Мальчику Пете нравились девочки ещё с детского сада, а во втором классе он влюбился так, что потерял покой. И днём и ночью он постоянно думал о предмете своего обожания, но девочка Надя не ответила ему взаимностью. Что только он ни делал, чтобы понравиться ей, однажды даже брюки свои оклеил серебристыми фантиками от шоколадных конфет. Вот смеху-то было. Но и этот поступок не тронул сердце неприступной красавицы, больше того, она смеялась над ним вместе со всеми.
С тех пор прошло четыре года, происшествие с серебряными штанами понемногу забылось и кануло в Лету. Девочка Надя выросла, превратившись в прекрасную девушку, и мальчик Петя тоже не подкачал. Он возмужал, вытянулся и раздался в плечах. А ещё он увлёкся фантастикой. Петя читал всё подряд без разбора, прочёл все книжки на эту тему в школьной библиотеке. Этого ему показалось мало, и он выписал себе ещё журнал 'Искатель', приложение к журналу 'Техника молодёжи' - самому популярному изданию для юношества тех лет. В этом журнале печатались новинки зарубежной и отечественной фантастики.
Там впервые появились рассказы 'Лёд и пламя' Рэя Брэдбери, 'Белое снадобье' Юрия Зиновьева, 'Возрождение' Ван Вогта и ещё много всякого интересного и увлекательного прочёл Петя в этом журнале. Фантастические истории не на шутку волновали парня и скрашивали его повседневную жизнь. Теперь по ночам он уже не мечтал сразиться с выдуманными разбойниками и не думал поджечь собственную школу, чтобы понравиться Наде, в голове его отныне теснились другие мысли.
- Вот бы на Марс полететь, - мечтал он, - а потом возвратиться и вручить ей подарок. Такой, каких ни одна из девчонок никогда не видела. Он добудет его у марсиан.
В том, что на красной планете существует жизнь, тогда никто не сомневался. Открытие её - было лишь вопросом времени.
- Что же мне привезти ей оттуда, чтобы понравиться? - размышлял Петя, - этой неприступной красавице.
Он понимал, что подарок должен быть необычным.
- Может, привезти ей живого марсианского кота?...Хотя зачем ей кот, если уже сейчас Надя самая настоящая принцесса. Такой коты не нужны, такой подавай драгоценности.
- Привезу-ка я ей с Марса огненно-красный бриллиант, - размечтался парень, - каких на Земле не бывает, тогда она меня сразу полюбит...
Надо отдать должное, что к этому времени сам Петя стал уже достаточно привлекательным парнем. Фантастика фантастикой, но и про реальную жизнь он не забывал. Парень увлёкся спортом, подкачал мускулы, стал подтягиваться на перекладине пятнадцать раз, дальше всех бросал 'гранату' и пробегал тысячу метров на золотой значок ГТО. За последний год Петя ещё больше вытянулся и возмужал. Появились первые признаки взрослости: тёмный пушок над верхней губой и ломкий грубоватый голос. Теперь он выглядел со стороны, если не принцем, то симпатичным парнем, на которого девчонки стали заглядываться. Вдобавок к этому, начиная с пятого класса, он стал учиться на одни пятёрки. Вот только чувственный рот по-прежнему выдавал в нём ранимую натуру.
А как же Надя? Появился ли у неё интерес к повзрослевшему мальчику?
Нет, она упорно продолжала его не замечать, мало того, теперь вокруг неё стали водить хороводы ребята из старших классов. Девчата всегда взрослеют раньше мальчиков.
Петрухе оставалось только смотреть на всё это со стороны, а ещё мечтать и вспоминать те мгновения, когда волею судеб они оказывались рядом. Но в копилке воспоминаний набралось немного событий, позволявших надеяться, что сердце красавицы, наконец-то, растает. Был один случай, произошедший два года назад, который мог бы зажечь первый лучик надежды. Но...
Случилось это холодной зимой перед самым Новым Годом. В школу к ним приехал фотограф делать снимки на доску почёта лучших учеников. И тут вдруг выяснилось, что уже две четверти подряд у Пети в итоговом журнале нет ни одной четвёрки. Это стало сюрпризом для многих его сверстников, но не для него. Начинавший взрослеть мальчик однажды понял, что для полётов на Марс, нужна не только физподготовка, но ещё и основательные знания. И добыть их теперь ему помогала фантастика.
