Сложно было сказать, что произошло первым -- вернулось сознание или само осознание его возвращения -- слишком уж размыты были все мои ощущения в тот миг. Лишь головная боль, что раскалывала черепную кость с усердием и мастерством скульптора, чувствовалась ясно и неоспоримо -- во всем другом же я был не уверен. Меня шатало аки пьяного, в ушах будто поселился однообразный скрип и монотонный шум, искажая и так искривленное восприятие реальности. Где я? Что произош... Резкая вспышка боли в затылке и вот уже перед глазами проносится картина моего пленения. Я вспомнил, как погрязнув в размышлениях, слишком сильно задержался на улице, как, почувствовав неладное, активировал Бьякуган и как в тот же момент увернулся от двух прицельных ударов в район шеи... Увернуться от третьего уже не смог. "Значит все-таки похищен", -- как-то совсем уж отстраненно сделал вывод я, воскрешая в памяти вид того верзилы. Паники, страха или волнения, к моему удивлению, не было -- будто все произошедшее являлось каким-то обычным, само собой разумеющимся, явлением. Можно ли было сказать, что я ожидал, готовился к этому?.. Не важно. Сейчас я мог лишь только радоваться ясному, незамутненному лишними переживаниями разуму и максимально пользоваться этим. "Что ж, -- мои мысли были легки как никогда раньше, -- давай выбираться из очередной истории". Одно мгновение и вот уже я сосредоточился на себе и своих ощущениях -- связанные за спиной руки неудобно обнимали какой-то деревянный столбик, твердый, но слегка покачивающийся из стороны в сторону пол не давал на себе с удобством расположиться, а согнутые в коленях ноги отчего-то были мокрыми. Это было странно... слишком странно для анализа. Внезапно, почувствовав неладное, я отвлекся -- столь привычная уже тьма перед глазами соседствовала с каким-то отсутствием чего-то необходимого. Что происходит? "Бьякуган!" -- прошептало мое сознание, с запозданием понимая, что на лице не хватало именно маски...
***
Заметить, что привязанный к основанию мачты мальчик очнулся, труда не составляло -- его глубокое дыхание сменилось быстрым и рваным, голова дернулась не в такт корабельной качки, а ноги слегка поджались под тело. Райзо, уже уставший ждать его пробуждения, подскочил, сбрасывая с себя легкую сонливость, и замер -- слишком уж ему была интересна первая реакция пленника. Мальчик не спешил -- то слегка, будто прислушиваясь, наклонит голову, то поерзает в попытках поудобнее устроиться на твердом полу, то подергает руками, проверяя целостность веревок. Не шевелились лишь его веки на изуродованном когтями какого-то животного лице и этот факт не на шутку тревожил самого Райзо. Неужели его догадка, которая возникла сразу, как он снял с мальчика маску и заглянул под его опущенные ресницы, проверяя реакцию на свет, оказалось неверной? "Нет! -- спорил сам с собой капитан торгового судна. -- Разве еще кто-нибудь может иметь такие глаза?". Мужчина встряхнул головой, изгоняя ненужные мысли. Верность его предположений особого значения не имела -- даже не учитывая сомнительные бельма в глазах, мальчик по-прежнему представлял нешуточную ценность как носитель генов шиноби истребленной деревни. Райзо в любом случае не останется в проигрыше... Капитана слегка потряхивало -- он буквально всем телом чувствовал, что с минуту на минуту все его сомнения развеются окончательно и, чем ближе был этот миг, тем быстрее росли его сомнения. Был ли мальчик обычным слепцом с необычным цветом волос? Не зря ли Райзо рисковал своей шкурой, похищая этого бродяжку из своей самой спокойной гавани во всем Внутреннем море? Стоило ли... Неясная активность на самой периферии зрения, заставили Райзо резко переключить внимание с себя на мальчика. Капитан резко повернул голову и буквально остолбенел -- увиденное им было тем самым, чего он так долго ждал... С возбужденно колотящимся сердцем и путаными мыслями Райзо наблюдал, как вздуваются вены у глаз его юного пленника, как спокойное выражение исполосованного лица резко сменяется удивленным, а мгновением позже и раздосадованным, как медленно приоткрываются веки, ошарашенного произошедшим мальчика. "Да! -- едва ли не крича, подпрыгнул на месте Райзо, получив подтверждение того, какую именно ценность ему удалось заиметь на своем счастливом острове. -- Да!" Все переживания и сомнения, что так долго подтачивали эту самую уверенность, исчезли в один лишь миг. Уже не держа себя в руках, мужчина резко подскочил к шокированному мальчику и, остервенело, сжав его лицо в трясущихся от возбуждения ладонях, уставился прямо в серебристые бельма глаз. -- Ве-великолепно, -- заикаясь, не в силах в порыве чувств контролировать собственное же горло, бормотал Райзо. -- П-прекрасно! Т-такая ценность и у