти медведя, или, для примера, на льва. Ладушки, за дверью подождёт, а вот я с голоду сейчас четвёртым здесь буду. Должно же быть у них что либо пожевать!?
Обшарив три рюкзака, а заодно и их карманы, нашёл довольно таки приличный запас еды - с десяток банок консерв без этикеток, пару сухих батонов хлеба, пять шоколадок, кулёк каких-то конфет и с десяток упаковок печенья. Вот только пить не было. Ни капли! Было в наличии семь пустых фляжек и три пустые - же стеклянные бутылки.
- С голода не помру. - Жуя печенье, рассуждал сам с собой. - Быстрее от жажды высохну. - И опять на мой голос за дверью кто-то зашуршал.
Подойдя к двери, внимательно её осмотрел. Колесо посредине само бросалось в глаза. По углам были большие выступающие головки болтов, и, не считая рёбер жёсткости, больше не было ничего.
Взяв из рюкзака фонарик, двинулся обследовать подвал. Вот только идти далеко не пришлось. На таком же расстоянии от того места, где проснулся, был ещё один поворот, и ещё одна комната. Только она явно смахивала на иллюстрацию к понятию "под бомбёжкой". Такое только в кино увидишь. Стены перекосило, потолок в нескольких местах просел, в некоторых провалился. Отовсюду торчала арматура и острые края цемента. Дверь тоже всю перекосило.
- Не хило кто-то в гости рвался!
Подобрав и выломав несколько кусков арматуры, благо выбор был богатый, вернулся назад. Мне не давала покоя мысль, что, оставшись здесь и нечего не делая, я догоню этих троих, а попытаюсь открыть дверь - познакомлюсь с тем от кого они спрятались. Надо было что-то делать. Надежды на то, что это сон, и я спокойно проснусь у себя в постели утром, было явно маловато. Особенно после того, как, выламывая арматуру, умудрился уронить себе на ногу порядочный кусочек цемента. Ох, и вспомнил я тогда всех строителей сразу и по отдельности! Поэтому решил действовать. Поддев под крепёж двери арматуру, согнул её в петлю, таким образом, и таким размером, чтобы после открытия запора дверь не распахнулась полностью, а открылась на небольшую щель в которую, по моим расчётам, можно было просунуть либо голову, чтобы осмотреться, либо ствол, чтобы пальнуть по любопытным. Так как арматур было несколько, то сделал, для страховки, и сверху, и снизу, а для того чтобы от резкого толчка с той стороны петли-кольца не слетели, из ремней, лямок и шнурков сделал мягкую обвязку - направляюще-удерживающую всю мою петельную конструкцию.
Да, забыл сказать. Я ведь ложился спать только в трусах, и проснулся-очнулся в подвале в них же, так что постарался приодеться в то, что нашёл в рюкзаках и на ребятах. Им то уже не холодно. А мне было явно не до выбора.
Проверил и дозарядил всё оружие, включая и их пистолеты. В эту, в девятимиллиметровую, в подствольник загнал гранату. Подтащил ящик поближе к двери, и так как он был пустой, набил его притащенными кусками цемента, или как его, железобетона. Для страховочки наложил ещё за ящиком слой кусков, так, чтобы они легли распоркой между ящиком и противоположной стенкой. Это я рассказываю вам быстро, а представьте себе, сколько у меня на всё это ушло времени в действительности!? Я и не сплю то по столько! Вот и ещё информация к размышлению.
Устроившись за возведённой баррикадой, разложил всё оружие так, чтобы можно было не особо тянувшись быстро менять оружие и дозаражать его. Ещё играя в игры, сделал для себя вывод, что достреливать до нуля патроны, плохая примета. Гораздо лучше дозаряжать при любой оказии. Тут же расположил ручные гранаты, предварительно отогнув усики на чеках. Под левую руку положил девятимиллиметровую, под правую пристроил дробовик. Вроде всё, до чего смог додуматься, сделал. Пожевав в сухомятку напоследок, потянул полегоньку запорное колесо. Перекрестился бы напоследок, да не больно то и верю в это.
