Аннотация: Фик по компьютерной игре TES3: Morrowind.
Солтсхейм Роан помнил смутно, хоть и провёл там когда-то больше года. На Солтсхейме было холодно, там жили простые грубые люди с красными лицами и масляными бородами, они носили одежды из шкур, верили в своих духов и не имели представления ни о Девяти Божествах, ни об Альмсиви. В одной из деревень он прожил довольно долго, помогал охотиться, ловил рыбу в проруби и даже свёл близкое знакомство с одной девушкой, кажется, лекаркой, которую звали Хромфирой или как-то в этом роде... Не то чтобы Роану она особенно нравилась - слишком высокая, по-мужицки широка в плечах и грубовата. Он никогда не питал пристрастия к женщинам-нордлингам, предпочитая маленьких темноволосых бретонок. Но, во всяком случае, он достаточно хорошо к ней относился, чтобы ни разу не позволить себе остаться с ней наедине после заката.
Пожалуй, он бы даже женился на ней - в этой простой и грубой жизни была своя прелесть - если бы не определённые обстоятельства. В конце концов, стало ясно, что дольше оставаться в этой деревне невозможно - вы же понимаете, эти маленькие деревушки, в них никогда нельзя ничего по-настоящему утаить. Рано или поздно даже малый ребёнок успел бы заметить, что Роан никогда не ночует в своей хижине, а местные слишком хорошо знали, что значит, если человек каждую ночь убегает в лес до рассвета. К тому же ведьмы, разбойники и сумасшедшие берсерки в округе повывелись, что поставило Роана в сложное в этическом плане положение, не говоря уже об опасности быть разоблачённым. В одну из ночей он не сумел совладать с собой и убил охотника из деревни. Вкус его крови был восхитителен, но Роан, несмотря на мутное происхождение и весьма сомнительное воспитание, всё-таки имел представления о порядочности. В глубине души он полагал, что его жизни ничего не грозит, даже если его тайна раскроется, но это бы означало, что придётся убить всех жителей деревни. Это было бы в высшей степени неблагодарно с его стороны, поэтому он всё взвесил и решил, что пора покидать это гостеприимное место. Хромфира, или как её там, горько плакала, так что в первый момент он едва не поддался слабости и не рассказал ей всё, но, к счастью, нашёл в себе мужество удержаться. Хромфира была дочерью Солтсхейма и имела все соответствующие предрассудки, вряд ли она отнеслась бы к нему с пониманием.
Ещё некоторое время он провёл на Солтсхейме, помогая со строительством колонии, но это почти не стоило упоминания. Энтузиазм колонистов его не вдохновлял, а возня с шахтами угнетала, к тому же его, как истинного данмера, безмерно раздражала самоуверенность имперцев. Удивительная нация, в какой бы земле не появились её дети, они непременно думают, что эта земля создана только для того, чтобы они её завоевали. Их предприимчивость, разумеется, заслуживала уважения, но совсем не вызывала сочувствия. Поэтому пару месяцев спустя Роан продал свои меховые штаны, устроил в Форте Инеевой Бабочки большую прощальную попойку, стащил на память пару кусочков эбонита из шахты и отбыл в Морровинд посредством "Вмешательства Альмсиви". Идея путешествия морем его не вдохновляла - он ещё не забыл, как всю дорогу до Солтсхейма его мучила морская болезнь. Вдобавок, всегда была опасность попасть в шторм и не добраться до берега к закату, а это могло быть чревато весьма крупными осложнениями.
"Вмешательство" закинуло его аж в Гнисис, и это был, видимо, перст судьбы, решившей, что пока недостаточно с Роана имперцев. Всё дело в том, что, слегка обалдев на родине, Роан заглянул в трактир - пропустить стаканчик и похвастаться северными доспехами. Там он, собственно, и познакомился с Гаем Маркусом.
Раз уж зашла об этом речь, следовало бы, наверное, подробнее рассказать о Маркусе. Как, должно быть, очевидно всякому по его фамилии, Маркус был имперцем, а имперцы скорее отличаются внушительностью, нежели красотой, во всяком случае, по меркам данмеров. Тем не менее, упомянутый Гай отличался от большинства в лучшую сторону, во всяком случае, имел довольно приятную внешность, не испорченную квадратной челюстью или, не дай Вивек, лысиной. Проще говоря, он был привлекательный парень, к тому же, общительный и не слишком заносчивый. Он громко выразил восхищение северным кольчужным доспехом, угостил Роана киродильским бренди, буквально за полчаса ухитрился с ним чуть ли не побрататься, взял с него слово поступить в Имперский Легион, и только застукав руку излишне дружелюбного имперца у себя на коленке, Роан наконец сообразил, чем дело пахнет. Это открытие вызвало в нём настоятельное желание выйти на свежий воздух. Просто чтобы проверить, насколько высоко стоит солнце. Но поскольку до заката оставалось ещё по всем прикидкам часов пять, он пришёл к выводу, что ничего не имеет против продолжения знакомства.
