Решив переодеться птицей,
я вырядился в пух и перья
и смог настолько в образ вжиться,
что стал, как дух, витать теперь я

и без труда могу часами
- в хорее, ямбе и верлибре -
парить орлом под небесами,
порхать над розой, как колибри.

Я приношу детей, как аист,
я трупы потрошу, как гриф,
я в кучах мусорных копаюсь,
выискивая блестки рифм.

Как попугайная игрушка,
твержу заемные слова,
пророчествую, как кукушка,
подглядываю, как сова.

Ныряя в небо, словно в прорубь,
шныряя по задворкам вором,
то закурлыкаю, как голубь,
а то закаркаю, как ворон.

Влечу к моей любимой в форточку,
крылом ее груди коснусь,
когда, расстегивая кофточку,
она готовится ко сну.

И трепетным ответив лепетом
на сладостный ее манок,
я Лединым усядусь лебедем
между ее роскошных ног.

А завтра буду вновь без робости
в лирическом просторе вольном,
как воробей, плясать над пропастью
на проводе высоковольтном.