Колесо поддалось легко, как будто его всё это время только и делали, как тщательно промазывали. Сумел сделать несколько оборотов, прежде чем дверь поддалась. Пошла она вначале медленно, мягко, так это вальяжно, но потом дёрнулась со зверской силой, и если бы не мои тряпочно-верёвочно-шнуровочные крепежи, то кольца арматуры соскочили бы с болтов, нафиг, сходу. Арматура заскрежетала, но выдержала. Ещё, похоже, хорошо помогли куски цемента на полу, лежащие как распорки. На дверь с той стороны надавило что-то, что твой слон. И всё в полной тишине. Ни звука, ни крика, ни писка. Что-то несколько раз толкнуло, надавило, и, убедившись, что дверь не поддаётся больше не на миллиметр это что-то - кто-то стал действовать. В низу образовавшегося проёма, аккурат над арматурными кольцами стала потихоньку просовываться чёрная лапа. Я бы назвал её кошачьей, да и само это понятие мне сразу пришло в голову, да больно она была большая. У меня ноги в диаметре наверно тоньше будут. На конце её своей собственной жизнью жили кинжалы-когти. Они потихоньку так выступали и втягивались, как язык у змеи. Только размерами они были с хороший штык-нож, и острые-е-е, как у хорошего солдата под пристальным наблюдением прапорщика. Аж блестели. Такие белые клинки из чёрной лапки. Помахав так когтями, лапа стала втягиваться назад, а на её место, вернее вместе с ней, показался чёрный нос с усами. Кошачий. Но кысанька тогда должна быть с коровку, не меньше! Мордочка просовывалась до тех пор, пока не показался глазик, с блюдце размером. Он так по-деловому оббежал-обследовал моё укрепление и с пониманием уставился на мои стволы. Девятимиллиметровую направил ей ровно в глаз, с расчетом, что пуля как можно больше захватит головы, а дробовик упёр в чёрный нос. Осмотрев мой арсенал, нюхнув шумно из ствола дробовика, киса перевела взгляд на меня.
- Ты даже не нюхай, я не вкусный! И вообще, что ты на меня так обиделась, что съесть хочешь?
Кошачья голова покачалась из стороны в сторону, как будто говоря "не хочу".
- Ты что, понимаешь меня?
Теперь голова кивала в смысле "да".
- Приплыли! Сушите вёсла! А говорить ты тоже умеешь?
Кивок "нет", некоторое раздумье и кивок "да".
- Не понял. То нет, то да. Так как же все-таки?
Киска моргнула, глянула на меня, и где-то в голове у меня зашумело, и через этот шум пробился голос - только так.
- Так ты можешь только передавать свои мысли?
Кивок "да".
- А мои читать можешь?
Голова наклонилась немного в бок, потом выпрямилась, кивнула "да" и тут же кивнула "нет".
- Можешь и не можешь!? А, понял, можешь, но плохо! Так?
Кивок "да".
- Хорошо, с этим разобрались. А что же ты здесь делаешь? Ведь явно ты здесь не случайно! Кого-то ждёшь?
Голова изобразила, что хочет заглянуть в глубь комнаты, аж когти из лапы показались.
- Ага, эти ребята тебя обидели, и ты ждёшь их для разборок?
Кивок "да".
- Ну, и долго бы тебе пришлось их ждать, если бы я не появился здесь! Они ведь уже мертвы.
Глаз кошки и до того казался большим, а тут вдруг стал ещё больше, как будто она воскликнула "да не может того быть?"
- Ну да. Одного ты коготками так приложила, что он этого не пережил, а двое других от жажды умерли.
Глаз закрылся, подождал и опять открылся.
- И я, поверь, тоже пить сильно хочу.
Голова втянулась обратно в щель, за ней следом убралась и лапа с красивыми коготками. Подождав дальнейшего развития событий и набравшись смелости, как перед прыжком в холодную речку, я, потянувшись, выглянул в эту же щель на ту сторону. Кошечка сидела на полу напротив и буквально головой подпирала потолок, так что пыли на потолке явно не было. Голову она склонила на бок и тоже рассматривала меня. Кошка была красивая, только размером наверно превосходила лошадь.
- Ну, ты и красавица! У меня дома тоже кошки есть, но они маленькие, обычные.
Кошка легла на грудь, так что её мордашка оказалась почти у двери, и повернула голову на другой бок.
- Ну и долго мы тут в гляделки играть будем? Пока я тоже, как они, не помру?
Кошка фыркнула, мотнула головой, фыркнула ещё раз, встала и ушла по коридору, мотнув мне на прощание хвостом. Шагов её не было слышно совсем. Словно и не было здесь зверя с лошадь ростом. Так как у меня появилась возможность оглядеть коридор с той стороны двери, я этим не преминул воспользоваться. Стены, пол, потолок были, как и у меня с этой стороны, из литого цемента. С обеих сторон от двери по коридору горели лампочки. Пыли на полу не было, зато лежало несколько больших костей.
Кошки не было с полчаса. Её приближение определил по появившейся тени. Подойдя к двери, грациозно положила ко мне в щель какую то тушку. Посветив и разглядев её повнимательнее, удивлённо ойкнул. Мне презентована была на перекус слепая собака.
- Спасибо большое, но я такое не ем. Я ем вот, такое.
Потянувшись, отложив дробовик, достал рюкзак, и из него вытащил краюху хлеба. Отломил и бросил кусочек киске. Достал банку консервов и тоже бросил ей. Хлеб, обнюхав со всех сторон киса слизнула, а вот консерву она обнюхивала дольше, но есть не стала. Она явно заинтересовалась рюкзаком в моих руках.
- Что смотришь? Это вещь их - мотнул головой назад. - В ней носятся все мелкие вещи. Для удобства. Я не хочу есть. Я хочу пить.
