Рейн Анна : другие произведения.

Второй шанс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Быть женой военного нелегко и в мирное время: командировки, дежурства, переезды... А в суровое военное время --- тем более. Всякое может случиться. И женщина, которая всегда была самостоятельной, сильной, надёжной, вдруг меняется. И меняется мужчина в круговерти военных действий. Можно ли сохранить любовь в таких непростых условиях? Только если очень постараться. (Небольшой рассказ, версия от 29 февраля 2024)
   Январь 2024 г.
  
   Вадим сидел на лавочке у родной многоэтажки уже час. Окна квартиры, которую когда-то они покупали и обустраивали вместе с Кирой, оставались темны. Баул и рюкзак с вещами лежали рядом на лавке, метель пыталась их тщательно замаскировать, словно они были тут лишние. Да и Вадим тоже был лишним. Отпуск заканчивался, сегодня ночью он должен был сесть на поезд и уехать обратно на юг: туда, где грохотали снаряды, где царили грязь, кровь и боль. До поезда оставалось ещё восемь часов, а вечер только наступил. Наверное, можно было поехать на вокзал. За час зимний ветер как раз пробрался через все слои одежды в самое нутро. На душе и так было тускло, а ветер вымораживал ещё сильнее.
   Что он хотел тут увидеть, Вадим и сам не знал. Но продолжал сидеть. К нему подошла соседка-пенсионерка, радостно поздоровалась, поболтала несколько минут. Сказала, что они все переживают, скидываются на помощь бойцам, извинялась, что понемногу. Вадим ответил ей что-то на автомате --- и не запомнил, потому что все его мысли были "а она знает?.. все соседи знают?" Знают ли, с кем живёт его жена сейчас? Знают ли, что Кира развелась с ним уже более полугода назад? Просто прислала документы об уже состоявшемся разводе обычным письмом через военную часть, сообщила, что влюбилась в другого мужчину. Что оставалось делать? Плюнуть и работать дальше. На фронте летом шли тяжёлые бои, украинцы атаковали по всей линии боевого соприкосновения, не мог же он всё бросить и рвануть требовать объяснений. Не он первый, не он последний. Некоторые, впрочем, стрелялись с горя. Вадиму же это казалось тупой идеей. Погибнуть можно было и с большей пользой для дела.
   Он вообще не собирался заходить к жене во время этого отпуска. То у одного друга переночует, то у другого впишется, кто после ранений дома находились на долечивании. Но тут вдруг друзья решили заказать проституток. И даже понимая, что он свободен, разведён и никому ничего не должен, Вадим взял свои вещи и ушёл, когда приехали девушки --- весёлые, развязные, радостные, красивые. Почти все гораздо красивее его бывшей жены. Кира, с её крупным, угловатым лицом, даже в детстве не была миленькой. Сама по себе она была не так чтобы большого роста, но крепкая, решительная. Занималась с детства неженским спортом --- ходила на борьбу. И класса до седьмого, прежде чем Вадим сам пошёл в рост, бывало, защищала его от всяких школьных мелких хулиганов. А потом он её. Сам-то Вадим был симпатичным, а в старших классах и вовсе стал мечтой всех одноклассниц --- стройным, спортивным, черноволосым, кареглазым красавчиком. Вадим помнил, как задружился даже с одной из них, а Кира спокойно отошла в сторону. Всё так же давала списывать, если он не успевал сделать домашку, не пыталась свою соперницу как-то оболгать, просто продолжала с ним дружить, разговаривать. Зато девчонка, на которую тогда он немного запал, после урока химии, на котором Вадим стандартно сидел с Кирой и вместе делал все задания (вернее, она за него, потому что не понимал он химии), вдруг начала такого наговаривать про Киру, что Вадим поразился, что так вообще можно. Он понимал, почему --- от ревности. Он мог бы успокоить подружку, сказать, что они с Кирой давние приятели, но не стал. Ответил лишь, что всё это ложь, что так говорить могут только... ну, сорвался, матом девчонку обозвал. Потом разговор с классной руководительницей и с родителями был... Вадим усмехнулся, вспомнив. Тогда он осознал, что с такими женщинами лучше не иметь дела, и приклеился к Кире, теперь уже навсегда. Ну, он так полагал, что навсегда, пока не получил документы о разводе. Кире были чужды женская хитрость, изворотливость, лживость --- так он верил все эти годы. Может, поэтому и сидел тут на морозе: хотел понять, что изменилось в ней.
   Подъехала машина, преодолевая наметённые сугробы, ловко запарковалась на свободном месте. Конечно, Вадим узнал их машину, и Киру в ней.
   Кира вышла, нажала на кнопку брелока, запирая авто, натянула белую пушистую шапку и, не глядя по сторонам, побежала домой. На ней сверху был довольно тёплый удлинённый пуховик непонятного в темноте цвета, и шапка, а вот снизу были одни колготки и длинные до колена сапоги, не шибко похожие на зимние, а погода в Туле вот уже которую неделю стояла очень даже холодная. Раз в кой веки в центральную Россию пришла настоящая русская зима.
