"Темовость" времени (то есть направленность времени в РФ на то, чтобы овладеть новой информацией - по мере вхождения глубже и глубже в мировое "информационное общество"), исходя из структуры общества как совокупности индивидуумов, приводит к тому, что время имеет как бы свой "адресат". К тому же "темовость" времени в РФ, исторически недавно открытой для всего мира, диктует частую необходимость людей "подчитать" литературу (главным образом по Интернету), а это, в свою очередь, относит "тематизированное" время к числу "настроек" общества как системы (в первую очередь в плане формирования "читающего" типа личности в РФ).
Характер, возрастные и даже религиозные "слои" моды в РФ показывают, что общество здесь более или менее монолитно. Предглобализационный исторически период в мире, например, дал такой стимул развития России, что политически она влилась в последующую глобализацию не очень болезненно. Упомянутые "слои" также и свидетельство существования особого "умственного уклада", а не каких-либо революционных (в первую очередь основанных на идеях буржуазного строя) изменений, так как "мужское" по характеру, а также "читающее" общество российское общество тратит умственную энергию скорее не на большие заработки, а на поддержания "собственно-политического" в масштабах всей страны. Столь мощное сопротивления народа может говорить и о том, что будто бы он, "проживя" в ушедшем XX в. как в XIX-м, мгновенно оценил то, как прожила XX век та же Европа и Америка, отказавшись от часто романтической по взглядам революционной борьбы.
Учитывая, что в России - определенным образом "разряженный" политический климат, а также то, что растет собственно-политический вес личности, можно сказать, что либо "пирамида власти" здесь очень ослаблена в своей работе, либо что общество само по себе приобрело традиционный характер, и что во взглядах последнего то же, например, "социалистическое будущее" (в усовершенствованном варианте) еще впереди. Но ясно одно, что революционные традиции, основанные на идеях уравнительного распределения собственности, развивавшиеся в стране в XIX - начале XX вв., проявляются в России (даже в "читающем" характере сообщества ее граждан, доставшегося от советской эпохи", могут создавать общемировую иллюзию крайней устойчивости всей "евразийской" цивилизации, которая, к слову сказать, благополучно выжила в период начала глобализации и сейчас живет - во многом на основе веры людей в России в новую идеологию, в которой указана преемственность советского и постсоветского путей как уникальной особенности "евразийцев".
В связи со сказанным выше встает вопрос: существует или нет своего рода "перекупка" пророссийски настроенных и революционно в смысле интеллектуального развития заряженных умов за границей - после известной "утечки мозгов" из перестроечной и постперестроечной России? Скорее всего, это действительно имеет место, только в виде того же "экспорта" многоформатности (во многом получаемой в России с началом глобализации в 1990-х гг., также и с приходом всеобщей дешевой интернетизации) и вдобавок по своего рода "грантам", то есть часто и "под заказ", и еще в ограниченном масштабе, поскольку слишком большой объем многоформатности, как правило, "работающей", страна и ее власть с ее собственным демократическим режимом (сильный президент и демократические структуры) может и не переработать в диктуемые той же глобализацией сроки.
Если расслоение российского общества идет в основном в политическом спектре (возможно, при создания партнерских отношений государства и индивидуумов), то можно сказать, что и многоформатность может здесь быть по крайней мере "работающей" и "неработающей" (а может даже быть и мультимультиформатность, что будет соответствовать особому месту граждан постсоветской России в мировом аналитическом и мировом информационном потоке). Так, известное несоответствие высокого политического развития мышления общества в России реальным доходам ведет не только к возрождению революционных традиций в стране, но и рост ее цивилизационной притягательности ("мягкой силы" в особенности) для всего мира - к тезисам о своего рода интеллектуальному "переформатированию" самой глобализации, которая, по традиции, считается, исходила и исходит с Запада.
Сегодня в обществе РФ, погруженном резко с начала 1990-х годов в торговую сферу мирового значения ("рыночная экономика") стоит, как представляется, проблема обмена как социальной привычки и при этом социальной отдачи. Входит ли в существующий здесь обмен и дорогое по стоимости? "Потребительская корзина времени" в современной России - "корзина обмена", так как общество здесь само себе интересно (оно, как и во времена СССР, "читающее") и таким образом способное на интеллектуальную оценку процессов обмена, но при этом не имеет достаточно средств для уровня жизни стран Запада и поэтому, в частности, "донашивает" за ним - и в том числе получая устаревшие товары путем обмена (и, как представляется, путем нерыночного "построения" цен под дешевой сектор торговли). Развитие торговли, по-прежнему самого уважаемого сектора деловой активности в России, в частности, как представляется, идет по пути своего рода выравнивания цен.
Образование в РФ как своего рода сфера "выяснения отношений" в многоформатном обществе включает сегодня минимум две сферы "выяснения отношений" - так сказать, "на два дома" - относительно России и заграницы. Такие две сферы также могут решать проблемы общественного и частного, выражая сам тип общения людей (и в том числе граждан РФ как наследников социальной жизни СССР), так что возрожденное в умах россиян христианство при таком всеобъемлющем характере образования в стране - это минимум идеология с выводами, поскольку, как думается, именно само христианство (в основном православие), породив в постсоветском обществе духовно-религиозный подъем, поддерживает и сам по себе подъем социально-политический, который имеет начало еще в годы перестройки 1985 - 1991 гг. Так, указанный подъем - своего рода революция памяти, а самопозиционирование граждан в сегодняшнем постсоветском обществе напрямую зависит от постановки ими самими, используя известные им данные о жизни этого общества, собственных основных социальных проблем, включая и проблемы государственного масштаба. При этом следует отметить, что так называемая жизнь "на два дома" (дома и за границей) в интеллектуальной сфере возможна, учитывая исторически недавнее появление глобализации в России, возможна только в мировом информационном потоке и при адекватном мировому политическом самочувствии ее граждан. Очевидно, что при глобализации все "подходы" постсоветского общества ко всему новому, учитывая также многоформатность жизни в России и мире, имеют аналитический, а также выборочный характер, поскольку все новое (в том числе получаемое из-за границы) может содействовать появлению социально-политического "отпечатка" на более или менее устоявшейся после 1990-х гг. жизни большинства россиян.
Представляется, что социальные силы, которых в принципе хватает для проведения указанной выше аналитической работы, у граждан России экономятся прежде всего за счет их жизни в семье, хотя последняя претерпела изменения с введением "рыночной экономики" в 1990-х гг. Также можно сказать и о том, что именно за счет выбора социального мнения (как социального выбора вообще) со стороны государственной власти и "устрясается" российский аналитический процесс, связанный с большим количеством населения в стране - к тому же исторически еще недавно поверившего в демократию и уже привыкшему, в частности, к использованию "народного", сравнительно дешевого сектора торговли и производства, контролирующегося государством. И, учитывая то, что наибольший вес в постсоветском обществе таким образом имеет человек "с идеей", да к тому же имеющий высокое по отношению ко всему миру интеллектуальное развитие, можно сказать, что человек в России все же для подкопления интеллектуального потенциала привык "соображать на троих" (а не "на двоих" - скажем, в семье) и что "читающее" общество в стране имеет сугубо "мужской" характер. Позволяет ли это говорить об особом характере, скажем, российской демократии? Представляется, что да, поскольку за несколько десятков лет после перестройки, в обстановке интеллектуального обновления и глобализации, обмен в российском обществе стал привычкой, а самоорганизация общества (начиная с устаревшего сегодня понятия "крутиться") - ее следствием, что связано прежде всего со в целом умелым использованием со стороны государственной власти РФ ресурсов еще советской экономики в постсоветское время.
