Аннотация: Традиции. Как много они значат в нашей жизни. И как много могут в ней изменить.
- Пора. - одетый в длинную мантию тёмных тонов парень шагнул к дверям, за которыми его ждали тёмные стражи. Опустился капюшон, заливая тенью лицо. Последним отблеском скользнул под ткань золотой завиток кудрей.
- Удачи, брат. - с лёгкой улыбкой пожелала девушка, ставя бокал на резной столик - у тебя всё получится. - и добавила в закрывшуюся дверь - Прости. Иначе нельзя.
Четвёрка стражей слаженно шагнули к покрытой золотым витьём инкрустации двери за миг до её открытия.
Качнулись полы чёрных плащей, приоткрыв на секунду воронёную сталь доспехов и угольную кожу ножен. Замкнулась живая крепость, отгораживая вышедшего от любой угрозы, и начала размеренное движение по непривычно пустым коридорам цитадели. Что, впрочем, с лёгкостью поспорила бы с дворцами эльфийских владык как роскошью, так и архитектурой. И только в одном спор не мог быть принят. Не шёпотом волнуемой ветром листвы наполнялись эти анфилады залов.
И в этот день, такой же почти как и прочие, в стены гулко билась тяжёлая поступь подкованных сапог, а не шорох скользящих шагов легконогих искусников.
Коридоры, туго накручивающиеся на ось нетерпения, внезапно расхлестнулись, являя своим средоточием ворота чёрного дуба. Бахнули в узорчатое дерево латные перчатки привратников, отворяя путь шуму собравшейся на площади толпы. И вид на храм.
Тонкой нитью в море людских голов пролёг путь, связывающая воедино двое врат. Чёрный на пёстром. Мрамор в граните. Стражи откачнулись на шаг, раздвинув круг, оставляя его наедине со своими мыслями под куполом безмолвия. Снова шаги отмеряют моменты происходящего. Разделяют страх и ожидание на маленькие порции. Кусочки. Внимания не стоящие. Мелькают узнаваемые лица. Не все. Остальные сливаются. Но эти - значимы.
Верховный жрец раскидывает руки, провозглашая:
- Претендент входит в храм.
- День добрый, ваше темнейшество - удерживая уголки губ от едва заметной усмешки говорит претендент. И, уже заметно, улыбается на отход стражей. Они останутся снаружи.
- Идёмте, молодой человек, - приглашает жрец - вам предстоит экскурсия в зал претендентов.
Юноша шагает под тенистые своды вслед за своим спутником. Жрец проводит их узким коридором в небольшой зал. Низенькие колонны постаментов, несущие на себе различные предметы и портреты людей.
- Начнём пожалуй. Вот первый в истории великой империи претендент. Балтасарг Эдолт. Он был хорошим поэтом. А это...
- Извините что перебиваю, но меня удивляет такое бережное отношение к памяти претендентов.
- Все они были из древних родов. К тому же этот зал служит напоминанием об их ошибках.
- Почему же тогда на этот раз вы не выбрали претендента из членов древних родов как это происходит обычно, а провели ритуал привёдший к нашему появлению здесь?
Жрец сокрушённо вздохнул:
- Выбор был слишком велик, и мы не могли отдать ему достаточно времени.
- Понимаю - претендент кивнул - сложная политическая ситуация с соседями.
- Да. - согласился верховный - Итак Дирант Барагс. Был отличным наездником.
- Дорогая кузина, - не скрывая нетерпеливой радости юноша обнял родственницу, вызвав на милом лице улыбку смущения. - Готовся! Наш род возродит свою славу совсем скоро. И мы уже не будем прозябать в безвестности, как раньше. Ни наша, ни ваша семья.
Радость сменилась тревогой так же быстро как выцвел румянец на нежных щёчках.
- Что ты задумал? Бегер?
- Я помогу настоящему владыке занять трон. И он не забудет меня.
Девушка покачала головой в сомненьи:
- Тьма уже послала нам своего избранника. Не стоит сердить её.
- Тьма ошиблась! Это вижу я, это видит повелитель. Многие замечают это. Даже её слуги. И повелитель лишь исправляет её ошибку. Скоро наш герб будет затыкать рты всем этим насмешникам, чей род насчитывает не больше десяти поколений.
Девушка снова покачала головой, печально глядя на нежелающего вразумляться кузена. Разговоры о такой политике вселяли в неё неясную тревогу.
