Наташа проснулась от скрипа двери, которая отворилась и впустила в её коморку Меседу. Девушка была облачена в чёрное трико, заправленное в лакированные сапоги с высоким голенищем, и в чёрную водолазку; вместо пояса на её бёдрах красовался кожаный ремень с ножнами, а на плечах висел белый плащ с огненно-красной подбивкой. Прежде всегда распущенные волосы цвета льна были собраны и подвязаны - теперь Наташа смогла разглядеть её чистые голубые глаза, наподобие тех, что бывают у ангелов.
- Я ещё ни у кого не видела таких глаз, - прошептала Наташа, не отрывая взгляда от вошедшей.
- И что с ними не так? - грубо ответила Меседа, застыв на месте, устремив взгляд на пленницу.
- Я не вижу в них той злобы, которая в твоих словах и жестах, и даже в мимике лица. Глаза твои - это чистый горный хрусталь. Пусть они холодны, полны разочарования и злобы, но они чисты, и то безразличие, которое ты сейчас пытаешься мне показать, идёт не из глубины души...
На минуту Меседа задумалась, отвернувшись в сторону, но задумчивость её была недолгой.
- Да что ты понимаешь, глупая девчонка, в жизни! - воскликнула она, по-прежнему не поворачиваясь к собеседнице. - Не стоит копаться в чужих душах - посмотри лучше в свою - уверена, там кроется немало грехов. Перед смертью стоит подумать об их искуплении.
- Ты меня не поняла, - попыталась было объяснить Наташа, но Меседа заткнула ей рот:
- Даже не пытайся разбудить во мне милосердие! Я даже не знаю толком, что значит это слово. Я знаю, что Кира меня спасла - за это я ей бесконечно благодарна и обязана жизнью. Я признаю только такую благодарность, только такое милосердие; я её слуга навеки, кроме того, я её преемница. Я убью тебя, чтобы доказать ей свою преданность - я докажу ей, что я лучше Кристины, что я преданней её!
- Как же ты ещё глупа, - усмехнулась Наташа, добродушно улыбаясь ей в глаза.
Меседа же, не привыкшая к такой улыбке, разозлилась и в отместку дала ей пощёчину; Наташа свалилась на пол, поскольку от изнеможения и чудовищной усталости не смогла выдержать даже такого, казалось бы, лёгкого удара. Но даже то обстоятельство, что она оказалась на полу, её руки и ноги были всё ещё связаны, не помешала ей разразиться дерзким смехом. Взбешённая, Меседа достала из-за голенища сапога нож и перерезала верёвки, опутавшие конечности пленницы; взяв за шиворот, Меседа потащила её к двери со словами:
- Меня ещё никто так не оскорблял - мы будем драться, драться на мечах!
- А почему бы тебе не убить меня прямо сейчас? - спросила Наташа, поднявшись на ноги.
- Потому что я воин, а не убийца. Я не могу убить безоружного человека, - твёрдо ответила Меседа, резко обернувшись.
- Жаль, а мне всё равно, как ты убьёшь меня - я не воин и не владею никаким оружием, кроме как словом, но и оно меня сейчас обмануло. Я даже драться врукопашную не могу. - Словно самой себе сказала Наташа и покорно пошла за грустной девушкой в белом плаще, которая пыталась казаться жестокой и бессердечной.
"Это не твоя жизнь", - подумала Наташа, глядя ей в затылок.
Спустя несколько минут в глаза Наташи ударил яркий свет восходящего утреннего солнца; поскольку девушка уже несколько дней сидела в темнице и видела лишь узкую полоску света, что падал откуда-то сверху сквозь старое грязное окно, яркий солнечный свет, не встречавший преград, заставил её крепко зажмуриться. Она словно ослепла, поскольку, когда открыла глаза, ничего не могла увидеть, кроме неясного чернеющего пятна, застелившего всё вокруг. Меседа, заметившая, что пленница заметно от неё отстала, остановилась; она хотела было накричать на Наташу, но её мимолётное желание пропало в ту же секунду, ведь она увидела, как та едва перебирает ноги, глядя куда-то вдаль. "Ослепла что ли" - подумала она, не отводя взгляда от своей спутницы.
- Да, похоже, ты права, - услышала девушка невнятный голос Наташи, - я ничего не вижу.
- Что ты сказала? - ошеломлённая спросила Меседа и пошла ей навстречу.
- Ты подумала, что я ослепла, вот я тебе и ответила, что, вполне вероятно, ты права, - пояснила пленница.
- Вот именно - я только подумала! - воскликнула Меседа, её брови подлетели от удивления.
- А может, это мысли вслух?
"С ней что-то не так, - вихрь мыслей захлестнул Меседу, - иначе бы Кира не стала мне приказывать её убить..." - повернувшись, она долго смотрела на свою случайную собеседницу, но не услышав в ответ ни слова, поняла, что этих мыслей та не услышала. "Понятно, не нужно смотреть ей в глаза, - сделала вывод девушка и снова отвернулась. - Странно, почему тогда Влад так горячо пытался меня убедить, что эта девчонка - моя сестра? Кристина...Она ведь помешалась и наговорила всяких глупостей! Как она может быть моей сестрой, ведь мы совсем не похожи - никакого сходства во внешности! Да и характер...
