Ратникова Дарья Владимировна : другие произведения.

Мэри. Не герой моего романа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Во все эпохи о любви писали стихи, сочиняли пьесы и романы. Но несмотря на то, что мир изменился и романтичность уже не в чести, герои прежних веков со своими благородными чувствами живут в моём сердце.

    И молодая аристократка Мэри Лодж отчаянно верит в любовь. Пусть она капризна и временами слишком избалованна - современное общество, викторианская Англия 19 века, накладывает свой отпечаток. Но когда по воле рока ей выпадают тяжёлые испытания, она с достоинством переносит их. И верит, верит в любовь до конца. Глаза в глаза. А любовь ей встретится и немалая, единственная, та, что на века. И нет никакой разницы, что он - бедный потомок обанкротившегося купца, а она - богатая леди. И не страшно, что за спиной будут шептаться. Пускай! Она - сильная, и она пойдёт своей дорогой!

    Книга закончена! Благодарю всех читателей.

    ВНИМАНИЕ!!! Книга удалена из свободного доступа. Для чтения доступен ознакомительный фрагмент.

    Купить можно на литресе по ссылке http://www.litres.ru/darya-ratnikova/meri-ne-geroy-moego-romana/

    И на Призрачных Мирах, чуть дешевле http://goo.gl/ke1q0i

  ЧАСТЬ 1
  Глава 1
  - Миссис Кирк, вы знаете, что Колин Треверс приехал? - спросила миссис Уинсли у своей соседки. Обе дамы были слегка полноваты, среднего возраста и имели довольно добродушный характер, который и полагалось иметь таким почтенным матронам. Однако,
   миссис Уинсли предпочитала лиловый цвет в одежде в отличие от миссис Кирк. Та больше любила тёмно-зелёный. Даже её чепец, аккуратно завязанный под подбородком, был зелёного цвета.
  - О, да, приехал, без гроша за душой, - ответила миссис Кирк, закивав головой в подтверждение своих слов так усердно, что её чепец опасно заколыхался.
  - Его отец умер, ничего ему не оставив, и ему даже пришлось продать имение, чтобы покрыть долги. Говорят, он купил домик в Н., - полушёпотом поведала эти сведения миссис Уинсли.
  Дамы переговаривались, сидя в гостиной у миссис Луизы Лодж. Они были здесь на правах постоянных гостей под особым покровительством хозяйки. Сама же хозяйка, строгая и величественная, в неизменном чёрном платье (траур она не снимала с того времени, как умер её любимый Уильям) восседала в кресле у камина, поставив ноги на скамеечку, и милостиво принимала гостей. Её элегантный чёрный наряд дополняло тяжёлое агатовое ожерелье. Миссис Лодж была хороша даже сейчас, в своём трауре. Но её красота такая мрачная и ледяная, скорее отталкивала, чем привлекала. Она словно сошла с одного из портретов на каминной полке в гостиной.
  Гостиную, большую и просторную, с тяжёлой старинной мебелью из красного дерева, портили мрачные тона. Кушетка и кресла были обтянуты пурпурной тканью. Под цвет им были и шторы на окнах. Они казались такими тяжёлыми и массивными, что луч света, словно с трудом проникал сквозь это обилие ткани. Но там, куда всё-таки попадал этот луч, он выводил на свет Божий странное сплетение виноградных лоз и львиных голов золотого цвета на старых, тёмных от времени тканевых обоях.
  Над камином висел портрет Георга II, а на каминной полке располагались в ряд небольшие, но выполненные вероятно искусным художником, портреты бабушек, прабабушек и дальних родственниц миссис Лодж. На противоположной стене висела картина, изображавшая покойного Уильяма Лоджа в полный рост, в охотничьем костюме. Следом за ней шла череда портретов его дальних и ближних родственников. Это по воле миссис Лодж гостиная после его смерти превратилась в своего рода картинную галерею. А Мэри, дочери миссис Лодж, иной раз приходило на ум и более мрачное сравнение - в фамильный склеп.
  Мисс Мэри Лодж не любила гостиную с её мрачной, тяжёлой мебелью, сполохи огня из камина на тёмных обоях, картины гордых и холодных родственников. Ей было тут неуютно и даже немного жутко. Казалось, что стены помещения давят, создают зловещую атмосферу, так похожую на какой-то старинный склеп. Но по матушкиной прихоти именно в этом склепе она проводила большую часть своего времени: принимала гостей, читала матушке, вела с ней беседы или занималась рукоделием. Когда миссис Лодж посещали соседи (а это случалось почти каждый день), Мэри занималась или вышиванием, или отделкой какой-нибудь очередной шляпки, мысленно негодуя на свою обязанность присутствовать при этом событии. Она бы предпочла уединиться в своей комнате и почитать очередной роман.
  Романы были любовью девушки. Все глупые английские и французские дамские дешёвые романы читались и перечитывались не раз и не два. Мэри украдкой проливала слёзы над ними, свернувшись, как кошка, в своём любимом кресле в спальне и обхватив руками колени. Героями её терзаний были короли и принцы, герцоги и герцогини, благородные разбойники и коварные шпионы. После таких романов, Мэри любила мечтать о прекрасном принце, который внезапно ворвётся в её жизнь и увезёт её далеко-далеко. Но, увы! До сих пор ничего такого с ней не случилось.
  И Мэри приходилось, смирившись с действительностью, тратить драгоценные часы своей жизни в гостиной. Вот и сейчас она тихо сидела на кушетке, делая вид, что прилежно вышивает. Мысли же её блуждали далеко отсюда. В такие моменты от её лица, от всей её фигуры веяло детской свежестью и чистотой, и её можно было даже назвать красивой, хотя никакой особой красотой она не выделялась. Можно было предположить, что эта девятнадцатилетняя девушка однажды превратится в прекрасный цветок, как бутон превращается в розу.
  Сейчас же мисс Лодж ничем особым не отличалась от своих прелестных сверстниц. Она не была очень талантлива или образованна - немного умела играть, немного петь, обладала приятным голосом, немного умела рисовать, неплохо говорила по-французски. Вот, пожалуй, и всё. Правда, её живость, стремление обо всём иметь собственное мнение, детская доверчивость - качества, которые она, едва ли, в себе замечала, - придавали ей большую привлекательность.
  Внезапно, Мэри от её мыслей, отвлекли громкие и возбуждённые голоса. Это разом заговорили дамы, а к ним присоединились и голоса их дочерей, которые до этого времени сидели молча. Миссис Уинсли и миссис Кирк всегда старались брать с собой в гости своих "девочек", чтобы они поучились хорошим манерам. Ибо они свято верили, что общение с Лоджами, стоявшими по богатству и знатности выше их, несомненно принесёт дочерям пользу. Вот и сегодня в гостиной у хозяйки Блэкберри Холла сидели семнадцатилетняя Шарлотта Кирк и её подруги Элеонора и Диана Уинсли, шестнадцати и восемнадцати лет.
  - Что там у вас происходит? - спросила миссис Лодж, свысока.
  Ей доставляло огромное удовольствие общаться с местными почтенными матронами и их дочерьми и бесконечно слушать последние интересные сплетни. Поэтому она приблизила к себе и обласкала несколько семей из мелкой знати, живших в сельской местности около Блэкберри Холла. Это было её самое главное развлечение после смерти дорогого супруга, и в нём она никак не могла себе отказать.
  - Ах, Боже, сюда идёт мистер Камминг! - восторженно прошептала Шарлотта Кирк, экзальтированная девица, выгодно отличавшаяся красотой от своих подруг.
  - Он душка, не правда ли? - в тон ей ответила старшая мисс Уинсли.
  - Просто красавец! - Успела прошептать Шарлотта, до того, как строгий взгляд матери остановил её.
  - Мэри, дочь моя! - позвала миссис Лодж.
  - Да, матушка.
  - Поправь причёску и отложи своё вышивание. К нам идёт мистер Камминг. Будь пожалуйста, с ним повежливее!
  - Хорошо. - Мэри отложила на диван сложное сплетение диковинных цветов на белой канве и приготовилась к встрече мистера Камминга.
  Джеймс Камминг ей нравился, но не более того. Хотя она знала, что мать прочит его ей в женихи. По-иному и быть не могло - Джеймс приходился ей кузеном. А по завещанию отца имение принадлежало им только до смерти матери. После этого оно неизбежно должно было перейти Джеймсу. Миссис Лодж надеялась, несмотря на своё слабое здоровье, прожить ещё многие годы, но она хотела точно знать, что имение и после смерти будет закреплено за дочерью через брак с мистером Каммингом , и считала это дело решённым.
  Она не раз сетовала на своего дорогого Уильяма за то, что он не закрепил имение за дочерью. Но ее дорогой Уильям так ожидал наследника, что очень расстроился от рождения дочери, и до смерти не смог простить свою жену и ни в чём неповинного ребёнка. А умер он тогда, когда Мэри ещё шаловливо лепетала что-то на своём детском языке. Он не успел узнать и полюбить дочь.
  Мэри всё это знала, но не беспокоилась. Она (и в этом состоял, конечно, недостаток её воспитания) не задумывалась о будущем. Оно казалось ей таким далёким и безоблачным. Она никогда не знала ни лишений, ни бед. И бедность не коснулась её своим холодным крылом. И разумеется (а по-другому и быть не могло), всё утрясётся как-нибудь, само собой. Мэри догадывалась, что даже после смерти матушки ей достанется какая-то сумма, на которую она несомненно сможет прожить. Но это всё было так далеко, а она была так беспечна и уверена, что никакие несчастья не коснутся её! К тому же Мэри, твёрдо верила, что и к ней когда-нибудь придёт большая любовь, и решила для себя не выходить замуж, кроме как по взаимному влечению, иначе называемому той самой любовью. Но пока матушка молчала и не торопила Джеймса делать ей, Мэри, предложение, она радовалась жизни и приходу кузена, которого считала хорошим другом, и не видела причин скрывать эту радость.
  Поэтому девушка приветливо встала навстречу Джеймсу, когда он вошёл, и завела с ним разговор о современных книгах и о романах некой Лактриссии Л., ныне очень модной. Это была её любимая тема - обсуждать прочитанные книги. И кузен всегда отвечал ей со знанием дела и даже не без остроумия и поддакивал, когда ответа не требовалось. В общем, в их разговоре не было ничего личного, и Мэри говорила достаточно громко, не скрывая своих слов от жадных до сплетен ушей миссис Уинсли и миссис Кирк. Их мирную беседу прервал приход слуги:
  - Прошу прощения, миссис Лодж, приехал полковник Фарджел со своим другом, мистером Треверсом, засвидетельствовать своё почтение.
  - Пусть войдут.
  - Треверс... Как только наглости хватило! - Возмутилась миссис Кирк. Шарлотта, соглашаясь с матерью, закивала головой, как игрушечный индийский болванчик. Смотреть на неё было смешно. Не повзрослев ещё умом, Шарлотта копировала, кстати, и не кстати, все поступки своей матери и соглашалась с каждым её словом, выглядя при этом достаточно глупо. Матушка презирала мистера Треверса за его нынешнюю бедность, и дочь старалась поступать также.
  Мистер Треверс не был совсем чужим здешнему обществу. Отец его оказался давним другом супруга миссис Лодж, но по состоянию здоровья лет за пять до смерти он прекратил все сношения с Блэкберри Холлом. И вот теперь его разорённый сын пришёл засвидетельствовать своё почтение. Миссис Лодж очень заинтересовало такое положение вещей. И она встала с кресла, повернувшись к вошедшим джентльменам.
  Полковник Фарджел приходился троюродным племянником (или что-то вроде этого) миссис Лодж. Он был достаточно умён и при этом не превозносился своим умом. Высокий, среднего возраста, добродушный, с рыжими усами и бакенбардами, с приветливой улыбкой и учтивыми манерами, он производил положительное впечатление на всех, кто имел честь общаться с ним.
  Но не таков был мистер Треверс. Дамы, сплетничавшие в гостиной, разом замолчали, миссис Лодж выпрямилась, а Мэри и Джеймс прервали разговор, когда он вошёл и осмотрел быстрым взглядом комнату. Он был высок и хорошо сложен. Благородная осанка, острый взгляд, упрямо сжатые губы - всё, казалось, говорило о твёрдости характера и некой гордости. Мистер Треверс выглядел так, словно не он остался без денег и вынужден был продать отцовское имение, а наоборот, все здесь присутствовавшие являлись его должниками. И хотя ему было от силы лет двадцать пять, выглядел он старше своих лет.
  - Добрый день, миссис Лодж, - начал полковник Фарджел. - Я и мой друг, мистер Треверс, только недавно вернулись в Англию и почли своим долгом сразу, не откладывая, приехать к вам и возобновить те родственные и дружеские узы, что связывали наши семейства.
  Миссис Лодж благосклонно ему кивнула. Мистер Треверс поклонился хозяйке дома, но по-прежнему не проронил ни слова. Он продолжал стоять с гордым видом, насмешливо взирая на окружающих.
  Мистер Камминг, заинтересовавшись гостями, извинился перед Мэри и поспешил к прибывшим джентльменам.
  - Мистер Джеймс Камминг, очень рад видеть вас в наших краях.
  - Полковник Эндрью Фарджел, мистер Колин Треверс, - отозвался дружелюбно полковник Фарджел. Мистер Треверс только молча поклонился. - Я много слышал о вас. Вы, кажется, прекрасный охотник.
  - О да, сэр! И мои угодья всегда к вашим услугам, - ответил польщённый мистер Камминг.
  Далее последовал взаимный обмен любезностями. Полковник был очень рад встретить такого же увлечённого охотника, как и он сам. Они остались обсудить оружие, дичь, охотничьи угодья. Миссис Лодж слушала их с тайным удовольствием. Её покойный супруг был прекрасным охотником, и одно время она тоже очень увлекалась охотой. Миссис Уинсли и миссис Кирк так же увлечённо что-то обсуждали. Приход двух джентльменов дал новую пищу их разговору.
  Мэри осталась сидеть на диване, где её покинул Камминг. Она хорошо знала полковника Фарджела, но мистера Треверса видела впервые. Когда полковник и мистер Камминг подошли к миссис Лодж, он какое-то время ради приличия поддерживал разговор, но вскоре, с трудом сдержав зевоту, отошёл к окну и оказался рядом с девушкой. Она не нашла себе занятия после ухода Камминга и поэтому со скуки начала рассматривать мистера Треверса. Момент был выбран удобный - джентльмен как раз с интересом изучал пейзаж за окном и, казалось, не смотрел в её сторону. Мэри он, скорее, понравился - высокий, мрачный, гордый и молчаливый. Он принёс что-то новое в скучное однообразие её будней, состоявших из музицирования, чтения, рисования, да, изредка, визитов в гости. Мэри очень любила наблюдать за людьми, изучать их природу, поступки и речь. Ей это доставляло большое удовольствие за неимением иногда более благородного занятия. Она задумалась, когда резкий, но тихий голос внезапно оторвал её от своих мыслей.
