Дурасов Александр Михайлович : другие произведения.

Роман "Крах приворота" Часть 2 "Приворот" Раздел 2 "В постели с ведьмой"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    "Через приворот - к богатству и славе! Почему бы и нет?!" - утвердила свой жизненный путь провинциальная ведьмочка.
  
  
   ЧАСТЬ 2 "ПРИВОРОТ"
  
  
  Раздел II
  
  
  "В ПОСТЕЛИ С ВЕДЬМОЙ""
  
  
  Возврата нет туда, где лицемерье,
  Где фальшь звенит натянутой струной,
  Где смыслом жизни - темное поверье,
  Пороку - гимн, не добродетели людской.
  
  Возврата нет туда, где привороты,
  Где яд словесный, хитрость, чернота.
  Не дай вам бог попастись в эти соты.
  Любви там нет: обман и тошнота.
  
  
  Глава 1
  
  
  - Алло, мама? Это я. Привет, - радостно начала разговор Софья, дозвонившись домой.
  - Ой, Софочка! Здравствуй, дорогая, - обрадовалась та, - что ты, доченька, так долго не звонила? Мы с папой волновались.
  - Мамуля, я квартиру выбирала, поэтому и не звонила. Мы четыре дня жили в гостинице, пока нашли подходящий вариант. А сегодня нам риелтор еще одну показал. Мне понравилась. Она с видом на Москву-реку: большая, "сталинка". Пол паркетный. Две просторные комнаты. Кухня - разгуляйся. Ванная - вдвоем плавай. Мебель новая. Мама, квартира просто класс! - щебетала Софья. - Мне нравится. Вот бы мне такую квартиру купить.
  - Она, наверное, очень дорогая, - ужаснулась мать. - Сколько же вы будете платить в месяц?
  - Я, мама, не знаю, - притушила Софья эмоциональность разговора. - Мне неинтересно. Виктор платит. Это его забота.
  - А деньги у него есть? Может, в семье все остались? - высказала предположение Анна Никодимовна.
  - Мама, он же заместитель директора фирмы, - возразила дочь. - Получает прилично. Думаю, на меня пока хватит. А насчет квартплаты сказал, что заплатил за два месяца вперед.
  - Ладно, доча, не обижайся. Это я так. Для себя интересуюсь. Расскажи лучше, как он сам? Что говорит? Переживает ли по случаю ухода из семьи?
  - Мама, что ты говоришь? Какие переживания? Он же в моих руках, - Софья воскликнула громко и засмеялась, но быстро осеклась, посмотрев на дверь. В другой комнате в это время находился Виктор и смотрел фильм по DVD. И уже тише сказала: - Он дорвался до моего молодого тела и позабыл все на свете. Насколько сил у него хватит - не знаю. Я не противлюсь, пусть насладится. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы деньги давало, - перефразировала она известную поговорку и вновь загоготала грубо, цинично, даже слезы выступили из ее глаз.
  - Софочка, Софочка, ну не надо же так, - оборвала ее саркастический смех мать. - Сдерживай себя, ты же не желаешь ему сейчас плохого.
  - Мама, конечно, в сексе он неплох. И я иду на его пожелания. Но он хочет, чтобы я его ласково называла. А я не могу. Как подумаю и погляжу, что он старый, а рядом с ним я сплю, да еще ублажать его надо, так меня воротит.
  - Ой, Софочка, ты же сама этого хотела.
  - Мама, да не он мне нужен.
  - Как не он?
  - А то ты не знаешь, что мне надо?
  - Деньги что ли одни на уме? - недовольно спросила мать.
  - Ладно, мама, давай о другом, - поменяла разговор Софья, - ты папе говорила обо мне, о Викторе?
  - Нет, не говорила.
  - Правильно, пока не говори. Я сама ему скажу, если будет надо. Его надо подготовить к этому разговору.
  - Доча, а что у тебя с работой? - вспомнив о том, что дочь уволена из компании, спросила Анна Никодимовна.
  - Еще не устроилась. Но звонила на кафедру радиобиологии. Сказали приезжать на собеседование.
  - А как учеба в аспирантуре?
  - Иногда ходим с Таней на занятия.
  - А у Тани с Вадимом как дела? Они не подали заявление в загс?
  - Ой, мама. Наверное, ничего у них не выйдет. Вадим на стороне гуляет, а Танька догадывается. Подожди, мама, Виктор идет, - и Софья прекратила разговор. Проводив сожителя взглядом до кухни, она вновь стала говорить.
  - Все, мамуля, будем заканчивать. Пойду к своему старичку. Покормлю его салатом.
  - Ты салаты ему делаешь? - удивилась та.
  - Мама, не смеши меня. Какие салаты? Это я так называю порезанный помидор с огурцом и политый маслом. Это я освоила, как ты знаешь.
  - Да уж, стряпать ты не любила. Видишь, пригодилось бы сейчас.
  - Обойдется.
  - Хорошо, доча, звони, не забывай нас, - а затем добавила: - А к нам ты когда приедешь?
  - На Радуницу. Мы уже с Виктором решили. Он меня завезет, а потом поедет к матери.
  - Кстати, Софья, а как самочувствие мамы Виктора?
  - Спроси что легче, - резко ответила дочь, скривив губы. - Как будто сама не знаешь, что плохо. Все, кладу трубку. Целую, - Софья отключила телефон.
  Виктор, конечно, не подслушивал телефонные разговоры Софьи с матерью, которые она вела из квартиры на Саввинской набережной почти каждый день. Он был неплохо воспитан и в другое время не делал бы этого. А тем более сейчас, когда упивался новой жизнью, свободой, новыми отношениями с молодой, красивой, честной, как ему казалось, девушкой. Первые два месяца он был на вершине миражного блаженства, созданного приворотом. Он слушался Софью во всем, что бы она ни говорила и о чем бы его ни просила. Ходил в магазины, покупал продукты, убирал квартиру, мыл посуду, даже гладил белье. В общем, все домашние дела легли на его мужественные плечи. Кроме того, он работал и выполнял обязанности замдиректора фирмы "Сибирский пельмень".
  Виктор был доволен всем первое время. Ведь команды исходили от неповторимой и любящей Софьи.
  Новая жизнь настолько его увлекла и затянула, что он уже мало вспоминал о жене. Созванивались они редко и то, когда нужно было решить какие-то финансовые вопросы. Внучку совсем забыл. С сыном, встречаясь на работе, вел только деловые разговоры. Да и Андрей не вмешивался в его новую жизнь.
  Софья вначале попыталась преобразиться в приличную домохозяйку, но этот образ быстро ей надоел. Да и не была она приучена к домашнему труду. Готовить она не умела. Ухаживать за кем-то ей претило собственное достоинство. Поэтому после нескольких неудачных экспериментов она взяла на себя роль капризной кокетливой жены, не желающей и не умеющей ничего делать, больше чем бутерброды, а стирать не больше своего белья. Но зато все ее свободное время уходило на безудержное чтение классики, телефонную болтовню с подружками, хождение по бутикам для приобретения модных вещей и, естественно, на секс. Им она умело пользовалась в целях выбивания денег у Виктора. Тот их не жалел после удачно проведенного сеанса в постели.
  Хитрая, конъектурно подстраивающаяся под любую ситуацию избранница Виктора повела себя так практически сразу, как они въехали в снимаемую квартиру.
  - Иди, дорогой, ужинать, - позвала она Виктора к столу.
  - Бегу, Софочка, - отозвался старший Доронин и, остановив фильм, сразу пришел на кухню.
  Виктору были предложены нарезанные сырые овощи, политые оливковым маслом, и два кусочка останкинской колбасы. На третье подан стакан чая с маленькими булочками, обсыпанными кунжутом.
  - Это все? - брови старомодного ухажера подскочили вверх.
  - Да, Витя. На ночь нельзя переедать. Можно я буду называть тебя Витя? А то Виктор звучит строго, не душевно, - улыбаясь, ответила Софья, уклонившись от обсуждения меню ужина.
  - Хорошо, Софа. Называй, как хочешь.
  - Ты не сиди, дорогой, кушай витамины. Они очень тебе необходимы, - и Софья подвинула еще ближе салат. - На свои пельмени, наверное, уже и смотреть не можешь.
  - А ты чего не ешь? - бросил беззлобно Виктор, ковыряя вилкой парниковые огурцы.
  - Я немного перекусила в пиццерии. Мы с Таней до твоего прихода там встречались.
  - А, понятно.
  - Витя, тебе привет от моей мамы.
  - Это ты с ней разговаривала?
  - Да, дорогой.
  - В следующий раз обязательно передай и ей привет от меня, - Виктор мечтательно задумался, перестав есть, а затем добавил: - Анна Никодимовна - душевная женщина. Я ее представляю такой мягкой, заботливой старушкой.
  - Какой старушкой? - воскликнула Софья, выпучив глаза. - Моя мама моложе тебя на два года.
  - Я не подумал, - сконфузился он. - Извини, что сказал чушь.
  - Ты только при встрече маме так не скажи, а то обидишь ее на всю жизнь, - и она подчеркнуто громко, язвительно добавила: - Дорогой юноша.
  - Ты права, оговорился. Еще раз извини, - не допивая чай, он подошел к ней и хотел поцеловать, но сожительница отстранила лицо, махнула небрежно: - Иди досматривай свое кино. Я приму ванну, меня что-то знобит. Помой только посуду.
  - Я тебя дождусь, - обронил робко Виктор, уже собирая грязные тарелки и снося их в посудомоечную машину.
  - Нет-нет. Ложись спать самостоятельно, меня не жди. Я буду заниматься собой долго.
  "Надо же, одну неделю вместе, а командует, словно мы женаты всю жизнь", - подумалось Виктору. Его губы недовольно скривились. Но при виде уже улыбающейся Софьи эта крамольная мысль сразу растаяла.
  - Сегодня, дорогой, Чистый четверг, ты, наверное, забыл. Сполоснись обязательно и сам. Все, я пошла первой. Витя, твой телефон звонит, подать? - Софье хотелось узнать, кто это беспокоит Виктора в поздний час.
  - Да, дорогая, возьми, я сейчас руки вытру и подойду.
  Софья зашла в спальню, открыла крышку сотового телефона. По высветившемуся номеру и голосу, раздававшемуся из него, она поняла, что это жена Виктора. Она съежилась. У нее моментально похолодело на душе.
  - Это твоя жена, вот телефон, - передала она с содроганием в душе мобильник.
  После того как ее выдворили силой из кафе со дня рождения одного чиновника, жена Виктора стала для нее заклятым врагом. Виктор даже не догадывался, насколько опасная у него любовница. Софья уже обдумывала новый обряд порчи на Светлану.
  Виктор взял сотовый и, зайдя в большую комнату, начал разговор.
  - Алло, слушаю.
  - Зачем ты даешь свой телефон Радоновой? - сразу без приветствия набросилась жена.
  - У меня были заняты руки. Я сам попросил поднести телефон.
  - Запомни еще раз, - у Светы задрожал голос, - она ничего просто так не делает. Ты скоро и сам это поймешь.
  - Хватит читать мне мораль, - попытался оборвать ее Виктор. Но Света продолжала говорить.
  - Я не для этого тебе звоню, чтобы иметь лишний раз контакт с ведьмой, - жестко остановила она мужа. - Ты почему матери не звонишь? Она вся издергалась. Еле ходит. Вся больная. Или ты совсем ослеп от похоти с этой проституткой?
  В это время Софья тихо стояла у двери комнаты и подслушивала разговор.
  - Что ты глупости болтаешь? - возмутился Виктор.
  - Это не я болтаю. Это стерва твоя на каждом шагу всем рассказывает о тебе, какие ты деньги тратишь на нее и какой ты в постели.
  - Не может быть! Докажи.
  - Докажу и не раз. Записи даже представлю.
  - Ты что, связалась с полицией, с ФСБ?
  - Не твое дело. Позвони матери, если у тебя осталась еще капля любви к ней, - и Светлана отключилась.
  Виктор присел на диван и задумался.
  - Что-то случилось, дорогой? - спросила неожиданно вошедшая Софья.
  - Случилось?.. Да нет, все нормально.
  - Почему тогда жена звонила? - допытывалась она.
  - Матери надо позвонить. Болеет сильно. Вот и напомнила об этом.
  - Конечно, позвони матери, звонок ей - это святое, - участливо наигранно промолвила молодая искусительница. - Обрадуй ее, что скоро приедешь.
  - Да, завтра обязательно позвоню. Света специально накручивает страстей, чтобы мне насолить, - успокаивался уже Виктор, хотя впервые на душе у него отложилась тревога. Он даже повел плечами, как бы сбрасывая ее.
  - Витенька, если ты подождешь меня и не заснешь, то я рада буду обнять тебя. У тебя же был такой трудный день, - вдруг изменила свое поведение сожительница.
  - Спасибо, мое солнышко. Какая ты замечательная. Ну, иди, купайся, а я досмотрю кино, - и он погладил ее по руке.
  
