Дурасов Александр Михайлович : другие произведения.

Дилогия "По ту сторону измены", Книга 1 "Обман мозга", Часть 3 "Роковые последствия"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Где растерял свои богатства? На что их в жизни променял?" А тень шипит, одно злорадство: - Что ты посеял, то пожал.
  
  
  ДИЛОГИЯ
  
  
  "ПО ТУ СТОРОНУ ИЗМЕНЫ"
  
  КНИГА 2 "ОБМАН МОЗГА"
  
  
  ЧАСТЬ 3 "РОКОВЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ"
  
  
  Прости, любимая, за горечь,
  Полынный вкус моей любви,
  За слезы, брызнувшие в полночь,
  Когда пришел от визави.
  
  Прости за то, что был виновен,
  Когда легла на сердце мгла.
  В тот миг себе я был не волен,
  Хлебнув душой ушаты зла.
  
  Прости за то, что оборвал
  Судьбой начертанные строки.
  Паяц, я сжег свой карнавал
  В безумной страсти и пороке...
  
  
  Глава 1
  
  
  Не прошло и недели, как Виктор почувствовал, что в сознании с каждым днем сильнее выпячивается мысль о поспешности возвращения к жене. Душа наполняется неподдельной тоской и грустью по прежней жизни. Горечь расставания разлагает и травит первые некрепкие ростки новых отношений со Светой.
  Виктор не мог долго находиться в состоянии душевного дискомфорта. Его психика была настолько ослаблена приворотами, а нервная система истощена и воля подавлена, что он не выдержал испытания временем и вновь пошел на контакт с Софьей. Ему с большей силой потребовалась наркотическая подпитка в виде обладания этой женщиной, что категорически делать было нельзя.
  Светлана хорошо понимала мужа и всячески пыталась оградить его от возрождения былых отношений с ведьмой. Она окружила Виктора не только искренним вниманием и заботой, что было замечено всеми, но даже проявила инициативу поехать с ним отдыхать в Египет. И стала готовиться к поездке.
  Виктор же, находясь под новым приворотным влиянием, искал повод для встречи с Софьей. И такой повод, как ему тогда показалось, он нашел. Сидя в кабинетной тиши и рассуждая о жестокостях судьбы, вспоминая о Софье, он не выдержал накатывающейся волны грусти и позвонил ей.
  - Софья, привет. Это я.
  - Здравствуй, зайчик, - мягко заворковала та, ожидая звонка. - Я знала, что ты позвонишь, и не ошиблась.
  - Да, дорогая, не знаю, что со мной происходит. Вроде простились, как друзья, без обид. Каждый понял, что долго наш союз не продержится, надо расходиться. А тут побыл дома неделю, и такая тоска напала, хоть вой. В общем, я хочу тебя видеть. Давай где-нибудь встретимся.
  - Хорошо, давай, любимый, - расстилалась Софья. - Если можешь, подъезжай сейчас к университету. Я на кафедре общей экологии. Знаешь, где наш биологический факультет находится?
  - Знаю, на Воробьевых горах.
  - Подъедешь, позвони, я выйду. До встречи, жду...
   Виктор лихорадочно засобирался, но, прежде чем ехать, забежал к сыну.
  - Андрей, я отъеду ненадолго по своим делам, - бросил он с порога.
  - Давай, батя, только не опаздывай. Сегодня в шестнадцать часов заседание учредителей. Я представляю на утверждение бизнес-план по развитию нашего торгового комплекса. Будут представители из банка.
  - Не опоздаю. Задача ясна.
  - А ты чего такой оживленный, батя? - Андрей оторвался от ноутбука, взглянув бегло на отца.
  - Жизнь продолжается, сынок.
  - Ну-ну... Будь повнимательнее на дорогах.
  - Понял, бегу...
  В обеденное время Виктор и Софья уже сидели в пежо. Любовница с аппетитом ела фишбургеры, принесенные Дорониным из "Макдоналдса", запивала колой. Он же держал кулек с едой и любовался молодой подругой, ее азартом, с которым она набрасывалась на американские бутерброды, в основном предназначенные для малоимущих людей. Сам он их не любил.
  - А мы в Египет через три дня улетаем, - простодушно, не задумываясь, вдруг ляпнул Виктор.
  - Куда? - поперхнулась Софья. Ее лицо моментально исказилось негодующей гримаской. Глаза округлились от возмущения.
  - Да жена взяла путевки в Египет на Красное море. Вот мы и летим.
  - Везет же богатым! Из Турции в Египет, из Египта в Таиланд. Зимой отдых в горах. Мне ты этого не предлагал! На, забери свою еду, - Софья небрежно бросила часть фишбургера в кулек.
  - Не преувеличивай, Софочка, - успокаивал Виктор любовницу. - Ты прекрасно знаешь наше финансовое положение. А Египет - это инициатива жены. Хочет меня подальше увезти от тебя. А куда я убегу от своих чувств и желаний?..
  Софья слегка задумалась. На губах застыла потаенная улыбка. Через мгновение ее лицо просветлело и она пафосно произнесла:
  - Да, зайчик, куда ты убежишь от моих чар...
  Затем, споро допив колу, она наклонилась к ухажеру и вызывающе жадно поцеловала в губы. Тот не противился и отвечал тем же.
  Переведя дух от долгого поцелуя, но, продолжая обнимать папеньку, она промурлыкала:
  - Любимый мой! Зачем ты ушел? Разве нам было плохо вместе? - и сама ответила: - Нет. Ты же мне предложение сделал, а сам взял и убежал. Я же хотела ответить "да" на день рождения папы...
  У Виктора Васильевича заколотилось сердце. Такое признание от Софьи он слышал впервые. Это был бальзам на его душу, истерзанную жизненными катаклизмами. Он до хруста прижал молодую ведьмочку к себе и впитывал каждое произнесенное ею слово.
  - А папа привет тебе передавал, - нашептывала она. - Он и сейчас сожалеет, что ты не приехал на день рождения и не познакомился с ним... Я люблю тебя, Витя... - вдруг тихо-тихо слетели слова с ее губ, и Софья склонила голову к плечу ухажера. Но через паузу, тряхнув рыжими волосами и глядя в глаза, выдала новую фразу, добивая любовника: - Ты не понял моих чувств, Витя, не оценил их по достоинству. А зря... - и вновь жадно, как пиявка, впилась в его губы. Поцелуй был долгим, головокружительным.
  
  Виктор попытался развить любовные ласки, но путана резко прервала объятия.
  - Все, милый, достаточно. Мне нужно собираться.
  - Софочка, - вожделенно залепетал тот, переведя дух, - я приеду и вернусь к тебе. Я разведусь, и мы обязательно поженимся. Ты только подожди две недели. Хорошо, любимая?
  Софья надула еще больше искусанные и опухшие от поцелуев губы, отодвинулась к двери и обиженно, театрально сказала:
  - Не знаю, милый, поздно уже. Я не верю тебе. Ты два раза уходил от меня. Твои колебания замучили мое сердце. Ты знаешь, что в одну реку дважды не входят. А ты уже напрашиваешься в третий раз.
  - Поверь, дорогая, не обману, - воскликнул Виктор и в порыве положил руку на ее оголенное колено. - Это будет твердое решение. Только подожди эти злополучные две недели.
  - Посмотрим, Витенька, на твое поведение. Как приедешь, поговорим. Я подожду...
  Софья применила новую тактику игры с папенькой. Она сделала вид обиженной покинутой любящей женщины, которая тяжело пережила его уход. Своими якобы чувствами к нему, о которых когда-то Виктор Васильевич мечтал, она хотела растревожить, распалить его душу и затем отказать в близости.
  Она хотела видеть его мучения, его страдания, его дикую тоску. Она хотела видеть его валяющимся у своих ног. После чего отвергнуть навсегда. Так как толку со старшего Доронина было мало. Денег не было. Да и здоровье стало пошаливать, глядишь, импотентом станет.
  С этой целью, будучи дома и несмотря на протесты матери, а также на собственное недомогание, она вновь почувствовала боли в груди и внизу живота, сделала последнюю привязку Виктора "на птичье гнездо".
  - А что ты еще хотел мне сказать? - спросила она, сбросив его руку с колена. - Мне надо бежать в институт, обед заканчивается.
  - Да, Софочка, совсем голова закружилась от твоих ласк. Одну секунду, - ухажер открыл бардачок и извлек целлофановый пакет с бумагами. - Это тебе.
  - Что это, Витя?
  - В этом пакете все мои стихи. Здесь же и недописанная поэма "Звезда ювелира". Возьми.
  - А зачем они мне, Витя?
  - Мало что со мной может случиться за эти две недели. Они твои. Сохрани.
  - Ладно, если ты так желаешь. Давай, - Софья положила сверток в сумочку и уже более холодным, бесстрастным голосом, глядя глаза в глаза, добавила: - Ну что, дорогой, звони из Египта. Смотри не обгори там, - а в уме отправила приворотный посыл: "Я буду тебя ждать". Они распрощались.
  Виктор, не желая того, все же опоздал на заседание совета. Большой беды в этом не было. Светлана и Андрей являлись от их семьи основными учредителями новой компании. Тем не менее он чувствовал моральный дискомфорт за опоздание. Он вертел головой, не смотрел в глаза родным и друзьям, что не помогло ему принять твердый, вопрошающий взгляд жены. Виктору показалось, что Света поняла, где он был.
  Заседание шло к завершению. Проходило обсуждение отдельных деталей бизнес-плана, в том числе и источников его финансирования.
  - Скажите, Андрей Викторович, - обратилась к назначенному директору компании одна из учредителей Ирина Станиславовна. - Какой первичный взнос мы должны внести по договору лизинга?
  - В ходе переговоров с лизинговым отделом банка нам удалось сократить первичный взнос с тридцати до двадцати процентов, а погашение платежей нам предоставили на семь лет, - и Андрей тепло посмотрел в сторону матери. - Это весьма выгодные условия. Я рассчитываю, по прогнозным показателям, выполнить условия лизинга раньше.
  - А когда планируется завершение перепланировки помещения и начало работы комплекса? - поступил новый вопрос.
  - Думаю, День защитника России мы отметим красиво и широко в новых условиях. Ваш муж, как я знаю, бывший военный, как и мой отец. Им будет это приятно.
  - Андрей Викторович, - поднялся немолодой мужчина. - Позвольте спросить.
  - Пожалуйста, я слушаю.
  - Кто является гарантом выполнения всех обязательств перед банком? Мои друзья заняли у меня деньги. Я должен быть уверен в серьезности мероприятия, - по небольшому акценту, имевшему место в произношении вопроса этого учредителя, было видно, что он пребывал длительное время за границей.
  - Гарантом является собственность нашей семьи, - коротко ответил Андрей. - Ее кафе и недвижимость. Этого достаточно.
  - Я согласен с вами. Но в случае форс-мажорных обстоятельств вы теряете все.
  - Не будем наводить тень на плетень, - перебил его Андрей, тем самым смутив учредителя. Но тут же, поняв свою бестактность, улыбнулся и шуткой постарался сгладить свой резкий выпад. - Как говорят в народе, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Семья рискует, но риск оправдан получением больших дивидендов в будущем. При любом исходе вы лично не рискуете. Я удовлетворил вас, коллега?
   - Не совсем. Почему аренда только на один год? - задал иммигрант новый серьезный вопрос.
  - Аренда была оформлена договором на нашу фирму "Сибирский пельмень". Сейчас идут переговоры по оформлению документов на длительную перспективу на вновь созданную компанию, то есть на наш с вами центр. Ведущие специалисты из ФГУ "Управление по эксплуатации административных зданий и жилищного фонда" УД Президента РФ нас заверили, что проблем с переоформлением, а также с вопросами, связанными с реконструкцией помещения под нашу деятельность, не будет. Так что предлагаю обсуждение закончить и перейти к утверждению разработанных документов компании, - Андрей обвел присутствующих уверенным, полным оптимизма взглядом.
  - Или кто-то еще хочет высказаться либо задать вопрос?
  - Ставьте на голосование, - подал голос муж Ирины Станиславовны.
  - Подожди, Саша, у меня последний вопрос, - одернула его жена. - Известно, что в любом деле должны быть взаимопонимание и согласие, особенно если это семейный бизнес. Я слышала, что у вашей семьи были проблемы во взаимоотношениях, мягко говоря, этического характера. Как они сейчас решены? - Ирина Станиславовна с любопытством посмотрела на Светлану, затем на Виктора.
  - Вы кому вопрос задали, поясните? - промолвил чуть похмурневший Андрей.
  - Я обращаюсь к Виктору Васильевичу. Я думаю, он меня понял.
  - Что скажешь, батя?
  Виктор Васильевич, не глядя на присутствующих, тихо, но довольно твердо ответил:
  - Не беспокойтесь, все нормально. Я осознаю ответственность начатого дела и поддерживаю семью.
  - Это твердое решение? - донимала его Ирина.
  - Да, твердое.
  - Хорошо, Андрей Викторович, у меня все. Ставьте выдвинутые вопросы на голосование.
  Все подготовленные Андреем документы для банка, арендодателя, а также для учредителей были приняты единогласно.
  - Поздравляю вас, коллеги, с этим событием, - закончил заседание совета Андрей. Его глаза искрились, на губах - радушная улыбка. - Через двадцать минут в ВИП-зале по такому случаю обед. Угощает "Сибирский пельмень". 
  
  
  Глава 2
  
  
  Аэробус Ил-86, набрав высоту десять тысяч метров и перейдя на крейсерский режим полета, уверенно следовал по курсу Шереметьево - Хургада. Все пассажиры летели отдыхать в Египет, на побережье Красного моря. Выбор данных курортных мест был характерен для представителей малого и среднего бизнеса России. Растущие доходы населения позволяли осваивать все новые туристические маршруты. Этим самолетом летели на отдых и супруги Доронины: Виктор и Света.
  После разноса напитков, в том числе и спиртных, а также предложенных обедов в разных местах салона послышался оживленный говор и смех. Всеобщее, почти ребячье оживление туристов с традиционной русской выпивкой было обычным для всех чартерных рейсов.
  Светлана взяла себе стаканчик с вином, а Виктор попросил две порции водки.
  - Ты не забыл, какой у нас сегодня день? - обратилась Света к мужу.
  - День? - переспросил тот. - Вторник, кажется.
  - Я знаю, что вторник, - улыбнулась жена. - Сегодня день нашей свадьбы. Эх ты, тепа. Забыл? - Света старалась мягче разговаривать с супругом, видя его напряженность и плохое настроение перед вылетом.
  - Да, забыл, - извиняющим голосом промолвил Виктор. Затем, слегка задумавшись, что-то вспомнив, с восклицанием произнес:- Так сегодня же юбилей! Двадцать пять лет как мы женаты. Вот это да, серебряная свадьба в полете! Давай выпьем за эти годы.
  - Давай, - поддержала Света, одарив Виктора яркой улыбкой. В глазах - радостный блеск.
  Виктор взял свой стаканчик и, чокнувшись, залпом выпил все содержимое...
  Со стороны было видно, несмотря на превосходный повод лететь и веселиться, что разговор у супружеской пары не шел, был натянут. Муж часто отвечал невпопад, как будто мысленно находился не в самолете, а где-то далеко. Жена нервничала из-за этого, пыталась не злиться на него и обращалась как с душевно больным. Чтобы как-то поднять общее настроение, она рассказала мужу анекдот, накануне услышанный от сына.
  - Слушай, дорогой, анекдот. Он касается наших отношений.
  - Хорошо, расскажи.
  - Одна фея сказала супругам: 'Вы были прекрасной парой в течение двадцати пяти лет, и я хочу исполнить желания каждого из вас'. Первой высказалась жена: 'Я хочу путешествовать по всему миру со своим любимым мужем'. Взмахнула фея палочкой, и в руке женщины оказались туристические билеты. И тут сказал пятидесятилетний муж: 'Конечно, это очень романтично, но такая возможность выпадает раз в жизни. Сожалею, моя дорогая жена, но я хочу женщину моложе меня на 30 лет'. Взмахнула фея волшебной палочкой и... муж превратился в восьмидесятилетнего старика.
  - Плохой анекдот, - Виктор оборвал жену. - Так не бывает.
  - Бывает, дорогой, бывает, и знаешь почему?
  - Почему?
  - Мужчины, может, и сволочи, но феи ведь женщины.
  - Вот-вот, - недовольно пробурчал муж. - Все беды от вас, от женщин. Вся история об этом говорит. Все, я сплю, - и он отвернулся к окну, не став развивать тему разговора. Засыпая, Виктор вспомнил момент расставания с Софьей, отчего по лицу расползлась самодовольная улыбка и незаметный шепот губ: 'Дождись, Софочка, меня. Через две недели я буду с тобой. И никакая фея нам не помешает...'
  А вот и уверенная мягкая посадка через три часа полета. Все пассажиры рукоплещут командиру и членам экипажа за успешный перелет и пропускают первыми на выход.
  - Африка, Африка, милая моя, - бормотал Виктор, выходя за женой из самолета.
  - Да, жара градусов под сорок, - ступая по трапу, высказалась жена.
  - Не говори, дорогая, пекло. В Турции было прохладнее.
  - Где? - обернулась Света, обжигая мужа праведным взором. Тот насупился, замолк.
  Номер у Дорониных был просторным, двухкомнатным, с видом на зону отдыха. В помещении, как и во всем огромном пятизвездочном отеле с кондиционерами, с уютными холлами и барами, они чувствовали себя комфортно.
   - Какая красота! Посмотри, Витя, - воскликнула радостно Светлана, - финиковые пальмы под нами, даже финики есть. Может, искупаемся до ужина?
  - Иди, дорогая, одна. Я не хочу. Мне надо закончить поэму. Появились новые мысли.
  - Ну-ну, - помрачнела жена. - Творческий процесс - это очень важно. Смотри палец не сломай. Я пошла одна.
   Виктор после ухода жены украдкой, оглядываясь по сторонам, чтобы случайно не попасть ей на глаза, вышел к ресепшен. В зоне уверенного интернета набрал Софью. Номер не отвечал. С большим огорчением, тяжело вздыхая, вернулся к себе.
  