  - Вы достаточно долго наблюдали за мной. Я думаю, вы нашли во мне то, что хотели? - мистер Треверс повернулся к Мэри, и его насмешливый и немного презрительный взгляд остановился на ней.
  Мэри покраснела и потупилась:
  - Простите, сэр!
  - Колин Треверс, - поклонился вместо ответа он.
  - Мэри Лодж.
  Наступило молчание, в котором мистер Треверс всё так же насмешливо и, словно выжидающе, смотрел на Мэри. А она, ещё больше краснея от досады, не могла ему ответить ничего вразумительного. Да уж, пренеприятнейший человек! Всё это правда, что она слышала о его злоязычии, гордости и высокомерии. Благо, сказан этот маленький диалог был достаточно негромко, матушка и гости были заняты друг другом, и за парой невольных знакомых никто не наблюдал. Наконец, полковник Фарджел заметил их неловкое положение и преодолел довольно внушительное пространство гостиной, чтобы произнести:
  - Треверс, дорогой, я забыл вам представить мисс Мэри Лодж. Это непростительно с моей стороны, потому что я забрал её кавалера и оставил её, бедняжку, томиться в обществе такого нелюдима, как вы.
  - Спасибо, Эндрью, но мы уже познакомились, - прервал его словоизлияния Треверс.
  - О, тогда всё прекрасно! Но боюсь, вы были не очень хорошим собеседником, если мисс Лодж стоит со скучающим видом. Мисс Лодж, прошу прощения за необщительность моего спутника.
  - Ничего, мистер Фарджел, я вовсе не скучала, пока вас не было, - ответила, мило улыбнувшись Мэри. Интересно, как бы он извинялся за друга, знай он о его непростительной дерзости?
  Полковник Фарджел отошёл от них и продолжил свой разговор с Каммингом и миссис Лодж, вполне удовлетворённый ответом Мэри. Она же опять осталась наедине с мистером Треверсом. Не зная, куда деться и как прервать это неприятное затянувшееся молчание, она краснела от досады на себя, но не могла заговорить. Мэри хотелось присоединиться к гостям, она робела перед мистером Треверсом.
  - Вы, мисс Лодж, наверное, жалеете, что мы лишили вас общества вашего жениха, а вместо этого навязали своё, которое вам явно неинтересно. Что ж, я могу уйти развлекать вашу матушку. Но боюсь, попросить мистера Камминга вернуться - не в моей власти, - продолжил разговор мистер Треверс. Его холодные, серые, с каким-то льдистым оттенком, глаза, насмешливо блестели, словно вызывая на грубость.
  Мэри вывел из себя этот тон мистера Треверса. Что он о себе возомнил! Почему он, совсем чужой ей человек, имеет право так с ней разговаривать? Она не позволила бы такого даже близким друзьям.
  - Джеймс не мой жених! Он мой кузен, и я вовсе не собираюсь за него замуж! - пылко ответила девушка.
  Всю робость перед Треверсом как рукой сняло. Сейчас она была, пожалуй, даже красива в своём гневе. Глаза её возмущённо блестели, щёки пылали, рот - упрямо сжат. Русый локон, выбившийся из причёски и непослушно свисавший на глаза, дополнил картину.
  Девушкой можно было залюбоваться. После небольшой паузы мистер Треверс уже тише ответил:
  - Но ваша матушка, полагаю, другого мнения. Ей очень нравится ваш кузен.
  Мэри невольно повернулась туда, где Камминг и Фарджел развлекали миссис Лодж, и увидела, с каким самодовольством та смотрела на Джеймса, пока он с ней разговаривал. Да, матушка вряд ли разрешит ей выйти замуж за того, кого она, Мэри, полюбит. Девушка на минуту задумалась об этом, и лицо её омрачилось.
  Треверс не мог знать, какие мысли или воспоминания вызвал он к действию своими словами, но, увидев, как поменялось лицо девушки, произнёс:
  - Пожалуй, я был слишком дерзок, напомнив вам что-то неприятное, - невольно его голос зазвучал мягче, а в глазах пропала насмешка. Минуту назад он готов был смеяться над всем миром. Но встретив чистое юное существо, которое он внезапно разгневал своей дерзостью, мистер Треверс усмирил свой характер.
  - Нет, ничего такого, о чём мне было бы неприятно вспомнить, - ответила уже спокойно Мэри. - Боюсь, что вы заставили меня задуматься, а это не слишком приятное занятие для такой девушки, как я. Ум девушку не красит.
  - Почему же?
  - Ну так обычно считается. Ибо она начинает обо всём иметь своё мнение, а оно не всегда совпадает с общепринятым.
  - Так какое же сейчас вы поимели мнение, отличное от общепринятого?
  - Боюсь, вам оно придётся не по нраву.
  - И всё же я охотно его выслушаю.
  - Я подумала, что грешно заставлять девушку выходить замуж, только потому, что для обоих это считается выгодной партией. А потом придавать этому вид любви, и до конца жизни нелепо следовать этому виду.
  - А что, вы считаете лучшим не следовать виду и жить, не соблюдая приличий?
  - О нет! Я вовсе ничего такого не имела в виду! Просто я не люблю ложь и фальшь, мне противна неискренность в любом виде. А людям, живущим в таком супружестве, ежечасно придётся лгать друг другу, не отдавая даже в том себе отчёта.
  - Так вы считаете, что брак возможен только по любви?
  - Да, для меня ответ именно таков. И я считаю, что любая девушка, если она честна перед собственной совестью, должна ответить также.
  - О да, должна! Но многие ли из тех, кто так смело сейчас отстаивает свою точку зрения, проходят искушения богатством? Вы ещё слишком юны, чтобы рассуждать об этом. - В голосе мистера Треверса прозвучала неприкрытая горечь, а выражение лица стало суровым и грустным.
  Мэри заметила эту перемену, но не стала задумываться, чем она вызвана. Она ответила мистеру Треверсу, но ответ прозвучал тише. Пламя гнева, разгоревшееся в душе, внезапно угасло.
  - Я так не думаю. Право рассуждать о чём-либо не зависит от физического возраста человека, только от того, насколько он знает Божий закон и собственную натуру.
  - Всё равно, вы слишком молоды и ваше мнение может измениться.
  - Я надеюсь, что оно не изменится, иначе я бы сама себя не уважала.
  Сказав это, девушка гордо подняла голову, но поймав на себе странный, испытующий взгляд мистера Треверса, зарделась и опустила глаза. Она стояла так, стесняясь, не смея даже шевельнуться. Странная робость снова, как и в начале разговора, сковала её. Мистер Треверс внимательно, но молча изучал её. Она не успела спросить, какие он сделал выводы, когда их общение прервал полковник Фарджел. Он уже прощался, и Треверс спешно присоединился к другу, попрощавшись с Мэри. Ей показалось, что, уходя, он даже вздохнул с облегчением.
  - Мы зайдём на следующей неделе, миссис Лодж!
  - Я буду рада вас видеть снова. Да думаю, и Мэри с Джеймсом тоже.
  - Я буду очень рад! - горячо поддержал эти слова Джеймс. - Не забудьте, полковник, вы можете охотиться в моих угодьях, сколько захотите. А вы, мистер Треверс, не любите ли охоту? - Джеймс повернулся к Треверсу, ожидая ответа.
  - Боюсь, я разочарую вас, мистер Камминг - я мало смыслю в этом деле.
  - Ну, в таком случае, всё равно, приходите вместе с вашим другом. Пока он будет охотиться, вас займёт миссис Камминг и моя сестра Маргарет. И, я думаю, вам не покажется тогда времяпрепровождение таким скучным, как сегодня.
  - Я постараюсь прийти.
  На этом джентльмены откланялись. Вслед за ними отправились по домам миссис Уинсли и миссис Кирк с дочерьми, живо обсуждая сегодняшние события.
  
  Глава 2
  Весеннее солнце заливало ярким светом большую комнату. Не смотря на массивную старомодную кровать с балдахином и пологом, потёртые кресла и тяжёлый туалетный столик с зеркалом и лепными золотыми херувимами на раме, комната казалась уютной. Она хотя и была обставлена в таком же стиле и тонах, как и ненавистная Мэри гостиная, (тёмные деревянные панели на стенах словно были созданы для того, чтобы навевать уныние), но тепло юной, свежей жизни чувствовалось здесь особенно, бросая какой-то новый отсвет на все предметы. Мэри привнесла в комнату дорогие сердцу краски. Яркая кружевная скатерть на туалетном столике, букет перевязанных атласной ленточкой первоцветов в вазе, розовая девичья шляпка, небрежно брошенная на кровать, связка писем, вставленных между рамой и зеркалом, а на кресле - любимые романы. Всё здесь дышало своей собственной нежной жизнью.
  Девушка подошла к окну и открыла его. С наслаждением вдохнув запах весны, она подставила лицо ласковым солнечным лучам. Глаза её были закрыты, губы улыбались. Так она стояла несколько минут с мечтательным выражением на лице. Потом, словно стряхнув с себя грёзы, достала из массивного комода дневник с обложкой из кожи, отделанной зелёным бархатом. Помедлив немного, она, устроив дневник, перо и чернильницу на подоконнике, начала писать.
  "Май, Блэкберри-Холл
  Вчера, после ухода гостей, матушка совсем замучила меня своими отзывами и нравоучениями. Мне пришлось отвечать ей на вопросы так, как она хочет слышать, и поддакивать во всех её суждениях. Если бы я этого не делала, у неё бы начался очередной приступ мигрени. Как же я устала от этого!
  Мне так хочется хотя бы немного отдохнуть от всей этой фальши, помечтать! Надоели все эти светские этикеты и разговоры ни о чём. У меня было вчера такое неприятное ощущение, что мы выглядим как марионетки. Говорим одно и то же, ходим по заведённой программе. А мистер Треверс смотрит на всех нас свысока и смеётся над каждым нашим поступком и движениями. С одной стороны, это, конечно, отвратительно - так смеяться надо всеми. Но с другой стороны, (и это как раз самое страшное!) он ведь в чём-то прав. Эта фальшь душит меня. Я хочу побыть самой собой, без притворных фраз о здоровье и погоде, без ложных улыбок и сплетен.
   Но и мистер Треверс вызывает у меня отвращение своей презрительностью, которая в нём не знает границ, как будто он презирает весь мир, и смотрит на всех с высоты своей гордости. Хотя он почти нищий, и ему нечем гордиться. Отец его умер банкротом. И, говорят, что у него нет денег даже на прислугу. Только старая кухарка, она же экономка, готовит ему. И поэтому мистеру Треверсу даже приходится иной раз самому разжигать камин!
  Но даже его бедность не является оправданием в его дерзости. Нельзя смеяться над людьми только из-за того, что они поступают так, как принято, а не как хотелось бы!
  Хотя есть в этом человеке что-то интересное, необычное, что выделяет его из других людей. И какая-то странная печальная резкость в голосе. Наверное, он очень горевал по своему отцу. Но, что бы я там не думала, он явно не герой моего романа".
  Помедлив, Мэри отложила перо в сторону. Она никогда не умела излагать свои мысли так, чтобы получилось достоверное описание событий. Скорее, она записывала свои чувства, да и то только потому, что её с детства приучили к ведению дневника. А чувства её формировались на основе чтения романов, которые не всегда воздавали должное простоте и хорошим манерам.
  - Мэри, дочь моя! - знакомый голос вывел девушку из царства грёз.
  - Да, мама, уже иду.
  Мэри вздохнула, закрыла окно и отправилась к матери. Та ждала её в своей спальне. Это была тёмная и душная комната, обставленная в общем мрачном стиле, характерном для старинного родового имения Лоджей. Но она, однако, отличалась от спальни Мэри, как старость отличается от молодости.
  В комнате у Мэри пахло свободой и юностью, а здесь стоял затхлый запах сырости. Никакие цветы или предметы туалета не умаляли холодную чопорность этой комнаты. Стены были оклеены обоями ежевичного цвета (наверное, чтобы соответствовать названию дома). А над кроватью висели портреты, как будто перенесённые сюда из гостиной. Они располагались на стене точно в таком же порядке и представляли собой уменьшенные копии тех портретов. Миссис Лодж, казалось, доставляло странное удовольствие постоянно находиться под взглядами своих умерших родственников. Мэри же здесь чувствовала себя также неуютно, как и в гостиной.
  Когда девушка вошла в комнату, миссис Лодж молча указала ей на стул рядом с кроватью. Мэри осторожно села, стараясь ни одним звуком не потревожить мать, которая страдала очередным приступом мигрени.
  - Мэри, скажи Джону, пусть съездит за доктором. Но только пусть позовёт непременно мистера Сайлеса! Он точно знает, как мне помочь. Я всю ночь не спала. Мне так неприятны все эти перемены погоды, я всегда их тяжело переношу.
  - Но, помилуйте, мама, какие же перемены? На улице яркое солнце и пахнет весной, и птицы поют! А у вас тут такой спёртый воздух. Думаю, и мистер Сайлес укажет вам на это. Может быть, открыть окно и проветрить дом? Вам сразу станет лучше.
  - Ты хочешь, чтоб я простудилась? - и миссис Лодж нарочито громко закашлялась.
  - Вовсе нет, мама.
  Повисла неловкая пауза. Все попытки Мэри пробить ледяную суровость, с какой миссис Лодж относилась к дочери, оканчивались неудачей. Девушка знала, что мать её любит. Просто у неё своя особенная любовь, которая не может выражаться в добрых словах и ласках, своё понимание добра и блага для дочери. Но иногда Мэри всё же было очень тяжело. Ей порой так не хватало этой любви и ласки. Она была похожа на цветок, который растёт без солнечного света и тепла. Даже если такой цветок удобрять, ухаживать за ним, посадить его в прекрасную оранжерею и окружить заботой, но лишить тепла и света, цветок вырастет чахлым и слабым. Вот и в душе девушки жила какая-то странная, неосознанная, тоска по любви и теплу.
  - Ты собираешься сегодня на прогулку? - Прервала затянувшееся молчание миссис Лодж.
  Мэри промолчала, не зная, что ответить. Она собиралась сегодня к Маргарет, но не знала, как мать к этому отнесётся. Потому осторожно ответила:
  - Я бы хотела сегодня прогуляться до Стоунса. Надеюсь, я вам не нужна, мама?
  - Ты всегда убегаешь, когда я болею! Конечно, подруги тебе дороже родной матери! - миссис Лодж недовольно поморщилась. - Ладно, иди! Вам, молодым, конечно, не понять нас, стариков, пока не придёт ваше время.
