Солнечные дни закончились также быстро и неожиданно, как и начались. Уже второй день после матча по волейболу без перерыва лил неприятный, серый дождь. И настроение, под стать ненастной погоде, ухудшилось - дождь повелевал мыслями, заставляя вспоминать все самые грустные и неприятные моменты жизни. Эти гнетущие мысли обволакивали, строили вокруг непробиваемую, глухую стену из боли, печали и скуки, из - за которой не было выхода. Впрочем, в каждой глухой стене есть дыры и пробоины. Для меня этими "дырами" стали Саша и Дима.
Ангел похож на луну - такой светлый, спокойный, рассудительный. С ним так хорошо! Он понимает всё! И помогает... Ведь если бы не ангел, я бы не знала, что такое улыбка и радость. Я бы не была такой живой...
Димка же совсем другой. Он был полной противоположностью Саши. Димка для меня - солнце. Такой яркий, весёлый, всегда готовый вытащить из серых будней!
Сегодня я долго валялась в постели, не в состоянии уснуть и, под дробь барабанившего в окна дождя, вспоминала...
***
С Димкой мы познакомились в детском саду с забавным названием "Чипполино". В первый же день мы умудрились подраться из - за книжки про того самого мальчика - луковицу, в честь которого назвали наш "рассадник". Воспитатели нас сразу растащили, и весь день мы сидели в разных углах, изредка прожигая друг друга уничтожающим взглядом. На следующий день мы друг к другу не подходили. На третий день наше мужество иссякло - любопытство пересилило. Димка подошёл ко мне и больно дернул за хвостик. В ответ я его толкнула. Домой я вернулась с синяком, а он с расцарапанными щеками. Воспитатели качали головами и обсуждали это между собой: "Маленькие ещё не знают, как выразить свои чувства, вот и дерутся. Понравились они друг другу". И снова мы не подходили друг к другу два дня. Когда погода наладилась, и стало тепло, нас выводили гулять на площадку перед зданием садика. На территории рос большой дуб с раскидистыми ветвями, которые могли укрыть под своей тенью человек десять, не меньше. В нём было огромное овальное дупло. Ходили слухи, что там жила огромная сова с круглыми, как блюдца, жёлтыми глазами. Некоторые даже говорили, что это была сама Тётушка Сова из детской передачи, которую тогда смотрели все. Днём она отдыхала в дупле и спала, а ночью вылетала на охоту. Причем не за мышами, а за знаниями, к другим совам. Но когда здесь построили "Чиполино", она испугалась и улетела насовсем. Этот дуб мне очень нравился. Было в нём что - то сказочное. В рассказы о Тётушке Сове я не верила, и была уверена, что это тот самый дуб, о котором писал Пушкин. Золотую цепь забрали себе мальчишки, которые, словно сороки, всегда тащили себе всё, что попадётся на глаза. А Кот Учёный, как бабушка, уехал на гастроли, и рассказывает свои сказки другим детям в другой стране.
В детском саду я дружила со многими девочками, но мне больше нравилось сидеть около дуба и думать о том самом Коте. В один из жарких дней, когда нашу группу вывели на улицу, вдруг начался сильный, но по - летнему тёплый и весёлый дождик. Все побежали в беседку, а я под зелёную "крышу". Воспитатели не возражали, дуб был надежной защитой. Я давно подумывала о том, чтобы залезть в большое дупло. И вот когда я уже хотела осуществить свой план, за спиной раздался до жути знакомый голос.
- Ты туда не поместишься. Я уже пробовал, - серьёзно сказал Димка. - К тому же, это не твой домик.
Видимо, он долго не мог решить, куда ему бежать, и стоял на улице. Поэтому майка с нарисованным на ней Чебурашкой промокла, а со светлых волос капала вода. Он замотал головой, и капли разлетелись во все сторон, долетев и до меня. Но драться сейчас не хотелось. А хотелось узнать, кому же принадлежит это дупло. Судя по всему, Димка знал.
