Держа лошадь под узды, Ардван шёл по тропе вдоль берега Мутной реки, пока не оказался в небольшой рощице. Ветви осин с набухающими почками склонялись к самой воде, а по земле стелился ковёр из свежей зелени, пробивающейся сквозь прошлогодний сухостой. Отсюда вверх по течению виднелись широкие арки и высокие башни моста - единственной сухопутной переправы на ближайшие десятки миль.
Рядом с поваленным деревом стояла миниатюрная женская фигурка в плаще с капюшоном. Девушка издалека услышала приближение человека, и теперь настороженно вглядывалась сквозь зеленеющие ветви. Миловидное пухловатое личико выглядело напряжённым, а на лоб выбивались светлые, вьющиеся пряди, которые она то и дело поправляла. Увидев графа, девушка поспешно подбежала к нему и поклонилась.
- Зачем ты хотела встретиться, Эбба? - Ардван казался раздражённым. - Надеюсь, ты мне хочешь сообщить что-то важное?
Обычно он сам назначал встречу, если требовалась информация, но в этот раз о встрече попросила служанка.
- Простите, что побеспокоила вас, милорд, но вы сами велели сообщить сразу же, как я узнаю...
- О чём узнаешь?
- Дело касается Эстрид, милорд.
- Не надо ходить вокруг да около, говори прямо, что случилось, - нахмурился Ардван.
- Эстрид беременна, - выпалила девушка.
Брови графа на миг приподнялись, но он тут же взял эмоции под контроль.
- Ты уверена?
- Да, милорд, абсолютно. Я хорошо разбираюсь в таких вещах. Её временами начинает тошнить, предпочтения в еде постоянно меняются. А ещё... - Эбба помялась, - задержки по женской части.
- Сама-то она знает?
- Ещё нет, милорд. Как только я удостоверилась, сразу поспешила сообщить вам. Но госпожа скоро всё поймёт. Сегодня она даже хотела вызвать лекаря. Еле отговорила.
- Если потребуется лекарь, я пришлю своего. Остальных чтоб духу не было в её доме. Другие слуги о чём-то догадываются?
- Они в любом случае будут молчать, милорд.
- Хорошо. И ты держи рот на замке, поняла?
Ардван вынул из поясного кошеля золотую монету с изображением короны и протянул девушке. Та ловко схватила её и поклонилась в знак благодарности.
- Ступай, - строго произнёс граф, - возвращайся к своей госпоже, у неё не должно возникнуть вопросов по поводу твоего отсутствия.
Эбба ещё раз поклонилась и поспешно растворилась среди деревьев. Ардван быстрым шагом направился обратно, а, когда тропинка вывела на дорогу, и впереди показались дома, он накинул капюшон, вскочил на лошадь и рысью поскакал в сторону замка.
Мысли графа вертелись вокруг ребёнка, которого ждала возлюбленная. Этот ребёнок не был первым внебрачным отпрыском: у Ардвана уже имелось пара взрослых бастардов. Он, как мог, позаботился о каждом, сохранив при этом их рождение в тайне в целях их же безопасности. Теперь предстояло позаботиться и о третьем. Оставалось ещё много вопросов: родится ли ребёнок живым и здоровым, будет ли это мальчик или девочка, удастся ли защитить мать и младенца от козней недоброжелателей? И ответов ждать придётся долго. Граф получит их только после возвращения с войны, а может быть, не получит уже никогда. Ему хотелось, чтобы Эстрид была законной супругой, и их дети имели право наследования, но Ардван понимал, что это несбыточные мечты: даже, если удастся подстроить исчезновение Берхильды, простолюдинка, дочь мелкого купца, никогда не сможет стать женой лорда. Сейчас приходилось думать о другом: как защитить возлюбленную и её будущее дитя, да ещё и обеспечить им будущее в том случае, если с войны графу вернуться не суждено.
Едва оказавшись в своих покоях, Ардван тут же послал за сэром Баразом - одним из коленопреклонённых дружинников. Вскоре воин с густыми усами, придававшими лицу его особую важность, стоял посреди комнаты и внимательно смотрели на сеньора своими широко посаженными глазами, ожидая распоряжений. Сэр Бараз являлся одним из самых старых и преданных дружинников графа. С этим человеком Ардван был знаком с молодости, когда ещё совсем юный коленопреклонённый только пришёл наниматься в дружину лорда. С тех пор Сэр Бараз прошёл с графом несколько войн и участвовал во многих битвах. Сейчас он занимался тренировкой молодых бойцов и заведовал оружейными замка, а его сын являлся одним из оруженосцев графа. Даже после того, как Ардван жаловал старому дружиннику земельный надел, тот не пожелал покинуть Нортбридж и остался служить при дворе.
- У меня к тебе поручение, сэр Бараз: мне нужно, чтобы ты доставил послание, - с этими словами Ардван вытащил из шкафа запечатанный свиток и передал дружиннику.
- Хорошо, милорд, - кивнул коленопреклонённый, - послание, так послание.
- Это очень важно, я не могу его доверить слуге. Кроме того, твоё путешествие должно остаться в тайне, справишься?
- Не беспокойся, милорд, сделаем всё, как надо.
- Ты знаешь, где находится владение Кобертонов?
Дружинник утвердительно кивнул.
- Скачи туда и вручи бумагу лично барону Уриэну и только ему. Будем надеяться, ты его ещё застанешь дома. И предай вот этот кошель, - Ардван поставил на стол увесистую мошну, набитую золотом. - Только прошу, постарайся сделать так, чтобы барон согласился выполнить просьбу. И немедленно возвращайся - ты ещё понадобишься здесь.
Когда сэр Бараз вышел, граф устало опустился на стул. "Только бы успел, только бы барон не отказал", - думал он. Ардван жалел о том, что слишком долго тянул и не отправил посланца раньше, а так же о том, что нет возможности поехать самому и лично обо всём договориться.
Ардван хотел предаться раздумьям, как вдруг в покои, прихрамывая, вбежал запыхавшийся Тедгар:
- Милорд, там твой брат... Он собирается драться с сэром Орсольфом. Они готовятся к поединку, ты должен присутствовать.
- Что этот дурак опять затеял? - Ардван вскочил с места. - Ладно, иду.
Между вторым и третьим рядами стен замка, недалеко от казарм, находилась длинная, расчищенная площадка - ристалище. Тут время от времени устраивались турниры на потеху горожан и обитателей крепости. Сейчас вокруг неё собрались придворные, все они с интересом наблюдали за двумя всадниками в полном боевом облачении, гарцующими перед публикой.