А в Легион всё-таки пришлось вступить. Правда, Роан не раскаялся, когда выяснилось, что Маркус не наврал, и членов Легиона действительно осыпают за выполнение поручений бесплатными доспехами, а к доспехам у Роана была слабость. Служба была не в тягость, а горячему имперскому парню почти удалось вытравить из Роана неприязнь к уроженцам Киродила. Словом, всё было бы славно, если бы не определённые осложнения. Ну, вы понимаете. Солтсхейм оставался лишь в смутных воспоминаниях, но небольшая проблемка с луной никуда не девалась.
На самом деле в Морровинде с этим было удобнее. Тут не было необъятных лесов, зато были необъятные пустоши. И крупные города, где всегда можно было найти укромный уголок. Роан несколько раз вполне спокойно пережидал ночь, затаившись в кустах возле самой ограды Альдруна, и никому не пришло бы в голову обратить внимание на следы в красной альдрунской пыли. И, наконец, здесь никто понятия не имел о подобного рода проклятиях. То есть - на Солтсхейме, обнаружив останки с весьма характерными следами где-нибудь за околицей, или прямо в доме жертвы, любой без труда сообразит, что это означает, и по каким признакам определить виновника. В Морровинде все только начнут ахать и предположат, что несчастный неосторожно призвал какого-нибудь даэдра. Здесь всё-время кто-то призывал какого-нибудь даэдра, ничего удивительного.
Единственной трудностью был Маркус. Регулярно занимаясь с парнем некоторыми вещами, было довольно сложно объяснять, почему нельзя этого делать ночью. В то же время, менять сложившуюся ситуацию Роан не собирался. Не то чтобы он полагал их отношения серьёзными - под таким углом он вообще их не рассматривал - но всё же они были довольно приятны. Вдобавок, Гай Маркус был действительно славным парнем, с которым весело было проводить время.
Между прочим, если уж говорить об имперцах, то были у Роана и другие дела, о которых он предпочитал не распространяться. Речь шла, разумеется, о работе на подозрительного типа по фамилии Косадес. Роан наведывался к нему не так уж часто, но чем дальше, тем больше его поручения вызывали смутное беспокойство. Однажды он и вовсе подхватил корпрус - очень неприятно, хорошо хоть вылечиться удалось. Из-за своей проблемы Роан почти не спал, но когда ему вдруг удавалось задремать днём, его преследовали странные кошмары. Роан начал было вовсе избегать сна - ночные прогулки, против ожидаемого, совсем не утомляли, а напротив, бодрили и придавали сил. Разумеется, если удавалось кого-нибудь убить.
Между тем Гнисис постепенно становился не лучшим местом для житья. Люди не могли объяснить происходящего, но были напуганы и запирали двери. Легионерам объявили, что выследивший и убивший неведомое чудовище получит двойную награду. Это было уже чревато неприятностями. Роан стал нервным. Однажды Маркус ввалился в его комнату, бледный как мел, и шёпотом сообщил, что какой-то зверь прошлой ночью разорвал его брата на дороге в Альдрун. Роан молча затащил его в постель, попутно обдумывая план дальнейших действий. В тот же день он подал в отставку, написал Гаю Маркусу трогательное прощальное письмо, оставив его на комоде вместе с букетиком золотого канета и хорошим серебряным клинком, и уехал в Эшленд.
Кое-кто считает, что все дикари похожи друг на друга - может и так. Роан имел опыт общения со скаалами и надеялся, что найти общий язык с эшлендерами не намного труднее. Так и вышло - местные кочевники носили одежду из кожи нетча, а их серые данмерские лица казались ещё серее от вечной пыли Пепельных Земель, но зато были так же суеверны и недоверчивы, как северные охотники. Роан ел их пищу, грелся у их очага, исполнял их обряды и слушал легенды о Нереварине. Ночью он убежал в пустошь и рыскал там до тех пор, пока не наткнулся на бродягу в обносках. Тому просто не повезло.
