Когда заявился Сильвер, я была уже полностью готова к употреблению, приняв перед этим ароматизиронанную ванну, а заодно и противозачаточное. На мне были черные возбуждающие колготки и короткая шелковая маечка, едва прикрывающая мой пуп. Но Сильвер в этот раз был явно не в духе. Он не удостоил мои прелести даже мимолетным взглядом. Едва поздоровавшись, он тотчас заперся в ванной, где без каких-либо проволочек, под шум воды, принялся напевать какую-то грустную мелодию, чем-то отдаленно напоминающую звуки похоронного марша. Такое явное пренебрежение к моим прелестям, да и ко мне тоже, обидело меня настолько, что я капризно надула губки и решила не разговаривать с ним, пока он не попросит у меня прощения. Когда Сильвер, наконец, соизволил покинуть ванную комнату, я в гордом одиночестве смотрела телевизор. Показывали какой-то жуткий боевик, в котором совсем маленький мальчик лет семи-восьми, не больше, оказался маньяком -убийцей, прихлопнувшим не только своих родителей, но и почти всех их знакомых. В общем, зреќлище было откровенно гнусным и я, только из чисќтого любопытства не выключала телевизор. Мне непременно хотелось знать, чем все-таки эта •гадость закончится. Когда Сильвер опустился в соседнее кресло, я не подала виду, что заметила его появление, продолжая с видом тонкого знатока наблюдать за преступлениями маньяка. Похоже я ненароком и в самом деле увлеклась этим зреќлищем, ибо теперь уже и вправду не заметила, как Сильвер, так и не добившись от меня не только вразумительного ответа, но даже малоќмальски обнадеживающего взгляда, поднялся с кресла и направился в свою комнату, хлопнув изо всех сил напоследок входной дверью. Только тут я, наконец, отвлеклась от телевизора и сразу же, как это свойственно пожалуй лишь мне
одной, заподозрила что-то неладное. Пантерой подскочив к двери его комнаты, я изо всех сил надавила на нее плечом, но дверь не поддалась, она оказалась запертой. Тогда я принялась колотить в нее руками и ногами крича при этом: "Сильвер, открой! Что ты, в самом деле! Ну, прошу тебя, открой мне, пожалуйста!" Но Сильвер как видно и не думал уступать. Наконец, мне надоело без толку барабанить в дверь, и я решила отступить. Ну, думаю, Сильвер, не стоишь ты моих забот. Ты форменная свинья, а не чеќловек. Другая бы уже тебя выгнала, а я все еще терплю, но ты, подлец, не ценишь этого.
Тут я разозлилась окончательно и принялась курить сигарету за сигаретой. Я всегда в таких случаях делаю именно так. И вот, выкурила я их с десяток, не меньше. В горле у меня запершило, глаза от дыма защипало, и тут я вновь о Сильвере вспомнила, а как вспомнила, так снова тревога змеей заползла ко мне в грудь. Я более настойчиво, чем прежде, почувствовала, что тут что-то не так. Снова я подошла к двери Сильвера, но на этот раз уже не стала в нее барабанить, а просто прислушалась. Так и есть, предчувствия меня не обманули. Из-за двери доносилось тихое рыдание...
Когда Сильвер закончил рассказ, я с ужасом поняла, что он действительно попал в очень неприятную историю, и дела его плохи. Ведь отказаться от порученной затеи у него не хватит мужества, и я это точно знаю, а выполнить ее - ему не по зубам. 3десь нужен такой человек как я, стойкий как камень и решительный как огонь. И я решила помочь ему. Если не я? То кто же? Ведь я ему почти жена. Ладно, слизняк, говорю я ему, помогу тебе и на этот раз, но больше не надейся на меня. Моему терпению тоже есть предел. Ну, он, конечно, от благодарности начал целовать мне руки и ноги, заодно и грудь, но отказаться от помощи все же не посмел. Виќ
дать, побоялся меня огорчить. А так как я решений своих не меняю, то и пошли мы с ним, как и договорились , вдвоем на его дело.
А дело было вот какое. Необходимо было похитить картину кисти знаменитого мастера из местного музея. А так как она являлась его единственной гордостью, то соответственно и охранялась должным образом. Хоть я и знала, что мой жених гангстер, но как-то сквозь пальцы смотрела на это. Но теперь, столкнувшись наќпрямую с его преступной деятельностью, я остро осознала, что быть преступником - это, действительно, преступно. Похоже, что, наконец, и он понял это. Во всяком случае, он твердо пообещал, сделав дело, окончательно завязать. План операции разработала я, это я умею, ведь я лучший секретный агент контрразведки. Итак, облачившись в бронежилеты и вооружившись до зубов, мы воспользовались моим служебным автомобилем, кстати тоже бронированным, и подкаќтили прямехонько к центральному входу музея перед самым его закрытием. Когда народу поменьше, да и стража подустала за день и не так бдительна. Перед этим мы с обоюдного согласия решили, что главную роль в деле все же буду играть я, а Сильвер будет лишь на подхвате. Не стану вдаваться в подробности того, как мы совершили это нехорошее дело, скажу только одно: все прошло удачно. Да еще как! Ни одного трупа, даже раненых всего двое. Картину для начала оставили у меня, так для Сильвера было безопаснее, да и мне было гораздо проще изучить манеру художника. Я ведь тоже живописец, имею диплом, даже пару раз выставлялась, хотя и не особо удачно. Но как ни рьяно я принялась за дело, все же так и не сумела толком изучить манеру художника, ибо буквально вечером следующего дня мне позвонил мой шеф. И хотя в газетах не было еще сказано о происшествии ни слова дон Алонзо без предисловий буквально накинулся на меня.
- Анжела, что это вы опять натворили? До каких же пор я буду покрывать вас?
- Шеф, а в чем собственно дело? - попыталась я сначала отнекиваться, но скоро поняла, что шеф кое-что знает. Тогда я, как и обычно, все без утайки ему рассказала.
- Бог мой! - изумился шеф. - И вы ради этого слизняка пошли на такое. Анжела, вы действительно чокнутая.
- Шеф, а если это все-таки любовь? - только и нашлась ответить я на последнюю фразу шефа.
- Бросьте, Анжела, уж я то вас знаю, - отрезал шеф на другом конце провода. - Ладно, на этот раз помогу вам, но чтобы подобное было в последний раз. Заходите завтра с самого утра в мой кабинет, там все обсудим. Похоже это не теќлефонный разговор. - Сказав это, шеф повесил трубку.
- Анжела, что вы мне подсунули? - голос шефа сорвался на откровенный крик. - Они чуть не убили меня, Анжела...
- Шеф, если дело выгорит, я обязательно поделюсь с вами, - безжалостно сказала я и бросила трубку.Да, видно мне еще многому предстоит научиться в жизни. Хотя бы в той же живописи. А ведь я думала, что хоть это я действительно умею.