Представляется, что городская жизнь как наилучший показатель жизни в постсоветской России являет собой категорию доверия людей друг к другу как своего рода "право на соседство. К тому же, очень часто, вышесказанное касается граждан, которые с проникновением в страну мировой экономики стали считать самих себя "фирмами", а, скажем, цены в магазинах и в Интернете - элементами своего рода "социального построения" (включая здесь даже и "социальные выходные" и вообще новый характер организации труда). Так, думается, появилась новая, более или менее единая, "человекосистема" в России как наследнице социально-экономических традиций СССР, а ношение "нового социального веса" людьми здесь стало средством в первую очередь доказательством социальной репутации, а также возможности честно заработать. Так что можно сказать, что мировой аналитический процесс в России (а, возможно, вследствие существования демократической России в мире) - тоже существующее явление, а не только мировой аналитический поток. И при этом можно отметить, что доверие и надежда на партнерские отношения в РФ - часто (вместо или помимо денег) залог существования, скажем, отдельно взятой фирмы, что в целом знаменует как рождение новых отношений государства и индивидуума, так и доказывает успехи алгоритма "построения" правового государства, заданного приблизительно в одно время с введением "рыночной экономики" и началом глобализации в стране.
2. Российская Федерация как "полусерая зона" мировой политики.
Можно предположить, что "читающее" общество современной России - это в социокультурном, а также политическом смысле наследник советского общества. Известный разнобой мнений, а также сложность русского языка, как представляется, влияют на возникновение единого русского Интернета, что, в свою очередь, подчеркивает цивилизационные отличия РФ от других стран и прежде всего дающих ей основные ориентиры в мире современной демократии стран Запада. Последнее связано с построением сегодняшней политической системы России как совершенно оригинальной в смысле трактовки и применения демократических норм, а также, возможно, своего рода половинчатой в этом же смысле в глазах ведущих государств мира, так как в ней относительно мирно сосуществуют развивающееся по буржуазному пути общество и доставшаяся в наследство от эпохи СССР сильная государственная власть. Единство так называемой "русской зоны" в Интернете вкупе с так называемым "евразийским типом демократии" в РФ наводит на мысль о том, что и многоформатность здесь - работающая, а также что и глобализация - тоже, и что именно они составляют основу социально-политического ресурса в стране, исторически сравнительно недавно (с распада СССР в 1991 г.) погруженной в полноценное общемировое развитие. Указанное выше означает, что в сегодняшней России есть самоорганизация постсоветского общества, определенно связанная с традицией эпохи биполярности (и даже "застоя" 1970-х гг.), когда в стране словно бы сконцентрировался образовательный и научный потенциал "советского строя". Представляется также, что "читающее" общество в современной России - оно же и "самочитаемо", поскольку в государстве повышен интерес к прошлому после своего рода "интенсивного погружения" в мировое сообщество после падения "железного занавеса" - и прежде всего с принесением в страну буржуазной идеологии взамен советской (особенно в форме различных "сетевых", уже сегодняшних явлений в экономике). Возможно, что при нехватке "высоких технологий" для полноценной жизни в мировом сообществе Россия занимается своего рода "донашиванием" в этом смысле за Западом, и прежде всего западной научной "классики", что не может не обращать внимание правящей элиты РФ прежде всего на опыт "старых" демократий - конечно же, сообразуясь с нуждами их страны в связи с ее цивилизационными отличиями от западных государств (вдобавок бывшими "антикрасными" зонами мирового значения в период существования СССР в XX в.).
Какое наследство оставит России, скажем, середины XXI в. Россия начала XXI в.? Представляется, что это будет своего рода "европеизация европеизированных" и "модернизация модернизированных" - возможно, потому, что социально-политические "подарки" Запада российской, "евразийской" цивилизации во многом придали политике последней характер "пустого психологического баланса" (когда двигаться как будто бы некуда, некуда расширяться и следует слушаться буквы политиков "старых" демократий). Однако, существование "русской зоны" Интернета не может не означать своего рода "психологического районирования" в контролируемом им обществе, поскольку, учитывая в основном положительный опыт в науке и образовании времен СССР, а также социально-политическую совместимость советских и постсоветских поколений граждан РФ, именно всеобщий социальный оптимизм в стране прямо влияет на уже новую внутреннюю политику государства, которую можно даже называть блоковой и при этом тесно связанной с внешними делами страны. Возможно также, что государство в современной России, сильное и способное "задавать политические диктанты" населению, становится ведущей социальной силой - и прежде всего в освоении новых массивов информации (прежде всего идущей в РФ в русле мирового информационного потока). В принципе достаточно дорогая жизнь в стране, как представляется, следствие, скорее всего, в известной степени "тормозящего" влияния (в первую очередь в вопросе вкусов и пристрастий человека на рынке) исторической памяти, которая всколыхнула Россию еще в годы перестройки, чем глобализации, и в этом смысле поддержка государством именно общественных вкусов, а также то, что именно общество формирует рынок в России с его устойчивыми "брендами", говорит о росте политического настроения - главным образом при укреплении в постсоветское время семьи. Так, думается, осуществляется "прорыв" постсоветского общества к науке, которая способствует правильному выбору на рынке, "прорыв", который знаменует частный, а не государственный (как во времена СССР) выбор - от товаров и услуг и до, вообще говоря, всего духовного (иногда превращающегося в материальное). Вместе с тем, надо сказать о том, что "зонирование" "по-русски" в Интернете соседствует в мире с таким явлением, как отсутствие какого-либо энтузиазма в труде россиян, уже второй раз строящих "лучшую жизнь" после эпохи социализма, и таким образом, в частности и через освоение Интернета, в котором представлены СМИ, население России - не всегда под контролем даже сильного государства. Интернет, возможно также, диктует особый "социальный размер" (в виде информации) для россиян, которые в течение своей жизни все же успевают вписаться в новое социальное пространство, то есть постсоветское общество - в первую очередь являясь "учащейся" частью населения Земли, которая, на подъеме политического настроения, становится со временем носителем и частного человеческого интереса к тем же "высоким технологиям" и к их созданию именно в их стране, а не за рубежом. Возможно, в таком формировании научных вкусов и пристрастий граждан имеет большое значение реклама, а имиджи как таковые являются своего рода "рекламными единицами", составляя элементы самоорганизации и укрепления "гражданского общества" в России, начиная с создания "команды" и в конечном итоге проявления личной инициативы (возможно, и без наличия при этом начальных капиталов для бизнеса). Обучение граждан России в русле развития "высоких технологий", как представляется, создает ситуацию, когда именно реклама не дает забыть пройденного и отвечает частой оценке людей, сводящейся к тому, что, мол, у меня каждые пятьдесят рублей - деньги; так что основной материал строительства рекламы - это именно информация. Думается также, что