Германия, Франкфурт-на-Майне - Франция, Страсбург. 2005 год.
Как только заняли места в самолёте, Манфред повернулся к Ракешу.
- Что ещё за "Фридрих"?
- Передатчик.
- Какой, к черту передатчик?!
- Тот, что нашли возле автобуса сразу после аварии.
- У меня ничего не было, Ракеш. Никакого передатчика.
- Возможно, вы держали его в руке, и он выпал во время удара. Я не знаю, Лист... Это не важно. Знаю только, что вышли на вас, когда получили сигнал, который он посылал. Определённая комбинация в УКВ диапазоне. На неё были настроены все пеленгаторы ещё с шестьдесят второго. Как раз с момента вашей гибели в Альпах.
Манфред не знал что ответить на этот фантастический бред. Кто-то пытался найти его сорок с лишним лет! Зачем?! Это основной вопрос, остальное не так важно.
- Кто меня ищет? И с какой целью? Я не выйду из самолёта, пока вы не ответите. Так и знайте, гулять с вами по Страсбургу я не намерен.
- Осталось совсем немного, Манфред...
- Плевать! Я уже устал выслушивать ваши бредни!
Проходившая мимо бортпроводница обернулась, и Лист продолжил, понизив голос до шёпота.
- Вы у меня уже в печёнке сидите, Ракеш... Вместе с вашими тайнами и загадочным выражением на лице...
- Я вас предупреждал, Фредди. Информация должна быть дозирована, и желательно, чтобы она исходила от вас, а не от меня. Стоило мне рассказать вам про передатчик, и вы уже на грани безумия... Поймите, то что я говорю, не бред сумасшедшего. Всё очень материально, если хотите знать. В этой истории замешаны большие деньги, Лист. Очень большие.
- Вот оно что?! Тогда понятно...
Фред откинулся на спинку кресла.
- А вы думали, что всех интересует только ваша скромная персона? Конечно, как псевдонаучный факт, ваше внезапное появление через сорок три года вызвало бы интерес, но никто не поверит. Это вообще невозможно доказать. Другое дело, что существуют реальные вещи и предметы, которые могут повлиять на развитие... Развитие науки, скажем. И медицины в частности.
- Ну, так расскажите! Мне тоже интересно. Тем более, я имею ко всему этому прямое отношение.
- Скорее, косвенное.
Ракеш замолчал, а Манфред почувствовал, что обрадовался этому. Возникшая пауза дала Листу возможность сосредоточиться и попытаться вспомнить ещё хоть что-нибудь из его прошлой жизни. Как ни странно, это удалось без особого труда и без малейших признаков головной боли. Он закрыл глаза и ощутил внутри неприятный, щекочущий холод, услышал еле различимую трескотню и гул, похожий на завывание ветра.
Довольно долго в наушниках был слышен только шум и треск. Наконец, в эфир пробился голос гауптмана.
- Усильте охрану, оберлейтенант. Выставьте дополнительные посты и обо всем, что покажется вам... - голос гауптмана дрогнул, затем он продолжил, - покажется странным или труднообъяснимым, немедленно докладывайте мне лично. Любые факты, самые незначительные.
- Слушаюсь, капитан...
Манфред постарался придать голосу бодрости и решительности, на самом деле он подумал, что Гроот окончательно спятил. Не мудрено, он и сам, который месяц находится в пограничном состоянии. Лист провёл ладонью по подбородку, затем запустил пальцы в отросшую за несколько месяцев шевелюру. Если бы гауптман увидел его в таком виде, то вероятно, отстранил бы от дальнейшего командования.
Какие к чёрту факты? Егеря сидят в бездействии уже несколько месяцев и ничего необычного на склонах не видно, даже русских нет. Конечно, он тут же сообщил бы, произойди хоть что-то!
Затянувшееся затишье не предвещало ничего хорошего. Лист подумал, что скорее всего ситуация на фронте скоро изменится. Доходили слухи, что румынскую армию уже перенаправили с Кавказа под Сталинград, значит, и они совсем скоро оставят Эльбрус. Но это были только его мысли, его предчувствия. Что именно решат в ставке - неизвестно.