Днём он гонял с ребятами мяч или катался на лыжах, в зависимости от времени года, а вернувшись домой, быстренько делал уроки. Задачи теперь он щелкал как семечки и так же легко заучивал стихотворения. Но он ждал вечера, когда никому не мешая, можно было с головой окунуться в выдуманный мир. В нём он летал на другие планеты, жил в пещерах, где из-за радиации жизнь была короткой, как бикфордов шнур, дрался за правое дело с их обитателями, потом бежал рядом со своей возлюбленной вдоль спасительного луча к кораблю, который виднелся на вершине холма, чтобы потом, возвратившись, вызволить из пещер их несчастных обитателей. В другом рассказе он воскресал в инопланетном аппарате вместе с землянином из будущего и, воскреснув, дерзко бросал в лицо пришельцам знаменитую фразу:
- Что же мне теперь с вами делать?..
После прочтения, а точнее, проглатывания этих необыкновенных историй, у мальчика появлялось страстное желание хорошо учиться. Ведь без знаний никуда не полетишь. Физика и математика отныне сделались его любимыми предметами. В придачу к ним он выучил назубок астрономию, найдя одноимённый учебник в горке макулатуры, собранной пионерами, а потом ещё прочитал книгу 'Вселенная. Жизнь. Разум.' Иосифа Шкловского. Он одолел её за несколько вечеров...да что там одолел, проглотил её с жадностью, с пылкостью юного сердца...
Но в тот холодный зимний день всего этого ещё не было, тогда всё это только начиналось...Приехавший в школу фотограф занял под фотомастерскую учительский кабинет. Туда же были приглашены и лучшие ученики. Их вызвали прямо с уроков, и они гурьбой повалили к дверям учительской. Отличников набралось человек двадцать, двадцать пять. В те времена, а это был конец шестидесятых, начало семидесятых, многие ребята хорошо учились. Тогда хорошо учиться было не только престижно и модно, это было неотъемлемым долгом каждого пионера и комсомольца.
Надю, как самую симпатичную школьницу и отличницу с первого класса (у Пети в первом классе даже одна тройка была по русскому), сделали старшей и вручили ей журнал со списком учеников, претендентов на доску почёта. Ей даже моложавый фотограф разрешил находиться внутри учительской и присутствовать при съёмке, отчего другие школьницы, стоявшие в очереди, неприкрыто возмущались. После выхода в коридор очередного отснятого ученика, Надя выходила вслед за ним с журналом в руках и объявляла следующую кандидатуру. Сначала фотографировались десятиклассники, в основном, десятиклассницы, потому что хорошо учившихся парней к выпускному классу почему-то становилось меньше, потом шли девятиклассники, следом за ними восьмиклассники и так далее по списку. Классов в то время было много, одних пятых было четыре: 'А', 'Б', 'В' и 'Г'. Петя учился в пятом 'А'.
Процесс съёмки сначала продвигался медленно, ученики подолгу стояли в коридоре, не зная, чем себя занять, и переминались с ноги на ногу. Потом кто-то предложил всем перезнакомиться. Идею приняли на ура, и когда ребята познакомились, у них завязался непринуждённый разговор, а за разговором, как известно, время летит быстрее. Это, как и сама жизнь, сначала она еле движется, почти ползком, но не успеешь оглянуться, как она поднимается на ноги и уже несётся сломя голову. Первые отличники подолгу задерживались в фотолаборатории, вероятно фотограф подстраивал свою аппаратуру, но Петя этого не знал, а потому беспокоился, не заигрывают ли там старшеклассники с его Наденькой. Но переживания его были напрасными, очень скоро ученики и ученицы стали вылетать из кабинета, как пробки из бутылки. Наконец, очередь дошла до Петрухи.
Надя, как обычно вышла в коридор и произнесла очередную фамилию.
- Петров, - выкрикнула она и, посмотрев прямо Пете в глаза, прибавила, - есть такой?
Мальчик опешил от такой неожиданности. Он насупился и произнёс баском:
- Есть...Это я.
От обиды у него чуть не навернулись слёзы. Это ж надо, пять лет учатся вместе в параллельных классах, то есть, существуют почти что рядом, а она до сих пор о нём ничего не знает. Она даже не знает, как его зовут...
