'Опасность! Зафиксирована угроза нарушения герметизации!'
-А? -Алик очнулся.
Его больше ничто не сдавливало. Можно было дышать полной грудью. Забрало было залито какой-то дрянью настолько плотно, что едва пропускало свет.
-Лиша, -позвал он. -'Одалиска', приём.
Тишина в наушниках.
-Что происходит?
Дементьев начал шевелиться. Весь его скафандр покрывала твёрдая скорлупа кристаллизовавшейся слизи. Но стоило приложить усилия, и она трескалась, отваливаясь кусками. Спустя несколько минут ему удалось полностью освободиться. Попытки очистить шлем от грязи серьёзного результата не принесли. Теперь он мог разглядеть контуры рельефа, но не более того.
-Э-эй! Э-э-эй!!!
-Невозможно принять энергию ЛаксетСадафа, -раздался голос Кетева. -Невозможно впитать то, что являлось создателем. Опасность великой рекурсии. ЛаксетСадаф должен уйти.
-Ах, вот значит как, -Алик немного отдышался. -Не по-зубам я тебе? Скажи, откуда исходил сигнал и я уйду.
-Ответ не может быть дан, в связи с отсутствием понимания.
-Ты же разумен, чёрт тебя возьми!
-Мой разум - лишь симуляция, сшитая из множества поглощённых сознаний, и возбуждающаяся под действием биологических алгоритмов псевдонейронной сети.
-Кто говорил с тобой? Ты должен был это запомнить!
-Мне было сказано: 'ЛаксетСадаф'. Голос звал ЛаксетСадафа. Не я тебя звал. Но я знал, что ты придёшь на этот зов.
В стороне выстрелил небольшой гейзер, выкинув в небо куски твёрдой материи, которые тут же начали падать со всех сторон от него.
-Дьявол... Да что за дрянь?! -пригнулся Алик.
-Это я, -на поверхности образовавшейся воронки появилась рука Лиши. -Сильная штука, этот Кетев Мерири. Уж думала, не вырвусь.
-Ты в норме? -Алик подошёл и помог ей выбраться.
-Относительно. Знаешь, Фархад был чертовски прав. Не хрен было сюда лезть.
-А вот и нет. Мы не зря сюда ретранслировались.
-Но мы ничего не нашли... Стоп, он что? Рассказал тебе что-то?
-Это очень примитивная форма разума, но кое-что мне удалось из него вытянуть. Он сказал, что сигнал был голосом, который звал ЛаксетСадафа.
-Мы и без него знали об этом.
-Да, но ещё он говорил о глазах, цвета девонских болот.
-Каких болот? -Лиша встрепенулась и взвизгнула от счастья. -Эврика! Мы нашли следующее звено цепи!
-Думаю, да. Но теперь нужно побыстрее уходить, пока 'Одалиску' не переварило.
Экзокрафт они нашли с большим трудом. Он весь зарос плотным 'мясом' и сейчас напоминал гигантскую опухоль. Увеличивающиеся наросты давили на корпус всё сильнее, грозя вот-вот его разрушить. Но Алик с Лишей подоспели вовремя. Лиша сразу же начала резать своими щупальцами отвратительную биомассу. Как только от бортов 'Одалиски' отвалились первые крупные ломти, заработала радиосвязь. Оказалось, что друзья внутри экзокрафта уже успели распрощаться с жизнью и не надеялись на то, что их товарищи вернутся. Радости их не было предела.
После дезинфекции и избавления от скафандра, уставший Алик чуть не упал в коридоре, но его успел поймать Боцман.
-Боц, ты зачем поднялся? Тебе надо лежать! -воскликнул Дементьев.
-Полежишь тут с вами! Я уже был готов наружу выскочить, рубить эти чёртовы наросты!
Лиша, которой скафандр не требовался, всего лишь скинула в шлюзе верхнюю часть своей защитной оболочки и уже суетилась в кабине, вместе с Фархадом.
-Давай, как можно скорее дёргать отсюда. Пока опять метастазами не заросли, -доносился оттуда её голос.
-Не буксуй! Транслироваться будем обратным скачком, прямо отсюда!
-Ты рехнулась? Так нельзя!
-Делай, кому говорят!
-О-о, брат, -услышал их разговор Боцман. -Нам с тобой надо где-то срочно заякориться. Идём к преподобному. Если нас вышвырнет, то хотя бы всех троих.
Алик спорить не стал. Последнее, что он услышал перед тем, как отправиться следом за другом, были слова Кетева, прозвучавшие в его голове: 'Помни, откуда ты пришел, куда идешь, и перед кем тебе придется держать ответ'.
Я так и не понял, что эти двое нашли на Кетеве. Удивительно, что они вообще вернулись. Грешным делом, я уже был готов прожигать двигло, чтобы вырваться из этой шайтановой пасти. Для 'Одалиски' это смерть, но нас бы она вытащить сумела. Хотя бы до Сеи. Однако у Лиши появился более безумный план - ретранслироваться не из свободного эфира, а прямо с Кетева. Так никто не делает. Ведь из-за малейшей погрешности можно разлететься в прах, экстериоризировать, или вообще смешаться с Кетевом. Поэтому риск был не просто громаден, а чудовищен.