В наушниках снова треск и опять голос Гроота.
- Будьте готовы к тому, что вам придётся покинуть отель. В любом случае, сделайте так, чтобы время на сборы ограничилось часом, не больше.
- Слушаюсь, капитан.
Связь оборвалась, и Манфред передал наушники радисту.
Лист понимал, что командование и само уже не знает, что будет предпринимать завтра. Усиливать посты, наступать или уходить с Кавказа. Эти настроения, по всей видимости, передались и гауптману, который старался скрыть волнение и неуверенность. По радиосвязи это сделать не так сложно, но Манфред до сих пор помнил их последнюю встречу.
А через два дня Хаймс Гроот снова вышел на связь. Сообщил, что его группа завтра будет сопровождать оборудование к пику Калицкого, и ему понадобится надёжное прикрытие.
- Вы ближе всех к пику. Возьмите половину ваших стрелков и спуститесь к ледовому озеру по восточному склону. Прямо по центру увидите скалу. Это он и есть. Метров двести-двести пятьдесят над уровнем озера. Смотрите, осторожнее. Вся поверхность хорошо просматривается с гряды. Кроме того, в летнее время есть вероятность подтаивания льда. Там много трещин... до ста-ста пятидесяти метров глубиной, если память мне не изменяет. Мы будем заходить на ледник с юга.
Фред отобрал десять стрелков для спуска к озеру, отдал все необходимые распоряжения и решил привести в порядок свой внешний вид, раз уж завтра предстояла встреча с гауптманом.
Спуск и переход по леднику заняли не больше трёх часов, и к полудню группа оберлейтенанта была уже на подходе к пику Калицкого. Осталось спуститься по пологому склону к ледовому жёлобу, перейти реку и подняться на ровное плато перед пиком. Оттуда метров двести к подножию.
Манфред ушёл далеко вперёд, когда его окликнул кто-то из егерей.
- Оберлейтенант, на пике русские!
- Где?
- На пике Калицкого.
Манфред вернулся и взял бинокль из рук стрелка. Отрегулировал фокусировку и заметил на западном склоне фигуру альпиниста в униформе. Форма была не военная, он видел подобную ещё в Альпах. Её носили бергманы - горнорабочие и инженеры. Оружия при альпинисте не было, хотя с такого расстояния мог и не заметить.
- Зигфрид, готовьте снаряжение, - обратился Лист к стоявшему неподалёку егерю, - пойдём вдвоём, вы и я. Снимем этого русского. Возможно, это разведчик.
Егерь указал в сторону небольшого скопления тёмных облаков, чуть восточнее пика. Манфред отмахнулся.
- Мы успеем. И захватите мой передатчик, чёрт бы его побрал!
Скорее всего, парень не обладал достаточной горной подготовкой, да и его снаряжение оставляло желать лучшего. Лист и Зигфрид успели форсировать горную реку Бирджилысу и начали восхождение на пик, а русский всё ещё копошился в кулуаре. До выхода на площадку ему оставалось совсем немного, но самый трудный участок начинался как раз выше полки.
Взобравшись на более пологий склон, Манфред предложил разделиться - неизвестно в какую сторону пойдёт русский, когда поднимется на площадку. Действуя в связке, они только замедляли свой собственный темп. Пик же не представлял сложности для опытного альпиниста, давая возможность забраться на вершину в одиночку.
Манфред стал подниматься с южной стороны, оставив западный склон для Зигфрида. В тот момент, когда Лист зацепился за верхний край площадки, тучи доползли до вершины пика и закрыли солнце. Обходя рампу с левой стороны, Манфред посмотрел наверх, но русского не увидел. Скорее всего, тот уходит от него по полке к западу. Зигфрид, которому достался более труднопроходимый участок, немного отстал, и рассчитывать на его помощь уже не приходилось.
Ещё несколько шагов и полка резко сужалась. Манфред двинулся вдоль отвесного участка, как можно плотнее прижимаясь к скале. В этот момент небо прорвало и повалил крупный снег.
