Райдо Витич : другие произведения.

Проект Деметра 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главы с 29 по 36

   Глава 29
  
   Шах был больше растерян, чем зол. Выходило, что нужен он Эрике как прошлогодняя листва, а почему? Как выяснилось, Эрлан ему брат, значит он не хуже. Да лучше! Внешне Эрлан проигрывает, комплекцией не добирает, и нудный.
   Нет, что бабам надо?
   И остановился, сообразив, что зашел неизвестно куда. Вроде двигался по типовому тоннелю, а вышел на незнакомое место - небольшую площадку, откуда отходит три одинаковых перехода.
   Шах покрутился, соображая, откуда пришел и куда идти, и завис, приметив странности скальной стены. Странная - мягко сказано. Ровная, будто отшлифованная, хотя огромна - от одного тоннеля к другому тянется, и вся снизу вверх увита трещинами. Только трещинами ли?
   Мужчина провел пальцем по одной, оглядел снизу до верху и понял, что может они и созданы природой, но явно с замыслом человеческим - разумным. Они шли как струи каждая своей линией, переплетались по непонятной системе. Какие-то дошли снизу вверх метра два и оборвались, какие-то в самом верху. Какие-то свивались с одной, образуя почти эскиз ДНК, какие-то вились резко в стороны, задевая и обвивая каждую соседнюю, и уходили почти поперек вверх.
   -- Стена предков.
   Шах вздрогнул, развернулся - Лала. Девушка, как ни в чем не бывало, прошла вдоль стены, оглаживая ладонью трещенки и, встала у одной, что закончилась ближе к тоннелю на высоте вытянутой руки.
   -- Моя ветвь.
   Вернулась и провела по одной из самых стройных, что шла вверх на самую вершину:
   -- Твоя.
   Вейнер вглядывался в нее, ощущая нечто мистическое и в то же время благоговейное, так же четко сплетенное с гордостью и одновременно сомнением, как и линия его предков, свивалась с другими ближними. Он верил Лале и не верил. И хотел бы представить каждого кто вписан сюда и знать как он жил, и почувствовать себя полноценной частью этой фамильной истории, увидеть себя в качестве одной из веток и точно знать - он занимает свое место.
   И вдруг почувствовал холодок по спине. Ему показалось, что из каждой капсулы, образованной линиями, проглядывает лик, превращаясь в реального человека в полный рост, с мимикой жестами, вполне ясным взглядом и четким цветом глаз, волос, одежды.
   И отпрянул, потер ежик волос, чтобы вернуть разум на место:
   -- Чертовщина какая-то, -- просипел.
   -- Своих увидел? -- улыбнулась Лала.
   -- Чушь!
   -- Да ну? -- рассмеялась. -- А что побледнел и испугался?
   -- А ты не бледнеешь, значит, не видишь?
   -- Почему, вижу. Но только своих. Они детям чужих родов не кажутся.
   Шах задумался:
   -- Получается, если я действительно из ветви Лой то увижу их, а если нет?
   -- Не увидишь.
   -- А ты моих или я - твоих?
   -- Нет, говорю же. Сюда бывало приходили те, кто устанавливал родство. После начала войны были те, кто не знал, чей и кто жив из своих. Все спуталось, терялось постепенно. А здесь на свои места вставало. Но чаще Эберхайм каверзы устраивал - и хватало ж совести, -- скорчила неприязненную мину. -- Один из засланных пришел к ватарам, заявив что он Норвей, а из ветки только старый старый Диен остался. "Умника" сюда отвели. Тот вроде увидел и отца и мать и прапрадеда, а когда сложили с тем, что знал и видел Диен, получилось, что наврал баг так, что стыдоба одна.
   -- А знак родовой?
   -- Выкололи, да так искусно, что Роберган поверил.
   Понятно теперь, почему нас с Эрикой сперва в подпол отправили, а потом только за стол усадили, -- подумал мужчина.
   -- Все верно, -- "если раз обжегся горячим молоком, не захочешь пить и холодное".
   И провел по линии своего рода - как-то тепло от нее было, но и сердце защемило.
   -- Я бы маму увидел, -- прошептал. Взгляд вверх пошел к вершине и, словно наяву, из одной капсулы проявилась светлокудрая девушка, чем-то неуловимо напоминающая Эрику. Воздушное платье трепал ветерок, как на живой и как живое. Картинка увеличивалась, вроде приближаясь, но в какой-то момент Шах приблизился к ней, хоть и шага не сделал и замер тела не чуя, мысли потеряв. Он был уже на поляне у высокой ограды, за которой виднелся светлый купол. В воздухе пахло зноем и мятой, и было слышно, как жужжит какое-то насекомое и несется звон, будто в хрустальные колокольчики бьют. А в траве копошился светловолосый мальчишка, ловя жука.
   Чуть дальше, под сенью деревьев бегали дети - три девочки разного возраста - играли в догонялки и стоял детский визг. Он видно оглушал юнца, что лениво жевал соломинку, прислонившись к стволу, и с некоторой неприязнью смотрел на веселящихся девочек.
   Из ограды вышла красивая женщина, нежная и воздушная, как фея.
   -- Де-ети! Дети! -- хлопнула в ладоши. -- Домо-ой!
   -- Мам! Ма-ам! -- понесся к ней мальчик.
   -- Ну, что у тебя? -- удивительная женщина склонилась к нему и в тот же момент, к Шаху. Глаза любили без оглядки, и лучились теплом и добротой.
   -- Во-от, -- прошептал, словно секрет доверил и приоткрыл сложенные ладони - по ним полз золотистый жук и ворчал почти словами.
   -- Ай, яй, Вейнер, -- засмеялась мама. -- Пусти Тома на волю, ему тоже нужно домой.
   -- Не, -- заупрямился мальчик, поспешно складывая ладони. Тот подросток, что стоял у дерева, оказался рядом и сжал ему запястье, заставляя открыть руки.
   -- Давай я тебя вместо жука в ладони посажу - понравится?
   -- Не будь вредным, Эрлан, я же немного поиграю и отпущу.
   Брат недовольно выпустил его руку, но тут в мальчика врезалась девчушка с задорным взглядом и, Вейнер невольно раскрыл руки.
   Насекомое взвыв, ринулось в небо, а девочка запрыгала к неудовольствию незадачливого "ботаника":
   -- Уяяя!! Том домой летит, Том летит домо-оой!
   Вейнер надулся и двинулся к ограде, где его ждала мама, специально сшибая девочку плечом. Та упала бы, не придержи его Эрлан.
   Лицо мамы изменилось, в глазах появилась грусть. Но женщина лишь вздохнула и покачала головой...
   Шах как из воды вынырнул. Огляделся - только Лала присела у основания стены и поглаживает вьющиеся ленты трещин своего рода, говорит о чем-то тихо-тихо. И ни ограды, ни купала, ни жука, ни поляны; ни мамы, ни тех девочек. И только эхо канувшего в душе да неизвестно откуда взявшееся знание, что живыми с той поляны в сегодняшний день дошагали лишь трое - он, Эрика и Эрлан.
   Что-то как сдвинулось в голове. Он прилип ладонью к линии своего рода чувствуя жгучую вину - его не было рядом, когда они умирали. Его спасли, может не специально, но факт что он выжил и жив, а их нет. И жил, не ведая и не помня о них, и не знал, что у него есть брат. Брат, который остался в самой гуще событий и как-то выживал один среди этой мясорубки.
   Шах почувствовал всего на минуту себя на его месте, и стало неуютно, да куда там - тошно. И возник вопрос - имеет ли он право отбирать у него счастье, о котором он и так мало знал?
   -- Эрика жила с нами? -- спросил глухо у Лалы, подумав, что ведь и эта девочка мало что хорошего видела. И как странно осознавать свои проступки много лет спустя. Если б Лала была на месте Эры? Толкнул - ну и что, вроде, а подумать - пройдет немного времени и толкать будут более жестко, и не только толкать, и никто не придержит от падения, как Эрлан. И что будет в памяти? А ведь стоило быть чуть внимательней к окружающим, чуть добрее где-то и любая боль потом бы перекрылась памятью о тепле близких, и обернулось верой...
   Впрочем, этого у выживших не занимать. И слава всем Богам, что есть во вселенной.
   -- Эрика?
   -- Эйорика, -- поправился.
   -- Аа. Не знаю. Знаю, что вы были очень дружны семьями и жили по соседству. Слышала от старого Диена. Тогда светлые жили в гортах - своих селениях. Да ты сам посмотри по линиям - эта твоя - Лой Тшахерт, а эта Эйорики - Лайлох Патма - может, что и поймешь.
   Шах прошел взглядом по указанным девушкой линиям и услышал закадровый голос:
   -- Инар Дендрейт Экспер Лой, брат Аркарана Лой. Он был женат на Эллайне Лайох, двоюродной сестре матери Эйорики и является опекуном девушки. У Инара и Эллайны не было детей. Эллайна сошла с черты по проступку оного из светлых в чем ему немало помогли Эссейн Порверш и Лард Сабибор. Тот изначальный первый не нашел отзыва в ее сердце, но хотел этого настолько, что переступил все законы и права. Эллайна погибла, Инар больше не женился. Он воспитывал племянниц погибшего из-за той же истории Ханара Хеймехора и Энарны Лайлох. Виновные были изгнаны, затем убиты, а близкие из их рода платили дань верной дружбой, пытаясь заменить засохший по вине их родичей побег и тем загладить немыслимый проступок. Тот случай изменил многое, сплотил пять семей как одну. В час беды они сумели сохранить пять побегов и сегодня четверо из них вернулись домой.
   Мужчина даже вздрогнул - до того голос был четким. И не сразу понял, что он раздается не в уме и не с того света. Покосился через плечо и встретился взглядом с пронзительными темными глазами лысого мужчины в хламиде.
   -- Ло, -- склонил тот голову, представляясь, и взглядом попросил Лалу удалиться. -- Я твой учитель, Вейнер и отвечу на все вопросы. Рад, что застал тебя здесь. В жизни каждого наступают моменты, когда он понимает, как важно иметь семью и принадлежать роду. Знать, что ты не одинокий и безродный, а часть огромного мира, одна из веток крепкого дерева.
   -- Ты знал моих?
   -- Я знаю все рода изначальных и почти все светлых.
   Вейнер сунул руки в карманы, разглядывая мужчину - взгляд примой и мудрый, и как -то сразу располагает. Сам невысокий, не крупный, но веет от него силой.
   -- Будешь меня учить? Когда первый урок?
   -- Уже, -- одними губами улыбнулся детт.
   Тшахерт опустил голову - слова мужчины еще звучали в голове и, сказанное складывалось в четкую картину.
   -- Эра, -- прошептал, понимая, что история ведет к одному знаменателю - не переходи дорогу брату, не губи побег.
   Легко сказать.
   Он чувствовал боль, какую никогда не ощущал, и душа рвалась надвое - с одной стороны семья и долг, он - светлый с Деметры и у него есть брат, дядя, с другой - он обычный землянин и вляпался в землянку и, что ему до притязаний местной фауны?
   -- Задача не простая, но решать тебе. А чтобы решение было верным и ты смог принять его со всей ответственностью, я расскажу тебе всю историю.
   У Ханара Хеймехора и Энарны родились две девочки - Нейлин и Эйорика. Старшая предназначалась Эрлану, младшая - Вейнеру Лой.
   Шах уставился на детта во все глаза:
   -- Девочки рода Лайлох платят кровью за возможность лечить, поднимать умерших. Так было с Нейлин, так есть с Эйорикой. Но последней передалось часть права еще и от пращуров родов Ольрих, Ламархов и древнейшего рода Шердан. Эта девочка равна горсти семян, последних на земле. Она ничего не делала и не делает просто так - ее ведут предки, пусть этого она и не осознает. Твой брат несет не только право Лой, но и Сендарта, Райена. Зная, что надвигаются тучи, Аркаран ускорил помолвку, и все же опоздал - страж Нейлин свершил непоправимое, презрев и долг и заветы предков, испачкал род свой низким поступком, но и навредил без меры Лой и Лайлох. Он взял невесту Эрлана, прекрасно зная, что у нее цикл и дева ищет отца ребенку, а он неровня. Они сладились и сладится с Эрланом Нейлин уже не могла. Тогда о низости его никто не знал, но право Райена оживает в шестнадцатилетние, что и случилось - Эрлан его взял в тот день, когда вершили помолвку. Эйорика, еще дитя, столкнулась с ним, пришла сама - нет, не они, их пращуры свели. С того момента о твоей помолвке с Эйорикой можно было не мечтать.
   Нейлин же погибла.
   Шах качнулся: Эрика его невеста?
   -- Эрлан знает? -- тупой вопрос - конечно!
   -- И знал всегда.
   Еще бы!
   Мужчина отвернулся к стене предков.
   -- Какого черта он влез!
   -- Не он и не она - так решили предки. Ты можешь помешать, но должен знать, что будет в том и другом случае.
   -- Угу. Пойду наперекор предкам и ...
   -- Есть вероятность гибели тех веток, что сошлись в Эйорике. Доставишь боль брату и огорченье предкам. Поставишь точку на будущем многих семей, что больше не имеют столько семян, чтоб бездумно разбрасывать их.
   -- А влезть можно? -- глянул на него с надеждой. На лицо детта словно туча набежала:
   -- Да, когда дева в цикле. Но честь, право и закон требует неравному уйти, не сметь и пальцем тронуть. Страж Нейлин пренебрег законом, а ты теперь плоды его проступка пожинаешь. Хочешь умножить цепь неправедных дел?
   Шах огляделся и потопал в ближайший тоннель, безапелляционно бросив:
   -- Я подумаю.
   Он больше ничего не хотел слушать, тем более разговор с деттом начал скатываться в нравоучения, а он вроде уже большой мальчик - сам, как-нибудь, без нотаций со стороны разберется. Как привык.
  
   Сабибор упирался руками в кладку мытни и млел от того, что чувствует и чистоту и тепло и прохладу. Он только помылся. Сам! И хоть чувствовал еще слабость, и не нравилось присутствие неистребимого закора, настроение ничто и никто не мог испортить. Он чувствовал себя фениксом, возрожденным из пепла, и пел мысленно вместе с орлом далеко в стороне и журчал, как ручей за скалой. И улыбался как блаженный, наслаждаясь всем разом.
   "Не так плохо - острый слух", -- подумал, слыша удивительную гармоничную музыку природы. Ветер, заблудившийся в горах и ветерок в лесу, хрустальный звон капель, бьющих о камни, журчание, и шорох распахнутых крыльев, плывущих в высоте, и звуки любви в доме у скалы, и бренчание посуды на кухне, и звук легких шагов среди камней и ...
   -- .... Инар Дендрейт Экспер Лой, брат Аркарана Лой. Он был женат на Эллайне Лайох, двоюродной сестре матери Эйорики и является опекуном девушки...
   Глаза сами открылись. Мужчина застыл, слушая разговор, словно он проходил при нем, и говорили прямо ему в ухо.
   "Ничего себе, сколько я пропустил", -- подумал и покосился на Прохора, обнаружив вдруг, что тот не нудит как обычно. На удивление - закор был тих и неприметен, стоял напротив и бровью не вел.
   Сабибор сел на ступень мытни и уставился на дом, где нежилась пара, и понимал все больше, слушая рассказ детта.
   "Надо же, как интересно", -- протянул. Прохор хрюкнул в стороне и опять под валуны маскируется.
   Радиш, заметив напряжение на лице лейтенанта, подошел:
   -- Что-то случилось?
   -- Слушаю любопытнейшую трансляцию. Какой-то детт рассказывает Шаху о его родословной, незамысловато вплетая и нас всех.
   -- Дай послушать, -- брякнул мужчина и только тогда сообразил, что сказал.
   Самер хмыкнул:
   -- На! -- и начал с паузами повторять что слышит.
   Мужчины так увлеклись, что не заметили, что к ним присоединилась Лала.
   И очнулись, узрев перед собой лысого чудака с цветной росписью по голому торсу от шеи до живота. Он холодно смотрел на Самера и навевал неприятные эмоции.
   -- Табир, твой детт.
   -- Эээ, -- мужчина встал и протянул руку, но детт не шевельнулся.
   -- Готов поделиться собой со мной? -- спросил так же холодно, как и смотрел.
   Самара замер: не понял?
   -- Любое соприкосновение производит взаимообмен. Ты готов отдать часть себя мне и получить часть меня себе?
   -- Нет, -- отрезал, демонстративно сунув руки в карманы брюк на ягодицах.
   -- Хорошо, тогда не спеши подавать руку незнакомцам и в будущем.
   -- Меня что, учить будут? -- нахмурился. -- Прощенья просим, но я уже прошел и школьный курс и академический.
   -- Но так и остался мальчишкой, не став мужчиной.
   Самер голову набок склонил: в рог давно не получал, любезный?
   -- Мужчина несет ответственность за свои поступки.
   -- В курсе.
   -- На словах.
   -- Есть пример?
   -- Сейчас. Ты подслушиваешь и передаешь всей округе разговор, предназначенный для двоих.
   Самер уставился на детта исподлобья, сжав губы. Ответить мог, парировать легко, но понял, что его аргументы будут пустыми и еще раз подтвердят мнение незнакомца - пацан.
   Детт явно ждал оправданий, но, не дождавшись, вдруг, улыбнулся:
   -- Хорошо. Ло расскажет вам о ваших предках позже. Я же хочу научить вас владеть вашим правом.
   И отвесил поклон Лале:
   -- Прости, светлая, в этом я стану и твоим учителем. Заниматься с тобой буду отдельно. Сейчас ты можешь отдыхать.
   -- Ааа... еще Эйорика.
   Табир странно посмотрел на девушку, и промолчал.
   -- Тогда можно я побуду с ними на уроках? -- попросила, глянув на Самера.
   -- Если светлые не против, -- опустил взгляд, чтобы не смущать проницательностью.
   -- Против, -- поджал губы Самер. Радиш плечами пожал. По его мнению, учеба была пустой тратой времени, причем непонятно зачем. Но все лучше чем-то заниматься, чем тупо пинать воздух.
   -- Тогда - за мной, -- детт жестом пригласил мужчин в тоннель, ведущий к амфитеатру. Лале оставалось лишь смотреть вслед.
   Но недолго - Шах вырулили.
   -- А где все?
   Девушка кивнула в сторону, где скрылись светлые и мужчина двинул в указанном направлении. Лала постояла и решила подкрасться и хотя бы просто посмотреть.
  