Вся эта затея с Нереварином становилась забавной. Распрощавшись с дикарями, Роан отправился в Садрит Мору и неожиданно для себя решил вступить в дом Телвани. По правде сказать, в этом не было настоятельной необходимости, но Садрит Мора была достаточно далеко от Гнисиса, а Роану хотелось где-нибудь обосноваться. Возня с пророчествами ему изрядно поднадоела, а телванийская архитектура совершенно восхитила. Он часами бродил по кривым улочкам, разглядывая причудливые дома-грибы, подружился с рыбаком на побережье, поболтал со стражником в хитиновой броне и заворожено уставился на оборванного синеглазого раба-бретонца. Он стоял в клетке, устало прислонившись к прутьям - работорговец, желая, чтобы любой мог разглядеть товар, не разрешал ему сесть. Роан зачарованно подошёл ближе и заговорил с бретонцем - совсем молодым парнем. Тот молчал. Его сосед, облезлый хаджит, униженно стал просить "муцера" купить его, но Роана интересовал только бретонец. Приобрести его не составило труда, и Роан не пожалел. В постели тот был хорош, а ночью оказался ещё и отменно неплох на вкус. Вдобавок всё было совершенно законно, ведь по законам Телвани хозяин может полностью распоряжаться жизнью раба.
Карьера Роана шла в гору, несмотря на все трудности. В Садрит Море его маленькое затруднение не вызывало никаких проблем: Телвани более чем терпимо относятся к убийству; проще говоря, их принцип: кто выжил, тот и прав. Роан даже вырастил себе крепость в пустоши, хотя и не жил там: слишком уж безлюдная местность. Ему же нужна была пища.
Всё было бы совсем прекрасно, но тут случилась небольшая неожиданность. Как-то наведавшись в Волверин-Холл, Роан заглянул в Имперское Святилище и наткнулся нам на Гая Маркуса. Не то чтобы он совсем не желал его видеть, но такая встреча могла повлечь за собой осложнения... При виде Роана Маркус побледнел а потом как-то натянуто заулыбался, хлопнул его по плечу, наговорил бессмысленных глупостей и пригласил выпить. Тот сперва засомневался - не столько из-за их прежних отношений, сколько из опасения уронить себя в глазах окружающих. Маркус выглядел не лучшим образом, а Роан уже занимал один из самых высоких постов в Доме Телвани. С другой стороны, встреча могла обещать весьма заманчивое продолжение, поэтому в конце концов Роан согласился.
Тем не менее, вскоре он почти пожалел о своём решении, когда Маркус хватил пару стаканов флина и заговорил. Маска слетела, и стало ясно, что от прежней его жизнерадостности мало что осталось. Молодой имперец стал нервным, к тому же Роан заметил, что в волосах у того прибавилось седины. Но Роан и сам занервничал, когда речь зашла о Солтсхейме. Он привстал и попросил у трактирщика бренди. Было ясно, что флином тут не обойдёшься.
Маркус рассказывал торопливо и сбивчиво. О том, как он нашёл знакомого, побывавшего в Форте Инеевой Бабочки, о легендах, ходивших на Солтсхейме, о том, как он сопоставил все факты и пришёл к выводу, что те странные убийства - дело рук, то есть, лап и зубов оборотня. Роан молча подливал ему, а на середине рассказа вдруг перебил и предложил пойти в постель. Маркус посмотрел на него шальными пьяными глазами и согласился. Поднимаясь в обнимку с пьяным пошатывающимся приятелем в комнату, Роан тщательно всё взвесил и пришёл к решению, что этическими вопросами в данной ситуации можно пренебречь. Маркус был славным парнем, но не в меру любопытным. А Роану, в конце концов, предстояло ещё стать Нереварином и спасти Морровинд.
Конечно, самым разумным в этой ситуации было убить его сразу, не дожидаясь ночи. Но это бы означало, что ночью придётся искать новую жертву, ведь голод утоляет только живая кровь. К тому же, Роану действительно хотелось напоследок развлечься с любовником. Это и было его ошибкой. То есть, всё было очень славно, но после того, как они закончили, Маркус глотнул какого-то зелья из бутылочки, которое его совершенно протрезвило, а потом достал тот самый серебряный меч и холодно сообщил, что Роан из этой комнаты не выйдет до заката, то есть, до тех пор, пока он, Маркус, не убедится, что тот не превращается в какую-нибудь клыкастую тварь. Как назло, Роан всегда пренебрегал боевыми заклятиями и прекрасно знал, что Маркус - слишком хороший мечник, чтобы с ним легко было справиться без оружия - в любом облике. Выход был один, и Роан, должно быть, поставил рекорд по самому быстрому в истории Морровинда произнесению заклинания "Возврата".
Очутившись в своей крепости, он сперва дождался заката и сбегал в пустоши на охоту, а потом как следует, обдумал сложившееся положение. Маркуса следовало найти и убить, но эта встреча несколько уменьшила желание Роана продолжать жить в Садрит Море. Он вновь вспомнил о пророчестве Нереварина, вздохнул и отправился к живущему в крепости торговцу - купить штаны и какое-нибудь оружие.
