Можно говорить о "рабочей" и "нерабочей" историографии в современной исторической науке, но и та, и другая кажется "рабочей" - поскольку в формировании современных социально-исторических знаний лежит вечно живой, универсальный инструмент - язык. Если взять пример одинокого человека, который ходит пообщаться к знакомому продавцу, по определению хорошему психологу, то следует отметить, что продавец, даже при всем желании, не может, под угрозой потерять остальных клиентов, продавать всю на дню мини-партию товара упомянутому знакомому покупателю. Так и в случае, когда воображаемая "аристократия", люди порядочные, которые всегда платят за себя, использует собственный язык как своего рода плату за "живое общение" (в первую очередь приобретая товары и услуги), обедняет свой язык, а народный язык богаче, и на словно бы сэкономленные остатки "неаристократического" языка можно совершить новую покупку - скажем, умело расспросив других людей, "агентов рынка", где же можно пробрести лучше и дешевле. С точки зрения экономичного использования языка, мы все так или иначе читаем и слушаем историческую информацию; историк словно бы "укладывает" архивы в книги (именно в книги, поскольку длительность чтения сочетается с хронологическо-протяженным принципом структуры архива), а потом такие книги в человеческом море прочитываются "через оценки", и возникают "лазы"-entries-"проходы", то есть переходные оценочные мнения, а также, вероятно, "entry- экзамены", часто пример "живого общения" в той же Сети.
Но ведущим нарративом в современном информационном обществе все же является письменная информация в интернете. Те, кто знает, что учебный курс должен содержать то количество информации, которое физически и психологически может быть усвоено учащимися, понимает также, что "информационное море" интернета не может быть полностью усвоено. Напряженность политической и общественной жизни отягощают все растущее население Земли, и последнее может сознательно "выбрасывать" (после тщательного анализа) из головы долю информации, включая расхожие идеологемы, и таким образом физически и психологически усиливается, притом коллективно, преодолевая внутренний конфликт. Если представить, что власть в современном мире равна отношению социальной мощи к историческому времени, зная, что власть видимо растет, а историческое время (в знаменателе) тоже - поскольку времени на освоение интернета надо все больше и больше, то "выталкивание" человечества из моря интернет-информации и последующее усиление социальной мощ также возможно. Человечество, при всей фантастичности перспектив развития в XXI веке, явно станет если не менее любознательным, но более привязанным к реальным, земным делам, что придаст практической деятельности новую научную окраску.