  Вечером, сидя за ужином и попивая коньяк, он продолжал думать о Софье. Светланы как будто не существовало для него. Они разговаривали, восхищались заходом солнца, даже купались в бассейне, но все это воспринимало только его физическое тело. Души не было. Она находилась там, где была Софья, далеко в Москве. Так продолжалось все время, пока Доронины были на отдыхе. Такого сильного зомбированного сознания у мужа Света еще не видела. Душа возвращалась к нему, только когда он писал поэму о своих переживаниях, о сильных чувствах приворотной любви к Софье.
  Света вначале терпела тоскливое, кислое времяпровождение супруга. Затем раздражалась и несколько раз пыталась вести с ним душеспасительную беседу. Но усилия были тщетны. Они разбивались о глухоту психики мужа. Но однажды она взорвалась, когда обнаружила стихотворение, посвященное Радоновой и случайно оставленное Виктором среди женских журналов для чтения, лежащих на столе. Муж в то время был необычайно рассеян.
  - Витя! - резко обратилась она к мужу. - Как тебе не стыдно! Посмотри, что я нашла, - Света бросила листок в лицо мужа. - Ты, находясь на мои деньги на юге, получая прекрасный отдых, пишешь этой проститутке стихи. Ну написал, я не знаю. Но разбрасывать их по комнате - это просто цинично. Это подло, это грязно, - у Светы завибрировал голос, задрожали губы. - У меня не хватает больше ни нервов, ни сил сдерживать себя, приступы ярости. Я же тебя, засранца, просто утоплю и скормлю рыбам, - жена схватила мужа за футболку и, сверкая глазами, гневно выкрикнула: - Ты посмотри на себя! Ходячее чмо с текущими слюнями и затравленным взглядом психа. Разве можно с тобой жить?
  Виктор стоял и очумело глазел на жену, не убирая ее рук. Вскоре залепетал:
  - Ну прости, Света, если хочешь, то порви это стихотворение. Я буду контролировать себя.
  - Да зачем мне нужна твоя писанина? Вместе с тобой? Ты зачем ко мне вернулся? Я тебя спрашиваю, зачем? Мне сердце терзать? Меня же пригласил на отдых другой мужчина, не ровня тебе. Но я ему отказала. Я же поверила тебе, что ты хочешь возродить семью, повезла тебя на отдых, чтобы ты отошел от своих переживаний. А ты, как последняя дрянь, мне портишь жизнь. Улетай отсюда к чертовой матери! Улетай к ней! - Света металась по комнате, не зная, куда себя деть.
   - Приеду и уйду, - буркнул Виктор, ожесточившись в движении и голосе.
  - Скатертью дорожка! Плакаться не буду! Но пока ты здесь, со мной, утри свои слюни. Иначе я просто не отвечаю за себя, за последствия. Хватит издеваться надо мной, - жена развернулась и, сильно хлопнув дверью, ушла на пляж...
  Такие тяжелые разговоры, терзающие душу и сердце, проходили между супругами постоянно. Это был кошмар для Светы, да и для Виктора, который в большей степени терзался не столько от ругани, сколько от того, что Софья не отвечала на его звонки.
  После третьей неудачной попытки он взвыл от негодования, полез на стены от тоски и диких страданий. Отдых в Египте стал невыносимым, желание вернуться быстрее в Москву - навязчивым, острым. Он, подобно солдату или заключенному, которым оставалось несколько дней до приказа или до свободы, считал дни до конца вояжа. Самостоятельно вылететь домой он не мог. Светлана не позволила взять ему деньги на отдых и лично решала все финансовые вопросы.
  Лишь два раза душа Виктора отвлеклась от Софьи.
  Первый раз, когда он с женой посетил пирамиду Хеопса и исторический музей в Каире. Величие и падение династий его восхитили и отвлекли.
  Второй случай, когда они несколько раз погружались с аквалангами в Красное море смотреть на рыбок. Это удивительнейшее зрелище. Такой красоты Виктор еще не видел. Его поразило разнообразие форм и красок тех морских рыб, которые окружали его на небольшой глубине.
  Плывя рядом со Светой, он восхищался, как дитя. А в это время у Светы блеснул нож, и она хотела перерезать ему дыхательную трубку. Что остановило ее от решающего шага, неизвестно. Скорее всего, высокая порядочность и невероятные усилия воли. Жизнь мужа была на волоске. И очень дико было погубить ее среди этой невероятной красоты. Хотя это был бы рай для его души, истерзанной и искалеченной многочисленными приворотами.
  Когда супруги всплыли и переоделись, Виктор, находясь под впечатлением увиденных морских картин, возбужденно высказался:
   - Какая красота, Светочка! Глядя на этих рыб, забываешь обо всем. Недаром в фильме 'Человек-амфибия' Ихтиандр не понимал другой жизни, правда, если бы не влюбился в Гуттиэре, - и сразу, вспомнив о Софье, замолк, потупил взгляд.
  - Да, дорогой, красота неземная. Похоронить бы тебя там и все твои чувства. Лучшего кладбища не найти.
   - Не говори глупостей. Пойдем лучше выпьем чего-нибудь. Хотя коньяк у них слабый, вино - кислятина...
  Доронины вернулись в Москву как никогда уставшие от отдыха. В их жизни такого случая еще не было. Светлана издергалась оттого, что с возвращением мужа их семейные проблемы не разрешились. Ведьма Радонова оставалась по-прежнему разлучницей, строя козни, наводя порчу и привороты.
  Виктор потому, что не находил себе места без Софьи и истерзался ее упорным молчанием.
  Трагедия семьи набирала новые мощные обороты.
  
  
  Глава 3
  
  
  - Классно покувыркались, - выдавил молодой человек, поворачиваясь к Софье, и, широко зевнув, добавил: - Вставать будем или как?
  - Никаких как! Вставай! Уже одиннадцать часов. Иди умывайся, чай поставь. Я еще понежусь, у меня отгул. -
   Чего еще надумала, иди первой, - и студент, грубо навалившись на путану, стал выталкивать ее из постели.
  - Да больно же, - упиралась Софья. - Обижусь.
  - Это твое дело, но лучше вставай и приготовь что-нибудь пожевать. На последнюю пару успею, - и он, смеясь, ущипнул девушку за мягкое место.
  Софья взвизгнула, выскочила из-под одеяла, оскалилась, как волчица, но промолчала, затаив обиду. Набросила на обнаженное тело красивый турецкий халат, подарок Виктора, и скрылась в ванной комнате. Стоя под душем, согреваясь и наслаждаясь внутренним покоем после ночной оргии, она вдруг вспомнила о старшем Доронине.
   'Где он там в Египте? Наверное, негром стал за две поездки на юг. Иссох по мне от тоски и моего молчания. Проучила хорошо, - ведьмочка усмехнулась, натирая себя мочалкой. - Стоп! Ведь пошла третья неделя, как он улетел. Он же может появиться!'
   Софья быстро смыла пену c облезшей кожи, выключила кран и стала вытираться полотенцем. Мысли о Викторе не отпускали: 'Три раза звонил, а я ему не отвечала. Испытывала нервы. У него же состояние разъяренного быка. И мой адрес знает. Сама перед отъездом оставила. Зачем, спрашивается? Вот дура. Надо срочно поднимать Вадика. Студенту пора в институт. Он еще то хамло. Вдруг действительно Виктор объявится...'
  Интуиция Софьи сработала с опозданием.
  Виктор, прилетев, не заезжая на работу, сразу помчался разыскивать общежитие Софьи. И он его нашел.
  Когда развратница заканчивала утренние процедуры, он уже вбегал с цветами и большим кульком в вестибюль шестиэтажного здания.
  - Вы к кому? - напряглась дежурная-консьерж.
  - Я, - Доронин вдруг смутился от вопроса, остановился. Но, справившись с мимолетной растерянностью, смело ответил: - К жене, Радоновой Софье. Она из триста пятнадцатой комнаты, - и без промедления направился к лифту.
  - Молодой человек, подождите. Ваш документик, - пожилая женщина поднялась и хотела идти за ним, но, видя с какой прытью побежал гость, поняла все сразу и вдогонку крикнула: - Стойте, она же не одна.
  Но Виктор не слышал последних слов вахтера. Лифт быстро принял его в замкнутое объятие с исписанными пластиковыми стенами и пошел на третий этаж.
  Приворотное сердце Виктора Васильевича даже вслепую разыскало бы комнату возлюбленной. После двухнедельной тоски никакие преграды не могли удержать его от соблазна встречи. Вот и номер подруги. Виктор сильно и продолжительно постучал в дверь. Ему никто не ответил, но за дверью послышались беготня и какой-то неясный разговор. Он еще раз постучал и нажал плечом на дверь.
  - Сейчас открою, подождите, - раздалось из комнаты.
   Виктор узнал голос Софьи, что придало ему больше уверенности и силы. Любовник напрягся и всей массой ударил по двери, которая была закрыта на слабый металлический засов. Шурупы выскочили от напора, и дверь с шумом раскрылась, ударившись о стенку. В коридор по инерции влетел и Виктор, чуть не сшибая хозяйку. Девушка успела отскочить. Ее лицо искажалось злобой, но глаза бегали, уклонялись от очумевшего взгляда Доронина.
  - Ты что делаешь? Придурок! - из уст Радоновой вырвалась первая фраза.
  - Софочка! Это я, Витя. Здравствуй, - воскликнул оторопевший коммерсант, оборвав мысль обнять ведьмочку. Гневное оскорбление, а не радостное приветствие сразу остудило его душу, сбило пыл желаний.
  - Ты почему не позвонил, как приехал? - наступала сожительница. - Мы бы встретились в городе.
   - Я подумал, может, что случилось с тобой. Ты же не отвечала на мои звонки из Египта, вот и прилетел сразу. Возьми, это тебе.
  Виктор протянул Софье красивый букет цветов и наклонился для поцелуя. Но Софья отпрянула назад и, к еще большому удивлению старшего Доронина, выкрикнула:
  - Не надо! Подожди.
  Виктор все же взял развратницу за руку и, глядя в ее строгие недовольные глаза, спросил:
  - Что случилось, Софья? Ты же обещала, что меня будешь ждать, говорила, что любишь меня.
  - Это твои бредовые фантазии. Я такого не говорила. Все, уходи. Встретимся в другой раз.
  - Почему, Софа? Разве я что-то сделал не так? За что такая немилость?
  - Я не одна, - хладнокровно ответила путана.
  - Что ты сказала? - глаза Виктора округлились от возмущения. Он подался вперед: - У тебя кто-то есть?
  - Да, мой парень.
  Такое откровение мгновенно взорвало ухажера со стажем. Он столько времени ждал этой встречи. Он ложился спать и просыпался с именем любимой. Он забыл все на свете, летел к ней, к своей Софье! И здесь такой удар ниже пояса.
  Разум у Виктора помутился. Глаза побагровели.
  - Где он? - грозно крикнул старший Доронин, оттолкнув Софью, и стремительно вошел в комнату.
  В одно мгновение он увидел и разложенный диван с измятыми простынями, и пустую бутылку из-под вина, и разорванную упаковку от презервативов, валявшихся на полу, и наглое лицо молодого парня, развалившегося в кресле, одетого только в шорты. Тот курил сигарету и надменно пускал дым кольцами в его сторону.
  Все увиденное и услышанное привело Виктора в неконтролируемое состояние, почти в бешенство. Он, ничего не говоря, подскочил к парню и нанес ему резкий удар в челюсть. Студент вжался в кресло. Его голова откинулась назад, из рассеченной губы потекла кровь. Но молодой человек достаточно быстро оправился от шока и, приподнявшись, рванулся на противника.
  Виктор, изловчившись, нанес сопернику второй удар, короткий, хлесткий. Хук снизу вышел мощный. Студент грохнулся на стол, подмяв под себя остатки еды и тыквенный светильник, купленный Виктором в Турции, и, опустившись у кресла, ненадолго затих.
  Софья от неожиданной выходки бывшего любовника, а также от удручающей картины разбитого светильника оторопела, молча стояла в растерянности.
  Доронин тоже молчал и тупо смотрел на тыквенные черепки. Они с болью в сердце напоминали ему поездку в Анталию, отдых на море с Софьей. В голове плыли мысли: 'Что со мной происходит? Когда же закончится моя раздвоенность личности? Как мне быть?'
  Первой опомнилась Радонова и, подойдя ближе к сожителю, довольно сердито повела разговор.
  - Зачем ты устроил бойню, Витя? - бросила она, глядя в упор. - Прошлого уже не вернуть. Ты сам виноват. Я тебя не выгоняла, когда ты уходил. Не ломай мне настоящую жизнь. Этот студент ни в чем не повинен. Оставь меня в покое. Уходи.
  - Подожди, Софа. Выслушай меня, - тихо, но твердо ответил Виктор. - Я не могу жить без тебя и хочу быть всегда с тобой. Давай вновь возобновим наши отношения, - и Виктор Васильевич грубо попытался притянуть девушку к себе.
  - Прекрати! - отдернула плечо ведьма. - Я тебя не люблю и никогда не любила. Пойми ты наконец это! Так же, как и ты меня! Твои переживания - это бред и фантазии воспаленного воображения. Я не желаю больше разговаривать на эту тему. Все, прощай! Не приходи больше, - Софья вскинула руку, показывая на дверь.
  Глаза Доронина потемнели, брови сдвинулись, на переносице образовалась крупная морщина. Он не желал уходить побитым.
  - Софа! - вновь обратился Виктор к любовнице. - А как же наш разговор перед поездкой в Египет? Твои заверения о нашей будущей совместной жизни? Ты же не врала мне. Ну скажи мне, что не врала, - голос брошенного ухажера задрожал: - Я же видел твою искренность в глазах.
  - Ой! - выдохнула Софья с усмешкой и махнула тонкой кистью. - Считай, что этого разговора не было. И ты встречался со мной во сне. А если и был, то я просто тебя разыграла, - и путана холодным проникновенным взглядом уставилась на ухажера, проверяя его реакцию на откровенное хамство, безразличие к нему, его чувствам.
  Виктор не выдержал напора серо-голубых глаз и отвел взгляд, как это было с ним давным-давно, зимой, сгорбился, пошатнулся и, вытянув руку, оперся о стену, почувствовав слабость в ногах.
  Софья высокомерно улыбнулась, видя, что психика Виктора подавлена. Ее папенька, бывший сожитель, стоит в растерянности, совершенно бледный и не знает, как поступить. Она вышла в коридор и, открыв входную дверь, громко сказала:
  - Уходи!
  Виктор встряхнул головой, потер виски и, отойдя от парализующего воздействия взгляда Софьи, слабым голосом проронил:
  - Ты мне оставишь хоть какой-нибудь шанс на будущие встречи?
  - А зачем они тебе? - ответила сразу Софья. В ее глазах появился азартный блеск.
  - Зачем? Тогда выслушай меня еще раз. Мы с тобой прожили вместе пять месяцев. Пять совместных месяцев семейной жизни. Я их не могу сразу забыть. Мне надо время. Уйдя, я думал, что вскоре позабуду тебя. Но в Египте напала сильная тоска, я очень скучал по тебе. Еле перенес эти недели. Еще ты мне не отвечала. Жена, видя мое состояние, все мои страдания и телефонные потуги, хотела убить меня и скормить рыбам в Красном море. Что ей помешало, не знаю. И она была бы права. Я, как тень, ходил там и писал стихи тебе. Вот послушай одно из них.
   - Не надо, Витя.
   - Нет, послушай, - и он начал читать по памяти:
  
  Тоска и горечь расставанья -
  Синонимы одной беды.
  Кривые роста состоянья,
  Душевной травмы, пустоты.
  
  Ну почему ты так жестоко,
  Судьба, относишься ко мне?
  И почему мне одиноко
  И страшно больно в тишине?
  
  Тебя уж нет, ты не приходишь
  С улыбкой радости, весны.
  Тебя уж нет, ты не заводишь,
  И кровь застыла от вины.
  
  Ну чем тебя я так обидел,
  Что жить в разлуке - мой удел?
  И где души моей обитель?
  Ведь так терзаться - беспредел...
  
  Несколько раз Софья пыталась прервать Виктора, но тот, как завороженный, смотрел на нее и изливал свой крик души:
  
  - И где же ангел мой хранитель,
  Коль жизнь моя на волоске?..
  
   - Хорошо, хорошо. Я буду с тобой встречаться! - остановила, наконец, она бывшего жениха, дотронувшись ладонью до его губ. - Но что, дорогой, буду я иметь от этого?
  - Я тебе подарки и деньги буду дарить, - залпом выдохнул повеселевший любовник.
  - Ты меня покупаешь? Я же очень дорого стою, - отреагировала Софья, не раздумывая. Ее глаза излучали неподдельную радость в предвкушении новых поборов. Она хорошо понимала, чего хочет Виктор. Она добивалась его страданий.
  - Да нет же. Ты меня неправильно поняла, - улыбнулся он. - Просто мне будет приятно тебя отблагодарить за встречу. Ты согласна с такой постановкой вопроса, Софа?
  - Согласна. А какие будут подарки?
  - Это зависит от твоего внимания ко мне, - губы ухажера раскрылись в слащавой улыбке. Глаза озорно сияли.
   - Ну и хитрющий ты, Витенька. И здесь хочешь выгадать. Ладно, звони. Сейчас уходи, слышишь, Вадик зовет, наверное, отошел от твоего нокаута. Я не думала, что ты умеешь так драться, - Софья откровенно засмеялась, вспомнив, как его молодой друг завалился в угол.
  - Это еще в военном училище дружок Миша Никитович меня натаскал. Он был КМС по боксу, - Виктор также засмеялся. Но в его смехе чувствовались истерические нотки.
  - Все, все, иди. Звони, я приму тебя, - стала выпроваживать папеньку Софья. Она была рада такому повороту событий. На прошлой жизни с Дорониным поставлен крест. Будущие же краткие встречи сулили коммерческие выгоды. Они зависели от ее настроения и от его щедрости. А это уже совсем другие взаимоотношения.
  Уверенно вытолкнув из коридора немного сопротивлявшегося Виктора, она закрыла за ним дверь и пошла успокаивать своего бойфренда из Краснодара.
  