   Эрика смотрела, но ничего не видела, она млела в объятьях Эрлана, парила на волнах его нежности. Гладила, взъерошивая волосы на затылке и прижималась всем телом:
   -- Будь моей Эйорика, -- шептал он.
   -- Я твоя, -- потерлась щекой о его щеку.
   -- Значит, согласна на помолвку? Завтра же нас совьют, а послезавтра - соединят навсегда.
   -- Ты мне замуж предлагаешь? -- рассмеялась, заглядывая ему в глаза, а в них ни грамма смеха.
   -- Да, голубка.
   Эя обвела пальцами овал его лица - какие смешные местные парни.
   -- Эя, я не шучу, -- прижал ладонью ее руку. -- Согласись.
   Он не просил, он почти умолял, и голос гнул ее в сторону "да" вопреки рассудку. Мужчина был излишне серьезен, в глазах боль и тоска, как ожидание несчастья - забавно.
   -- Ты хорош в постели, -- протянула, любуясь формами его тела, чертами лица, оглаживая и греясь в тепле и ласке, исходящих от него. -- Хорош настолько, что я осталась бы с тобой на то самое "навсегда". Но, солнце мое, мы знаем друг друга пару часов, и возможно, через столько же расстанемся. Зачем все усложнять?
   -- Эйорика...
   -- Тсс, -- приложила к губам палец. -- Мы из разных миров, хороший мой.
   -- Нет! Нет, голубка, -- прильнул к ее щекам ладонями, зашептал горячо. -- Ты не уйдешь. Мы будем вместе, как должно быть.
   Ненормальный, -- подумала девушка, умиляясь больше, чем пугаясь. А может, была не была? К чертям земную цивилизацию, Стефлера, всю прошлую жизнь разом...
   Только что дальше? Он - в лес, она по дрова. Горячка страсти рано или поздно схлынет и оставит выжженную душу - ничего больше.
   Эрике вдруг привиделось, как по траве бежит малыш и тянется к бабочке.
   -- Эврар! -- останавливает его девочка и показывает руку. А на пальчике сидит другая бабочка и будто смотрит на детей, как и они на нее - затаив дыхание, любуясь и дивясь.
   -- Эврар, Лаэрна! Я что бегать за вами должен, -- насупив брови, спрашивает мальчик лет десяти, нагнав остальных, и замирает над разноцветными крыльями, как и они.
   Все трое удивительно похожи на Эрлана...
   Эра тряхнула волосами и отодвинула мужчину, села: что за ерунда?
   -- Эя? Что? -- забеспокоился он.
   -- Все отлично, -- вымучила улыбку и начала одеваться.
   -- Эя, -- перехватил ее за руку, останавливая и требуя ответа, но слова сказать, не успел. Девушка решительно отодвинула его ладонь:
   -- У тебя все будет хорошо, поверь мне.
   И вон из спальни. На лестнице подхватила куртку, натянула, кривясь от нахлынувшего желания расплакаться.
   Прочь! -- приказала глупым мыслям и бесполезной жалости, и вышла из дома. Качнулась на крыльце - ей вдруг показалось, что-то прямо в ушах заплакал ребенок. Миг и Эя вернулась в реальность от твердой хватки Кейлифа - тот придержал ее.
   Улыбнулась: все в порядке, спасибо. И замерла, увидев мужчину с голым татуированным торсом. Он странно смотрел на Эрику, но еще более странно - Лала, что выглядывала из-за его плеча.
   Мужчина вдруг отступил вправо, открывая Самхарт, и бросил:
   -- Пора исправить ошибку.
   Эра только глянула в ее глаза и как будто под дых получила - земля из-под ног ушла, дыхание перехватило. Зрачки Лалы как клещи притянули ее к себе и будто выпили до дна.
   Миг и Эрика сидела на ступени, приходя в себя. Туман перед глазами развевался, звон в ушах таял и в голове появились вполне ясные мысли: интересно - чем я заболела и лечится ли это вообще?
   -- Все собираются за столом, -- услышала бесстрастный голос Табира.
   -- Хорошо, -- бросила, глянув на него. Прошла к мытне и сполоснула лицо. Сразу стало лучше, и можно было двигать хоть на обед, хоть на ужин, хоть на лекцию о стабилизации лингвоанализатора во внештатной ситуации.
   -- Спасибо, -- процедила Лале, проходя мимо: удружила.
   -- Ты не ведала, что просила, и я плохое совершила, ? пристроилась рядом девушка, пытаясь, как может объясниться.
   -- Знаешь, ты либо делай, либо не делай. А то сделала - переделала, потом обратно сделала... Тьфу.
   -- Эя...
   -- Ладно, все, -- попросила насколько могла мягко. Внутри словно натянутая струна тряслась, и нехорошо от нее - тошно и душно.
   На крыльце мужчины в ряд сидели, Эра глянув на них вмиг все претензии к Лале забыла:
   -- Три старушки под окном пряли поздно вечерком, -- протянула, не скрывая смеха.
   -- Очень смешно, -- скривился Радий. Мужчины поднялись.
   -- Вас ждали, между прочим, -- не скрывая желчи сказал Шах. Эя глянула на него и ... обняла Самару. Тот замер руки разведя:
   -- Ээ? Эрика?
   -- Рада что ты уже на ногах.
   -- Нуу, виделись же... ага, тоже рад.
   Девушка, наконец, отлипла:
   -- Ну, вот, теперь точно будешь здоров, и почти как новенький.
   Только тут Самер вспомнил подслушанный разговор и все понял. Отодвинулся, пропуская девушек, и потопал по ступеням следом, не зная как себя вести. Вообще, неуютная ситуация.
   -- Думаю, нам стоит после ужина устроить совет на четверых и расставить некоторые точки, -- сказал уже сев за стол. И обвел своих взглядом, считывая согласие по глазам.
   Радиш сначала яства оценил: пышные желтоватые булки, каша, квадратики амина, молоко, желтые дольки неизвестного фрукта, и только тогда откровенно кивнул, давая ответ командиру. Шах сел рядом с Эрикой, уперся руками на стол и смотрел на нее искоса.
   За пару минут до печенок достал.
   -- Чего?
   -- Жду.
   -- Чего?
   Ответа не дождалась - вместо него Эрлан появился. Бесцеремонно отодвинул брата и сел рядом с Эрикой. Той даже душно стало, захотелось прильнуть к нему и ни о чем не думать, ничего не знать, кроме того, что он рядом навсегда.
   Только нельзя. Она четко помнила видение и понимала, что у него будут дети, и понятно, не от нее. Значит надо отойти, отодрать себя от него, забыть заколотить.
   И заметила, как Лала смотрит на Самера, и поняла что в капкане ненужных страстей уже двое.
   -- Я, пожалуй, на улице посижу, -- встала.
   -- Что так? -- прищурил глаз Шах.
   -- Душно, -- и вышла.
   -- Достал девочку, -- бросил брату Вейнер. Тот промолчал.
  
   Глава 30
  
   Эра ушла к себе в комнату, желая побыть одной. Но маята не давала покоя и духота с тошнотой накатывали волнами. Одно радовало - никто не видит, как ее колотит.
  
   После ужина мужчины сели на крыльцо.
   -- Эру позовем? -- спросил Радиш.
   -- Сама подойдет, -- сунул в рот щепку Вейнер.
   -- Тогда, будем считать что "совет в Филях" открыт. На повестки доклад от каждого и мнение по сути дела, -- резюмировал Самара.
   -- Конкретика нужна командир. За месяц слишком многое произошло, чтобы кратко и, по сути, за пять минут изложить, -- сложил руки замком на коленях Радиш.
   -- Согласен. Я лично за это время пришел к одному выводу - мы только думаем, что знаем до фига, на деле ни хрена не знаем, -- сказал Вейнер.
   -- Но вопрос все тот же - куда идти и что делать.
   -- Мы уже пришли, -- вставил Родион.
   -- Ты в плане - верить тому, что нам местные говорят или лапшу с ушей стряхнуть? -- прищурил глаз на Самера Шах.
   -- Именно.
   -- Тогда на чистоту - когда я тебя увидел, то понял, что ты не жилец. На аптечке ты протянул бы по мои подсчетам дня три. Дальше - финиш. Пневмоторакс, воспаление легких, сепсис. Умирают без медицинской помощи и от одного из трех, а ты избежал всего разом, и жив- здоров. Вот тебе мой ответ на твой вопрос.
   Самара кивнул:
   -- Принято. Честно говоря, я тоже склоняюсь к мнению, что нам правду говорят.
   -- Сходи к стене предков завтра и после ни вопросов, ни сомнений не останется, -- заметил Радиш. Шах ладонью на него указал. -- Полностью согласен.
   -- И что там?
   -- Это не объяснить. Придешь и почувствуешь.
   -- То есть, вы однозначно верите, что родились здесь?
   -- Да, -- без всяких раздумий ответили оба.
   -- У меня лично вообще вопросы из другой оперы, -- покосился на друзей Радиш. -- Мне не хочется оказаться миной замедленного действия для своих.
   -- Поясни?
   -- Зачем нас послали сюда, Самер? -- в упор уставился на мужчину Вейнер. -- Что хотел Стефлер? С какой целью забрасывает пять козырных карт в момент, когда ставки завышены? На чей прикуп он играет? Знает, что сделал? Умышленно нас собрал и кинул или случайно?
   -- Не верю в случайности, -- мотнул головой Самер.
   -- А кто в них верит? Но давай реально - собирают пять трупов - а мы, по сути, ими и были, и как лохов последних посылают с карточкой под сердцем с билетом в один конец, как оказывается, на исконную родину. Причем на этой самой родине идет нешуточная заварушка, на тему какому богу молиться, и под этим соусом осуществляется геноцид. Формально мы подспорье ослабленной стороне, но по факту взбаламутили вражеский стан не по-детски. Это входило в планы Стефлера?
   -- Не забывайте, что с нами еще и дама, и оказывается последняя да еще уважаемого рода, которому наши рода в свое время нанесли оскорбление и серьезную травму, -- добавил Радиш.
   -- Это ты откуда знаешь? -- удивился Шах.
   -- Я слышал твой разговор с деттом, -- отмахнулся Самара. -- Выходит, что...
   -- Стоп! -- развернулся к нему Вейнер. -- А зачем ты подслушивал?
   -- Давай опустим, я уже получил порцию "ай-яй" от наставника, так что не зуди. О деле - у меня четкое впечатление, что мы еще мало знаем и потому не может найти ответы на свои вопросы, а поэтому правильно рассудить. Поэтому повторяю свою просьбу - расскажите каждый подробно - что и как от момента, как мы разошлись в разные стороны. Возможно, то что упущено одним, увидит другой. Сейчас каждая мелочь важна.
   Шах насупился, переваривая подлянку лейтенанта и тот понял, что пока его лучше не трогать - уставился на Радиша.
   -- Хорошо, слушай.
  
   Эрику резко скрутило, она рухнула не соображая от судорог что и где. Голову обнесло, перед глазами маревом пятна поплыли, руки скрючило. Девушка застонала сквозь зубы, обливаясь потом.
  
   Самер задумчиво покрутил чип, который ему передал Радиш, после того как окончил свой доклад, и требовательно уставился на Шаха. Тот рассматривал сидящего у дверей в стипп Кейлифа и не сразу отреагировал. Сплюнул щепку:
   -- Давай с Эры.
   -- Искать начнем?
   -- А что искать? Кейлиф, страж ее как верный пес пасется возле "чума". Значит она там. Схожу, -- и попер руки в брюки к стиппу.
   -- К довершение ко всему у нас еще и любовный треугольник, -- протянул, глядя ему в спину Самер.
   -- Нет никого треугольника. Есть воспаленное самолюбие и желание ребенка получить игрушку только, чтоб насолить старшему брату, -- проворчал Родион. -- Так что любовь есть, но взаимная и без третьего. Оттого этот третий угол и бесится.
  
   Кейлиф преградил дорогу Шаху, встав меж ним и дверью в покои светлой.
   -- Наглеешь. Мне поговорить надо, -- с раздражением сказал Вейнер.
   -- На половину женщин мужчины без приглашения не ходят, -- парировал тот.
   -- А я постучу и буду приглашен.
   -- Светлая отдыхает...
   Шаху надоело - постучал через плечо стража. Тишина. Кейлиф руки на груди сложил, глядя на светлого с насмешкой: я что говорил?
   А тому как в голову вдарило - Эрлан там. Иначе чего Эра молчит и, что страж вход в ее комнату как амбразуру закрывает?
   -- Эрика дала четко понять, что не хочет видеть Эрлана.
   -- Она одна и скорей всего отдыхает. Иди, светлый, не тревожь ее.
   -- Отойди.
   -- Не отойду.
   Шах пихнул его в сторону, но Кейлиф не сдвинулся.
  
   -- Они что там, драться собрались? -- протянул Самара, прислушиваясь и, сквозь перепалку мужчин, услышал странные звуки, глухие и жалкие. Кто-то тихо то ли скулил, то ли глухо выл и шебуршал. И можно подумать что мышь, только возня ненормальная, не для маленькой животинки.
   -- Эра, -- понял, вскочил и трусцой к стиппу. Растолкал забияк и постучал: Эрика?
   -- Ты чего? -- немного растерялся Вейнер.
   -- Что-то не то. Мне кажется, что с ней что-то не так.
   И не стал миндальничать - толкнул дверь.
   Девушка металась по траве на полу, вся в поту и словно в судорогах в ознобе бьется.
   -- Эя! -- подскочил. Кейлиф его в сторону, приподнял девушку, какие-то склянки достал и в рот влил жидкость из одной. Закашлялась - лицо красное, влажное, глаза пустые.
   -- Что с ней? -- не на шутку испугался Шах. Страж только нехорошо посмотрел на него.
   Девушку вдруг забило мелкой дрожью, дыхание хриплое и рвется словно легкие сводит. Самара помог Кейлифу ее придержать, и спросил:
   -- Такое уже было?
   Тот хмуро кивнул.
   -- Заболела? -- обвел взглядом ребят.
   Эрика хрипло вздохнула, откинула руки мужчин и села. Замотала головой, лицо ладонью оттерла. Поднялась с трудом и рухнула бы, не поддержи страж.
   -- Куда ты, светлая?
   А та видно, что слабо соображает - рукой показывает, а куда не пойми. На удивление страж понял - довел к воде, умыл как ребенка.
   Эра уперлась руками в край лохани, фыркала, мотая головой.
   -- Ты как, легче? -- спросил Самарин. Кивнула еле заметно, вернулась в комнату, шатаясь и осела на стул.
   -- Вы-то чего сбежались?
   Самер смотрел на нее и ела его догадка:
   -- Это из-за меня?
   Эика совсем очухалась, соображать начала. Посмотрела на командира и головой качнула:
   -- Нет.
   -- Мне верить?
   -- Самер, я действительно могу лечить. Как - не спрашивай - без понятия. Но последствия от сеансов бывают, только если у меня есть раны или ранки. А у меня их нет.
   -- Тогда какого хрена происходит? -- навис над ней озабоченный Шах.
   -- Это ты мне скажи, биолог - самоучка.
   Шах сел напротив на стул и потребовал:
   -- Давай по порядку - клиника?
   -- Наваливается дурнота, становится душно и жарко, начинаются спазмы мышц, ломки. Звон в ушах, потеря ориентации, памяти, в общем, и зрения. Дикая слабость.
   -- Приступами?
   -- Да.
   -- Давно?
   Эра задумалась:
   -- По дням не скажу, но у Робергана. Я тогда еще подумала, что заболела, но чем - понять не могу. Я же тебе рассказывала - помнишь?
   Шах волосы огладил - в памяти всплыл другой разговор - с братом. Но мужчина отогнал его слова.
   -- Приступы усиливаются? Становятся чаще?
   -- Не скажу, -- плечами пожала.
   -- Что-нибудь пила или купалась, где не надо?
   -- Имеешь ввиду не пробовала ли на вкус бактерии в болоте? -- усмехнулась. -- Нет. Купаться...
   И вспомнилось:
   -- Было, в затоне купалась. Давно.
   -- Насколько?
   Эрика задумалась, соображая и, уставилась на мужчину:
   -- Дней двадцать назад. Думаешь, лихорадку подхватила?
   -- Очень на то похоже.
   -- Аптечки есть? -- спросил Самер.
   -- Откуда?
   Все замолчали, обдумывая, что делать.
   -- Слово за тобой, -- посмотрел на Вейнера Самер.
   -- Постараюсь пошукать что-нибудь из местной гомеопатии.
   -- Огник, -- осенило Радиша. -- Он ученик жреца, должен знать травы от лихорадки.
   -- Только давайте без местных эскулапов и оповещения на всю округу, -- поморщилась девушка. -- Не хочу, чтоб кто-то знал - вас хватит. Ты понял? -- посмотрела на Кейлифа. Тот косяк подпирал и смотрел осуждающе, и соглашаться не спешил.
   Зато Шах согласился легко:
   -- Я у вашего Огника все разведаю тихо, он и не поймет. Сегодня у тебя переночую, подежурю. Стул вон у тебя какой удобный, с подушкой, -- улыбнулся. Эра кивнула - ладно.
   Кейлиф недовольную мину скривил, но промолчал.
   -- Тогда договорились: я пока здесь, заодно доклад Эрики послушаю. Ты - к Огнику за инфой о содержании всякой нужной хряни в травах. Радиш проводит и подстрахует. Поесть там чего прихватите. И сюда. Дежурим по очереди. Сегодня - ты, -- постановил Самер.
   Мужчины вышли, а тот начал допытывать девушку, въедливо переспрашивая про каждую мелочь, что произошла за последний месяц.
  
   Шах зря хвалился - ничего узнать не удалось. Огник был непробиваем и молчалив, как партизан на допросе. Получилось только отвар от жара выпросить, причем для Самары. С тем и вернулся. Радиш булочку и молоко принес, на стол поставил, и притулился за командиром у стены.
   Самер отбарабанил по столу пальцами, раздумывая над рассказом девушки и, поднялся:
   -- Ладно, отдыхать. Темно уж совсем. Завтра Табир грозился с первыми лучами поднять.
   -- Интересно, сколько они планируют нас здесь держать?
   -- Ло сказал - как получится, -- ответил Радиш. -- Насколько возможностей хватит. Поэтому же, насколько понимаю, пойдем форсированной программой.
   -- Сегодня уже уроки были? -- спросила Эра.
   -- Да и очень интересные, -- заверил Самер. -- Признаю, что был настроен скептически. Но мнение уже изменил.
   -- Надо же, я все пропустила.
   -- Не переживай - завтра наверстаешь, -- подмигнул ей Радиш и, мужчины вышли.
   -- Поешь? -- спросил Шах, а взгляд призывный и ясно, что ждет и желает. Но Эрике не до него было - ком в горле стоял, хоть тресни, и опять слабость наваливалась.
   -- Нет, молока выпью и лягу.
   -- Плохо опять?
   -- Нет, -- соврала. -- Спать хочу. Ты бы тоже шел, нечего меня караулить.
   -- Нет, уж, я покараулю.
   Девушка плечами пожала, ботинки скинула и легла.
   Шах все ждал - позовет, ведь сказал же Ло, что в цикле ее можно переманить. Но чем больше ждал, тем сильнее понимал, что зря и что поступает он мало, неправильно, но и подло. А все же хоть и было огорчение, что Эрика его как брата и товарища держит, но было глухое чувство довольства за то, что Эрлан наверняка узнает, что он провел ночь в комнате девушки.
  
   Эрлан только руку занес постучать, как услышал грустное от Кейлифа:
   -- У нее Вейнер.
   Лой застыл, похолодев. Опустил руку, в прострации тараня взглядом дверь, и не мог ни вперед, ни назад шаг сделать.
   Минут десять стоял, провалившись во времени и пространстве, и вот заставил себя уйти.
  
   Глава 31
  
   Шах прилег на стол и сам не понял, как вырубился. Эрика же не спала. Ночью совсем худо стало - так и прометалась меж явью и дремой, место себе не находя.
   Утром Вейнер заглянул в альков - девушка, скрючившись, лежала к нему спиной и дышала вроде бы ровно. Мужчина не стал ее будить - выскользнул тихо из стиппа.
  
   За завтраком чувствовалось напряжение в воздухе. Эрлан не притронулся к пище - крутил кружку с молоком и смотрел в одну точку, осунувшийся и словно не в себе. Шах тоже веселья не испытывал, как не надеялся. Ела его вина и предчувствие что происходит нечто нехорошее и опасное, а он тому потворствует.
   -- Эрлан, я бы хотел узнать, что творится в округе, -- спросил Самер, чтобы разрядить обстановку.
   Лой не сразу отреагировал - минута, вторая и вот уставился на мужчину, а в глазах муть.
   "Что"?
   Самер даже жевать перестал - перевел взгляд на Шаха, а тот понурый не лучше брата.
   -- Я про дислокацию противника и так далее...
   Начал и закончил, не получив отклика даже взглядами.
   Уже на крыльце перехватил Вейнера:
   -- Как Эрика?
   -- Нормально, спит, -- заверил с нарочитым оптимизмом. А внутри червячок возится - нахрена ты это делаешь, Шах?
   -- Ты точно знаешь, что у нее лихорадка?
   -- А что еще? -- пожал плечами - лицо выражало уверенность.
   -- Ладно, -- все же не без сомнений протянул Самер и отпустил мужчину - его уже ждал Ло. Настала очередь Сабибора познакомиться с предками.
  
