Рэа Миккаэль : другие произведения.

Миша

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В то время как другие ее ровесники не знали забот и радовались жизни, существование Тани было отнюдь не счастливым и безоблачным. И в моменты, когда казалось, что единственный выход покончить со всем этим - сделать всего лишь шаг в сторону небытия, только невидимая поддержка самого близкого человека удерживала девочку от рокового поступка...
  "8 лет"
   Тонкие стежки получались очень ровными. Девочка протянула руку, пытаясь провести пальцами по аккуратному шву, но бабушка отодвинула плюшевую игрушку дальше и ласково улыбнулась.
   - Когда идет операция, нельзя трогать пациента, - подслеповатые глаза прищурились, стараясь разглядеть игольное ушко. Светло-коричневая нить скользнула в иглу, и старые, обычно немощные руки ловко принялись за работу.
   - А миша будет жить? - поинтересовалась внучка. Она подползла ближе и прижалась щекой к бабушкиному плечу, следя за четкими движениями.
   - Конечно, будет, - тихо засмеялась бабушка. Она отложила игрушку, пригрозив девочке пальцем, и, охая, поднялась с дивана.
   У стены находился большой деревянный комод. Мама часто рассказывала маленькой Тане, что его сделал еще папа бабушки, но дочка лишь удивленно распахивала свои светло-синие глаза, а потом громко смеялась. "Не может у бабушки быть папы, она же бабушка", - веселился ребенок, мама же лишь гладила ее по голове и больше ничего не говорила.
   - Вот, с таким сердечком он обязательно будет жить, - девочка вздрогнула, вырываясь из пут воспоминаний, и взглянула на бабушку, которая с широкой улыбкой извлекла из тяжелого резного ящика серебристые карманные часы.
  
   "10 лет"
   Дверь приоткрылась, впуская холодный осенний ветер, и в дом на цыпочках пробралась маленькая девочка. Она скинула у порога грязные розовые сапожки и, придерживая тяжелый ранец, попыталась незаметно проскользнуть мимо кухни, откуда доносились голоса.
   - Куда собралась?! Иди сюда! - девочка взвизгнула, увидев разгневанный взгляд матери, и попыталась скрыться за дверями маленькой, практически пустой комнаты, но даже в невменяемом состоянии женщина оказалась сильнее. Она сбросила с дочери рюкзак и, сильно сжав хрупкую ладошку, потащила за собой. - Хотел увидеть? Вот она, - мать толкнула Таню навстречу незнакомому мужчине, который, уже пристроившись на столе, видимо, засыпал, а сама встала позади.
   - Дочка твоя? - приоткрывая один глаз, поинтересовался незнакомец. Он громко шмыгнул носом и, сплюнув на пол, потянулся к полупустому граненому стакану.
   - Поздоровайся, - дав затрещину ребенку, прошипела мать. Девочка нагнулась, ожидая очередного удара, но его не последовало. - Поздоровайся, - более настойчиво произнесла женщина. - Теперь он будет твоим папой.
   - Я буду отличным отцом! - засмеялся мужчина и в два глотка осушил содержимое стакана. Он прокашлялся и, занюхав грязным рукавом старой клетчатой рубахи, потянулся за добавкой.
   - Больше не получишь, - мать шлепнула его по руке, забирая практически пустую бутылку, и села напротив, допивая остатки прямо из горла.
   - Катюха! Я же люблю тебя, рыбка моя! - незнакомец схватил перепуганного ребенка и усадил к себе на колени. - И дочку твою тоже люблю! - он поцеловал Таню в щеку, оставляя влажный, пахнущий самогоном, след. Девочка поморщилась от отвратительного запаха и умоляюще взглянула на мать, но та, положив голову на руки, лишь отвела взгляд.
  
