Римель, Алексеевна Екатерина. : другие произведения.

Lupus in fabulis, или Страсти из подворотни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.07*15  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ОБЩИЙ ФАЙЛ. 1-9 ГЛАВЫ. Никогда не думал, что в обычный день может произойти что-то из ряда вон выходящее. Я объясню. Типа, я шел-шел, зашел за угол, а там... Два бугая избивают пожилого человека... Знаете, куда ведет дорога, вымощенная добрыми намерениями? Я знал, но не подумал...

  
   Название: "Lupus in fabulis, или Страсти из подворотни"
   Авторы: Римель http://www.diary.ru/~antologiya-Refleksii/, Алексеевна Екатерина (Немного не от мира сего...)
   Пейринг: М+М
   Рейтинг: NC-17
   Жанр: мистика
   Бета: Алексеевна Екатерина www.diary.ru/member/?1314546
   Размер: Макси
   Статус: В процессе
   Аннотация: Никогда не думал, что в обычный день может произойти что-то из ряда вон выходящее. Я объясню.
   Типа, я шел-шел, зашел за угол, а там... Два бугая избивают пожилого человека...
   Знаете, куда ведет дорога, вымощенная добрыми намерениями? Я знал, но не подумал...
   От авторов: Писано спонтанно, в ICQ. Авторы баловались-баловались, да и добаловались...
  
   Глава 1
  
   Никогда не думал, что в обычный день может произойти что-то из ряда вон выходящее. Я объясню.
   Типа, я шел-шел, зашел за угол, а там..
   А там два бугая избивают пожилого человека...
   А я весь такой маленький и беззащитный, что я сделаю? Хороший вопрос. Отвлеку внимание на себя!
   - Я извиняюсь, молодые люди, у вас закурить не найдется? - Хоть я и не курю...
   Ну, ничего. Они же не будут проверять. Правда?
   Когда две бритые головы повернулись на мой голос, то, честно скажу, мне стало не по себе. Никогда не любил такие вот лица, не омраченные интеллектом.
   Я судорожно сглотнул. Сейчас меня, наверное - хотя какое там "наверное"! - будут бить. И больно. Мамочка...
   Дед за их спинами посмотрел на меня с благодарностью и потихоньку заковылял прочь... амбалы не обратили на него внимания. Их в данный момент явно больше занимал я.
   - Какой маленький...
   - Ага, и нежненький, - поддержал второй.
   - Сладкий мальчик, - закончил первый.
   То, что потихоньку пячусь, я понял не сразу - только когда за спиной оказалось что-то твердое, но теплое. Боком-боком, я попытался обогнуть препятствие, не глядя, но оно никак не кончалось.
   И лишь когда препятствие зарычало, я догадался повернуть голову.
   Первое впечатление: большие желтые глаза. Абсолютно круглые, с вертикальным зрачком. А ниже - белые влажные клыки, мягко поблескивающие на свету. На розовый нос, принюхивающийся ко мне, я как-то не обратил внимания. Он казался совсем незначительным на фоне всего остального.
   Обрамлено все это было черной, с редкой проседью, шерстью. На морде она была короткой, напоминающей по виду бархат, а ближе к шее - длинной, гибкой, - переходила в пышную гриву. На продолговатом теле густой гладкий мех все чаще сверкал серебром.
   Ох, Боже мой... Что ж это такое-то???
   В этот момент мое созерцание было прервано тихим рыком, в котором, как мне показалось, смешались отдаленные раскаты грома и шорох гальки под морской волной. Помнится, в детстве я очень любил слушать этот звук, когда мы с родителями отдыхали на море. Я ложился на спину и слушал, слушал...
   Дальше для меня наступила темнота...
  
   ...Открыв глаза, я долго не мог понять, что со мной. Но жесткость асфальта под головой красноречиво свидетельствовала о том, что я все еще в том переулке, где... Я вскинулся, с трудом сел, опираясь на руки, и огляделся. Никого не было. Ни тех здоровых парней, ни... Поежившись, я припомнил жутковатую морду рычащего нечто. Что-то не так было в самом его рычании. Что-то, что заставило меня потерять сознание.
   Странно, но все мои вещи были при мне. Не пропали ни деньги, ни часы, ни золотой крестик, который мне подарила мама на восемнадцатилетие. Медленно и аккуратно поднимаясь на ноги, я заметил около руки маленькое красное пятнышко. Что бы это могло быть? Я потер его пальцем. Кровь? Больше никаких следов не было. Все еще ошарашенно озираясь по сторонам, я побрел домой. Благо, было уже недалеко.
   Дома я сразу же прошел на кухню, где, опустившись на табурет, рассеянно погладил приласкавшегося кота и задумался. Не надо думать, что я такой чрезмерно романтичный парень, который всегда мечтал вляпаться в какую-нибудь передрягу - вроде попадания в мир иной, или встречи с вампирами, или еще чего-то в этом роде, - и героически из нее выкрутиться. Я мечтатель, конечно, и повседневность меня порой тяготит, но... Я вздохнул. Но я прекрасно понимаю, что может быть, а что в принципе невозможно.
   Неудивительно, что сегодняшнее происшествие выбило меня из колеи.
   "А может, это был глюк на почве испуга?", - попробовал найти я рациональное объяснение нерациональному.
   "Конечно, а бандиты тебя пожалели и ушли", - тут же вклинилось ехидное подсознание.
