Уже пару дней мы гоняли по укатанному сотнями предыдущих горнолыжников и сноубордистов снегу. Это было безусловно круто, но душа требовала чего-то большего...
Утро четвертого дня нашего пребывания в Драгобрате было встречено оглушительными криками. Выглянув в окно мы не увидели ничего кроме плотной стены снега. Уже порядком усыпанные ели говорили о том, что снег идет не один час. Если бы в это утро можно было всех гостей Драгобрата подключить к измерителю счастья, то его стрелка в мгновение ока бы вылетела за максимум и сделал пару оборотов. Видимость была очень плохой, но ветра не было, поэтому подъемники работали. Через час после того как глаза первого человека в нашей компании оказались открытыми, мы уже стояли на вершине горы и жадно скользили взглядом по нетронутому пухляку докуда хватало видимости. А докуда не хватало, фантазия сама подрисовывала нужное количество снега. Мирослав сделал это первым. Я не смог продержаться даже пары секунд, как ринулся следом, но чуть в сторону, чтобы тоже пронзить девственный снег.
Счастью не было предела, когда после набора скорости я решил не в очередной раз выпрыгнуть из пухляка, чтобы сменить траекторию, а попытаться откантоваться. Получилось лучше чем ожидал. Двухметровая волна снега возникла передо мной и разлилась ниже по склону. Лыжи разрезали пухляк до вчерашнего укатанного снега. Это была первая волна снежного оргазма. Вторая волна наступила, когда я понял, что переборщил со скоростью. Но вместо того чтобы напрячься и удержать себя на ногах, сгруппировался и зарылся в снег так, что только лыжи торчали наружу. Это было нечто.
Но нам этого было мало. Адреналин и так уже зашкаливал, но поездка на настоящий фрирайд сулила куда большие объемы удовольствия. Но в такую погоду даже безбашенный Иван, местный инструктор, руководивший фрирайдами, не мог получить разрешения на спуск. Однако мы заранее договорились и были наготове. Как только немного прояснеет, мы уже будем сидеть в ратраке и взбираться на безлюдные дикие склоны.
Снег шел целый день. Вечером поднялся ветер и кататься стало очень тяжело. Мы сидели в уютном отеле и социализировались. Кого-то пытали массажем, другие учились залипать в го или тонко троллили в социальных сетях.
На следующий день Драгобрат показал каков он есть на самом деле. Утром мы пулей вылетели из отеля. Яркое солнце освещало нашу лощину, фрирайд ждал нас. Но стоило нам дойти до точки сбора, как снова поднялся ветер и пошел снег. Ратрак, грустно урча, поехал обратно на стоянку. Но мы не сильно расстроились и до обеда пронизывали местные елочки и овраги, оттачивая мастерство езды по целине, которой по-прежнему было чуть более чем до пятой точки.
После обеда вновь прояснило. Мы с Мирославом потянулись к домику администрации, которая должна была дать разрешение на фрирайд. Нам до остервенения хотелось уже поехать на те неизведанные высокие и длинные склоны. Как оказалось, через пару минут после того как первый лучик солнца пробился сквозь тучи и туман, таких же отчаянных парней уже набралось с добрый десяток. Когда мы оказались около администрации, то застали уже окончание жаркого спора Ивана и ответственных за безопасность. И судя по работающему ратраку, Иван вышел победителем.
Мы проехали первую гору на нашем пути к фрирайду, а Иван по-прежнему материл администрацию и говорил, что два часа погода точно продержится, а нам больше и не нужно. Стоял абсолютный штиль. За все время пребывания здесь мы застали такую погоду впервые. Мирослав осматривался по сторонам и мне показалось, что его что-то беспокоит.
- Чего ёрзаешь? - Как можно громче спросил я, чтобы заглушить рев ратркака.
- Мне не нравится эта погода. Затишье перед бурей. - Он еще раз окинул небо и небольшие тучки на вершинах ниже нашей и скептически покачал головой. - Не успеем.
- Да брось. Даже если накроет, не будем гнать и разбредаться и ничего не случиться. - Я ободряюще ткнул его в плечо кулаком. Но в тоже время его настроение зацепило что-то и во мне.
