Однажды лучшие представители Кронштадтского бомонда, в очередной раз собравшись в своем тесном задушевном кругу, пришли к выводу, что ими как ни странно так и не устранено, до сих пор одно очень серьезное упущение. Им являлось то, что в их без сомненья известном уже на весь мир городе - нет ни одного знаменитого художника. Подобное было просто недопустимо . И они тут же поклялись это исправить. Но давно известно, что всегда легче сказать чем сделать. Две недели каторжных трудов так и не дали должных результатов. Правда было найдено несколько неплохих мазил. Но их всех пришлось после забраковать, в виду бесперспективности достойной отбивки вложенных в них средств. А просто так сорить деньгами, люди из высшего общества, почему то не умели. Они были уже готовы рыдать от бессилия, когда сыну одного из них, очень смышленому тенейджеру, пришла в голову одна идейка. Она заключалась в том, чтобы искать живописцев и по тату салонам. Причем он обещал сам принять участие в данных поисках.
И вот примерно через пару дней одаренный подросток развернул, настолько кипучую деятельность, что о ней стало известно по всему городу. Не миновала кара сия и чуткие уши одного из работников частного сыскного бюро с поэтическим названием " Иван да Марья ". И когда она доложила обо всем своему шефу. Тот принял незамедлительное решение оказать посильную помощь достойному дитяти. И уже с обеда Иван Путилин и свинка Марья тоже начали обходить подобные салоны.
Вполне возможно самый древний из действующих в Кронштадте мастеров художественной татуировки Борис Изральевич Шпильман, понуро брел по Июльской улице в сторону места своей работы, а именно тату салона под названием ." Мы лучшие".
И хотя на улице было довольно жарко, ибо в июле всегда так. Он был одет в замшевый пиджак. А все потому, что с ним у него были связаны одни из самых светлых воспоминаний., его подарил ему , кореш Ося, с которым они когда то вместе частенько тусовались. Было это в начале шестидесятых, в незабываемое время хрущевской оттепели. А потом их пути разошлись. И в память о друге Борису остался лишь этот пиджак. Когда старец все же добрался до салона. Работа в данном учреждении шла уже полным ходом. Но ему многое прощали, ведь таких мастеров , можно было пересчитать по пальцам одной ноги, даже в самом Санкт Петербурге, так что в Кронштадте он ясное дело был своего рода достопримечательностью. Борис Изральевич- сказал директор, сам помогая Шпильману раздеться. -К вам уже пришли.
- И чего они хотят, небось мое фирменное тату.
-Да нет- немного помявшись, продолжил директор.- просто поговорить.
- Странно - сказал мастер и срочно поспешил в свой кабинет, понимая , что клиент итак его заждался.
- Здравствуйте Борис Изральевич,- сказал высокий несколько странного вида мужчина, и протянул шпильману руку. Тот машинально пожал ее.- Будем знакомы, меня зовут Иван Путилин , я частный детектив и мое присутствие здесь, обосновано рамками одного очень важного дела.
- Какого , если не секрет, гражданин начальник?
- Мне необходимо найти в ближайшее время, хотя бы одного, действительно чего либо стоящего художника.
- Не поверите, но я и сам в молодости грешил тем, что писал картины. Слава богу, что потом все-таки взялся за ум и занялся наконец стоящим делом.
- Это татуировками что ли ?
- Верно! И заработок стабильный, да и людям похоже мои работы нравятся.
- А у вас хоть, что- то с тех времен сохранилось ?
- А то как же. Мы евреи народ бережливый.
- Как бы взглянуть, на ваши произведения хотя бы одним глазком.
- Так приходите ко мне в гости, и я вам все покажу. Можете даже сегодня. После восьми вечера я обычно уже дома. Вот вам мой адрес.- сказав это , шпильман протянул детективу свою визитную карточку.
- Ну что Машенька, уже девятнадцать тридцать. Стало быть на пора уходить. Ведь до дома господина Шпильмана путь не близкий.
- Кто это там , словно бы прячется за вашею спиною- как бы в шутку спросил Борис Изральевич - уж не свинья ли. Ибо и он был осведомлен о причудах детектива Путилина.
- Машенька. отставить маскировку, тебя все равно уже раскусили. Лучше сама предстань перед сиятельные очи господина Шпильмана, чтобы как бы чего не вышло.
- После того , как Иван с Марьей были допущены в его квартиру , старый мастер тут же пригласил их взглянуть на картины. Ими была уставлена вся кладовка.
- Надо же, сколько вы успели нарисовать. И все это всего за несколько лет ?!
- Что вы дорогой мой ! Я и сейчас иногда балуюсь этим. Просто я предпочитаю не говорить об этом.
- Кто это ?- спросил Иван пристально разглядывая , написанный темперой портрет совсем еще молодого человека? Он мне кого-то определенно напоминает.
- Это, мой приятель Ося. В то время мы с ним сильно дружили. Правда потом наши пути к сожалению разошлись
- А фамилия его , случаем не Бродский.
- Верно. А вы Иван, сами то откуда об этом знаете? Он между прочим стихи писал. У меня кстати пару его тетрадок завалялось. Хотите покажу.
- Даже очень. Потому, что если моя догадка подтвердиться, то .. короче , где они.
- Сейчас принесу!
- Машенька, что скажешь?- сказал Иван и дал свинке понюхать тетрадь. Марья внимательно обследовала ее своим пятачком. После чего немного подумав, одобрительно хрюкнула.- Так я и думал - сказал детектив Путилин. И честно поведал Борису Изральевичу Шпильману , абсолютно все, что знал сам о человеке по имени Иосиф Бродский.
- Воистину пути господни неисповедимы - сказал старый мастер и заплакал. Потом отерев ладонью слезы, вежливо спросил- И сколько они могут теперь стоить??
-Очень дорого. Ведь Бродский наша гордость. Нобелевский лауреат все-таки.
Когда самые густые сливки Кронштадского общества вновь в очередной раз собрались, на свою дружескую, как говаривают белорусы гуторку. Председатель собрания , сияя от радости объявил присутствующим. О том, что доставившая им в последнее время массу хлопот проблема наконец- то решена. Похоже они нашли то, что искали. А именно, действительно талантливого художника. Который ко всему прочему, дружил с самим Великим Иосифом Бродским.
И надо отдать ему должное Борис Изральевич Шпильман не ударил в грязь лицом перед незабвенной памятью друга. Его картины с каждым прожитым днем все более возрастали в цене. Их покупали , даже те кто ничего не смыслил в хорошей живописи. Еще бы , ведь его уважал сам Бродский.
И все же рукописи пришлось продать. И не потому, что за них предложили сверхъестественную цену. Просто в музее славы города Кронштадта, им было находиться как-то сподручнее. Там они остаются и до сих пор, за витринным стеклом под Портретом самого Иосифа Александровича.