  
  Глава 4
  
  
  Реконструкция помещения под пивной ресторан, бильярдный клуб и небольшой продовольственный магазин шла полным ходом. Старый объект, где раньше находился универсам, превратился в строительную площадку в две тысячи метров. По согласованному одним из заместителей директора ФГУ Управделами Президента Российской Федерации (арендодателя) проекту шла отделка стен и потолка помещений, перепланировка комнат. Работы также были согласованы со всеми необходимыми госструктурами административного округа. Полностью обновлялись внутренние линии водо- и электроснабжения, вентиляция объекта. По лизингу закупалось новейшее ресторанное итальянское оборудование, включая современные пароконвектоматы. В компании 'Дизайн тред лайн' был помещен заказ на изготовление мебели.
  - Батя, смотри, какие масштабы для нас! - восторгался Андрей, прохаживаясь по строящемуся торговому центру. - Со вступлением объекта в строй мы перейдем по оборотному капиталу на новую ступеньку бизнеса.
  Виктор Васильевич шел рядом с сыном и молчал. Он думал о предстоящей встрече с Софьей Радоновой, недавней возлюбленной, которая пригласила его в гости в пять часов вечера.
  - Как ты думаешь, нужно нам объединять 'Сибирский пельмень' с этим комплексом? Батя, ты слышишь меня?
  - Да-да, Андрюша, надо подумать. В этом, видимо, есть резон. Извини, не понял тебя с первого раза. Завтра обсудим этот вопрос.
  - Чего тянуть? Поехали к себе и прикинем, что это даст.
  - Андрей, я не могу. Мне надо отлучиться по делам.
  - Что еще за дела?
  - У меня встреча с писателями. Я хочу показать им новые стихи.
  - Хорошо, пусть будет по-твоему, - хмуро отреагировал сын, сдвинув брови. - Завтра так завтра. Оповести заодно руководящий персонал фирмы. Проведем совещание. Приближается Новый год...
  Старший Доронин прибыл в гостиницу 'Пекин', где временно проживала Софья за его деньги, без опоздания. Вот ее номер - роскошный супериор. Тихий стук в дверь - открыла пассия, одетая в красный пеньюар. Одной рукой она держала бокал с вином, а тонкими холеными пальцами второй зажимала длинную сигаретку. На губах сдержанно-игривая улыбка.
  - Привет, милый. Заходи, я тебя уже жду, - бросила с порога девушка и слегка прикоснулась пухлыми губами к щеке ухажера.
  - Здравствуй, Софа, - несмело промолвил Виктор и, не отвечая на поцелуй, осторожно двинулся в просторную комнату, пытливым взглядом окидывая комфортное помещение. Заглянул и в ванную удовлетвориться отсутствием посторонних. Софа шла за ним, усмехалась и, когда гость повернулся к ней, проронила:
  - Ты что-то, милый, потерял? - глаза любовницы наливались холодом.
  - Это я так. У тебя все нормально?
  - Лучше всех. Не беспокойся, я одна. Ты у меня единственный... Пока... Иди раздевайся, открывай шампанское, а то у тебя вид контуженного солдата, а мне сегодня нужен полковник, притом настоящий. Ты же в армии полковником был? Да?
  - Что?
  - Ну иди расчехляйся, не задерживай праздник. Я заждалась, хочу есть и не только... - и, видя недоуменный взгляд промолчавшего любовника, еще раз усмехнулась и уже более озорно спросила: - Ты также чего-то хочешь? Ты же за тем пришел? - губы путаны широко расползлись в фривольной улыбке, а пальцы распахнули шире прозрачный халатик пеньюара на груди.
  Томительное месячное ожидание встречи с возлюбленной постоянно волновало Доронина и давало сбой в нервной системе. Он наконец успокоился. Лицо чуть порозовело, в глазах появился блеск.
   - Да, Софочка, - выдохнул глубоко он. - Ты очень догадливая девочка. Я мигом.
  Виктор быстро снял пальто, вновь суетливо заглянул в ванную комнату и, уже повеселевший, уверенной походкой вернулся к Софье, которая ожидала его, сидя за инкрустированным столиком, где стояли заказанные напитки и еда. Разлучница не курила. Затушенная сигарета одиноко лежала в хрустальной пепельнице.
  - Ну что же, начнем! - веселым тенором воскликнул коммерсант, потирая руки, окончательно убедившись, что они вдвоем на сегодняшнем празднике жизни, и с выстрелом открыл шампанское. - А теперь мой тост! Дорогая Софочка! - произнес Виктор, держа бокал с шипящим напитком. - Скоро Новый год и Рождество. Другой возможности встретиться по такому случаю у нас не будет.
  Поэтому я поздравляю тебя с наступающими праздниками и желаю, чтобы все твои мечты сбылись в новом году. Ты мне говорила, что у тебя намечается приглашение в Германию по работе. Я искренне желаю тебе его получить. За тебя!
  - Спасибо, дорогой. Мне приятны твои поздравления и пожелания, - ведьмочка говорила сидя. - Я также желаю тебе в новом году всех благ. Пусть все сбудется у вас так, как ты пожелал и как я.
  В праздничном высказывании Софьи в конечной фазе был явный подтекст. Он смутил Виктора Васильевича, но не настолько, чтобы разбираться в нем. Это свидание с любовницей не для выяснения отношений, а для получения удовольствий от ее близости и ласк. Да, она дурно воспитана, ее не переделаешь. Сегодня другое. 'Вперед', - дал он себе команду.
  - Софочка! Давай выпьем на брудершафт, - попросил он подругу и наклонился к ней.
   - Прекрати глупости! Еще нацелуешься, - возразила путана, продолжая сидеть. - За наступающий Новый год! - и чокнулась бокалом.
   Отпив немного шампанского, она стала отрывать большие сочные виноградины и с удовольствием есть. Виктор же залпом выпил содержимое и набросился на бутерброды с семгой. Он был голоден.
  - Рассказывай, как твои дела, - повела разговор Софа.
  - Да что рассказывать? Строимся, все идет по плану. Подожди, - Виктор Васильевич с удовольствием расправился с первым бутербродом и, промокнув губы салфеткой, продолжил: - Банк выделил деньги под хороший процент. Заказали мебель, оборудование. Все хорошо.
  - А что у вас там будет?
  - Разве я тебе не говорил? - удивился он, разливая вновь шампанское по бокалам.
  - Нет.
  - Мы задумали открыть пивной ресторан. Он будет называться 'Кружка Бахуса'.
  - Это что, в честь бога виноделия?
  - Бога чревоугодия, - засмеялся великовозрастный сластолюбец, подцепив вилкой салями. - Извини, я не обедал... Уже реклама утверждена. Идет изготовление. Вообще, ресторан будет в стиле ретро, пятидесятые годы прошлого века. Бар планируется оформить в виде огромной пивной бочки. Будут продаваться только основные сорта российского пива. Никакой Чехии и Германии.
  - Это должно быть интересно, - вставила фразу Софа, слушая внимательно простодушный рассказ папеньки.
  - Еще бы. Официантки в белых передничках и старомодных кокошниках. Пивные граненые кружки. Бармен обязательно полная женщина с перстнями. Пиво пенится. И так далее...
   - Да, красиво ты рассказываешь, - Софья не сводила глаз с ухажера, притом отпивала шампанское и заедала виноградом.
  - В центре будет также бильярдный клуб на десять столов, - продолжал беседу Виктор.
  - Будет классно и прибыльно.
  - А американку вы поставите?
  - Конечно, поставим. Я знаю, что ты играешь на таком столе.
  - Здорово! Наливай по третьей. Буду с Татьяной приходить к тебе в гости отдыхать.
  - Это еще не все, - раззадорился старший Доронин. - На торговых площадях спланирован также продовольственный мини-маркет для жителей микрорайона. В общем, работа кипит. Открытие в феврале... По третьей? Давай!
  - Витенька, пью, чтобы у вас не было проблем и вы сдали комплекс в срок, - воскликнула с пафосом молодая ведьмочка. - Пьем!
   - Софа, ты что такое говоришь? Какие проблемы? Никаких проблем. На кону вся наша собственность. А пьем, как и полагается, за любовь. Третий тост всегда за любовь.
   - Не знаю, милый, не знаю, - вздохнула тихо, с наигранной грустью хозяйка номера.
  - Как знаешь, а я выпью за любовь, - не сдавался Виктор Васильевич и, не чокаясь, несколькими глотками осушил бокал, после с аппетитом принялся есть салат.
   Радонова пристально смотрела на избранника широко открытыми темными глазами, иногда щурилась, улыбалась, делала легкие, изящные движения рукой, отпивая игристый напиток. К еде не притрагивалась.
  - Ну а как здоровье мамы, жены? - невзначай спросила она, прервав затянувшуюся паузу.
   - Вроде нормально, - промычал Виктор, доедая салат.- А что ты спросила?
   - Да так. Беспокоюсь, они же твои родные.
   - С ними все хорошо. У меня только что-то стал болеть желудок. Да кашель всю осень доставал, - и ухажер кашлянул. - Минуту, - он приподнялся, налил полстакана минеральной воды, сделал неспешно несколько глотков, после чего прояснил: - Мне уже лучше. Не беспокойся, туберкулезом не болею.
  - Ай-я-яй! Не бережешь ты себя, Витусик. Дай я тебя пожалею, - Софья поднялась, провела тонкой кистью по халатику из прозрачного шифона, распахнула его, раскрыв кружевное белье.
  Доронин вскочил, сделал шаг навстречу. Руки-лианы тут же обняли его, пухлые губы, сочные, ультраяркие, впились в его губы. С
  офья целовала, как всегда, жадно и долго, прижимаясь к нему своим гибким горячим похотливым телом. Она любила целоваться.
  От близости и неожиданной ласки Виктора Васильевича бросило в жар. Не отрываясь от желанных губ пассии, он быстро начал сбрасывать с себя одежду. Первым полетел в сторону пиджак. Затем удалось расстегнуть пуговицы белоснежной рубашки. Вот и она, словно погашенный парашют, комом отброшена к столу. Дело за брюками. Однако, почувствовав первозданную свежесть выскользнувших грудей Софьи, он отвлекся. Его руки вожделенно подались к ним, чтобы прикоснуться к шелковистой коже и приласкать эту чувственную, манящую упругость, дать новый импульс сладостному возбуждению, приняв живительную силу небывало эрогенных сосочков.
  Софья слегка застонала от нарастающих ласк Виктора и, не прерывая марафонского поцелуя, самостоятельно подхватила процесс раздевания папеньки. Она умело расстегнула поясной ремень и без труда прорвалась вниз. Еще мгновение - и брюки сползли на пол. Гость дернулся, зашатался, переступил через них, запротестовал:
  - Не так решительно, девочка, - стремительное наступление возлюбленной ему почему-то не понравилось.
  Ведьмочка моментально оценила причину ропота возрастного распутника, оторвалась от ласк, взяла со стола приготовленный маленький шприц и, наклонившись, уверенно сделала ему укол. Это был второй случай стимуляции либидо после возвращения Виктора из Египта.
  Софье нравилось прибегать к этой процедуре, так как не надо было самой улаживать физические капризы бывшего сожителя, которые, естественно, шли - и она это прекрасно понимала - от душевного дискомфорта во время встреч.
  После мимолетного перерыва она снова прилипла к телу гостя, получая стопроцентную гарантию длительного секса. А он ей с Виктором нравился. Софья не только получала удовольствие от близости с ним, но и во время сеанса вампирически подпитывалась его энергией. Это она еще заметила ранее при первом их близком знакомстве.
   - Да, милый, да... - постанывая, опершись руками о стол, шептала она и с жадностью, глубоко принимала его удары. Она была близка к развязке действия.
  Виктор же в испарине, продолжая истощать буйство энергии, поддержанное искусственно, невзначай, повернувшись лицом в сторону, чуть не рассмеялся. Он увидел себя в большом зеркале обнаженным в носках и галстуке.
   - Ты чего остановился? - зашипела Софья и приподнялась, плотнее прижимаясь к нему спиной, чтобы оставаться слитыми воедино.
  - Да себя увидел в зеркале, - развеселился ухажер.
  - Держи меня, а то мы упадем, - прыснула хозяйка, увидев эту картину.
  - Не беспокойся, дорогая, - он уверенно удерживал Софью за девичью талию и получал максимальное удовольствие от соития стоя.
  Вдруг зазвонил сотовый телефон, лежащий в прихожей.
   - Витя, это разыскивают тебя. Завершай, зайчик, - Софья ускорила движения белоснежными половинками, жадно притираясь к хахалю.
  Доронин, услышав звонок, вздрогнул, сделал несколько спешных беспокойных движений и затих. Его глаза были закрыты. Он стоял изнеможенный и разбитый, несмотря на полученное сексуальное удовлетворение. Ему не хватало жизненной энергии, ему не хватало воздуха. Ему вдруг померещилось, что он запутался в гигантской липкой паутине и огромная волосатая паучиха с маленькими красными глазками злобно всадила жало в его грудь и высасывает нутро, отчего он таял, иссыхал, быстро уменьшался в размерах и превращался в засушенную муху...
  Сотовый телефон звонил непрерывно. Его звон отдавался в каждой клеточке Виктора. Так долго могла набирать только жена. И он знал об этом. Светлана, каким-то женским чутьем внедряясь в пространство биоэнергетических полей и подсознательно считывая информацию с тонкого уровня, вклинивалась звонками в самый неподходящий для него момент. От этого ему всегда становилось не по себе. Он чувствовал ее постоянный контроль и выглядел в собственных глазах подлецом. А сегодня, в эту минуту, особенно жутким подлецом.
  Картина с паучихой пропала, но вдруг явственно из глубин памяти выплыла новая, уже реальная, когда он, вернувшись из Турции, принес жене помятые, несвежие, помеченные Радоновой персики. У Светы от такого 'подарка' потекли тогда слезы: тихие, горькие. Они скатывались из ее изумрудных глаз и падали на стол. Она не рыдала и даже не плакала, но слезы бежали, как живые...
  Возникшие перед глазами эпизоды той встречи, как копья, вонзались в сердце Виктора. Ему становилось трудно дышать. Он задыхался, отчего рывком отстранился от Софьи, которая чуть не упала, опираясь на него спиной, и бессильно и безвольно опустился на ковер. На бледно-сером астматическом лице выступали капли пота.
  - Софа... - из груди незадачливого любовника вырвался слабый болезненный хрип.
  - Слушаю тебя, - отозвалась Радонова, накидывая пеньюар.
  - Отпусти меня. Или я просто сойду с ума. Ты знаешь, о чем я говорю.
  Софья развернулась к гостю. Взгляд был жестким, неприятным. Она умела быстро справляться с любыми своими чувствами, даже если находилась на пике блаженства, и сейчас не скрывала презрения к сожителю.
   - Я тебя никогда не держала и сюда не приглашала. Ты сам напросился, - ответила отчужденно она, а подойдя вплотную к папеньке, который продолжал сгорбленно сидеть на ковре, еще сильнее ожесточилась: - Ты же ползешь ко мне, как червяк. Ты, а не я, должен поставить точку в нашей драме! Запомни это.
  - Это не драма, Софья, - Виктор Васильевич поднял голову, его глаза излучали душевную боль, - это трагедия. И в ней огромная доля вины лежит на тебе.
  - Замолчи! - вскрикнула колдунья. - Ты еще скажи, что я тебя приворожила. Зачем ты мне нужен? Подумай сам. Денег у тебя нет. Молодости и силы нет. Какой с тебя прок, дорогой Де Ниро? Кстати, этот американский актер никогда мне не нравился, - равнодушие и цинизм впервые звучали из уст любовницы таким открытым текстом.
  Виктор Васильевич сидел и отрешенно смотрел на ковер. Он был смешен и жалок: абсолютно голый, в черных носках и при галстуке. Его губы тихо задрожали:
  - Паяц, я паяц. Я сжигаю свой карнавал... в безумстве, страсти и пороке... Я паяц! Ты слышишь, Радонова? - он вновь устремил тоскливый и потухший взгляд на некогда очень любимую женщину. - Я же паяц. Шут при тебе!..
  Софья внутренне успокаивалась. Вспышка гнева проходила. Она давно искала пути постепенного ухода от назойливого возрастного ухажера. У нее появились новые влиятельные поклонники, среди которых был один немец из Кельна. С ним она начала вести многообещающую игру с дальним прицелом. Старший Доронин с вечными капризами надоел и начинал здорово мешать. Сегодня она решила поставить окончательную точку в отношениях с ним.
   - Прекращай бормотать, Витя, - уже спокойным голосом и с легкой иронией отозвалась путана. - Вставай. Телефон больше не звонит. Я пошла в ванную комнату. Если надумаешь уйти раньше, не забудь оставить новогодний подарок. Принимаю в любой валюте...
  Виктор Васильевич ушел, не дожидаясь, когда Софья насладится горячей водой и выйдет из ванной. На праздничном столике после ухода остались лежать плюшевый огненный петух и конверт с деньгами. Это была последняя близость старшего Доронина с девушкой его приворотно-иллюзорной мечты. 
  