именно "рекламная единица" как своего рода основа имиджа уже учитывается государственной властью в РФ, но ее известная независимость в первую очередь от внутренней политики государства создает ситуацию, когда Россия становится "полусерой зоной" мировой политики с весьма своеобразными отношениями между обществом и властью, к тому развивающимися своим собственным путем на мировом фоне. Политические лозунги и мнения, выкладываемые правительством и президентом на каналах того же ТВ, напоминают скорее своего рода "план-конспект" поведенческого содержания, касающийся в общем успехов и дальнейших планов государства, а при такой ситуации население может, по собственной инициативе, обращаться, не получая достаточно информации от элиты, не только к идеалам досоветского общества, но и советского, что делает отношения его отношения с властью еще более многогранными, и всего лишь копирование либеральной рецептуры и идеологии у Запада с целью "утряски" таких отношений - не лучший путь социально-политического и экономического развития. Представляется также, что именно в "полусерой зоне" мировой политики как наследнице СССР, так наследнице России до 1917 г. возрастает также влияние религии как прежде всего психологической составляющей новой идеологии, но поддерживаемой государством прежде всего именно в форме русского православия, и именно на нее делаются ставки в укреплении историко-философских знаний постсоветского человека, то есть, вообще говоря, гуманитаризации всего общества (и это - в период острой нехватки "новых технологий"). Последнее может говорить о том, что та же история, "сидящая" в памяти народа (народов) России - это своего рода "идеологический магазин", "красивая вещь", которая теперь уже, в эпоху демократического развития в мировом русле, не есть только символ государства, что превращает РФ как "полусерую зону" мировой политики в зону роста личных, прежде всего социально-экономических инициатив и "зону прорыва" в формировании общемировой буржуазной идеологии и науки.
3. Современная РФ как аналог общественной организации.
Каков характер труда и доходов подавляющего большинства россиян сегодня, особенно относительно огромной доли социально-политического в стране - даже в пределах их частной жизни? Представляется, что самодовлеющая власть самого понятия акции в стране (в области торговли) приводит к тому, что акция может быть не только понижением стоимости товара, но и ее повышением, особенно принимая во внимание то, что, с изменением вкусов и пристрастий с приходов в 1990-е в РФ рыночной экономики с ее законами, начали "донашивать" за Западном (и в основном "классику" любого рода), и вследствие этого неизмеримо возросло значение узкого числа "брендов" (и это на громадном российском рынке!). Но в то же время, с почти всеобщим представлением в России о доступности чего-либо за деньги (недавнее исторически появление рыночной экономики), возможно, возникает в стране ощущение, что и политическое выздоровление (особенно в демократической трактовке) именно здесь никогда не поздно и что даже есть своего рода "срок годности" цен, а также ценовой политики как таковой. Представляется также, что, при втором в истории России "построении лучшей жизни" (после перестройки 1985 - 1991 гг.) трудовой энтузиазм российских граждан по сравнению с ситуацией в XX в. заметно спал и что существует даже такое явление, как своего рода "пустой баланс" семейной экономики, которая складывается в основном не из "заработанного", а из "полученного". При этом особенно важно политико-психологическое "зонирование" "русского Интернета", который "работает" (наследуя, в частности, традицию идеологии позднего СССР) сразу с советскими и постсоветскими поколениями, живущими в современной России, что само по себе, вероятно, тоже представляет "пустой баланс" во внутренней политике страны, прежде всего вынужденной с помощью пропаганды поддерживать заграничные мифы и представления о преимущественно духовном наполнении в ее развитии - якобы ярко проявляющие себя после вхождения России в мировую глобализацию. При этом вполне миролюбивые отношения государства и общества в РФ очень часто трактуются как составляющая "евразийского типа демократии", а на том же Западе - своего рода разновидностью авторитаризма. Ясно и то, что государство в РФ, провозглашавшее свою борьбу с коррупцией - это (по роду занятий и представлений об окружающем мире, по цивилизационной принадлежности ) - это все же часть населения России, хотя и узкая, и при этом весьма занятая, и что при этом государство имеет свой "социальный размер" - так же, как существует "социальный размер" и среднего российского гражданина - в море информации в первую очередь, очень часто становящейся овеществленной силой (с начала становления рыночной экономики в РФ и проникновения в страну мирового "информационного потока" через Интернет).
В указанной выше ситуации с информацией в стране ясно, что само образование (особенно высшее) становится в РФ приравненным к различного рода насущным делам, и что без него невозможен исторически новый и насущный для России бизнес. И именно то, что в РФ бытует сегодня "работающее" многоформатное общество, говорит о том, что, что "лечение" глобализацией для нее имеет и побочные явления - так, на фоне выборочной (интеллектуальной по характеру своему) политики государства в отношении населения страны уровень особенно высшего образования нивелируется и даже несколько понижается (особенно по сравнением с высшим образованием в СССР периода "развитого социализма"). Указанная черта говорит о том, что, даже принимая во внимание наличие рыночной экономики и демократической власти в РФ, ее внешняя и особенно внутренняя политика наследует интеллектуальный характер политики внутренней и внешней советской эпохи, что в конечном итоге можно связать с грандиозными управленческими целями на территории столь огромной страны. Но способно ли постсоветское общество "родить" что-либо превышающее по степени социальной обеспеченности западное общество, пока сказать трудно, так как наиболее интеллектуально "подкованной" и вместе с тем интеллектуально "подвижной" в РФ является прежде всего государственная элита и примыкающие к ней прослойки (прежде всего деловой мир). И можно сказать, что, в данном контексте, именно "читающий" характер бывшего советского общества в современной России обусловливает многоаспектную подачу политики государственной власти в СМИ как своего рода "плана-конспекта", а освещение ее в ключе идеологии сильной президентской власти обусловливает содержание такого "плана", и при этом политико-социальное моделирование государства относительно общества иногда напоминает тот "психотренинг", который направлялся из СМИ бывшего СССР относительно граждан распавшегося на сей день государства, а "закрепление" информации в постсоветской общественной среде (учитывая здесь как интеллектуальное наследие России до 1917 г., СССР, а также РФ, которое "прокручивается" в идеологии страны особенно сильно на мировом фоне) делает многих и многих граждан почти что "консервативными революционерами" относительно прежде всего строительства "хорошего будущего", воспринимаемого часто людьми как "спокойные" времена "социализма". Это подтверждается и тем фактом, что семья в сегодняшней России является главными носителем информации, поскольку именно из ее среды и добровольно набирается одна из мощнейших и организованнейших армий мира, российская по принадлежности и при этом многонациональная по составу, что связано с "массированным освоением" и потреблением информации (а также переработкой ее в общественных нуждах) государством, своего рода хранителем консервативных начал сильной власти в стране.