   Табир многое давал, но еще больше требовал. Мужчины не без удивления узнавали, что право дает им больше, чем могут представить, но нагрузка для огранки и раскрытия потенциала, оказалась посильней, чем выкладки по физподготовке. Через пару часов Радиш мечтал о банальном, хотя бы пятнадцатиминутном перерыве, а Шах еще и пожеваться, причем полноценно - ни кашу с молоком употребить, а кусок мяса, небольшой - с молочного поросенка.
   -- Никакого мяса, -- жестко отрубил Табир, услышав шепотки учеников, и недовольно уставился на них. Весь его вид требовал отодрать задницы от шлифованных глыб "амфитеатра", вернуться на поле и продолжить занятия. Но появился Самер и незнакомец явно из деттов - разукрашенный по лысому затылку татушкой. Ее он и выказал, встав спиной к светлым, чтобы поговорить с Табиром.
   Радиш и Вейнер перевели дух - пара минут отдыха все-таки у них есть.
   -- Ну, что? -- толкнул в плечо Сабибора Тшахерт. -- Как оно у стены предков.
   -- Ничего, -- буркнул тот, но выглядел задумчивым и, было ясно, что его "ничего" всего лишь замена "отвяжись".
   -- Разговоры! -- прервал их Табир и указал на новенького. -- Шоэалехарн расскажет вам о вас же самих.
   -- Что нужно было сделать до начала ваших занятий с братом Табиром, -- добавил мужчина. Голос у него был въедливый, четкий, и в то же время мягкий, женский. Да и лицо без признаков мужественности - утонченное и нежное.
   Мужчина сложил руки на груди так, что широкие рукава хламиды прикрыли пальцы, развесились до колен. И сам был худым, гибким.
   -- Если б не лысая макушка, подумал бы, что девка, -- бросил ребятам Вейнер и тут же удостоился пространного взгляда Шоэ.
   -- Ты прав, изначальный рода Лой - я женщина, заметь - женщина, а не девка. Меж первым и вторым такая же разница, как меж "мужиком" и "мужчиной". Тебе известна эта разница, Вейнер Тшахерт?
   Прошлась вдоль сидящих.
   -- Нууу...
   Радиш спрятал улыбку и тут же был замечен:
   -- А тебе, Радиш Порверш, известно к какому роду принадлежит детт Табир?
   -- Мы не ясновидящие, -- тихо заметил Самара.
   Детта встала напротив него и вперила спокойный, но глубокий взгляд:
   -- Для начала вы должны стать яснознающими. Вторая ошибка, -- выставила два пальца, опять двинувшись вдоль мужчин и обратно. -- Вы выказываете неуважение и прежде всего по отношению к себе. Вы тратите слова попусту, выказываете необразованность, дикость, косность мышления, отсутствие знаний - вы - мужики, -- ткнула пальцем в их сторону. -- Ваш удел жить под кем-то, служить любому кто прикажет...
   -- Щазз, -- бросил Шах.
   -- А ты уже служишь, -- развернулась к нему женщина, уставилась остро и въедливо. -- Им, -- опять ткнула пальцем в сторону светлых. -- Веселухой. Потому что развлекаешь и в этом видишь свой удел.
   У Вейнера кровь к лицу прихлынула - сообразил, о чем эта лысая училка говорит. Вскочил и ... осел, встретившись с ее прямым ясным взглядом.
   -- Хорошо. Тебе достало не поднять руку на женщину, -- кивнула, отходя, развернулась к ученика лицо и резюмировала. -- И так, я вижу суть ваших проблем в незнании простейших вещей. Поэтому для начала я расскажу вам о вас же самих. Я научу вас читать родовые знаки и лица простых людей. Научу слышать несказанное и видеть сокрытое. Но помните - за все нужно платить. И вы заплатите мне своим вниманием и старанием. И я не прошу этого, а требую, -- отошла от них на пару шагов и развернулась опять, сложила руки на груди:
   -- Итак: в иерархии разумных существ вы занимаете главенствующее место, но не потому что много хотите, а потому что много можете. Именно поэтому на вас лежит не особое бремя власти, а особое бремя ответственности за происходящее в мире.
   -- Фигассе, -- пожевал губу Шах. -- Это почему?
   -- Это потому, Вейнер Тшахерт, что ты мужчина. Потому что ты изначальный, светлый, потому что ты рода Тшахерт Лой. Потому что ты видишь и можешь больше, чем я. Потому что твое право от рождения дано тебя не для того, чтобы развлекать друзей и тешить свое самолюбие, не для того, чтобы ты разрушал или мешал, а для того, чтобы ты мог строить, помогать, предотвращать. Твое право, как огонь, и ты, его владелец, должен уметь с ним обращаться, знать, что оно может, как спалить, так и согреть, и тем спасти. Представь, что у тебя есть огромное незатухающее пламя, у меня - маааленький огонек, а у людей там, -- указала в сторону скал. -- Нет и огонька. Ты всегда сыт, согрет и можешь спокойно просидеть у своего костра до скончания дней. Но вопрос - твой ли это огонь, дан ли он тебе для единоличного пользования, можешь ты, Вейнер Тшахерт, спокойно сидеть у костра, когда за кругом тепла и света гибнут от холода и мрака более слабые, но имеющие не меньше прав на жизнь, покой, тепло и свет? Чтобы ответить на этот вопрос вам необходимо познать себя и понять, кто вы и зачем пришли в мир.
   -- Уже все во внимании, -- буркнул Шах. Детта холодно глянула на него, но на этот раз реагировать не стала.
   -- Мир делится на три ступени, -- и начала выставлять пальцы, перечисляя: стихии, растения, животные. Первая ступень делится на подступени - холод, вода, ветер, огонь, скала. Все они как пальцы на руках, -- выставили пятерню. -- Сами по себе и все-таки вместе, взаимосвязаны. Вы, -- потыкала пальцем в раскрытую ладонь. -- Та точка, которая может общаться на равных с каждой стихией и заставлять их работать вместе или порознь.
   Растения! -- прошлась мимо учеников: низшие, средние, высшие. Низшие всегда внизу, всегда низкие - это травы, цветы, мох...
   Радиш подпер голову кулаком и внимательно слушал, но чувствовал, что хватит его не надолго - заснет. Монотонный голос, хождение туда-сюда - убаюкивали.
   Шах скучал и развлекался лишь мысленными ремарками в ответ на какое-нибудь особо прикольное высказывание училки. Озвучивать свои мысли или откровенно спать, как Радиш, он не мог - Табир сидел чуть выше, но рядом и следил за каждым из троицы как беркут за добычей. А к нему мужчина испытывал уважение, поэтому пренебрежение выказывать не мог.
   Самер положил ногу на ногу, облокотился на глыбу чуть выше за спиной, и больше рассматривал детту, чем воспринимал ее урок.
   Однако женщина быстро закруглилась с вводными и перешла к теме светлых и изначальных, пробуждая интерес и уже не давая ни заснуть, ни заскучать. Она рассказывала о мужчинах, женщинах, детях - особенностях, мировоззрениях, традициях и необходимых ритуалах. Сабибор искренне пожалел, что нет возможности законспектировать лекцию.
   -- Фантастика, -- бросил Шах, слушая уже известное - об особенностях женщин светлых.
   -- ... признаки того, что ребенок выбрал мать, стадия первая - слабость, головокружение, приступы жара и озноба, недолговременная потеря слуха и зрения, сжатие мышц, непреодолимая тяга будущей матери к отцу, которого выбрал ребенок, -- вещала детта расхаживаясь.
   Самара искоса уставился на Шаха, тот насторожился.
   -- ... третья стадия: спутанность сознания, удушье, звон в ушах, потеря ориентации, зрения, судороги. Состояние ухудшения происходит резко, характеризуется отсутствием периодов бодрости и ведет к потери ребенка и гибели матери...
   Самара выпрямился, в упор уставившись на Шаха. Глаза в глаза и оба ринулись к стиппу Эрики, подумав одно на двоих.
   Детта, смолкла на полуслове, растерявшись.
   -- Извините, -- проблеял Радиш и помчался за товарищами.
   Шоэ посмотрела на Табира ища спасения, но тот лишь прикрыл глаза ладонью, стыдясь поведения светлых.
  
   Вейнер буквально откинул Кейлифа от дверей и влетел в комнату. И как на препятствие наткнулся, а на него уже Самер, и оба уставились на Эрику. Лицо красное, мокрое, мечется как в бреду, а саму бьет от озноба, пальцы крючит.
   -- Мать твою, Шах, что ж ты!...
   Склонился над Эрой Самер, по щеке похлопал - взвилась, забило, руками машет и видно - не соображает.
   -- Ну, что стоишь?! -- рыкнул на Вейнера. -- Нужно что-то делать!
   Тот постоял, с тоской глядя на Эрику - чувство вины нахлынуло и придавило его. Вышел. Радиш на него налетел - отодвинул не глядя - взгляд по округе шарил. Мужчина одно знал - помочь девушке теперь сможет только Эрлан. Если еще сможет.
   Лой за мытней стоял, с незнакомцем как обычно, молча, беседовал.
   Шах подлетел:
   -- Лой!
   Ухом не повел.
   -- Эрлан?!
   Не то что брат, но и незнакомец не посмотрел. Вейнер Эрлана за плечо к себе развернул, требуя внимания, но слова сказать не успел - тот за шею его схватил к себе притягивая, взгляд жесткий, холодный: "Тебе нужно серьезно поработать над своим поведением!"
   -- Да? Я поработаю, я так поработаю, -- прошипел: какое поведение к чертям? И заорал. -- Эре плохо!
   -- Что?
   И вся ярость, вся ревность, обида, холод во взгляде, канули словно не было. Страх в глазах разлился, топя разум. Мужчина ринулся к стиппу. А Шах не смог - сил не было вернуться, потому что понял, что не сможет ни Эрику видеть, ни в глаза брата смотреть.
   -- Что-то случилось? -- спросил незнакомец.
   Вейнер отвернулся.
   -- Значит, виноват, -- протянул тот и пошагал за Эрланом.
   Шах плечами повел: лишь бы судить, посмотри, какие все правильные нашлись,
  
   Эра металась, не находя себе место, дышать было тяжело, мышцы сводило то все разом, то попеременно, и этой дикой ломке не было конца.
   -- Эя! Эйорика! -- крик в тумане, в мареве плывучем в сознании.
   Эрлану одного взгляда хватило, чтобы понять что происходит. Он затряс девушку, заставляя открыть глаза, сообразить хоть на минуту кто она что, и больше не думал правильно ли поступает:
   -- Эя, нас должны срочно свить. Ты скажешь "да" на помолвке. Ты согласна. После сразу проведем ритуал отцовства и, все закончится. Ты слышишь меня? Эйорика?
   Девушка с трудом разлепила веки, смотрела долго, силясь припомнить кто это и понять что говорит. Не смогла.
   Эрлан понял, что теряет ее и будущего ребенка - закаменел.
   -- Видно дитя насмерть вцепилось, -- протянул виновато Кейлиф. Лой так посмотрел, что тот отпрянул.
   -- Стоять! Сюда! -- процедил - после и ему, и брату воздаст. После. После... -- Бегом за Хелехарном. Лошади за черной стороной скалы. Не теряй время - объясни и сюда. Чтоб мигом обернулся. Лири! -- уставился на своего стража. -- К Робергану! И пусть хоть что делает, но место для ритуала отцовства к вечеру чтобы было!
   Стражи вывалились из комнаты. Самара присел на корточки перед мужчиной:
   -- Чем я могу помочь?
   "Ничем", -- бросил, лихорадочно стягивая перевязь, рубаху.
   С ума сошел, подумал Самер, чуть отступая. Ему самому было нехорошо от происходящего, горько как-то, сумрачно. А на Эрлана и смотреть страшно - почернел, в глазах пропасть ада.
   Меч сбрякал, рубаха улетела к выходу. Мужчина начал расстегивать куртку Эрике, одновременно придерживая бьющуюся в судорогах и стараясь не повредить ей. Стянул, откинул и, подхватив, прижал девушку голой грудью к своей груди, обнял как ребенка.
   Все, уехала крыша, -- понял Самер, но уйти и оставить их одних не мог.
   На удивление Эрике стало легче, она начала затихать, дыхание постепенно выравнивалось. И Эрлан зажмурился, припал лбом к ее лбу:
   -- Не все потеряно, голубка. Все будет хорошо, все будет.
   -- Эрлан? -- она, наконец, увидела его почти четко. От слабости было трудно говорить, но дышать стало легче и непонятная лихорадка, словно испугалась присутствия изначального - отошла, отпустив и разум и тело. -- Что со мной?
   Лой вымучил улыбку:
   -- Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Тебя выбрал ребенок. Нас, Эя. Скоро нас совьют и ты будешь чувствовать себя прекрасно.
   -- Я больна?
   -- Это не болезнь, голубка, это ... -- глупость одних и незнание другой, - хотел сказать, но оставил при себе. -- Это ребенок не хочет с тобой расставаться, а ты не хочешь его впускать.
   -- Как это? Я ... не могу... иметь...
   -- Все уже есть. Тебе только нужно сказать "да". Нужно признать меня мужем, чтобы ребенок признал отцом.
   -- Тогда... я выздоровею?...
   -- Ты станешь мамой, а я отцом, -- улыбнулся ей с нежностью, оглаживая по мокрым волосам. Укачивал, успокаивая. -- Дитя выбрало тебя и хочет стать твоим ребенком. Но не может спустить в плоть, пока ты не признаешь мужа. Душа идет от матери, но плоть - от отца, и чтобы родиться во плоти, ребенку нужен отец. Он выбирает его, как и мать.
   Эрика слушала его, млея от голоса и покоя, что он дарил. Сказка, рассказанная Эрланом, оставляла один вопрос:
   -- А если не признает... тебя...
   Мужчина на секунду нахмурился:
   -- Значит, оставит и тебя. Но этого не будет, поверь. Мы сладились, и он об этом знает.
   Самер с удивлением наблюдал за ними и чувствовал изумление пополам с благоговением. И только сейчас до конца понял и поверил тому, что говорили детты и ощутил себя частью этого сложного, неоднозначного, но прекрасного мира.
   Выскользнул из комнаты, чтобы не мешать влюбленным и своим присутствием не вспугнуть уникальное таинство, которому и названия подобрать не мог.
   И жаль было, что сам еще такого не познал, и теплилась надежда, что все еще впереди.
   Взгляд ушел в сторону сидящего на траве у стиппа Шаха. Подошел и навис над ним, заглядывая в глаза. Тот отвернулся, и стало ясно, что он знал, что происходит, а значит, не мог не понимать, чем может закончиться. И врал, затягивал, скрывал...
   -- А ты, оказывается, сука, Шах.
   Тот дернулся как от пощечины, глянул и опять опустил взгляд.
   -- Хотел, чтобы она умерла? Чтобы ни тебе, ни ему?
   Вейнер зубами скрипнул. Уставился с тоской на лейтенанта:
   -- Я люблю ее, -- заметил глухо.
   -- Люблю? И поэтому удавлю? Это не любовь, Шах - скотство.
   Выпрямился, с нескрываемым презрением глядя на него, демонстративно сплюнул и хотел уйти, но Вейнер поднялся и перехватил его за руку. Он не мог оправдать себя перед собой, но не хотел быть сукой еще и для друзей:
   -- Я многого не знал и не мог знать.
   Самер отдернул руку, морщась, словно в дерьмо вступил:
   -- Ты забыл, Шах, я слышал, что тебе детт говорил.
   -- А что он мне говорил?! Сказку про род, братьев?! -- зашептал горячо, желая успеть, изменить мнение о себе. Но Самеру было до жути противно - подхватил за грудки и впечатал в кладку стиппа:
   -- Да будь ты мужиком!... -- и вдруг передумал мараться. Отпустил, отодвинулся. И оглядел с ног до головы с брезгливостью.
   -- Сказку, говоришь? -- тихо спросил наблюдавший за ними Радиш. Шагнул к командиру и встал плечом к плечу, показывая Шаху, что с такой паскудой, как он никто знаться не хочет. Не товарищ он им больше. -- А я переведу ее на реальную основу, если сам не можешь.
   Жили-были два мальчика, в любви жили, в мире, в тепле и заботе - в семье. Но мир вдруг рухнул и один мальчик лишился всего разом -- поддержки, любви, понимания. Семья была уничтожена, планы разрушены, друзья и знакомые закопаны вместе с миром. Но он все равно верил, все равно любил и жил, как учили его мать и отец, как было в его той жизни. Он остался один, но стал сильнее, а не сломался, превратившись в поддонка, как второй мальчик, который всегда имел семью, тех кто верит ему, любит, простит чтобы он не натворил. Он так привык быть единственно главным, единственно важным, что теперь продает и родного брата, потому что очень хочет игрушку, которую вдруг, почему-то, впервые в жизни, не получил.
   Если б ты видел, Шах, лица своих родителей. Твоя мать плачет, глядя на тебя, а отец отвернулся и ушел - он не хочет тебя знать. И... я тоже.
   Мужчины синхронно ушли от него, встали у входа в стипп. Самер заглянул внутрь - Эрика спала, прижавшись к груди Эрлана.
   -- Он так и будет ее держать? -- спросил шепотом у Радиша. Тот плечами пожал.
   -- Так узнай у своих, ну, этих... приведений.
   -- Предков! -- поджал губы.
   -- Ну. Извини.
   Радиш огляделся по привычке, и чуть не сплюнул, вспомнив урок Табира - ну, олух, маму, душу!
   Уперся взглядом в одну точку, вызывая за советом вбитой деттом формулой, и тут же увидел дымку у крыльца. Она приблизилась, превратившись в мать.
   "Эрлан будет держать Эю пока не свершится ритуал отцовства. Это единственный способ успокоить ребенка, доказав ему что он нужен и его ждут. В противном случае он уйдет и заберет мать. Он слишком сильно хочет быть ее и уже не отдаст. Эрлан это понимает и сделает все, чтобы и Эйорика жила и ребенок в плоть обратился. Но впереди еще одна опасность - ритуал отцовства может плохо закончится, если ребенок обиделся, что приходится долго ждать. В этом случае он уйдет и ни одно дитя больше не обратит внимания на эту пару. В мире стало слишком много предательства, Радиш, поэтому дети больше не хотят приходить сюда. Вы должны все исправить. И первый шаг - сберегите Эйорику и сделайте все, чтобы у них с Эрланом родился ребенок. Это все изменит, сынок, все изменит и простит. Ты еще не понимаешь, но поймешь", -- женщина начала отступать, но мужчина не мог ее отпустить, потянулся, мечтая коснуться хоть раз.
   "Я с тобой сынок, всегда с тобой", -- улыбнулась ему любя и растаяла.
   Радиш потер лицо, втихоря убрав невольно выступившие слезы.
   -- Если б Шах мог видеть, как я своих умерших родных, видеть, как они рады тебе, улыбаются, любят даже там... он бы не смог обидеть их, совершить низость и тем увидеть, как они плачут или отворачиваются от него. Это так больно, Самер, так невыносимо...
   И смолк, отворачивая - слезы, будь оно неладно, наворачивались.
   -- Я видел, -- протянул тихо Сабибор. -- Сегодня.
   Три слова, а сказаны были так, что добавлять ничего не пришлось - Радиш все понял. Помолчал и пересказал услышанное от матери.
   -- Н-да-а, не думали, не гадали, -- протянул Самер.
  
   Шаха раздражал незнакомец, с которым беседовал брат. Широкоскулый, лохматый, взгляд наглый - ходил по лагерю, как хозяин совал нос во все щели.
   Впрочем, Шаха сейчас все раздражало - и то, что на него не обращают внимания, суета, поднявшаяся с приездом Хелехарна. Он чувствовал себя как выкинутый за борт щенок, правда, хотелось не скулить, а кусаться.
  