  И миссис Лодж отвернулась к стенке, показывая, что разговор закончен. Мэри вздохнула с облегчением. Она бы осталась дома, с матушкой, помогла бы ей терпеть боль, дождалась бы приезда мистера Сайлеса. Но... она чувствовала, что не нужна матушке.
  Переодев платье, Мэри вышла из дома и направилась в сторону Стоунса. Путь её лежал через сад, прилегавший к Блекберри-Холлу.
  Сад со всех сторон окаймляли буйно разросшиеся кусты ежевики. Отсюда, собственно, дом и получил своё название. Кусты к осени ломились от ягод, и слугам тогда находилось много работы. Но сейчас сад был наполовину запущен - пожилой садовник плохо справлялся со своей работой. Миссис Лодж держала его только из уважения к памяти покойного супруга - Уильям Лодж очень ценил старого садовника. Непонятно, правда, по каким соображениям миссис Лодж не взяла ему помощника. Но благодаря такому её решению сад, в отдалённых его уголках, был похож на непроходимый лес, где плющ обвивал старые плодовые деревья, кусты шиповника, сломанные упавшие ветки, а среди этой чащи робко блестели неброские полевые цветы. Если свернуть в эту чащу и пройти по малозаметной тропинке, то можно было выйти сразу к основной дороге, минуя длинную и такую скучную аллею с парадными воротами.
  Мэри знала эту тропинку наизусть и, конечно, по ней направилась к Стоунсу, пригибаясь под слишком уж низко висящей над землёй веткой. Яркая зелень блестела в ласковых лучах весеннего солнца. Тропинка вела мимо маленького, покрытого тиной, прудика. Возле него так приятно было читать и предаваться мечтам, любуясь на оплетённую плющом статую Афродиты с отбитой мраморной рукой. Вода в пруду искрилась и играла солнечными лучами, маня девушку остаться.
  Но Мэри мужественно прошла мимо. Она торопилась. До Стоунса было не меньше трёх миль короткой дорогой. А ей хотелось ещё вдоволь наговориться с Маргарет и вернуться пораньше, чтобы не разозлить мать. После приступов мигрени она обычно была очень слаба и раздражительна. И хотя миссис Лодж очень нравился Джеймс Камминг, она терпеть не могла его сестёр - Маргарет и Эмму.
  Эмма была старшей, ей исполнилось двадцать восемь в январе, она уже четыре года, как была замужем, и редко навещала мистера и миссис Камминг. Но когда всё-таки приезжала в родной дом, - разговорам не было конца.
  Маргарет была самой младшей из трёх детей Каммингов. Ей шёл двадцатый год. Она была так же доверчива и наивна, как Мэри, но немного глуповата. Правда, внешне Мэри ей уступала. Но это всё было неважно, пока между ними не возникало соперничества. Эти две девушки очень близко сошлись между собой, поверяли все мысли и тайны друг другу. В какой-то мере это объяснялось степенью родства между ними - приятно, когда подруга не только подруга, но ещё и сестра.
  Мэри вышла из сада через боковую калитку, которую тоже оплетал плющ. Калитка была частью заброшенной кованой ограды, окружавшей имение Лоджей. Но от старости из всей ограды в нормальном состоянии остались лишь два-три пролёта, да калитка. Мэри даже иногда думала, что кроме неё и старого садовника, никто не знает, что у сада вообще есть ограда.
  Маленькая тропинка, развернулась широко и привольно, стоило ей только выбежать из-под ограды сада. Она, словно, почувствовала свободу. Так же, наверное, ощущала себя и Мэри, выбравшись, наконец, из матушкиных владений. Беспричинная радость заполнила всё её существо. Она весело и легко рассмеялась и заспешила к дому Маргарет. Маленькие ножки в удобных туфельках быстро-быстро замелькали среди свежей зелени.
  Когда она уже подходила к Стоунсу, её нагнал какой-то всадник, и молча поехал рядом. Мэри была неприятно удивлена таким молчаливым преследованием, поэтому она, выждав пару минут, резко остановилась и повернулась к всаднику. Он тоже остановился. И Мэри узнала мистера Треверса. Ну, конечно, кто бы ещё это мог быть? Только его дерзость могла подсказать такой поступок. Но в любом случае, дальше она не пойдёт, пока не выяснит, что ему надо. И Мэри осталась на месте, делая вид, что внимательно рассматривает пчелу, которая взобралась на цветок и упрямо искала сладкий нектар. Молчание затянулось. Наконец девушка спросила:
  - Мистер Треверс, боюсь, вам не понравится то, что я скажу, но не могли бы вы перестать следовать за мной и разрешить мне спокойно дойти, наконец, до Стоунса? Я спешу.
  Мистер Треверс отозвался не сразу. Казалось, он немного растерялся.
  - Я, право, не думал, что вам может быть неудобно моё общество и надеялся, что мы спокойно побеседуем. Но, если вы так спешите - я уеду, не буду мешать.
  Мэри задохнулась от такой наглости и не сразу нашлась, что ответить, но потом всё же произнесла:
  - Если молчаливую слежку вы называете словом "побеседовать", то я вас разочарую - мне неприятна такая беседа.
  Всем своим видом, она словно давала понять мистеру Треверсу: мне неприятно ваше присутствие и я не хочу с вами общаться. Мистер Треверс ещё какое-то время молча разглядывал девушку, потом, не сказав ни слова, спокойно развернул коня и, не спеша, поехал в обратную сторону. На его лице, казалось, было написано сожаление о том, что он однажды сменил свою дерзость наподобие любезности.
  Мэри даже не взглянула в его сторону, пока он не скрылся за ближайшим поворотом дороги, хотя ей почему-то отчаянно этого хотелось. Но она гордо подняла голову и продолжила свой путь к Стоунсу. Теперь она отделалась от этого странного гордого человека. Мистер Треверс больше не вернётся и не будет досаждать ей своими любезностями. Но в глубине сердца застыло сожаление. Ей казалось, что если ей доведётся ближе узнать эту загадочную и интересную личность, то общение с ним принесёт в её жизнь новые краски.
  - Мэри! Папа, Мэри пришла! - закричала Маргарет, когда Мэри переступила порог Стоунса - небольшого (по сравнению с Блекберри-Холлом) поместья.
  Мэри приветливо поздоровалась с родственниками, и Маргарет тут же утащила её в сад.
  - Мэри, ты знаешь что-нибудь о мистере Треверсе?
  - Не больше, чем ты, дорогая. А что, он тебя чем-то привлёк?
  - Он точь-в-точь, как принц Арабиан из книги Джайлса,- такой же загадочный и интересный! За его загадочностью и дерзостью, наверное, скрывается возвышенная и благородная натура.
  - А, по-моему, он просто грубиян, - и Мэри рассказала кузине про разговор с Треверсом.
  - Ах, Мэри, я бы на твоём месте сразу же в него влюбилась! Это так романтично!
  - Уж в него я точно влюбляться не буду! И ничего в этом нет романтичного, - однако молодая особа, гордо заявлявшая такие вещи, вовсе не считала, что влюбляться - это неромантично. Ведь она сама прибегала иной раз к Маргарет с очередным романом и дочитывала шёпотом последнюю главу, где все влюблённые обязательно встречались, венчались и жили долго и счастливо. И плакала при этом совсем уж до неприличия искренне.
  Поэтому Мег и сказала:
  - Ты, на самом деле, так не считаешь.
  Мэри промолчала, чем признала, что, возможно, кузина и права. Она бежала к Маргарет с желанием поделиться эмоциями от недавно прочитанной книги и спросить о приезде Эммы (которая известила об этом сестру в письме). Но после встречи с мистером Треверсом все эти новости показались почему-то совсем неинтересными. Она немного погуляла с Мег, пытаясь казаться весёлой, но мысли путались, а молчать хотелось больше, чем говорить.
  - Что с тобой, Мэри? Ты сегодня какая-то странная. Ты не заболела, случаем?
  - Нет, всё нормально, Мегги.
  Они ещё какое-то время побродили по саду, и Мэри, распрощавшись с кузиной, отправилась домой.
  Май в этом году был тёплый и душный, как никогда, и если бы Мэри посмотрела на небо, она заметила, как быстро оно темнеет. Потом появились первые предвестники грозы: похолодало, подул сильный и резкий ветер, птицы перестали петь. И, наконец, стало необычно темно. Мэри подняла глаза. Тёмные, клочковатые тучи наплывали сплошной свинцовой стеной, оставляя позади маленький кусочек голубого неба. Загрохотал гром, молния, как яркая стрела, прорезала небо, затем - ещё одна и ещё.
  Что же делать? Мэри корила себя за глупость, что не отправилась к Мег на Вороне. Она очень хорошо ездила верхом. Но пешая весенняя прогулка так заманчива, а до Стоунса так мало миль для молодых ножек, что она даже не подумала об этом. И теперь приходилось расплачиваться.
  Первые капли дождя упали на яркую весеннюю зелень. Может быть, вернуться в Стоунс? Но она прошла уже половину пути. А дождь, подождав немного, забарабанил с такой силой, что Мэри вымокла до нитки за несколько минут. Сообразив, что кое-как можно укрыться в лесу, она бегом кинулась к ближайшим деревьям. Ветки немного закрыли её от дождя, но не полностью. Гроза скоро закончилась, гром отгремел, но дождь, казалось, припустил ещё сильнее. Мэри с каждой минутой промерзала всё больше. Перспектива остаться под деревом на ночь её не радовала, и, стуча зубами, девушка выбралась из своего укрытия и поспешила домой. Скоро с тропинки она свернула на просёлочную дорогу в надежде встретить знакомых и переждать дождь у них, и, чтобы согреться, побежала вперёд так быстро, как только могла. Скоро её догнал топот копыт.
  "Ну вот, второй раз за день меня преследует всадник, и это вовсе не смешно!" Мэри промокла, замёрзла и была зла на весь мир и на дождь, который никак не желал кончаться. Она даже не подняла глаз, но всадник внезапно остановил лошадь.
  - Мисс Лодж! - услышала она знакомый голос.
  - Опять вы! - с досадой вместо приветствия ответила Мэри. Ибо только мистеру Треверсу мог принадлежать этот хрипловатый голос. Но досада её сменилась изумлением, как только она услышала следующие его слова.
  - Вы промокли. Возьмите моего коня. Он спокойный. Вам ещё долго идти, а я уже почти дома.
  Конечно, она терпеть не могла Треверса, конечно, ей надо было ответить решительным отказом, припомнив ему все дерзкие слова, к тому же они знакомы всего как несколько дней, но она почему-то покраснела и ответила лишь:
  - Благодарю вас.
  Мистер Треверс слез с коня, и помог Мэри сесть на Горца (так звали прекрасного скакуна Треверса). У неё так замёрзли руки, что едва хватало сил держать поводья. Она поблагодарила мистера Треверса ещё раз взглядом и пустила лошадь рысью.
  До Блекберри-Холла она доехала как раз к тому моменту, когда дождь наконец-то закончился, и ласковое вечернее солнце выплыло из-за туч. Весенняя зелень играла и переливалась всеми цветами радуги, подставляя листочки тихому ветерку. Капли дождя блестели на них, словно алмазы. Природа выглядела умытой и умиротворённой.
  Бросив поводья конюху, Мэри вбежала в гостиную. Миссис Лодж, увидев её, в ужасе всплеснула руками. С платья, волос и шляпки текла вода, а сама девушка дрожала от холода. Тут же Нэнси - старая нянюшка Мэри, которая служила теперь в доме кухаркой - переодела и укутала молодую госпожу и усадила к огню, а Джон принёс немного вина для согрева. Миссис Лодж охала и ахала возле дочери, забыв, что хотела её отругать за задержку. Приказано было послать за мистером Сайлесом. Мэри немного знобило, но она мужественно терпела своё недомогание (которое досаждало, кстати говоря, ей намного меньше, чем суета маменьки и слуг) и позволила уложить себя в постель, а к ногам придвинуть горячую грелку. Она пребывала в каком-то сладком, мечтательном упоении. И ей было так тепло, засыпая, вспоминать мистера Треверса и его слова, его взгляд, его благородную услугу. Думая о том, что сам он остался мокнуть под дождём ради неё, девушка чувствовала одновременно и тревогу и радость. Когда Нэнси вошла, поправить одеяло, Мэри уже спала со счастливой улыбкой на лице.
  - Миссис Лодж, мисс Мэри заснула.
  - Хорошо, Нэнси, ступай к себе. Надеюсь, она не заболеет, - и на лице миссис Лодж отразилось удивительное для неё беспокойство.
  Эта строгая и высокомерная женщина по своему обожала дочь, и её душевное и физическое здоровье, и счастье (как она его представляла) ставила превыше всего в своей жизни. Она сделала из дочери идола и, сама того не замечая, успешно поклонялась ему вот уже девятнадцать лет.
  
  
  Глава 3.
  Наутро Мэри проснулась здоровая и полная сил безо всяких следов болезни. Но маменька настояла на том, чтобы мистер Сайлес всё-таки приехал и осмотрел дочь. Мэри терпеливо дождалась его и, когда доктор, с удивлением выслушав историю о прогулке под дождём, сказал, что никаких последствий для здоровья он не нашёл, девушка в небывало счастливом настроении отправилась в сад. Интересно, почему она пела, пока бродила между кустами ежевики, почему она так радостно смотрела на небо, о чём-то смеясь и улыбаясь сама себе? Но если бы её спросили сейчас, стала ли она лучше относиться к мистеру Треверсу, она ответила бы скорее отрицательно. Его молчаливое преследование ещё не стёрлось из её памяти. Однако, гуляя по саду, она каким-то непонятным для самой себя образом забрела на конюшню, где погладив Ворона, словно ненароком осведомилась у конюха Томми, как поживает Горец. Томми ответствовал, что всё хорошо, конь накормлен и ждёт хозяина. При слове хозяин у Мэри почему-то сильно забилось сердце. И, правда, ведь мистер Треверс должен забрать своего коня.
  Она вышла из конюшни, и ноги сами понесли её к воротам. Но она упрямо сжала губы и повернула к беседке. Там она раскрыла роман, который взяла с собой, и погрузилась в чтение. Но читала она рассеянно. Ум ничего не улавливал. А мысли почему-то возвращались к одной фигуре из её жизни.
  - Здравствуйте, мисс Лодж!
  Мэри вздрогнула. Опять мистер Треверс застал её врасплох.
  - Здравствуйте!
  - Ну что, я надеюсь, это благодаря моему Горцу вы сегодня не лежите, простуженная, в постели. - Голос говорившего опять был резок, а интонации насмешливы.
  Мэри почему-то почувствовала себя жестоко обманутой и сухо ответила:
  - Да, благодарю вас.
  - Ну, что ж, тогда я могу с чистой совестью забрать Горца домой. Он выполнил свой долг.