Ещё издали бросалась в глаза крупная фигура Хадугаста, сверкающая на солнце чешуёй панциря. На голове этого могучего катафракта красовался конический шлем с маской в виде грозного, длиннобородого лица. Массивный конь его так же имел защиту в виде скрепленных пластин на груди и морде. В руках воин держал треугольный щит и тяжёлое копьё. Противник Хадугаста, сэр Орсольф, был полностью облачён в кольчугу, а лицо его закрывал широкий наносник конического шлема. В одной руке он тоже сжимал пику, а в другой - большой каплевидный щит. Лошадь сэра Орсольфа щеголяла в длинной зелёной в клетку попоне. На фоне верзилы Хадугаста этот коленопреклонённый казался подростком, и такая разница в массе не добавляла сэру Орсольфу шансов на победу. Оба всадника под задорные возгласы и смех собравшихся, осыпали друг друга едкими, весьма изобретательными ругательствами.
Когда Ардван и Тедгар подошли к месту схватки, люди почтительно расступились. Граф кипел от негодования, мысленно проклиная своего брата. Сэра Орсольфа он считал одним из лучших дружинников наряду с сэром Баразом. Не хотелось потерять такого бойца перед самым походом.
- Что за представление ты устроил в моём замке, сэр Хадугаст? - грозно спросил Ардван.
- Мы тебя заждались, брат. Нехорошо было бы начинать поединок без хозяина дома! - голос Хадугаста звучал, как обычно, задорно.
- Объясни, что тут происходит? Что не поделили? Если один причинил другому ущерб, я бы предпочёл, чтобы казус был разрешён в рамках суда, - Ардван стоял, уперев одну руку в бок, а другую по привычке положив на навершие меча, который сейчас хотелось самому пустить в ход против брата-скандалиста.
- Милорд, - произнёс сэр Орсольф, его глаза горели яростью, - дело касается чести. Этот подонок вознамерился обесчестить мою супругу. Позволь проучить его в поединке!
- Я так и думал. Опять ты за своё, Хадугаст? - Ардвана распирали досада и злость. - Ты, вероятно, не слышал, когда я сказал, что в этих стенах нет публичного дома?
- Слушай, Ардван, я всё понимаю, - голос из-под шлема звучал вызывающе, - но мне кажется ты стал слишком щепетильным. Это дело между двумя мужчинами, и суд тут неуместен. В суд ходят только женщины и беспомощные старики. Мужчины решают дела на поле боя!
Вмешался сэр Тедгар:
- Милорд, скорее всего, суд принудит к испытанию поединком. В таких делах бывает сложно найти однозначное решение, особенно, если нет свидетелей. Пусть лучше бьются здесь и сейчас: меньше волокиты.
- Ладно, - уступил Ардван, - пёс с вами, деритесь.
- Не волнуйся, милорд, я выбью эту жирную тушу из седла, - крикнул напоследок Орсольф.
Оба всадника разъехались, а затем, пришпорив лошадей, рванули галопом навстречу друг другу. Катафракты сгруппировались, уперлись в стремена ногами и закрылись щитами, выставив вперёд копья. Когда бойцы поравнялись друг с другом, наконечники пик сухо ударились в щиты, оба катафракта покачнулись, но смогли удержать равновесие и разъехались для повторной сшибки.
- Сэр Орсольф не упал, - прокомментировал Тедгар, - удар такого громилы, как твой брат, выдержать непросто.
- Если этот идиот, Хадугаст, покалечит одного из моих лучших дружинников, - процедил Ардван, - он у меня по гроб жизни не расплатится. Три шкуры с него спущу!
Катафракты разогнали лошадей и вновь схлестнулись. Раздался лязг железа: копьё Орсольфа скользнуло по шлему Хадугаста, а тот в свою очередь промахнулся. Огромный воин чуть не вывалился из седла, из-под маски донеслась брань. Не медля ни секунды, он снова развернул коня и нетерпеливо вонзил в бока шпоры. В это время сэр Орсольф уже мчался во весь опор на своего противника, сверкая наконечником пики. Ещё один удар. Послышался треск ломающегося дерева. Никто не заметил, что произошло. Когда катафракты разъехались, Орсольф держал сломанное древко, а щит его треснул по всей длине. Хадугаст же остался без копья, он откинулся на круп лошади и, как только животное остановилось, свалился на землю.
Два кнехта подбежали к нему. Громила пытался встать и вытащить из ножен меч, но тело не слушалось. Обломок копья сэра Орсольфа торчал из-под правой ключицы Хадугаста, в щите зияла брешь. Удар оказался столь сильным, что наконечник пробил щит, железную чешую на кожаной основе и толстый гамбезон. Ардван вздохнул с облегчением. "Поделом этому идиоту, - подумал он, - мой доблестный воин не опорочил свою честь и проучил выскочку. Надо бы его наградить". Сэр Орсольф издал победный клич, который подхватили дружинники и остальные коленопреклонённые графа, собравшиеся смотреть поединок. Но Хадугаст, видимо, не считал себя поверженным. Ему всё-таки удалось достать меч, на торчащий из тела обломок копья он не обращал внимания. Пошатываясь, катафракт направился в сторону сэр Орсольфа, но тут граф собственнолично вышел на середину ристалища и, встав на пути брата, поднял ладонь вверх и объявил:
- Один из противников упал с лошади. На этом поединок может считаться завершённым. Достаточно!
- Это не турнир, братец, - хрипел Хадугаст, - я ещё не закончил!
- Хватит, я сказал, - повторил Ардван холодным, властным тоном и уставился на катафракта таким взглядом, что тот больше не посмел сделать и шага. Хадугаст со злости бросил меч о землю и, пошатываясь, побрёл прочь. Один из кнехтов стал поддерживать его за руку, но раненый в сердцах отпихнул слугу.
Граф и сэр Тедгар направились обратно в башню.
- Интересно, сможет ли Хадугаст принять участие в походе? - спросил кастелян.
- Как думаешь, зачем мой брат это затеял? Да и как так получилось, что он потерпел поражение от сэра Орсольфа? Не видишь ничего подозрительного?
- Нет, милорд, твой брат, хоть и хороший воин, но необуздан и строптив. Рано или поздно он найдёт свой конец в одной из таких безумных драк.
- Ладно, плевать. Пришли ко мне лекаря, когда тот осмотрит Хадугаста.
Ардвану не было жаль брата. Постоянные выходки и наглое, непотребное поведением раздражали, казалось правильным, что его, наконец, проучили. Если бы только это пошло ему впрок!
