Аннотация: Если Вы не отморозок, то не читайте это
Они всегда смотрят на меня так, как - будто я обязан их взять. Стоит только подойти к кому- нибудь, как эти стервы прячутся в норы. Но если я ухожу, то скулят, словно одинокие сучки. Поэтому я и лежу здесь, на этой жесткой маленькой кровати, подыхающий от черных колготок, сдавливающих шею. Их запах- запах красивой женщины, что вгоняет в похотливое неистовство даже романтиков. Нет ничего лучше, чем женщина с членом, пусть резиновым, но членом, по которому стекает ваше дерьмо. И это животное со шлангом не боится меня, не боится, что я скоро уйду и навсегда.
Все началось тогда, когда я пришел впервые в сознание- это было года в три. Отец бил мать, после чего имел ее,- я это видел, я думал что так и надо, что я буду делать так. Меня он не трогал. Мать не выдержала и зарезала отца ночью, пока он спал. Её не посадили, отправили в психушку, где она находится, и по сей день. Я навещаю её до сих пор.
Взяли меня на воспитание бабушка и дедушка (родители мой матери). Дед преподавал математику в нескольких академиях, бабушка сидела дома. Пенсия стариков и зарплата деда, вполне устраивала нас троих, особенно меня. Большая часть доходов шла на мои капризы, которые незамедлительно выполнялись, после излияния желаний. Любая игрушка, за любые деньги.
Разлука с родителями далась больно, несколько месяцев я рыдал, последние недели плача были на автомате. Это послужило поводом для страха дедушки и бабушки за меня, точнее перед о мной. Они боялись меня, боялись потерять и без того потерянное, как говорил дедушка, спустя пятнадцать лет.
Первую психологическую ломку задал мне дед, когда я побил девочку в детском саду за то, что она положила пластилин мне на голову (после чего пришлось меня обрить наголо). Он убеждал, что женщин бить нельзя, их защищать надо. Это было в четыре года. Но папа бил! Было много серьезных разговоров, и дед меня сломал. Уже в детском саду я понял, что меня привлекают те, кто меня не боится, а именно девочки. Мальчикам свойственно драться и в связи с тем появляется страх боли. Девочки же избалованны спокойствием и их страх притуплен. В школе, по началу было очень скучно, все эти игры в салки, прятки порядком надоедали. Меня не любили, не любили мальчики и боялись. Не было дня, чтобы я не дрался. Боялись и девочки. Страх не испытывали пока и учителя. Когда пришел возраст полового созревания, а у меня он начался раньше, чем у других в классе, я стал еще более странен для окружающих. Замыкаться в себе, как многие не стал, и лапать девочек считал чем- то не красивым, просто мастурбировал. В тринадцать лет познал женское тело.
Флора Сергеевна, учитель химии, женщина сорока двух лет жила одна. Мужа у нее никогда не было, скорее всего, из-за не дурной привычки менять каждую неделю любовников. Коллеги по работе её не любили, директор же очень. В праздники, которые непременно отмечались на работе, Флора позволяла немного лишнего мужчинам, которых было всего два: директор Клопов и учитель физкультуры Левицкий. Клопову кокетки нравились.
Учился я хорошо по всем предметам кроме химии, и потому оставался после уроков на дополнительные занятия у Флоры Сергеевны. В одно из таких занятий, Флора пришла озлобленной, все занятие придиралась ко мне и, в конце концов, накричала, я испугался. Одна моя особенность состояла в том, что, испытывая страх, я возбуждался, и тот случай был не исключение. Флора Сергеевна это заметила, смягчила голос и подошла ко мне. Я испугался еще больше, член чуть не прорвал брюки. Флора спасла меня от позора, расстегнув брюки и проделав ряд манипуляций над половым органом. Всю неделю я прибегал, как собачка на эти занятия и познавал все сексуальные прелести. Неделя кончилась, и Флора остыла ко мне, да и я к ней тоже, так как перестал бояться.