- Конечно, знаю, - кивнул он в ответ на мой вопрос. - Здесь живёт Чёрный кот! Он приходит сюда только ночью, а днём уходит куда - то.
- А я думаю, что здесь живёт Кот Учёный! - заявила я. - Пушкин писал, что он живет на дубе, а бабушка, когда приходила за мной, сказала, что это дуб.
- Тогда где он сейчас? - спросил Димка.
- Наверное, рассказывает сказки другим детям в других странах, - ответила я.
- А нам сказки он расскажет? - поинтересовался Димка. - Хотя, я думаю, что это не тот кот. Потому что Кот Учёный жил на дубе около моря и ходил по золотой цепи. А здесь живёт именно Чёрный кот из той песенки!
- Ты - то откуда знаешь?
- А видел, как отсюда выпрыгивает чёрный кот! Не веришь?
- Верю.
После недолгих споров, мы решили, что здесь живёт всё - таки не учёный, а обычный Кот, но он тоже знает сказки. За интересным разговором мы не заметили, как закончился дождь.
- Если мы оставим ему колбасы, то он не будет от нас убегать, и мы сможем с ним поговорить, - сказал Димка.
- А ещё мы можем написать ему письмо! Наверное, он умеет читать! - я посмотрела в дупло, словно надеясь увидеть там книжки, которые читает Кот.
- А ты писать умеешь? - спросил мальчик.
- Нет, а ты?
- Тоже нет.
Тогда мы решили нарисовать картинку, на которой "ясно" было видно, что мы хотим поговорить с Котом. Димка сбегал в комнату за бумагой и карандашами, и мы принялись за дело. Конечно, кроме нас эти каракули никто разобрать не мог, но мы так увлеклись, что забыли все разногласия. Когда картинка, аккуратно свёрнутая в рулон, была помещена в дупло и бережно, чтобы никто, кроме хозяина, её не увидел, прикрыта высушенной травой, которая всегда была в дупле, мы уселись прямо на землю, облокотившись спинами на теплый ствол дерева и продолжили разговор. Говорили мы долго. Оказалось, что Димка дрался лишь второй раз за всю свою жизнь, а читать он научился ещё в четыре года, но медленно и по слогам, и за это все называли его "умницей" и "вундеркиндом". Драться после этого разговора мы перестали.
Через два дня на очередной прогулке, я споткнулась о камушек, когда бежала через всю поляну, в надежде первой занять качели. Я упала на сухую землю, подняв облачко пыли, и заплакала. И не столько от боли, которая прожгла локоть, а от обиды - качели, на которых я так хотела покачаться, заняла вредная, не от мира сего, Алинка Кленова...
***
Я улыбнулась, вспомнив то падение. На локте до сих пор осталось едва заметное пятнышко. Тогда я и представить не могла, что та "вредная девчонка", с которой мы терпеть друг друга не могли в детском саду, станет моей лучшей подругой...
***
Было обидно и больно. Звать воспитательницу я не стала, потому что она непременно начала бы ругать меня за неуклюжесть и слёзы.
- Я что - то тоже устал, - рядом, подняв ещё одно облачко сухой пыли, плюхнулся Димка. Он улыбался, и ему было совсем не больно. - А ты чего, плачешь?
- Да, - буркнула я.
- А чего так?
- Я упала.
- Я думал, ты легла отдохнуть, - сказал мальчик и тут же вскочил на ноги. - А ну - ка поднимайся!
Он помог мне встать и отвел на лавочку, стоящую у самой ограды - подальше от глаз воспитателей. Когда я посмотрела на свой локоть, то зарыдала ещё больше. Сильно содрала кожу, и из ранки текла кровь. Такое воспитательница точно заметит.
- Нужно приложить подорожник, - заявил Димка и побежал за упомянутым растением.