Достал из рюкзака фляжку, раскрутил её и перевернул вверх ногами, показывая, что она пустая. Показал и сам засомневался, ведь это только человек бы понял меня, да и то, если учесть что он пользовался до этого фляжками или любыми сосудами для воды. Задумался так, что аж сам заглянул в горлышко фляжки.
Кошка, помеся лапами пол, вздохнув разок тяжело, подошла к дверям, шумно втянула в себя воздух, постояла и опять куда то ушла. Не было её подольше, чем первый раз. Я даже засомневался, вернётся ли она, как опять на пол коридора легла тень. На сей раз ко мне в проём двери протиснулись два рюкзака. Один почти полный, другой полный меньше чем на половину. Киса заняла своё наблюдательное место и улеглась, положив свою точёную голову на лапы.
- Во, во. В таких вот рюкзаках и может быть нужная мне вещь. - Расшнуровав рюкзак, предварительно положив и девятимиллиметровку, я в первом же обнаружил несколько фляжек. В одной было сладкое кофе, в другой водка, а вот в третьей, наконец-то, чистая вода. Мне, в принципе, и кофе бы с головой хватило. А тут ещё такой выбор. Правда, водка мне без надобности, ввиду полного к ней равнодушия.
- Вот теперь можно и жить. Еда есть, вода есть, и поговорить есть с кем. Ну, коль ты меня есть не будешь, то, что делать будем дальше?
Сквозь вновь возникший шум в голове послышалось - Пошли наверх. Там сейчас темно. Скоро будет светло, тепло.
- Или мне показалось, или действительно шуметь стало меньше?
- Я привыкаю к тебе. Уже понимаем лучше. Скоро хорошо будем понимать.
- Так мы потихоньку привыкаем друг к другу?
- Да.
(примечание - дальше по тексту курсив обозначает мысленную речь.)
- А меня там ни кто не захочет обидеть?
- Нет. Мало кто захочет попробовать.
Посидев, подумав, взвесив все за и против, я всё же решил довериться своей новой знакомой. Я как-то и раньше кошкам больше доверял, чем собакам и людям. Была, не была, ну не помирать же здесь, в этом подвале! А даже если и помирать, то вот от такой красавицы можно. На этой мысли кошка мотнула головой и чихнула. Я всё забываю, что она читает мои мысли. Собравшись с духом, стал собирать свой разложенный арсенал.
- Зачем тебе столько смерти?
- Не знал, что или кто меня ждёт в коридоре, хотел защищаться.
- Здесь я. Ты от меня защищаться?
- Нет. От тебя мне нечего защищаться. Мы вместе. Мы вместе?
- Да. Дальше вместе.
Убрав всё в рюкзаки, я перетряхнул и содержание новых к себе. Но всё равно получилось три полных, под завязки. Бросить жалко. Вдруг что пригодится.
- Я помогу. Понесу.
Подольше пришлось возиться с глыбами цемента и арматурными кольцами. Тем более что их кошечка затянула насмерть. Наконец кольца отвязаны и скинуты с крепёжных болтов. Ремни с оружия пристёгнуты на свои места, оружие рассовано по рюкзакам или принайтовано к ним. Себе я оставил только многозарядный дробовик и несколько пачек с патронами к нему бросил в карман разгрузки. Дробовик оставил так, для успокоения совести, да и для солидности как-то.
И вот дверь открыта настолько, насколько успел её разбаррикадировать. Пройти можно, и ладушки. Кошка внимательно следила за всей моей вознёй. После того, как я сделал шаг в сторону от двери, она, плавно изогнувшись, одним мягким, плавным движением заглянула в покинутую мной комнату. Шумно несколько раз втянула в себя воздух, осмотрела всё, и так же мягко и плавно вернулась в первоначальное своё положение.
- Ты пахнешь ими.
- Конечно. Ведь мне пришлось взять у них их одежду. Они не обидятся. А мне без одежды было холодно.
- Когда холодно, это плохо. Пошли.
Взяв зубами из моих рук два рюкзака аккурат за лямки, третий был у меня за спиной, она грациозно, словно своих котят, понесла их без всякого напряжения. А я то их чуть ли не волоком вытащил из комнаты.
Прикрыв за собой дверь, чтобы непрошенные гости без меня не пожаловали, двинулся за своей направляющей.
В коридоре, по которому мы двигались, горели не все лампочки. Иногда несколько подряд не светились, и темноту разрывал только луч нашлемного фонарика. По ходу движения то слева, то справа попадались точно такие же двери, за которой осталась и "моя" комната. Некоторые были открыты нараспашку, некоторые закрыты. Так как мой проводник, не останавливаясь, продвигался всё дальше и дальше, то у меня не было времени обследовать эти комнаты.
- Потом. Быстрее. Сейчас появится тепло и светло.
- Взойдёт солнце?
- Солнце. Где-то я уже слышала это.