   ***
   Казалось, мир разлетается на осколки слишком часто, и как ни старайся его склеивать, все равно прежним он не станет.
   Таня медленно вошла к себе в комнату, не забыв плотно прикрыть дверь. То, что происходило на кухне, ее не удивило, она не чувствовала тревоги или обиды, только всепоглощающее отчаяние, что острой иглой засело в маленьком детском сердце. Девочка вздохнула и, сняв курточку, обвела взглядом комнату. Ей не нужны были новые игрушки или одежда, она отстранилась от подруг, и даже мать стала кем-то незнакомым, неважным. Таня больше не верила в будущее. Перед глазами простерлась тропа, состоящая из грязи и мусора, уводящая куда-то вдаль. Казалось, стоит ступить - и не заметишь, как она оборвется, а дальше, кроме как упасть в черную бездну безысходности, ничего не останется.
   "Бабушка, я очень-очень скучаю", - прошептала девочка, подходя к кровати, на которой сидел большой плюшевый медведь в джинсовом комбинезоне. Она обняла игрушку, припав ухом к мягкой груди, и зажмурилась, прислушиваясь. В момент все звуки исчезли. Больше не было возни за дверями, гула машин на улице, и даже голоса испарились, словно Таня осталась в этом мире одна. И только тихое тик-так доказывало, что еще есть маленькая искорка надежды.
   В животе заурчало, заставив отстраниться от миши. Девочка подобрала с пола рюкзак и, вывернув все его содержимое на кровать, извлекла с самого дна помятую булочку, что ей дали в школьной столовой. Она откусила маленький кусочек и взглянула в черные глаза-пуговицы своего единственного друга.
   "Держи, - улыбнулся ребенок, отламывая половину и ложа рядом с игрушкой. - Ешь и расти большой-большой, как настоящий медведь, - Таня недовольно поморщилась, видя, что булочка так и осталась лежать у ног миши. - Ты же живой, я знаю. Живым нужно кушать", - она подвинула хлеб ближе, но медведь не двинулся, по-прежнему взирая на нее своим пустым взглядом.
   Послышался громкий топот, и дверь с грохотом открылась, являя еле стоящую на ногах мать. Та держалась за косяк руками, стараясь сохранить равновесие, и, не скрывая ярости, смотрела на дочь. Девочка замерла, зная, что сейчас последует, и смиренно прикрыла глаза, ожидая наказания.
   - Ах ты, маленькая тварь, - прошипела мать.
   Опираясь о стену, она сделала несколько шагов в сторону кровати и, поняв, что силы ее на исходе, оттолкнулась, падая на ребенка. Таня сдавлено пискнула, чувствуя тяжесть чужого тела, и в панике попыталась выбраться, но цепкие пальцы схватили за волосы, не желая отпускать свою жертву.
   - Выродок, решила без мужика меня оставить? - женщина приподняла голову, с презрением всматриваясь в перепуганное лицо дочери. - Если я говорю "Здоровайся", нужно здороваться, а не лезть на колени и целоваться с чужим мужчиной! - мать сильнее потянула на себя темные пряди, вынудив Таню зашипеть от боли. - Если бы я знала, что у меня родится такая шлюха, сделала бы аборт! - прокричала женщина, с силой отвесив пощечину.
   Из глаз ребенка брызнули слезы. Девочка схватилась за горящую щеку, но тут же получила новый удар. Во рту почувствовался металлический привкус крови.
   - Я убью тебя, чертово отродье! - дрожащие руки сомкнулись на тонкой шее. Таня попыталась закричать, но лишь тихий хрип вырвался из горла. Маленькие пальчики вцепились в плечи матери, стараясь оттолкнуть невменяемую женщину, но та была слишком тяжелой для слабого ребенка.
   - Катюха, ты куда пропала? - в комнату заглянул новый сожитель матери. На миг его глаза расширились, и он попятился назад, пытаясь принять решение. Казалось, алкоголь моментально выветрился. Мужчина подлетел к кровати, хватая женщину за талию и отдирая от девочки, но та лишь сильнее сомкнула пальцы. - Отпусти ребенка, дура! - крепко сжимая исхудавшие запястья своей любовницы, прокричал сожитель.
   - Я убью эту тварь! - прорычала мать, но вразрез словам начала ослаблять хватку. Таня дернулась, освобождаясь, и, надрывно закашлявшись, скатилась с кровати. Перед глазами плыла комната, а сил подняться не было. Крики, перерастающие в шум драки, все усиливались, хотелось заткнуть уши, но кто-то с силой толкнул ее, приказывая убегать. Девочка тряхнула головой и попыталась всмотреться в нечеткие силуэты.
   "Мишка", - пробормотала она, протягивая руки к игрушке. Медведь пошатнулся, сам падая в объятия своей хозяйки. Таня медленно приподнялась, изо всех сил прижимая к груди единственного друга, и, пошатываясь, побрела к выходу.
   Улица встретила осенним промозглым ветром. Над головой сгущались тучи, предрекая начало бури. Таня обернулась, понимая, что идти ей некуда. Холод пробирал до костей, и ужасно хотелось есть. В голове всплыл образ бабушки, ее теплая улыбка и добрые, нежные руки. Воскресные оладьи, что они готовили вместе, а затем так же вместе съедали за просмотром любимого сериала.
   К глазам подступили слезы. Девочка удобнее обхватила мишку и направилась вперед по дороге. Ей так хотелось оказаться рядом с единственным человеком, который когда-то любил ее.
   "Знаешь, миш, сегодня в школе я подралась с мальчиком, он назвал меня глупой, потому что я не смогла решить задачку. У него глаза, как у тебя - круглые и черные, но ты сильнее, я уверена. Давай не будем говорить об этом бабушке, хорошо? Она волноваться будет, - неожиданный порыв ветра ударил в лицо, заставляя сильнее вжаться в медведя. - У бабушки слабое сердце, - дрожащим голосом продолжила Таня, - и иногда ей очень больно. Но я уверена, она будет рада нас видеть. Ты, наверное, не помнишь, но бабушка спасла тебя, когда мама хотела выбросить. Только не обижайся на маму, - по щекам потекли горячие слезы. Девочка всхлипнула и утерла глаза рукавом кофты. - Она не хотела плохого, тогда она была другой, настоящей мамой, и папа тоже был настоящий, но он уехал насовсем, и мама расстроилась", - дорога виляла и раздваивалась. Таня сбавила шаг, понимая, что сил идти не остается. "Я думаю, пройдем там", - девочка указала на широкий мост, что тянулся над обмельчавшей речкой. Старый, с погнувшимися перилами, в сумраке он походил на дорогу в другой мир, а фары проезжающих машин светили как маяки, зазывая за собой. Вновь привиделась тропа, но на этот раз она напоминала хвост двухвостки. Черная, скользкая, и вроде бы есть выбор, но куда ни свернешь, исход будет один.
   Страха не было, лишь некое предвкушение долгожданной встречи. Таня поставила мишку на асфальт и, схватившись за грязные ржавые прутья, просунула между ними голову. Река иссохла и давно походила на небольшой ручей, протекающий между валунами. Девочка улыбнулась, вновь поворачиваясь к медведю.
   "Будет совсем не больно, можешь мне поверить", - она встала одной нагой на тонкий выступ, стараясь полностью пробраться между прутьями. Как только девочка оказалась за пределом моста, она аккуратно повернулась лицом к дороге, пытаясь взять игрушку за лапу. "Пойдем, миша, - Таня зажмурилась и, крепко ухватившись за медведя, откинулась назад, но через миг поняла, что не летит вниз, а все так же стоит на выступе. Девочка приоткрыла глаза, замечая, что большая голова медведя застряла между прутьев. - Надо идти!" - закричал ребенок, сильнее потянув за лапу, но мишка не сдвинулся с места. Таня попыталась приподнять ногу, чтоб оттолкнуться, но, потеряв равновесие, соскользнула с выступа. Страх пришел слишком поздно. Девочка висела под мостом, и единственное, что отделяло ее от смерти - это плюшевая игрушка. Слезы не могли остановиться. Они застилали глаза, и только воспоминания о том, что ее ждут, не позволяли позвать на помощь. "Миша, пошли к бабушке, не бойся! Я не хочу одна!" - неожиданно что-то схватило ее за руку, потянуло вверх - и уже через мгновение ее бережно обнимали, прижимая к груди. Таня не видела, кто это, лишь чувствовала легкую спортивную куртку. Она крепко обхватила шею спасителя, рыдая в голос.
  