Когда мы оказались на месте, все тревожные мысли просто смыло открывшимся видом на начало нашего маршрута. Почти отвесный склон, насыщенный свежим снегом, окончание которого уходило далеко вниз и терялось где-то в поросли елей.
Пока Иван проводил инструктаж, второй инструктор пытался сбить лавино-опасный карниз, который висел прямо над нашим спуском. Некоторые парни, вместо того чтобы слушать, взяли борды и помогали сбивать карниз. Еще один все это снимал. Мирослав с воодушевлением смотрел вниз. Кажется его волнение ушло. А у меня оно так и не прижилось.
В течении десяти минут, пока мы тусили на вершине, поднялся слабый ветерок, нагнал туч и спровоцировал легкий снегопад. По меньшей мере, все стало выглядеть невероятно сказочно. И кажется ни у кого не возникало мыслей о том, что это как-то отрицательно может отразиться на нашем спуске.
Совершенно стандартная схема спуска. Первым идет первый инструктор, за ним по очереди парни, сохраняя расстояние видимости до предыдущего страждущего адреналина и не уходя с примерного курса, замыкает все второй инструктор. Мы хоть и гоняли такие фрирайды всего лишь первый год, но вида не подавали, дабы не портить атмосферы. Да и держались на своих лыжах и бордах уверенно, поэтому бояться было нечего.
Инструктор прыгнул вниз. Он в прыжке раскинул руки в стороны и в момент приземления зарылся в снег по самые гланды, но через мгновение уже выпрыгнул из него и начал свой элегантный спуск. Как в самых крутых видео на YouTube. Моя челюсть медленно поползла вниз от восторга. Мирослав улыбнулся.
- А ты так умеешь? - Ехидно спросил он.
- Хрена тут уметь. — Пробормотал я с придыханием и мой мозг переключился в режим полёта. В то же мгновение я оказался на краю обрыва и не мешкая бесстрашно прыгнул вниз.
Надеюсь, что хотя бы первая половина прыжка выглядела красиво. Я так же развел руки в стороны, чуть присел в момент приземления и эффектно зарылся в снег, сместив центр тяжести чуть назад, как полагается. Но выпрыгнуть как надо не получилось. Что-то по время приземления пошло не так и одна лыжа оказались под небольшим углом к склону, которого хватило чтобы на секунду я потерял равновесие, бесполезно ткнул палку в рыхлый снег и эффектно приснежился головой, протащив себя еще пару метров вниз по склону и подняв тучу снега. Адреналин снес крышу. Помню, что быстро поднял одну руку вверх с выставленным большим пальцем, мгновенно сгруппировался, встал, и не медля ни секунды, устремился вниз. Я был без музыки, но в этот момент в голове начала играть одна из любых композиций, отличающаяся от остальных своей скоростью. Первую запланированную остановку мы дружно проигнорировали. Идущий впереди инструктор увидел, что у всех все хорошо и не стал останавливаться. Не знаю как остальные, но я бы и не остановился, пусть бы и стоило мне это потом километра подъема пешком. Слишком этот спуск был прекрасен, чтобы заботиться о чем-то еще. Пару человек меня обогнали еще в самом начале, когда я только прыгнул и начал нормальный спуск. Сейчас меня с криком непередаваемого счастья обогнал Мирослав. Его опыт пока еще позволял даже на борде уделывать меня по скорости. Мне это давно не нравилось. Я убрал еще немного ограничений и ринулся за ним.
Слева была условная граница, которую нельзя было пересекать, чтобы не сойти с маршрута и не заблудиться. Мы уже взяли немного левее и держались сейчас совсем рядом с ней.
Сначала я не поверил своим глазам. Потом Мирослав, на десяток метров опережающий меня, просто исчез. Я не успел договорить ругательство, как влетел в плотнейший туман. Такое я видел впервые в своей жизни. Инстинктивно сбросил скорость и огляделся. Никого. Видимость была нулевая. Хотелось остановиться. Но мы ушли слишком сильно влево и нас просто некому было нагнать. Я окликнул Мирослава. Он не ответил, но я нашел след от его борда и поехал ровно по нему. Почему усилившийся ветер не разогнал этот туман мне было не понятно. И почему Мирослав не останавливался мне было тоже не понятно. Не могло же ему так бесповоротно сорвать крышу. Скорость уже была довольно большой и чтобы догнать его мне нужно было еще ее увеличить. Появившийся естественный уклон помог это сделать.