   Глава 32
  
   Помолвка произвела угнетающее впечатление. Каждый нарисовал себе нечто торжественное, ни с песнями-пляски - понятно, что жениху и невесте не до того было, но не настолько торопливо-смятое и больше похожее на отпевание усопшего. Эрика всю церемонию то ли спала, то ли без сознания на груди Эрлана лежала. Только раз ее Лой в себя привел, заставил сказать "согласна" и девушка опять забылась.
   Каких-то пару минут на сборы и всех, как волной смыло.
   В лагере стало тихо и как-то сумрачно. После волнений и суматохи это чувствовалось особенно четко, отдаваясь эхом опустошенности, как после набега. Никто не знал, куда повезли девушку, что будет дальше.
   Эра же ни помолвку, ни дорогу прочь со стоянки, не помнила. Первый фрагмент, который она восприняла четко, встал картинкой из сна, но не реальности - покрытый ровной зеленой травой пригорок и круглое каменное знание, с виду метр на метр, похожее на фамильную усыпальницу. Дорога внутрь выпала из сознания, только лица помнились вокруг, а потом темнота, удушливый запах благовоний. Это въедливый запах видно и привел Эрику в себя.
   Помещение было не большое. Царил полумрак и жаркая влажность, как в бане. По кругу к крюкам были подвешены полусферы. В них горели свечи, обложенные травами. Они-то, похоже, и выдавали дурманный аромат.
   Посередине комнатки был выложен ступенчатый обод, внутри которого стояло нечто очень похожее на огромную ракушку, раскрытую и поставленную на бок, устланную снизу, как постель. С боков стояли два каменных туба с водой.
   Хелехарн ходил по кругу, что-то монотонно бубня и одной рукой кропил все подряд, другой взмахивал дымящим пучком трав.
   Эрлан раздел Эйорику и уложил внутрь ракушки, разделся сам и вытянулся рядом, обняв невесту. Створки начали медленно сходиться и вот захлопнулись, отделяя весь мир от пары.
   Эра пялилась в темноту, постепенно приходя в себя. Было тихо и спокойно. В душу постепенно проникало странное ощущение уюта и благополучия. И казалось, ракушка начала покачиваться, издавать шум прибоя и вдруг своды ее начали слегка светиться.
   Эрика словно переместилась в другое измерение, где нет ничего кроме моря, звезд, и никого, кроме Эрлана. Они будто лежали у кромки прибоя глубокой, звездной ночью и целый мир замер, оберегая их покой.
   Девушка провалилась в это видение, поддалась ласке Эрлана и заснула после, совершенно счастливая.
   Ей показалось, что спала миг, но этот миг вернул бодрость и легкость телу и разуму, наделив удивительным ощущением покоя и защищенности.
   Открыла глаза и увидела Эрлана. В отсвете створок его лицо было видно ясно. Он улыбался, оглаживая ее по волосам, глаза излучали нежность и радость. И было страшно вспугнуть удивительное единение, хотелось лежать вот так с ним в этой скорлупе век.
   -- Проснулась? -- шепотом спросил мужчина.
   -- Долго спала?
   -- Угу, -- заулыбался светло и счастливо, осторожно чтобы не встревожить ее, разминая плечи и руку, на которой она спала. -- Сутки.
   -- Серьезно? -- ей казалось, она и часа не дремала.
   -- Угу, -- кивнул, заверяя, а сам смеется и глаза лучатся от радости. -- Посмотри на огоньки вверху. Сколько огоньков, столько часов спала. Видимо у нас будет мальчик, -- рассмеялся и поцеловал Эрику в лоб.
   -- Почему мальчик?
   -- Потому что проспала двадцать семь часов. Мальчики неспешны. Была бы девочка, поторопилась бы - спала бы ты часов десять.
   Он смеялся, она соображала и прислушивалась к себе - ничего, кроме вернувшейся бодрости. Обычное состояние выспавшегося, здорового человека. Правда, кушать хотелось как после трех дней голодовки.
   -- Что дальше? -- приподнялась на локте и Эрлан лег так же, огладил ее, продолжая улыбаться, и будто посмеивался над ней, умиляясь.
   -- А что?
   -- Нууу... я правда ... беременна? -- не верилось и все тут.
   -- Правда, -- рассмеялся.
   -- Ааа... я ничего не чувствую.
   -- А что должна чувствовать.
   -- Не знаю... ну, там... признаки.
   -- И какие? -- Эрлан смеялся, потешался, но по-доброму, как родитель над любимым дитем.
   -- Какие обычно бывают, -- посерьезнела девушка, не понимая, что его так распирает от довольства и счастья. Может, и нет ничего, а он светится как фара корвета.
   -- Эя, голубка, -- привлек ее к себе за затылок, прижался лбом к ее лбу. -- Поверь, ребенок будет, поверь, он спустился к тебе и скоро появится на свет. Было бы иначе - эттара бы не светилась. В тебе говорит прошлое, память того мира, но ты часть этого.
   -- Тогда объясни, что делать и как оно вообще, здесь с акушерством и педиатрией. Если мои знания из того мира здесь бесполезны, а должна знать, как все происходит здесь.
   -- Не заботься, -- качнул головой. -- Для этого у тебя будет аттари. Она проведет с тобой всю беременность, поможет малышу родиться, тебе - воспитывать его первое время.
   -- Местная акушерка и педагог-педиатор?
   -- Хм. Второе и третье - не понял, а первое - в точку. Встаем?
   Эя хмыкнула, села и ... тут же створки "ракушки" разошлись.
   "Прикольно", -- подумала, оглядываясь. Все то же и все же иное помещение. Впрочем, оно, вероятно, не изменилось - изменилось ее восприятие. Полумрак не давил и было светлее даже, чем показалось, когда шагнула сюда вчера. Вверху, в круглом отверстии под куполом, было видно, как плывут облака. Явно день на дворе. Свечи внутри все еще горели и травы курились, но запах их был уже даже приятен.
   Эрлан прошел по кругу, туша каждый огонек пальцами. И только после подал девушке лежащую на краю туба с водой стопку белья из мягкой, легкой ткани.
   Это вместо моей одежды? -- выгнула бровь Эрика, разворачивая наряд.
   -- Извини, но свою привычную грубую одежду придется оставить.
   Девушка встала, приложила к груди рубаху до пят и уставилась на мужчину: издеваешься?
   Он засмеялся:
   -- Ты будешь прекрасно выглядеть. Еще лучше - себя чувствовать.
   -- Извини, но я привыкла к брюкам - в них удобнее.
   Эрлан моча указал на упавшую ткань. Эя подняла ее и вздохнула:
   -- А ля шаровары. Здравствуй "звезда востока", -- проворчала, натягивая наряд. Может Эрлан и прав, пора с армейской формой расстаться.
   Ткань была удивительно мягкой, приятной к телу. Рубашка оказалась не такой длинной - ниже колен, и разрезы по бокам не сковывали движения. Не понравились две вещи - широченные рукава и воротник, наглухо закрывающий шею, тяжелый, шитый бисером и больше похожий на ошейник.
   Эрлан наложил девушке на запястья широкие браслеты, стягивая края рукавов, на ножки натянул легкие сапожки, и, подхватив жену, поставил на пол. Эра оглядела себя: "здравствуй, чучело". Но промолчала - фиг с ним. Могло быть хуже.
   -- Идем?
   Лой поправил свою рубашку и притянул девушку к себе:
   -- Подожди, мне нужно тебе кое -что объяснить, чтобы ты не пугалась и не смущалась. Вокруг эттары собралось очень много людей. Видишь ли, последний ритуал отцовства проводили лет пятнадцать назад и для всех это большой праздник. И не только праздник, но и определенная традиция. Вокруг эттарны люди жгут костры, готовят пищу. Выкладывают лучшее, что у них есть в надежде, что тебе что-нибудь приглянется и ты что-нибудь возьмешь.
   -- Зачем?
   -- Это важно, Эйорика. Важно для них.
   -- А конкретно?
   -- Видишь ли, сам слух, что появилась изначальная - как огонек в ночи, а знание что род изначальных множится - уже что маяк. Я понимаю, тебе не постичь насколько значительно происходящее сейчас, ты еще многого не знаешь. Пробелы восстановят, я пригласил дета лично для тебя - он поможет, расскажет, когда вернемся. Сейчас же тебе не стоит пугаться и останавливать себя, если захочешь что-то взять у кого-то или дать.
   -- Я похожа на трусишку?
   -- Нет, -- улыбнулся и, поцеловав ее в лоб, обнял за плечи.
   И толкнул дверь.
   Эрика ступила на улицу и застыла - то, что говорил, Эрлан показалось ей бледным подобием реальности. На деле она словно попала на слет таборов, устроивших грандиозную ярмарку. Люди явно сбежались сюда семьями. Горели костры, белело пятнами расстеленное полотно, на котором у кого что. Но удивляло другое - при всем скоплении народа было тихо и чинно.
   Но только первый заметил молодых, грохнуло стройное "Эйя!!"
   Эрика отпрянула к Эрлану, оглушенная криками, растерянная от количества людей.
   -- Они, что, всю ночь нас ждали?
   -- Да, -- улыбнулся Эрлан и поднял руку, видя, что ликующий гвалт тревожит жену. Крики прекратились, но галдеж продолжился.
   Эрика не знала, что как только прошел слух, что в эттарне на холме Вейлоха пройдет ритуал отцовства, люди действительно семьями, потянулись в земли ватаров, к месту ритуала. Они шли вечер и всю ночь, чтобы лично убедиться - изначальные живы и у них будет ребенок, и это не брехня, а истинная правда. А значит, новые боги, от которых больше беды, чем радости, совсем не боги, и не могут они победить истинный мир света - изначальных, и все их приспешники - шайка бандитов и лгунов. И все как прежде стало, и все будет хорошо. Опять. Снова.
   "Новые-то Боги все передохли, хоть и баяли баги, что сильнее светлых и всех повывели, и бессмертны. А оно вот вам! Никого из новых нет, а изначальные как были, так и здравствуют!" -- шло по толпе.
   Люди смотрели на пару, запоминая каждую деталь, чтобы вернувшись пересказать соседям, кумовьям и всем кому интерес пристанет. Гудели перешептываясь, улыбались. А далеко за всем этим сборищем были видны лошади и величественные фигуры мужчин - Роберган, Кейлиф, Лириэрн.
   Эрика несмело шагнула в их сторону, и стало опять тихо. Толп отступила, каждый быстро вернулся к своим полотнам, чтобы девушка смогла увидеть предложенное. У кого-то грудой были выложены чеканные украшения, посуда, ткани, у кого-то, как у худенькой женщины слева, стояло лишь миска и хлеб.
   Эрика сама не поняла, что ее больше привлекло - эта женщина, обнимающая девочку лет семи или миска с медом и поджаристые лепешки.
   -- Я могу просто брать? -- покосилась на Эрлана. Тот кивнул, внимательно наблюдая за женой.
   Эрика несмело шагнула к женщине. И как не стеснялась, есть при толпе глазеющих, вдруг так захотелось, что наплевав на все, сжевала одну лепешку, и почти весь мед. И была уверена, что по вкусу ничего лучше не едала.
   Девчушка отодвинулась от матери и несмело коснулась рукой подола рубахи светлой. Эя улыбнулась ребенку, погладила по голове.
   И пошла вниз уже смелее касаясь протянутых к ней рук. Прихватила по дороге яблоко и встала перед летом и стражами:
   -- Привет, -- вгрызлась в плод.
   Роберган заржал, как жеребец. Смех пошел по толпе, беззаботный, добрый.
   -- Чего? -- не поняла.
   -- Парня ждешь, -- ласково сказал лет и вытащил из-за пазухи сверток, раскрыл тряпицу, выказывая изумительной работы ножны и знатный тесак с резной рукоятью. -- Возьмешь от меня?
   -- Кто от такого оружия откажется? -- удивилась. Проверила лезвие - не уступает утерянному ею где-то на западной стороне ножу. -- Спасибо.
   -- Да это тебе спасибо, светлая, -- засмеялся опять лет. -- У кого изначальная мать хоть крошку взяла - тому на долгую счастливую жизнь обрекла. Теперь меня смерть стороной обходить будет, враги не страшны, болезни - мимо. Можно смело семью заводить, точно зная, что дети будут, да еще здоровы и счастливы.
   Эра обернулась - та женщина улыбалась, как и мужчина, у которого Ведовская яблоко взяла. Им к ногам складывали то, что изначальной привезли.
   Девушка на Эрлана вопросительно покосилась.
   "Так положено", -- улыбнулся он ей: "Подношения светлой отдают тому, у кого она что-то взяла, и тем удачу и неприкосновенность себе приманивают".
   "Помогает"?
   "Конечно".
   Эра плечами пожала - замысловато, и к лошадям пошла:
   -- Домой?
   Лет дорогу Эрлану преградил, пока девушка не видит, посмотрел серьезно:
   "Понимаешь, что теперь будет"?
   "Да", -- посмотрел на него прямо. А в душе дрогнуло, и сомнение появилось - сможет ли?
   "Эберхайм вас в покое не оставит".
   Эрлан и без Робергана это знал.
   "Едем. Там все и решим".
  
   Как ночь прошла, так и утро не задалось. Сидели за столом, как потерянные, а чего вдруг - сами не понимали.
   В комнату вчерашний незнакомец вошел, сел на место Лой и мужчины дружно уставились на него.
   -- Пока Эрлана нет, я буду вместо него, -- заявил тот безаппеляционно и миску с кашей к себе придвинул.
   -- А ты кто? -- спросил Шах, раздражаясь. Наглец ему еще вчера не понравился, и хрен с ним, шатался бы просто по лагерю. А он на командующую должность нацелился - смотри-ка, хваткий какой. -- Не много на себя берешь?
   -- В самый раз, -- заверил.
   Радиш щеку подпер, разглядывая стоящие у висков дыбом волосы, явно не раз перебитый нос.
   Самер окинул меланхоличным взглядом:
   -- Имя-то у тебя есть, "в самый раз"?
   -- Займер.
   -- Ничего имечко, ?-- бросил, и кусок хлеба в рот отправил.
   -- Угу - Чингачгук - большие яйца, -- резюмировал Шах.
   Мужчина уставился на него и Вейнеру, как наяву показалось, что тот со всего маху ударил его по затылку, обмакивая физиономией в кашу.
   -- И кто ты? Не из развенчанных стражей, случайно? -- спросил, лишь предполагая - волосы у висков дыбом навеяли. Так косицы, которые у каждого стража от висков сплетены, обрежь под корень, и будут волосы топорщится, как начнут расти.
   -- Угадал, -- не смущаясь ответил Займер.
   -- Интересно, -- уставился на него Самер. -- Насколько нам известно, стражей лишают их права только за большие проступки.
   -- Мои поступки не тебе судить - за свои отвечать научись.
   -- О, как! -- хмыкнул мужчина и к пище вернулся - ровно ему стало на новоявленного начальника. Радиш тоже интерес потерял. Молоко выпил и встал:
   -- Пойду.
   -- Куда?
   -- К стене предков.
   -- Чего там забыл? -- полюбопытствовал Сабибор. Радиш неопределенный взгляд на того бросил и мужчина поднялся:
   -- Я с тобой.
   Оба вышли, даже не взглянув на Шаха. Тот оттолкнул миску - аппетит мигом пропал.
   -- Худо изгоем быть? -- усмехнулся Займер.
   -- Не твое дело. И по себе не суди.
   Мужчина губы оттер, глянул недобро, с прищуром:
   -- Я себя худым не сквернил, род бесчестьем не пачкал, и как оно, изгоем, не знаю.
   Встал и вышел следом за мужчинами.
   Шах по волосам рукой провел и со всего маху по столу кулаком грохнул. Достали! А, главное, за что пеняют?
   -- Может и не случится еще, -- тихо заметила Лала. Вейнер тяжело посмотрел на нее, прекрасно понимая, что она имеет ввиду. Он видел, что девчонка в Самару втрескалась да без ответа и надежды, и понимал, что она жалеет его потому, что в отверженности сродство чувствует. Но не знала, что Шаху ровно на ее сочувствие, как и на понимание. Он уже все решил - будет случай, перетянет к себе Эрику, и ровно ему на ребенка. Ничего, воспитают.
   И вылез из-за стола.
  
