Аннотация: Кажется Трей начинает догадываться кто причина всего...
Глава 23. Сила знаний
Трей дрожащими руками выключила блок связи на браслете, заглушила аварийный маячок, оставив работать только универсальный переводчик. Подумав немного, она отключила и его. Ведь чувствительные сканеры могут засечь батареи с энергией. И тогда...
Что тогда?
Кто такие рианцы?
Если они могут найти источник питания, то у них есть приборы, и это значит, что это технологическая цивилизация. Что ж, тот космический корабль, который она видела с высоты, как раз и объясняет все.
Трей попыталась вспомнить, что ей говорил Денис. Тогда это звучало как бред - пришельцы, бластеры, но про космический корабль он тоже говорил.
Мальчики в безопасности, динозавры им не угрожают. Ни те, что бегают по земле, ни те, что плавают в воде, ни те, что летают в небе. Как то летающее чудовище, которое чуть не унесло ее в свое гнездо - кетцалькоатль. Трей нашла его название в ноте.
Селет не хочет, чтобы она попала к рианцам на корабль. Почему? Да потому что ничего хорошего там нет. Получается, быть на корабле опасней, чем в первобытном лесу? Селет же не знает, что она подружилась с Рисой, малышом Ко и сидит не на каком-нибудь дереве под дождем, а на травяной подстилке в пещере, где спят пять братиков и три сестрички Ко. В пещере было темно, солнце уже село, снаружи накапывал дождь. На центральной площадке горел огонь, там взрослые алиорамы ели свой ужин, разговаривали, спорили, дрались, мирились и смеялись. Смех их был похож на кудахтанье.
Когда они пришли в стойбище, ее долго рассматривали несколько взрослых алиорамов. Самый толстый алиорам сказал, что ее можно сменять на несколько острых ножей у "техктоснебов". Оказывается, он говорил о рианцах.
Риса сказала, что не отдаст Трей, и велела Ко отвести ее в пещеру.
Там и обнаружилось семейство Рисы. Впрочем, у остальных алиорамов тоже было много детенышей. "Детей", - поправилась Трей. Детей. Братьев и сестер. Она повозилась с любопытными малышами, причем они так шумели, что к ним забежало еще несколько соседских алиорамчиков. Затем пришла Риса, принесла еду, и сказала Трей, что Кор, вождь племени, решил, что пока ее менять ни на что не будут.
Как же она накинулась на еду! В глиняной миске лежали поджаренные овощи и куски мяса. Пусть жесткого, но горячего и сытного.
Пока Трей уплетала мясо с овощами, Риса рассказала, что когда-то давным-давно, когда она была яйцом, и ее мать была яйцом, к ним пришло вот такое же существо, как те двое, что были здесь и которых забрали тектоснебы. Программа переводчика окончательно настроилась, и речь алиорамов уже не казалась девочке примитивной. "Ага, - решила Трей. - Это она про Селета и Дениса". Кор сильно злился, когда узнал, что алиорамы отдали мальчиков пришельцам. Если бы он тут был, он бы не отдал. Не за шесть острых ножей, в любом случае. Кор вместе с отрядом охотился далеко от стойбища, а когда вернулся, обмен уже состоялся. Трей решила, что вождь посчитал обмен не равноценным, и в ее случае, он постарается не продешевить, выменяет, к примеру, не три ножа, а двенадцать или даже зажигалку, ведь огонь алиорамы добывали трением. Она сама видела, как Ко пытался получить огонек из двух сухих веток.
Но Кор не хотел менять Трей. Он сказал, что если она такая же, как тот, первый, что пришел к ним - с одноцветной шкурой, без хвоста и пятью пальцами, - тут Риса взяла Трей за руку и пересчитала ее пальчики, - то она, то есть Трей, может научить их чему-нибудь полезному, как научил их предков тот, первый.
- Как звали первого? - спросила Трей, уже подозревая ответ.
- Саша, - ответила Риса. - Саша.