После первого крутого спуска я большую часть времени ехал, а по состоянию в голове - вообще летел, с параллельными лыжами и не кантовался. Концентрация и напряжение были почти на пределе. Сейчас же все тело от напряжения просто трещало. Я понял, что одна кочка и мне будет очень хреново. Внезапно появился страх. Выл ветер, видимость по-прежнему отсутствовала, Мирослава догнать не удавалось и судя по траектории мы уже сместились сильно левее условной границы. Туман кажется начал двигаться, опять пошел снег, а видимость еще ухудшилась. Пошел небольшой уклон вверх. Появилась надежда, что это все же оставит Мирослава. Я всматривался в след. Почему первым среагировало сердце я так и не понял. Оно провалилось куда-то глубоко вниз, когда след от борда просто оборвался. Мозг заклинило и я с дичайшим криком вылетел с обрыва. Время кажется остановилось. Я еще кричал, но тело уже сгруппировалось для приземления. Эйфория от полета была такой, что я подумал, что такая смерть будет совсем не страшной и может даже не будет больно. Я подумал о том что у меня нет шлема, но пожалеть об этом не успел. Лыжи коснулись снега, я напрягся из последних и в один миг все перемешалось. Вой ветра, чей-то крик, скорее даже мой, треск отстёгивающейся лыжи и снег, снег, снег, со всех сторон. Меня трепало так, что я подумал что это все. Потом был удар и вместо снега появилась темнота и все стало безразлично...
Я открыл глаза. Вокруг темнота. Пошевелил правой рукой, затем левой. Кажется, обе были целы. Нащупал на лице маску, которая несмотря на то что было, осталась на месте. Стащил ее. Я был не на улице. Свет падал откуда-то сверху. Попробовал повернуть голову к источнику. Мне это удалось. Свет падал через отверстие где-то вверху на непонятной высоте. Хотя где-то метров 5 точно было. Слово, которое обычно произносят в ситуациях даже рядом не стоящих с этой, вырвалось из меня. Потом другое. И потом еще несколько.
- Ты как? - Откуда-то сбоку раздался голос Мирослава.
Я радостно улыбнулся. Он тоже здесь, да еще и в сознании.
- Не знаю. Руки, голова целы, ногами еще не шевелил. А ты как? Что это вообще за адовый пи*** был?
- У меня правая рука то ли сломана, то ли вывихнута. Я на ней лежу и не могу пошевелиться. Ноги вроде целы. И борд по-моему тоже. А что это было, я не знаю. Когда с горы поехали, мне адреналином просто смыло крышу. Мы же кажется начали гоняться с тобой и взяли левее. А потом этот туман.
- Почему ты не остановился в тумане? Я хотел затормозить, но одному это делать совершенно не хотелось.
- Не знаю. Я плохо даю себе сейчас отчет. Перед туманом я видел парня впереди и пытался его догнать.
- Он тоже уходил в сторону? Мы же вроде вдвоём только сместились и нас никто не обгонял.
- Не знаю. Мне кажется это вообще галлюцинация была. Я сейчас вспоминаю, что следа-то его не было видно.
- Охренеть просто.
- Охренеть? Не то слово. Ты в начале лучше выразился. - И Мирослав еще раз с эмоциям повторил тоже что я сказал в самом начале, с небольшими корректировками.
- Ну тебя видимо так же накрыло во время спуска, как и меня. Мозг отключился.
- Да. Это было просто непередаваемо. Даже в тумане. И даже когда я понял что снег ушел из под ног и я лечу. Это было просто... - Он замолчал.
- Интересно, что нас сюда так синхронно забросило. Хотя, нет, не интересно, а логично, я ехал ровно по твоему следу и отклонение от траектории было минимальным. Что это вообще за дыра?
- Не знаю, я нихрена не вижу. Маска разбилась. Башка болит. Шлем меня спас, но вписался головой я очень сильно.
- Моя цела и голова вроде норм. Я отрубился где-то наверху. Сейчас попытаюсь встать.
