- ... это дело, господин хороший. Уж третий год сохнут. И водника вызывали и ещё кого, да только без толку - тут паромщик сдвинул на нос шапку прикрывающую его от палящего солнца и тяжко вздохнул, не прекращая мерного нажатия на педаль рычага. Пятерня его нырнула в аккуратно прибраные седые волосы и резким движением навела лохматость. После чего шапка вернулась на своё законное, а паромщик заключил:
- Институтских надо. Они мож и не сильны, зато знать умеют. А потом уж водника. Только голова наш всё расход урезать норовит. А вы на тот берег зачем?
- Поохотиться хочу - по худощавому лицу пассажира скользнуло подобие улыбки - давно не выбирался от столицы.
- Только вы там, сударь, осторожней. В Мальке неладное творится. А дорога ваша как-раз там и проходит. Завернуть бы вам.
- И что же там происходит? - с искренней заинтересованостью подался тот вперёд, отчего из под плаща показалось зеленоватое стекло пуговиц потёртого камзола.
- Дык, люди пропадать начали. Вот с годок назад. Думали зверь какой задрал, охотников пригласили. А те и сгинули. Староста ихний думал обойдётся всё. Нашёл лыцарей каких-то. Так и от них костей не сыскали. И ведь говорили ему. Да теперь что уж. Вторую неделю вестей нет оттуда. И не ездит никто туда. Страшно. Говорят совет городской в святую инквизицию послал за помощью. - и решительно рубанув воздух вынутой из таинственых недр широких штанин трубкой заверил - уж эти то разберутся. Разом порядок наведут.
- Вы так уверены в силе нашей святой инквизиции? - полюбопытствовал пассажир.
- Ну дак как же! Братья инквизиторы вам не табаку нюхнуть, экая гадость, они одним лицом нечисть распугивают. Каждый в сажень ростом, и ударом быка валит. Ладошкой. Вот Ватиль лавочник встретил как-то инквизитора на ярмарке, так до сих пор расказывает что чуть не напрудил в штаны. А ведь просто рядом оказался, как чернокнижника брали. Берег ваш, сударь. Может всё-таки завернёте?
Мужчина весело улыбнулся, уложил в обширную ладонь медяки и легко соскочил на берег.
Хранитель переправы только покачал ему вслед головой.
Малька словно спала. Ленивая тишина накрыла село и не размыкала свои объятия. Не лаяли беспордные пустобрёхи, не мычала голодная скотина, не бегали меж дворов дети. Глубокая ночь звучала над Малькой.
Ранним вечером.
Мягкие шаги вспугнули смутные тени, протянувшиеся к закату. Зловещий хмык сорвался из под капюшона, меняя что-то в окружающем мире. Безмолвие приглушилось из звонко кричащего в неяркую тишину. И грянул смех. Безумный хохот, раскидывающий семена страха протискивался сквозь кривые закоулки, змеился вольготно по трём улочкам, перехлёстываясь через крыши домов и цепляясь за стрехи. Смех давил.
- Ты пришёл правильно, странник! Здесь лучшее место умереть!
Странник плавно повернулся, прокатываясь на пятке.
Тот вышел из часовни. Крючконосое лицо парило над чёрной мантией, перечёркнутое усмешкой превосходства. Радостные глаза мимолётно сощурились под невидимым но ощутимым взглядом. Сухие ладони вскинулись , стряхивая с кончиков пальцев кляксы серого тумана.
- Вижу, судьба свела меня с собратом по ремеслу - делая ленивый шаг, задумчиво произнёс служитель зла. И в противовес этой вязкой неторопливости резко хлестнули выметнувшиеся из утоптаной почвы нити яркой тьмы.
Его противник двинул руками возводя решётчатую стену, из мечущихся прутьев серой хмари, мгновенно запутавших в себе щупальца вражеской ловушки.
Некромант наотмаш ударил плетью разрушения, бессильно разбившейся о выставленый щит фонтаном стремительно разбрызгавшихся осколков, заставляя его самого выставить защиту. И злобно наблюдать как противник сокращает дистанцию. Приблизится однако у того не получилось. Земля под его ногами вспыхнула мглистым пламенем, грозя испепелить дерзкого пришельца. Грозя, но не испепеляя. Окутаный не враз различимым маревом тот вышел таки из огня, отводя очередное заклинание и уклоняясь от другого. И нанося первый свой удар.
Воздух вокруг тёмной фигуры зримо сгустился, собираясь в тугой клубок, и ударил порывом сумрачного ветра по колдуну, неудержимо закручиваясь. Ледяное прикосновение языков магического вихря слой за слоем слизывало вражеский щит словно леденец. Немного лишь недостало силы заклинания чтоб разрушить укрытие врага.
- Признаю, вы весьма талантливый молодой человек - заметил расслабившийся некромант - почему бы вам не присоединиться ко мне. Я дам тебе власть неведомую доселе. Я дам тебе силу. Я научу тебя. Прими моё предложение.
Голос мага сворачивался в ласкающие плети, зовя согласиться, принять новую судьбу из рук этого человека, обещая...
- Не интересует - равнодушно отказался пришелец. И так же равнодушно отбил атаку тысячи лезвий тьмы, дождём бесшумной смерти пролившихся сверху. Одно из них скользнуло вдоль складки выбившегося из под защиты плаща. Серебристый блик лаконичного креста, с непривычно короткими боковыми лучами и заострённым основанием, блеснул в образовавшейся прорехе.