Но, видимо, демонический Кетев Мерири сам желал отпустить нас. Ретрансляция была грубой. На какое-то время мы потеряли контроль и ориентиры, повинуясь лишь волнам бесконечного эфира. Но когда всё закончилось, и я поймал сигнал Сеи, то принялся воздавать хвалы Всемогущему Аллаху, спасшему нас - неразумных грешников, от великой беды.
Фархад.
Зуна Сея.
Рукав подсегментного образования.
Темпоральный фрактал 11.345.
-Солитонная коммутация в норме, уровень упорядочения - стабилен, частотный баланс вышел из градиентной зоны, -капитан поочерёдно проверял датчики и вытирал пот тряпицей.
-Я же говорила, что всё нормально будет, -Лиша устало выбралась из кресла. -Чёртов Кетев Мерири действительно силён. Даже меня успел порядком истощить.
-Лютая зуна.
-Да не зуна это, -подошёл к ним Алик. -Какое-то существо, неизвестного просихождения. Сказало, что является пятой стадией развития.
-Гораздо полезнее было бы узнать, помогло ли нам всё это? Ради чего мы так рисковали?
-Зуна Девон, -ответила Лиша. -Ты ведь её знаешь?
-Я - нет, Боц может и знает, -пожал плечами Фархад. -В любом случае, транслироваться туда прямо сразу не получится. Нужно подзарядиться. Кое-что починить.
-Как много времени это займёт?
-С починкой особых проблем не будет. Мы с Боцманом быстро управимся. Причём, даже не заходя во внутреннее пространство Сеи. Вот с подзарядкой силовых установок будет проблема. 'Одалиска' сожгла весь запас во время экстренного отскока. На трансляцию куда бы то ни было нам уже не хватит. Придётся кому-то отправиться на Сею, за дополнительными аккумуляторами.
-Я могу, -вызвался Алик.
-Да погоди ты! -остановила его Лиша. -Неугомонный! Откуда у тебя столько энтузиазма появилось? Думаю, что будет лучше, если это сделаю я. Фархадик, ты сможешь меня сбросить куда-нибудь, где поспокойнее?
-Постараюсь.
-Тогда пойдём. Не будем тратить время. Пока я добываю аккумуляторы, вы тут ремонтируйтесь...
Уже в коридоре их остановил Василий.
-Лучезарная, остановись!
-Преподобный, мне некогда, -отмахнулась от него девушка. -Давай после поговорим?
-Тебе нельзя на Сею!
-Это почему?
-Излучение великой усыпальницы!
-Проклятье! Ты прав! -Лиша задумалась.
-Что за великая усыпальница? -поинтересовался Алик.
-Усыпальница Илая, -ответил Василий.
-Разве она ещё излучает криптоэнергию? -скептически пробормотала девушка.
-Лучше не рисковать, Лучезарная, лучше не рисковать.
-Я всё ещё не снял свою кандидатуру, -напомнил Дементьев. -Для меня эти лучи не опасны?
-Илай пытался защитить свой мир от тёмной энергии зла, но получившаяся защита стала преградой не только для сумеречной нечисти, но и для таких, как Ал Хезид. Ни тебе, ни мне она вреда не причинит.
-Так чего же мы разглагольствуем? Отправимся туда вдвоём. Я полон сил, а ты, отец, знаешь как выглядят эти самые аккумуляторы. Вместе мы справимся с этой задачей без проблем. Чай не Кетев Мерири.
-Разумная идея, -согласился Фархад. -Пусть они идут, а ты, Лиша, нам здесь поможешь.
-Я бы не хотела отпускать Алика, -сомневалась Лиша. -Сея, конечно, не Кетев, но тоже местечко своеобразное.
-Я видел там много построек, -сказал Алик. -Значит в них живут люди. А с людьми всегда можно договориться.
-Да, но эти люди, вроде бы, поклоняются канцелярским принадлежностям, -поведал Фархад. -Это уже заставляет задуматься об их вменяемости.
-Помощникам, -пробасил Боцман, несущий мимо них ящик с запчастями. -Они поклоняются каким-то Помощникам.
-Вот-вот, -капитан кивнул. -Можете представить, что за дурдом вас там ждёт.
-Да подумаешь, -развёл руками Алик. -Ну, поклоняются, что с того? Пусть хоть тополиный пух обожествляют. Мы же им не мешаем? Даже смеяться над ними не будем. Постараемся во всяком случае. Возьмём аккумуляторы, и быстренько назад.
-Кстати, насчёт 'возьмём'. Давайте-ка без воровства только, ладно? Каждый раз вытаскивать вас из тюряги - занятие малоприятное, -Лиша протянула Алику кольцо и инфоком. -Вот, возвращаю твоё имущество.
-О-о, а я уж думал, что больше их не увижу, -обрадовался тот. -Эх, жаль дробовичок отобрали...
-Обойдётесь и без него. Вообще, поменьше криминала там устраивайте, лады?
-Не волнуйся, Лучезарная, мы будем очень осторожны, -пообещал Василий. -Я не был на Сее, но немного знаю о ней и об её истории. Мы не заблудимся.
-Надеюсь на это. Как только раздобудете аккумуляторы, отсигнальте нам с инфокома. Мы вас тут же подберём.
-Не вопрос, -кивнул Алик. -Ну что? Я готов. А ты, преподобный?
-Пути взыскующих да не будут сокрытыми в терниях.
-Ну вот и замечательно. Высаживай нас, Фархад.