Я пошевелил ногами. Невероятно, но кажется и они были в норме.
- Да ну на фиг. - Пробормотал я, поднимаясь на руках.
- Чего?
- Кажется, я вообще не повредился.
- Везунчик.
- Лыж нету. Ну я еще помню как они отстегивались, когда меня трепало после приземления. Видимо это и пухлый снег и спасло меня.
- Я руку наверное себе здесь отфигачил, при падении.
Я вскрикнул. Первоначальное предположение было ошибочным. Дико болела спина рядом с копчиком и левое бедро.
- Видимо, не такой уж и везунчик. - Пробормотал Мирослав.
- И да и нет. Кажется, я упал в два этапа. - Я медленно встал. Боль была ужасной, но встать позволила. Глаза привыкли к темноте. Кажется мы были в чем-то похожем больше на бункер, чем яму для животных. Я оперся на замерзший выступ земли. Видимо на него и приземлился бедром, а потом уже всем остальным телом, которое, вместе с головой, тоже начали болеть. Позади была стена. Впереди, в двух-трех метрах, тоже. Мирослав лежал правее меня. Отверстие сверху было прямо между нами. Под нами была навалена большая куча снега.
- Черт, я не могу повернуть голову в твою сторону. Я вообще вижу только что-то черное впереди.
- Это стена. Мы в чем-то сильно похожем на бункер. И у меня это в голове не укладывается. По невероятности, сравнимо разве что с появлением кафедры теологии в МИФИ. У меня схожие ощущения сейчас с теми, что были когда узнал про кафедру. - Я прошелся в сторону от нашего места падения. Справа в нескольких метрах была тоже глухая стена. Я развернулся. Слева на первый взгляд было тоже что-то монолитное.
- Хорош блудить. Помоги мне тоже подняться. - Произнес Мирослав.
Превозмогая боль, крича и матерясь Мирослав сел. Я отстегнул крепы и он снял борд. Потом поднялся и походил из стороны в сторону. Его пошатывало. Внезапно у меня закружилась голова. Я оперся о стену и сделал пару глубоких вдохов. Немного отпустило.
- Черт, видимо головой я сильно приложился.- Пробормотал я и сел на выступ.
- Шлем, шлем, шлем. - Произнес Мирослав. - Давай звонить пытаться. Надо выбираться отсюда.- Он достал свой. Я полез в карман за своим. - Сейчас попробую позвонить Ивану. - Он поднес телефон к уху, но почти тут же убрал. - Сети нет. А у тебя? - Он в надежде повернулся ко мне.
Индикатор сети уже говорил о том что сигнал досюда не доходит, но для полной надежности я набрал номер Вовы, который должен был уже быть в отеле. Но результат естественно был таким же как и у Мирослава. Я отрицательно показал головой.
- Ох-ох. - С усмешкой резюмировал Мирослав. Я тоже улыбнулся.
Еще некоторое время я ходил по нашей яме и пытался поймать сигнал. Но безрезультатно.
Мирослав залип возле левой стены. Я тоже подошел к нему.
- Ты думаешь, здесь выход? - Я усмехнулся. Он улыбнулся.
- Не знаю, но ассоциаций с плотной, непробиваемой стеной не возникает. - Он аккуратно потыкал ногой. Ничего не произошло. Он надавил сильнее. Ничего. Отошел назад и с небольшого разгона ударил ногой и приложился еще весом. Стена поддалась и начала падать. Мирослава потянуло по инерции. Я успел схватить его и удержал от падения. Челюсти наши синхронно поползли вниз. Стена грохнулась на землю, образовав проем два на два.
- Охренеть! - Мирослав заглянул внутрь. - Ничего не видно. Вообще.
- Секунду. - Я достал смартфон и установил яркость на максимум. - Вот, так будет лучше. - Я продвинулся вперед, подсвечивая периметр открытого помещения. Это был коридор, конец которого терялся в темноте. Я посмотрел на друга. Тот пожал правым плечом и кивнул вперед.
Мы прошли по упавшей двери и оказались в коридоре. Я провел пальцем по стене. Лед. Хотел поковырять и понять какие здесь стены, но передумал. Слева стена была совершенно голая. Справа тоже, но пройдя пару метров мы увидели стелаж.