   Приходилось признавать, что что-то этакое я все же видел. Может, это большая собака была? Ну, вроде ньюфаундленда? В конце концов, не придя ни к какому конкретному выводу, я решил выбросить все непонятки из головы и поужинать, а потом ложиться спать. Все же, завтра в универ, а там преподаватели точно не будут интересоваться, из-за чего я опоздал.
   Ночью мне снились яркие желтые глаза с искрящимися точками вокруг зрачков.
  
   ***
   Утро не принесло успокоения, но думать о вчерашнем было некогда: я, как обычно, был на грани опоздания. К счастью, автобус нигде не задержался, и в здание универа я влетел ровнехонько в восемь ноль-ноль. Миновав три лестничных пролета и достигнув четвертого этажа, я совсем запыхался, но мне было нельзя сбавлять шаг - Сергей Петрович терпеть не может, когда в аудиторию заходят после звонка.
   Аудитория находилась в маленьком тупичке, который вообще непонятно как появился при строительстве. Все на той же скорости я свернул за угол и с размаху впечатался в кого-то гораздо выше меня и шире в плечах. Незнакомец придержал меня за талию, а я поднял глаза, рассматривая неожиданную преграду. Черные волосы, светло-карие глаза, точеные скулы и нос с хищным разрезом ноздрей. Мне показалось, или они слегка трепетали, будто вдыхая мой запах? Губы кривила насмешливая улыбочка.
   - Простите, я не хотел. Отпустите, пожалуйста, я спешу.
   - Куда же Вы так торопитесь, молодой человек, что не видите, куда бежите? - Голос был под стать внешности. Глубокий, с рычащими нотками. Завораживающий. Я мотнул головой, избавляясь от мимолетного наваждения.
   - На лекцию.
   - Ну, тогда, конечно, идите - опаздывать к преподавателям нехорошо. - Он еще раз одарил меня своей ехидной улыбкой и отступил в сторону. Воспользовавшись этим, я проскользнул мимо и скрылся за спасительной дверью.
   На удивление, Сергея Петровича еще не было, хотя он обычно приходил за несколько минут до звонка; зато я успел нормально подготовиться к паре. Еще через несколько минут дверь открылась, и зашел... мужчина, с которым я столкнулся в коридоре.
   - Добрый день. Сергея Петровича вчера положили в больницу. На время его болезни предмет буду вести я. - Пройдясь по аудитории, его взгляд остановился на мне, будто насмехаясь.
   Я почему-то почувствовал себя неуютно. Словно ученик, сдающий экзамен по билету, к которому как раз не готов. Вздохнув, я опустил взгляд в конспект предыдущей лекции.
   - Тема лекции, - начал он, словно забыв о том, что нужно представиться. - "Становление крепостного права в России: предпосылки, этапы и итоги".
   Записав тему, я поднял взгляд. К немалому моему облегчению, он уже смотрел в свои записи. Все-таки насмешка во взоре преподавателя не способствует сосредоточению студента...
   В течение лекции мужчина меня игнорировал: даже охватывая взглядом всю аудиторию, он как-то умудрялся миновать парту, за которой я сидел. Первоначальное спокойствие быстро прошло, и я начал потихоньку тревожиться. К началу перерыва я был здорово взвинчен. В чем дело? Почему такое отношение? Со мной что-то не так?
   Но ведь не будешь подходить к преподавателю и выяснять отношения. Особенно, если это была первая пара с ним. Да и не было для этого времени. Как только прозвенел звонок, он быстро собрал свои вещи и ушел; мне тоже надо было перейти в другой корпус на литературу. А перемена ведь не резиновая. К концу учебного дня настороженность по поводу нового преподавателя развеялась, и я уже думал только о том, что дома пустой холодильник и голодный кот.
   Да, голодный кот... Надо бы корма прикупить. А то он меня порвет в лоскуты, как тузик грелку. Избаловал я его, однако.
   Ввиду запланированного похода в супермаркет по дороге домой я сошел на остановку раньше. Потом придется тащиться пешком, но ладно. Я не собираюсь покупать много.
   Да... "Никогда не загадывай наперед. Все равно выйдет не так, как ожидалось", - глубокомысленно заметил я, стоя в очереди к кассе и глядя на полную тележку "самого необходимого": ведерка майонеза, двух пакетов кошачьего корма, трех пачек пельменей, булки хлеба, батона вареной колбасы, двух килограммов говядины, пакета со сдобным печеньем, геля для душа, упаковки губок для мытья посуды, трех кило картошки, сетки с луком и связки сосисок.
   "Вот и зачем мне целых три пачки пельменей? - Это я думал, уже идя домой по улице, сгибаясь под весом почти неподъемного пакета, попутно пытаясь поправить рюкзак. - Да и коту две упаковки корма - тоже много". Но, как говорится, поздно пить боржоми. Проходя через переулок, где вчера со мной приключилась неприятная история, я опасливо заозирался, но сегодня было все тихо и спокойно. Уже у подъезда я, правда, чуть не растянулся на земле, споткнувшись на ровном месте, но это ведь ерунда? Никто ж не видит. То ли дело на днях в парке: тогда я не просто споткнулся, но и эффектно упал под ржание просиживающих скамейку малолетних алкоголиков. Было неловко.
   Лифт не работал. И это при том, что мне на пятый этаж. Просто бестолково начавшийся день грозил перерасти в один из многочисленных неудачных... Я перехватил пакет покрепче и, тяжело вздохнув, потопал вверх по ступенькам.