меня на корабле! Пожирая взглядом каждую черту лица столь неожиданной находки, Райзо не мог оторвать глаз от такого подарка судьбы. Он смотрел на мальчика и видел возможности, видел удачу, баснословную прибыль, видел одно из Великих додзюцу, что охранялось едва ли не трепотней всех остальных. Он смотрел на мальчика и знал, что тот глядит на него... -- Ты мой, малыш, -- ухмыльнулся Райзо, прекрасно понимая, что пленник его слышит. -- Ты мой билет домой и к безбедной жизни. Ребенок не ответил, но Райзо этого и не требовалось. Он не хотел знать пленника ни как человека, ни как личность, не хотел знать ни его имени, ни возраста. Скорее даже наоборот -- Райзо страшился этого знания. Любая, даже случайно брошенная этим юнцом фраза могла пробудить в мужчине то, что больше всего мешало в его деле -- совесть и сочувствие. Он не мог этого допустить -- такой куш бывает лишь раз в жизни. Отпустив лицо мальчика, Райзо резко развернулся к ожидающему приказов Джиро, что за все время таки не пошевелился. -- Смотришь за ним, -- твердо и совершенно серьезно приказал он своему старшему матросу. -- Любого кто заговорит с нашим "гостем" убивай немедля... -- Капитан?.. -- удивлению верзилы не было предела. -- Зачем так... -- Надо, -- резко оборвал своего подчиненного Райзо, застыв на пороге кубрика. -- Мне не нужны на корабле сочувствующие и совестливые... "Да... -- громко хлопнув дверью, говорил себе Райзо, -- так надо...". Даже ценой жизни половины своей команды, он доставит этого мальчугана туда, откуда уже был изгнан с позором полтора десятка лет назад. Этот подарок судьбы даст ему шанс наконец-то вернуться домой.
***
Лес, расположенный на самом дальнем и одновременно самом маленьком, из всех принадлежащих архипелагу Страны Воды, острове, не привык к частым гостям. Будучи диким, не обжитым, не тронутым разрушительными руками человека он уверенно сохранял свое первобытное очарование и природную гармонию. Только здесь, только в этой части архипелага исполинские деревья беспрепятственно тянулись своими кронами к солнцу, вырастая до невиданных размеров, а надежно укрытая ими живность, чувствуя себя защищенной от угроз внешнего мира, свободно росла и плодилась. Дикий лес -- именно так называли это место жители Селения скрытого в тумане. Лишь раз в четыре года на одну краткую неделю его запрещенные для посещений берега открывались и принимали гостей из других стран -- лучшего места для проведения экзамена на чунина придумать было сложно. Дикий мир за пределами береговой линии представлял собой удивительно живой набор препятствий и трудностей, которые как нельзя лучше подходили для испытаний пускай юных, но уже не обделенных опытом молодых убийц. Этот чуждое для всех пришельцев место всегда находило, что противопоставить вторженцам -- начиная от гигантских медведей и змей, в несколько раз превышающих размеры своих нормальных сородичей, и заканчивая плотоядными растениями с кружащимся вокруг них непроглядными тучами насекомых. Лес знал, чем встречать своих гостей... и оттого принимал их столь не часто. Впрочем, всегда находится человек, которому не писаны правила и которому плевать на мнение окружающих. Такие люди, привыкнув руководствоваться лишь собственным опытом и мироощущением, без толики страха и здравомыслия совали свой нос туда, куда им только заблагорассудится. И пускай такие "закидоны" не обходились без травм и потерь, но только они могли позволить подобным личностям составить свое собственное мнение о предмете, событии или месте. Одной из таких и была шибко известная в Киригакуре Амеюри Ринго. Еще в свою бытность обыкновенного генина она, едва не погибнув на этом острове, избрала его местом своих постоянных тренировок. Будущая первая женщина в группе семи признаных мечников тумана не без оснований считала, что лишь тяжелые условия труда и жизни могли взрастить в человеке столь необходимый сильным шиноби внутренний стержень. И как показало время -- не прогадала. Года, проведенные на Диком острове, не могли не отразиться на его значении для самой девушки. Она даже не заметила, когда этот удаленный клочок земли стал для неё нечто большим, чем обычным полигоном для ежедневных тренировок. Настал миг, когда Ринго поняла, что среди всех подпирающих небосвод исполинов, ей было куда приятнее и спокойней, чем в родной деревне. Казалось, что эти природные великаны смирились с её присутствием, приняли её и начали защищать, оберегать так же, как и всю прочую проживающую в лесу живность. Наверное, поэтому Ринго и убегала сюда от своих редких проблем и душевных терзаний -- здесь она могла приспустить свою маску безошибочной убийцы, не грозясь быть раскрытой и высмеянной. Да... этот лес был её домом, а она сама -- его частью.