- И чему он вас научил?
- Мясо жарить! - крикнул Ко. Проказник и не думал спать, он слушал разговор матери с Трей. - Воду носить в глине!
- Да, делать из глины вещи, - добавила Риса. - Зажигать огонь. Плести сеть. Ты, как Саша, но говоришь. Научишь больше. Саша не говорил. Только показывал.
- Это давно было? - спросила Трей.
- Давно. Очень давно. Его кожа была белой и чистой, а у тебя пятнышки и полоски, - сказала Риса и провела своим пальцем по руке Трей.
- Это мехенди, - ответила Трей. Риса не поняла ее и Трей пояснила: - Это рисунок. Можно смыть.
- Рисунок? Знаю! - Риса встала, пошла вглубь своей пещеры и принесла оттуда несколько грубо сделанных тарелок и плетеную корзинку. В корзинке обнаружились плошки с красным, желтым и белым порошком.
- Краски? - спросила Трей.
- Это из коры, - Риса указала на красный порошок.
- А эту я нашел! - Ко гордо показал на белый.
Трей потрогала пальцем содержимое чашки, попробовала на язык.
- Мел?
- Плохо держится, - сказала Риса. - Но красиво.
- Желтый из камней, трудно добыть, - сказал Ко. - Я умею!
Тарелки были раскрашены простым рисунком из полосок и точек.
- Я люблю рисовать! - сказала Трей. - И лепить из глины. Я покажу завтра как!
- Хорошо, - ответила Риса. - Теперь спи.
Алиорамиха направилась к общему костру, а Трей устроилась рядом с Ко и уже почти задремала, но тут ее браслет принял вызов, и Селет сказал, что нужно выключить прибор, иначе рианцы до нее доберутся.
Трей так и сделала, а теперь лежала в полутьме, слушая дыхание спящих алиорамов и сразу ставшие непонятными возгласы у костра. В этот момент ей ничего не угрожает. Никто ее не найдет. И пока она будет им полезной, ее не тронут. Она придумает, как выручить мальчиков. Завтра она научит Рису лепить высокие сосуды, а дальше...Чему же еще научить алиорамов? Какое знание будет для них ценным?
Колесо? Только как его делать? Ничего, она начертит на песке рисунок, а там пусть сами думают.
Еще она научит их готовить мясо по-другому. Так чтобы оно было мягким - его нужно мариновать, а уксус можно сделать... Как? Не проблема, она включит нот и прочитает, как делать уксус, колесо, а может быть, и гончарный круг, да и все, что угодно. Трей улыбнулась. У нее в руках бесценное сокровище, дороже всех ножей на свете - у нее в ноте знания человеческой (и не только) расы о мире, технологиях, которым нет цены. Зная один процент от того, что есть ее в ноте, алиорамы...
А!!!!!!
Чуть не заорала Трей, когда догадка пронзила ее мозг.
Девочка села на подстилке, прижимая к груди руки.
Вот что случилось!!! Вот как она погубила мир! Она, она, кто же еще? Она дала алиорамам знание - и те построили цивилизацию до людей, и люди как вид не развились. Не было никаких обезьян, спустившихся с деревьев, возможностей очеловечиться у них не было, так как динозавры стали преобладающим видом. Вот и отгадка! Все так и было!!!
Поэтому она и увидела в будущем тот страшный нечеловеческий город!
Что же делать?
Все просто! Завтра она утопит свой нот в самом глубоком болоте, или скинет его в самую бездонную пропасть, или закопает его в яме, но она не передаст алиорама знания, которые дают такую невероятную силу!
А она? Как же она останется без такого великолепного советчика? Что она будет делать? Как спасать мальчиков?