   "15 лет"
   Таня посмотрела в большое мутное зеркало и вздохнула. Длинные темно-каштановые волосы, заплетенные в две тугие косы, большие синие глаза, темная кофточка, местами растянутая, но по-прежнему любимая, черная юбка до колен и старые ботинки на плоской подошве с давно зашитыми замками. Сегодня в школе будет бал, но идти совершенно не хотелось, даже если это было условие директора - всем ученикам обязательно собраться в актовом зале.
   "Ну как?" - глядя в отражении на мишку, спросила она и, не ожидая ответа, прикрыла глаза. Тут же появился образ нарядно украшенного помещения, девушки в красивых платьях с шикарными прическами, на их губах играет счастливая улыбка, а в глазах блестят озорные искорки веселья. Таня вновь печально улыбнулась, возвращаясь в реальность. Одноклассники снова будут смеяться над ее нелепым видом, хотя какая уже разница? Скорее всего, это ее последний год в школе, а после выпускного придется искать работу. Девяти классов вполне достаточно для такой, как она, да и выбора, откровенно говоря, нет. Жить, питаясь в столовой и иногда у соседей, девушка уже не могла. Ей пятнадцать, а значит, пора вырываться из этой бездны безысходности.
   На глаза навернулись слезы, Таня глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь отчаяния, завладевшую ее телом.
   "Все будет хорошо!" - произнесла она как можно громче и, обнимая себя за плечи, повернулась к медведю, что все так же сидел на старой покосившейся кровати, вот только казалось, что он, слегка наклонив голову, с любопытством рассматривал свою хозяйку. В тишине комнаты четко слышалось тиканье старых серебряных наградных часов, что когда-то заменили мише сердце. Таня понимала, завод не может держаться много лет, поэтому оставалось только верить в чудеса. Сразу вспомнился тот мост пять лет назад, чувство скорой встречи, а затем всепоглощающий страх. Тогда она видела свое отражение во влажных глазах-пуговицах своего друга. Казалось, мишка вот-вот потянется второй лапой и попытается ее вытащить, но этого не произошло. Возможно, все это лишь ее воображение, и Таня просто хочет верить, но на самом деле часы перестали идти семь лет назад, а ее медведь - самая обычная старая игрушка.
   Девушка отмахнулась от печальных мыслей. Она присела на край кровати и, взяв мишку, крепко обняла его, прижимая к своей груди.
   "Этого не может быть, - прошептала Таня, поглаживая его по голове, словно маленького ребенка. - Ты единственный, кто был рядом со мной все эти годы, и лишь ты защитил меня тогда, - размеренное тик-так стало громче и, казалось, быстрее. Девушка улыбнулась, отстраняясь, и, прикрыв глаза, поцеловала медведя в сухой пластиковый нос. - Я тоже очень люблю тебя, мишка".
  
   ***
   Постоянные пьянки не прекращались. Таня не знала, где мать берет на это деньги, ведь она не работала, как и дядя Олег. И сколько бы девушка ни старалась, ей не удастся забыть те минуты страха, так же как и простить свою мать. И то, что женщина наутро ничего не помнила, не рассеивало печали и ненависти, зародившихся в маленьком детском сердце. Если бы тогда ей не помог тот молодой парень... Он как мог успокаивал маленькую Таню, а потом спросил, что случилось, и девочка рассказала, рассказала все, словно в тот момент на нее нахлынули вся боль и отчаяние. Нет, она больше не плакала, говорила медленно и спокойно, при этом крепко обнимая своего любимого мишку. Таня чувствовала влагу на кофточке, где прижимался медведь, и от этого становилось спокойнее.
   На кухне по-прежнему слышались голоса и звон стаканов. Громко играла музыка из старых кинофильмов, которую иногда заглушал пьяный смех. Дома постоянно было много народу. Одни сменялись другими, но для девушки все гости были на одно лицо. Они расплывались в отвратительной беззубой улыбке, рассматривая Таню пожелтевшими опухшими глазами, и каждый протягивал наполненную рюмку, намереваясь выпить за знакомство, но девушка лишь отводила взгляд, торопясь скорее покинуть помещение. Дом, как и все в нем, давно пропитал отвратительный запах. Он словно вгрызся в стены и одежду, преследовал на улице и даже в школе. Иногда Таня замечала взгляды, провожающие ее, злобные усмешки и осуждающий шепот. Одноклассники не старались скрывать своего отношения. Они смеялись в лицо, подкладывали жвачки и кнопки на стулья, писали на досках и партах оскорбления, радуясь, словно подарку, каждой пролитой по их вине слезе...
   "Нет, только не сегодня! - девушка прикусила нижнюю губу и вновь подошла к зеркалу. - Сегодня все будет по-другому, - она сорвала с кос ленты и, растрепав волосы, улыбнулась. - По-другому", - совсем тихо повторила Таня.
   Закрыв дверь на щеколду, девушка распахнула окно и, помахав на прощание мише, выбралась на улицу. Последние несколько лет она только так уходила и возвращалась домой. Мысль, что с медведем может что-то случиться в ее отсутствие, не покидала, но таскать его повсюду с собой не было возможности.
   Таня ловко спрыгнула на землю и, поправив юбку, вновь направилась в свой подъезд. Ей было стыдно, но другого выхода она не видела. Пройдя несколько лестничных пролетов, девушка остановилась у дорогой, обитой кожей двери. Она помялась пару минут, не решаясь нажать на звонок, но мысли о переменах, пускай и на один день, ее подбодрили. Таня представила восхищенные взгляды девушек и медленный танец с самым красивым парнем школы, его внимательный и заинтересованный взгляд, а потом... Девушка густо покраснела от собственных мыслей и, уверенно сжав кулачки, нажала на кнопку звонка. Послышался торопливый топот и старческое ворчание, заставившее Таню тепло улыбнуться. Дверь распахнулась, и на пороге возникла тучная пожилая женщина, в цветном потертом халате и белом платке, завязанном на манер косынки. Она оглядела девушку, и на ее грозном лице просияла заботливая улыбка.
   - Танюша! - радостно воскликнула старушка, хватая гостью за руку и буквально затаскивая в дом. - Я уже думала, сама никогда не придешь, так и придется вечно ловить и силой тащить в дом! Есть хочешь? Я сейчас, быстро...
   - Баба Наташа, - перебила Таня, не решаясь взглянуть в лицо женщине, - мне бы... мне бы с тетей Любой поговорить, - совсем тихо закончила девушка, так и не осмелившись оторвать взгляда от пола. Старушка остановилась, отпуская руку. Она удивленно взглянула на гостью, пальцами приподнимая ее лицо.
   - Что случилось? - настойчиво потребовала ответа баба Наташа, но Таня не сказала больше ни слова. - Иди, там она, - женщина махнула в сторону комнаты с большой стеклянной дверью. - Но потом чтоб зашла на кухню и поела! - пригрозила пальцем баба Наташа.
   - Хорошо! - радостно крикнула девушка и, не сдерживая чувств, бросилась на шею старушке.
  