   Кира как раз должна была пробежать мимо лавочки, на которой сидел Вадим, и он поднялся ей навстречу. Она остановилась от испуга, оглядела огромную мужскую фигуру в военной форме, припорошенной снегом, внезапно выросшую перед ней. Узнав мужа, выдохнула, успокаиваясь.
   --- Вадим... --- растерянно констатировала она. Он ничего не ответил. Просто стоял и смотрел на неё, такую родную, такую... чужую. Это была всё та же его Кира, и очень странно было осознавать, что она уже не его.
   --- Зайдёшь? --- спросила она, решив, что он, вероятно, заехал за какими-то своими вещами. Вадим кивнул, подхватил баул с рюкзаком и последовал за бывшей женой в тёплый подъезд.
   Он стоял у неё за спиной, пока тесный лифт поднимал их на седьмой этаж, глядел на завитки темно-русых волос у неё на затылке, которые чуть шевелились от его дыхания. И что-то просыпалось в его душе, закручивалось в спираль. Странное ощущение. Уже очень давно там было пусто, темно, мертво.
   Кира не с первого раза попала ключом в замок. Что-то в ней отзывалось на его близость. Вадим видел это, зная Киру очень хорошо. Не мог бы пояснить словами, просто какие-то неуловимые движения плеч, сорвавшееся на миг дыхание, дрожание ресниц... Что-то всё ещё было между ними, не пропало с разводом.
   Кира пропустила его вперёд, закрыла дверь. Она хотела что-то сказать, но Вадим не дал, прижав Киру к стене и закрывая её рот жадным поцелуем истосковавшихся губ. Её такой родной запах вкусно мешался со свежестью морозного вечера. Он ждал: оттолкнёт или нет. "Или-нет, или-нет..." --- стучало в ушах тяжёло. И буквально через секунду Кира откликнулась, с такой же жадностью возвращая поцелуй и закидывая руки ему на шею, прижимаясь крепче, в равной степени требуя и отдавая. И тогда отпала всякая нужда в сдержанности или стеснительности, они ведь знали друг друга так хорошо, так давно.
   Одежда в темноте беспорядочно летела на пол, ярче всяких лепестков роз усеивая их путь в спальню. Нежные и сильные руки Киры были везде, ощупывая его широкую спину, словно убеждаясь, что это он, что он цел и невредим. Он обожал этот жест, жена всегда так встречала его из командировок. Никогда не жаловалась, но словно не сразу могла поверить, что он вернулся. Он упал спиной на кровать, увлекая Киру за собой. Кира упала на него сверху, продолжая целовать и ощупывать теперь его грудь и живот.
   У него не было сил ждать, пока она закончит свои исследования. Он перевернулся, подтягивая женщину повыше, на подушки. Одной рукой Вадим зажал её запястья у неё над головой, продолжая исступлённо целовать. Кира страстно застонала, и, приподнимая голову, яростно возвращала поцелуй, желая стать к нему как можно ближе, прижаться всем телом. Вадим знал, что она не испугается, и делал всё именно так, чтобы ей было хорошо. А по-другому и не умел. Она была его единственной женщиной, его половиной, его судьбой. Её удовольствие, её счастье всегда были для него на первом месте. И Кира, не будучи эгоисткой, обычно отвечала ему тем же, даря страсть, нежность и заботу.
   Его вторая рука прошлась по её телу, с силой прижимая к его жаркому телу, накрывшему её почти полностью. Не имея возможности обнять его руками, Кира закинула на него свободную ногу, прижимая к себе крепче. Вадим с контролируемой силой заставил жену положить ногу обратно на кровать. Кира застонала и, бунтуя, выгнулась, прижимаясь грудью и животом. Вадим, оторвавшись от её губ, глядя на её лицо, с полуприкрытыми от страсти глазами, чуть опухшими от поцелуя губами, начал свободной рукой нащупывать вход в её тело. Кира, также ожидая этого, замерла, широко раздвинув ноги, чуть запрокинув голову, набрав в грудь воздуха и мелко дыша. Он чуть пригладил чувствительный бугорок у входа, Кира отозвалась мелкими прерывистыми полустонами. Вадим аккуратно проверил одним пальцем, готова ли она. Там было жарко и влажно, так приветливо. Она ждала его. Тогда он сложил два пальца вместе, указательный и средний, и быстрым резким движением ввёл их внутрь. Кира страстно закричала, выгибаясь от удовольствия. Вадим чуть усмехнулся --- ничего в этом плане не изменилось. И принялся грубовато имитировать пальцами половой акт. Кира мотала головой, стонала от невыразимого удовольствия, тянулась к его пальцам навстречу, пока не закричала от бешено нахлынувшего оргазма, сжала бёдра, не позволяя больше его руке двигаться внутри неё. Оргазм накатил на неё второй волной тут же, Вадим, внимательно наблюдавший за лицом Киры, отпустил наконец её запястья, и Кира, от третьей волны лёгкого послеоргазма, свернулась клубочком, словно пытаясь сохранить то удовольствие внутри себя, не отпустить. Вадим прижался к ней со спины, нежно целуя за ухом, гладя по волосам. Его каменной твёрдости член прижимался к нежной округлой попке, а бёдра словно сами по себе подсказывали, что надо вот так двигаться, и можно воткнуться вот сюда, но Вадим вполне мог подождать пару минут, пока Кира отойдет от этого бешеного оргазма и повернётся к нему. Так и случилось. Она длинно вздохнула, распрямилась, развернулась в его объятиях, закинула на него ногу и прижалась губами к его губам, предлагая продолжить. Тогда Вадим, удерживая свой вес на локтях, устроился у неё между ног и стал тихонько, мелкими движениями дразнить, не проникая своим членом полностью внутрь её тела, но и не позволяя ей избегать его. Кира нервно хихикнула, потом закусила губу, застонала и стала выгибать бёдра, пытаясь поймать его. Вадим не позволял. И только когда ему показалось, что в её стонах появилось какое-то недовольство, резким движеним овладел ею. Прерывистый вздох родился где-то в глубине его тела, пробежал по позвоночнику. Вадим уткнулся лицом в подушку, прижался к жене и позволил себе стон, опускаясь на женщину всем телом. Она так же приветливо ответила ему, таким же счастливым вздохом, обнимая его руками и ногами, радостно ощущая на себе тяжесть его тела.