Почти незаметный легкий свист разрезаемого воздуха был прерван тихим, но куда более ощутимым, столкновением десятисантиметрового стального сенбона с деревянной мишенью. Еще один незаметный взмах рукой и очередная стальная спица, пролетев весь положенный путь, с металлическим звоном врезалась в уже торчащую в мишени иглу, отскочила от неё и потерялась в густой траве. Ринго показательно устало опустила поднятые в стойке руки, будто пытаясь уверить себя в исходе собственных сил. Не получалось -- тело привыкшее к запредельным нагрузкам совершенно не собиралось давать слабину под давлением обычной практики. Тренировки, что раньше казались какими-то адскими испытаниями, сложно было воспринимать теперь чем-то большим, чем обычной разминкой. Не было больше ни ноющих мышц, ни утреннего нежелания выползать из кровати, ни систематических истязательств над собой. Предел, которого она достигла, мог позволить ей наконец-таки передохнуть... И все равно ей было не по себе. Начиная со вчерашнего дня, когда наконец-таки разрешилась ситуация с Теруми, Ринго никак не могла собраться с мыслями. Чувство легкой опустошенности, посеянное в душе с того самого момента, никак не желало пропадать.Ринго была разочарована -- бросив все свои силы на воспитание достойной замены, она не ожидала такого подлого удара в спину от собственной же ученицы. "Я не желаю ограничиваться лишь постом твоей преемницы", -- в лицо ей заявила Мей, когда разочарованная её успехами Ринго, решилась на серьезный разговор. -- Неблагодарная дрянь! -- в ярости сплюнула куноичи, задетая за живое одним лишь воспоминанием. -- Кем она себя возомнила? Яростный бросок и очередной сенбон вновь увяз в деревянной мишени на половину собственной длины. "Куда делся тот животный страх передо мной, владельцем одного из великих мечей, который Мей демонстрировала в момент нашего первого знакомства? -- недоумевала обозленная и оскорбленная непочтением Ринго. -- Кто она такая, что может позволить себе так выражаться в моем присутствии?" Плевать на всю её гениальность, плевать на её темпы обучения и превосходные гены! Эта девчонка практически плюнула в лицо той, чье имя зачастую боятся произносить в пределах родной деревни! Как Ринго могла терпеть такое? Как она могла пытаться склонить в свою сторону ту, что кажется, с самого начала не воспринимала её всерьез?! -- Пусть катится, куда хочет! -- процедила сквозь зубы разбушевавшаяся куноичи, вкладывая всю ярость в очередной бросок острого сенбона... Вот только на этот раз никакого удара об дерево не последовало -- игла пущенная со всей яростью и злобой будто растворилась в воздухе, так и не достигнув мишени. -- Девушка, девушка... -- раздался позади Ринго голос, насквозь пропитанный издевкой. -- Может не стоит раскидываться иголками? Иначе, чем ты портки мне шить будешь? Вмиг узнав этот голос, Ринго не могла на него не отреагировать -- одно незаметное движение и в следующее мгновение её руки уже лежали на столь родных рукоятях самых острых в мире мечей. -- Кушимару Кириараре ... -- протянула мечница, медленно поворачиваясь навстречу новоприбывшему гостю. Гостю, который, как она могла отметить, совершенно не изменился со времен их последней встречи -- все тот же долговязый мечник с копной соломы на голове и маской АНБУ на лице. -- А разве не ты главная швея среди Семи мечников? Ринго разве что не видела, как скривилось лицо под маской самодовольного пижона, так была очевидна его реакция на её слова. Она знала, что, несмотря на свой род деятельности и способ расправы с врагами, его весьма сильно задевало подобное сравнение. Знала и активно этим пользовалась, имея прекрасное представление о том, чего еще можно было от него ждать. Раздраженно дернулись плечи задетого парня, взлетела левая рука, отправляя обратно хозяйке недавно перехваченный в воздухе сенбон, запел тонкий, похожий на иглу меч, еще мгновение назад ютившийся на спине. Ринго прекрасно ощущала ярость своего коллеги по подразделению, чувствовала вспыхнувшую жажду убийства, видела резкий рывок в её сторону... видела, но не шевелилась, зная, что угрозы попросту не было. И была права -- острие меча, описав незаметную взгляду обычного человека дугу, замерло в микроне от тонкой шеи девушки. -- Юри-тян... -- гневно шипел Кушимару, с видимым трудом сдерживая трясущуюся от ярости руку, -- ты даже не представляешь, как сильно я хочу зашить твой милый ротик с его гнилым языком... "Знаю, знаю", -- хотела было ответить девушка, как поняла, что её слух зацепился за нечто иное... "Ю...