Когда-то давным-давно, когда Сея ещё называлась Ноотопией, её возглавлял создатель - пророк Илай. Хоть он и был пророком, но от религии был далёк, основывая своё учение на материализме и диалектике. Он говорил, что 'видеть будущее' ему позволяют не чудеса и божественные наветы, а чёткие математические расчёты и логические теории.
Илай пришёл из мира, где царствовало неравенство и социальная несправедливость. Целью всей его жизни было создание нового общества, базирующегося на разумном потреблении, взаимопомощи, познании и постоянном совершенствовании. Он обещал, что сможет накормить целое племя одной единственной рыбой. Так он сотворил великую Нутрикс - рыбу, плывующую в бесконечном океане эфира. На её просторной спине был возведён первый город Ноотопии - Илайград, который ныне называется Святобож.
Когда пришли к нему заблудившиеся путники и спросили: 'Что нам есть? Ведь мы голодны', сказал им Илай: 'Я обещал накормить вас одною рыбою, и так будет. Пища ваша у вас под ногами. Берите, вкушайте, но не имейте лишнего. Не деритесь, ведь пропитания хватит на всех. Не торгуйте тем, что дано вам бесплатно. Приносите тому, кто не имеет сил протянуть руку и взять. Искореняйте алчность и чревоугодие. Всегда помните, что пища даётся вам для поддержания сил, но не более того'. И стали люди лопатами вскапывать рыбью кожу, и извлекать её плоть, и готовить, и вкушать. И великой Нутрикс не было страданий, но было ощущение приятного почёсывания. А кожа её зарастала и плоть накапливалась в скором времени. Говорил Илай: 'Берите от рыбы столько, сколько нужно вам для насыщения. Но оставьте ей. Тогда и вы будете сыты, и она будет исцеляться и восполняться. Не оставив же рыбе, вы погубите её и сами с нею погибнете!' И люди делали как он сказал. И были сыты. А тот кто сыт - готов трудиться и развиваться. На спине огромной Нутрикс начали расти города и селения. Люди были счастливы. Им всего хватало. А Илай говорил: 'Когда-нибудь придёт время, когда вы научитесь кормить себя сами. И пища та будет вкуснее и сытнее. Тогда не будет уже нужды в рыбе вашей, и оставите вы её, и отправитесь покорять иные миры, всюду неся мой завет. А рыба уплывёт в бесконечность'.
Василий Лоурентийский.
Повествование о Сеанских хрониках.
-И что, так они до сих пор и 'плавают' на этой рыбине? -спросил Алик, вытряхивая из ботинка мелкие камешки.
-Так и 'плавают', -кивнул старик.
-Что же произошло потом, когда Илай помер?
-Его положили в усыпальницу, и долго ему поклонялись. Но время шло, и никто не пришёл ему на смену. А сам пророк наследника после себя не оставил. Он надеялся, что теперь люди смогут управлять своим миром самостоятельно, без лидера. Но он ошибался. Люди, привыкшие подчиняться контролю, чтобы их постоянно ограничивали и щёлкали по носу, обретя свободу, начали рваться за рамки равенства. К тому же отнюдь не все были счастливы при Илае. Многие не понимали, как можно жить, имея бесплатное изобилие и не пользуя его бесконечно? Они считали это несправедливым. И когда Илая не стало, они начали диктовать новые правила.
-Классический финал классической утопии, -Дементьев подошёл к берегу озера, заросшему необычайно ровненькими кустиками, выглядящими так, словно их подстригали садовники.
На другом берегу начиналось поселение: огромные, расписные терема под общей крышей, на которой громоздились другие постройки с башенками и бесчисленными колокольнями. Судя по количеству куполов - дальше располагалась одна сплошная церковь, занимающая площадь небольшого городка. Яркие маковки храмов, переливающиеся чистейшим золотом, были увенчаны не крестами, а какими-то продолговатыми кольцами. Издали было сложно рассмотреть, что это за символ.
Когда Алик раздвинул кусты, чтобы пройти к воде и немного сполоснуть руки, к его неожиданности, из зарослей вспорхнула пара крупных птиц, с женскими головами и грудью. Птицы имели яркое, преимущественно золотистое оперение, и приятные голоса: нечто среднее между человеческим и птичьим пением.
-Вот это - да, -поразился Дементьев. -Вот так птахи. Я таких только на картинках видел. Это же, вроде, гамаюны... Или алконосты? В общем, как-то так называются.
-Я слышал, что их очень мало осталось здесь. Почти всех истребили, -ответил подошедший к нему Василий. -Тут они выжили, потому что их разводит местный хозяин. Мы с тобой на частной территории, лучше поскорее отсюда уйти. Птицы могут привлечь к нам внимание.
Они вернулись немного назад и тихонько пошли среди высоких кустарников. Время от времени, им попадались яблони, на которых золотились аппетитные плоды. Василий строго-настрого запретил товарищу прикасаться к ним. Яблоки принадлежали местному хозяину, и были защищены таинственной сигнализацией. Может быть это был всего лишь домысел старика, но рисковать всё же не следовало.
-Послушай, отец, если ты не был здесь ни разу, то откуда так много знаешь об истории этого мира? -поинтересовался Алик.
