Рикланд : другие произведения.

Дарить людям радость

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ написан на литконкурс "К оружию".
    Тема: Право на оружие
    Уточнение: действие должно происходить в мире, где имеется только холодное и метательное оружие. Никакого огнестрела, лазеров и ядерных бомб. Гигантские человекоподобные роботы допускаются при условии вооружения их гигантскими мечеподобными объектами.
    Дополнительные условия:
    1. В ходе рассказа герой (герои) должны как минимум 3 раза подкрепиться.
    2. Один из персонажей рассказа должен быть клоуном.
  Танцовщица змеей извивалась на подмостках. Плавно перекатывались округлые бедра, мониста позвякивали на мелко подрагивающих грудях, по упругому животу в такт музыке пробегали волны. Толпа на площади завороженными взглядами ловила каждое движение. А кошельки только и ждали ловких пальцев бывалого вора, каким себя искренне считал Зарик. Он медленно протискивался между зрителями, легкими прикосновениями прося подвинуться
  -- Дозвольте пройти, уважаемый.
  Зажатая между пальцами заточенная монета чиркнула по шелку, и содержимое кармана одного из ротозеев обнажилось в узкой прорези. Парнишка осторожно вытянул кошель за показавшийся угол и быстрым движением спрятал за пазуху. Главное, чтобы никто не заметил. Украденный кошелек - ерунда. Ну, отнимут, ну, взгреют хорошенько - до свадьбы заживет. А вот за то, что денежку наточил, можно и оружейником прослыть. Иметь дело с хранителями спокойствия Зарику больше не хотелось. В прошлый раз он чудом выкрутился, успев спрятать свое "оружие" в украденном кошельке и отовравшись, что подобрал тот на земле, а то б отправился на костер, как миленький. Брат пугал, что такой монеткой можно и убить, полоснув человека по шее или перерезав вены на руках, значит, она считалась смертоносным оружием. Создающих такие вещицы жгли во имя спокойствия, как некогда жгли колдунов и ведьм.
  Танцовщица закончила танец и упорхнула за ширму. К этому времени Зарик уже пробрался к краю сборища любопытных. Отсюда был никудышный обзор, зато улизнуть не составляло проблем. Кожу под рубахой приятно ласкала парча кошелька. Можно было пойти в харчевню и набить там брюхо на три дня вперед, но мальчишка не спешил. Он ждал выступления Алифа - Метателя смерти, одного из избранных, которым священный Оракул оставил право на оружие и не просто ремесленное, как топор дровосека или кирка землекопа, а настоящее боевое, несущее смерть. Пропустить его выступление Зарик не согласился бы даже за три таких кошелька. Мальчишка стянул яблоко из корзины зазевавшейся разносчицы, опустился на карачки и, лавируя между ног зевак, прополз к самым подмосткам.
  -- Куда? - зашипели на него первые ряды, но вскоре угомонились - на сцену выскочил коротышка.
  Ростом он был не выше Зарика, а в своем лохматом рыжем парике, непомерного размера башмаках и с накладным носом, похожем на перезрелый помидор, от которого тянулись к ушам две тонкие светлые тесемки, выглядел смешно и нелепо. Он подбежал к музыкантам и велел им играть. Те послушно завели все ту же мелодию, а карлик принялся скакать по настилу, кувыркаться и жонглировать кольцами, которые незаметно, один за другим доставал из кармана. Зарик грыз яблоко и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Все это он умел и сам - ничего сложного, обычная ловкость рук. Он бы давно ушел, если бы не надеялся увидеть Алифа, вернее даже не его самого, а навсегда покорившее его сердце смертельное оружие - семь не знающих промаха ножей. Люди рассказывали, что раньше их было восемь...
  Наконец, Метатель появился. Коротышка-клоун встал к ярко раскрашенному щиту. Семь едва заметных движений руки Алифа и семь смертельных жал, сверкнув ледяной молнией, одно за другим вошли в дерево. Клоун взвизгнул, отскочил от щита и с напускным удивлением уставился на обозначенный ножами собственный силуэт. Публика взорвалась восторженными криками. Метатель, тем временем, выдернул ножи и завязал себе глаза. Карлик снова оказался у стены. Он стоял, зажмурившись, всем видом изображая ужас, но слепота не помешала мастеру повторить трюк. Казалось, что рукояти торчат из тех же самых мест. Толпа облегченно выдохнула, Зарик вместе с ними. Он видел представление не один раз, но мысль, что Алиф может промахнуться заставляла сердце замирать. Даже несмотря на то, что номер заканчивался всегда одинаково.