Она может читать мысли, читать, непременно глядя в глаза, поэтому и представляет прямую угрозу Кире! Да, это именно так! Конечно, убить просто так я её не могу, а в бою - другое дело. Но, по её словам, она не владеет оружием, а это сродни убийству"
Меседа резко обернулась, бросив на пленницу холодный взгляд; Наташа ей приветливо улыбнулась - её глаза уже вполне привыкли к нормальному свету. Меседа старалась ни о чём не думать, но вопрос один мучил её и она никак не могла изгнать его из своих мыслей.: "Кто ты?" - мысленно спрашивала она, глядя в чернеющие глаза пленницы.
"Это уж ты реши сама, Меседа", - подумала Наташа, не отрывая своего испытующего взгляда от чистых голубых глаз.
- Здесь! - коротко сказала, словно отрезала, Меседе, воткнув в мягкую податливую землю короткий клинок, который вынула из-за голенища своего высокого сапога.
Наташа остановилась, повинуясь властному взгляду девушки в белом плаще с огненно-красной подбивкой. Она больше не стала пытаться залезть к ней в голову, поскольку поняла, что этим тревожит её, и теперь, когда их взгляды встречались снова, Наташа просто отворачивалась.
Девушки остановились на невысоком холме, густо засыпанном снегом, кое-где талым и покрытым твёрдой ледяной коркой от прошедшего накануне дождя. Мороза не было, поэтому под их ногами скользила липкая грязь. Они остановились под дубом, огромным вековым деревом, на верхушке которого по-прежнему, несмотря на зиму, зеленели листья. Скованная льдом река о чём-то шепталась с холодным ветром. В нескольких шагах Наташа заметила резкий обрыв, и на память пришли те страшные минуты, когда она стояла точно на таком же обрыве вместе с Николь.
- Держи! - скомандовала Меседа и кинула на землю огромный острый меч. Наташа беспрекословно повиновалась и подняла оружие; поскольку она впервые взяла холодный клинок в руки и ощутила его тяжесть, она не знала, что делать с ним дальше, поэтому и застыла на месте, как каменное изваянье.
- Возьми его обеими руками и держи крепко, как только можешь, - сказала Меседа, не обращая внимания на то, что вещь тяжела для её пленницы, - и приготовься ответить на мой удар.
- Но я не могу...
- Придётся, иначе ты умрёшь!
- Мне всё равно - убей меня хоть сейчас, и покончим с этим.
В голосе Наташи ясно и отчётливо Меседа распознала глубокое безразличие ко всему происходящему. Внезапное открытие поселило в её сердце ещё больший азарт, чем прежде.
- Посмотрим, что ты на это скажешь, - усмехнулась Меседа. - Скажем, если ты победишь, если тебе удастся, хотя бы выбить меч из моих рук я помогу тебе: я устрою тебе встречу с той девчонкой, из-за которой ты сюда попала, если, конечно, она ещё жива...
Наташа подняла на собеседницу заинтересованный взгляд.
- Разве ты можешь пойти против Киры? - после минутного молчания спросила она.
- А ты думаешь, что победишь меня?
- Я готова!
Наташа крепко сжала обеими руками тяжёлое оружие и подняла его перед собой, предварительно удобнее встав на ноги. Меседа сделала шаг вперёд. Она высоко над головой подняла свой меч, чтобы размах был больше, и резко опустила его на остриё клинка своей пленницы. Наташа едва устояла на ногах, но удар выдержала. Молниеносным движением она атаковала соперницу. Металлический скрежет, который получался при столкновении орудий, смешался с усиливающимся поминутно холодным зимним ветром, с шлёпаньем грязи, что летела из-под ног девушек во все стороны, смешался с их сбившемся дыханием. Плащ на плечах Меседы развевался во все стороны, когда она энергично то поднимала, то опускала руки, орудуя острым клинком. Движения Наташи были больше комичны, нежели воинственны, но это ничуть её не волновало - она защищалась из последних сил, как только могла. Её слух полностью застелил металлический звук, она не слышала ничего кроме дикого скрежета и пульсирующей в висках крови. Сердце девушки поминутно то холодело, то загоралось горячим пламенем. Мышцы рук болели до изнеможения, онемевшие пальцы тряслись, едва удерживая меч.
Следующий удар, который Меседа нанесла непоправимо точно в середину холодного клинка, выбил меч из рук Наташи. Меч упал в талый сугроб, а сама же Наташа плюхнулась на колени прямо в грязь; голова её кружилась, и всё вокруг плыло перед её глазами. Меседа едва коснулась коником меча до груди девушки и, переведя дыхание, произнесла:
- Вставай, воин, мы ещё не закончили!
- Я больше не могу, - едва слышно ответила Наташа.
- Какой же из тебя воин тогда, если ты не можешь преодолеть усталости! - усмехнулась соперница.
- А я и не говорила тебе, что я могу быть воином!
- А как же та девчонка? Неужели тебе на неё наплевать?