  - Как, полагаю, и вы, - Мэри даже не повернулась, чтобы посмотреть, какое впечатление произвели на него её слова.
  - Пойдёмте, я покажу вам вашего Горца.
  И Мэри направилась к конюшне. Мистер Треверс опять следовал за ней, как молчаливая неотвязная тень. "Хоть бы сказал что-нибудь!" - подумала она. Прежнее раздражение вернулось к ней. Мистер Треверс не услышал этого мысленного призыва. Он, молча осмотрел коня, погладил его по холке и, взяв за уздцы, повёл за собой.
  Мэри, выйдя из конюшни, стояла в нерешительности.
  - До свидания, мисс Лодж! Не попадайте больше под дождь!
  Треверс сел на Горца, и направил коня к воротам. Но вдруг, бросив взгляд на печальное лицо Мэри, остановился.
  - Вы грустны, мисс Лодж? Позвольте, я угадаю причину. Вам не нравится, что вчера намокла ваша новая шляпка или вы испачкали новые туфельки? Так ведь? Из-за чего ещё могут грустить такие юные девушки?
  - Вы слишком несправедливы! - почти со слезами ответила Мэри.
  - Так же, как и вы. Мне нелегко, скажем, в силу некоторых обстоятельств, быть вежливым. Но это не должно вас пугать, отталкивать или тем более обижать.
  - Да, но это не значит и то, что я хочу испытывать на себе ваши насмешки, молчаливые преследования и дерзкие речи.
  - Вот как? Я разве дерзок?
  - Несомненно!
  Мистер Треверс промолчал. Мэри смело подняла голову и посмотрела на него, желая понять, какое впечатление произвели её слова. Она ждала гнева, но не увидела и тени раздражения. Мистер Треверс улыбался, искренне и открыто. И девушка улыбнулась в ответ.
  - До встречи!
   Мистер Треверс снял шляпу, прощаясь, потом секунду ещё смотрел на Мэри, и пустил Горца рысью. А она стояла и растерянно смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Она была обескуражена и почему-то обрадована, и обиды на мистера Треверса уже не испытывала. И даже сама удивлялась своим поступкам. Она отвечала так смело и, можно сказать, даже дерзко почти незнакомому человеку. И он ничуть не обиделся на неё. Это было так ново и... странно.
  После обеда Мэри немного помузицировала для удовольствия, потом поднялась к себе в комнату и продолжила чтение романа. Когда всё было прочитано, девушка со скуки решила отправиться в гостиную. И пришла как раз вовремя. Матушка уже хотела послать за ней. К чаю ожидались миссис Боунз с тремя дочерьми - Джейн, Эмили и Изабеллой. Миссис Боунз немного уступала по знатности и положению миссис Лодж, но была всё-таки достаточно знатна и богата, чтобы претендовать на уважение со стороны миссис Лодж. Сама же хозяйка Блекберри Холла в связи с этим считала, что лучшей подруги для Мэри, чем красивая и умная, но жадная до своей выгоды, Изабелла Боунз, старшая из трёх сестёр, не найти. Однако Мэри не нравилась Изабелла. Ей претило непомерное увлечение девушки сплетнями, нарядами и украшениями. Она не любила неискренность старшей мисс Боунз. Глупенькая, но искренняя, Мег Камминг привлекала её гораздо больше.
  Когда миссис Боунз с дочерьми вошла, Мэри неловко поклонилась. Изабелла важно прошествовала в гостиную, шелестя пышными юбками, которые она не поленилась одеть в такую тёплую погоду. Выглядела мисс Боунз просто прелестно - с золотистыми локонами, ниспадающими на плечи, в розовой шляпке, украшенной лентами и розами из своего сада, и в таком же розовом шёлковом платье, сшитом по последней моде, которое подчёркивало все её достоинства. Маленькие атласные туфельки прекрасно сидели на её тоненькой ножке, а нитка жемчуга довершала наряд.
  - Здравствуй, Мэри, красавица моя, - покровительственно обняла её мисс Боунз, - Как ты поживаешь, что нового? Я только недавно вернулась из Лондона, и мне безумно интересны местные новости.
  - Право же, ничего нового, всё по-старому, - попыталась отделаться от неё Мэри, задыхаясь от аромата духов, исходившего от Изабеллы.
  - А я всё же слышала некие новости. Говорят, у вас тут новый кавалер появился.
  - Кавалер? Про кого ты, Белла, говоришь?
  - Ну как же, мистер Треверс! Чем не кавалер?
  - Какие глупости! Мистер Треверс презирает, кажется, весь женский род, - ответила Мэри, стараясь, чтобы её слова прозвучали убедительно, и отчаянно желая не покраснеть при этом.
  - Мэри, душка, ты уж слишком наивна! - Белла посмотрела на неё свысока с материнской улыбкой, как смотрят на неразумное дитя. Мэри разозлил этот взгляд, и она с трудом подавила возмущение.
  - Мужчины, как правило, говорят совсем не то, что думают. Мистер Треверс разорён. Точнее обанкротился его отец, но это не меняет сути вещей. Мистеру Треверсу нужны деньги, чтобы выкупить отцовское имение и зажить по-прежнему, как он привык. А самый лёгкий способ получить деньги - это жениться на какой-нибудь девушке, имеющей приличное состояние. В нашей округе таких девушек не слишком-то много, и ты, Мэри, - одна из них.
  - Я? - удивилась мисс Лодж, - помилуй, Белла, ты же знаешь, что мама хочет, чтобы я вышла замуж за Джеймса. Иначе после её смерти имение отойдёт ему. За мной нет никакого состояния.
  - Девочка моя, твой отец, конечно же позаботился о твоём свадебном приданном, и об этом знают все, наверное, кроме тебя самой. Поэтому я и говорю, что мистер Треверс решил начать с тебя. Ему нужны деньги, Мэри, и только они. Но я думаю, ты всё равно и смотреть- то на него не станешь, - он ведь нищий. Правда, любой мужчина может околдовать невинную юную девушку, вроде тебя, если захочет. Но я думаю, ты достаточно умна, чтобы не поддаться его чарам тем более теперь, когда ты предупреждена.
  - Да, конечно, Белла, спасибо тебе большое. - Тихо сказала Мэри. Она сделала вид, что не приняла близко к сердцу слова мисс Боунз и постаралась так же болтать и смеяться, как и всегда. Но после слов Изабеллы, ей стало так невыносимо тяжело на душе, а яркий солнечный день, радовавший Мэри с утра, словно померк. Улыбки Беллы раздражали, а сохранять невозмутимый вид казалось пыткой. Мэри с трудом выдержала ещё полчаса визита семейства Боунз. Наконец, миссис Боунз поднялась, собираясь уходить, а с ней - и её дочери.
  - Ну, всё, дражайшая подруга, нам надо домой, - сказала Изабелла, расцеловав Мэри. - У Эми разболелась голова. Не грусти! Я надеюсь, вы скоро навестите нас. И не забудь, - тут она понизила голос, - что я тебе сказала. Ты слишком доверчива, моя милая. Лучше тебе выйти замуж за Джеймса, да побыстрее, чтоб мистер Треверс переключил своё внимание на более "достойный" его объект. - И Изабелла рассмеялась, словно сказала хорошую шутку.
  Когда они ушли, Мэри вздохнула с облегчением. Она всегда неловко чувствовала себя рядом с Изабеллой, а сегодня эта неловкость возросла ещё больше. После таких, почему-то горьких для неё слов, обронённых мисс Боунз, ей очень хотелось побыть одной, чтобы всё обдумать и записать. Но у миссис Лодж имелось своё мнение, насчёт времяпрепровождения дочери.
  - Мэри, милая, не могла бы ты укутать мне ноги и сесть поближе ко мне, я хочу поговорить с тобой.
  - Да, матушка, конечно, - девушка подавила разочарование и, взяв шерстяной плед, подошла к матери.
  - Мэри, дорогая, тебе нравится Изабелла?
  - Она очень красивая.
  - Да, и в этом ты ей проигрываешь, - и миссис Лодж посмотрела на дочь с сожалением, - но Изабелле уже двадцать шесть лет, а она пока не замужем, не смотря на свою красоту. Хотя у неё ещё есть шансы, но её младшим сёстрам придётся, видимо, нелегко. Ни у Эмили, ни у Джейн нет такой красоты и такого ума и такта, как у Беллы. Ну да ладно, я не об этом. Если ты, Мэри, не поторопишься, тебе тоже придётся окончить свои дни старой девой, и окончить в нищете и болезнях. Я вижу, что ты не особо думаешь о своём будущем. А пора бы уже. Джеймс любит тебя. Из вас выйдет отличная пара. Джеймс, хоть и молод, но очень умён и знатен, а ты, пусть и не красавица, но довольно хороша собой.
  - Но мама, Джеймс не нравится мне настолько, чтобы выйти за него замуж.
  - К сожалению, Мэри, я это вижу, хотя и не могу понять, чем он тебя не устраивает. Мне иногда, право, кажется, что он даже слишком хорош для такой ветреной и мечтательной особы, как ты. Ну, что ж, если ты встретишь равного тебе по положению и состоянию джентльмена из знатного рода с хорошей репутацией и полюбишь его больше, чем Джеймса, я, пожалуй, позволю тебе выйти за него замуж.
  - Благодарю, матушка, - тихо ответила Мэри, про себя подумав, что встретить такого человека, да полюбить его, и чтоб он в ответ тоже её полюбил - непростая задача.
  - Только, Мэри, я повторяю, у тебя мало времени. Твоя молодость скоро увянет, и тогда уже никто не возьмёт тебя замуж. Сейчас в цене только молодость и красота. Поторопись, пожалуйста, с выбором жениха.
  - Хорошо, мама. Можно мне идти?
  - Да, конечно. И напомни Нэнси, чтобы она сегодня приготовила гуся. Только пусть приготовит его, как я говорила. В прошлый раз гусь был жёсткий, и у меня началось несварение. Пришлось вызывать доктора.
  Мэри вышла из гостиной и, передав Нэнси матушкины распоряжения, поднялась к себе. Она очень устала, а мысли, которые всколыхнула Белла, не давали отдохнуть.
  "Май, Блекберри-Холл.
  Боже, какую глупость сказала Белла! Зачем она вообще заговорила об этом? Какая у неё была цель? Она хотел нарочно помучить меня? Я всегда её недолюбливала, но сегодня, кажется, готова была просто возненавидеть. Хотя сама не пойму, почему меня так задели её слова о мистере Треверсе. Ну, ищет он богатую жену, и пусть ищет, как меня-то это касается? Почему я так расстроилась, когда Изабелла рассказала мне про него? Она просто захотела меня предостеречь от опрометчивого шага. Но я вовсе и не собиралась делать никакого шага в этом направлении.
  Или мне жалко мистера Треверса? Он-то, кажется, больший джентльмен, чем все здешние. И он не заслуживает такого осуждения и насмешек, потому как не сделал ничего плохого. А несправедливость мне всегда претила. Пусть мистер Треверс и не очень приятный собеседник, но, наверное, на это у него свои причины".
  Мэри вспоминала, как он дал ей Горца, и как они разговаривали сегодня утром. В их разговоре ровным счётом ничего не было. Почему Белла намекнула на опрометчивый шаг? С чего она взяла, что мистер Треверс хочет жениться на ней? Подумав об этом, Мэри почему-то покраснела. Нет, это всё неправда! И если бы мистер Треверс даже сделал ей предложение, она бы отказалась, потому что его добрые слова и поступки вовсе не отменяют его дерзости. Тогда почему же она так расстроилась из-за слов Беллы? Мэри думала об этом весь остаток дня, и то отметала одни мысли, то соглашалась с другими. Так и не найдя разгадки, она легла спать в смятении чувств. Ночью ей снилась Белла, которую спасал от дождя мистер Треверс.
  
  Глава 4.
  Несколько дней шёл дождь, и Мэри изнывала от скуки. В Стоунс приехала Эмма с детьми, и Мег было не до неё. Надежда развеять скуку возлагалась только на вечер с танцами или бал, как его здесь называли. В этом году миссис Лодж хотела устроить его пораньше. И Мэри жила сейчас только ожиданием этого вечера. С бала в Блекберри-Холле традиционно начинался танцевальный сезон. Потом пойдут вечера в Стоунсе и Праудс Хилле - имении Боунзов.
  Пока велись приготовления к балу, Мэри вместо того, чтобы заказывать у портного себе новое платье и подбирать туфельки в тон ему (до чего она в прошлом году была большая охотница), бесцельно бродила по дому. Она сама не знала, почему ждала танцев с таким нетерпением и чего хотела получить от вечера, но мысли её непременно возвращались к одной фигуре из её жизни.
  - Мистер Камминг, - доложил слуга, нарушив уединение миссис Лодж, отдававшей указания по поводу танцев. Тотчас было послано за Мэри.
  - Мисс Лодж, очень рад вас видеть.
  Мэри молча поклонилась. Ей не хотелось, как раньше, обсуждать с кузеном книги или говорить о новых веяньях в искусстве. Она вообще не желала его видеть. Хотя Джеймс Камминг был, в общем-то, приятным молодым человеком, красивым внешне, правда довольно глуповатым и ограниченным, но раньше Мэри просто этого не замечала. Сейчас же эти его недостатки прямо-таки бросались в глаза.
  - Мэри, вы собираетесь присутствовать на балу?
  - Разумеется, - девушка даже удивилась. Странно, зачем кузен задаёт ей такие вопросы?
  - Тогда я имею честь танцевать с вами первый танец.
  - Хорошо, - Мэри не могла отказать Каммингу без видимой причины. Но ей совсем не хотелось танцевать с ним, - а Мег с Эммой придут?
  - Я надеюсь, ведь они приглашены. По правде говоря, дорогая кузина, только между нами, лучше бы Мег всё-таки отправилась к вам. Сидение дома ей не на пользу. Она, к сожалению, влюбилась. И полбеды бы, если в достойного человека, но она влюбилась в этого проклятого Треверса!
  - Как интересно! - воскликнула Мэри. А что она могла ещё сказать?
  - Интересно? Вот уж не ожидал такого ответа.
  - Я хотела сказать, что для меня это новость и новость неприятная, - спохватилась Мэри.
  - Да, я знаю, что вы очень дружны с моей сестрой и вы, как нельзя лучше, наверное, понимаете всю опрометчивость её влюблённости.
  - Боюсь, Джеймс, я всё же не достаточно понимаю, в чём же эта опрометчивость заключается.
  - Как? Вы, право, меня удивляете, кузина. У мистера Треверса нет ни гроша за душой, прошлое его достаточно темно, никто ничего о нём не знает, и друзей у него близких нет. Ведь полковник Фарджел сам с ним познакомился только недавно. Прадед его приобрёл состояние торговлей, а это тоже не характеризует мистера Треверса с хорошей стороны. Потом, судя по всему, он человек неприятный и дерзкий. Худшего мужа для Маргарет я и представить не могу.