  
  Глава 2
  
  
  - Павел Леонидович! - обратился заведующий складом Вячеслав Лесков к начальнику отдела снабжения фирмы 'Сибирский пельмень'. - Икру какую вложить: нашу или камчатскую?
  - Вложи нашу, московскую. Она мне больше нравится.
  - А сколько сока положить?
  - Упаковку раздели на две части и по шейсть сложи в каждый ящик.
  - Вы хотели сказать 'по шесть'?
  - Не умничай, Слава, а то в торец получишь.
  - А колбасы сколько надо?
  - Вложи сыровяленой 'Микоянской' по две палки.
  - А из спиртного что надо?
  - По бутылке коньяку, по две водки. Кагор не забудь. И к пиву вложи всякой мелочи: рыбки, орешков, в общем, на свое усмотрение.
  - Павел Леонидович, а зачем столько продуктов Виктору Васильевичу?
  - Не твое дело, Слава. Много вопросов задаешь.
  - А я так думаю, - не унимался сотрудник, - это он новой теще в подарок повезет.
  - Откуда у тебя такая ерунда в голове?
  - В баре рассказывали, что он ушел от жены к этой, как ее... - Лесков задумался, заканчивая упаковывать ящики, и, выпрямившись, добавил: - Бывшей официантке Радоновой. Глазастая была морковка.
  - Кто об этом трепался? Говори! - надвинулся стеной Коровин. Информация шла ему в руки, и он решил ее выудить. Недавно Светлана Александровна попросила его узнать, кто распространяет слухи о муже.
  - Это все Надя рассказала, - проронил Слава, не страшась буравящих глаз начальника.
  - Кто такая Надя? Не помню. Молодых сотрудниц я всех знаю.
  - Ну как же. Бородина, официантка. Худющая такая телочка. Она была еще подругой Радоновой.
  - Да... - Коровин отстранился, задумался. - Возможно, проглядел. Что она еще говорила?
  - Что Виктор Васильевич снял квартиру в центре и завалил Софью подарками. И что он присосался к ее молодому телу.
  - Ух ты! - усмехнулся недобро Коровин. - Однако пошляк ты, Слава. Гляди, не болтай никому об этом. Лучше не знать нам директорские дела. Уволят в два счета. Понял? - и он вновь, придвинувшись к завскладом, грозно добавил: - Будешь докладывать все новости и весь бабский треп в кафе. Премию выпишу. Усек?
  - Усек, Павел Леонидович, я же не 'ламер'.
  - Кто?.. - Коровин на мгновение застыл, обдумывая слово, но, так и не поняв, выдавил:
  - Вот что, не 'ламер', к выходным сложишь и мне коробку, как обычно. Не забудь.
  - Как же я буду все списывать, Павел Леонидович? - возмутился завскладом.
  - Найдешь как. Не первый раз. Вот еще: коробки с продуктами аккуратно поставь в багажник машины Виктора Васильевича. На ключи. Сразу их вернешь, как все сделаешь. Все понял?
  - Да понял-понял, - пробурчал недовольно Слава, провожая начальника. - Павел Леонидович! - вдруг он окликнул его, что-то вспомнив.
  - Что тебе еще? - оглянулся недовольно снабженец. И, увидев, что у Славы горят глаза, улыбка до ушей, остановился. - Говори, не тяни. Я спешу.
  - Я видел, как Радонова с шеф-поваром закрывались в кладовке.
  - Да ты что? Не врешь? - Коровин сделал шаг вниз.
  - Нет, не вру. Это было где-то в начале февраля. Я тогда продукты помогал заносить на кухню и видел, как они туда зашли. Минут через десять оттуда выскочила Софья растрепанная. Ее позвали к директору. Она тогда на меня как глянула глазищами, я чуть в подвал не провалился.
  - Вот сука! - выругался Павел.
  Слава не понял, к кому относилось ругательство, продолжил сбивчиво:
  - Ведьма она, Павел Леонидович. И Виктора Васильевича она приворожила. Я в людях разбираюсь. Да и повар лежит при смерти. Вот оно как, Павел Леонидович.
  Коровин смотрел на заведующего складом с открытым ртом и моргал глазами, ничего не говоря. Придя в себя от услышанной информации, он еще громче выругался:
  - Вот стерва! - и сплюнул на пол.
  Затем главный снабженец фирмы мрачно посмотрел на молодого человека, произнес грозно:
  - Ты вот что, Вячеслав, закрой рот свой поганый на замок. И не вякай. Эти свои 'ламерские' фантазии не раздувай. Перегрелся ты, я гляжу, от компьютерных игр. Не забивай голову ерундой. Займись делом, что я приказал. Все, иди работай, - и начальник снабжения, тяжело ступая, поднялся по лестнице наверх...
  Когда Коровин доложил Виктору Васильевичу о выполнении его распоряжения, тот поблагодарил его и зашел в кабинет к сыну.
  - Привет, батя. Как дела? - откликнулся Андрей, оторвав взгляд от компьютера.
  - Лучше всех, сын.
  - Наслаждаешься свободой? Не надоело, домой не тянет?
  - Давай не будем об этом, Андрей, - скривился, как от зубной боли, старший Доронин.
  - Хорошо, не будем. Но ты совершил глупость. Не мне тебя учить, но так нормальные мужики не поступают.
  - Хватит, Андрей, - резанул Виктор Васильевич, начиная злиться.
  - Ты все же выслушай меня, батя, и не гневись. Ну захотелось тебе погулять на стороне, так гуляй. Только тихо, без лишнего шума. Не у всех на виду. Но уйти из дома, пусть даже не к проститутке, снять в центре квартиру и на весь мир трубить, какой ты хороший, ну это просто несолидно. Так?
  Отец сдвинул брови, насупился, молчал.
  - Ты же должность занимаешь большую в компании, - продолжал сын. - Что подчиненные думают о нас, о тебе? Ты об этом интересовался? Нет. Если же тебе приспичило и ты влюбился в другую женщину, так разведись с матерью. Как это делают цивилизованные люди. Не позорь ты мать, да и меня тоже.
  - Хорошо, Андрюша, я подумаю над твоими словами, - выдохнул с грустью отец.
  - Что ты хотел, батя? Может, пообедаем вместе? - Андрей поднялся и вышел из-за стола.
  - Нет, как-нибудь в другой раз. Я зашел сказать, что уезжаю на три дня к бабушке на Радуницу. Вот, собственно, и все.
  - Хорошо, я понял. Спасибо, что сказал, а не уезжаешь без предупреждения, как в прошлый раз. Мы ведь волнуемся. Ты хоть это понимаешь?
  Отец на мгновение опустил глаза, затем приблизился к сыну и как-то скромно, почти извиняясь, произнес:
  - Ну, я поехал.
  - Давай, батя, поезжай, - сын крепко пожал отцу руку. - И будь внимательнее на дороге, сегодня большое движение...
  Всю дорогу до Зарайска, а вернее, до дачи Радоновых, которая находилась недалеко от райцентра, Виктор ехал в приподнятом настроении. Другого настроения и не должно было быть. Рядом с ним сидела девушка его мечты, его возлюбленная Софья. Она мило поддерживала оживленную беседу, часто улыбалась своей завораживающей улыбкой. Ее чувственные яркие губы всегда были готовы открыться по его зову для поцелуя. Что он и делал на остановках. Иногда в дороге он дотрагивался до ее руки, получая импульс трепетного сердечного вдохновения.
  Виктор ехал быстро, умело управлял машиной. То и дело обгонял идущий на Рязань транспорт. Ему нравилось, что Софья не дергает его, как, бывало, жена перед каждым знаком и при превышении допустимой скорости. А она порой доходила до ста тридцати километров, даже выше. Софья также была в хорошем настроении. Она ехала домой на красивой новой машине. Везла дорогие подарки, которые купила, естественно, на деньги Виктора. Кроме того, она везла ящик с продуктами, собранный для родителей. Уже две недели она беспроблемно жила в шикарной квартире в центре Москвы. Она не работала, но денег у нее было достаточно, чтобы позволить себе посетить модный женский салон и привести себя в порядок, встретиться с Таней, лучшей подругой, в эксклюзивном кафе типа 'У Жени' и выбрать что-то умопомрачительное по составу и качеству приготовления.
  Ей нравилась беззаботная жизнь. Ей нравилось тратить деньги. Это было ее четвертым пристрастием. Но за эту жизнь надо было расплачиваться личной свободой, а также выполнять кое-какие сексуальные обязательства перед Виктором. Ни первое, а тем более второе ее не пугало. Виктор первые два месяца ей полностью безоговорочно доверял: где бы она ни была и с кем бы она ни была - по принципу 'жена Цезаря вне подозрений'. Что касается сексуальной жизни, то она ее увлекала, а Виктор, подсев на своего конька - секс имел также для него большое значение в жизни, - лез из кожи, чтобы удовлетворить похоть Софьи.
  Это был период наибольшей близости между ними, почти медовый месяц молодоженов, хотя они были совершенно разные по возрасту, характеру, мотивационным соображениям образовавшегося союза. Кроме того, это был их первый совместный вояж за пределы столицы. Если бы не ехавшая с ними двоюродная сестра Софьи Вика, подсевшая к ним, узнав о поездке в Зарайск, то вообще все было бы превосходно. А так она им немного мешала.
  - Не устал, дорогой, может, остановишься, кофе попьешь? - обратилась Софья к ухажеру. - Больше часа едем.
  - Спасибо, Софочка. Не будем задерживаться, - Виктор мельком оценил красивый профиль заботливой подруги, заулыбался: - Сама-то как себя чувствуешь? Еду не быстро?
  - Класс, Витя! Я с детства люблю быструю езду, - воскликнула сожительница и развернулась к нему. - Послушай. Когда я была маленькой, отец как-то летом разогнался на жигулях. Мать кричит на него, мол, езжай тише. Он не сдается, газует. Ветер рвется через папину форточку, весь поток на меня. А на мне легкое платьице. Если бы ты знал, какой щенячий восторг охватил тогда меня! Даже сейчас забирают воспоминания. Я, как на крыльях, летела и визжала. Можно сказать, это был первый эротический опыт. А было мне тогда десять лет. Позже я узнала у отца, что мы ехали всего лишь сто двадцать километров. Движение и азарт, Витенька, - это мое.
  - И любовь, - выдохнул Виктор, удовлетворенный рассказом, и положил руку на колено избраннице.
  - Да, и любовь... Слушай, - Софья отбросила руку водителя, отстранилась, - я забыла тебя спросить, - в голосе тревога и неприязнь, - перед самым отъездом - тебя еще не было, когда подъехала к нам Вика, - мне позвонила Надя Бородина. Ее, оказывается, увольняют из кафе. За что? - заостренный недобрый взгляд Софьи устремился на Виктора.
  - Не знаю, - спокойно ответил тот. - Я ее не видел, и мне об этом никто не говорил.
  - Витя, ты представляешь, что у вас творится?
  - Может, она сделала что-нибудь плохое, а я еще не знаю.
  - Что сделала? Она хорошо работала. Это беспредел твоего сыночка, скорее всего, твоей жены, - уже с нескрываемым гневом произнесла Софья.
  - Не переживай, дорогая. Приеду разберусь. Постараюсь, чтобы ее оставили, не увольняли, - успокаивал Виктор сожительницу, сбрасывая газ.
  - Ничего ты не сделаешь, рохля! Всем руководит твоя жена. Она тебе продыха не давала, вот ты и сбежал от нее, - заскрежетала от злости Софья и отвернулась к окну.
  Виктор не стал спорить с ней, но внутренне сжался: 'Что за песни Софья запела? Из-за какой-то Нади Бородиной она подняла скандал. Просто так ведь сотрудников у них не увольняют. Значит, были на то причины после его отъезда, раз Андрей принял решение ее уволить. Разберемся'. А вот и поворот на Зарайск.
  - Хватит дуться, Софочка. Разберусь с твоей Бородиной. Я поворачиваю на Зарайск. Где находится ваша дача?
  Софья, увидев родной указатель, сразу потеплела.
  - Мы действительно приехали. Осталось немного. Теперь слушай меня, Витя. Не доезжая до города, свернешь направо, затем несколько километров пропетляем по проселочной дороге, проедем через мост, и будет наше Маркино.
  Виктор еще раз удивился, как Софья быстро перестраивается в складывающейся ситуации. Из ласковой, нежной феи моментально может превратиться в злую бестию. И наоборот. Гораздо позже он поймет причины таких быстрых переходов настроения. Сейчас любимая повеселела, и ему хорошо.
  - А вот и наша дача! - воскликнула радостно Софья. - Видишь дом с мансардой и высоким крыльцом справа? Подъезжай к нему.
  Их никто не встречал. Это не смутило Софью. Она выскочила из машины позвать родителей. Виктор Васильевич тем временем разгрузил коробки и вещи Софьи, снес к калитке. Избранницы все не было. Он занервничал, чертыхнулся, не зная, как поступать дальше.
  - Заходите в дом, - вдруг окликнула сожительница, появившись на крыльце. - Папа красит внутри и не может подойти, а мама сейчас выйдет.
  - Софья, иди сюда. Нужно поговорить, - крикнул в ответ Виктор.
  Девушка подбежала. Взгляд настороженный, но губы раскрыты в улыбке:
  - Что еще у тебя? Заходи, что ты стесняешься.
  - Нет, Софа, я с родителями незнаком, поэтому в другой раз. Впереди дальняя дорога к маме. Я же крюк сделал. Мама болеет сейчас и очень ждет меня. Извини, пожалуйста. Я поеду, - Виктор наклонился и легко чмокнул сожительницу в щеку. - Пока, дорогая.
  Софья фыркнула, отстранилась. В ее глазах скорее безразличие, чем досада.
  - Не настаиваю, милый. Ты сам принял такое решение. Доедешь, звони. Пойдем, Вика...
  Садясь в машину, Виктор Васильевич оглянулся в сторону дома. Он мельком увидел женщину средних лет с привлекательным, но строгим лицом, одетую в домашний халат, стоящую на крыльце. Эта была мать Софьи Анна Никодимовна. К ней, весело пыхтя, подходили девушки с коробками.
  - Еще не время для смотрин, - буркнул под нос возрастной жених и без сожаления завел двигатель. Французский лимузин плавно тронулся по проселочной неухоженной дороге.
  Это был первый случай, когда старший Доронин мог познакомиться с родителями Софьи, задержись он на даче. Он этого не сделал.
  Почему он так поступил, не было для него объяснений ни сейчас, ни позже. Видимо, высшие силы берегли его от прямого контакта с ближайшими родственниками молодой ведьмочки. После которого, наверное, он бы навечно присох к ней. Так как на даче, скорее всего, находилась и матерая ведьма, старая Пелагея. А она бы не упустила прекрасного случая лично познакомиться с подопытным кроликом, каким был в то время Виктор.
  