Через минуту вернулся с большим зеленым листом в руках - то ли это был подорожник, то ли обыкновенный лопух. Мальчик аккуратно приложил лист к моей ранке, приказал терпеть, если начнёт щипать, и уселся рядом развлекать разговорами. Только он закончил рассказ о том, как однажды увидел огромную собаку и бросился убегать от неё, как к нам, взволнованная и взъерошенная, подбежала Вероника Степановна.
- А мы вас уже обыскались! Нельзя же так, нужно было предупредить, - она осеклась. - Дашенька, что у тебя с рукой?
- Она упала, - мигом ответил за меня Димка. - А я её спас! А то у неё могло быть кровавое заражение!
- Какое ещё кровавое заражение? - испугалась воспитательница, а потом, вспомнив, что говорит с пятилетним ребёнком, вздохнула. - Это называется заражение крови! Что же вы раньше не сказали? Пойдём, Дашутка, нужно промыть ранку...
После этого случая мы с Димкой сдружились. А потом оказалось, что мы родились в один день - 24 августа. В тот день столы в детском садике ломились от угощений - моих и Димкиных, а мы снова едва не подрались. Мы никак не могли решить, чей это день - его или мой? Потому что от этого зависело, кого первого будут поздравлять, кому первому подарят подарки и к кому домой пойдут на праздник. Помирились мы быстро, "разделив" этот день на "по очереди" - один год 24 августа моё, и поздравляют меня первую, а другой год - Димкино. В тот год мальчик великодушно "подарил" этот день мне...
***
Традиция "по очереди" сохранилась. Только теперь, вместо толпы "Чиполинских" детей, день рождения праздновался небольшой, но от этого не менее шумной, компанией. Компания из двенадцати - тринадцати человек сформировалась, когда по окончании детского сада, мы поступили в школу. Там мы познакомились с Мишкой и Никитой...
***
В 1 "Б" оказалась большая часть ребят из детского сада, которые ходили вместе со мной в одну группу. Поэтому особых проблем с привыканием к новым ребятам не было - все друг друга знали. Были, правда, и новенькие, но и они быстро влились в наш коллектив. Особенно общительная Людка Самойлова, приехавшая из другого города. Она без проблем нашла подруг, первой из которых стала я.
В первый же учебный день мы с Димкой поняли, что школа - не детский сад. Разговаривать когда захочешь, здесь было нельзя. А мы, сидя за одной партой, только этим и занимались. И на уроках, и на переменах мы были вместе - так было легче и привычнее. Даже когда нас стали дразнить женихом и невестой, мы дружили по - прежнему и не обращали на кривляния одноклассников никакого внимания. К школе было нетрудно привыкнуть, потому что рядом был верный друг, который всегда мог помочь. Взрослые обычно говорят: "Друг познается в беде". Но Анна Анатольевна, видимо, так не считала. На её замечания по поводу разговоров, Димка страшно возмутился:
- Нельзя же просто так заставлять нас молчать, как рыб в Египте!
- Как кого? - опешила учительница.
Выяснилось, что Димка вместе с папой смотрел по телевизору передачу о Древнем Египте. Там рассказывали про некую "социальную пирамиду", у подножья которой находились рабы, которых первоклассник спутал с рыбами. Им нельзя было разговаривать, двигаться и вообще делать что - либо без разрешения.
В тот день в дневнике Виноградова краснела первая в его жизни "двойка", а место рядом со мной занял один из новеньких. Черноволосый мальчик в очках представился коротко и официально: "Михаил", и потребовал, чтобы его назвали только так. Мы с Димкой возненавидели этого серьёзного мальчишку: Димка за то, что Миша знал о рабах больше, чем он, я за то, что толкался, а мы вместе за то, что умник занял место рядом со мной. Мы с Виноградовым назло и специально называли новенького просто Мишкой, а он сыпал на нас непонятными, заумными обзывательствами и пихался локтями на уроках. Но вскоре эта ненависть переросла в крепкую дружбу. Серебряков разрешил называть его просто Мишей, что значило, по тем нашим меркам, высшую степень доверия.
