Затишье перед бурей, готовой вот-вот разразиться, поднятой ветром из пересохшего горла. Когда хочется пить - всегда трудно глотать. Горло отказывается подчиняться рефлексам. По лбу течёт пот и, столь ценная влага, испаряясь, уходит в никуда. Но предчувствие практически никогда не подводит, говоря, что конец этого уже близок. Уже чувствуется вкус воды, лавиной несущейся по горлу. Уже мозг начинает играть злые шутки, заставляя познать наслаждение. Но этого всё еще не происходит. В такой момент в голове проносятся бешеные табуны мыслей. Их топот, и пыль, поднятая ими, воскрешает воспоминания, казалось, совсем уже потерянные и стершиеся.
... сухая жара стояла над полем несколько дней, прежде чем на нём сошлись в битве две армии. Кажется, я командовал одной из них. В какой-то момент всё вышло из-под контроля, и вот уже, просто, две толпы неслись друг на друга, готовые стереть все следы, оставленные в желтой пыли противником.
Я находился как раз между молотом и наковальней. Стоя на коленях, медленно набрал горсть пыли, и смотрел, как пылинки просачиваясь сквозь пальцы, оставляя бурый след в воздухе, падали к миллионам таких же как они, но всё же другим пылинкам. Те, внизу не знали, что такое падать с высоты, оставляя за собой угасающий след, наслаждаться полётом и знать, что ты одинок в нём, в этом бесконечном полёте от ладони до земли.
Подняв голову, я видел лишь кроваво-красное закатное солнце и, поле, пустое до горизонта, такое же желтое, как пыль в ладони.
В один миг армии или толпы, называйте, как знаете, сошлись в последний раз. Перед глазами мелькали бешеные лица, но каким-то чудом я успел различить капельки пота, выступившие на лбу одного из воинов. Ужасный крик и топот накатывались волной, мешали различать своих и чужих. Ослепительный блеск сабли, молниеносно вспыхнувшей в последних лучах солнца, и ... всё исчезло, словно происходило только в моей голове. Время остановило свой бег, так и не успев пробежать стометровку. Опустив взгляд, я видел искорки пылинок, ещё не успевших долететь до земли от моей ладони.
Вокруг не было видно ни единого человека, только я, стоящий на коленях, в накинутой на плечи, генеральской шинели без пуговиц, нелепо выглядевшей в этой жаре, да столпы пыли, поднятой сотнями тысяч ног уже не существующих людей. И я одинок на этом поле брани, как та пылинка, что летит к земле, и в своём одиноком полёте становится пылинкой, а не пылью.
Пальцы сжимают стакан.
И разыгрывается маленькая буря. Волны бегут навстречу друг другу, сталкиваются, дробятся на более мелкие и, словно проходя насквозь, с небольшими (или большими?) потерями бегут дальше. И всё это вызвано одним маленьким действием. В этот момент предчувствие неминуемого наслаждение максимально близко к реальному ощущению. И горло, в безуспешном стремлении приблизить это, делает последний сухой глоток, уже осознавая всю тщетность своих попыток.
... как от краёв стакана волны катятся к центру, так и по всей стране потекли волны народа, потекли к центру, коим был я. Безумство затопило меня и всех, кто был вокруг, и даже не людские волны катили ко мне, а нечто большее. Оно переполнило меня, что и привело, в итоге, к решающей битве на желтом поле, где не выжил никто, и реальные люди стали "уже не существующими". В те дни я не ощущал себя внутри мощного потока событий, крушащего всё на своём пути, я, словно, выпал из него. Злая воля потока зашвырнула моё "я" в угол тёмной комнаты без окон, которой был мой образ, созданный людьми меня окружающими. Там оно корчилось в ужасных судорогах, постоянно испытывая приступы тошноты и липкий страх, уже зная, что случится вскоре. Видимо уже тогда, понимая, что являюсь лишь игрушкой в лапах войны, которую развязал, я заставил себя остаться в этой комнате и испытывать все мучения с одной целью: не сойти с ума. Ведь невыносимо, полностью осознав мотивы, подвигшие меня на действие, результатом которого была война, понимать, что все попытки исправить, что-либо тщетны. А попытки насладится содеянным ещё более нелепы, по причине понимания сути происходящего.
И всё же я - могучий и уверенный, которого видели все окружающие, был, как казалось, полон окончательной победы над врагом, хотя внутри меня уже бушевало поражение.
Что самое интересное, сейчас я ни в чём не виню себя, ведь не будь меня, был бы кто-нибудь другой. Все они были на грани и, как один маленький камешек рождает лавину в горах, так и я, умом не желая того, породил эту войну. Я не люблю сталкивать одну мечту с другой потому, что они рассыпаются, как стекло, и от них ничего не остаётся кроме оседающей пыли. Но на сей раз пришлось это сделать, так как "что-то во мне" увидело грань, и найдя архимедову точку, воспользовавшись маленькой палочкой, которой ворошат сознание, перекатило моё "я" через неё. И лавина понеслась, принимая очертания волн, которые утопая в других волнах, с небольшими (или большими?) потерями, покатили к центру стакана.
Медленно, поднимающаяся рука, подносит стакан к губам.
Мир кренится, на столько, что крен становится заметен невооруженным глазом. Кристально-чистая влага, потоком несётся через край, и, срываясь с него, каплей росы падает на лепесток языка. Дальше сознание практически ускользает, не в силах выдержать те ощущения, которые приходят в мозг от органов чувств. Тут начинается настоящий шторм. Ветер срывает крыши и переворачивает маленькие домики. И кто бы мог подумать, что этот ужас разразится из той маленькой бури, которая, в свою очередь, была порождена одним небольшим действием. Мы можем условиться считать действием сгибание и разгибание пальцев или фиксацию мысли, выраженную словами, или просто, бессознательно возникшее желание, или что-нибудь другое, по вашему усмотрению. В данном случае я не склонен придерживаться классической трактовки, здесь я буду называть действием ту совокупность событий, началом которой было появление только одного желания.
... я не знаю в какой момент это появилось в моей голове, но я, вдруг, страстно возжелал этой войны. Сейчас уже трудно сказать, что стало причиной этого. Возможно, я видел людей, бесцельно проживающих те немногие дни, которые им были даны для чего-то большего. Видел, как они нещадно убивали друг друга, вместо того, чтобы исполнить своё предназначение, и я решил, с меня хватит. Или, возможно, это просто была физиологическая потребность организма. Вообще, видя и осознавая всё это или не осознавая ничего, я совершил действие, и оно, постепенно, привело меня шаг за шагом к тому, что я стою на коленях в пыли, гляжу вокруг, и у меня пересыхает в горле от этой желтизны, от этой жары, от этих, ещё не утихших, предсмертных криков. Ведь действие это шаг судьбы, и после того, как попадёшь в её колею, выбраться из которой невозможно не оборвав свой путь, каждое последующее событие неумолимо ведёт тебя к одной, заранее намеченной, цели, а эта цель определяется лишь ключевым действием. Что бы ты ни делал в последствии, остановки не будет, пока цель не будет достигнута, а потом ...