Юри-тян?!" -- эхом зазвучало в голове Ринго слово, распаляя и так весь день пребывающую не в лучшем расположении духа девушку. -- Да как он..." Один лишь миг понадобился Ринго, чтобы взъяриться окончательно, одно лишь мгновение, чтобы понять, что она желает его смерти -- подобная фамильярность со стороны именно этого субъекта была недопустима. -- Кушимару-сан, -- холодный голос девушки казалось, мог проморозить Внутреннее море до самого дна. -- Не слишком ли смелые слова для тебя? На этот раз ты можешь не отделаться отрезанными пальцами. Сшивать тебя придется уже кому-нибудь другому... -- Ух, какие мы грозные, -- раздался из-под маски злой смешок Кушимару, продолжающего давить острием на шею мечницы. --Не нравится имечко? Неужели именно так называла тебя та девка? Неужели наше яблочко так сильно расстроились из-за какой-то соплячки? Разумеется, нет, но... -- Это не твое дело. -- Еще как мое, -- перебил её шиноби, продолжая веселиться за чужой счет. -- Мы же все-таки напарники, а они помогают друг другу. Вот я и подумал, что надо тебе помочь... Нежно, едва ли не любя, Кушимару провел рукой по висящей на поясе металлической нити, смотря прямо в глаза девушке. -...ведь уж что-что, а налаживать "связь" между людьми я умею. Вы будете неразлучны... во всех смыслах. Не понять смысл его слов мог лишь только не знакомый с ним человек, но Ринго была не из их числа. Она прекрасно помнила жертв этого маньяка, что любил своим извращенным способом, который при её желании никогда бы не относился к владению мечом, связывать друг с другом тела еще живых противников, наблюдая за их предсмертными муками. Помнила она и его игры с такими беднягами... Ринго сама не поняла, как у неё получилось остановить собственную руку с Кибой, заряженным чакрой Райтона под завязку. Клинок, дернувшийся в стремлении располовинить столь бесящий субъект, неожиданно для самой девушки наткнулся на внезапно возникшую стену её собственного хладнокровия. Нет, что-то, а убивать его было нельзя -- Мизукаге-сама, что запретил стычки внутри их группы, не делал различий между провокаторами и провоцируемыми... Он просто казнил и тех и других. А значит... -- О, да-а... -- улыбнулась Ринго, прекрасно зная как заткнуть этого человека. -- Об этом мы уже наслышаны... Ты и твоя "связь" с Джинпачи всегда вызывала у нас много вопросов... Она попала в точку. С удовольствием наблюдая, как в очередной раз дернулась голова задетого словами мечника, Ринго продолжала: -- Эх вы, наша "Бессердечная парочка"... Никаких чувств, только голые потребности? -- С...сучка! -- едва ли не просвистел от гнева взбешенный парень, что есть сил вдавив меч в шею девушки... Треск разломанного деревянного манекена, не выдержавшего яростного напора мечника, разнесся по округе. Довольная же Ринго, восседая на ветке двумя метрами выше и дальше, самодовольно наблюдала за медленно осознающим свои действия парнем. -- Мизукаге-сама тебя отругает, -- приторно детским голоском запела девушка. -- Нам нельзя ссориться друг с другом! -- Заткнись, -- сплюнул он и, мигом взяв себя в руки, убрал компрометирующей его меч за спину. -- А то я тебя действительно прирежу. -- Мы оба прекрасно помним все прошлые попытки, юноша. Три твоих пришитых пальца уж точно, -- продолжала измываться над своим знакомым Ринго. -- Потому прошу, не сотрясай попросту воздух. Зачем пришел? На этот раз Кушимару ограничился лишь пренебрежительным взглядом. Все-таки несмотря