   
  Глава 3
  
  
  Радуница - один из древнейших праздников восточных славян. Он связан с культом предков. По канонам святой церкви посещение кладбища в день Христова Воскресения не полагается. Для этого и существует этот праздник. Во вторник на Фоминой неделе, на девятый день после Пасхи, народ приходит на кладбище, чтобы символически похристосоваться с умершими близкими. На могилах прадедов родственники разделяют с ними праздничную трапезу. Большое распространение этот праздник получил в Беларуси. Его здесь сделали даже выходным днем. Виктор, собственно, и приехал к матери по этому случаю.
  Ярко-синее пежо осторожно подрулило ко входу на кладбище. Виктор вышел из машины, открыл правую переднюю дверь, где сидела мать, и помог ей выйти.
  Болезненная, сухонькая, но с твердым взглядом, старушка, опершись на палочку, глядя на сына, тихо, но строго произнесла:
  - Витя, возьми все из багажника и неси за мной на могилу. Я потихоньку сама дойду, - и Екатерина Семеновна медленно пошла мимо других могил вглубь кладбища. По дороге она здоровалась с ранее пришедшими людьми. В этом городке она прожила полвека и знала большинство семей. Она работала фельдшером в больнице и многим помогла в свое время. Жители городка тепло и благодарно ее привечали:
  - Доброго здоровья, Семеновна.
  - Здравствуйте, люди добрые, - слышно было в ответ.
  Виктор догнал мать уже у оградки могилы отца.
  - Поклон тебе, Васенька. Земля тебе пухом, - произнесла ласково мать.
  - Здравствуй, отец. Низкий поклон тебе, - за матерью произнес Виктор и внимательно посмотрел на портрет отца, который был высечен на добротном мраморном памятнике.
  Ночью Виктора мучили кошмары. Приехав поздно, он сразу лег спать. Только зашел к матери на минуту в ее комнату, чтобы поздороваться. Та хотела подняться, но он ей запретил, видя болезненное состояние.
  Из сна он запомнил, как зашел в дом с Софьей. Что-то ей говорил и показывал. И здесь открылась дверь, и вошел отец. Виктор повернулся и увидел его лицо, очень строгое и недоуменное. Он хотел было обнять отца, но тот остановил его приподнятой рукой и с болью спросил:
  - А где Света? - и у него покатилась по щеке слеза. Затем все пропало...
  Все утро Виктор мучился увиденным сном. И, придя на могилу отца, он в первую очередь посмотрел на его портрет. Ему показалось, что и здесь, на памятнике, было такое же лицо, какое он видел во сне, даже слеза скатилась.
  - Витенька, вспомнил отца? - спросила ласково мать, видя, что он долго смотрит на памятник. - Накрывай стол скатертью, еду разложим, у тебя еще будет время с ним поговорить.
  - Мама, посмотри, а у папы слеза скатилась с глаз.
  - Это с ночи камень отпотел, - отозвалась мать и протерла влажной тряпочкой мраморную плиту.
  Виктор аккуратно расстелил льняную скатерть на небольшой поминальный стол. На нем были разложены крашеные пасхальные яйца, пирог, испеченный матерью, тонко нарезанное сало, колбаса, конфеты, несколько помидоров и огурцов, насыпана небольшой горкой соль. Здесь же поставлены три прибора - один принадлежал покойному мужу, где установили зажженную свечу. В завершение пасхальный стол украсили веточкой ели.
  Виктор открыл бутылку кагора и в каждую рюмку налил вина.
  - Со светлым праздником Воскрешения Христа тебя, Васенька. Спи спокойно. Меня пока не жди. Много дел запутанных навалилось на нас, - с тревогой в голосе произнесла мать и, тяжело вздохнув, посмотрела на сына. Тот не выдержал сокрушенного взгляда, отвел глаза и, быстро проронив:
  - Царство тебе небесное, отец. Земля тебе пухом, - осушил рюмку.
  Екатерина Семеновна отпила полрюмки, а остаток вылила на могилу.
  - А что, Витя, действительно похоже на скатившуюся слезу, - удивленно воскликнула старушка, с прищуром посмотрев на портрет мужа.
  Виктор почувствовал усиленное сердцебиение, тепло на щеках от прильнувшей крови. Ему было очень неловко смотреть матери в глаза, а тем более на портрет отца. Но он все же искоса взглянул и, заметив светлую капельку в виде слезы на мраморе, вновь поразился ее схожести с застывшей слезой во сне. Он до того смутился, что, разливая новые порции вина, пролил его на скатерть - мелко дрожала рука.
  Мать не успела сделать сыну замечание, только взгляд ее потускнел, как рядом прозвучало:
  - Здравствуйте, Екатерина Семеновна, здравствуй, Витя. Светлая память тебе, Василий Ефимович, - к Дорониным неспешно подошла женщина околопенсионного возраста. Ее лицо выражало спокойствие и внутреннюю собранность. Это была директор средней школы Нина Степановна Королько. Ее приветствие сгладило образовавшуюся неловкость между сыном и матерью.
  - Добрый день, Нина Степановна, - поздоровались Доронины. - Зайдите к нам, помянем моего Василия, - пригласила Екатерина Семеновна знакомую, подойдя к оградке.
  - Позже зайду, - отозвалась та. - Иду к своим на могилу. Там же мать одна больная сидит у деда.
  - Витя, - обратилась классная учительница к своему бывшему ученику, - ты на обратном пути можешь забрать нас? А то мама не дойдет. Ей совсем плохо.
  - Конечно, заберу и довезу домой. Не беспокойтесь, - обрадовался Виктор, засуетился, улыбка расползлась на все лицо.
  - Спасибо, Витенька. А ты похудел. Изменился даже.
  - Это вы меня давно не видели.
  - Возможно, - и Нина Степановна еще раз бросила на ученика внимательный взгляд.
  Когда Королько скрылась за оградками других могил, Виктор обернулся к матери, спросил:
  - Мама, я действительно изменился?
  - Очень, сынок. Тебя глаза выдают. Они бегают и стесняются. И улыбка другая, не открытая, добрая, как раньше, а бездушно-веселая.
  - Да... - выдохнул Виктор. - Другим бы не поверил. Тебе поверю. Такова жизнь, мама. Ладно, помянем отца, - и Виктор залпом выпил вторую рюмку кагора.
  - Здравствуйте, тетя Катя, привет, Витя, - донеслось приветствие дружелюбным, немного ироничным голосом.
  - Ой, Леня, заходи к нам, - радушно отозвалась первой Екатерина Семеновна на обращение мужчины.
  - Сколько лет, сколько зим, - воскликнул Виктор, узнав друга детства Леню Белова, и, подойдя к нему, горячо пожал руку. Одноклассники обнялись. Затем Виктор подвел приятеля к столу.
  - Вина или водки налить?
  - Налей водки.
  - Принято. Специально прихватил на такой случай, - Виктор достал из сумки бутылку водки и наполнил доверху четвертую рюмку, а себе и матери налил немного кагора.
  - Земля вам пухом, Василий Ефимович, - произнес Леня, глядя на могилу, и осушил рюмку. Мать и Виктор только пригубили вино.
  Пятнадцать минут Леонид побыл в кругу Дорониных, поговорил с ними о жизни, школе, делах, но и этого времени ему хватило, чтобы, прощаясь, уточнить у друга:
  - У тебя все нормально?
  - Что ты имеешь в виду? - насторожился Виктор.
  - Ну, здоровье, дела, семья там?
  - Да. Все нормально.
  - Ладно, пойду к своим. Не забывай, звони. А то вы зазнались там, в России. Денег, наверное, куры не клюют. Не твоя ли новая машина с русскими номерами стоит у входа?
  - Позвоню, - кратко ответил Виктор, не замечая провокационных вопросов. Такой уж был у него прямой земляк. Только зацепи разговором. Начнется сплошное обсуждение политиков, а ему сейчас этого вовсе не хотелось.
  - Лады. Звони.
  - Ну что, сынок, поедем домой или пройти хочешь?
  - Поедем, мама. Пить нельзя, а встретишь кого-нибудь из знакомых, попросят помянуть умерших родственников. Неудобно отказывать.
  - И то дело. Заберем только Нину Степановну с бабкой.
  Через полчаса Виктор подъехал к родительскому дому. Закрывая машину, он вдруг обратился к матери.
  - Мама, а ты не хочешь со мной зайти к ясновидящей Ксении Николаевне?
  - Нет, сын, - отчужденно ответила та.
  - А мне можно? - Это твое дело. Но я бы не советовала.
  Было видно по резко изменившемуся настроению матери, что бывшие подруги из-за чего-то поругались.
  - Мама, я обещал ей, и я пойду, - заупрямился Виктор.
  - Бог с тобой, иди...
  - А я знала, что ты приедешь на Радуницу и заглянешь ко мне. Не ошиблась, - с улыбкой встретила Виктора ясновидящая на пороге дома. - Заходи, присаживайся. Рассказывай, что у тебя нового. Хотя я знаю, что ты ушел от жены и живешь сейчас со своей девушкой. Так?
  - Откуда вы знаете? - брови Виктора вскинулись от удивления. - Мама об этом никому не говорила.
  - Я все знаю, милок, - еще шире заулыбалась ясновидящая. - У тебя сейчас медовый месяц. Ты весь сияешь. На твоем лице это написано.
  - Да, я счастлив. Вот моя Софья, - Виктор подал конверт с фотографиями. Знахарка достала несколько фото, мельком взглянула на рыжеволосую девушку, помрачнела, отступила на шаг.
  - Ну как, красивая моя Софья? - воскликнул Виктор.
  - Витя, давай я сделаю тебе общий массаж. Раздевайся и ложись на кушетку. У тебя есть проблемы с позвоночником и, видимо, с бронхами.
  - А как же Софья?
  - Потом, потом. Сначала полечим.
  Виктор разделся, оставшись в плавках, лег на живот. Прорицательница растерла его ладонями, разогрела, а затем стала массировать наиболее проблемные места.
  - Ксения Николаевна, а ребенок действительно у нас будет? - не унимался Виктор, приподняв голову.
  - Да, она забеременеет, если не будете предохраняться. Поворачивайся, ложись на спину.
  - А когда это может произойти?
  - Посчитай сам, не маленький, - буркнула знахарка, растирая ему грудную клетку, затем ноги.
  - А мы поженимся?
  - Одевайся, мне надо скоро уходить. Ты пришел без предупреждения.
  Виктор смутился и уже одевался в раздумье. Ему показалась, что настроение у ясновидящей к нему поменялось. Что-то ее мучило, и она хотела об этом сказать.
  - Ксения Николаевна, а вы с мамой поругались из-за меня? - уже одевшись и положив на стол пятьсот рублей, спросил он.
  - Вот что Витя. Ты хотел эту девушку, ты ее получил. А с твоей мамой я сама разберусь.
  - Спасибо за заботу обо мне, - проронил дрогнувшим голосом Виктор. Его взгляд был тусклым, виноватым.
  - Ступай себе с богом, сынок. Звони, если что надо.
  Что хотела сказать ему знахарка, он так и не узнал. Скорее всего, подумал Виктор, это касалось не только его и Софьи, но и мамы. Так как мать осталась недовольной его посещением. А когда он уезжал рано утром следующего дня, она его совсем огорчила, сказав на прощание:
  - Ты мне, сынок, старайся реже звонить. После твоих звонков, как ты стал жить с этой, - она хотела произнести 'ведьмой', но поправилась, - женщиной, я несколько дней не могу отойти. У меня начинается страшная тахикардия. Ноги становятся ватными, не ходят, и я помираю. Я вызываю скорую помощь... - и мать заплакала.
  Виктор стоял растерянный и впервые не находил слов, чтобы успокоить самую дорогую женщину на свете, любимую маму.
  Екатерина Семеновна удержала себя от долгих рыданий. Вскоре она вытерла концом платка слезы и, уже не всхлипывая, добавила:
  - Даже с того мира отец дает знать, чтобы ты одумался... Ну ничего. Ей тоже мало не покажется... - в этот момент в глазах матери не было подавленности, искрилась внутренняя сила и уверенность в победе над злом. - Все, поезжай, сынок. Мне надо прилечь.
  Закрывая калитку на крючок, когда Виктор уехал, старушка прошептала:
  - Придет время, за все поплатишься, змея. Витенька быстрее бы одумался. Потеряет ведь тоже многое, особенно здоровье.
   
  
  Глава 4
  
  
  - Вот мы и дома, - устало произнес Виктор и помог Софье выйти из машины.
  Молодая женщина зафиксировала незатейливую улыбку и оглянулась вокруг. Увидев двух старушек, сидящих на скамейке, громко произнесла:
  - Как хорошо отдохнули, - а затем повелительным тоном добавила: - Дорогой, сдай машину под охрану и быстрее приходи. Тебя будет ждать королевский ужин.
  - Принято, - отозвался Виктор. - В магазин надо заходить? Может, купить чего?
  - Нет, у нас все есть. Не задерживайся, - и Софья, взяв пакет с вещами, уверенно прошла мимо долгожительниц к подъезду дома.
  - Это кто же такая будет, Зинаида Карловна? - кивнула в сторону Софьи сухенькая старушка с крашеными волосами.
  - Кто их знает? Разве разберешь сейчас. То ли торгашка, то ли проститутка, - ответила полная соседка с признаками астмы.
  - Может, артистка, а, Карловна? Видишь, как раскомандовалась.
  - Да нет же, тебе говорю. Я сорок лет проработала кассиром в театре. Всего насмотрелась. Те иначе одеваются. Элитно и не вульгарно. У них охрана есть.
  - А тот мужчина не охранник?
  - Да какой он охранник. Сожитель он точно. Я его видела, когда он три недели назад селился в двадцать пятую квартиру.
  - На вид ничего, только душой хлипкий, да, Карловна?
  - Нормальный мужик не позволит, чтобы им баба командовала. Больной он какой-то. Ладно, пошли спать, Валя...
  Минут через двадцать Виктор открыл ключом входную дверь и зашел в съемную квартиру. В большой комнате на диване, свернувшись калачиком, сидела Софья и что-то с жаром рассказывала своей подруге Татьяне.
  - Софа, а где ужин? - спросил беззлобно Виктор.
  - Ой, Витенька, я как зашла, раздался звонок. Это мне Танька позвонила. Подогрей, пожалуйста, все сам. Мама котлеты вкусные положила. Я сейчас закончу разговор и тебе помогу. Тебе привет от Татьяны, - и сожительница продолжила разговор.
  Виктор вздохнул, покачал головой и пошел разогревать ужин, хотя тело гудело от усталости. Хотелось завалиться на кровать и спать. Позади восемьсот километров дороги.
  Вскоре подошла Софья. Увидев накрытый стол и даже бутылку сухого красного вина, она улыбнулась, в уме похвалила Татьяну за звонок, весело прощебетала:
  - Какой ты у меня славный мальчик! - и чмокнула Виктора в щеку, прижалась к нему.
  - Садись, дорогая. Вот, бери вино, - Виктор, отстранившись, подал ей бокал.
  - Не злись, Витенька. Сегодня ты приготовил, завтра я. Это же мелочь. Давай выпьем за наши успехи в жизни.
  - Нет, давай выпьем за наше будущее, хорошее будущее.
  - Идет... - раздался звон бокалов. - Рассказывай, как прошла Радуница, как мама? Как ты съездил?
  - Да все хорошо, Софа. Я же тебе по дороге об этом рассказывал. Дай мне немного поесть. Я голоден, - Виктор с аппетитом навалился на мамины драники со сметаной. - Бери и ты - это очень вкусно. Их мама утром нажарила. С
  офья молча положила на тарелку драник. А Виктор, быстро управившись с еще одним блином, подцепил вилкой котлету 'тещи' - ему так подумалось. Котлета была невкусной, пересоленой, с комками - не выплюнуть. Жевалась с трудом. С трудом проглочена.
  - Как наши фирменные котлеты? - усмехнулась сожительница и еще шире открыла глаза, удивляясь его постному лицу. - Вкусные?
  - Великолепные. Чудные котлетки, - буркнул тот.
  - Положить еще?
  - Спасибо, я уже наелся, - запротестовал по-настоящему ухажер.
  Но Софья, не слушая его, положила на тарелку вторую котлету.
  - Не упрямься, ешь! Их моя бабушка готовила. Моя любимая ба-буш-ка. Она о тебе хорошего мнения. Я ей показывала твою фотографию.
  Виктор сморщился, скис, замахал руками, но все же съел вторую котлету под пристальным взглядом невесты. Чтобы не подавиться, запил мясное изделие большими глотками вина.
  Софья же поужинала двумя драниками и помидором, к колетам не притронулась.
  - Софья, а как же котлеты бабушки? - заметил Виктор.
  - Я хорошо поела дома. А вообще, сажусь на диету. Скоро в джинсы не влезу. Ушки пошли по бедрам. А ведь лето на носу. Мы поедем летом отдыхать, дорогой? - неожиданно обратилась она.
  - Отдыхать? - переспросил Виктор, прислушиваясь к бурчанию в животе. - Конечно, поедем. Обязательно поедем. Я мечтаю с тобой куда-нибудь поехать на море: на Кипр, может, в Испанию, - Виктор налил еще вина. - За наш отдых летом, Софочка.
  Глаза ведьмочки загорелись. Она расплылась в улыбке и, подойдя к Виктору, сильно поцеловала его в губы, после чего с пафосом произнесла:
  - За мой отдых, Витечка! Я устала от пельменной, как рабыня Изаура, - и, не чокаясь, Радонова выпила вино до дна. Влажные губы небрежно обмакнула салфеткой и, повиснув на плечах сожителя, зашептала ему в ухо: - Витечка, но мне нечего надеть на море. И вообще, посмотри, во что одета твоя девушка. Ни одной модной вещи. Тебе должно быть стыдно. Если ты меня любишь, то должен делать подарки. Ты понимаешь, о чем я говорю?
  Виктору было жарко от выпитого шардоне, от поцелуя, от дороги. Он разомлел от усталости.
  - Хорошо, хорошо, дорогая. Выбирай день, когда мы поедем в какой-нибудь торговый центр. Мы все тебе купим. А сейчас предлагаю пойти отдыхать, но сначала мне нужно в душ. Я устал и хочу вымыться после долгой поездки.
  - Конечно, мой милый! - завизжала от радости Софья, услышав обещанные расходы на нее. - Только я первая в душ. Я быстро. Ты убери пока на кухне и вещи разложи.
  - Хорошо, иди, - нахмурился Виктор.
  - Какой ты умничка!
  Софья действительно плескалась недолго. Через двадцать минут она предоставила ванную комнату. Доронин с большим наслаждением мылся, подставив уставшее тело под горячую воду. Прогревшись и хорошо смыв дорожную пыль, он обтерся махровым полотенцем и посмотрел на себя в зеркало. Сразу возникли противоречивые мысли.
  'Все говорят, что я изменился. Вроде нет. Все на месте. Разве прибавилось седины. Да, на голове волосы наполовину седые. Глаза стесняются? Да, какие-то грустные. Отчего же им не грустить? Мать больная. От жены ушел. Отец приснился на Радуницу. Ясновидящая не в духе. Можно сказать, выпроводила быстренько из дома, увидев фотографии Софьи. А что в них такое? Софья выглядит прекрасно. В чем же причины моей грусти? Может, я не так все делаю? Но я сам хотел уйти от Светы. И ушел. Софья вот иногда непонятные па выбрасывает. Готовить не умет. Деньги тратит направо и налево на развлечения. Надо урезать ей аппетит. Но я нормально зарабатываю. А как классно она любит меня! Заводится с пол-оборота. Все, хватит рассуждать. Пойду, а то заждалась моя мечта'. Виктор похлопал себя по свежевыбритым щекам после лосьона, причесал волосы и с голым торсом вошел в спальню.
  Софья лежала на синей простыне в красных стрингах и без лифчика и листала модный журнал. Ее вид взволновал Доронина. Он приостановился и загляделся на молодую, белоснежно-упругую, еще державшую форму грудь. Чувственные розовые соски из-за неприкрытости немного съежились и, заметно выступая, вызывающе манили к себе.
  Сожительница, увидев Виктора, не стесняясь обнаженности, спокойно сказала:
  - Я вижу, ты даже побрился.
  - Для тебя, дорогая, чтобы не царапать.
  - Похвально. Приляг, я досмотрю журнал. Нет, не рядом, напротив, у ног. Валетом.
  Виктор послушно выполнил команду. Он прилег на другую сторону кровати, да так, что ноги Софьи уперлись ему в живот, и стал ждать. Но не прошло и пяти минут, как он заерзал от нетерпения и подал голос:
  - Софочка, а где ты говорила, что у тебя на бедрах растут ушки? Покажи.
   Радонова хотела еще почитать, но, увидев беспокойство папеньки, отложила журнал.
  - Да вот же мои ушки, - и Софья, смеясь, плавно, игриво провела руками по внешним сторонам красивых бедер, почти до талии. Затем сделала обратное движение, только руки ее соскользнули от живота вниз по шелковистой внутренней стороне ног, при этом ее тонкие пальцы на мгновение прижались к красному лоскутку стрингов. И она слегка застонала.
  Виктор замер. Глаза широко открылись. Он забыл о своих раздумьях.
  Софья сделала повторное движение с показом своих замечательных ушек, но уже пальцы дольше задержались в том месте, на лоскутке, причем отдельные из них прорвались под него и легко массировали невидимое глазу углубление, отчего девушка громче застонала и прикрыла от удовольствия глаза.
  Доронин привстал на постели и завороженно, не отводя взгляда от откровенных движений рук Софьи, уставился на действо сожительницы. Он почувствовал небывалый прилив сил и энергии. Усталости как не бывало.
  При третьем показе изящные пальцы вовсе проскользнули под стринги и сместили их ниже, почти сняв, при этом ее ноги чуть раздвинулись.
  Перед глазами Виктора показался потаенный и волнующий с юношеских лет женский холмик, практически лишенный растительности, с раскрытым вдоль центра и откровенно зовущим розовым бутоном из нежнейшей кожи. Трепетные лепестки его от прикосновения набухли и в ожидании дальнейшего наслаждения капризно подрагивали в унисон глубокому дыханию Софьи.
  Виктор уже не мог просто смотреть на любовницу. Он решительно подался вперед. Но Софья мгновенно убрала руки и остановила папеньку.
  - Не спеши, дорогой, - ведьмочка хорошо контролировала себя и умело манипулировала приворотным старомодным донжуаном. - Посмотри, какие у меня красивые и маленькие пальцы ног. Какие красивые розовые ступни и даже пяточки, - и она провела ногой по его фигурному животу.
  Любовник ошарашенно остановился. Действительно, он впервые видел такие красивые, розовые, как у ребенка, ступни ног, с такими красивыми маленькими и ухоженными пальчиками. Он оторопело взял их в руки.
  - Помассируй мне их, пожалуйста, - тихо проворковала Софья.
  Старший Доронин с удовольствием начал выполнять ее просьбу, затем, не выдержав, наклонился и стал слегка целовать ухоженные пальчики. Развратница, получая величайшее удовольствие, опять застонала.
  Виктор, включившись в игру, приложил их к своему животу и провел вниз. Радонова подхватила его инициативу и нежными маленькими пальцами ноги стала поглаживать его упругости. И далее, не замечая сопротивления, просочилась под его плавки и своей лаской восхитила сожителя. Такого с ним еще никто не проделывал. От вожделения у него слегка помутилось в голове.
  Софья, почувствовав пиковое состояние Виктора и крайне возбудившись, тихо прошептала:
  - Иди ко мне, Витя. Иди ко мне, мой мальчик, - и, чуть приподнявшись, решительно притянула ухажера к себе...
  Позже, насладившись друг другом, Софья вышла на кухню покурить, за ней поднялся и Виктор. Зайдя к ней, он разлил по фужерам оставшееся вино и, не чокаясь, молча выпил. Софья же курила и одновременно отпивала вино. Она, убаюканная тишиной и покоем, после близости с Виктором молчала. Каждый думал о своем.
  - Дорогая, а ты хотела бы иметь детей? - вдруг обратился Доронин.
  - Что? Иметь детей? - удивленно переспросила Софья.
  - Да, мальчика или девочку.
  Сожительница затушила недокуренную сигарету, немного подумав, прямо ответила:
  - Не знаю. Это так неожиданно. Наверное, каждая женщина хочет родить и иметь ребенка. Но это время ко мне еще не пришло. А почему ты задал такой вопрос?
  - Если мы не будем предохраняться, то у нас может быть мальчик.
  - Это правда? - губы путаны разошлись в улыбке. - А ты откуда знаешь? Кто тебе это сказал?
  - Когда я ездил первый раз к маме, помнишь, когда у нас был скандал в конце февраля?
  - Ну да, помню, ты, как зверь, рычал по телефону.
  - Так вот, мама пригласила домой свою знакомую ясновидящую поговорить обо мне.
  - Да? - удивленно воскликнула Софья, заерзала, наклонилась над столом, чтобы быть ближе. - Почему ты не говорил об этом?
  - Значит, не говорил. Не получался разговор на эту тему.
  - Хорошо. Не томи, что дальше было?
  - А дальше она с мамой долго разговаривала, а затем позвала меня. Вот тогда она и произнесла, что у меня с тобой будет все хорошо. Потом добавила, что, мол, Екатерина Семеновна, это моя мать...
  - Я поняла.
  - Радуйся. У тебя от них будет внук. А вообще, будущее Виктора - через бумаги. Вот так и было, - Доронин замолчал.
  Софья задумалась. К лицу прилила кровь, и она, впившись взглядом в папеньку, подрагивающим голосом спросила:
  - А мать как отреагировала на такую новость?
  - Да никак, - ответил Виктор и глубоко вздохнул. - Мама последнее время сильно болеет. И, наверное, ей не до будущих внуков. Ей уже за семьдесят.
  - Ладно, мечтатель, уже поздно, пойдем спать. Завтра у меня собеседование, может, примут на новую работу. А за новость спасибо. Знай, если и будут у меня дети, то только от тебя, - и дьяволица улыбнулась, как всегда, очаровательной, загадочной, потаенной улыбкой.
  
