В обстановке крайнего напряжени социальных сил важна "встреча с сезоном", то есть с оттягивающей плохое состояние природой и позволяющее больше внимание, после отдыха, уделить активной жизни, а также вполне пассивного потребления информации - из лекций, радио, телевидения. Потребление информации создает феномен "города-кампуса", где люди встраиваются и вписываются в информационную структуру (частота контактов в обществе, где создавалась новая информация, была свойственна и огромной России времен императора Александра III). При Александре III усматривался процесс, похожий на современную тотальную обработку персональных данных, наличие через информационную среду "зазеркального формата", то есть формата прежде всего духовной жизни, который являлся удерживающим в сфере безопасности. Культуры интернета, которая сегодня базируется на "посредничестве" компьютера между человеком и миром, в эпоху конца девятнадцатого века, не было, но налицо были возможности расширения диалога человека и человека - через развитие сферы гражданского общества, прессы, а также государственных инициатив в создании новых пластов культуры. Сегодня "зазеркальный формат" означает формат ученика-учителя и, производясь в сетях, является на деле аналитическим форматом, диктующим к тому же первенство учебных материалов над научными, является посредником между среднестатистическими учеником и учителем. С этой точки зрения, общение с компьютером можно считать консультацией, так как, в пространственном отношении, считается, что на запрос интернет "выдает все". Перекидывание же информации от формата к формату неизбежно создает новый формат: так, в основном, ученики отвечают учителям, умножая информационную матрицу, сохраняя благодарность учителю, порождая таким образом скорее лирику, чем романтику в интернет-отношениях (романтизация же интернет-отношений складывается именно через интерпретацию информации). От лирики к романтике интернет-отношений возникает часто религиозное чувство, своего рода "формат искренности", способствующий рождению "живого" (неформального) исторического времени, которое выплескивается на "научную улицу" - аналог "улицы" в бытовой области жизни современного человека. На "научной улице" праздник справляет рукотворная, новая история, в "живом" времени постоянно встречаются остепененные преподаватели и консервативные (Россия) студенты, которые встретились в Сети. Многоформатная, "газетная" загруженность в интернете и жизни на "научной улице" порождают и научный оптимизм (так как газета лучше всего проверяется: пишет в адрес публики и передается, проверяясь, из рук в руки). Уже во времена Александра III происходило своего рода "газетное наложение" - на политический официоз в виде политических действий, а транзитность официальной мысли обеспечивалась легким для чтения и уже зрелым к тому времени русским литературным языком, также взаимоперетеканием дисциплин одна в другую, изучением трендов (тенденций) общественно-политической мысли. Обработка персональных данных при Александре III имела "военную" окраску, была спущена сверху - а при его предшественниках подобная обработка данных имела лишь вид "интеллектуальных прогулок".
Сегодня, думается, просмотр и прослушивание СМИ возможно с любого фрагмента (например, программа "60 минут" длится отнюдь не шестьдесят минут, и она разнонаправленна в социальном плане - на практически любого зрителя). Так и при тотальной обработке персональных данных искусственным интеллектом, информационная композиция для общества строится с любого фрагмента, оставляя яркие следы трендов в жизни потребителя СМИ. К вечеру результаты тотальной обработки персональных данных - самые внушительные, и растревоженные этим люди стремятся "проговориться": в России обработки персональных данных растет педагогичность мысли (обнаруживает себя в интернет-переписке в сетях). К концу дня, таким образом, может возникать "тусовка лекций", предварять ее может именно радио как своего рода "конспект разговорного языка". После вечерних лекций явно происходит обновление "газетной матрицы", которая в наши дни, как и в конце девятнадцатого века, проходит через, можно сказать, откровенно военный режим формирования, и тоже - самообновляясь. Удержание относительного информационного покоя и порядка (в отношении рядового юзера интернета) возможно только при консервативной жизненной ориентации такого юзера - например, склонности к размеренной жизни, частью которой можно считать, и "намоленный" телевизор. Человек-юзер в охоте за трендами может сам создавать тренды, а они уже - тренды трендов и т.п. Газеты же при самообновлении информационной матрицы и превращении ее в газетную, как наиболее верифицируемый источник, при тотальной (вертикальной) обработке персональных данных делают упор скорее не на педагогику, а на историю (в частности оттого, что адресуются всему обществу, состоящему из семей и поколений). Газеты разделяют на полосы (страницы), и фрагментирование газет на полосы, представляется, мешает матрице гражданского общества в Сети полностью выговориться. В отличие от сегодняшней тотальной обработки персональных данных, при Александре III имело место лишь наведение справок в целях поддержания безопасности страны, но также присутствовало и самообновление информационной матрицы, покоившейся на печатных официозах и являвшихся следствием подачи современной истории (закрытие "архивных черных дыр") как истории конкретного царствования. Сегодня же газета, как и при этом императоре, формирует "живое историческое время", превращая его в организованное живое историческое время - время начала третьего тысячелетия, и консервативные тенденции общественно-политической жизни побеждают так же, наряду с аналитической традицией прочтения новых нарративных материалов. Ядро общество, даже его скрепы, может формироваться "композиционно-газетным диктантом", порождающим новые информационные образования и затем заставляющим читателя "заниматься" газетой - наподобие того, как менеджер занимается с клиентами. Представляется, что с повышением влияние юзера интернета на печатные органы в будущем будет расти значение преподавания истории как неотъемлемой части складывающейся в стране новой идеологии, а также историческая эрудиция позволит добиться преемлемости этой идеологии в других странах и политических культурах