Голос Ракеша заставил Манфреда очнуться. Он несколько раз зажмурился, почти мгновенно вернулся к реальности.
Судя по всему, индус даже не заметил, что Лист на время отключился. Трудно сказать, сколько он отсутствовал. Возможно, здесь и там время течет по-разному, и когда в воспоминаниях проходит несколько дней, то для настоящего мира это всего один миг.
Ракеш заверил Листа, что после Франции все вопросы должны отпасть сами собой. Он рассказал о том, что ему было известно о Нюрнбергском процессе, и о показаниях Вольфрама Зиверса, в частности. Руководитель Аненербе признался, что был осведомлён о коллекции доктора Хирта в анатомическом институте Страсбурга. Но кроме всего прочего, обмолвился о работе, которой занимался Август, вернее о результатах этой работы. Допрос вёл Джонс, представитель обвинения от Великобритании. Как только Вольфрам заикнулся о лечении рака, председатель тут же объявил перерыв.
- Хирту удалось добиться потрясающих результатов! Сначала он проводил опыты на животных, а затем и на людях. Результат был на удивление стабилен - сто процентов из ста.
- Для чего вы мне всё это рассказываете? Я не медик, вы же знаете...
Ракеш был настолько увлечен, что пропустил мимо ушей вопрос Манфреда.
- Хирт использовал давно известную методику лечения, а именно - люминесцентную микроскопию. В своё время некто Роял Райф, американец, пытался таким же образом лечить опухоли.
Манфред с удивлением посмотрел на индуса. Определенно, Ракеша несло. Он был полностью поглощён историческими перипетиями борьбы с раком. Похоже, что Лист и вся связанная с ним история отошли на второй план, стали менее значимыми.
- При чем тут американцы?
- Выслушайте. Прямого отношения к делу это не имеет, но поможет вам осознать всю значимость сегодняшней ситуации...
Ого! Уже теплее. Лист решил больше не перебивать и дослушать рассказ до конца. Вполне возможно, что воодушевленный индус сболтнет лишнего, а сейчас это только на руку.
- Так и быть, рассказывайте, что там дальше, - Манфред показал полную незаинтересованность, даже зевнул в кулак для убедительности.
- Это было ещё в тридцать четвёртом, в Южной Калифорнии. В госпитале Пасадены. Райф назначил специальный курс лечения онкологическим пациентам с конечной стадией рака. Обреченным больным, чтоб вам было понятней. А через три месяца провели обследование. Почти восемьдесят процентов больных были здоровы. Ещё десять излечились в течение трёх последующих недель. А в тридцать девятом случилось нечто странное. Все те, кто работал в Пасадене, сказали, что знать не знают ни о каком Райфе... и тем более о его методе. Потом начались аресты, один за другим. Райфа обвинили в том, что он работает, не имея лицензии. Клиника была закрыта, потом разграблена. Не осталось ни одного сконструированного Райфом микроскопа. Компанию "Хойленд", которая производила инструменты для Райфа, обанкротили и закрыли ещё до войны. В общем, довольно тёмная история...
- Не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?
- Непосредственное!
Воодушевление Ракеша зашкаливало, и на этот раз Лист решил ему подыграть, постарался придать голосу взволнованности.
- Неужели?
- Заинтересовались? - Ракеш радостно посмотрел на Манфреда. - Если вы хотите узнать больше, придётся вам прогуляться со мной по Страсбургу.
- Помогите мне, Ракеш. Скажите, что именно вы ищете, и мы сэкономим время.
Улыбка тут же пропала с лица индуса. Это было опрометчиво, и Манфред слишком поздно понял, что совершил ошибку. Теперь из Ракеша и слова не вытянешь, будет юлить и изворачиваться до самой посадки.
До окончания полёта оставалось чуть меньше часа. Лист закрыл глаза и постарался уснуть.
Снег валил такой, что уже в нескольких шагах ничего не было видно. Если Зигфрид не успел подняться до снегопада, то пересидит в кулуаре. Тем более он прихватил с собой зимнюю куртку.
