На фоне современного мирового финансово-экономического кризиса происходит подобие духовного возрождения. Рождение нового, буржуазного общества идет в России на смену слому ставших уже традиционными политических и экономических структур постсоветского общества. Последний процесс ведет к продвижению "формата общения", и такое продвижение коррелируется в общественно-политической жизни страны с политизацией духовной культуры (См.: Резникова Е.Е. О новой русской духовности. // http://samlib.ru/editors/r/reznikowa_e_e/). Подтверждением указанного явления является хотя бы почти что всенародная поддержка сирийской кампании ВКС России. Но такая видимая гармонизация национально-классовых и социально-экономических отношений в России может быть нарушена вследствие глубокого, как представляется, кризиса ее постсоветской политической системы во главе с президентом.
Православие в данном контексте также подвергается изменениям. Политическая духовность (новая в стране) означает известную товарность социальной этики православия как духовной основы жизни, казалось бы, почти всего русского этноса. Деловая этика на фоне обуржуазивания жизни в России становится товаром. Она в таких условиях обретает, благодаря новизне ситуации, связанной с санкциями Запада, наложенными на Россию, духовную, традиционную (религиозную) оболочку. Деловая этика становится, по ходу событий, новой религией.
Возникает своего рода "человечная буржуазность" - в результате, а потом часто и в отрыве от какой-либо традиционной религии, но кризис религиозной жизни не наступает. На смену атеизму как политической религии в СССР приходит новая этика и эстетика жизни. Последние имеют под собой довольно расплывчатую финансовую "доктрину" - слишком большие заработки в постсоветской системе вообще не приветствуются. Личное обогащение как кумир буржуазной этики XIX в., возможно, здесь уступает место кумиру общественного обогащения, и православие как религия большинства населения России начинает играть непривычную для него роль - роль тварного Разума, рационального двигателя - в том числе двигателя научно-технического прогресса. Религия остается в обществе на одном из первых мест в его культуре. На наш взгляд, Мировой Разум существует, хотя н аукой установлено, что религия и религиозность - формы коллективного невроза. Есть иллюзии бессмертия души и Мирового Разума. Иллюзия бессмертия души: в древности народы селились по стратегическим линиям, секс был инструментом общения между ними. Иллюзия Мирового Разума: человек дышит, общается, значит, себя контролирует (коллективный самоконтроль). Хочется здесь добавить, по-гегелевски, что, коль иллюзия здесь кажется противоречием, то это на самом деле не противоречие, а диалектическая закономерность: иллюзия есть отпечаток тварного разума ("empreinte") индивидуума на коллективе, именно так, а не наоборот, и, следовательно, раз индивидуум в мире познания ведущее начало, то есть и Высший Разум. В трактовке последнего автор настоящей статьи - телеолог и считает, что последний разлит в природе, включая космос. Из этого следует тварность всего сущего, в том числе Вселенной - возможно, это - один из постулатов философии неомодерна (См. также: Там же). Построение российского рынка и общественное благосостояние отвечает общинным идеалам этнически русского общества. Однако православная церковь в России далека от пропаганды новых идей, которые идут из глубин народной жизни. Православие в России корнями уходит в доктрину "Москва - Третий Рим, Четвертому не бывать", то есть идеологии Русского централизованного государства, и требуется время, чтобы рационализировать его и поставить на современную философскую основу. Лучшее, что сделано в современном православии - "исправление нравов", которое, тем не менее, как представляется, идет не из стен храмов, а из относительно свободной проповеди отдельных представителей РПЦ, например, А.Кураева. Встает вопрос: кончился ли общественный запал, который сопутствовал возрождению православных устоев общества параллельно со становлением новой демократической России? Думается, что да, тем более что возникают внутри православных общин экстремистские течения, направленные, скажем, против исламизации российской культуры и экономики. Это - сорняки на теле православия этнических русских, которые всегда в истории были радушны и открыты "инородцам" - даже минуя волю верховной государственной власти. Рождение постпостсоветского (буржуазного) общества должно, как думается, уравнять доходы населения России в в первую очередь быт деревни и города, "глубинки" и столицы. Преодоление бедности российского общества (в сравнении с обществом Запада) на этом фоне кажется духовно-политическим приоритетом всей общественной жизни современной России.
Православие в России своими корнями уходит в народную сельскую жизнь, где сохранились его традиции, но управляется из Москвы. Интернетизация русского общества способствовала углублению знаний о православии, но в то же время способствовала его рационализации в умах людей. В то же время Интернет помогает восстановить связи между соотечественниками в разных уголках Земли, а также, в частности, наладить их и на постсоветском политическом пространстве, расколовшимся в смысле единой государственности (СССР) в 1991 г. Таким образом, интернетизация - это привнесение в религию политического начала (общее место для всей современной русской духовности), это и своего рода опрощение православной религии, которая продолжает уходить своими корнями в деревенскую, общинную жизнь. Перемены врываются в РПЦ независимо от желания ее руководства, и все чаще раздаются голоса в защиту идеи развития современной православной деловой активности - и не только в России, но и во всемирном масштабе.