- Я верю в неё - она не так слаба, как я. Она не раз меня спасала...
- Ты так говоришь о ней, словно она тебе не просто подруга?
- Она мне как сестра.
- Сестра? - заинтересовалась Меседа.
- Она заменила мне мою родную сестру, которой, возможно, уже давно нет в живых...- произнесла Наташа, не глядя на собеседницу.
- А что же с ней случилось?
- Я не знаю - я была слишком мала...
"Странно, от неё идёт какое-то необъяснимое тепло. - Думала Меседа, устремив взгляд куда-то вдаль. - Кажется, она влезла ко мне в душу: я всё больше и больше хочу с ней говорить, и не пойму никак, почему так. У неё была сестра? Странно...А может она лишь прочла мои мысли и теперь пытается мной манипулировать? Не знаю, но мне кажется, что она говорит правду; почему-то я ей верю, или же мне просто хочется ей верить".
Меседа убрала оружие в ножны и присела на корточки рядом с побеждённой пленницей, предварительно подобрав полы своего плаща, чтобы не испачкаться ещё сильнее.
- Расскажи мне свою историю, прошу тебя, - попросила она, едва дотронувшись пальцами до подбородка девушки.
Наташа подняла взгляд и, увидев неподдельный интерес к своей судьбе в чистых глазах бывшей соперницы по оружию, начала:
- До недавнего времени я и не знала, что у меня есть сестра. Когда мои родители насмерть разбились на автостраде, пытаясь спасти девушку, которая вышла на середину дороги, чтобы свести счёты с жизнью, я гостила у дяди, брата моего отца. Это он обо всём мне рассказал. Я была в диком отчаянии, я не знала, как дальше жить, ведь теперь я осталась абсолютно одна - видя мои страдания он поведал мне историю о загадочном исчезновении моей старшей сестры. С тех пор в моём сердце поселилась надежда на то, что я когда-нибудь её увижу, но с каждым днём я всё сильнее осознавала всю безнадёжность этой моей мечты. Тогда я вспомнила о Николь. Николь в детстве потеряла половину своей семьи, свою мать и сестру-близнеца; только теперь, испытав собственное горе, я её поняла. Отец её вместе с мачехой приютили меня у себя дома, где меня окружили теплотой и лаской настоящей семьи. Всё шло нормально, как у всех, они даже оформили опекунство, чтобы меня ненароком до совершеннолетия не определили в детский дом, всё было хорошо, пока моя Николь, моя названая сестра, не встретила этого парня, который, как оказалось, очень напоминал ей того, которого она любила больше жизни. Но он её предал; я спасла её от самоубийства. Однако она буквально упала в его объятья. Если бы не он, я бы сейчас с тобой не говорила. Он обманом выманил меня на поиски моей Николь. Я уже потеряла всякую надежду на то, что когда-нибудь увижу её снова. Она была мне как сестра. Как это ни странно, Николь была свидетелем той страшной трагедии, что унесла жизни моих родителей; она видела и её - виновницу аварии. После Кристина ко мне приходила...
- Кристина? - удивилась Меседа.
- Да. Она хотела себя убить, - пояснила Наташа, - она ни в чём не виновата - я не держу на неё зла.
- У тебя большое сердце, - прошептала собеседница и отвернулась. "А ведь она и ко мне приходила..." - невольно подумала она.
- Её звали Ольгой, - сказала Наташа, слова невольно вырвались из её груди.
- О ком ты?
- О своей сестре...
Меседа почувствовала, как что-то внутри неё дёрнулось, едва не оборвавшись; по телу пробежал лёгкий холодок; она осторожно повернулась и так же с опаской посмотрела в глаза своей невольной собеседнице. В тёмно-карих глазах девушка увидела глухую грусть и сосущую тоску, и вдруг ей стало жаль свою пленницу. Непривычное и незнакомое прежде чувство сострадания заставило сердце Меседы резко сжаться, причинить боль; она вздрогнула - мороз пробежал по её спине и рукам. Она поспешно отвернулась, опасаясь, что Наташа увидит её минутную слабость.
"Где-то я уже слышала это имя, - подумала Меседа, - и было это очень давно, в далёком детстве. Но когда, кто его произнёс? Зачем Кира хочет, чтобы я убила эту девушку? За что? Что она могла сделать? Она ведь даже драться не может! Смешно. До слёз смешно...
Что мне делать?
А где же Влад? Кто ему мог сказать, что она моя сестра? Кристина...Да, именно она - сказала и повесилась. Припоминаю, Влад говорил, что Кристина открыла ему тайну, которую носила в своём сердце многие годы, которая в последнее время не давала ей покоя. Кристина была верной слугой Киры, пока...что-то не случилось. Она была зла на Киру и могла сказать Владу, что угодно, тем более, в последнее время она почти помешалась. Значит, она ни один раз хотела себя убить, а Кира, стало быть, мешала ей в этом. Кристина могла просто соврать, чувствуя вину за родителей Наташи, чтобы спасти её...А могла и правду сказать, ведь после её ничего не держало, и она спокойно смогла уйти из жизни...
