Света мечтала о любви. Хотела, чтобы ее любили. Мечтала о человеке, который отдаст ей всего себя. А взамен получит ее. Всю без остатка. Она была романтична. Может быть даже чрезмерно. Она мечтала о долгих ночных прогулках, беседах при луне, ее ладонь в его руке. Нежный шепот в ночи. Купидон со стрелами и все такое.
В свои восемнадцать лет Света мечтала о принце на белом коне. И была твердо уверена, что, в конце концов, она его встретит. Она представляла себе эту встречу много раз, вот она идет в белом, красивом платье, золотые волосы распущены или собраны в замысловатую прическу, или тяжелой косой свисают до пояса. Она идет по дороге, улыбаясь полуденному солнцу, полевым цветам, маленьким птичкам, купающимся в пыли. И вот впереди, на дороге вдруг появляется Он. Он высок и красив и молод. И не важно идет ли он пешком, или едет на коне, совсем не важно. Только одно имеет значение. Он любит ее.
В свои восемнадцать лет Света была безнадежно романтична. Она была твердо уверена, что любовь, как ее показывают в кино, бывает не только в кино. И старалась не замечать той грязи и мерзости, что окружали ее каждый день. Она знала, что если очень сильно верить, то желание сбудется. Обязательно. Ведь так всегда бывает, разве нет?
В свои восемнадцать лет Света не знала, что ей не суждено дожить до девятнадцати.
Света пользовалась бешеной популярностью среди мужского контингента нашего университета. Впрочем, не только мужского. Юлька Иванова, которая в равной степени любила парней и девчонок, тихо вздыхала, стоило только Светке пройти рядом. Половина ребят из нашей группы были влюблены в нее по уши, остальные были на подходе, девчонки тихо восхищались и ненавидели. Таким образом, идиллия была полная. Света была красива. Не той искусственной красотой, которой пестрят глянцевые обложки, и заграничные фильмы, а настоящей, которая встречается раз на миллион, а то и на два. Само собой, что от недостатка внимания она не страдала.
Вот только с принцами в университете была напряженка.
За ней волочились все кому не лень, да и те, кому лень тоже не отставали. И здесь нет никакого преувеличения. Что - то было в ней такое, от чего замирало сердце, и тряслись поджилки. Впрочем, попытки эти не увенчались успехом. Света принимала знаки внимания с рассеянным участием, вежливо отказывалась от предложений пойти в кино, в кафе, в ресторан, зоопарк и другие пункты проведения досуга, культурного и не очень. Кто - то злился, кто-то удивлялся, девчонки только фыркали, считая ее недотрогой. Юлька Иванова расценив происходящее по-своему, после пятиминутной беседы со Светой в университетском туалете, вышла смущенная и с выражением сосредоточенности на лице. Потом покачала головой и сказала, что неплохо было бы пойти в кафе и выпить чего - ни будь. Я не возражал.
В конце концов, Света встретила своего принца. Ведь если очень сильно верить, то желание сбывается. Обязательно. Так всегда бывает, разве нет?
Макс перевелся к нам в середине ноября из Аграрного. И вот тогда-то все и началось. Половина наших девчонок влюбились сразу и по уши, остальная половина была на подходе. Света не стала исключением.
Она шла по длинному коридору второго корпуса, в темно синем костюме, что подарила ей мама на День Рождения, сжимая в руках тетради с лекциями, слегка улыбаясь своим мыслям. И вот впереди вдруг появился Он. Он высок, красив и молод. Она почувствовала как время стало замедляться и звуки постепенно исчезли, оставив только гулкие удары сердца. Вот тот, кто отдаст ей всего себя. А взамен получит ее. Всю без остатка.
Макс прошел мимо, равнодушно скользнув взглядом, и спустя миг исчез в дверях аудитории.
Мир вокруг Светы начал сжиматься, словно лист плотной бумаги, брошенный в костер.
Постепенно он съежился до размеров коридора, затем остался пятачок, на котором едва мог уместиться один человек, а когда и он исчез, Света рухнула вниз, и пепел сгоревшего мира поглотил ее.
