В Мардакянах, в пригороде Баку, на берегу Каспийского моря, расположился небольшой поселок Северный Грэс. Свое название поселок получил от тепловой электростанции стоящей на самом берегу моря. Дым, выходящий из концов ее высоких труб был основным ориентиром у местных жителей о направлении и силе ветра. Длинный, сто метровый канал, высотой около трех метров, постоянно засасывал воду из моря на электростанцию. Чтобы сильные волнения не мешали водозабору, вход в канал полукругом был огорожен полутораметровыми кубическими, бетонными блоками, оставляя узкий, свободный проход для воды с востока. Перед внутренним заборником возле самой электростанцией, канал немного расширялся. Здесь стояли вращающиеся сетки, которые собирали мусор, приносимый вместе с морской водой. Где-то в полукилометре на восток от первого канала был и второй канал, для сброса отработанной, теплой воды. Теплая вода попадала обратно в море, в небольшой залив, прямо перед узким островом расположенным параллельно берегу. Именно эта теплая вода привлекала в залив всяких морских обитателей. Здесь в любое время года всегда было много крупной кефали. Иногда в этот залив заплывал и тюлень за легкой добычей.
Слева от электростанции, возле железнодорожного полотна, складировалась и проиводилась обработка древесины, еще левее, в трехстах метрах от моря, стоял небольшой каменный дом с приусадебным участком, где проживала семья из четырех человек.
Электростанция была единственным крупным сооружением на берегу моря в этом районе. Ее трубы протыкая небо, выбрасывали свои расплывающие щупальца из светлого дыма, которые вдалеке сливались с проплывающими облаками, а два канала связывающие электростанцию с морем стали для меня самыми хорошими воспоминаниями моего детства, проведенных вне дома. все, что я сейчас попытаюсь рассказать, это всего лишь короткий взгляд в далекое прошлое, в котором мне случайно посчастливилось жить.
Все мое детство и школьные годы прошли в Старом дворе поселка Степана Разина, города Баку. На первом этаже нашего дома была поликлиника. 169 школа, в которой я учился, находилась в сотне метров от нашего двора. В этой школе я и закончил одиннадцать классов. С моим окончанием школы одновременно был выпуск и десятиклассников, так что двухлетнее нововедение одиннадцатилетки на мне и закончилось.
Летом во время каникул, мы часто ездили на пляж, на станцию Приморская. Нельзя сказать, что это самый лучший пляж. В Бузовнах пляж более аккуратный, песок однородный и чистый, но добираться до пляжа от остановки электрички надо было на автобусе. И если поездка на автобусе к морю не вызывала никаких проблем, то возвращаться назад, в жару, в переполненном автобусе было очень тяжело и утомительно. Нельзя не упоминуть пляж в Загульбах, где наверное самый идеальный песок. Однако окружающие большие скалы загораживали всякое движение воздуха, тело быстро обгорало и часто на коже высыпала аллергическая сыпь, да и пешком надо пройти приличное расстояние от остановки до моря. Поэтому мы чаще всего бывали на Приморском пляже, хотя песок там был и похуже. Электричка останавливалась в полукилометре от пляжа, а от станции к морю вела узкая асфальтовая дорожка. Именно поэтому Приморский пляж был самым удобным,
Песчаный берег на пляже плавно уходил в воду. Взрослый человек, зайдя в воду, мог смело идти метров сорок, только потом ноги его уже не чувствовали дна и надо было плыть, но метров через пять под ногами опять появлялось дно. Потом дно исчезало опять, чтобы появиться метров через десять. На берегу, у самой воды, через каждые пятьдесят метров стояли высокие, большие навесы. Несмотря на то, что возле каждого навеса стояли мусорные ящики, мусор был везде, особенно арбузные семечки. Первое, что мы делали, когда приезжали, так это сразу же очищали участок песка от всякого мусора. К обеду на пляже появлялся продавец, который громко, своеобразно выкрикивал предлагаемый товар, в основном чебуреки, пирожки, варенную кукурузу, козинаки и другие сладости. Возле одного из навесов продавались арбузы.
Из-за постоянных ветров над спасательной станцией почти всегда развивался красный флаг, предупреждающий, что купаться опасно и надо быть особо внимательными. Красный флаг часто сменял черный, предупреждающий, что купаться запрещается. Однако на эти флаги никто не обращал внимания.
Как-то, во время купания на Приморском пляже, отец показал мне вдалеке дымящиеся трубы и сказал, что это электростанция. Об электростанциях много говорилось в школе на уроках, но видеть ее вживую мне не приходилось и про Северный Грэс я тем более ничего не слыхал. Сказанная информация отца тут же вылетела из головы, так как станция была очень далеко и если бы не трубы, то ее я бы вообще не увидел.
Возможно бы я никогда больше ничего бы не узнал про электростанцию, стоящую у моря и про поселок Северный Грэс, если бы не случайные последующия обстоятельства. Когда мне было девять лет я пролежал полных шесть месяцев в гипсе, в одной из лечебниц в Мардакянах. В последствии мне даже пришлось заново учиться ходить. Когда меня выписывали из больницы, врачи посоветовали моим родителям, чтобы летом я больше находился у моря. Так у меня нашлись дальние родственники, двоюродная сестра моей мамы, которая проживала с семьей на самом берегу Каспийского моря, в доме на берегу моря, возле той самой электростанции.
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С ДИКИМ ПЛЯЖЕМ
Начало июля месяца. На пригородной электричке мама и я приехали в Мардакяны, в поселок городского типа. С каменных заборов свисали ветки на которых отзревали абрикосы, только начинал желтеть инжир и на тоненьких ветках красовались алые цветы и даже небольшие, но уже сформировавшиеся плоды граната. От станции до поселка Северный Грэс мы добирались в полупустом автобусе. Хоть в автобусе почти не было стекол, но уже чувствовалась приближающая жара, особенно, когда автобус делал остановки. Потом еще больше километра от остановки мы шли в сторону моря по дороге, уложенной из больших бетонных плит. Справа была лесопилка, а за ней возвышалось большое серое сооружение с высокими дымящимися трубами. Пройдя железнодорожное полотно я увидел впереди дом, кое-где укутанный виноградником, прямо за которым было море. Ветер дул нам в лицо. Море было неспокойным и белыми полосами рвалось к берегу. Не было привычного для глаз песчаного берега, а только темные скалы отделяли море от берега. Кое-где между этими скалами поднимались белые фонтаны воды. Эти поднимающиеся белые фонтаны воды, чередовались с удивительной синхронностью, словно были частью какого-то большого живого механизма.
Дом, стоящий на самом берегу моря, на лето стал и моим домом. Кроме имеющихся родного брата и кучи двоюродных братьев и сестер у меня появились новые троюродные брат и сестра.