  Пока Алиф неторопливо раскладывал ножи по отделениям в своем широком поясе, его маленький напарник колесом прошелся по подмосткам, сделал сальто и снова встал у щита лицом к публике, на этот раз на руках. Метатель надвинул на глаза повязку. Два ножа воткнулись в дерево над подметками огромных красных башмаков с загнутыми носами, два у коленей, еще два в районе подмышек, а последний, мелькнув в воздухе исчез в складках огромного белого воротника. Карлик издал хрипящий звук и сполз на пол. Воротник медленно окрашивался в красный цвет. По толпе пробежал ропот, вскрикнула женщина...
  Надо было уходить - сейчас клоуна унесут, потом он выйдет на поклон целый и невредимый, потрясая пробитым пузырем с краской, который все это время был привязан к шее. Затем хозяин балагана пойдет собирать деньги и кое-кто заметит недостающий кошелек...
  Зарик нырнул под подмостки, согнувшись, пробежал наискосок и выскочил почти у самого балаганчика артистов, за которым виднелся румяный калач, с утра манивший мальчишку с вывески ближайшей харчевни.
  -- Этот вроде похож, - услышал он шепот за спиной, и тут же предплечье стиснули мертвой хваткой.
  "Попался!" - внутри похолодело, но полный негодования вопль: "Че я сделал-то?" - все равно сорвался с губ.
  -- Тихо! - шикнули в ухо.
  Зарик наконец-то сумел извернуться и взглянуть в лицо человеку, тащившему его вверх по ведущим в крытую повозку балагана ступенькам. Это был силач Гнат, в начале представления поднимавший огромные гири. За его спиной маячил усатый хозяин, который объявлял номера и собирал деньги с публики. В дверях, озираясь по сторонам, стояла знакомая танцовщица. Зарик вспомнил, что ее звали Лейма. Посторонившись, она пропустила всех вперед, и плотно закрыла дверь.
  Воришке никогда не приходилось бывать внутри этой раскрашенной повозки. Забыв, что его затащили сюда насильно, он восхищенно озирался по сторонам. Здесь казалось необыкновенным. Стены увешаны афишами, пестрыми нарядами, лентами и зеркалами, на полу - раскрытые сундуки, набитые вещами, о назначении половины из которых можно было только догадываться. С потолка свисал скрученный канат и бумажные фонарики, по полу разбросано тряпье. Одна стена была отгорожена занавеской из-за которой доносилось хриплое сопение.
  За занимавшим центр тесной комнаты столом с остатками завтрака, уткнувшись лицом в ладони, сидел Алиф.
  -- Быстро! - Гнат подхватил Зарика подмышки, а усатый принялся стягивать с него штаны.
  -- Вы че? Пустите! - завопил мальчишка.
  -- Давай трико!
  Лейма послушно протянула усатому клетчатые клоунские штаны, потом, когда их напялили на тощие ноги Зарика, подала знакомые красные башмаки...
  Не прошло и минуты, как мальчишка превратился в подобие выступавшего на подмостках клоуна.
  -- Выйдешь, поклонишься и назад, понял? И не вздумай удрать, из-под земли достану! - усатый подтолкнул его к занавесу, из-за которого доносились тревожные крики толпы. - И ты иди давай, остолоп! - рыкнул он на Алифа. Тот поднялся, положил руку на плечо Зарика и тяжелой поступью вышел и ним на подмостки. - Да, улыбайся, улыбайся! - донеслось в спину.
  Воришка послушно улыбнулся. Что-то подсказывало ему, что так будет лучше для всех.
  Толпа взвыла, как оно всегда бывало, когда люди вдруг понимали, что убийство клоуна было не несчастным случаем, а всего лишь трюком, усатый пошел по рядам собирать деньги. Недотепа в толпе уже заметил пропажу кошелька и дурным голосом звал хранителей порядка. Закрыли занавес. Алиф вернулся за стол, достал стоящую под ним бутыль, плеснул из нее в кружку, выпил и принялся задумчиво жевать заскорузлый кусок лепешки. Руки его дрожали.