Указанная выше характеристика российской государственной элиты как рабочего сообщества интеллектуалов и профессиональных управленцев, к тому же в контексте все развивающегося рыночного обмена (в основном в форме торговли) в РФ, говорит о том, отнюдь не "середнячок" в деле выбора на, скажем, мировом рынке, а именно элитарный человек может преодолеть в себе впечатления от перепроизводства в мире (и в том числе перепроизводства качества) и осуществить для себя такую ситуацию, когда даже изначальная цена им выбранного товара становится, возможно, найденным надолго и накрепко "другом". Такие способности к выбору на рынке товаров и услуг в первую очередь характерны, как представляется, и для всего российского общества, наследника больших интеллектуально-образовательных традиций поздней советской эпохи, фактически брошенного на выживание в "мировой котел" с началом глобализации, в 1990-е гг. Эти же способности проявляются в построении новых социально-экономических отношений, и в многоформатном обществе "знак отношений" - это их приемлемое ценовое выражение (в первую очередь при торговом обмене при колоссальном выборе товаров и услуг). Когда же новое, постсоветское общество отдыхает - будучи занято умственным прежде всего трудом и дома, и на работе и где вообще ему можно отдохнуть, если работа и дом - единое целое и "от дома на работе не отдохнешь"? Представляется, что при всевластии Интернета в РФ и распространенности работы дома наиболее дешевый вид отдыха - это спорт (конечно, непрофессиональный), что выравнивает, как думается, и без того миролюбивые и слегка даже консервативные отношения общества и государства, вливая в них, в частности, конкуренцию и соревновательность как основу восприятия строящегося вокруг человек из РФ нового, буржуазного мира. Так что, работающее и также отдыхающее общество, похоже, учитывая указанное выше понятие "социального размера" человека в его деятельности в потоке овеществляемой информации, имеет и "этноработу", и "этноотдых", что соответствует тому, что сама информация поступает прежде всего от вершины той общественной "пирамиды", которая, подобно стилю и направлению работы своего рода общественно организации, держится на идее (в данном случае - идее многонационального развития), при этом в известном смысле самоуправляясь и имея прямое отношение к "пустому балансу" политико-психологических отношений в сегодняшней России.
Глава II. О политике в РФ на мировом общегуманитарном уровне.
1. "Снашивание" вкуса в России.
Представляется, что сегодня можно говорить о "читающем" обществе в РФ как о носителе навыков "внутреннего" и "внешнего" чтения, то есть в сумме определенного апробирования в итоге знаний к анализу всего общества. Тогда можно говорить и о том, что авторскую информацию у людей можно и "заиграть", а также и о том, что мировой "информационный поток" (в поисках людьми в России наилучшей репутации самого источника информации) таким образом "расчленяется", и "заигранной" информацией в РФ может пользоваться как раз не кто угодно, а избранные в смысле чистоты репутации лица. Так, очевидно, что многоформатность в России возрастает, и это возрастание имеет наиболее высокие темпы в мире, что, в частности, повышает интерес России к самой себе, а сама политика превращается, в зависимости от обилия информации, в своего рода "план-конспект" - и прежде всего для зрительской и читательской аудитории официозных СМИ. Для усвоения "информационного потока" уже российской направленности требуется определенное овеществление его категорий, символов и проч., так как приоритетным направлением даже частной жизни граждан страны является построение лучшей, чем во времена СССР, экономики. Последнее позволяет говорить и о том, что в РФ есть на деле своего рода "политическая текстура", связанная в частности с "перекидыванием" информации (как товара), отчего само "политическое настроение" индивидуума становится его "автосекретарем", а многоформатность в РФ как основа "сетевого" принципа устройства экономики - в основном "понимающей" и "работающей". Итак, "заигрывание" информации оказывает влияние на "политическое настроение" как энергетику "овеществления" "информационного потока", и та же мода в стране свидетельствует о стандарте поведения как скорее о своем, собственном, присущей "евразийской цивилизации". Таким образом, можно утверждать, что при таком "овеществлении" репутация источника информации встречает общественный интеллектуальный анализ и что это - свидетельство рождения нового формата в многоформатном обществе страны.
Нарушение задуманной в основном на Западе структуры мирового "информационного потока" в России не может не говорить о том, что РФ как "среднесерая зона" мировой политика оказывает влияние за границей, рождая своего рода "среднерусское" мировое политическое направление, тем самым вдобавок оттеняя своеобразие "первородных" в мировой истории "обычных" (не "серых" и не "среднесерых") зон мировой политики. Если индивидуально-социальные отношения в РФ имеют соревновательных (и даже спортивный) характер, то не исключено, что для "утряски" их требуется некий стандарт поведения, и при этом люди часто даже, так сказать, сознательно или бессознательно подражают кому-либо. Принимая во внимание последнее, можно утверждать, что более "читающие" мужчины больше подвержены влиянию тех или иных "кумиров", поддаваясь такому на деле отвлечению от познавания и распознавания наиболее правдивой информации, чем женщины, которые, будучи затронуты духовно-религиозным подъемом в стране, более преданы семье и лучше знают реальную действительность. В этой связи обращает на себя внимание то, что, принимая во внимание определенную "ненужность" человеку больших денег, чем он в состоянии заработать, на грани упадка сил и возможностей, и можно сказать, что сами деньги могут выступать в роли своего рода форматов "платного" и "бесплатного" времени, в том числе времени для отдыха и восстановления здоровья, а это говорит о наличии "переходов" из рабочего состояния в обычное у постсоветских граждан, сохраняющих в их умах, в частности, гуманный облик существующей в России государственности.
Представляется, что либо государство, либо общество, принимая во внимание "план-конспектную" структуру политики первого, обращенной к народу, ведет свой "политический дневник", в котором могут найти место новые и новейшие форматы российской жизни? В связи с устойчивостью в России народных вкусов на то, что приходится "донашивать" за Западом (вплоть до политических теорий и доктрин), можно утверждать, думается, что соревновательно-спортивные отношения "человек-государство" более устойчивы, чем "человек-человек" в постсоветском обществе, так как люди бывшего СССР еще не вполне "овеществили" в своих умах мировой "информационный поток" и нуждаются в своего рода верховном арбитре и руководителе (государстве), а также во "внешней" идентификации, определяющей их принадлежность, в окружении других стран после проникновения глобализации в РФ, к "евразийскому" миру. Указанное здесь явление не может не говорить и о своего рода "переходах" людей в такой их работе, как познание окружающего мира, и затем только, как представляется, себя самого и своих близких. И явно, что при возрастающем количестве форматов в России при росте мирового "информационного потока" существуют именно информационные "переходы" при обмене информацией у людей в определенные периоды их жизни (например, скажем, "от зарплаты до зарплаты"в течение месяца). "Политический дневник", упомянутый выше, имеет также информационный характер и адресуется как часть исторического времени населению России, также определяя и своего рода мощность "потребительской сетевой корзины времени" как один из наилучших регуляторов в стране производства и потребления, бытование которой среди постсоветских людей построено прежде всего на их общении, в том числе на общении с государственной властью. Материализация духовных категорий в России в умах ее граждан, а также возможность регулирования "порций" мирового "информационного потока" для обдумывание людьми, говорит о том, что у очень многих у них складывается подчеркнуто практическое отношение к жизни, а также "снашивание" вкуса и возможность как бы "собирать практический материал" "на корню" - прежде всего для близкого и насущного освоения ими окружающего, многоформатного мира.