Мой троюродный брат, светловолосый Валек (Валентин), был на три года старше меня. Такого же как и я роста, он был плотного телосложения и сорвиголова. Практически он умел делать все. Его сестра Галя, немного крупная по комплектности девочка, была со мной одногодка. Моя тетка - тетя Надя была добрейшей, добродушной и приятной женщиной, чего нельзя было сказать об ее муже. Тот страстно увлекался голубями, но был какой-то скрытный, угрюмый и малообщительный человек. Вместе с ними проживала небольшая собака, светловолосая дворняга, как и все семейство, которая долго в присутствии хозяев обнюхивала меня, а потом все таки приняла меня за своего и в знак признания даже лизнула меня в руку. Во дворе стоял стол со скамейками, окруженный вьющимся виноградником. Рядом крытый колодец, огород и несколько невысоких деревьев.
После полудня мама уехала домой.
Когда солнце уже склонялось к горизонту тетя Надя предложила нам сходить к морю и искупаться. Мы все двинулись в сторону моря. Серко, так звали светловолосую собаку, радостно дергая хвостом, то устремлялась вперед, то возвращалась к нам. Ветер немного утих, но прибрежные скалы и море мне все равно казались мрачными и пугающими. Солнце склонялось к горизонту и спряталось за облаками и темные тени стали ползти по поверхности моря. Справа, насколько видели глаза, скалистый берег извивался черной змеей, а слева был небольшой участок песчаного берега, который прерывался скалистым берегом. На песчанном берегу лежали лодки. В далеке виднелись песчаный Приморский пляж и темные скалы Загульбы.
Мы обошли водный участок на берегу, который образовался от перекатывающихся волн через скалы. Я никогда не видел дикого пляжа. Между морем и сушей везде были темно-зеленые скалы покрытые возле самой воды длинными, зелеными водорослями. Сами скалы были удивительными. Вся их поверхность состояла из ямок, которые сходились между собой в острые края, ходить по которым босиком было трудно. Наступать на края было больно и запросто можно было поранить ноги, а ставить ноги в ямки было очень неудобно. Ямки в скалах были скользкими и вся ступня не влезала в них, поэтому приходилось осторожно передвигать ногами. Скалы обрывались морем, где было неглубоко. На фоне светлого песка виднелись темные пятна разбросанных возле берега скал. Передо мной было неспокойное море, как в сказке о рыбаке и рыбке. Набегающие волны, ударяясь о берег поднимали невысокие фонтаны воды, а при откате от берега обнажали некоторые из скал в воде. Прямо перед нами в полтора километрах от берега виднелся силуэт небольшого острова. Потом я узнал, что местные жители называли этот остров Птичий, потому-что перелетные птицы часто останавливались на нем.
Я был удивлен, что здесь вообще можно было купаться. Валек разделся и крикнул собаке:
- Серко, море.
Собака радостно задергала хвостом, побежала вперед и сиганула в море. Казалось, что ей до волн не было никакого дела. Валек поинтересовался, умею ли я плавать и на мой отрицательный ответ, он усмехнулся и предложил мне скупаться в водоеме на берегу, а сами все они полезли в воду. Все премудрости купания между скал во время непогоды на море, я узнал потом. Потом я уже купался и при большем волнении моря. В воде надо постоянно следить за волнами и если приближалась большая волна, то нужно просто нырнуть под нее, прижавшись ко дну. Если не сделать этого вовремя, то волна обрушится на тебя с огромной силой, опрокинет, перевернет тебя и в результате чего можно потерять ориентацию в пространстве, а между скал это может закончиться очень плачевно. Не зная всего этого, в непогоду лучше в воду не влезать. Но обо все этом я узнал потом.
А тогда я только наблюдал за купанием в волнах и для меня это было удивительным и страшным. Мне пришлось купаться в лягушатнике, в так называемом водоеме на берегу, образованным прибрежными волнами. Вода была приятно теплой.
Придя домой мы сполоснулись под водой, которая специально лежала в большой емкости на открытом пространстве.
Вечером, Валек сказал, что завтра утром пойдем ловить бычков. Я лег в постель, немного подумал о предстоящей рыбалке, потому-что никогда не ловил рыбу, но от полученных впечатлений мгновенно уснул. Так прошел мой первый день знакомства с диким пляжем Северного Грэса.
Утром, когда я проснулся, постель Валька была застелена. Я оделся, привел в порядок свою постель и вышел из комнаты. Родители ушли на работу. Валек что-то укладывал в матерчатую сумку. Я поздоровался.
- Привет, проснулся. Быстренько поедим чай с бутербродами и идем. - Валек достал серый сачок и положил его рядом с сумкой. - Галка уже поела и ждет на улице.
Когда мы пили чай, мне опять показался странным привкус чая. Я спросил об этом у Валька.
- Это от воды. Она из колодца и немного соленная.
Как это я сам не догадался, что это просто привкус соли. Вода была из колодца, который находился недалеко от моря. Свежей воды из колодца нельзя было много выпить, она быстро утоляла жажду, ну а если она чуть постояла и нагрелась, то пить ее вообще было невозможно из-за соленного привкуса. Между прочим, когда Валек бывал у нас дома, то он не напивался нашей водой из под крана.
- Ну все, идем. Погода хорошая, слабый норд. Только одень босанки.
Что такое слабый норд я не имел никакого понятия, для меня это было просто абра-кадаброй. Мы вышли на улицу. Галка играла во дворе с собакой. Серко, увидев меня, кинулся ко мне, попрыгал возле меня и вернулся к Галке. Валек закрыл дверь и мы направились в сторону моря. Серко на этот раз остался дома. Я шел и думал, что это за рыбалка, если нет удочек и неужели Валек будет ловить рыбу сачком.
Солнце только-только выползло из-за горизонта бросая длинные тени от электростанции. С моря дул слабый ветер.
Я спросил:
- А что такое слабый норд ?
Валек удивленно посмотрел на меня. - Ну, это слабый ветер дующий с моря.
- А как ты дома узнал, что слабый ветер и тем более откуда он дует ?
Вместо него Галка показала рукой на электростанцию и рассмеялась. Я сразу понял. Дым от труб электростанции, как стрелка часов, показывал два часа в направлении поселка.
- А если ветер дует в море ? - опять спросил я.
- Тогда будет моряна.
Для меня это слово тоже ничего не означало. Мы подошли к морю. Лягушатник уменьшился в двое. Море полосами переливалось от светло-голубых до светло-зеленых оттенков. Небольшие волны набегали на берег, а некоторые переваливались через себя и белыми полосами облизывали скалы. Зеленые камни на песчаном дне под водой были хорошо заметны. Валек стал водить сачком в воде за скалами.Через пять минут он заглянул в сачок. Я тоже посмотрел в него. Там были простые рачки, так называемые креветки. Валек достал из сумки продолговатую дощечку, с намотанной на ней леской и протянул мне. Галка взяла одного рачка и с такой же дощечкой с леской направилась к выступающей скале в десяти метрах от нас. Я внимательно следил, что будет делать Валек. Он сразу понял по моему недоуменному лицу, что я понятия не имею, что с этим делать.
