Аннотация: Обзор финалистов конкурса Триммера 2010
Райдо Витич
Двенадцать
Вот и подошло время Х - время обзора финальных романов.
В библиотеке Триммеры прибавилось 12 произведений. Что же за "братья -месяцы" на сей раз осчастливили читателей, судей и литературу?
Рассмотрим их со всех трех ипостасей разом:
1 Kadu Лиина То, что видишь сердцем
Любой читатель, приходя в библиотеку или книжный магазин, выбирает книгу по вкусу, и выбор начинается либо с имени автора, либо с обложки, либо с ... названия. Оно порой очень красноречиво. В данном случае ясно, что роман явно о любви, и название не худшее, а вполне привлекательное и притягательное, особенно для женского контингента читателей. Впрочем, и меня, как мужчину оно ничуть не отпугивает, и даже располагает претензией на глубину исследований в данном жанре. Будет ли оная в тексте - второй вопрос. И здесь уже отдаем голос литературе:
Плюсы романа.
Бесспорный плюс - яркий язык, неограниченный лексикон. И они же, к сожалению, минус. Ибо автор сильно увлекся игрой со словами.
Флер наивности и романтизма, только, увы, отчего-то на проторенных рельсах. Хотя потенциала, словарного запаса автора явно хватит нарисовать нечто свое, оригинальное, живое и незабываемое. Но... но:
Минусы:
Самый главный и самый большой минус - громоздкие предложения, загруженные совершенно неоправданно ненужным и отвлекающим внимание. Несогласованность, как предложений, так и слов в предложениях, эмоциональная переисбыточность и смысловая неточность выражений, бодрые потоки сознания.
Пока читатель поймет суть написанного, желание читать дальше пропадает наглухо.
Читая, создается впечатление, что автор не в курсе разницы между романом, как литературным произведением, и банальным школьным сочинением. В последнем случае мы пишем просто потому что пишем, и часто в стиле чукотского вокала. А в первом мы создаем образы, ощущения, атмосферу, причем не насилуя читателя и не принимая его не за вундеркинда, ни за идиота!
Пример, самое начало:
Хмурые дни безвременья с проливными дождями и прелым запахом устилающей дороги листвы, зябкой туманной сыростью и стылым ветром с моря.
Красиво. Но слишком сложно для представления в полном объеме.
Что такое предложение? Это не только красивая вязь красивых слов, это прежде всего эскиз образа, что должен сложиться в голове читателя. И сложиться легко, без натуги. А что складывается и как в данном случае? Хмурые дни - легко, но оные же безвременья - уже затруднения. А они еще с такими-то дождями, еще и с запахами, да не просто какими-то, а листвы, да не просто листвы, а еще мало прелой, но еще устилающей, и не что-то там, а именно дорогу, а сверху этого нужно еще нагромоздить каким-то образом туман, сырость и зябкость, и разбавить все это ветром, опять же стылым, и обязательно с моря. Ну, хорошо, представили, потратив на это пару минут, перечитали, разбивая по смыслу предложение, как-то все скомпоновали и... поняли, что не поняли, зачем трудились. Потому что неясно к чему это витиевато красявое нагромождение существительных и прилагательных. Итог их тривиален - осень, блин, просто осень. И возникает слабое еще, но уже раздражение: а нельзя проще? Или с пояснением - к чему? Ведь картинка нарисованная автором и сложенная через тернии к звездам читателем, в его голове осталась, а куда ее пришпандоривать в итоге читатель не знает, а потому не понимает на кой старался понять и нарисовать сей образ. А к чему - он узнает только через предложение. И оно бы гармонично воспринималось, если бы предложения были избавлены от лишнего. Тогда читалось бы быстро, картинка складывалась ровно, не напрягая, не вызывая недоумения - а что, собственно, хмурые дни, что листва устилающая, чего там, стылый ветер? Есть? Ну, спасибо. И что?
Еще один пример из той же серии, не далее чем через абзац:
В комнате полумрак, за окном виднеется начинающее смутно багроветь утреннее небо, светящиеся электронные часы показывают 5.15 утра.
Вообще в огороде бузина, а в Киеве дядька. Иди свяжи их, как связал автор.
Сколько раз читателю нужно перечитать это одно предложение, сколько времени нужно потратить, чтобы мало связать несвязуемое - представить в компановке? В комнате полумрак - легко представить. А теперь к нему прибавим окно, за которым виднеется мало утреннее небо, оно же багровеющее и не просто, а смутно, и тудым же запихиваем часы, и не какие-то, а электронные, да еще показывающие ровно 5.15, опять же утра. А вот как запихиваем, это уже кому как на ум придет - то ли в стиле Дали енд Пикассо, то ли в адекватном реализме - самостоятельно присовокупляя к нарисованному автором комнату, в ней тумбочку или стену, полочку, где должно быть часам.