   -- Что тебе у стены надо? -- спросил Самер у Радиша уже по дороге.
   -- Заковыка какая-то. Понять кое-что не могу. У кого не спрашиваю - молчат. Вот и хочу древних вызвать, у них поспрашивать.
   -- Что за заковыка?
   Мужчины встали у плиты, обозревая ее снизу доверху.
   -- Приглядись.
   -- Ну?
   Радиш шагнул к скале и провел по одной из линий:
   -- Ничего странного не видишь?
   -- Должен? -- чуть удивился, на второй раз внимательно оглядывая извитую линию что не доходит до середины. -- Чей-то прерванный род. Таких вон, море.
   -- В том и дело, что здесь есть загадка. Не знаю, как в остальных случаях, но тут точно что-то не так. Ты знаешь, чья это ветвь?
   -- Она не подписана.
   -- Как раз подписана! Ло вчера нам внятно изложил систему чтения родовых знаков, а линии внизу эти знаки имеют. Сам смотри. Из них вверх идут. Я все не прочел, но этот смог, -- указал вниз, где у самой земли действительно можно было, приглядевшись, увидеть знаки, как на лбу того же Радиша или Лой.
   -- Вот это закругление и черта - эбер и хайм. Вместе - Эберхайм.
   -- Ну? -- все равно не понимал Сабибор.
   -- Эберхайм, тот самый, что сейчас возглавляет багов и нас по красной стороне гонял.
   -- Это я в курсе, -- огладил пальцами линию, прошел вверх, пытаясь сообразить, что неладное нашел Порверш.
   -- Если он воюет с нами, значит жив. Я даже у Ло уточнил - жив, подтвердил.
   -- Ну?
   -- Тогда объясни, почему его ветвь обрывается на уровне наших родителей. То есть, он, получается, умер не оставив потомства, -- хлопнул по обрыву расщелины. -- А он - жив.
   -- Может, потомства пока нет, поэтому и продолжения ветви? -- почесал затылок Самер.
   -- Может, -- повел плечами Радиш. -- Но все равно несвязуха. Обрыв на том уровне, когда наши отцы были живы. Смотри - это я - моя линия пока в пустоту, а это отец - обрыв.
   Мужчина приставил ребра ладоней к тупикам одной линии и другой. Выходило, что Эберхайм умер, когда Краш Порверш был жив и Сабибор и Лой и Лайлох, и их дети.
   Логически объяснить это было невозможно.
   -- Хз, -- плечами пожал. -- Может, это мы, что-то не догоняем.
   -- Или не знаем, -- выпрямился Радиш. -- Помнишь, ты пересказывал, что детт Шаху говорил? Тоже несвязуха - не было двух сестер Лайлох? Сам смотри - одна девочка. Потом свиток с линией Лой и две ветки: одна пресеклась. Как раз примерно на том уровне что и ветка Эберхайма.
   -- А что тебе линия Эберхайма далась?
   -- Как-то само в голову пришло. Я вчера тебе пересказал, что мне мама говорила. Помнишь, про Эрику спрашивал. Так мама сказала в конце "это все исправит". То есть, рождение ребенка, что-то исправит. А что? Причем тут Лайлох?
   -- Может твоя мать имела ввиду ситуацию в принципе. Ты же уже в курсе насколько это важно людям знать, что изначальные живы и не собираются ни умирать ни сдаваться - семьи заводят, детей производят. Психологический фактор, знаешь ли, порой сильнее любого оружия. Не мне тебе вводную в психинформер давать, проходил, как и все.
   -- Да, Самер, проходил, знаю, понимаю. И допускаю, что ты прав. Что дело только в этом. Только внутри все равно мамины слова как заноза сидят. Я чувствую, что что-то не так просто, как мы пытаемся себе объяснить. Или нам объясняют. Что-то тут еще замешано.
   Сабибор плечами повел: хз.
   -- У Ло спроси.
   -- Спрашивал. Сказал - все как должно быть.
   -- Тогда у Лой. Может у деттов цензура, Лой скажет.
   -- Угу. Он как вся плита предков - иди, спроси.
   -- Ну, не знаю, -- надоело голову ломать. -- Пойду с Табиром заниматься, и тебе советую. Больше толку, чем тайны на пустом месте придумывать.
   Детт действительно серьезно помог Самеру - справиться с закором. Научил убирать его хотя бы на время. И у мужчины получалось, что его немало радовало. Теперь он не чувствовал себя дуриком, страдающим раздвоением личности.
   Перешел к месту занятий и сел на один из валунов, чтобы не мешать учителю. Тот Вейнера натаскивал, и, судя по всему, ученик старался - каменные кубы напротив него, приподнимались, менялись местами и ... неудачно грохались на землю, поднимая пыль, получая "увечья" в виде сколов и трещин.
   Шах огорченно поморщился. Он старался, как мог отточить свои возможности, которые считал, больше чем у Эрлана, а значит он сам сильнее брата, и рано или поздно данный факт сыграет ему на руку. Но Табир словно его мысли прочел - подошел вплотную и сообщил:
   -- Твое право бессильно против светлых, которые старше тебя. Или тех, кто под воздействием права более сильных и старших.
   -- Это ты к чему? -- прищурил глаз мужчина.
   -- Твое основное право не в воздействии голосом, а в воздействии мыслью, -- постучал пальцем по лбу ученика. -- Но даже не пытайся применить его против брата, хотя у Эрлана все наоборот.
   -- С чего ты взял, что я собираюсь применять силу против брата?
   -- Это горит в твоих глазах, парень. Но, как и раньше, ты стремишься к цели, которая кажется тебе, не желая знать, что на самом деле она либо не твоя, либо ее нет. Ты думал, приказываешь голосом, но ты приказываешь мыслью. И это ни одно из твоих заблуждений. Эйорика твой закор. Первое, чему я учу - справляться с закорами и четко осознавать суть своего права. С тобой мы начали со второго, потому что оно тесно связано с первым. Подумай над этим, Вейнер.
   -- Что такое закор?
   -- Тень права. Закор либо укрывает право, либо указывает на него, но всегда следует по жизни. Многие считают закор платой за возможности и неким противовесом. В тебе сильная стихия ветра и огня, как в Эрлане, поэтому в вас много ярости, эмоций в крайностях. Поэтому вам и дан закор любовью, чтобы ненависть не выжгла вам сердца и не обрушилась на мир, как бесконечный ливень. Эрлан справился с ненавистью, а значит, приручил закор. Повторяю - приручил. Подружился, принял. Теперь его закор уже не закрывает его право и не мешает жить, но жизнь стала более полной, а возможности раскрылись в полном объеме. Тебе тоже придется подружиться со своим закором, понять его, принять. Только тогда все получится. Будешь противиться - отдашь себя ненависти и, та поведет тебя по кривой дорожке. Сам будешь страдать и других этим наделять. Лой всегда были безрассудны и сильны что в ненависти, что в любви. Только закор вас и сдерживал.
   -- То есть, нужно взять Эрику, -- перевел для себя: отчего ушли - к тому пришли.
   -- Нет! -- даже рассердился Табир. -- Любовь. Ты должен научиться любить. Тогда ты станешь сильным, и только тогда. Одноглазого сколько не учи, он все равно будет видеть лишь полмира, -- проворчал, отходя и жестом позвал Самера.
   Тот конечно все слышал, хотя детт говорил очень тихо, почти шепотом, и явно предназначал свои слова только Шаху.
   -- Опять подсушивал? -- смерил Сабибора подозрительным взглядом.
   -- Я не виноват, что у меня острый слух, -- улыбнулся примеряющее. -- К тому же и глухой бы понял, что вы пытаетесь до разума Вейнера достучаться и вам очень не нравится этот ученик - на лице все написано.
   -- Неверно прочел. Я лишь огорчен упрямством Вейнера.
   -- И озабочены.
   -- Да, если хочешь. Его упрямство может дорого стоить и ему и окружающим, но он упорно не желает этого понять. Печально. Закор будет высокой платой для него. Как твой?
   Самер улыбнулся:
   -- Ручной. Больше не раздражает, не лезет под руку и не бродит с утра до вечера, награждая меня ощущением, что я псих. Впрочем, справиться с Прохором было просто. Ты сказал Вейнеру, что закор нужно понять и принять - я понял и принял его, когда чуть не умер. Тогда он и стал больше моим другом, чем наказанием.
   -- Я рад. Теперь твое право раскроется в полной мере.
   -- Острый слух? -- не скрыл скепсиса. Нет, прикольно слышать все и всех, в общем, и не напрягаясь, но куда и к чему эту возможность пришить?
   -- Ты считаешь, что твое право незначительно? -- загадочно улыбнулся Табир. -- Хорошо, значит пришло время познать его полноту. Скажи мне, чтобы ты хотел узнать сейчас?
   -- Узнать?
   -- Именно узнать.
   Самер задумался и мысли ушли в сторону Эрлана и Эрики - как у них прошло с ритуалом - удачно - нет, скоро ли вернутся и вернутся ли?
   Табир кивнул, видя, что мужчина нашел для себя вопрос.
   -- Теперь ступай за ответом. Сосредоточься лишь на звуках, на том, что ты хочешь услышать. Отринь мой голос, вид этих камней - ступай за ответом по звукам и картинкам за круг, за скалы...
   Самер замер, чуть склонив голову, вслушивался в происходящее вокруг, и каждый звук рождал четкую картинку, видно вызывая ассоциации: пыф, пыф - ручеек пробивает камни, шшиир - Радиш провел ладонью по стене предков. За оградой скал ветер играет с листвой и травой, и та гнется. Гудят сосны.
   Самер переходил от одного звука к другому, по образам, как по ступеням - дальше, и как учил Табир - не останавливаясь на незначительном, по малейшим нюансам распознавая лишь "крупное". Каждый звук рождал картинку, и Самер уже летел не столько слухом, сколько внутренним зрением.
   Горы, лес, поле, холмы, опять лес. Речка шумит, по камням звон воды, но примешаны к нему другие звуки, инородные. Прошел дальше и отчетливо увидел ступающие по камням копыта - цок, цок - лошади. Одна, две, три.
   -- ... Одному теперь тяжело будет.
   -- Ты же видел Займера. Лой его специально позвал.
   -- Займер сложил с себя право стража, после того, как убили Райта Ольриха. Он не смог поступить иначе. Хотя его никто не винил, он обвинил себя сам. Больше года у черты предков болтался, выжил и вот тебе, первое что сделал. Старая закалка - долг, прежде всего.
   Самер отчетливо увидел говорящих - всадники - Лириэрн и Кейлиф. У того и другого в косицах появилась оплетенная чеканкой бусина, почти однотипная - ярко белая - у Кей, и сжелта - у Лири.
   За стражами двигались трое конных - Роберган, Эя и Эрлан. Эрика была в странной, чудной одежде, но с виду девушка была совершенно здорова, и даже весела. Лет то и дело шутил с ней, Лой улыбался, снисходительно поглядывая на шутника. С виду он был доволен, что девушку развлекают и она смеется, но темным пятном изнутри проступала озабоченность, глубоко спрятанная, но четкая по фону чувств. Не было звуков, чтобы сказать точно, но Самер будто услышал неслышное, те шорохи мыслей, что в принципе познать нереально - что-то готовится. Лой опасается и начеку. Что -то задумал.
   Он отвел взгляд от Эйорики и уставился, словно увидел Сабибора, почувствовал, что тот полез ему в душу.
   Самер испугался и резко отступил. Вокруг все та же площадка и Табир.
   -- Получил ответ? -- спросил с хитрецой.
   -- Не думаю, -- буркнул Самер. Он не верил, что увидел и услышал, скорей воображение разыгралось и только. И готов был аргументировать свою версию по пунктам: белых бусин у стражей не было, Эрика не напялит на себя балахон, да и взять его неоткуда, Роберган - лет и его место рядом со своими, и забот хватает, кроме как шататься по лесам и холмам да байки травить.
   Табир в упор смотрел на ученика и видел по его лицу - тот в сомнениях.
   -- Научись доверять себе. Теперь у тебя лишь одна преграда и проблема - ты сам.
   -- Я... не только слышал, но и увидел. Но этого не может быть.
   -- А что может? -- выгнул бровь Табир. -- Есть только одна граница, Самер - граница твоего желания. В данный момент ты запираешь себя в клетке нежелания верить самому себе.
   Самер обдумывал увиденное и услышанное и не мог понять - напридумывал себе или действительно смог преодолеть километры и не только услышать, но и увидеть, не только увидеть и услышать, но и правильно выбрать направление, хотя понятия не имел откуда и куда отправились почти двое суток назад Лой с компанией. И уж тем более не мог почувствовать его внутреннее состояние.
   Нонсенс. Точно нафантазировал, чего и нет.
   -- Табир, а можно услышать не слова, а, допустим, мысли?
   -- Если захочешь. Твое право, Самер, ты ему хозяин.
   -- Услышать настроение или эмоции?
   -- Ответ тот же.
   Мужчина головой качнул - так не бывает, просто потому, что не может быть.
   -- Ступай. У тебя час на отдых, используй его с толком, -- похлопал его по плечу детт, видя, что Сабибор растерян и находится на перепутье. Ему явно нужно было время переварить только что полученный опыт. -- После поговорим, светлый.
   Самер в прострации двинулся прочь, и даже не заметил Радиша, как и того, как детт поманил его к себе. Занятия продолжались.
   Мужчина прошел мимо уныло жующего травинку Шаха, который был весь в себе и, его мысль, как встать на место Эрлана показалась Самеру настолько отчетливо слышной, что тот даже передернулся. Еще одно доказательства сумасшествия - невозможно слышать мысли, если ты не телепат или не телепат тебе их передает. Слышать мысли Эрлана одно, тому такое право дано, но самому... Нет, даже не слышать - чувствовать, как слышать. Ведь слов не было, не было звучания голоса - только фон, как шорох эмоций, и четкое знание после истолкования.
   А вот еще одни - хмурые, озабоченные, строящие планы.
   Самер обернулся на них, как на звук и увидел обмывающегося у мытни Займера. Подошел и встал, оглядывая голый торс мужчины - жуткий, извитый грубыми рубцами. Некоторые шрамы въелись глубоко, корежа тело, и были похожи на рытвины. Не нужно много ума, чтобы понять - мужчина побывал в смертельной переделке.
   И тут же вспомнились слова Лири.
   -- Ольрих Райт, -- невольно повторил вслух Самер.
   Займера, как ударили - обернулся резко, выпрямился, выказывая не менее страшные знаки боев на груди, уставился в глаза Сабибору, словно тот совершил преступление.
   -- Откуда ты знаешь?
   Самер шею потер: неужели угадал? Быть не может! Он же всего лишь повторил, что показалось, услышал.
   -- Болтают, -- бросил глухо.
   -- Кто? -- и смолк, видно вспомнив, с кем дело имеет. Лицо разгладилось, взгляд уже не душил, но в глазах было нечто, что Самер обычно называл одним словом "самоедство".
   -- Не все задания можно выполнить.
   -- Не тебе судить, -- отрезал Займер и отвернулся, натянул на голое мокрое тело рубаху и двинул к дому.
   Самер же осел на ступени и задумался - неужели он, правда, может слышать на столь далеком расстоянии? Неужели то, что услышал - правда? Слова Лири, что был за километры от него, подтвердились, значит, он действительно не только слышал, но и видел? Но как? Как вообще такое может быть? Почему сейчас есть, а раньше не было? Нет, у него всегда был тонкий слух, он даже музыку не всю мог слушать - чуть фальшь в нотах, и даже мутить начинало. Но все это укладывалось в границы нормы, а то что происходит с ним сейчас вышло не то что за рамки - за пределы разумного, кого уж - объяснимого.
   А может и не надо объяснять? -- потер шею, раздумывая. Это ж "кукушка" сдвинется, попытайся только.
   -- Обедать всех зови, -- сказал Огник, снимая с огня казан с кашей. Займер упер руки в стол, спросил глухо:
   -- Ты кому-нибудь говорил обо мне?
   -- Зачем? Нет, -- пожал плечами парень. -- Не мое дело по другим языком мести.
   -- Тогда откуда он знает? -- нехорошо уставился на него мужчина через плечо.
   -- Кто?
   -- Сабибор!
   -- Ну, ты даешь, Займер, -- качнул головой парень, и мужчина вздохнул, как-то сложился, опускаясь на скамью - что говорить? Все сказано - светлый из рода Сабибор - услышал, значит. Только чей разговор, кто болтал?
   Самер отчетливо услышал разговор стражей, но мало того - увидел, и опять тряхнул волосами - бред. Как такое может быть? В голове не укладывалось.
  
   Глава 33
  
   Вечером Лой и его "свита" явился, а вместе с ним и впечатлений Самеру добавилось. Эрика была в рубахе похожей на платье, в косах стражей поблескивали белые бусины - все точно как он видел. Включая Робергана. Тот бродил по лагерю, как по собственному терему и цвел хитрющей улыбкой.
   Эрлан же Займера Эрике представил и постановил:
   -- Он будет твоим деттом.
   Девушка руку угрюмцу протянула поздороваться, но тот не шевельнулся, только улыбку выдавил, а в глазах как стена.
   -- Светлый видно шутит. Детт из меня никакой.
   -- А вот это видно будет.
   И отошел к Табиру, узнать как дела учеников. Эра постояла с протянутой рукой и отвернулась от мужчины - к своим ушла. Обнялись:
   -- Как оно у тебя?
   -- Нормально. У вас как? Шах где?
   Радиш и Самер переглянулись:
   -- С Шоэ. Та вдалбливает ему кодекс чести.
   -- Было б впрок.
   -- Что-то вы злые на него, -- определила по тону. -- Поругались?
   -- Мал-мал, -- подмигнул ей Самер: в голову не бери.
   -- А Лала где?
   -- Где лейтенант - смотри в округе, -- хохотнул Радиш. -- Она, как его тень - всегда поблизости.
   -- Обзавидовался? -- спросил Самер, а взгляд давит: помолчал бы?
   Эрика усмехнулась - ничего не меняется.
   -- У меня ощущение, что я вас час не видела и в то же время - век, -- и посерьезнела. -- Всю дорогу думала - почему мы здесь? Что Стефлер хотел?
   -- Мне кажется последний вопрос - ключевой, -- сказал Самер.
   -- Согласна.
   -- А я вопросами давно не задаюсь. Я дома, -- вставил Радиш.
   -- Расслабился в тишине и покое. Но проблемы, там, за стеной скал, сами собой не рассосались. Рано или поздно мы покинем этот лагерь и тем вернемся в гущу религиозной войны. А на чьей мы стороне?
   -- Это, по-моему, не обсуждается.
   -- Да? А я б обсудил.
   -- И я, -- согласилась Эра. -- Мы темные лошадки даже для себя. Ты можешь гарантировать, что мы не троянские кони?
   -- Что это вам в голову стукнуло? -- озаботился Радиш.
   -- Не стукнуло - давно растет и плодоносит.
   -- Угу. Меня и раньше интересовало и сомнения возникали, а как увидела народ там, где мы были, и вовсе задумалась. Все вдохновенные, смотрят как на благодетелей, а если мы - мины? Мне бы не хотелось даже невольно стать причиной больших бед и сыграть на руку багам и Эберхайму.
   -- Согласен с Эрой - чип вспомни? Ты так и не можешь четко определить, что это такое. А где гарантия, что это не аккумулятор какой-нибудь биологической дряни, что оно не рванет той же пандемией? Что хрянь эта только во мне была и нет ее у тебя или не внедрена в мозг Шаха?
   -- Вопросы, ребята, море вопросов, а ответов раз, два - обчелся, и то все больше из области предположений.
   -- Думаете, надвигаются проблемы? -- забеспокоился Радиш. Ему не нравилась перспектива скачек по лесам и горам, бои без правил с применением примитивного оружия - мечей, луков и кулаков. Размяк, погрузившись в прошлое, увлекся разгадкой родовых тайн, ушел с головой в развитие своего права, и как -то отошло прошлое, связанное с Землей, словно не было, словно не с ним.
   Расстроился, даже чуть обиделся на Эрику. Ну, чего ей неймется, что в голову лезет? Замуж вышла, ребенка ждет - радуйся - сиди у окошка и крестиком вышивай.
   Нет, надо какую-нибудь фигню в голове погонять!
   -- Я пацифист, ребята, -- бросил, устроившись на ступени крыльца, всем видом показывая - слышать ничего не хочу о ристалищах.
   -- Не боец ты, -- поджал губы Самер.
   -- А я и не претендовал. Я - техник. Был.
   Эрика рядом села, Самер напротив прямо на камни.
   -- Может ты и прав, друг, но расслабился рано.
   -- Нельзя. Мы можем представлять угрозу, понимаешь? Я лично не хочу быть причиной бед ни Эрлана, ни любого из местных. И покоя не найду, пока ответ на главный вопрос не получу.
   -- Игра втемную вполне в натуре Стефлера, -- кивнул Самер, соглашаясь с Эрой. -- Только ставки стали слишком высоки.
   Радиш волосы взъерошил, оскалившись от невозможности послать все к чертям.
   -- Ну, маму вашу, природу. И что предлагаете? Найти переправу и сбегать в "Генезис" за ответом?
   -- Я больше чем уверен, что переправы нет. С порога было ясно, что мы имеем билет в один конец. Деметра на карантине и ближайшие пятьсот лет сюда никто из наших не ступит. Это и навевает определенные мысли. Что хотел Стефлер, отправляя нас последним рейсом? Причем затратил он на эту операцию с шиком. Зачем? У него явно ставки на Деметру и карантин сюда не вписывается.
   -- Значит, тем более должна быть переправа.
   -- Хз, -- качнул головой Самер.
   -- У меня другие вопросы, -- влезла Эрика. -- Наше право, по сути, дар. Мог ли Стефлер знать о нем, если мы сами не догадывались? Почему этот дар раскрылся здесь, и почему мы ничего не помним об этом мире, вроде родном?
   -- Это как раз легко объяснимо, -- покосился на Лалу, что как всегда бродила рядом и бросала взгляды на Самера. -- Самхарты стирают память на раз, ты сама это на себе прочувствовала.
   -- Да. Память! Как на счет дара?
   -- Вполне допускаю, что нашелся еще кто-то вроде кудесников Самхартов, что завел его как будильник, до часа Х погрузив в анабиоз.
   -- Значит, Стефлер знал об этом? Подгадал к "звонку"? Или случайность?
   -- Вопросы, вопросы. Ребята, что вам неймется?! -- возмутился Радиш.
   -- Потому что рисковать не могу. Сейчас - особо, -- буркнула Эрика - что ж непонятного? -- Честно говоря, беременной я себя не чувствую, но опять же не доверять Эрлану нет причин.
   -- Нас с самого начала слишком круто замешали в эту кашу. И для меня лично это уже долг - разобраться и расставить все точки над "и", -- выдал свое Самер.
   -- Тогда возникает резонный вопрос - что делаем, к какому берегу гребем, -- недовольно заметил Радиш, уверенный что своим упрямством друзья обязательно заработают массу головной боли, причем не только себе, но и окружающим. -- Предлагаю поговорить с Лой, поделиться своими мыслями с ним.
   -- И что мы ему скажем?
   -- Что есть.
   Лой был главным и самым разумным во всей компании - ему и карты в руки, -- считал Радиш.
   Самер и Эрика переглянулись - особых возражений не было, но и резона не видели. Чем житель Деметры может помочь жителям Земли? С другой стороны, он в курсе всего что происходило и происходит на его планете, и, так уж случилось, что война-то, по сути, тоже завязалась здесь из-за землян. Значит, разговор с Лой может быть плодотворным.
   -- Вам не кажется что "новые боги", из-за которых вся байда пошла - из наших переселенцев?
   -- Или новой партии биороботов - системы Тихорецкой.
   -- Значит, кто-то знал, что к чему, поэтому головы им и скрутил.
   -- Задрало меня ваше гадание на кофейной гуще, ей Богу, -- насупился Радиш. -- Ответы нужно получать по мере поступления вопросов. Давайте хоть с чем-то определимся, если уж вы в следопытов поиграть решили. Лала?! -- позвал девушку. Та с места старт взяла, но видно спохватилась и подошла чинно, и даже сделала вид, что Самера не видит.
   -- Сядь, разговор есть, -- похлопал по ступени рядом Радиш.
   -- Ну? -- села.
   -- Все Самхарты памятью руководить умеют?
   -- Умели, -- кивнула.
   -- А был кто-то, кто мог даром манипулировать?
   Девушка бровки свела на переносице, пытаясь перевести сказанное.
   -- Есть кто-то, кто мог бы отобрать право? -- пояснила Эя.
   -- Нет, право отобрать нельзя, -- замотала головой. И задумалась, принялась висок пальчиком потирать. -- Хотя... Древнейший род Шердан имел право наделять правом и забирать его. Но на время.
   Мужчины переглянулись.
   -- Ответ на один вопрос есть. Твоя версия с анабиозом играет, -- бросил Радиш Самеру.
   -- Что вас это интересует? Шерданов давно нет. Вы вообще на занятия с Ло являетесь? -- спросила вроде всех, но сама в упор на Сабибора уставилась.
   -- Виноват, исправлюсь, -- улыбнулся: забавная девочка. И одернул себя: Лань тоже была удивительной. Не стоит привязываться, тем более ввязываться. Да и менталитет местный поиграться не даст - так поулыбайся ей, посмейся - тут же сваты завалят. Неее, мимо.
   Лала чуть смягчилась в ответ на его улыбку:
   -- Шерданы вымерли, их право кануло. Говорят, перед войной у Гайна Шердана собирались светлые, а зачем, кто - не знаю. Он умер до моего рождения. Задолго.
   -- А как вообще война началась?
   -- Да как-то внезапно, -- пожала плечами. -- Хелехарн рассказывал, что в одну ночь нанесли удар по изначальным - спалили дейтрины и мельберы, всех, кто там был - убили. Вот с той ночи и пошла беда. Нападали на семьи, всех убивали. Изначальных, светлых, деттов, стражей. Стиппы, эттарны разрушали, на их месте кресты возводили. Хелехарн еще говорил, что о надвигающемся море изначальные знали, но не верили. А пошло все с красной стороны.
   -- Ну, понятно - там как раз переправа...
   -- Город Богов. Его построили на землях Эберхайма. Только город вымер, нет Богов больше. А никто сказать не может, что не появятся в любой момент. Они, говорят, из воздуха возникать умеют, молнией убивать и какой-то вспышкой.
   -- ЭП? -- прищурил глаз Самер.
   -- Лучевики, -- задумчиво добавила Эрика. -- Обычный геноцид населения. Сначала разведка, потом зачистка, карантин на уборку и можно переселенцев закидывать.
   -- Но что-то пошло не так.
   -- Угу. И "Генезис" решился на вторую попытку?
   Радиш затылок почесал: вот, блин, а он и не подумал.
   -- Второй штурм возможен при наличии переправы.
   -- Она может быть в "городе Богов".
   -- Или в любом, с виду местном, -- бросила Эрика. -- Тихрецкую и ее напарника вспомните - прием - передача. "Генезис" шагнул дальше всех, и что-то мне подсказывает, делиться своими открытиями и возможностями не собирался.
   -- Засада, -- протянул Самер, подводя итог.
   Найти переправу при отсутствии техсредств да еще учитывая, что оной может оказаться любая пара обывателей, что иголку в стоге сена искать. А пока переправа в руках, что Стефлера, что любого из земных "генералиссимусов", Деметра не застрахована от второй и десятой волны переселенцев, а значит, от полного уничтожения местного населения. Пока частой гребенкой прошлись лишь по тем, кто мог дать в зубы и без лучевиков и электромагнитной пушки - по светлым. Второй раунд может оказаться более жестким и начаться в любой момент. И Эберхайм со своими головорезами - лютики-цветочки.
   -- Идем к Лой? -- посмотрел на Радиша Самер.
   -- А что случилось? -- испугалась Лала - вид мужчин ее встревожил.
   -- Ничего, -- заверил Самер с самой благодушной улыбкой. -- Просто возникли некоторые мысли. Не тебя Табир дожидается? -- кивнул на детта, что стоял в паре метров от компании и, в упор смотрел на Сабибора.
   Лала поняла, что ее попросту гонят, и замкнулась, ушла без всяких "до свидания".
   -- Свинство - использовать и погнать, -- поморщился Радиш.
   -- Лучше свинство, от него не умирают.
   -- Я не думаю, что нужно идти к Лой, -- через паузу сказала Эрика. -- Робергана видели? Не думаю, что лет явился бамбук покурить. Значит своих проблем по горло.
   -- Предлагаешь самим искать переправу? Глупая и бесперспективная затея, Эра.
   -- Я предлагаю подумать о защите населения. Местные заворушки рано или поздно сойдут на нет, а вот, если будет вмешательство из вне - никто не выживет. Не мне вам рассказывать о методиках освоения. Не дети часом, сами в курсе. Искать переправу может и глупо, но одно точно - в одностороннем порядке она не сработает. Передатчик отсюда - неактуален, нужен он там, а здесь - приемник.
   -- В биоробот можно встроить приемник, -- кивнул Радиш. -- Но принимать из-за маломощности он сможет малые партии, максимум пятерых, как нас. Я его характеристики помню - рассчитан на три партии, больше не потянет. Время отклика - год. То есть одну партию примет сегодня, вторую лишь через год сможет. Смысловая нагрузка при планах экспансии - нулевая. Только разведданные или группа особого назначения - местную верхушку зачистить. А тут верхушек - зачищать забодаешься.
   -- Или мы не в курсе о них.
   -- Нас направляли в Тоудер. Значит, там оплот старой веры - светлые.
   -- Кстати - надо разузнать, что за городок, -- кивнул Самер, соглашаясь. - Первый пункт. Второй?
   -- Я б в город Богов прогулялась, -- задумчиво протянула Эрика. -- Наверняка что-нибудь интересное нашли бы.
   -- А я бы отсюда просканировал.
   -- Может, соберешь геоскан?
   -- Угу. Из чего? Из мха и гранита?
   -- Даа, -- протянул Самер, оглаживая затылок. -- Нет, ребята, вопрос слишком серьезный, чтобы молчать. Надо ставить в известность Лой и лета. И вместе решать.
   И настолько быстро двинулся к дому, где Эрлан обитал, что Эрика только рот успела открыть.
   -- Тьфу, -- выдала.
   -- Он прав, Эя, -- сказал Радиш. -- Втроем мы ничего не сделаем, а речь идет не об игре в покер.
   -- Нас четверо, -- поправила. -- Можно еще Лалу прикрутить.
   -- Нет, Эя, нас вообще двое. Ты мимо, с Шахом я сам не пойду.
   -- Что вы с Шахом не поделили?
   -- А нечего нам с ним делить, -- встал, и, сунув руки в карманы брюк, пошел следом за Самером. Нагнал его уже возле дома и приостановил.
   -- Я тут подумал - ты же "слухач". Приемник издает определенный звук на определенных частотах. И чем больше диапазон приема, тем сильнее звук фона. Ты же можешь попытаться услышать.
   -- А что за звук? - заинтересовался Самер.
   -- Гудение. Приемник имеет напряжение - оно будет выдавать себя.
   Мужчина задумался - сможет ли он различить этот звук, ни с каким другим не перепутав? Сможет ли услышать настолько далеко - за ущельем?
   Взгляд Сабибора ушел вверх, к краю скалы. Минута, другая и мужчина хмыкнул - а почему бы не поработать "сигнальной вышкой"?
   -- Веревку покрепче найдешь?
   Радиш даже не думал:
   -- Лала раздобудет. Заодно реабилитируешь себя в ее глазах.
   И тут же потопал за девушкой. Немного и уже втроем она принялись за поиски самой высокой точки скалы.
   Эрика же решила разыскать Шаха, разузнать, что у него с ребятами приключилось. Размолвка в группе - хуже некуда, не то сейчас время по пустякам ссорится. Девушка была уверена, что Вейнер опять на рожон полез - задира, что с него возьмешь? Норов горячий ни одного и не двух подводил, но пора бы как-нибудь за ум браться да учиться характер свой придерживать.
   Шах на каменном кубе сидел и взглядом булыжниками кидался. Поднимет и в стену напротив, поднимет и в стену.
   -- А еще можно воздух попинать, -- хмыкнула Эрика. Вейнера дернуло - обернулся.
   -- Ты? -- и слов нет - обомлел. То ли придумал себе, то ли действительно, только показалась ему девушка немного другой - более женственной, красивой, сексапильной. Раньше она словно лампа была, а теперь, будто ее включили.
   -- Привет. Дурью маешься или тоску-кручину гонишь? -- кивнула на россыпь камней, села рядом с мужчиной.
   -- Я? -- а что я? -- попытался сообразить. -- А, нет - тренируюсь. Ты хорошо выглядишь. Все отлично?
   -- Превосходно. С Эрланом. С тобой - непонятно. С чего вдруг с ребятами поругался? Что не поделили?
   Вейнер отвернулся. Третье предложение его как приподняло, а четвертое оземь грохнуло.
   -- Не сошлись во взглядах на местную фауну, -- буркнул.
   -- Кого Великим Козлом нарек? -- Эрика смеялась, не скрывая.
   -- Никого. Меня нарекли. Обвини в том, что тебе плохо было и вот результат - каждый сам по себе и за себя.
   -- Бред, -- передернулась. -- Не верю. Ты причем? Я?
   -- Ты им объясни.
   -- Да может само уляжется - платформы для затяжной размолвки не вижу. А сейчас дела поважнее образовались. Пообщались с ребятами и пришли к выводу, что мы можем быть троянами, что может случиться вторая волна зачистки, причем, с благословления "Генезиса" и не безызвестного нам господина Стефлера.
   Шах с минуту соображал и согласился:
   -- Умная мысль. Кому в голову пришла?
   -- Хз, как говорит Самара. Разведку надо бы провести, пошукать по местным сусекам приемники.
   -- На коммуникаторах было дохло, сама вспомни.
   -- Да, но тем не менее, позже мы нашли и приемник и передатчик.
   -- Угу. Дезактивированные. С чего вы про вторую волну и Стефлера, вообще вдруг, подумали?
   Эрика начала пересказывать и Шах какое-то время слушал, но суть дела начала ускользать от близости девушки.
   -- Вот и все. Согласись, вывод сам напрашивается, -- закончила рассказ. Шах еле сдержался, чтобы не обнять ее, не притянуть к себе и в губы впиться.
   -- А вы просто жить не пытались? Сегодня, -- спросил хрипло.
   -- После "сегодня" всегда наступает "завтра" - закон природы. Считаешь - зря беспокоимся? А самому не страшно миной-ловушкой оказаться?
   -- Вас в любом случае не подорву, -- смотрел на нее не отрываясь. Взгляд был слишком красноречивым, чтобы не понять что под "вас" Вейнер имеет ввиду "тебя".
   -- Фантазии из головы выкини, -- посоветовала сухо.
   Мужчина улыбнулся, но как-то отчаянно, грустно и мстительно одновременно:
   -- Факты, Эра, факты. Ты знаешь, что у Эрлана уже была невеста и помолвка?
   -- Да.
   -- Невесту убили, так он на чужую позарил...
   -- Я в курсе. Но тебя все это не касается, это наши с ним внутрисемейные дела, -- оборвала.
   -- Ошибаешься, Эра, ошибаешься. Это наши дела. Невеста Эрлана - твоя сестра - мертва, но ты, моя невеста, жива.
   -- Причем тут ты? -- сверкнула глазами девушка. У нее складывалось впечатление, что за время отсутствия в лагере действительно, что-то произошло, и она теперь знала с кем.
   Улыбка Вейнера стала шире, нехорошая улыбка, неприятная - издевательская.
   -- Так я твой жених-то.
   -- Ты? -- скривилась - точно эти два дня скалы головой таранил, вот и повредился.
   -- А что тебя изумляет? Я Вейнер Тшахерт Лой, брат твоего даааррагого Эрлана Лой. Он не сказал? И про то, что ты была моей невестой? Почему меня это не удивляет?
   Шах смотрел с прищуром и видел - Эрика не верит.
   -- Сходи к стене предков, убедись. Воон туда, -- подбородок вздернул, указывая на тоннель прямо.
  