Миша знал очень много и делился своими знаниями с нами. С ним всегда было интересно и весело. Оказалось, он тоже ходил в "Чиполино", а когда один из близнецов то ли Коля, то ли Толя спросил, почему мы его не видели, ведь группа для детей нашего возраста была только одна, Миша ответил:
- Когда меня зачисляли в детский сад, что - то попутали с документами, и я оказался в группе с детьми, которые были на год старше меня. А когда всё выяснилось, Алла Валерьевна сказала, что "такому умному мальчику, как Миша, нечего делать с малышами". Я закончил детский сад на год раньше, чем должен был, и год сидел дома, дожидался вас. Потому что мои родители захотели, чтобы в школе я учился с ровесниками.
Услышав, что нас назвали малышами, близнецы страшно обиделись на Мишку и его воспитательницу и неделю с ним не разговаривали.
А зимой, перед самыми летними каникулами, мальчишки придумали новое занятие. На самом деле до них до этого додумались другие первоклассники, которые теперь уже оканчивали школу, и классы раньше. Но нашим "зазнайкам" было приятно думать, что такими сообразительными в школе были только они. Вообще, эта "игра" ни чем не отличалась от обычной игры в снежки. Единственное и главное отличие было "поле боя" - не улица, а школа. Снег для "снарядов" брали, открывая окна, прямо с подоконника, выходящего на улицу. С наступлением снегопадов все полы в школе становились мокрыми, текст в оставшихся раскрытыми на перемену учебниках расплывался чернильными пятнами, зевакам за шиворот попадали холодные "снаряды", а на партах можно было увидеть кучки блестящего, стремительно тающего снега. И в этой игре больше всех отличился один из новеньких.
Никита Шереметьев всё время молчал. О нем ходило много сплетен и слухов, мол, он глухо - немой, а то и вовсе сумасшедший. Но все убеждались в обратном, когда кто - то из самых приставучих и докучающих специально злил мальчика. Никита терпел. Он терпел долго, а потом, не выдержав насмешек приставучих "пиявок", которыми чаще всего были любопытные девочки, кричал и прогонял их от себя. Тогда девочки говорили, что он монстр, а мальчики только сильнее хотели подружиться с неразговорчивым смельчаком, которого совсем не пугали "двойки" и замечания в дневнике. Но он по - прежнему не хотел ни с кем разговаривать.
Перед новогодними каникулами в третьем классе произошел случай, который заставил Шереметьева заговорить, девчонок "оттаять", мальчиков ещё больше зауважать одноклассника, а учительницу усомниться, правильно ли она сделала, грозясь выгнать Никиту из школы. Зима взялась за свои права в середине ноября, и на подоконниках рано выросли большие сугробы. Третьеклассники устраивали перестрелки снежками прямо в большом коридоре, куда учителя не ходили из - за того, что следили за порядком в своих классах, а старшеклассники потому что им просто не хотелось дежурить среди малышни. Так или иначе, третьему "А" была предоставлена полная свобода. От их твёрдых, холодных "снарядов" страдали все классы на этаже: от первого до четвертого. Перечить им все боялись, ведь главарь маленьких хулиганов Пашка, по прозвищу Медведь, с шести лет ходил в секцию вольной борьбы и угрожающе грозил вставшим на пути увесистым кулаком.
В один из тех пасмурно - серых дней декабря, когда неприветливое грязно - голубое небо почти не было видно за сплошной стеной белых хлопьев, украшающих мантию принцессы Вьюги, Пашка и его банда как обычно затеяли игру в снежки. И по традиции, за ворот попало всем. Но больше всего досталось маленькому мальчику - первокласснику Мите. Он был ниже своих сверстников, худенький и носил круглые очки, отчего становился похож на юного профессора. То ли из - за плохого зрения, то ли из - за присущей Мите задумчивости, он прошел мимо Медведь в самый неподходящий момент. Пашке тогда залепили снежком прямо в лицо, от чего он страшно разгневался и решил выместить злобу на первом попавшемся. Под руку попался "профессор" - первоклассник. Он был в три раза меньше здорового третьеклассника, и защититься не мог. Митя только плакал, беспомощно болтаясь в руках противника, который тыкал первоклассника лицом в холодные лужи, образовавшиеся на полу. Вокруг Паши и Мити столпился народ, плотной стеной спин загораживая их от глаз посторонних - так приказал Медведь, и ослушаться его никто не мог.
