Аннотация: Всё когда то начинается. Но даже если что-то началось, возможно оно всё ещё начинается.
Выбеленая солнцем пола шатра не двинулась с места.
Мужчина, неторопливо покрывавший дешёвый папирус цепью чернильных звеньев, улыбнулся с доброй иронией и позвал:
- Входи, брат.
- Доброго утра, большой брат - молодой человек нервно взлохматил весьма дикую шевелюру, прежде чем продолжить - мы уже собрались.
- Я немного опоздаю. Займитесь чем-нибудь, юный брат. - и увидев растеряность послушника предложил - устройте поэтическое состязание, посоревнуйтесь в нахождении косинуса угла, или же просто отдохните. Я буду минут через двадцать.
- Хорошо, учитель. Я обязательно передам про косинус. - ободрёный парень выскочил наружу.
- Обязательно передашь - согласно кивнул учитель, разменявший этой ночью третий десяток - и ещё много раз. Так. Что там у нас? Кроме косинуса.
Тихое бормотание растворилось в тенях матерчатых стен. Прочитанный лист улёгся в стопку своих собратьев, а перо пошло бродить по линованой бумаге.
- Надо всё таки озаботится печатным словом - прервавшись на полуслове пробормотал большой брат. - Решено. Как только, так сразу.
Братья, развлекающиеся беседой о способах нахождения косинуса (предполагались варианты от охоты с собаками до методов общей философии) дружно развернулись к покинувшему палатку учителю.
- Араминос? - поинтересовался тот.
Самая большая кружка качнулась, позволяя заглянуть в себя держащему её брату. Печально окинув содержимое быстрым взглядом он нехотя признался:
- Компот. Вишнёвый. Араминосское закончилось.
- Возрадуйтесь братья, вода у нас точно не кончится. А теперь поговорим о неизбежности греха внешних деяний и недеяний. Ибо, как никогда не говорил развесёлый будда, мир имеет множество гитик. - он терпеливо подождал, пока паства рассядется на сочной траве окружённой шатрами поляны, и продолжил. - итак, все мы знаем заповеди творца, нарушение которых является грехом. Но понятие греха не исчерпывается этим.
Положим, что кто-то желает причинить зло детям творца. И тогда перед следующим путём его заповедей возникает сложный выбор. Защитить от опасности нуждающегося или оставить всё как есть. И второе есть грех безусловный. Но что, если предотвратить злодеяние можно только лишив злодея жизни?
Растеряные мужчины неловко переглядываясь не спешили давать ответ. Пока винолюбивый здоровяк не спросил робко:
- Так может это не грех?
Нет, Барам. - голова учителя укоризнено качнулась - это ловушка заблудшего, чтобы смутить наши души. Представь, что ты не считаешь грехом нарушение заповеди ради помощи нуждающимся. Но проведёшь ли ты грань между необходимостъю и леностью духа? Сможешь ли преодолеть искус нарушать заповеди каждый раз, как кому-то понадобится помощь, вместо поиска путей угодных творцу? Сможешь ли? Ответь мне, Барам.
- Ну. Я думаю, смогу. Да, смогу! - с возрастающей уверенностью произнёс здоровяк.
- Рад твоей твёрдости, брат мой. Но многие, чья увереность была так же тверда, сошли с начертаных творцом путей, незаметно, шаг за шагом увязая в грехе и гордыне. И спасение их душ удалилось от них.
Но это всё лишь слова, запутавшиеся в моих зубах, как может подумать кто-либо. И непременно ошибётся.
А я напомню вам, мои наивные братья, что в заповедях сказано - ,,не убий,, а не - ,,не убий кроме особых случаев,, и сказано там ,,не укради,, а не - ,,не укради без причины,, ибо нет условий греха. И всякий, кто скажет обратное - солжёт. Без умысла или с умыслом, но тем он попытается совратить вас с пути.
Пауза, не спешащая нарушаться растеряной паствой, прервалась на сей раз волей лохматого посыльного.