И что она скажет алиорамам, когда те потребуют новые знания? Что станет решающим? Письменность? Если кто-то владеет письменностью, то он может передать накопленные сведения другим - своим детям, внукам и правнукам или соседям... Перед ее мысленным взоров возникали образы глиняных табличек, папирусов и свитков, книг с толстыми кожаными переплетами, стопки обычных книг, газет, журналов, шкафы библиотек, диски, цифры, тот самый код, на котором работают все компьютеры Земли, 010101 и так далее - все это вливалось неиссякаемой лентой в ее нот, ручной компьютер, хранящий биллионы единиц информации, способной уничтожить тех, кто ее собирал, тех, кто сделал прибор.
Она не имеет права предать свой народ. Свою расу. Человечество.
Вот это они попались!
И тут спасительная мысль пришла ей в голову: но ведь она еще ничего не сделала, а мир там, в будущем, уже изменился!
Тогда выходит... это не она! Что, если историю изменил Саша Тумановский, научивший динозавров разжигать огонь?
Трей закрыла лицо руками и закачалась из стороны в сторону.
Какой дурак, какой он дурак!!! Как он мог? Как не подумал...
Но... он, он, наверное, не знал... не знал и не понимал, что делает. Ведь она сама была готова научить алиорамов писать. И если бы она не видела мира будущего, то она бы так и сделала. Ведь знания - это здорово, она привыкла делиться ими с другими детьми, взрослыми, получать любую информацию, которая ей понадобится.
Делиться с равными.
Вот в чем дело. Вот почему илльфи не торопятся предоставить землянам все свои технологии, как и жители Легианы, Верса и Мо-дигны.
И с такой жадностью просят новые знания у землян супривианцы, арголы и адалы, извечные враги землян, все они готовы поживиться земными технологиями.
А ведь каждый народ должен сам пройти свой путь. Сам разжечь первый костер, сделать колесо и научиться писать...
В пещеру заглянула Риса и что-то сказала. Что именно Трей не поняла, ведь браслет с переводчиком был выключен. Она нарочито зевнула, сделав вид, что почти спит, и легла на подстилку.
Риса снова что-то сказала, тон ее был мягким, успокаивающим, динозавриха легла рядом, и спустя пару минут Трей услышала ее мерное дыхание.
У Трей же сна не было ни в одном глазу.
Саша был здесь. Никаких сомнений. И она же не дочитала его дневник!
Трей открыла нот. Так, вот она последняя запись, что она прочитала: "06.11.62. В школе сказали, что запретили ядерные испытания в воздухе, на земле и в воде. Можно будет взрывать только под землей. Вот зачем копают шахты. Завтра праздник". Дальше были еще две записи:
"07.11.62. Был в подземной стране. Пошел в пещеру с фонарем, нашел подземный лаз. Сначала не понял, где оказался. Шел не долго, там было тепло, хоть и темно, шар светился вверху. Видно мало. Был на скале посередине подземной реки. Видел чудовищ. К реке выскочили звери на двух лапах, с хвостами и зубастой мордой, как динозавры, и как говорил Баркан. Они дрались между собой. Большой загрыз мелкого. Кровищи было пропасть, я думаю, что сюда направят экспедицию".
"19.11.62. Не писал долго, забыл дневник в пещере. Я рассказал, где был, никто не поверил. Про динозавров, которые едят овец и оставляют следы - тоже рассказал, но опять никто не поверил. Таскали по врачам, проверяли голову. Думают, что я упал и ударился головой. Первого декабря мы с мамой должны уехать. Взял фотоаппарат, сфотографирую чудовищ, тогда мне поверят".
"Глупый мальчик, - подумала Трей, - какая подземная страна?" Но потом она решила, что слишком строга к Саше. "Если он вышел сюда, в прошлое, ночью (шар вверху - это же Луна!), то он не понял, что оказался в прошлом. Что еще он мог подумать? Денис тоже сначала решил, что они попали в другую пещеру. И Саша не знал про то, что возможно искривление времени и пространства. Он же не знал про кристаллы трона. Про них никто тогда не знал".
И Саша не вернулся обратно.