Второклассники и первоклассники испугались больше остальных, сжались в комочки и тряслись, стараясь спрятаться за спинами высоких учеников третьего и четвертого классов. Издевательства над Митей, очки которого валялись уже далеко от него разбитые и поломанные, продолжались. И неизвестно, сколько бы продолжались ещё, но тут случилось то, чего ожидали меньше всего.
Из толпы выделился тихий, обычно спокойный и неразговорчивый мальчик с густыми каштановыми волосами. Именно по этой копне "шоколада", я узнала в смельчаке своего одноклассника. Никита направился прямо к Паше, сжав кулаки и зубы. Удар первый - легкий, почти не ощутимый, в плечо Пашки, но такой позорный для третьеклассника, считающего себя неприкасаемым. Удар второй - ощутимее, больнее и ещё обиднее и позорнее. Такого Медведь стерпеть не смог.
Он отпустил перепуганного и всхлипывающего Митю и повернулся к Никите, который был на голову его ниже.
- Ты на кого полез, пшено? Без руки остаться хочешь? - хмурясь, спросил Пашка, глядя сверху вниз на "протестанта".
- Желательно, без правой, - спокойно ответил Никита. - А то у нас скоро диктант по "русишу".
Как и многие школьники в "началке" Шереметьев любил сокращать названия предметов. Это Пашке, думавшему, что с ним все должны общаться в вежливо - официальной форме, не понравилось.
- Ты бы лучше правила учил, а не лез во взрослые разборки! - Медведь пригрозил второкласснику кулаком.
- Я во взрослые и не лезу, - пожал плечами Никита и пошатнулся, получив сильный удар от понявшего намек Пашки.
Завязалась неравная битва - против здоровенного бойца Никита был бессилен, и тем ни менее продолжал драку. Его этому научила жизнь. Жизнь в детском доме, где за каждую краюху хлеба приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть.
- Наших бьют! - завопил Димка и с этим криком сломя голову полетел на сражающихся - помогать однокласснику.
Скоро к нему присоединились остальные мальчишки нашей параллели и даже несколько осмелевших четвероклассников. Но кроме "добра" драку ввязались и друзья Пашки, которые не на много уступали ему по силе. Малыши облепили третьеклассника, словно пчёлы облитую медом ложку. Кто - то засмеялся, глядя на сцепившихся ребят, кто - то достал телефон и начал снимать видео, в надежде порвать "ютюб", кто - то пел ободряющие кричалки, а парочка девочек решили поучаствовать в драке и колотили своими неизвестно откуда взявшимися портфелями колотить всех без разбора - и своих, и чужих. Поняв, что дело совсем плохо, я побежала к классу, опасаясь, что учительница могла не услышать криков, ведь драка происходила в самом дальнем углу огромного коридора. Но почти сразу увидела Анну Анатольевну в сопровождении двух старшеклассников, спешащих к нам. Анна Анатольевна была очень хрупкая на вид молодая девушка, совсем недавно закончившая педагогическое училище, и, наверное, побоялась идти к дерущимся. Старшеклассники быстро разняли мальчишек, и Пашку с Никитой повели к директору, как зачинщиков этой драки. Из школы, конечно, выгонять их не стали, ограничившись только строгим выговором. Ребят, ставших в мгновение злейшими врагами и учинивших потом ещё не одну драку, отпустили.