Шума в голове при разговоре было почти неслышно. Мы почти притёрлись мыслями.
Вот и лестница. Точно такая же, как и в многоэтажных домах. Она наверно и делалась для многоэтажек, а установилась здесь. Один, два, три, ..., семь пролётов. Вот это да! Минус семь этажей. Небольшая комнатка-дзот с бойницами, в точности такая же дверь с подводной лодки, и мы на улице. Небо было слабо жёлтого цвета, с небольшими тучками. Уже было явно видно с кокой стороны будет всходить солнце. Кошка положила рюкзаки и, усевшись мордой к всходящему солнцу стала, жмурясь, смотреть на него.
- Вот оно. Хорошо.
- Хорошо!
Словно только дождавшись моего заключения, вокруг внезапно включился звук. Где-то захрюкали, загавкали, завизжали, что-то заухало. И, где-то там, вдалеке, раздались автоматные очереди. Мне стало так не по себе, что я стал озираться.
- Успокойся. Рядом нет врага.
- А те, там?
- Они не достанут.
Солнце, как бы красиво оно не всходило, всегда всходит быстро. И вот уже оно висит над горизонтом, широко улыбаясь всеми своими лучами.
- Ты говорил, что пришёл, когда те умерли. Как ты пришёл? Там всё закрыто.
- Понимаешь, я сам не знаю! Я дома лёг спать, заснул, а проснулся здесь. Вернее, там, в низу, в комнате.
- Что-то такое уже слышала. Давно. Не помню. Буду искать.
- Может, вспоминать?
- Да. А я как сказала?
- Немного не так. Но по смыслу похоже.
- Ты исправляй меня. Меня когда-то учили. Давно. Приятно помнить.Тепло.
- Куда пойдём?
- Не знаю. Хочу есть.
- Ну, так иди, поохоться, перекуси. Да, а как тебя звать?
- Звать?
- Как твоё имя?
- Имя? Меня звали м.., мур-р-р-ка.
- Мурка! У меня дома кошка мурка. Только она серо-рыжая, и лохматая, то есть шерсть у неё длинная.
- Красивая. Только маленькая.
- А ты откуда знаешь?
- Ты, когда её вспоминал, представил её очень ярко, так что я её увидела.
- Чудеса, да и только!
- Как говорил тот, кто меня учил, чудес не бывает. Только тяжкий труд.
- Согласен. Ещё бы понять какой такой тяжкий труд меня сюда забросил, и кто так потрудился. Ну, да ладно, разберёмся потом. Ты беги, добывай себе еду, а я посижу, осмотрюсь.
Мурка встала, отряхнулась, лизнула себе левую лапу, и буквально растворилась в низкой траве, так стремительны были её движения. Вокруг становилось всё светлее и светлее, где-то зачирикала какая-то пичуга, вдалеке несколько раз подряд каркнула ворона, ей ответила вторая, и вот уже они весело орут на всю округу. Где-то там, куда растворилась мурка, радостно заверещала свинья, она наверно так рада, что повстречалась с моей муркой. Так, рада, что подняла на уши всех своих сородичей. Радостный вороний ор стал стягиваться к тому, озвученному месту. Но, видно у ворон что-то там не сложилось, так как пока они подтягивались все до кучи в одно место, мурка, с довольно таки крупным подсвинком в зубах появилась-проявилась возле входа в бункер.
- Хорошо. Угощайся. Вкусно.
- Спасибо. Это тебе, а я буду своё. Ты не обижайся.
- Мне говорили, что всегда надо предлагать угощаться. Брали всегда немного, но не ели, уносили.
- Может, на анализы смотреть?
- Анализы. Смотреть. Да, говорили смотреть.
Мы расположились на траве напротив входа. Мурка весело похрустывала косточками подсвинка, я же, разложив всё съестное по траве, ножом вскрыл банку консервов. Оказалась килька в томате. Тоже ничего, особенно если не спеша, да с кофейком. Закончил конфетами с хлебом под воду. Похоже, так аппетитно ещё никогда не ел.
Пока мы так харчевались, вокруг, на довольно таки приличном расстоянии от нас, кружком расселись слепые собаки. Даже парочку чернобыльских псов успел разглядеть. Все сидели чинно, мирно и абсолютно тихо, как на концерте.
- Не бойся их. Они сами очень боятся. Но есть хотят сильно.
- Похоже, они зазря потратят своё время. И у тебя и у меня отходов ведь не осталось. Только вот банка пустая. Но она ведь железная.
- Они знают, что я не оставлю ничего. Просто ждут.
- Блажен, кто верует.
- Аминь.
- Что? - я аж чуть не подавился - ты откуда это знаешь?!?
- Так говорили мои учителя. Они много говорили. Говорили, что надо много помнить. Тогда будет всё хорошо.
- А где твои учителя?
- Не очень далеко. Но туда не пройти. Голова начинает болеть. Страшно. Давно их видела. Много забыла.