  
  Глава 5
  
  
  Май в этом году выдался теплый. С появлением первых клейких листочков, которые с каждым днем становились пышнее от щедрого солнца, улицы и бульвары Москвы преображались. Практически вся столица была выметена, убрана, вымыта и сияла чистотой. На клумбах появились высаженные цветы. В воздухе витала аура молодости, всеобщей радости и обновления.
  Такое обновление произошло и в жизни семьи Дорониных, правда, с минусовыми показателями.
  Ее глава, Виктор Васильевич Доронин, попавший под влияние сильнейшего приворота, не понявший этого и принявший свои чувства к официантке Радоновой как начало новой вехи в своей жизни, в минуты обиды и разногласий в конце марта ушел от жены.
  Он упивался свободой и, как ему казалось, счастливой обновленной жизнью с молодой авантюристкой, творившей беспредельное зло для его семьи, о котором он начинал только догадываться, но ему не хотелось в это верить.
  Его жена Светлана, оставшись одна, так как Андрей снял недалеко для своей семьи квартиру и переехал туда, тяжело переживала уход мужа и находилась в состоянии затянувшейся депрессии. Шутка ли сказать, прожили почти двадцать пять лет вместе. Виктор был далеко не идеальным мужем, по ее представлению, но тем не менее она его если и не любила, то была в свое время им увлечена. А когда создалась семья и появился сын, то основное внимание было уделено им, а не копанию в себе и определению истинных чувств к мужу. Семья для нее, забота о ней стали главным смыслом жизни. Вот почему она не жалела ни сил, ни здоровья, чтобы заработать лишнюю копейку и что-то купить любимым Андрюшеньке и Вите. Вот почему она с энтузиазмом подхватила идею мужа, когда его уволили в связи с сокращением из Вооруженных Сил, заняться собственным бизнесом, а именно оптово-розничной продажей товаров детского ассортимента. В этом она знала толк. У нее были природное чутье и вкус. С появлением опыта, будучи в Китае или Стамбуле, она со стопроцентной точностью, выбирая товар, знала, что он пойдет. И не ошибалась в выборе ни разу.
  Поэтому уход мужа выбил ее из устоявшей равномерной жизненной колеи. Это ее пугало. Светлана не переносила резких жизненных перемен.
  Кроме полученной душевной травмы, на нее навалились и физические проблемы со здоровьем. У нее начало пошаливать сердце, повысилось артериальное давление. Нервы были на пределе. Она понимала и знала причинно-следственные связи физического недомогания. Но требовалось время, чтобы найти противоядие.
  Посещение ясновидящей Варвары дало свои результаты. Оно сняло первичную волну черной магии, сделанной Софьей во главе с бабкой Пелагеей. Но, после того как Светлана выгнала вон из кафе Радонову и ушел Виктор, противостояние должно было нарастать. Надо было ждать нового удара. Но она не предполагала, что он произойдет так скоро.
  В этот теплый майский день Светлана, поговорив с продавцами точек о реализации нового товара, привезенного из Китая, а также отбраковав и уценив остатки, решила поехать домой пораньше. Тем более один знакомый по бизнесу, каким-то образом зная об уходе мужа, захотел оказать ей услугу и подвезти домой. Светлане нетрудно было добраться на метро - не такой уж дальний свет от Черкизовского рынка до Медведково, и было еще три часа дня. Но Евгений, так звали бизнесмена, все же напросился в извозчики.
  Они ехали спокойно. Вначале разговор не получался. Но, когда речь зашла о работе, был найден общий язык.
  - Если введут новые таможенные пошлины на товар, - говорил Евгений, - нам трудненько придется. Слышал, в Думе прорабатывается новый документ.
  - Цены повысим, Женя, - отреагировала Светлана. - Да куда уж их повышать. Я сравнивал свои обороты прошлых лет с нынешним периодом и пришел к печальному выводу: покупательная способность людей упала.
  - Ты прав. Даже оптовики не спасают. У меня раньше на точках проходило несколько десятков оптовиков не только из центральных областей, но и из Беларуси и Украины. А сейчас вдвое меньше. Ты посмотри, сколько всего рынков и супермаркетов понастроено, не говоря уже о мелких магазинах. А народ как был в основной массе нищий, так и остался. Для кого это построено, не знаю. Расслоение катастрофическое.
  - Зато говорят по телику, что жизнь становится красивее и богаче.
  - Это не про нашу душу, - здесь ей вспомнился уход мужа. Она помрачнела и замолкла.
  Евгений, видя состояние спутницы, из деликатности тоже замолчал. Но, подъезжая к развилке и въезду в город, спросил:
  - Светлана, вам на какую улицу повернуть? Я сейчас съеду с кольцевой.
  - Я на Широкой живу. Ты останови у метро. Дальше я сама дойду. Здесь рядом.
  - Может, прямо к дому подвезти?
  - Ты что, на чай набиваешься? А, Женя? - отреагировала Светлана с улыбкой, отогнав мрачные мысли.
  - Почему бы и нет.
  - В другой раз, не сегодня. Ко мне подруга обещала зайти. Спасибо тебе. Не провожай меня.
  Пройдя метров сто, Светлана стала переходить улицу по зебре. Машин, проезжающих близко, не было. Только вдалеке из-за поворота показался легковой автомобиль красного цвета. Света дошла до середины дороги, сделала шаги на вторую половину, отделенную от первой зеленым газоном, и механически повернула голову направо. То, что она увидела, привело ее в страшнейший ужас. Красная машина на огромной скорости, вылетевшая на эту половину, неслась на нее. Доронина закричала от страха и закрыла лицо руками. Ей грозила неминуемая гибель. Но чья-то сильная рука в последний момент на долю секунды опередила лимузин и, ухватившись за куртку Светланы, рванула на себя. Ауди, не останавливаясь, даже не тормозя, промчалась мимо них, обдав плотным воздушным потоком с запахом бензина и пыли.
  Жена Виктора чудом осталась в живых. В шоковом состоянии она сидела на газоне. Рядом находился Евгений. Подходили и другие люди. Собравшаяся небольшая толпа, обсуждая увиденную картину, пыталась помочь Свете. Среди прохожих оказалась медсестра. Она осмотрела потерпевшую, уточнила пульс и сказала:
  - Женщина сейчас отойдет от шока, все нормально, но ей нужен психиатр, - затем, обратив внимание на Женю, спросила:
  - Вы родственник?
  - Нет. Я ее знакомый. Светлана недалеко здесь живет, я отведу ее домой.
  - Это было бы хорошо. Но ее надо обязательно показать специалисту. До свидания, - и медсестра пошла дальше.
  Доронина, просидев еще минут пять и немного отойдя от переживаний, с помощью Евгения поднялась с газона. Ничего не говоря, взяла спасителя под руку и, хромая на одну ногу, которую подвернула при падении назад, пошла к дому. Сняв квартиру с сигнализации и открыв дверь, она опустошенно и обессиленно опустилась на пуфик.
  - Женя, - тихо обратилась она к другу. - Поставь, пожалуйста, чайник. Если хочешь поесть, возьми все в холодильнике.
  - А вы?
  - Я посижу здесь, отойду от стресса.
  - Может, вам воды принести?
  - Иди занимайся.
  Евгений прошел на кухню. Но не успел чайник закипеть, как до молодого мужчины донесся сильный горький плач. Светлану прорвало.
  Родственники и знакомые мало когда видели Доронину в слезах. Она была сильной и волевой женщиной. Но пришедшая беда истощила ее нервную систему. Заглянув только что смерти в лицо и вспомнив, отчего все произошло, пережив практически шоковое состояние, силы ее сдали. Она не выдержала и зарыдала. Это были слезы обиды на мужа, слезы презрения к Радоновой. Это были слезы от своей противоречивой судьбы. Но это не были слезы отчаяния и упадничества. После таких слез человек крепнет. Он обновляется. Это были слезы утверждения новой жизни и новой веры в жизнь. Евгений, услышав рыдания, сразу подскочил к Свете и стал ее утешать, поглаживая по спине:
  - Тише, тише, Света, все позади. Вы уже дома.
  - Не обращай внимания, Женя, - сквозь слезы проговорила хозяйка. - Сейчас все пройдет. Дай бабе выплакаться. Наболело на душе, - и действительно, через какую-то минуту Светлана стихла и, уже не плача, устало, с глубоким выдохом сказала: - Пойдем, Женя, пить чай. Дай мне руку, - и, опершись, поднялась.
  Евгений побыл в квартире Дорониных еще минут двадцать. Но затем, видя, что знакомая пришла в себя и ей нужен покой, что на сегодня его миссия полностью закончена, стал прощаться.
  - Я позвоню вам завтра. Можно, Света?
  - Да, Женя, звони. Я благодарна тебе, ты мой спаситель. Как подумаю, что со мной было бы, если бы не ты, то опять становится плохо.
  - Все, все, успокаивайся, - молодой человек перешел на 'ты'. - Вот, возьми, - Евгений достал из кармана визитную карточку и положил на стол. - Вдруг надумаешь сама позвонить. Здесь домашний и сотовый телефоны.
  - Все нормально, Женя. Спасибо тебе за все. Это я так. А зачем ты пошел за мной? - поинтересовалась Светлана. Ее губы чуть раскрылись в улыбке, глаза потеплели.
  - Захотелось узнать, где ты живешь.
  - Вот видишь, и узнал, - Света протянула Жене руку, еще раз почувствовав силу и тепло, исходившие от него. - Все, Женя, иди.
  Проводив Евгения, Светлана присела на диван и задумалась. 'Славный мальчик, этот Женя. Спокойный и сильный. Сколько же ему лет? Наверное, немногим за тридцать. Еще молодой. А мне сколько? В прошлом году отмечали сорокалетие. Папа приезжал. Боже мой, мне уже за сорок, а что я имею? Работу и еще раз работу без отдыха и покоя. Шизофреника мужа, погнавшегося за юбкой'. Здесь она вспомнила уход мужа и снова всхлипнула. 'А ведь мог же устоять. Варвара ему говорила, что это приворот. Воду же пил, говорил, что легче стало. Андрей вот устоял, а ведь на него основной удар был направлен. А может, и вправду не смог бы?'
  Она подошла и посмотрела на семейное фото, прислоненное к книгам в серванте: 'Чувствительный он, ранимый. Так повело, что стихи стал писать'.
  Затем лицо Светланы заострилась, и она зло вслух произнесла:
  - Нет, должен был устоять! Он же мужик. А не устоял, значит, не хотел. Сейчас наслаждается с молодой проституткой, да еще ведьмой. Вот выбрал любовницу, так выбрал! Какой позор. Даже мальчишка, этот кладовщик Слава, понимает, что она ведьма и приворожила его, не говоря о старшем персонале. И мне, главное, говорит: 'Ты свободная женщина. Я тебя отпускаю. Теперь у тебя нет передо мной обязательств. У меня новые чувства, я буду подавать заявление на развод'.
  - Дурак, больной дурак! Я тебе докажу, что тебя обманывают.
  Здесь у нее родилась одна идея, которую она захотела поведать сыну. Света посмотрела на часы: было без четверти шесть. 'Нет, по телефону звонить не буду. Завтра при встрече обязательно с Андрюшей поговорю. Что мне нужно еще сделать? Позвонить свекрови. Нужно согласовать с ней план действий. Что она придумала. Надо встретиться с хорошим психоаналитиком, белым магом, чтобы он помог разобраться в моей ситуации. Это не случайность, что меня чуть не сбила машина, это наведение порчи на гибель. Такие случаи могут повторяться, надо быть начеку', - при мысли об этом у нее начала болеть голова и появилась слабость.
  Светлана взяла сотовый телефон и набрала номер подруги.
  - Кристиночка, добрый вечер. Ты еще не выезжала ко мне? На работе, большая загрузка? Давай встретимся завтра утром. Отпросись, пожалуйста. Хорошо? Я сегодня плохо себя чувствую. Хочу лечь пораньше. Сильная головная боль. Мне многое тебе нужно рассказать. Я тебя жду. Пока, дорогая.
  Договорившись о встрече с подругой, Светлана выпила таблетку от головной боли, таблетку снотворного, легла в постель и, укрывшись теплым одеялом, быстро уснула.
  