- Как же нам быть? Ведь бросить без помощи - согрешить, и помочь - сотворить грех.
- Хороший вопрос, брат Семор. Я дам тебе простой ответ на него. Не греши. - учитель улыбнулся изумлению своих братьев прежде чем пояснить - господь дал нам разум, что-бы мы видели пути к нему. И если кажется, что грех неминуем, остановись на миг, воспользуйся Его подарком. Я не могу обещать, что ты всегда найдёшь выход, мой юный брат, но в большинстве случаев тебе откроется обманчивость искуса.
- Но как же быть с остальными случаями? - вскочивший от волнения юноша обратил флюгер надежды на наставника веры.
- Брать на себя свой грех. Принимая разумом и духом его, чтобы, представ перед Творцом, с твёрдостью последовать Его решению. В раскаянии и покаянии таятся искупление и спасение. Однако продолжим....
- Дай ка я - потянулся к молоту Барам.
- Если ты пообещаешь сделать к нему новую ручку, брат - смиренно согласился под общие смешки один из братьев, последним ударом вгоняя кол на нужную глубину. - но уже не сегодня. Кальсин с братьями вернулись с поля, а значит пришло время отдыха.
Молот, вручёный силачу мгновенно переместился к стойке с остальными инструментами, а сам Барам возглавил групку весело переговаривающихся послушников, шагающих к центру лагеря. Где, погружённый в задумчивое созерцание упрямых цифр и нерешительных слов, медленно прихлёбывал прислонясь к опоре шатра из своей кружки большой брат.
Коротко кивнув приблизившимся товарищам, он подлил из стоящего под рукой кувшина студёно журчащей воды и вновь углубился в бумаги. Терпеливо ждущие мужчины шёпотом переговаривались, отпускали шутки, тихонько смеясь им, и только Барам в смутном беспокойстве оглядывался. Наконец, не выдержав неведомого гнёта, он пробасил, вытянув шею и старательно скосив глаза на кружку:
- Не запах ли это прекрасного араминосского, наставник?
Тот неспешно закончил лист, аккуратно сложил его и с мечтательной улыбкой признался:
- Люблю этот сорт.
- Но - смущёный гигант неловко помял кулаки - разве вы не воду наливали туда?
Улыбка большого брата приобрела строгость, и сам он наставительно попенял:
- Разве не говорил я, что для истинной веры нет преград?
- Говорили.
- Так почему ты думаешь, что она не может обратить воду вином?
Сделавший удручённое лицо здоровяк робко потянулся к кружке:
- Можно? - получив согласный кивок отважно опустошил сосуд.
В наступившей тишине братья внимательно изучали все оттенки разочарования на простодушном лице.
- Это компот! - обиженно заявил он.
- Видимо только на него и хватило твоей веры, дружище - заключил худенький на вид послушник, заставив улыбку разбежаться по лицам.
Лохматым бровям не суждено было сойтись в переносице. Наставник, улыбнувшись уже явно, проворно плеснул воды в кружку.
- Попробуй это, брат. Тованос тоже неплох.
Слова чудотворца подтвердило блаженное выражение на лице дегустатора. И теперь уже по кругу пошёл кувшин, неся радость и веселье утомлённой компании. А шутник спросил:
- Наставник, скажите, почему крестьяне просят нас о молитвах творцу, и при этом продолжают поклоняться своим богам.
- Ну тут всё логично. - и увидев, что спрашивающий не удовлетворён ответом, продолжил - это как с гильдиями и королём. По своим хозяйственным надобностям они обращаются к богам нужной направленности, а за защитой к главному. Так же как мастера в гильдии решают свои вопросы, а по общим ищут ясности у королевской власти. Всё логично, как я и говорил. Однако же - он глянул поверх братьев - что там за движение?
Долго ждать не пришлось. Сквозь расступившийся круг учеников прорвался запыхавшийся послушник, громко крича:
- Большой брат! Храм Итиша послал к нам своих паладинов чтобы искоренить как ересь!