- Священник?! Некромант!? - изумление колдуна, казалось, можно резать ломтиками.
- Творец создал нас такими, какими мы нужны. И это естествено - пользоваться Его дарами для прославления имени Его.
Меч, ставший образом креста, или сам родившийся от его образа, ловко скользнул из складок одеяния, заставляя врага отступить.
- Взять инквизитора! - заметался по улице злой крик.
Земля, постройки, крыши домов, даже сам воздух разверзлись, выпуская на волю ужасные создания чёрной некромантии. Неотвратимая петля умертвий, обтекающих своей массой опустевшие дома, сараи и виновника своего создания.
Святой брат пристально глянул на чернокнижника, и отводя взор занёс оружную руку. Лунным бликом скользнуло остриё в истоптаную землю. Нежно опустились ладони на серебро крестовины. Осторожно коснулся её центра лоб.
- Господь милосердный, к тебе взываю. Вразуми малых сих и отвори глаза их. В сиянии твоём да пребудут души их и не оставит милость твоя...
- Ты решил напугать меня своими молитвами? - саркастично поинтересовался колдун и скрипуче рассмеялся - Хе-хе-хе.
Коленопреклонённая фигура не шелохнулась и не сбилась, продолжая мерный речитатив. Длани некроманта взметнулись, окутываясь злой магией, но заклинание не сорвалось. Не успело.
Один из мертвецов замер словно в удивлении, странно переминаясь.
Ещё два умертвия встали на месте, и, будто рассыпалась невидимая цепь, замерли остальные. Не успевший ощутить растеряности некромант попытался что-то сделать, но застывший недалеко от него здоровяк, при жизни бывший кузнецом, если судить по укрывающему ссыхающийся торс кожанному фартуку, прожжёному тут и там, развернулся и, почему-то, с хеканьем бросил молот. Защита прогнулась почти до бледного лица злодея но выдержала, давая ему время разглядеть направленые на него живые взгляды мёртвых глаз.
Мира тебе, святой брат - от души пожелал со дна бывший кузнец.
Святой брат, наблюдая как в заполняемую яму скатываются последние струйки земли, наконец ответил:
- И тебе мира, брат мой.
- Господь всемогущий, в круге забот наших идём к тебе...
Он молился, чувствуя, как одна за одной рвутся нити, связывающие бытиё, и души легким маревом устремляются от могил вверх, на Его суд. Пока с кладбища не отлетела последняя.
Прислушавшийся к наступившей пустоте брат инквизитор кивнул своим мыслям и повернулся к Мальке.
Шамка чутко ловил ушами все звуки снаружи, успокаивающе гладя сестрёнку по голове.
Страшный опять смеялся. Страшно. И делал свои колдовские штуки. Шамка аж здесь почуствовал. И еле уговорил Татьку не плакать. А теперь он боязливо смотрит на крышку погребицы с косо начерченым крестом, да дышит ртом, неглубоко и через раз. Хоть от страха и хочется вдохнуть на полную. Да только попробуй.
Эх. Был бы у них священник. Сам он тоже молился, но разве будет большая сила у молитвы отрока. Эх.
А ещё лучше - был бы он сам священником. Тогда бы он не боялся и смог... На этой мысли шамкины размышления прервал сторожкий стук.
Парнишка так и замер, страшась взглянуть на лаз. Нет. Никто из этих не стучался. Царапали плахи пола, в попытке найти что-то, да шумели. Но разве не может колдун хитростью сказаться добрым человеком?
Стук раздался снова. Тихий и мягкий, словно по мху ступаешь. Шамка сдвинул ладонь на рот Татьке, мысленно уверяя колдуна, что тут их нет. Третий стук получился требовательный и даже какой-то угрожающий. А затем властный голос громыхнул сверху:
- Именем господа! Откройте души спасению, а двери святой инквизиции!
Шамка даже недослушал, как руки его уже отвязали верёвку от брусьев, хорошая у старосты погребица, и выскочившая в открывшийся проём голова жадно заглотила свежего до невозможности воздуха , не забыв конечно уточнить:
- Это не дверь, а крышка.
Инквизитор, в чёрном плаще, с видным сквозь дырку всамделишным крестом боевого инквизитора, улыбнулся сверху и согласно сказал:
- Хорошо - и добавил, представляясь - дознаватель святой инквизиции брат Мавритин.
Шамка глянул на глазасто посвёркивающую сестрёнку и спросил нахмурившись:
- А эти?
- Господь принял их души, - серьёзно ответил инквизитор - идёмте. Вам нечего пугаться.
Одна мозолистая рука ухватила другую, поменьше.
- Жалестно, что вы значит не поохотились. Но хоть родственников нашли. Не дело это, когда дети сиротами остаются. - тут паромщик опять почесал нос, не отрываясь от берега взглядом - это хорошо что вы их забрали. Неспокойные места. Сами слышали.
Тут плавсредство ткнулось в мостки, и доблестный переправщик пожелал пассажиру и его маленьким племянникам удачи. Сам же юркнул в свою избушку, достал из клетки с эмблемой королевской голубятни птицу, вложил в пенальчик короткое послание, от долгого писания пальцы уставали, и бросил летуна в небо. Не забыв покачать на такое расточительство головой.