- Да, дела. Наверно где-то в лаборатории за выжигателем мозгов. Что там было рядом?
- Большое. Много большое здание. Трубы высокие.
- Атомная станция?
- Станция. Да. Так говорили.
Так, мирно беседуя, каждый убирал за собой: я всё упаковывал в рюкзак, мурка даже траву зализала за собой. Банку оставил собакам на понюхать, не зря же они сидели. Мурка первая закончила с уборкой, подошла к рюкзакам и стала их как-то подозрительно обнюхивать.
- Чем они тебе не нравятся?
- Раньше. Училась. Мне на спину ложили похожие. Я шла. Все шли. Я была маленькая, плохо помню.
- Ну, допустим, на спину положить их это не проблема. Это мы быстро, только вот так свяжем ручки и, готово. Их ты, а вот забросить их на тебя, это проблема. Ты не могла бы лечь, а то я что-то не достану.
- Я была маленькая. Ложили легко.
- Постой-ка. А на тебя учителя верхом сами не садились?
- Они хотели. Маленькая. Говорили когда выросту.
- А сейчас выросла?
- Выросла. Ты хочешь сесть на меня как хотели учителя?
- Да. А что, нельзя?
- Я жалела, что была маленькая. Так было бы всегда быстрее. Всегда опаздывали. Садись.
Мурка вытянулась по земле, буквально прижалась к ней. Перебросив через неё один рюкзак, другой оставил с этой стороны. Получились, как их там, по-моему, чересседельные сумки, или как-то так. Сам взобрался, вскарабкался за сумками на её широкую и мягкую спину. Сидел как-то раньше на лошади, но здесь вот шире, мягче и вообще удобнее. Если учесть, что на мне был третий рюкзак, то весу получилось порядочно.
- Тебе не тяжело?
- Посмотрим. - Мурка встала, прошла по кругу, пошевелила лопатками, спихнув тем самым связку рюкзаков немного назад, ещё прошла немного. - Хорошо. Не тяжело. Кабан бывает тяжелее. Куда пойдём?
- Да куда хочешь. Я здесь всё равно ничего не знаю.
Мурка мягко, как на хороших рессорах, пошла прямо, не выбирая дороги, через луг, потом так же мягко перешла на бег. Подомной упруго переливались её мышцы. Сидеть было очень удобно, и обзор открывался великолепный. За нами, на месте нашей трапезы, раздались возмущенно-обиженные взлаивания собак, понявших, что опять им не пофартило с объедками.
- Под землю они не полезут, в твоё логово?
- Пусть лезут. Только побольше. Чтобы не гоняться за ними на верху. Там и отобедаю.
- Мурка, а люди тебе здесь часто попадаются?
- Часто. Куда бы не пошла, везде они. Шумят. Бегают. Стрелять в меня начинают. Больно.
- Попадали? А шрамов не видно.
- Заживает. Только выходят куски металла и заживает. Но больно и чешется. Сильно.
- Да уж, думаю. Засадят пулю, будет больно! Мне, например, наверно, уже будет не подняться.
- Они злые. Особенно в таких вот куртках, как у тебя. Учителя были добрые. Ты тоже добрый.
- Да не больно то они и злые. Это они со страху. Боятся что ты их, как того, внизу, порвёшь.
- Если бы они на меня не кидались, я бы их и не трогала. Они не вкусные. Шкура толстая. Есть нельзя. Мяса почти нет. Одни кости.
- Н...да! Никогда не думал о себе как о чьей то еде. Это, они точно со страху, боятся, что ты их съесть захочешь.
- Нет. Они часто сами на своих же кидаются. Убивают. Но есть друг друга не хотят.
- Вещи у убитых забирают?
- Да. Сколько могут унести.
- Вот за эти вещи они и убивают.
- Но, бывает, всё бросают, забирают только то, что найдено убитыми здесь.
- Ты, наверное, говоришь об артефактах.
- Ар-те-фак-тах. Что-то похожее говорят.
- Да не артефактах, а артефакт, артефакты.
- Так со-о-всем похоже. Зачем они им.
- Некоторыми пользуются сами, некоторые продают, обменивают на еду, патроны, одежду. Есть то, что здесь бегает и прыгает, мы не можем, или не всё можем. Поэтому еду везут издалека, оттуда, где она съедобная.
- Я ходила далеко, далеко. Дальше не прошла. Там колючие стены, из земли выпрыгивает и кусается железо, много людей стреляет. Да, там другой вкус у мяса. Но я ушла оттуда. Здесь спокойнее. Тише.
- Да, здесь тихо, спокойно. Никого нет.
- Почему нет. Там, за кустами люди.
- Давай подойдём, поглядим.
- Опять будут стрелять. Больно.
- Будут стрелять, убежим. Но мне что-то кажется, что они, увидав меня на тебе, стрелять не будут.
- Ты так думаешь?
- Проверим?
- Пошли.