-Когда я служил в Храме Пророчества, мы изучали так называемые доктрины альтернативных идей. Чужие религии, идеологии, постулаты... Ноотопическая доктрина являлась предметом отдельного изучения. Илай был превосходным теоретиком.
-Но хреновым пророком. Я вот ни разу не пророк, но понимаю, что без грамотного, единоначального управления, общество превращается в стадо. Не получится так, что все одновременно станут и руководителями и подчинёнными.
-Илай в это верил. Но считал, что общество должно до этого дорасти само.
-Общество, лишившись 'головы', способно лишь деградировать.
-Тихо. Ты слышишь это?
Алик замер и навострил уши. Откуда-то доносилось женское хоровое пение, напоминающее стройную болгарскую акапеллу. Слова были знакомы, но в то же время их невозможно было разобрать.
-Красиво поют, -Дементьев послушал ещё немного и двинулся дальше, по узенькой тропке между цветущими кустами. -А здесь неплохо. Напоминает русскую народную сказку. Того и гляди, Баба Яга в ступе пролетит над головой... Но знаешь, отец, вся эта история, если она реальна, конечно, ну, с рыбой и её мясом, по-моему это как-то ненормально.
-Рыба же ничего не чувствует. Она, скорее, воплощённая метафора, нежели реальное живое существо. Илай создал самовоспроизводящийся энергетический механизм. Люди берут от него, а затем возвращают. Так было запланировано изначально.
-Пусть так. Но при любом раскладе это выглядит как паразитизм.
-Во-от! -Василий с улыбкой поднял указательный палец. -Ты мыслишь верно, Алик. И Илай писал о паразитической основе социального развития. Но паразит паразиту рознь. Есть те, что всю жизнь живут за счёт носителя, и умирают вместе с ним. А есть, которые используют его временно, а затем покидают, преобразуясь в иную, более сложную форму. Именно к этому Илай и стремился подвести общество. Чтобы оно использовало доступную кормовую базу в качестве стартовой площадки, а не свинского корыта. Ведь когда человек не задумывается о пропитании, он начинает думать о других, более высоких и конструктивных вещах.
-Ну да. Например о том, с кем бы перепихнуться, -саркастично усмехнулся Алик. -Или подрыхнуть.
-Ты рассуждаешь как скептик, не верящий в перспективу человеческой расы, -понимающе кивнул старец.
-Вовсе нет. Я верю в людей. Но не разделяю точку зрения, при которой человеческое общество способно самостоятельно и без воздействия извне отказаться от своей животной основы. Допустим, на Земле человеческий разум помещён в биологический сосуд, заставляющий его постоянно возвращаться к примитивным позывам инстинктов. Но здесь-то! Здесь уже ничто не обременяет человечество, и ничто не тянет его назад - к стае приматов. Животные инстинкты, по-идее, должны уступить место жажде познания и культурного совершенствования, но вместо этого люди всё равно остаются верны примитивным земным страстишкам. По привычке, что ли? Не понимаю. Напрашивается вывод, что дело-то вовсе не в материи, а именно в разуме. Есть в нём какой-то базовый набор, присутствующий у всех без исключения, и неискоренимый как компьютерная прошивка. Поэтому, чтобы заставить людей игнорировать эту навязчивую ментальность, необходимо управлять ими, награждая за успехи и наказывая за строптивость. Тогда общество достигнет невероятных высот.
-Ты говоришь как диктатор.
-А что поделать, если диктатура - это единственный руль, способный управлять обществом?
-В таком случае, чем же ты лучше Ицпапалотль?
-Послушай! -Алик резко развернулся, от гнева едва не сорвавшись на крик. -Я конечно всё понимаю, но подобные сравнения считаю крайне неуместными! Был бы ты моложе - я бы дал тебе в глаз, уважаемый преподобный. Конкретно этим я и отличаюсь от Ицпапалотль. Для неё люди - это рабы и игрушки. Для меня же - это вечные дети, которые никогда не повзрослеют, и которым всегда нужен строгий и справедливый отец, который, благодаря своему опыту и уму лучше них знает, что им нужно. Который всегда заботится о них. Когда нужно - помогает, а когда нужно - отвешивает воспитательного леща, чтобы задумались. Надеюсь, я доходчиво тебе объяснил, старик?
-Более чем, -Василий улыбнулся. -И я вполне доволен твоим ответом.
Хоть Алику и было обидно за то, что преподобный сравнил его с врагом, но в то же время, в душе, он ругал себя за несдержанность и резкость. Не стоило ему так срываться на какого-то старого маразматика. Чтобы побыстрее замять эту неприятную ситуацию, он поспешил сменить тему:
-А кто такой Калибан?
-Не понял, -откликнулся семенящий за ним следом Василий. -Кто?
-Калибан, -повторил Алик.
-Хм-м. Когда я был ещё совсем юным, и жил на Земле... В театре ставили пьесу Шекспира 'Буря'. И вот в ней был Калибан. Сейчас я уже с трудом могу вспомнить, о чём была та пьеса. Там точно был колдун. А Калибан являлся его слугой.
-Как он выглядел?
-Жутковато. Это был не человек, а какой-то дикий монстр. Сын ведьмы. А почему ты спросил?
-Да так... Имя вспомнилось. Ой, зар-раза! Долбаные колючки! -Алик остановился, нечаянно уколовшись вьющимся стеблем, вытягивавшимся из ближнего куста. -Больно. Надеюсь, не ядовитые?