Лекарь Гира - тощий, пожилой мобад - явился сразу после того, как закончил работу. С его слов Ардван понял, что Хадугаст ранен не опасно. Наконечник вошёл неглубоко, и рана не представляла угрозы жизни. Тем не менее, правой рукой катафракт двигал через боль и постоянно кашлял с кровью
- Такое бывает, если человек ранен в грудь, - объяснил врач, - будем надеяться на милость Всевидящего. А пока вашему брату нужны покой, сон, ежедневные растирания мазями и молитвы.
Ардван про себя даже восхитился живучести Хадугаста. Этот человек бывал ранен несчётное количество раз, но его ничто не брало, и после очередной травмы, воин снова садился на коня и продолжал драться, как ни в чём не бывало.
- Сможет ли он через две недели отправиться в поход? - спросил Ардван.
- На всё воля Всевидящего, но я бы не советовал: ему нельзя активно двигаться в течение пары месяцев.
"Прекрасно! - подумал граф. - Теперь братец останется здесь нахлебником, а я даже не знаю, что от него ожидать. А если он специально всё подстроил? Он же всегда завидовал мне!". Ардван подошёл к окну, из которого, как на ладони, виднелся город. Кто из верных людей сможет позаботиться о делах во время его отсутствия? Кто сможет обуздать Хадугаста, если тот надолго засядет в замке? И кому достанется всё это, если Ардвану не суждено вернуться с войны? Внезапно граф почувствовал опустошённость и отчаяние. Смерть шла неумолимо, и день за днём силы покидали его. Воин становился стариком.
- На всё воля Всевидящего, - повторил он, - все мы Его дети...
Глава 9. Монтан 3
Пожилая хозяйка суетилась возле очага, готовя еду в почерневшем глиняном горшке. Просторную комнату наполняли дым и запах куриной похлёбки. В другом конце на соломенной кровати сидел Монтан, а рядом за столом расположился Феокрит, подсчитывающий блестящие серебряные монеты. Дверь открылась, и в дом вошли два человека с носилками, на которых лежал старик. Они сняли шляпы и поклоном поприветствовали молодого целителя.
- Помоги, добрый господин, мой отец совсем плох, - сказал один из мужчин.
За последние несколько дней Монтан слышал подобных фразы больше, чем за предыдущий год странствий. Люди всё шли и шли к нему с самыми разными проблемами, они просили, умоляли, настаивали, и конца края им не было видно. Большинству из них Монтан помогал: он мог облегчить боль и страдания, даже если не чувствовал сил излечить болезнь. Но порой люди являлись с весьма необычными нуждами: так одна женщина просила приворожить жениха, а какой-то рыбак хотел, чтобы ему заговорили сеть, дабы в неё шло больше рыбы. Таких клиентов приходилось разочаровывать. Порой они вели себя слишком настойчиво, и тогда нежелательных посетителей выпроваживали два новых приятеля Монтана, которые находились при нём неотступно. Именно они устроили всё для того, чтоб наладить денежный поток.
Феокрит стал уговаривать своего подопечного брать с людей плату на следующий же день после знакомства.
- Они сами принесут то, что мне нужно, - равнодушно ответил юноша.
- Господин, ты неразумно используешь свой дар, - убеждал разбойник, - нельзя бесплатно раздавать то, что имеешь. Рыбак плавает в океане, добывает рыбу и продаёт её по определённой цене, а ты трудишься, полагаясь лишь на человеческую благодарность? Много ли дают люди от доброты душевной? Да некоторые просто пользуются тобой! Но разве излечение недуга может стоить дешевле рыбы на рынке? Ты великий целитель, но не умеешь ценить деньги. Я научу тебя этому.
- Мне не нужны деньги, - обрубил рассуждения Монтан.
- О, ты просто не понимаешь, что они могут дать человеку! Вот за той стеной есть особняки. Живущие там люди едят из золота и серебра, одеваются в мягкие одежды, а слуги делают за них всю грязную работу. В больших же городах богачи просто купаются в роскоши! Те, кого ты видишь тут, - Феокрит махнул рукой в сторону рыбацких лачуг - это нищие, у которых пусто за душой. Разве позавидуешь их жалкому существованию, лишённому всех благ?
- Я всегда обходился без этого.
- Когда почувствуешь вкус богатства, заговоришь совсем по-другому! Только представь, - Феокрит сделал мечтательное выражение лица, - ты сидишь в роскошном доме в шелках и парче, перед тобой любые яства, какие только можно пожелать: мясо экзотических зверей, заморские фрукты, сладости, лучшие вина вековой выдержки, а вокруг снуют рабы, подают еду, готовят, убирают - тебе вообще не надо ни о чём заботиться! И женщины - любую можешь заполучить, какая придётся по нраву и менять их хоть каждый день! Неужели не впечатляет такая картина? Неужели лучше околачиваться среди нищих, питаться гнильём и терпеть холод, голод, жару, дождь и ещё сотни неудобств? Есть в жизни вещи, скажу я тебе, которые определённо стоит испытать.
Монтан крепко задумался. Юному целителю не приходило в голову, что ему могут оказаться полезны те излишества, которыми люди стремятся себя окружить, и тем более он не понимал, к чему накапливать и хранить эти железные кругляшки, называемые деньгами. С другой стороны, Монтану ещё ни разу не приходилось ощущать, каково это - жить в богатстве и роскоши. Читать об этом - читал, но в те времена интереса подобные вещи не вызывали. Здесь же, среди людей, предметы роскоши и большое количество золота, как оказалось, являлись чем-то крайне важным. На пути юноша встречал богатых купцов и воинов, облачённых в дорогие доспехи, они выглядели гордо и свысока смотрели на простых путников в ветхих одеяниях, а вели себя так, будто обладали неким неоспоримым превосходством.
- Хорошо, - наконец согласился Монтан, - научи меня, как получить богатство и роскошь. Я послушаюсь твоих советов.
Феокрит и Неокл сразу же взялись за дело. Они нашли место недалеко от ворот, но такое, чтобы не бросаться в глаза страже, и посадили туда Монтана, после чего начали зазывать прохожих. Феокрит назначил цены на лечение всех болезни, которые только смог вспомнить, и каждому подошедшему объявлял, сколько будет стоить предоставляемая услугу. Так, например, боль в животе излечивалась за две серебряные короны, головная боль - за три, если же у человека не работала рука или нога, цена возрастала до десяти. С тех, кто не мог заплатить деньгами, Феокрит брал едой, но чаще их просто прогонял. Спроваживали они с Неоклом и тех, кто начинал возмущаться расценками.
