Мы с друзьями приехали в эту польскую деревушку (не помню её названия) ближе к вечеру. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда перед нами услужливо распахнул двери хозяин маленькой гостиницы. Это был высокий, крепкий ещё старичок. "Наверно, в молодости он был очень хорош собой, - подумалось мне.- Вон как увивается вокруг Милены."
- Проходите, панове! - говорил хозяин. - Вот ваши комнаты. А вот здесь я приготовил вам ужин. Вот здесь, у камина.
Мы прошли в уютную небольшую гостиную с огромным камином и простым деревянным столом.
- Прошу, пани, прошу! - суетился поляк, рассаживая нас поудобнее.
Мирно трещали дрова. Алые и оранжевые блики метались по комнате, накладывая странные тени на лица собравшихся, превращая их в фантастические маски. Мы очень устали и проголодались, поэтому дружно и молча отдали дань незатейливому угощению, к видимому удовольствию хозяина. Есть такая удивительно добрая черта у крестьян во всем мире: радоваться, когда гости с аппетитом едят приготовленную хозяевами пищу. Но вот все насытились и, чуть осоловелые, расселись возле камина. Мне это напомнило поход в пионерском лагере: ночь, костер и страшные истории - "страшилки". А, впрочем, вот уже и началось.
- Скажите, а что это за замок мы проезжали по пути сюда? - обратился к поляку Сергей. - Он выглядит вполне себе целым, а необитаем. Почему?
- О, это "Орлиное гнездо" - родовое поместье князей Златовицких. Но говорить о нём ночью, да ещё и в полнолуние совсем не надо.
- Почему? Почему? - заголосили все.- Это же так интересно! Расскажите! Ну, пожа-а-а-луйста!
- Вы ещё слишком молоды и не знаете, что некоторых знаний касаться нельзя. Они не просто так названы Запретными - запрещёнными для людей. Слабы люди. Ох, как слабы!
Вот и славный род Любомира Златовицкого не устоял перед искушением получить всё и сразу: власть, золото, силу. Поговаривают, что продал он душу дьяволу. Но недолго наслаждаются люди плодами предательства бога и конец их бывает страшен: проклятие легло на весь род Любомира, на всех его потомков. Потому и стоит замок неразрушаемый и необитаемый. Хотя... Какой же необитаемый. В нём до сих пор живёт тёмная сила, разбуженная неуёмной алчностью. Вечно голодная, пылающая ненавистью ко всему роду людскому, ждёт, зовёт, ищет души, тронутые червоточиной. И есть легенда, что будет так, пока кто-нибудь из потомков Златовицких не проявит свет в своей душе. Но кто же знает, что означают слова пророчества? Да и самих потомков поди поищи после стольких-то войн.
Старик замолчал. Повисла напряженная тишина, липкая и угнетающая.
- Ну, что же это я! Разворчался по-стариковски. Проповедь прочитал, а люди, с дороги, спать хотят!- всполошился хозяин.
Ребята ушли, а я осталась перед камином. Смотрела в огонь и перед моим взглядом проходили вереницы незнакомцев в одеждах разных эпох. И вдруг мне показалось, что и я сама иду там, не понимая ни цели, ни причин происходящего...
Очнулась я от холода и боли в затёкшем теле. Попыталась подняться и это мне удалось не с первой попытки. Огляделась. В неверном лунном свете, падающем из окна, я увидела, что нахожусь совсем не в гостинице. Это была какая-то комната. На полу лежал толстенный слой пыли, лохмотья паутины колыхались на ветру. "Ну и где же это я?"- возник у меня вопрос. В голове пронеслись страшные картинки из "Новостей": от маньяков до продажи в рабство. Я подошла к окну, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и увидела далеко внизу огоньки домов. " Каменная кладка стен, огоньки, полное запустение...Похоже, что я - в замке. Вот влипла, так влипла! Ещё бы понять: куда именно, - подумала я - Что ж, надо выбираться". Я стала медленно обходить комнату по периметру, ведя рукой по стене, в поисках двери. Чем дальше я отходила от окна, тем больше погружалась во тьму. Инстикт самосохранения визжал на одной истеричной ноте: " Остановись!!! Там, впереди, что-то страшное! Вернись к окну! Дождись утра и позовёшь на помощь! Тебя обязательно будут искать! Остановись!!!". Я старалась сохранять голову трезвой. Откуда-то всплыла где-то услышанная фраза, что люди в экстремальных условиях погибают не от холода или голода, а от своего страха. А мне нужно выбраться отсюда. Обязательно. Нужно. Выбраться.
Рука всё скользила по стене, собирая паутину, чутко ощупывая каждый стык между плитами, каждый зазор в панелях. Но выхода не было. Страх стал овладевать мной. Он заползал под одежду ледяным холодком, сжимал сердце предчувствием беды, туманил разум и размягчал волю. И тут мои пальцы попали во что-то мокрое и липкое. Я брезгливо отдёрнула руку и почувствовала запах крови. Свежей крови! Она сочилась сквозь древние камни, капала с потолка вязким дождём, смешиваясь на полу с пылью, становилась липким болотом. Волосы мои стали дыбом от ужаса, сердце бешено колотилось, дыхание перехватило. Да и невозможно было дышать этим смрадом! А тут ещё что-то коснулось моей ноги... И всё: панический ужас заполнил меня безумием. И я побежала! Побежала, не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, снова поднимаясь. И бежала! Бежала... Моё зрение выхватывало смутные образы, которые только добавляли новую порцию страха: то лица, искажённые смертельной мукой, то чудовищные морды, кривящиеся в злобной усмешке. И всё это выло, шипело, лязгало зубами, пытаясь схватить, разорвать мою беззащитную плоть.