   Тому, что железная дверь, отделяющая мою квартиру и соседнюю от остальных, была приоткрыта, я не придал значения, решив, что кто-то из соседей опять забыл ее запереть, торопясь на работу.
   Света не было. Опять какие-то малолетки или бомжи выкрутили лампочку. А обиднее всего, что покупаю их, в основном, я. Бедный студент, называется. Интересно, соседям темнота не мешает в замочную скважину попадать? Мне вот даже очень. А сейчас надо еще и за пакетом следить, чтобы покупки на пол не вывалились.
   Когда я, наконец, все же смог вставить ключ в замок, то он не захотел проворачиваться. Одна попытка, две. Ничего. Раньше же все нормально было. С психом дернув дверную ручку, я чуть не отлетел к противоположной стене. Дверь оказалась не заперта; но я ведь точно закрывал ее перед уходом!
   Как минимум пару минут я провел перед темным проемом в колебаниях. Врать не буду - мне было страшно. Кто никогда не оказывался в подобной ситуации, не поймет. А вот попробуйте заставить себя сделать шаг в неизвестность? Вдруг тот, кто открыл дверь, все еще там? Как он туда вообще попал?
   Не знаю, сколько бы я еще стоял и мучился неизвестностью, но тут раздался едва слышимый топоток мягких лап по линолеуму, и в коридор, сверкая глазами, выглянул мой кот. Посмотрев на меня изучающе и дернув пару раз ухом, он удивленно мякнул. Словно спрашивал: "А чего это ты не заходишь?"
   А Граф мой чужих не любит. Значит, раз он так спокоен, то в квартире никого нет. Я зашел внутрь и прикрыл дверь, тут же запершись на задвижку. Кот активно мешал разуваться, потираясь об ноги и принюхиваясь к пакету. Пришлось, даже толком не раздевшись, идти его кормить. О себе бы тоже не помешало позаботиться, но это немного подождет. Тишина родного дома действовала умиротворяюще. Наконец я смог расслабиться, впервые за этот бесконечный день. На первый взгляд, все было на месте, хотя предполагаемым ворам тут и нечем особо поживиться. Может, я все же сам оставил дверь открытой? Оставив довольного кота наедине с едой, я пошел переодеться в домашнее в зал (он же спальня). И, едва переступив порог, растянулся на ковролине. Да что ж это за день такой?!
   Приняв сидячее положение, я бегло оглядел комнату. Вроде бы, и ничего... Стоп. А это что такое?
   Я поясню. Уходя - убегая, если быть точным, - я, само собой, не удосужился заправить за собой спальное место, устроенное на диване. Точно помню, на склероз не спишешь - у меня просто не было на это времени! Так почему же постельные принадлежности аккуратно свернуты и отложены в кресло, а на самой софе красуется еще неделю назад закинутая мной в угол накидка?
   Ошарашенно вертя головой, я подошел к шкафу. Ранее как попало закинутые вещи тоже теперь были ну просто образцово сложены. Уже почти не воспринимая странности (слишком их было много), я только досадливо поморщился. Не люблю я такой идеальный порядок! Мне проще найти нужный предмет в привычном хаосе, чем так. Но не буду же я теперь все раскидывать? Если бы я не был точно уверен, что моя мама сейчас за тысячи километров отсюда, то точно бы списал все на нее. Сколько жил с родителями, мы все время воевали по этому поводу. Сейчас же я просто вытянул домашнюю футболку и спортивные штаны и быстро переоделся. Молодой, весь день не кормленный организм требовал к себе внимания.
   В коридоре я - в который раз уже! - запнулся об небрежно брошенный портфель. "Прочь с глаз моих!" - прошипел я, отпинывая его в сторону, и прошел на кухню. Граф встретил меня благосклонным мурлыканьем и попытками запрыгнуть на мой любимый стул. Чтобы быть ближе, значит. Ну, нет, обойдется. Ссадив обиженно фыркающее животное на пол, я поставил воду под пельмени и взглянул на часы. Было еще довольно рано, и в любой другой день я бы взял незаменимый плеер и пошел прогуляться, но не сегодня. Кажется, я нескоро еще решусь оставить квартиру пустовать без крайней на то необходимости, вроде универа. Значит, надо по-другому скоротать время. Например - я слегка скривился, - за домашним заданием.
   К счастью, ВУЗ - это не школа, где регулярно грузят по всем предметам. Так что с работой я покончил быстро - пельмени как раз сварились, - и, прихватив тарелку, ушел в дальнюю малую комнату, где стоял "святая святых" - компьютер.
  
   Часы показывали семь двадцать. Я меланхолично гонял по тарелке последний пельмень, смотря какой-то современный шедевр кинематографа. Ведь не люблю я пельмени, особенно покупные. Но ем их почти каждый день. Нет, чтобы приготовить что-то вкусное, полезное. Надо же как-то отходить от полуфабрикатов! Но тут я вспомнил свой последний опыт этого самого приготовления и тут же передумал. Кулинар во мне умер. И слава богу. Помнится, ту картошку даже кот есть не стал (хотя, это было как раз таки логично). "Пельмени спасут мир", - подумал я и прикончил последний.
   Было откровенно скучно. Выключив фильм, решил окунуться в виртуальную реальность. Я не любитель компьютерных игр, но в онлайновые иногда играю. Вот и сейчас "World of Warcraft" встречал меня героической музыкой и обещанием скрасить остаток вечера.