   ***
   Когда Таня впервые оказалась здесь, ей померещилось, что она попала в сказку. И сердце все еще с трепетом замирало, когда девушка переступала порог этой комнаты. Чувство, что ее перенесло в волшебный лес, не покидало. Таня каждый раз с восторгом разглядывала стены, разрисованные вручную. Казалось, она смотрит вдаль на глубокое чистое озеро, по прозрачной глади которого, словно десятки сияющих огоньков, плавают разноцветные лебеди. Большое количество разнообразных растений оплетали комнату, будто лианы в джунглях. Они переплетались над потолком, забираясь на гардины и люстру, сделанную в форме птиц. В углу, вокруг миниатюрного стеклянного столика, на котором покоились большая фарфоровая кукла, одетая в кружевной старинный наряд, стояли три зеленых кресла, украшенных золотистой тесьмой. В одном из них восседала Любовь Андреевна, шикарная пышногрудая брюнетка лет тридцати. Закинув ногу на ногу, она откинулась на спинку, перебирая тонкими изящными пальцами кудрявые черные волосы, спускающиеся до талии, и попивала красное вино. Заметив гостью, женщина со звоном поставила бокал на столик и раздраженно свела брови.
   - Лачё дывэс! * А я уже думала, мне самой придется за тобой идти, упрямая девчонка, - тихо проговорила она, поднимаясь. Любовь Андреевна подошла к Тане и, взяв за плечи, повернула несколько раз, оглядывая. - Не хочешь ли ты мне сказать, что собралась идти на выпускной в этом? - девушка лишь смущенно повела взглядом.
   - Ла-ч-чо ды...вес. Я хотела Вас попросить... тетя Люба...
   - Да знаю я, что ты хочешь, - перебила женщина, - и ждала тебя раньше. Видела, времени сколько?! - Любовь Андреевна недовольно скрестила на груди руки, но через миг тяжело вздохнула, успокаиваясь. - Нет времени ругаться. Свою глупость, думаю, ты уже поняла. Знай, девочка моя: даже цыганам иногда приходится отступиться от гордости ради счастья, - женщина гордо вскинула голову и, вновь вернувшись к креслам, взяла с одного из них длинное шелковое платье жемчужного цвета. Она слегка грубо повертела его в руках и с расстояния прикинула на девушку. - Нет, большое будет. Чего ты худая такая?! - но, не дождавшись ответа, продолжила: - Брысь в ванну! Сейчас что-нибудь придумаем.
   - Спасибо...
   - Некогда раскланиваться! Я еще ничего не сделала, а времени все меньше и меньше!
   Таня благодарно улыбнулась, но, заметив грозный взгляд цыганки, побежала в ванную.
  
   ***
   Ей очень нравилось это пушистое розовое полотенце. Таня прижалась к нему щекой, смахивая оставшуюся влагу, и мечтательно вздохнула. Оно нежно прикасалось к коже, напоминая ласковые руки мамы когда-то давно. Девушка от удовольствия прикрыла глаза, укутываясь в мягкую ткань, и полной грудью вдохнула запах клубники, по-прежнему витающий в ванной комнате, а возможно, так пахла ее кожа.
   "Нет времени грезить", - пронеслась мысль, и Таня, последний раз заглянув в зеркало, наконец-то искренне улыбнулась отражению.
   В волшебной комнате хозяйки не оказалось. Девушка обернулась, оглядываясь, но женщина как в воду канула.
   "Я здесь, здесь!" - послышался зов из-за соседней двери. Сердце на миг замерло, ведь Таня никогда раньше не бывала в других комнатах и даже не могла представить, насколько прекрасны могли те оказаться. Она тихо, чуть ли не на цыпочках, подобралась к небольшой двери из мутного стекла и аккуратно толкнула ее, но, как ни странно, спальня оказалась совершенно обычной. На кровати сидела баба Наташа и подшивала то самое платье, а в углу, возле большого зеркала, обосновалась Любовь Андреевна, перебирающая коробочки и скляночки. Завидев девушку, она подозвала ее и сразу же усадила на стул перед собой.
   - Ну, пока платье не готово, займемся твоим перевоплощением, - женщина протянула небольшую шкатулку. - Держи, чтоб мне удобнее было.
   - Вы всегда так ярко накрашены, - с опаской проговорила Таня, рассматривая разнообразную косметику.
   - Не беспокойся, девочка, - засмеялась Любовь Андреевна. - Я же не себя из тебя делать собираюсь, - она окунула кисточку в нежно-розовый. - Прикрой глаза, только не жмурься, - девушка выполнила указание и вскоре почувствовала нежное прикосновение к веку.
   - Теть Люба, Вы же цыганка? Я всегда думала, что цыгане живут большой семьей, - Таня не знала, зачем сказала это, просто неловкое молчание тяготило, хотелось развеять его словом.
   Рука женщины дрогнула и замерла, но через миг продолжила прерванное занятие.
   - Так была семья, и табор тоже был, правда, кануло все. Мне восемь было, когда убили всех, а меня в приют отправили. Только вот кому нужна цыганская девочка, да и няньки меня откровенно не любили за то, что словно в поле ветер. Вот я есть, а посмотришь - пропала уже. Но я, как видишь, выжила и добилась всего сама, так что русская я, русская и одинокая. Цыгане народ веселый, пляшут и танцуют все вместе, им никогда не быть одинокими, а русские, сколько бы их ни было, сколько бы ни плясали, все равно одиночество чувствуют, - хозяйка замолчала, а потом тихо запела низким бархатным голосом.
   Сегодня вечер, будто время побежало вдруг назад,
   Старомодного же платья и печали тихий взгляд,
   Семиструнная гитара чуть звучит у Вас в руках,
   Ну, так пускай романс начнётся словом: "Ах!"
   Я боюсь Вас слышать, я боюсь,
   Как будто чудный сон прикрыл мне веки.
   Ещё один лишь миг - и я влюблюсь,
   Но бойтесь тоже - я влюблюсь навеки.
   Ещё один лишь миг - и я влюблюсь,
   Но бойтесь тоже - я влюблюсь навеки.
   Мы так привыкли говорить, как будто шутим невзначай,
   "Привет", - мы скажем на пороге, если рвётся крик: "Прощай!"
   Куда исчезли и восторги, и трепет в наших голосах,
   Ну, так пускай романс начнётся словом: "Ах!"...
  