- Спасибо, - сказал Никита, подойдя к Димке на следующий день, когда Виноградов разговаривал со мной и Мишкой.
- О чём разговор? "Медведю" давно нужно было... - Димка, который всегда старался говорить, как взрослый и образованный человек, часто путал или забывал те самые "взрослые" выражения. - Ну, в общем, побить. Ты молодец, полез на него, не испугался! То есть, я бы тоже не испугался, просто ты меня опередил. А где ты драться научился?
- В детском доме, - ответил Никита, помрачнев.
- Ого! - вырвалось у Димки. - А ты как там оказался?
Из - за неразговорчивости Шереметьева про Никиту никто ничего не знал. Из разговора с мальчиком мы узнали, что его родителей убил вор, который полез к ним в квартиру за мамиными золотыми серёжками, когда Никите было пять лет. Родственников у него не осталось, не считая двоюродной тётки по маминой линии, которая сразу же отказалась от племянника. Никиту привели в детский дом "Сказка" понурого, разбитого, ежеминутно рыдающего. Там, сражаясь с мальчишками буквально за всё - игрушку, книжку, крошку хлеба - он понял, что жизнь - далеко не сказка. Набивая синяки и зарабатывая шрамы Никита "Безымянный", прозванный так за то, что фамилии его никто не знал, учил законы жизни, главным из которых был "или ты, или тебя". Детский дом далеко не соответствовал названию - воспитатели были злые, все игрушки поломанные, вещи изношенные, а еды всегда не хватало. Дети мечтали лишь об одном - о родителях - любящих, ласковых и добрых. Добрая фея Фортуна улыбнулась Никите за три дня до его дня рождения. Его позвали во двор. Около воспитательнице стояли двое - мужчина с добрыми глазами и женщина с очень красивой улыбкой. Никите они сразу не понравились - он не верил в таких дядь и тёть, и сразу сказал им:
- Я с вами никуда не пойду, потому что вы меня не любите и точно обманите.
В карих, как у самого Никиты, глазах молодой женщины появились слёзы. Мужчина ласково обнял её, а потом присел на корточки перед настороженным мальчиком.
- Здравствуй, Никита. Меня зовут Пётр, - мужчина протянул руку. - И я никогда не обманываю людей.
- Точно? - переспросил мальчик, осторожно пожимая незнакомому Петру руку. Ему так говорили все, и он больше не верил приходящим в "Сказку" парам.
- Точно - преточно! - кивнул мужчина. - А это моя жена, Аня.
Он махнул в сторону женщины, украдкой утирающей слёзы. Она давно заметила этого мальчика, страдающего от насмешек злых детей, лишенного внимания и любви.
- У вас в глазах тоже шоколадки? - поинтересовался мальчик, подойдя ближе к Ане, опешившей от такого вопроса.
Именно эти карие глаза, в которых не было того презрения или злобы на жизнь, которые были у других вынужденных приходить в детский дом женщин, привлекли Никиту, заставили довериться и поверить.
- Да, - улыбнулась Аня, поняв, что под "шоколадками" мальчик имеет ввиду карие глаза. - А настоящую шоколадку хочешь?
- Хочу, - кивнул Никита и в его руках зашелестела серебристая фольга "России". - Спасибо!
- Ты любишь шоколад? - спросила Аня.
- Люблю, - ответил Никита, вдруг посмотрев на оставшуюся четвертинку сладости, и протянул её женщине. - Возьмите, вам тоже нужно есть шоколад.
Иначе ваши красивые глаза перестанут быть красивыми.
Аня улыбнулась и, поборов желание расплакаться, взяла кусочек угощения.
- А вы знаете, что шоколад приносит удачу? - доверительно шепнул Никита новой знакомой. - А раз у вас глаза - шоколадки, то удача будет с вами всегда.
- Хорошо, - улыбнулась Аня. - Со мной и с тобой тоже.