  Зарик переминался с ноги на ногу на единственном свободном пятачке пола и молчал. Так страшно ему, пожалуй, было перед допросом в тот день, когда хранители нашли у него монету, которой он резал карманы. Сейчас они могли появиться с минуты на минуту. "И не сбежишь, - с тоской подумал вор. - Куда в такой-то одеже?"
  Вернулся усатый.
  -- До заката уедем в Бурзан, - деловито сказал он.
  -- А что с этим? - кивнул на Зарика силач.
  -- Поедет с нами.
  -- А как искать начнут?
  -- Кому он нужен?
  -- У меня брат есть! - возмущенно крикнул Зарик.- Он вас всех...
  Усатый поморщился.
  -- Ты - вор. Твой брат будет искать тебя разве что в тюрьме, но для этого ему придется прежде попасть туда самому.
  И как бы в подтверждение его слов по ступенькам протопали сапоги, дверь распахнулась, и на пороге возник местный хранитель порядка.
  -- Кто-то снова ограбил зрителя во время представления. Вы что-нибудь видели сподмостков? Может, кого-то, кто не стоял на месте, а пробирался через толпу? - цепкий взгляд пробежал по лицам артистов. Сердце маленького вора забилось так, что ему начало казаться, что хранитель непременно должен услышать. Тот и вправду заподозрил неладное.
  -- Ты что-нибудь видел, клоун?
  -- Нет... - во взгляде блюстителя порядка мелькнуло недоверие. - То есть да, - пискнул Зарик. - Был один подозрительный тип, он ушел в сторону харчевни.
  -- Как он выглядел?
  "Одноглазый горбун с длинным носом!" - чуть было не выпалил мальчишка, но потом подумал, что хранитель порядка, скорее всего, уже расспросил зевак, стоящих рядом с обворованным, и знают, что вором был мальчишка.
  -- Небольшой такой - ростом с меня, - сказал он. - И вроде как рябой, - этого зрители заметить не могли, лица Зарика вроде бы никто не видел, значит, можно было врать. Пусть ищут несуществующего рябого.
  Блюститель закона задал еще несколько вопросов и ушел восвояси. Воришка облегченно вздохнул. Похоже, ему повезло с клоунским костюмом. Больше он не порывался уйти.
  На закате странствующие артисты покинули город.
  
  -- Вот что бы я сейчас съела, так это сладкую сочную дыню... - мечтательно проговорила Малика.
  -- Так в чем вопрос? Будет тебе дыня!
  -- Зарик, стой! Гнат тебе голову оторвет! - но было уже поздно - парень прыгнул с крыши балагана и скрылся в темноте.
  Девушка осталась одна под ночным небом. Звезды горели над головой, над крышами поднималась полная луна. Издали доносился размеренный стук колотушки хранителя ночного покоя, да поскрипывание флюгера на пожарной башне. Звуки эти напоминали скрип и постукивание колес их старой кибитки. Вспомнилось то давнее путешествие в Бурзан, когда она металась в лихорадке, а незнакомый мальчишка то и дело подносил в ее потрескавшимся губам пиалу с водой и жалобно уговаривал: "Попей, а? Ну, хоть глоточек!" Сейчас на память о той мучительной поездке остался лишь шрам у ключицы. Промах отца едва не стоил ей жизни. Счастливая случайность, по которой хранители спокойствия не отобрали у того право на оружие, спасла артистов от разорения, но сама Малика с тех пор безумно боялась выступать с ним. Сперва ее выручал Зарик, но костюм клоуна вскоре стал тесен подросшему пареньку, надо было снова работать самой. Перед каждым выступлением она мысленно прощалась с жизнью. Алиф пил, и хоть отработанные годами движения были все еще точными, никто не мог обещать, что в один прекрасный момент он снова не допустит ошибку. Уж лучше бы она доверилась Зарику. Тайком от Метателя они брали ножи и тренировались вместе по ночам, на подмостках за закрытым занавесом. Закон запрещал даже прикасаться к оружию и, если б не Зарик, она бы ни за что не решилась, но тот, как был вором, так и остался. Сколько ни распекал его Алиф, сколько подзатыльников ни давал Гнат, сколько ни грозил сдать хранителям порядка господин Аль-Фахиз, сколько ни укоряла Лейма, парень никогда не спрашивал разрешения, если что-то брал. Малику это пугало и восхищало одновременно. Ей вообще нравилось многое из того, что делал Зарик - его трюки на канате, над головами зрителей, его игры с огнем, когда он жонглировал горящими факелами, или со стальной смертью, когда он проделывал то же ножами Алифа. И даже то, что он мог взять простую монету и заточить ее о камень, так, что той можно порезаться до крови, хоть за такое и на костер не долго угодить. Ей казалось, он ничего не боится. Вот и сейчас он пошел за дыней, не думая даже, что может встретиться со сторожевыми псами или хранителями ночного покоя. Для нее пошел, значит, не только отцовские ножи любит, а, наверно, немного и ее. Малика счастливо улыбнулась.