Уже к вечеру первого дня серебра набралось столько, что все трое сняли угол в одной из придорожных хибар. Желающих поселить загадочного чудотворца, у которого к тому же водились деньги, оказалось немало, и Феокрит, изучив все варианты, нашёл самую просторную хижину. Дом принадлежал пожилой семейной паре - они с радостью предоставили жильё постояльцам за умеренную плату. Так Монтан обзавёлся собственной приёмной, если можно было назвать этим словом простецкую хибару с соломенными кроватями.
А сейчас он сидел и смотрел на умирающего человека. Тому было лет семьдесят, а может, меньше, и его внутренние органы начинали постепенно отказывать, предвещая скорую кончину. Родственники старика выжидающе смотрели на молодого целителя. Монтан знал, что люди не могут контролировать собственный организм, не могут сосредотачиваться на работе внутренних органов. Они слишком часто хотят есть, пить, спать, и их тела быстро изнашиваются, приходя в негодность за какие-то пол века. Он мог продлить жизнь умирающего, но какой в этом смысл? Пройдёт год, максимум два, и финал будет тем же. Монтан сосредоточился, пытаясь восстановить распадающиеся ткани, но, даже отдав все силы, он не смог сделать многого. Впрочем, мужчина начал шевелиться, а потухший взор его снова заблестел.
- Он поживёт ещё немого, - объявил Монтан, - но ничто не вечно.
В глазах сына старика читалась радость, и он начал рассыпаться в похвалах, но тут вступился Феокрит и потребовал плату. Таких денег, которые запросил разбойник, родственники с собой не имели, и второй, что-то недовольно проворчав, пошёл домой за продуктами. Монтан расслышал его слова:
- Твой папаша доведёт нас до нищеты!
Молодой целитель ощутил тяжесть. Сосредоточение давалось всё большим трудом, а люди своими мыслями и эмоциями давили на сознание, от чего становилось только хуже. Они постоянно что-то ожидали и требовали, порой были нетерпеливы, порой недовольны. Монтану не нравилось, что их слишком много, и что сам он весь день сидит в душной задымлённой избе и не может отвлечься. Мир затягивал, разрушая гармонию внутри.
- Я чувствую усталость, - сказал он Феокриту, когда посетители расплатились и ушли. - Это слишком утомительно. Нужно всех прогнать, и я уйду отсюда.
- Ладно, - ответил бандит, - заработанных денег вполне хватит, чтобы несколько дней сводить концы с концами. Но, приятель, если ты желаешь разбогатеть, надо вкалывать! Мало кто добился чего-то стоящего, не прибегая к усилиям. На самом деле, я тебя понимаю: столько трудишься, отдаёшь всего себя, а взамен - лишь несколько жалких серебряников. Куда это годится? Твой дар стоит гораздо больше! Но эти назойливые бедняки - с них и взять-то нечего. Потерпи: скоро мы отправимся в большой город, где много богатых людей. Там тебя точно оценят по достоинству. Но прежде надо немного подзаработать, купить лошадей и подготовиться к дальней дороге. Тебя ждёт великое будущее - разве не стоит ради этого немного поднапрячься?
Монтан не стал возражать. "Может быть, Феокрит прав? - размышлял он. - Может быть, для того, чтобы стать богатым и жить в роскоши, действительно нужно прикладывать много усилий, работая наизнос?" Монтан видел, как трудились люди: кто-то пахал в поле, кто-то рыбачил, кто-то занимался ремёслами или торговлей - каждому приходилось что-то делать, стараясь обеспечить собственное существование. Люди были вынуждены работать от рассвета до заката, не покладая рук, а к вечеру возвращались домой полностью вымотанные. Но получали они очень мало. За сегодняшний день Монтан заработал больше, чем рыбак или мелкий торговец за недели, а то и месяцы тяжкого труда. "Видимо, человеческая жизнь такова", - решил юноша. Ему это не нравилось, казалось бессмысленным, но Феокрит говорил, что так и должно быть. "Если я хочу познать мир людей, - рассудил Монтан, - надо испытать то же, что и другие".
Грубые голоса за окном возвестили о прибытии новых посетителей, в дом вломились пятеро вооружённых человек, облачённых в широкополые шлемы и стёганки, поверх которых красовались туники с гербами. Эти солдаты были явно не из городской стражи, которая не имела гербов, а порой и вообще не носила доспехов.
- Кто тут целитель? - спросил один из них. - Сер Эдмер его требует к себе немедленно.
Монтан в недоумении окинул взглядом наглецов: ещё один человек что-то хочет, да ещё так настойчиво. Но кто они такие, и кто им дал право распоряжаться его жизнью? Идти за ними не хотелось.
- Я буду позже, - равнодушно ответил юноша.
На лицах солдат отразилось удивление.
- Тебе приказывает коленопреклонённый! Как ты смеешь возражать? - возмутился один из них.
- Господа, - влез в разговор Феокрит, елейно улыбаясь щербатым ртом, - не гневайтесь, молодой человек просто не понял, кто вы. Мы незамедлительно явимся к сэру Эдмеру.
Затем он наклонился к Монтану и зашептал:
- Ты что творишь? Знаешь, кто за тобой прислал? Сам лорд-мэр города! Ты не можешь отказывать этому человеку.
- Почему? - спросил Монтан.
- Он ещё спрашивает?! Нельзя противиться воле благородного.
- Почему?
Феокрит взялся за голову.
- Потом расскажу, сейчас не время спорить! Просто сходи к нему - это важно! Ты всю жизнь бродил по лесам и не разбираешься в местных порядках, но послушай человека знающего: тут так принято.
Монтан был в курсе иерархии в обществе, но не мог понять, какое это имело отношение к нему.
- Помнишь, о чём я говорил? Вот он твой шанс! - Феокрит решил прибегнуть к иному способу убеждения, - Сэр Эдмер хорошо заплатит, а в противном случае - жди неприятностей. Тебе что нужно: богатство или проблемы на задницу. Давай же, соглашайся быстрее!
Разбойник становился слишком надоедливым.
- Ладно, - уступил, наконец, Монтан, - пошли.
- Вы остаётесь, - велел солдат Феокриту и Неоклу, - нам приказано доставить его одного.