Он посмотрел на руку, и его лицо вытянулось от удивления. Из царапины на руке выползало нечто, похожее на крупного шершня. Дементьев машинально хотел смахнуть неизвестную, полосатую тварь, но лишь размазал её по руке яркой чёрно-жёлтой кляксой.
-А-а, -догадался Василий, -да это ж кровь. Не пугайся. Она здесь такая.
-В смысле, 'здесь такая'? Кровь у меня красная вообще-то.
-Красный цвет на Сее официально запрещён. Поэтому даже кровь у жителей здесь иного цвета.
Алик огляделся и действительно, не увидел в окружающем пейзаже ни одного намёка на красноту.
-Почему его запретили?
-Ну, во-первых, это любимый цвет Илая. А во-вторых, местная власть считает, что красный цвет подсознательно вызывает у людей агрессию. Исходя из этого, его было решено заменить на другое возбуждающее, но не провоцирующее сочетание цветов - чёрно-жёлтое.
-Это очень странный мир, -Алик вытер остатки крови и пошагал дальше.
Вскоре кустарник закончился, берег озера резко ушёл влево. Поперёк пути располагалась дорога, окаймляющая густую рощу. И перед путешественниками вырос указатель, с противоположной стороны которого сообщалось: 'Отсель и дале простераша владения ипомандрита Иеремии'.
-Ну, хвала Высшему Разуму, -обрадовался Василий. -Мы вышли с частной территории. Если бы попались - было бы худо. Теперь главное на другую частную территорию не попасть.
С протяжным скрипом и скрежетом, из-за деревьев показалась двухколёсная повозка, которую за две оглобли тащил десяток детишек разных возрастов. Они были грязненькими, в очень худой, заплатанной одёже. Но черты у всех, даже через слой грязи, были исключительно милыми. 'Нейромиты', - сразу определил Алик. Рядом с повозкой шёл босой, бородатый мужичок в круглой широкополой шляпе. Видимо, отец семейства.
-Наше почтение вам, добрые селяне, -поприветствовал их старик.
-И вам не хворать, заморские господа, -очень удивился мужик. -Чем же заслужили мы таку честь?
Как оказалось, простолюдинов здесь приветствовать не принято, поэтому слова богатого пришельца чрезвычайно потешили его самолюбие. Даже когда дети, побросав оглобли, кинулись к ним с протянутыми руками, отец тут же, в строгой форме, потребовал оставить господ в покое.
-А не подскажете ли, любезный, как нам отыскать рынок? -продолжил вопрошать Василий Лоурентийский.
-Отчего ж не подсказать, -препадал в блаженном полупоклоне очарованный таким отношением селянин. -Прямо по дороге - на окраине Святоб... Ой, простите ради Помощника! На окраине Божесвята, милостивые господа!
-Что, опять переименовали?
-Уж три храктацыка как...
'Храктацыком' он явно называл 'фрактоцикл', сокращение от 'фрактальный цикл' - условной единицы местного времени.
-А не проводишь ли ты нас, голубчик, до рынка?
Мужик расплылся такой довольной улыбкой, словно его попросил об одолжении сам Бог и, разумеется, согласился.
В дальнейшей беседе, пока они шли по дороге, новый знакомый поведал, что его зовут Лукарий, что дети, везущие повозку, от его последней жены-покойницы. Их зовут по числам, так как простолюдинам на Сее давать имена детям-нейромитам запрещено, а на естественнорождённых средств попросту не хватает. В повозке находится оброк для землевладельца - богатого священнослужителя, живущего в городе. А заодно они заедут на рынок, чтобы попросить милостыню, и кое-что купить на вырученные гроши.
Ближе к городу, на дороге стало попадаться больше людей. Те, что побогаче, передвигались на повозках, запряжённых низкими, коротконогими лошадками. Автомобилей не было видно, но Алик несколько раз замечал пробуксовочные колеи от явно автомобильных колёс. Ему хотелось спросить об этом у Лукария, но прерывать их беседу с Василием он не стал.
Тем временем, болтливый крестьянин поведал путешественникам о последних новостях. Что Сею собираются переименовывать, что в городе стало страшно жить из-за вновь активизировавшейся банды илаистов-террористов, которые 'балакают, что за народ, а на деле токмо душегубят, да бомбят, да прочие непотребства творят'. Затем, он осторожно посетовал на увеличение тридцатины, но быстро замял эту тему.
Город Божесвят больше напоминал одно сплошное здание, под общей крышей которого размещались сотни жилых домов, лавок, мануфактур, банков и конечно же храмов. Храмы здесь были буквально через один дом. Невозможно было прогуляться по улице, не пройдя хотя бы через один храм, даже если просто вышел из дома до ближайшей лавки, за хлебом. А пройти через храм можно было только внеся пожертвование. На втором месте по количеству в городе были банки: ярко освещённые, пестрящие рекламой, крайне необычно смотрящейся на общем деревянно-лубочном фоне. И, наконец-то, здесь присутствовал автотранспорт. Но в очень малом количестве. Зато каждая машина выглядела как произведение искусства. Золотые спицы, серебрянные крылья, причудливый ювелирный декор на корпусах. Это были авто, имеющие нечто среднее между старинными образцами и современными моделями. Винтажная вычурность на строгой современной базе. Управлять такими шедеврами на колёсах могли себе позволить только самые обеспеченные слои местного общества: священники, банкиры и политики.