   Он вернулся домой. Вот, оказывается, чего ему всё это время недоставало: чувства, что есть дом, есть куда вернуться. Можно было так лежать вечность, в её объятиях. Но природа помимо его воли требовала чего-то иного, более физического, инстинктивного, и Вадим начал потихоньку двигаться, не размыкая тесных объятий. Движения становились всё быстрее и быстрее, он снова приподнялся на локтях. На лице Киры снова стало проступать страстное напряжение, её голова начала метаться по подушке. Вадим повернул одну руку так, чтобы закрыть Кире рот, удержать её, чтобы она перестала буянить. Он знал, что она может и укусить от страсти, бывало такое. Да и пусть, не жалко. Он знал, помнил, что ей всегда нравилась его сила. Как же она стеснялась, когда впервые попросила его сделать так, как сейчас. Что-то жаркое прокатилось внутри него при этом воспоминании, ускорив приближение оргазма. И Кира, отзываясь на малейшие движения Вадима так же остро, как он чувствовал её, тоже ускорилась, застонав сильнее в его ладонь, выгибаясь, принимая, требуя.
   Оргазм был просто дикой силы. Он не хотел кричать, но не смог сдержаться. Раньше он не стеснялся в постели при Кире проявлять любые свои чувства, а теперь вот вдруг застеснялся, снова спрятав лицо в подушке над её плечом, пытаясь сдержать крик освобождения. Кира длинным стоном вторила ему.
   Их дыхание потихоньку выравнивалось, жар тел остывал, пульс возвращался в норму. Кира легонько гладила его по голове. Раньше он просто лёг бы рядом с женой, обнял её да уснул. А сейчас... Вадиму вдруг резко захотелось курить. Он высвободился из объятий Киры, избегая глядеть на неё. Сел на край кровати. Сигареты и зажигалка были в штанах, а штаны вроде были сброшены возле кровати. Шторы в спальне были не закрыты, и света от фонарей во дворе и окон соседней многоэтажки оказалось достаточно, чтобы разыскать сигареты. Вадим сунул сигарету в рот, щёлкнул зажигалкой и замер, глядя на огонёк. Сначала подумал, что надо бы на балкон выйти. Или хоть у окна встать. А потом сообразил, что всё равно дымом будет пахнуть. Как Кире потом оправдываться, кто это тут курил? Неопытный он был в деле курения. Убрал сигарету обратно в пачку и сказал:
   --- Пойду я. Скоро, наверное, твой придёт.
   По сути, это были первые слова, которые Кира услышала от него сегодня. Её поразило, что не было в его словах ни укора, ни упрёка. Даже наоборот, забота о том, чтобы не подставить её.
   --- Никто не придёт, --- тихо сообщила она, помотав головой. Сообразила, что её слова можно толковать двояко, и добавила, --- у меня никого нет.
   Вадим, явно избегавший смотреть на неё, резко обернулся, впился в неё взглядом. Кира твёрдо выдержала его взгляд, понимая, как же это нелепо: ради новой любви она бросила мужчину, с которым была вместе почти пятнадцать лет, а эта новая любовь и года не продлилась. На самом деле всё было не совсем так, но выглядело именно так. Вадим, словно уверившись в чём-то, слегка кивнул и спросил:
   --- Я покурю тут?
   --- Да.
   Кира помолчала и не удержалась, добавила:
   --- Ты раньше не курил.
   Вадим не стал ничего отвечать на очевидное её наблюдение. Оба понимали, что "раньше" --- значит, до этого подлого развода. Натянув трусы и штаны, Вадим подошёл к окну, приоткрыл его и зажёг сигарету. Всё было как раньше, и всё же по-другому. Его жена --- и не его. Его окно, родной двор --- и не его. Можно было, наверное, подать в суд на раздел совместно нажитого имущества, но зачем оно ему без Киры? Зачем таскать Киру по судам, в конце концов? А потом погибнуть и положить всё это себе в гроб, ага.