  
  Глава 6
  
  
  Сон был тяжелый, липкий, тем не менее Светлана проспала довольно долго. Проснувшись от длинного и настойчивого звонка в квартиру и глянув на часы, она сразу догадалась, что это звонит подруга Кристина, обещавшая приехать к десяти утра. Она быстро поднялась и спешно пошла открывать дверь.
  Ну конечно, это была ее самая лучшая подруга.
  - Заходи, Кристиночка. Я очень рада тебя видеть. Если бы ты знала...
  - Я тоже рада, Светик, - подруги расцеловались.
  - Я звоню, звоню, никто не отвечает, - защебетала гостья. - Подумала, может, не туда попала, но смотрю, твой номер квартиры 95, твоя кнопочка, а никто не отвечает. А ты, оказывается, спишь.
  - Напилась таблеток и проспала твой приход. Прости уж меня, - извинилась Света.
  - Прощаю, зайчик. Бери, это тебе: сок, яблоки и пирог от мамы.
  - Спасибо, дорогая. Располагайся. Я лицо хоть умою и приведу себя в порядок. Я быстро.
  - Хорошо, я подожду.
  Кристина повесила ветровку, надела гостевые тапочки и зашла в просторную столовую, совмещенную с кухней. Присев на диванчик, она стала ждать подругу. От нечего делать осмотрелась и взяла один из журналов, лежащих на столе бара. Тут же обратила внимание на броскую визитную карточку. Прочла вслух:
  - Сеть мини-магазинов по продаже джинсовой одежды. Черкизовский рынок. Директор - Симонов Евгений Захарович.
  'Не слышала о таком от Светки. Что-то новенькое, - промелькнуло в голове. - Значит, жизнь продолжается', - губы женщины разошлись улыбке.
  Гостья взяла один из женских журналов и стала просматривать...
  - А вот и я, - спокойно произнесла Светлана, войдя на кухню.
  Кристина закрыла журнал и внимательно посмотрела на подругу, сразу заметила:
  - Знаешь, дорогая, ты не в лучшей форме. Что случилось? Выкладывай.
  - А как тут будешь в лучшей? - парировала Света. - Меня вчера машина чуть не сбила. Это было так ужасно! - у Светланы от волнения задрожал голос. - Я была в шоке.
  - Да ты что? - воскликнула Кристина и испуганно приподнялась. - Как это было? Рассказывай.
  Светлана села напротив подруги, промокнула скатившуюся слезу и, вздохнув, стала рассказывать.
  - Переходила дорогу по пути к дому. Машин не было, только одна вдалеке выехала из переулка. Водитель видел меня наверняка, тем более я шла по пешеходному переходу. Легковушка - это была ауди красного цвета - не останавливаясь, на бешеной скорости прямо ехала на меня. Если бы не Женя, то меня уже не было. Он в последний момент оказался рядом и из-под колес выдернул за куртку. Вот, собственно, и все.
  У Светланы мелко подрагивали руки, чтобы успокоиться, она достала сигарету и закурила.
  - Это он? - Кристина после небольшого молчания показала на визитку.
  - Да, это его визитка, мы вместе работаем. Подруженька, - вдруг у хозяйки заискрились глаза, - а что мы с тобой сидим? Давай выпьем за встречу, - и Света затушила недокуренную сигарету, споро поднялась.
  - Давай, солнышко. А давно ты с ним знакома? - не отступала Кристина, проявив интерес к новому повороту в жизни подруги.
  - Да ты не подумай ничего. Он только первый раз меня подвез домой. Хороший мальчик. Спокойный и сильный.
  - Это же хорошо, Светка. На тебя обращают внимание мужчины. А то сидишь букой и охраняешь домашний очаг. А для кого, спрашивается?
  Светлана не отреагировала на выпад подруги. Молча открыла бар и, глядя на бутылки, бросила в сторону гостьи:
  - Что будем пить? Есть 'Бэйлис', 'Немировка', кагор, водка.
  - Мне 'Бэйлиса' немного.
  - А я выпью водки.
  Светлана водрузила на стол две распечатанные бутылки, тут же по тарелкам разложила умело нарезанные ветчину, сыр, хлеб, открыла баночку с оливками, в завершение развернула плитку шоколада.
  - Ну вот, за что пьем? - улыбнулась хозяйка, закончив скорое приготовление и наполнив рюмки спиртным.
  - Пьем за нас, красивых и молодых, - предложила тост Кристина.
  - Нет, я выпью первую рюмку, чтобы черная нечисть быстрее ушла из моей жизни.
  - Хорошо, давай за это, - подруги выпили.
  - Ты думаешь, это все подстроено? - стала развивать тему разговора Кристина, закусив ликер квадратиком шоколада.
  - А то нет! - возмутилась Светлана, даже привстала. - С помощью магии не то делают. Я уже кое-какую литературу прочитала. Порча на гибель через несчастный случай - вот это как называется.
  - Это нельзя так оставлять, - заволновалась гостья. - Ведь все может повториться. Я слышала, что наведенное работает несколько месяцев. Ты же в опасности. Это она сделала?
  - Кто же еще? Может, и не она. Скорее всего, не она. Слаба она такие вещи делать, но уж точно по ее просьбе сделали.
  - Тебе лучше знать. Эта тема для тебя особо важная. Я же как посторонний наблюдатель, мои знания куцые.
  - Ладно, Кристиночка, давай о чем-нибудь другом поговорим.
  - Давай... Кстати, - плотно накрашенные губы гостьи расплылись в улыбке. - Сейчас одну вещь расскажу, обхохочешься. Наливай по второй... Ну, слушай, - начала рассказ Кристина после новой порции ирландского ликера и кусочка сыра. - Захожу я не так давно в торговый центр, что на Кузнецком мосту. Мы были там раньше с тобой. Помнишь?
  - Да, помню, - сдержанно ответила Света.
  - Выбираю себе блузочку и сталкиваюсь с одной парочкой. Как ты думаешь, кто это был?
  - Что, мой?
  - Угадала. Виктор и эта рыжая мартышка. Я ее раньше не видела и представляла другой по твоим рассказам. А это - колхоз колхозом. Выглядит как бомжиха с вокзала. Джинсы китайские, и какой-то старомодный пиджачок.
  Светлана никак не отреагировала на восторженное начало подруги. Лишь взгляд заострился, стал хмурым.
  - Отошла я и наблюдаю, что же они будут покупать, - продолжала Кристя. - Естественно, покупали ей. Причем все сразу. Извини, от трусов до шляпки. Как будто вырвалась первый раз в бутик и все ей надо. Мерила она и то, и это. В итоге купили большой пакет тряпок. Конечно, она вышла в новой купленной одежде. На ней были малиновый топик и джинсовая юбка. Ужас! Если бы ты видела. Опять вокзал. Только уже проститутка с вокзала. Как тебе это нравится? - и Кристина негромко рассмеялась, откинувшись на стул. Затихая, дотронулась салфеткой до губ и случайно размазала помаду. Достала из сумочки зеркальце, быстро поправила губы и уставилась на подругу, проверяя ее реакцию на важную новость.
  - Нет ничего удивительного, - отреагировала сдержанно Светлана и налила по третьей рюмке. - Мне становится скорее грустно, а не смешно, и самое главное - обидно и стыдно за мужа, что он так низко пал. Он же зомби при ней с большим кошельком, который скоро будет пустым. От Радоновой другого не стоило и ожидать. У нее цель - быстрее вытянуть из мужа все, что можно, пока не одумался. Некогда разбираться в моде. А Виктор не эстет в вопросах одежды. Интеллигентность и вкус - эти качества вырабатываются поколениями. И их за деньги не купишь. Пойдешь ли в бутик или на колхозный рынок. Кстати, у нас можно выбрать неплохие вещи. Но это не каждому дано... Бери, подруженька, - и хозяйка, отпив немного водки, быстро поставила рюмку - не пошло. - Фу, как эту горькую мужики пьют?.. Расскажи лучше ты, Кристиночка, а то все про меня да про меня. Разговор какой-то грустный получается. Как у тебя дела? Как Сергей? Как сын?
  - Хорошо. О себе. Сережа прислал приглашение из Америки. Оформляю визу, так что скоро улечу на месяц к нему. Денис у нас непутевый, как ты знаешь. Найти работу не может, а если и находит, то в коллективе не уживается, хотя он хороший программист. Вот недавно уволили. Не ужился с начальником. По девочкам зато ходит вовсю.
  - Ты говорила, что Сергей у тебя в студенческие годы до знакомства такой же был Казанова, ни одной юбки не пропускал.
  - Да, Денис весь в папеньку. Ну а твой сынуля отошел от приворота?
  - Ему лучше, гораздо лучше. Как Виктор ушел, видно, от него отстали. Андрей стал более внимательным к жене. С дочкой на улицу иногда выходит. Я тебе фото не показывала нашей девочки?
  - Последние нет.
  - Сейчас покажу.
  Светлана быстро поднялась и принесла несколько фотографий внучки.
  - Вот наша Василисушка, посмотри, - и она любовно протянула фото.
  - Какая хорошенькая. Губки пухленькие. Глаза большие. На Юлю похожа.
  - Да нет, копия Андрея. Даже родинка на щеке, как у Андрея.
  - Светочка, а как ты бабушкой чувствуешь себя?
  - Прекрасно. Эта крошечка - самое ценное, что у меня сейчас есть. Я отдыхаю с ней душой и забываю о своем горе. Скоро полгодика будет. Два зубика прорезались. Уже ползает вовсю, - и Светлана улыбнулась впервые за время разговора.
  - Я рада за тебя. А который час, Светочка?
  - Да вот же часы. Без четверти двенадцать. Ты спешишь?
  - У меня в час встреча с одним богатым клиентом. Не хочу опаздывать. Ты же знаешь: моя зарплата - от заказов.
  - Да, Кристиночка, если надо ехать, то поезжай. Может, еще налить на посошок или кофе сварить?
  - Нет, спасибо, зайчик. Надо собираться.
  - Я и сама после обеда поеду на рынок на точки. Затем с Андреем хочу встретиться. Надо же что-то придумать, как эту мразь проучить. Беда в том, что Витя ей доверяет беспрекословно. Она и пользуется его доверчивостью. Тратит деньги. Мои деньги, кровно заработанные. Ты слышишь, Кристина, мои! Тварь! - Светлана опять закурила от нервного возбуждения.
  Последняя фраза была произнесена с таким эмоциональным гневом, что Кристе стало не по себе, ее рука непроизвольно потянулась к пачке.
  - Дай и мне сигарету... Конечно, надо что-то придумать. Но я не знаю, чем тебе помочь, - извиняясь, сказала она и сделала первую глубокую затяжку. - Хотя вспомнила. Я еще раньше тебе хотела сказать, но все забывала. У меня есть один клиент, а у него есть хороший друг. Он прекрасный психоаналитик, экстрасенс. Его фамилия Силантьев. Он работает в паре с ясновидящей. Вдвоем они что хочешь снимут и вылечат. Но сейчас они за границей. В августе вернутся в Москву. Я постараюсь через этого клиента тебя с ними познакомить, и они проведут консультацию, - Кристина поднялась и затушила окурок. - Хорошо, Светочка?
  - Хорошо, моя дорогая. Пойдем я тебя провожу.
  Кристя надела ветровку, туфли, оценила свое личико в большом настенном зеркале в прихожей и повернулась к хозяйке.
  - Светочка, убегаю, звони, не забывай, особенно если что будет новенькое.
  - Ну конечно, позвоню. Еще раз спасибо, что навестила. Передавай привет маме. Обязательно поблагодари за пирог. Мы его не попробовали. Но я знаю, что он будет очень вкусным. У хорошего человека, а у тебя прекрасная мама, плохого не бывает, - Светлана легко дотронулась губами до щеки Крестины. - Все, беги.
   
