Почему я не убил его сразу? Потому, что он стоял, а я сидел. И у него тоже пистолет под рукой был, а стоящий человек всегда подвижнее.
Когда он вошел в комнату, я был за столом и писал. Следовало просмотреть документы, прикинуть, на сколько то, что мы взяли, совпадает с бумагами, и рассчитать наши доли. Он явно, не ожидал ничего опасного от человека, спокойно работающего с бумажками, потому у меня и возник соблазн завершить все сразу, но, как я и говорил, это было б неосмотрительно. Конечно, можно было и в спину выстрелить, когда он повернулся, что б выйти, но я-то знал, что даже в этом случае стоит мне сделать резкое движение, и он успеет раньше. И он об этом знал; и я знал, что он знает; и он знал, что знаю я, а потому мой партнер, иронично покосившись на снабби, маленький "курносый" револьвер, который он считал за дамскую игрушку, спокойно повернулся ко мне спиной.
Хотя... он, вряд ли отдавал себе отчет в этом во всем, и слишком уж он был самоуверен, иначе соблазн закончить все побыстрее возник бы и у него.
Да и, честно сказать, не хотелось мне убираться в доме, мало было бы избавиться от трупа, случись все здесь, но еще пришлось бы что-то делать и с кровью, которая обязательно въелась бы в бревенчатые стены и в пол. А кроме того, он мог бы мне еще пригодиться, как, впрочем, и я ему. Совместные дела до конца еще завершены не были, а значит и уходить кому-то из нас было бы еще рановато.
Я дождался, пока его шаги не стихнут в коридоре, закрыл дверь и, откинувшись на спинку стула, задумался.
Сколько у меня еще есть времени для организации финального акта? Он сейчас занимается погрузкой, я - бухгалтерией, но вообще-то каждый из нас может выполнить работу другого, так что... время уходит быстро, однако примерно с полчаса все же есть.
Пока я в кабинете, то нахожусь в относительной безопасности: по дощатому полу бесшумно не подойдешь; комната на втором этаже, так что в окно не выстрелишь. Можно было бы затихариться здесь, дождаться пока у него лопнет терпение, и он придет за мной. Только, вряд ли он так просто теперь уже сюда сунется, чем больше пройдет времени, тем более подозрительным он станет. Да и, опять же, не хочется устраивать заварушку в доме.
Просто выйти- не вариант: здесь уже он может поджидать меня, и тогда, скорее всего, сразу начнет стрелять. Незаметно просочиться на улицу и попытаться подойти к нему - тоже не то: не известно, кто кого заметит раньше, а мое появление с неожиданной стороны сразу будет расценено как нападение. Если мы увидим друг друга одновременно, то все превратится в дуэль в старом добром ковбойском стиле, что меня опять-таки не устраивает, а на удачу, что мне удастся подойти скрытно, рассчитывать не приходится: чистая лотерея, а азартные игры - это не в моем духе.
Итак, заканчивать все придется на улице, выходить надо открыто, предупредив его и обосновав свой приход: он должен меня ждать и не слишком опасаться нападения.
Но, кстати, все равно надо будет что-то предпринимать с трупом. Копать промерзшую землю - сомнительное удовольствие, а весной, когда все оттает, и на месте могилы образуется яма, то найти ее, и его в ней, будет слишком просто.
В реку? Там есть полынья, но к ней же ведь еще и подойти надо, а лед рядом с краями тонкий. И потом, так просто тело не тонет, придется привязывать груз, труп в холодной воде сохраняется достаточно долго, а когда веревка ослабнет, то может всплыть, причем в самый неподходящий момент, как водится.
Что еще?
Сжечь? Это, конечно, требует времени, но вот время-то как раз есть. Тогда... Костер? Он оставит слишком заметный след на земле, да и мороз с метелью не располагают к кострам, прямо скажем. Печка? В печь тело целиком не войдет, а идея возиться с расчлененкой мне не нравится почему-то, да и в доме опять-таки... С другой-то стороны, а почему в доме, если здесь в лесу имеется печь для пережигания древесины в уголь? До нее, правда, надо дойти, да еще по такой погоде, но это будет лучше всего, пожалуй.
И вот еще что, уничтожать обязательно придется бумаги, взятые нами там же, что и хабар. С некоторыми из них я как раз сегодня-то и работал. Владельцы прежнего прииска видимо считали, что старые документы, книги учета, расписки и прочая бухгалтерия, зачем-то могут им еще пригодиться, раз уж не поленились припрятать их вместе с золотом. И хотя для нас большая часть этого барахла не была нужна, мы не могли позволить себе бросить его в разоренном схроне. Зачем огорчать людей? Пусть другие искатели, нашедшие его после нас (а желающих найти его ой как много!), так и не узнают точно, что же именно им не попало в руки.