Снова двери. На сей раз простые доски. Тяжёлый дуб без всяких украшательств. За ними притаилась дорога к алтарю, которую предстоит преодолеть, чтобы верховный жрец возложил на претендента гладкий обсидиановый обруч. Венец тьмы. Молодой человек усмехнулся, уже открыто, движением головы сбросил капюшон и негромко произнёс:
- Что ж. Поддержим традицию. - И напрягся. Створки беззвучно расплывались в стороны.
Бестрастные лица будущих подданых. Лучших людей королевства. Безучастные. Но глаза жадно наблюдают за неспешным шагом. И ждущий верховный жрец, чьи руки не протягивают, как то велит ритуал, символ абсолютной власти.
Надменное лицо напротив. Горделивое, красивое, скульптурное лицо. И уверенность с которой он шагнул из рядов вельмож.
- Лорд Гепесет, вы что-то хотите сказать?
- Сказать? Тебе? Ты недостоин. И я делаю вызов претенденту, как то велит обычай... и дух. - узкий меч зашелестел покидая ножны, чтобы окинуть взглядом острия грудь своей жертвы.
- Однако. Я к сожалению без оружия. Нельзя ли исправить это упущение. - заметил почти владыка.
- Истинный повелитель должен быть готов ко всему. Так не твоя ли в том вина? - лорд усмешкой предварил следующие слова - тебе, впрочем, пользы оно принести не сможет.. Ни один наш бой не закончился для меня даже царапиной. Ты не выйдешь отсюда.
- Пожалуй вы правы, лорд. Пользы от оружия не было бы никакой. Но вот приличия. Да и не так уж я слаб.
- Приличия не волнуют владык. - коротким движением кончик меча пронзил сердце - а магия не действует во владениях её. - закончил новый претендент отворачиваясь от оседающего тела. К алтарю. Туда, где позволивший себе лёгкую тень удовлетворения жрец возносил руки к венцу.
- Сколько крови - прервал неторопливый шаг триумфатора голос. Слегка хрипловатый, отдающий сипением, но этот, слегка улыбающийся, голос.
Опустившийся на колени умирающий неторопливо говорил, рассеяно скользя взглядом по расползающейся алой, тускло бликующей поверхности:
- Странно, не правда ли? И как льётся!
- А вы знаете, что однажды юноша получивший свинцовую пулю в сердце на дуэльном поединке пробежал за врагом более двухсот шагов прежде чем откинуть копыта. Интересный факт. Не правда ли? - поверженый претендент закашлялся, но быстро справился и продолжил - Ранение в сердце зачастую не приводит к мгновенной смерти. Секунд пятнадцать мозг находится в сознании даже при прекращении кровотока. Вы наверное задаётесь вопросом, почему я ещё жив несмотря на то что пятнадцать секунд уже прошли? Видите ли как маг кро...
- Нет.
Закаменевшее лицо лорда Гепесета рассекла прозмеившаяся по губам гримасса гнева. Меч, так и не вложенный в ножны качнулся назад, подбираясь для замаха, неотвратимым движением обещая смерть. Ноги сделали первый медленный шаг.
- Что-ж. Жаль. - сокрушился безучастно взирающий за разбрызгивающейся из под мягкой подошвы кровью избранник тьмы - но не об этом я хотел сказать.
Взгляд, вовсе лишённый проскальзывающей в голосе отрешённости, взметнулся навстречу занесенному клинку, упираясь в остро блестящие глаза противника.
- По праву победителя я забираю твою жизнь, твоё имущество и твою кровь.
Протяжным звоном отозвался упавший на пол меч. Повелитель равнодушно проследил, как последние ручейки крови собираются с белоснежного мрамора, да опускается невесомым пеплом то, что было, вот только что, лордом Гепесетом, чтобы встав, неторопливо продолжил свой путь. Только плавный шаг его, почему-то, вынес к ступеням занимаемым верховным спустя лишь пару ударов сердца. Затянутая в чёрное рука отстранила служителя тьмы, смыкая пальцы на сгустке тускло блестящего мрака, небрежно водружая его на голову. Обсидиановый обруч залихватски примял кудрявую шевелюру, перечеркнув наискосок лоб. Мимолётным отплеском отразилось недовольство в лице жреца.
- За сомнения перед ликом её все прямые родичи заговорщиков исторгаются из их родов.