- Никита, Анна Олеговна и Петр Алексеевич хотят забрать тебя к себе на несколько дней, - воспитательнице уже надоели эти слёзы - улыбки, и она решила поскорее избавиться от проблем и вернутся к просмотру сериала.
Следующие три дня Никита провел в настоящей волшебной сказке. Наконец - то, он наелся досыта, у него было всё, о чём он мечтал, проливая слёзы на подушку перед сном. И день рождение у него был самый лучший - с шариками и клоуном, как в книжках. Никита не хотел возвращаться в детский дом, в холод, голод, к злым детям - сиротам, которые готовы порвать на части любого "везунчика". Но когда мальчику сказали, что он может остаться у Шереметьевых навсегда, он растерялся. Это значило, что у него будут родители, дом и много сладостей. Назвать Аню мамой он не мог даже в мыслях, потому что воспоминание о настоящей, родной маме было слишком свежо и ярко. Тем не менее, Никита полюбил "никогда не обманывающего" Петра и его жену, документ уже были подписаны и оформлены, и мальчика увезли в большую квартиру, где он живет теперь.
- А ты где драться научился? - в свою очередь спросил Никита, потирая щеку, в которую случайно, в пылу битвы, ударил Димка.
- А я с Дашкой в детском саду дрался, - с улыбкой ответил Виноградов и указал на меня. - Кстати, знакомься, её Даша зовут, это Миша, а я Дима...
***
Вряд ли тогда Никита не знал наших имен, но правила "официальной" вежливости для Димки всегда были важны. А потом - долгие рассказы о себе, о жизни до школы, о мечтах и стремлениях наивных, не знающих взрослой жизни второклассников. И уже к концу того дня мы обзавелись новым другом.
Никита оставался неприветливым, неразговорчивым, замкнутым в себе мальчиком ещё один долгий год. Потом он оттаял, привык к новой жизни, к новым родителям и друзьям. Аню он начал называть "мама", Петра - "папа", и несколько вечеров подряд слышал, как женщина плачет в соседней комнате. Он не знал, от счастья или наоборот печали его новая мама проливает слёзы, но хотел, чтобы она всегда улыбалась и радовалась, и делал для этого всё возможное: получал хорошие оценки в школе, дарил букет маргариток, сорванных с чужой клумбы, скрывал записи в дневнике за мелкие драки и хулиганства. И Аня оценила его старания. Она стала для него настоящей мамой - заботливой, любящей.
***
Последней в нашу компанию влилась Алина. Мальчишки в пятом классе не особо уделяли внимание девчонкам и просто не замечали их, а я помнила вражду, вышедшую из стен детского сада. Алина же не подходила к нам, держалась отстраненно, дружила с Людкой Самойловой, и всех устраивал такой расклад. Но отношения между нами кардинально изменились, когда третьего сентября я переступила порог художественной студии, придя на свой первый урок. Я боялась, робела и готова была убежать домой, плюнув на желание научиться рисовать. В студии все ребята были незнакомыми, многие учились здесь не первый год, поэтому заметив знакомую девочку, мне сразу стало легче. К Але я не подошла, зато она подошла ко мне.
- У тебя кувшин кривой, - сказала она, указав на кривую линию на моём рисунке. На правах дочери Татьяны Александровны и так как училась здесь дольше всех, она помогала новеньким и малышам и давала советы старшим.
- Спасибо, - кивнула я, обрадовавшись, что она не стала смеяться над моим рисунком.
- Ты в этом году ходить начала? Я тебя раньше здесь не видела, - заметила Алина, усаживаясь рядом со мной на соседний стул.
- Да, я первый раз сюда пришла, - ответила я. - А ты здесь давно?
- С первого класса. Вообще - то, я уже закончила пять лет обязательного обучения, но решила остаться на дополнительное. Потому что начала ходить слишком рано, и совершенствоваться можно вечно, - объяснила она. - Хочешь, расскажу про Рафаэля?