   Он докурил сигарету и стал оглядываться вокруг, ища, куда положить окурок. Тут из кухни пришла голая Кира и принесла блюдце. Вадим буркнул "спасибо" и неловко загасил окурок в посуде, не предназначенной для этого.
   --- Вадим... --- Кира села на кровать, подогнув под себя одну ногу.
   --- Что? --- он не глядел на Киру, продолжая рассеянно смотреть в окно на заснеженный двор, в котором ветер взметал снег вверх вдоль стен многоэтажек.
   --- А мы можем... снова пожениться? --- решительно договорила она. Как много он слышал в её словах: сожаления, боль утраты, надежду, признания в любви. Всё это он испытывал и сам. Она могла даже не извиняться вслух, он и так знал, как она сожалеет о сделанном. Или не знал? Знал ли он её вообще?
   Услышав сомневающийся хмык с его стороны, Кира поспешила сказать то, чего он в общем-то не ждал и не требовал:
   --- Я совершила ошибку, ужасную ошибку, я знаю. Но может быть... ты мог бы... как-то... простить меня. Пожалуйста.
   Вадим обернулся. Так странно было слышать, как Кира мямлит и запинается.
   --- Кира, я простил бы тебе всё что угодно, сам не святой.
   Вадим не знал, зачем сказал эту фразу, намекая на возможные связи с другими женщинами: то ли в попытках уязвить жену в отместку за её измену, то ли наоборот, успокоить её, чтоб не слишком губила себя чувством вины. Как раз наоборот, в плане женщин его можно было считать практически святым: кроме Киры у него никого никогда не было.
   --- А аборт не прощу, --- резко добавил он.
   Вот эта новость тогда просто подкосила его, когда спустя месяц после новостей о разводе он получил в мессенджере на телефон сообщение от неё с единственной фотографией --- фото выписки из частной клиники. Он не помнил, как там точно было сформулировано, но суть уловил. В конце концов, они с Кирой столько ходили по врачам, что он прекрасно запомнил уже, в каких клиниках города какие услуги оказываются.
   И это после того, как они семь последних лет пытались сделать ребёнка. Каких только анализов не проходили, какие только методики не пробовали: и подсчёт месячных, и даты овуляции, и позы какие-то ногами кверху, и на полную луну, и бабкины заговоры, и уколы, и витамины, анализы на гормоны, на то, на сё... Всё было в порядке у них со здоровьем, у них даже группа крови была одинаковая, а забеременеть у Киры не получалось. И вот, судя по датам, влюбившись в другого мужчину, она убила их ребёнка. Видимо, чтобы не мешал строить новые отношения. Правда, Вадим не понимал, почему скан она прислала так поздно. По датам получалось, что аборт был сделан в марте, а развод оформлен в июне, а документы он получил в обратном порядке. Может, какой-то глюк в мессенджере был, интернет на линии фронта не всегда хорошо работал. А может, она хотела послать справку куда-нибудь в клинику, а ему послала случайно. "Извините, не туда", как говорится. Потому что не было даже никаких пояснений, ничего. Он набирал тогда кучу гневных сообщений, типа "как ты могла", и с матами даже, но так ни одного и не послал. Просто сказал себе забить на эту женщину, предавшей всю их любовь, всё их прошлое.
   И не смог. Зачем-то пришёл сегодня сюда. Зачем-то поднялся с ней в квартиру. Шикарный секс не менял ни-че-го.
   --- Это был не аборт, --- вдруг сказала она. И эта глупая ложь разозлила его. Резкими движениями он принялся одеваться. Кира поняла, что он не поверил ей. Одевался Вадим по-военному быстро: десять секунд --- и он уже в прихожей. Кира, пробежав вперёд него, прошмыгнув у него под рукой, перегородила проём входной двери, раскинув руки.
   --- Кира, серьёзно? --- Вадим иронически поднял бровь, намекая на её попытки преградить ему путь. Ему очень не хотелось силой отодвигать её с дороги. Но она упрямо стояла у него на пути, не стесняясь своей наготы, но и не пытаясь выпятить свои красоты. Даже наоборот, как-то ссутулилась, скривилась, сгорбилась, напоминая сломанную куклу. У Вадима промелькнула неприятная ассоциация с трупами на фронте: такие же изломанные, неживые тела, словно тряпочные.
   --- Кира, отойди, --- хмуро попросил он. Кира отчаянно замотала головой, подавилась некрасивым всхлипом. Слёзы катились по её лицу. Вадим не видел этого, свет они так и не включили, но точно знал. Чтобы избавиться от неприятных ассоциаций, которые навевал бледный некрасивый силуэт Киры, застывшей в дверях, Вадим протянул руку и щёлкнул выключателем. Стало лучше, но не сильно, потому что теперь он мог чётко видеть её лицо: несчастное, заплаканное, отчаянное. Кира продолжала торопливо говорить, и он собразил, что пропустил часть её слов мимо ушей.