2. Возраст в России и коллектив.
В современной России часто употребляемы выражение "команда" и "община", которые должны объяснять живущим в ней людям степень их единения - особенно помня об исторически недавнем еще распаде СССР, в частности, с его идеей "дружбы народов". Представляется, что появление упомянутых категорий общественного единения связано с "перестраиванием рядов" в постсоветском обществе, основанная прежде всего на мощной материализации сущего (свидетельством этого является "снашивание" вкуса и связанные с этим внешние признаки консерватизации общества в сегодняшней России). Важнейшим регулятором указанного процесса, связанного с изменений общественной структуры в постсоветском обществе, как представляется, является торговый обмен, и, например, своего рода быстрый "вывод" товара из партии "в народ" с помощью рекламы способен даже создать определенные изменения в "политическом настроении". При "перестраивании рядов" имеет, думается, значения сам геометрический размер и цена покупок, а также его собственно соотношения с человеческим "социальным размером". Скажем, и изменения "среднерусского" политического направления за границей, зависимы от параментров российского "перестраивания рядов", и также от в целом мировых денежных ресурсов, включая истинные российские. Последние не могут не быть связаны с тем, что, в связи с "донашиванием" "идейно-финансовой классики" за Западом цены в РФ - достаточно "сдержанные" и "элегантные" и в частности способствующие воспроизводству "узловых" моментов в структуре постсоветского сознания, вышедшего напрямую из советского - включая крайне регулируемый государством "ценовой стиль". В связи с этим можно добавить, что "пирамида цен", так же, как и "пирамида власти", а также, возможно, и "пирамида вкладов" (в стране, где есть и общины, и "команды") принадлежат скорее не к материальным, вещественным категориям, и что они - составные части нематериальной конфигурации постсоветского общества и его политики, подверженные даже и процессу так называемой "крутки" (как, например, работник бизнеса) - в соответствии со своим собственным "социальным размером" и в обществе, которое является теперь средоточием материализма. Так, оказываясь "при всех", прежде всего "политическая пирамида" наподобие живого организма способна все же преодолевать резкий контраст своего в основном нематериального содержания и сугубо материально мыслящего по своему характеру общества - тем более, что "скачивать" полученное материальное у нее есть возможность за границу, теперь открытую и взаимодействующую с ней в первую очередь (по сравнению с народной средой). Кроме того, можно сказать, что так называемая "книжность" - это скорее всего сегодня привилегия государства в России, чем общества, так как она очевидно строится на хорошо отработанном контакте культур, немыслимых без демократической культуры Запада. Тогда, принимая во внимание заграничный "резервуар" для российской "политической пирамиды", можно утверждать, что в РФ нет и не было чисто народного по характеру "государства в государстве", а сохраняется традиционная, централизованная, сильная государственная власть, способная придать социальное вдохновение существующему обществу, в частности, значительно его эмоционально омолаживая и тем самым "выводя из партии" сугубо советских представлений. Думается, что в связи с "элегантным" характером цен в РФ ее граждане способны после почти двадцати лет внутренней политической стабильности почувствовать симпатию к самим себе (например, такие "походы против комплексов" - семейные или одиночные походы в так называемые "большие" (наиболее богатые в России) магазины"). Так, сегодняшние российские граждане, своего рода "верующие неверующие", способны освоить не только информационное, но и экономическое пространство и во многих случаях стать "самими себе лидерами" - для, возможно, будущего освоения пространства политического. В целом партнерские отношения между людьми в России (имея в виду здесь также и их общины и "команды"), думается, сосуществуют с тем, что по мере освоения прежде всего материального мира (после внезапного прихода в страну глобализации), в умах людей "оседает" "авторский материал", в связи с чем они все же во многом отвлекаются от общения друг с другом и почти ничего друг о друге не знают, и только "социальное омоложение" через снижение реального возраста через общение в коллективе позволяет поддерживать баланс "верхов" и "низов" в стране.
3. "Самолидерство" в России.
Представляется, что такое явление деловой жизни современной России, как так называемая "крутка", ведет к восприятию объективных знаний как чужого творчества, и здесь имеет место своего рода "перекачивание мозгов" в различных слоях общества и даже такой стиль управления, как так называемое "мозговодство". Все это говорит о наличии своего рода "неформального следа" как минимум в культуре постсоветского общества и о том, что даже внешняя защита государства в РФ во многом имеет социальный характер, так как государство, во многом "неформальным" образом связано с выращиванием тех же потенциальных воинов-защитников, членов российского общества. Можно здесь сказать также и о том, что "книжность" воспитующего государства в России может не раз превратить упомянутое выше чужой творчество как объективные знания в норму. Упомянутая "книжность" - одна из главных характеристик (и даже своего рода "социальная вытяжка"), учитывая то, что российскому обществу свойственен определенный "социальный размер" рядового человека и одновременно характеризующая такой "размер" духовность. Так что, вероятно, в российском обществе имеет место и так называемое "оставленное образование", то есть та информация, которая в нем рождается, но, учитывая нивелированность общества в РФ, как бы "перекачивается" за границу как будто бы в "пустой резервуар". Определенные пробелы в высшем образовании в стране, таким образом, формируют, как представляется, своего рода "неформальную науку", которая имеет даже выход за пределы России.