Ничего задачка, да? И это второй абзац. Читатель только начал знакомиться с произведением. И процентов 20% из них уже бросило. Тем более далее с загруженностью предложений только хуже, и с их восприятием, как следствие, тоже.
Причем читая дальше возникает стойкое недоумение из-за одного факта: окружающее мы описываем в стиле ребусов с разгадкой на суд фантазии читателя, а наряды, пищу, интерьер выписываем с четкостью и дотошностью приказов по части - без вариантов.
Пример:
Все казалось серым и мрачным за размытой стеной частых капель, и только мой любимый зонтик, весело плывший над головой как парус, внушал толику оптимизма: на ярко-красном фоне расположились крупные зеленые лягушки.
И это уже даже не "в огороде бузина", а "зачем мне холодильник, если я не курю". Потому что логическую связь и смысловую нагрузку предложения понять может только автор.
Безупречно одетый в лавандового цвета рубашку с платиновыми запонками, свободно расстегнутую сверху, темный жилет и легкие светло-серые брюки он прекрасно вписывался в утонченно-элегантную обстановку небольшой комнаты, выдержанной в жемчужно-серых и нежно-голубых тонах со сложным рисунком дорогого паркета на полу.
Это что, пардон? Литературное произведение или рекламная статья в журнале "Гламур"?
Еще один пример:
- Привет! Ты изумительна! - невероятно довольный Дэв (чем он настолько довольный, читатель должен догадаться сам?) выдал мне такую сияющую улыбку, что я на мгновение ослепла (эмоциональная переисбыточность предложения. Отсюда восприятие картинности ситуации и персонажей. Плюс - литературный штамп.) В теплой кожаной куртке с пушистым воротником, с блестящими и немного спутанными от налипшего снега волосами, он возвышался в моей тесной маленькой прихожей, заполняя собой все свободное пространство. Кот, встав на задние лапы, передними опирался об его колено и пытался привлечь внимание, низким голосом о чем-то интимно ему рассказывая.
- Ну, скажешь все-таки, что меня ждет? (кот спросил?!)
- Сюрприз! - посмеивался он надо мной, помогая одевать шубку (кот у Куклачева служил? Гениальный кошак! И говорит, и посмеивается, помогает шубки дамам надевать...). - Подожди немного, Аврора, и ты сама все узнаешь!
В небольшой зал ресторана мы вошли немного раньше назначенного времени, и я удивленно осмотрелась, впечатленная изящным интерьером (получается гг сначала впечатлилась, а потом осмотрелась. У нее задержка развития или восприятия? Или проблемы с ориентацией в пространстве и времени?) , выполненным в неповторимом венецианском стиле. Стены с оригинальной мозаикой были украшены карнавальными масками, одну из стен украшало красивое панно с видом Венеции и довершал живописную картину 'домашнего' интерьера ресторана волнообразный потолок, украшенный деревянными реечками. Тонкие нотки муската и ванили в воздухе помогали забыть на время о суете и проблемах - безусловно, очень и очень приятное место.
А это было бы шедевром в рекламе сети итальянских ресторанов....
Но мы читаем роман - литературное произведение, напоминаю!
Тавтология:
достижения достигнуты
Некорректность выражений:
счастливо закрыла глаза.
А глаза можно закрыть несчастливо?
Далее: потоки сознания на постоянной основе. Длиннющие диалоги ни о чем, если конечно не считать чем-то экскурсы в географию, парапсихологию, трудности ипотечного кредитования в кризис. Оно конечно очень важно. Непонятно - кому?
Канцеляризмы:
Пример: Ноябрь-декабрь изобиловали всевозможными внутренними проверками текущей деятельности банка, постепенно терявшей свою активность и переходившей в фазу медленного затухания.
Пример эмоциональной перегрузки предложений и неточности выражений:
- Дальше я пойду один, - сказал я. - Спаси парня, Элла. Сестренка, он был хорошим другом для моей любимой, он искренне хотел помочь, это всегда должно воздаваться по заслугам. Найди его, здесь поможет только твой дар. А меня зовут иные пути...
Золотисто-зеленые глаза в черном контуре век серьезно смотрели на меня.
- Да, я понимаю. Мой выбор сейчас в этом, ведь я не смогу сопровождать тебя на небесных путях, у меня нет твоей силы, и нет веры, - и она склонила передо мной голову. - Но я буду рядом, буду ждать, когда ты позовешь, если понадобиться помощь.
- Хорошо, - кивнул я ей в ответ. - Я вернусь туда, откуда мы вернулись, ты помнишь те места? Жди меня там, когда закончишь.