И да будет так во веки вечные. И всякий должен знать это. Пусть пройдёт тысячелетие, но даже последний бродяга должен счесть на память всех их, и деяния за которые они были отрешены.
Отзвуки голоса владыки ещё скользили под сводами, свиваясь в неразборчивое эхо, когда верховный жрец неодобрительно вымолвил:
- Дитя... - и замер.
Поражённый шёпот прокатился по шеренге гостей. Звучный, всегда затрагивающий душу, голос его сейчас потерял глубину и цвет. Зазвучал надтреснутым сосудом.
- Её милости принимаются безоговорочно - владыка прямо взглянул верховного - или о них не просят вовсе.
Как вы понимаете, лишённый её благодати жрецом быть уже не может. Сочувствую. - короткий формальный кивок.
Дрожжащие руки старика, гуляющие по груди, в поисках ускользающего ворота рясы. Растерянный взгляд. Никто этого уже не видел. Как впрочем не замечали переживающих свои трагедии десятков других людей, сломленых ЕЁ мимолётным гневом.
Владыка легко шагнул со ступеней, стремительно преодолел расстояние до входа, переступив по дороге припорошенный прахом участок пола, и вышел под взгляды ждущей толпы.
Пестроцветье подданных взорвалось ликующими и приветственными криками. Не все из них оказались печатны, но радостью были полны несомненно все. Повелитель улыбнулся по мальчишески, широко и приветливо, вызвав ещё одну бурю криков сопровождённую согласно древней традиции чепчикомётным шквалом, и спустился к почётным гостям, из строя которых неприступным ледяным утёсом выдавался посол светлой коалиции.
- Сочуствую - приветствовав его холодным кивком произнёс тёмный владыка - говорят, вы были близки.
Сопровождающие не произнесли ни звука. Обсудить закаменевшее лицо посла, вкупе со всеми смыслами слов владыки, можно будет и после. В более удобной обстановке. Сейчас же не время.
Глава имперской стражи сгустился неслышимо из столпотворения у правого плеча:
- Владыка. - кивок - Мы приложили все усилия чтобы избежать проникновения чепчиков на площадь. Увы, этого оказалось недостаточно и около двадцати тысяч штук было в тайне пронесено на торжество.
- А сколько всего пошито их перед возведением?
Сорок три тысячи в частном порядке и более шестидесяти на продажу в небольших лавочках.
- Это весьма занятно. Но перейдём от традиций к делам насущным, эрт Акел.
На миг море голов затихло и вновь вспенилось криками переходящими в грозную волну ликования.
- Бегер безродный - опять кричит глашатай, осёдлывая бурлящий прибой шума людского скопища. И заканчивает - Жилот безродный.
В воцарившееся безмолвие вступают барабаны. Частая дробь их всё ускоряется, обгоняя ритм сердца, и растёт, растёт. Удары сжимаются, упруго сворачиваются подобно ступеням лестницы исчезающей в небесах, или же уводящей в бездну. И обрываются эхом, теребящим пенную гриву фонтанов.
Быстрое движение палача, и голова со стуком, подпрыгивая, скатывается в подставленную корзину. Тело сбрасывают с помоста в телегу. И следующий приговорённый занимает положенное место.
Трибуны знати молчат. Ни звука не доносится из под временных навесов. Спокоен повелитель, с интересом взирающий на работу мастеров, оперев подбородок на сомкнутые пальцы. Расслабленно откинулась на спинку его сестра, прикрывшая в скуке глаза. Белое, в отличие от загоревшего повелителя, лицо равнодушно неподвижно, и платок лежащий на коленях не поднимается к лицу обмахнуть его от жары.
Владыка меняет позу,разминая спину, и мимолётный взгляд его скользит по сестре, задерживаясь на впившихся в тончайший батист ногтях. Он безучастно отворачивается.
Казнь ещё не закончена.
Двое входят в гостинную. Один сосредоточен, вторая с трудом находит силы сесть в кресло. Булькает вино наполняя чашу. Властная рука протягивает сосуд:
- Пей.
Девушка в страхе вжимается в спинку кресла.
- Мне влить в тебя это силой?