- Ты будешь ловить здесь, где меньше скал, а я буду рядом с тобой. - сказал он, отцепляя крючок от дерева.
Я сделал то же самое. На конце лески был конусный кусок свинца, а выше на коротком поводке был маленький крючок. Валек показал мне как надо насаживать рачка на крючок. На его леске было два коротких поводка с крючками. Потом он сказал, чтобы я отмотал метров десять лески, не выпуская из рук грузило.
- Бросай грузило вон туда, - он показал рукой в большое пространство между скалами. - И накинь леску на указательный палец, держа ее чуть в натянутом положение, а дальше почувствушь сам, когда начнет клевать. Вот тогда дергай и тяни к себе.
Он отошел от меня на несколько шагов. Я стал повторять все то, что делал он. Мой первый бросок был неудачным, грузило взлетело вверх и тут же вернулось ко мне и ударило больно меня по ноге, потому-что я стоял на леске. После третьей попытки мой бросок удался. Через минуту указательный палец почувствовал слабую вибрацию, я дернул к себе и стал вытаскивать леску. На крючке что-то было. Наконец-то грузило висело в воздухе, а на крючке дергалась песчаного цвета рыбка сантиметров двенадцать. Это была моя первая пойманная рыба на донку, хотя и удочкой я никогда не ловил рыбу.
- Молодец. - похвалил меня Валек. - Положи ее в лунку, где побольше воды, только не поранься, когда будешь снимать его с крючка.
Самое удивительное, что наживка была почти целой. Однако с первой удачей меня ожидала и неудача. Я не аккуратно вытаскивал леску и она у меня запуталась. Минут десять мне пришлось ее распутывать. Когда один раз я подсек рыбу, сопротивление было очень сильным. Я был безумно рад думая, что поймал большую рыбу, но это была обычная по размерам рыба, по форме тела похожая на бычка, но зато с огромной головой. Я спросил у Валька что, это за рыба. Он пояснил мне, что это тоже бычок, но только хищник и он жрет бычков поменьше размеров. Местные называли этого бычка ратанга. Меня удивило еще одно, ни Валек, ни Галя для ловли больше не брали креветок. Все оказалось просто, небольшой кусочек маленького бычка был отличной последующей приманокой.
Время летело незаметно.
Вскоре Валек сказал. - Ну, на сегодня хватит.
Он стал нанизывать свою рыбу на кукан. Кукан это обыкновенный шнурок на конце которого привязана короткая веточка или палочка. На другом конце проволока, словно сжатая и скрученная женская приколка невидимка. Проволока пронизывается через жабры и рот рыбы и она оказывается на шнурке. Всего мы поймали около шестидесяти бычков, разных размеров и оттенков. Среди этого улова десять из них были моими. Мы смотали удочки.
- А теперь можно и искупаться. Галка, на тебе котлеты. А ты чего стоишь, раздевайся и полезай в воду. - последние слова Валька предназначались мне.
Галка скинула платье и с той же скалы, где она ловила рыбу, сиганула в воду вниз головой. Я разделся и осторожно стал сползать со скалы в воду. Каждая приближающаяся маленькая волна заставляла меня прыгать вверх. Вода сразу показалась мне холодной, но это было только первым ощущением. Глубина была по пояс, но дальше было мельче. Валек занялся моим обучением плаванию. Минут через десять я действительно уже проплывал около метра.
- Ну вот, через три дня ты будешь плавать как наш Серко. - рассмеялся Валек и влез на скалу в воде.
С нее он прыгнул в воду вниз головой. Я искал его глазами возле скалы, но он вынырнул в десяти метрах от нее. Я тоже залез на скалу. Вся поверхность скалы в воде также состояла из лунок с водорослями, только с той разницей, что эти ямочки не были скользкими.
Эти лунки были особенными. Если сверху положить на лунку руку, то можно было поймать креветку, маленького бычка или рака. Первый пойманный рак в лунке вызвал у меня неописуемый восторг, однако сколько раков было на Култуке, это даже трудно было себе представить, но о Култуке чуть позже. Когда в середине девяностых годов я попытался найти рака, чтобы показать его своим детям, то не нашел ни одного. Мне сказали, что они пропали, зато возле скал было много крабов с двухкопеечную монету. Кроме того появились маленькие, прозрачные медузы, которые прилипали к телу и залезали под плавки. В одну из поездок на Приморский пляж, весь его берег был покрыт узкой, блестящей полосой, выкинутых на берег медуз, высотой сантиметров двадцать. Их убирали с пляжа с помощью техники, но вернемся в те далекие времена.
Я видел как прыгнул Валек в воду и попытался повторить то, что сделал он. При прыжке я почувствовал ощутимый удар по животу. Я быстро вынырнул из воды. Глубина было по грудь.
- Пузом. - Галка громко хохотала от моего прыжка.
Я опять влез на камень, прыгнул в воду и отталкиваясь от песка руками поплыл под водой ничего не видя перед собой. Когда я вынырнул, вода доходила мне по самое горло. Передо мной было лицо Валька.
- Никогда больше не делай этого, пока не научишься плавать.
Он мог бы этого и не говорить, потому-что я сам все понял. Мы стали собираться домой, но честно сказать, идти домой не хотелось. Дома Валек снизал всю рыбу в небольшой тазик с водой и сложил всю оснастку по своим местам. Через несколько минут некоторые бычки стали оживать.
Я посмотрел как Галя чистит рыбу и стал помогать ей. Чистить было просто. Надо было отрезать голову, вытащить внутренности и отрезать плавники. Валек почистил несколько картофелин. Минут десять я перемалывал очищенную рыбу через мясорубку. Скоро в доме распространился приятный запах жаренной рыбы.
Котлеты из бычков я кушал с большим удовольствием. Они вызвали у меня настоящий детский восторг, ведь я ел рыбу, которую поймал сам.
ПОХОД ЗА МЕДОМ
На второй день на улице было тихо и почти весь день мы провели у моря. У меня были заметные успехи в плавании, я уже проплывал на мелководье метров три-пять, как говорят по-собачьи. Время летело быстро и незаметно. На следующий день поднялся сильный ветер с моря, о купании можно было не думать. После завтрака Валек взял плавки и стал куда-то собираться. Когда я спросил, можно ли мне с ним, он отрицательно покачал головой и вышел из дома. Я спросил у Гали, куда это он отправился с плавками в кармане.
- Купаться на канал.
- Что за канал ? - переспросил я.