   Глава 34
  
   Эрика пошла, но не потому что Вейнера послушала - очень от него сбежать хотелось. Слишком неприятный стал и непонятный: слова цедит, как ядом капает, смотрит, а кажется, шею тебе сворачивает. И фантазии дурные в жизнь толкает. Было бы правдой - Эрлан бы сказал... Хотя, когда?
   Нет, Вейнер родственником ей не нравился, впрочем, этот Вейнер ей в принципе не навился. И она прекрасно понимала ребят, которые держались от него обособленно. Надо было прислушаться к пожеланию коллектива, так нет, дернул какой-то нечистый поперек пойти. Теперь плоды пожинает - чувствует себя в навозе искупавшейся.
   Эрика оказалась на площадке пересечения трех переходов. Огляделась - где эта стена предков? Почему-то представлялась мемориальная доска, но ее, понятно, не было. Зато был детт.
   -- Рад, что ты решила посетить занятия. Твои друзья ушли далеко вперед - придется наверстывать.
   -- Эээ, -- вот кого не звала, не ждала, так это учителя, о чем не думала, так это о занятиях. Жаль, что слинять как от Вейнера не получится - неудобно. -- Вообще-то я стену предков искала.
   -- Она перед тобой, -- Ло взглядом указал на отвесную скалу, ровную, словно отшлифованную, но изрытую траншеями трещин в странном, противоречащем законам физики, порядке.
   Эрика оглядела камни, пытаясь понять, кто и что здесь может разглядеть.
   -- Ты не находишь своих? -- в голосе детта появились нотки холода и презрения. Видимо, не увидеть перечень фамилий в хаосе трещин было большим преступлением.
   -- Ну, что ты, конечно, -- неуверенно протянула Эрика одновременно пытаясь припомнить хоть одного из своего рода и успокоить бдительность Ло. -- А, вот Нейлин, -- указала в сторону стены в принципе. Детт подошел к ней, встал почти у стены.
   -- Покажи точно, где ты видишь Нейлин.
   Девушка только качнулась вперед, как из камня меж линиями, вылетела серая масса и, мгновенно превратившись в чью-то оскаленную от ярости физиономию, проорала: "уходиии!!!"
   Эра отпрянула от неожиданности и ужаса, чудом не свалившись, и тут же что-то свистнуло мимо ухо. Стрела прошла через горло Ло, впилась в скалу, припечатывая к ней детта. Мужчина дернулся захлебываясь кровью и обмяк.
   "Снайпер", -- тут же сообразила Ведовская и рванула к переходу под защиту камней и мрака. По рукаву чиркнула еще одна стрела, вскрыла ткань и ушла в темноту.
   Секунды, но порой в них вмещается целый мир и век.
   "Бегать от снайпера сложно, но если он лучник - можно. Это баги. Надо поднимать ребят. Шах! Он в "амфитеатре". Открытое место, для прицельного огня лучше не придумать, только и надо - забраться наверх и методично уложить всех снизу. Выход? Забраться на скалу и снять стрелка. Но сначала всех в укрытие", -- мелькнуло в голове за, казалось, миг бега.
   Вылетела из тоннеля и получила еще один подарок - крик, глухой хлопок - у ног тело незнакомца.
   Эрика вскинула взгляд - Самер.
   -- Уходи в укрытие!!
   Девушка махнула в сторону стены предков, показывая палец: еще один.
   Кивок - понял, скрылся.
   Эя бегом к Шаху, гнать с открытого пространства. Но тот вальяжно пер навстречу.
   -- Пригнись!! -- успела рявкнуть ему. Мужчина мгновенно сориентировался - ушел, пригнувшись к стене, выпрямился, во все глаза, глядя на Эрику. И... получил стрелу в руку.
   -- Здесь снайпер - стрелок из лука! -- рыкнула и мысленно по голове постучала - мозг! Включать не пытался?!
   Древко вниз, но сломала лишь с помощью Вейнера. Рывок - успели отлипнуть от скалы, прежде чем вторая стрела прилетела, и побежали к домам.
   Было непривычно тихо, какой-то провал, вакуум. И казалось, всех уже положили.
   Эре стало страшно за Эрлана, но какой из местных Богоматерей молиться за его благополучие?
   Вылетели к стиппам и увидели, как Радиш тащит утыканного стрелами Огника. Лалу впихнули в дом Кейлиф.
   Они навстречу товарищу - помочь - Займер сбил обеих, прижал телом к земле Эрику.
   -- Хы-ык, хыык, -- почти в одно время и мужчина вздрогнул, выгнулся и сник. Вейнер отодвинул его, подхватил девушку и к дому. Возле мытни, раскинув руки, лежала Шоэ со стрелой во лбу.
   Подлетели Кейлиф и Лири, и, закрывая светлых собой, запихали в дом.
   Эрика сразу по комнатам - метнулась в первую и привалилась к косяку - Эрлан был жив. Роберган скрутил его, зажал рот ладонью, руку заломил, и всей массой давил, втискивая в стол. Глаза Лой источали не то, что ярость - бешенство, и было видно, что сейчас скинет лета и протаранит им стену. Но встретился взглядом с Эрикой и притих.
   Роберган отпустил:
   -- Я же говорил, с ней все будет хорошо.
   Эрлан выпрямился, вымучил улыбку жене и вдруг с разворота ударил лета. Тот с громыханием перевернул собой пустой казан и скамью. Лой шагнул к Эрике, оглядел, убеждаясь, что жива и цела, и прижал к себе. Этот миг, почувствовать ее рядом, избежавшей опасности, был ему нужен сильнее воздуха.
   Лет с рыком и руганью откинул обломки сапогами, потер кожу возле разбитой губы, и вдруг заржал. Подошел, подмигнул Эрике:
   -- Горячий у тебя мужик.
   Эрлан оглядел уцелевших, взгляд остановился на ране брата, оценил как легкую и остановился на Радише:
   -- Сабибор?
   -- Наверху.
   Эя отлипла от косяка, присела перед Огником - мертв. Только и осталось закрыть ему веки. Лала смотрела на нее с надеждой, но встретила полный тоски взгляд и все поняла.
   -- С какой стороны? -- раздалось как из другого мира.
   -- Над переходом к стене предков, -- глухо ответила Эрика. -- Стрелки поверху...
   -- Это ясно, -- отмахнулся лет и почти нос к носу встал к Лой. -- А я те говорил - нечисто дело. Баги просто стоят и ни вперед не двигаются, ни домой не уходят. За все время тогда четверых моих положили, и вот, накануне вашей свадьбы, еще трое в бою погибли. А баги стоят, не идут дальше.
   -- Почему ты своих людей оставил, если такой умный?
   Лет растерялся:
   -- Так... изначальные сходятся, дите у них. Нечто я пропущу?
   -- Идиот, -- тихо высказался Шах.
   Эрика оглядела каждого - все целы? Лале не помочь - сидела над Огником словно себя потеряла. Тут время надо дать. Табир? Тот посмотрел спокойно, и с виду был абсолютно цел. Кейлиф, Лири - у последнего царапина по щеке и только, видно в камень въехал.
   Эра без слов рванула рукав с плеча Вейнера.
   -- Одурела?!
   Приложила ладонь к ране и мужчина сообразил, притих.
   -- Надо Самера уводить, -- посмотрела на мужа.
   Лой в приоткрытую дверь верхушку скалы оглядывал.
   -- Нет, Эя, уводить нужно всех.
   -- Это точно, -- поддакнул Роберган. -- Как же они, рог им в дышло, пронюхали, где вы?
   -- Элементарно, "генералиссимус", -- проскрипел Вейнер - на лбу бисеренки пота от лечения Ведовской выступили. -- За тобой тихим сапом проследили. Засели, выждали и ударили. На свадебку-то, поди, полмира созвали, с размахом - чего мелочиться. Вот среди гостей, наверняка, лазутчик и засел. Проще простого.
   Эрлан пропустил ворчание брата мимо ушей - на Радиша уставился:
   -- Ты можешь связаться с Самером?
   Тот попытался сообразить, каким образом и зачем - мысли вязли.
   "Соберись! Нужно узнать засели ли баги возле выхода, сколько их, где. Сверху Самер может заметить засаду внизу, а мы снизу, если они наверху - как на ладони. Сунемся - положат."
   -- Ну, да...троих потеряли...
   -- Четверых. Ло у стены предков, -- поправила Эрика. -- Горло пробили. С их стороны один убыл - Самер в полет отправил.
   Эрлан выслушал ее и опять на Радиша воззрился: ну?
   -- Да, как я? -- и почуял взгляд Табира, сообразил. -- Попробую.
   Прошел в комнату, чтобы никто не сбивал и не мешал.
  
   Самер осторожно по кромке двигался, пригибался и старался не шуметь. Двоих умников он снял - одному шею пришлось свернуть, другого в полет отправить, но проблемы это не решало. Заминка вышла при переходе на сторону напротив стиппов. От тоннеля к ней только вокруг, через стену окружающую "амфитеатр". Напрямую никак - переход ниже, а спускаться, потом опять подниматься, кося под альпиниста - подставиться.
   Снизу просто и по прямой, а сверху - засада. Камни древние, трещат, крошатся под ногами, устойчивости ноль. Глубже в заросли уйти - ничего не видно и как голый - на все четыре стороны под обстрелом. По краю - хоть из пропасти не шмальнут.
   С другой стороны, иначе, чем через лесок, не пробраться. Скальная ассамблея, как остров среди моря - там край и здесь - край. Правда со стороны сосновой поросли и слезть и взойти проще - камни как ступени, косой в нескольких сторон до самого леса тянутся. И почва здесь устойчивей, без трещин, которые без страховки не преодолеть.
   Самер довольно времени потерял перебираясь. Заметил лучника и уже почти подкрался, как второй на него со спины напал.
   -- Мать! -- локтем под дых дал. Успел зацепить за руку и к себе прижать, трепетно обняв ладонью за затылок так, что шея в сгибе руки оказалась. И вовремя - первый лучник уже готов был спустить стрелу в светлого.
   -- Ну, ну, ну. Лук и стрелы, быстро, -- кивнул в сторону обрыва. -- Иначе сверну голову твоему дружку, полетит вместо них. Ты следующий.
   Мужчина вроде был готов выполнить требование, но вдруг спустил стрелу. Наконечник ожег ухо Сабибору.
   -- Ну, не сука? -- попенял тот, откидывая в пропасть лучника и, двинулся на второго. Лук не пистолет - пока стрелу наложит, пока тетеву натянет. Шаг и вот он, вражина. И тоже все понимает - лук откинул, нож из голенища успел выхватить, приготовился к схватке.
   Но вдруг посередине меж ними, прямо у лиц, дыхнув холодом, выросла фигура молодого, шикарно одетого, даже франтоватого мужчины с аристократической - мертвенно бледной физиономией.
   У Самера волосы дыбом встали, заорал, отпрянув. Упал и отполз по камням, не соображая, что делает. Что сердце, что душа в миг за пару километров от тела оказались, и разум с собой прихватили. Баг того хуже с перепугу натворил - ринулся без ума, да споткнулся и вниз полетел.
   Его:
   -- Ааааа!!
   Слилось с тем же Самера.
   Призрак поморщился:
   -- Как вы громкоголосы.
   -- Ты, тыыы... ты кто?! -- совершенно охрип и одурел мужчина - пялился, распростертый по валунам, себя не помня, ничего не соображая.
   -- Брат послал, -- сообщил меланхолично призрак, руки на груди сложил. -- Просил передать, что нужна разведка - что и как по всей округе. Говорит, тебе сверху видней, есть ли засада у выхода к каменной реке.
   -- Эээ...ааа? А!... А чего сам? Ну... через тебя? -- начал соображать Самер, что перед ним посланец Радиша.
   "Спущусь - убью гаденыша!" -- подумал: "такого страха нагнал. Я ж чуть детство не вспомнил!"
   Ларош выгнул бровь - забавные друзья у Радиша.
   -- Он попросил - я передал.
   -- Аааа... мозгов на большее не хватило, -- проворчал, выступившую испарину со лба стер и даже сел, хоть и осторожно, косясь на призрак с подозрением и готовностью, что тот в какую-нибудь жуткую хреновину превратится.
   Ларош фыркнул:
   -- Неужели я таким был? -- пожал плечами.
   -- Был - не был... Ты это... Чего в округе-то?
   -- Нормально, -- что речь, что взгляд, что вид - флегма. -- Травка растет, ручеек журчит, белочка с другом играет...
   -- Какая белочка, нахрен?! -- перекосило Самера - Радиш идиот и брат такой же! -- Я о багах!
   -- Аааа! -- покачался на ступнях призрак, видно не понимая, что висит в воздухе. -- Багов немного. Пока. Но скоро будет много.
   -- Возле тоннеля?! -- дубина!
   -- Там пятеро, двое - лучники. Встретят от души. А здесь ты всех снял.
   -- Я?! -- "угу - один сам ушел, как только тебя увидел! И я его не осуждаю".
   -- Спускайся, и воспользуйтесь старым подземным ходом. Он в доме за стеной, что за лестницей. Ведет глубоко в лес. А через тоннель бесполезно. Пока ты спустишься, багов втрое больше будет и с ними старый знакомец Эрлана, -- и добавил, видя, что светлый в ступоре. -- Нет, я, конечно, буду рад вас встретить... сразу после встречи с багами.
   -- Не надо! -- мгновенно сообразил Самер, ладонь выставил для убеждения. -- Обождем со встречами на том свете.
   Ларош покачался с пятки на носок и кивнул с постной физиономией:
   -- Разумно. Ну, пока попрощаюсь.
   -- Ага.
   Ларош исчез, как появился. Самер дух перевел, сел нормально и в ступоре перед собой уставился.
   -- Ну и чего завис?! -- гаркнул еще один - уже справа у плеча. Мужчину подкинуло, обернулся и выругался.
   -- Фу! И это потомок Сабиборов! Как грязно, как некрасиво!
   -- Заткнись! -- рыкнул Прохору - воистину - придурки по одному не являются. -- Сотру, -- пригрозил, подползая к краю обрыва.
   -- Ты вона стер! И че получилось?! А был бы я рядом - помог...
   -- Мозг проесть, -- проворчал Самер, прикидывая, где лучше спускаться.
   -- Не здеся! Левея гляди!
   -- Сотру! -- прорычал мужчина. -- Достал!
   -- Нет, ты поглянь! -- возмутился Прохор, ладонями всплеснул. -- Я об ем забочусь, а он... Ты хоть знашь, что не птица и не леташь?! Левее, грю, сползай, ужиком, ужиком...
   -- Ежиком!
   -- Грубиян! Глянь, левее уступы. А здесь пойдешь и хряпнешси!
   -- Сам как-нибудь решу.
   -- Ну, передавай привет Ларошу Порвершу.
   -- Я Радишу передам! Горячий, пламенный! От всех субстанций разом и от себя лично! -- рыкнул, разворачиваясь к закору и стер его - забодал!
   Перевернулся на живот и опять оглядел стены скалы. А ведь прав Прохор - левее спускаться проще и безопаснее. Учитывая, что страховки нет, спуск в принципе будет нелегким, но там есть шанс - уступы платформами. Так что, сорвись, хоть лететь недалеко.
  