Он попал на берег с той стороны, где стойбище алиорамов, подружился с ними и жил там, учил их... И что было дальше? Что случилось? Да все что угодно! Например, он решил пойти домой, а по дороге его догнал и убил дейноних.
Все сходится. Поэтому-то и остался дневник в пещере.
Но в первый же раз Саша вернулся домой в свой мир, к маме и папе... Рассказал о том, что видел. Почему же тогда она попала в неизвестное место?
Трей чувствовала, что ее голова идет кругом, а еще слипаются глаза. Всю ночь ей снились пришельцы из далеких глубин космоса, которые вторгались на Землю, строили чудовищные города и прокладывали дороги...
Заключенных кормили не так вкусно, как гостей. На завтрак им досталась каша неопределенного цвета, хрустящие хлебцы и стакан воды.
После завтрака Селет запрыгнул на верхнюю койку, лег там, закинул руки за голову, и закрыл глаза.
Ему надоело отвечать на вопросы Дениса: а скоро нас отсюда выпустят, а долго нам тут еще сидеть, а зачем илльфи острые уши? Он чувствовал, что настроение землянина начинает захватывать и его, а Селету совершенно этого не хотелось.
Вчера случилось кое-что из того, о чем нужно было подумать. Разложить по ящичкам, как говорил Севиш.
Когда они были в зале совещаний, Селет не терял время даром. Он пытался уловить, о чем думают рианцы. Он проверил каждого - капитана, его подружку (ох, и сильная же она, Селет поморщился, вспоминая, как рианка трясла его), и этих в белом. Они были не в форме - следовательно, не члены экипажа. И не пассажиры - что им делать на совещании? Они говорили о каком-то плане, попытке. Это ученые? Что они намереваются сделать? Это и пытался понять Селет.
Уловить удалось мало.
Только то, что рианцы относятся к ним враждебно. Причем, враждебно не столько к нему, илльфи, сколько к землянину Денису.
Почему?
Что такого Денис им сделал?
Ничего.
Не восприняли же они всерьез его угрозы насчет того, что тут появятся земляне и устроят рианцам веселую жизнь!
И ведь это Селет сказал Трей, чтобы она выключила браслет, но уровень враждебности к нему ничуть не повысился. Был некий всплеск - досада, но и только. А вот когда рианцы смотрели на Дениса, Селет чувствовал не враждебность. Ненависть.
Почему?
Какие у них причины? В чем разница между Селетом и Денисом? "И это даже не твоя планета", - сказал Ри-гордо...
Ответ пришел быстро.
Рианцы ненавидели не Дениса. Они ненавидели людей. Тех, в будущем.
Причем так сильно, что хотели их всех убить.
Почему?
Какие могут быть причины?
Почему можно кого-то ненавидеть так сильно?
Не просто же так!
Надо что-то сделать плохое, такое, за что можно ненавидеть.
Причинить вред.
Но какой вред?
- Давай поиграем в морской бой! - предложил Денис.
- Давай, - согласился Селет.
- А ты врать не будешь?
Денис вчера вечером выпросил у охранника блокнот с карандашом, и они переиграли уже в кучу игр.
- Не буду, сколько раз повторять, илльфи не жульничают!
Он не виноват в том, что почти всегда выигрывает в логических играх.
Селет мысленно представил себе два куба, один свой, другой Дениса, построил корабль из пяти кубиков и приготовился играть в незатейливую игру.
- А один гамма, - бодро начал Денис.
- Мимо, - сообщил Селет. - Г четыре эпсилон.
Пауза. Денис принялся вычислять место, куда стрельнул Селет в трехмерном кубе. Илльфи подавил зевок. Денис предлагал играть без третьего измерения, но это была бы полная скука.
- Попал... Ты подглядывал!
- Как? Я же тут лежу и смотрю в потолок!
- Нет, как ты мог сразу попасть?
- Ишь ты, хитрый какой, зачем это я буду рассказывать, как? Так и быть, доиграем, скажу. Г четыре дельта.
- Мимо!