- Канал на электростанции. Ты еще плохо плаваешь, поэтому он тебя не берет с собой. - пояснила Галя.
- Так ты из-за меня тоже не пошла ?
- Совсем не поэтому, девочки туда не ходят. - просто объяснила она.
Так я впервые услыхал о канале на электростанции.
Почти весь день мне пришлось общаться с Галей и до обеда играть в ее игры. Если бы кто-нибудь из моего двора увидел эти игры, то я был бы осмеян, потому-что играть с девчонками, по нашим понятиям, было нехорошо, даже если эта девчонка твоя сестра. Но здесь я играл ничего не опасаясь, потому что нас никто не видел. Галя была удивительной девочкой. Она умела делать все. Прекрасно плавала, красиво прыгала в воду вниз головой, готовила еду для всей семьи, прекрасно вышивала крестиком и совсем неплохо рисовала. В доме было много салфеток, небольших покрывал с красивой художественной вышивкой. Потом она даже научила меня как это надо делать, начиная с первоначальной подготовкой материала для вышивки.
После обеда Галя предложила сходить за медом, чему я очень удивился. Она дала мне стакан с чайной ложкой и самодельную мухобойку, представляющую собой палку с прибитым на конце куском плоской резины.
- Только обязательно надень босанки. - сказала она.
Я удивленно посмотрел на нее, не понимая, для чего нужны босоножки, если мы пойдем по песку.
- Потом поймешь сам. Пошли.
Мы вышли из дома и направились туда, где складировались толстые стволы деревьев. Плотно утрамбованный песок закончился. Его сменил мелкий, светлый песок, который волнами лежал на земле. Когда этот песок попадал на пальцы ног было горячо и я сразу понял для чего нужно было одеть босоножки. Песок под солнцем так сильно нагревался, что простоять на нем несколько секунд босыми ногами было невозможно.
- А ты никогда не видел муравьиного льва ? - вдруг спросила Галя.
Первая мысль, которая пришла мне в голову, что Галя хочет меня разыграть. Лев большой, а муравей маленький, они никак не могли совместиться в одном существе.
- Когда он вырастет, то будет похож на стрекозу. Я сейчас тебе покажу личинку муравьиного льва. Только тихо, не топай ногами. - она осторожно подошла туда, где росла трава похожая на длинные иглы, воткнутые в песок тупыми концами. - Видишь ямку ?
В тени торчавших в разные стороны темно-зеленых игл, на песке был семи сантиметровый правильный конус, уходящий вниз. Галя поймала рядом пробегающего муравья и бросила его в лунку. Муравей стал выкарабкиваться наверх, но из самого низа конуса в сторону муравья полетели песчинки, и муравей скатился ниже. Еще порция песка вылетела из центра. Муравей со всех сил рвался наверх, но он опускался все ниже и ниже, пока не оказался у самого центра. Что-то схватило муравья и он исчез в глубине песчаного конуса. Галя резко опустила руку на конус и схватила песок. Она раскрыла ладонь и стала осторожно скидывать песок.
- Смотри.
Радостный муравей быстро побежал к краю ее ладони и свалился на землю, а у нее в руке сидело маленькое, странное, пузатое существо. Маленькая голова оканчивалась рожками закрученными к центру, которые шевелились как ножницы.
- А как он превратится в стрекозу ?
- Сделает кокон как гусеница, изменится и улетит. Ну, пойдем дальше. - Галя положила личинку муравьиного льва в тень, которая мгновенно исчезла в песке.
Мимо нас пролетел огромный шмель, очень похожий на осу. Я проводил его взглядом.
- Вот их мы и будем сейчас ловить.
Возле бревен этих шмелей летало очень много и от их полета в воздухе стоял постоянный, то приближающий, то удаляющий гул. Они садились на сосновые стволы и собирали смолу. На песке везде лежали толстые куски коры деревьев. В последствии Галя научила меня делать из них кораблики. Делать кораблики было очень просто. Кора просто обтачивалась на бетонных плитах в нужную форму, небольшая палочка вставлялась сверху, а небольшой кусочек бумаги был отличным парусом. Жестяная полоса от упаковочных ящиков была килем. В лягушатнике такие кораблики плыли как настоящие корабли, оставляя на воде треугольный след, а в моряну уплывали в море и растворялись в дали.
- Только смотри, они бывают двух видов, с красной и черной головой. С черной головой не страшные, а вот те, что с красной головой могут больно ужалить и потом долго будет болеть ужаленное место. - стала объяснять Галя.
- А что надо с ними делать ?
- А вот смотри.
Она ударила мухобойкой по сидящему шмелю с черной головой. Затем она подняла его и оторвала ему брюшко. Из оторванного брюшка она вытянула небольшой прозрачный мешочек и бросила его в стакан. Началось безжалостное уничтожение шмелей. Хоть я осторожничал с красноголовками, одна из них все таки больно меня ужалила в кончик большого пальца. На месте укуса сразу же вздулось белое пятно с темной точкой посередине, которое мне ужасно хотелось чесать. После часа нашей экзекуции над шмелями у Гали было в стакане пузырьков на два пальца, у меня немного меньше. Запах из стакана действительно напоминал запах меда. Охота подошла к концу. Мы направились домой, медленно смакуя и опустошая свои стаканы. Вкус мешочков был как у настоящего меда, а может быть это только мне казалось, ведь в детстве мы видим и ощущаем совсем по другому. Про ужаленный палец я совсем забыл. Мне было только немного жаль убитых нами шмелей, но от следующей предложенной охоты на них я не отказался.
КАНАЛ
В субботу утром приехал мой брат Тофик. Он был старше меня на шесть лет и являлся для меня неприкословным авторитетом. Тофик быстро нашел общий язык с Вальком, зато я для Валька потерял всякий интерес. Он и брат о чем-то перешептывались между собой, изредка посматривая на меня.
- Собирайся, пойдем на канал. - вдруг сказал мне Валек.
Я безмерно обрадовался такому предложению. Наконец-то я увижу этот загадочный канал. Через десять минут мы были на месте и я увидал этот таинственный канал. С моря дул небольшой ветер, нагоняя небольшие волны, а в огражденном канале была ровная гладь воды. Полутора метровые бетонные кубы полукругом защищали канал от волнений моря и только небольшой участок воды был открыт с восточной стороны. Высота канала над водой была около двух с половиной метров. С верхней площадки чуть расширяющего канала, ребята прыгали в воду. Каждый прыгал как умел. Маленькие мальчишки прыгали бомбочкой, поднимая кучу брызг в воде. Ребята постарше подходили к краю и прыгали вниз головой, некоторые делали небольшой разбег перед прыжком. Однако тот, кто красиво прыгал обязательно перед прыжком вскрикивал или хлопал в ладоши. Вода внизу была прозрачная и можно было рассмотреть дно, хотя глубина была около семи-восьми метров. Глубина пугала меня. Постояв немного на краю канала я отошел подальше и стал смотреть как прыгают в воду мальчишки младше меня.