   Любовь Андреевна пела, а сердце Тани все сильнее сжималось, словно обливаясь кровью. Она представила маленькую смуглую девочку, одиноко стоящую в поле, но неожиданно лицо стало меняться, пока не превратилось в ее собственное.
   - Приоткрой рот, - закончив песню, вновь приказала женщина, и Таня подчинилась.
  
   ***
   Закончив с макияжем, девушка попыталась обернуться, чтобы взглянуть на себя, но чужие руки настойчиво опустились на плечи, не позволяя сдвинуться с места.
   - Рано еще, - произнесла хозяйка. - Красивые у тебя волосы, - она запустила пальцы в локоны, разбирая их на пряди. - А теперь не дергайся, обжечь могу, - Таня улыбнулась и полностью расслабилась, наблюдая, как баба Наташа аккуратно делает стежки. Руки пожилой женщины ловко работали, навевая добрые и трепетные воспоминания о когда-то счастливом детстве.
   - Ну, вот и все, - с улыбкой произнесла старушка, расправляя платье. Казалось, внутри все замерло от предвкушения.
   - И я почти закончила, - Любовь Андреевна уложила локоны и, встряхнув баллончик с лаком, зафиксировала прическу. Вокруг, словно тысячи маленьких снежинок, закружились блестки, даря чувство магической радости. Девушка широко улыбнулась, наблюдая, как серебряные искорки танцуют вокруг. - Не время рот разевать, иди одеваться, только смотри, осторожнее, - Таня подскочила со стула, забыв посмотреть на себя в зеркало, и, аккуратно взяв платье, закружилась с ним по комнате, вызывая добрый смех женщин.
  
   ***
   Платье сидело как влитое. Оно приятно холодило кожу нежным шелком и совершенно не сковывало движения. Тонкие бретельки не скрывали хрупкие плечи, а руки облачились в белые атласные перчатки.
   Волнение змеей свернулось в комок и засело глубоко внутри. Таня украдкой скосила взгляд на зеркало, но ничего не увидела.
   - Не беспокойся, ты просто прекрасна, - прошептала тетя Люба, подводя девушку к трельяжу. - Бахт тукэ,** - она достала из очередной шкатулки розовую блестящую заколку и слегка подобрала волосы.
   - Я принцесса, - тихо произнесла Таня, проводя пальцами по отражению.
   - Ты принцесса, - подтвердила Любовь Андреевна, ласково сжимая плечи девушки.
  
   ***
   Таня все же опоздала. Она пропустила речь директора и учителей, но самое главное, танцы только начались. Казалось, вокруг все сверкало. Девушки блистали своими нарядами и яркими улыбками, а в воздухе витал легкий аромат цветов. Слышался звонкий смех, и на этот раз Таня знала точно, смеются не над ней. По залу в медленном танце кружились несколько пар, в некоторых девушка узнала своих одноклассников. Они были красивы и энергичны, двигались плавно и синхронно, будто репетировали этот танец много месяцев, а возможно, оно так и было. В центре танцевала самая красивая пара - Саша и Алена. Нет, их никто не выбирал, но все это знали. Одноклассница выглядела, как роза среди ромашек. Улыбка, взгляд, движения рук - все говорило о ее превосходстве. Нежно-голубое платье развевалось в такт движениям, а светлые волосы волнами жидкого золота спадали на плечи, отражаясь во взглядах восхищенных зрителей.
   Разумеется, Таня даже не надеялась, что ее пригласят. Находиться здесь, но не являться причиной всех насмешек и было ее мечтой. Красивое платье добавляло уверенности, и иногда даже казалось, что никто не узнавал ее. Хотелось подойти, обернуться перед удивленными взглядами и прокричать: "Вот я, смотрите, любуйтесь, я тоже могу измениться и стать, как вы".
   Но что-то девушку удерживало от подобного поступка, и в результате она решила тихо стоять в сторонке и наблюдать за праздником.
   - Соколова?! Не может быть! - кто-то выкрикнул из толпы, заставив Таню вздрогнуть. Девушка автоматически попятилась назад, но вскоре уперлась во что-то мягкое. Кто-то аккуратно взял ее за руку и повернул к себе лицом.
   - Таня! Я не узнал тебя, - произнес знакомый голос. Это был Саша, тот самый, что несколько минут назад танцевал с Аленой. Он уверенно, но одновременно нежно сжал ладонь девушки и повел на площадку. Таня краснела, не в состоянии вымолвить и слова. То, о чем она мечтала сегодня днем, сбывалось, как в прекрасном сне. Вот только...
   - Саша, я не умею танцевать, - шепнула девушка, стыдливо опуская глаза.
   - Просто повторяй за мной, - так же тихо произнес парень и ободряюще улыбнулся.
  
