- Мама, мамочка, пожалуйста не надо! Не убивай меня, мамочка! Я не хочу умирать!
Молодые и нервные женские руки прижимают к трясущейся груди свёрток. Свёрток извивается словно пойманный зверь и кричит:
- Мамочка, мама, не надо! Не убивай меня, мамочка, прошу!..
Множество любопытных глаз смотрит на свёрток, на женщину. Молодое женское лицо отражает боль и гнев и поспешно отводит взгляд в землю.
- Мамочка, прошу, мамочка!..
Цоконье ускоряется.
- Хватит!!! Заткнись, отродье! Чудовище!
На середине моста свёрток летит вниз. Множество сверкающих в июльском солнце капель летит вверх. Холодная июльская жидкость сразу же окутывает белую ткань.
Некоторое время свёрток извивается, но, спустя время, движения пропадают. Теперь он неподвижный словно отколовшийся белый ледник. Лишь течение уносит его на запад.
Рядом плывёт шумный корабль. С палубы доносится весёлая музыка, множество фигур в бело-чёрных одеждах танцуют и веселятся. "ВЫПУСК 2020". Все эти люди радуются вступлению в новую жизнь.
Через 18 лет он - свёрток - тоже мог бы так веселиться и танцевать. Строить планы на будущее.
Но теперь он не может.
Теперь свёрток мёртв.
Течение стремительно несёт его прочь из города. Новенькие и высокие дома сменяются домами старыми и покрошившимися. А потом их заменяют и плотные лесные стены, расположенные по двум сторонам. Дальше река забегает в сторону и свёрток оказывается на берегу. Снизу белой ткани с рвущимся звуком вылупляются - словно из яйца - маленькие ножки. Они встают и семенят вначале по острой траве и гравийной дорожке, но потом и по прохладному асфальту. В маленькие пяточки впиваются острые камешки и осколки.
А через два дня появляется и городской тротуар.
Свёрток бежит и сам не знает куда, а прохожие вокруг шарахаются от него как от огня. В это время многие люди спешат на работу. Кто-то торопится в офис, кто-то направляет машину к заводу, а чей-то автобус останавливается возле зоопарка.
Лет через 25-30 и он - свёрток - мог бы точно так же куда-нибудь спешить.
Но не теперь...
Возле одного из светофоров доносится громогласное: "СТОЯТЬ!".
Свёрток останавливается.
- Это что ещё за приколы такие? - строго вопрошает огромный дядя в синей форме.
Свёрток не отвечает.
- Развелось, блин, пранкеров хреновых. Выйти из ткани!
Крупная ладонь уже совсем рядом и из свёртка доносится рычание как от овчарки. Ладонь тут же отдёргивается и достаёт пистолет. Чёрный, словно гудроновый.
- А ну вышел! Это приказ!..
Дальше свёрток не слушает. Маленькие ножки очень и очень быстро семенят прочь. За ближайшим поворотом оказывается небольшой дворик. Тут же обнаруживается и полупустая урна... Залезть в неё не составляет труда.
Довольно скоро рядом мелькает синее пятно. Не останавливаясь, оно тут же скрывается за следующим углом.
Через пять минут свёрток выбирается и бродит теперь только по малолюдным дворам и там, где много густых кустов.
Солнце скрывается за черепичными крышами и приходят длинные тени. В окнах загораются первые огни.
В одном из дворов в спину прилетает дикое рычание. Свёрток с любопытством поворачивается. Там оскалилось множество зловонных овчарочьих зубьев, так похожих на швейные иглы. Одним прыжком та оказывается совсем близко, острые как лезвия клыки вцепляются в ткань...
Свёрток дёргается, извивается, пытается освободиться, но слюнявая пасть сжимает словно тиски.
- А ну пшла, блохастая, пшла!..
Тяжеленная трость опускается на злобную пёсью голову. Скуля, собака отступает и быстро скрывается за детской горкой.
- Ой бедненький, - говорит бабушка с тростью. - Горе-то какое, Никишна! Ребёночка новорождённого-то как.
Вторая бабушка - с пакетом - горестно кивает.