   --- Это была неразвивающаяся беременность, Вадим. Плод был изначально нежизнеспособен. Господи, я каждые три дня бегала сдавать ХГЧ, то в "Витро", то в "Гефест", то в "Первую клинику". Он должен был удваиваться каждые три дня, а он не удваивался!
   --- Кто?
   --- ХэГэЧе, это хориогонадотропин человеческий, гормон беременности. Из меня крови, наверное, каждый раз грамм двести брали, такой огромный шприц! А я всё надеялась, что вот в этот раз начнёт расти, вот сейчас. А потом на УЗИ пошла сама, раньше, чем в поликлинике должны были делать. И мне ставят срок меньше на неделю. А я ведь точно знаю, каким он должен быть!
   Да и Вадим тоже знал, каким должен был быть срок. Тогда, год назад, ему также дали отпуск в январе. И он провёл его с Кирой, практически не вылезая из постели. К родственникам съездят, друзей навестят --- и обратно в постель.
   Она продолжала сбивчиво, эмоционально рассказывать, из её рассказа Вадим мог выхватить только какие-то фрагменты, не складывавшиеся в целую картину. Хотелось убежать и не слушать её истерику, её боль, не видеть её слёз, отвлекавших внимание от сути того, что она пыталась донести.
   Тут Вадим понял, что не так. Как обухом по голове. Он не хотел утешить её, как это было раньше, он хотел убежать, потому что... не верил. Вот это было самое страшное, что сломала Кира между ними: абсолютное доверие. Как бы они ни ругались раньше, в первые года два-три их совместной взрослой жизни, всё равно как-то пытались пойти друг друг навстречу, выслушать. Если надо --- переспросить и ещё раз выслушать. А сейчас Вадим не верил тому, что говорила Кира, а Кира не верила, что он способен её услышать и не уйти, и потому рассказывала так сбито и несвязно. Вообще-то, в школе если кто и мог донести до него смысл условия сложной задачи, то это была Кира --- размеренно, чётко, со всеми мелкими нюансами и необходимыми формулами.
   И тогда, вопреки внутреннему позыву, требовавшему бежать отсюда, Вадим бросил баул с вещами на пол.
   --- Показывай, --- приказал он мрачно.
   Кира, прервавшись на полуслове, растерянно моргнула:
   --- Что показывать?
   --- Анализы, ХэГэЧе, выписки от врачей. Всё, по порядку, с самого начала.
   Растерянно проследив, как Вадим снял ботинки и аккуратно поставил их в уголок, Кира снова с надежой перевела взгляд на его лицо, не поверив в первую секунду, что это не обманный манёвр, чтобы освободить выход. Кажется, он и правда решил выслушать её. Кира бегом бросилась к комоду в спальне, где тщательно разложенная по датам в розовой папке-скоросшивателе лежала история неудавшейся беременности. Вадим узнал этот цвет, он попал на ту фотку с последней справкой, которую он получил от Киры.
   Вадим включил свет в спальне. Кира, положив папку на кровать, быстро схватила футболку, лежавшую на тумбочке рядом с кроватью. Вадим слегка усмехнулся, почувствовав прилив нежности от этого знакомого жеста. Кира всегда спала в футболках, и всегда оставляла их аккуратно сложенными возле кровати. Но вот эта вещь точно была его. Ему срочно понадобилось купить белую футболку во время их совместного отпуска лет пять назад, а чисто белых его размера как назло в ближайшем магазине не оказалось, пришлось покупать с непонятными иероглифами на груди. Хорошо, что они не в Китай ездили тогда, а в Сочи. От стирки рисунок довольно быстро облез, но какие-то контуры той надписи ещё угадывались. Кира подметила его насмешливый взгляд, брошенный на футболку, но не стала комментировать, было дело поважней.
   Она открыла папку. На первой страничке отдельно были вложены в "файлик" две стандартных тест-полоски на беременность. В какие-то годы Вадим собственноручно покупал их в аптеках по две-три упаковки в месяц от разных производителей, и всегда они показывали одну только контрольную полоску вместо двух --- появление второй свидетельствовало о наступившей беременности, если он правильно помнил.
   --- К нам в отдел недавно вышла женщина из декрета, третьего ребёнка как раз в садик сдала осенью. Мы с ней подружились, потому что ей не было дела до обсуждения кто с кем и когда, не до интриг. Отработать --- и быстро бежать домой к детям. Все эти дрязги в нашем серпентарии ей были скучны.
   Как и Кире обычно, подумал Вадим.
   --- Я показала ей тест, она удивилась сначала, сказала, что у неё прям сразу яркая вторая полоска. А у меня на тесте --- бледная-бледная. Эта полоска тоже на уровень ХэГэЧе реагирует, и мы предположили, что может срок прям совсем маленький. Когда через три дня я повторила тест, и полоска не стала ярче, она посоветовала мне сходить сдать анализ на гормоны в лабораторию.