   ***
   Таня, прикрыв глаза, кружилась по залу. Она больше не чувствовала себя принцессой, она ощущала себя королевой. Не хотелось думать, что это лишь на один вечер. Восхищенные взгляды следили за каждым движением, а теплая рука партнера, заботливо сжимающая ее ладонь, придавала уверенности. Девушка улыбалась по-настоящему искренне, в ее глазах читалось счастье и надежда. В какой-то момента она попыталась вспомнить, возникали ли в ней подобные чувства раньше, но вскоре все мысли вылетели из головы, стоило лишь увидеть, каким взглядом на нее смотрит Саша.
   - Устала? - парень сбавил темп. Таня прислушалась к своим ощущениям - ноги действительно уже гудели, а голова кружилась от постоянных танцев. Странно, что она не заметила этого раньше. Почему-то вспомнилось детство, постоянные ссоры и драки с Сашей, тогда девушке казалось, что его глаза походили на мишины - круглые и черные. Хоть он и был на два года старше, парень постоянно цеплялся к Тане, всегда стараясь съязвить или обидеть, так же как и все остальные. Но сейчас перед ней стоял другой человек, он был высок и красив, а его глаза больше не напоминали две большие пуговицы.
   - Немного, - Таня улыбнулась и отстранилась от партнера, обводя взглядом зал и ища место, где можно передохнуть, но Саша не отпустил ее руки.
   - Пойдем, - он переплел их пальцы и медленно направился к выходу, заботливо дожидаясь свою спутницу.
   - Куда? - растерялась девушка.
   - Там слишком душно, да и занято почти все. Вряд ли тебе удастся отдохнуть в подобной обстановке, - они шли по пустынному школьному коридору. Шум и музыка все отдалялись, и на душе становилось спокойнее. - А я же действительно не узнал тебя. Подумал, что за новенькая появилась, и, откровенно говоря, был поражен, - Саша толкнул дверь одного из кабинетов, и та, к удивлению Тани, открылась. - Заходи, - парень сделал приглашающий жест. Девушка слегка помедлила, но, увидев ласковую улыбку, без колебаний прошла внутрь комнаты. Сейчас кабинет не казался обычным, тем, который они видели при свете дня. В полумраке и пустоте веяло неким волшебством, что даже стулья и парты невозможно было узнать. Таня подошла к учительскому столу, медленно проводя по нему пальцами, он виделся призрачным, ненастоящим, и лишь чувство осязания помогало поверить в реальность происходящего. - Так что изменилось в твоей жизни? - нарушил тишину спутник. Девушка резко обернулась, встретившись с ним взглядом. Она даже не поняла, когда Саша успел подойти так близко. Он слегка склонился, ожидая ответа, и Таня почувствовала теплое дыхание на своем лице.
   - Ничего, - тихо произнесла девушка. - Все осталось как прежде.
   - Жаль, - почти шепотом сказал парень и накрыл ее губы своими губами, а нежные руки скользнули на талию, сминая пальцами гладкий шелк. Таня растерялась, ведь это был ее первый поцелуй, не считая тех, что она подарила мише. Девушка попыталась отстраниться, но Саша держал крепко, лишая ее такой возможности.
   - Отпусти, - разрывая поцелуй, потребовала Таня. - Мне пора домой, - но в ответ лишь теплая улыбка, правда, сейчас она казалась до отвращения фальшивой. Пальцы ловко задрали подол платья, и горячие ладони медленно, но настойчиво скользнули по обнаженным бедрам. - Отпусти, - повторила девушка. Ее голос дорожал от еле сдерживаемых слез.
   - Неужели ты действительно не догадывалась, к чему все идет? - притворно удивился парень. Он опрокинул Таню на стол и, взяв за щиколотки, подтянул к себе. Девушка попыталась соскользнуть на пол, но Саша, перегнувшись через стол, сомкнул пальцы на ее запястьях. - Лучше не дергайся, - посоветовал он, сматывая руки над головой учительским скотчем. Липкий страх сковал тело. Таня все еще ощущала прикосновения, но они больше не казались нежными или ласковыми. Скорее грубыми и прерывистыми, вызывающими отвращение.
   Девушка дернулась от болезненного вторжения в ее тело, но с облегчением поняла, что это всего лишь пальцы. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и найти выход из сложившейся ситуации, но звук расстегивающейся молнии спутал все мысли, заставив вновь забиться в панике. Парень тут же схватил Таню за ноги, не позволяя соскользнуть со стола.
   - Я сказал, не дергайся, - раздраженно прошипел Саша. - Я никогда бы не поверил, что у такой, как ты, ни разу не было мужчины, если бы сам не проверил, - он усмехнулся своим словам и выше задрал подол платья, полностью обнажая бедра. Девушка сильнее вытянулась, пытаясь уйти от омерзительных прикосновений, и, наткнувшись на деревянную подставку для ручек, привинченную к столу, вспомнила, что находится в кабинете математики. Она попыталась нащупать нож для заточки карандашей, которым постоянно пользовался Борис Сергеевич, и, к ее превеликой радости, ей это удалось. Таня торопливо разрезала ленту, сковывающую запястья, при этом оставив неглубокие порезы на руках, и, резко сев, воткнула лезвие в кисть насильника. Парень взвыл, отскакивая от девушки. - Вот мразь! - прокричал он, выдергивая нож, но Таня успела выбежать из кабинета, оставляя на память лишь кусок испачканной кровью перчатки.
  
   ***
   По ночному городу шла растрепанная босая девушка, сжимая в руках белые туфли. На ее длинном светлом платье виднелись следы крови, а на запястьях - неглубокие раны. Она пошатывалась, словно пьяная, не обращая внимания на провожающих ее взглядом прохожих. Внезапно Таня остановилась и непонимающе повернула голову, замечая молодого мужчину, удерживающего ее за плечо.
   - С Вами все хорошо? - поинтересовался незнакомец, по-прежнему не отпуская девушку, но та в ответ лишь беззвучно шевелила губами.
   Мужчина наклонился ближе и услышал дрожащий шепот:
   - Я хочу домой, к мишке.
  