Ещё больше бледнеет лицо. Двумя бездонными провалами страха темнеют на нём глаза. Проливая красное на серебрянное шитьё платья, она опустошает сосуд. Горло перехватывает спазм, а затем её скручивает в дугу, скидывая скресла на устланный ковром пол. Пальцы хватают ворс, в короткой судороге оттаскивая тело дальше, ещё одна судорога сворачивает её в комок, и всё заканчивается. Первый жадный вдох со свистом прсачивается сквозь зубы.
- Надеюсь хоть это научит тебя не брать непровереные напитки из рук моих политических оппонентов, пусть бы они и были смазливы лицом и имели хорошо подвешенный язык. - безучастно произносит юноша.
- Зелья? - глухо произносит в ковёр девушка.
- Доверия.
- Жиль...
- Извини конечно, но если сестра цезаря вне подозрений, то на её любовника это не распространяется.
- Нет. - она мотает головой - ребёнок.
- Ничего твоему ребёнку не сделается. Состав безопасен.
- Но зачем это варварство? Почему ты заставил меня смотреть? - русоволосая головка медленно меняет положение, чтобы мочь видеть своего мучителя одним глазом.
- Нужно было лишить стабильности ту ментальную матрицу, что они внедрили в твою неумную голову.
- Но ты мог немного подождать и найти лекарство сильнее. Не требующее проводить меня через всё это.!
- И ты не попыталась бы за это время организовать покушение? Можешь гарантировать? Ведь второй раз я тебе такую шутку спустить бы не смог. Подданые не поймут. Так что действовал как мог.
Вставшая на нетвёрдые ноги девушка, помедлив, молча выходит из комнаты.
Повелитель уютно усаживается в кресло перед камином, услужливо разгорающимся поярче. Портьеры приспускаются, открывая путь в комнату сумраку, создавая интимную обстановку для встречи владыки со своими мыслями. Неожиданная усмешка легко сбегает с его губ,в предвкушении новой беседы. Оставив их такими же суровыми как до себя. Не следует давать собеседнику понять, что доволен новой встречей. Не тёмному владыке.
- Вы правда казнили бы её, организуй она покушение? - тихий шёпот, стелящийся в углах, лениво выбирается оттуда, заполняя комнату.
- Нет конечно. Подданых у меня много, а вот сестра одна. Обойдутся. - повелитель дёрнул плечами, показывая всю глупость подобной затеи своих подданых.
- Зачем же тогда вы сказали ей такое?
- Сестре владыки не стоит уверяться в своей безнаказанности. Это плохая идея. К тому-же - он откинулся на мягкую спинку - может быть это позволит ей сохранить осторожность. Многие мои подданые лишились, и сегодня в том числе, родственников и союзников. Слишком многие связи повисли в воздухе. В пустоте, что была до того твёрдой опорой.
А повелитель безгрешен. Следовательно...
- И при чём же здесь ваша сестра? - в бесцветии голоса проскочила нить удивления, акцентируя на себе внимание.
- Видите ли, он, мой несостоявшийся убийца, не собирался надевать венец. Не сейчас. Следующим правителем должен был стать сын моей сестры. Ведь ритуал призвал нас обоих. А он был бы регентом при нём. Именно на таких условиях была получена поддержка наших опрометчивых лордов.
Он мирно и справедливо правил бы до тех пор, пока не предоставится способ укоротить покровителей. Кого на язык, а кого и на голову. А потом горе поразило бы страну. Правитель, этот симпатичный мальчуган, погиб вместе с матерью на охоте. Или пал от рук светлых выкормышей. И вуаля. Мудрый правитель обещает не спустить, покарать и отомстить. Маленькая победоносная война, и дело сделано. При условии конечно, что тот же самый трюк не проделали с ним недовольные лорды. Регенты меняются так же быстро как и короли, что хорошо показывает нам практика. Ничего нового.
- Думаете, они захотят отомстить?
- Такая мысль может прийти в их многомудрые головы. Мысль роковая, не спорю, но мало ли людей рассудка не слушающих. И сестра единственная цель. Так что осторожность ей вовсе не повредит.
Огоньки свечей, вспыхнувших приветствуя наступивший вечер, оставались недвижны долгих три минуты. Наконец голос поинтересовался, колыхнув бесстыдно оглаживающее фитили пламя:
- Может не стоило отрешать их от рода? Всех участников вы казнили. За что же наказаны непричастные?
- Непричастные? - с радостным каким то удивлением спросил повелитель. - вы меня веселите, должен заметить. Надо же, непричастные. - саркастическая усмешка искривила его рот.