Я еще раз осмотрел стол и начал увязывать приисковые бумаги в стопки. Ни один подлинный документ забирать я не собирался, а все что необходимо было уже переписано. Затем, с шумом распахнув окно, я вышвырнул перевязанные документы во двор, крикнул, что сейчас спущусь потому, что придумал наконец, как избавиться от них, и быстро пошел в низ.
Заметание следов и особенно уничтожение документов - это последнее, для чего мы еще могли быть нужны друг другу. Никогда не пробовали жечь большие пачки бумаги? А к тому же отсыревшие и промерзшие? Вот их-то у нас было много, и это была проблема, но теперь как ее решать было ясно. Осталось только погрузить все на волокуши да оттащить к печке. По такой погоде одному это было б совсем непросто, но вдвоем мы за два - три часа должны были управиться.
Когда я вышел на улицу, то он, держа в руках помповое ружье, старался не выказывать готовность начать стрельбу. Я же демонстративно держал ружье левой рукой так, что бы мои мирные намеренья не вызывали сомнений (можно было бы его вообще не брать, но это само по себе могло показаться странным). На крайний случай в правом кармане у меня лежал снабби со взведенным курком. Опасно? Конечно же, но порой спокойнее вот так вот рискнуть.
Через пять минут мы уже, отложив ружья, начали грузить волокуши. Развязка была отсрочена, но теперь уже было ясно не только то, чем все кончится, но и где именно это произойдет.
Кирпичная двухкамерная печь для углежжения находилась, как ей и положено, на некотором отдалении от жилья. Неприятно да и не слишком-то полезно вдыхать дым, который она выбрасывает. Раскаленные газы поступают из топки в верхнюю камеру, где плотно уложенная древесина может без доступа кислорода нагреваться вплоть до температуры плавления платины, постепенно превращаясь в уголь.
Уже в сумерках мы дотолкали волокуши до печи, и было ясно, что назад надо возвращаться чем быстрее, тем лучше. Мы остановились перевести дух; я попросил спички; он, не спуская с меня глаз, закурил и протянул мне коробок. Я курю, прямо скажем, очень нечасто, и отсутствие у меня спичек его не удивило, скорее подозрение могло вызвать само мое желание покурить в этом месте и в это время. Закурив, я как бы случайно убрал спички к себе, а затем, опять же, как бы спохватившись, снова опустил руку в правый карман. В последнюю секунду он что-то почувствовал, ружья еще лежали в волокушах, и его рука рванулась к спрятанному в одежде пистолету.
Прямо из моего кармана снабби трижды плюнул свинцом. Самозарядный пистолет конечно же стреляет быстрее, но сейчас бы его сразу заклинило, а "курносый" револьвер со всего лишь двухдюймовым стволом и укороченной спусковой скобой создан как будто специально для таких случаев, и теперь уже спокойно вытащив его, я подошел к своему партнеру и нажал на спуск в крайний раз.
Утром, вернувшись к печи я срезал с его одежды и своей вчерашней куртки пряжки, пуговицы и другие металлические детали, их-то уже спокойно можно будет выбросить в полынью. Затем одежда, документы и тело отправились в верхнюю камеру печи, и я начал разводить огонь в топке. Через три дня, когда температура уже достигла значений, при которых распадаются даже кости, я все-таки обеспечил доступ воздуха к тому, что должно было навсегда исчезнуть, и почти четыре тысячи градусов по Фаренгейту сделали свое дело. Еще через сутки я вычистил еще не до конца остывшую печь, и хлопья пепла вместе со снегом унеслись в метель.
Мне оставалось лишь отдыхать, пока закончится непогода, и можно будет тронуться в путь. Для меня все благополучно закончилось, теперь я стал богаче и богаче намного, а деньги - это то, что открывает в жизни новые двери.
Рад ли я, что все обернулось именно так? Конечно! Я нашел золото, за которым много людей охотилось так долго и так безуспешно. Я арендовал этот дом и подготовил экспедицию. Я нашел партнера. А с его смертью моя и без того немалая прибыль выросла вдвое.
Жалко ли, что убил его? Пожалуй, да, но не сильно. От его смерти я получил хорошую выгоду, хотя и убивал не ради нее. Слишком уж он был опасен. На самом деле я защищался и оказал даже услугу обществу.
А быть может он бы и не напал? Ну, быть может, но это риск. А может я не случайно нашел партнера, от которого будет не жаль избавиться? Так конечно же не случайно, других-то здесь на такое дело и не подпишешь. Значит, итог я должен был представлять с самого начала? Выходит, что так. Правда, тогда об этом почему-то не думалось, а сейчас уже не имеет смысла.