Возня с признанием Великими Домами заняла его настолько, что он почти забыл о проблеме с Маркусом, а потом ещё пришлось вернуться к эшлендерам и продолжить их испытания. Кажется, никогда в жизни он ещё не глотал столько пыли. Путешествовать от одной стоянки дикарей до другой Роан предпочитал по ночам - так было быстрее. Только однажды ему пришлось тащиться по равнинам в дневное время суток - когда потребовалось привести жену одному из Ашханов. Всю дорогу он нервничал, опасаясь, что они не успеют добраться на место до заката, но, хвала Альмсиви, всё обошлось. Со свадьбы он торопливо удрал.
Дальнейшие события напоминали что-то головокружительное. Поднимаясь по пологим ступеням из жёлтого камня в храм самого лорда Вивека, Роан чувствовал себя кем-то другим и волновался, как мальчишка, что было для него непривычно. Вивек, парящий в воздухе в позе лотоса, однако, встретил его с улыбкой. Роан слушал его слова, торопливо записывая, чтобы не забыть, и, приняв напутствие и перчатку Призрачного Стража, повернулся было к выходу, когда его догнала фраза:
- Да, Роан... твоё состояние очень печально, и я надеюсь, ты всё же найдёшь способ от него избавиться. Нереварин, больной ликантропией вряд ли принесёт Морровинду благодать...
Роан вздрогнул и поспешил выйти.
Дальнейшие шаги по пути Нереварина вряд ли стоило описывать подробно. Только по пути к убежищу Дагот Ура Роан на минуту задумался, не стоит ли дождаться ночи, но вспомнил, что тогда ему не воспользоваться Разделителем и Разрубателем. Поэтому он, напротив, явился на Красную Гору с утра пораньше, чтобы успеть закончить свою последнюю миссию вовремя. Он и в самом деле успел. Дагот Ур умер и, выслушав напутствие Азуры, Роан вышел на солнечный свет. Нереварин, спаситель Морровинда. Отчего-то он очень устал. На Красной Горе было слишком жарко.
Ближе к вечеру ему удалось добраться до Альдруна. Кажется, оттуда шёл силтстрайдер на Хла Оуд, откуда можно было доплыть до Солтсхейма. Отчего-то Роан ужасно стосковался по снегу. А может быть, волчья часть его души влекла его в угодья Охотника Гирцина, над которыми вставала когда-то кровавая луна... Пока не село солнце, Роан зашёл в трактир пропустить стаканчик суджамы и рассказать о своих подвигах. Больше не будет моровых бурь в Альдруне, больше не будет Видящих (а жалко, вкусные), больше не будет никаких бед от Дагот Ура... Странное дело, все восхищались, а Роану отчего-то сделалось почти всё равно. Ему хотелось пробежаться по заснеженному лесу. И может быть, повидаться с этой, как её... Хромфирой?
Было уже поздно. Он торопливо вышел из трактира и не заметил, как кто-то вышел вслед за ним. Вокруг Альдруна хватало пустошей, где можно было наткнуться на пастухов, например...
Роан перекинулся за оградой и тут же почуял за спиной запах врага.
Разум почти отключился, как обычно.
Остался голод.
Ярость.
Вкус крови.
Боль от ненавистного серебра.
И он даже немножко удивился, когда лезвие с хрустом вошло в грудь, и стало очень горячо, больно и странно. А потом темно.
Гай Маркус тяжело дышал. Он пронзил чудовищу, напоминающему огромного волка, сердце, а потом на всякий случай отрубил голову. Вытер серебряное лезвие о грязно-серую шерсть. Тяжело вздохнул. Роан ему нравился, на самом деле нравился, он казался неплохим парнем - по крайней мере, с виду. Но ни один Имперский Легионер не позволит даже самому милому парню есть его родственников и прочих невинных людей. Это противозаконно и вообще нехорошо.
Подумав, Гай Маркус решил, что было бы правильно его похоронить. Это оказалось не так-то просто, пришлось позвать на помощь редоранского стражника, но вдвоём им удалось наконец закопать тело оборотня в землю. Кажется, данмеры так не делают, но тут уж ничего не попишешь. В холмик над могилой Маркус воткнул меч. Это было честно. Пожалуй, стоило пустить слух, что Нереварин, или как там его, отправился в дальнее путешествие. Ни к чему порочить его имя.
Вернувшись в трактир, Маркус перевязал раны - ничего серьёзного, конечно, так, несколько царапин - и попросил принести ему бренди. Пусть Роан был чудищем, но его стоило помянуть, в конце концов, они долго служили вместе. И не только служили... К тому же, Маркус надеялся, что бренди ему поможет. Его слегка знобило, да и чувствовал он себя неважно.
Должно быть, подцепил какую-нибудь заразу.