- Беда-беда, - заключает она. - Вот ведь кукушка-то какая попалась.
- Ты не переживай, маленький. Солнышко моё - не переживай. Уж теперь-то я о тебе позабочусь. Теперь тебя и пальцем никто не тронет, солнышко... Ну, пошли со мной. Пошли, пошли.
***
Квартира бабушки ветхая, но уютная. Всё тут старое, но имеет свою богатую на события историю. И прожжённый диван в большой комнате, и коричневый стеллаж без ручки в маленькой, и те странные часы с глазами - когда наступает полдень, то у них смешно так вылетает из о рта кукушка.
И даже смятый колючий валенок за батареей.
У каждой вещи тут своя богатая история. А ведь когда-нибудь и он бы мог делать вещи, которые с годами бы покрылись различными забавными историями как грибами.
Но не теперь. Теперь он мёртв.
Осознание этого огромным молотом бьёт по окоченелому сознанию. Первые несколько дней, проведённых у бабушки Тамары делать ничего не хочется. Хочется просто смотреть в одну точку - пятно чернил на обоях в коридоре. Лишь временами маленькие окоченелые ножки бесцельно бродят среди множества старых вещей.
А на третий день за окном светит яркое летнее солнышко. Его лучи проходят через стекло и приятно греют окоченелую синеватую кожу. Сейчас так приятно лежать у окна и греться...
- Ну давай: подавай уже!
До ушей доносится "пуф", а следом за ним и звенящий звук.
- Ну ты и косорукий!
- Да это ты высоко подал...
В окно выглянуть не получается - слишком уж высоко. И поэтому с кухни приносится табуретка. Теперь все хорошо видно.
На импровизированных воротах стоят трое. Рыжий и с длинным носом ловит, а двое других - белобрысый и худой смуглый - подают.
- Лови.
- Во... Красавчик...
А ведь и он мог так играть в скором времени. Но он мёртв.
За что его убили?!
В память приходят мелькающие образы. Вот стоит молодая симпатичная девушка. Её лицо обрамляют словно сказочные заросли густые каштановые волосы. Глубокие и голубые глаза - такие родные - с нежностью за ним наблюдают, розовые губы мило улыбаются... Отовсюду вокруг раздаются голоса, отовсюду бьёт яркий и белый свет. Он ослепляет, а голоса оглушают...
Маленькие - розовые ещё - ручки сами тянутся к этой прекрасной как у феи улыбке.
- Мама, мама.
Внезапно лицо искажается, становится другим. Будто прежнее оно было разбито на миллионы озлобленных осколков. Милота уходит, приходит... страх. Ненависть. Но почему?
В себя его приводит звук удара мяча о ворота. Много и много минут маленьких мутные глазки наблюдают за зрелищем. Что-то так и тянет выйти туда - к этим троим. Будто он - свёрток - холодный и синий кусок металла, а там - на поле - лежит огромный магнит. Такой тёплый-тёплый...
Но бабушка строго-настрого запретила ему выходить!
Но ведь её сейчас нет дома. Она ушла в какой-то "совбес" и будет ещё через много и много времени. И вовсе ничего страшного, если он хотя бы на секундочку выйдет попинать мяч.
Чтобы отпереть входную дверь опять требуется табуретка. Затем по подъезду доносится торопливое семенение. Прыжок и пиликает домофон. На улице и правда тепло. Игривые и тёплые лучи так и норовят залезть под белую ткань, мутные глазки на мгновение жмурятся от их яркости. А в небе играют друг с другом пищащие чёрные галочки.
А вон и те трое...
- Ну и урод!
Толчок рыжего заставляет свёрток упасть.
- Это чё ещё за кракозябрина?
- Какая разница: мочи урода...
Тяжёлые подошвы опускаются на него раз за разом. Свёрток пытается подняться, но новый толчок вновь заставляет оказаться на земле. Мёртвые не чувствуют боли.
Но они чувствуют обиду.
Почему они так с ним? Неужели его перепутали с этим мячом?
