В общем, пробил я кредит и открыл кафешку. Пусть небольшую, но уютную, недорогую, в людном месте - около рынка. Однако Фортуна, как известно, баба скучная и перед свой не сразу и не всем показывает. Особенно мне. Потому что нет посетителей, и все тут! За целый день человек пять, не больше. Пища пропадает, деньги тают - короче, пролетаю. Слышно даже, как муха случайная летает. И официантка Галя, позевывая, салфеткой ее по столикам гоняет...
И как-то догонялась: "бзинь!" - вилку на пол смахнула. "Женщина придет", - неприязненно сообщила она. Как все нормальные женщины, женщин она не любила. А по мне хоть ведьма на метле, лишь бы аппетит был, как у коровы. Хотел я Гале сказать пару ласковых насчет роняния приборов на пол, как в кафе зашла худенькая девушка. "Какие у вас есть салаты?" - сев за столик, скромно поинтересовалась она. И вскоре умяла полную порцию борща, бифштекс с гарниром, салат оливье и два пирожка с чаем. Глядя сбоку на ее мерно работающие челюсти, я погрузился в какой-то транс. Какая-то идея жевалась вместе с этим "оливье" и проталкивалась мне в голову пирожком с капустой. И тут где-то снова бзыкнула муха-сволочь. И ответ был найден, вернее, подсказан этим врагом всех пищевых заведений!
Едва посетительница вышла, как я подкараулил Галю, несшую на мойку грязную посуду, и... поставил ей подножку. Она с воплем грохнулась на пол! Пусть простят меня поэты, воспевающие слабый пол, но когда ежесуточный расход превышает приход, а величина спроса обратно пропорциональна предложению, что при калькуляции дает прогрессирующую процентовку дебиторской задолженности, о какой, блин, этике может идти речь?
Повар-посудомойщица Аня вылетела на шум, и вдвоем мы помогли Гале встать и собрать посуду. На счастье ничего из фарфора не разбилось. А что коленку официантка расшибла, это ерунда. Зато в зале - это было слышно - появились клиенты. Не глядя туда, я уже знал, что их должно быть непременно трое: - нож - мужик, вилка - баба и ложка ... А кто же ложка?
Ложкой оказалась старушка, севшая за угловой столик. Мужик - точно, мужик! - сразу же заказал себе водки, а своей бабе пива. И очень плотный обед. Бабулька же чавкала блинчики - и на том спасибо.
Когда они ушли, я созвал свой персонал. Все мужицкие чаевые щедро оставил прихрамывающей Гале, угостил Аню сигаретой и, попросив внимания, взял с кухонного стола топорик для рубки мяса. Обе женщины сильно побледнели. "Я же нечаянно", - пролепетала Галя. "Вот именно, нечаянно. Вот так, да? - сказал я и, резко замахнувшись, ударил по рубочной доске. Нарочно неправильно ударил: топорик соскользнул с жирной поверхности и отлетел к Аниным ногам. Переждав железный звон и полуобморочный визг, скомандовал: "А теперь все в зал!". Мы встали втроем у стойки - я впереди, две трясущиеся женщины за мной. Я ждал. Тихо жужжала муха...
И дверь открылась! И вошел Он! И сел за стол! Крутой мэн: с крутым мобильником и электронным ключиком от джипа. Недоуменно взглянул на нас и потребовал: "Чиво-нибудь рибного и бутилку минералки". Я отвел своих на кухню и показал им на валяющийся топорик. И до них дошло!
Пока Аня тайно бегала в соседний ресторанчик за готовой рыбой, Галя - молодец, девчонка, схватила на лету! - умудрилась "нечаянно" зацепить локтем сушилку для ложек-вилок. Тарарам, конечно, был еще тот, но народ пошел! Пошел народ!
К вечеру зал был полон. Базарными торгашами и покупателями, стояночниками и гаишниками, студентами и работягами, неграми и бизнесменами, кришнаитами и бродягами, уличными художниками и артистами, проститутками и журналистами... И мы носились, как три Джекки Чана, едва успевая обслуживать эту жрущую и нажирающуюся ораву. Попутно Аня наловчилась ронять под мойку ложки и на плиту поварешки. С вилками же у нее почему-то получалось хуже. Зато у Гали буквально все валилось из рук - особенно ножи: мужиков она любила. Я даже почувствовал что-то вроде спортивной зависти. Нет, вилки-ложки шли у меня неплохо, но топорик, как я ни старался снова его уронить нечаянно, уже фальшивил. Единственный стоящей удачей, личным моим рекордом стал огромный кухонный нож, которым я по-настоящему нечаянно порезался, спешно нарезая хлеб. От боли я рефлекторно отбросил его... - и к нам забрел вдрызг пьяный депутат!
Финалом всей этой вакханалии стало то, что не на шутку разошедшаяся Галя мимолетом смахнула с микроволновки мой любимый японский сервиз. И я тут словно отрезвел.
Со всей злости звучно шлепнув ее по заднице, я выгреб из раздувшихся карманов передника деньги и отправил рассчитываться и закрываться. Но не тут-то было! Сервис накликал банкет. Какие-то мафиозники закатились орущей толпой, составили в ряд столики, перетащили к себе всех проституток и стали отмечать праздник под названием "Мы их кинули!" Почти до четырех ночи "они кидали их", а потом, кинув весомую пачку денег - на счастье, гля, посуда бьется! - уехали восвояси.
Мы же там и заночевали. Просто упали на единственный диванчик и провалились в сон. Утром меня и Аню разбудил галькин визг. Радостный визг! Да, было от чего... Весь кухонный стол был завален деньгой. Деньжищей, блин!!!
Мы откупорили шампанское и, сев вокруг стола, стали складывать и пересчитывать навар. Эх, нет приятнее дела на свете, чем монету добавить к монете! Вот когда во мне проснулся поэт и я понял, что ничего не видел эротичнее, чем фиолетовый синяк на коленке у Гали-гулены. И в ее глазищах мне в ответ согласно искрилось шампанское и многократно отражались рублики... Но вдруг они исчезли!
И что-то шлепнулось на пол.
Мы заглянули под стол. На полу веером лежала пачка денег. Почему-то сразу стало так тихо, что было слышно, как в неубранном зале сыто жужжит в грязной тарелке та долбаная муха. И тут в дверь сильно постучали!
В этот день нас один за другим посетили санитарный, пожарный, налоговый и финансовый инспекторы, проверяющие из рай- и горсоветов, представители администрации рынка и прочие шакалы. Даже приезжали сыскари - допрашивать о "моей" ночной мафии, которая, как оказалось, кинула какого-то уважаемого ментами человека. Но они тоже, как и прочие, набрав продуктов, алкоголя и денег, посчитали, что я честен перед законом. А потом заявились местные братки и за такой же взнос оформили мне "крышу". Последней каплей стал какой-то хмырь из союза потребителей, указавший мне на муху, отдыхающую в тарелке. В сердцах я швырнул в нее последней пачкой денег и... прихлопнул!
С тех пор что бы мы ни роняли, такого чуда больше не происходило. И я закрыл это дело. И в приметы более не верю!