Что делать? Кто ты, Наташа - сестра?.. - Меседа ещё раз взглянула на Наташу. - Нет, не знаю".
2.
Меседа долго стояла, задумавшись; её взгляд был занавешен густым туманом мысли, от этого казалось, что она ничего перед собой не видит. Действительно, она не замечала ничего вокруг, позабыла даже про Наташу, что сидела за её спиной, забыла про то, что обещала её убить.
- Что это ты тут делаешь? - внезапно донеслось до слуха девушки, и она обернулась на знакомый и родной голос. Кира стояла по колено в талом сугробе в нескольких шагах от неё. Меседа не слышала, как она подошла. Чёрные глаза её горели ненавистью, непонятной и неудержимой; она смотрела прямо в глаза своей подопечной, метал искры в сторону всё ещё живой Наташи. Чёрная мантия Госпожи слегка подрагивала из-за лёгкого ветра; она сняла с головы капюшон, и её гладкие блестящие чёрные волосы заструились по её изящным, можно сказать, идеальным плечам.
- Почему она до сих пор жива? - удивившись, спросила Кира, окинув Наташу холодным взглядом. Она не стала дожидаться, пока девушка ей ответит и продолжала:
- Ты укусила руку, которая тебя кормит, Меседа. Пусть тебя не вводят в заблуждение её невинные глаза и тёплые речи, с помощью которых она так ловко хочет завладеть твоим сердцем. Наташа есть никто иная, как безжалостная убийца, которая пришла сюда только с одной целью - убить меня и моего сына. Видишь ли, Меседа, один маг попросил её об этом. Вадим, кажется его зовут так. Она не та, за кого себя выдаёт; она по-прежнему тот алхимик, что желал убить меня много веков назад, подорвав сначала мой авторитет, продавая от моего имени фальшивое золото. Они с Вадимом многие века были любовниками, из-за неё он оставил меня одну с малолетним сыном!
Сначала отняла у меня семью, а теперь хочет отнять и жизнь - не много ли ты хочешь, Наташа?
- Это правда? - едва слышно спросила Меседа, обернувшись к Наташе. Наташа отрицательно замотала головой.
- Ты что её слушаешь, Меседа?! - в недоумении воскликнула Кира, когда заметила, КАК они общаются между собой. - Я дала тебе всё, я сделал тебя самым искусным воином, я вложила в тебя всю душу, порой даже Олег меня к тебе ревновал! Тебе только осталось пройти боевое крещение - УБЕЙ девчонку!
- А что со мной будет? - робко спросила Меседа, опасаясь очередного приступа гнева своей Госпожи.
- Ты заменишь меня на троне.
- Но мне этого не нужно...
- Всю жизнь было нужно, а сейчас, значит, нет? Проела насквозь тебе все мозги бестолковая болтовня этой девчонки. Раз не хочешь убивать - и не надо! Я сама ЭТО сделаю.
Кира в одно мгновение оказалась позади Меседы и, выхватив меч из ножен, воткнула его в живот Наташе. Наташа закричала, не в силах вынести боль, нахлынувшую столь внезапно. Меседа обернулась; её испуганный взгляд упал на остриё оружия в том месте, где оно вошло в мягкую плоть бывшей пленницы. От внезапного удара и от неописуемой боли Наташа содрогнулась всем телом, и из-под её рубашки выбилась тонкая золотая цепочка с золотым кулоном. В одно мгновение эта вещь привлекла внимание Меседы. Сердце Меседы часто застучало, кровь прилила к вискам, глаза защипало от слёз; в ту же секунду она выхватила меч, который уже успела спрятать, и, не раздумывая больше, не отдавая себе отсчёта в своих действиях, замахнулась. Остриё клинка вошло прямо в шею Киры, разрубило крепкую кость позвоночника. Руки Киры разжались, выпустив меч. Меседа одёрнула руку, и, голова Госпожи покатилась по мокрой земле; белый снег и белый плащ Меседы густо оросило чёрно-красной кровью.
Меседа застыла, словно в оцепенении, выронив из руки оружие; её взгляд был устремлён на окровавленный труп, но она словно ничего не видела перед собой. Наташа с усилием дёрнула клинок, что прошёл насквозь, и невольно засмеялась - она была поражена тем, что вошёл он прямо через шрам, который она получила на долгую память от Кристины. Зажав ладонью кровоточащую рану, она подняла взгляд на Меседу, её искривлённое ужасом лицо, казалось, постарело на несколько лет.
- Зачем? -спросила Наташа шёпотом, поскольку что-то внутри неё не давало ей говорить громче.
- Я должна была...- взглянув ей в глаза, ответила Меседа.
- Ты ведь сама собиралась меня убить, не так ли?
- Собиралась...
- Я не понимаю тебя.
- Я с самого начала чувствовала, что в тебе что-то такое есть, чего я не могула объяснить, и это-то что-то постоянно, всё то время, что ты находилась в заточении, влекло меня к тебе...
- С тобой всё в порядке?
- А потом я увидела этот медальон...