Так, переговариваясь, мы повернули к кустам на горочке. Подойдя, верней, подъехав к ним, я учуял запах дыма. Точно, где-то за ними были люди.
- Я же говорила.
Мурка продиралась через кусты напролом, не больно заботясь о целостности своей шкуры. Да и веток то толстых не было. Кусты росли на самом взгривке. В распадке за ним был небольшой бивак, человек эдак на пять. Это сколько я разглядел. Может, были и ещё. Треск от мурки стоял знатный, похоже, она специально шумела сильнее, чтобы привлечь побыстрее внимание и выиграть побыстрее наш спор, не подходя сильно близко, чтобы поменьше пуль поймать. Поэтому на нас ещё издалека стали оборачиваться. Но, похоже, они видели только меня, сидящего на мурке. Для большей узнаваемости я стал махать им рукой. Все встали. Действительно, я вначале не разглядел ещё аж целых троих. Итого, восемь. Восемь стволов, это многовато! Но в ответ уже несколько человек стали махать мне рукой, явно приглашая к себе к огоньку. Один, так даже переливисто засвистел. Вот в таком живописном состояние, с поднятыми руками, пальцами во рту для свиста все и замерли, когда из кустов, на чистое место, наконец, вышла мурочка. Мурка, не спеша, опустив голову и подняв стоймя уши, продвигалась прежним курсом к костру, а эти так и стояли с открытыми ртами и поднятыми руками. Мне что-то стало их жалко, и, чтобы хоть как-то вывести их из ступора закричал им:
- Пустите нас к своему огоньку. Мы вас не тронем, если вы нас трогать не будете.
От моего голоса по ним как ток прошёл. Все подались назад, руки потянулись куда-то в низ.
- Э-э-э. Мы так не договаривались. Зачем стрелять. Если не хотите чтобы мы подходили, так и скажите, мы уйдём. А то сразу стрелять! Мы разве кого обидели?
Оружие они всё же похватали, но вот стрелять не спешили.
- Ты кто??? - Наконец нашёлся видно самый старший. - Что тебе от нас надо?
- Так я же и говорю, пустите к огоньку погреться, новости поспрашивать. Мы не кусаемся!
- Ну, если только не кусаетесь, то п-подходите. Но, что бы всё мирно, а то, вот, как пальнём вам. Вот, так-то.
- Да ладно стращать, да наговаривать на себя всякие небылицы. Мы ведь видим, что вы люди добрые, мухи за зря не обидите, а нас, таких красивых, тем более! - Я уже не кричал, а говорил, так как мурка успела подойти почти вплотную.
Все, раздавшись по сторонам, жадно глазели на нас с муркой, прижимая оружие к себе. Но вот на нас стволы старались не наводить.
- Ба, ребята, - воскликнул какой-то подросток - да ведь это же хим... - договорить он не успел, так как кто-то из стоящих сзади угостил его хорошим подзатыльником.
- Ну, какая ещё химера. Это мурочка. Она кошка добрая, пока нас не трогают.
- Да, мы того, мы вас не трогаем. Мы никого не трогаем. Мы идём себе спокойно на базу, а нас все наперебой трогают. То собаки, то снорки, а то вот, недалече, кровосос потрогать хотел. - Это опять старшой заговорил. - Так вы того, чего хотели то?
- Ну, вот, снова-здорово. Я же говорю, новости хотим узнать, да может и сами пособить вам, чем сможем.
Мурка молодец, стояла не шелохнувшись, как вылитая из металла. Правда, напряжена была уж очень сильно. Стояла и внимательно слушала, только ухом на говорившего поводила.
- Да мы того, ... сами, ... как ни будь, ... уж.
- А что сами. Сейчас вон собаки как догонят опять, будет нам сами! - Высказался кто-то из стоящего за спиной старшого.
- Ну, смотрите сами. Мы ни к кому в компанию не набиваемся. Нет, так нет, пойдём таки дальше сами по себе.
- Ну, ты, того, не горячись! - Старшой, похоже, уже быстренько прикинул весь расклад в обе стороны. - Мы вас разве прогоняем?! Мы, того, что бы всё чин-чинарём, было, по мирному. Без обиды. Погреться, оно, конечно - же, можно, но мы, того, уже сами собирались дальше двигаться.
- А куда путь держите, если не секрет, конечно?
- Да куда же ещё?! Да, на базу Долга. В баре посидеть, кое-что продать, прикупиться. Ты, вон гляжу, сам ведь долговец?
- Не а! Это просто костюмчик позаимствовал у ребят. Он им уже был не нужен.
- Ну, тогда тебе точно надо на базу, рассказать что, да как!
- Так и я же к тому и веду речь! Ну, как берёте нас в компанию?
- Пошли, коли не шутишь! - Старшой обернулся к молодняку и что-то тихо скомандовал. Все тут же кинулись собирать свои вещи. - Ну, вы того, становитесь в конце. Прикроете, если что. А то собаки второй день на пятки наступают! Будь они неладные!!!