   "17 - 18 лет" Конец и начало
   После школы Таня сразу же нашла работу. Обычным продавцом на небольшом базаре, но, несмотря на все надежды, связанные с этим, ее жизнь не изменилась. Стоило матери заметить, что дочь отъелась и на ней стали появляться пускай и скромные, но обновки, она тут же начала требовать деньги. В результате основная часть и так небольшого заработка уходила на спиртное. Гостей в доме, ищущих бесплатную выпивку и "приятную" компанию, прибавилось, а вместе с ними и скандалов с драками.
   Правда, тетя Люба и баба Наташа по-прежнему не оставляли, из последних сил стараясь поддержать. Как бы девушка ни сопротивлялась, они буквально затаскивали ее в квартиру, кормили горячей едой и предлагали остаться здесь, но Таня лишь смущенно отводила взгляд и отрицательно качала головой. Она понимала, что вечно так продолжаться не может и надеяться на доброту женщин постоянно нельзя.
   Иногда вспоминался выпускной. Не тот случай, что произошел в кабинете математики, а сам бал. Девушка прикрывала глаза, пытаясь хотя бы в грезах вернуть то чувство переполняющего до краев восторга, но стоило оказаться в объятиях Морфея, как пристальный прищур черных насмешливых глаз начинал преследовать из глубин ночных кошмаров. Таня просыпалась и, взяв простой карандаш, тут же начинала рисовать. Она выводила на неровном пожелтевшем листке портрет Саши, пытаясь вложить в него эмоции, что он показывал в тот день. Ласку и нежность, жестокость и раздражение. Сейчас, вглядываясь в контуры и линии, девушка понимала всю фальшь его слов и улыбок. Почему же именно тогда она ничего не заметила? Возможно, яркие огни праздника ослепили, скрыв за сиянием лжи тусклый огонек правды.
   Но было и то, что она никак не могла понять, нечто неуловимое. Правда, лишь на миг, но Таня заметила всепоглощающее чувство сожаления, отражающееся в черных глазах, которое тут же испарилось, оставляя лишь полную уверенность в своих действиях.
   Девушка вздохнула. Пора прекращать вспоминать и надеяться. Бал больше не повторится, а парню, на которого она смотрела с восхищением, никогда не стать принцем, пускай и в мечтах. Она давно не злилась на Сашу, и даже ненависть со временем ушла, оставив вместо себя тонкий оттенок разочарования. Все же прошлое не изменить, а надежда в будущее никогда не исчезнет. Скоро Тане восемнадцать, а значит, она навсегда сможет покинуть этот дом, избавиться от страха, что на протяжении многих лет преследовал ее, не отпуская ни на шаг. Три года девушка копила. Собирала по копейке, отказывая себе в нормальной еде и теплой одежде, надеясь, что когда-нибудь она сможет сказать "прощай" отчаянию и, не оборачиваясь, уйти навстречу новой жизни.
   Прозвенел будильник, заставив вздрогнуть и очнуться от нелегких дум. Таня скинула теплое одеяло и замерла, прислушиваясь к тому, что творится за приделами ее комнаты. Тишина окутывала сонный дом, вселяя уверенность, что случится что-то плохое. Мать обычно затихала, стараясь не выдавать своего присутствия, когда ей в очередной раз нужны были деньги. Она выгоняла гостей, а иногда и дядю Олега, пытаясь доказать дочери, что решила измениться. Разумеется, девушка никогда не верила, но после отказа мать переставала быть ручной и набрасывалась с кулаками, избивая дочь до того момента, пока та не соглашалась, отдавая почти все.
  
   ***
   Таня подобрала полы старой бабушкиной шубы и вылезла в окно, не забыв прихватить мишку, завернутого в теплую пуховую шаль. Соседи по лавкам долго удивлялись, зачем девушка приносит с собой игрушку, да еще и закутывает ее, словно медведь может замерзнуть, на что Таня лишь улыбалась и отвечала: "Он мой единственный друг". Люди замолкали и отворачивались, не решаясь больше задавать вопросов, а девушка сажала мишку под навес, защищая от снега, и принималась раскладывать товар. Ее руки дрожали от отсутствия перчаток, а ноги болели, ведь все те же старые сапоги совершенно не спасали от холода.
   Таня помнила, как радовалась, найдя в кладовой шубу и несколько пуховых платков. Девушка возвела глаза к небу, благодаря бабушку за то, что та по-прежнему хранит и оберегает ее. Она обняла мягкую шаль, вдыхая сохранившийся аромат родного человека, и пообещала, что обязательно навестит могилу, как только выдастся свободная минутка. Таня так и не сходила, каждый раз убеждая себя, что завтра обязательно.
   Этот вечер не стал исключением. Девушка устало брела дамой, кляня себя за слабость и неспособность выполнить обещание. Она дрожащими пальцами сжимала в кармане последнюю заработную плату и мечтательно улыбалась, предвкушая завтрашний день - день, который должен полностью изменить ее жизнь, но надежды тут же рухнули, когда Таня увидела настежь распахнутое окно в свою комнату. Девушка быстро скинула с себя шубу и, поставив мишу на подоконник, ловко забралась в дом.
   Под ногами хрустел снег, а сквозь полумрак виднелось, что немногочисленная мебель перевернута, повсюду разбросаны вещи и даже старенькие шторы были сдернуты с покосившихся гардин. Таня щелкнула выключателем и медленно подошла к развороченной кровати, приподнимая край неровно лежащего матраса. Как она и ожидала, денег там не оказалось.
   Девушка покачнулась и, забрав с подоконника медведя, медленно осела на пол, всматриваясь в черные глаза-пуговицы единственного друга. Хотелось плакать, но слез не было, возможно, тому виной холодный ветер, снежной бурей врывающийся в по-прежнему открытое окно.
   "Не подходи!" - хриплый угрожающий голос матери раздался за дверью, а затем прозвучал грохот, закладывающий уши. Таня подскочила, прижимая к себе мишу, и выбежала из комнаты. На кухне, крепко сжимая трясущимися руками старое отцовское ружье, стояла мать и целилась в дядю Олега. Мужчина жался в угол и, переминаясь с ноги на ногу, топтался в сделанной луже. Он поскуливал от страха и лепетал что-то невнятное, выставив руки вперед.
   Девушка замерла, наблюдая за происходящим. С подобными выходками матери она еще не сталкивалась. Все мысли разом покинули ее голову, оставив лишь один вопрос: "Что делать?"
   - Не подходи, - вновь прошипела женщина, отступая назад, но, заметив дочь, испуганно вздрогнула и направила ружье на нее. Таня не сомневалась, что она выстрелит. Перед глазами быстрыми кадрами пронеслась жизнь, темная, без единого просвета и надежды на будущее. Девушка улыбнулась, прикрывая глаза. Возможно, это единственный выход. - Ты не получишь их назад! - выкрикнула мать, положив палец на курок. Послышалась возня и шум борьбы, а затем тихий дрожащий голос дяди Олега:
   - Ты что творишь, дура старая? - он схватил женщину за запястья, пытаясь разжать пальцы.
   - Не отдам! - заверещала женщина, силясь вырваться из захвата.
   Прогремел выстрел.
  