Произнеся последнюю фразу, Меседа достала из нагрудного кармана медальон точь-в-точь такой, как у Наташи, только без цепочки, и передала ей в руки. Наташа едва не выронила крохотную вещицу - из-за внезапно нахлынувшего волнения её руки тряслись словно в болезни; сердце её забилось чаще, и даже боль прошла из-за большой порции адреналина. Она сравнила этот медальон с тем, что висел у неё на шее: единственное их отличие состояло в том, что ангел, в форме которого кулон был когда-то изготовлен, держал разные половинки одного сердца. Раненая узница подняла на свою спасительницу взгляд; в её карих глазах, в которых нашли отражения последние события её злосчастной жизни, блестели хрустальные слёзы. Меседа стояла поодаль, не зная, что ей дальше делать. Она опасалась подойти к девушке - сердце её больно сжималось при мысли, что ей придётся взглянуть в её глаза. Меседа готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не встречаться с ней взглядом.
Наташа словно оцепенела; она чувствовала, что сознание её покидает и крепко ухватилась за отросток дуба, чтобы не упасть. Кровь выходила из её тела, и она чувствовала, что пальцы ног охладели до того, что трудно стала стоять.
Словно в тумане Наташа увидела чёрный силуэт мужчины, который опустился рядом с мёртвым телом убиенной, а через секунду он растворился в воздухе. Меседа, стоявшая к нему спиной, обернулась только тогда, когда он исчез, забрав с собой Киру, вернее то, что от неё осталось. В недоумении она подняла меч и с опаской огляделась, но, встретившись с глазами Наташи и с улыбкой на её лице, бросила оружие и пошла ей навстречу.
Не успела Меседа достигнуть Наташи, как у той резко подкосились ноги, и она упала; Меседа подхватила её, когда она почти встретилась с землёй. Меседа не спеша опустилась на колени и, уложив голову сестры на ногу лихорадочно начала искать по карманам что-нибудь, чтобы помочь ей. Нашла платок и недопитую бутылку вина. Смочив платок, вспомнила уроки Влада, которые он давал ей неоднократно, положила его на рану, из которой сочилась свежая кровь.
- Ты выживешь, Наташа, - шептали её побелевшие губы, - я тебе обещаю. Влад, он хороший парень, он тебе обязательно поможет. Он здесь как лекарь. Он обязательно придёт - я это знаю. А вон и он, кажется...
На горизонте замаячила фигура. В длинном худощавом пареньке с коротко остриженными волосами Меседа безошибочно угадала Влада. Он то бежал, то останавливался, переводил дыхание; по всей видимости, парень бежал всю дорогу от своей комнаты до одинокого дуба. Сердце Меседы забилось в испуге с ещё большей скоростью, она лихорадочно вспоминала минувший вечер и ночь, и на её бледных щеках проступил лёгкий румянец. Когда Влад подошёл совсем близко, на некоторое время их взгляды встретились, и в его глазах цвета поздней осенней листвы она увидела сдавленный крик отчаяния и недоумение. Парень опустил взгляд первым - он поспешно оглядел истекающую багряной кровью Наташу.
- Что ты сделала, Меседа? - с горечью в голосе спросил он.
- Не я сделала, - прошептала девушка, - не я. Кира сделала. За это я лишила её жизни...
Влад ничего не ответил; он присел рядом с раненой, едва прикасаясь пальцами, освободил ей от одежды живот. Внимательно осмотрев рану, отметив, что остриё меча прошло насквозь, не задев, однако, ни одного жизненно важного органа, произнёс, не взглянув на свою подругу:
- Сейчас главное промыть рану, чтобы не пошло нагноение. Вижу, ты уже начала - молодей! Мне срочно её нужно доставить в мою лабораторию: хотя при беглом осмотре и судя по тому, какого цвета идёт кровь, я определил, что никакие органы не задеты, всё же мне нужно провести более тщательный осмотр, с необходимыми приборами. Я подлатаю её, и будет она как новенькая. Ей очень повезло!
- Делай, что нужно...- Меседа почувствовала, как слёзы подкатывают к горлу, отчего её голос был тих и глух, поскольку слова давались ей с большим трудом.
- Идём в замок!
- Прошу тебя, оставь меня одну. Я после приду...
- Как скажешь, Меседа.
Влад осторожно поднял Наташу на руки и неспешно пошёл в строну замка.
Меседа некоторое время стояла и гладила вслед удаляющемуся тёмному силуэту парню. Когда же Влад перешагнул через горизонт, она подняла окровавленный меч с подтаявшего снега и села на корточки, оперевшись спиной о ствол столетнего дерева. Неутихающий прохладный ветер неустанно перебирал её белёсые локоны, нежно ласкал её всё ещё полыхающие щёки. Из её чистых небесного цвета глаз сыпались дождём горячие слёзы, слёзы жгучей обиды за свою мятежную судьбу. Сердце больно сжималось, когда она вспоминала Наташу, истекающую ярко-алой кровью. Её взгляд упал на холодный меч с уже успевшими застыть следами крови. Ещё сильнее она сжала ненавистный клинок в руках.