Я кинула, и Аля пустилась в долгий рассказ о великом художнике, который плавно перетёк в дружеский диалог. К концу занятия от былых недопониманий и разногласия не осталось и следа. Ещё спустя несколько занятий мы знали друг о друге все и стали лучшими подругами на долгие - долгие годы...
***
Димка, Никита и Миша не были против ещё одной девочки в нашей компании и очень быстро нашли с ней общий язык. И как бы сейчас это не было странно, самые прохладные отношения сложились у Али именно с Никитой. Вспомнив о них, я улыбнулась. Как хорошо, что у них всё сложилось! И с этой мыслью я провалилась в долгий, сладкий сон...
***
***
- Воспоминания - это эмоции. Когда ты что - то вспоминаешь, возвращаешься в давно ушедшие года, вновь проживаешь счастливые минуты своей жизни, ты чувствуешь приятную тоску. Ты понимаешь, что ничего не вернешь, а иногда ведь так хочется прожить жизнь заново, только чтобы повторить какие - то моменты. Обычно, эти моменты самые приятные, самые счастливые, - объяснил Саша по дороге в школу. - Воспоминания - это тоже чувство, которое ты забыла. Ведь раньше ты не вспоминала прошлое, верно?
- Да, потому что оно приносило только боль, - ответила я. - Люди не могут прожить жизнь заново, и это "неумение" неприятно жжёт внутри.
- Тем не менее, это тоже чувство, которое тебе необходимо, как и другим людям. Его можно отнести к положительным, потому что, не вспоминая прошлое, мы не можем построить будущее. Какую бы боль не приносили эмоции, ты не должна их запечатывать. Любое чувство имеет две стороны, - заметил ангел.
- Как монета, - кивнула я и задумчиво произнесла. - Я отказалась от эмоций, потому что мне было больно. Потому что родители "дарили" мне только негатив. Отказываться от чего - то из - за боли... Так поступают только слабые люди. Я слабая.
- А хочешь быть сильной? - спросил с легкой улыбкой Саша.
- Хочу, - уверенно ответила я.
- Второй шаг, - улыбнулся ангел. - Первый был, когда ты сказала, что хочешь помочь людям. А второй, когда решила стать сильнее.
- И сколько же шагов я должна сделать? - поинтересовалась я.
- Всё от тебя зависит. Даже ангелы не могут увидеть будущее - дорог много, но какую выберешь ты, зависит только от тебя, - сказал Саша. - Но пока твои мысли должны быть заняты только твоей собственной жизнью, так что не бери в голову. О других ты ещё успеешь позаботиться, а пока позволь другим позаботиться о тебе.
С этими словами ангел бесшумно взмахнул крыльями и исчез. А я вошла в школьные ворота, оставляя за спиной секрет и тайны Небес, окунаясь в бурлящий поток школьных будней...
***
- Ты снова пришёл учить меня? Давать наставления? - почти ежедневные визиты старого приятеля, а теперь нового недоброжелателя порядком поднадоели хозяину белой комнаты.
- Именно. Оставь её! Ты лишь причинишь ей боль! - ангел и сам не понимал, зачем день за днем приходит в эту комнату, говорит одно и то же. Какие - то силы, неизвестные даже Небесам, толкали его сюда, заставляли спорить, лишь бы сделать что - то для её блага, чтобы в её жизни была только радость, она и так уже настрадалась. И если раньше он мог изменить что - то, то теперь у него забрали эту возможность, её защита больше не входила в его обязанности. И если он не прекратит эти глупые споры, не сможет держать себя в руках, ему вовсе запретят её видеть, наблюдать за ней из - за углов дома или притаившись в кроне деревьев.
***
"Ты больше не её ангел - хранитель", - слова Всевышнего, словно бич ударили ангела. Он оберегал её с рождения, привык к ней настолько, что не представлял без этой девушки свою жизнь. И вдруг её отбирают у него, отдают в руки другого. И из - за чего? Лишь только из - за того, что она Избранная? Из - за того, что Небеса больше не могут ждать?