  
  Глава 7
  
  
  - Батя, ты когда поедешь к бабушке? - начал разговор Андрей при очередной встрече с отцом на работе. Они сидели в ВИП-комнате и пили кофе.
  - Почему ты задал такой вопрос? - спросил старший Доронин, вскинув брови. После ухода сын не интересовался его жизнью.
  - Мне надо знать, - Андрей сделал маленький глоток приятного на вкус напитка. - Вернее, мама попросила узнать об этом.
  - А ей зачем это надо? - еще более насторожился отец.
  - Она хочет, чтобы я поставил диктофон в твоей квартире, когда ты уедешь.
  - Ни за что! - взвизгнул родитель. - Как это можно? Мать совсем что ли сдурела? Не пойду я на это, - Доронин вскочил, забегал по комнате.
  - Да подожди ты, выслушай лучше, сядь, - Андрей перехватил за руку отца. - Ты же не веришь, что твоя Радонова на каждом углу треплется о вашей личной жизни.
  - Да, не верю матери. Она все выдумывает. Софья - чистая и честная девочка. Я ей доверяю.
  - Вот и проверишь, какая она честная. Уже весь персонал знает, что ты ей накупил тряпья в торговом доме 'Кузнецкий мост'.
  - Не может быть! Неужели это правда? - Виктор Васильевич присел, у него выпучились глаза от такой новости.
  - То-то и оно. Я не удивлюсь, если она в твое отсутствие с хачиками на стороне гуляет.
  - Врешь! - отец рванулся и чуть не схватил сына за грудки, да так неловко, что чашка с остатками кофе пролилась на скатерть.
  - Тише, тише, батя, не петушись. Мать дело задумала. Надо проверить официантку на вшивость, - Андрей поднялся и, положив руки на плечи отца, придавил того к стулу. Виктор Васильевич не сопротивлялся, плюхнулся и, вскинув страдальческий взгляд на сына, проронил:
  - А мы точно узнаем таким образом ее разговоры по телефону?
  - Конечно, батя. По крайней мере то, о чем она будет говорить в течение суток, - все запишется.
  - Ладно, - выдохнул отец тихо, устало после небольшого раздумья. - Давай попробуем, сынок.
  - Вот это другое дело! - воскликнул удовлетворенно Андрей, его лицо засияло. - Так когда ты едешь?
  Старший Доронин поднял голову, затравленно, словно нелюбимая, нашкодившая дворняга, уставился на сына голубыми глазами и медлил с ответом, видимо, преодолевал внутреннее сопротивление души быть готовым к новым испытаниям.
  Возникшая было улыбка на лице Андрея сошла. Сын впервые видел такой жалкий, испуганный взор бати. Ему стало очень больно за отца. В какое-то мгновение ему хотелось подойти и обнять его поседевшую голову. 'Как же он сдал за последнее время', - появилась мысль. Но он подавил душевный порыв и ждал ответа.
  Наконец, сжав губы и покачивая головой, отец хмуро произнес:
  - Вот... в эту пятницу я и поеду. Софья уже работает. Так что после обеда ее не будет дома. Мы и заедем ко мне, - затем Виктор Васильевич тяжело вздохнул, безвольно размазал пролитый кофе и уже дрожащим голосом добавил: - Ты и поставишь свой диктофон.
  - Хорошо, батя. Как скажешь. Ну а сейчас по работам. Ты остаешься в офисе или поедешь со мной?
  - Остаюсь, поработаю с отчетностью наших кафе.
  - Добро. А я поеду в издательство 'Коммерсант'. Пригласили поделиться опытом развития фастфудов. Еще речь пойдет об открытии франчайзинговой сети в других областях.
  - А мы уже готовы к этому? - отец посмотрел на сына уже более ясными глазами. - Тема интересная.
  - Конечно, батя. Ты как в другом мире живешь. Уже вышла наша реклама. Прорабатываются договоры. Я провел несколько встреч с заинтересованными людьми. Я же тебе говорил об этом. Ты что, забыл?
  Виктор Васильевич молчал, смутно припоминая разговор с сыном.
  - Просыпайся, заместитель! - усмехнулся Андрей, видя непонимание отцом перспективных дел компании. - Лето проспишь. Совсем тебе задурила голову эта, - он хотел сказать скабрезное слово, но в последний момент одумался и произнес: - Госпожа Радонова. Посмотрим, что она расскажет нам в твое отсутствие, - и младший Доронин, удовлетворенный переговорами с отцом, пожал тому руку и вышел из ВИП-комнаты...
  Виктор Васильевич, сославшись на необходимость съездить домой к матери по причине обострения ее болезни и убедившись по телефону, что Софья на работе, в три часа дня в пятницу с сыном был у себя в квартире.
  - Ну, батя, хоромы ты себе отхватил, - осматривая пристанище отца, удивился сын. - Сколько же в месяц тебе обошлась эта квартирка?
  - Две тысячи долларов.
  - Фю-фю-фю, - присвистнул Андрей. - Да ты, оказывается, у нас богатый Буратино. Может, мне деньжат одолжишь, а, батя? Ты же сюда долю зарплаты вбухал, на жизнь хватает?
  - Андрей, мы не за этим сюда пришли. Делай дело, вдруг Софья явится, - начал злиться отец.
  - Правду говоришь, батя. Где у вас телефон стоит?
  - На кухне, иди сюда.
  Андрей зашел на кухню и всю ее оглядел. Его заинтересовали антресоли под потолком. Он стал на стул и открыл их. Там лежали стопками старые книги.
  - Вот здесь мы и поставим нашу игрушку. Надеюсь, сюда Радонова не заглянет в течение двух дней. А может, в спальню поставить, а, батя? Подслушаем ночные оргии, - засмеялся раскатисто Андрей в просторной сталинской квартире.
  - Не выводи меня! Я тебя очень прошу, - оборвал отец смех сына. - И так нервы на пределе. Делай свое дело, раз пришел, - и Доронин вышел из кухни. Ему было тошно и неприятно видеть приготовления Андрея к прослушиванию телефона.
  - Вот и все! - раздался голос сына. - После моей команды не говори, потому что прослушивается и записывается не только телефон, но и все звуки в квартире.
  - Понятно, - буркнул в ответ отец.
  - Все, батя, выходим, - Андрей включил устройство. Виктор Васильевич закрыл на замок дверь и вместе с сыном спустился на лифте с шестого этажа.
  - Удачной тебе дороги, батя. Как вернешься от бабушки, позвони.
  - Позвоню, - голос отца был недовольный, взгляд хмурый.
  - Не сердись, батя, так надо, и прежде всего тебе.
  - Иди, сын, - Доронины расстались без рукопожатия.
  
  Софья пришла с работы в шесть часов вечера. Она ждала с минуты на минуту своих подруг Татьяну и Надю. По случаю отсутствия Виктора она решила организовать девичник. Ей непременно хотелось похвастаться купленными нарядами и новыми условиями жизни. Не успела она выложить на стол закупленные продукты, как позвонили в дверь. Это были ее подруги. Они весело и шумно ввалились в квартиру, приветствуя Софью.
  - Девочки, заходите смелее, - расплылась в улыбке хозяйка.
  - Ух, как ты устроилась! - сразу воскликнула Надя. - Какая прелесть! Повезло тебе с папенькой. А мебель какая красивая! - и девушка завалилась, как ребенок, на диван, обитый белой кожей.
  - Софочка, это дорогая квартира, тебе не жалко столько денег тратить на аренду? - просмотрев ее, спросила Таня.
  - Еще чего. Виктор же платит.
  - Послушай меня, - возразила подруга. - Раз ты с ним живешь, ты должна вести семейный бюджет. Быть рачительной.
  - Танюша, не смеши меня. Что, я за этого старика замуж собралась выходить? Выжму, как лимон, вот еще на юг, на Кипр слетаю и брошу.
  - Не жалко, Софочка? - вступилась в разговор Надя.
  - Ой, девочки, не знаю. Мужик он неплохой. Но он старше меня в два раза. Ровесник моего отца. Да и денег у него оказалось мало. Я думала, Доронины миллионеры, а у них долгов, что у той собаки блох. Ладно, хватит об этом. Пошли пировать. Я угощаю, - девушки дружно пошли на кухню. Когда девичник был в разгаре и подруги, раскрасневшись после выпитого конька, принялись осматривать Софьины новые наряды, зазвонил междугородний телефон.
  - Мама, привет, - обрадовалась звонку матери Софья, взяв трубку городского телефона.
  - Здравствуй, доча. Чем занимаешься? Слышу, у тебя гости.
  - Да, у меня пир горой, а в гостях Таня и Надя.
  - А где же Виктор?
  - А Витя уехал домой, к матери, она что-то плохо себя чувствует.
  - Что с ней?
  - Витя сказал, что сердце. Хотя странно как-то. Уже не должно быть плохо. Прошло два месяца, как делали.
  - Ой, боюсь я, доченька. Не дай бог что с ней произойдет, Виктор тебе не простит этого.
  - Мама, перестань, - Софья резко оборвала мать, скривив губы. После выпитого коньяка ее стало разбирать. Девочки сразу притихли и посмотрели на нее. Софья, видя это, стала говорить тише. - Все будет нормально, не беспокойся. Да и как он узнает?
  - Дай-то бог, чтобы все было с матерью нормально. Ну а Витя как себя чувствует, как себя ведет?
  - Все хорошо. Котлетки пошли за милую душу, и фонограмма работает. Пока хватит. Он у меня на поводке. С его женой тоже все идет, как задумали. Уже был случай, когда машина чуть ее не сбила. Если бы на месте не оказался один парень, то был бы счет один ноль в мою пользу. Мне Витя об этом сам рассказал. Бабушке за это особый привет от меня.
  - Софья, что ты делаешь? Я об этом не знала! Ты же грех на душу берешь, - воскликнула испуганно мать.
  - Мама! - дочь опять повысила голос. - Не будь такой щепетильной. Ты не видела, как меня вышвырнули из кафе, как собаку. Это не прощается! Я знаю, что делаю! Не мешай мне жить! Последние фразы Софья произнесла с такой злобой и решительностью, что мать отшатнулась от телефона и чуть не упала, присев на пуфик...
  - Хорошо, хорошо, моя девочка. Молчу, - после небольшой передышки робко произнесла она. - Больше я не буду тебе перечить и перебивать. Расскажи тогда, что нового еще у тебя.
  - Много нового, притом хорошего. Накупила летних нарядов на сотни тысяч, сейчас их подругам показываю. Скоро поедем на отдых, пока не знаю, на Кипр или в Испанию. Я еще не выбрала.
  - Доча, это же замечательно! Я пожелаю, чтобы и дальше все было у вас хорошо. Ну а как тебе работается на новом месте?
  - Ничего определенного не могу сказать. Только приступила. Вливаюсь в коллектив. А коллектив всего из пяти человек.
  - С трупами хоть не работаешь?
  - Нет, мама. Я же работаю в патолого-анатомической лаборатории, а не в самом морге. Работать приходится только с материалом, который мне дают для проведения биопсии. Мне нравится копаться под микроскопом. Конечно, жалко, что не приняли на кафедру в университет. Но ничего, выживу, пока есть Виктор. Мама, а как у вас дома?
  - Все хорошо, доча. Отец решил иномарку подержанную купить. Да вот денег немного не хватает.
  - Мама, не беспокойся, сколько надо, я дам. Пусть покупает.
  - А у тебя откуда деньги?
  - Все оттуда. Ты задачу про сообщающиеся сосуды помнишь из пятого класса? Если из одной трубы вытекает, то в другую трубу что? - и Софья вдруг засмеялась пьяным голосом громко, одержимо и сквозь смех по слогам договорила: - По-па-да-ет. Все, мама, привет родным, кончаю разговор, а то девочки косятся. У всех в горле пересохло, - и, положив трубку телефона, развязным визгливым голосом выкрикнула:
  - Девочки, наливай! Таня, открывай новую бутылку.
  Еще два часа подруги сидели за столом, выпивали, шумно обсуждали жизненные успехи Софьи. Дорониным досталось вдоль и поперек.
  - Софочка, а как твой мачо? - спросила в ходе шумной беседы Надя и достала папироску с травкой.
  - Я с ним давно не видалась, хотя он несколько раз мне звонил.
  - 'Полыхнем', зайки?
  - А с чем, Надя?
  - С травкой.
  - Нет, нет, - запротестовали обе подруги.
  - Как хотите, а я покумарю, - и Надя 'взорвала' папироску. - А папенька знает о твоем мачо? - пуская дым, продолжила разговор наркоманка.
  - Зачем ему знать? Это было в прошлом, - и Софья зыркнула обозленно на подругу, мол, хватит трепаться о ее давних похождениях.
  - А тебе с папенькой нормально? Он тебя хоть щекочет? - не унималась с допросом Бородина, дурея от зелья.
  - Я привыкла уже. Он только не может привыкнуть, иногда Светой назовет. После сильно извиняется. Но надолго его не хватит. Уже пошли проблемы с этим самым.
  - А ты в помощь мачо пригласи! - взвизгнула Надежда, залилась безудержным смехом, откинувшись на спинку стула, и тут же от головокружения грохнулась на пол.
  - Девочки! Остановитесь! - выкрикнула Татьяна, давно притихшая от глубокого хмеля. - Хватит полоскать Дорониных. Поехали куда-нибудь повеселимся.
  - А что, и правда, - обрадовалась, вставая с пола, Бородина. - Поехали по мальчикам. Но сначала в бар. Предлагаю в караоке-бар на Садовой. Хочу петь и пить заодно. Можно с мачо. А, Софочка? - Надя смотрела на Софью пьяными, обкуренными, полными лести глазами.
  Софья была в превосходном настроении. С ней были ее лучшие подруги. У нее были деньги, по ее меркам, немалые, которые достались ей легко. Тем более хозяина этих денег сегодня не было. Да и вообще, он не контролировал ее расходы.
  Июньский вечер был теплым, томительным, многообещающим. Софья расплылась в добродушной улыбке и с театральным пафосом произнесла:
  - Девочки, банкет продолжается! Гуляем! За все плачу я! - и, достав из сумочки баксы, потрясла ими. - Думаю, на вечер хватит. Собирайтесь, милые. Сейчас вызову извозчика...
  