- Нет, я не воин, - говорила она сама себе, брезгливо отведя взгляд в сторону, - хотя Кира и заслуживала смерти, наверное, если бы она не тронула Наташу, я бы в жизни её не убила. Если бы Влад ничего мне не сказал...если бы Кристина промолчала...Я убила бы Наташу, не колеблясь - убила бы!!! Тогда бы я наверняка так же сидела бы и говорила себе, что я не воин, а, может быть, напротив, моё сердце охладело бы.
Влад. Что же мне с ним делать? Я думаю, что люблю его. Раньше я никогда не испытывала этого чувства, но мне кажется, что оно именно такого, какое я испытываю при виде Влада, и даже сейчас, когда я о нём вспоминаю. Теперь я понимаю смысл этого слова, которое когда-то мне казалось самым нелепым словом во всём мире. Это чувство очень тёплое и приятно согревает сердце и то, что люди называют душой. Что бы я без него делала - пошла бы по стопам Кристины? Не знаю...
Но одно я знаю точно - мне больше ни к чему оружие.
Меседа рывком встала на ноги; её руки по-прежнему сжимали тёплую рукоятку холодного оружия. Она, не спеша, но верно направилась в сторону крутого обрыва, за которым тихо о чём-то шептала скованная льдом речушка. Вытянув руку над застывшим потоком, девушка разжала пальцы, и меч с металлическим скрежетом ударился о прочный прозрачный лёд, и остался лежать там, окровавленный на белом.
3.
Меседа тяжело переступала с ноги на ногу. Ноги словно не слушались её; то и дело она с усилием их поднимала из липкой грязи. Казалось, снег таял у неё на глазах, но на самом деле девушка просто перестала замечать быстро текущего времени - она больше чем полдня просидела под дубом; вновь возобновившийся ночной дождь слизал почти весь снег, и на месте сугробов лежала липкая грязь.
Мысли в её голове путались, обгоняя друг друга, и, если она начинала о чём-то думать, в следующее мгновение её голову занимала новая мысль, оттолкнув прежнюю.
"Что же дальше-то будет? - мысленно спрашивала Меседа невесть у кого и окидывала беглым взглядом всё вокруг. - Что же будет со мной, что уж там, со всеми нами? Как мне теперь в глаза Олегу смотреть? Я убила его мать! Зачем я убила, ведь можно же было решить всё как-то по-другому, есть же иные способы. Только я их не знаю. Как я могла? После этого я - самая неблагодарная на свете ученица!
О чём это я? Ведь Кира же хотела натравить меня на Наташу - мою сестру по крови! Она меня похитила и вырастила специально для этой цели; она сделала из меня убийцу, но она просчиталась - я не смогла стать такой же безжалостной, как она, или Олег...
Где он, кстати? Кто он вообще такой? Как-то раньше такие мысли не посещали мою голову. Видимо я раньше не видела его настоящей натуры. За его чёрными, цвета смолы глазами не видно душу, словно её у него нет вовсе, не было отроду. У него звериный нрав; я до сих пор помню, как однажды мне довелось заглянуть в его глаза, и у меня до сих пор по телу бегут мурашки, когда я вспоминаю эти недолгие мгновения. Порой мне кажется, что он ещё страшнее Киры. Я боюсь его, и с ужасом это признаю.
Но у меня есть Влад. Влад...
Странно, я никогда ничего подобного не чувствовала: какое-то непонятное тепло разливается по моему сердцу, когда я вспоминаю его; дрожь пробегает по всему телу, только не такая дрожь, какую я испытываю от холода или когда гляжу на Олега, или вспоминаю его. Неужели, это и есть любовь? А чувствует ли Влад то же самое, что чувствую я? Когда я представляю, что он не чувствует этого, моё сердце больно сжимается, и это очень неприятно. Хотела бы я выкинуть его из своих мыслей, из своего сердца, жито по-прежнему без этой боли...
Нет, хватит о нём думать, Меседа! Или Ольга - кто я теперь?
Кристина, что тебя побудило покончить с жизнью? Кристина, ты навсегда останешься для меня загадкой, девушкой с волосами цвета пламени и грустными глазами, скрывающими постоянную работу мыслей, горящие негаснущим огнём. Знаю, вы были дружны с Владом, он помогал тебе, как сестре, когда ты попала в темницу; видимо, это побудило тебя открыть ему свою тайну. Что же с тобой такого случилось, ведь ты была предана Кире безмерно? Неужели, Наташа тебя изменила! Жаль, что наш разговор так и не состоялся. Ты звала меня, надеялась, ноя подчинялась воли Киры, слепо верила в то, что ты предательница. Да, я чуть было не убила Влада, только потому, что так хотела Кира... Гореть тебе в Аду навеки, Кира!" - думала Меседа, с трудом переступая с ноги на ногу в вязкой и скользкой грязи. Взгляд её был прикован к грязным сапогам, мягко входящим в земляную жижу.
"Наташа, что ты за человек? - снова и снова возникало в её голове, - ты пришла сюда ради подруги, которую ты и до этого не раз вытаскивала из беды. Ты простила Кристину, когда она пришла к тебе с повинной в том, что убила наших родителей. А она ведь тогда и ко мне приходила, только я, помнится, прогнала её. А когда я пришла к тебе сегодня утром...ты, взамен того, чтобы просить пощады, ты... что-то про мои глаза говорила. Ты просто удивительный человек, Наташа!"