Итог: Создается впечатление напыщенной пафосности, анекдотичности. Что допустимо и уместно в юморесках, памфлетах, но никак не в серьезных художественных произведениях.
Далее: совершенно недопустимо в литературном произведении менять род и лицо, от которого ведется повествование. Но здесь данный огрех присутствует: сначала повествование ведется от первого лица женского пола, затем от первого лица мужского пола, потом от первого лица женского пола и третьего лица мужского пола.
Как пример - см выше, и тут же, следующим абзацем:
Сначала щекотало ладонь, потом шаловливые, чуть заметные прикосновения пробежались по руке вверх и переместились на самую нежную, незащищенную кожу шеи, протанцевали по линии скул и под ушами. Ну, а я с детства боялась щекотки
И молчу про то, что предложение построено совершенно некорректно. В данном тексте предложения в не менее 70% простроены таким образом.
Итог: черт ногу сломает, а читатель извилины. В данном примере мало только что мужчина повествовал, а тут сразу женщина, так еще нужно представить ожившие прикосновения, которые бегают, перемещаются на, да еще шаловливо, танцуют, причем мало в неизвестной зоне кожного покрова шеи, так еще и по линии обеих скул и под обеими ушами!
No comment!
Широко распахнутые глаза глубокого чайного цвета с яркими солнышками в них на одухотворенном лице еврейской девушки, родившейся во всем миром проклинаемый год, пережившей беспросветный мрак гетто и лагерей лишь для того, чтобы уйти на своей собственной свадьбе...
Память кружилась россыпью розовых лепестков на ветру, стремительно увядающих, но прекрасных особой, хрупкой красотой ускользающего мгновения; лепестков, осыпающихся на воду, и набегающая волна вольно подхватывала их, смешивая с хлопьями пены, переворачивая, захлестывая всей массой.
Читая данное произведение, приходится не просто вчитываться, а перечитывать предложения несколько раз, чтобы понять и представить о чем идет речь. Потому что предложения простроены настолько коряво и настолько перегружены, что к эпилогу начисто забываешь пролог.
Поэтому меня, например, будь я простым читателем, смыло бы из этого произведения странице на двадцатой. И не потому что мне не нравится суть, а потому что она настолько зашифрована и закопана автором в его буераки, что не знаешь стоит ли в них лезть.
Персонажи:
Странная девушка, Аврора.
Пример:но ни один из них не давал мне такую чарующую возможность черпать новые знания, будто из неиссякаемого источника, никто из них не мог заменить его ободряющую улыбку, так осиять золотистыми глазами, понимая без слов.
В смысле другого источника знаний кроме принца девушка не имела? Не читала, не училась, не общалась? Или общалась сугубо с дэбилами, читала надписи на заборе, а училась только "дебету и скребету" где-нибудь в районе Игарки на шишках кедра? Так где же она росла и воспитывалась? В яранге на самом крайнем севере? Где нет Интернета, телевизора, прессы, библиотек, школ, институтов, а из общества только олени?
И опустим вопрос к самому предложению и логической взаимосвязи слов в нем, смысловой нагрузке. Опустим как можно улыбкой, пусть и ободряющей, заменить человека - т.е друга. Это неважно, это читатель видно должен сам сообразить. Главное интерьер и наряд гг дотошно описали...
Ответить я не успела, да и, собственно, утверждение Дэва было скорее риторического характера, поэтому я сосредоточила внимание на распорядителе ресторана, подошедшем к нам в сопровождении очень высокого нескладного старика в элегантном светло-сером костюме, а Дэв поднялся, приветствуя незнакомца, и с улыбкой повернулся ко мне.
Это одно предложение! И в нем все тоже, неистребимое как мошка в тайге: несогласованность, перегруженность.
Переведем на нормальный литературный язык, разбив нагромождение слов согласно вложенному смыслу и правилам русского языка:
Ответить я не успела, да и, собственно, утверждениеДэва было скорее риторического характера,(тчк!) поэтому я сосредоточила внимание на распорядителе ресторана, подошедшем к нам в сопровождении очень высокого нескладного старика в элегантном светло-сером костюме,(тчк!) а ( - нафиг!) Дэв поднялся, приветствуя незнакомца, и с улыбкой повернулся ко мне.
Все: предложения связаны меж собой по смыслу, читаются легко, образ складывается без напряга.
Не нужно выдумывать велосипед. Все что необходимо давно имеет место быть.
Старик церемонно подошел ко мне, ( это как? Особо венценосно подпрыгивая, переставляя ноги гербовыми вензелями?) поклонившись, взял мою руку и осторожно прикоснулся краем губ (????? Левым краем или правым?) к запястью. Сказать, что я обомлела - было мягко, очень мягко сказано. Я застыла в шоке: умеет же он меня поражать!(кто? Шок, лорд или что-то опять отпущенное на суд фантазии читателя?) Лорд. Лорд?! Дядя?!