Монтана повели в город. Прежде он не видел, что находится за стенами, и представшая перед глазами картина его неприятно изумила. Сразу стало не по себе от этого грязного, мрачного места, наполненного такими же мрачными, серыми людьми. Низенькие домики, обмазанные глиной, плотно жались друг к другу, из окон и дыр в крышах валил дым от очагов. На тесных улочках, по которым порой не мог протиснуться даже всадник на лошади, постоянно сновали люди, а в нос бил запах пищевых остатков, домашнего варева и фекалий. Только главная улица была достаточно широка, чтобы на ней разъехались две телеги. Она вела прямиком к площади, вокруг которой высилось несколько больших каменных домов. Путь Монтана лежал в один из них - сооружение квадратной формы без какого-либо внешнего декора и прочих излишеств, имеющее две оборонительные башни по краям. Здесь жил лорд-мэр, заодно являющийся владельцем небольшого прибрежного домена.
Молодого целителя проводили в небольшую комнату. В стене напротив входа горел камин, по одну сторону от него стояла кровать под балдахином, а по другую на возвышении располагалось кресло, в котором устроился сэр Эдмер - маленький, полный человек с надменным взором. Рядом, за столом, склонился писарь, что-то аккуратно выводящий пером на бумаге. Ещё в комнате находилось несколько слуг и чиновников лорда-мэра, и потому было довольно тесно. Среди присутствующих выделялся человек в тяжёлой белой мантии с вышитым на ней золотым символом в виде глаза - он сидел в углу на отдельном стуле и пристально наблюдал за всем происходящим. Монтан сразу узнал в знаке на одежде символ всевидящего бога, которому поклонялись катувелланцы.
- Я слышал рассказы о целителе из диких земель, - начал сэр Эдмер, когда Монтана подвели к нему, - а теперь оказывается, что толпа простолюдинов врачует болезни у некого Монтана, пришедшего в город несколько дней назад. Так ты, парень, и есть тот самый целитель?
- Я умею лечить болезни, - уклончиво ответил юноша.
- Мне бы хотелось узнать, насколько правдива людская молва, и действительно ли ты обладаешь заявленными способностями. У одного из моих оруженосцев уже давно болят зубы, а мой лекарь толком ничего не может сделать. Если вылечишь, за награду не беспокойся - я не жадный.
Сквозь показное добродушие сэра Эдмера сквозили высокомерие и повелительный тон - это не понравилось Монтану, как не понравилось и то, что его столь бесцеремонно приволокли сюда ради ещё одной мелкой проблемки какого-то человека. Монтан ощущал любопытные взгляды, сверлившие его со всех сторон, но особенно неприятным казался мужчина в белом: от него веяло агрессией. Хотелось поскорее уйти отсюда, но, не выполнив требований маленького толстяка в кресле, покинуть дом казалось невозможным.
- Я попробую, - согласился Монтан.
Тут, враждебно косясь на юношу, подошёл человек со знаком бога.
- Сэр Эдмер, - обратился он строго к лорду-мэру, - прежде, чем юноша предпримет хоть что-нибудь, мы должны узнать, какой силой он действует. Исходит ли она от Всевидящего или является кознями Врага? Я не могу позволить, чтобы нечистое колдовство навлекло беды на этот дом и весь город. Необходимо допросить его прежде, чем он притронется к вашим слугам.
Эдмер поморщился:
- Ладно, как угодно Всевидящему, - затем он обратился к Монтану:
- Как видишь, достопочтенный мобад хочет побеседовать с тобой. Уверен, он тебя долго не задержит.
Вскоре Монтан стоял в маленьком подвальном помещении, в которое стража провела его по узкому подземному коридору. За длинным столом, занимавшим добрую треть коморки, сидел тот самый мобад, который потребовал допросить молодого целителя, а по обе стороны от него - два человека в коричневых рясах. Один из них теребил в руке перо, готовый записывать каждое сказанное слово.
Монтан ощущал нарастающую угрозу, и это его раздражало. Люди вели себя так, будто являются над ним хозяевами, но юноша терпел, полагая, что скоро они оставят его в покое - надо лишь ответить на пару вопросов. Человек в белом произнёс короткую молитву, а затем строго взглянул на Монтана.
- Откуда ты родом, сын мой? - начал он допрос.
- Я прибыл с севера, из-за Сверкающих Гор, - сказал Монтан то же, что говорил всем остальным.
- Но это очень далеко, как ты здесь оказался?
- Дошёл.
Мобад недобро посмотрел на юношу, явно не ожидая такой краткости.
- Как давно ты открыл в себе способность, которой похваляешься?
- В детстве.
- Хорошо, - произнёс человек в белом, барабаня пальцами по столу. - А скажи, сын мой, признаёшь ли ты власть Всевидящего? Признаёшь ли явление Всевидящего в теле Господа Хошедара и спасение, дарованное Им?
Монтан задумался:
- Я читал про них.
- Хм, только читал? Тебя родители не привели под око Всевидящего?
- Нет, я только читал.
- И что же ты читал?
- Книгу Истины Хошедара. Я читал рукописи, которые распространены на севере и те, что в ходу у хошедарианцев южных царств, читал версию, которую знают на востоке, на родине Хошедара, и некоторые легенды о его детстве, не вошедшие в Книгу Истины. Так же читал Книгу Слов Хошедара - раньше её почитали в качестве священной, но ныне она забыта. Читал...
- Книга Истины одна! - прервал его мобад грозным тоном, не терпящим возражений. - Остальные - книги лжи, искажённые Врагом. Их читают только еретики, язычники и неверные!
Монтан промолчал. Он не нашёл, что ответить на это утверждение, показавшееся крайне абсурдным.
- Ладно, - продолжал человек в белом с недоброй усмешкой. - И что же ты думаешь по поводу прочитанного?
- Полагаю, о жизни Хошедара сохранилось мало достоверных сведений, если до нас дошло так много легенд, расходящихся друг с другом.
- Иными словами, ты утверждаешь, что Всевидящий не смог сохранить истину для тех, кому Он принёс её, а все книги, которые чтит святая хошедарианская церковь, искажены Врагом? - на лице допрашивающего отразилось предвкушение разоблачения очередного еретика, смешанное с удовлетворением от проделанной работы.
- Книги созданы людьми - объяснил Монтан, - люди придумывают и пишут то, что хотят.
- И, по-твоему, Всевидящий это спокойно допускает? - теперь взор мобада буквально испепелял стоящего напротив юношу.
Монтан говорил явно не то, что следует, но как вести себя в подобной ситуации, он просто не знал. Никто прежде не приставал с подобными расспросами, и какие ответы успокоят собеседника, молодой целитель даже не мог предположить, а потому решил просто сказать то, что думает. Человек в белой мантии пересёк черту, за которой был невозможне мирный исход беседы. Да и слишком надоедливым он становился.