   -- Ну, что? -- потерял терпение лет. Достало ему бродить от Эрлана к Радишу.
   -- Спускается, вон он, -- заметил товарища Шах, выглядывая в оконце.
   -- Ему бы веревку. Без страховки опасно, -- бросила Эрика, пристроившись рядом с Вейнером и поглядывая на Самера, что уже сполз на первый уступ сверху.
   -- Угу. И к чему он ее привяжет?
   -- Зацепит.
   Табир без слов прошелся по дому, принес, выискав довольно добрую веревку, но короткую. Эрлан сорвал занавески и кинул Лири: рви и связывай. Хотел сам идти к Самеру, но страж его оттер к лету, а тот за плечо придержал:
   -- У тя дитя будет, забыл?
   Эрлан глянул на Эрику и не стал перечить.
   Табир и Лири перебежками добрались до стены. Первый свистнул, привлекая внимание Самера. Мужчина добрался до следующей платформы и встал, прижавшись к стене: кидайте!
   Легко сказать...
   Узел взмывал вверх и бился о край уступа, не долетая каких-то полметра, метр до Сабибора. Ему надоело, вниз глянул, прикидывая, за что лучше закрепить "трос" и понял, что проще ниже спуститься.
  
   Время ползло неимоверно медленно, казалось, прошли сутки с момента обстрела и полсуток с момента, когда страж с деттом пошли на выручку светлого. Наконец все трое ввалились в дом. Самер осел на лавку, увидев мертвого Огника. Встретился взглядом с потерянным Лалы и, губы поджал. Черпанул из туба воды, выхлебал, губы оттер и только тогда очнулся. Рыкнул на Радиша:
   -- Идиот! Я ж без памперсов!
   -- Чего? -- не понял тот.
   -- "Чего", -- проворчал тише мужчина. -- Нафига ко мне мертвяков посылать, если сам все у них узнать можешь? -- и постучал пальцем по лбу. -- Мозгами пользоваться не пытался.
   Радиш передернулся сообразив.
   -- Что узнал? -- прервал их общение Эрлан. Самер сам не понял, как отбарабанил ему услышанное от призрака почти слово в слово.
   Лой и Роберган переглянулись. Последний со значением качнул топориком - ломать - не строить.
   "Вперед", -- согласился светлый.
   Дом навека строили, но лету помогли стражи и вот доски треснули и поддались, открывая темное жерло проема.
   -- Н-дааа, -- протянул Роберган, заглядывая внутрь: слева бочка со смолой и факелы. Кремней хватает - чиркни и вот тебе огонь, и будет видно куда идешь, и ноги не переломаешь.
   -- Ты первый, за тобой Табир, Вейнер, Радиш, Эйорика, Лала, Самер. Последними Лири и Кейлиф. Заложите проход, чтобы не нашли, -- приказал Лой, подхватывая палку обмотанную тканью с одной стороны, обмакнул в смолу. Роберган по стене камнем чиркнул, а тот подставил факел. Искра попала на смолу и вспыхнул огонь.
   -- Тротил какой-то, а не смола, -- протянул Вейнер, склоняясь к бочке - что-то едкое и желтое.
   Его лет отпихнул, сунув заготовку еще одного факела, и свою обмакнул. Поджег от огня у Эрлана.
   -- Как выйдем - вы налево, я - направо, -- оттер плечом с дороги светлого. -- Узнаю, что у нас да спрошу за этот набег.
   -- Огника нужно похоронить,-- тихо сказала Лала невпопад. Всем стало не по себе от ее голоса. Лет забыл, о чем говорил - поспешил в темноту убраться.
   -- Всех нужно, -- глухо сказал Самер. -- Но не получится.
   И сунул ей в руку факел, а сам рядом пристроился, на всякий случай. Сорвет девочку в нервной горячке - еще одну потеряют.
   -- Они по чести умерли, светлая, -- бросил Лири, успокаивая. Но девушка все равно будто не слышала - замороженная поникшая, пошла только потому, что Самер за талию подхватил, заставляя двигаться.
   Лала вдруг всхлипнула:
   -- Я с ним с детства, понимаешь? -- с надеждой посмотрела на мужчину, и тому нехорошо стало, неуютно.
   -- Понимаю, -- губы разжал.
   -- Ничего ты не понимаешь, не можешь понять!! -- раскричалась вдруг. -- Огник и Хелехарн - вся моя семья все эти годы были!!
   -- Тс, -- зажал ей рот. -- Я все понимаю...
   Факел выронила, по руке ударила, попыталась отпихнуть мужчину, и выла в руку. Тот понял - истерика. И не нашел лучшего успокаивающего - впился в губы Лалы. Потрепыхалась - затихла. Припала лбом к его плечу, всхлипнув.
   -- Извини.
   -- Ничего. Идем. Потом, девочка, все потом, сейчас выбраться надо. Соберись, ты же сильная.
   Лала потерлась о его куртку лбом и отступила. Подхватила факел и ускорила шаг, нагоняя остальных.
   Тоннель сначала был широким и прямым, но постепенно начал извиваться, сужаться, и вот пройти можно было лишь по одному цепью.
   -- Одного не понимаю, -- процедил скорей себе, чем идущему впереди Радишу Вейнер. -- Какого они за нами гоняются?
   -- Хороший вопрос... от изначального, -- буркнула Эрика, подпихивая мужчину.
   -- Изначальные, светлые, -- проворчал. -- Ну и что?!
   -- Тупой вопрос, -- глянул на него через плечо Радиш. -- Ты символ прошлого. Хорошего, спокойного, мирного прошлого. Ты мастадонт и вдруг, ожил. Ты можешь больше, чем любой из этих религиозных воинов. За тобой пойдут, за ними - нет. Значит, ты угроза, значит - противник. Не уничтожат, все двадцать лет работы под откос. Информационную войну мы уже выиграли. Население столько лет убеждали, что нас нет, и ведь не было. А тут выходит - лгали. Значит, кто под обстоятельства прогнулся, пытаясь приспособиться или кто залег на дно до поры до времени - встанут, переметнутся на нашу сторону. Ряды багов поредеют, пойдет грызня. В общем, сценарий развития событий вполне предсказуемый. Как и действия их главаря. Больше чем уверен, что нас не просто убить хотят, но еще и выставить как тех биороботов.
   -- Тихорецкая на красной стороне была, и там они, вроде в новых Богах числятся, -- вставила Эрика.
   -- Уверена? -- покосился на нее Шах. -- По-моему, наоборот, за одних из нас их посчитали, потому на кресте и вздернули.
   -- Но отключить не забыли. Профессиональная работа, между прочим, -- заметил Радиш. -- Эберхайм настолько продвинут, что слету отличает человека и биоробота новейшей модификации, которого и мы-то с трудом отличили? И убивает Боговиз-за которых всех изначальных положил?
   -- Болтать завязывайте, -- бросил Самер. -- Тут эхо - "вперед - пятьсот, назад - пятьсот".
   Эрика молчала и его не слышала - перед глазами стояли подвешенные на кресте трупы девушки и мужчины, и гудели в голове слова Вейнера: "За одних из нас посчитали".
   Может среди поселенцев произошел раскол? Кто-то пошел против установки - мы Боги? Такое может быть, и понятно, Эберхайм со своей сворой будет скрывать случившееся. Значит, им не стоило выставлять трупы на показ.
   И вспомнилось, что говорил Майльфольм - приманка.
   Значит, своих приманивали на своих. Значит, биороботов считали светлыми? Или знали, что биороботы это биороботы и ловили на маяк, остаточные всполохи приемника?
   Несвязуха, чушь какая-то, -- мотнула головой. Эрлан приобнял девушку, окинул настороженным взглядом:
   "Все хорошо"?
   -- Да, -- прибавила скорость, оставив размышления на потом.
  
   Глава 35
  
   Тоннель заканчивался небольшим гротом с лужей почти от стены до стены. Пара ступеней и лес, но первыми вышли стражи, проверили, есть ли чужие поблизости, и только убедившись, что опасности для светлых нет, Кейлиф заглянул в проем и махнул рукой - можно.
   Свод перед выходом был низким, пришлось нагибаться чуть не до земли.
   Эрлан подал руку Эрике, помогая выползти, Самара помог Лале и та, судя по виду, удивилась его заботе. Шах упер руки в бока и огляделся: густой лес, слева небольшой затон затянутый ряской, ландшафт неровный, с преобладанием возвышенностей. Скалы, -- пнул торчащий камень.
   -- Опять лес, опять горы, -- тихо бросил Радиш и, было ясно, что пейзаж ему начал серьезно надоедать.
   Роберган кивнул на заросли внизу прямо по курсу:
   -- Мне сюда, а вам - туда, -- указал Эрлану в чащу слева. -- Шесть дней без заминок и будете в Тоудере.
   Лой кивнул.
   "Ты там поосторожней".
   Лет ухмыльнулся:
   -- Не боись, я ж тобой зачарованный, -- хохотнул. -- Куда было деваться.
   "Версия для Эберхайма? Годится. Хотя на десятый раз может не пройти. В любом случае, будь осторожен."
   -- Знаю, -- посерьезнел. -- Извини, людьми помочь не смогу. Мне сейчас надо по зарез с багами все проблемы решить, желательно, полюбовно.
   -- Понимаю.
   -- Знаю, что понимаешь, -- обозлился вдруг. Пара секунд и опять щерился. -- От жизнь пошла, а? Крутись, изворачивайся. Тьфу ж ты в дышло! А куда денешься? Ты там Дендрейту передай - завязывать надо, к одному концу, как-то. Подмога вон прибыла, -- кивнул, ухмыляясь на странное воинство изначальных. -- Вот и давайте по ущелью четко границы попилим. Пусть договаривается или еще что - мне вон до верхушки сосны. Я на двух пеньках уже сидеть не могу, во где, -- рубанул у горла ребром ладони. -- И не мешкайте, -- постучал пальцем по груди мужчины. -- Впрягаться открыто не буду, сам понимаешь - смысла нет, если уже просочились. А головную боль получу и своих под клинки подставлю. Мне оно не надо. Как в Тоудере решите, приходи, рад буду, -- и попер вниз через заросли, махнув рукой.
   -- Забавный тип, -- заметила Эрика, глядя в спину лета. Рядом Радиш встал:
   -- А мне Эберхайм нравится.
   Лой и Эра обернулись, удивленно уставились на мужчину.
   -- Что? -- пожал тот плечами. -- Интересная персона, загадок в ней как в сборнике ребусов.
   -- Какие там загадки? Обычный упырь, -- сплюнул в сторону Самер.
   Эрлан даже слушать не стал - двинулся вверх, но не влево, а вправо, и все поползли за ним.
   -- Ну, не скажи, -- сунув руки в брюки, зашагал рядом с другом Радиш. -- С Роберганом все понятно - на стороне светлых, но жить хочется, еще больше хочется своих людей сберечь, поэтому приходится играть на два поля, мячи по мере необходимости, то в одни ворота, то в другие загонять. Нормально. Гибкое мышление, вполне оправданные поступки, совершенно понятные цели. А Эберхайм? Какого рожна ему нужно? Кто он - фанатик, идиот, маньяк, властолюбец?
   -- Упырь, -- повторил Самер.
   -- Хорошо - упырь. А с чего? Он что, родился таким? Тогда что было в его детстве - собачек резал, кошек за уши прищепками подвешивал, после выжимал в центрифуге или сок из них делал?
   -- Я не понял - ты собрался диссертацию писать на тему: психофизика маньяков иноземелья?
   Радиш хрюкнул, заулыбавшись:
   -- Мозгами не потяну - свихнусь быстрее. Нет, я пытаюсь понять суть проблемы, а она упирается в этого Эберхайма, как мы, как не ходим, всегда упираемся в лес, скалы и багов. Замкнутый круг. Я привык его рвать и убираться нафиг.
   -- Чем тебе в этом детство Эберхайма поможет?
   -- Размышляю. Смотри, допустим, родился он упырем - спорно ведь? Спорно. Упырями не рождаются, ими становятся.
   -- Как раз это спорно.
   -- Хорошо, тогда скажи - в каком возрасте у него проявились психические патологии? Пристрастие запугивать, резать, жечь, цель стать гегемоном мира? В год, пять лет, десять, двадцать? Или он был нормальным мальчишкой - пинал репу, давал в глаз и сам получал, мечтал о великих подвигах, рубился с друзьями на деревянных мечах, а в один прекрасный день неровно упал с лошади, и ударило ему провозгласить новую веру?
   -- К Лой, -- повторил Самер.
   Радиш помолчал, минут пять шел рядом с другом и вдруг ускорил шаг, нагнал Эрлана.
   -- Ты Эберхайма давно знаешь?
   Светлый пространно глянул на него.
   "Допустим".
   -- Сколько ему сейчас?
   Мужчина неуверенно плечами повел:
   "Наших отцов ровесник".
   -- Так вы его знали?
   Эран остановился, уставился в упор на следопыта:
   -- Зачем тебе?
   -- Любопытный. Страсть как загадки разгадывать люблю.
   -- Ты нашел загадку в Эберхайме? -- нахмурился мужчина, не зная как это понимать - шутит Радиш, всерьез или пустая болтовня, чтобы время в дороге занять?
   -- Представь, нашел.
   -- И?
   -- Его жизнь и смерть. Он жив?
   -- Был. С утра.
   -- А на стене предков данные, что умер Эберхайм в дни нашего детства. Как понимать? Как и то, что светлый убивает себе подобных, ликвидирует, так сказать, поголовье возможных конкурентов? На кой? На трон Деметры?
   -- Какой трон? -- прищурил глаз Эрлан, озабоченно оглядывая мужчину - рассудком не повредился? -- Какой обрыв линии?
   -- Линия Эберхаймов прервана на последнем отпрыске. Он последний?
   -- Да.
   -- Ну, вот. Он мертв. Лет двадцать с хвостиком. Извини, хронологию читать не научился, так что с точностью дат - облом.
   Эрлан нахмурился - как-то не довелось ему у стены предков чужие ветки рассматривать. Постоял и пошел, обдумывая услышанное от Радиша. А тот не отстает, опять привязался:
   -- Для тебя новость? Странно, не находишь?
   -- Не знаю, -- бросил, помолчав. -- Он бывал у нас - это хорошо помню.
   -- Так он изначальный?
   "Он - изгой", -- жестко бросил Эрлан и ускорил шаг.
   -- Подожди, -- нагнал его Радиш. -- Если изгой - линию прерывают? А что он совершил, что стал изгоем?
   -- Перечислить?! -- возмутился и разозлился.
   -- Нет, это уже слышали - убил семьи, пожег дейтрины и мельберны, разорил, погубил, войну развязал - в курсе. Но это слова. А я хочу факты. Нет, не в плане трупов, а в плане - с чего его на кровавую дорожку свернуло. Всегда таким был? Не верю. Что у вас, нет никаких юридических органов? Мозгов тоже, а терпения море?
   -- Ты о чем?
   -- Если б Эберхайм вел себя как маньяк, положим, лет за десять до начала войны, неужели бы вы его не остановили? Сто процентов нашелся бы Робин Гуд или Мессалина и сломали бы ему шею простым дедовским способом. Но ведь этого не случилось. Значит этот Эберхайм не очень-то и выделялся среди вас, не очень-то и проявлял упырьские замашки. Но резко войну объявил. Раз и понесся мечем и огнем по всем веткам родов. С какого перепугу? Просто так человека настолько не сносит. Причина должна быть очень веская.
   -- Не знаю, -- чуть не по слогам ответил Эрлан и подхватил за талию Эрику, помогая идти. Тропки не было, но сам путь лежал все круче вверх, и вскоре пришлось буквально лезть, опираясь на укрытые мхом, усыпанные старой хвоей камни. Но перевал благополучно одолели и до следующей горы ландшафт хоть и был неровным, но настолько круто не менялся. И Радиш, пробежав на спуске с небольшого пригорка, вновь пристроился рядом с Эрланом и Эрикой:
   -- Может ты все-таки слышал, что произошло? Что он совершил? А эти "новые боги" - как давно они появились? Эберхайм сразу с ними сошелся или не сразу? Из-за них он стал изгоем? Или совершил что-то из ряда вон, но по вашему законодательству - соблазнил чужую невесту, расквасил нос королю или съел кусок мяса, не знаю. Ведь случилось это до войны, так? Может из-за этого он ее и объявил?
   Эрлан шел с каменным лицом и, было видно, что ему неприятно выпытывание, вообще разговор на тему Эберхайма.
   -- Ну, что ты к нему привязался? -- спросила Эрика, надеясь отвлечь друга от приставаний к Лой.
   -- Хочу понять, а из нас только он владеет информацией. Я б у Ло спросил, но его нет. А вопросы требуют ответов. Тебе самой не интересно понять с какого бодуна этот Эберхайм, будучи светлым и изначальным, как выясняется, начал травить собратьев огнем и мечом, обратившись в веру переселенцев? И, между прочим, продолжает этим заниматься.
   -- Обычная промывка мозгов - ничего уникального, -- пожала плечами. -- Переселенцы появились на земле Эберхайма, так что он первый получил снос старой программы и установку новой. С чего-то надо было начинать - начали с него. Вполне логично, учитывая, что он хозяин земель, на которых поставили город. Плюс - чужими руками убирать всегда проще. Легче остаться чистенькими.
   Радиш долго молчал, обдумывая и опять полез к Эрлану:
   -- Эберхайма отправили в изгои за связь с переселенцами?
   "С какими переселенцами"? -- холодно глянул на него мужчина.
   -- С Богами, -- уточнил.
   -- Какой же ты нудный, -- протянул в спину другу Самер.
   -- Не нудный, а дотошный. Спать не могу пока не пойму.
   -- И давно бессонница тебя накрыла?
   -- Угу. Месяц уже. Не сплю и все голову ломаю - за каким, простите, рожном, нам выдали снимки и отправили на деревню дедушке, -- проворчал Радиш. -- И ты, между прочим, маешься тем же вопросом.
   -- А я еще одним - долго ли мы зайцами прикидываться будем, -- буркнул Шах.
   На него глянули дружно, но промолчали. В принципе каждый был с ним согласен - бегать изрядно надоело, а бегать в непонятках - откровенно достало. Однако и выхода не предвиделось. Вариант геройски полечь от большого ума и широты души, отметал каждый. И в этом все были согласны уже с Радишем - если лечь, так хоть понимая за что, зачем и почему. А что погибнуть могут в любую минуту - вообще сомневаться не приходилось.
   -- Самхата жаль, -- бросил опять Шах.
   -- Вот и топай, чтобы его судьбу не повторять, -- проворчал Самер.
   -- Н-даа, заяц - не заяц, а пока живы, есть шанс в волков превратиться, а не пойти на рагу. Так вот, братцы, вопрос остается открытым - за что Эберхайм стал изгоем, -- вновь завел свое Радиш.
   Эрика шумно вздохнула, Самер выругался. Эрлан - головы не повернул. Минут пять стояла тишина и вдруг Лой заговорил, но словно себе рассказывал - шел, не оборачиваясь и смотрел перед собой:
   -- Где-то за год до начала войны у Шердана собрались самые сильные из родов изначальных. Хорошо помню, как отец собирался на совет. С ним был Инар, Краш. Их не вызывали. Никого не вызывали - они собирали совет у Шердана. Не знаю повод. Меня отправляли в мельберн, а я очень этого не хотел и был занят только одним - как оттянуть момент отъезда. Потом, вспоминая те дни, многое показалось странным и, я пришел к выводу, что именно в те дни, что-то изменилось. Появилось напряжение. Оно чувствовалось. Странные перемены, непонятные тогда, неявные, но ясные сегодня. Я знал, что у Красных Скал появились необычные люди, такие как мы и все же совсем другие. Я их не видел, но слышал, что они могут много больше, чем мы, например, видеть в небе, как некоторые из нас на земле или воскрешать мертвых. Одно то, что они построили город не из камня и не из дерева, построили за несколько дней - говорило о многом. И какой город - город стипп - голубой купол выше Красных скал. Стены прозрачные, а не пройти, не разбить. Стипп это всегда свет, светлые, место чистоты, а тут темнота. Непонятное там творилось. Люди стали пропадать. Думаю, совет созвали именно поэтому, и почти уверен, вызвали Эберхайма чтобы он дал ответ - куда пропадают люди, что с ними происходит. Его земли - его ответственность. Но изгоем он стал позже. Когда начали пропадать дети. Не думаю, что ответил на твой вопрос, Радиш, но это все что я знаю.
   Все молчали. Самер хмурился, соображая, для Эрики все было ясно. Шах сорвал травинку и начал жевать, стимулируя процесс осмысления. Порверш долго молчал и спросил:
   -- Мы же тоже пропали?
   -- Да. После вашего исчезновения все и началось.
   -- Первой пропала Нейна Ламарх, потом Мейт Шердан, единственный наследник Шерданов. А следом - трехлетний Ольрих. Ольрих- старший пришел к Шердану и обвинил в пропаже детей Эберхайма, тот объявил его изгоем, -- спокойно выдал Табир. -- Все три семьи полегли первыми. Полностью. С их смерти и началась война.
   -- Есть связь? Эберхайм?
   -- Высший совет изначальных состоял из Ламарха, Ольриха и главы - Шердана. Так было всегда. Только они принимали решения в серьезных вопросах или спорах. После стало некому.
   -- Нормальный маневр, вполне предсказуемый. Убираем верхушку - получаем разброд в стройных рядах. В пиковых ситуациях без координации эти ряды бегут в разные стороны. Давить их становится проще, -- заметил Вейнер, выплюнув изжеванную травинку и срывая по дороге другую.
   -- Значит, Эберхайм поставлял для исследований нашим местных детей? Потом уничтожил высшую власть, чтобы было проще остальных добить? -- покосился на Самера Радиш: а как еще объяснить произошедшее.
   -- Выходит, -- нахмурился тот.
   -- Ни хрена не выходит, -- сплюнул в сторону Шах - травинка горькая попалась. -- Нас, вроде тоже похитили. Но как выясняется, точно не Эберхайм и не факт что похитили. Глав совета тоже мог убрать, кто угодно, другое, что никому кроме него это было не нужно. Или нужно?
   -- Ты Эберхайма выгораживаешь? -- не понял Самер.
   -- Пытаюсь судить не предвзято. Мне эта фигура изрядно надоела, чтоб не происходило - Эберхайм. Просто Фигаро какое-то. А меж тем, кто его видел? Ты, я?...
   -- Я, -- посмотрела на Вейнера Эрика. Тот даже приостановился. Сорвал травинку не спуская глаз с девушки, сунул в рот.
   -- И?
   -- Неоднозначная фигура.
   -- Подробнее? -- сунул руки в карманы брюк и начал неспеша подниматься к ней.
   -- Довольно серьезно настроенный немолодой мужчина. Ты подумал, что Эберхайм вымышленный персонаж?
   Шах встал перед ней и смотрел в глаза:
   -- Не исключал.
   Эя не сразу поняла, что он так смотрит на нее, как изучает, чего как кота за хвост тянет - говорит и идет. И только заметив, что они одни, группа уже поднялась выше, сообразила:
   -- Хочешь что-то мне наедине сказать?
   Вейнер погонял травинку во рту и тихо спросил:
   -- Тебе не кажется странным, что чего не коснись, фигурируют как правило две персоны - Эрлан и Эберхайм.
   -- Могу перечислить еще десяток.
   -- Сам могу, -- улыбнулся криво, а смотрит, словно мучает его что-то. Девушка положила ему руку на грудь, желая успокоить, взять часть тревог. -- Что тебе покоя не дает?
   Шах осторожно накрыл ее ладонь своей, прижимая к груди и, выплюнул в сторону травинку. Склонился, словно целоваться собрался, помедлил, вглядываясь в лицо Ведовской, и тихо, чуть касаясь щеки дыханием, спросил:
   -- А если убрать эти два "э" - что будет?
   Эрика нахмурилась - что у него в голове творится?
   -- О чем ты?
   -- Не верю. Про второго потому что слишком черным его рисуют, всех собак свешивают. Это подозрительно. Первому, потому что наоборот - весь такой чистенький, правильный, правильный, просто рождественский ангелочек. А таких не бывает, Эра, ни здесь, ни у нас. В жизни не бывает. Их создают в идеологических целях и вешают плакатами.
   Ведовская задумалась. Отвела взгляд, вновь уставилась в глаза Шаха:
   -- Считаешь, что нам активно развешивают лапшу по ушам?
   -- Угу.
   Эрика помолчала, разглядывая деревья в стороне и, головой качнула:
   -- Нет, Эрлан не станет, не в его натуре...
   -- А в чем его натура? Если убрать этот образ непогрешимого героя, если представить, что он не такой белый и пушистый? Зачем он рядится в белые одежды и нужен ли тебе без них?
   Девушка внимательно смотрела в глаза мужчины и пыталась понять, что он хочет, к чему ведет?
   -- Он мой муж.
   -- Муж? Вы даже не обменялись кулонами, я знаю, так положено, просветили уже. И где твой? Его? -- в шепоте Шаха появилась горячечность на грани отчаянья. И ей показалось Вейнер сходит с ума, выдумывая несуществующие фантомы. Вот только зачем?
   Ответ был прост, но Эрика не смогла бы его найти, потому что пропустила занятия с Табиром. Вейнер уничтожал чары Эрлана, уверенный, что без них девушка и не посмотрит на Лой. Была бы она хоть на одном уроке, поняла, почему мужчина так пристально и странно смотрит.
   -- Я люблю его, не лезь в наши отношения, -- посоветовала отодвигаясь. Шах склонил голову и смотрел так, словно она не свою ладонь от его груди отняла, а сердце ему вырвала. И мелькнула мысль - влюбился. И тут же ушла - Шах не тот человек, что может иметь любовные переживания.
   Эрика отступила ее и, развернувшись, пошла вверх, желая нагнать остальных. И услышала в спину жаркое, отчаянное:
   -- А если не любишь, а заставили любить?! Если его чары заставляют любить, как всех - верить всему, что он говорит?!
   Девушка обернулась:
   -- Никак не пойму, что с тобой. Вроде не пил головой не ударялся.
   -- Эя? -- раздалось мягкое, чуть озабоченное и оба знали чье. Эрлан стоял у сосны на верхушке пригорка и протягивал жене руку, чтобы помочь подняться.
   Девушка поспешила наверх. И не видела, как взгляды братьев встретились, словно рапиры.
   -- Что-то случилось? -- спросил жену, притягивая к себе, и знал - Вейнер видит, как они обнялись.
   -- Нет, все нормально, -- улыбнулась Эя, разглядывая мужа и подумалось - а ведь он действительно ангел: такой заботливый, нежный, добрый, умный и в то же время сильный, властный. Идеал.
   И растеряно покосилась на Шаха - "плакатный герой"?
  