  Мэри немного помедлила с ответом, а потом всё же сказала:
  - Да, я надеюсь, Мег скоро излечится от своей влюблённости.
  - Я тоже. И очень верю, что ваш танцевальный вечер будет, как нельзя, кстати, в этом деле. Я постараюсь отвлечь её другими кавалерами, а вы, Мэри, уж объясните ей всю несуразность её выбора.
  - Я постараюсь. Но как так получилось, что она влюбилась? Я ведь недавно виделась с Мег.
  - О, этой глупышке достаточно и одной встречи, чтоб возомнить себя влюблённой. Полковник Фарджел приезжал ко мне поохотиться, а мистер Треверс, по моему любезному приглашению остался на попечение Мег и матушки. Не знаю, о чём они там говорили, но Мег представилось, что она влюбилась, о чём она мне и сообщила по секрету. Но между нами, кузина, естественно, не может быть секретов. Хотя мне хотелось бы, чтобы эта новость так и осталась между нами.
  - Конечно, кузен.
  - Вот и прекрасно. Тогда до встречи на балу, мисс Лодж.
  Джеймс откланялся и ушёл. А Мэри не могла никак прийти в себя. Каждый новый день приносил ей интересные сюрпризы. После бесплодных попыток разобраться в своих чувствах, она оставила эту затею и в сильном нетерпении ждала танцев. Но ей пришлось томиться ожиданием ещё целых три дня, прежде чем, наконец, всё было готово, гости приглашены, а им с матушкой осталось только играть роль радушных хозяек.
  Естественно, Мэри, как дочь хозяйки Блекберри Холла была в центре внимания, в том числе и мужского. Но её сегодня это почему-то не радовало. Она искала глазами среди гостей один персонаж. Девушка знала, что маменька не могла не отдать дань старой дружбе, и мистер Треверс вместе с мистером Фарджелом были приглашены. Правда, пока она нигде не могла его найти. Вдруг она увидела, что мисс Боунз смотрит на неё и, испугавшись, что её действия сочтут нескромными, опустила глаза.
  Долго смущаться ей не пришлось - начались танцы, и Камминг завладел её вниманием. Он ни на минуту не замолкал во время танца, спрашивал о вещах, которые её раньше интересовали, рассказывал забавные случаи на охоте и интересные новости из Лондона, откуда Эмма приехала погостить. Но сегодня мысли Мэри были очень далеко от этих безопасных тем. Она не заметила, как окончился танец. Камминг, извинившись перед ней, ушёл, сказав, что пообещал следующий танец Мег. Мэри осталась одна, но не успела она ещё даже вернуться к своим мыслям, как услышала:
  - Мисс Лодж, можно пригласить вас на танец?
  Мэри подняла голову. Перед ней стоял мистер Треверс, и, в этот раз, с почтительной улыбкой на лице. Видимо, их прошлый разговор не был забыт им. Мэри согласилась, причём с куда большей радостью, наверное, чем позволяли приличия, а сердце в груди сильно-сильно застучало.
  - Ну что, вы, надеюсь, больше не попадали под дождь?
  - Нет.
  - Вот и хорошо.
  Какое-то время они танцевали молча.
  - Неплохая пара. - Нарушил мистер Треверс молчание и кивком головы указал влево. Мэри обернулась туда. Её кузен танцевал с Изабеллой Боунз. Смотрелись они действительно неплохо и, по-видимому, были очень довольны обществом друг друга.
  - Но он обещал танцевать с Мег, - невольно вырвалось у Мэри.
  - Кто такая Мег? - спросил мистер Треверс.
  - Моя кузина - Маргаретт Камминг, сестра Джеймса, - Мэри указала глазами на Мег.
  - Да, помнится, ваш кузен познакомил нас, а сам, с Фарджелом отправился охотиться. Правда, боюсь, я не помню, о чём разговаривал с мисс и миссис Камминг. Мой ум был занят другими мыслями. Я не люблю скучные салонные разговоры.
  - Я надеюсь, что вы всё-таки вспомните, о чём разговаривали с Мег, ибо она после того разговора осталась к вам неравнодушна.
  - Помилуйте! - на лице Треверса отразилось такое изумление, что Мэри пожалела и его и Мег, ибо объект чувств кузины до сего момента даже не догадывался об этих самых чувствах. Но почему-то ей стало и радостно, словно не Мег, а она сама была влюблена. Какая глупость!
  Танец кончился, партнёры разошлись. Следующий танец Мэри пропускала, потом пару раз танцевала с полковником Фарджелом и мистером Эдгаром Кирком (сыном миссис Кирк - щеголеватым и напыщенным молодым человеком). Затем её вниманием опять завладел Джеймс, не дав опомниться. Наконец, и он ушёл, решив сыграть партию в вист вместе с миссис Лодж, миссис Камминг, миссис Кирк и мистером Броуди - мужем Эммы. Мэри наконец-то вздохнула свободно.
  Мистер Треверс не приглашал её больше. Но он почти и не танцевал вовсе. Мэри наблюдала украдкой за ним весь вечер и заметила, как он стал осторожен с Маргаретт. Он старался даже не смотреть в сторону мисс Камминг и не подавать лишних надежд. Девушка осталась довольна этой его сдержанностью. Всё-таки благородную натуру нельзя спрятать. Мэри даже вдруг в каком-то ослеплении подумала, что тому их разговору в саду мистер Треверс обязан своим сегодняшним приятным поведением. Однако через какое-то время её надежды были жестоко развеяны. Она услышала опять насмешливый голос. В беседе с Фарджелом, мистер Треверс высмеивал современных легкомысленных девиц, у которых на уме одни романы. Мэри обернулась, желая возненавидеть обладателя этого голоса и краснея от досады, в надежде, что Мег не слышала этих слов. Но Мег болтала с Эммой и не обращала внимания ровным счётом ни на что вокруг.
  Тогда Мэри облегчённо вздохнула и отошла в дальний конец залы. Ей хотелось побыть одной - танцы почему-то сильно её утомили. Убедившись, что никто на неё не смотрит, девушка вышла в сад. В это время здесь было прекрасно. Освежённые вечерней росой, стояли нарциссы и тюльпаны в ряд возле тропинки, словно нежные дамы и благородные кавалеры, покачиваясь под тёплым весенним ветерком. В воздухе витал аромат цветущих яблонь. На деревьях заливались соловьи, издавая незамысловатые, но мелодичные трели. В небе появлялись первые звёзды. А яркая, жёлтая луна благосклонно улыбалась с небосвода. В саду было светло, почти как днём. Лунный свет падал на тропинки, серебрил листву деревьев, скользил по кустам ежевики и освещал мир вокруг каким-то необыкновенным светом.
  Мэри посмотрела по сторонам и, убедившись, что никто её не видит, сбежала с тропинки к деревьям. Лицо её выражало восторг. Так редко, так невыносимо редко она чувствовала красоту природы и могла немного отдохнуть от скучных будней, побыть собой! Девушка обняла ствол дерева и застыла, в немом восхищении глядя на звёздное небо. Сейчас она меньше всего думала о своём платье - помнётся оно, или испачкается, попадёт ей от маменьки за это, или нет. Мэри хотела хотя бы чуть-чуть насладиться красотой природы и тишиной, когда не надо никуда спешить и вести себя чинно и чопорно. В тишине и безмолвном восхищении прошло несколько минут. Потом она грустно вздохнула, поправила платье и повернулась к Блекберри Холлу. Ей так не хотелось возвращаться в душную залу. Больше всего на свете она желала спрятаться с дневником где-нибудь в укромной части дома. Но, увы, это было невыполнимо.
  Мэри повернулась и, сделав пару шагов по направлению к дому, застыла, увидев на тропинке мистера Треверса. Он молча стоял и просто смотрел на неё с каким-то непонятным выражением на лице. Девушка испугалась, что он опять будет насмехаться над тем, что ей дорого, и гордо подняла голову, готовая к отпору. Но, против обыкновения, мистер Треверс не стал смеяться. Лицо его было серьёзней обычного.
  - Мисс Лодж, почему вы не танцуете?
  - Я вышла подышать свежим воздухом. А почему не танцуете вы?
  - По той же причине. У вас изумительно красивый сад. Он напомнил мне сад в Мэйплзе - нашем фамильном имении, которое теперь, увы, мне не принадлежит, - Мистер Треверс замолчал, и на лицо его словно набежала тень каких-то грустных воспоминаний. Потом, видимо успокоившись, он продолжил, - Мэйплз так красив в это время года. Старинный дом утопает в зелени - вязы, дубы, буки и клёны, целая аллея клёнов. Мой отец так любил их и гордился тем, что наш дом назван в честь этих простых, но красивых деревьев. Увы, новый владелец Мейплза вырубил почти все клёны.
  Мистер Треверс замолчал. А Мэри с удивлением увидела на его лице выражение боли. Он почти не сдерживал чувства, когда говорил о Мейплзе, голос его дрожал. Мистер Треверс сейчас не был похож на того насмешливого и самоуверенного молодого человека, которого знала она.
  Интересно, какие воспоминания будит в нём образ Мейплза? Увлечённая необычной откровенностью Треверса, боясь спугнуть её, Мэри всё же робко спросила:
  - А вы не можете выкупить имение со временем?
  - Со временем, возможно, мисс Лодж. Но это будет очень долгое время, - грустно улыбнулся он, - ибо моё теперешнее состояние едва позволяет мне содержать маленький домик и моего Горца.
  Они замолчали. Мэри не знала, что сказать. Ей было так необыкновенно хорошо, и в то же время она чувствовала непонятную робость, словно прикоснулась к тому, что было скрыто и не предназначалось для людских глаз. Сегодня мистер Треверс был так прост с ней, и в то же время она немного боялась его, такого непохожего на себя. Она медленно и машинально свернула с аллеи и пошла по тропинке, её спутник последовал за ней.
  - Мисс Лодж, я обдумал наш прошлый разговор. Вам, наверно, сейчас также неприятно моё общество, но вы молчите, боясь обидеть меня. А я молчаливый спутник, это да. Я не умею, и никогда не умел развлекать даму разговорами. Скажите честно, и если вам неприятно моё присутствие, то я уйду.
  - Нет, мне вовсе не неприятно, - сказав это, Мэри покраснела и потупилась, но потом быстро подняла глаза и добавила, - Лучше будьте таким, как сейчас, всегда, и оно мне будет даже нравиться.
  - А какой я сейчас?
  - Вы не насмешлив и не делаете вид, будто презираете весь мир.
  - Вот как! Ну, что ж! Договорились, - в голосе мистера Треверса опять зазвучала насмешка, но, казалось, что в этот раз она была напускная. Мэри заметила это, и страх перед его дерзостью и самоуверенностью перестал её тревожить. Она начинала понимать Треверса.
  - Расскажите ещё про Мейплз, - попросила Мэри.
  - Это красивейшее имение из всех, в которых я когда-либо бывал. Благодаря моей матери, её настоянию, Мейплз стал именно тем, чем он есть - не просто родовым имением, а родным и уютным домом. Я помню светлую мебель, красивое убранство комнат. Матушка умела расставить все эти женские безделушки, вазы, статуэтки так, чтобы они смотрелись красиво и гармонично, не бросаясь в глаза, но создавая уют. В комнатах всегда стояли цветы, очень много свежих цветов. Солнечные лучики из открытых окон весело прыгали по стенам и золотили обои. Матушка не любила тяжёлые портьеры, закрывавшие окна, и поэтому в Мейплзе всегда было много света. Из дома через чёрный ход я всегда выбегал прямо в сад. И сад был похож на ваш. Всё цвело и росло так, как хотелось ему, а не садовнику.
  Мэри слушала с удовольствием и грезила о счастье, которое было у мистера Треверса, пусть неуловимое, как солнечный лучик, но оно было! А много ли у неё в жизни по-настоящему счастливых моментов?
  Из грёз её прозаично вывел голос Изабеллы Боунз.
  - Эмми, иди сюда! Я так устала от этих танцев!
  Мистер Треверс, услышав голос, свернул с тропинки и удалился куда-то в глубину сада. Мэри была ему благодарна - ей ни к чему сплетни. Она медленно направилась к дому. Тропинка повернула на освещённую аллею. По аллее, навстречу ей, шли Изабелла и Эмили Боунз.
  - Мэри, душка! Я смотрю, ты тоже устала танцевать. Твоя маменька, если уж устроит танцы, так они не закончатся, пока все не затанцуются до смерти.
  - Да, Белла верно говорит. Мы насилу сбежали от своих кавалеров, правда, пообещав вернуться. - глупо хихикнула Эмили и кокетливо поправила причёску.
  - Джеймс Камминг, кстати говоря, недурно танцует. И почему ты за него никак не хочешь выйти замуж?
  Мэри пропустила последний вопрос Беллы мимо ушей. Она показала им с сестрой скамейку в саду под цветущей яблоней и из вежливости осталась побеседовать с ними на какое-то время. На неё посыпались вопросы касательно устройства танцев и фасона шляпок, потом обе мисс Боунз перешли к обсуждению кавалеров и дам, присутствовавших на балу.
  - Ах, Мэри! Как тебе повезло с кавалером! Твой кузен такой красивый! - Восхищённо прощебетала Эмили.
  - Мэри, душка, тебе понравился мистер Треверс? Ты ведь с ним сегодня танцевала. - Внезапно перевела разговор на другую тему Изабелла.
  - Я бы отказалась - Вмешалась Эмми. - Он такой противный!
  - Он неплохо танцует. - Осторожно ответила Мэри. Интересно, зачем Белла поменяла тему?
  - Да, танцор из него хороший, но только танцор. Надеюсь, он для тебя по-прежнему так же непривлекателен, как и был? - и, не дожидаясь ответа, Изабелла продолжила, - Ты знаешь, что его усадьбу, Мейплз, кажется, купили наши дальние родственники - Элмотты? А миссис Элмотт терпеть не может клёны. Она приказала вырубить их все вокруг Мейплза. Так, представь себе, мистер Треверс, говорят, чуть с ума не сошёл от горя, узнав, что вырубили эти клёны. Вот это сентиментальность! Ни один уважающий себя человек так из-за каких-то деревьев убиваться не будет. Мистер Треверс за то, чтобы выкупить своё имение у Элмоттов, наверное, всё отдаст. Да только у него денег нет, а мистер Элмотт уже не первое имение покупал, а потом продавал - его супруге не подходил климат или дом был слишком маленький и наоборот. Одним словом, он уже отчаялся найти имение, которое бы всем её устроило. И тут - Мейплз. Говорят, он ей понравился. А, значит, шансы на выкуп имения у мистера Треверса невелики. А сдать в аренду или заложить его он не смог - тогда бы не хватило денег оплатить долги, оставленные его папашей. Вот и пришлось продать Мейплз, а теперь он жалеет об этом и богатую невесту ищет, чтобы двух зайцев разом убить. - Белла замолчала.