- Смотри какая большая рыба. - неожиданно меня привлек голос моего брата.
Любопытство превысило страх. Я быстро подошел к краю и посмотрел вниз. Внизу под солнечными лучами переливалось дно и я пытался разглядеть рыбу, но ее нигде не было. Я хотел спросить про рыбу, но неожиданный толчок в спину скинул меня в канал. Я даже не почувствовал удара о воду. Вынырнув из воды я увидел улыбающее лицо брата, я рядом лицо Валька. В трех метрах от меня были уступы ведущие наверх канала. Я со всех сил начал дергаться всеми своими конечностями и медленно стал приближаться к уступу. Благополучно добравшись до спасательных уступов, я залез на нижний, чтобы отдышаться. Потом мне сказали, что когда я вынырнул из воды, мои глаза были одинакового размера с моим открытым ртом. Скорей всего мне врали, но испуг у меня был большой, ведь подо мной до земли было более семи метров. Я отдышался и залез наверх. Самое удивительное во всем этом, что у меня пропал страх глубины. Сталкивать меня в воду еще раз уже не было необходимости. Через пять минут я уже сам прыгнул в воду бомбочкой, а потом и вниз головой, ударившись о воду ногами. Потом все пошло намного лучше. Мои наставники все это время ревностно наблюдали за мной. Под водой я открыл глаза и ничего страшного не произошло. Видимость в воде была хорошей, но изображение было нерезким, расплывчитым, зато в натуральную величину. Теперь можно было плавать под водой смело и не опасаться, что вот-вот шарахнешься головой о скалу. Очень быстро я начал плавать самостоятельно и плавание в канале стало моим излюбленным занятием. Я научился неплохо прыгать в воду вниз головой.
Во время посщения канала, я действительно обратил внимание на то, что на канале не было девушек, кроме одной. Купаясь, мальчишки не стеснялись в выражениях, пока не появлялась стройная, симпатичная, светловолосая девушка. По-моему ее звали Марина. Как она умела прыгать в воду, так никто прыгать не умел. Она делала в воздухе сальто, всевозможные перевовоты и развороты телом и входила в воду почти без брызг. Но такие прыжки она делала редко, а больше загорала под солнцем на другой стороне канала. Вокруг нее всегда крутились большие мальчики. Она любила выпить и парни иногда приносили ей вино, после чего уговаривали ее прыгнуть. Вот тогда она начинала показывать класс прыжков. Однажды, когда она прыгала стоя спиной к воде, то зацепила головой за стенку канала, содрав приличный кусок кожи со лба. Несмотря на такую травму, она сама выбралась из канала и отказавшись от помощи и провожающих ушла. После этого случая ее долго не было на канале.
Купаться в канале было намного приятнее чем в других местах. Из-за постоянной циркуляции, температура воды в заводи была почти постоянная и приятная для тела, но скорей всего дело было в другом. Прыгая в воду, ты сразу оказываешься в воде и температура воды для тебя уже не имеет значения. При слабом ветре, все более-менее горизонтально лежащие кубы были заняты купяющими, но когда дул сильный ветер все прижимались поближе к каналу, потому-что большие волны поднимали фонтаны брызг. Так что, большие бетонные кубы были не только ограждением от волн, но и хорошим укрытием от ветра, кроме того, на нагретой плоской поверхности бетонного куба было очень приятно лежать и главное при этом тело оставалось чистым. Иногда на эти кубы важно садились чайки и громко перекликаясь между собой, наблюдали за тем, что происходит. Конечно так бывало во время норда, то-есть когда ветер дул с моря.
Очень скоро я познакомился со значением слова моряна. Утром я увидел, что дым с труб электростанции тянется в сторону моря. Когда мы пришли к морю, оно было совсем непривычным для глаз. Его поверхность была сказочно красивой и была похожа на огромное зеркало, в котором отражалось небо с переливающими отенками и в далеке незаметно на горизонте сливалось с ним. Птичий остров сейчас выглядел динным, темныи пятном на воде. Многие скалы в воде оголились, а сама вода была идеально прозрачной. Можно было видеть как на дне возле скал, на песке медленно, осторожно передвигался бычок, а в зеленых зарослях водорослей выполняли свой танец креветки. Однако для меня самой было большой неожиданостью сама вода. Она была холодная. Вода обжигала тело и теперь на воздухе было намного приятнее, чем в воде. Что такое холодная вода ? Скорей всего это сравнение ее температуры с температурой окружащего воздуха. На Каспии, в Баку, воздух прогревается до тридцати пяти градусов и выше, а море до двадцати шести. Во время моряны температура воды не превышает двадцати градусов. Эту разницу наше тело ощущает очень хорошо. И все таки прозрачность воды компенсирует все неприятности с холодной водой, потому-что водный мир преобразуется в сказочные видения. Немного позже я начал плавать с ластами и в маске. Изумителен подводный мир сквозь стекло маски, хотя есть и маленькие неудобства. При морской охоте с подводным ружьем всегда надо было помнить, что сквозь маску все под водой было на самом деле в два раза меньшего размера.
Наступила середина лета.
ЗА КЕФАЛЬЮ
В один из дней Валек сказал, что ему надо съездить в Мардакяны за леской. Я стал напрашиваться, чтобы он забрал меня с собой.
- Поедешь со мной, если будешь слушаться меня во всем.
Я сразу же принял его условия. Мы отправились к центру поселка, где находилась автобусная остановка. На площадке стоял автобус похожий на тот, на котором мы приехали с мамой в Северный Грэс. Практически в автобусе не было стекол. Они были только возле водителя и в задней части автобуса. Кроме нас с Вальком в автобусе было еще пять пассажиров. Наверно всем интересно, как в то время расплачивались за проезд. Все было просто. Открывалась только передняя дверь, через нее выходили пассажиры и расплачивались за проезд. Изредка открывалась задняя дверь для пожилых пассажиров. Билет в те времена стоил копейки. У водителя был рулон с билетами, но билетов он никому не давал. Он просто забирал деньги и бросал на подставку перед собой, а в конце маршрута отрывал от рулона несколько билетов и выбрасывал их в окно. Если не дай бог, у кого-то возникало желание получить билет за проезд, то водитель раздраженно отрывал несколько билетов от своего рулона и протягивал их просящему, с обязательными словами:
- Столко тэбе хватит ? Иди дарагой.
Мы сели в автобус и поехали в Мардакяны. Когда мы подъезжали к конечной остановке Валек сказал:
- Как только он остановится, прыгай в окно и иди вон к тому газетному киоску.