  
  Глава 5
  
  
  Здоровье Виктора Васильевича после новогодних и рождественских праздников стало удручающим. Он сильно простудился, и острый повторный бронхит, несмотря на лекарства и заботу домашних, перерос в хроническую форму с астматическим компонентом. Обследования показали, что бронхоспазмы идут не только от переохлаждения организма. На работоспособность органов дыхания стали влиять аллергические реакции, проявляющиеся на бытовые аллергены, что за его почти полувековую жизнь замечено не было. Иммунограмма выявила резкое снижение защитных функций организма.
  Первой тревогу забила Светлана. Она лучше всех понимала причины ухудшения здоровья мужа. Осеннее приворотное наступление Радоновой, не прекращающиеся контакты Виктора с ней, о которых она если и не знала, то догадывалась, не могли не сказаться на его самочувствии. Нужно было срочно принимать меры.
  Однажды вечером Света в период обострения болезни мужа повела с ним разговор:
  - Витя, - обратилась она к нему, - я тебе говорила, что если ты окончательно не порвешь с Радоновой, то вскоре у тебя начнутся проблемы?
  - Было дело, - нехотя отозвался Виктор, не отрываясь от компьютера.
  - Ты, видимо, принимаешь меня за дурочку, что я ничего не вижу. Ты ошибаешься. Я знаю о тебе все и вижу тебя насквозь.
  - Не говори глупостей, Света. Я нормально себя веду.
  - Нормально, говоришь? Оторвись от своих стихов. Слышишь? - обратилась она, подойдя вплотную к мужу. - Посмотри сюда. Почему у тебя за полгода появился целый набор болячек: обострение язвы, простатит, а теперь, возможно, и астма? Что дальше будет, перечислить или не надо? Что молчишь, как белорусский партизан на допросе? Ответь.
  Виктор закрыл файл со стихами, отодвинулся от компьютера, бросил угрюмый взор на жену.
  - Света, не распыляйся, - возразил он. - У каждого человека бывают периоды обострения болезней. В больницу ведь ложусь, там подлечат. Все будет хорошо.
  - Может, и подлечат, но это временно. Все твои недомогания от контакта с этой сучкой, ведьмой Радоновой. От твоей духовной нищеты. Обмана. Неужели ты это еще не понял?
  - Светочка, давай закончим этот разговор, - Виктор сжал руку жены, успокаивая. - Не терзай себе и мне нервы. Я давно с ней не встречаюсь. Да и вообще, что ты на меня напала? Пойдем ужинать.
  Светлана, наученная горьким опытом ухода мужа, старалась быть мягче с ним, сдерживала гнев, что давалось с трудом. Она одернула руку и, глядя в глаза супруга, выдавила:
  - А если я факты приведу, стыдно не будет?
  - Какие еще факты? Ну разве только несколько раз позвонил.
  - Только позвонил? А это что такое? - жена достала из халата какую-то бумажку и бросила на компьютерный стол.
  - Что это? - приподнялся удивленно Виктор.
  - А ты почитай, - голос Светы зазвенел, вот-вот готовый сорваться в яростный крик.
   Доронин взял листок, бегло посмотрел и, разорвав на клочки, бросил в урну. 'Идиот! Как я забыл Софье отдать квитанцию?' - промелькнула мысль. Щеки заполыхали пунцовым огнем. На душе отчаяние.
   - Витя, что ты наделал? - Светлана схватила мужа за плечи и стала трясти. - Ты не понимаешь, что ты наделал? Ты оплатил этой потаскухе общежитие за февраль. Мало того что твое здоровье подорвано, так ты хочешь подорвать и наш бизнес?
  - Да нет же, нет! - взвизгнул муж и резко поднялся, нервно забегал по комнате, громко бормоча: - Обойдется. Все же хорошо идет, по плану...
  Жена с презрением смотрела на суетящегося мужа и покачивала головой, а когда надоело смотреть, с болью произнесла:
  - Витя, у меня нет сил ругаться с тобой. Болеешь? Это твое личное дело. Но ты затрагиваешь интересы нашей семьи, Андрея, других людей, которые доверились нам... Остановись, наконец, не бегай, как невростеник... Моли бога, чтобы комиссия приняла наш объект. Через две недели сдача. Если что-то сорвется, виновен в этом будешь ты и только ты, - и Светлана усталой походкой вышла из комнаты, обернулась и злобно выдавила:
   - Я тебя скоро ненавидеть стану. Радонова - враг номер один. Ты с ней встречаешься. Ты предатель, Витя. Как с такими людьми нужно поступать, знаешь?
  Виктор смотрел на супругу и не знал, что ответить в оправдание, а когда она гневно произнесла последнюю фразу, закрывая дверь: 'Как порекомендовал президент: 'Мочить в сортире!' - замочу ее и тебя вместе, чтобы закончить это проклятие. Запомни это!' - он опустил глаза, как провинившийся школьник, и, глубоко вздыхая, прижал руку к сердцу.
  Через несколько дней, несмотря на то что Виктор был на больничном, Светлана попросила Андрея отвезти их по одному адресу, только без водителя.
  - Куда мы едем? - муж попытался выведать информацию, всматриваясь в окно.
  - Потом узнаешь, сиди тихо, не мешай Андрею, - отозвалась Света, сидя впереди.
   Ехали долго, почти через весь город, когда наконец не подрулили к старому дому. На третьем этаже 'сталинки' на звонок им открыла дверь пожилая женщина, больная зобом. Она знала об их приходе, поэтому, не расспрашивая, тихо произнесла:
  - Раздевайтесь, мой брат ждет вас.
  - Мама, я подожду вас в машине, - попросился Андрей, сопроводив родителей.
  - Да, Андрюшенька, подожди. Это касается только отца.
  Света вошла в просторную комнату, обставленную, как ей подумалось, дореволюционной мебелью, остановилась. В воздухе царил запах ладана и старых книг, коих было бесчисленное множество, стоящих на пристенных полках. За ней показался и Виктор с простоватой улыбкой и недоуменным взглядом, мол, куда попали. Из центра комнаты от инкрустированного, ручной работы стола выдвинулся очень древний сухонький человек с седыми длинными волосами и бородой, возрастом за сто лет, опирающийся на палку-посох. Вместе с ним шли его тени-великаны от приглушенных боковых стоящих низко светильников.
  - Сударыня, - произнес старец, обратив взгляд на Свету. - Посидите на кухне. Вас сестра напоит чаем. Угостит вареньем из грецких орехов. Я поговорю один с вашим мужем. Голос старца был тихим и мягким. Глаза проникновенные, умные, излучающие спокойствие и благородство.
   Света не противилась, вышла сразу.
  - Скажите, сударь... Подойдите ближе, не стесняйтесь, - апеллировал к Виктору старец, как только Света покинула комнату. - Вы еще помните, каким именем вас нарекли от рождения матушка и батюшка?
  - Конечно, помню. Виктор! - Доронин недоуменно вскинул брови.
  - Что означает это имя, знаете? - старец задал новый вопрос.
  - Да, уважаемый... - Виктор замялся, не зная, как обратиться к хозяину квартиры. После небольшой паузы всплыло слово 'учитель'. Он так и произнес: - Учитель, имя Виктор означает 'победитель', - и в этот момент до сознания дошло, почему задан такой вопрос. 'Победитель, он же победитель, по-бе-ди-тель', - пролетело молнией в голове.
  - Каждому человеку, - продолжал беседу старец, - родившемуся на нашей прекрасной Земле, дается имя. Оно дается Богом опосредованно через родителей или родственников ребенка. И с этим именем человек приходит в жизнь. Этим именем ему предопределяется судьба. Каждое имя несет в себе запас энергии. Это как некий 'проявитель' бесчисленных возможностей, дремлющих в нас. Чем 'сильнее' имя, тем больше их будет проявлено, тем полнее самореализуется личность.
  Вам родители дали сильное имя, - взгляд старца похолодел, даже стал колким. - Но вы не выдержали испытания временем. Вы не справились с трудностями, которые лежали на вашем пути. Вы не стали победителем. Вы уклонились от дороги, предначертанной судьбой. Вы терпите полное поражение, и оно приведет вас к гибели, - глаза старца вспыхнули и сверлили душу Виктора. - Ваша гибель неминуема! Час расплаты близок. И самое опасное, что через вас в орбиту своих разрушающих действий силы низшего порядка притянули ничем не повинных людей. Цепь их длинная. Пошла деформация их судеб. Вы понимаете, о чем я говорю? - старец отвернулся от Виктора, дав тому подумать, а сам подошел к столу и налил немного родниковой воды из старомодного графина, сделал несколько глотков.
  Виктор молчал. На лице появились аллергические пятна от сильного волнения. Он был обескуражен речью незнакомца.
  - Вы стали бесценным проводником идей сатаны, - повел вновь разговор старец, - и вскоре будете выброшены им на свалку, как отработанный расходный материал. Вы хоть слово поняли, что я вам сказал?
  - Я же сопротивлялся этим силам, - проронил вяло в оправдание Виктор. - Что мне дальше делать? Я не знаю. Я же...
  - Молодой человек, - старец прервал стенания гостя, вытянув руку вперед, - послушайте одну древнюю и известную притчу.
  Глупец рубил сук, на котором сидел. Прохожий сказал ему: 'Когда перерубишь сук, ты упадешь'. Глупец перерубил сук, упал и воскликнул: 'Это был великий пророк! Надо догнать его и узнать свою судьбу!'
   Вы уподобились в своих переживаниях, в своих действиях этому глупцу. Вам неоднократно говорили, что вы попали в сети темных сил. Они проникли к вам в душу, и проникли потому, что ваша дверь была открытой. Вы предались своим слабостям, поддались искушению, и темные силы вошли.
  Знайте, отрицательные существа властны над вами постольку, поскольку вы им это позволяете. Если вы не хотите иметь с ними дела, не открывайте им двери! Они вас не насилуют, они только советуют, внушают, а вы сами соглашаетесь.
  Вы сами согласились, чтобы эта ведьма вошла в вашу жизнь, в ваш мир. Вы сами подготовили для нее почву. Вы и только вы ответственны за все то, что произошло с вами, а через вас - с людьми, которые вас окружают. Вы поняли это наконец или нет? Сударь.
  - Да, учитель. Но что мне делать, чтобы исправить ошибки?
  - Боюсь, что уже поздно. Ваша душа и сознание слишком глубоко деформированы и хронически завязли в тине искушений, которые ведут вас к гибели. Я попробую воздействовать на ваше физическое, астральное и ментальное тело. Но помните, без вашего согласия, без вашей личной помощи успеха мы не добьемся. Вы согласны с такой установкой в работе?
  - Да, учитель, согласен, - Виктор смотрел широко открытыми глазами на старца, был весь во внимании, от напряжения у него немного кружилась голова. Одновременно он удивлялся незаурядной силе внутренней энергии, исходившей от этого немощного, как ему казалось, с виду человека, а также одухотворенности и правдивости его слов. - Я буду делать все, что вы посчитаете нужным, - Виктор Васильевич еще раз повторил свое согласие.
  - Хорошо, сударь. Я просмотрю вашу ситуацию более подробно.
  Старец сел в старинное дореволюционное кресло с вензелями, прикрыл глаза и, казалось, заснул. Он входил в информационно-астральное поле Земли.
   Через небольшой промежуток времени он вздрогнул и спешно стал заносить на лист бумаги, лежащий на журнальном столике, цифры и какие-то фигурки, напоминающие человечка. Иногда он отрывался от письма и манипулировал руками, как будто он плывет и отбрасывает что-то от себя или рвет узлы.
  Один узел ему поддавался с трудом. Виктор заметил, что на морщинистом большом лбу старца выступили бисеринки пота. Но, когда эта работа осталась позади, старец открыл глаза, бросил тревожный взгляд на гостя и ослабшим голосом произнес:
  - Я удивляюсь, почему вы еще живы. Вы имеете четырнадцать ударов неба, причем одиннадцать получили за последний год.
  Доронин вздрогнул от услышанной информации и с заметным волнением в голосе спросил: - Учитель, а что такое удары неба?
  - Вы 'Отче наш' знаете? - не слушая Виктора, быстро спросил старец. - Впрочем, зачем я спрашиваю, когда вижу, что нет. Вот возьмите, - он подал ему текст, - и начинайте вдумчиво читать... Прочитали?.. Теперь послушайте, милейший сударь, ответ.
   Старец откашлялся и начал возбужденно говорить:
   - Человек, живущий в грехе, а православие насчитывает несколько десятков грехов, нарабатывает уровень греха и тем самым заполняет свою чашу греха. Когда уровень доходит до ста процентов и заполняется вся чаша, она освобождается Творцом, но взамен человек получает удар неба. Количество ударов неба может быть различным. Но продолжительность жизни человека напрямую зависит от этих ударов. При наработке более семи ударов у человека возникает опасность для жизни. Это либо серьезное заболевание, либо трагическая смерть. А вы уже получили четырнадцать, слышите? Вы слышите? Четырнадцать ударов неба! - с гневом воскликнул Старец.
  Старший Доронин побледнел, осунулся лицом и как-то уменьшился в размерах. В комнате стало необыкновенно тихо. Тем не менее через несколько минут он нашел в себе силы и, не глядя на старца, пролепетал:
  - Я что, погибну?
  - А то нет! - глаза старца источали полыхающую ярость. Он напрягся и готов был, как горный орел, наскочить на пациента или ударить посохом. Он этого не сделал, только зашатался и выкрикнул: - Смотрите, вот ваша сфера жизни! - высохшими кистями рук он показал маленький, суживающий книзу сосуд. - Вот сфера судьбы - она уменьшилась в десятки раз и искажена до неузнаваемости! Вот колесо фортуны - практически ее нет! Канал здоровья закрыт! Денежный мешок - он весь пробит дырами! Вы, сударь, угасаете!
  А все должно быть вот таким! - и старец развел максимально руки вширь. - Все каналы открыты. Все сферы объемны. Все дороги устремлены вдаль.
  Виктор Васильевич окончательно скис, прислонился к стене, чтобы не упасть, у него подкашивались ноги, голова лежала на плечах.
  - Поднимите голову и слушайте дальше, - старец голосом встряхнул гостя, видя его удручающее состояние. - Все наработки пришли к вам в течение года с появлением женщины-вампира. Она еще не ведьма. Ведьма - кто-то из ее родственников, она обучает ее этому дьявольскому ремеслу. Вы попали в поле магии и не смогли противостоять ему. На вас были наложены многочисленные магические конструкции на астральном плане.
  Здесь я вижу и спираль, и удавку, и множество шаров, и клетку на голове. Даже лярва сидит на гениталиях. Все эти конструкции наложены через ритуал, через заклинания, отдельные - через мысль.
  Целью их было привязать вас к этой женщине. Я не спрашиваю вас, зачем это было сделано. Здесь не надо мудрствовать лукаво. Сразу видна корысть. Всего делалось примерно пять-шесть приворотов, не считая порчи на болезнь ваших самых близких родных.
  Эта магия снималась, я вижу. Вы обращались к ясновидящим, но после этого с новой силой и упорством накладывались на вас более изощренные магические посылы этим дьявольским отродьем. Сами вы аки щепка плыли к ним в руки и не оказывали практического сопротивления.
  Вы, который должен был быть победителем, неоднократно цеплялись за юбку этой потаскухи ведьмы, позоря свой род.
  От напряжения речи у старца стали проскальзывать старорусские слова.
  - Вы - душегуб невероятнейший и рубили тот сук, на котором сидели.
  Тому последствия - ваши болезни, ваши потери в коммерции. Следующий этап - ваша физическая смерть. И еще, - старец внимательно посмотрел на посеревшее и осунувшееся в одночасье лицо Виктора. - У вас идет родовое проклятие. Оно сделано в начале второй войны с германцами. Вы об этом что-нибудь знаете?
  Виктор Васильевич приложил руку ко лбу, как бы вспоминая что-то, долго молчал. Старец упорно ждал ответа. Затем Доронин, что-то вспомнив, сбиваясь, произнес:
  - Мама однажды говорила, что по согласию ее сестры - она была совсем юной девушкой - соседка, старая бабка, родня по материнской линии, сделала приворот на немецкого офицера. Офицер мучился после этого, хотел жениться на сестре, но ее спрятали партизаны. Сестра мамина, тетка, значит, моя, через два месяца внезапно умерла. Ей было всего восемнадцать лет. Что произошло с немцем, никто не знает. Может, это связано с ним. И от него пошло проклятие.
  - Я так и думал, сударь мой. Такой сильный негатив по роду и эти магические конструкции разрубить не каждому по зубам, тем более справиться с ними.
  Ваше счастье, что вы еще живы. Видно, Творец предначертал вам пройти через невероятные страдания и остаться живым, а получив и осознав его уроки, дальше пойти по новому пути развития своей судьбы.
  Высказав последние мысли вслух, старец вдруг задумался и на минуту замолчал, прикрыв глаза. Он стоял в белой, как и седые волосы, одежде, опираясь на палку-посох, и был похож на великое изваяние мудрости и человеколюбия. Виктору показалось вдруг, что из тела старца, как из сосуда, вылетело белесое облачко и что в комнате осталось только его физическое тело.
  Душа старца входила в контакт с Небом.
  Виктор, чтобы не упасть от головокружения, присел на стул, стоящий у стены, на мгновение закрыл глаза, потому что был не в состоянии смотреть на свечение, исходящее от учителя. Старец медитировал недолго. Вскоре в тишине послышался его глубокий вздох, и впервые за время беседы треснувшие сухие губы расплылись в доброй, хитроватой улыбке, подобно улыбке Старика Хоттабыча.
  - Откройте глаза, милейший. Возьмемся за ваше лечение, - произнес он, глядя на Виктора. - Не устали?
  Виктор Васильевич приходил в себя. Слабость, разлитая по телу, таяла. Он слышал, что сказал необычный хозяин обычной 'сталинки', и открыл глаза, робко ответил:
  - Я готов, учитель.
  - Хорошо, попьем немного воды из святого родника. Сидите, понимаю. Он подал стакан воды Виктору и сам отпил немного из своей чаши. После спокойным, но требовательным голосом изрек:
  - Сейчас вы будете отрабатывать свои грехи. Вот вам список ударов неба. Здесь же рядом написано, за какие грехи и когда они дадены. Читайте 'Отче наш' по три раза и просите у Бога прощения за наработку греха, его называя. Просите прощения у всех, кто пострадал от проявления этого греха. Прощение у собственного тела. Это нужно делать до тех пор с молитвой, пока чаша греха не будет полностью отработана. Вы начнете отработку грехов сейчас, а затем продолжите дома самостоятельно. Это долгая процедура.
  Я же начну снимать с вас магические конструкции, расширять ваши человеческие сферы и открывать каналы жизни. Вам все понятно, сударь?
  - Да, учитель, понятно.
  - Начинайте. Виктор Васильевич держал лист бумаги, исписанный рукой учителя, и ужасался от перечня грехов, которые он допустил. Он не думал, что их так много. Здесь были раздражительность, обида, злоба, предательство, прелюбодеяние, обман, уныние, самость, самоуничтожение, эгоизм, претензии и другие... Работа по очищению Виктора, возращению его к жизни велась более часа. Первым закончил старец. Он медленно поднялся с кресла и маленькими глоточками стал пить святую воду. Невероятная усталость и душевная борьба явно отражались на его лице. Виктору показалось, что учитель даже стал меньше ростом и телом. Он стоял и ждал, что скажет в заключение этот престарелый, с ясным и живым умом мудрец.
  - Все, сударь, работу на сегодня закончим, - тихо произнес тот, опираясь на посох. - Завершим ее завтра. Я жду вас утром. Суть нашего разговора с вами я расскажу вашей жене отдельно. А теперь покиньте меня. Сестра вас проводит. После захода солнца я не работаю... 
  
  
  Глава 6
  
  
  После очищения старцем жизненных каналов и сфер Виктора от магических конструкций, наложенных Радоновой и ее бабкой, а также проведенного с ним сеанса психотерапевтических бесед он ожил. У него открылось второе дыхание. Он почувствовал небывалый прилив сил. Это было замечено и сотрудниками на работе и дома. Болезни отступили, Виктор быстро пошел на поправку. С Софьей он перестал видеться и больше не звонил...
  Стояла ранняя, небывало теплая весна. Во дворах и на малых улицах, где еще оставался снег, появились дружные веселые ручьи. Улыбки прохожих, радостный возглас и смех детворы, первые весенние наряды юных модниц дополняли яркую картину всеобщего обновления столицы.
  Оживление горожан, особенно мужского населения, также чувствовалось по явному приближению 8 Марта. Этот день всегда заставлял напрячься в разрешении единственного вопроса, что подарить необычное и изысканное любимым женщинам.
  Старший Доронин вышел из дома и, направляясь к стоянке, молодецки перепрыгивал через журчащую талую воду, попадавшуюся по дороге. Настроение - самое радужное. Он мыслил, что подарит на праздник Светлане. Не успел он дойти до стоянки, как его раздумья оборвал звонок сотового. Неохотно достав телефон, нажал ответ. Звонила Софья.
  - Алло, это я. Алло, что ты молчишь? Почему мне не звонишь? Ответь, Витя. Я тебя очень прошу.
  Виктор Васильевич хмуро слушал, что говорит Софья, даже закусил губу, не зная, как поступить. Вспомнив запрет старца на любые контакты с Радоновой, быстро выключил телефон. Но колдунья не унималась, снова и снова звонила ему. Доронин не выдержал атаки, ответил:
   - Слушаю тебя. Что ты звонишь?
  Софья сразу налетела на бывшего ухажера:
  - Если ты думаешь таким способом избавиться от меня, то напрасно. Я тебя достану везде, когда ты мне понадобишься.
  - Не истери, Софа. Ты мне сказала, что я ползу к тебе, как червяк, а сама звонишь. Где твоя логика?
   - Обиделся, да? Не беспокойся, долго не задержу. Гони мани-мани, и мы расстанемся.
   - Что такое? - скривил губы Виктор Васильевич, удивленный наглостью бывшей любовницы.
  - Я заболела, - выдавила тяжело путана, чуть помедлив, добавила: - У меня обнаружилась онкология.
  - Врешь! Не может быть!
  - Это ты во всем виноват, Витенька, - начала всхлипывать Софья. - Это ты довел меня до такого состояния. Говорил, что любишь, я поверила, как та дурочка, привязалась, а ты ушел от меня. Теперь прячешься. На звонки не отвечаешь. А мне деньги нужны на лечение...
  - Где я тебе их возьму? Ты же знаешь мое положение. В семье финансами я больше не руковожу. И давай закончим на этом. Больше мне не звони.
  - Вот ты какой? Как трахаться, так на коленях полз, умолял, а как у меня проблемы, так в кусты.
  Виктор молчал: на душе становилось паршиво, и сердце забилось чаще. Он думал, что ответить.
  - В общем, раскошеливайся, дорогой, - не ожидая ответа, цинично бросила Софья, перестав реветь. - На первый случай для консультаций мне надо пятьсот тысяч. Кроме того, это будет и твой подарок на 8 Марта. В противном случае жди плохих известий. Найдешь меня сам, - Софья отключилась.
  - Вот чертова змея! - выругался Доронин, сквозь зубы. Сплюнул. - Курва!..
  Звонок Радоновой терзал Виктора всю дорогу до офиса. Мысли кружились в поисках решения. Он и раньше знал о ее проблемах со здоровьем. Она жаловалась на появившиеся боли в левой груди, а также внизу живота еще после прилета из Турции. Но позже все расспросы о самочувствии обрывались обычной фразой: 'Все нормально'. И тут на тебе - онкологическое заболевание. 'Ну и что мне делать?.. А ничего! - наконец Виктор Васильевич нашел ответ. - Во-первых, денег нет. Во-вторых, это ее проблемы. Она сделала нам множество пакостей, вот Боженька и наказал ее. А в-третьих, наверняка это ее очередная уловка по вытягиванию денег. От нее всего можно ожидать. Слишком легковесно она отнеслась к своей болезни. И последнее - все разговоры с ней себе запрещаю, на звонки не отвечаю. О ее просьбе никому не говорю, предаю забвению. Пазлы сложились...'
  И Виктор Васильевич, довольный собой, вошел в помещение нового офиса...
  Торгово-развлекательный центр с пивным рестораном 'Кружка Бахуса', как и планировалось, был запущен ко Дню защитника России. Открытие прошло тихо, без прессы. Но такие атрибуты, как разрезание красной ленты, освящение батюшкой и, конечно же, праздничный фуршет, где присутствовали их многочисленные знакомые и друзья, прошли на ура.
  Одно беспокоило Светлану, что объект полностью не сдан. Главное - не стояло подписи основного лица - арендодателя.
  - Мама, не беспокойся, все будет нормально, - увещевал Доронину сын накануне женского праздника. - Несколько дней назад у меня состоялся разговор с заместителем Костюченко с глазу на глаз. Он обещал все уладить.
  - Хорошо бы, сынок. Какие ведь деньги вложили. Хочется быстрее снять тяжесть с души.
  - Все будет хорошо. Оцени лучше нашу красоту.
   Сын и мать подошли к бару, выполненному в виде огромной дубовой пивной бочки в разрезе. У стойки им приветливо улыбнулась цветущая пышногрудая барменша. Никелированные пивные башни с кранами по разливу пива, а также висящие пивные кружки сверкали и радовали глаза. Вся мебель в ресторане была изготовлена из высококачественного дуба, хорошо обработанного и эксклюзивно выполненного.
  Столичная публика, в особенности молодежь, стала облюбовывать новое заведение. На 8 Марта все столики были заказаны.
  - Угостить тебя свежим пивом, мама? Выбирай, у нас двадцать сортов.
  - В другой раз, Андрюшенька. Я встречаюсь здесь с Кристиной, вот ты нас и угостишь. Кстати, а живое пиво у тебя есть, нефильтрованное?
  - Обижаешь, мать, конечно, есть. Заказать? - Виктор махнул рукой хозяйке бара.
  - Нет-нет, потом, - Светлана почувствовала небольшую дрожь в теле. - Нервничаю я. Пойду покурю, - она интуитивно ощутила недоброе, приближающееся к ним. Она его отвергала, не хотела верить, чтобы не закручивать ситуацию на плохое. Но внутренняя напряженность не спадала...
  А в это время в роскошном кабинете исполнительного директора ФГУ УД Президента Российской Федерации Владимира Сергеевича Костючено шла его беседа со своим заместителем. Рассматривая документы, представленные секретарем на подпись, он заинтересовался одним актом по вводу нового объекта, расположенного на подведомственной территории. Этим объектом был торгово-развлекательный центр с пивным рестораном 'Кружка Бахуса'.
  - Эрнест Денисович, - бросил суровый взгляд Костюченко на своего заместителя. - Что это выросло у нас под боком, а я ни сном ни духом?
  - Вы о чем, Владимир Сергеевич? Я вас не понял.
  - Не притворяйтесь. Вы курируете нашу собственность в Центральном административном округе?
  - Да, я.
  - Что за 'Кружка Бахуса' открылась?
  - Это пивной ресторан, Владимир Сергеевич. Он расположен в торгово-развлекательном центре. Там еще бильярдный клуб есть.
  - Что вы говорите? - оживился Костюченко. Он был заядлым игроком в бильярд. - Интересно, интересно. Даже есть бильярдный клуб? - переспросил он.
  - Для вас, Владимир Сергеевич, там стол будет всегда свободным, - пытался подстроиться под разговор заместитель.
  - Ну-ну. И кто заправляет этим заведением?
  - Одну минуту, - заместитель открыл свою рабочую тетрадь, быстро нашел нужную информацию и доложил: - Компания 'Инвест-динамик'. В основу его капитала положена собственность фирмы 'Сибирский пельмень'. Генеральный директор - Доронин Андрей Викторович.
  - Ваша информация мне ничего не говорит. А что было раньше на этих площадях? - Костюченко посмотрел в документ. - На двух тысячах метров.
  - Старый универсам, постройки хрущевских времен. Он стал банкротом.
  - Так почему не возродить его и построить новый? - директор буравил маленькими глазками заместителя. - А построено что? - и он хлопнул тяжелой ладонью по документу. - Кто давал разрешение на реконструкцию и перепланировку помещения? Я не помню у себя господина Доронина.
  Заместитель молчал.
  - Что молчите? Почему мимо меня прошел такой кусок федеральной собственности? И это в то время, как президент дал установку на вдумчивый и целенаправленный подход к распределению земель под строительство и сдачу нежилого фонда в аренду.
  - Разрешение подписал Астапчук, когда вы болели. Кроме того, свои подписи поставили начальник управления строительством, муниципальный куратор и инженер отдела нежилого фонда. Да и вы, Владимир Сергеевич, разрешили установку рекламы этого комплекса на объекте.
  - Что? - удивленно повысил голос директор. - Не помню такого! Где состряпанное конкретно вами разрешение? Покажи!
  - Вот оно, - заместитель был готов к разговору с директором и быстро достал нужный документ.
  - Это что за бумага? - глаза чиновника стали наливаться кровью. - Это что, заговор, Эрнест Денисович? Или неуважение ко мне? Я же еще раньше приказал - никаких разрешений по реконструкции помещений без моего личного согласия. Вам что, надоело работать здесь? Вы что, зажрались все? Слабину почувствовали! Никакой дисциплины, а сплошные полковники в управлении. Я вас всех уволю по статье! - директор высвободил грузное короткое тело из кресла и затопал ногами.
  - Владимир Сергеевич... - пытался успокоить Костюченко его заместитель. Таким разъяренным начальника он видел впервые. 'Что это с ним?' - вспыхнула мысль, а вслух чиновник произнес:
  - Посмотрите, нормальный объект же построен. С городом все вопросы утрясены. Компания молодая, если допустила ошибки, то поправит.
  - Возможно, кому-то и нормальный. Возможно, у городских властей и нет вопросов. Зато у меня они есть! - и он, надув больше щеки и багровея от злости и от того, что воротничок рубашки впивался и резал шею, жестко задал вопрос в упор, тыча заскорузлым указательным пальцем в грудь подчиненного:
  - Кто за ними стоит?
  Заместитель до того сконфузился, что почувствовал, как щеки наливаются краской. Он не знал, что ответить.
  Действительно, вновь созданная компания, которая только-только становилась на ноги, которую едва еще можно причислить к развивающемуся среднему бизнесу и которая рассчитывала на первом этапе на банковские кредиты, выданные под залог собственного имущества, не имела пока своего покровителя в высших этажах правительства и власти.
  Эту информацию заместитель знал. Но и за подпись директора ему намекнули на приличный гонорар. Нужно было выходить из положения. Он также знал об участии в финансировании проекта Савичева из Минфина. И он решил назвать его фамилию.
  - Точно не знаю, Владимир Сергеевич, - наконец заговорил заместитель, но слышал, что Савичев Николай Федорович имеет большой интерес в развитии этого комплекса.
  - Кто таков? Из чьих будет? А... Это тот, который из Министерства финансов?
  - Да.
  - И все?
  - Я выясню и вам доложу.
  - Хорошо. Идите. И не просто идите, а готовьте все объяснительные по фактам должностных нарушений, - и губы влиятельного управленца раскрылись в ехидной улыбке.
  Как только за подчиненным сотрудником закрылась дверь, Костюченко набрал известный ему телефонный номер и представился.
  - Слушаю тебя, Владимир Сергеевич.
  - Афанасий Константинович, у меня засветился один объект, построенный без моего ведома.
  - Как такое могло быть?
  - Я лежал в больнице, и мои полковники начудили.
  - Что ты предлагаешь?
  - С ними я разберусь. А вот объект интересный. Предлагаю пропустить по второму варианту.
  - Как с прессой?
  - Уладим.
  - За ними кто-то есть? Помощь нужна?
  - Скорее пустышка. Справлюсь сам.
  - Лады. Но чтобы комар носа не подточил.
  - Вы меня знаете. Не первый год под вашим крылом работаю.
  - Поэтому и разрешаю. При встрече доложишь результат.
  После этого разговора Костюченко вызвал к себе начальника юридического отдела.
  Изложив суть вопроса и свои требования, он в заключение сказал:
  - Агнесса Иосифовна, для вас это не первое дело такого характера. Вы опытный специалист. Арендатор 'Инвест-динамик' должен либо принять все выдвинутые нами требования. Подчеркиваю - все. Либо через суд лишиться аренды с возмещением издержек и штрафных санкций. Все должно быть сделано профессионально, тихо, без прессы, чтобы комар носа не подточил. Вам все понятно?
  - Не беспокойтесь. Все будет исполнено, как вы сказали... 
  