"Можно ненавидеть не за то, что ты сделал что-то кому-то лично, а если сделал что-то тому, кто тебе дорог". Селет чувствовал, что вступает на зыбкую почву. Чувства и причины их вызвавшие - очень ненадежная основа для предположений.
- Б два гамма, - крикнул снизу Денис.
- Мимо. Но ход хороший, - отозвался Селет. - Г пять эпсилон.
- Убил, - сказал Денис.
- В два бета.
- Мимо!
"Очень быстро ответил, - отметил Селет. - На линии бета ни одного корабля нет. Третье измерение заставляет Дениса сопеть секунд пять, а то и десять. Запомним".
- Д один эпсилон, - сказал Селет, продолжая думать о рианцах. Мозаика не складывалась. Было что-то еще, чего он не учитывал.
- Убил, - мрачно отозвался Денис.
- В три альфа.
Что могли сделать люди рианцам?
Эх, нот бы сюда. Но он помнил, что мир рианцев погиб задолго до появления людей. И люди никакого отношения к его гибели не имели. Впрочем, как и илльфи.
Как же они могли причинить вред? А что если... если люди из будущего причинят вред рианцам в прошлом? А эти, из настоящего, узнали об этом, и вот так решили предотвратить вред.
Как? Убив всех людей? Но людей-то здесь нет... Что они тут делают?
Селет чувствовал, что он бродит где-то рядом с правильным ответом, что еще один факт - и все встанет на свои места, но было что-то еще... Он машинально отвечал Денису, землянин играл азартно и не мог скрыть своей радости, когда сумел подбить илльфийский крейсер. Но крейсер у Селета был большой и сложной конфигурации, пока Денис определял, как он расположен, Селет дощелкал его мелкие кораблики.
- Прилично, - похвалил он Дениса. - Почти взорвал мой корабль. Две палубы всего осталось.
Трей проснулась рано утром, долго лежала ни о чем не думая, затем на цыпочках пробралась к выходу из пещеры. В воздухе плавал туман, такой густой, что не было видно ни костра в центре, ни пещер на другой стороне.
Ей нужно время, чтобы понять, что делать, как освободить мальчиков. А для этого она должна решить чему можно научить алиорамов. Какое знание безопасное? Есть ли такое? Она же не причинит человечеству никакого вреда, если покажет, как правильно делать глиняную посуду?
Трей на уроках по искусству изучала и лепку, и скульптуру, и технику рисунка. Она обожала эти уроки. Больше всего она любила работать с живыми красками, но лепить из мягкого пластика или древней глины ей тоже нравилось.
Программа курса включала историю лепки, и учитель рассказывал о самых первых гончарах, о том, как они делали чашки и горшки, о том, как их расписывали, сушили, обжигали. Трей включила нот и освежила урок в памяти.
Как только в пещере завозились просыпающиеся алиорамы, она скрыла нот под одеждой. Нет, расстаться с прибором немыслимо. По крайней мере, не вот так, сразу.
Помедлив немного, она включила переводчик. Будем надеяться, что эту искорку энергии никто не заметит, иначе как объяснить алиорамам, что она внезапно перестала их понимать и разучилась говорить на их языке?
После завтрака, который состоял из остатков вчерашнего ужина, то есть из недоеденных кусков мяса, Трей объяснила Рисе, чему именно она хочет ее научить.
Алиорамиха была в замешательстве. Трей видела, что она рада, но в то же время и огорчена. Оказывается, именно сегодня была очередь Рисы идти собирать древесные плоды для техктоснебов.
- Много едят, много. Требуют три корзины каждое утро. Мы кормим. Хочу, чтобы ты меня научила. Меня. Только меня.
- Согласна, - сказала Трей. - Я пока найду глину, ее все равно еще надо месить и готовить.
Риса пробежала взглядом по своим малышам и сцапала Ко, как самого старшего.
- Он пойдет с тобой. Учи его. Потом мне все расскажет.