  Мэри едва сдерживалась - такое отвращение вызвали у неё слова старшей мисс Боунз. И когда она заговорила, голос от напряжения зазвучал слишком резко.
  - Белла, я не вижу ничего предосудительного в привязанности человека к его дому, где он провёл, может быть, лучшие годы в своей жизни.
  - Да, Мэри, конечно, ничего предосудительного, если привязанность эта обоснована разумом и практическими интересами. Моя мать всё детство провела в Инглсдейле, однако она была рада переехать в Праудс Хилл, как только представилась возможность. Поскольку Праудс богаче обставлен и сад у него шире и целых два пруда сзади дома, вместо одного. А маменька очень ценит количество, глубину и ширину прудов. А когда новые владельцы решили вырубить в Инглсдейле старые вязы, маменька только обрадовалась, что будет больше места и солнечного света. - Закончив эту тираду, Изабелла посмотрела на Мэри с жалостью и насмешкой.
  - Я думаю, мне пора возвращаться, а то матушка будет недовольна, - вместо ответа произнесла мисс Лодж, стараясь не смотреть на Изабеллу. Ибо взгляд её сказал бы той, как сильно Мэри в этот момент ненавидела их обоих. И, расправив плечи, и, подняв голову, она пошла прочь от скамейки, где сидели, кажется удивлённые такой вспышкой, обе мисс Боунз.
  Едва лишь она вернулась на главную аллею, её нагнал мистер Треверс. Мэри видела, что он рассержен. Голос его немного дрожал, когда он заговорил.
  - Что, ваши подруги, кажется, не любят сантиментов?
  - Терпеть не могу всё их лицемерное семейство!
  И Мэри с силой ударила носком туфельки по гравию на аллее. Камешки разлетелись в разные стороны.
  Мистер Треверс понимающе улыбнулся такой несдержанности, а потом добавил:
  - Я случайно слышал ваш разговор. Это, конечно, нехорошо, но я боялся пошевелиться и выдать себя. Мейплз очень дорог мне, вы даже не представляете как. Ведь всё в нём связано с моей матушкой, - мистер Треверс замолчал и замедлил шаг. Мэри наоборот пошла быстрее, чтобы не давать повода для сплетен. Она вошла в залу на несколько минут раньше Треверса и тихо проскользнула в дальний угол.
  Гости уже собирались расходиться. В зале стало свободнее. Мэри увидела одиноко стоявшую Мег недалеко от себя. Эмма с мужем отправились домой пораньше, чтобы вовремя уложить спать детей, оставленных на попечении гувернантки. Джеймс Камминг проводил решающую партию в вист, и Мег, таким образом, оказалась совсем одна.
  - Мегги, как ты? - Приветствовала Мэри кузину.
  - Ой, Мэри, я так рада, что этот бал наконец-то закончился!
  - Почему же?
  - Мистер Треверс ни разу даже словом со мной не перемолвился! - голос Мег задрожал. Она была готова вот-вот расплакаться.
  - Но что случилось? Разве он дал тебе повод надеяться на продолжение знакомства? - задала Мэри вопрос кузине и одновременно себе. "Дал ли он мне повод надеяться на продолжение знакомства? И почему для меня это так важно?"
  - Нет, наверное, - неуверенно ответила Мег, - но разве необходим повод, чтобы надеяться? Мистер Треверс так похож на героя того романа, который я сейчас читаю (помнишь, я тебе рассказывала об этом романе), как будто сошёл со страниц книги. У него правильные черты лица, греческий нос и такие красивые глаза. И он так безумно загадочен! Наверное, мистер Треверс потомок какого-нибудь арабского принца, только он об этом не знает.
  Мэри, слушая тираду Мег, хотелось не то заплакать, не то засмеяться.
  - Мег, милая, ты уверенна, что влюбляются именно во внешность человека? А если бы у мистера Треверса был не греческий нос, а нос картошкой, а уши - большие и оттопыренные, или вообще он был бы некрасив?
  - О, - ответила смущённо Мег, - тогда бы я, наверное, не смогла любить такого человека. Мне надо, чтобы в принце моей мечты всё гармонично сочеталось.
  Мэри рассмеялась про себя такому ответу кузины. Но он заставил её задуматься, а что бы делала она сама, если бы принц её мечты был не так красив, как ей хотелось? Вот мистер Треверс. Он ведь красив, или нет? И Мэри поймала себя на том, что никогда не смотрела на него, с такой точки зрения. Ей был интересен он сам, а вовсе не его внешность.
  А Мег продолжала болтать:
  - Ты, надеюсь, уже не так плохо относишься к мистеру Треверсу, как раньше? Я не прошу тебя влюбляться в него, конечно, но относиться к нему ты должна лучше.
  При слове "влюбляться", у Мэри почему-то сильно-сильно застучало сердце и ей стало жарко. Она на мгновение увидела мистера Треверса в саду, как он рассказывал ей про Мейплз, и какая грусть была в его голосе, когда он говорил о матери.
  - Я соглашусь с тем, что он не такой плохой, как я думала о нём раньше, - осторожно ответила она. А в голове звучало одно слово: "влюбляться".
  Мег говорила ещё что-то, но Мери плохо понимала её. Все мысли и чувства её крутились возле этого злосчастного слова. Потом слуга доложил, что экипаж подан, и Камминги, распрощавшись со всеми, отправились домой. Постепенно разъехались и остальные гости. А Мэри ещё долго пыталась прийти в себя после разговора с Мег.
  
  
  Глава 5.
  Несколько дней после бала были почти ничем не заняты, и Мэри проводила их в праздности и скуке. Слишком долгие умственные усилия, попытки разобраться в себе после разговора с мистером Треверсом и нежелание выходить на свежий воздух привели к тому, что на следующее за этими днями утро, девушка проснулась усталая и разбитая, с головной болью и в каком-то меланхоличном настроении. Она как раз думала, сойти ли ей к завтраку, когда вошла Ненси и сообщила, что матушка зовёт её. Вздохнув, Мэри спустилась к матери. Миссис Лодж сидела в столовой, но не начинала завтрак.
  - Мэри, посыльный принёс почту. Там два письма тебе. Я хочу знать от кого они. Ступай в гостиную, возьми письма и прочитай мне.
  - Хорошо, маменька.
  - Стой! Что с тобой? Ты выглядишь бледной. Ты не заболела?
  - Ничего страшного, у меня просто болит голова.
  - Может быть, послать за мистером Сайлесом?
  - Нет, нет. Она скоро пройдёт. Мне надо только немного подышать свежим воздухом.
   Миссис Лодж обеспокоенно смотрела на дочь. Мэри было неуютно под этим пристальным взглядом. Она смущённо сообщила матери, что пойдёт за письмами. Ей самой было интересно, кто мог писать ей в такой ранний час. Взяв письма со столика в гостиной, она мельком разглядела адресатов. Одно письмо было от Мег, другое от кузена. Об этом она и рассказала матушке.
  - Прочитай письмо от Джеймса! - приказала мать.- Твоя кузина меня не интересует, но, что пишет тебе Джеймс, я хочу знать.
  - Мне и самой это интересно, - тихо сказала Мэри, потом вслух начала читать письмо. Оно содержало всего несколько предложений.
  "Дражайшая кузина! Позвольте выразить вам и вашей почтеннейшей матушке огромную признательность за прекрасный вечер (хотя бы и с опозданием) и разрешите пригласить вас завтра на небольшую прогулку, пикник, так сказать, в живописные холмы Д., в восьми милях от Блекберри Холла. В такую прекрасную погоду грех сидеть дома, и мы вам этого не позволим. Будет всего несколько человек, в том числе и полковник Фарджел. Также я взял на себя смелость пригласить вашу добрую подругу, мисс Изабеллу Боунз. Прошу заранее извинения за моих любезных сестёр, но они, к сожалению, вынуждены были уехать в Лондон. Завтра в десять утра за вами заедет экипаж, ибо я не сомневаюсь в вашем согласии. Засим прощаюсь. Ваш кузен Джеймс Камминг."
  Мэри надо было собраться с мыслями и обдумать письмо. Раздражение на кузена мешалось в ней с любопытством - почему уехала Мег. Но, если разгадка этого вопроса крылась во втором письме, то недоумение и обида по поводу вольности Джеймса не находила оправданий. Он заранее уверен, что она поедет! Почему он это себе позволяет?
  Однако миссис Лодж ничего необычного в письме не увидела.
  - Мэри, конечно же, поезжай. Я буду очень рада, если ты отдохнёшь и развлечёшься на свежем воздухе.
  Девушке совсем не хотелось ехать, тем более с Изабеллой. Но что поделать? Отказаться от предложения тогда, когда все уверены, что она поедет, значит оскорбить их.
  После завтрака, Мэри с письмом Мег отправилась в сад. Ей хотелось внимательно прочитать его и написать ответ.
  "Здравствуй, милая Мэри. Я пишу тебе из Лондона. Матушка отправила меня сюда вместе с Эммой с уверенностью, что за здешними развлечениями я скорее забуду мистера Треверса. А я пишу тебе, что никогда его не забуду. Он ни в какое сравнение не идёт со здешними щеголями и фатами. Его взгляд благороден, их - развязны. Он ведёт себя как джентльмен, они - как нагловатые молодцы. Он одевается всегда изысканно и со вкусом, они же - разряженные петухи. Нет даже никакой возможности, что кто-то из этих лондонских денди понравится мне больше, чем сейчас. Я уже составила своё мнение, и оно не изменится.
  Я не спросила тебя на балу, каков как танцор мистер Треверс. Наверное, он очень хорошо танцует, но ты из-за своего предвзятого к нему отношения, конечно же, этого не заметила. Но я не сомневаюсь, что и в других предметах он покажет себя знатоком. Такова его благородная душа. Он ведь один в один похож на графа Франка Пембертона из нового романа мистера Северса. Те же благородные манеры и, без сомнения, благородная душа. И он так мило осведомлялся о нашем с матушкой здоровье, пока Джеймс и Фарджел охотились. Я это, наверное, никогда не забуду. Его слова всегда в моей душе.
  Ах, сестра моя любимая! Я всегда мечтала влюбиться и, наконец, влюбилась. Ты не представляешь даже, какое это счастье! Я надеюсь, и тебе когда-нибудь доведётся испытать его. Если мистер Треверс когда-нибудь ответит мне взаимностью, я буду самым счастливым человеком на свете. А пока я буду мечтать и молиться.
   Вот теперь страница про "мой предмет" (как выражается одна из лондонских подруг Эммы) закончена, пора, пожалуй, рассказать тебе, как я себя чувствую в этом большом городе. Ну, конечно, сразу по приезду я чувствовала себя очень плохо, и даже несколько раз всплакнула. Но прошёл уже целый день, и я никак не могу прийти в себя после утомительной череды визитов, которые мы обязаны были нанести сразу, и которые будем наносить, чуть ли, не каждый день. Голова кружится от городского шума, сплетен, разговоров, запахов, витрин, прохожих и торговцев. Всё сливается в один сплошной гул.
  Мэри, милая, как только я немного приду в себя, опишу это всё поподробнее. Сейчас написала только свои свежие впечатления, а Эмма уже зовёт на прогулку. Прости, но мне пора одеваться. Передавай привет моему брату.
  P. S. - Эмма купила мне новое платье - белое, кисейное, отделанное по последней моде. И у него такие невозможно-красивые рукава!
  P. P. S - Как у тебя дела? Пиши, не забывай.
  Твоя любящая кузина - Мег Камминг".
  Мэри читала это письмо со смешанными чувствами. Ей было местами смешно, местами грустно. Она немного завидовала легкомыслию Мег. В её головке прекрасно соседствовали мистер Треверс и новое платье. Сама она отчего-то совсем недавно перестала интересоваться какими-либо нарядами. Их прочно вытеснил из головы один человек. Но ведь она не влюблена! Почему же тогда она позавидовала кузине? Или влюблена? Мэри потрясённо встала со скамейки в саду, где читала письмо и прижала его машинально к груди. Что с ней творится? Почему ей приятно вспоминать слова мистера Треверса, его походку, его взгляд, его поступки? Как такое возможно? Постепенно ей становились всё понятней и понятней её чувства. Она пугалась этого и... радовалась. Мэри очень надеялась, что мистера Треверса не будет на завтрашней прогулке, хотя ей безумно этого хотелось. Немного смирив бешено стучащее сердце, она вернулась в Блекберри Холл, поднялась к себе и начала писать ответ.
  "Дорогая Мег, очень надеюсь, что ты проведёшь в Лондоне прекрасные дни и потом, конечно же, мне расскажешь. У нас всё по-старому. После танцев у меня немного болит голова, но это всё чепуха.
  Твой брат пригласил меня на завтра на пикник. Не скажу, что я рада возможности провести свой досуг в его обществе и обществе Изабеллы. (Ты знаешь, она никогда не нравилась мне). Но, увы, отказаться не представляется возможным. После пикника я, конечно, напишу тебе обо всём. Хотя, боюсь, это будут не очень приятные и интересные новости.
  По поводу предмета, о котором ты так вздыхаешь, у меня нет новостей. После бала я не видела его. Боюсь, что и на пикнике его не будет, поэтому придётся тебе поискать другого информатора.
  Твоя любящая кузина - Мэри Лодж"
  Мэри писала это письмо с большой неохотой и с трудом выдавила из себя несколько коротких предложений. Ей было тяжело писать о безразличии к некоему "предмету". Но она почему-то не могла рассказать об этом подруге. Это всё было настолько лично, что ей не хотелось ни с кем делиться.
  Потом она отдала письмо Джону, чтобы он отнёс его на почту с утренней корреспонденцией, и заняла себя мыслями о пикнике. Погода была прекрасная, а "холмы Д.", упоминавшиеся в письме Джеймса, оставляли надежду, что это мероприятие всё-таки будет, хотя бы отчасти, приятным. Мэри знала эти холмы, поросшие сейчас травой и первыми неброскими цветами. И, каждый раз, когда она поднималась на них, у неё захватывало дух от видов, открывавшихся взору. Если бы она умела рисовать лучше, чем посредственно, то, разумеется, запечатлела бы эту красоту. Но, увы, её рисунки быль очень далеки от совершенства, так что она стыдилась появляться с мольбертом на людях.
