Аннотация: О хранителе уникальных фотографий Владимира Высоцкого и полиглоте из Тбилиси, живущем в Атланте
Три эпизода из жизни Автандила Тетрадзе
Эпизод первый
Хранитель редких фотографий
Случилась у меня недавно неожиданная радость - отыскалась еще одна дорожка к человеку, чье имя давно уже стало легендарным, и вывел меня на нее один школьный учитель, многолетний почитатель Владимира Высоцкого и страстный коллекционер его музыкального и литературного творчества - Автандил Тетрадзе.
Ах, как хорошо и неподражаемо рассказывал мой гость о своем любимом кумире, о том, например, как впервые познакомился с его ранними стилизациями под так называемые блатные песни и полюбил их, как постепенно собрал более 200 тысяч метров магнитофонной пленки с записями многочисленных песен барда, как "поднимал" с этих пленок, слово за словом, книгу за книгой - пять томов самиздата, и как, наконец, встретился он с самим поэтом и артистом в Тбилиси.
И все это слышать было мне интересно и внове, но краешком глаза поглядывал я на письменный стол, где скромно лежали, принесенные моим собеседником старые фотографии, нигде ранее не публиковавшиеся, на которых были запечатлены отдельные мгновения из жизни Владимира Высоцкого - то в профиль, то в анфас, то с сигаретой, то без сигареты, то в полный рост, то на корточках.
И тут я попросил Автандила рассказать поподробнее, каким образом он стал владельцем столь уникального собрания редких фотографий.
Вот о чем поведал бережливый хранитель этой коллекции.
--
На одном из концертов прославленного артиста в Тбилиси, в первом ряду сидел Александр Сааков, в прошлом, как говорили урки, "прошляк", а потом ставший очень хорошим фотографом. Как только на сцену вышел Владимир Высоцкий, тот начал щелкать фотоаппаратом. Артист увидел, что его кто-то фотографирует, уставился на виновника и буквально взорвался, потому что очень не любил, когда ему мешали работать. "Убери, говорит, свою бандуру к такой-то матери". И давай наступать, не стесняясь в выражениях. Александр Сааков, или, как мы его называли, Сарик, тоже был не лыком шит, соскочил с кресла и выстрелил в ответ: "Пошел сам к такой-то матери". Резко повернулся и направился к выходу. Володю такое поведение какого-то Сарика очень задело и он подошел к нему:
--
Одну минуточку. Всего пару слов.
--
Пожалуйста, - ответил Сарик, - говорите. Но пока будете говорить, я покажу вам кое-что.
И Александр Сааков достал свой маленький фотоальбом, где был он запечатлен рядышком с Ростроповичем, с Арменом Джигарханяном, с Хачатуряном, Беллой Ахмадулиной и другими знаменитостями.
- Батюшки, - не скрывая удивления, воскликнул Высоцкий, - в такую компанию и я хочу.
Так появились снимки, которые позднее подарил мне Сарик, и я, разумеется, храню их, как зеницу ока.
Эпизод второй
Грузинская песня
Когда мы заговорили о Булате Окуджаве, человеке, тоже во многом ставшим легендой, мой собеседник удивил меня не только знанием наизусть поэтического текста, но и умением докапываться до подтекста, зачастую скрытого от поверхностного читателя.
У Булата Шалвовича есть такая песня, кстати, посвященная Высоцкому: "Как наш двор ни обижали - он в классической поре...". Там есть, между прочим, такие стихи:
"А кто сначала вышел вон,
А кто потом украл вагон..." и так далее.
- Как, по-вашему, - спросил у меня Автандил Тетрадзе, - что имеет в виду Окуджава в этих двух строчках?
- Не знаю, - чистосердечно признался я.
- Я тоже не знал, - признался Автандил, - до тех пор, пока не выяснил.
Вообще, я люблю слово, люблю докапываться до сути. И если мне что-то непонятно, не могу успокоиться. Обязательно должен до кого-то дозвониться, у кого-то доспроситься.
Оказывается, когда книгу Высоцкого "Нерв", изданную тиражом 50 тысяч экземпляров, везли из типографии в Москву, по дороге пульман с этим драгоценным грузом вдруг исчез. Исчез - и все. Искали семь месяцев. И знаете, где нашли его? В Париже. Но уже без книг. Вот, собственно, какой случай имел в виду Окуджава, когда писал об украденном вагоне. А в строчке "кто сначала вышел вон" подразумевается судьба популярного барда и поэта Александра Галича, который умер, как известно, в Париже.
Еще один пример, - продолжал мой собеседник. - Зимой 1983 года у нас, в Тбилиси, в Доме шахтеров проходил вечер. Зал был хороший, но очень холодный. Булат Окуджава рассказывал на этой встрече о себе, о своей последней книге. Говорил-говорил, долго говорил - и озяб. Озяб настолько, что когда дело дошло до гитары, он сказал: "Ребята, простите, навряд ли мои пальцы смогут что-нибудь сыграть". Но все-таки сыграл и спел близкую моему сердцу "Грузинскую песню" про виноградную косточку. Знаете, конечно. Там есть такой куплет:
В темно-красном своем для меня будет петь моя Дали,
В черно-белом своем преклоню перед нею главу.
И заслушаюсь я,
И умру от любви и печали...