  
  Глава 7
  
  
  Светлана с волнением взяла документ, поданный сыном, и принялась внимательно читать:
  'Федеральное государственное учреждение 'Управление по эксплуатации административных
  зданий и жилищного фонда' Управления делами Президента Российской Федерации
  ? 01-07/068 от 15 марта 2011 года
  ООО 'Инвест-динамик'
  г. Москва
  
  Предписание
  
  Федеральным государственным учреждением 'Управление по эксплуатации административных
  зданий и жилищного фонда' Управления делами Президента Российской Федерации
  установлено, что Вами самовольно, без согласия арендодателя, вместо текущего ремонта
  произведены реконструкция и изменение целевого назначения арендуемых помещений и без
  ввода объекта в эксплуатацию начата его работа...'
   - Ой... - выдохнула Доронина, сделала передышку. Она почувствовала нарастающее сердцебиение, пальцы рук заметно подрагивали. Бросив колкий взгляд на родных - те молчали, потупив головы, - с еще большим волнением обратилась к документу, читая уже вслух:
  'Обязываю Вас до 9 утра 18 марта 2011 года письменно по факсу доложить ФГУ
  'Управление по эксплуатации административных зданий и жилищного фонда' о том, что 18
  марта будет прекращена работа пивного ресторана и бильярдного зала, восстановлено
  целевое назначение арендуемых площадей в соответствии с заключенным договором.
  В случае невыполнения данного требования договор аренды будет расторгнут в
  одностороннем порядке через Хозяйственный суд г. Москвы с отнесением на Вашу
  организацию всех судебных издержек.
  
  Исполнительный директор
  Федерального государственного учреждения В. С. Костюченко'.
  
  - Это конец! - прохрипела Светлана, отбросив документ, отвернулась. Сжав виски, силилась что-то понять, непроизвольно покачиваясь из стороны в сторону. На кухне воцарилось тяжелое безмолвие.
  Первым заговорил Андрей, не выдержав гнетущей тишины.
  - Мама, - обратился он, - не убивайся так. Еще не все потеряно. Будем бороться. Правда на нашей стороне.
  Мать не услышала призывы сына, даже не повернула голову, находясь в состоянии психоза. Вдруг она сгребла гербовые листы и, с презрением бросив их в лицо мужу, выкрикнула:
  - Ты виноват в этом! Ты и только ты! Пожинай сейчас плоды своего б...ва, - затем резко встала, окинула осуждающим взглядом родных и, вся взъерошенная, словно пантера после схватки, ушла на просторную лоджию, где, распахнув окно, закурила. Вечерний мартовский холод ворвался в помещение и моментально объял ее полураскрытое тело. Но Свете помогала думать только бодрящая свежесть.
  'Боже мой. Такой удар! Я интуитивно чувствовала беду и предупреждала Виктора. А он так ничего и не понял. Продолжал свои встречи. Что же делать? К кому обратиться за советом? Как спасать компанию?' - эти и другие вопросы возникали в ее голове. Светлана не находила ответа, отчего почувствовала, как дрожь от пальцев передается телу. Ее начинало лихорадить. Сигарета не помогала справиться с волнением.
  Тихо подошел сзади Андрей, кашлянул. Видя крайнее возбуждение матери, обнял ее и произнес в утешение:
  - Мама, успокойся. Время подумать, как поступить, у нас есть. Мы с тобой главные учредители. Нам и держать ответ.
  - Ой, сынок! - выдохнула тяжело Светлана. - Ты не понимаешь всей трагедии. Подожди... - затушив сигарету, повернулась к сыну. - В нашу судьбу вмешались темные низшие силы. И их привел с собой отец. Я его неоднократно предупреждала, а он не верил до последнего.
  - Мама! - скривил губы Андрей. - Оставь ты свои фантасмагории! Я жизнелюб. И без боя не сдамся. У меня есть уже кое-какие соображения.
  - Андрюшенька! Я тоже думаю, как выйти из создавшегося положения. Но боюсь, что наши возможности невелики. Если не произойдет чудо...
  - Пойдем, мама, на кухню, - мягко оборвал ее сын. - Втроем легче соображать, а то ты теряешь самообладание.
  - Ты хочешь услышать что-то путное от отца?
  - Не знаю. Но он в последнее время стал меняться в лучшую сторону. Особенно после лечения у того необычного старика... Пойдем, здесь холодно. Я замерз, - и Андрей вышел.
  Светлана еще постояла с минуту, раздумывая над фразой сына, затем закрыла окно и вернулась на кухню. Муж сидел в том же согбенном положении, потупив голову, пальцами нервно катал крошки хлеба по столу. С ее приходом он встрепенулся:
  - Света, - с горечью обратился он. В глазах - телячья покорность. - Я виноват перед тобой, что поддался привороту и ушел из дома. Я виноват за измены с этой ведьмой. Но обвинять меня во всех бедах - это неправильно. Тем более я уже порвал с ней.
  - Как же ты быстро все забываешь, - парировала жена. - А кто оплатил Радоновой общежитие? Кто ей разболтал, что у нас построен комплекс? Кто ей говорил, что мы обращались за помощью к ясновидящим?
  - Ну и что из этого?
  - Глупец! Тебе же на лечении старец сказал, что любое взаимодействие с темными силами влечет за собой потери в здоровье, бизнесе и даже физическую смерть. Эта ведьма с твоей подачи знала все про нас и, делая свои гнусности, била всегда по цели. То, что произошло сейчас, я имею в виду этот удар Костюченко по компании, по нашему бизнесу, это следствие твоих деяний с ней, - хлестко, зло упрекала Светлана. - Через тебя от нее пришли к нам все несчастья. Ты глава семьи, ты понимаешь это! А у тебя закрыты каналы на удачу, на бизнес. Никакого развития и перспективы.
   От тебя ушли ангелы-хранители потому, что ты связался с ведьмой. Твоя аура осталась беззащитной. Вот нечисть и нанесла удар по слабым звеньям. Сначала по твоему здоровью, а затем по бизнесу семьи.
  - Но при чем тогда Управление делами Президента? - резко возразил Виктор, выпучив глаза, удивленный логикой суждения жены.
  - Значит, здесь у нас было слабое звено.
  - А как же высшие силы допустили такое зло?
  - Не допустили, а предупреждали через потери. Сначала они были маленькими, но ты не понимал, - убеждала Света, повышая накал разговора. - Я тебя предупреждала. Все ясновидящие предупреждали, но ты упивался своим безумием. От высших сил шли удары за ударами. Ты получил четырнадцать ударов неба. Они преподносили тебе урок за уроком, а ты по-прежнему жил в грехе. Тогда получи вот это - письмо от Управления! - Светлана прожгла в упор негодующим взглядом мужа, затем выкрикнула: - Может, пойдя по миру, ты наконец одумаешься и станешь человеком, а не служителем сатаны! Вот что хотят высшие силы!
  - Так что, высшие силы нам нанесли этот удар? - еще более удивился Виктор, закрутил головой, ища поддержки у Андрея.
  - Не будь идиотом, разуй мозги! - вырвалось яростно у Светы. - Это сделали силы тьмы через слабое звено, каким были наши отношения с Управлением. Высшие силы просто этому не препятствовали, чтобы преподать тебе урок. Сейчас понял ты это или нет?
  - Да понял, понял! - заскрежетал зубами Виктор, закрутился на пяточке кухни, ухватившись в отчаянии за голову. До него наконец дошли путаные, но правдивые умозаключения супруги. Из памяти вдруг выплыло предупреждение Софьи о плохих известиях. - Вот сука! - зарычал он и хлопнул ладонью по столу.
   - Что? Что ты сказал? - взвизгнула Света и с кулаками бросилась на мужа.
  - Подожди!.. - выкрикнул Виктор, отскочив в сторону. - Это я о Радоновой выругался. Но жена все-таки достала его и, не слушая, стала бить в грудь и по рукам.
   - Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!..
  Виктор Васильевич молчал и стоически переносил удары, которые постепенно затихали, пока совсем не прекратились. Вместо них он почувствовал вздрагивание супруги, а затем тихое рыдание. Физически и эмоционально обессиленная Светлана плакала на его груди. Напряжение, в котором находилась Доронина после прочтения письма, разрядилось в ударах и слезах. Это было счастьем и облегчением для нее в тот момент. Ее сильный организм сам выбрал слезы и сберег рассудок.
  Виктор обнял жену, прижал.
  - Все, дорогая. Будет реветь. Успокойся. Я не думал, что ты можешь лить слезы. Ты же сильная.
  - Я-то сильная, да ты вот попался слабак. Молодая ведьма поманила, и ты всех нас бросил, сбежал к ней, - еще всхлипывала Светлана.
  - Ладно, Света, прости, - тяжело вздохнул Виктор. - Был дураком, слабоумным, как знаешь, не по своей воле. Плохо, что поумнел поздно. Давай лучше вместе подумаем, как выходить из создавшегося положения. А сейчас пойдем спать. Утро вечера мудренее.
   Жена не сопротивлялась, опершись на руку, пошла с ним. А у Виктора Васильевича подкатил комок к горлу: 'Как же ты настрадалась из-за меня, моя ты любимая. Какой же я все-таки козел. Такую беду накликал. Сможем ли выстоять?..'
  Утром семья Дорониных собралась на кухне за общим столом. После легкого завтрака возобновился разговор по поиску решения из сложившегося конфликта с арендатором.
  - Я считаю, что арендатор выставил нам неправомерные требования, - начал излагать доводы Андрей. - Во-первых, он не имеет права нам запрещать работать и закрывать предприятие. Запретить работать может только орган, выдавший лицензию, и то, если мы допустили нарушения правил торговли, тогда ее отозвать. Поэтому продолжаем работать, как и работали по нашему распорядку. Во-вторых, на реконструкцию помещения у нас есть разрешение ?8, подписанное пятью сотрудниками ФГУ. Да, Костюченко не подписывал документ, но его подписало лицо, замещающее директора, когда тот был болен. Юридически он правомочен это делать.
  - Может, тогда и беды никакой нет, - оживился отец. - Надо работать, не обращая внимания на предписание.
  - Нет, батя, все гораздо сложнее. Как только нам пришло письмо, я созвонился и встретился с заместителем. Он нам хотел помочь подписать акт ввода помещения и был у Костюченко. Но тот, узнав об изменении целевого назначения без его ведома, как с цепи сорвался. Кричал на него и топал ногами. Назвал документ фальсификацией и потребовал служебное разбирательство. Такого с ним никогда не было, это со слов заместителя. И раньше подписывали такие документы без него, все сходило, а тут как дьявол в него вселился. Вот в чем проблема, батя.
  - Ну и какие предложения у тебя родились, Андрюша? - вступила в разговор Света, до этого молчавшая и с укором посмотревшая на мужа после последних слов сына.
  - Тут я вижу несколько путей наших действий. Первый - это идти на поклон к Костюченко.
  - Ты думаешь, он примет нас и отменит решение? - усмехнулась мать.
  - Нет, я так не думаю. Надо через кого-то давать мзду.
  - Ты хотел сказать 'взятку'?
  - Можешь назвать это так. Мне больше нравиться мзду.
  - И сколько надо денег?
  - Мне намекнули кругленькую сумму в пять нулей 'американскими', а может, и больше.
  - Да ты что? - оторопела Светлана. Брови вздернулись до пряди волос. - У нас нет таких свободных денег. Где мы их возьмем?
  - То-то и оно. Денег нет. Все, что наскребли у себя, родственников и знакомых, не говоря о кредитах и лизинга в банках, брошено на строительство комплекса. Вариант отпадает. - И пусть отпадает, - вмешался отец. - Вряд ли Костюченко пойдет на взятку, сделав такой шаг. Он рассчитывает на большее.
  - Что значит на большее? - вздрогнула жена.
  - На все помещение.
  - Ты что, Витя? Я и думать не хочу об этом. Лучше молчи и не говори такие вещи.
  - Есть второй вариант, - перебил родителей Андрей. - Это выйти через кого-то 'наверх', что бы урезонить самого Костюченко, чтобы он отменил свое решение.
  - И через кого ты выйдешь? У меня лично нет таких знакомых, - отрубил простодушно Виктор Васильевич.
   - Мама? Ты что скажешь по этому варианту?
  Светлана Владимировна достала из пачки сигарету. Здесь же, на кухне, закурила. Сделала несколько неглубоких затяжек и задумалась. Сын и отец притихли. Все внимание - на хозяйку дома, их негласного лидера.
  - Это очень трудная задача, - наконец промолвила Светлана и вздрогнула, бросая потускневший взгляд то на сына, то на мужа. В бирюзовых глазах стояли печаль, усталость, даже самопожертвование. - Почти невыполнимая для нас, для нашего круга. Но, думаю, попробовать надо. Может, и получится что-то путное. Но гарантия невелика, - и с особым усилием, не требующим этого, растерла в пепельнице недокуренную сигарету и уже более спокойным голосом, как бы и не было ее тревожных раздумий по второму варианту, произнесла: - Лучше расскажи, Андрюшенька, что еще ты надумал?
  - Да, мама, есть еще один вариант.
  - Ну-ну.
  - Это бить во все колокола о несправедливости арендатора. Искать защиту у партий, прессы, депутатов, ну и, наконец, у самого президента.
  - А что! - окрылился отец. - Это неплохая идея, Андрей. Составим письмо президенту, подпишем коллективом и отправим. Оповестим прессу. Взбудоражим общественность. Это я беру на себя. Как-никак армейский опыт есть. Хотя и... - Виктор Васильевич осекся. - Ворон ворону глаз не выклюет. Но делать что-то надо, - и он, тяжело вздохнув, опустил виноватые глаза.
   - С батей понятно. Слушаем, мама, тебя.
  - Как вариант - пробовать надо. Но оптимизм невелик. Опыта нет в таких делах. Этим Управлением верхушка кормится. Захочет ли оно сдать самого Костюченко - это вопрос. Но мы их аппаратных игр не знаем, поэтому шанс, вступив в драку, победить есть, - и, посмотрев на мужа, добавила: Если высшие силы захотят нам помочь.
  - Хорошо, мои родные. Подведу итоги, - Андрей поднялся из-за стола, взял лист с пометками и, подмигнув родителям, мол, не унывайте, сказал: - На совещание учредителей выносим два варианта действий, как наш ответ на предписание арендатора. Первый - это поиски лиц, которые могли бы надавить на Костюченко в нашу пользу. Второй - это бьем во все колокола о несправедливом решении управленца. Я вас правильно понял?
  - Правильно, Андрей, - махнул отец. - Но работу предприятия не прекращаем.
   - Да, сынок, - поддержала Светлана. - На карту поставлен весь наш бизнес. Делать что-то надо.
  - Тогда, мамуля, сделай нам кофе, выкурим по сигаретке, и мы с батей поедем в офис. Машину я уже вызвал.
  