Задумавшийся на секунду в наступившем безмолвии наставник поднял взгляд и произнёс:
- Мы должны их спасти.
Юный послушник опять переминался в нерешительности.
- Входи брат Семор - негромко пригласил большой брат - не стоит ждать ответов снаружи, когда можно получить их внутри.
Юноша проскользнул внутрь, смущёно оправдываясь:
- Я знаю, учитель. Но ведь вы могли быть заняты.
- Какое занятие будет важнее для меня чем беседа с ищущим братом? - легко улыбнувшись поинтересовался он - Спрашивай.
- Учитель, я боюсь. Смотрю в себя и не нахожу решимости.
Чистые щёки покраснели от признания в постыдном.
- Тогда попроси о ней - всё так же спокойно ответил наставник.
- Попросить? У кого?
- У творца конечно. Уверен, его щедрости достанет на такую малость, мой юный друг.
- Спасибо!
Большой брат по доброму усмехнулся, проводив взглядом молодого человека сквозь качающиеся от стремительного рывка полы шатра.
Жидкая цепочка одетых в простые робы мужчин выстроилась перед строящимся селением, вооружённая толстыми ивовыми прутьями.
Сэр Грам убрал ладонь от бровей, недовольно поморщившись на скользнувший по стали наручня луч жаркого солнца. Сектанты были слабы, и это понятно. Сила должна быть у правильных богов. А им остаётся только очистить мир от опасных безумцев, сеющих ересь. Захлопал над головой вымпел, отмечая поднявшийся ветер. Стоящая перед толпой сектантов фигурка, произносящая речь по всему видно, опустилась на колени, увлекая своим примером остальных.
- Разворачиваем строй - скомандовал паладин, принимая из рук оруженосца копьё.
- Помолимся, братья. - земля мягко ткнулась в колени стеблями весенних трав. Крестовина простого меча согрела лоб.
- Господь наш, у тебя прошу в минуту сомнения. Дай решимости нам быть в тебе. Наполни смелостью сердца наши и силой руки, чтобы могли мы служить тебе. Смирения над страстями положи нам полной мерой.
Спина лжебожца начала разгибаться, и рыцарь склонил копьё, метя в неё. И тут наполняющая тело дарованая Итишем сила исчезла. Стальное древко дернулось из руки, заставляя его качнутся, но твёрдость ей не изменила. Глурое колдовство не поможет сектантам! Рыцарь занёс наконечник над поворачивающимся к нему противником. Его жалкий меч не укроет от божьего гнева!
Грам ударил.
- ...нет. Но трое рыцарей погибли. Прости брат, они упорствовали в ярости.
- Пусть братья молятся. Творец всегда даёт нам шанс искупления. И пусть просят за мёртвых. Ведь их грех не завершён, а значит пути к спасению будут короче.
- Спасибо, наставник.
Слушая удаляющиеся шаги паладин открыл глаза. А облака спокойно проплывали по своим делам. Он сначала даже удивился, а потом попробовал вспомнить, когда последний раз смотрел в его вечную синеву. Получилось давно.
Всё время отнимала суета. Искоренять ересь, карать отступников, уничтожать злодеев. Ни дня отдыха. И даже женщины на бегу.
Безмятежная расслабленость мягко прижала его к земле. И звук садящегося на траву отступника не спугнул созерцательного настроения.
- Каждый раз удивляюсь, - сказал главарь еретиков - такое большое, непостижимое и такое спокойное. Хочется наслаждаться им вечно.
Жаль нечасто выдаётся свободные минуты.
- Входи, брат Семар. - Большой брат улыбнулся колыханию полы шатра, из-за которой тут же появился традиционно смущёный юноша.
- Вечер добрый, учитель.
- Взаимно. И как тебе доблесть на вкус.
- Она восхитительна, учитель. Но её слишком много.