на свой горячий нрав, глупым человеком он не был. -- Мизукаге-сама открывает сезон охоты, -- наконец-то озвучил причину своего прихода владелец Нуибари. -- Вся семерка отправляется на фронт... Стоило только этим словам достигнуть её слуха, как рот мечницы растянулся в довольном оскале. Наконец-то! Отточенные в постоянных тренировках и мелких миссиях навыки уже давно требовали достойного применения. Два года, почти два года она ждала этого приказа. Два долгих года она желала во всей красе продемонстрировать весь потенциал своих мечей и искусства бесшумного убийства. Два года она хотела показать всем этим идиотам из других деревень, посылающим на убой едва ли не оторванных от груди младенцев, как на самом деле должны сражаться шиноби. Два года она желала испить вражеской крови... И этот момент настал. Да, их будет только семеро, но враги увидят тысячу. Их мало, но количество посеянного ими хаоса будет неизмеримо. Их ход будет неспешен, но слухи полетят быстрее света. Ринго мигом забыла обо всех трениях со всеми членами её отряда, о Мей и собственных переживаниях. Теперь это совершенно не имело значения. Теперь по её жилам текла лишь горячая и обжигающая жажда крови... Теперь бежать или прятаться было бесполезно -- семерка тумана вышла на охоту.
***
Полная изоляция -- наверное, так можно было назвать мое положение на борту неизвестного корабля. Странным приказом капитана меня огородили не только от внешнего мира, исключая и так невозможную из-за раскинувшегося вокруг моря возможность побега, но и от всей прочей команды судна. Ну, а как это еще можно было назвать, если за все свое времяпровождение на корабле в выделенной в мое пользование крохотной каюте мелькало, лишь два лица -- капитана и бессменного охранника. Со мной не говорили, не отвечали на мои вопросы, не реагировали на просьбы и крики. Помню, был даже момент, когда исчерпав все прочие средства выйти на контакт с человеком по ту сторону двери, я попросту решил заплакать -- громко, надрывно и жалостливо. Это была, наверное, самая примитивная психологическая атака для ребенка моего возраста... самая примитивная и абсолютно бесполезная -- мой надзиратель был до смешного невозмутим. Меня исправно кормили, хоть я и не представлял сколько раз в день. Вообще, все ощущение времени странно менялось в этой комнатке без окон и с одной единственной дверью. Бывали моменты, когда я, даже при всем своем желании не мог сказать, сколько прошло с момента последней трапезы или вывода на гальюн. Даже Бьякуган оказался бессилен в своем желании мне помочь -- моя каюта находилась едва ли не по центру торгового судна, отделенная от свежего воздуха двумя и более толстыми деревянными перегородками, что не позволяло мне наблюдать за ходом времени снаружи. Сказать же, что я не пытался преодолеть этот барьер, значит не сказать ничего. Другое же дело, что весомых результатов достигнуть так и не удалось. Неудивительно, что в подобной обстановке мне сложно было найти повод для улыбки и смеха. Не обделенный свободным временем я вновь и вновь задумывался над собственным будущим, что теперь уже не казалось столь радостным, как раньше. Если, уходя от Манабу, я и имел четкий план дальнейших действий, то теперь же, с вводом новых переменных, он рушился к чертям. А ведь все так хорошо задумывалось... Миновать на кораблях все военные столкновения, добраться до Страны горячих источников, найти их какурезато, отказавшейся от судьбы военизированного селения, вырасти там, впитывая все необходимые знания о чакре и её управлении и вновь вернуться к тому, ради чего все это и задумывалось... Это казалось столь простым и... безопасным. Теперь же все усложнилось. Я был слеп как котенок, даже не смотря на наличие в глазах Великого додзюцу. Кто меня вез? Куда? Что меня там ждет? Как много времени у меня есть? Целая серия вопросов без ответов, что собой формировали картину безрадостного будущего. Мне срочно нужно было выбираться, мне срочно нужно было хоть что-то...