Фред повернул за небольшой выступ. Дальше площадка расширялась, ступенями уходила вверх. Поднимаясь по камням, он увидел впереди силуэт, еле различимый из-за снегопада. Трудно было определить, кто это - русский альпинист или Зигфрид, который каким-то чудом сумел его обойти.
Манфред ускорил темп и поднялся на ровную поверхность. Тот, кто шел впереди поскользнулся, и на секунду задержался на полке, прежде чем скрыться за очередным поворотом. Теперь Лист мог с уверенностью сказать, что это был русский. Оказавшись возле выступа, Манфред достал пистолет.
В ту же секунду ударил сноп яркого света, который на секунду ослепил Листа, заставил зажмуриться. Когда он открыл глаза, света уже не было, но появился еле слышный гул. Ему показалось, что хлопья снега замерли, а затем снова стали кружиться в воздухе.
Внезапно вся площадка погрузилась в темноту. Мир качнулся в сторону, Манфред потерял равновесие и облокотился о камни. Из-под ладони брызнул сноп искр. Лист отдёрнул руку, оступился и чуть не сорвался с полки. В полной темноте на ощупь сделал несколько шагов, повернул за выступ, и почти сразу наткнулся на русского.
Виден был только силуэт на фоне яркого свечения, лица не разобрать. Русский занёс над головой ледоруб, и Лист выставил руку, заслоняясь от удара...
Лёгкий гул двигателей, еле слышные голоса и больше ничего. Никакого снега, свечения и никаких русских с ледорубами. Никакой войны. Справа Ракеш смотрел в иллюминатор. Впереди, слева и справа пассажиры. Манфред оглядел проход между креслами. Заметил, как шторка в передней части фюзеляжа чуть отодвинулась в сторону, за ней стоял человек. Кто - было плохо видно, но его присутствие в самолете имело прямое отношение к Листу.
- Что-то увидели?
- Нет. Мне нужно освежиться. Вы не знаете, где тут туалет?
- Туалетные комнаты и там, и там...
Лист направился по проходу. Отдёрнул шторку и лицом к лицу столкнулся с Завьяловым. Тот схватил Манфреда за локоть и потянул в сторону от прохода.
- Чёрт, и вы здесь?!
- Тише! Да, и я здесь. Ладно, времени нет - давай сразу к делу. Ты не слишком-то откровенничай со своим новым другом. Смотри, я тебя предупредил, чтобы ты не болтал лишнего.
- С чего ты взял, что я болтаю?
- Это я так... на будущее.
Павел говорил по-русски и обращался к Манфреду на "ты", как и при первой их встрече.
- А с тобой?
Завьялов пожал плечами.
- А вот со мной можно.
- Уверен?
- Уверен, - Павел криво усмехнулся.
- Сомневаюсь.
- Зря. Я мог придушить тебя подушкой ещё в гостинице. Но я не за этим приходил.
Манфреда раздражала откровенная наглость Завьялова. Уж чего он совершенно не боялся, так это смерти. Наоборот, был уверен, что все его новые знакомые заинтересованы в том, чтобы сохранить ему жизнь.
- Хорошо, что тебе нужно? Ты ведь не просто так полетел этим рейсом?
- В Страсбурге Ракеш сначала поведёт тебя к анатомическому институту. Потом на окраину города, на трассу, которая ведёт через Рейн в сторону Келя. Даже если ты и вспомнишь что-то, молчи. Это в твоих интересах.
- Что я должен вспомнить?
- Не важно, - отрезал Павел.
- А если я расскажу? Вспомню и расскажу?
- Приговор себе подпишешь.
- Тебе-то что за дело?
- Моя башка тоже слетит. Мы с тобой в одном котле варимся, как две малознакомые курицы.
- Почему это я должен заботиться о твоей голове? - спросил Манфред.
Паша пожал плечами и не ответил. Дружески похлопал Листа по плечу и скрылся за шторкой, которая вела в салон эконом класса.
Манфред заперся в кабинке. Открыл кран, умылся холодной водой, посмотрел в зеркало. Собственное лицо показалось ему незнакомым, как тогда, в клинике Кёльна.