   Когда я, в конце концов, оторвался от монитора, настенные ходики - да, у меня в комнате висят ходики, настоящие, с кукушкой! - сообщили мне и заодно коту, безмятежно дрыхнущему на хозяйских коленях, что уже десять вечера. Можно было бы посидеть еще - завтра только к третьей паре, - но меня, завзятую "сову", почему-то клонило в сон. Так что, выключив компьютер, я подхватил Графа и с ним вышел в зал, где, лениво расправив постель, уютно устроился на диване, засунув, по привычке, голову под подушку. Тяжесть урчащего в ногах кота послужила дополнительным стимулом к засыпанию. Так что в сон я буквально провалился.
   Сначала все было хорошо, а потом спокойное сновидение превратилось в давящий кошмар.
   Я бежал по безлюдной улице. Края ее терялись в темноте. Редко-редко мелькали шары света от каких-то ржавых, искривленных временем фонарей. Но они были такие тусклые, что могли осветить лишь маленький пятачок брусчатки и мошек, сотнями вьющихся в воздухе. Я знал, что меня преследуют, хотя не было слышно ни звука. И это вселяло ужас.
   Но уставшее тело не могло бежать вечно: легким неизбежно стало не хватать воздуха, ноги начали заплетаться. Я двигался все медленнее и медленнее, а потом и вовсе рухнул на колени, ожидая удара в спину. Но вместо этого шею опалило горячим дыханием. Обернувшись, я увидел горящие зеленоватым огнем желтые глаза вчерашнего монстра. Казалось, он разглядывает меня с любопытством, как какую-то диковинную зверушку. А потом из пасти высунулся широкий розовый язык и провел у меня по щеке. Я проснулся от собственного крика, еще какое-то время приходя в себя, убеждаясь, что я дома, и что мне ничего не грозит. Машинально провел ладонью по щеке. Она была мокрая...
   Спокойно. Без паники. Надо рассуждать логически. Это был сон, а сны ничего не значат, так? Даже сновидения с повторяющимися элементами можно объяснить с научной точки зрения. Я знаю, читал об этом когда-то. И не собираюсь ударяться в священный трепет только потому, что мне уже дважды снится странное существо, виденное накануне... Не стану отрицать на сей раз - действительно, я видел нечто. Вот поэтому и снится! Как-никак, вчерашнее происшествие меня здорово потрясло и отложилось в подсознании в виде образа того монстра, хм... существа. А щека - я снова дотронулся до нее, - почти высохла. Наверняка, я просто напустил слюней в подушку... хотя раньше за собой такого не наблюдал, правда. Но как еще объяснить? Не пот же это? И не слезы?
   Прощупав наволочку, я не заметил ни одного влажного участка. Стройное обоснование летело коту под хвост. Но я малодушно предпочел упустить эту нестыковку из внимания и, убеждая себя, что все в полном порядке, и нет ничего сверхъестественного, повернулся на другой бок. Разумеется, я понимал, что лгу себе. Но я просто не мог принять то, что всего за сутки в моей сбалансированной предсказуемой жизни появился выбивающийся из рамок мистический элемент.
   Сверхъестественного не существует, упорно убеждал я себя, гипнотизируя взглядом угол комнаты. Так недолго и до инопланетян докатиться. Внезапно в темном углу, на который я медитировал, зажглись два зеленых огонька. Я резко подскочил на кровати прямо из положения лежа, а как оказался под одеялом, так и вовсе не понял. Но ничего не происходило. Через пару минут я решил выглянуть из своего укрытия и разведать обстановку. Огни переместились, теперь они были напротив окна - а значит, гораздо ближе ко мне. Но первый страх уже немного улегся, и я отметил, что они гораздо меньше тех, что мне снились, а приглядевшись, и вовсе понял, что это Граф. Внезапное облегчение всколыхнуло волну злости. Схватив подушку, я кинул ее в кота. Попал. Мявкнув, перепуганное животное метнулось в коридор, а я остался приводить в порядок все еще учащенное сердцебиение.
   Дождавшись, пока сердце перейдет с темпа allegro* на moderato**, я откинул одеяло. Надо было успокоиться. Иначе я рисковал прободрствовать всю ночь, что мало способствовало бы ясности мысли, необходимой для учебного дня. Так, с грехом пополам взяв себя в руки, я встал с софы и крадучись направился на кухню. Кажется, в нижнем ящике под мойкой мать оставляла валериану...
   На входе в искомое помещение я наступил на Графа - точнее, на его хвост. Несчастный кот взвыл и метнулся под обеденный стол. "Да Господи же! Что со мной такое? - думал я, наклоняясь и успокаивающе прижимая к груди несправедливо обиженного питомца. - Какой-то сон настолько выбивает меня из колеи, что я ссорюсь с самым близким - на данный момент, - существом". Примирительно пощекотав любимцу бока, я присел на табурет и, одной рукой продолжая поглаживать Графа, другой потянулся к мойке, благо, кухня у меня крохотная, и достать до нужного ящика я был в состоянии. Лекарство нашлось, и следующие пару минут я старательно сдерживал порывы унюхавшего кошачий наркотик животного добраться до пузырька. Несмотря на это, лекарство все же было принято, и я вернулся на диван, оставив кота бессмысленно виться возле мойки, куда была возвращена валериана.
   Надеюсь, на сей раз я усну без сновидений.