...Мои глаза закрыты, дыхание ровно, тело расслаблено, а сознание пусто... Я собран, сосредоточен и нацелен. Стена передо мной больше не казалась каким-нибудь препятствием или преградой, нет. Я видел путь, видел дорогу, понимал, что она ни каким образом меня не ограничивает, не мешает, а лишь дает возможность продолжить свой ход. Уголки моих губ тронула слабая улыбка -- наконец-то, по прошествии столького времени мне удалось убедить себя во всем этом. Я встряхнул головой, изгоняя ненужную радость из головы -- лишние мысли были не допустимы. Чувства мне заменяло знание того, что теперь у меня было все -- и цель, и средства, и возможности. Я мог, желал, надеялся... Два ручейка энергии, повинуясь моему желанию, вновь переплелись друг с другом, смешались и, что есть сил, рванули по телу вниз, в ступни. Кожа привычно вспыхнула огнем, но я не остановился -- подобное ощущение уже давно вошло в привычку. Легкий шаг на стену, сопровождаемый выплеском, как желания, так и чакры, и вот, с некоторым придыханием, я убираю опору со второй ноги...убираю, инстинктивно закрывая глаза, готовясь к очередному удару об деревянный пол. ... Но его не последовало. Прошли долгие мгновения, пока до меня не дошло осознание того, что все получилось -- я стоял... стоял на стене. И в тот же момент я распахнул глаза, пораженный и удивленный собственным же успехом. После стольких попыток, после стольких синяков и ссадин у меня наконец-то вышло! Сдержать радостный выкрик, казалось было просто невозможно... ...недоумение пришло гораздо позже. Лишь тогда, когда легкая эйфория отступила, я вновь смог мыслить трезво "Мир не изменился" -- наверное, это все, что я мог сказать, когда полностью осознал произошедшее. Не изменился от слова "совсем". Не поменялось мое ощущение пола, не сместился центр тяжести, не перевернулся сам мир в моих глазах. Все, что происходило со мной, пока я стоял на стене, слабо поддавалось моему осмыслению. На мое тело с двумя ногами на стене, вытянутом вдоль настоящего пола на высоте полуметра, совершенно не воздействовала гравитация, не заставляла клониться к земле или прилагать хоть какие-либо усилия, для того чтобы удерживать себя в таком положении. Я просто выпирал из стены, как какая-то ветка на древесном стволе и никак не мог принять это как данность. Это было слишком необычно и... волшебно. Происходящее было настолько выбивающимся из рамок моей реальности, что мне буквально пришлось заставить себя в него поверить. Несомненно, я столкнулся с самым волшебным моментом в своей жизни. Вот только... Завороженный происходящим я потерял таким трудом достигнутую концентрацию. Ток чакры резко прекратился и, мгновением позже, моя спина с неприятным глухим стуком таки воссоединилась с деревянным полом. Но даже так, лёжа на болящих лопатках и морщась от раздражающего гула в голове, я не мог прекратить улыбаться. Да, мне наконец-то удалось приобщиться к тому миру, которому принадлежал по рождению. Мой взгляд пробежался по пустой каюте, где мне приходилось находиться, и вновь остановился на отвесной стене, покоренной не столь давно. Вот к чему привела скука и полная отстраненность от внешнего мира -- к прогрессу. Ценой собственного похищения я добился того, чего мне всегда не хватало. Именно здесь я, не имея ни возможности, ни направления для побега, не испытывая потребностей и занятости, смог полноценно посвятить себя саморазвитию. Пускай я не знал, сколько пробыл в этих застенках, но зато видел, что все это было не зря. А раз не зря, то я просто обязан был продолжать, чтобы по прибытию в порт у меня было хоть что-то, что могло помочь мне успешно покинуть это неприветливое место.
***
Радость и страх, предвкушение и дурное предчувствие, тоска и желание быть подальше -- все смешалось в душе у бравого капитана, стоило только родной земле замаячить на горизонте. Изгнанный за проступок, но вернувшийся с весомым откупом, Райзо не сводил глаз с таких близких, но далеких берегов. Берегов, один шаг на которые, с легкостью мог закончиться его смертью. -- Вы уверены, капитан? -- раздался по правую руку обеспокоенный голос первого помощника. -- Да, Изаму, -- натянуто улыбнулся Райзо, -- я уверен, что все получится. -- А как же... -- хотел было помощник возразить своему капитану, но тот остановил его лёгким взмахом руки. -- Не спорь. Просто доверься своему капитану. Изаму, с видимым усилием проглотив очередной протест, в бессилии развел руки и просто встал рядом со своим командиром. Он должен был попытаться отговорить -- он попытался. На этом его роль была исчерпана. -- Скажи Джиро, чтобы принес мальчика: связанного, без сознания, но с вещами, -- тихо приказал Райзо, наблюдая, как на воду спускают небольшую лодочку. -- Жду его у шлюпки. Изаму кивнул и, не удержавшись от очередного обеспокоенного взгляда, громко, будто в последний раз произнес ставшую такой привычной фразу: -- Есть, капитан!