  Что же ждёт её на пикнике? Несомненно, прекрасный вид с холмов, но также и скучная и высокомерная болтовня Беллы, которая вряд ли позволит этим видом насладиться. Кузен, наверное, пригласит ещё несколько человек, и будет без устали общаться с ними на тему охоты. Вот только полковник Фарджел, на него одна надежда, что они все не умрут от смертной скуки. Мэри хотелось поговорить с полковником, вспомнить детство. Ведь когда она была маленькой, Фарджел часто приходил играть с ней. Правда, это было так давно, что почти стёрлось из памяти. Но она надеялась воскресить эти моменты.
  На завтра всё было готово для пикника, и Мэри благополучно села в экипаж, присланный за ней. Экипаж привёз её в Стоунс, где уже ждали мистер Камминг, обе мисс Боунз (приглашать одну Беллу было невежливо и пригласили всех, но младшая, Джейн, отказалась), мисс Кирк, мистер Эдгар Кирк и полковник Фарджел. Миссис Камминг торжественно поручила заботам полковника всех девушек, как самому старшему из компании. Девушек усадили в экипаж, мужчины оседлали коней, и процессия тронулась в путь.
  Больше всех, пока они ехали, говорила Эмили. Шарлотта Кирк с восторгом слушала её и поддакивала. Разница в положении между этими девушками была не столь заметна, чтобы мешать им подружиться, насколько это возможно, при отсутствии каких бы то ни было других интересов, кроме кавалеров, фасонов шляпок и платьев. Изабелла смотрела на них свысока, словно сознавая своё превосходство, как внешнее, так и внутреннее. Она сегодня была неотразима, впрочем, как и всегда. Светло-синий прогулочный костюм, лёгкие полусапожки на шнуровке и синяя шляпа, украшенная цветами. Мэри, наблюдая эту красоту, сознавала, что безнадёжно проигрывает в этом Белле, и удивлялась, как ещё Джеймс не увлёкся ею. Она ведь по сути совсем не знала кузена. Его мечты и мысли были ей недоступны. И это всегда отталкивало девушку, не давая ей влюбиться в кузена. Она ценила искренность. Но разве мистер Треверс был с ней искренен? Вспоминая его слова про Мейплз, его голос, когда он говорил о клёнах, ей казалось, что она могла твёрдо ответить "да". И это наполняло её сердце гордостью. Мэри чувствовала, что мистер Треверс отличается от Джеймса, как стальная шпага от серебряной вилки.
  Внезапно её отвлекли от приятных мыслей. Белла наклонилась к ней и зашептала:
  - Мэри, представляешь, у мистера Треверса была невеста, с которой он, конечно, был помолвлен. Я сама лишь недавно узнала эту историю. И, конечно, хочу тебя предостеречь. Свадьбу ведь уже назначили, но внезапно случилась эта жуткая трагедия с его отцом и, не знаю, что там вышло, но невеста, не будь глупа, разорвала помолвку. Сейчас она замужем за богатым человеком и уж, конечно, не жалеет об этом. А мистер Треверс принялся искать себе новую богатую невесту. И, самое интересное то, что Элмотты, купившие Мейплз, знают эту девушку. Теперь она миссис Кронфорд, миссис Сара Кронфорд из С., в сорока милях отсюда.
  Пустив такую шпильку, Белла успокоилась и замолчала. Тогда как Мэри не могла думать ни о чём другом. Теперь её не занимал предстоящий пикник. Она вспоминала мистера Треверса, его поступки и поведение с начала их знакомства. О, теперь она хорошо понимала, чем вызвана его дерзость. Как, наверное, тяжело, когда предают близкие люди. Не просто уходят, а предают.
  Мысли девушки плавно перетекли на миссис Сару Кронфорд. Что толкнуло её на этот шаг? Неужели его бедность? Но это глупость! Неужто он для неё так мало значил, что она променяла его на богатство и положение в обществе? А мистер Треверс? Как он воспринял её предательство? Любил ли он её? Может, потому его поведение было таким дерзким и вызывающим, что сердечная рана ещё не зажила? Мэри почувствовала острую жалость к мистеру Треверсу. Ей захотелось утешить его, дать понять, что она знает его боль.
  Между тем, пока две девушки были заняты обсуждением кавалеров, еще одна - своим превосходством, а другая - собственными мыслями, экипаж прибыл на место, проехав некоторое количество спусков и подъёмов. Дальше надо было немного пройтись. Кучер вынимал корзины с провизией. Джеймс встречал их. Остальные джентльмены, прибывшие немного раньше, уже обустроили поляну для пикника.
  Мэри вышла из экипажа, и у неё захватило дух. Дорога здесь поворачивала на Л., небольшой городок. А прямо, насколько хватало глаз, простирались поля и холмы, кое-где разбавленные небольшими перелесками. Свежая весенняя зелень покрывала холмы, и они казались изумрудными горами с вкраплениями разноцветных камней - маленьких луговых цветов. Мэри наслаждалась каждым шагом и каждым вдохом, (правда ни на секунду не забывая о мистере Треверсе), пока они под водительством Джеймса шли к месту пикника. Мистер Камминг привёл их в небольшую буковую рощицу у подножия холма. Здесь, на поляне, между деревьев расположились джентльмены с провизией. Лошади были стреножены и паслись неподалёку.
  Дам встретили и завели разговоры о погоде и красоте местных пейзажей, потом начали разгадывать шарады. Мистер Кирк сыпал глупыми комплиментами в адрес Эмили Боунз. Та улыбалась и краснела. Джеймс после неудачной попытки завести с Мэри разговор об охоте, переключил своё внимание на Изабеллу. Пикник становился всё более и более скучным.
  Занятая своими мыслями, Мэри потихоньку ускользнула от всех и взобралась на холм, с которого открывался чудесный вид на горизонт. Она стояла несколько прекрасных минут, наслаждалась этим видом, потом повернулась, собравшись побродить среди зелени, и почти столкнулась с полковником Фарджелом.
  - Мисс Лодж, я не помешаю вам?
  - О, конечно, нет, полковник! Мне очень приятно вас видеть, - с живостью ответила Мэри.
  - Какой красивый вид открывается с этого холма.
  - Да, очень!
  Полковник немного помолчал, а потом мечтательным голосом продолжил:
  - Мисс Лодж, вы помните, как я играл с вами, когда вы были маленькой милой девочкой?
  - Да, немного, - отозвалась Мэри, - я как раз об этом недавно вспоминала. Только я была отнюдь не милой девочкой!
  - Ну мне вы казались милой в любом случае, - засмеялся полковник, - я был бы очень рад возобновить наши дружеские встречи. Всё-таки по возрасту я вам в отцы гожусь, а значит, и поучать иной раз, и наставлять на путь истинный, как отец имею право.
  - Я была бы рада этому вдвойне. Хотя я уже, увы, не ребёнок.
  - Для меня вы всегда останетесь маленькой девочкой. Мне даже сейчас кажется, что вы так совсем и не выросли.
  - Нет, как же, выросла. Вот уже какая большая. - Мэри притворно нахмурилась и топнула ножкой. Глаза её смеялись. Полковник разбудил её детские воспоминания, к которым она всегда возвращалась с радостью.
  - А вот и не выросли, пока меня не было. Хотя я и довольно долго не заглядывал к вам.
  - И где же вы были?
  - Я был в разных местах, куда изволила забросить меня судьба. Был и в Индии, - отвечая на незаданный вопрос, произнёс Фарджел.
  - Это там вы познакомились с мистером Треверсом? - внезапно спросила Мэри и сама не поняла, как это имя слетело у неё с языка.
  - Да, - полковник внимательно посмотрел на неё, а потом усмехнулся, - Колин сопровождал отца по делам в Индию. Но дела мистера Роберта Треверса внезапно пошли плохо, а здоровье пошатнулось, и Колину пришлось остаться.
  Мэри вздрогнула, услышав имя мистера Треверса, Колин. Она забыла, что его так зовут. А Фарджел продолжал:
  - Треверс хороший человек, настоящий джентльмен. Я ценю его дружбу. Он очень любил своего отца и мать. Но мать, Марианна, умерла в Мейплзе, вторыми родами, когда он был совсем маленьким, а отец - скончался в Индии через несколько лет после нашего знакомства. Он очень тяжело пережил эту потерю. Это в некоторой мере извиняет и объясняет его дерзкое поведение, которое так шокирует местное общество.
  Полковник словно угадал мысли Мэри и рассказал то, что ей больше всего хотелось услышать. Но всё равно осталась какая-то недосказанность. Он ни словом не обмолвился о миссис Кронфорд. И тогда девушка решилась спросить сама о том, что больше всего интересовало её:
  - Полковник, я слышала, что у мистера Треверса была невеста.
  Фарджел внимательно посмотрел на Мэри, а потом осторожно ответил:
  - Была. Колин влюбился, как мальчишка. Сара - неплохая девушка, никто, по крайней мере, про неё ничего плохого не смог бы сказать, но очень легкомысленная и поверхностная - ни глубоких чувств, ни острого ума. Зато её красота затмевала всё. Она была так похожа на ангела, когда сидела и смиренно вышивала в ожидании других занятий, что мужчины неизменно складывали свои сердца к её ногам. Не устоял и Колин. Не знаю уж, какие у неё были мысли. Возможно, он тоже ей понравился. Но, знаете, между "нравиться" и настоящим чувством очень большая пропасть. Как бы там ни было, но Колин сделал ей предложение, и она согласилась. Начали готовиться к свадьбе. Я держал свои мысли при себе, думал, что всё это мне только кажется. Тем более что и Роберту, отцу Колина, девушка нравилась. Но потом случилось это несчастье с самим Робертом, которое всё расставило по своим местам. Сара не захотела всю жизнь прожить в нищете. Она привыкла к роскоши и удовольствиям. И она разорвала помолвку. Как потом оказалось, за ней давно ухаживал один пожилой и богатый франт, мистер Кронфорд. Вот она и соблазнилась на такой союз, ни секунды не подумав о чувствах своего бывшего жениха. И это, конечно, было к лучшему. Надеюсь, что сейчас Колин понял, что за её красивой внешностью ровным счётом ничего более глубокого не скрывается, и что Всевышний уберёг его от опрометчивого шага. Но тогда-то ему пришлось вдвойне плохо.
   Фарджел завершил свой рассказ и замолчал. Но Мэри даже этого не заметила, полностью отдавшись своим мыслям. Какое-то чувство, так похожее на ревность, постепенно завладело ей. Но какое ей-то дело до этой Сары? Пусть мистер Треверс ещё даже любит её, что ей за дело? Мэри не знала, почему ей стало жарко, и боль, почти ощутимая, накрыла сердце. Но она справится, всё пройдёт. Будут ещё встречи, и она узнает, она поймёт, есть ли надежда. Она не отдавала себе отчёт в своих чувствах, только понимала, что они очень плотно, так что не разорвать, связаны с мистером Треверсом.
  - Мисс Лодж? - Отвлёк её от своих мыслей полковник.
  - Да?
  - Мисс Лодж, Колин очень хороший и достойный человек. - Полковник смотрел на неё и улыбался.
  Мэри покраснела и отвернулась от полковника. Она знала, о чём он подумал, и зачем сказал эту фразу. Ей было приятно, что он понял и заметил без слов то, что, слава Богу, пока ещё никто не знает. Или ему рассказал мистер Треверс? Она только подумала об этом, и сердце застучало сильно-сильно. Возможно ли такое? Возможно ли, что мистер Треверс...? Чтоб унять бешено застучавшее сердце, Мэри бросилась бегом вниз по склону. Полковник Фарджел спустился вслед за ней.
  Пока их не было, компания заскучала. Шарлотта и Эмили ушли прогуляться по окрестностям. Изабелла с трудом сдерживала зевоту. Два джентльмена рассуждали о мастях и стати лошадей. Когда Мэри, успокоившись, присоединилась к компании, ей искренне обрадовались. Камминг предложил прогуляться. Его предложение с радостью приняли и, дождавшись полковника, Эмили и Шарлотту, отправились исследовать прекрасную природу.
  Всю дорогу мистер Камминг делил своё внимание между Изабеллой и Мэри. Не сказать, что девушке было от этого грустно, но чувствовала она себя неуютно. Кузен был единственным из этой компании (не считая полковника Фарджела, но он ускакал отдать распоряжения кучеру), с кем Мэри могла хоть как-то общаться. Фальшь и неискренность остальных претила ей и заставляла мечтать о скорейшем завершении этого пикника. Когда полковник вернулся, Мэри, было, завела с ним разговор о своём детстве, но тут же к разговору присоединились все остальные, и девушка, раздосадованная, замолчала. Вдобавок ко всему, небо вдруг заволокло чёрными тучами. Дамы едва успели добраться до экипажа, а джентльмены - отвязать лошадей, как пошёл дождь.
  Всё тут же промокло до нитки. Мужчины решили переждать ливень в рощице, где был пикник. Но через полчаса дождь не прекратился, а только усилился, а небо стало серым, и его последняя яркая синяя точка исчезла в таком же сером сумраке. Тогда решено было, после долгих споров везти дам в Стоунс кратчайшей, но старой дорогой (ей пользовались очень редко, и она была в плохом состоянии), Джеймс отправился домой - предупредить мистера и миссис Камминг, а Фарджел и Кирк мужественно решили сопровождать экипаж с дамами под проливным дождём.
  Мэри думала о мистере Треверсе. По крыше экипажа стучал дождь. Слышны были окрики кучера и негромкие голоса вымокших насквозь полковника и мистера Кирка. Внезапно эту сонную, мокрую тишину разорвал резкий звук удара. Мэри подбросило вверх. Рядом вскрикнула Эмили. Что-то прокричал кучер, и лошади остановились. Дождь шёл по-прежнему.
  - Ах, Боже! Что случилось? - вскрикнула Шарлотта.
  - Наверное, разбойники. Тогда мы пропали. Джейн рассказывала мне про разбойников. Они очень жестоки. и нарочно останавливают экипажи. Они убьют нас! - с ужасом в голосе присоединилась Эмили к мисс Кирк.
  Мэри не успела ещё подумать ничего, когда открылась дверца экипажа. Это был абсолютно мокрый мистер Кирк.
  - Не надо паники! Всё хорошо! Просто экипаж занесло на повороте. В дороге была выбоина, и он попал в неё колесом. Кучер, правда, говорит, что поломка неустранимая, и надо искать другой экипаж. Но, я думаю, Фарджел найдёт какой-нибудь выход из этой ситуации. Ну и бравый он человек, я вам скажу. Сразу видно, что полковник. Уже ускакал искать помощь.
  - Эдгар, а там точно нет разбойников?
  - Боже, Лотти! Ну, какие разбойники в наш просвещённый век? - мистер Кирк усмехнулся на вопрос Шарлотты и захлопнул дверцу, оставив их в неизвестности на томительные полчаса. Слышно было только, как барабанил дождь по крыше, и как кучер чем-то стучал, напевая. Казалось, ливень ему был нипочём.
  Наконец, дверца снова открылась. На этот раз это был полковник Фарджел.