   Успокоительное помогло. Не сразу, но я все же уснул. В этот раз сон был мягким и ласковым, слегка мурчащим. Но последнее я списал на Графа и уже не стал просыпаться.
   Утро пришло, как всегда, неожиданно, под звук сходящего с ума будильника. Ненавижу этого современника Советского Союза, но под новые пикалки я просто не просыпаюсь. А еще у него есть несомненный плюс: ему ни капли не вредят полеты в стену.
   Кое-как продрав глаза, я пошел умываться - ну, и все остальное. Никаких подлянок от слетевшей с катушек жизни в утренних планах не было. Сюрприз ждал меня потом, на кухне. Там я обнаружил Графа, в пьяном экстазе валявшегося на полу, и пустой пузырек из-под валерьянки. Но я же точно ее клал на место?! Однако сейчас сама стекляшка лежала рядом с неадекватным питомцем, а пробка, словно в издевку - на столе. Но обдумывать очередные странности времени не было. Я, как обычно, опаздывал. Поэтому, оставив кошака наслаждаться неожиданно свалившимся счастьем, я быстро оделся и выскочил из квартиры. В этот раз я несколько раз проверил, заперта ли дверь.
   Выскочив из подъезда и захлопнув за собой дверь, я обнаружил, что идет дождь. Помявшись под козырьком крыльца, я решил, что возвращаться - только время терять, и побежал к остановке, перепрыгивая через лужи.
   Автобус, зараза такая, все никак не шел. Я начинал нервничать. Нет, Эльвира Павловна, конечно, поймет, что я не виноват, тем более что я, в отличие от большей части группы, всегда готов к занятиям, но опаздывать все равно не хотелось - самому надоело.
   Наконец, мне все же повезло. Ожидание транспорта - это каждый раз лотерея. Может придти новенький шедевр китайского автомобилестроения, а может старый, еще совковый Уазик (если не ошибаюсь, они называются именно так). В это утро мне не повезло. Но выбирать уже не приходилось, поэтому, стараясь сильно часто не дышать, я втиснулся в душный салон. Кроме недостатка воздуха, он был примечателен еще и сильными запахами бензина, старой мебельной обивкой и испарениями с множества потных тел. Все вместе это создавало такой букет, что на своей остановке я выпал на улицу в почти невменяемом состоянии. Пришлось остановиться и надышаться вволю чистым воздухом.
   На удивление, но я опять пришел раньше преподавателя. Я уже начинал бояться этих совпадений. Но все обошлось. Эльвира Павловна вскоре появилась, извинившись за опоздание. Семинар шел вяло. Сегодня она старалась опрашивать тех, кто обычно отмалчивался. Поэтому звучали в основном только нечленораздельные мычания и сбивчивые фразы. Я же был, так сказать, на подхвате. Когда уж совсем никто не мог ответить. Позволив себе практически лечь на парту, я изучал философские надписи на старой деревянной кафедре. Ничего нового: сакраментальное "лох", студенческие стишки и жалобы на жизнь. Когда звонок обозначил окончание этого сонного занятия, я получил свое законное "отлично" и с удовольствием вышел подышать на крыльцо. У меня была еще пара минут перед следующим предметом.
   У крыльца, как бы подтверждая своим присутствием постоянство бытия, толпились курящие студенты. Дождь уже закончился, и воздух был особенно чистым и вкусным... но из-за запаха табака это было не заметно. Кивнув парочке знакомых и демонстративно сморщив нос, я отошел подальше, встав с подветренной стороны. Чтобы чем-то занять руки, я достал телефон и проверил состояние счета. Баланс, как обычно, "приближался к порогу отключения телефонии". Ладно, на первом этаже стоит банкомат, пополню, если не забуду.
   Решив, что больше на улице мне делать нечего, я вернулся в здание. И там, в холле, инспектируя карманы в поисках пропуска и рассеянно глядя по сторонам, я увидел вчерашнего преподавателя, стоящего возле застекленной будки вахтера. Не знаю, почему, но я вздрогнул. Только что найденный пропуск выпал из руки, и я наклонился за ним.
   Как мужчина так быстро оказался рядом - я не знаю. Но ненормальность этого факта больше никто, кажется, не заметил. Наши руки столкнулись у пола. Его пальцы оказались неожиданно горячими. На мой взгляд, гораздо горячее, чем положено. Может, у него температура? Я, конечно, понимаю, что с моими "жабьими лапками" может и не такое показаться, но все же... В пропуск мы вцепились с разных сторон. Глядя ему в глаза, я несильно потянул карточку на себя. У меня было ощущение, что я пытаюсь отобрать кость у собаки, а резкие движения могут привести к травмам. Но он лишь улыбнулся - правда, сначала эта улыбка показалась мне довольным оскалом.
   - Вы уронили. - Будто я и сам этого не заметил! Но пришлось вежливо благодарить за якобы неоценимую помощь.
   - Спасибо, - проникновенно сказал я, активировал магнитные ворота и, миновав охранника, начал подниматься по лестнице, зная, что странный преподаватель смотрит вслед. Это тревожило, но я не оглянулся.
  
   ***
   В принципе, лекцию по информатике можно было и пропустить, но я решил сегодня побыть примерным студентом. Однако, добравшись до третьего этажа, я внезапно почувствовал головокружение. Давление у меня порой падало, особенно в такую погоду, но обмороки случались редко. Сейчас же я понимал, что до потери сознания всего ничего. Надеясь, что противное ощущение сейчас пройдет, я прислонился к стене рядом с запертой пока дверью и, сам того не заметив, сполз на пол.