***
Он двигался медленно, осторожно, тщательно взвешивая каждый свой шаг. Любое его неосторожное движение, любой громкий вздох или выдох, любой случайный всплеск активности его чаркосистемы могли стоить ему чего-то большего, чем обычная жизнь. На кону стояло то, что куда выше всего этого -- его семья и репутация. Он не имел право ошибку, не сейчас. Одна лишь мысль об этом, а точнее о последствиях вызвала такую дрожь по всему телу молодого шиноби, что хотелось просто все бросить. Но он держался... держался изо всех сил. Громкий смех пока еще не враждебных к нему шиноби, вырвавшийся из-за густого кустарника, по которому он с величайшей осторожностью передвигался, едва не заставил молодого мужчину замереть на месте -- все его худшие опасения подтверждались. Он узнал его, узнал его владельца. Уже не один раз он встречался с разъяренным обладателем этого смеха в реальном бою и тогда от смерти его спасала лишь полная самоотдача и толика удачи. Сложность задания подскочила неимоверно. Шиноби сглотнул застрявший в горле комок и продолжил свой путь. Он знал, что цель его миссии была совсем рядом -- на это указывало почти все. Еле заметный шорох в кустах по правую руку от него, едва не заставил молодого шиноби броситься туда, наплевав на всю конспирацию. Он понял, что если этот звук с легкостью достиг его уха, то так же мог и достичь и вражеского. Шиноби рискнул. Два самых больших и тихих шага в его жизни понадобились ему, чтобы достигнуть источника шума, что гарантированно мог убить их обоих. -- Джирайя-сенсей! -- едва ли не губами воскликнул Минато, выскочив на своего учителя прямо из кустов. -- Вас заметят! -- Мина...? -- почти не скрывая собственный голос, хотел воскликнуть мужчина с пышной гривой белых волос, но рука собственного же ученика, мигом закрывшая его рот, не дала ему этого сделать. -- Прошу, потише! -- едва не взмолился молодой Намикадзе, -- нас же заметят! Глядя на переживающего ученика, жабий саннин понимающе кивнул и, освободив рот, похлопал рукой по небольшому свободному клочку земли рядом с ним. -- Ложись и не отсвечивай. -- Я не... -- воспротивился Минато, но наткнувшись на твердый взгляд своего сенсея, устало вздохнул и прилег рядом. Намикадзе не был удивлен подобным поворотом событий -- все это скорее даже вошло у него в привычку. Еще со времен обучения у легендарного Жабьего саннина, Минато твердо уяснил для себя, что если где он и мог почти всегда найти своего учителя, так это именно в подобных местах. Во много потому, прибыв в этот город в поисках Джирайи он точно знал, где его искать, стоило лишь на улице уловить словосочетание "горячие источники". -- Может пой... -- Минато хотел было увезти своего учителя подальше от столь опасного места, но был наглым образом перебит. -- Точно не сейчас. Ты только посмотри кто там! Комментарий Джирайи был излишним -- Минато и так прекрасно знал и видел, кого тот имел ввиду. Именно её смех нагнал на него столько страху по пути сюда, именно её присутствие на горячих источниках заставляло не последнего любителя полюбоваться голыми тренированными телами куноичи желать убраться отсюда подальше..., но именно её тело и приковало к себе взгляд обоих. -- Она нас убьет, если заметит, -- просто резюмировал Минато, не сводя глаз с пышных форм блондинки. -- Как пить даст, убьет. А Кушина воскресит и убьет еще раз. -- Не убьет, -- взмахнув рукой, будто отмахиваясь от надоедающей мошкары, прошептал Джирайя. -- Побьет, возможно. Сильно побьет, тоже возможно. Изобьет, вылечит и снова изобьет, скорее всего. Но не убьет уж точно. Поверь моему опыту. "Это вы у нас крепкий", -- хотел было ответить Минато, но передумал -- продолжать этот диалог смысла не было. Как бы ни была прекрасна дама перед его глазами, рисковать своими отношениями, а возможно и жизнью, он не