И как, скажите не милость, простым смертным следует обращаться к лордам?
Как к бессмертным Горцам, не иначе...
Девушка точно выросла в яранге и никого кроме оленей и шамана племени не видела...
За это говорит и масса других ее поступков, суждений. А вкупе создается именно такое впечатление - девушка с глубокого, крайне глубокого севера, примерно с Арктики. И свалилась в произведение прямо перед началом творения романа. Полет слегка подпортил ее психику и законсервировал ее личность в развитии на рубеже детства и юности.
Да и лорд, судя по тому, как поцеловал руку даме, как разговаривает и ведет себя, общается с родственником, как обратился к Авроре, впервые увидев - явно из того же племени, и летел в роман тем же маршрутом с теми же перекосами бонусом...
- Здравствуй, девочка, вот мы и познакомились!
- Ну, я счастлив, малыш! Вижу, все идет хорошо, а? - и он подмигнул нам обоим,
- Кхе-кхе, - весело зашелестел странный старик, - ну, а я повторю - да, замечательно! Разве Дэв тебе не рассказывал, что наша семья издавна ведет свой бизнес именно в финансовыхсферах (их много? Сфер финансов?? + Некорректность выражения) Я курирую европейское подразделение (чего?! Одной из сферы финансов? Левой, зеленой, перпендикулярной??) - и с радостью заберу тебя к себе! - он слегка наклонился над столом в моем направлении и очень внимательно посмотрел мне в глаза.
На лицо отсутствие знаний автора сцен, предметов, лиц, схем поведения и событий, что он описывает. Его лорд не пройдет даже фейсконтроль в заявленное общество.
Далее, поражает проницательность Авроры, притом что ранее рекламируется ее необразованность, наивность и прочие прелести инфантилизма:
Ну, то, что он обеспечен, я видела и раньше,
В смысле, в портмоне заглядывала, счет в Швейцарском банке проверяла? Третьим глазом, да?
Или все же догадывалась о богатстве Дэва?
Элла - театр одного актера:
- Дэв! - красавица отвернулась, оставив меня в оцепенении, и гордо выпрямилась. - Вот я и нашла тебя, - она с чувством прижала руку к груди и с сарказмом наклонила голову в сторону старика. - Лорд Бану - вы представить себе не можете - как же мы вам признательны!!!
Занавес...
Дэв: мечта. Шикарный постер. До того сладок, что остается лишь мечтой, выдумкой, картонкой. Персонажу не хватает реализма, зрелости суждений, поступков, а поэтому - жизни. И все же он более правдоподобен и выписан лучше остальных.
Итоговый пост-фактум:
Творческий потенциал автора - высокий.
Литературный опыт, знания приемов написания, правил; предмета, ситуаций и психологии - на начальном уровне. Местами отсутствует вовсе.
Стиль - скорее отсутствует, чем присутствует.
Лексический набор - на приличном уровне.
Создание атмосферы и передача мысли - смята и размыта.
Персонажи - не состоявшиеся. Не продуманы, выписаны с претензией на удобных кукол, но никак не живых существ.
Литературная ценность романа - глубоко закопана и утоплена.
Сюжет - с большой претензией на оригинальность.
"Послевкусие" - своеобразное.
Гриновский оттенок серьезно портит оскомина глубокого недоумения и сожаления. Этот роман - роман - мечта: светлый, призрачно романтичный, чистый и наивный как улыбка спящего дитя. Но об этом можно лишь догадываться. Автору явно не хватило опыта, а возможно еще и смелости, чтобы донести и раскрыть это перед читателем в полной мере. Он слишком увлекся "чужим", и тем значительно испортил "свое". В этом произведении "слышатся" отголоски всех прочитанных в детстве сказок, кипы приглянувшихся в юности любовных романов, ужастиков на любовно-романтической основе. В нем сошлись тени "Золушки" и "Сумерек", а Линдсей мирно соседствует со Стокером. Избитости и штампы как в изложении сюжета так и в поворотах сюжетной линии, представлению гг читателю, смешаны с застенчивым вызовом и несмелой неповторимостью авторской задумки, робкой, как первые шаги ребенка, и почти неслышной сквозь фантасмагорию голосов произведений известных авторов и режиссеров.
К тому же в произведении слишком много "воды" и неточности выражений. Если отжать хотя бы треть романа, убрав несущественное: пространные разглагольствования, описалово, потоки сознания, то он только выиграет.
Но пока мы имеем то, что имеем.
В финальном списке - первое место с конца.
Катя Коути: Длинная серебряная ложка
Название мало о чем говорит, но намекает на встречу со сказкой и загадкой одновременно. У меня лично, как читателя, вызвало ассоциации с девятнадцатым веком и не согрело, ни привлекло, но и не оттолкнуло.