- Ладно, - снова согласилась Трей. - Помощник нужен. Если хотите, я завтра еще раз все покажу.
- Хочу! - почти закричала Риса и нагнулась к Ко: - Учись хорошо. Делай все, что она скажет.
Ко и сам был рад провести день с Трей. Они спустились к ручью.
- Нужно найти глину, - сказала Трей.
Ко запрыгал вокруг нее.
- Знаю! Мама нашла место. Знаю где!
Ко привел ее к заболоченному участку, который находился недалеко от ручья. Там были ямы с глиной, наполненные водой. Вода скапливалась в углублениях, ведь глина, в отличие от песка, не пропускала воду.
Трей принялась за дело.
Сначала надо было набрать в яме столько глины, сколько нужно для ее задумки. Нужно было много. Пока Ко выкапывал глину из ямок, Трей нашла несколько плоских камней, на которых можно было месить эту глину, очищать и отбивать.
Если хочешь получить хорошие изделия, нужно убрать весь мусор и камешки, много раз промять глину, чтобы не осталось воздушных пузырьков, и масса стала пластичной.
Трей и Ко трудились не покладая рук.
Закончили они ближе к обеду.
Трей велела принести Ко побольше сырой травы, чтобы накрыть готовую глину и защитить ком от высыхания.
Они отдыхали на берегу ручья, когда пришла Риса и принесла сладкие древесные плоды с твердой скорлупой.
Ко рассказал матери обо всем, чем они занимались с самого утра. И показал, как проверять пластичность глины: скрутил жгутик и согнул его. Глина тянулась великолепно, на сгибе не было никаких трещин или разломов.
- Вкусно, - похвалила Трей угощение.
- Мало осталось. Собрали все. Техктоснебы много едят. Ходили к реке. Далеко, опасно.
- Вы заходите в корабль?
- Куда?
- В их дом. Заходите внутрь?
- Нет! Корзины оставляем около входа. Они сами забирают. Еще они строят новый дом.
- Какой дом? - спросила Трей.
Это что же, выходит, пришельцы решили обосноваться на их Земле?
- Большой, из камней.
Выяснилось, что рианцы взяли много сильных алиорамов и увели их в горы, где и начали стройку.
- Камни режут молниями, - сказала Риса.
Трей припомнила то, что она видела с высоты. Да, ближе к горам стояло какое-то сооружение из камня.
Девочка решила обдумать все это позже. Пока же Риса с нетерпением ждала первого урока.
И Трей принялась показывать ей, как правильно лепить.
Сначала она отделила от вымешанной глины кусок и разделила его на десять шариков.
Риса наблюдала.
Трей взяла один шарик и размяла его в толстую лепешку, потом сделала из него колбаску и уложила ее плотной спиралькой на плоском камне. Проверила, нет ли зазоров. Повторила действия с другим шариком. Спиралька на камне стала больше.
- Это дно, - пояснила Трей. - А дальше будем делать бока.
Она взяла следующий шарик, тщательно промяла его, скрутила его в новую, более тонкую колбаску и положила кольцом по краю дна. Тщательно прикрепила кольцо к дну. Со следующим шариком Трей проделала то же самое, и новое кольцо легло поверх первого. Стенки будущего сосуда выросли.
Риса стала повторять то, что делает Трей. Ко раскатывал шарики в колбаски - дело шло быстро и весело.
Изделие вышло немного кривым, и Трей подравняла у него бока.
- Можно сушить, - сказала Трей.
Они сделали еще пару кувшинов и чашки поменьше, разложили все на камнях у ручья.
- Через несколько дней солнце их высушит, и можно будет обжечь в костре, - сказала Трей.
В ноте девочки была информация и о настоящем гончарном круге, но сделать его Трей было не по силам. Так что все, что она могла предложить алиорамам это самую примитивную технику гончарных изделий.
Солнце шло уже на закат, пора было возвращаться в стойбище. Прошел день, а она так и не поняла, что случилось с земной историей, и не решила, что делать с ее нотом.