Колонна выстроилась как бы сама, без понуканий и команд. Пулемётчик и пара снайперов стала по середине, по бокам ребята с дробовиками, в голове автоматчики. Небольшая заминочка вышла у ребят, которые должны были идти замыкающими. Они никак не могли найти себе места. Один, молодой, даже сунулся, было, на своё место, но видно не учёл что теперь мурочка на прикрытии, так что его голова оказалась аккурат под кошачьим носом. Мурка не растерялась, деликатно так нюхнула его. Бедный малый так и сел.
- Ты что потерял там? Накурился, табачищем аж сюда дошибает! Смотри, собьешь мурке нюх, сам вынюхивать будешь! - Засмеялся я, а мурка, как бы в подтверждение моих слов звонко чихнула. Звук был такой, что твой ящик петард рванул. Хотя очень уж я сомневаюсь, что нюх у мурочки смогла бы отбить даже горящая вовсю покрышка КА-700.
Бедный малой! Он на карачках уползал от нас под, вначале не совсем дружный и громкий, а постепенно всеобъемлющий хохот своих товарищей.
- Ну, ты и коптильня!!! ... Кошку отравишь! ... Больше не дам сигарет!
- Да, я всё, бросил уже курить! Совсем! Отстаньте. - Бурчал и полз, полз и бурчал наша знаменитость.
- Эй, Коптильня! Ты что, так до базы попрёшь?! - окликнул его старшой. - Иди, давай, на правый фланг. Оттуда на нас ветром твой аромат тянуть не будет! - под конец своих слов даже старшой перешёл на всхлипывание от смеха.
- Ты глянь?! Они нас уже не боятся!!! Они сейчас как учителя, им мы интересны!
- Всё, всё, тронулись! Смотри по сторонам внимательнее! А то разошлись! Дышло вам в .... - старшой хоть и старался казаться строгим, но было видно, что и его подмывает продолжить внеплановое веселье.
Первые полчаса все двигались очень напряжённо, пригнув спину, а некоторые так и вовсе на полусогнутых. Все сосредоточенно отслеживали свой сектор обороны. Потом, чем дальше, тем больше стали переглядываться. Ещё бы не запереглядываться! Вокруг нас стоял обычный шум, гав и вой, а у нас была тишина! Как будто сидишь в кинозале на просмотре - всё и всех видишь, но знаешь, что тебе ничего не угрожает. Спины постепенно выпрямились, поступь перешла из крадущейся в основательную. Послышались шуточки. Старшой, и тот стал всё чаще оглядываться на нас и отрывисто осматриваться в бинокль. Похоже, нашему крестнику окончательно поменяли имя. Да он и не обижался, отзывался сразу. Даже, похоже, гордился новым именем как боевым званием.
Часа через два, идя по небольшому леску в горку, наш боевой отряд стал больше походить на группу дачников, выбравшихся навеселе в ближайший лесок по грибы. Только старшой изредка останавливал всех, что-то там сверял с картой и двумя своими приборами, да изредка менял направление движения. Видать, обходил аномалии. Вот так, почти под самой вершиной, с неё самой, вдруг раздалось нахально-гнусавое.
- Ты погляди-ка, кто к нам колёса катит?! Сами припёрлись, и ловить вас не надо! Братаны! Обходи их, обходи! Берём их тёпленькими!!! - И, в подтверждение этих слов, с гребня, из кустов, на нас уставились несколько пулемётных стволов. - Сами хабар припёрли! Молодцы! Не рыпайтесь, не рыпайтесь! Разгружайтесь по быстрому и валите отсель, пока мы добрые!!! - Неслось спереди и с боков.
Следом за стволами из кустов показались и авторы этих высказываний. Мне с первого взгляда они показались уголовниками, так по блатному они себя держали. Похоже, не один я так обалдело рассматривал это явление из кустов, все наши даже оружие вскинуть не успели. Стояли и тупо смотрели как наши "братки" смеются-издеваются над нами.
Одна мурка не растерялась. Она поводила ушами, потихоньку присела, и вдруг, где-то, начинаясь на ультразвуке, лес огласился громогласным шипением-свистом, плавно перешедшим в протяжное, заутробное "МА-А-А-У-У-У-У". Не простое "мяу", а именно "мау"! У меня аж уши заложило и на глазах слёзы навернулись. Мне вдруг показалось, что сижу я на раскаленной печке, а не на спине кошки. Жаром так и обдало.
У "братков" вместо челюстей на землю стволы посыпались. Один, перед нами, как стоял под деревом, привалясь бочком на него, так и сполз спиной по стволу на землю. Я и моргнуть не успел, а уже не только топота и треска веток, а даже возбуждённых воплей наших обидчиков слышно не было. Наши все стояли, где стояли и дружно трясли головами. Стоявшие ближе к голове мурки так и вовсе пытались "вылить воду из ушей".