   - Что с тобой? - встревоженно спросила девушка с немецкого отделения, подхватывая меня под локоть и силясь поднять. - Плохо? Тебе на воздух нужно. Отвести тебя к выходу?
   - Спасибо, я сам... - Что было дальше, не знаю. Голова безо всякой на то причины взорвалась болью, и сознание отключилось.
   _____________________________________________________________________________________
   *Allegro (лат.) - быстро
   **Moderato (лат.) - умеренно
  
   Глава 2
  
   Когда твой возраст переваливает за вторую сотню лет, то жизнь неизменно начинает терять краски. Трудно найти для себя что-то новое, способное увлечь. Люди уже не интересны. В течение многих лет они почти не меняются. А привязываться к каким-то конкретным личностям опасно. Их век короток, тогда как для меня десять лет ничего не значат. Обычно в такой ситуации в ход идет проверенное средство - путешествия. Вот и я не стал исключением. Новые города, истории, судьбы. Но я не любил быть праздным туристом. Это не дает возможности увидеть суть какого-то конкретного места. Поэтому я медленно кочевал по странам, подолгу (по человеческим меркам) оставаясь там, где понравится. В деньгах у меня недостатка не было. Но я все равно предпочитал находить себе постоянное занятие. Знания позволяли. Чаще всего мой выбор падал на университеты. Где еще можно лучше и ярче глотнуть свежести чужой молодости?
   Очередной город N встретил меня легкой моросью и запахом мокрого асфальта. Каждый пригород пахнет по-своему. По пути я остановился в придорожном кафе. Здесь не было вони от нечистот и бомжей, от общественного туалета - наоборот, в воздухе витало какое-то предчувствие перемен. В общем, я остался доволен своим случайным выбором.
   Обустройство много времени не заняло. На первое время я решил остаться в старенькой гостинице, а уже после устройства на работу поискать что-то более постоянное. А с должностью мне повезло. В главном университете города как раз появилось место преподавателя истории. Нет, я к этому не имел ни малейшего отношения. Просто у старичка прихватило сердце, и дети забрали его в столицу на долгое лечение и профилактику. Не взять же меня просто не могли. С такими-то рекомендациями! Ректор на меня молиться был готов.
   Решив главные проблемы, я решил расслабиться и побродить по городу. Мне всегда были интереснее закоулки, чем центральные широкие улицы. Ведь настоящая жизнь идет именно в них.
   "Настоящий" город мало чем отличался от виденных мною прежде, с той только разницей, что здесь явно сказывался национальный колорит: поражающее воображение разнообразием и численностью обилие нецензурных надписей на скамейках и заборах, переполненные, словно их сто лет не чистили, мусорные баки и поломанные качели во дворах и, что особенно умиляло, шутливые ремарки, адресованные их владельцам - наподобие "Помой меня, я вся чешусь", - на немытых машинах. Я шел, вдыхая полной грудью вечерний воздух, надменно игнорируя посторонние ароматы, изредка фыркая над доносящимися до моего тонкого слуха обрывками фраз местных жителей. Что мне всегда было непонятно в России, так это как ее граждане умудряются двумя-тремя органами выражать неизмеримый диапазон эмоций и с их же помощью формулировать все, что угодно.
   Я уже собирался возвращаться в гостиницу, когда уловил резкий дух страха и боли, буквально в ту же секунду продублированный отдаленным жалобным вскриком. Судя по голосу, кричал человек в возрасте.
   Я застыл, определяя направление, и рванул в сторону высокого бетонного забора, разделяющего пустырь и территорию, прилегающую к многоэтажному дому, крыша которого виднелась из-за ряда домов старой застройки. По мере приближения к нужному месту я плавно менял форму, вместе с тем отделяя себя от видимого смертным мира.
   Криков я больше не слышал, но проверить все же надо было. Кроме того, запах страха я все еще ощущал. Правда, несколько изменившийся. Когда я, наконец, оказался рядом с его источником, то был удивлен. Но не тем, что какой-то худенький парнишка нарвался на двух бритоголовых молодцов. Такое случается часто. Удивительно было то, что он меня увидел! Да, он натолкнулся на меня спиной, когда пятился, но простой человек этого бы и не почувствовал. А он оглянулся и, кажется, испугался еще сильнее. По крайней мере, сознание его оставило. Но сам факт был любопытен. Поэтому я не отказал себе в удовольствии сытно поужинать, а потом рассмотреть человека внимательнее.
   Паренек был не очень высоким и худощавым, но при этом я чувствовал, что он не беспомощен. Сейчас, когда он не трясся от испуга, запах его изменился и стал... слаще, что ли? Поймав себя на мысли, что мне хочется попробовать на вкус его кожу, я от греха подальше отодвинулся.
   Но заставить себя уйти я не мог. Оставить молодого человека в бессознательном состоянии поздним вечером в подворотне, куда может зайти кто угодно - даже я, с высоты своего возраста смотрящий на мир крайне цинично, на такое не способен. Поэтому я перетек в более приемлемое человеческое состояние и приготовился к долгому ожиданию. Но уже через пять минут, почувствовав, что парень приходит в себя, отошел за угол, из укрытия наблюдая за его пробуждением.