  
  Глава 8
  
  
  Николай Федорович отпил немного вина, промокнул губы и, чуть наклонившись к Дорониной, негромко, но четко сказал:
  - У вас, Светочка, очень непростая ситуация. И я это понял еще раз, выслушав твои объяснения. Перед встречей я консультировался с нашими юристами, показывал им копию предписания. Они сделали вывод, что вы правильно поступили, продолжив работу предприятия до решения суда. Арендодатель не правомочен давать такие запреты. Что касается документа, разрешающего перепланировку, то здесь двоякое мнение. Одни говорят, что он имеет силу и является документом для вас, другие склоняются к тому, что нет, так как было ранее распоряжение Костюченко не проводить операции с недвижимостью без его письменного распоряжения. Здесь должен поставить точку суд. Вот таковы ваши дела.
  - Это невозможно, Коля! - вырвалось порывисто из груди Светланы, внимательно слушавшей любовника. - Ты же понимаешь, что если дело дойдет до суда, то это для нас катастрофа. Вряд ли мы выиграем суд у этого монстра.
  - Ну почему же? - возразил Савичев. - Надо найти толкового адвоката, и все может быть в вашу сторону, - и сотрудник Минфина, не выдержав пристального взгляда подруги, отвел глаза.
  - Не ври мне, Коля. Никакой суд не пойдет против Управления делами Президента. Кто мы такие? Мелкая сошка, коммерсанты.
  - Послушай, Света, - Николай Федорович задумался, сделав глоток вина, попытался увести разговор на параллельную тему, боясь дальнейшего натиска визави. - А зачем вообще вы арендовали огромное помещение универсама и пошли на его реконструкцию? Зачем занялись ресторанным бизнесом, не имея на это ни денег, ни связей? У вас есть пельменные, развивали бы свои фастфуды. Это крайне доходное направление.
   - Не уходи в сторону, Коля, - прямолинейно, в своей манере осадила чиновника Света. - Мы сейчас не об этом ведем разговор. У нас другие проблемы, а эту давай не будем затрагивать. Я закурю.
  - Кури. Здесь разрешают... - буркнул похмурневший Николай Федорович и склонился к тарелке с жульеном.
  - Что-то будете еще заказывать? - раздался вдруг голос официанта, как-то незаметно для двоих подошедшего.
  - Пока нет, - поднял голову Николай Федорович.
  - Мне, пожалуйста, принесите кофе эспрессо, - отозвалась Света.
  - Хорошо, - улыбнулся казенно официант.
  - Подожди, - щелкнул пальцами высокопоставленный финансист. - Светочка, может, все же я закажу тебе жюльен? Здесь его превосходно готовят. Это очень вкусно, - губы мужчины раскрылись в улыбке, но глаза бегали, отчего он выглядел растерянным.
  - Нет аппетита, Коля. А вообще, я не люблю ресторанную еду. Лучше скажи прямо, ты нам поможешь в этом деле?
  - Иди... - махнул Савичев официанту и, тяжело вздыхая, повернулся к подруге.
  Доронина видела, как изменилось лицо поклонника. Как он заволновался. Как он прятал глаза и боялся ее взгляда. Это был трудный момент для Николая. И она понимала его, но...
  - Я имел один разговор с замминистра...
  - Ну и что он сказал? - Светлана сделал небольшую затяжку. Ее ухоженные красивые пальцы с идеальным маникюром, зажимавшие сигарету, чуть подрагивали.
  Николай молчал. У него даже выступили бисеринки пота на лбу.
  - Пока ничего, - угрюмо, с хрипотцой в голосе вымолвил он. - Думает, можно ли помочь.
  - Коля! Я тебя очень прошу! Сделай что-нибудь, - Света отложила дымящуюся сигарету и подалась вперед. Ее волнующая грудь приблизилась к Николаю Федоровичу, а изумительные глаза смотрели несколько заискивающе, что вообще не характерно было для их хозяйки.
  'Боже мой, - подумалось в это мгновение Савичеву. - Ну почему ты не со мной? Почему ты вернулась к своему кретину? Я же планировал впоследствии связать с тобой жизнь. У тебя было бы все. Ты была бы хозяйкой нашего дома. Принимали бы у нас внуков и друзей. А сейчас вот эти проблемы. И как смотришь на меня с мольбой... Неужели так крепка твоя любовь к своей семье, к своему очумевшему мужу? Скорее нет. Живешь ты по инерции. А я вряд ли смогу тебе помочь, моя ты любимая'.
  - Я постараюсь, Светочка, что-то еще предпринять.
  - Постарайся, Коля, - и Света погладила друга по руке, глядя в его серые беспокойные глаза. - Других шансов до судебного разбирательства у нас нет... Все, прости, но мне нужно бежать. Через час у нас собрание с сотрудниками. Я должна быть на нем.
   Доронина сделала несколько глоточков кофе и спокойно, изящно поднялась, сдерживая в душе вот-вот могущий разразиться эмоциональный взрыв.
  - Может, тебя подвезти? - Николай Федорович поднялся из-за стола, сделал шаг к подруге.
  - Спасибо, Коля, не надо. Я и так злоупотребляю твоим временем.
  - Ну что ты говоришь такое? Это пустяки. Для тебя я всегда готов поехать, хоть на край земли.
  - Это было раньше, а сейчас... - Светлана на секунду задумалась, как сказать, чтобы не обидеть то ли бывшего любовника, то ли друга, то ли... - Мы не вместе, Коля, и лишний шаг ты не сделаешь. Это я вижу по твоим глазам.
  Николай Федорович смутился, даже почувствовал прилив крови к лицу от такой проницательности любимой женщины. Но быстро собрался и, взяв ее за руку, откровенно произнес:
  - Светочка, а восстановить наши отношения мы сможем, если я сделаю этот шаг? - в этот момент он любовался ее глазами, вдыхал тончайший незабываемый аромат ее духов.
  - Скорее нет, Коля, чем да, - ответила медленно та, не отрывая погрустневшего взгляда. - Прощай, дорогой... - и с небольшим усилием освободила руку, так как Николай пытался ее задержать.
  Светлана поняла, что с этим человеком у нее больше ничего не будет. Переступить через свою семью и бросить ее на растерзание в этот трудный час она не имеет права.
  Николай Федорович ее не провожал. Он стоял и смотрел в ее сторону. Так уходила от него когда-то давным-давно та девочка с удивительными глазами, какие остались в памяти из детства. Уходила - и ушла навсегда. Он даже прикрыл глаза на мгновение.
  Когда открыл, Светланы уже не было.
  - Жаль, - глубоко вздохнул он. - Она была бы прекрасной женой...
  Светлана Владимировна немного опоздала на собрание. Уже кратко выступил Андрей, рассказав о сложившейся ситуации с арендодателем. Его поддержал Виктор, добавив в красках, что учредителей их компании Костюченко не принял и даже попытался выгнать с помощью охраны службы безопасности. О том, что письма, направленные в Администрацию Президента, а также в Управление делами Президента Российской Федерации с жалобой на злоупотребления служебным положением и хамское поведение Костюченко, не возымели своего действия. О том, что ответ получен формальный, что дело будет передаваться в городской суд.
  В связи с этим подготовлено коллективное письмо-обращение к президенту страны, которое и зачитывал Виктор.
  Когда Света зашла в административное помещение, до нее донесся мягкий, но убедительный голос мужа:
  - ...Но есть чиновники, которые творят беспредел. Своими решениями наносят необратимый ущерб государству. Подрывают уверенность в завтрашнем дне. Не соответствуют тем требованиям, которые Вы предъявляете к ним. Таким чиновником является Костюченко В. С., исполнительный директор ФГУ Управления делами Президента РФ.
  Он разорил наше предприятие, 122 человека оставил без работы и средств к существованию, а учредителей загнал на многие годы в долговую кабалу.
  В январе этого года ООО 'Инвест-динамик' создавалось как перспективное многопрофильное учреждение общественного питания.
  После амбициозных решений с использованием своих должностных полномочий вопреки логике и ранее подписанным документам от имени государства он раздавил нас, через суд пытается выселить и обанкротить, проявляя при этом безудержное хамство.
  Уважаемый Президент Российской Федерации! Кому это выгодно? Почему этот чиновник позволяет себе распоряжаться судьбами многих людей, их семьями?
  Вы справедливый и порядочный человек. Помогите нам. Разберитесь с этим беспределом. Люди в отчаянии.
   Чиновнику Костюченко В. С. не стоит возглавлять ответственные служебные посты. Он явная угроза политическим и экономическим решениям Президента и государства.
  С искренним уважением к Вам, Ваши сторонники, избиратели, члены трудового коллектива, учредители ООО 'Инвест-динамик'.
  
  После зачтения письма со стороны служащих и работников послышались возгласы с места: 'Все правильно. Долой произвол. Мы подпишем письмо. Поддерживаем'. Отдельные служащие даже повыскакивали с мест, требуя прессу и пикетирование у здания Управления с различными лозунгами.
  Несколько сотрудниц пенсионного возраста с болью высказались о возможной потере рабочих мест, а следовательно, о новых тяжелейших проблемах в жизни.
  Собрание прошло бурно и эмоционально.
  Письмо президенту Российской Федерации было подписано учредителями и сотрудниками компании.
  Всего поставлено 122 подписи.
  В этот же день один экземпляр письма был отправлен по почте, другой сброшен по электронной почте на сайт президента.
  
  
  Глава 9
  
  
  - Ну что, зайка, зайдем еще на один круг? - пробасил Коровин и по-медвежьи притянул к себе Надю Бородину, лежащую с ним на диване в ее квартире на Профсоюзной улице.
  - Павлуша, давай вначале 'попыхаем', - умоляюще и чуть не задохнувшись от таких объятий жалко пропищала Надя. - У тебя еще травка есть?
  - Хватит, Надюха, и так тощая, что у меня синяки от тебя.
  - Да уж, синяки, твоя что ли лучше? - засмеялась, вырвавшись, Надя и верхом стала моститься на Павла.
  - Да нет, такая же доска, два соска, одна тоска, - заржал весело Павел Коровин от удачного каламбура и от наполнявших его чувств во время темпераментных движений Нади.
  Надя старалась угодить Павлу во всем. Ей нравился грубоватый, простоватый, но не без хитрости Павел. Он сумел втереться в доверие Андрею Доронину и получить от него прекрасную должность.
  Имея прямой доступ к продуктам питания, он хорошо обеспечивал ими семью, используя различные методы хищения.
  Кроме того, неплохая зарплата, а он ее выбил, используя приятельские отношения с молодым директором, позволила поменять ему старые жигули на подержанную иномарку. А чуть позже вообще пересесть на 'мерс' Андрея. Тот передал ему машину по генеральной доверенности с постепенным выкупом, так как сам имел джип.
  Физически здоровый, напористый, не без обаяния, огромный Павел нравился женщинам. И он имел их большое количество, будучи женатым.
  Надя все это знала и пыталась подольше придержать возле себя этого донжуана.
  - Павлуша, а я тебе нравлюсь немного? - лилейно шептала она, прижавшись к нему маленькой, но чувственной грудью, продолжая все более захватывающие движения.
  - А то нет, я же сейчас с тобой, - вдруг резко выдохнул Павел и лапищами сжал так сильно ее почти детские бедра, что Надя взвизгнула от боли, еле удержавшись на нем.
  - А по-настоящему, Пашенька? - не унималась длинноногая Надя, постепенно затихая от краткой, но бурной близости с Павлом.
  - А по-настоящему? - Павел сбросил с себя Надю, как котенка, достал сигарету из пачки, лежащую здесь же, на тумбочке, прикурил и сделал глубокую затяжку. - По-настоящему, Надя, я жену свою люблю. А со всеми вами это я так, балуюсь. Да скоро не с кем будет в компании развлекаться. Все бабы разбегутся.
  - Что-то случилось? - удивилась Надя, усевшись на корточки.
  - А ты что, не знаешь?
  - Я давно с девчонками из кафе не встречалась, даже с Софьей.
  Павел вздрогнул, услышав имя Радоновой. Он вспомнил, как однажды зимой при осмотре купленного джипа похвастался Андрею Доронину о соблазненной им официантке Софье и как тогда изменился в лице его отец Виктор Васильевич, узнав эту новость.
  Павел стал тереть виски. От воспоминаний почему-то разболелась голова. Особенно когда пошла картинка уходящего папаши и когда тот произнес непонятную фразу:
  - Машина прекрасная, только недолго тебе видеть ее в нашей компании.
   'Старый-то - провидец, - подумалось в эту минуту ему. - Компания дала смертельную трещину. Скоро суд. Все разбегаются с тонущего корабля. Надо и мне уносить ноги. Денег не дают. Зарплату урезали вдвое'.
  И тут у него возникла подленькая мыслишка увести у Андрея мерседес. Просто продать его по доверенности. Раз деньги не платят, он возьмет их сам...
  - Так что ты спросила, Надюха? - повеселел от этой мысли Коровин и раскрылся в улыбке, показав нездоровые пожелтевшие зубы.
  - Я спросила, что там у вас стряслось, что увольняются люди? - и наркоманка также улыбнулась, глядя на рассеянного и смешливого Коровина.
  - Так всё Дорониным! Всё компании! Что называется, приплыли.
  - Ой, расскажи поподробнее, - завертелась Надя.
  - Хорошо, слушай, только коротко. Суд состоится над ними после Дня Победы. Арендатор забирает у них помещение. А значит, полетела их новая компания 'Инвест-динамик' вместе с их пивным рестораном и бильярдным клубом.
  - Да ты что, Паша! Вот это новость! - радостно подпрыгнула Бородина. - Они что, банкроты?
  - Наверное, будут банкротами. Их кафешки разберутся за долги. Вот как, Надюха, бывает.
  - Ах, как обрадуется Софья, когда ей эту новость расскажу.
  - А ей-то что от этого? - скривился Павел. Он знал о похождениях Радоновой с Виктором Васильевичем. И сколько тот тряпок ей купил, и что на юг возил. Он видел страдания папаши Андрея. И здесь в нем взыграла чисто мужская солидарность, а не симпатия к нему. - Ей что, мало денег отвалил Васильевич? Хочет еще кровушки его попить?
  - Ой, Паша. У Софьи личная неприязнь к Дорониным за их снобизм.
  - За что? - Павел от удивления открыл рот.
  - Снобы, Паша, это люди, которые считают себя носителями высшей интеллектуальности и изысканных вкусов. Ты что, не знал этого?
  - Ладно, не дерзи, - беззлобно осек ее Павел. - Может, Радонова и права. А то всех на собрание привели да на митинг, чтобы их собственность защитить. Я на них не пошел. Нам что от этого? Это их проблемы. Гребут миллионы, а нам зарплаты не выплачивают. Сплошные претензии. А на днях провели ревизию склада, поставок от фирм. Всю недостачу на меня повесили. Я что, дойная корова? Есть завскладом, это его упущения. А то не видно, что компания лопается и все разносится, что плохо лежит. При чем здесь я? А помню, Андрей зимой насмехался, - Коровина понесло высказаться Наде, зная, что она на его стороне и поддержит всегда. - Почему, мол, у верблюда два горба? Почему да почему? Да по кочану. Сноб, как есть - сноб...
  - Павлуша, успокойся, - смеялась искренне Надя. - Как же ты быстро меняешь мнения о людях! Когда хорошо, так ты соловьем заливаешься, а когда потоп, так все плохо. Давай лучше 'попыхаем', а то комок к горлу подошел.
  - Все, Надюха, я собираюсь. Надо бежать, а то отпросился на час, а у тебя полдня валяюсь.
  - А 'попыхать'?
  - Подожди. Ну а Софья где сейчас отирается? Что с ней? - вдруг задал Коровин новый вопрос.
   - Софья? Да ничего, жизнью наслаждается. У нее мужиков пруд пруди.
  - Да уж пруд? Она меня как-то звала развестись с женой и жениться на ней.
  - Да это она так, от скуки.
  - А старого Доронина что, тоже захомутала от скуки?
  - Да нет, того на бабло развела.
  - Слушай, Надя, в голову не возьму, как это у нее так получается с мужиками, что они волком воют от ее любви. Виктор Васильевич как дурной ходил, чуть не женился на ней. Все деньги из семьи перетаскал. Почти полгода жил с Софьей неразведенным.
  - Да ворожит она мужиков.
   - Что значит ворожит, подсыпает что ли чего?
  - Всякое бывало. В основном обряды на приворот делала ее бабка. Софья еще не все умеет.
  - А ты откуда знаешь? - удивился Павел, раскрыв рот.
  - Я подруга ее верная. Мы не один пуд соли съели вместе. И косточки Дорониным перемывали вместе.
  - Да уж... - многозначительно крякнул Павел. Немного помолчал, обдумывая что-то, после добавил: - А я не ощущал приворота на себе, когда был с Софьей.
  - Ты что, не понял? - прыснула Надя и, прижимаясь хрупким тельцем к бычьему торсу друга, весело пролепетала: - Это она богатеньких на крючок берет. С тобой же, Пашенька, можно только детей делать. Ты у нас настоящий самец, - и наркоманка залилась хохотом, обнимая друга и заглядывая в глаза.
  Заржал басовито и Коровин от такой высокой, как ему казалось, мужской оценки. И чуть погодя, уняв смех, не зная почему, спросил:
  - Надюха, так Радонова и сейчас кого-то подцепила что ли?
  - А то нет! - прекратила смеяться Бородина. - Немца одного держит за жабры, что он вьюном ползет к ее ногам. В августе в Германию к нему поедет, тот уже вызов прислал. Она шенген оформляет.
  - Вот чертова баба, - сплюнул на пол Коровин. - И не боится же бога.
  - А у нее один бог - это мани-мани, хотя... - взгляд Нади потускнел, на лбу появились неглубокие складки от раздумий, и она, отстранившись от хахаля, добавила: - Не так все просто, мой милый друг. Здоровье у Софьи сдает от этих приворотов. Обнаружился рак груди. Правда, на ранней стадии.
  - Вот тебе и на! - поскреб затылок обескураженный Павел. Немного помолчал для приличия, что-то соображая. Затем встал, потянулся, треща мышцами, и молча стал одеваться.
   - Пашенька, ну а 'попыхать'? Обещал же, - жалобно простонала Бородина.
  Павел достал из бокового кармана куртки небольшой пакет и передал Наде:
  - Тяни, пока я жив, - и, осклабившись, широко подмигнул: - А ты ничего птичка. Когда-нибудь загляну еще.
  - Приходи, Павлуша. Я всегда рада тебя видеть. Позвони только заранее, чтобы была одна дома, мой ты мачо, - и, светясь от полученных удовольствий и наркоты, быстро-быстро, словно гадюка, завибрировала языком по губам...
  Павел Коровин показался на работе только во второй половине дня. Он сразу зашел к генеральному директору недавно созданной компании Андрею Доронину, минуя светловолосую длинноногую секретаршу Дашу. Единственное, спросил у нее:
  - Шеф один?
  - Да, Павел Леонидович.
  - Андрей Викторович, - обратился снабженец прямо с порога, - может, указания какие будут?
  - Ты где ползаешь так долго? Фишку что ли приварил на очередной потаскушке?
  - Да нет же, по страховому случаю разбирался. Ну, помните, мне в зад саданул один кабриолет.
  - Помню, как же. Там за рулем была молоденькая блондинка с подругами. Ты кого-то из них подцепил еще.
  - Ну да... - расплылся широкой придурковатой улыбкой Павел.
  - Ладно, шутки потом, - Андрей посерьезнел, оторвался от ноутбука, вышел из-за стола. - Вот адрес и список продуктов. Все собери и вези туда. Возьми с собой двух официанток на свой вкус. Я приеду часам к восьми вечера. Со мной будут двое: адвокат и кто-то с ним. Он должен помочь нам с судом. Понял меня?
  - Все будет чики-чики, Андрей.
  - Смотри не подведи. Поляна должна быть по высшему разряду. Ну и девочки, само собой. Вопросы есть?
   - У матросов нет вопросов, - весело отчеканил Коровин. Ему нравились такие задания. Организовать застолье и поиметь от него все возможное он умел. - Ну я пошел.
  - Иди...
  