- Эти благородные лорды имели наглость перепутать госпожу с глупым сюзереном. Подобием тех, что бытуют в светлом анклаве. Их дворяне практикуют похожие схемы. Знаете, когда отпрыски поддерживают одного претендента, а их убелёные сединами предки другого. И после окончательной победы одной из сторон, её участники с упоением бия себя пяткой в грудину кричат: - ,, Не ведали! Знать не знали про предательские планы поганых родственников. А предводитель делает вид, что поверил. Ведь именно мечи этих подслеповатых господ возвели его на трон. А предатели отправляются в необременительную ссылку, из которой немного погодя скромно выкупятся.
- Вот только - огонь полыхнул ярким клубом, выхватывая нахмуренность лица из сумрачных перешёптываний теней - наши лорды кое-что забыли. Госпожа предвечна. И не нуждается в них .
Все они знали, чем занимаются их подчинёные. И не поедприняли ровным счётом ничего, что-бы предотвратить предательство. Решили поиграть с госпожой в политику, раз она так долго не проявляла интереса к их глупой возне. Но Госпожа не играет в политику. И не собирается. Она просто наказывает.
И поверьте, с трудом, и трудом немалым, я решил не ждать, когда наш гениальный мастер меча возьмёт в руки венец. Если бы не необходимость утвердиться иерархически, показать кто главный бабуин в стаде, я с немалым удовольствием готов был смотрел на последствия гнева Справедливейшей. Уверен, она может весьма поучительно выражать недовольство столь явным небрежением её волей.
Кстати о выражении. Не забудьте выразить соболезнование членам светлого посольства.
- Соболезнование? - неведомый голос сбился на миг - в чём?
- О. Видите ли, большое горе постигло нас. Глава делегации, полномочный посол, лорд Иллеонт заболел ведейской лихорадкой. Светлые целители, знаменитые светила, не будучи искусны в её лечении, пригласили темнил из нашей академии. Но, увы, это оказалась скоротечная, особо острая её форма, и героические усилия мэтров смогли лишь оттянуть его конец. На исходе третьего дня он умер. А ведь в моей библиотеке совершенно точно есть книга о редких формах заболеваний, их лечении и течении. Вполне возможно они бы нашли там способ. Но никто и не подумал ко мне обратиться. Какая жалость. Надо бы кстати и мне выразить печаль светлому коллеге.
- Но только сегодня светлый посол был здоров и бодр. Все видели его в дипломатической ложе.
- Да? Ну значит во мне проснулся пророческий дар. Отличный повод для радости, не находите?
- У вас есть шанс спасти его. - задумчиво прошелестел окружающий мрак.
- Мы несомненно им воспользуемся, не беспокойтесь.
И можете уже убрать кинжал. Решимость вас покинула, а вот порезаться вы можете запросто.
- А ессли - тени в углах угрожающе колыхнулись - я всё же убью вас?
- Не сможете. Помимо вас здесь находятся девять живых сотрудников имперской стражи. Я ясно различаю голос их крови. И ещё о трёх неживых шепчут тени.
Если вы решите меня убить, вас остановят те двое, что находятся справа от вас за перегородкой. В ином же случае вас проводят до родового владения, обеспечив полную безопасность.
Неужели вы поверили всем этим росказням о некомпетентности имперской стражи? О её промахах, коим так радуется преступный элемент. Будьте уверены, она не так плоха, как о ней говорят. Да и говорят о ней так зачастую с подачи самой имперской стражи. Но вы наверное не задумывались об этом. Не так ли, сударыня?
Металический звяк от упавшего лёгкого предмета, и торопливый топот скрадываемый шуршанием донеслись из потайного коридора, вызвав на владетельном челе тень улыбки.
Подождав пока тревожное биение чужой крови затихнет в дали, он задумчиво произнёс:
- Какая удивительная наивность. Удивительно привлекательная, я бы сказал.
Тени скрыли, вновь странную улыбку владыки. Несвойственную, как на протяжении столетий отмечали хронисты, тёмным повелителям.
- Да, кстати. Очень жаль, но поиск лечения в той книге, что лежит на второй полке третьего стеллажа четвёртой секци будет безрезультатен. Там только природные очаги и методы размножения культур. Бедняга посол. Видимо сама судьба против его существования.
И снова улыбка, на этот раз полная самых искренних чувств.