Пока раз за разом опускаются подошвы, он находит его взглядом и всматривается. Ну нет же! И совершенно он на него не похож! Тот круглый и с чёрными пятнами, и ещё блестит на солнце, а он - свёрток - совершенно не такой.
Так в чём же дело?!
Из ткани доносится рычание овчарки.
Множество торопливых шагов тут же удаляется.
***
Бабушка приходит к вечеру. Когда стрелка часов на стене - та, что короткая - оказывается на 6, а та, что длинная - на 1 и ещё 3 делениях.
- Я тебе вкуснятину принесла. Иди сюда скорее.
На кухне ему в руки попадает что-то холодное.
- Это пломбир. Мороженное. Попробуй.
Белая шапочка очень быстро исчезает. Вскоре за ней исчезает и вафельный рожок. Мороженное! Оно такое вкусное, такое сочное, такое сладкое-сладкое...
- Вкусно? - с улыбкой спрашивает бабушка и он тот час же кивает. - Я тебе теперь такой часто буду покупать. Ты только слушайся меня и учись хорошо, понятно?
Снова кивок.
- Ну вот и хорошо, вот и отлично. А теперь живо руки мыть и ужинать.
С этого дня свёрток усердно учится. Говорить он уже умеет - правда не любит, - но писать ещё нет. Через несколько дней пропадает и эта проблема. Теперь свёрток умеет и писать. Правда только заглавно и буквы выходят очень кривенькими, похожими на маленьких монстриков из того мультфильма, но это ничего.
- Это поправимо, - говорит бабушка и опять покупает ему ПЛОМБИР.
Иногда снова долетают звуки мяча. Теперь он уже научен, теперь его ничего уже не тянет на то травяное поле. А ещё его маленькие окоченелые ручки моют за собой посуду и стирают с низких полочек пыль.
- Молодец ты у меня какой. Очень скоро взрослым совсем будешь. Прямо как самый настоящий большой дядя, - она говорит и её дряхлое улыбчивое лицо вдруг... Плачет?
- Бабушка, бабушка, почему ты плачешь? Что я сделал, бабушка?! Я тебя обидел?!
Рука её отмахивается.
- Ой, нет! Что-ты, солнышко, что-то. Это я от радости плачу. Горжусь я тобой очень сильно, вот слёзки и текут от радости.
А на другой день она не приходит. Замок не скрипит и когда маленькая стрелочка показывает 6, а большая - 1 и 3 деления. И когда она показывает 4 деления. И даже когда маленькая стрелочка оказывается на 8.
Она ушла в свой "совбес" - только не "совбес", а "собес", - но так до сих пор не вернулась.
За окном образуется невообразимая темень. В окнах гаснут и потухают огни. Затем небо окрашивается красным, а затем и голубым светом.
Всё это время свёрток не может усидеть на месте. То и дело его ножки семенят от часов к окну и обратно.
Почему её до сих пор нет?! Неужели она бросила его из-за того, что он сделал?!
Когда мелкая стрелочка оказывается на 12, а длинная - на 3 и 2 делениях, скрипит замок. Свёрток затаился возле маленькой комнаты. Она всё-таки вернулась! Просто хотела попугать его - вот и всё. Вот будет здорово, если и он её напугает...
Дверь отворяется.
В коридоре оказываются двое взрослых дядь...
Они не похожи на его бабушку. У одного сильно трясутся руки, а у другого - над ладонью - множество красных точек, похожих на красные звёзды. Должно быть он упал на ту маленькую ёлочку возле дома...
- Точно тут? - доносится первый голос. В это время свёрток уже под кроватью в маленькой комнате.
- Ключ же подошёл, - говорит второй.
- Мало-ли, что подошёл. Ты дверь видел? К ней и стержень обычный подойдёт, блин.
По коридору грохочут шаги. Вскоре они перемещаются и в большую комнату.
- Барахло одно, у куда мы только пришли...
- Не барахло, а раритет. Он сейчас в авторитете. В инете загоним и навар офигенный будет - вот увидишь.
- Это с этого-то навар? Да ты сюда смотри: телек от совка ещё. Диван - и того старее. Куда ты загонять собрался всё это барахло, блин?