Безумный бег продолжался, как мне казалось, целую вечность. Но тут я влетела в очередную залу и остановилась: наступила оглушительная тишина. И она пугала ещё больше. Это была обычная зала. Ну, почти обычная: в центре её стоял только стол, на котором находилась старая фотография и перед ней горела свеча. Горела свеча!!! Я судорожно хватала ртом воздух, как загнанная лошадь. И понимая, что делать этого не стоит, медленно подошла к столу и взглянула на портрет. Там был изображён мальчик в костюме прошлого века. Обычная черно-белая фотография для семейного альбома. Вот только на голове ребёнка красовались ветвистые оленьи рога!
Какая-то звериная ярость поднялась во мне. Жажда мести за весь ужас, что пришлось мне пережить, направилась на эту фотографию: я схватила её и с глухим рычанием бросила о стену. В то же мгновение часть стены со страшным скрипом и скрежетом повернулась вокруг своей оси, и в свете свечи передо мной предстал барельеф, изображающий получеловека полу-зверя в окружении животных и змей. А на голове у него были такие же оленьи рога, как и на фотографии. Фигуры выглядели не просто старыми, а Древними, и любопытство взяло верх над осторожностью. Я подошла поближе и коснулась рукой шершавого камня. И тут барельеф ожил. Фигуры пришли в движение, стали увеличиваться в размерах, обретать плоть и, наконец, вышли из стены, окружив меня. Сковывающий ужас вновь обрушился на меня, когда я встретилась взглядом с горящими как угли глазами существа с барельефа.
- Ну что же ты так непочтительна к своему предку?- рыкнул монстр, поднимая фотографию.
- Зачем мне твоя душа, смертная! - проревел громоподобный голос.- Я упьюсь твоим страхом и болью, когда мои слуги будут рвать тебя на части. Ты и так уже принадлежишь мне, как и весь твой проклятый род!
- Но т-так нельзя! Я ничего плохого никому не сделала! Я даже и не знала о проклятии рода!- кричала я. Видимо ужас был так силён, что уже перестал ощущаться.
- Незнание не освобождает от возмездия. Именно вы - люди и твой род - сделали из меня чудовище! - прогремел ответ.- Мы жили на этой земле задолго до вас. Жили в мире и гармонии со всеми существами. Мы постигали тайны вселенной и почти достигли бессмертия. Но это не спасло мою расу, от толп тебе подобных. Они пришли, как саранча, и убивали, убивали... И вот, я остался один. Я запер себя внутри камня и спал многие века, пока кто-то из людей не возжелал тайного знания. Люди прочли древние тексты, увидели оттиски нашего присутствия, но поняли всё по-своему. А быстрый путь - это разрушение. Вот они и проливали кровь на мой камень, напитывая моё сердце болью, страхом и мучением жертв, уродуя и коверкая саму мою суть. Я стал для них богом, Тёмным Владыкой. Они воздвигли над моим алтарём этот замок, чтобы там, в подземельях, совершать свои гнусные обряды. Кровь пропитала эти стены. Ты это видела?! Души тысяч принесённых в жертву алчности и злобы, мучаются и стонут здесь. Это они превратились в упырей, которым нужна живая кровь, чтобы жить. Ведь их собственная жизнь была прервана до срока. Но это была ещё не вся мерзость прошлых времён. Некоторым "Избранным" удалось смешать мою кровь со своей и так появились мои потомки, обладающие спящим знанием о Свете и Тьме. И именно им приходится постоянно совершать свой выбор, но ещё никто из них не остался на стороне света (падать всегда легче, чем подниматься).
- А давай я и тебя проверю?! - взревело существо и так взмахнуло своей рогатой головой, что из стены выбило искры.- Вот тебе нож. Убей меня, и покончим с этим. Я хочу забыть, забыть вас всех.
Голос его был смертельно уставшим и каким-то... очень человеческим, что ли. И я, вдруг, осознала, что мне всё равно, что станет со мной. Волна сострадания к этому бессмертному, могучему и такому одинокому, изувеченному созданию пронзила меня. Я бросилась на колени и стала горячо молить Светлого бога простить меня за прегрешения людей, за жуткое наследие моего рода. Слёзы катились по моим щекам, словно смывая всю грязь с моей души. Удивительное спокойствие наполняло меня. Вокруг всё озарилось мягким золотистым светом, сквозь который я увидела рогатую голову, склонившуюся в почтительном поклоне. До меня донёсся угасающий шепот: "Свободен! Свободен от ненависти!". Но вот сияние погасло, и я... открыла глаза в гостинице перед погасшим камином. Ещё не вполне понимая: где я, подскочила от жуткого грохота. Выскочила на улицу, где ко мне присоединились заспанные, кое-как одетые ребята. Мы увидели над замком зарево пожара. И вот, как в замедленной киноплёнке, он рухнул, превращаясь в груду камней.
- Что случилось?- спросил кто-то.
- Говорят, проводка заискрила: старое ведь всё,- пожав плечами, сказал хозяин гостиницы. А потом тихо добавил, посмотрев мне в глаза: - Значит, я не ошибся в тебе, пани. Тебе удалось снять проклятие.
Я взглянула на него и мне, на мгновение показалось, что у него тоже рогатая голова. Но, наверное, только показалось...
Всходило Солнце. Его тёплые лучи ласкали мою кожу, согревали душу, изгоняли следы ужаса из сердца. Мне думалось, что каждый человек совершает свой нелёгкий выбор каждый миг краткой жизни, увеличивая количество либо Добра и Света, либо зла и тьмы. Наш выбор - наша ответственность - наша ноша.