А иначе зачем
На земле этой вечной живу?
Не многие смогут вам ответить, почему Булат Окуджава выделяет три цвета - черный, белый и красный. Я высказал предположение, что это грузинский флаг. И поэт на том вечере в Доме шахтеров подтвердил мою догадку. Тогда эта песня была почти контрреволюционной, потому что родилась при Советской власти. А Советская власть признавала только один флаг - с гербом. А песня удивительная:
Виноградную косточку в теплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву.
И друзей соберу,
На любовь свое сердце настрою...
А иначе зачем
На земле этой вечной живу?
Эпизод третий
Человек, который не стал Кулибиным
или что дает знание языков
А еще он, как оказалось, полиглот - Автандил Тетрадзе. Как только я узнал об этом, мне захотелось встретиться с ним еще один раз, потому что, сами понимаете, полиглоты на дороге не валяются. Тем более - в Атланте, на перекрестке эмиграций, где не редкость люди, даже своего родного языка не знающие, а уж про чужие языки и заикаться нечего.
Взять, к примеру, хотя бы меня. Вот уж сколько лет пытаюсь вскарабкаться на гору, именуемую "Английский язык", а все где-то у подножья копошусь. Тот еще альпинист!.
Другое дело - мой собеседник, столько гор излазивший вдоль и поперек, что дух захватывает.
- Кстати, сколько? - спросил я у него.
- 14.
- Вы хотите сказать, что знаете 14 языков?
- 14 языков и 5 алфавитов, - добавил он. - Читаю и пишу.
Я внимательно взглянул на своего гостя и неожиданно обнаружил некоторое сходство с американским писателем Эрнестом Хемингуэем. Может быть, благодаря седой и аккуратно постриженной бороде. И как-то сразу все сомнения мои тут же развеялись.
- Хочется узнать, - заговорил я, - каким образом вы пришли к такому количеству языков?
- Знаете, - сказал Автандил, - дело в том, что когда человек хочет к этому прийти, он навряд ли придет. Желание тут не самое главное. Просто-напросто город, в котором я родился, Тбилиси, был и остается очень интернациональным городом. Тогда, в годы моего детства, каждый из нас, детей, считал за честь говорить на языке тех, с кем ты играешь. Когда играли с армянами, говорили на армянском языке; армяне, играя с нами, говорили на грузинском языке. Когда и мы, и армяне играли с ассирийцами, нашим общим языком становился ассирийский язык. И вот так с самого раннего детства меня окружали курды, ассирийцы, азербайджанцы, русские, грузины, армяне. И словно губка, я впитывал в себя эти языки. Дальше - больше. Потом, когда вырос и поступил... Я должен был поступить в университет на персидский факультет, но меня почему-то не приняли, и это "почему-то" было выражено в том, что закончил русскую школу. А у них был факультет грузинский. Между прочим, считаю, что во мне умер Кулибин, так как по натуре я очень технический человек. Даже пытался поступить в грузинский политехнический институт. Но и там мне отказали, мотивируя тем, что у меня нет одной руки, а без нее, говорят, как чертежи будешь делать? Не оставалось ничего другого - и я поступил в институт иностранных языков.
По окончании поехал в Персию. Еще раньше обратил внимание на то, что знание курдского и персидского дает мне возможность знать таджикский и афганский, так как они очень близки. Это одна семья языков - таджикский, афганский, персидский, курдский. К тому же еще и осетинский язык. Другая семья - турецкая группа. Это сам турецкий язык, азербайджанский, татарский и узбекский. Итого, четыре плюс четыре - восемь языков. Отдельно идет армянский язык. Значит, получается уже девять. Прибавьте к ним русский и грузинский - это уже одиннадцать. Английский с испанским - это двенадцать, тринадцать. И еще ассирийский - это мой четырнадцатый язык.
Конечно, костер может погаснуть, если дровишки не подбрасывать. Хожу поэтому в блокбастеры, беру фильмы на разных языках - персидском, азербайджанском, перси. Поочередно просматриваю - и костер не гаснет.
Вы спрашиваете, какую пользу приносит знание языков?
Приведу один пример. Я со своим другом Леней Воложаниным собирали компьютер. Как-то мы с ним заходим в компьютерный магазин, чтобы купить недостающие детали. Ко мне подходит продавец, национальность которого я определил с первого взгляда. "Вы - перс,- говорю я ему. "Да", - подтвердил он. И мы начали общаться с ним на персидском языке. Он даже не поверил сначала, что я грузин, сын грузинского народа. Под конец беседы хозяин магазина заключил: "Так вот, просто за то, что ты мою душу так обласкал знанием персидского языка, скажу только одно: сколько бы ты магазинов не обошел, я для тебя все рано дешевле сделаю, потому что теперь ты - мой друг".
Вот, оказывается, что дает знание языков, - заключил Автандил Тетрадзе и, улыбаясь, пояснил, - друзей!
Я проводил гостя и долго смотрел вослед удаляющейся машине, в которой сидел человек, хоть и не ставший Кулибиным, но зато ставший самим собой - хорошим семьянином, мужем, отцом, дедушкой, полиглотом, эрудированным учителем, тонким знатоком русской и грузинской поэзии, а также очень интересным собеседником.