   Кажется, я был не очень аккуратен при питании в этот раз - он заметил пятно крови. Неужели я убрал не все брызги? Впрочем, кажется, это его особо не поразило - неудивительно в таком состоянии. Мне не нужно было присматриваться к лицу паренька, чтобы осознать глубину его растерянности.
   Проследить за потрясенным человеком до его дома было несложно. К тому же, идти было недалеко. Я не отказал себе в искушении узнать, в какой именно квартире он живет. Хотя, зачем мне это, пока не понимал. Потом, решив, что на сегодня мне новых впечатлений достаточно, вернулся в гостиницу. Кроме того, сытость не располагала к дальнейшей прогулке. Все же, я сегодня переборщил.
  
   ***
   Утром вставать не хотелось, но первый рабочий день обязывал. Я с интересом заглянул в аудиторию, но ничего интересного для себя там не увидел, зато, уже пройдя внутрь, заметил, что забыл кое-что из записей на кафедре. Пришлось возвращаться. И тут из-за угла на меня налетел мой вчерашний незнакомец. Среагировать я успел, но вот убирать руки с его талии категорически не хотелось. Он был такой разгоряченный, взъерошенный. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что он еще и мой ученик! Всю лекцию я старался не обращать на него внимание. Но одуряющий сладкий запах просто сводил с ума. Едва дождавшись звонка, я вылетел вон. Мне был необходим свежий воздух, чтобы не выдать себя и не наброситься на детеныша прямо там.
   И весь день, как ни старался я выкинуть неожиданную встречу из головы, мысли о незнакомце - которого, как бесстрастно сообщил мне список студентов, зовут Эмиль Рокланов, - нет-нет, да приходили на ум. Запах упорно поселился в подсознании, дразня обонятельные рецепторы. Казалось, все здание университета пропитано адским ароматом. Это было невыносимо. Кое-как пережив последнюю пару, я сорвался - сел в машину и поехал по знакомому адресу. По мере того, как автомобиль отдалялся от корпуса, запах становился слабее и слабее, пока не исчез совсем. Очевидно, у парня еще не закончился учебный день. Стало быть, его квартира сейчас пустует.
   Меня снедало какое-то беспричинное любопытство. Даже мурашки по коже шли от мысли, что я сейчас попаду в жилье того, кто упорно не идет из разума. Вскрыть запертую дверь было делом нескольких минут. За пару сотен лет и не такому научишься. Квартира встретила меня сбивающим с ног запахом хозяина и злобным котом. Но с последним мы быстро выяснили отношения. Он признал во мне главного и почтительно пропустил на свою территорию.
   А здесь все носило отпечаток хозяина. Разбросанные вещи, незаправленная постель. Я позволил звериной сущности слегка возобладать и с удовольствием повалялся на смятых простынях, купаясь в пропитавшем их запахе. А после решил сделать хозяину приятное и убрал все по местам. Ну, я очень надеялся, что по местам. В этом был только один минус - я не успел уйти до возвращения хозяина жилья.
   Из прихожей раздался лязг с силой поворачиваемого в замке ключа и тихий скрип распахивающейся двери. Я снова ушел за грань, меняя форму, но тут же, вспомнив, что Эмиль может меня видеть, спрятался за диван. Занятное, должно быть, получилось бы со стороны зрелище - я, более чем двухсотлетний зверь, прижав лапами хвост, чтоб не высовывался, съежился за спинкой. Чтобы я - Я! - прятался от человека, да еще в таком непрезентабельном месте... Я задержал дыхание, чтобы ненароком не чихнуть: небрежность хозяина квартиры проявилась и здесь - за софой явно никогда не пылесосили. Немыслимо.
   Человек, сопровождаемый оглушительно мурлыкающим котом, прошел в кухню. Я воспользовался моментом и от души прочистил носоглотку. Пожалуй, стоило подыскать укрытие почище.
   Я подумал о шкафе - культовое укрытие всех времен и народов, - но рассудил, что Эмиль захочет переодеться. Под диван (даже если бы его высота позволяла) я бы не полез и под угрозой смерти. Оставалось пережидать на месте. Мои предположения оказались верны. Мальчишка зашел в комнату и тут же растянулся на полу. На ровном месте! Я едва подавил истерическое хихиканье. Потом он открыл шкаф и замер в изумлении. Ну, да. Я на славу постарался, складывая вещи. Но как-то не учел, что для того, чтобы переодеться, сначала нужно снять одежду. За что и поплатился. Даже один вид изящной спины с бледной кожей уже вызывал желание наплевать на конспирацию и подобраться поближе, а уж то, что он продолжал оголяться, было вообще преступлением. Я добровольно сунул нос в самое густое скопление пыли и закрыл глаза. Но не смог заставить себя не ловить ушами шорохи и дорисовывать по ним действительность. Когда экзекуция, наконец, закончилась, я уже был готов выпрыгнуть с балкона, лишь бы избавиться от этого наваждения. Балкон! Как я раньше не догадался?
   Я все-таки дождался, когда парень уйдет, и с неимоверным облегчением выполз из-за софы. Вернув себе человеческий облик, отпер дверь на лоджию и уже зверем устроился на круглом тряпичном половичке, каких сотни в каждом российском городе. Их плетут старушки на продажу или просто домовитые хозяйки, у которых любая мелочь идет в дело. Не очень удобно, но на время пойдет. Надеюсь, мальчику не взбредет в голову выйти подышать воздухом.