   Кира перелистнула "файлик", открыв самый первый анализ на гормоны. Теперь, заполучив в свои руки твёрдую научную основу, она рассказывала ровно, не сбиваясь в истерику, припоминая малейшие подробности, вроде неловкой медсестры, не сумевшей найти уже несколько раз исколотую и потому убегавшую вену на левой руке, и вынужденной переключиться на правую. Или как опоздала на работу после первого УЗИ, потому что сидела плакала полчаса, выйдя из кабинета, а врач пыталась утешить её, сказав, что, может, Кира ошиблась с подсчётом сроков и плод действительно должен быть маленьким.
   Открыв последний лист с УЗИ, окончательно убившим всю надежду, Кира замолчала и долго хмуро смотрела на него. Потом сказала:
   --- Вот, смотри. Диагноз.
   Вопреки байкам о нечитаемом врачебном почерке, на листочке нелепо красивыми буквами было выведено: "Неразвивающаяся беременность, 4-5 недель". Кира перелистнула страницу. Ещё одно исследование, и теперь результаты осмотра и анализов были напечатаны на принтере стандартным компьютерным шрифтом: "Неразвивающаяся беременность, 5-6 недель".
   --- Погоди, почему "пять-шесть"? --- озадаченно переспросил Вадим, глянув на дату исследования. --- Должно быть недель восемь.
   Кира неловко пожала плечом, чувствуя, как горит шея. Страшно было, что не поверит.
   --- Потому что "неразвивающаяся". Развитие плода остановилось, --- сухо пояснила она. Снова перелистнула страницу, и в самом конце Вадим увидел ту самую справку из частной клиники, фото которой Кира прислала ему аж летом.
   --- Почему ты мне не сказала? Почему сразу не сообщила, что с тобой происходит? --- глухо спросил он. --- Мы же созванивались с тобой.
   --- А что бы ты сделал? Отпуск тебе уже давали. Если бы беременность протекала нормально, я бы сказала тебе. А так не о чем было говорить.
   "Не о чем"... Вадим горько усмехнулся.
   --- А зачем тогда вообще прислала справку? Причем уже после развода?
   --- Это не я, --- хмуро сообщила Кира, не глядя на него. --- Это Андрей.
   Так Вадим понял, что соперника зовут Андреем.
   Кира осторожно взглянула на мужа. Он стоял рядом с кроватью, где она сидела с папкой на коленях, и сверлил Киру подозрительным, неприятным взглядом. Кира передёрнула плечами, по которым пробежали мурашки. Звучало и в самом деле тупо. Но поскольку муж молчал, она вздохнула поглубже и продолжила объяснять.
   --- Мне предлагали сделать операцию в обычной клинике, бесплатно. Такая ситуация считается угрожающей жизни женщины, поэтому меня бы срочно в тот же день положили. Вот только лежать пришлось бы три дня. А я не хотела на работе объяснять, зачем мне отпуск на три дня. В частной клинике мне сказали, что процедура займёт всего несколько часов и можно будет ехать домой, и на следующий день уже выходить на работу спокойно. В общем, не обманули, --- с горечью вспоминала она, --- быстро всё сделали. Полчаса полежала у них после операции, да пошла. Меня после наркоза ещё на хи-хи пробило, а ноги слабые, голова кружится. Иду, плачу, смеюсь, и понимаю, что за руль мне нельзя. И позвонила Андрею.
   --- Кир, --- попробовал перебить Вадим, понимая наконец, почему Кира изменила ему. Она была уязвима в этот момент, ей нужна была поддержка. Кира всегда была сильной, самодостаточной, всё делала без него, когда он отстутствовал. Но в один из самых тяжёлых моментов её жизни его не оказалось рядом. Любой, даже самый сильный человек может сломаться в определённых обстоятельствах.. Так и случилось с Кирой, которую он привык считать железной, неуязвимой.
   --- Надо было позвонить в такси. Я не знаю, почему позвонила ему.
   --- Кир, это неважно уже, --- Вадим присел перед ней на корточки и взял её холодные ладони в свои руки, поднёс к губам, поцеловал. --- Всё закончилось ведь.
   Но Кира упрямо сжала губы и продолжила рассказ. Вадим понял, что придётся всё выслушать до конца, и сел на пол, скрестив ноги по-турецки, так и не выпустив ладони Киры из своих рук
   --- Так и получилось, что из всех окружающих именно Андрей знал всё. Пока он вёз меня домой, я ему всё разболтала, меня после наркоза и вправду... колбасило. Он, конечно, как опытный казанова, не мог упустить такой шанс. Раньше он иногда пытался подкатить ко мне, но как-то без особого энтузиазма, просто по привычке прощупывать на доступность всех окружающих женщин, от стажёрки до старой уборщицы. А месяц после операции он ухаживал за мной, очень ненавязчиво, мило так, заботливо. И я поддалась.
   Кира наконец взглянула прямо Вадиму в глаза.
   --- Я даже не могу сказать, что не знала, каков он, что он обманул меня. Знала. И всё-таки пошла на это, закрыла на всё глаза. После первого же раза, когда мы с ним... Ну, ты понял, --- она вспыхнула от стыда, ссутулилась. --- Я решила, что будет нечестно дальше оставаться твоей женой, и подала на развод. И пустилась во все тяжкие.