Информационные пределы развития российского общества, о которых говорилось выше, задают и качество, а также ассортимент товаров - при общем небогатом состоянии финансов у граждан страны. Так что можно сказать здесь, что по большому счету в РФ нет каких-либо плохих товаров, а есть плохие магазины. Упомянутое "мозговодство" есть (особенно в сфере производства и сбыта) важная часть рыночной экономики, которая на деле подталкивается социальными чаяньями и желаниями, которые чутко улавливают российские политики. Так что в судьбе современного российского государства имеет большое значения его как бы "постановочный" характер, поскольку оно вынуждено бороться не только за внутренний и внешний рынки страны, а даже и против "товарных нападений", связанных с функционированием таких рынков - особенно на самую небогатую часть граждан. В стране действительно много информации, которая главным образом рождается в глубинах ее "гражданского общества", что связано с развитием рыночной экономики и больно бьет по классическим, фундаментальным традициям высшего образования, в том числе делая современные научные знания своего рода догадкой. Так что можно сказать, что и наука в России - в целом "неформальная", а также о том, что, принимая во внимание феномен "мозговодства", можно говорить и таком явлении, как "самолидерство" людей - членов российского общества. Такие люди, в условиях роста рыночной экономики параллельно с мировой глобализацией, скорее всего интеллектуалы, но прежде всего "интеллектуалы по быту" (они же часто "верующие неверующие"), у которых, тем не менее, уже сформирована большая привязанность к своего рода "информационным (электронным) крышам", то есть у них есть свои информационные симпатии в Интернете, которые как бы покровительствуют, зная аудиторию, ее в том числе и духовному развитию. В будущем, скорее всего, Россия как своего рода новичок в буржуазном мировом сообществе будет накачанным информацией "электронным домом" - особенно учитывая ее современный духовно-религиозный подъем, а ее граждане познают интеллектуальный рост в основном через христианизацию. Своего рода стиль поведения государства, учитывая победу неформальных версий происходящего в стране и в мире, которые проталкиваются в тех же СМИ, оказывается вполне научным и уважительно относящимся к "народному" русскому Интернету. Сравнительно недавнее нахождение "русских" в буржуазном мире создает, как представляется, в России "аналитический рынок", который имеет свое "ценовое наполнение" (анализирует ценовую политику) как своего рода "ключ" к народной психологии. Действительно, публичное обсуждение того, сколько что стоит, создает исследовательские модели, с которыми тесно связано материальное обеспечение граждан России пенсиями и зарплатами, а разговоры на тему "кто круче" ведет все-таки, как представляется, овеществление сведений об окружающем миру в умах людей. При этом можно предположить, что общение на упомянутую тем ("кто круче") - это своего рода "социальная доплата", так как общение - это вообще эмоциональный выход, разгрузка и затем, возможно, новое по содержанию информационное наполнение человека (так, работа времен СССР плавно перерастает в современную деловую жизнь). Таким образом, рост исследовательских навыков "самолидеров" в России приводит часто к расчленению мирового "информационного потока", а также появление в виду общения по делам особых, "исследовательских" "доплат", которые позволяют принимать во всей его полноте "ценовое наполнение" - как результат союза государственной власти и общества. Можно также сказать, что такая (в основном информационная, то есть совершенно современная) организация российского общества в лоне рыночной экономики позволяет России действительно быть "самолидером" в мировой экономике и политике, к тому же принося мировой экономике несомненную прибыль.
4. "Эгоцентрическое" образование в РФ.
Можно предположить, что "эгоцентрическим" образование в современной РФ часто становится по мере "проработки" заданий, которые ей посылает ее сравнительно недавнее существование в лоне рыночной экономики и глобализации. Такие задания требуют детального обсуждения, и поэтому можно сказать, что минимум "парные" ("партнерские") отношения в исследовании того же мирового "информационного потока" в сфере науки и образования рождают своего рода "газетный" материал - то есть тот материал, который выпускался в общество по схеме "из рук в руки" и бытует в обществе по той же схеме. "Социальный размер" в бывшем СССР и современной РФ, таким образом, как представляет, унифицируется, становясь при этом также и одним из самых масштабных, учитывая социальную жизнь, политику и экономику зарубежных стран. Это, как думается, должно учитываться при анализе "встречных" исследований, которые ведутся Россией с Западом, которым свойственно уже многовековое цивилизационное противостояние. Несомненно, "пирамида власти" в России, во многом импортированная из развитых буржуазных демократических стран еще в 1990-е гг. и заграничное давление на нее ведет к росту цен в РФ, и при этом только растут упомянутые выше "партнерские" отношения населения России.
Упомянутый большой и даже очень большой, "партнерский" "социальный размер" порождает необыкновенную централизованнось и силу российской государственной власти, а также и то, что то же образование имеет не столь элитарный характер, как на том же Западе, а у государственной элиты - не столь большой, как в странах "старых демократий", образовательный отрыв от населения страны. При переходе к буржуазным отношениям (рыночной экономике) в РФ большую роль сыграл повседневный, обыденный труд, а все-таки не какие-либо необыкновенные социально-политические доктрины, а "партнерский" "социальный размер" вообще говорит о слабость нынешней российской элиты в рамках "пирамиды власти". Таким образом, можно говорить, о подвижности "пирамиды власти", что связано с особым "социальным размером" России, при которой возможна трансформация ее в гигант, сообразно огромному масштабе границ страны, имеющей ряд характеристик современного Хартленда. При этом то, что Россия не отказывается окончательно от правил жизни в мире при глобализации и вместе с этим стандартизации этой жизни, можно отметить, что в ней универсальное есть в нынешние времена самое дорогое (в том же быту людей), поскольку, при многоформатности мира именно частная жизнь дороже всего, и такую недоступность частной жизни можно сделать при определенном союзе или соглашении - на уровне политики, способной ограничить глобализационные процессы и дать миру даже своего рода "универсальные головы" (а также и все, что с этим связано, например, "универсальные сетевые потребительские корзины времени" и проч.).
Представляется, что информационно "плотные" репортажи в СМИ РФ можно детально обсудить и даже проанализировать в компании, то есть при наличии более одного человека - и это связано с категорией "социального размера" гражданина страны, а также с "личным" характером идей человека, чем Россия отличалась еще в XIX в. от жителей других стран. Вытеснение же информации из России за границу как в "чистый резервуар" может даже породить такое явление, как своего рода "постсоветские" США с особой мировой культурой, корни которой - в России и которая имеет постбиполярный характер и направленность. Так что можно сказать, что именно публичность и массовость постбиполярных процессов социально-политического характера делают постсоветского человека не заложником, а полноправным участником развития мировой культуры и даже науки к 2010-м годам, способным "подстроиться" под "политическое настроение", диктуемое "универсальными мировыми умами" и таким образом господствующее в мире. Действительно, учитывая уникальность постбиполярной культуры, можно сказать, что в мире идет организационная нагрузка и формируется личная ответственность человека за судьбы мира, что ведет к "взрослению" его как носителя "политического настроения". И даже в РФ, как представляется, указанный процесс ведет к известному "полевению" "политического настроения" - особенно у тех поколений, которые помнят прежний, доглобализационный порядок в мире, казавшийся десятилетиями единственно возможным и незыблемым. "Взросление" "политического настроения" в Росси также ведет и к усилению скорее не светского, а духовного восприятия событий общемирового значения и прежде всего в контексте христианской (по большинству населения) морали и культуры. И здесь новая, постсоветская, демократическая культура представляется культурой страны без такого высшего образования, которое весомо на Западе и, скажем, демократична в своей эгоцентричности, базируясь прежде всего на идее сильной власти как патрона и защитника рядовых граждан.
Глава III. "Репетиторство о России".
1. "Газетный ряд" в РФ.