А он-то думал, что тот давний поступок, пусть нелепый, пусть смешной, но такой отважный, на который вряд ли бы кто решился, хоть как-то отразится в её душе. Ан, нет, и серебряные штаны никак ему не помогли. Ничего не поделаешь, всё до банальности просто. Есть она - красавица принцесса, и есть он - незадачливый мальчуган, безответно в неё влюблённый.
Но на этот раз Бог решил сжалиться над ним и подсластить пилюлю, и произошло это сразу после окончания съёмки.
А сначала, шмыгая носом, Петя вошёл в кабинет и сел на указанный ему стул. После этого фотограф, словно фокусник, покрутил перед его лицом крышкой объектива, потом пыхнул чем-то ярким для верности, и, наконец, объявил:
- Свободен.
Петя даже не успел понять, что съёмка уже закончилась, он даже не заметил, где всё это время находилась Надя, а потому с такой злостью смотрел в объектив, что потом его никто не мог узнать на доске почёта, в том числе и он сам.
Услышав вердикт фотографа, мальчик встал и вышел прочь из учительской. Но не успел он ступить в коридор, как следом за ним выбежала Надя.
- Постой, - закричала она, - ты у меня ещё не расписался.
Петя остановился, посмотрел ей заискивающе в лицо, взял шариковую ручку из протянутого ему журнала и поставил подпись в нужной графе. Он даже не увидел в ней своей фамилии, просто расписался, где была проставлена галочка.
- Поздравляю, - сказала Надя, улыбаясь, - теперь я знаю, кто в пятом 'А' учится лучше всех.
Она протянула ему свою ладошку, и Петя её машинально пожал. Ладонь была тёплой, мягкой, девчоночьей... И ему вдруг так захотелось её прижать к себе, а потом целовать, целовать...
Но он и думать не смел об этом. Всё, на что он решился, это лишь немного задержать её в своей руке.
Он стоял перед ней опять, как когда-то в серебряных штанах и влюблено смотрел на свою принцессу. Принцесса снова не выдержала этого горящего взгляда, засмеялась и высвободила руку. Потом прочитала следующую фамилию и скрылась в дверях кабинета.
Петя, как во сне, медленно развернулся и побрёл по коридору. Ему казалось, что он не идёт, а парит. Внутри у него вырос огромный воздушный шар, отчего ноги его едва касались земли.
- Надя...милая моя Наденька, - шептал он, - я только что держал твою руку, по-настоящему, по-взрослому.
Весь день потом он ходил сам не свой и всё представлял, как они вдвоём полетят на Марс. Как найдут там пещеру, поселятся в ней и проживут счастливо вместе тысячу лет.
Но наступил следующий день, а продолжения не последовало. Всё пошло своим чередом. Девочка Надя зажила своей жизнью, а мальчик Петя - своей...
Так продолжалось до седьмого класса и наверняка продолжилось бы дальше, если бы не случай - бог изобретатель.
Отучившись первую неделю сентября, все старшие классы, и седьмые в том числе, были приглашены в актовый зал, выслушать объявление. Выступал директор:
- В этом году вместо картошки, - объявил он, - мы едем на уборку яблок. Всем понятно?
- Ур-ра, - закричали хором ученики, - что ж тут непонятного.
- Тогда в понедельник утром я жду вас всех в спортивной форме на школьном дворе, - продолжил свою речь директор, - не забудьте взять с собой поесть. Денег за работу совхоз не обещает, а вот яблок можно будет брать с собой, но не сколько хочешь, - прибавил он, - а в меру. И мера должна быть скромной. Всем понятно?
- Всем, - дружно прокричали ученики.
Урожай яблок в том году выдался на славу, яблоневые деревья ломились от созревших плодов. Даже в Петином огороде, на растущих там нескольких яблонях, штрифеля, антоновки и пепин шафранного вызрело на каждом дереве минимум по мешку отборных фруктов, а то и по два. Под тяжестью наливных плодов ветви опустились до самой земли. Чтобы они не обломились, Петин отец вырубил из орешника в соседнем овраге подпорки, и они вместе поставили их под самые наклонённые ветви. Что в это время творилось в совхозном саду, который занимал не один десяток гектаров, можно было только представить. Короче, работы предстояло ученикам непочатый край.
В понедельник в восемь утра все старшеклассники, кроме выпускных десятых классов, собрались на школьном дворе. Все были одеты одинаково, в спортивные тёмно-синие куртки и такого же цвета тёплые трико. Каждый держал в руках сумку с едой и питьём.