- Чувствуешь? - спросил Мирослав, когда мы подошли к стелажу.
- Что? - Спросил я, оборачиваясь.
- Воздуха все меньше и меньше.
- Да, далеко мы не пройдем. - Посветив еще немного вперед и не увидев ничего кроме темноты, я неосторожно обернулся и задел локтем стелаж. Он пошатнулся в нашу сторону. Мирослав ругнулся и мы успели отскочить до того момента, как он аккуратно сполз по стене на то место, где мы стояли. Что-то покатилось в темноту, раздалось несколько звуков разбивающегося стекла. Я осветил место крушения. Ничего, что могло бы привлечь внимание не было. Ковыряться в трухе и осколках желания не возникало.
- Пойдем — Мирослав кивнул и направился к выходу.
- Угу — Промычал я и осветил еще раз коридор. И уже оборачиваясь заметил как что-то блеснуло внизу, в трухе. - Стой. Здесь что-то есть!
Я подскочил к этому месту и аккуратно поковырял ногой место, в котором, как мне казалось что-то блеснуло.
Мы залипли. В трухе и осколках лежал восьмиконечный символ солнца, в простонародье называемый свастикой или коловратом.
- Невозможно. Невероятно. Я бы не удивился, если бы мы нашли кастомизированный Гитлером коловрат, но это, нет. Ты это видишь?
- Да, охренеть можно.
Я опустился и поднял коловрат. Мы несколько минут молча разглядывали его.
- Я возьму его. Это будет мега-сувенир. Обращусь к ювелиру, поинтересуюсь, какого года золото. - Я открыл нагрудный карман и положил его туда.
Мирослав резко потрепал меня по плечу. Я обернулся. На его выражении застыла странная улыбка.
- Это мое. - Прохрипел он.
- Что? - Я удивленно уставился на него.
Затем он размахнулся и ударил меня по лицу.
- Ты рехнулся? - Он подошел и ударил еще раз, я ступил назад, оступился и ударился головой о стену...
- Ярик, яриииик! - Меня кто-то усердно охаживал по щекам. Я открыл глаза. Передо мной на коленях сидел Мирослав и тормошил мою голову. - Фух. Я смотрю, у тебя вроде повреждений нет, а в сознание не приходишь. Ну я решил тебе помочь.
- Что за хрень? - Я поднял голову. Наша яма стала шире и ниже. Отверстие вверху было совсем близко.
- Это был треш, я тебе скажу. - Мирослав покачал головой. - Мне адреналином просто вынесло мозг.
Он вкратце рассказал то, о чем мы уже говорили с ним. А потом сказал, что ранил левую руку. Я переспросил. Он показал. Левая рука у него действительно болталась, как... Я установился на него странным взглядом.
- Ты чего? - Он обеспокоенно посмотрел на меня.
- А, ничего. - Я помотал головой. Она немного гудела. - Мне просто сон, походу, привиделся... странный.
- Головой ударялся? Я сильно утрепался, но шлем спас.
- Не знаю. Голова побаливает, но чтобы я ею ударился так сильно, не уверен. - Я осмотрелся. Место было совершенно другим.
- Я позвонил Ивану. Нас уже пол дня ищут. Там жуткая метель, все следы замело. Я им отправил наши координаты, они уже близко. Там еще один парень потерялся и ногу сломал. Иван знатно всех потроллил.
Мы сидели в кабине ратрака, грызли сохранившиеся батончики мюсли и молчали. Отдых для нас обоих закончился, так как у Мирослава была сломала рука, а у меня огромное количество ушибов и сотрясение. Но по взглядам друг друга мы прекрасно понимали, что адреналина мы на год вперед нахватались. Я начал шарить по карманам. Я только сейчас вспомнил что мог потерять телефон, паспорт и бумажник. В этом отношения паранойя мучила меня всю жизнь. Паспорт был во внутреннем кармане. Оттуда я доставал мюсли и паспорт был на месте. Я открыл внешний карман, в котором хранил смартфон и бумажник. Все было на месте. Но руку все равно опустил до дна кармана. Кончики пальцев коснулись холодного металла. Внутри похолодало и мурашки пробежали по всему телу...