Плюсы:
Богатый словарный запас, очень яркий, образный и колоритный язык повествования. Однако он зачастую современный. А меж тем в повествовании заявлена атмосфера 19 века.
Юмор. А ведь чуть качни эти весы - роман бы превратился в пародию. И местами так и происходит. Потому что юмор временами переходит в стеб, слишком уж автор увлекается и "пережимает". В итоге нарисованный образ воспринимается шаржем. Взять хоть туже сцену с отцом в начале романа. Выглядит она не смешно, а именно пародийно.
Или пример:
Для зомби эффектно взмахнуть ресницами, когда к нему приблизится коронер со скальпелем, - все равно что для балерины встать в третью позицию.
А меж тем, 19 век на дворе романа, Карпаты...
Интересно: какой уровень ай-кью нужно иметь, чтобы понять что, к чему и зачем сказано? И какие знания из какой области применить, чтоб "развернуть завернутое" автором?
Я лично на сирость ума, как и на отсутствие чувства юмора, пожаловаться не могу, но все равно не понял в чем "сенокос" этого набора слов и образов, и где смеяться.
Или другой, типичный пример "местного" юмора:
- Иное дело в прежние времена - раскрутишь, бывало, больную на центрифуге, чтобы блуждающая матка вернулась на место. Эх, красотища!
Или:
- Что, сударыня, продолжим наш разговор? - предложила фроляйн Лайд, присаживаясь на табурет. - Поведайте мне, как же вас угораздило овампириться?
Пациентка взвизгнула от счастья и тут же затараторила.
Читая, ты понимаешь, что автор шутит.
Но так же понимаешь, что мало кому кроме автора его шутки будут понятны.
Отсюда же - из специфического авторского юмора - складывается мнение, что автор смеется над вампирами и вампирской тематикой в литературе. Однако роман написан в классической манере заявленного жанра, и по заявленным в нем сценам, по уму, смешно быть не может. И потому:
Минусы:
Впечатление, что писано двумя людьми: один отнесся к делу и теме серьезно, второй угогатывался над выбранным жанром, персонажами, а заодно и над читателем. Потом эти двое слили свои мнения в одно и выдали народу.
Не знаю, как народ, а меня этот симбиоз озадачил.
Но по-порядку.
Прекрасный, заманчивый пролог сменяется штилем на пять страниц, да виртуозной игры слов, и вроде к чему и о чем, но при этом совершенно ни о чем и незачем. И только на шестой читатель, наконец, получает долгожданный "крючок" от автора и понимает зачем перся по всем ссылкам и просветительской информации в даль светлую.
И ошибается - нет здесь дали светлой. Автор старательно соорудил наивному читателю линию Маннергейма под девизом "жизнь - борьба".
И ведет его извилистой дорогой, как Сусанин поляков по болоту - то и дело отвлекая внимание, уводя в сторону с главной тропы, забивая калейдоскопом лиц, четкостью описаний внешности персонажей, фрагментов биографий, прикладных событий, стебом, атакующей массой информации обо всем, что есть на свете и что автору доводится знать. А знает он немало и воображение развито ой-ей. Только он забывает, что еще есть читатель, которому тоже хотелось бы мало что-то узнать, но еще и понять.
И чем дальше в лес, тем явственней мысль - о читателе забыли, он здесь лишний.
В итоге хочется сказать спасибо, что автор не Эйнштейн. А то остался бы я в этом романе, как поляки в болоте после встречи с Сусаниным...
Пример "партизанской" тропы:
-Вы звали меня, герр доктор?
Начало. Вопрос. А теперь давайте пройдем вместе путь до ответа:
Доктор Ратманн, главный врач в больнице Св. Кунигунды, оторвался от изучения документов и посмотрел на вошедшую. Как и остальные сиделки, девушка была одета в темно-коричневое шерстяное платье с высоким белым воротничком и столь же белоснежным фартуком, так что запросто сошла бы за горничную из респектабельного семейства. Из-под гофрированного чепца не выбилось ни пряди каштановых волос. Несмотря на свою молодость, ночная сиделка являла картину спокойствия и благопристойности.