  - Дамы, экипажа поблизости я не нашёл.
  - Что же нам делать? У меня болит голова, мне дурно, я устала, - заныла Эмили.
  - У меня есть выход. Совсем близко от нас находится дом моего доброго друга и вашего знакомого, мистера Треверса. Пока кто-нибудь из нас съездит за экипажем, вы можете поесть, согреться и отдохнуть у него. Здесь по тропинке пройти несколько шагов в такой дождь сможет любая дама. Соглашайтесь.
  Мэри вздрогнула при имени "мистер Треверс". Она увидит его дом, она, наверняка увидит его самого и поговорит с ним. Помимо её воли, губы её расплылись в улыбке.
  - Ну что, пойдёмте?
  - Иду. Всё лучше, чем сидеть здесь, - ответила Шарлотта Кирк.
  - И я тоже. Может быть, там мне сделают компрессы на мою больную голову, - согласилась Эмили.
  - Я тоже иду, - прошептала Мэри.
  - А вы, мисс Боунз? - обратился полковник к Изабелле.
  - Я предпочла бы остаться здесь. Но раз все идут, тогда мне ничего не остаётся, кроме как последовать за ними. - Ворчливо ответила Белла.
  
  Глава 6.
  Мэри пришла в себя только, когда перекусила и отогрелась немного. Чувства её немного успокоились, и она могла обдумать всё происшедшее. Под дождём они, наконец, добрались сюда, в дом мистера Треверса. Их встретил хозяин - холодно, но довольно учтиво. И больше он не показывался. Изабелла сострила по этому поводу, что ему должно быть стыдно принимать гостей в таком доме. Добрая экономка, чем-то похожая на Нэнси, усадила их в старые, выцветшие от времени кресла. Эмили был предложен бокал вина с водой от головной боли, остальным - горячий чай и по куску пирога. Изабелла, брезгливо поморщившись, отказалась от угощения. Ноги дамам укутали пледами и разожгли посильней камин. Мистер Фарджел отправился поговорить с хозяином дома, а мистер Кирк, переодевшись, поскакал в Стоунс за экипажем.
  Мэри ещё меньше стала нравиться Белла, после явного презрения, выказанного ей к гостеприимному хозяину дома (если, конечно, такое возможно). Эмили и Шарлотта вели себя не так вызывающе, и девушка была им за это благодарна. Ей очень хотелось поговорить с мистером Треверсом, но он не показывался. А мистер Кирк, несомненно, скоро вернётся с экипажем. И она изнывала от нетерпения. Наконец, не выдержав, Мэри встала с кресла с единственной целью - увидеть мистера Треверса. Девушки были заняты разговором и не обратили на неё особого внимания.
  Тогда она вышла в коридор. Домик был маленький. Из гостиной коридор сразу вёл на кухню, а лестница посередине - на второй этаж. Из кухни доносилось какое-то звяканье и плеск воды - наверное, там экономка мыла посуду. Девушка захотела подняться на второй этаж, но потом остановилась. Что о ней подумает мистер Треверс, когда увидит? Его гостья без приглашения вторгается в его покои. А какое ей было оправдание? Только то, что она безумно хотела его увидеть. Но зачем? Как она объяснит такое желание? Мэри остановилась в нерешительности. Но не прошло и нескольких минут, когда послышались шаги. Хозяин дома сам спускался по лестнице. Девушка покраснела, и ей безумно захотелось убежать. Но она заставила себя остаться на месте и спокойно встретила взгляд мистера Треверса.
  - Мисс Лодж, вы опять попали под дождь? - Глаза хозяина дома смеялись.
  - Опять, - улыбаясь в ответ, и чувствуя себя счастливей, чем прежде, произнесла Мэри.
  - А сейчас вы, видимо, проводите экскурсию по моему дому. Решили, наверное, раз хозяин не хочет показать дом, то надо исследовать его самостоятельно.
  - Может и так. Боюсь, что этот хозяин не слишком-то учтив к своим гостям.
  - Вот как! Тогда пойдёмте же к ним. Я постараюсь быть весёлым и общительным.
  А глаза мистера Треверса, казалось, договорили "ради вас". Мэри хотела сказать "не надо", но не набралась смелости. Она догадывалась, как отнесутся дамы к его присутствию. Мистер Треверс уже взялся за ручку двери, ведущей в гостиную, когда услышал обрывки разговора, доносившегося оттуда.
  - Какая наглость, предложить нам облезлые кресла вместо личных комнат, и чай с пирогом вместо полноценного ужина. - Мэри узнала голос Беллы. - Я, право, до этого была ещё слишком хорошего мнения о мистере Треверсе.
  - Белла, ты как всегда права. Надо было мне тоже отказаться от вина. Но у меня так болела голова, что не знаю, что бы я без него делала.
  - Нам просто надо было остаться в экипаже, да и всё. Тут безумно скучно, и Эд куда-то пропал, - вставила своё слово Шарлотта.
  - Мистер Треверс, наверное, захотел покорить нас своим обаянием, ибо денежные дела у него не ладятся. Я давно говорила, что ему нужна только богатая невеста, а здесь сейчас собрались целых три богатых невесты. Ты, Лотти, не в счёт - твоё состояние вряд ли его удовлетворит, - это опять говорила Изабелла, - я, правда, надеюсь, что вы, девушки, не настолько глупы, чтобы соблазниться его напускным благородством и изяществом манер. Уже ни для кого не секрет, что его бросила невеста. А что, какая девушка будет терпеть нищету? Как всегда говорит моя матушка: "Нищета, да ещё при дерзком характере просто невыносима"!
  - Да, правда. Не знаю, что в мистере Треверсе может найти молодая девушка. Дерзкий, гордый, высокомерный и нищий к тому же. Миссис Кронфорд поступила так, как поступила бы на её месте любая из нас. Вот его друг полковник Фарджел намного лучше на мой взгляд. Да и состоянье у него не маленькое и майоратное имение наличествует.
  - Ах, Фарджел просто прелесть! - Мэри узнала голос Эмили.
  Мистер Треверс спрятал руки за спину и отошёл от дверей, Мэри последовала за ним, не думая о том, что ему это может быть неприятно. Она видела, как в его глазах зажёгся гневный огонёк, как краска залила его щеки, когда Белла заговорила о миссис Кронфорд. Она всем своим существом почувствовала его боль и смущение. Как это подло! Неужели гостеприимство ничего не значит для Беллы и компании?
  Мистер Треверс молчал, несколько минут он приходил в себя, а потом заговорил. Голос его звучал непривычно резко:
  - Мисс Лодж, боюсь, я ошибся, позволив вашим подругам остановиться в моём доме.
  - А мне? Ко мне ваша реплика тоже относится?
  - К вам? - казалось, Треверс был удивлён. Но Мэри не боялась больше его насмешливого, высокомерного вида и резкого голоса.
  - Я так же, как и вы, возмущена словами тех, кого вы назвали моими подругами, - девушка постаралась вложить в эти слова всю злость, которую она испытывала к Белле.
  Но она видела, как сильно слова мисс Боунз задели мистера Треверса. Он, вроде, улыбнулся, и туча рассеялась, но что-то ещё тяготило его, и Мэри не могла понять, что. Может быть, упоминание о Саре болью отозвалось в его груди? Может он ещё не забыл её? Ревность почему-то опять кольнула в сердце. Но девушка только выше подняла голову, не позволяя себе думать о всяких глупостях.
  Так они постояли ещё несколько минут в молчании, и Мэри повернулась, желая уйти в гостиную. Внезапно, мистер Треверс, казалось, овладев собой, спросил:
   - Мисс Лодж, как поживает ваша кузина, которая, кажется, попала в мои сети? И по словам одной из здесь присутствующих барышень я должен был ухватиться за этот шанс и жениться на ней.
  - О, она в Лондоне. Её отправили к сестре.
  - Подальше, стало быть, от меня, злодея.
  Мэри слышала в голосе мистера Треверса горечь. Зачем он спросил о Мег? Он к ней неравнодушен? Но следующий вопрос показал, что он уже забыл про Мег.
  - А вы не хотите в Лондон уехать?
  - Мне нечего там делать.
  - Ну как же, тоже подальше от меня. Ведь я вам, помнится, был неприятен. Вы, наверное, солидарны со здешними дамами в оценке меня и моих поступков.
  - Вовсе нет, - тихо ответила Мэри и покраснела, - когда-то возможно я думала похожим образом, хотя всё равно мягче, намного мягче, чем они. Но теперь нет.
  - Значит, вы не согласны с ними в том, что я нищ, дерзок, жалок и, надо мной можно насмехаться?
  - Конечно, нет! Я вообще не считаю возможным насмехаться ни над одним человеком, будь он даже и достоин презрения. Но я считаю, что благородной нищетой можно даже гордиться! А больше достоин презрения как раз не тот, у кого нет денег, а тот, кто нажил своё богатство неправедным образом.
  Ни слова не было больше сказано между ними, но мистер Треверс посмотрел на девушку, а она не отвела глаз, чувствуя, что её снова испытывают и, ощущая только, как горит и бьётся её сердце. Несколько секунд длился этот обмен взглядами, а потом хлопнула входная дверь, и в дом вошёл полковник Фарджел.
  - Колин, я осмотрел лошадей, - Фарджел осёкся, увидев Мэри, потом пришёл в себя, извинился перед девушкой, и, отозвав хозяина дома, что-то ему рассказал. Мистер Треверс поблагодарил полковника и, обратившись к Мэри, произнёс:
  - Пора мне, думаю, всё-таки выйти к дамам, чтоб не прослыть ещё и нерадушным хозяином.
  Мистер Треверс открыл двери и вошёл в гостиную. Мэри вместе с полковником Фарджелом - за ним. Изабелла Боунз внимательно посмотрела на вошедших и презрительно усмехнулась. Мэри стало не по себе под её пристальным взглядом.
  Джентльмены завели разговор, дамы вяло его поддерживали. Эмили всё своё внимание уделяла полковнику, обращаясь к нему к месту и не к месту. Мэри чувствовала только радость. Ей казалось, что хозяин дома ей интересуется. Хотя, наверное, это лишь мечты, плод её неуёмного воображения... Она пыталась остановить свои мысли, чтобы не разочароваться, но была над ними не властна.
  Через полчаса в гостиную зашёл мистер Кирк. Он нашёл экипаж, и этот экипаж сейчас прибудет. Изабелла встала первая, всем своим видом показывая, что она в этом доме не пробудет и минутой больше, чем требуется. Остальные поднялись вслед за ней. Мистер Кирк вышел встречать экипаж, полковник - посмотреть, осёдланы ли лошади. Мэри задержалась в дверях.
  - Мисс Лодж, я всегда буду рад вас видеть, - мистер Треверс посмотрел на девушку и его голос и глаза, казалось, говорили то, что было недосказано.
  - Спасибо, мистер Треверс, - Мэри зарделась, а мистер Треверс отвернулся и быстрым шагом удалился вглубь гостиной.
  Дамы сели в экипаж. Дождь кончился. Выглянуло солнышко. Мир вокруг радостно заблестел. В экипаже открыли окошко, раздвинули занавески.
  - Лотти, как тебе понравился мистер Треверс, а? Представь себе, одна кухарка у него, и ни конюха, ни даже коляски своей, - почти вплотную приблизившись к экипажу и нагнув голову, чтобы дамам было слышно, произнёс свою реплику мистер Кирк.
  - Он беден, как церковная мышь! - Злобно рассмеялась Белла.
  - Точно, точно, мисс Боунз. Какова птица! Даже пару фраз мне не сказал. Показал комнату, где можно переодеться и ушёл. И что там за комната, скажу вам. Теснотища необыкновенная, да ещё сыро и темно.
  - Эдди, ты его гостиную видел? Это же просто ужас! Мы вчетвером в ней едва помещались, чтоб не задеть друг друга, - ответила брату Шарлотта.
  - Тише! Не хочу обижать полковника. Он славный малый, хоть и военный. А я не люблю военных. Но он молодец, и имение у него богатое. Сколько там акров земли?
  Мэри слушала их злобную и обидную болтовню и раздражалась всё больше и больше. Когда мистер Кирк обратился к ней, она уже с трудом сдерживалась.
  - А что вы думаете об этом джентльмене, мисс Лодж? Мне кажется, что мистер Треверс должен почитать за честь, что мы посетили его дом.
  - Боюсь, что для него вряд ли является честью это посещение. Скорее для вас должно являться честью общение с таким человеком. Вы не можете найти в мистере Треверсе ни единого недостатка, кроме вышеозначенных бедности и незнатности, да пороков, которые вы ему приписываете, и которых у него нет. А я не считаю, что бедность - это страшный порок, из-за которого надобно презирать человека, - Мэри то краснела, то бледнела, пока произносила эти слова.
  Мистер Кирк замолчал, изумлённый, видимо, не ожидая такого напора, и уязвлённый этой тирадой. Несколько минут он ещё ехал наравне с экипажем, а потом, пришпорив коня, унёсся вперёд. Шарлотта и Эмили смотрели на Мэри удивлённо и почти с ужасом, а Изабелла - с презрительной жалостью. Повисла неловкая тишина. Наконец, экипаж прибыл в Стоунс. После небольшого перерыва, когда дамы и джентльмены попрощались друг с другом, правда, довольно натянуто и с желанием (по крайней мере, со стороны Мэри) никогда больше не встречаться, все отправились по домам.
  Мэри забрал экипаж из Блекберри Холла, и она благополучно прибыла домой - раздражённая, усталая и в смятении чувств. Но через некоторое время чувства её успокоились, а все мысли занял мистер Треверс. Она вспоминала с нежностью его слова, его взгляд, выражение лица. В памяти всплывали все мельчайшие подробности, а сердце - ликовало. Выходило, что мистер Треверс (даже в мыслях она не осмеливалась называть его по имени) к ней неравнодушен. О, Боже, лишь бы она не ошиблась! Мэри сейчас не волновали никакие житейские мысли. Ничто не могло сравниться с радостью разделённой любви, ничто не могло этой радости противостоять. Теперь она не стала бы отрицать, что влюблена в мистера Треверса, и влюблена так сильно, что перед ней меркли все другие события этого дня, кроме встречи с ним. Мэри жила сейчас радостной надеждой на ответное чувство, и ей самой казалось (хотя она и страшилась даже думать об этом), что надежды её небезосновательны. Но иной раз рядом, как призрак несчастья, вставал образ миссис Кронфорд. И тогда Мэри мучилась ревностью.
  Проворочавшись так в постели до глубокой ночи, девушка встала, зажгла свечу и, достав дневник, начала записывать события прошедшего дня. Только с последней дописанной страницей, её нервное возбуждение, немного улеглось и, тогда Мэри удалось заснуть. Но сон её был беспокоен.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"