- Всевидящий не способен что-то допускать или не допускать, - спокойно произнёс юноша, - его не существует.
Глава 10. Феокрит 1
- Дался тебе этот юнец, - ворчал Неокл, - обычный шарлатан, ничего особенного. Много на нём не заработаешь. Скажи спасибо, что нас не сцапали, пока мы паслись рядом с домом лорда-мэра.
Они с Феокритом сидели в грязной городской забегаловке за кружкой эля и разговаривали.
- Ты бестолковый бандюга, способный только ножом махать, - Феокрит постучал пальцем по лбу. - Но головой-то тоже надо работать! Этот юнец - золотая жила! Задницей чую, тут нечто особенное. Он не такой, как эти вшивые лекари и бродячие травники с их вонючим пойлом, припарками и заклинаниями. Ты же сам видел, что он творит. Как может простой человек делать подобные вещи? На нём можно неплохо заработать, и я уже придумал как. А теперь мой план пошёл коню под хвост. Будь не ладен этот сэр Эдмер, скотина жадная! Куда он подевал парня? Наверняка к себе переманил.
- Так или иначе, золотая жила канула в небытие, - развёл руками Некол. - И не дай боги, парень попал к апологетам. Если это так, надо валить отсюда: он им всё расскажет, и мы вляпаемся по самые уши. Он же по-ихнему колдун, пособник Врага и всё такое, а мы, вроде как, с ним.
- Ты прав, надо сматываться из этой дыры. Как только катувелланцы сюда пришли, Мегерия превратилась в помойную яму. Я уже давно собирался в Нэос.
- Зачем так далеко? Пошли в Скархолд: до хребта Ярости меньше недели пути. Там и ночлег есть и какая-никакая работёнка найдётся. Барон Ворона любит грабить торгашей, когда с деньгами проблемы, а то и на соседние поместья, бывает, налёты устраивает. Одним словом, заняться есть чем. Скользкий тип, конечно, но платит исправно.
Феокрит только покачал головой:
- Неокл, друг мой, понимаешь ли, мне противно иметь дело с такими людьми: они слишком корыстны и своевольны. Им нужны верные шавки, подобострастно смотрящие в рот хозяина. Может быть, тебя и устраивает подобная жизнь, но я не такой! Не хочу быть мальчиком на побегушках и не желаю подчиняться какому-то чужеземному баронишке - это унизительно для свободного эллоя.
- Ах да, совсем забыл! - воскликнул Неокл. - В тебе же кипит кровь знатных предков, которых покорили мерзкие варвары-катувелланцы. Гордость, значит, в одном месте зудит. Ну а я - да, простолюдин, мне лишь бы пожрать что было и голову на плечах сохранить подольше.
- Неужели тебе совсем наплевать на гордость? С кем я связался!
- Иди в преисподнюю! А твой паренёк, если его не забрали апологеты, завтра объявится. Куда ему идти?
- Как знать, как знать... Будем надеяться на лучшее.
За соседний столик присели два человека, одетые в яркие гамбезоны, их ноги обтягивали узкие шоссы из атласной ткани разных цветов, какие обычно носят щёголи в больших городах. На поясах висели обоюдоострые мечи. Голову одного из мужчин украшал берет с перьями.
- Это что за птицы? - покосился на соседей Неокл.
- Наёмники, - ответил Феокрит. - Не слишком ли их много стало в городе в последнее время? Надо разузнать, что происходит.
- Достопочтенные господа, - обратился он к только что прибывшим, - я вижу, вы явились издалека в наш небольшой городок. Позвольте в знак гостеприимства угостить вас отменнейшим элем. Хозяйка! Две кружки этим доблестным воинам за мой счёт!
Наёмники оказались не прочь выпить задарма, и вскоре все четверо уже сидели за одним столом и дружно болтали обо всём подряд. Феокрит выдал себя за торговца, благо добротная одежда позволяла не выглядеть бедняком в глазах окружающих.
- Я родился в семье кожевника, - рассказывал наёмник в берете, - отец хотел, чтобы я пошёл по его стопам. Сейчас был бы таким же, как и он, ремесленником, и сидел бы целыми днями, согнувшись над верстаком. Вот только умение владеть мечом, как оказалось, ценится в наши неспокойные времена гораздо дороже. Где я только ни побывал за эти годы! Даже за Зелёным морем однажды оказался - нанялся, значит, к одному архонту...
Наёмник пустился в рассказ о заморских странствиях.
- В общем, жизнь солдата не сладка, - подытожил он, - но зато полна приключений и золота. Не понимаю, как люди прозябают здесь - в этом смраде, тесноте и нищете.
- Что правда, то правда, - вздохнул Феокрит, - житьё тут так себе. Я, бывает, думаю временами: а может, тоже податься в солдаты? Мечом владеть научен, лошадь и доспехи только купить осталось.
- Так в чём дело? Записывайся к сэру Эдмеру - он как раз людей набирает в поход. Ещё успеваешь.
- А зачем ему солдаты? Война намечается?
- Не слышал, что ли? - удивился наёмник. - Думал вы, торговцы, всё наперёд знаете. В общем, король собирает огромную армию, чтобы разгромить еретиков на юге. Очень хорошая возможность подзаработать: если война продлится, хотя бы месяца три-четыре, денег хватит на год вперёд.
Когда Монтан и Феокрит вышли из таверны, на Мегерию уже опустилась ночь, и город тонул во тьме, которую местами прорезали фонари, развешанные на крепостных стенах и вдоль главной улицы. Распрощавшись с наёмниками, два приятеля побрели прочь. Неокл, будучи совсем пьян, шёл, покачиваясь и виляя из стороны в сторону. Феокрит, который предпочитал не напиваться до такого состояния, шагал твёрдо, с лёгким презрением посматривая на друга. Он ощупал потайной нож, спрятанный в рукаве, а так же проверил остальное оружие. Ночью на улице случается всякое: могут и стражники пристать и коллеги по опасной профессии попытаться обобрать запоздалых путников, тем более, в кошеле Феокрита звенела солидная горсть серебра, заработанная юношей-целителем, который так некстати исчез.
- А куда мы, собственно, идём? - заплетающимся языком пробормотал Неокл - За стены нам не выйти ночью. Надо где-то перекантоваться.