Я все сделал так, как он сказал. Валек выпрыгнул следом за мной. Водитель что-то громко кричал нам вслед. Читатель может подумать, что нам было жалко заплатить за проезд, но это не так. Все мальчишки делали точно также. Для меня это не было новостью. Было ниже нашего достоинства, платить за проезд, если мы ехали в транспорте без взрослых.
После часа ходьбы по Мардакянам мы отправились назад к автобусной остановке. На остановке стоял тот же самый автобус, с тем же самым водителем. Я думал, что придется ждать следующий автобус, но Валек сказал, чтобы я не обращал на это внимание. Мы вошли в автобус и каждый сел возле окна. Водитель даже не обратил на нас внимания или вернее сделал вид, что видит нас впервый раз.
Уже потом, когда я немного повзрослел, я понял, что для водителя наши действия тоже были нормальными. Все мальчишки того времени были такими и взрослые понимали это, поэтому и отношение к нам было такое. Мы часто, мальчишки с нашего двора, ездили в электричке без билетов. Электричка состояла из шести вагонов. Первые и последние вагоны были проходными, зато между ними не было прохода. Мы всегда останавливались в тамбуре третьего или четвертого вагонов и следили на остановках куда заходят контролеры. В то время в электричках не было автоматически закрывающихся дверей. У нас всегда был выход на другую сторону от перрона и вход обратно в электричку. На остановке, когда контролеры заходили в хвост электрички, мы быстро переходили в другую половину электрички и в итоге оказывались в разных вагонах с контролерами. Нас разделял непроходимый тамбур. Контролеры грозили нам пальцем, но никто из них не пытался нас поймать. Это была, как бы своеобразная игра для них и для нас, но для нас она казалась намного престижнее.
Из автобуса мы опять вышли через окно. Водитель опять что-то кричал нам вслед, не выходя из автобуса. В Мардакянах Валек, кроме всего прочего, купил моток синтетического шнурка. Дома из подсобки он достал две палки с металическими насадками на конце. Там были трезубцы, остро заточенные, напоминающие увеличенные рыболовные крючки, только прямые. Металическая часть одевалась на древко, на конце которой было круговое углубление, затянутое шпагатом. Длина шпагата была около семи метров, с петлей на конце. Валек потянул за шнурок и он порвался. За зиму шпагат просто сгнил. Он привязал к острогам новый, купленный шпагат.
- Завтра пойдем за кефалью. - Валек отнес все назад в подсобку.
На следующее утро, мы быстро позавтракали и стали собираться на охоту за кефалью. Мы вышли из дома и направились в сторону канала. Я слыхал где-то, что кефаль завезли на Каспий из Черного моря и она очень быстро размножилась, но старые люди говорили, что когда-то давно кефали в Каспийском море было много, но в виду непонятных причин популяция резко уменьшилась.
До канала оставалось совсем немного, а я пока не понимал, где мы будем охотиться за кефалью. Бить рыбу в канале было просто невозможно из-за глубины, да и больших рыб я там никогда не видел. Никого из купающих у воды еще не было, потому-что было очень рано. Мы разделись. Валек аккуратно все уложил в один пакет и положил на краю канала рядом со своей острогой.
- Переплывешь канал с острогой ? - спросил он меня.
- Думаю, что да.
- Ну тогда лезь в воду и плыви, а я посмотрю.
Я переплыл через канал и залез на куб по другую сторону канала. Валек переплыл канал следом за мной, держа нашу одежду над головой, при этом таща за собой острогу на шнурке.
Дальше мы двинулись вдоль берега и уперлись в другой, низкий канал. Этот покатый канал совсем не был похож на первый. Здесь вода бежала в сторону моря и входила в большой песчанный залив. Через этот канал электростанция сливала отработанную воду в море. Прямо перед заливом в пятидесяти метрах была видна темная гряда камней. Этот остров назывался Змеиным. Свое название остров получил от того, что там собирались ужи в брачный период.
Интересную историю, связанную с этим островом, немного позже, я услыхал от Валька.
Поздно вечером, именно, в брачный период змей, старшеклассники собрали ужей с острова в большой мешок. Они хотели выпустить их незаметно в школе и устроить маленький переполох. Когда они шли по поселку им все время казалось, что за ними кто-то идет, но сколько они не оглядывались, так никого и не заметили. Чтобы до утра избавиться от мешка они положили его в кусты у памятника Ленину. Однако забрать мешок на следующее утро им не удалось, потому-что на следующий день вся территория возле паматника была перекрыта. У памятника Ленину стояли наряды растерянной милиции, а по всему пъедесталу и между ног вождя пролетариата ползали змеи. Только потом ребята сообразили, что следующий за ними человек действительно был на самом деле. Он видел, что ребята тащат мешок, а когда они его оставили, то он развязал его, а потом, скорей всего, убежал от увиденного. Ведь он думал найти там совсем другое, но вернемся к нашей охоте.
Валек положил одежду на камни у самого залива.
- Теперь слушай меня внимательно. Далеко от меня не отходи. Закрепи петлю на своей левой руке. Увидишь рыбу, бросай острогу, если повезет рыба твоя.
Мы вошли в воду. Она была для меня неожиданно очень теплой. Мы осторожно, на растоянии трех метров друг от друга, двинулись к центру залива. Вода стала доходить до пояса, а потом опустилась до колен. Теперь мы двинулись в сторону берега. Валек кинул острогу и стал подтягивать ее к себе. Я с нетерпением ожидал, что будет на конце остроги, но там ничего не было. Вдруг прямо перед собой, я увидал плывущую большую рыбу и бросил свою острогу, но мимо. Зато я понял, что бросать надо не в рыбу, а перед ней, в направлении ее движения. Только если бы кто-то мог бы мне предсказать в какую сторону кинется рыба, когда перед ней возникают огромные монстры в образе человека, да еще швыряющие смертельное оружие.
Валек вновь метнул свою острогу. Вода вокруг того места, куда он бросил острогу забурлила и вспенилась, деревянный конец его остроги погрузился в воду и его конец двинулся в сторону моря и если бы она не была привязана к руке, то наверное уплыла в море. Валек побежал следом, подтягивая к себе шпагат. Наконец он поднял острогу, на конце которой билась сорокасантиметровая серебристая рыба. Он быстро схватил ее за жабры и направился к берегу. Минуты две он осторожно снимал рыбу с остроги. Затем опустил подбитую кефаль в большую лунку в скалах и снова вернулся в воду. Я опять заметил крупную рыбу и бросил свою острогу, но как говорят - попал пальцем в небо. Через некоторое время Валек вытащил еще одну рыбу, а все мои попытки попасть в рыбу оканчивались пустыми бросками остроги в воду. За два часа Валек вытащил три рыбы, две из них были одинакового размера, а третья была больше полуметра.
Наш улов говорил, что вечером обязательно будем кушать уху и жаренную рыбу.