- Ну, киса, ты и даёшь!!! - громко, почти крича, подал голос старшой - до сих пор в ушах пищит, и перед глазами круги цветные плывут!!! Уважаю!!!
- Мурочка! Как же ты их проглядела!
- Ничего я не проглядела. Давно знала о них. Они отдыхали, нас не видели. Думала, ещё людей у нас добавится. А они, как увидали нас, сразу захотели сделать больно всем. Очень больно и долго. Плохо. Холодно.
- Да уж, чего хорошего. Это бандиты. Они всегда норовят всем больно сделать.
- Бан-ди-ты. Запомню. Они смотрятся даже по другому, чем наши люди.
"Наши люди" потихоньку двинулись собирать оброненные бандитами вещи, не забывая трясти головами и зевая, как при резком спуске с большой высоты. Мурка же спокойно двинулась дальше и остановилась в распадочке на вершине, где мирно горел костёр и были разбросаны рюкзаки и прочие вещи. Постояв, огляделась, понюхала огонь и легла, вытянув далеко вперёд свои точёные лапки.
- Точно, киса. Перекур нам теперь точно не помешает. - Старшой пружинистой походкой догнал нас, неся в каждой руке по стволу. - Ребята, вон, до-ветру рванули, вспоминая твой концерт. Да и осмотреться, прибраться тут трэба.
Долгонько собирались все. Видать, точно, пробку у многих в их бочках повышибало. Зато потом, у костра, обсуждали этот секундный концерт на все лады. Солнце клонилось уже к закату, а о движении дальше никто и не помышлял.
- Старшой, далеко ещё нам до цели?
- Да, нет. Не далече. Если бы также шли, как шли, то по первым звёздам были бы уже в баре. А после всего этого веселья лучше мы с утречка, по росе двинемся. А то, что-то ноженьки меня нести не хотят.
Мурка, до того спокойно лежавшая среди людей, положив свою точёную головку на лапки, вдруг рывком подняла голову, широко распахнула свои и без того бездонные глаза и прижала уши. Все вмиг замолчали и схватились за оружие.
- Плохо. Очень плохо. Идёт боль. Большая боль. Смерть. Надо прятаться. Надо под землю.
- Ребята-а-а, приехали! Выброс! Надо делать по быстрому ноги.
- Выброс, говоришь. Вот оказия то. Не успели чуть-чуть. Не вовремя он! Да когда он бывал вовремя-то. Всё, посидели! Хватай, кто, сколько сможет, и айда бегом. Тут, недалече, старая деревенька была. Там в избах ещё подвалы сохранились. Бегом. Бегом.
- Так ведь ещё не передали о приближении выброса?
- Ты мне ещё поговори, разболтались тут! Тебе что, на официальном бланке сообщение прислать, или как? Тогда уж сразу с некрологом! Бегом, собачий корм!!!
Хоть в начале все удивленно поглядывали на нас с муркой, но руками работали споро. И пары минут не прошло, как всё было разложено, распихано, рассовано, развешено по плечам и разгрузкам, и все бодрым шагом-полубегом двинулись за старшим. Мне было проще. Рюкзаки я не снимал, только сидел на земле рядом с кисой, да рассматривал новый ствол. Бандиты "подарили". Компактный, воронёный, лёгкий пистолет-пулемёт. Так что мне надо то было закинуть его на ремне на плечо, поднять дробовик да залезть на спину к мурке.
И точно, десяти минут не прошло, как мы резво подбегали - подъезжали к небольшому посёлку. В домах на половину не было не только стёкол, но даже и рамы отсутствовали. Только стоило нам переступить черту посёлка, как у всех дружно запищало, загудело, заиграло.
- Поступило предупреждение о выбросе. Вот оконфузились, считай, минут пятнадцать возились.
- Вот оно то как. Я то сразу и не подумал-то. - Запричитал старшой. - Ведь подвалы то узкие! Как кашка туда поместится!?
- Как будем?
- Тут рядом, по дороге, будут большие дома. Там подвалы есть хорошие. Глубокие.
- Старшой, мы по дороге до больших домов. Бывайте!
Я не успел ещё закончить свою речь, а мурка уже мчалась по дороге, аж в ушах ветер свистел и деревья вдоль дороги мелькали. И то странно, как не быстро летела кошка, но меня нисколечко не трясло, так ровно и плавно она шла.
Мы уже подбегали к какому то большому зданию, похоже, раньше здесь был гараж или мастерские, как небо вдруг окрасилось разноцветными полосами, ну что тебе северное сияние, и вдалеке послышалось басовитое гудение, переходящее в громовые раскаты. Мурка сходу юркнула во двор, нырнула в открытую наполовину створку ворот и сразу устремилась вниз по лестничным переходам. Двигалась она так стремительно, что луч света от нашлемного фонаря, чиркнув по стенам, ничего не успевал закрепить в моих глазах, а меня плавно закачивало на крутых поворотах.