Для перевозки учеников и назначенных ответственными учителей были пригнаны девять грузовых машин. Их оборудовали деревянными скамьями, поставленными между боковыми бортами, и треугольными знаками 'Дети', прикреплёнными сзади к каждой машине. После недолгой переклички погрузка рабочей силы началась.
Петя сразу попытался улизнуть от своего класса и незаметно сесть в машину, где должна была ехать Надя, тем более, что она изъявила желание ехать вместе со всеми наверху, а не в кабине. К этому времени она уже имела большие привилегии. Поговаривали, что Надя получила их из-за её мамы, работавшей завучем в соседней школе. Но Петя этому не верил, он знал, что мама Надежды была участницей Великой Отечественной войны и держала свою дочь в 'ежовых рукавицах'. Потом он в этом убедится и не раз, когда они будут учиться вместе в той самой школе, и Надина мама будет преподавать им русский язык и литературу и частенько ставить в пример Петю остальным ученикам, не исключая, и собственной дочери.
Но это будет потом, а пока классный руководитель седьмого 'Б', где училась Надя, тридцатилетний симпатичный мужчина, делал вид, что всего этого не знал, а потому настойчиво предлагал своей подопечной ехать с водителем. Но не на ту он напал, капризная красавица сделала всё с точностью наоборот. Она отмахнулась от учителя, как от назойливой мухи, и направилась к заднему борту, попытавшись перелезть через него самостоятельно. Конечно же, сделать ей этого не удалось. По физкультуре она уже давно получала пятёрки не за достижения, а за красивые глазки.
Петя, увидев такое дело, смекнул, что не худо бы ему собственноручно помочь девушке забраться в машину. Он быстренько подскочил к ней, чуть приобнял девушку за талию и уже было собирался опустить руку пониже, чтобы удобнее было толкать, но классный руководитель седьмого 'Б', упредил его. Твёрдой рукой он отодвинул парня в сторону, ловко подхватил девушку подмышки, и та вмиг оказалась наверху вместе с другими ребятами. Двое из них, самые шустрые, тут же сели рядом с ней на лавку и стали ей что-то нашёптывать на ухо. Надя, довольная, непринуждённо засмеялась. Петруха, глядя на такое безобразие, решил дальше времени даром не тратить. Он подскочил к борту и тоже стал примеряться, как бы и ему половчее запрыгнуть в кузов, но Надин учитель и тут опередил его. Он взял парня за руку и отвёл его к стоявшей позади машине.
В этом грузовике сидел девятый 'В'. На этот раз Петя долго размышлять не стал, тем более, ему теперь было всё равно с кем ехать. Он ухватился двумя руками за боковой борт, встал одной ногой на колесо, а другую чуть ли не в шпагате забросил наверх. Через мгновение он уже был среди девятиклассников. Его тоже подхватили чьи-то заботливые руки, и руки эти оказались девчоночьими.
- Неплохо я сегодня действую, - похвалил сам себя влюблённый юноша, - посмотрим, что будет дальше.
И он стал пробираться ближе к кабине.
Уселся Пётр (да, сегодня он себя будет так величать) на первой скамье посередине. Потом встал, ухватившись за борт кабины, и посмотрел вперёд.
В передней машине лицом к нему на предпоследней скамье сидела Надя и смотрела в его сторону. Она уже не смеялась ребячьим шуткам. Поправив шоколадную чёлку, выбившуюся из-под вязаной шапочки, она помахала Пете рукой.
- А вот и продолжение, - мелькнуло у него голове, - что же будет там, в яблоневом саду? Ведь не из одних же фантазий должна состоять моя жизнь.
В кузове ответственные за перевозку учителя пересчитали головы учеников, прокричали что-то друг другу, и машины тронулись.
Во главе колонны из девяти грузовиков двигался милицейский УАЗик. Не спеша, колонна выехала со двора и направилась к центру города. Впереди по курсу блестел своими синими куполами Воскресенский собор. Двести лет назад императрица Елизавета в нём тайно венчалась с графом Алексеем Разумовским.
Для этого и был сооружён в кратчайшие сроки этот семидесятиметровый красавец.
Но вот и он остался позади, и девять машин с двумя сотнями весёлых парней и девчат выехала на загородное шоссе. Петя по-прежнему ехал стоя, положив руки на кабину, и смотрел вперёд. Надя всё так же неотрывно смотрела на него.