Меседа сама не заметила, как улыбка искривила её лицо, она шла, полностью погрузившись в свои мысли, и ничего не видела вокруг.
- Стой! - услышала она где-то справа от себя незнакомый голос. Обернулась на призыв - к ней приближалась невысокого роста девушка; одежда её была измазана грязью, что свидетельствовало о том, что она ни один раз падала, поскользнувшись на жидкой грязи. Меседа оглядела её с ног до головы, пока та успела к ней приблизиться, и только после этого поняла, что уже встречала её.
- Ты - Николь, не так ли? - спросила она, улыбнувшись.
- Как ты смеешь ещё улыбаться! - воскликнула девушка, в то же мгновение пальцы её обеих рук сжались в кулаки, и она, без суда и следствия, ударила Меседу по лицу. От неожиданности Меседа качнулась и, чуть было не упала.
- Это верно, что сказала Наташа о твоих навыках рукопашного боя, - произнесла она, не подозревая что с ней будет дальше.
- Я ещё и не такое могу! - усмехнулась Николь и следующим ударом разбила ей нос.
Меседа дотронулась пальцами до раненого носа и не успела она ничего сказать, как неожиданный удар с ноги заставил её упасть. Николь налегла на поверженную и, прижимая её груди коленом, заговорила:
- Ты, Меседа, паршивый человек, подлый...- задыхаясь, хрипела она, - ты помогла этому падонку завести меня сюда. А для чего? Чтобы Наташа пришла, ведь вы все знали, что она пойдёт за мной! Как так можно было играть на чувствах бедной девушки?
Знаешь, сегодня я потеряла свою сестру навсегда, она больше никогда ко мне не придёт даже в виде бесплотного духа. Мне больно, ужасно больно, ты даже не представляешь как, ведь ты не знаешь, что значит потерять сестру! Наташу я также считаю своей сестрой и не хочу её потерять. А ты знаешь, что она твоя родная сестра? На твоём месте я бы берегла её, а не старалась убить, ведь кроме неё у тебя никого не осталось! Когда я сюда бежала, я видела её. Парнишка, что нёс её на руках, что-то говорил мне, пытаясь выгородить тебя, видимо, ты ему не безразлична, но, знаешь, я всё сразу поняла.
Наташа ни раз выручала меня, спасала, когда я была на краю, и сюда она попала из-за меня; если с ней что-то случится, я не послушаю никого. Я убью тебя! Ты что-то хочешь сказать?
- Я её не трогала, клянусь, - едва слышно проговорила Меседа, когда Николь убрала ногу.
- Неужели?
- Я не трогала её! Мы говорили; появилась Кира, она хотела, чтобы я убила Наташу, но я замешкала, и тогда она сама вонзила свой меч в неё. И я увидела на её шее медальон, точно такой же, как у меня...
- Где Кира?
- Её больше нет.
- Как так?
- Я убила её.
- Ты? Не может быть!
- Голову снесла. Одним ударом.
- Это правда?
- Клянусь...
Николь была ошеломлена, прежнюю злобу и решимость, с которой она сюда бежала, словно водой смыло; она глядела на Меседу уже не как на врага и убийцу собственной сестры. В её чистых голубых глазах она увидела такую же чистую, не запятнанную душу. Неприязнь прошла, когда глаза Меседы заблестели от неожиданных слёз. Николь встала и помогла подняться. Неловкое извинение сорвалось с её губ, она по-прежнему с недоверием смотрела на эту девушку, так мало походившую на её подругу. Однако, после нескольких минут немого созерцания, сделала вывод, что что-то в чертах её лица схоже с Наташиными.
Несколько минут девушки неподвижно стояли друг напротив друга, молча изучали одна другую. Меседа по-прежнему с затаённой опаской смотрела на свою новую знакомую, в глазах которой всё ещё метались огненные искры, оставшиеся от того пламени, которое разгорелось, когда она решила отомстить обидчице своей подруги. На лице Николь блуждала загадочная улыбка; Меседа не сводила с неё своего пристального взгляда, понимая, что в голове этой девушки кипит работы мыслей.
- Значит, ты убила Киру? - нарушила Николь нелепое молчание.
- Это так, - робко ответила Меседа.
- Расскажи, как это было?
- Она хотела, чтобы я убила сестру, но я не согласилась. Когда она вонзила клинок в тело Наташи, что-то внутри меня оборвалось, ещё этот медальон, и я одним взмахом руки, с крепко зажатым мечом, ударила её прямо в основании шеи. Зрелище было не из приятных, особенно, когда я резко одёрнула руку, и мой клинок отрезал тот кусок кожи, на котором всё ещё держалась её голова. Я почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. После этого я поняла, что я не воин. Мне вбивали эту истину в голову более десять лет и я, невольно, верила в то, что это правда, что это - моя судьба - убивать ради кого-то, убивать ради Киры.
- Почему ты меня сюда привела? Чтобы заманить Наташу? - выслушав собеседницу, снова спросила Николь, её голос стал твёрже.