Она была высока ростом и хорошо сложена, но общую картину портили руки, чересчур мускулистые для барышни. Такие бывают у девиц, которые всю жизни работали с маслобойкой - или же увлекались теннисом и стрельбой из лука. Кожа ее была смуглой, но россыпь еще более темных веснушек на щеках и носу устраняла любой намек на экзотичность. Из-под густых бровей пристально смотрели вполне заурядные карие глаза. И скулы чересчур острые, и губы тонкие. Вот кому не помешало бы немножко пудры, да мазок помады. Сиделка, похоже, сама об этом догадывалась. На второй же день службы она заявилась с нарумяненными щеками, размалеванными губами, а в глаза накапала апельсинового сока, чтобы блестели поярче. Кого она надеялась таким образом подцепить, одному Господу известно. Как бы то ни было, но старшая сиделка фрау (хотя фроляйн, конечно) Кальтерзиле не спускала подчиненным подобного распутства. Ведь именно спартанский облик отличал медсестер от прочих девушек, тоже работавших в ночную смену. Сначала она разразилось тирадой, согласно которой рядом с бесстыдной сестричкой даже Лукреция Борджиа выходила жалкой дебютанткой, явившей на первый бал в розовом платьице. Затем, схватив бедняжку повыше локтя, поволокла ее в ванную, смывать следы порока. Вся смена тут же прилипла к двери, ибо у старшей сиделки рука тяжелая, да и на расправу она была скорой.
Новенькую ожидала серьезная головомойка. Сразу же послышался плеск воды, потом всхлипы и просьбы, "Ах!... Боже мой, что вы делаете... да как же так можно... ну полно вам... прекратите, пожалуйста..." Удивлению персонала не было предела, когда стало ясно, что это причитает фрау Кальтерзиле. Проще разжалобить гранитную глыбу, чем заставить матрону уронить хоть слезинку. "Так сойдет или мне продолжить?" спокойно уточнила девушка. "Да, да, хватит уже, простите, я была неправа!" Наконец из ванной вышла новенькая, со смиренным видом и без крупицы румян, а вслед за ней выбежала фрау Кальтерзиле, понеслась прямиком в кладовую и одним махом употребила полугодовой запас успокоительного. С тех пор старшая сиделка величала подчиненную не иначе как "сударыня" и склонялась перед ней в реверансе, словно ученица начальных классов при виде строгой директрисы. Да и с остальными медсестрами сделалась помягче. Те только диву давались, но их любопытство так и не было удовлетворено - новенькая оказалась не из болтливых, себе на уме.
"Иными словами, идеальная кандидатка для этого задания," - подумал доктор Ратманн, по-прежнему разглядывая медицинскую сестру.
-Проходите, фроляйн, и присаживайтесь, пожалуйста.
Вот и ответ, наконец...
Интересно: кто вспомнит вопрос?
Подобная ситуация - постоянное явление в данном произведении, и снижает свой напор лишь во второй половине романа. Там разглагольствования и "тонкий юмор" уступают место динамике.
Поначалу "петляния" воспринимаются терпимо, но постепенно не просто напрягают - раздражают и отторгают. Потому что отвлекают от сюжета, от сути. А ее и так сложно найти и понять.
Внимание читателя рассеивается, уходит, а потом ему приходится возвращаться, вспоминать с чего же эта стометровка вокруг клумбы началась. В итоге не понимаешь зачем и о чем, к чему и почему, кто здесь главный персонаж, кто заглавный, кто зав зав главного, а кто за него временно исполняющим. И на кой хеллоуин их всей толпой сюда собрали.
Персонажи: яркие, выпуклые, живые. Но автор настолько досконально описывает каждое действующее и мимо пробегающее лицо, включая краткую историю его жизни или красноречивые моменты оной, что складывается впечатление что гг в романе пару дивизий и еще одна на скамейке запасных. На всякий случай.
Еще один типичный пример авторского стиля и авторского диктата, не оставляющего вариантов читательскому воображению:
- На пару часов хватит. Да вы мойте, мойте, сударь, а как закончите, мы пойдем чинить перила на парадной лестнице. Вам нельзя проводить время в праздности. А то у вас разыграется этот... как там его фроляйн называла... английский сплин! - и гризетка весело ему подмигнула.
На миловидной девице была зеленая нанковая юбка и белая блуза, поверх которой Эвике носила красный, но уже сильно выцветший корсет. Рыжие волосы служанка убрала под косынку.
Заунывно вздохнув, юноша вперил взгляд в бадью, где среди мыльной пены выпирали белые бока тарелок, словно рифы среди штормового моря. Словно Сцилла и Харибда, черт бы их побрал!
Это откуда, зачем и к чему? Для какого журнальчика вставочка?
Какая разница читателю, в чем служанка? В корсете, жакете, неглиже...Или ее прикид имеет огромное значение для сюжета, может быть для идеи романа?
А ведь еще надо представить не какую-нибудь, а именно нанковую ткань - вариантов-то нет. Автор их не дает. И что должен делать читатель, чтобы в полной мере представить прорекламированное: залезть в справочники, сбегать на курсы кройки и шитья? И минимум для 50 % читателей - сказанное автором - загадка, о которую они мало запнутся - получат хорошую дозу раздражения. Потому что нужно не только понять о чем и к чему речь, еще и увязать со сказанным ниже и выше.