  
  Глава 8
  
  
  'Дорогая, милая Софочка!
  Так складываются обстоятельства, что мы вынуждены расстаться. Если бы ты знала, как мне трудно писать это письмо. Мое сердце обливается кровью от боли, как подумаю, что я уже не буду с тобой'.
  Виктор Васильевич прекратил писать, поднял голову и посмотрел на фотографию Софьи, которая стояла перед ним. Горькие тихие слезы скатывались с его глаз. Не отрывая взгляда от фото, он вдруг заговорил с ней, не слыша своего голоса:
  - Что ты наделала, Софья? Почему ты оказалась такой бесчестной? Я же тебе верил и дорожил тобой. Я же хотел тебе сделать предложение. Я же в тебе души не чаял. А ты... Почему нельзя жить без обмана, без лжи, без лицемерия? Как ты могла посягнуть на мать? На мою маму, самого дорогого, самого родного мне человека. Эта чернота, эта магия, неужели они связаны с тобой? Ты же не ведьма? Да? Это неправда? Скажи мне, скажи, - но здесь ему вспомнился вчерашний день, когда они втроем: он, жена и Андрей - прослушивали запись. Как жена отдала ему флешку с перезаписанным текстом, чтобы он наедине проникался омерзением к Радоновой. Перед его глазами стояли их возбужденные лица, их радость, что они вывели на чистую воду ведьму.
  - Вот видишь, батя, змею ты пригрел на своей груди, а я тебе сколько раз толковал об этом, - говорил сын.
  - Я сразу знала, что все подстроено. Что здесь не обошлось без черной магии. Да и ясновидящая говорила. А ты, Витя, меня заверял, что она честная и чистая. Где же ее честь? Она ее потеряла еще в школе. Теперь ты уяснил, что Радонова - ведьма? - ликовала Светлана.
  А голос Софьи, такой близкий и милый, вдруг оказался пьяным, злым, дерзким, он и сейчас стоит в ушах: 'Все хорошо, котлетки пошли за милую душу. Но и фонограмма работает... Что, я за этого старика замуж собралась выходить? Выжму, как лимон, вот еще на юг, на Кипр слетаю и брошу', - Виктор сжал виски. Голова невыносимо болела. Он терял равновесие. А молоточки в висках выбивали: 'Если из одной трубы вытекает, то в другую трубу, что? По-па-да-ет!' - и смех. Этот отвратительный, гадкий смех...
  Доронин резко поднялся и побежал в ванную комнату. Включив душ, он подставил голову под струю холодной воды. Ему стало немного легче. Боль отпускала. Он достал из кармана успокаивающие таблетки и проглотил сразу три, жадно запив холодной водой.
  - Сволочь! Б...дь! Змея подколодная! - кричал разум.
  Он подошел к столу и стал снова писать. Но рука не поднялась писать произнесенные ругательства. Сильнейший приворот еще цепко держал его в своих когтях.
  'Прости меня за все, если я делал что-то не так, - ложились слова на листе. - Ты молодая, красивая, а я гораздо старше тебя. Мой возраст будет помехой в нашей дальнейшей жизни. Я не хочу тебе ломать жизнь. Твой путь светлый и красивый, с молодым человеком. Ты его обязательно встретишь.
  Ты мне дала в жизни очень много. Я никогда не забуду время, проведенное с тобой. Ты самая сексуальная девушка, которую когда-либо встречал в своей жизни. Спасибо тебе за все'. Виктор еще раз прочитал письмо и добавил:
  'Все, что я купил за этот короткий срок нашей совместной жизни, - это твое. В квартире можешь жить, если хочешь. Оплачено до конца месяца. Прощай. Крепко целую и обнимаю тебя. Виктор'.
  Виктор Васильевич поднялся из-за стола и еще раз прошелся по просторным комнатам квартиры, чтобы проститься с ними. Вошел в спальню, которая на два месяца стала для него с Софьей супружеской. Нежно погладил спинку итальянской кровати, сделанной из натурального дерева. Затем присел на кровать, вспоминая Софью: ее гибкое, манящее тело с маленькой родинкой на левой белоснежной груди. Ему стало вдруг страшно тяжело от принятого решения уйти от Радоновой. Он взвыл от дикости и нелепости своей жизни, в которую ворвалась она - его богиня любви и она же ведьма. Сдерживая слезы, он посмотрел в зеркало, закрепленное к косметическому столику. И ужаснулся от своего лица, полного страданий и внутренней опустошенности.
  'Неужели это я?' - промелькнуло в голове. И Доронин, больше не задерживаясь в спальне, побежал в ванную умывать лицо. После чего ноги привели его на кухню, где на столе лежало письмо. Он достал бумажник, вытащил из него несколько пятитысячных купюр, всю оказавшуюся наличность и положил рядом. Снова взял фотографию Софьи и впился в нее, как бы запоминая образ.
  - Прости за все, дорогая. В разрыве виновата ты сама, - и бросил фото на стол. Затем подхватил большую дорожную сумку с вещами и, чтобы не передумать, быстро, не оглядываясь, вышел из квартиры.
  Во дворе дома его ждал сын, сидя в джипе. Его терпение подходило к концу. Он елозил по сиденью и постоянно оглядывался по сторонам через окна. Увидев отца, обрадовался, но, когда тот сел в машину, горячо возмутился:
  - Ну, батя, ты даешь! Так народ прощался только с Ильичом. Я думал, уж не плохо ли тебе стало. Может, в обмороке лежишь и скорую помощь надо вызывать, - но, видя крайне удручающее состояние отца - тот насупился, молчал, - более спокойно произнес: - Ты совсем скис, гляжу. На-ка, выпей, легче станет, - и достал бутылку шотландского виски из бардачка.
  Виктор Васильевич не отказался, сделал несколько больших глотков, скривился. Затем глубоко вздохнул и тихо вымолвил:
  - Дело сделано, сынок. Поехали...
  Софья Радонова в этот день пришла с работы как никогда довольная. Она готовилась к круизу на море и для этой цели, зайдя в бутик, купила себе дорогой купальный костюм и пляжный халатик. Все это ей хотелось тут же еще раз примерить, а вечером показать Виктору. Но, когда она зашла на кухню и увидела листок, исписанный его рукой, и лежащие рядом деньги, то, еще не прочитав текста, поняла все. Ей сделалось дурно. Ей не хватало воздуха.
  Она тихо опустилась на пол и прислонилась к стенке бара. Молча, тупо, опустошенно, уставившись в одну точку, минут десять отходила от накатившей первой волны эмоций, затем тяжело поднялась. Взяла листок и быстро прочитала письмо. Разум не хотел верить, что оно написано Виктором. Вновь глаза пробежались по тексту. На последнем слоге она взвыла от сердечной боли, боли обманутой женщины, и с остервенением разорвала лист на мелкие кусочки. И здесь ее прорвало, слезы брызнули ручьем.
  Это были слезы гнева. Это были слезы мести и величайшей обиды, что ее так провели, попользовались ею и бросили.
  'Как же ты посмел это сделать, скотина? - кричал внутренний голос. - Я же тебя одарила своей любовью. Всю свою страсть и нежность бросила на твои старческие утехи. Ты же клялся мне в верности и любви до гроба. А твои стихи! Это что - чушь и обман? Ты восхищался мной и купался в моих ласках. Это подлость! Это низость! Это кощунство!
  Нет, ты от меня так просто не уйдешь! Не на ту напал, чтобы таким письмом перечеркнуть все мои планы'.
  Последние мысли привели ее в чувство и придали новый толчок ее необузданной энергии к немедленным действиям.
  Софья достала из сумочки мобильник и быстро набрала домашний номер Зарайска.
  - Алло, мама? Папа, здравствуй, позови маму.
  - Что случилась, Софья? - взволновался отец, услышав резкий голос дочери.
  - Папа, потом. Где мама?
  - Хорошо, сейчас позову.
  - Софа, это я. Доченька, что стряслось? Ты папу напугала.
  - Мама, Витя ушел.
  - Как ушел? Куда? Зачем?
  - Не знаю. Скорее всего, домой. Он оставил мне письмо.
  - Письмо? О чем, Софочка? Ты меня тоже пугаешь.
  - Он извиняется за все. Что вместе мы не можем быть. Что он стар для меня. И так далее.
  - Может, это и к лучшему, а, доченька?
  - Что к лучшему? Ты пойми наконец! От меня ушел Виктор, который клялся и божился в любви. Он на руках готов был меня носить. Строил радужные планы. А тут бросил. Это не может быть так. Как он посмел меня бросить? Тайком взять и уйти. На него же был сделан мной, а затем бабушкой сильнейший приворот. Он не мог уйти. Ты слышишь, мама, не мог. Ему кто-то помог уйти или помогли.
  - Может, ты обидела его накануне?
  - Нет! Я его ничем не обижала. Это он уходом нанес мне сердечную рану. Мама, пойми ты это наконец, - и Софья, не зная почему, вдруг опять заревела горькими обильными слезами. Как любой женщине, ей было очень неприятно, что от нее ушел мужчина. Тем более старше ее в два раза. А ведь она с ним жила более двух месяцев и ни в чем ему не отказывала. Повторно нахлынувшие эмоции перехлестнули ее здравый смысл и вылились в рыдания.
  - Девочка моя, успокойся. Ты же говорила, что он тебе неприятен и что он стар.
  - Говорила, но он мне подарки подносил, - сквозь слезы разговаривала Софья с матерью. - А знаешь, сколько цветов он мне подарил? В жизни больше столько мне никто не подарит.
  - Ну все, все, успокойся, девочка моя. Это к лучшему. Скоро ты забудешь его.
  - Нет, мама. Не забуду, - Софья вдруг прекратила реветь. Вытерла застывшие слезы ладонью и более спокойно произнесла:
  - Мама, я знаю, что надо делать. Позови бабушку.
  - Софа, ты решилась взяться за прежнее? Ты же покалечишь себя и Виктора.
  - Мама, позови бабушку! - голос Софьи наполнился злобой и решительностью. dd>  - Хорошо, сейчас.
  - Софочка, добрый вечер, золотце, - радостно и возбужденно приветствовала старая Пелагея внучку, переняв трубку телефона. - Что-то стряслось? Расскажи.
  - Бабушка, от меня ушел Виктор.
  - Расскажи кратко, как это произошло.
  - Пришла домой с работы, а там письмо. И в нем он прощается со мной.
  - Прочти мне его, - твердо сказала Пелагея.
  - Не могу, я его порвала от злости и отчаяния.
  - Ладно, и так понятно. Ты что, хочешь его вернуть?
  - Да, бабушка. Мы должны были на юг с ним лететь. И вообще, он очень много должен мне еще сделать.
  - Хорошо, я тебя поняла.
  Пелагея сомкнула глаза и с минуту постояла молча. Затем сделала какие-то манипуляции рукой и начала читать наизусть шепотом заговор:
  
  - Божий дом. Божий порог. Божий престол.
  Сила любви могучая, слеза ревности горючая.
  Иди ты, тоска, до каждого волоска,
  на раба Божьего Виктора,
  на его темя, на его висок,
  на печень и на сердце,
  на кровушку и на жилушку,
  на все его суставчики,
  на все его мысли-помыслы,
  на грудь его белую, щеки румяные,
  на похоть и вздохи.
  Спать бы ему, не засыпать,
  есть бы ему, не заедать.
  Десять ветров, десятый вихрь.
  Закрутите ему мозги, чтоб не ел, не сидел, не лежал,
  а к рабе Софье отовсюду рвался и бежал.
  Замки его не удержат, засовы не остановят.
  Любушки-голубушки не умаслят,
  тетки не уговорят, дядьки не вразумят.
  Все бы он рабу Софью в голове держал,
  с ума разума не отпускал.
  Голос он рабы Софьи пусть повсюду слышит,
  без нее воздухом чистым не дышит.
  Как рыба на бережку без воды дохнет,
  Трава без земли-матери сохнет.
  Неба без туч не бывает,
  Так пусть раб Виктор рабу Софью никогда ни с кем не забывает.
  А кто лечить его станет, с первого дня устанет.
  Аминь.
  
  Софа, алло. Ты меня слышишь, деточка?
  - Слышу, бабушка.
  - Ложись спать спокойно. Не печалься. На третий день прибежит твой спонсор, как миленький. Я сделала ярый заговор на любовь.
  - Спасибо, бабушка, что бы я без тебя делала.
  - Да он бы и так пришел. Ну не третий день, так через неделю. Для него хватает того, что уже сделано, даже с лихвой. Да к тому же мне кажется, он еще был и влюблен в тебя.
  - А можно сделать, чтобы он не мог ко мне приставать ночью?
  - Тебе что, евнух нужен?
  - Не совсем так. Я хочу видеть его страдания. Он же меня бросил.
  - Ладно, деточка. Я лярву на гениталии ему прицеплю. Но позже. Пусть вернется сначала к тебе. Все, Софочка, иди спать, я очень устала за день.
   
  
  Глава 9
  
  
  Два дня Виктор маялся в своей квартире в Медведкове. Он не находил себе места. Он не находил себе угла, где ему было бы комфортно, где он мог бы отойти от душевных переживаний, связанных с уходом от Софьи.
  Его раздражало все: домашняя обстановка, мебель, еда, которую готовила Светлана. Даже ее доброе, внимательное отношение было в тягость. Не помогала и водка, которой он выпил в эти дни как никогда много. Два дня он не выходил на работу, не выходил и из дому.
  - Витя, может, тебе что-то надо? Ты скажи, я все сделаю, - спрашивала жена. |
  - Ничего мне не надо! - огрызался тот. - Мне просто очень плохо. Я не могу здесь находиться. Я хочу к ней. Меня тянет обратно, пойми ты наконец.
  - Витенька, ну ты же слушал запись. Она же постоянно тебя обманывала и обманывает. И чувства твои искусственные. Это приворот. Она же сама говорит об этом. Ты подумай, - убеждала Светлана, - этот человек желает зла твоей матери, нашему сыну, нашей маленькой Василисушке, я уж не говорю о себе. Ты ей нужен только потому, что у тебя есть деньги. Но как только они закончатся, она выкинет тебя из своей жизни и забудет навсегда. Разве ты этого хочешь? Разве такая женщина тебе нужна? Разве ты такой участи достоин? Я уж не говорю, что это просто ведьма. И подумай, в конце концов, о своем здоровье. Ты смотрел в зеркало?
  - Смотрел.
  - Ну и как, ты себе нравишься?
  - Нет, не нравлюсь.
  - У тебя вид психически ненормального человека.
  - Я понимаю все, но ничего с собой не могу поделать, - изрекал муж, облизывая губы от перепоя, - и как поступлю в дальнейшем - не знаю. Все, не мучай меня. Иди.
  - Хорошо, я вызову маму, может, она на тебя повлияет.
  - Давай, давай! - оскалился муж и хлопнул дверью, удаляясь в спальню...
  Светлана набрала номер телефона свекрови в Беларуси.
  - Мама, добрый день. Это Света.
  - Здравствуй, Светочка.
  После сложного разговора в марте, когда Светлана и Екатерина Семеновна поругались, прошло достаточно много времени. Понимание навалившейся на их семью беды, проблемы по спасению Виктора, сблизило женщин, и уже в неоднократных разговорах после ссоры между ними наладились теплые отношения.
  - Мама, вам нужно приехать к нам. Виктору плохо. Он опять может уйти из дома.
  - Светочка, придержи его. Эта ведьма опять что-то сделала. Я обязательно сегодня выеду. Меня подвезут знакомые, договаривались раньше. Ведь я и так собиралась к вам приехать. Если можешь, то сходи в церковь, поставь свечку за здравие Виктора. При встрече мы обговорим наши дальнейшие действия. Крепись, родная.
  - Хорошо, мама, я буду вас ждать.
  - Да, Света, просмотри все вещи Виктора, наверняка там найдешь что-то подсыпанное или подложенное.
  - Хорошо. Я все сделаю, как вы сказали.
  Екатерина Семеновна приехала в Москву рано утром. Найти дом, в котором жил ее сын, водителю не составило труда. Просмотрев внимательно карту Москвы, он свернул с кольцевой дороги на Осташковское шоссе, а за тем на Широкую улицу и без четверти шесть подъехал к дому. Он помог бабушке подняться до квартиры, а сам поехал по своим делам, а затем к своим родственникам. Екатерина Семеновна договорилась с ним встретиться через сутки. Она спланировала после встречи с Виктором посетить Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь, попасть на прием к отцу Власию и просить у него помощи за сына. О его возможностях и духовной силе она была наслышана раньше.
  Приветствия были теплыми, обоюдорадостными. Женщины понимали важность общего дела по спасению Виктора. Он еще спал, поэтому завтракали без него.
  - Что будем делать, мама? Виктор невменяем, он уже вчера рвался уйти, - в тревоге за столом обратилась Света. - Только то, что вы должны были приехать, его задержало.
  - Мы его не удержим, Светочка, - начала разговор свекровь. - Приворот - это страшнее болезни. Если человек сломлен, поддался под влияние, то сам он не справится с бедой. Нужно искать людей, кто бы снял эти путы, притом сильных людей.
  - Главное, мама, он уже и сам понял, что сделан приворот. А то вообще не верил никому. Это, мол, мои новые чувства, и я, говорит, буду с тобой разводиться.
  - Что, уже и заявление подал? - выдохнула в испуге Екатерина Семеновна и придвинулась ближе к невестке.
  - Нет, заявление еще не подавал. Все же понимает ответственность за подобный шаг. Опасается, что возврата домой уже не будет.
  Мы записали телефонный разговор этой ведьмы со своей матерью, когда Витя был у вас. Там они прямым текстом говорят о черной магии. Я вам позже дам послушать запись. Собственно, этой записью мы и увели Виктора от нее. Но помогло мало. Он осознал, что им манипулируют, но окончательно порвать с этой дрянью сил у него нет.
  - Я, Светочка, поговорю с ним, если не получится остановить - пусть идет. В таком состоянии лучше не перечить, а то, не дай бог, с собой что сделает. Мы тем временем начнем искать лекарей от его душевной болезни. Все, доченька, спасибо за чай, - поблагодарила свекровь за угощения. - Я дома так плотно не завтракаю. Батон у вас очень вкусный. У нас в районе такой не пекут.
  - Я, мама, куплю вам продуктов домой, когда будете уезжать. Вы когда планируете назад ехать?
  - Завтра в это время за мной заедет Коля, и мы поедем в Свято-Пафнутьев Боровский мужской монастырь. Хочу попасть на прием к отцу Власию. Очень сильный батюшка. Наши были у него. Сложно, правда, к нему попасть, но попробую, я инвалид, участник войны. Попрошу у него помощи и совета. А потом домой.
  - Вы думаете, он поможет?
  - Попытка не пытка, Светочка. Надо использовать любую возможность. Кстати, славится у нас в соседней, Могилевской, области старичок один. Он и лекарь, он и видящий. Обязательно попробую с Витей съездить к нему. Еще, Светочка, я надумала позвонить этим Радоновым: матери и Софье. Ты посоветуешь это сделать или нет?
  Услышав имена своих врагов, Светлана вздрогнула. Ей сразу стало на душе плохо, даже лицо побледнело.
  - Не знаю, мама. Не накликать бы вам на себя этим разговором беды.
  - А мне уж нечего волноваться. Жизнь моя прожита. Самое главное - это Виктор да ваша семья, ваше согласие и здоровье. Для этого я себя не пожалею, - на глазах свекрови выступили слезы.
  - Слышу, Витя поднялся, пойдем к нему, Светочка, - и, смахнув платком слезы, она вышла из-за стола.
  - Сыночек, родной мой, здравствуй, - промолвила ласково Екатерина Семеновна, подходя к сыну, опираясь на палочку.
  - Здравствуй, мама. Как доехала? - Виктор обнял мать и поцеловал.
  - Хорошо, Витенька. Тебя вот вижу, значит, все хорошо. Рада, что ты вернулся в свой дом, семью.
  - Мама, не говори об этом, - довольно жестко произнес сын. - Ты знаешь, я рад тебя видеть. Но как мне поступать, мне решать.
  - Хорошо, сынок. Иди умойся, поешь, потом поговорим.
  Виктор понимал, зачем приехала мать. Но уже для себя четко решил, что после обеда возвращается к Софье. Вчера вечером он позвонил ей и долго разговаривал. Софья устроила скандал по телефону, однако согласилась принять обратно, что окрылило его. Доронин вновь рвался к молодой ведьме. Предстоял и трудный разговор с матерью. Молча позавтракав и собрав сумку с вещами, под пристальные и горькие взгляды женщин он обратился к матери:
  - Мама, пойдем поговорим, - и сопроводил ее в отдельную комнату.
  - Мама, мамочка, моя ты хорошая, - обратился Виктор к матери. - Я еще не совсем чокнутый, как ты думаешь? Я глубоко осознаю, что поступаю, видимо, неверно. Что это приворот. Но пойми и ты меня. У меня все горит в душе. Я как представлю, что увижусь с Софьей, то готов все бросить и лететь. Мои мысли, мои чувства направлены сейчас только к ней. Я не могу пока быть со Светой.
  Екатерина Семеновна внимательно слушала сына. В глазах отражались боль и горечь.
  - Витя, - строго обратилась она к сыну. - Твои глаза застланы ложью. Мне Светлана сказала, что есть запись разговора Софьи с матерью, что там они сами говорят о привороте. Какие еще доказательства тебе нужны?
  - Мама, это я знаю.
  - И ты говоришь об этом так спокойно? Она делает всем плохо: мне, Свете, Андрею, и тебя это не волнует? Как же ты низко пал, сынок! В каких же потемках блуждает твоя душа и твое сознание!
   - Мама, перестань так говорить. Я как любил тебя и Андрея, так и люблю. Мне самому надо разобраться во всем.
  - Пока ты будешь разбираться, меня уже не будет в живых. И сам ты будешь немощным и больным, - последние слова она произнесла с такой сильной горечью, что у нее потекли слезы и она разрыдалась.
  Виктор сидел и не подходил к матери, хотя чувствовал себя последним негодяем. Когда мать утихла, он сказал:
  - Прости, мамочка, меня, но я поеду, - и поднялся со стула, но не уходил. Мать видела, что сын мнется и что-то недоговаривает.
  - Говори, Витя, я все выдержу от тебя, - тихо произнесла она с небольшой одышкой, держась за сердце.
  Виктор глубоко вздохнул и произнес, что его давно мучило:
  - Как я хорошо понимаю того немецкого офицера из той истории, что ты рассказывала. Может, то, что произошло с нами, это кара небесная за его приворот к Вере вашей теткой во время войны. Ты не думала об этом, мама?
  Произнесенная сыном фраза как обухом оглушила мать и лишила ее на мгновение дара речи. Казалось, что от этого она стала еще меньше и суше.
  Мать молчала. По ее прикрытым глазам, из которых вновь пробивались и стекали слезы, а также по ее дрожащему телу было видно, насколько сильно и хлестко ударил словом ее сын.
  Виктор не выдержал всплеска страданий матери и подошел к ней, прижал седую голову к груди и, нежно погладив, добавил:
  - Милая мама, помни всегда: я с тобой, где бы я ни был и с кем бы я ни был. Прощай. Не думай обо мне ничего плохого, - и он удалился из комнаты.
  Екатерина Семеновна так и осталась сидеть. У нее не было сил подняться. Не вставая, она тихо проводила сокрушенным взглядом сына, вдогонку перекрестила и неслышно прошептала:
  - Прости и ты меня, сынок, за все. Но знай, за тебя я буду бороться до конца, чего бы мне это ни стоило.
  Можно было лишь удивляться силе ее любви к сыну. Немощная, больная, она решила идти до конца в борьбе с черной магией.
  Виктор в это время уже был на улице. Не успел он сесть в машину, как разразился проливной июньский дождь с раскатами грома и молниями на все небо. Сама природа как бы говорила ему: 'Что ты делаешь? Остановись!'
  Но его не смутила страшная гроза. Он сел в машину и помчался к Софье: красивой, чувственной, молодой женщине, но ведьме по своим взглядам и черным делам. В эту минуту он был совершенно счастливым человеком.
  Позже, вспоминая об этом времени, он в тайне признавался себе, что того состояния легкости и свободы, той силы страсти, того стремления, что толкали его в объятия Софьи, того сердечного полета он не ощущал больше никогда. Он летел на крыльях своей черной приворотной любви и был безудержно рад. Если бы кто-то в эту минуту его видел, то, наверное, вздрогнул бы от испуга. Его безумные и лихорадочные глаза горели красным демоническим огнем. Это был почти зомби, готовый пожертвовать всем ради одного прикосновения к ведьме.
  