В существующей сегодня политической системе России как во многом наследнице советской политической системы с ее известной "заорганизованностью", очевидно, есть своего рода "газетные ряды", обеспечивающие связь поколений и способствующие "поглощению" всего политического, а также способствующие формированию "народной политики" и даже, в конечном итоге, поиску работы. Так что можно сказать, что в постсоветское время люди в России, как и в советское, в известной степени "ходят строем", и при загруженности идеологемами (при воздействии в большой степени "газетных рядов") общение их может быть названо "социальной доплатой", и такое общение порождает, как представляется, тягу граждан к самостоятельному сбору информации. Информация в современной РФ проникает повсюду, она также тесно связана с засильем рекламы в бурно развивающемся капиталистическом обществе, что может также говорить хотя бы о разграничении центров развлечений, информации и рекламы как таковой. Обилие и рост объема информации может в недалеком будущем привести к "поражению в правах" самой рекламы, если она не станет сама по себе "читаемой" и даже "читающей". Такая ситуация говорит об уже наличествующей в России синхронизации умственной деятельности, так что страна может вполне уже являться "кадровой базой" для развития той же глобализации, делая РФ своего рода "умственным Хартлендом" в мировом масштабе.
"Газетный ряд" в России, как представляется, формирует "личностный ряд", так что то же ТВ, своего рода аналог "живого друга" дома, не может не общаться со зрителем, например, как тот же репетитор, так что, принимая во внимание сказанное выше, можно сказать, что именно "газетный ряд" и ТВ в первую очередь формируют феномен "приличного человека" с его "приличным умственным синхронизмом". Это снижает влияние такого фактора, как гендерное "расчленение" мирового "информационного потока", а мужчины читают вообще больше, чем женщины, но у них - "чтение запоем", так как при строительстве новой экономики они бывают очень сильно заняты, так что общение (даже на бытовом уровне) в постсоветском обществе может иметь как форму и способ общения то же репетиторство, когда один как бы обучает другого, отталкиваясь от "практики" ТВ. Можно сказать в этом контексте, что сегодня в РФ "потраченное время" - не всегда "потраченные деньги" и вообще что время - не всегда деньги. Это, как представляется, ведет к духовно-интеллектуальному восприятию и переработке демократических ценностей - и даже большему, чем в те же 1990-е гг., а также к ускорению выработки собственной устойчивой демократической государственной традиции. К тому же, можно добавить, что подобно тому, как начиная с перестройки 1985 - 1991 гг. "пена" в основном с Запада проникала на пространство "чистого" СССР, сегодня очень многое (и в том числе нелицеприятное) проникает из России за границу как своего рода "чистый резервуар", а, например, "очищенное" образование (бренд русской культуры) остается. Такое "оставленное" образование связано, на наш взгляд, с феноменом "оставленной" элиты - так что возможно в будущем новое "очищение" "заграничного материала" в России - даже несмотря на обильную, казалось бы, "внутреннюю" и "внешнюю" "социальную съемку" новейших российских событий и явлений. Здесь можно отметить, что российская демократия часто применяет "поддерживающую демократическую терапию" и что, действительно, постбиполярная держава, Россия, научилась "работать на себя", а "встречные идеи" РФ и того же Запада говорят о том, что страна является сегодня своего рода "адресатом исторического времени" со стороны всего мира. Однако, принимая во внимание, что в бурно развивающейся России есть де-факто три языка (литературный, разговорные и так называемый научный), можно сказать, что все три языка вполне являются языками пропаганды, порождая определенный беспорядок, а такой беспорядок, учитывая огромное влияние СМИ, есть на деле "платный порядок.
Можно здесь сделать вывод, что в РФ (а, возможно, и во всем мире) есть частная и общегосударственная "улица", а "социальный размер", проявляющийся на ней, диктует, так сказать, свой "объем риторики" в стране, причем проявляется, как представляется, такой параметр "социального размера", как "время-деньги". Так что можно сказать, что, если "социальный размер" - вполне научная величина, то при том, что развитие современной России запрограммировано, политика здесь не случайно более-менее единое явление, и что даже "мягкую силу" страны можно измерить объемами, плотностью, а также найти ее "центр" наибольшего влияния. Набирающая силу цифрализация экономики РФ в этом контексте превращается также и в "социальный консервант", что делает реальным настоящий союз СМИ и глобализированного общества. Также, говоря о СМИ, цифрализация страны ведет к известному снижению такого явления, как острословие, так что в будущем будет неизбежна гуманизация всей жизни здесь - возможно, не без участия "цифровых акций". "Газетный ряд", теснейшим образом связанный с обществом и общественной жизнью, может претворяться в так называемый "ряд материалов", многие из которых, как известной по СМИ (ТВ), "тянут время" и тем самым собирают зрителей - главным образом на просмотр рекламы. Можно добавить, что именно при бурном развитии капитализма в России, чего не было почти сто лет в этой стране, имеет большое значение верификации информации, в первую очередь "распечатанной" и передаваемой из рук в руки, а также при этом обсуждаемой; так и политическое лидерство само по себе представляется занятием во многом имеющим преподавательский характер и оттенок. На кого же вещает русское ТВ - скорее на заграницу, чем на внутреннюю аудиторию? М.Горбачев, вещавший на заграницу, например, был непонятен своим, а сегодня телевещание имеет скорее "внутренний" характер, поскольку "ряд" телематериалов и "газетный ряд" совпадают по смыслу, и таким образом предельно сокращается дистанция восприятия информации - как между человеком и человеком, так между СМИ и человеком, повышая своего рода респондентский характер российской демократической политической системы.
2. О многоформатности постсоветского общества в "индустрии говорильни".
На исходе "сексуальной революции" в сегодняшней России, возможно, существуют проявление специфически мужского и женского "политического курьерства", что наносит ущерб, скажем, и культуре общества самого по себе по диктатом превосходства политического. Так, российский вариант государственно-монополитистического капитализма обогащается вследствие "политического курьерства" тем, что и политическое превращается в своего рода "социальную пристройку" общества наряду с "культурной" (это знаменует рождение в РФ современного "общества потребления"). Еще на фоне углубления глобализационных процессов в мире и наметившегося в России социально-экономического "прорыва" растет чувство превосходства россиян над другими нациями, так, радость простого бытия у них может граничить и с явлениями криминального характера. Существующие же в РФ антикриминалистические научные разработки, конечно же, в целом помешают развитию такого национального эгоцентризма, но вместе с тем "культурная пристройка" может оказаться передвижной, "плавающей", как и, возможно, сама по себе "мягкая сила" России (и вслед за ней "мягкие силы" ряда стран).