   ***
   Таня потянулась и перевернулась на бок, собираясь обнять мишку, но, не обнаружив его, непонимающе открыла глаза, оглядываясь вокруг. Воспоминания молнией пронеслись в голове, заставив в панике подскочить с кровати.
   - Очнулась, дочка? - в комнату заглянул дядя Олег, но зайти не решился. - Не беспокойся, в больнице она.
   - Кто в больнице? - девушка рыскала взглядом по комнате, пытаясь обнаружить медведя, но того нигде не было.
   - Так Катька в больнице... забрали вчера...
   - А мишка? - перебив мужчину, спросила Таня, с надеждой глядя в затуманенные серые глаза.
   - Вот я и говорю, она же в тебя выстрелила, а попала в медведя. Ну, я и скрыл... как их... улики, чтоб не посадили, - дядя Олег полез в карман и достал смятый комок денег. - Держи. Все же забрал вчера.
   - Куда скрыли?! - не обращая внимания на протянутые деньги, выкрикнула девушка.
   - На помойку отнес, за домом.
   Таня по привычке открыла окно и босая выпрыгнула на улицу. Дядя Олег тяжело вздохнул, провожая ее взглядом, и, аккуратно положив сбережения на кровать, вышел из комнаты.
  
   ***
   Его нигде не было. Девушка забралась в контейнер, разгребая голыми руками заледенелые куски мусора. Она остервенело отшвыривала битое стекло, раня ладони. К глазам подступили слезы, затуманивая зрение. Таня смахивала соленые капли с ресниц, размазывая кровь по лицу, и вновь бралась за поиски. Иногда ей казалось, что среди множества отходов она видит светло-коричневую шерсть, но раз за разом ошибалась, принимая за мишу старые тряпки и закоченелые трупы животных.
   Девушка в изнеможении рухнула на кучу мусора, обнимая себя руками. Тело, скованное холодом, больше не слушалось, а изрезанные руки невыносимо болели. Таня бессмысленно уставилась в одну точку. Казалось, ее жизнь закончилась. Прямо здесь. В мусорном контейнере.
   "Какая жизнь, такая и смерть", - усмехнулась девушка, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. Она выдохнула на закоченевшие пальцы, пытаясь заставить их двигаться и вновь приняться за дело, но тихое тик-так заставило на миг замереть, прислушиваясь.
   Сердце забилось в такт секундной стрелке. Таня, забыв о холоде и усталости, схватилась за ржавые края контейнера, переваливаясь в снег. Миша сидел на мерзлой земле, прислонившись к стенке. В его груди зияла большая дыра, сквозь которую виднелись куски опаленного поролона и серебряный блеск металла. Девушка подползла к медведю и уткнулась лицом в его мягкий живот.
   "Живой, - прошептала она, глотая слезы. - Живой", - повторила, крепко обнимая мишу и чувствуя влагу на своем плече. Возможно, это просто растаял снег.
  
   ***
   Таня, переминаясь с ноги на ногу, стояла под дверью, раз за разом нажимая дверной звонок. Она бережно поглаживала медведя, шепча на мохнатое ухо ласковые слова, стараясь успокоить друга. Раздались поспешные шаги, и в подъезд выглянуло растерянное лицо бабы Наташи. Она несколько секунд шокировано оглядывала босую, совсем легко одетую девушку, которая обмороженными пальцами по-прежнему довила на кнопку, и, ахнув, отошла в сторону, пропуская ее в квартиру.
   - Побила? - старушка провела теплой ладонью по кровавым разводам на лице Тани, но, не обнаружив ран, облегченно вздохнула. - Любка, иди скорей сюда! - крикнула домработница, толкая стеклянную дверь.
   - Наталья Васильевна, я сотню раз просила не называть меня так, - раздраженно ответила хозяйка, выходя из спальни, но, заметив девушку, вновь скрылась в комнате.
   - Иди давай, иди, не бойся, - баба Наташа легонько подталкивала гостью. - Она поможет, и легче станет.
   Таня опустила голову, протягивая старушке мишу.
   - Прошу Вас, - дрожащим голосом произнесла девушка.
   - Иди, родная, починю, и не видно будет, - залепетала домработница, забирая медведя.
  
   ***
   Подслеповатые глаза прищурились, стараясь разглядеть игольное ушко. Светло-коричневая нить скользнула в иглу, и старые, обычно немощные руки ловко принялись за работу.
   Таня, закутанная в теплый плед, сидела на кровати с кружкой горячего чая и следила за четкими движениями. Казалось, все это уже было когда-то давно. Она счастливо жмурилась, делая глоток ароматного фруктового напитка, и ласково улыбалась, глядя, как на ее глазах оживает миша.
   - У Натальи Васильевны золотые руки, - шепнула Любовь Андреевна, присаживаясь рядом, с неизменным бокалом красного вина.
   - У всех бабушек золотые руки, - Таня поставила кружку и подползла ближе, прижимаясь щекой к плечу старушки. Она прикрыла глаза, окунаясь в приятные воспоминания, где ей снова восемь. Девушка чувствовала тепло чужого тела и размеренное дыхание. Словно сквозь сон, слышались шебуршание ткани и звук рвущейся нити, изредка перебиваемые нечетким бубнением бабы Наташи. Наконец-то было тепло и спокойно. "Спасибо", - одними губами произнесла Таня, падая в объятия Морфея.
   "Тэ дэл о Дэвэл э бахт лачи***", - шепнула Любовь Андреевна, поглаживая девушку по волосам.
  
  
   ___________________________________________________
  
   *Лачё дывэс - Добрый день
   **Бахт тукэ - Счастья тебе
   ***Тэ дэл о Дэвэл э бахт лачи - Пусть даст Бог счастья
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"