- Есть у меня мысль, - сказал Феокрит, - живёт тут одна подруга, прямо рядом со стеной. Вдова. Я тебе рассказывал. Кажется, пришло время наведаться. Если она меня не пришибёт после прошлого раза, переночевать будет где.
Мимо шёл отряд городской стражи с фонарями. Они внимательно осматривали закоулки и горожан, встречающихся на пути.
- Что тут вообще происходит? - удивился Неокл, когда один из солдат посветил на приятелей.
- Иди куда шёл, - буркнул тот и двинулся дальше.
- Ищут кого-то. Но, похоже, не нас, - развёл руками Феокрит.
Друзья двинулись к окраине города. Время от времени кто-то из них наступал в грязь или помои - в темноте невозможно было разглядеть, что делается под ногами. В этот поздний час горожане уже храпели в своих кроватях, и улицы пустовали. Наконец, после долгих блужданий по залитым нечистотами тропам - назвать иначе узкие, кривые проходы между домами язык не поворачивался - приятели добрались до небольшого двухэтажного здания с пристроившимся рядом цветником.
- Вроде тот, - сказал Феокрит. - Как всё изменилось за эти годы!
Он постучался в дверь, потом ещё раз. Вскоре в доме послышались возня и недовольный женский голос. Дверь приоткрылась, и из неё высунулось заспанное, одутловатое лицо хозяйки. Когда-то она была довольно симпатичной девушкой, но годы брали своё. Держа перед собой крохотную лампадку, женщина внимательно и грозно осматривала гостей, пытаясь сообразить, кто такие.
- Чего надо? - наконец выпалила она.
- Орифия! - воскликнул Феокрит. - Неужели не признал? Возможно, наша последняя встреча закончилась и не очень удачно, но, надеюсь, не откажешь старому другу в ночлеге?
Лицо вдовы поначалу выражало недоумение, но сообразив, кто стоит под дверью, женщина нахмурилась.
- Ах, это ты! - угрожающе произнесла она. - И после всего, что было, ты имеешь наглость приходить сюда и о чём-то просить? Ну ты и подонок! Мало того, что исчез, не сказав ни слова, так ещё и мои сбережения куда-то пропали! Не знаешь случаем, куда?
С каждым словом она распалялась всё сильнее.
- Орифия, родная, неужели ты подумала, что я мог у тебя украсть деньги? Да ни в коем случае! Позволь, я тебе всё объясню: понимаешь, тяжёлые времена тогда были. Да, пришлось немного позаимствовать, но я же вернулся! И деньги у меня есть - всё отдам. Может, простишь старого приятеля? - Феокрит улыбнулся.
- Негодяй! Ещё лыбится тут стоит своим беззубым ртом! - не унималась женщина. - Чего припёрся? Кровать и баба понадобились? Гулял два года неизвестно где, а тут заявился, и думает, я его в дом пущу? Ага, размечтался! Поздно, дружок.
Тут на пороге показалась крупная мужская фигура в нижней одежде. Человек отодвинул Орифию от двери и вышел вперёд. В руках он держал массивный полуторный меч, по которому разбойник распознал в здоровяке весьма не бедного наёмника. Орифия нашла себе нового сожителя, пока Феокрит отсутствовал. Такой вариант развития событий он не просчитал. "Ну и на что ты, дурак, надеялся? - досадовал на самого себя бандит, - Неужели думал, она тебя ждать станет? Точно, эль башку затуманил".
- Ладно, ладно, извини, что потревожил, - стал отступать Феокрит, - Мы уже уходим.
- Э нет! - окончательно разъярилась Орифия, - вначале ты отдашь украденное!
- Валх, это он меня два года назад ограбил, - обратилась она к сожителю.
Тот приставил меч к горлу Феокрита:
- Куда собрался?
- Э, приятель, давай решим, как цивилизованные люди, - попытался утихомирить наёмника бандит. - Я же ничего не крал - всего лишь одолжил. Мы можем всё обсудить и придти к разумному решению. Уверяю, незачем тыкать в меня этой железякой.
- А ну в дом оба! - приказал Валх.
Феокрит понимал, что вряд ли получится уладить дела полюбовно, но и драться с горой мускул, владеющей таким длинным ножичком, казалось не с руки. Валх ввёл обоих разбойников внутрь, и, разоружив их, приказал сесть на скамью. В тесной комнатушке чадил догорающий очаг.
- И как мы с вами поступим? - спросил наёмник. - Будешь должок возвращать, ворюга? Или, может, в темницу желаешь?
- Господин, у меня есть деньги, - Феокрит снял с пояса кошель и протянул Валу.
Тот высыпал содержимое на стол.
- Считай! - скомандовал он Орифии, - Тут достаточно?
Вдова быстро перебрала монеты
- Погодите, - запротестовал Неокл, до которого начала доходить суть происходящего, - часть этих денег моя! А я ничего у ней не крал. Вообще, эту женщину первый раз вижу!
- Заткнись, пьянь, - оборвал его Валх, - Ненавижу ворьё! Сам бы прирезал, только руки марать неохота.
- Тут нет и половины! - возмутилась Орифия
- Слышал? - наклонился к Феокриту воин. - Где остальное?
- Разумеется, это не все деньги, - попытался выкрутиться бандит, - я же не стану таскать с собой целое состояние? Другая часть в гостинице.
- Ну, что с ними будем делать? - спросил Валх у своей пассии, - к шерифу отправим? Или, может, в рабство продать? Хотя вряд ли за таких доходяг дадут больше одной золотой короны.
Произнося эти слова, наёмник обернулся к Орифии. Валх, как и любой другой человек, не знакомый с привычками воров и разбойников, отобрав у пленников булаву и тесак, даже не подумал о возможном скрытом оружии. Но Феокрит с тех пор, как оказался в доме, только и ждал удобный момент, дабы избавиться от внезапно нависшей угрозы. И вот теперь, когда наёмник на мгновение выпустил из внимания бандита, тот выхватил из рукава потайной нож с широким лезвием, и, оказавшись вплотную к Валху, быстрыми, резкими движениями начал тыкать здоровяка в туловище и шею. Тот из последних сил с криком оттолкнул нападавшего прочь, но на камизе(1) наёмника уже расплылось большое кровавое пятно, а из сонной артерии бил красный фонтанчик. Валх захрипел и свалился на пол. Поняв, что происходит, Орифия завизжала, но Неокл приставил к глотке женщины свой потайной нож, мгновенно оказавшийся в его руке, и велел молчать.
Феокрит поднялся, потирая ушибленное плечо. Его руки, одежду и лицо забрызгала кровь наёмника.