Шагнув под крышу деревянного человеческого муравейника, путники почувствовали, что стало гораздо прохладнее. На улице было не жарко, но выйдя из-под прямых солнечных лучей, на коже остались ощущения едва различимых ожогов. Как оказалось, причина крылась вовсе не в солнце, а в близости Кетева Мерири, хвостовой шлейф от которого облучал несчастную Сею. Лукарий рассказал, что из-за этого на Сее исчезают плодоносные сады.
Алик с любопытством глазел на окружающие красоты: расписные стены теремов, резные мостики через ручьи, фонари в виде звёзд, рыбок, наливных яблок. Всё это сусальное Лукоморье казалось каким-то гравюрным, декоративным. Словно тематический парк. Но люди здесь действительно жили, и, кажется, не представляли для себя иной жизни.
Со всех сторон раздавались многоголосые колокольные звоны. Где-то играла музыка - настоящая, живая. Свирели, рожки, аккордеоны. Нищие оборванцы бродили по улицам рядом с пышно одетыми богачами и какой-либо прослойки, со средней обеспеченностью, между ними не замечалось. Здесь ты мог быть либо богатым, либо бедным. Только так и никак иначе. Бедных было гораздо больше и за ними тщательно следили городовые со смешными искусственными усами (обязательный атрибут для местной силовой структуры). Так же, пришлым беднякам нельзя было заходить дальше рынка, поэтому доброжелательный Лукарий распрощался с гостями.
Божесвятский рынок больше напоминал ярмарку. Всё здесь было торжественно: висели флажки и шарики, уличные танцоры исполняли сценки и акробатические трюки, коробейники продавали сладости и украшения. Здесь можно было купить много всяких диковин. Например шубу из 'рыбьего меха'. Так назывался некий полусинтетический материал, очень похожий на мех, но вместо тепла он создавал прохладу, как своеобразный холодильник, а колышащиеся при ходьбе ворсинки нагнетали через пористую подкладку дополнительный воздух, создавая вентиляцию. Поэтому в этих роскошных шубах было очень комфортно ходить как по уличной жаре, так и по городской тепличной духоте. Ещё здесь продавались свечи безопасного огня, не поджигающего ничего, даже бумагу. Да много чего ещё здесь было. Даже невольники. Не было лишь одного - аккумуляторов. Большинство торговцев, к которым обращались путешественники, даже не ведали, что это такое. А когда Алик заикался об экзокрафте, они взволнованно махали рукми: 'Иксокаф? Вы что, миллюди?! Низя-низя!!!'
-Такое впечатление, что экзокрафты здесь запрещены, -сделал вывод Дементьев.
-Да не должны вроде, -ответствовал Василий. -Я знаю, что по крайней мере один экзодром на Сее имеется, и с него даже проводятся рейсы, хоть и немногочисленные. Местная элита регулярно отдыхает в Маасе, Криклярде, Барбарии и Фатаре. Там же учатся их дети-инфанты. Так что экзокрафты здесь точно есть, а значит есть и блоки питания для них.
-Но только не на этом рынке. Может в самом городе поспрашать?
-Простите, вы, я вижу, не местные? -голос заставил их обернуться.
Оказывается, что за ними уже давно шла некая гражданка в лёгкой, жёлтой разлетайке и одуванчиковом венке. На лице у девицы сияла столь блаженная улыбка, что могло показаться, будто она слегка не в себе.
-Да, мы здесь проездом, -с недоверием ответил Алик.
-Могу я вам чем-то помочь?
-Думаю, нет...
-Думаю, да, -в голос с Аликом произнёс Василий. -Скажите, юная барышня, где здесь можно приобрести запчасти для техники?
-Вряд ли она нам подскажет, -скептически покачал головой Дементьев.
-А вот и подскажу. И даже покажу, -продолжала улыбаться девушка. -Ступайте за мной.
-Ой, как замечательно! -елейно кивал старик.
-Я бы не стал вот так легко доверять неизвесно кому, -шепнул ему Алик.
-Я и не доверяю, но другого способа найти то, что нам нужно не вижу.
-Не бойтесь, -обернулась к ним блаженная особа. -Мы никого не обманываем и всем желаем добра. Так велит нам Помощник.
-Ну прям от сердца отлегло, -буркнул Алик.
Они вышли с рынка, и, уступая место автомобилям, пошли по мостовой, которая вместо булыжников была покрыта окаменевшей рыбьей чешуёй.
-Вам ведь нужны блоки питания перемещающихся машин? Их непросто достать. Но они есть на резервном правительственном складе. И это будет дорого, потому что их мало.
-Ну, что поделать? -вздохнул Василий.
-А где ваша перемещающаяся машина? -спросила девушка.
-Далеко, -отрезал Алик.
Чтобы пройти дальше, надо было войти в очередной храм. Дорогу преграждали огромные двери, над которыми сияла штуковина, похожая на огромную полутораметровую скрепку с двумя добрыми, задумчивыми глазами.
-Святый Помощник, -девушка на ходу прижала обе руки к груди и поклонилась этой конструкции.
Возле дверей дежурил караульный, одетый как монах, с длиннющим мушкетом в руке.
-Да скрепит Помощник дух ваш, -приветственно пропел он и автоматическим движением протянул руку с коробочкой для пожертвований.