- Нарву ей сегодня самых наливных яблок, - мечтал он, - каких ни у кого не будет. А потом мы спрячемся с ней где-нибудь за деревом и...
В чём будет состоять дальнейшее 'и' - Петя придумать не мог. Сердце его бешено колотилось, готовое вырваться из груди, а он всё смотрел и всё никак не мог оторваться от любимого лица.
- Неужели никто не видит, - думал он, - насколько она красива. Этот высокий лоб, обрамлённый каштановой чёлкой, этот нос, эти пухлые губы, эти зелёные глаза, в которых можно утонуть, эти милые рыжинки на щеках. Неужели пройдёт время, и там, в далёком будущем, мы не будем вместе? Такого не может быть. А если такое случится, тогда незачем жить...
Ветер дул ему в лицо, бросая пригоршни мошек, но он не обращал на них внимания. И потом, когда они съехали на просёлочную дорогу, и к мошкаре добавилась пыль, то и тогда он не отводил взора от любимого лица.
- Интересно, о чём она сейчас думает? - размышлял он, - что представляет? Забраться бы в её голову и подслушать девичьи мысли. Наверняка она понимает, насколько красива. Смотрит сейчас в мою сторону и улыбается. Хорошо хоть не смеётся. Помнит ли она мою донкихотскую выходку в третьем классе, или первую фотку на доску почёта в пятом? И то и другое я делал только для неё. Ведь учиться лучше всех в классе - это тоже своего рода подвиг...
Но вот и конечная остановка, колонна остановилась. Всех снова пересчитали и определили ученикам фронт работ. Лазать по деревьям запретили, выдали каждому по плодосъёмнику с длинной деревянной ручкой и по нескольку пустых ящиков со свежей стружкой.
Петю бригадир подвёл к самому большому развесистому дереву сорта штрифель. Яблок на нём было такое множество, что одному и за целый день не собрать.
- Дерзай, - напутствовал его бригадир.
- Тут не мешок на дереве, - смекнул Петя, - а целых пять мешков созрело. И одно яблоко краше другого.
Он посмотрел на соседние деревья, там тоже яблок хватало, но таких наливных, как на его яблоне, не было.
- Пойду, поищу Надю, - решил он, - а уже потом займусь сбором яблок. Я их всё равно больше всех соберу.
Петя поставил два пустых ящика один на один, понюхал приятно пахнувшую стружку, прислонил к стволу стакан-плодосъёмник и отправился на поиски Нади.
Но он погорячился, думая, что быстро её найдёт. Сегодня с самого утра он величал её своей, но удача скользкая штука. Её трудно долго удерживать в руках, и она не оперирует понятиями добра и справедливости, скорее наоборот. Намного чаще удача попадает в руки тех, кто не очень добр и не очень справедлив. Иногда она попадает в руки настоящих мошенников, но... не стоит из-за этого роптать. Роптание - тоже не лучший выход для начинающих жить.
Пройдясь туда-сюда между деревьями и не найдя Надю, он стал догадываться, куда она могла деться. Она могла уехать на милицейском УАЗике в соседнюю деревню. А вот зачем? Это стало понятно сразу после обеда по покрасневшим лицам ответственных учителей. Встретившись нечаянно с её классным, он хотел было у него поинтересоваться, где Надя, но не решился. Вдруг тот спросит: 'Зачем тебе она'?
Прослонявшись по саду и не найдя пропавшей возлюбленной, Петя вернулся к своей яблоне. Там его ожидал сюрприз в лице девятиклассницы, которая помогла ему влезть в кузов машины.
- Искал Надю, - подумал он, - а нашёл другую.
- Это моё дерево, - недовольно произнёс раздосадованный Петя.
- Да ладно, - ответила девушка и чтобы сгладить неловкую ситуацию, прибавила, - я слышала, ты лучше всех по деревьям лазаешь. Меня Ниной зовут, - представилась она, взяв инициативу в свои руки.
- А меня Петей.
Новая знакомая была не робкого десятка, сама подошла к нему и первой пожала ему руку.
- Я знаю, как тебя зовут, - прибавила она, - я даже знаю, кто из девчонок тебе нравится.
Петя вспыхнул, но ничего не ответил.
- Неужели так заметно, - подумал он, - надо аккуратнее со своими чувствами.