  
  Глава 10
  
  
  Утренняя эрекция была как никогда сильной. Виктор, собственно, и проснулся от этого.
  Косые лучи солнца, пробившись через неплотные шторы, падали на синее атласное одеяло, скользили по нему и заканчивали свой бег на обнаженной спине Софьи. Она спала, тихо посапывая. Ее рыже-желтые волосы, разбросанные по подушке, горели загадочным огнем.
  Виктор хотел близости, но не знал, с чего начать. Он помнил, что большинство женщин не любят заниматься утром сексом. При выборе они отдают предпочтение своим драгоценным минутам сна перед подъемом, чем взбалмошной наскочившей мужской возне, дающей в основном только им, мужчинам, удовлетворение.
  Тем не менее, переборов это чувство, он левой рукой стал легко и нежно поглаживать спину подруги и опять, уже не в первый раз, мысленно удивился бледности ее кожи. 'Может, потому бледная, что она так боится солнечного света и любит темное время суток', - мимолетно подумалось ему и тут же забылось.
  Поглаживая спину, рука опускалась все ниже и ниже и остановилась только у грациозной выемки, расположенной по линии талии. У Виктора затаилось дыхание. Сердце забилось учащенно. Тело вытянулось максимальной струной. Софья еще спала, только на лице появилась легкая улыбка.
  Доронин закрыл глаза и, сделав глубже вдох, продолжил ласки кончиками пальцев, слегка массируя нежную кожу приятных подъемов, спусков и лакун.
  Виктору вдруг показалось, что он плывет в лодке по бурной горной реке, русло которой с каждым мгновением сужается, и от этого стремительные воды ежесекундно ускоряют свой бег к водопаду.
  Вот ревущий поток вынес его к краю пропасти, где миллионы кубометров вспененно-взбудораженной воды с неистовой силой падают вниз и, разбившись о камни, превращаются в мельчайшую пыль. За какую-то долю секунды, изловчившись и прыгнув вверх, он успел ухватиться за свисающую со сколы лиану. Она натянулась под тяжестью тела и провисла, но удержала его над пропастью. Потоки набегающей и падающей воды трепали и рвали его во все стороны и, как пушинку, засасывали за собой в бездну.
  Софья проснулась и в сладчайшей истоме еле слышно прошептала:
  - Хорошо, очень хорошо.
  При этом ее ноги самопроизвольно раздвинулись шире, спина максимально по-кошачьи прогнулась, а немного приподнятые и развернутые бедра задрожали в волнении.
  Сердце Виктора бешено заколотилось. Синусоида мысли остановилась на нулевой амплитуде. До основания наэлектризованное тело, машинально придвинувшись вплотную и немного опустившись вниз, перебросило левую ногу через нее и в какое-то мгновение, оказавшись наверху, прижалось сильной и разгоряченной грудью к ее хрупкой спине, а животом к ее одной из самых эрогенных первозданных зон.
  Руки рефлекторно потянулись к ее плечам и сильно сжали их, а затем в общем стремительном порыве движения вверх соскользнули по их гладкой коже, с нежностью ощутив в своих объятиях чувственные упругие, молодые груди.
  Все это происходило мгновенно на фоне бушующего океана, готового в любую секунду поглотить мужественное тело в свои нескончаемые глубины. И это случилось буквально в считаные доли секунды с новыми потоками воды. В последний момент падения тренированный и физически крепкий, он успел дать возможность легким набрать больше воздуха, прежде чем погрузится в пучину. При ударе миллионы мельчайших иголок, обжигая, впились в тело. Каждая нервная клеточка почувствовала соприкосновение с клокочущей природой. Теряя на мгновение сознание, он погрузился в нирвану.
  Только где-то высоко-высоко над ним падающая вода издавала еле доносимые до его сознания звуки: 'Да! Да! Да!'
  Еле живого пучина выбросила его наверх, но только для того, чтобы с новой силой погрузить в бездну, тем не менее снося в сторону. И снова эти звуки: 'Да! Да! Да!'
  Немного отдышавшись, он, уже больше набрав воздуха, нырнул глубоко, стараясь попасть в русло подводного течения. С каждым разом он делал погружение смелее и глубже, пока не достиг песчаного дна. И здесь, возле камня, он заметил лежащую большую раковину, но воздуха уже не хватило, чтобы ее раскрыть. Он последний раз максимально вздохнул и стремительной стрелой погрузился на дно. Взяв находку в руки и обжигаясь об острые края, со всей силы рванул их пальцами. Яркая огромная жемчужина ослепила его мириадами бриллиантовых фотонов. Он дернулся и потерял сознание.
  Когда Виктор очнулся, река далеко отнесла его от страшного, дерзкого, гордого, но манящего своей преодолимостью водопада. Он лежал у воды на желтом теплом песке уставший, но упоенный своим бесстрашием. Прозрачные шипящие волны тихо плескались у его ног. Солнечные лучи жарко припекали грудь...
  Виктор открыл глаза и увидел Софью, умытую и в халате. Она улыбалась.
  - Неплохо, милый, неплохо. Ты делаешь поразительные успехи, - приветствовала она его. - Вставай, прими душ. Будем завтракать.
  Настроение у Виктора было хорошее, тем более после всего того, что было у него с Софьей пятнадцать минут назад. Он с большим удовольствием пошел принимать контрастный душ. В голове кружилась радостная мысль о том, как прекрасно все получилось утром. Последнее время на этом поприще у него происходили сбои. Они усилились, как он заметил, после возвращения к Софье две недели назад. Как обычно в тот день вечером, просматривая с ней телепередачи, он попытался навязать ей сексуальные игры. Но дело закончилось фиаско с его стороны.
  - Это гроза тебе мешает, - произнесла тогда Софья, капризно надув губки. - Да и устал ты от своей беготни. Я знаю, милый, как тебе помочь.
  На следующий день она принесла уколы, стимулирующие кровоток и поддерживающие одноразово максимальную потенцию на время, достаточное для любых кратких сексуальных утех. В ту ночь она сама сделала ему первый укол и издевательски использовала, как хотела, до изнеможения...
  Виктор, умывшись под душем, сел завтракать. Завтрак даже для будней, как и всегда, был прост и незатейлив, как, впрочем, и ужин все время, когда он жил с Софьей.
  Он съел салат, быстро приготовленный из помидоров и огурцов, политый оливковым маслом, и бутерброд с сыром и выпил стакан чая.
  Во время еды Софья еще раз подчеркнула его сексуальные успехи, после чего наигранно-ласковым, но требовательным голосом спросила:
  - Витя, через три дня нам лететь, а ты еще не выкупил билеты в Анталию. Кроме того, мне нужны деньги сделать еще кое-какие покупки для отдыха. Ты же не срываешь нам отдых хотя бы в Турцию? Да, котик? Я понимаю, что наш Кипр уже плакал...
  - Ну конечно, нет, Софочка, - ответил тот, закладывая грязную посуду в посудомоечный автомат. - Я сегодня получаю кредит в банке. Так что не беспокойся, вечером все будет.
  - Правда! - воскликнула ведьмочка уже с неподдельной радостью.
  - Да, дорогая, правда. А сейчас поехали, а то опоздаем на работу. Последний день перед отпуском трудный самый, - перефразировал он известную песню и посмотрел в зеркало, которое висело в прихожей. Ему не понравилось, что на лице появились какие-то прыщи. 'Что бы это значило?' - но вникать в проблемы кожи не было времени. Парочка бегом выскочила из квартиры.
  Виктор Васильевич в этот вечер пришел домой позже Софьи. Когда сожительница открыла ему дверь, то была неожиданно удивлена. Папенька держал в руках огромный дорогой букет цветов. Пройдя немного вперед, он дрожащим голосом, но торжественно произнес:
  - Дорогая Софья, выходи за меня замуж! - и преподнес цветы.
  Софья вначале растерялась, не зная, как ответить. Но быстро справившись с нахлынувшими противоречивыми чувствами, взяв букет, отреагировала шуткой:
  - Витенька, как только, так сразу, но сначала отдых. У нас будет много времени подумать и поговорить о твоем предложении, - и, поцеловав в щеку, поблагодарила: - Спасибо за цветы.
  - Подожди, посмотри сюда, - Виктор достал из борсетки и передал Софье пакет документов туристической компании на отдых в Турции. Там же лежали деньги на расходы и подарки.
  - Ура! - завизжала, мгновенно восхитившись, Софья. - Вот это порадовал. Спасибо, дорогой, - и, прижавшись к нему, уже извиняясь, проговорила:
  - Ну правда, Витя, твое предложение очень серьезное, и я не могу сразу на него ответить. Ты еще не знаком с моими родителями. Приедем с юга, мы обязательно с ними встретимся, обговорим наше положение. Во-вторых, ты же не разведен. Кроме того, - вдруг Радонова отстранилась, что-то вспомнив и скривив лицо, холодно бросила: - Есть еще серьезная причина!
  - Что такое? - вскинул брови Виктор.
  - Недавно звонила твоя мать и устроила мне линчевание.
  - Не может быть! Какое линчевание? - у Виктора Васильевича округлились глаза.
  - Может, дорогой, может. Она также звонила и моей маме. Каких только колкостей ей не пришлось выслушать от Екатерины Семеновны.
  Виктор мельком удивился, что Софья помнит имя его матери.
  - Она также просила и маму, и меня, чтобы мы оставили тебя в покое. Ты, мол, один у нее, а она совсем больная женщина...
  - Что она наделала? Зачем? - истерично оборвал ее Доронин и забегал по квартире, не зная, как сейчас поступить. Он любил мать крепкой сыновней любовью. Но вмешиваться таким образом в его личную жизнь было, по его мнению, не позволительно даже ей.
  - Главное, она угрозой сказала, что не допустит больше приворотов сына. Ты слышишь, Витя! - заговорила с вызовом Софья, обдавая ледяным взглядом ухажера. - Оказывается, я тебя к себе приворожила! Ты понял, что твоя мать наплела! А ты предложение делаешь.
  Виктор стоял с видом побитой дворняги, опустив глаза. Внутри у него все клокотало от собственного бессилия как-то уладить возникшую ситуацию, оговоренную Софьей. Тем не менее через взятую паузу он спросил:
  - И что ты ответила?
  - А как я могла ответить, по-твоему? - усмехнулась ехидно Софья.
  - Не знаю.
  - Вот в том-то и оно. Это же твоя мама! - почеркнула намеренно с нажимом последнюю фразу ведьмочка.
  - Что дальше было? Софа, - промямлил уныло Виктор, - не томи.
  - А дальше я сказала, что не надо ничего выдумывать и говорить глупости. Ну а если вы просите так за Витю, то через два месяца мы с ним расстанемся.
  - Ты так сказала? - взвизгнул жених, даже подпрыгнул. - Мы что, через два месяца разойдемся? Как ты могла такое сказать!
  - А что мне было делать? Она плакала и упрашивала в слезах. И вот что, хватит об этом! - рыкнула сожительница, выпучив глаза. - Ты сам убегал от меня. Я тебя не гнала. Или забыл уже? Может, напомнить? - верхняя губа Софьи, вздернутая от природы, дрожала от волнения и злобы.
  Виктор Васильевич еще пуще забегал по квартире и был не рад, что таким образом повернулся разговор. Мысли проносились галопом: 'Надо же, как мать подвела. Как не вовремя позвонила. Вот и сделал предложение. Женишок! А как же утро хорошо начиналось'. И он пошел на мировую:
  - Ладно, Софочка, давай закончим об этом разговор. Ведь мы же в отпуске. Через день улетаем на море. Ты представляешь, мы улетаем отдыхать на Средиземноморское побережье. Ты же еще не была на море. Ты же еще не грелась под южным солнцем. Это же праздник, Софа! Пойдем выпьем за это!
  - Так-то лучше, - усмехнулась путана, глядя на растерянный вид жениха. - Пойдем выпьем, дорогой. За свой отдых я с удовольствием выпью. Дальше будет видно, как нам жить...
  
  
  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"