Мужички - примитивные, все-таки, существа. Их можно поймать, подразнить, приручить, использовать, выжать все соки, а потом бросить, причем так, чтобы они себя виноватыми чувствовали. Нет, скажете вы, не все приручаемы. Не всех можно использовать. Есть такие, которые сами кого хочешь... И будете не правы. Самый смешной и действенный прием - это убедить мужичка, что он сам кого хочешь и вообще ого-го, а под шумок его бравады получать желаемое. Особенно просто это объяснить на самом примитивном примере: внушаешь ему, что это он тебя поимел по причине своей неотразимости, а на самом деле это ты его поимела и имеешь дальше уже в других областях, часто далеких от постели. Это потому, что они себе внушили, что настоящий мужик ни одной юбки не пропустит. Что трахнуть мало-мальски понравившуюся женщину - это дело чести. Бедняги не понимают, что кобельки и мужики - это не одно и то же. И что не трахнуть понравившуюся женщину гораздо круче, чем трахнуть ее. Только такого не может быть. Если ты даже настолько крут, что не показываешь своего интереса к даме, ты не сможешь устоять, если дама показала свой интерес к тебе. Особенно если дама красива и таинственна, а у тебя не слишком много обязательств.
Примерно так рассуждала Оля Суханова, глядя на очередного попавшего в ее сети мужичка томными, зовущими очами. Оле было тридцать лет, выглядела она на двадцать, обладала безупречной фигурой и ярким, чуть приправленным легким восточным колоритом, лицом. Мужички млели от ее полной груди и тонкой талии, длинных черных кудрей и бездонных синих глаз. Еще больше они млели от ее загадочной улыбки, многозначительных взглядов и умело принятых поз, всегда выгодно подчеркивающих то линию бедра, то изгиб спины. А уж ее воркующий голос, говорящий всегда то, что они желали бы услышать и не говорящий тогда, когда они хотели бы высказаться, ее умение сделать из любой ситуации волнующее, многообещающее приключение! Не говоря уже о ее всегда разном темпераменте и неисчислимых умениях в постели (если до постели дело доходило). Одним словом, Оля была воплощением мечты.
К своим тридцати годам она успела побывать два раза замужем. Первый раз не считается: будучи еще студенткой первого курса биологического факультета пылко влюбилась в сокурсника и переехала в его комнату в общаге. Еле-еле дотянув до третьего курса, переехала обратно, даже не сразу сообразив, что нужно оформлять развод. Второй раз вышла замуж за художника, широко известного в узких кругах. Этот брак продержался и того меньше, художник уехал куда-то за границу, оставив Оле симпатичную квартирку в престижном районе. Она весьма обрадовалась, обретя свободу и неожиданную независимость, потому как не надо было отправляться к родителям, жившим у черта на куличках где-то в области. Детей как-то не получилось, да и не очень-то хотелось, честно говоря. Вернее, совсем не хотелось.
Но квартира квартирой, а жить как-то надо. Не на зарплату же фельдшера в поликлинике. Оле легко давалось использовать мужчин по назначению. Очень скоро она обзавелась шкатулкой драгоценностей, новенькой блестящей машиной, счетом в банке и несколькими невзрачными квартирками, которые она сдавала и получала не слишком большой, но стабильный доход. Каждый отпуск проводила на дорогом курорте, а свое гнездышко обустроила с помощью самого модного дизайнера. При этом она сохраняла свою самостоятельность, безжалостно отметая потенциальных женихов и шантажируя женатых, но жадных, пытающихся ее запереть. Замуж она больше не хотела (свят-свят), детей тоже (чур меня), и этот ореол независимости покорял сердца трусливых мужичков, больше всего на свете боящихся взять на себя ответственность за семью. Один только раз Оля всерьез задумалась, а не остепениться ли ей, во время своего бурного романа со светским львом Димой Федорковым. Она пригласила его к себе жить и даже научилась варить борщи и жарить котлеты. Но подонок изменял ей направо и налево. При этом искренне любил, страдал, целовал ноги, а потом опять исчезал на несколько суток и зажигал с малолетними манекенщицами. В конце концов Оля поняла, что горбатого могила исправит, объявила, что сердце ее разбито и выгнала мерзкого кобеля на все четыре стороны. Предварительно выжав из него все, что можно: денег у него не было, зато были многочисленные связи и знакомства. Только иногда, когда особенно хотелось дикого секса, а никого интересного на примете не было, она щелкала пальцами и Дима приползал на брюхе, бросив всех и все, исполнял ее прихоти и наутро весело упархивал. Такая форма любви устраивала обоих.