В условиях "самоочистки" российского общества от негативного влияния мирового "информационного потока" и возможностью "слить" ненужное ей в чистый заграничный "резервуар" обращает на себя внимание российский же феномен "оставленного" здесь образования, корни которого уходят даже в петровское время. Так, "оставленное образование" великой страны можно также считать великим, а "перебить" фокусирование на максимах и даже догмах такого образования может, как представляется, партнерство (во всех своих проявлениях), то есть поистине "живой" контакт. При огромном атеистическом наследии в России есть духовная система и прочные духовные "границы", и в связи с этим - национальные границы того же человеческого, "живого" общения. С появлением тяги к "живому" общению испытывает новое рождение любовь людей в РФ к печатной прессе, которую можно верифицировать, обсуждая и передавая "из рук в руки" (в отличие от Интернета), и таким образом возникающий "газетный ряд" претворяется в СМИ в своего рода "ряд материалов", выставляемых на суд общества, а не "промывающих ему мозги". На потребления такого рода почти что совершенно новой информации для демократической России требуется все больше и больше энергии, и, при очевидном росте светского начала в обществе (наряду с его духовно-религиозным подъемом) можно уже сегодня говорить о том, что дальнейший "русский путь" в мире будет все более и более гуманным - тем более, что в "мужском", "читающем" обществе РФ сама общественная энергия, думается, разделяется и потребляется тематически, а не "валом". Здесь также можно говорить об "информационной" и "энергетической" наполненности современных российских СМИ, так как, учитывая тягу к "живому" общению у людей, притяжение их таким образом к политике, политическая направленность СМИ становится их повседневной работой в эпоху развитой глобализации (ведь "разговоры за работой" - это поистине "русско-советский стиль"!). При указанных выше процессах информационного наполнения постсоветского общества само оно становится не только информационным, но и порой "читает само себя" как самоучитель, адресуя часть своего "исторического времени" государству, а последнее становится жестким критиком СМИ. К тому же, с началом происходящего сегодня духовно-религиозного подъема и становлением национальной идентичности в РФ, очевидно, уходят в прошлое привычки к своего рода гендерным "планам-захватам" и "планам-запасам" эпохи "сексуальной революции" (в основном 1990-х гг.), оставляя после себя потребность к "обработке" старых и "выработке" новых идей. И здесь даже пресловутая "работа по блату" становится "работой на себя", а также усиливается влияние на все общество так называемых творческих личностей по природе своей - ведь властвующая везде в мире многоформатность "съедает" творческую энергию, при этом оставляя часто огромное и требующее разработки творческое содержание. Таким образом, для работающей многоформатности нужно все больше и больше энергии в мире, и вестернизация всего мира пока что, думается, в целом невозможна, поскольку на формирование идентичностей влияют вложения в форме национальных валют - больше, чем ведущих мировых валют (доллара и проч.). Так, в современной демократической России вообще с указанным выше обстоятельством - экономия, ведь здесь существует даже "разновозрастная" подача одного и того же материала по ТВ, поскольку за сто лет нынешнее постсоветское общество сплотилось, находясь в известном отрыве от "цивилизованного" (читай: "англосаксонского") мира. И именно деньги формируют идентичности вместе с новыми их идеологиями, а не мирового "информационный поток", как было в начале глобализации, в 1990-х гг.
Интерес к "живому" общению у нынешних россиян ведет к росту значения "газетного формата" новостей и, возможно, к тому явлению, которое можно назвать "общественной распечаткой". При этом, возможно, снижаются требования к воспитанию и воспитанности вообще, ведь нивелирующий характер "распечатанного" в исторически еще недавно компьютеризированной России может даже привести к известному "снижению возраста" и очередным бунтам молодежной культуры против общественных и государственных устоев. Так, государству сегодня по силам "прорыв" в лоне мировой экономики и политики, в этом оно опирается на гражданственность демократической державы, а вместе с тем "общественная распечатка" приводит к почти что "репетиторскому" характеру обмена новыми сведениями между людьми или же к "взаимным обучениям" (методике еще до 1917 г.). Так что "прорыв" может стать объединительным явлением на фоне формирования идентичности россиян, гарантируя прежде всего рост интеллектуальных запасов и возможностей постсоветского общества, в том числе допуская и рост переводной информации. Возможно, при столь бурном интеллектуальном росте в стране, где одной, государственной идеей объединены почти все поколения ее жителей, многие исследования могут иметь так называемый "репетиторский" характер, то есть будут изысканы устные возможности для добычи фактического материала - и прежде всего для психологии и социологии, а в высшем образовании будет усилен также элемент общения.
В России, государству которой адресуется "историческое время" практически всех живущих в ней сегодня поколений граждан, конечно, происходит определенная атомизация жизни вследствие раскола общества на тех, кто богаче и на тех, кто беднее, и это началось с года распада СССР, 1991 г. Представляется, что атомизация постсоветского общества также идет и на уровне формирования национальной идентичности РФ, что связано прежде всего с финансовыми вложениями в этот процесс, но, однако, последние могут быть в России столь мощными, что, например, западная "мягкая сила" у россиян может быть не замечена или же иметь эффект плацебо. Говоря вообще, неестественно короткая по времени компьютеризация и интернетизация России сама по себе все еще предлагает своего рода темы, по которым членится в стране мировой "информационный поток", а рост "гражданского общества" и буржуазных отношений вообще в России определяют своего рода "ценогеничность" информации, которую, вообще говоря, следует фиксировать сразу же после ее появления (в первую очередь в Интернете). Так что СМИ в РФ потеряли былой титул (а, главное, значение) "четвертой власти", поскольку именно в социальных сетях действует, как представляется, феномен "внешней и внутренней съемки", что в целом соответствует прозрачности и подвижности молодой российской политической системы, а былая, раннедемократическая "говорильня" по ТВ, думается, заменена на более "элитарный" поток информации, что связано с тем, что в развивающемся российском обществе вообще все жившие при СССР люди по уровню образования и воспитания - элита (а, может быть, и на общемировом фоне). В этом контексте можно сказать, что элитизация жизни в РФ определенным образом мешает развитию здесь демократии по классическому принципу "старых демократий" и что первая опирается на национальный фактор больше, чем принято судить во всей демократической мировой истории, повышая роль в первую очередь национальной экономики с ее национальными валютными резервами (так что и народная, и государственная денежная политика в РФ есть нечто единое). Можно, впрочем, в качестве шутки добавить, что "газетный формат" новостей в России влечет за собой "книжный формат" денег, о которых лет сто "русские" практически ничего и не знали и которые в глазах обычного россиянина имеют характер чего-то, возможно, "инопланетного". Так что, переходя к выводам, отметим, что именно новости и знаковая информация (последняя - прежде всего деньги) - сейчас ведущие "форматы общения" в многоформатном обществе, которое было в основе своей, думается, построено с помощью политтехнологий, еще в 1990-е гг., то есть во многом "по телевизору", и сегодня у старших поколений решительно опережающего по рейтингам Интернет. И именно российский пример (с ее катастрофически быстрым внедрением в мировое "информационное общество" на личностном уровне) позволяет сегодня, в конце 2010-х гг., сказать, что многоформатность мира может быть не только рабочей, но и управляемой, если, например, рассмотреть такую категорию, как "визуальная партитивность" - то есть то, как в принятых в человеческом сообществе символах изыскивать, а затем использовать "знаковые" своего рода "отходы" и положительные результаты, полученные от взаимодействия "форматов".