Флора Сергеевна толкнула меня, и я покатился, знакомился со всеми девушками, женщинами без разбору, окончив школу, я успел пресытиться половой жизнью и пытался искать что- то новое. И нашел.
Голое тело, пропитанное водкой,- это не просто противно, но и убийственно жестко. Оно шевелится только от толчков в задницу, бессмысленных, как и все телодвижения на голой плитке, что производят ублюдки. Она застала меня с этим. Долго стояла и смотрела, как я вставляю член в её сестру. Я возбуждался от взгляда этой бестии все больше, пропитывая спермой кожу её сесиры, до тех пор, пока она не приказала прекратить. Именно приказала, таким голосом отдают только приказы.
- Хватит! Теперь иди ко мне. Иди на коленях!
-М-м.
-Молча!
Она ударила меня, от чего перехватило дыхание на несколько секунд, задрала юбку и тоже встала на колени. Я привстал над ней, схватив одной рукой волосы, другой задницу и вставил. Делал все жестко, она кричала, но не от боли, а от злости, ругая меня, как сапожник. Я возбуждался все больше. На утро она выгнала меня, так со мной никто не поступал. Мне это понравилось.
Через два дня мне позвонила женщина, сказала, что она подруга Зульфии, хочет со мной встретиться. На вопрос: "Зачем?", ответила просто: "Хочу". Кто такая Зульфия я не знал, но на встречу согласился. Встретились в центральном парке, она узнала меня сама, хотя я и не говорил, как выгляжу. На вид ей было лет тридцать, хорошая фигура, красивое лицо.
- Привет. Пойдем
- Куда?
- Здесь ресторан есть хороший.
- У меня денег нет.
- Я знаю.
- Что вы еще знаете?
- Я знаю, что у меня есть деньги.
- Хорошо.
- Говори мне ты.
- Хорошо.
- Хотя нет, лучше Вы. Меня это больше возбуждает.
Тут я понял, кто такая Зульфия.
- Вот и ресторан.
Я старался много не заказывать, стыдно как- то. Денег нет, и женщина за меня платит. Не скрою, я возбудился в ресторане. Стыд,- одна из форм страха. Мы ели молча, расплатилась она сразу после заказа.
- Поехали.
- Куда?
- Ко мне. Куда.
Она начинала злиться, видимо от того, что я молчу, либо бездействую. В квартиру меня втолкнули, в прямом смысле слова.
- Раздевайся!
- Что?
- Я сказала, раздевайся!
Возбуждался все сильней и сильней. Она продолжала кричать. Наконец- то, я её взял или она меня. Мне трудно утверждать, кто кого брал. Скорее все- таки она меня. Утром, впихнув мне двести баксов, вытолкнула на лестницу, не дав одеться. Вещи выкинула в окно.
На деньги, заработанные своим телом, купил экзотических фруктов и отправился в психушку к матери. Навещал её стабильно четыре раза в год, при каждой смене времени года. Всегда, когда становилось противно жить, я отправлялся к ней, чтобы удостовериться, что жизнь еще есть. Встречала она меня всегда радушно, два часа что- то говорила, если честно несла какой- то бред. Общение наше заканчивалось всегда одинаково, сначала она начинала кричать и бить меня, изгоняя беса, после просила прощение за себя и моего отца. В те моменты я понимал, что, таким как я, плодиться нельзя и лучше бы скорее сдохнуть, сдохнуть в удовольствии. Дня два, я ходил оторванным от земли, потом все начиналось заново.
В начале апреля, когда сексуальные обострения превосходили все возможные взрывы, я встретил очередную оторву, в чулках и мини юбке. Она оказалась совсем без башенной. Два дня, торчал с ней в каком- то подвале, когда все надоело, она предложила удавить меня, правда в шутку.
Через день я нашел её, вручил резиновую насадку и попросил удавить, удовлетворив предварительно себя и меня, она была не против.
Теперь я лежу в её квартире, она затягивает колготки на моей шее. Надеюсь, что все - таки я сдохну и успокоюсь.