Годы шли и жить становилось как-то скучно. Оля завела у себя дома песчаного удавчика, который бесконечно спал в своем аквариуме и был всегда так сыт, что не сразу обращал внимание на поданную ему на обед мышь. Это весьма расстраивало хозяйку, которая приобрела его исключительно для того, чтобы любоваться, как он заглатывает дрожащих тварей. Оля тоже пресытилась. Главным увлечением последних лет стало заведение так называемых "собачек" - молодых парней, которые сходили по ней с ума, боготворили, смотрели в рот и везде сопровождали. Как правило, она даже не спала с ними, просто водила за нос: то прикидывалась влюбленной, то холодной, то покорной, то обиженной, и так далее. Иногда открыто издевалась, испытывая на прочность: когда же мальчику надоест унижаться? Одно время страстно отдалась хобби: выискивать девственников и учить их премудростям плотской любви. Потом и это наскучило. Увлеклась было околонаучными теориями и книжками по оккультизму, но и это быстро надоело. Ближе к тридцати Оля вдруг заинтересовалась молодежной субкультурой, стала шарахаться по самым экстремальным ночным клубам, собирать коллекцию некоммерческого кино и авангардной музыки. Прослыла "интересной личностью" в узких кругах. Хватило ума не подсесть на иглу, но перепробовала все легкие наркотики. Потом и это осточертело. Подумала, а не подучиться ли? Карьеру потом сделать? Какая пошлость - карьера. А может быть, женить на себе богатых мужичков, а потом хапать у них имущество? Скучно, пошло и, главное, много времени на это уходит. К тому же, все необходимое для комфортного существования у Оли есть, а вертолеты и яхты ей не нужны - слишком хлопотно.
И вот Оле тридцать, все идет по накатанному: днем работа в поликлинике (хоть какое-то развлечение), вечером выгул "собачек", ночью оргия с таким же пресытившимися. Что бы могло изменить ее жизнь? Что-то глобальное? Нет-с, изменила мелочь, маленький просчет. Одна из Олиных "собачек", Лешенька, познакомил ее со своим другом. Не то, чтобы хотел познакомить, просто случайно встретились. Друг, которого звали Мишей, ей понравился, хорошая бы собачка получилась: высокий, интересный, с худым, аскетическим лицом, благородными залысинами и умным взглядом из-под изящных очков. И постарше обычных собачек и деньги водятся (самое время прикупить новые туфли и сумочку - не на свои же кровные). И есть что-то неуловимое в облике, что-то, отчего особенно хочется увидеть его униженный, просящий взгляд. Наверное, инстинкт охотника в ней проснулся: трудная дичь.
Путем решения нетрудных задач Оля попала к Мише на вечеринку, устранила препятствия в лице назойливых друзей и осталась с ним наедине. После задушевных разговоров отправилась в Мишину постель, но, когда он попытался продолжить их знакомство на более интимном уровне, пресекла его попытки мягко, но решительно, не преминув, однако, сделать многообещающие намеки. Он попытался было обсудить этот вопрос, чтобы прийти к консенсусу, но Оля чарующе улыбнулась: "Это ведь так романтично, провести ночь, как брат с сестрой". Поворочавшись и повздыхав у нее за спиной, Миша затих, а Оля мысленно с удовлетворением потерла лапки: попался. Утром она заставила его варить кофе "мне с молоцьком, позалусьта" и изящно пила его, прогнув спину и демонстрируя красоту своих ног.
- Скажи, ты меня сильно хотел?
- Ну хотел, конечно.
- Насколько сильно? - взгляд прямо в душу и кончик языка на губах.
- Оль, я нормальный мужик. Обычный. У меня все на месте и работает довольно примитивно.
- Противный мальчишка! Нет, чтоб сказать, что я самая желанная и все такое.
- Конечно, ты самая желанная и все такое!
Оля стала затягивать сеть. Каждый день она звонила ему, чутко расспрашивая о делах на работе, встречалась в кругу знакомых и под столом гладила его ноги своими, а как-то в толчее даже ухитрилась незаметно для других поелозить ягодицами аккурат по его причинному месту.
Когда же, через несколько недель, Миша дошел до кондиции молчаливого пожирания глазами, Оля решила, что клиент созрел и пригласила его к себе в апартаменты в двадцать один нуль нуль. Решив, что сегодня есть для кого показать мастер-класс, она основательно подготовилась: расставила везде, где только можно, свечи, сервировала столик с вином и закуской (исключительно афродизиаки), назажигала ароматических палочек, включила блюз и облачилась в черный прозрачный пеньюар на голое тело. Ровно в назначенное время тренькнул звонок, Оля распахнула дверь и, повернувшись, проплыла в комнату, делая, не глядя, завлекающе-приглашающие жесты рукой. Не спеша, расположившись на диванчике в обольстительнейшей позе и с удивлением воззрилась на Мишу, все еще стоящего в прихожей.
- Чего же ты, Михаил?
- Слушай, Оль, я должен бежать, у меня возникли неотложные дела. Зашел вот сказать...
- Ерунда какая! Ты что, позвонить не мог?
- Да я просто рядом находился, дай, думаю, зайду. Как у тебя тут все красиво. Ну ладно, пока.
И уже развернулся было уходить, как Оля встрепенулась, не веря своим ушам:
- Подожди, Михаил, я чего-то не понимаю. Какие дела в девять вечера, когда мы с тобой договорились? У нас свидание или что?
- Свидание? Боже мой, Оленька, извини, я думал, ты просто... Думал, тут Леха будет...