- Ну, на сегодня хватит. - сказал Валек. - Нам еще придется обходить электростанцию.
Мне было ужасно обидно, что в нашем улове не было моей рыбы. В следующий раз мне улыбнулась удача, но это будет только в следующий раз, после моих тренировок бросания остроги в песок по выбранной цели.Мы медленно двинулись домой.
Кстати, зимой в этом заливе рыбы было еще больше и ее, при загоне к берегу, можно было бить тонкими металлическими прутьями, что и делали местные мальчишки.
ПОСЛЕ ШТОРМА
Утро выдалось тихим. Дым из труб змейкой поднимался вверх и в течении утра ветер несколько раз менял направление. После обеда подул уверенный ветер с моря и стал усиливаться. С моря по небу полетели темные рваные облака, бросая огромные тени на землю. Под вечер ветер разбушевался вовсю. Мы пошли к морю. Ураганный, холодный ветер дул прямо в лицо. Казалось, что сейчас наступит ночь. Все вокруг гудело. Дыма из труб станции не было видно, а море было неузнаваемым. Вода сливалась с небом и не имела цвета, выдавая себя только бегущими по ней белыми полосами волн. Птичий остров пропал и на его местонахождение указывали лишь чередущие белые фонтаны. Прибрежная полоса преобразилась, фонтаны воды у берега с грохотом поднимались вверх до пяти метров и мелкими брызгами летели далеко по берегу. Причем фонтан возникал справа и бежал по скалам налево, тут же возникал второй, за ними следующие, которые синхронно бежали друг за другом и исчезали возле песчанного пляжа. Подойти к морю ближе двадцати метров было невозможно из-за крупных разлетающих брызг, да и путь к берегу перекрыл лягушатник, который увеличился по своим размерам в несколько раз. Чтобы слышать друг-друга приходилось громко кричать, хотя мы находились рядом. Холод пронизывал все тело, но безумствующее море завораживало своей мощью и яростью, и на него хотелось смотреть и смотреть. Однако надо было идти домой.
Уснуть было тяжело. Ветер шумел за стенами дома, словно пытался ворваться в него и казалось, что в своей ярости он вот-вот вырвет его из земли и унесет неизвестно куда.
Утром было удивительно тихо. За завтраком Валек сказал:
- Сходите с Галкой за рыбой, заодно скупаетесь.
Я молча кивнул головой, хотя и не понял за какой рыбой. Мы вышли с Галкой из дома и направились к песчанному пляжу. Дым из труб электростанции поднимался в небо почти вертикалько, в сторону поселка. Я спросил у Галки о какой рыбе сказал Валек.
- Рыбу, которую выбросило штормом на берег. - пояснила она. - Летом такие штормы бывают очень редко, а вот зимой довольно часто
Хотя и не было ветра, волны были приличными и медленно подкатывались к берегу, но уже без фонтанов разбивались о берег. Море еще не успокоилось. Вода до самого горизонта была темной и ровной линией отделялась от светлого неба. Мы пошли вдоль берега. Весь берег был устлан обрывками водорослей. Через несколько минут на скалах мы нашли большую рыбу, ее бок был разодран и она была мертва, но жабры ее были красные. Одну подраненную рыбу мы минут десять ловили в лягушатнике. Другая рыба дергалась в небольшой луже между скал у берега. Дойдя до канала мы нашли еще пять крупных рыб, меньше двадцати сантиметров мы не брали. Я вспомнил поход за кефалью. Эта наша утренняя прогулка по берегу моря была намного эффективней охоты с острогой. Потом мы скупались. Вода была мутной и в ней было много тины.
ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ПОДКОРМКА
Не рассказать про мою первую рыбалку с лодки было бы не простительно с моей стороны, потому-что это оказалось очень впечатляющим и забавным. В основном все лодки на Северном Грэсе плоскодонки, потому-что их без труда один человек может затащить на песок и закрепить на берегу. Когда такая лодка идет навстречу слабому волнению моря, то раздаются характерные хлопки ударов воды о плоское днище носа лодки.
В один из вечеров у скал возле песчаного пляжа, мы с Вальком допоздна ловили мальков. На этот раз на донках были совсем маленькие крючки. Крупных пойманных бычков Валек выбрасывал обратно в море. Когда я спросил, зачем мы ловим таких маленьких бычков, то Валек ответил, что сегодня ночью пойдем ловить рыбу с лодки и тут же обрадовал меня, что я тоже пойду вместе с ним. В первые за все время рыбалки весь улов мы оставили в море. Валек всех мальков складывал в небольшой деревяный садок, который закрепил между скал. Вечером я долго не мог уснуть в ожидании рыбалки.
Ночью меня разбудил Валек. За окном было темно.
- Если хочешь, то перекуси. - сказал он, укладывая все снасти в большую матерчатую сумку.
В доме все спали. Я сделал два бутерброда с чаем, один успел сьесть за столом, а со вторым вышел на улицу вслед за Вальком. Серко радостно попрыгал передо мной и даже ухитрился облизать мне нос. Это была простая собачья радость, а не выпрашивание еды, потому-что Серко никогда не попрощайничал из рук. Валек передал мне сачок и мы направились в сторону песчаного пляжа. Серко грустно проскулил нам вслед. Хоть и было темно, но видимость была неплохая. Мы быстро приближались к морю. В воздухе висела тишина. Казалось, что море спало своим безмятежным сном. Валек достал из вода припрятанный садок и мы направились вдоль береге. Впереди послышались голоса. Возле трех лодок уже были знакомые ребята Валька. Все лодки уже наполовину лежали в воде.
- Вы будете вон в той. - сказал нам один из парней. - Да, а твой братан хоть раз ходил на лодке ?
- Нет, сегодня пойдет первый раз.
- Ну значит сегодня будет великолепная подкормка. - сказал парень, влезая в лодку.
Из его слов я ничего не понял. Почему, если я ни разу не плавал на лодке, то будет хорошая какая-то подкормка ?
Валек положил садок на воду и привязал к борту крайней лодки.
Мы медленно уходили в море и вскоре оказались возле Птичьего острова. Валек перестал грести. Другие лодки остановились в недалеке, образовав треугольник. Наша лодка плавно раскачивалась на воде. У меня возник какой-то неприятный дискомфорт, когда я смотрел на другие лодки. Валек понатыкал тонкие палочки в борт лодки. Из садка он достал одного малька и нанизав его крючок, тоже самое он сделал с двумя другими, после чего стал опускать леску за борт. Потом он перекинул леску через палочку и занялся второй удочкой.
Я посмотрел наверх. На небе едва заметно высвечивались звезды. Когда я опустил голову, мне стало совсем нехорошо. Голова загудела и мне захотелось зевать. К горлу стала подкатывать тошнота и у меня все поплыло перед глазами. Я наклонился за борт и мои съеденные два бутерброда оказались за бортом.