- Мне Олег сказал, что об этом попросила Кира, но теперь я поняла, что он вёл свою игру; поскольку он сам привёл Наташу, значит Кира дала ему об этом прямой приказ, а тебя приводить не надо было... - заикаясь, начала Меседа, - Наташа сказала, что ты в него влюбилась. Олег, пользуясь твоим искренним чувством, решил подчинить тебя себе, чтобы ты навеки стала его рабой. Не знаю только для чего.
- Это я знаю - он сам мне сказал мне, когда избил до полусмерти, - прохрипела Николь сквозь стиснутые зубы (ей было крайне неприятно вспоминать о случившемся, тем более, рассказывать об этом куму-то). - Он был так мил, так нежен со мной, что я было подумала, что он любит меня...Я была так слепа: если бы я ему не поверила, с Наташей бы ничего не случилось, и Линда не ушла бы от меня навсегда! Линда - это моя сестра, мой близнец, вернее, была когда-то сестрой. Она умерла семь лет назад с мамой, погибли в аварии... Но, видишь ли, более года назад я обнаружила у себя способность одну: я стала общаться с ней. А по вине этого мерзавца я потеряла её снова, и теперь уже навсегда. Линда отдала мне все свои силы, иначе, наверное, я бы не выжила. Тебе, наверное, надоело меня слушать?
- Нет, Николь, я раньше никогда так долго ни с кем не разговаривала, кроме, конечно, как сама с собой. Здесь, знаешь ли, не много охотников поговорить, да я и сама бы в жизни никому не открылась...- начала Меседа, - хотя в последнее время я стала остро ощущать потребность в общении, даже, можно сказать, в любви...Но хватит об этом, ты расскажи мне лучше о Наташе...У неё есть какие-нибудь особые способности, как у тебя?
- Есть, к сожалению...
- Почему, к сожалению?
- А потому, что это не дар, как ты, возможно, подумала, а тяжёлое бремя...
- Она может читать мысли?
- Ты поняла это? Да, это её особенность...Ещё у неё очень доброе, необычайно доброе сердце. Она так несчастна, но улыбка не сходит с её лица, своей улыбкой она помогает многим. Я ещё никогда не слышала, чтобы она на кого-то накричала, кому-то нагрубила. Её бросил любимый человек, у неё погибли родители; а она помогала мне - переживала за мою судьбу больше, чем за свою собственную! Она столько раз меня спасала! Наташа - человек высокоморального чувства. Ты бы знала, как она билась за моё счастье, а я, как видишь, не послушала её. Если бы я её послушала, если бы её слова достигли моего сознания, я никогда бы не пошла за Олегом. Я ведь люблю другого, хотя он меня очень сильно обидел... Представляешь, она раненая, на руках этого парнишки, увидев меня стала рассказывать, что Женя хотел со мной встретиться, и она хотела подстроить нашу встречу! Зачем ей нам помогать, спросишь ты? А знаешь зачем - чтобы я была счастлива, чтобы мы были счастливы! Знаешь, мне кажется, и Наташе хорошо, когда все вокруг неё улыбаются. Она не человек - она ангел...
Николь едва смогла остановить тот поток тёплых чувств, какие она испытывает к своей подруге, которые выливались из неё, обращённые в слова. Меседа, словно заворожённая, слушала её и не смела ничего сказать, а по её сердцу разливалось невиданное тепло. Теперь она больше не боялась своей собеседницы, так бесцеремонно избившей её при встрече; она смотрела в глаза подруги своей сестры, и по её щекам катились слёзы. Николь сама едва сдерживала подкатившие к горлу слёзы; она схватила Меседу за руку и, притянув её к себе, неожиданно для себя и для неё обняла.
- Я тебе очень благодарна, что ты остановилась, - прошептала девушка, погладив Меседу по спине.
- Я поняла, что не могу убить...ангела...- сквозь слёзы сказала Меседа.
- Я очень рада, что у Наташи всё же есть кто-то родной. Я думаю, вы полюбите друг друга, тем более, что кроме друг друга у вас больше никого не осталось...
- Николь, ты очень хорошая девушка, и мне очень приятно, что я тебя узнала. Прости того парня - я не знаю, что у вас произошло, но я бы простила. Совсем недавно я узнала, что значит любовь, и теперь я ни за что от неё не откажусь! Прости его...
- Вы похожи с Наташей!
Николь крепко обняла новую знакомую, уткнувшись лицом в её плечо и, вытерев слёзы, улыбнулась. В одну минуту Меседа стала серьёзной, с её лица сошла улыбка, высохли слёзы.
- А где же Олег? - дрожащим голосом спросила она.
- Он заперт в темнице! - воскликнула Николь, вынув заржавевший ключ из кармана и продемонстрировав его Меседе.
Меседа с удивлением смотрела на ключ, ожидая объяснений и, когда Николь рассказала, в чём дело, она поспешила к замку. Николь побежала следом за ней.
Опасения Меседы оправдались: когда девушки открыли дверь в темницу, их взору предстало почерневшее пятно крови рядом с окровавленной дубиной.