В свои восемнадцать лет Света была весьма впечатлительной натурой.
Любовь, как и судьба не лишена иронии.
Выбравшись из мрака, она начала действовать. Она была романтична, может быть даже чрезмерно, впечатлительна, может быть даже излишне, но вот дурой она не была. Если желание не сбывается надо брать ситуацию в свои руки. Она старалась чаще попадаться ему на глаза, но без назойливости. Она посетила очередное наше мероприятие, сопровождающееся возлияниями, танцами и признаниями в любви все и вся. Общественность была потрясена. Макс, румяный от выпитой водки, позвал ее танцевать и она согласилась. Общественность была шокирована. Юлька Иванова предложила мне выпить на брудершафт и потом лезла целоваться каждые пять минут.
Утром наступило похмелье.
Воскресенье началось с головной боли и безуспешных поисков рассола. Или пива. Ни того, ни другого не нашлось. Вода из-под крана, щедро сдобренная формальдегидом, неприкаянно бултыхалась в пустом желудке, причиняя страдание. Магическое безумство ночи, и суровая реальность дня. Вспоминать и то было тяжело.
На следующий день университет встретил меня хмурыми лицами, серыми стенами и плохими новостями.
Придя домой в воскресенье вечером, Света сказала родителям, что плохо себя чувствует, поэтому ужинать не будет. Примерно в половине десятого вечера, она вышла из своей комнаты и сказала матери, что пойдет, примет ванну перед сном. На вопрос о своем самочувствии, ответила, что ничего страшного и до утра все пройдет. Затем она зашла в ванную комнату и, заперев дверь, пустила горячую воду. Две минуты спустя она разделась, легла в ванну и взяв лезвие, разрезала себе вену на левой руке, от запястья к локтю, на расстояние примерно в десять, двенадцать сантиметров. Резала вдоль, поэтому шансов у нее не было никаких. Стараясь сдержать крик, прокусила себе нижнюю губу в двух местах. Кровь была везде, на кафельной стене, на раковине, на полу, на золотых волосах слегка намокших от воды. Маленький резиновый утенок, с которым она так любила играть в детстве, превратился в жуткого красно- желтого монстра. С маленького клюва утенка стекала еще не успевшая свернуться кровь и исчезала в сливе. Из последних сил она опустила руку под струю воды и прикрыла глаза. В свои восемнадцать лет она была излишне романтична, чрезмерно впечатлительна, безумно красива и безвозвратно мертва.
...Света не помнила, как ей удалось выбраться из квартиры Макса. Свинцовое небо нависло над закопченными зданиями и грязными улицами, удушливый дым вырывался из выхлопных труб автомобилей, двигавшихся по Проспекту в обе стороны. Света шла по тротуару, покрытому отвратительной кашей из воды и грязного снега, натыкаясь на прохожих, почти ничего не замечая вокруг. Ей нужно было домой, но она не могла вспомнить дорогу. Ее золотистые волосы, обычно аккуратно причесанные, спутанными космами падали на лицо, делая ее похожей на ведьму. Временами, когда память возвращалась к ней, она слышала голос Макса и его тяжелое дыхание. Голос шептал, становясь иногда громче, иногда тише. Она чувствовала запах гари и почему-то кислой капусты. Чувствовала стягивающие запястья и лодыжки ремни. И слышала голос. Но теперь свой собственный.
"Что... ты делаешь, Максим, что ...?"
Она не могла открыть глаза, веки не слушались.
Голос Макса, что-то нашептывающий ей на ухо.
"...знаешь, как долго я искал такую, как ты, такую чистую, наивную. Твое имя очень тебе подходит, знаешь ли. Ты даже не представляешь, как тяжело в наше время найти себе пищу... Давно я не пробовал такой свежей и чистой души. Очень давно... Обещаю, что оставлю тебе немного. А теперь спи..."
Света мечтала о любви. Хотела, чтобы ее любили. Она мечтала о человеке, которому отдаст всю себя без остатка. И была твердо уверена, что когда-нибудь его встретит. Она знала, что если очень сильно верить, то желание сбудется. Обязательно. Ведь так всегда бывает, разве нет?