   Самер хмурил брови, прослушав как трансляцию разговор Эры с Шахом, и шел, раздумывая над его словами. С одной стороны - бред, с другой... Нет, точно вздор. Вейнера заносит, обострение детской болезни "насоли старшему брату". Вбил себе в голову несуществующую любовь и меняет тактику, чтобы добиться своего. Вот заняться-то нечем!
  
   Эрлан пропустил Эрику вперед, а сам поотстал и дождался брата, встал у него на дороге.
   -- Не лезь в моей жене, -- выдал четко и категорично.
   -- Жене? -- усмехнулся Шах, прищурил недобрый глаз. -- И где доказательства, что ты ее муж?
   Лой чуть побледнел от такой наглости, и не сдержался - толкнул брата к стволу ближайшей сосны, придавливал локтем горло:
   -- Я сказал: оставь Эйорику в покое! -- процедил в лицо.
   Вейнер смотрел в его холодные, злые глаза и видел отчетливо совсем не того Эрлана, что нарисовала себе Эра. И спасибо Табиру - научил владеть правом - скинул путы чар Лой, уничтожив их мысленно с особой циничностью. И стало как-то легче, словно потерял пару кирпичей из дорожной сумки.
   Шах ушел в сторону, освобождая, в общем-то, и не придавленное горло, перехватил руку Лой, и, выворачивая впечатал его плечом в тот же стол, и тоже слегка, с намеком, как и он. Спокойно и не скрывая едкой насмешки, процедил ему в ухо:
   -- А теперь слушай сюда, Орфей хренов: а - на меня твои чары больше не действуют, б - мне плевать брат ты мне или чучмек с какой-нибудь Бета -3. Оставь свою лапшу для своих ушей. Я привык жить своей головой, сам думать, делать выводы, решать, действовать, и не ты, ни Отец всея Деметры, не заставите меня видеть, чего нет и верить в то, что не существует.
   Эрлан дернул руку, намекая, что услышал и пора его отпустить, и развернулся к Венеру. С минуту разглядывал его, словно взвешивал и измерял, и бросил:
   -- Ты ничуть не изменился.
   -- Видно мы всегда "любили" друг друга. Рад, что остался верен своим принципам, -- сунул руки в карманы и, отвесил поклон, не скрывая насмешки.
   -- Шут, -- сжал зубы мужчина. Шах посерьезнел, глаз прищурил.
   -- Да? Но во всяком случае - реальный, а не фальшивый, как ты. Кстати, а какой ты? -- чуть пихнул его к дереву, задирая. Внутри начинало бурлить раздражение. -- Без своего гиблого очарования, без маски идеально и непогрешимого - кто ты?
   Эрлан понял одно - Вейнер становится все сильней. Уроки пошли ему впрок, только применять полученные навыки он решил не на пользу учителям. Это раздражало не меньше, чем его упорное и активное желание получить Эю.
   Лой взял себя в руки, спокойно выслушал и не менее отстраненно заявил:
   -- А - Эйорика моя жена. Нравиться тебе это - не нравится, принимаешь ты этот факт - не принимаешь - она моя жена и носит моего ребенка. Б - у нас существуют определенные правила и законы. Ты либо следуешь им и чтишь, или становишься изгоем. Если ты тронешь ее, если только вздумаешь... мне тоже будет плевать брат ты мне или шишка с ели. Я убью тебя и меня никто не осудит.
   И двинулся нагонять ушедших вперед.
   Шах, постоял, обдумывая услышанное. Лой не вызов бросил, не угрожал, он предупредил о том, как легко и просто убрать соперника и остаться чистеньким. Вейнер четко это осознал и еще больше утвердился в своих, до этого зыбких, предположениях.
   Мнение Эры и ее желание не входили в планы Эрлана, это тоже следовало из его слов и навевало определенные выводы.
   Вейнер бодро шагал, нагоняя ребят и думал: странное дело, стоило чуть усомниться и немного копнуть, так, всего лишь в качестве эксперимента, на авось, как из бочки меда тут же полезли змеи. Теперь он был обязан разобраться, раскопать все скелеты из всех шкафов элиты Деметры. Скептическая струнка характера, привычка во всем сомневаться, а не слепо принимать на веру, сыграла ему на руку. Вейнер был уверен, что полез на ту территорию, где чужие не гуляют, именно поэтому, а не из-за ревности, Эрлана так взвело. Если Лой упорно держит оборону вокруг, как он утверждает, уже окончательно его бастиона, значит, не уверен, значит, есть что-то, что он не желает показывать. Значит, есть страх. Значит, есть чего бояться.
   И поморщился, допуская, что ищет пятно на солнце, чтобы не потерять окончательно надежду, чтоб было легче жить. Разобраться - разве бы он не вел себя так же, поменяйся местами с братом? Разве не готов был устроить полосу препятствий к Эрике? Он бы вообще нагородил укепрайон, заминировав подходы на километры.
   И что его накрыло? Что въелось? Как паранойя! Он ведь даже в юности этой ерундой не страдал. Пацаны маялись первой любовью, сирень обдирали, стихи писали, а ему трынь-трава. Завел любовницу на первом курсе и жил с ней до последнего, не отказывая себе в связях с другими. После уехал, даже не попрощавшись - зачем? Интрижки заводились легко, сами собой, и так же легко сводились на нет отношения, когда уже не грело и не тянуло. Но чтобы бегать, чтобы биться лбом с упорством не то что - барана, полного кретина, в закрытую дверь? Выдумывать пути подхода, тактику, стратегию? Чтоб быть готовым на откровенную глупость?
   Что происходит? Сошел с ума? Заняться нечем?
   Может не получил, что хотел и в том проблемка?
   -- Куда летим, сокол ясный да резвый, -- придержал его за плечо Самер. Шах глянул на него и сразу понял:
   -- Опять уши грел?
   -- Ты мне другое скажи - самому не надоело? Куда ты лезешь, что хочешь?
   -- Ты только не лечи, ладно? -- озлился мужчина. Самара плечами повел.
   -- Могу молчать, только интуиция подсказывает: добром твои притязания не кончатся. Сломаешь жизнь троим. Они - пара, неужели не видишь? Любят друг друга. Не надо меж ними клин вбивать, да и не вобьешь.
   -- Уверен?
   -- Смена тактики ничего не изменит, позиция беспонтовая.
   -- А в раз?
   -- Это в тебе баранье упрямство говорит, уязвленное самолюбие или еще что? -- внимательно посмотрел на него Самер. Шах долго молчал, пытаясь в себе разобраться, и слукавил:
   -- Не знаю.
   Самара услышал фальшь, но промолчал. Мысли Вейнера были непонятны ему, но совершенно доступны Сабибору, и внутри их черноты лежало яркое теплое ядро, похожее на солнце.
   Шах влюбился, возможно впервые и по самые аксоны. Но не признавался в этом даже себе, боясь чего-то.
   Самеру стало немного не по себе. Чувствовал что Вейнер еще наломает дров от слепоты, в беге от себя, но все равно - к ней.
   Не дай бог так полюбить, -- покосился на Лалу. И подумал - а ты ведь тоже от нее бегаешь.
  
   В голове у Эрики была каша, сумбур из отрывков фактов и домыслов, массы версий и мнений, собственных ощущений. Эрлан обняв ее, шел рядом и искоса поглядывал, тревожась ее задумчивого вида. Он был зол на Вейнера.
   Он чувствовал себя беспомощным в борьбе с братом, совершенно не знал, как до него донести и без всяких слов и объяснений ясное. И беспокоился, что у него хватит ума добиваться чужой жены, впрочем, он и не скрывал, чем вовсе обескураживал. При той ситуации, что складывалась вокруг возвратившихся из другого мира светлых, Лой не хватало только проблем с братом из-за жены. И самое паршивое, что он не мог гарантировать, что у него не будет проблем с женой из-за брата.
   Он видел, что Эйорика расположена к Вейнеру, ценит его, относится очень доверчиво и доверительно. Уже невообразимо для Лой.
   -- Эя, я могу тебя попросить? -- начал осторожно. -- Не оставайся наедине с мужчиной. Ты замужняя женщина, у нас непринято подобное обхождение с не родней и не мужем. Это может быть неверно истолковано. Я понимаю, ты долгое время жила в ином мире, где, допускаю, могут быть другие понятия и традиции. Но ты здесь, а не там, ты моя жена.
   Девушка странно посмотрела на него и, Эрлану стало еще тревожнее. Почувствовал, что братец уже поработал.
   -- Если ты про Вейнера, то, насколько я знаю, он твой брат. Значит родственник. Удобоваримо для вашего менталитета?
   -- Эя, не сердись, -- прижал ее к себе, поцеловал в висок, услышав недовольство в голосе. Девушка на удивление отодвинулась.
   -- Я хочу, чтобы ты понял сразу - жена не собственность. Я не собираюсь сидеть под замком и вышивать крестиком. Никогда этим не занималась и не собираюсь начинать. Что касается глупых предрассудков... Прости, но мне фиолетово в крапинку, что выдумает извращенный ум по поводу общения с глазу на глаз с теми, кто мне дорог, кто является моим другом. Радиш, Самер и Вейнер - мои друзья. Да, физически они не братья, но фактически именно братья. Я не собираюсь ни сейчас, ни впредь спрашивать у тебя разрешения на общение с ними, как не собираюсь выполнять варварские, дремучие распорядки только для того, чтобы тебе было спокойнее. У меня, как и у братьев есть цель, задача первой важности - получить ответы на массу вопросов, разобраться. Это важно, чтобы понять себя и свое место в этом мире или другом. Для тебя все ясно и понятно, для нас - нет. Мы дети уже не этого мира, и там на веру слова не принимают, там принимают факты. Не худшая привычка. Поэтому извини, я не могу слепо верить всему, что говорят и так же слепо следовать твоему руководству. Я такой же самостоятельный, мыслящий, имеющий немалый опыт за спиной человек. Не загоняй меня в рамки и мы будем прекрасно с тобой ладить.
   Эрлан чуть сильнее сжал ее плечо, лишь тем выдав свои эмоции, и тихо бросил:
   -- Эя, ты забыла один факт - у тебя будет ребенок. Только поэтому ты не можешь равняться на мужчин, быть наравне со всеми.
   -- Знаешь, в чем странность? Я не чувствую себя беременной, не чувствую будущей матерью. О ребенке, извини, но для меня пока как об одном из вариантов возможного развития событий, все время говоришь мне ты, а меж тем это должна почувствовать я.
   Эрлану очень не понравились ее слова, но больше всего возникшее вдруг строптивость, не желание принять, что говорит он. И право не помогло - Эя противилась.
   Мужчина отвернулся, соображая и, вдруг, остановился и, прижав к себе жену, накрыл ей губы поцелуем. Вейнер все равно еще щенок против него.
   -- У! -- выдала девушка, сведя брови на переносице. Но немного и чело разгладилось, Эрика закрыла глаза, отдаваясь воли Лой.
   Самер усмехнулся, со значением посмотрев на Вейнера: ну, и куда ты влезть собрался?
   -- Без вариантов, -- протянул, между прочим. Шах же словно видел ни как целуются и обнимаются двое, а ребус, который не может решить.
   -- По-моему они только что спорили.
   -- Н-да? Милые бранятся - только тешатся.
   -- Но ты же слышал их разговор?
   -- Я слышал твое сопение рядом и как внутри тебя дурь мается.
   -- Меня подслушиваешь, а их нет? -- поддел, намекая на несправедливость и, в общем-то, обидную предвзятость.
   Самер помолчал, поджав губы, и нехотя выдал:
   -- Эрлан рассказывал ей о местных традициях, напомнив, что она будущая мать. Эра сказала, что видела его курс правил хорошего тона под хвостом осла, где им и самое место.
   -- Угу. И все? На этой радужной ноте они решили слиться в поцелуе?
   Самер развернулся:
   -- Слушайте, у вас массовый маниакальный синдром, честное слово. Вы уже достали меня. Один разгадывает великую загадку трещины на скале, другой решил раскрыть тайну взаимоотношений влюбленных. Знаешь, друг мой Холмс - Шах, а иди-ка ты... за флагманом, -- указал на маячащую впереди спину Табира.
   Мужчина глянул нехорошо, ощерился и пошел в указанном направлении.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   47
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"