В настоящее время в России происходит, как представляется, разрыв с традицией "казенного православия" династии Романовых, доставшихся в наследство в XX в. Эпоха атеизма 1917 - 1985 гг. (от Октябрьской революции до перестройки) позволила указанной выше теденци "отстояться" и превратить современной православие в живую, общественно значимую духовную доктрину. Уже не идея всесторонней поддержки сильной государственной власти и классового примирения, а идея совершенствования личности и общества кладется в его основу. В этом можно даже углядеть советские идейные мотивы, связанные со становлением республиканской государственности и также гражданственности. Исчезновение культа богоспасаемой светской власти императоров в России, таким образом, привело к гуманизации православной веры и, в частности, расширению ее миссионерского поля действия. В то же время целый всплеск идей евразийства (и предъевразийства - славянофилов и Ф.М.Достоевского) обосновывает сегодня известную "избранность" русского национального характера в мире. Но кто такой "Народ-Богоносец" сегодня? Это - огромная этническая общность, прошедшая нелегкий путь от состояния темной, забитой крестьянской массы к состоянию гражданского равноправия и полноценного участия каждого индивидуума с паспортом в общественном производстве в советское время. Дело в том, что русский человек в СССР был закрыт скорее не от всего мира (последний трактовался в духе доктрины интернационализма), а от самого себя - идеологией атеизма. Противоречия общественной жизни в СССР, скрытом политически за "железным занавесом", приводили к увлечению (в первую очередь в среде диссидентов) православной ортодоксией, в частности, мистицизмом. Среди диссидентов, в известной степени кумиров "перестроечной" интеллигенции, раздавались требования построения "Храма на зеленом холме" как предела мечтаний о свободе совести. В перестройку 1985 - 1991 гг. волна религиозной пропаганды захлестнула СМИ, и возрождающаяся РПЦ была просто вынуждена выйти на улицы и войти в итоге в каждый дом. Новый Патриарх Всея Руси Алексий II много сделал для пропаганды православия и в конечном счете ввел РПЦ в сонм полноправных мировых религиозных конфессий. Так начался переход от интереса со стороны в первую очередь интеллигенции к практической деятельности РПЦ, состоявшей в 1990-е гг., например, главным образом в насаждении новых храмов и монашеских обителей (монастырей).
Данная деятельность не встретила общественного протеста со стороны бывших граждан СССР. Последние, тем не менее, восприняли религию довольно сдержанно, часто указывая пальцем на "жирных попов" и т.д. Церковь в постсоветской России, думается, не стала душеспасительным оазисом русского народа, религия продолжала оставаться личным делом каждого, хотя наблюдался большой уход в веру. Скорость перемен в постсоветской России, в частности, попытки ее американизации, привели к новым духовным исканиям, лежащим вне бога. Так, в данной ситуации, правительство России обратило внимание на неоевразийство как идеологию. Теория русско-православной цивилизации проникла в ряд вузовских программ. Вообще цивилизационный подход в истории и социологии стал противопоставляться формационному (редукционистскому), что в известной степени, особенно на фоне кризиса науки и национального производства в 1990-е гг., обеднило науку и общественную жизнь в целом. Так, была открыта дорога православному мракобесию и нетерпимости, повлекших во многом всплеск русского национализма, экстремизма и ксенофобии.
Давление западных стран и НАТО на Россию в постперестроечные годы не прекратилось. Новое демократическое государство должно было отстаивать свои права в мировой политике, и было достигнуто единение этнически русских вокруг внешне формального в 2000-е гг. национального лидера - президента России В.Путина. То, что произошло в 2000-е гг., можно назвать полноценным шагом России в цивилизованный мир, и там русскому православию было уготовано свое, четко определенное вследствие господства светской идеологии государства, место. Церковные иерархи России, казалось бы, в противоположность ситуации времен перестройки и "лихих" 1990-х гг. отошли от общественной жизни. Однако делались попытки сближения с католической церковью при Алексии II, во второй половине 2000-х гг., которые отстояли известные претенции РПЦ на освоение человеческой ойкумены. Последние привели к гуманизации православия в России после "обилия демократии" 1990-х гг., следствия покорения России западной культурой. То, что происходит в православии сейчас, можно, как кажется, оценить как переход православной традиции мышления (например, в области деловой этики) с личного на общественный уровень. Назначение религии не как обязанности перед "Богом, Царем и Отечеством", а дела "для души" порождает в России уважение прежде всего к традиции православного быта в общении ("формат общения"), а не мистицизма - которого, как известно, в православии больше, чем, скажем, в католицизме. Гуманизация православия, таким образом, является результатом слияния процессов роста "гражданского общества" и развития в независимой России экономики по интенсивному пути (в отличие от ее экстенсивного развития в СССР). Однако, РПЦ играет не последнюю роль в русском национальном возрождении, корнями уходящем в консолидационные национальные процессы 2000-х гг. Светское начало идеологии сильной государственной власти, пропагандируемое в СМИ, проникает и в глубины православной традиции, давая повод судить об окончательном разрыве православия с традицией "казенной", имперской.