собирался. -- Какаши дали звание джоунина, -- фирменно, во все тридцать два зуба улыбнулся Минато. -- Хм... -- Джирайя, впервые отвлекшись от созерцания голых тел куноичи, посмотрел на гордящегося своим учеником парня. -- Молодец, быстро. Сакумо гордился бы им. -- Тоже так думаю, -- кивнул Минато в ответ, -- только вот нужно ли это самому Какаши, я не знаю. Он сильно изменился после его... хм, смерти. Я уже не знаю, что с ним делать... Тем более теперь. Тяжелая рука саннина упала на плечо Минато, слегка придавливая того еще ближе к земле. -- Люди меняются и это нормально, -- прошептал Джирайя своему единственному ученику. -- Настанет время и он станет тем, кем должен стать. Твоя задача лишь поддерживать его на протяжении всего пути. Продолжай учить его, продолжай наставлять его, продолжай помогать ему и однажды и него вырастит великий шиноби. Как и из тебя. Слова благодарности застряли в горле Минато, будучи не в силах его покинуть. Он просто не мог их озвучить. Даже в таком положении, даже находясь в десятке метров от своей смерти в виде вспыльчивой блондинки, Джирайя каким-то чудом умудрялся выражался так искренне и открыто, что благодарить его за такое, казалось чем-то кощунственным. И Минато не стал. Легкая тишина, нарушаемая лишь всплесками и смехом на горячих источниках, продолжалась недолго. -- Тринадцать лет, -- немного задумавшись, ухмыльнулся Жабий саннин и глухо засмеялся. -- Он тебя обскакал, Минато. Обскакал на целый год! Блондин лишь горестно вздохнул -- ну не мог его сенсей быть вечно серьезным. -- Вам бы тоже не помешало почаще оборачиваться, сенсей. Кто знает, как скоро я начну дышать вам в затылок? -- Не раньше следующего столетия, -- вновь расплылся в улыбке Джирайя. -- Явно не раньше. Решив не спорить, Минато медленно поднялся. Оставалось всего несколько часов до их отправления на миссию по уничтожению важного для шиноби Ивакагуре моста и теперь он знал что делать. Теперь, при необходимости он сможет возложить на плечи Какаши столь необходимую для становления лидера ответственность. Возложит и поможет с ней справиться. -- Вы лучший, сенсей, -- крепко сжав плечо наставника и друга, тихо сказал Минато, складывая ручные печати. -- Спасибо вам за совет и... Минато ухмыльнулся напоследок. -...удачи в исследованиях. Ментальный посыл, легкая концентрация чакры в татуировке на груди и...
-- Стой! -- хотел воскликнуть Джирайя, прекрасно видя, какие именно печати сложил Минато, но не успел. Громкий хлопок от техники, которая вполне могла быть и бесшумной, разлетелся по округе. -- Обучил паршивца на свою седую голову, -- вздохнул он, больше не слыша столь милых и прелестных девчачьих смешков, но зато ясно ощущая приближение убийственной ауры одной выдающейся во всех смыслах блондинки.
***
Никогда еще за все прожитые годы Райзо так не боялся за собственную жизнь. Стоя перед массивными двустворчатыми воротами, прижимая к груди самое дорогое, что у него сейчас было, он буквально ощущал, как капля за каплей жизнь покидает его тело. С трудом держась прямо на трясущихся от страха ногах, Райзо не сводил глаз с прохода, что вот-вот должен был открыться. Он знал, кто скрывался за ними, знал его репутацию и методы и потому совершенно не стеснялся собственного страха. Страх был оправдан. -- Не беспокойтесь, -- произнес один из его сопровождающих, -- если то, что вы сказали и принесли, правда, то вас ждет безбедная старость. -- Но если нет... -- продолжил второй, как две капли воды похожий на первого, -- то, думаю, вы сами догадываетесь о последствиях. Время для НЕГО самый ценный из ресурсов, не трате его попусту. Ответить Райзо уже не успел. Одна из дверных створок, слегка скрипя и скребя по полу, открылась. -- Райзо Хано-сан? -- раздался изнутри холодный голос,. -- Мизукаге-сама требует вас к себе.