Девушка опустила руку в коробочку, раздался звон падающей монеты (на самом деле никакой монеты не было, а звук вопроизводился динамиком).
-А сколько за вход? -понтересовался Алик, нервно покручивая платёжное колечко.
-Сколько не жалко, -пропел привратник и добавил, -но не меньше двухсот нутриций.
-Это примерно десять фраксов, -перевёл Василий.
-Ну-у, окей, -Дементьев сунул палец с кольцом в коробку и произнёс. -Четыреста нутрициев. За меня и за батю.
В динамике звякнуло две монетки.
-Проходите, и да поможет вам Помощник! -отступил караульный, но тут же вновь дёрнулся вперёд. -Нет, стойте!
-Да в чём дело? Мы же заплатили! -слегка психанул Алик.
-Всё так, но вы же... Не скреплены, -с нотками сочувствия в голосе произнёс страж.
-Не скреплены? Ах! -девушка прикрыла рот ладошкой. -О, помощи мне! Какой кошмар!
-То есть? Я что-то не понял, -Алик с недоумением поглядел на Василия, но, судя по виду, тот тоже ничего не понимал.
-Не скреплённым воспрещено ступать на территорию храма, -объяснил страж.
-Да что с нами не так-то?!
-На вас нет скрепки! -воскликнула девушка.
-Какой ещё скрепки?
-Что значит, 'какой'?! Скрепки духовной! Вот этой! -и она спустила верхнюю часть своего одеяния, открыв обнажённые груди, между которыми, на верёвочке, висела маленькая канцелярская скрепка.
-Ты видел? -толкнул Алика старик.
-Ага, -ответил тот. -Отличные сиськи.
-Да я про знак, дурень ты похотливый!
-А, ну скрепочка, да. Что в ней такого? У меня на работе целая коробка таких валялась...
-Как же мне вас жаль. Как вы жили без помощи и скрепления! -одевшись, запричитала девица, заламывая руки. -Бедные, бедные.
-Да не жаловались, -Дементьев понял, что их обманули, но всё ещё пытался что-то выяснить. -И что теперь? Мы не сможем купить то, что нам нужно? А другого пути, в обход храма, нет?
-Всё пути ведут в храм! -ответил стражник-монах. -Иначе нельзя.
-Что же нам делать? -спросил Василий.
-Скрепите души свои, миленькие, скрепите, -умоляюще обняла их обоих девушка. -Спасите себя.
-Чем это мы с преподобным должны души свои скрепить? -нахмурился Алик. -Надеюсь, не узами священного брака?
-Вы что! Вы что! Не богохульствуйте! -поморщились местные. -Как вам такое могло в головы прийти? Сразу видно - нескреплённые! Блуждаете впотьмах, не видите света!
-Скрепите души, и вам будет дозволено ходить, где пожелаете, -голосом рекламного агента пропел страж.
-И продадут, что пожелаете, -кивала Аглая. -И скидку хорошую сделают!
-Как-то это... Я не знаю, -скривил губы Дементьев.
-Идём-ка, отойдём в сторонку, -Василий потянул его за рукав. -Надо обсудить этот вопрос.
-А можно ещё разок вашу скрепочку посмотреть? Ну, чтобы ещё раз убедиться, -обратился Алик к девушке.
-Пой-дём! -старик пихнул его в поясницу.
Они отошли чуть в сторону, и, уединившись в уголке, начали совещаться.
-Не нравится мне это всё, -признался Алик. -Чую, впутывают они нас в какой-то блудняк.
-То же и я испытываю, но боюсь что пути другого у нас нет. Надо прикинуться, что мы приняли их проклятую веру.
-И кто мне это говорит?! Преподобный Василий, просвятитель Ди Лоурентики! Святой человек готов предать свою веру из-за каких-то полоумных сектантов? Я-то атеист, мне по фигу, а вот тебе каково это, отче?
-Думай головой своей пустой! -Василий по-отечески постучал ему по лбу. -Нет здесь предательства. Я есмь ревнитель Пророчества, и завсегда на том пути стоять буду! Но я есмь и миссионер, а миссионерство всегда строилось на подобных уловках. Знаешь, как мы работали, неся слово Высшего Разума нечестивым язычникам? Думаешь они сразу были готовы принять его? Не-ет, сынок, они никогда сразу не поддавались, ни на убеждения, ни на подарки, ни на чудеса, ни даже на страх. Поэтому, нередко, оставался только один путь - приём их примитивной веры, и медленное, кропотливое, мудрое разрушение изнутри всех этих догматических заблуждений. И когда эта упрямая паства сама начинает осознавать ущербность и бесполезность собственных догм, вот тут мы - миссионеры, принимаемся вытеснять их своим, истинным словом. И так, пока все языческие предрассудки не заменятся правдой единого Пророчества. Пройти глупый, примитивный ритуал - это не грех, ибо для душ наших он ничего не значит. А ради общего дела и ради священной миссии, цена эта ничтожна.
-Ну, если так рассуждать, -Алик почесал висок. -В принципе, чем чёрт не шутит? Сделаем вид, что стали 'скреплёнными', если так будет проще раздобыть аккумуляторы, а потом просто смоемся.
-Соглашаемся?
-Соглашаемся!