- Тихо ты! Это ты всё затеял.
Под кроватью темно и пыльно, а ещё в спину очень сильно упирается стена. Когда бабушка придёт, то будет очень сильно ругаться. Она всегда говорила ему не пускать в дом чужаков.
Но он ведь никого не пускал! Они сами пришли!
Вскоре появляются две пары чёрных кроссовок.
- О, сатри сюда!
- Это пианино.
- Сам ты, блин, пианино. Это рояль. Я музыкалку заканчивал. Такой мы только штук на двести загоним.
- Тащить его ты будешь?
- Как-нибудь управимся.
- Ага-ага. В нём тонны две будет. Сам будешь управляться.
Слышится хлопок, затем ноты.
До-Ре-Ми-Фа-Соль... А дальше он не знает таких. Дальше они с бабушкой ещё не доходили.
Но что они тут делают? Кто они?
В какой-то момент появляются два глаза. До его ушей доносится вскрик и очень нехорошее слово. Несколько дней назад он услышал такое по телевизору и бабушка потом поставила его в угол. Спустя несколько секунд в него смотрят уже четыре глаза.
К нему тянутся руки, но свёрток рычит как собака. Руки исчезают.
- Ты говорил, что тут никого нет!
- У этой карги точно никого не жило!..
Под кроватью появляется палка от швабры. Очень неприятно она тыкает в ткань с разных сторон. Рык повторяется.
- А ну пшёл! А ну вылезай!
Снова появляются руки - те, что поранены ёлочкой - снова доносится то самое нехорошее слово, цепкие как крючки пальцы вцепляются в ткань и свёрток оказывается снаружи.
Он снова рычит, но это не помогает.
И тогда маленькие пираньи зубки вцепляются в держащую его ладонь.
- Убери его, убери это тварь!..
Крик. Звон разбитого стекла и блеск множества осколков. Неприятное приземление на асфальт. Маленькие ножки долго - очень долго - семенят подальше оттуда. Бабушка всегда говорила держаться подальше от незнакомцев.
Но почему она не пришла? Почему она его бросила? И почему его бросила родная мать?
А маленькие ножки всё семенят и семенят. И успокаиваются они только тогда, когда на город опускается тёмный непроницаемый купол ночи.
***
Под ржавой и холодной лестницей слышится детский плачь. Каждое всхлипывание сотрясает промокший свёрток словно судорога. Птицы уже давно замолчали, люди давно ушли. Он остался один. Без бабушки и без мамы!
Почему они его бросили? Почему???
Резкой вспышкой опять приходят воспоминания. Вот его маленькие ручки стирают пыль с книжной полки. Названия книг трудны и непонятны: "Цветы для Элджернона", "Преступление и наказание", "Мастер и Маргарита"...
Вот бабушка смотрит на него и лицо её дряхлое и улыбчивое.
- Молодец! Ты скоро станешь совсем взрослым!..
Из глаз текут слёзы. Но почему?! Почему?! Почему?!
Что он сделал не так???
Снова плывут образы матери. Вот её лицо улыбается. Оно милое и напоминает фею из сказок. Мама, мама. Но вот оно искажается подобно злобному отражению. Кривая дрожащая линия губ, перепуганные глаза..
- Хватит!!! Заткнись, отродье! Чудовище!
Когда наступает утро и снова поют птицы и шумят люди, его маленькие ножки опять семенят. Что-то и куда-то его тянет. Словно к телу привязали невидимую, но очень настырную ниточку. Свёрток бежит по дворам и заскакивает на свалку. Затем снова бежит и бежит, пока не останавливается возле старенького девятиэтажного дома.
Чёрный квадрат домофона виднеется в двери. Внизу - блестящий кружок для ключа. Но ключа у него нету.
Зато окно на втором этаже - то, которое над козырьком - открыто. Свёрток оказывается в подъезде. Его маленькие ножки семенят всё выше и выше. Глаза упираются в деревянную дверь с цифрой 24...
Маленькие окоченевшие ручки сжимают кухонный нож. Он валялся на свалке.