   Кира почувствовала, как хватка Вадима на её руках стала каменной. Он сидел не шелохнувшись, и только по силе, с которой он сжимал её пальцы, Кира могла понять ту боль, которую причиняет ему своими словами. Но хотела выяснить сейчас всё раз и навсегда, чтобы не осталось никаких недоговорённостей.
   --- В основном мы ночевали у него, но в тот вечер я впервые привела его сюда. Было заметно, что ему неловко. Я потом посмотрела на квартиру его глазами --- а тут по углам да по шкафчикам до сих пор твои вещи лежат. Андрей быстрее меня понял, что он тут не на первом месте, а так --- случайно подвернулся. Это был слишком жёсткий удар по его мужскому Эго. Я не поняла этого сразу, говорю "проходи, разувайся, ванна там", пошла привести себя в порядок. А когда вернулась, застала его с этой папкой и с моим телефоном. Я аж дар речи от такой наглости потеряла. Стою и как рыба только рот открываю. Как снова смогла заговорить, выгнала его немедленно. Он ушёл, даже слова против не сказал. Усмехнулся только так... нехорошо. Я стала проверять, кому и что он мог сообщить. Когда поняла, что тебе...
   Кира покусала губу.
   --- Хотела сначала что-то написать --- и не смогла. Что тут напишешь? "Это не то, что ты думаешь"?
   Внезапно она с горькой насмешкой, сверкнув в его сторону глазами, добавила:
   --- Наверное, надо было написать. Ты же никогда не умел читать условия задач до конца. Оказывается, ты до сих пор думал, что это аборт.
   Вадим почувствовал, как шея и щёки у него запылали от стыда. Конечно, он пропустил половину информации, Кира вполне справедливо уколола его. Он ослабил свою хватку на её руках и легонько, утешающе погладил тыльную сторону её ладони большими пальцами. Они помолчали.
   --- Кир, мне надо ехать, --- наконец сказал Вадим. --- У меня отпуск заканчивается.
   --- Сегодня? --- испуганно переспросила она. И Вадим знал, что в их головах сейчас крутился один и тот же вопрос: почему он не пришёл раньше? Почему они всё это драгоценное время провели раздельно?
   --- Поезд в два часа ночи, --- сообщил он.
   --- Ещё три часа до поезда, --- глянула Кира на светящиеся цифры часов. --- У нас есть ещё немного времени, если ты... не против.
   --- А когда я был против? --- подмигнул ей Вадим, и его рука бестыже поползла Кире под футболку.
   В этот раз Кира перехватила инициативу, уложив его на постель, устроившись сверху. Агрессивно брала она всё, что мог предложить им этот миг --- такой короткий, такой долгожданный. Будто заново утверждая свои права на его тело и душу, словно ставила на нём клеймо своими поцелуями, желая изгнать всех тех гипотетических женщин, которые могли быть у Вадима вместо неё в эти несколько долгих месяцев. Она не хотела о них спрашивать. И даже, наверное, не имела права теперь требовать от него верности. Он вновь уезжал, а она теперь была ему никем, добровольно отказавшись от этого права.
   Они лежали, обнявшись после жаркой схватки, не желая расставаться вновь, жалея, что у них так мало времени, и благодарные судьбе, что есть хотя бы этот миг. Вадим мог бы совсем не зайти к ней. А она могла бы уйти на йогу, которой начала регулярно заниматься ещё в школе, в какой-то момент бросив борьбу, или в гости, или в кино...
   Она гладила его по руке, бессознательно продолжая убеждаться, что он цел, что он рядом. Внезапно нащупала небольшой кривой шрамик на левой руке, которого раньше не было. Замерла, пытаясь понять, как можно было получить такое ранение.
   --- Осколок рядом чирикнул, --- прокомментировал Вадим её находку. Киру пробрала дрожь: ничего себе "чирикнул"... Прошёл между рукой и бронежилетом, похоже. Она набрала было воздуху в лёгкие, но не успела ничего сказать, Вадим опередил её.
   --- Кира...
   --- Мм?
   --- Возьми небольшой отпуск, приезжай в Ростов. Я отпрошусь на пару дней, договорюсь с командиром, и мы поженимся заново, хорошо?
   --- Ты серьёзно? --- она приподнялась на локтях, удивлённо глядя ему в глаза.
   --- Конечно, серьёзно. Ещё поди сюжет на нас сделают романтический, журналисты такое любят, --- насмешливо добавил он.
   --- Я приеду, --- пообещала Кира, едва сумев сглотнуть вставший в горле комок. Второй шанс так редко выпадает людям, а ей повезло.