  
  Глава 10
  
  
  Молодая, недавно созданная коммерческая организация 'Инвест-динамик' только-только стала набирать обороты и выплачивать по кредитам и лизингу причитающиеся договорные проценты и первые платежи. Еще только стала приобретать своих поклонников и любителей российского пива и входить в новый для нее сектор бизнеса. Еще только стал притираться коллектив организации и получать первые дивиденды в виде удовлетворенности от своей профессии на новом месте работы, как на этот молодой, неокрепший росток русского бизнеса был нанесен страшный удар государственно-чиновничьей машины, вернее, отдельных ее основополагающих элементов - Управления и суда.
  Письмо-жалоба, письмо-боль многочисленного коллектива, посланное президенту страны, не дошло до него. Да и смешно было думать, что стоящие перед ним управленческие структуры пропустят его до самого верха. Но Доронины, отсылая письмо, надеялись на чудо, на разум, на милосердие чиновников и что они пропустят его к главе государства. А он, будучи человеком справедливым, отменит решение Костюченко. Но этого не произошло.
  Через две недели на фирму пришла очередная отписка из Администрации Президента, что дело передано в городской хозяйственный суд и только он вправе решить спор подобного характера. Для Дорониных это был досудебный нокаут. Хотя, если бы им было позволено приоткрыть занавес закулисных разборок в Администрации Президента, они были бы удивлены, как много шума наделало там их письмо.
  Костюченко пришлось выложиться на сто процентов, чтобы устоять на ногах и не расстаться с должностью. Первую неделю, когда принималось решение, он пошел даже на урезание своих требований. Настолько сильно зашаталось под ним кресло. Посланные им представители в 'Инвест-динамик' во главе с особо доверенной Агнессой Иосифовной вдвое урезали предъявляемые претензии Управления.
  Было предложено восстановить на главных площадях большой продовольственный центр, а на новом небольшом кусочке, где размещался вновь созданный уютный магазин 'Продукты', спланировать ресторан. Бильярдный клуб закрыть за неимением площадей. Кроме того, выплатить штраф за самовольную реконструкцию и отозвать письмо, направленное президенту.
  Но учредители не пошли на это. Их это абсолютно не устраивало. Они ждали ответа от президента и надеялись только на победу.
   Костюченко в это время сидел как на иголках и ждал, что будет с ним. После праздников в его кабинете раздался звонок.
  - Слушаю! Костюченко.
  - Костюченко, - говорил в трубке глухой, давящий своей непререкаемостью голос, - видно, тебе придется смазывать лыжи смазкой.
  - Афанасий Константинович, - узнал этот голос директор и поднялся с кресла, - добрый день.
  - Добрый, говоришь? А ты знаешь, что ты меня подставил!
  - Не может быть... - стушевался Костюченко, отчего на правой кисти зачесались пятна дерматита.
   - Я, как крот, пыхтел, разгребал твое дерьмо, защищая честь мундира, - трубил голос.
  - Афанасий Константинович, все было по закону.
  - Молчать! - зыкнули в трубке. - Почему предписания слал необоснованные? Что за юридическая безграмотность? Вы не имели права запрещать работать фирме.
  - Мы сразу поправились и выслали новый документ, - исполнительный директор провел рукой по потному лбу.
  - Поправились... А где человеческий фактор? Люди деньги вложили, комплекс построили, а ты их шашкой рубанул. Кстати, ты сам был на этом объекте?
  - Нет еще, но собирался посетить.
  - Вот видишь. Прирос к креслу, не оторвать. А я был. Добротно и красиво. По уму сделано. Отзывы хорошие у критиков. А ты бучу такую заварил.
  - Так я же вам звонил, вы дали добро.
  - Нет, дорогой Владимир Сергеевич... Никаких добро! Это твоя самодеятельность. Понял? И заруби это на носу!
  Костюченко молчал. Он еще не понял, куда клонит шеф.
  - Чего молчишь?
  - Понял, Афанасий Константинович. Что нужно делать?
  - Что нужно делать, что нужно делать? - немного успокаивался голос. - В общем, их письмо дальше главы не пошло. Но если бы ты знал, какое жесткое сражение пришлось мне выдержать. Ты в долгу, директор.
  - Отработаем, Афанасий Константинович. По полной программе отработаем. Вы же знаете меня, - проговорил Костюченко, ерзая на месте и сдерживая радостные чувства.
  - Конечно, отработаешь на плантациях, если не пожелаешь Колымы, - и голос засмеялся.
  - Ладно, кончай байки. Суд когда состоится?
  - Семнадцатого мая.
  - Держи все под контролем. Мало что еще может выплыть. Хотя я сам сделаю один ход, чтобы наверняка было. Да, вот еще. Дорониных не дави, не подливай масла в огонь. Пусть дорабатывают спокойно. Что дальше будешь делать с заведением, думал?
  - Найдутся арендаторы, я не беспокоюсь.
  - Как у тебя все просто! Этого лишил. Этого поставил. Не то время, Владимир Сергеевич. Ельцинская эпоха давно прошла. Выставишь на аукцион. И чтобы все чисто было. Понял меня? А то головы лишишься в одночасье.
  - Все понял, Афанасий Константинович. Все сделаю, как вы сказали. Разрешите вопрос.
  - Спрашивай. Только быстрее.
  - Про какие вы лыжи говорили и смазку?
  - Ха-ха-ха-ха, - громогласно дрожало в трубке. - Ну уморил, так уморил. Готовь лыжи, Владимир Сергеевич, зимой на пенсии кататься будешь. Все, до свидания.
  - До свидания...
  Суд состоялся в назначенное время и продлился не более часа. От ответчика по иску Управления были директор 'Инвест-динамик' Андрей Доронин и его мать Светлана Александровна Доронина.
  Виктор Васильевич в это время ждал решения суда в коридоре. С ним были и другие учредители. Волнение было неописуемое. Решалась их участь. Старший Доронин, не зная почему, держал кукиш в кармане и про себя читал 'Отче наш'.
  Время тянулось медленно. Было душно.
  Но вот неожиданно раскрылась дверь и из комнаты заседания первым вышел судья Нарышев В.А., за ним представитель истца. Последний улыбался и что-то говорил судье, лицо которого было беспристрастным.
  Жена и сын не появлялись.
  Виктор Васильевич самостоятельно заглянул в судебный зал, и первое, что увидел, - это курящую у открытого окна Светлану. Ее пальцы дрожали. Лицо словно покрыто воском. Доронин понял - суд они проиграли... Андрей сидел за столом, склонив голову, и молчал. Он выглядел очень уставшим. Тем не менее у Виктора Васильевича непроизвольно вырвалось:
  - Ну что?
  - Уйди, Витя. Не могу тебя видеть, - бросила резко жена, повернувшись к нему.
  - Вот, батя, почитай, - сын отрешенно протянул решение суда на двух листах.
  Виктор Васильевич, не отвечая на реплику жены, взял решение и бегло просмотрел текст, не соображая, что к чему.
  Лишь в конце второго листа он осознанно прочитал само решение суда, где, как пики, врезались ему в сердце слова 'расторгнуть', 'выселить', 'взыскать', 'отказать', 'прекратить'...
  'Вот и все нашему бизнесу, - подумалось ему в эту минуту. - Как же стыдно! Как же я виноват перед Светой и Андреем!' - он впервые чувствовал себя подлецом. Так остро и так больно ему не было еще никогда.
  'Почему я раньше не чувствовал этой боли? Может, потому, что не осознавал всю ответственность, которая лежит на мне как на мужчине, главе семьи? Да, наверное, поэтому... Я эгоистично брал от своих родных все, что хотел, не задумываясь, что они, даря мне свою любовь, взамен требуют одного: чтобы в доме был настоящий муж и настоящий хозяин семьи. А разве я им не был? Да не был, раз произошла такая трагедия', - Виктор впал в минутное раздумье...
  - Пойдем, батя, - Андрей толкнул его в плечо.
  - Да, сын, уходим, - Виктор пропустил вперед жену. Света вышла из комнаты, и ее сразу обступили другие учредители 'Инвест-динамик'.
  - Светочка, как прошел суд? - обратилась к ней Ирина Станиславовна.
  - Надо подавать кассационную жалобу. Сегодня мы проиграли. Беспредел полнейший. Все наши аргументы просто игнорировались. Лично я больше не пойду в эту клоаку лицемерия и лжи.
  - А как же наша подготовительная работа?
  - Ира, я говорю, беспредел полнейший. Плетью обуха не перешибешь.
  - Ай, какая беда! Какая беда... - у Иры подкатился комок к горлу, и она чуть не заревела. - Значит, у нас не будет больше ни ресторана, ни бильярдного клуба... Как же не хотел нам одалживать деньги Яков Семенович. Как в воду глядел.
  - Андрей Викторович, что будем дальше делать? - сурово обратился к директору муж Ирины.
   - Сегодня пойдем и напьемся. Проставляет организация. А через пару дней проведем собрание учредителей. Все обмозгуем. Кассационную жалобу я, естественно, подам. Но думаю, как бы нам ни хотелось, другого выхода не вижу, нам придется возбуждать процедуру экономической несостоятельности.
  - Мы что, будем банкротами?
  - По сегодняшнему суду видно, что помещение у нас отберут. Еще месяц-два мы протянем, а затем будем на улице. Другого помещения у нас нет. Даже если бы и было, нет просто денег.
  Банкротство, Саша, оно не по нашей вине, но это вариант уйти красиво. У нас миллионы долга по договорам поставок продуктов. Банкротство их спишет кредиторам. Ну а деньги, что брали на строительство и оборудование, будем отдавать. Об этом подумаем позже. Ведь впереди еще кассационная инстанция. Сегодня же приглашаю всех на поляну, там заодно и поговорим. 
  
  
  Глава 11
  
  
  Весь июль Виктор Васильевич находился в страшно угнетенном состоянии. Депрессия наступила после того, как кассационная инстанция городского хозяйственного суда не удовлетворила их кассационную жалобу и оставила без изменений решение суда, тем самым поставив точку в вопросе о лишении их права аренды и выселении из занимаемых площадей с начислением огромных штрафных санкций.
  Само действо, связанное с их выселением через судебного пристава на основании приказа суда, еще больше подсыпало соли на его истерзанную душу. В глазах до сих пор стояла перепалка с приставом, но особенно юристом Управления, некоей Агнессой Иосифовной, костлявой прокуренной мужеподобной особой-цербером.
  - Что вы делаете? Побойтесь Бога! - кричала на нее Светлана. - Дайте еще несколько дней, чтобы вывезти все оборудование и имущество.
  - Не положено. Вам давалось семь дней. Срок исчерпан.
  - Будьте снисходительны. Вы же видите, что большая часть вывезена. Имущество стоило огромных денег, - взывала Доронина, а в глазах - боль и страдания.
  - Освободите помещение. Судебный пристав, делайте свою работу.
  - Ну ты сука! - не выдержал Виктор, находящийся в состоянии аффекта. - Ты же изверг, посмотри на себя, ты же ведьма. Таких, как ты, сжигали на костре в Средние века. Неужели не боишься кары Божьей? Дай еще два дня, тебя просят люди.
  - Может, дадим им это время, Агнесса Иосифовна? - обратилась к юристу Управления женщина-пристав.
  - Нет. У меня строгие указания сегодня освободить помещения. А за оскорбление я вас к уголовной ответственности привлеку. Рабочие, что стоите? Выносите все на улицу, будем осматривать, описывать и опечатывать комнаты...
   Это был позор. Это была страшная семейная трагедия. Это было банкротство всей их коммерческой жизни. И главным виновником всего произошедшего считал себя Виктор Васильевич.
  Он хорошо запомнил слова старца: 'Вы глава семьи, и вы, только вы один отвечаете за все, что происходит вокруг вас'.
  Шла полным ходом процедура банкротства. Через суд был утвержден ликвидатор ООО 'Инвест-динамик'. Андрей сдал ему все свои дела и полномочия. О санации их деятельности не могло быть и речи. Лишившись аренды помещения, они потеряли возможность вести коммерческую деятельность, связанную с общественным питанием. Другого помещения у них не было, но самое главное - не было денег. Оставались многомиллионные долги и прекрасный бизнес-план под их вид деятельности, утвержденный в прошлом году. Старший Доронин хорошо помнил этот день.
  Это было незадолго до его поездки в Египет. Как же он вел себя отвратительно. У него был тогда последний приступ приворотной болезни. Реинфекция произошла именно в тот час, когда он прощался с Софьей и та впервые за все время их знакомства сказала, что любит его. Какая пошлость! Какая любовь? Сплошной обман и игра его чувствами. Говорила одно, а сама после этих слов в его отсутствие спала со студентом. А он, полуседой коммерсант, поступал как последний идиот, чего-то ждал, на что-то надеялся, не предвидя грозящей катастрофы. И дождался! В
  иктор сидел в машине и думал о навалившихся бедах. Он был один.
  После последних событий, которые лавиной обрушились на семью, отношения с женой резко ухудшились. Он понимал - это временно. Душевная депрессия Светы пройдет, и он, как и прежде, увидит ее улыбку. Она так шла ей, особенно когда улыбались и ее глаза. Но это будет нескоро, а сейчас надо что-то делать. Но что? С долгами, они, конечно, рассчитаются за несколько лет. Придется продать весь пельменный бизнес. Если два-три мини-кафе останутся - это хорошо. Машина - на продажу. Что еще? Дачу недостроенную сын покупал - тоже на продажу. Может, и хватит?
  Доронин открыл бардачок машины и взял маленькую плоскую фляжку из нержавейки, подарок сослуживцев, отвернул крышку и сделал несколько глотков коньяку. Горячительный напиток приятно обжег горло.
  'Но что дальше делать будешь?' - произнес он вслух и задумался. Дальше? Почему не сейчас? Он виноват, значит, он и должен исправлять положение. Первое и самое главное - надо воздать должное тому, кто принес им такое зло, как говорится, расплатиться по счетам.
  Виктор Васильевич совершил еще один коньячный заход. Мысли живее, словно рыбки в пруду, поплыли в голове: 'Все зло пошло от Радоновой, этой ведьмы. Не было бы ее, не было бы и проблем. Я стал виновен, когда связался с ней. Но это все подстроила она. Она делала привороты, и, возможно, не без ее участия так озверел Костюченко. А почему бы и нет? Она же меня предупредила: если не дам денег, то жди неприятностей. Она блефовала или что-то подстроила? Пойди узнай. Точно, это она все подстроила! Это из-за нее мы потеряли бизнес', - Доронин третий раз основательно хлебнул из фляжки. На мгновение скривился. Сквозь зубы процедил:
  - Ты должна быть наказана, Софья! И наказание исполню я сам...
  'Что мне с ней сделать? Задушить. Нет, не смогу. Нанять киллера? Нет денег. Убить? Да, убить. Только смерть искупит ее вину. Но как?'
   Тут из памяти выплыл один старый, очень старый разговор с отцом, когда он учился еще в девятом классе. Отец тогда почему-то похвастался, будучи хорошо выпившим, что у него есть припрятанный с войны пистолет.
   Что за причина побудила его сказать тайну детства, он не помнит. Может, разговор зашел о поступлении в военное училище? Возможно. Отец рассказывал, что под Чаусами, а он родом оттуда, в начальный период войны шли сильные бои. Красноармейцы, отступая, не успевали захоронить своих погибших товарищей. На одном таком месте боя и побывали тогда мальчишки из их села. Был и он с ними.
   После недолгих раскопок он нашел револьвер, наверное, убитого красного командира. Барабан был заряжен патронами. Два патрона отец израсходовал, выстрелив в дерево. Пистолет же спрятал под крышей сарая в отцовском доме.
   Позже он и брат пытались расспрашивать отца, где находится этот револьвер, но тот отшучивался и не сказал им. Прошло столько много лет...
  'А вдруг! - подумалось Виктору, - может, отец сохранил пистолет и перепрятал дома уже в Дубровно. Он-то говорил в настоящем времени, что оружие есть, а не в прошедшем'.
  Мысль, выскочившая из потаенных глубин памяти, моментально отрезвила Виктора Васильевича и дала толчок к целенаправленному действию, а именно найти пистолет, если такая удача улыбнется, и застрелить Софью.
  На следующий день, ни с кем не советуясь и никому ничего не говоря, он уехал на родину, в Беларусь. Только Свете сказал, что поедет наведать мать, давно, мол, не был дома.
  - Поезжай, - отчужденно отмахнулась супруга, даже не проводив до двери. В это время Светлана Владимировна никого не хотела видеть и ничего не хотела делать.
  Виктор пробыл у матери три дня. За это время переворошил весь чердак дома, заглянул в каждую щелочку сарая, бани и гаража. К своему глубокому сожалению, он ничего не нашел. Он ходил мрачный, и мать видела его состояние. Она знала обо всех бедах, свалившихся на семью сына. Знала причины этих бед. Но помочь ничем не могла. Все деньги, которые у нее были отложены на черный день, она отдала сыну, когда нужно было рассчитываться с банком по лизингу.
  - Сыночек мой любимый, вижу, ты маешься, страдаешь, чем я тебе еще могу помочь? - утешала она Виктора.
  - Мамочка, спасибо тебе за все. Ты и так нам все отдала, что могла. Главное, что меня вытянула из пасти ведьмы.
  - Ты что-то ищешь, Витенька? - вдруг спросила мать.
  - Ищешь? - переспросил несколько растерянный Виктор. - Да нет, порядок навожу. Может, на будущий год ремонт крыши сделаем. Конек новый поставим, в некоторых местах шифер заменим.
   - Хорошо бы это сделать. Но я считаю, у тебя другие мысли, - мать внимательно смотрела на сына и покачивала головой.
   - Да нет, мама, все нормально, тебе показалось.
  Рано утром Виктор, спешно позавтракав, поблагодарив мать за собранную корзинку с едой, прощался с ней у калитки.
  - Будь осторожен, Витенька. Ты мне очень дорог, - сказала Екатерина Семеновна, обняв сына, а затем отстранившись, утирая набежавшую слезу, тихо проронила: - Я тебя не оправдываю, но папа поступил бы так, как ты задумал, - и перекрестила его.
  Виктор не понял последней фразы матери, но переспрашивать не стал, сел в машину и поехал. Лишь только за Смоленском, когда он остановил машину, чтобы перекусить, и развернул материнский пакет, ахнул от удивления.
  - Мамочка, от тебя ничего не скроешь! Ты меня чувствуешь и видишь насквозь. Спасибо, родная...
  Холодная овальная рукоять револьвера хорошо держалась в руке. Провернул барабан - в нем гнездилось пять патронов. 'Ах, как сохранился великолепно! - возликовал бизнесмен. - Ну что же, операция 'Возмездие' началась'.
  