  -- Лови! - раздался приглушенный голос Зарика. Над краем крыши, как вторая луна, показался круглый бок дыни. Потом та подпрыгнула и полетела прямо в руки девушке. Вслед за ней на крышу взобрался удачливый добытчик, достал из кармана короткую бамбуковую пилку, какие использовались для разрезания фруктов, и поделил дыню на четыре полумесяца.
  -- Вот узнает Гнат... - укоризненно покачала головой Малика, но ее сияющие глаза говорили совершенно другое.
  -- Ну, так ты не рассказывай, он и не узнает, - хитро подмигнул Зарик.
  -- Не скажу, - девушка потянулась за сочным ломтем, стряхнула семечки в горсть и с размаху кинула на площадь, где днем толпились зрители. - Утром птички склюют.
  -- А я их грызу, - парень, хрустнув семечком, выплюнул шелуху и пояснил: - в смысле в детстве грыз. Мать сушила на семена, а я таскал и лопал.
  -- А я в детстве во дворце жила. Императорском.
  -- Ого! - Зарик закашлялся, захлебнувшись дынным соком. - Врешь ты все, - выдавил он, получив несколько раз по спине ладонью.
  -- Правда. Отец телохранителем был, а брат его, дядя Касим, оружейником. Правда, его я почти не помню.
  -- А почему его не сожгли?
  -- Сожгли. Последним. Отец послал нож ему в сердце, чтобы брат не мучался. Их у него раньше восемь было.
  -- Я слышал, что восемь, но не знал... - Зарик замолчал.
  -- Ну да, у него пояс под них с восемью отделеньями... А потом, - девушка вздохнула, - император испугался, что отец захочет отомстить. Только Оракул уверял, что он верный. Вот ему и оставили право на оружие. Но из дворца все же прогнали. Жизнь императора нельзя доверять тому, чьим братом был "кующий смерть".
  -- А кроме него смертельное оружие только у телохранителей?
  -- Ну, да. Говорят, раньше право на него было у хранителей спокойствия и хранителей порядка, но это давно, в годы смуты. Потом появились Оракулы, и выяснилось, что цели большинства хранителей - власть над людьми и нажива. А вот у телохранителей - защита жизни императора. Это высокая цель.
  -- Но Алиф же больше его не защищает. Почему ему оставили право на ножи?
  -- Зато дает представления - приносит людям радость. Как и мы с тобой, - Малика взяла Зарика за руку и тут же почувствовала, какие же липкие у них ладони. Потом взглянула на его перепачканную соком блестящую в желтом свете луны физиономию и рассмеялась. - А пойдем залезем в фонтан на площади?
  
  Возвращались молча. Малике было не по себе, и Зарик это чувствовал. Он даже знал, чего она боится - завтрашнего представления. С тех пор как господин Аль-Фахиз велел ей снова надеть клоунский костюм, чтобы служить живой мишенью для Алифа, она дрожала перед каждым выступлением, а до этого точно так же тряслась за Зарика.
  -- Хочешь, я выступлю за тебя? - предложил юноша.
  Девушка покачала головой:
  -- Алиф тебя на голову укоротит. Он привык к моему росту, а ты вон какой вымахал. Да и костюм на тебя не годится, - и добавила скорей для себя: - Ничего со мной не случится. Столько лет не случалось и сейчас не должно.