Когда я ещё обитал на Земле, то имел персональный компьютер, на котором была установлена программа Майкрософт Офис. Я был ещё неопытен и несмышлён, поэтому многие задачи для меня казались трудными и непонятными. И некому было мне помочь. Но в этой программе, позволявшей печатать тексты, делать презентации и составлять таблицы, мною был обнаружен он - Помощник. Маленькая скрепка с большой мудростью. Виртуальный малыш оказался не просто оригинальным справочником, созданным неведомым программистом. Он действительно помогал мне, и он знал ответы на все мои вопросы. Кто-то может сказать, что это выдумка, но это правда. И это - чудо. Я с благодарностью и смирением выслушивал мудрую скрепку, запоминая каждый её совет.
Теперь, оказавшись здесь, я вновь попал в окружение непонятных вещей и сразу же заблудился в них. Казалось, что жизнь закончена. Казалось, что все мы прокляты и обречены на вечное прозябание без надежды на помощь. И вот тогда мне явился он - Помощник, который постучался внутри моей головы и я вспомнил его советы. Я понял, что их можно применить здесь. Ведь они отвечают на все наши вопросы и выводят из мрака заблуждений. С той поры он с нами. Он помогает нам. Он скрепляет нас. Слава нашим духовным скрепкам! Слава нашей свободной зуне!
Пророк Акселий.
Скрепительная проповедь.
Храм поразил гостей богатейшим убранством. Всё здесь просто сияло от золота, в котором отражались многочисленные свечи. Чей-то голос отдалённо и монотонно зачитывал бессмысленные подсказки Помощника. Вместо ковра, под ногами блистал и искрился песок из страз. В так называемом 'предходе' - зале, расположенном сразу за дверями, будущих скрепленцев встретил священнослужитель - скрепарий Анфиногент. Пожилой мужчина в рясе из золотой фольги, украшенной бриллиантами и изумрудами. На голове у него, словно антенна, золотилась шапка в виде скрепки.
-Пришедших за поможением встречаема волею ниспослашею Помощником нашим, -пел он, совершая торжественные движения руками, словно дирижируя. -Изъявися возжелання скрепить сердца да телеса скрепками духовными, примут оказания помощи нашей отселя, да отныня и впредь, пока не развеет их время!
-Склонитесь, склонитесь, -Аглая упёрлась руками в их плечи и заставила пасть на колени, в хрустнувшие стразы.
-Ныне поможение получат они и будут следовать велению своих скрепок, -священник поочерёдно взял с принесённого золотого подноса две обычные скрепки на верёвочках и повесил их на шеи новообращённым. -Именем всех Помощников, дающих нам подсказки!
-Теперь можете вставать, -радостно шепнула им девушка. -Поздравляю! Вы обрели помощь!
-Оплатите счёт за скрепление, -священник подозвал служителя с коробочкой. -От щедрот ваших. Сколь угодно вам будет. Но не менее тысячи нутриций за каждого.
-Отличный у вас тут бизнес, -буркнул Алик, протягивая палец с кольцом.
-И не забудьте вносить тридцатину каждый фрактоцикл, -по-доброму погрозил ему скрепарий.
-Теперь мы можем пройти дальше?
-Конечно! Ступайте за мной, -повела их Аглая.
'Тук-тук', -звонко раздалось в голове Дементьева, но ему показалось, что звук исходит откуда-то извне.
-А блоки питания у вас одного вида, или нескольких? -спросил он, разглядывая скрепочку, висящую на груди.
-Вы сами выберете, -ответила Аглая. -Я в этом не разбираюсь.
Выйдя из храма, они пошли по узенькой улочке. Где-то играла балалайка и кто-то задорно бухтел глупую-преглупую песню. На пути постоянно попадались вальяжно прогуливающиеся аристократы и суетящаяся, подобно муравьям, челядь. Несколько раз перед ними выскакивали босоногие дети, продающие газеты и звонкоголосо объявляли новость с передовицы о грядущем переименовании зуны.
-Гляди, преподобный, -Алик показал Василию, как скрепочка примагничивается к его груди, стоит только её отпустить. -Не знаешь, чего она так липнет?
-Не знаю. Но слышу непонятный стук в голове, -ответил старик. -Странно это.
-Так ты тоже его слышишь? Такой, будто железячкой по стеклу тукают? Может это от скрепок? А если снять? -он попытался снять скрепку, но Аглая, до этого вообще не обращавшая на них внимания, вдруг развернулась и зашипев, как змея, схватила его за руку.
-Нельз-з-з-зя!!!
-Ты чего? -опешил тот.
-Если увидят, что вы раскрепляетесь - будет плохо. Это считается оскорблением!
-Лады, -убрал руку Алик. -Мы никого не хотим оскорблять. Ведь так, преподобный?
-Истинно говоришь, -кивнул тот.
-Идёмте! Идёмте! -вновь заулыбалась провожатая.
-Быстрее бы купить аккумуляторы, да свалить из этой пряничной страны, -уголком рта произнёс Алик.
Было душновато. Откуда-то сверху, со сплошного потолка, капала тёплая вода. Фонари в ажурных плафонах освещали улицу слабо. Пахло какими-то специями.
-Аглая! Душа моя! -послышался мужской голос, и их группу догнал экипаж, запряжённый восемью холопами.
-Ты ли это? -соскочил с облучка пузатый, краснолицый кучер в высоком цилиндре. -Нешто с ярмарки?