- Проклятье! - выругался он. - Ну зачем же надо было до этого доводить? Неужели тебе, дуре, не ясно сказано, что всё отдам? К чему ты своего бугая на меня натравила? Как быть теперь?
- Так убей и меня, раз начал! - закричала вдова, еле сдерживая рыдания, - Ты больше ничего не умеешь, тварь ничтожная!
- Заткнись, сучка, не шуми, - прошипел Неокл, вдавливая нож в шею женщины. Он полностью протрезвел за те секунды, пока происходило действо.
Наверху заорал младенец.
- Этого не хватало! - схватился за голову Феокрит.
Он подскочил к столу и сгрёб монеты в кошель.
- Что с ней делать? - спросил Неокл.
- Оставь, у неё ребёнок.
- Ты что? Она сейчас же вой поднимет. А так до утра нас не хватятся, успеем ноги унести. Резать надо.
Феокрит понимал: они не уйдут, если Орифия начнёт шуметь, а так же знал, что Неокл, не раздумывая, сделает всё, как надо. Но на душе скреблись кошки: Феокрит когда-то любил эту женщину, а теперь принёс несчастье в её дом. Всю жизнь он хотел считать себя благородным человек, и всю жизнь приходилось совершать совсем не благородные поступки. "Какого беса мы сюда припёрлись? - думал с досадой Феокрит, - Почему я такой дурак?"
- Хорошо. Кончай её, - мрачно произнёс он и отвернулся.
Примечания:
1.Камиза - нижняя рубаха.
Глава 11. Эстрид 1
В камине плясало пламя и тускло освещало стены маленькой спальни, увешанные махровыми расписными коврами. Цветы на окне и ночной столик с курящимися благовониями дополняли обстановку комнаты. Эстрид лежала в кровати, прильнув к Ардвану молодым обнажённым телом, и поглаживала маленькой ручкой рубец шрама на плече графа. Её длинные каштановые волосы разметались по подушке, а большие голубые глаза на круглом личике с интересом смотрели на возлюбленного. Граф рассказывал об одном из подвигов своей молодости, когда в сражении выбил из седла и взял в плен вражеского катафракта:
- И тогда я потребовал у его семьи десять тысяч золотых, потому что никто прежде не мог одолеть Хродгерда Волка в честном поединке. Его сыновья до сих пор недолюбливают меня, хотя во время Западной войны мы уже бились на одной стороне. Эх, жаль старика Хродгерда уже давно нет в живых - славный был воин. Но время неумолимо, оно забирает нас одного за другим.
- Вы так интересно рассказываете, милорд, - проговорила Эстрид. - Столько подвигов вы совершили!
- Да, - протянул Ардван, - многое пришлось повидать...
Граф - этот властный и суровый лорд, до сих пор, не смотря на седину в волосах, обладающий отменной физической формой, - вызывал у Эстрид неподдельное восхищение. В свою очередь он проявлял к ней доброту и нежность, что не могло не трогать сердце юной дочери купца. В обществе графа девушка чувствовала себя спокойно и защищено. Возможно, Эстрид даже любила его - по крайней мере, она убеждала себя в этом.
- Были времена, - вздохнул Ардван, и лицо его переменилось, задорный огонёк в глазах погас. Он поднялся и сел на кровать, ссутулившись и понурив голову. Кожа поверх крепких мускул давно начала дряхлеть, и сейчас граф производил впечатление скорее усталого старика, чем могучего воина. Огонь в камине давал мало тепла, и Ардван поёжился от холодка, пробежавшего по телу. Эстрид не могла понять, что творится сейчас на душе у возлюбленного, но чувствовала, что должна утешить его.
- С вами всё в порядке, милорд? - она нерешительно придвинулась к нему и обняла.
- Знаешь, что такое старость? - холодно произнёс Ардван. - Нет, не знаешь. Тебе ещё не время это знать. А я уже вижу её перед собой. Жизнь проходит, исчезая в никуда. День за днём...
Граф говорил, будто сам с собой.
- Я сон недавно видел, - помолчав, продолжил он. - Стою, значит, на дороге, а впереди войско. С обозами, лошадьми - всё, как положено. А я верхом на коне, сижу и смотрю. И от войска отделяется всадник. Он подскакал ко мне и спрашивает. А что спрашивает, не могу вспомнить. Как будто важное что-то... И лицо его знакомое. К чему это?
Эстрид удивлённо и испуганно смотрела на возлюбленного: никогда прежде она не видела его таким подавленным, никогда он не говорил столь странные вещи.
Сегодня граф пришёл к ней впервые после того, как королевский гонец принёс в Нортбридж вести о войне. Всё это время Ардван был погружён в дела, и Эстрид начало казаться, что он совсем про неё забыл. А вот сегодня вечером приехал. Но приехал будто другим человеком.
- Я... не знаю, милорд, - пролепетала она еле слышно.
- Только с тобой я вновь ощущаю себе молодым, - произнёс граф, - пусть это всего лишь глупая иллюзия.
Внезапно он выпрямился, сбросив хандру, и вновь стал прежним - властным и суровым. Повернувшись к Эстрид, Ардван внимательно и строго посмотрел в её большие глаза:
- Я должен с тобой серьёзно поговорить.
- Да, милорд, - ответила Эстрид, ещё больше испуганная столь быстрой переменой.
- Знаешь, что я скоро уеду?
- Нет, вы не говорили. Вы отправитесь в поход вместе со своими людьми?
- Да, и уеду надолго. Неизвестно, когда закончится война. Но и тебе тоже придётся покинуть графство.
- Покинуть графство, милорд?! - переспросила с изумлением Эстрид, широко распахнув глаза. - Но зачем? И куда мне пойти? Как я брошу родной дом?
Ардван тяжело вздохнул:
- Видишь ли, у Берхильды в моё отсутствие окажутся развязаны руки, а она не будет к тебе столь же благосклонной, как я. Пока я в замке, моя достопочтенная супруга - гори она в преисподней - многого себе не позволяет, но, когда уеду, боюсь, тебе может грозить опасность. Место, куда ты отправишься, пока останется в тайне - узнаешь, когда придёт время.
Эстрид, будучи уверенной в покровительстве Ардвана, никогда всерьёз не беспокоилась об отношении к ней графини или других придворных, хотя прекрасно понимала, кем является в их глазах. Но сейчас её бросило в дрожь при мыслях о будущем.
- Если вы желаете, я поеду, - испуганно пробормотала она.
- Очень хорошо. Не думай пока об этом слишком много и никому не говори о нашей беседе. Понятно?