  
  Представление провалилось. Алиф вышел на подмостки, бесконечно долго смотрел в полные ужаса глаза Малики, потом развернулся и молча ушел. В балаганчике он снова сидел за столом, а на вопли господина Аль-Фахиза отрывисто бросил:
  -- Не могу. Руки дрожат, в глазах двоится. Я убью ее. Давно пора было сдать ножи в службу спокойствия...
  -- Можно я выступлю? Я надену маску, никто не узнает! - с азартом предложил Зарик.
  -- Танцуй на канате, мальчишка. Ты не можешь даже прикасаться к оружию, не то что попасть в цель!
  -- Я могу попасть в цель! - вор панибратски хлопнул Метателя по спине, рука едва заметным движение скользнула к поясу... - Гляди! - сталь одного из ножей сверкнула в воздухе, и острие вошло точно в изображение ножа на висящей на стене афише.
  -- Ты не имеешь права. Ты - преступник! - глухо проговорил Алиф.
  -- Ну, да, я - вор, а ты не знал? - оскалился в нахальной усмешке парень. - Но я могу спасти эту богадельню от позора и разорения.
  -- Сперва получи право у Оракула. А пока не трожь оружие, - Зарик понял, что лучше послушаться - взгляд Метателя выражал полную решимость избавить спокойствие империи от угрозы в его лице.
  -- Хорошо, - сказал он, - я пойду к оракулу.
  -- Я с тобой! - неожиданно объявила Малика.
  В тот день господин Аль-Фахиз объявил публике, что Алиф - Метатель смерти неожиданно заболел и за представление можно не платить.
  
  Очередь к оракулу пришлось занимать с вечера. Новым указом императора к оружию были причислены все лопаты и весла - крестьяне одного из приморских селений забили ими до смерти два десятка хранителей спокойствия, прибывших туда со священной миссией проверки знаков. Теперь окрестные работяги тянулись в город, чтобы получить разрешение до того, как хранители спокойствия найдут у них недозволенное "оружие", конфискуют имущество и отправят в тюрьму или на исправительные работы. Народ расположился на ступенях храма, жевал съестные припасы, захваченные из деревни, и обсуждал новый закон.
  -- Скоро на каждую жердь из частокола бумажку потребуют. И как раньше люди жили? Говорят, в годы войны вообще у каждого оружие было.
  -- Так то ж в годы войны. Тогда не одна империя была, а множество царств. Как в сказках, значит. И все тамошние правители друг с другом враждовали. А люди, стало быть, должны были не землю пахать, а друг друга убивать. И те, кто в живых останется, землю мертвых себе забирают. Страшные времена тогда были. А прадед нашего императора победил их всех. Врагов не осталось, вот и оружия не надобно. Сейчас как-то спокойнее.
  -- Да, какое спокойнее, когда скоро землю рыть руками будем. Ну, какое лопата оружие?
  -- Какое-какое... По башке хлобысь и каюк!
  -- Ну, это я и камень могу на дороге найти, чтоб по башке-то, или дубину какую в лесу выломать.
  -- Ну, да. У нас мужики рогатинами бешеного пса забили... Если так дальше пойдет, ведь хранители-то спокойствия леса жечь надумают.
  -- И камни в пыль толочь, какие меньше жернова.
  -- А у нас в деревне силач есть, так он быка кулаком свалить может. Так ему что, руки вырвать?
  -- Тсс... Молчи лучше. Услышат ведь - дознание начнут.
  Зарик потерся между людьми, поучаствовал в разговоре и вернулся к Малике с двумя стянутыми где-то грушами, засахаренной хурмой и горстью чернослива.
  -- Интересно, дадут им разрешение с такими-то рассуждениями, - кивнул он на сбавивших тон крестьян.
  -- Важно не то, что они говорят, а то, что у них в мыслях. Отец рассказывал, там вообще говорить не надо, - сообщила всезнающая Малика и принялась уплетать сладости.