- Какой Леха, ты что, сду... Я имею в виду... - она соскочила с дивана и изящно, как нимфа, подбежала к нему, как бы невзначай распахивая полы своего невесомого пеньюара. Подошла вплотную, взяла его руку в свою и тихо проговорила, снизу вверх гипнотизируя своими влекущими глазами: - Миша, глупенький. Ты что, не понял? Это все для тебя. Нет никакого Леши и быть не может. Здесь только мы с тобой. - И легонько потянула его за собой в комнату.
Миша покосился на ее художественно выбритый лобок и в глазах его в какие-то доли секунды произошла борьба. Оля с паникой следила за этой борьбой, которая была ей хорошо известна: придешь домой поздно, стоишь перед холодильником и представляешь себе большой, жирный кусок колбасы, который там лежит. И так хочется эту колбасу сожрать, проглотить, не жуя, но нельзя: диета, после шести не есть, фигуру беречь надо. И уходишь из кухни с пустым брюхом, зато наутро гордишься собой: вот, пересилила голод и живот не торчит, умница-красавица. Вот и Миша, видимо, для себя что-то решил и проникновенно сказал:
- Правда, Оль, надо идти. Как-нибудь в другой раз.
- Другого раза не будет! - Оля ничего не понимала и чувствовала беспомощность. Вероятно, из-за этого понесла околесицу: - Ну подожди, давай по-быстрому. Тебе же пять минут погоды не сделают? Иди же, давай, иди ко мне. - И совсем уж площадным жестом ухватила его за ширинку.
Миша хмыкнул и аккуратно отвел ее руку от своих штанов. Потом сострадательно улыбнулся, сделал ручкой и ушел. Оля стояла, как оплеванная. Она все поняла: он ей мстил за ту братско-сестринскую ночь. Как же она ошиблась! Есть такая тактика: не мариновать мужичка в ожидании секса, а переспать с ним в первое свидание, а потом уже мариновать. Это даже эффективнее в деле привязывания к себе "собачки". Главное, не просчитаться, для кого что больше подходит. Она решила, что Миша слишком консервативен и его надо его немного подразнить, а ему надо было сразу! Тем более, что у него несколько месяцев никого не было. Какая же она дура! Ну ничего, это поправимо. Надо выдержать паузу, чтобы он понял, что может потерять и явиться к нему, показать, что да, ты крут, я ваша навеки, его самолюбие будет удовлетворено, а уж она потом отыграется. Дааа. Оля даже улыбнулась, ее вновь охватил охотничий азарт.
Но когда она пришла к Мише через несколько дней, заготовив слова и жесты гаремной гурии, он не пустил ее на порог.
- Ааа, Оля, привет, как дела? Слушай, я сейчас не один, давай я тебе потом позвоню.
- Эээ...
- Ну, не один, с девушкой, понимаешь?
- Да ты что, сволочь, решил надо мной смеяться?
- Оля, - он наклонился к ней вроде как для поцелуя, но вместо этого прошептал, нежно щекоча ее ухо, - детей тебе пора рожать, Оленька.
И закрыл дверь. Она не помнила, как дошла до дома. Уставилась в зеркало. "В чем дело? Я ведь не намного его старше. Я ведь шикарно выгляжу. Что ему надо? Сволочь. Может быть, эти морщинки у глаз? Так они у всех, начиная с двадцати пяти лет. Где еще морщинки? Ублюдок. Может быть, эти у носа? На лбу?" Маниакально разбрасывая свои вещи, Оля откопала народные рецепты масок, стала лихорадочно смешивать подряд все продукты и накладывать толстым слоем себе на лицо. Ругаясь, все смыла, руки ее тряслись. Позвонила Лешеньке, назначила с ним встречу. В ночном клубе закадрила первого попавшегося мужика, схватила его под одну ручку, Лешу под другую и приволокла к себе домой. Долго трахалась с этим мужиком и кричала бедняге Лешеньке, чтобы он смотрел внимательно и не отводил глаза. Потом выгнала обоих. Поехала в другой клуб, встретила Диму Федоркова, схватила его с другом, притащила домой и опять долго, извращенно трахалась с обоими. Лицо у Димы было, в общем, довольное, но и несколько вытянутое: ясно, что романтика в его душе в этот вечер окончательно умерла. Выгнала и их. Позвонила своей ближайшей подруге, позвала поплакаться в жилетку. Подруга явилась без промедления и стала с участием расспрашивать. Оля начала было рассказывать, но передумала и попыталась соблазнить подругу, гладя ее по груди и пытаясь залезть в трусы. Подруга в ужасе убежала. Наконец, выпив из горла около половины бутылки водки, Оля успокоилась и заснула.
Проснулась поздно, опухшая и с больной головой. Весь день лежала, лечилась травяными чаями, отключив телефон и задернув шторы. Вечером, когда голова немного прояснилась, накрасилась и пошла в ближайшее интернет-кафе. Залезла на сайт международных знакомств. Этот город был слишком тесен для нее. Пора уже проявить себя по-настоящему. Европа! Вот где она потешится, вот где развлечется!