- Дыши глубже и намочи лицо. - продолжая свое дело, сказал мне Валек.
Постепенно я стал приходить в себя. Головокружение пропало совсем. Валек еще раз поинтересовался, моим состоянием. Я ответил, что все нормально. С одной из лодок я услыхал смех и до меня дошел смысл слов, сказанных знакомым Валька, что сегодня будет хорошая подкормка. В это время сломалась палочка воткнутая в борт. Валек стал тянуть леску.
- Когда будет наверху, сможешь подхватить сачком ? - быстро спросил он меня.
Я кивнул головой, быстро взял в руки сачок и опустил его воду. Странно, но все возникшие неприятные ощущения у меня прошли. Когда показалась голова рыбы я подхватил ее и перекинул в лодку. Хоть было и темновато, но эта рыба совсе не походила на кефаль. Ее длина была такая же, как у рыбы, которую бил острогой Валек. Он снял рыбу с крючка и одел на кукан. Затем из садка он достал нового малька. Рядом со мной сломалась другая палочка, я схватил леску и стал тянуть в лодку. Теперь Валек подхватил рыбу сачком. На других лодках тоже слышалась возьня. Мы не заметили, как наступил рассвет. Рыбалка была удачная. Мы поймали двенадцать бершей, так называлась рыба, котору мы ловили этой ночью, но главное было не в рыбе, а в оригинальной подкормке, которую я запомнил на всю жизнь.
КУЛТУК
Если от электростанции идти по побережью на восток, то Вы заметите резкое изменение побережья. Скалы у берега начинают подниматься все выше и выше над морем и уже в некоторых местах доходят до шести метров, почти отвесно уходя в воду. Причем глубина воды за скалами доходит до пяти метров. Пройдя километров пять от электростанции, в двадцати метрах от берега появится невысокая, длинная скалистая гряда в море. Прямо перед грядой высокие скалы берега сходятся в форме латинской буквы V, а все пространство между этими скалами заполнено наносным песком, поднимающимся на самый верх скал. Песок этот чист и однороден, словно просеянный через сито, и он так сильно прогревается полуденным солнцем, что ходить по нему можно было только глубоко зарывая в него ноги. Практически это было единственным местом в этом районе, где в воду можно было заходить с песка. Хоть до гряды было всего двадцать метров, половину этого расстояния надо было плыть, а потом глубина плавно уменьшалась. Скалы гряды у моря резко уходили в глубину до трех метров и в хорошую погоду представляли собой неописуемую красоту мохнатых, зеленных движущих водорослей. Вода на глубине была ледянной. Это было прекрасным местом не только для купания, но и для подводной охоты. Высокие скалы укрывали от ветров, а гряда в море закрывала берег от больших волн, причем температура воды перед грядой была выше, чем за ней. Удивительно прозрачная вода открывала прекрасный подводный мир. Плавать здесь было одно удовольствие. Чуть дальше в скалах был небольшой грот, а из воды вертикально поднимались скалы до двух метров в высоту. Взобраться на такие скалы было невозможно. Этот прекрасный и удивительный район у моря назывался Култук.
Единственное неудобство было расстояние, но долгая дорога на Култук окупалась прекрасным местом отдыха. Кроме того, на гряде в большом количестве обитали раки. Они были буквально в каждой ямке гряды. Интересно было наблюдать как удирает рак. Он медленно ползет вперед, потом резко поджимая хвост как ракета летит в воде задом, но при всей его такой хитрости поймать его все равно было легко. Иногда под хвостом рака попадалась икра, которая съедалась сырой. Если там были уже маленькие раки, то они скидывались в водоросли. Именно на Култуке Валек учил меня подводной охоте и дал хороший совет, что при подводной охоте лучше плавать в рубашке, чтобы не сгорела спина. В воде время проходило незаметно, а теплая вода позволяла плавать более часа.
Во время зимних каникул в этот район, Валек водил меня на настоящую охоту. Он ходил с двустволкой, а мне давал одностволку. Перед охотой Валек набивал гильзы патронов и катал дробь, ну а я помогал ему по мере своих возможностей. Охотились в основном за утками и нырками. Охота на нырка требовала маленькой хитрости. Нырок прекрасно слышал спуск курка, поэтому перед выстрелом надо было постучать камнем о скалу. Голова нырка мгновенно исчезала в воде. Затем надо было ждать, где он появится и стрелять. Выныривая из воды, нырок уже не слышал. Один раз Валек застрелил большого гуся. А вот бакланов мы не стреляли, хотя в море их было много. Мясо бакланов сильно воняло рыбой. Иногда долго приходилось ждать, чтобы подбитую птицу прибило к берегу. Бывало, что ее уносило в море, а иногда приходилось залезать за добычей в воду, что было самым неприятным во время охоты зимой.
Но основное впечатление от Култука у меня осталось от подводной охоты. Водоросли на камнях медленно синхронно колыхались вместе с длинными усами креветок, а по волнистому песчаному дну перебегали солнечные блики. Описать эту красоту невозможно, ее надо просто увидеть. Позже, когда Валек три года служил в Армии, я почти каждый год по несколько раз за сезон, приезжал в это место, иногда с друзьями, иногда с ребятами со двора и даже с одноклассниками из школы. Приезжали мы туда с ночевкой. Проблем с костром никогда не было. Достаточно было пройтись немного по берегу и собрать деревяшки, выкинутые волнами на скалы. На гряде ловились раки, которые сразу же варились в морской воде и съедались не отходя от костра. Ловили рыбу, больше для спортивного интереса, нежели для ухи, потому-что самой большой проблемой на Култуке была пресная вода, которую надо было привозить с собой впрок.
После полученных удовольствий, забывалась длинная дорога к этому прекрасному месту на берегу моря.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Шли годы. Мы взрослели. Семья Валька получила квартиру в самом центре поселка. Теперь если мы приезжали на Северный Грес, то договаривались с Вальком заранее о встрече на канале, не заходя к нему домой. Потом его призвали в Армию. Служить ему пришлось в морфлоте, на якобы исследовательском судне. Судно, на котором он служил, заходило в зону намечаемых маневров стран НАТО. Валек присылал много фотографий военных кораблей, самолетов, вертолетов и даже американского авианосца, со стоящими на нем самолетами. Я переписывался с ним, но постепенно контакты с его семьей терялись. В 1968-ом году я уехал из Баку. Потом был призван на воинскую службу на Дальний Восток. Валек уехал работать в лестничество за Урал. Галина вышла замуж и уехала жить на Украину, забрав с собой мать. Затем большая страна распалась и наши связи потерялись совсем.
Связи потерялись, но остались незабываемые частицы прекрасных воспоминаний о далеких временах моего детства, проведенных на Северном Грэсе.