А какой логикой при таком построении, связаны меж собой абзацы?
Мыли посуду, потом раз - уехали в фактуру и цвет тканей, нарядов, и волос. Потом опомнились: блин! Мы ж посуду мыли!...
Ощущение, что наряд служанки рухнул астероидом в роман и устроил каньон, поделив связное на несвязное. Получился берег правый, берег левый, а меж ними...белая блузка, выцветший корсет и рыжие волосы. И мне, как читателю, это ооочень важно...Особо если учесть, что автор наваял, а мне соображай, соединяй что разбито и думай ради чего, что он там в этом корсетном каньоне запрятал Какую роль в сюжете сыграют рыжие волосы служанки, а какую нанковая ткань.
Далее, опять же из той области:
Роман о вампирах. С одной стороны - классический, с другой...
Изначальная манера повествования создает впечатление насмешки над самой темой, но затем плавно переходит на те рельсы, где о веселье речи идти не может. Итоговое ощущение - автор хотел посмеяться над вампирами и данным направлением в целом, но по дороге передумал. И это его право. Только как реагировать и воспринимать написанное читателю? Ведь он-то уже втянулся в атмосферу стеба.
А как ему реагировать на поголовную помесь времен, наций, атмосфер, эпох? Как на мечту об интернационализме или воплощенный в жизнь и перефразированный девиз Советов: "пролетарии - пролетайте, а вампиры всех стран соединяйся вне времени и пространства"?
Чопорное викторианство Англии, немецкое бюргерство с его бизнесом на кровяной колбасе и... Карпаты, захолустные деревушки... с нищими замками и шикарными апартаментами немецкой буржуазии, венгерские подданные... разговаривающие на немецком языке.
Тут вам и Будапешт, и Прага и Париж; сударь и герр, господин и мистер, мисс и барышня, гризетка; венгры, англичане, немцы, и даже американцы с их повышением цен на хлопок... и сам черт мозг сломает, пытаясь понять откуда они всем составом в Карпаты приехали. Причем, автор уверяет, что одни ПМЖ-уют давно и монументально настолько, что уже ассимилировали местное население, привили свои традиции, правила поведения, отчего-то четко английского типа, язык, образовали свой бизнес, другие гостят. И французы здесь, видно для полировки всей этой мозгодробительной смеси. Как без них? Один в ремарке пробегает, Д'Артаньяном зовут...
Другой насовсем поселился в качестве гг: виконт Виктор де Морьев.
Третий так отшлифовал мозг бедного немецкого наследника колбасного фабриканта, что только диву даешься, как тот в заведение этнического родственника не уехал.
И все это изложено поместью архаизмов с современным лексическим набором.
Фантастическая помесь. Просто мечта о дружбе народов и объединении всех стран, под стяг одного языка, традиций и вероисповедания!
Читая, не понимаешь, где находишься: в Англии 19 века, в Германии, в Венгрии или Румынии, в студенческой раздевалке какого-нибудь ЧелГУ, ЕПТУ, в психбольнице ли заявленного доктора Ротманна...
Для меня лично в итоге так и неразгаданными остались две загадки: с какой Луны в Карпаты упали немцы со всем своим этносом, и с какой мутации их фройляны вдруг стали фроляйнами?
...трактире "Свинья и Бисер," расположенном посредине карпатской деревушки.
Искоса Уолтер взглянул в окно на упомянутое им строение, маячившее вдали. Замок, возвышавшийся над поросшей елями скалой, виднелся так четко, словно был выгравирован на закатном небе...
Вероятно, трактир специально был построен так, чтобы постояльцы могли любоваться сим живописным видом, достойным кисти Каспара Давида Фридриха, художника эпохи романтизма...
Любопытный гость едва сдержался, чтобы в отчаянии не заломить руки... Немецкая грамматика и без того доставляла ему немало хлопот.
- Благодарствуйте, сама разберусь. Еще не забыла, как вы помогали нам устанавливать бойлер в ванной для гостей. Не удивлюсь, если сам кайзер потом собирал черепицу с нашей крыши по всему своему саду.
- Полно тебе яриться, Бригитта, - добродушно остановил ее хозяин( Напоминаю - Габор Дабош!), - Вот ведь злопамятная девка. Счет опять вашему батюшке прислать, герр Леонард?
- Возможно, вам известен здешний граф? - спросил он без особой надежды на положительный ответ.
- Это вы про его сиятельство графа Бальтазара-Фридриха-Георга фон Лютценземмерна? Знаю, конечно. Кто же его не знает? - лицо Леонарда просветлело.
О хозяевах этих владений не говорил только немой
У него была дочь... юная Гизела фон Лютценземмерн...