- Достань мне во-он то яблоко, - попросила Нина, - плодоснимателем его не достать. Даже твоим, - прибавила она, - я пробовала.
- Сделаем, - небрежно обронил Петя и уже через минуту
был на самом верху яблони. Два наливных розовощёких яблока красовались у самого его носа. То, на которое указывала Нина, было не самым крупным. Рядом с ним висело другое, затенённое снизу листвой и невидимое с земли. Оно было ещё красивее.
Яблоко Нины юноша сорвал и засунул в задний карман трико, а своё ухватил зубами за хвостик и через пару мгновений был уже на земле.
- Держи, - сказал он, протягивая девушке оба яблока, - и заказное, и которое лично от меня. Оно пыталось от нас скрыться, но этого ещё никому не удавалось. Я глазастый.
- А себе, почему не сорвал? - поинтересовалась девушка.
- Себе ещё успею.
- Спасибо, - поблагодарила Нина.
Она посмотрела на смущённого, но в то же время очень довольного парня, и улыбнулась.
- Красивая, - подумал Петя, - но она не Надя.
Дальше они рвали яблоки вместе. Нина снимала их стаканом- плодоснимателем, а Петя срывал, прыгая с ветки на ветку, как обезьяна, хотя это и было строго запрещено. Юность не считается с опасностью и не боится последствий и травм. Да что там травм, юность ничего не боится. Она и с самой смертью готова поспорить. Вот только не всегда это надо делать.
Через час оба ящика были наполнены доверху отборными яблоками. Пять минут они отдохнули, и Петя сходил к бригадиру за новой тарой. Глаза боятся, а руки делают, не зря есть такая русская поговорка. К обеду уже пять полных ящиков красовались у ног Нины. Потом в обеденный перерыв они вместе сидели, прислонившись спиной к дереву, и пили чай. Жевали бутерброды с варёной колбасой и запивали их из Петиного термоса. Он у него был рыбацким, сделанным из нержавейки. К четырём часам молодые люди собрали яблоки с ещё одной яблони. Но эти фрукты уже не были такими наливными и отборными как на 'их' дереве.
Потом объявили сбор, и толпа молодых людей потянулась к машинам. Петя нёс полотняную сумочку Нины, в которую положил пару десятков самых крупных яблок. Себе он взял фрукты попроще, он ведь мужчина.
Возле грузовика Нади они ненадолго остановились. Петя поискал глазами пропавшую девушку, но ни в кабине, ни кузове её не оказалось, вероятно, она уехала на УАЗике.
- Ну и ладно, - решил Петя, - в жизни не всё бывает, как захочешь...
В машину с девятым 'В' в обратный путь народу набилось ещё больше, чем когда ехали сюда. Водитель взял дополнительно несколько человек, работников и работниц совхоза, которые попросили его подбросить их до города.
Сидячих мест всем не хватило, но Пете кто-то уступил своё место. А потом...потом он вдруг почувствовал, как кто-то сел к нему на колени. Это была его Нина. Сердце у парня застучало, словно паровой молот, и капли пота выступили на лице. Но девушка, словно этого не замечала, она вполоборота повернулась к нему и взяла Петины руки в свои. Так они и ехали всю обратную дорогу.
Поначалу Петя пытался успокоиться и перевести мысли в иное русло, но мягкая тяжесть, давившая ему колени, не позволяла этого сделать. Парню было приятно это новое, зарождавшееся в нём чувство, хотя вызывало оно и определённую неловкость. Это не была любовь в его недавнем понимании, это было нечто другое, но чувство это было таким сильным, что оно вмиг вышибло все другие мысли из Петиной головы. Он даже на время забыл о своей Наде. Он ехал, держась за Нинины руки, и чувствовал себя самым счастливым парнем на свете.
Дома он отдал привезённые яблоки маме, и та сварила из них варенье.
Вечером всей семьёй они пили чай с этим вареньем, и отец поинтересовался, как у него прошёл первый трудовой день.
- Нормально, - буркнул в ответ Петруха.
- А чего это у тебя лицо такое красное? - неожиданно спросила мать, - может, в машине продуло?
- Ничего не продуло, - ответил он, усмехнувшись, - яблоками просто объелся... красными, - уточнил он и, поднявшись из-за стола, ушёл в свою комнату.
Ночью, засыпая, Петя снова думал о полётах на Марс, но теперь уже не был уверен, кого возьмёт с собой в это опасное путешествие.