  Сам Зарик не ел. Все его мысли занимали семь смертоносных ножей. Он не сомневался, что оракул позволит ему обладать ими. Ведь они были нужны ему не для убийства, власти или наживы. Он будет выступать, чтобы приносить людям радость. Слава Зарика - Метателя смерти прогремит по всему миру! Он заработает много денег, и они с Маликой выкупят балаган у господина Аль-Фахиза...
  Он даже не заметил, как девушка заснула, доверчиво положив голову ему на колени.
  
  -- Сбор в казну три золотых, - прогнусавил служитель, протягивая полую сухую тыкву. Зарик послушно опустил в прорезь монеты и получил взамен три ягоды. - Одну съешь сейчас, одну, когда войдешь в зал, и одну, когда прозвучит вопрос, - услышал он последнее наставление.
  Ягода оказалась безвкусной, как воск. Зарик жевал вязкую массу, пока шел по спирали лестницы под самый купол храма, видного из любой части города. Зал был на самом верху. Посреди круглого помещения, окна которого чередовались с зеркалами, на ковре, скрестив ноги, сидела старуха в цветастых шароварах.
  -- Присядь, - указала она на протертое место напротив. Зарик опустился на ковер и тут же услышал вопрос. - Что ты хочешь от Оракула?
  Выполняя указание служителя, он проглотил последнюю ягоду и понял, что не в состоянии пошевелить языком.
  
  Зарик шел по улице, ведущей к базарной площади. Семь ножей Алифа, каждый в своем кармашке на поясе, наполняли сердце гордостью и восторгом. Сколько раз он примерял тот, когда Метатель спал хмельным сном! Он тогда и думать не смел, что все это может с полным правом принадлежать ему!
  Впереди мелькнул белый балахон хранителя спокойствия. Потом еще один. Зарик подавил желание свернуть в переулок или прикрыть пояс курткой. "Мне нечего бояться, у меня есть право на оружие", - мысленно успокоил он себя, глядя на ладонь, где серебром переливалось изображение ножа. Такой знак не подделать, разве что капнуть на ладонь живой ртутью или расплавленным свинцом и попытаться придать капле нужную форму.
  Четверо хранителей спокойствия направлялись прямиком к нему, видно кто-то из прохожих уже успел донести, что по улицам разгуливает вооруженный парень.
  -- Именем императора и ради спокойствия империи остановись, назови имя и покажи раскрытую ладонь!
  -- Я - Зарик, - парень поднял руку и торжествующе улыбнулся. Хранители склонили головы в почтительном поклоне.
  -- Мы уже знаем о тебе, Зарик - Метатель смерти. Не хотел бы ты посвятить себя священному делу охраны спокойствия? С оружием ты мог бы достичь многого.
  -- Спасибочки, конечно, господа, но я... - протянул Зарик. Предложение ему льстило, но охота на таких же затачивающих монетки, чтобы резать карманы, хитрецов, каким еще недавно был он сам, или крестьян, под прикрытием ночи вскапывающих огороды, чтобы не платить Оракулу три несчастных монеты, совершенно не казалась привлекательной. - Мне б публику развлекать, как Алиф. Хочу дарить людям радость.
  -- Но с правом на оружие ты мог бы выбиться в совет.
  -- Не, это не по мне, - парень поморщился, раздвинул плечом хранителей спокойствия и пошел своей дорогой. Его не остановили.
  Город казался все дружелюбнее и дружелюбнее. Прохожие улыбались, а некоторые даже раскланивались, девушки смотрели влюбленными глазами, парни с заметной завистью. Один из них, со смутно знакомыми чертами, даже остановился и некоторое время изучал его с ног до головы и, наконец, полувопросительно окликнул:
  -- Зарик?
  -- А ты... Арам? - Зарик не видел брата с того злополучного, а, может, и счастливого дня, когда балаган бродячих артистов увез его из города. Он почти не изменился, разве что раздался в плечах, приоделся да обзавелся элегантной бородкой, делающей его похожим на богатого горожанина.
  -- Жив, братишка! - братья обнялись и некоторое время засыпали друг друга вопросами.
  Арам так и остался вором. Теперь он считался одним из лучших в городе. Заказы так и сыпались.
  -- Такого парня, как ты, нам как раз не доставало! С тобой и хранителей порядка можно особо не бояться! Хотя нет, мы уйдем в лес и будем грабить купцов на большой дороге. Ведь ты умеешь с этим обращаться?