  
   ***
  
   Кира сама отвезла Вадима на вокзал. Не в силах оторваться от него даже на минуту, всё время до поезда простояла, обнимая его. Она часто провожала мужа. В том числе, и год назад, когда война уже была в самом разгаре. Но именно сейчас было невозможно отрваться от него. Краем глаза она заметила ещё несколько пар, таких же, как и они с Вадимом. Детей среди провожающих не было, видимо, из-за позднего часа. Но третье чувство подсказывало ей, что где-то там, в тёплых кроватках, спят дети, чьи отцы вновь уезжали на войну. А она оставалась одна... Она прижималась к Вадиму плотнее, остро, каждой клеточкой ощущая беспощадное одиночество, поджидавшее за углом.
   Когда пришло время, заставила себя разжать руки, улыбнуться, сказать что-то ободряющее. Но чего-то не хватало, что-то до сих пор было сломано и не восстановилось за время их краткого примирения.
   --- Я буду ждать тебя, --- пообещала она.
   Вадим, улыбнувшись, кивнул. И Кира не поняла, что скрывалось за этой улыбкой. Она, которая всегда думала, что понимает его лучше, чем себя.
   --- Я буду, Вадим, --- решительно кивнула она.
   --- Кир, Кир, --- прервал он её начинающуюся истерику, ласково погладив по щеке пальцем, и наклонился, чтобы их лбы соприкоснулись, --- я верю тебе, слышишь? Верю.
   --- Вот так, запросто? После всего, что было? Почему?
   --- Нипочему. Просто так. Потому что ты --- моя жена. И я выбираю верить.
   Он ласково поцеловал её в губы, скрепляя своё обещание.
   --- Я тебя люблю, --- прошептал он и ушёл, на подножке поезда ещё раз оглянувшись на неё. А потом дополнительно помахав рукой из окна поезда. Кира стояла на перроне до самого отправления поезда, как и другие провожавшие мужей женщины.
   Ей бы ещё час, ещё день. Просто, чтобы поверить, что это не сон. Люди спят ночью обычно по восемь часов, примерно столько и провела она нынче с мужем.
  
   ***
  
   Вадиму обычно хорошо спалось под стук колёс, но на следующее утро он проснулся рано. Солнце светило вовсю, поезд проносился мимо сверкающих белизной полей, всё искрилось и сверкало чистотой и серебром. Его соседи по купе ещё мирно спали --- дед с бабушкой на нижних полках да, похоже, их внук-подросток, на второй верхней полке. Вадим аккуратно, стараясь не потревожить их, вышел в коридор и встал у окна. Редко выпадают зимой такие яркие солнечные дни. И это воспринималось им как хороший, благой знак.
   Спустя некоторое время открылась дверь одного из соседних купе, вышел мужчина примерно такого же возраста, как и Вадим. Ничто не выдавало в нём военного, но едва взглянув друг на друга, они поняли, что им в одну сторону.
   --- На "курорт"? --- спросил сосед, ответив на рукопожатие Вадима.
   --- На "курорт", после отпуска.
   --- И мы тоже. Заходи к нам, --- пригласил сосед, кивнув на приоткрытую дверь, из которой вышел. Оттуда уже доносились шутки и смех, чуть приглушённые по случаю раннего часа.
   --- Зайду попозже, --- ответил Вадим.
   Солнце поднималось всё выше, стали просыпаться и другие пассажиры.
   Вадим решил позвонить Кире. По идее, она уже должна была прийти на работу, но клиентов в банке в этот час должно было быть немного, сможет отвлечься на минутку.
   --- Привет.
   --- Привет, --- радостно откликнулась она.
   --- Видела, какое сегодня солнце?
   --- Да, мне тоже понравилось. Давно такого не было.
   Вадим чувствовал, что они оба говорили о погоде, но на самом деле подразумевали личное, другое.
   --- Вадим... --- тон Киры вдруг стал нерешительным, приглушенным.
   --- Да?
   --- Я тут подумала и поняла, что время как раз подходящее, а мы не предохранялись. Если я забеременею, ты не будешь против?
   --- Кир, конечно, не буду. Что за вопросы вообще?
   Вадим вдруг почувствовал укол вины: по сути, он же переспал с чужой женщиной, как он полагал тогда, и даже не подумал о предохранении. Хорошо, что всё так удачно разрешилось. А если б нет?
   --- Надежды, правда, мало, но вдруг... --- тускло добавила она.
   Вадим вдруг засмеялся.
   --- Послушай. Слышишь? --- он протянул телефон в сторону купе, где ехали его товарищи по воинскому ремеслу. Кто-то там играл неплохо на гитаре, и красиво пел, а остальные нестройным хором подпевали:
   "В темную ночь ты любимая знаю не спишь
   И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь..."
   --- Слышу, --- мягко ответила Кира.
   --- Мне кажется, это знак.
   --- Правда? --- переспросила она, прекрасно впрочем зная, что муж верит в судьбу и карму. Очень часто он оказывался прав, когда она не видела никаких рациональных причин для тех или иных событий.
   --- Да точно, --- ответил Вадим и стал тихо подпевать, вплетая свой голос в общий хор:
  
   "...Смерть не страшна с ней не раз мы встречались в степи
  Вот и теперь надо мною она кружится
  Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь
  И поэтому знаю со мной ничего не случится"
   КОНЕЦ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"