В то время как обитательницы замка ютились возле тусклой свечи, в особняке фабриканта Штайнберга свет горел во всех комнатах...
Мистика, блин!
Воображение автора летит под небеса, сметая все границы, но воображение читателя при этом держат в четких рамках, не давая и грамма воли. Персонажи описываются с точностью от цвета веснушек до фактуры ткани нарядов. Их характер заливается монументом изначально, атмосфера, в которую они помещены - без вариантов. А все нестыковки - это уже читатель сам. Соображай, милок, разгадывай.
При столь явном творческом потенциале, владении техникой письма, широчайшим лексиконом, автору легко было захватить внимание читателя и не отпускать до финала. Но этого было явно мало. Он начал манипулировать вниманием читателя, экспериментировать, засыпать головоломками на его суд, поражать широтой своего кругозора, и будто издеваться: вот тебе это, а еще вот это, я так могу и вот так - а ты поспеваешь за мыслью, соображаешь, что к чему, имеешь представление о чем?
Автор словно наслаждался самим процессом написания и своими возможностями, оставив читателя где-то далеко за бортом происходящего. Ну, мешал он ему! И видно где банально "расписывался", где увлекался, где разговаривал сам с собой, где экспериментировал, где определял свое отношение к написанному и вампирам, и т.д.
Отсюда и ощущение, что вещь почти интимная - писана не для широкой аудитории, а сугубо для себя, чтобы длинными зимними вечерами перечитывать и наслаждаться колоритности своего языка, удачным шуткам, красивым оборотам и поворотам, своим мастерством. И разбираться, что к чему и почему совершенно не стоит - ну, ни читательское это дело. Дал автор посмотреть и спасибо...
Далее, по мелочам:
Следствие не может опережать причину - это закон. Мир так устроен, что март не приходит раньше февраля. А здесь - легко.
Пример:
Кабы не ходили, вы, небось, сюда и не приехали бы из такого-то далека. Кстати, сами откуда будете? То есть, трактирщику кто-то на ухо шепнул (и не иначе автор) что гость издалека, причем такооого... Но тут он опомнился - все ж в романе ясновидящим не заявлен - и для приличия решил уточнить у гг откуда тот нарисовался...
Цифры в литературном произведении пишут прописью.
Акцентирование выделяется курсивом, а не пишется транспарантом заглавных букв.
Некорректность выражений:
Но звуковые волны увязли в густой тишине.
А ультразвук упал замертво...
Или:
чувствуя в груди завихрения гнева, ледяного как арктический шторм
Завернули, однако, развернуть бы пока цунами не случилось...
И не было на его челе ни жестокости, ни гнева, ни досады
Перевод: и не было на его лбу ни досады, ни жестокости, ни гнева... ни бинди, ни повязки камикадзе...Ну, не носил он их, принципиально.
Потому что сам лоб жил отдельно от лица, а главная его функция состояла в выражении эмоций, игнорируя остальной состав фейса.
Итоговый пост-фактум:
Творческий потенциал автора - высокий.
Знания, правил; предмета, ситуаций и психологии - на достаточно высоком уровне.
Приемов написания - сугубо авторский.
Стиль - сложившийся, затягивающий.
Словарный запас - на высоком уровне.
Динамика - восемь баллов из десяти.
Создание атмосферы и передача мысли - амплитудообразное. Туманное, как Альбион и озадачивающее, как немцы в Карпатах.
Персонажи - живые, отлично выписанные, вполне реалистичные. Всей толпой.
Литературная ценность романа - относительна. Хотя некоторые повороты достойны аплодисментов.
Сюжет - оригинальностью не страдает.
"Послевкусие" - словно съел винегрет.
Прослушал мюзикл - римейк Стокера с помесью Твена "Принц и нищий" только со сменой пола гг, и адаптированный под современность. Причем на рельсах исторического альтернативного романа с курсом вводных, общеобразовательных лекций по всем предметам разом. И при этом весело пробежался из Белграда в Карпаты через Памир, в попытке разбудить Дракулу и узнать -таки его родословную.
На хз - так и не понял. Да и он тоже.
В моем фамильном склепе... тьфу! - финальном списке - роман лег в районе ватерлинии.
Корешкова. Е. Контакт с нарушением
Судя по названию - фантастика, причем на грани НФ. Крепкое название, привлекающее.
Но это обертка, а что внутри?
Плюсы:
Персонажи выписаны по литературным канонам.
Тут не найти "досье Мюллера" с четкими параметрами личности из серии: "истинный ариец, характер стойкий, нордический. Остроумен, силен, храбр, отличается умом и сообразительностью".
Характер выписывают не словами, а поступками, как и должно в литературном произведении при равном спокойном диалоге "автор - читатель". А вот что получилось, это уже отдельная тема.