  -- Нет, брат. Обращаться я, конечно, умею, но не хочу никого грабить.
  -- Ну, да, понимаю. Для такого мастера, это мелкие делишки. Тебе нужно большее. Слушай сюда, брат. У меня есть один заказчик - купец. Он хочет избавиться от конкурента. Платит золотом.
  -- Ты что? - Зарик опешил. - Предлагаешь мне его убить?!! Нет, не для этого я получил право на оружие! Я не собираюсь пачкаться в крови!
  -- Ну, и ступай в свой балаган, клоун! - презрительно сплюнул брат.
  Зарик знал, что Арам сочтет его слабаком и трусом, но все равно ушел.
  Это был день встреч. К пареньку подходили знакомые и незнакомцы. Они предлагали ему использовать оружие для разных целей, иногда, как казалось Зарику, честных и благородных, иногда не очень, но тот упорно стоял на своем. Он хотел вернуться в свой балаган и давать представления, как Алиф. И он вернулся.
  Первое представление прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Публика выла от восторга, монеты летели прямо на подмостки, а за кулисами Зарика поджидал сюрприз.
  -- Я, Жафир, главный мудрец императора, - сказал невзрачный человечек в сером плаще. - Я хотел бы пригласить во дворец Зарика - Метателя смерти. Император тайно посетил представление и испытал ни с чем не сравнимое удовольствие. Мы думаем, ты не откажешься от должности личного императорского артиста. Тебе не нужно будет больше развлекать чернь. Отныне твоими зрителями будут сам император и его почетные гости. Ну, как, согласен?
  У Зарика перехватило дыхание, но внезапно он вспомнил о Малике.
  -- А мой напарник? Я могу взять его с собой?
  -- Этого маленького клоуна? Ну, конечно.
  -- Тогда я согласен!
  
  -- Итак, Зарик, я не могу дать тебе право на оружие, - как гром, прогремело в ушах. Зарик, как будто вынырнул из сна, недоуменным взглядом озираясь по сторонам. Он все еще находился в круглой комнате со множеством окон и зеркал. Голос принадлежал старухе. - Ты не заслужил его. Оружие нужно тебе для удовлетворения твоего тщеславия. Спускайся вниз и пригласи следующего претендента.
  
  -- Это не справедливо! - воскликнула Малика. - Какое тщеславие? Оружие тебе нужно, чтобы нести людям радость! Она ошиблась! Я пойду и скажу ей!
  -- Поздно. Она ждет следующего.
  -- Ну, так я следующая! Я же стояла с тобой в очереди! Все видели? - она обвела взглядом толпящихся у входа крестьян.
  -- Да, да, девушка стояла! - закивали те.
  Малика скрылась в дверях, а Зарик, понурив голову, присел на ступени. Таким неудачником он не чувствовал себя никогда в жизни, даже в тот день, когда хранители порядка нашли у него запретную монету.
  
  Девушка отсутствовала долго. Все, кто ждал у дверей, в один голос утверждали, что так много времени никто из ее предшественников у Оракула не проводил. Когда она появилась, выражение лица у нее было, как у ребенка, впервые увидевшего радугу.
  -- Что, разрешили? - бросился навстречу Зарик.
  -- Ага, - кивнула девушка.
  -- Значит, я могу...
  Малика отрицательно покачала головой и молча протянула руку. Блестящий отпечаток в виде ножа украшал ладонь.
  -- Тебе дали право на оружие?
  Девушка улыбнулась и кивнула.
  -- Как? Как тебе удалось?
  -- Ты не поверишь, - Малика покраснела и опустила глаза. - Сначала я хотела ее переубедить, но она не слушала. Она сказала: "Пройди испытание, или уходи". И я съела эти ягоды... Потом ко мне приходило много людей, и все о чем-то просили.. Но я на все говорила: "Нет!" Ведь я хотела, чтобы мы дальше ездили по городам и дарили людям радость. Вместе с тобой. И еще я надеялась, что если мне дадут право на эти ножи, быть может, ты тогда хоть немного полюбишь и меня, а не только их.
  -- Вот ведь дура, - Зарик прижал девушку к себе и от души расхохотался.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"