  
  Глава 12
  
  
  - Витя, я вижу, ты справился со своими душевными терзаниями, ожил, - обратилась Света к мужу за обедом.
  - Да, дорогая. Хватит хандрить. Дела не терпят застоя.
  - И что ты придумал? Расскажи, - спросила жена без интереса, подав гуляш с макаронами.
  - О, гуляшик, прекрасно! На мясо пока деньги есть, - Виктор подвинул тарелку ближе. - Во-первых, родная, надо попытаться продать вывезенное имущество и оборудование. Оно стоит немалых денег. Также продадим машину. Вырученные средства отдадим кредиторам. Я составил список, видела?
   - Видела, - тяжело вздохнула Света, подвинув мужу салат из капусты.
   - Спасибо... Придется продать наш пельменный бизнес. Я уже с Андреем разговаривал на эту тему. Он согласился. Других вариантов нет. Останутся только два мини-кафе. Одно - на Кузнецком мосту, другое - в Коньково. Риелторы уже занимаются этими вопросами...
  Надо подумать, что будем делать с дачей Андрея, - доедая второе блюдо, продолжил Виктор. - Достроить у него денег нет. И нескоро будут. Мое предложение - продать. Ты возьмешься за это дело?
   - Куда же я денусь от вас. Проблемы надо решать. Только очень горько на душе, если бы ты знал.
   - Ничего, Света, прорвемся, - улыбнулся Виктор и, допив компот из груш, добавил: - Андрей устраивается на фирму менеджером по продажам оргтехники к одному знакомому. Он тебе говорил об этом?
   - Да, говорил. Хорошо, что так, а то совсем было парень скис. А ты куда собрался ехать?
  - Заеду в агентство, дам рекламу. Затем поеду к одному сослуживцу, ты его не знаешь. Он давно приглашал к себе. Надо подумать о своей работе. Приеду поздно.
  - Ну, думай-думай, если есть чем думать, - съязвила Света, блеснув холодными глазами.
  - Да уж, есть, - буркнул под нос муж и решительно вышел из квартиры, прихватив ветровку.
  Если бы Света не находилась в расстроенных чувствах и не была так глубоко занята своими внутренними проблемами, то наверняка бы заметила лихорадочный блеск в глазах мужа и его возбужденное состояние, в котором он пребывал в последнее время. Но эти внешние проявления нервозности мужа остались ею незамеченными.
  Прошла неделя, как у Виктора Васильевича появилось огнестрельное оружие. Он прятал его под сиденьем машины. Револьвер был исправный, притом самозарядный, офицерский. Отец хорошо смотрел за ним, периодически чистил, так что состояние нагана удовлетворило сына. Для ознакомления он разобрал его, почистил и собрал, а в лесу сделал пробный выстрел. Попал в банку с десяти метров. Ему показалось, что это достаточно пристреленное оружие.
  Будучи в армии, он неплохо стрелял из пистолета Макарова. Его лучший результат - двадцать восемь очков по грудной мишени из трех патронов на контрольном расстоянии двадцать пять метров. Дело оставалось за малым. Нужно выследить Радонову и привести в исполнение задуманное наказание.
  Но это оказалось самой сложной частью плана. Виктор хорошо понимал: чтобы сохранить все в тайне, нельзя звонить Софье по телефону и уточнять у подруг ее местонахождение. Но сначала он определился с местом засады.
  Побывав возле общежития, где проживала Радонова, Виктор Васильевич быстро зафиксировал для себя эту точку. Проходящая улица была перерыта и машины останавливались метрах в тридцати от входа. Дальше жильцы шли пешком. После здания общежития к улице примыкал с крутым подъемом налево небольшой переулок, на склоне которого рос полосой густой кустарник сирени и боярышника. Заехав к нему с другой стороны и поставив машину возле кустов, сидя в них, можно было долгое время наблюдать за улицей незамеченным. 'Вот и место для засады, - подумал он при осмотре, - а главное - позиция для стрельбы превосходная. В случае чего можно быстро скрыться с места происшествия'.
  Три вечера Доронин караулил в засаде, но Радонова ни разу не появлялась.
  'Где же эта ведьма трется?' - соображал мститель, зевая, и ни с чем уезжал домой.
  Затем к нему пришла мысль поменять место поиска. Он вспомнил, что как-то подвозил Софью с работы, которая заканчивалась в семнадцать часов. Вот здесь он наверняка ее выследит.
  В этот день, решив свои рекламные вопросы, Виктор Васильевич спешно подъехал к институту, где трудилась его жертва. Не успел отдышаться, как увидел Софью у главного выхода, покинувшую работу раньше времени. Он сразу ее узнал. Эти роскошные волосы, горящие притягательным рыжим огнем. Эти вздернутые, ярко накрашенные губы. Эти бегающие пытливые глаза. Он их запомнил на всю жизнь. Рядом с Радоновой шла приятельница по работе, она-то и отвлекла ее от столкновения с бывшим ухажером.
  Девушки, мило беседуя, направились к остановке транспорта. Автобусы подходили один за другим, но Софья стояла и не уезжала, видимо, кого-то ждала. Подруга же уехала сразу.
  Минут через пятнадцать к остановке подкатило очередное такси. Из него неуклюже вылез пенсионного возраста рослый худой мужчина с букетом цветов. Софья подбежала к нему. На лице - обиженная гримаска. Немец - ухажер, а Виктор Васильевич сразу догадался по внешним приметам, что это он, забормотал что-то в оправдание, показывая на поток машин. Софья долго не кривлялась, перехватила букет и запрыгнула в такси, и парочка куда-то уехала.
  Виктор проследовал за ними, цепко держа такси в поле зрения. Ехали минут двадцать. У ресторана 'Ночная звезда' Софья и незнакомец вышли и продефилировали к нему. Когда они входили, до Виктора донеслось иностранное 'данке шён' в адрес швейцара.
  - Значит, я не ошибся, ты со своим немцем, Софья. Это неплохо, - обрадовался Виктор. - Хорошо, что не провинциальный заезжий бизнесмен. Он непременно потянул бы тебя в постель, а этот наверняка довезет до дома. Можно отдыхать до вечера. В общежитие ты должна вернуться не позже одиннадцати вечера. Иначе тебя не впустят.
  Такая железная логика понравилась новоявленному киллеру, и он, довольный собой, поехал к сослуживцу в Кузьминки.
  За час до закрытия общежития он подъехал к облюбованному месту и прижался к кустам на пригорке. Смеркалось. Вечер выдался сумеречным. В глухом переулке ни души. Он вышел из машины, постоял минут пять, посмотрел, что никто не идет, и осторожно, чтобы не оцарапаться об острые иглы боярышника, залез в кусты.
  Подход к общежитию и само здание просматривались великолепно. Софьи еще не было. Не горел и свет в ее окне, выходящем на улицу. Виктор стал ждать. Его немного знобило от волнения. Чтобы чем-то себя занять, он достал из кармана ветровки револьвер. Ему он показался тяжелым и холодным. Виктор прокрутил с характерным хрустом барабан, просматривая патроны, всаженные друг за другом. Несмотря на поздний час, четыре медно-желтых глаза блеснули, отражая свет лучей уличного фонаря, а затем показались три отверстия-воронки. Их зловещая пустота пахнула на него смертью.
  'Четыре выстрела, четыре трупа, - вдруг мелькнула и погасла мысль в голове. - Ну где же Софья? Что она задерживается? - нервничал Виктор. - Не спешит на казнь, ведьма, а может, чует, как в сказках: 'Здесь русский дух, здесь Русью пахнет', - он усмехнулся от этих детских воспоминаний. - А может, я делаю глупость? Кто я такой, чтобы казнить человека, даже если это и ведьма? - новый виток мыслей стал назойливо прокручиваться в голове. - Разве я наделен такими полномочиями? Нет. Она сделала много подлостей, даже слишком много для одной жизни, но мы же все живы. Да, потери огромные, невыносимо огромные, но высшие силы сохранили нам жизнь. Значит, главной ошибки в жизни мы еще не совершили. Так почему я должен распорядиться жизнью Радоновой? И превратить ее в холодный труп?' - Виктор представил, как Софья валяется на пыльной улице и из виска тоненькой струйкой стекает кровь. И ему стало немного жутко. Он не был еще морально готов просто взять и убить человека...
  Мысли вдруг прервал удар хлопнувшей двери. Он встрепенулся и замер от неожиданности. Затем легонько отвернул ветку боярышника и увидел, что справа от него, метрах в двадцати, стояло такси с горящим зеленым огоньком. Двигатель не был заглушён. Рядом возле машины находились Софья и высокий немец. Они о чем-то говорили. Виктор их разговора не слышал, но по жестикуляции Софьи понял, что та пытается посадить немца в такси. Тот хотел ее проводить и что-то пьяно бурчал. В конце концов Софья позволила ему пройти с ней чуть вперед, и парочка остановились прямо напротив кустов у ночного фонаря, метрах в десяти от Виктора.
  - Все, Ульрих, пора бай-бай. Меня не пустят в общежитие, - девушка улыбалась и кокетливо отстраняла от себя назойливого поклонника.
  - Софья, я хочу с тобой бай-бай. Как у вас у русских... спать.
  Софья засмеялась, откинув голову.
  - Спать вместе, когда поженимся, дорогой Ульрих. А сейчас бай-бай один.
  - Я, я, поженимся. Давай по-же-ни-мся.
  Виктор стоял и слушал их разговор в каком-то оцепенении, позабыв о своей миссии.
  - Я приеду к тебе в Германию, и мы там поженимся. Да, дорогой? - Софья приподнялась на цыпочки и, обняв голову немца, поцеловала его в губы. Немец в этот момент что-то мычал и пританцовывал.
  'Странно, - подумал в этот миг Виктор, - я ее обожал, любил, ревновал, а сейчас никаких чувств, кроме одного - омерзения. Омерзения за подлость, за обман, за алчность, за привороты. Так получи за это!'
  Виктор вскинул руку, прицелился в спину Радоновой и плавно нажал на спусковой крючок. Но оглушающего, хлесткого выстрела не произошло. Раздался только щелчок.
  'Вот черт, осечка! - озлобился в отчаянии мститель и вновь стал целиться в ведьму. - Обнимаешься? Ну-ну... Сейчас ты, как арбуз, разлетишься... - однако от этой мысли его зазнобило. -
  Спокойно, Виктор, спокойно. Ставим мушку по центру целика. Пистолет - продолжение руки. Подводим его под обрез грудной мишени и плавно, затаив дыхание, нажимаем. Огонь!'
  - Ты слышал, Ульрих? - испуганно обратилась Софья к поклоннику, оторвавшись от его уст.
  - Что я должен слышать?
  - Там в кустах какие-то щелчки и шорох. Слышишь? - Софья притянула немца к себе, прижалась. - Я боюсь, пойдем отсюда.
  Вдруг до иностранца из кустов донеслась непонятная ругань. Затем оглушительный хлопок. И тоненькая струйка крови потекла по его щеке. Через мгновение в кустах что-то зашуршало, и одновременно раздался мужской отчаянный вой. Далее послышались громкое урчание взведенного мотора, визг колес и рев удаляющейся машины. Еще пару секунд, и уже тишину разорвал крик Софьи.
  - Ульрих! Ульрих! Что с тобой? Помогите! - путана дотронулась до щеки Ульриха, и ее пальцы покрылись чем-то липким и влажным. - Это же кровь. Боже мой, его убили! - но Ульрих стоял и не падал.
  - Тыше дэвочка. Тыше. Это мафия, - замычал немец, вобрав голову. - Нам надо бегать ноги. Будем жениться, - Ульрих был сильно пьян и до конца не осознавал, что с ними произошло.
  - Что с тобой? Ульрих! Как ты? - Софья быстро пришла в себя. Даже заулыбалась, слыша пьяное бормотание немца, а присмотревшись, поняла, что пуля только чирканула по его уху. Была содрана кожа. 'Слава богу, а то моему счастью пришел бы конец', - подумалось ей в эту минуту. Она достала из сумочки салфетку и промокнула рану. Кровь уже не сочилась.
  - Поехали к тебе, Ульрих, будем жениться, - бросила участливо молодая ведьма и, обхватив хлесткого, пошатывающего германца, повела к такси.
  Таксист стоял и ждал. Несмотря на выстрел, он не уехал с места происшествия. 'Срежу тройную цену. Заслужил'.
  - Куда, молодые люди?
  - Вперед, быстрее.
  - Го-ни, ло-ша-дей, как говорьят русские.
   - Понял!
  'Точно срежу тройную цену'.
  В это время старший Доронин выехал на кольцевую дорогу в сторону, ближайшую к дому. Внутри у него все кипело. 'Надо же так лохануться! А патроны совсем никудышные. Но немец-то, немец подставился. Рана, наверное, незначительная. Если бы попал в голову, то его бы отбросило. А так держался за ухо. А Софья-то как кричала! Уцепилась за немца. В жены набивается. Знаем, проходили'.
  Виктор Васильевич нажал на газ, чтобы быстрее приехать домой. Хотелось стать под душ, а затем напиться, снять напряжение. 'Будут ли заявлять в милицию? Нет, не будут. Точно не будут. Это не в планах немца, а тем более Софьи. Интересно, что она думает об этом. Фриц точно возьмет все на свой счет. Вот заварил кашу, так заварил', - мысли в голове Виктора прыгали, как белка в колесе, с одной темы на другую. 'Зато мечта Софьи сбудется. Будет у нее муж-иностранец. А стрелять не метод, что-то надо придумать иное. Но что? Револьвер выброшу. Завтра утоплю в реке.
  Отстрелялся дружок. Несчастливый ты. Красному командиру не помог на войне. И мне тоже. А немца-то, немца чуть не завалил. А как хотелось тебе, товарищ револьвер, его завалить, исправить военную историческую ошибку. Целился-то в Софью', - Виктор засмеялся от проведенной параллели между войной и событиями нынешних дней. Смеялся долго. До слез. Скорость даже сбавил до семидесяти километров. 'Да, товарищ маузер, выброшу завтра тебя на свалку истории'...
   Доронину после смеха стало легче. Спала напряженность. Он спокойно через какое-то время подъехал к дому, заранее решив машину на стоянку не ставить. Заглушив двигатель, посидел несколько минут в расслабленном состоянии, не думая ни о чем. Вдруг, как молния сверкнула, возникла мысль: 'Что если обратиться к старцу? Он же маг! Он белый маг с большой буквы. Столько лет прожил, а энергией обладает - молодой позавидует. Я же видел, как его душа уходила к Небу и было свечение. Одно его слово - и Радоновой, а заодно и Костюченко будет каюк. Хватит подлости делать на Земле. Все, решил, на днях обязательно заеду к нему'.
  Виктор вздохнул с облегчением, что нашел выход, как завершить план 'Возмездие', и усталой, чуть согбенной походкой двинулся к дому.
   
  
  Заключение
  
  
  - Света, мы уже достаточно отъехали от города, где будем делать остановку? - обратился Виктор к жене, сидящей рядом.
   - Скоро появится лесок, сверни туда.
   Проехав еще километров пять, Виктор свернул с автострады на проселочную дорогу и, углубившись в лес, остановился у полянки. Выйдя из машины, он опьянел от увиденных осенних красот. Поляну окружала золотая березовая роща, кое-где из нее выступал красно-желтый кустарник. Невдалеке стоял могучий одинокий дуб.
  - Какая красота, Света! Посмотри! - восхитился муж, разведя руки в стороны. - Правда?
   - Ты мой романтик! Собирай лучше сухой валежник для костра. Сделаем дело и будем любоваться природой.
  - Ты посмотри, какой это сказочно-золотистый лес! - не унимался Виктор.
  - Да, Витя, когда душа светлая, то она поет в унисон с природой. А место действительно красивое, - Света разломила несколько сухих веток для растопки костра и сложила из них шалашик. - Неси свои вещи, мудрец, и разжигай костер.
   Виктор достал из багажника черную сумку и большой пакет, в которых находились его рукописи и одежда, купленная в период разлуки. Подойдя к месту для костра, он, не пересматривая свои поэтические творения, достал несколько попавших листков и поджег.
   Костер потихоньку разгорался. Языки пламени, шипя, пожирали его стихи. Листок за листком охватывался огнем. Он жадно слизывал строки, когда-то написанные и посвященные Софье. На лице Светланы отражалась самодовольная улыбка. Небольшой ореховой палкой она помешивала угли.
  - Как чувствуешь себя, Витя, не жалко сжигать свои опусы?
  - Жалко не жалко, но душу немного саднит. Это она диктовала, а я только заносил на бумагу.
  - Да уж, ты мой херувимчик. Значит, виновата оказывается душа, а мозги твои ни при чем?
  - Мозги в то время отсутствовали.
  - А сейчас хоть они на месте?
  - На месте, дорогая, а что не видно?
  - Видно, поэтому мы и здесь. Ты же слышал, что сказал старец?
  - Что именно? Напомни.
  - Он говорил, что 'если вы храните в себе несветлые и нечистые чувства, желания, мысли, то тотчас появятся темные существа, чтобы терзать и изводить вас. Что бы вы ни делали, пока вы сохраняете в себе элементы брожения, вы будете их жертвой'.
  - Значит, у нас сегодня генеральная уборка?
  - Да, мы очищаем наш дом, а также мысли от оставшихся нечистот дьявольщины. Где твои фотографии? Давай сжигай.
  Виктор достал из сумки конверт.
  - Возьми.
  - Что такая честь? Ты уж эту работу проделай сам.
   Муж без колебаний вытащил из конверта пачку фотографий, отснятых в Анталии, и бросил в огонь. Фото оплавлялись с быстротой схода вулканической лавы и превращались в дрожащий серый комок.
  Виктор, чтобы не смотреть на экзекуцию некогда дорогих сердцу и тайных от чужих глаз снимков, отошел вглубь рощи. Здесь, среди красавиц берез, он с наслаждением, вдыхая осенний грибной воздух, стал размышлять о былом.
  Почти пять месяцев он прожил с Софьей гражданским браком. Это был кусочек его жизни. Пять месяцев душевных терзаний и поиска истинных чувств в лабиринтах приворотной любви. И их из судьбы не выбросишь. Можно сжечь стихи, можно сжечь фотографии, одежду, купленную в это время, но из памяти их не выжжешь. Рана зажила давно, но след от нее остался на всю жизнь. И порой он саднит, напоминая о том горьком, страшном, душераздирающем времени.
  'Но точку я же еще не поставил! - вдруг оторвался Виктор от своих размышлений. - А нужна ли эта точка? Письма лежат в сейфе. Учитель нанес свой магический посыл на мое пожелание. А дальше что? Неужели от ликвидации Софьи и Костюченко мне станет легче? И я буду полностью свободен от своей памяти, от той безответственности, которые проявлял в это время? Нет. Их смерть меня не освободит от этого. Наоборот, затянет в еще в большую воронку глубинных переживаний. Дело здесь не в них, а во мне самом.
  Да, Софья дала толчок приворотному кому, но без моего согласия обвал бы не произошел.
  Значит, что? Нужно простить? Да, вычеркнуть из памяти и простить. Простить навсегда. Только таким образом можно будет подняться над ними и расти духовно. Тогда проявится закон, о котором говорил ему учитель. Закон, по которому 'каждый должен платить за все зло, которое он причинил, если вы не ответили таким же злом. Они обязаны будут найти вас, чтобы искупить свою вину перед вами'. И далее он сказал, что исполнит мою просьбу, но надо помнить: месть только осложнит положение и увеличит кармические долги. Как верно и точно сказано.
  А как я должен искупить свою вину перед родными? Только любовью к ним. Это же так просто. Только истинной любовью к Свете, Андрею, своей семье'.
  Виктору после этих рассуждений стало очень легко на душе и свободно в мыслях.
  - Витя! Ты где? Ау-у-у, - вдруг услышал он голос Светы, такой родной и теплый.
  'Видно, я долго любуюсь природой, что уже ищет меня жена, а то и заблудиться можно. Нет, уже нельзя!'
  - Я здесь, Света! Я люблю тебя, Света!
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
  
  
  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ в КНИГЕ 2
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"