   Не пришло. Я долго лежал, прислушиваясь к отдаленному шуму вечернего города, и пытался ответить сам себе на вопрос - почему я все еще здесь? Ответ нашелся через несколько часов дремотной медитации. Я осознал, что не успокоюсь, пока не прикоснусь к нему. И еще я очень хотел увидеть его во сне. Не в беспамятстве, а именно в момент сна. Иррациональное желание, но непреодолимое.
   Теперь я уже с нетерпением ждал, когда уже можно будет вернуться в квартиру. И в конечном итоге мое терпение было вознаграждено - аромат неуловимо поменялся, сигнализируя о том, что молодой человек заснул.
   После ночной симфонии улиц в помещении было оглушающее тихо. Тишину нарушало лишь тихое ровное дыхание. Я без опаски приблизился и сел рядом с кроватью. Лицо Эмиля во сне расслабилось, губы улыбались чему-то своему, а тени от ресниц чуть подрагивали на щеках. Сколько времени я провел вот так - не знаю, очнулся, лишь когда поймал себя на том, что носом утыкаюсь ему в щеку. Не удержавшись, я лизнул кожу. Длинным влажным движением. На вкус она была изумительна. Но мое действие разбудило мальчишку. Он вдруг дико закричал и вскинулся. Я едва успел метнуться в самый темный угол. А потом наслаждался зрелищем "человек, насмерть испуганный". Собственный кот чуть не довел его до заикания. Когда он пришел в себя, несчастное животное сполна заплатило за причиненный страх. А я откровенно веселился. Творимый мной хаос невольно возвращал в бытность юношеских проделок. Но тут Эмиль все же встал и ушел на кухню. Может, воды попить? Когда вернулся, от него ощутимо пахло валерианой. Даже в ноздрях засвербело. Но это помогло. Вскоре он уснул, а я решил больше его не тревожить. Сегодня. Напоследок только зачем-то позволил себе маленькую шалость: отдал оставшееся лекарство коту.
  
   ***
   Вернувшись в гостиницу, я все-таки проспал несколько часов. Пары начинались после обеда, что было весьма удачно для меня, прободрствовавшего полночи. Проснувшись, я в кратчайшие сроки совершил утренние дела и поехал на работу. Я был готов к тому, что меня снова будет преследовать его запах. Зверь во мне предвкушающе урчал. Глупое животное. Как я буду читать лекции, отвлекаясь на восхитительный аромат? Меня начинала беспокоить эта одержимость человеческим детенышем. Никогда раньше я не испытывал подобного к смертному. С парнем явно что-то не так. Но что?
   Только припарковавшись на стоянке около корпуса, я вспомнил о пропуске. Он остался лежать в номере на журнальном столике. Но я понадеялся на сговорчивость вахтера. На худой конец, можно было пустить в ход и звериное обаяние. Но это только в самом крайнем случае.
   Выйдя из машины, я понял, что парень где-то очень-очень рядом. Несмотря на густые табачные миазмы, его дух назойливо гнал ко мне свои волны из небольшой толпы студентов, курящих у входа. К его привычным нотам примешивалось явственное неодобрение - Эмиль, очевидно, отрицательно относится к курению в общественных местах. Непреклонно игнорируя благоухающее искушение, я пошел к входу в здание.
   Вахтер отсутствовал, а перепрыгивать ворота для преподавателя было бы несолидно. Так что я прислонился к прозрачному стеклу будки, дожидаясь его возвращения.
   Он появился через несколько минут. Дедок оказался понимающим, к тому же меня помнил, так что внутрь пропустил без проблем. И только я собирался пересечь ворота, как в спину ударила сильная волна запаха моего человечка ("моего"?!). Совершенно машинально я обернулся. Чтобы как раз увидеть, как карточка пропуска студента летит на пол. Паренек только нагнулся за ней, а мои ноги уже принесли меня к нему. Наши пальцы столкнулись у самого пола. Очень не хотелось убирать руку - наоборот, все во мне кричало, чтобы я схватил его покрепче и унес туда, где нам никто не сможет помешать. Стоп! Не сможет помешать в чем? Что-то я перестаю понимать сам себя. Обменявшись с ним бессмысленными фразами, я сбежал на кафедру, но все равно продолжал отслеживать его перемещения по корпусу. И меня насторожило, что в какой-то момент запах сильно ослабел, хотя я был уверен, что Эмиль находится в здании. Отбросив лишние мысли вроде: "Зачем мне это нужно?", я пошел на поиски. Чтобы найти его у кабинета информатики, лежащим на полу без сознания.
   - Что случилось? - спросил я, пряча беспокойство, у растерянной студентки, силящейся поднять его с пола.
   - Не знаю, он просто вдруг упал... - пробормотала она, выпуская под моим холодным взором его руку. - Я предлагала его на выход проводить, но не успела... - Мне и так все было ясно - ничего серьезного не произошло, просто упало давление. Что-либо опасное я бы немедленно учуял.
   - Вы вместе учитесь? - Девушка отрицательно покачала головой.
   - Идите на занятия и сообщите кому-нибудь из его группы, что случилось. В здании есть медпункт?
   - Нет.
   - Тогда ему действительно лучше будет на свежем воздухе. Я об этом позабочусь, не волнуйтесь.
   - Спасибо, хорошо, я передам... - пообещала она, заходя в только что открытую преподавателем аудиторию. Я, приличий и конспирации ради, попросил лектора отпустить со мной одного из студентов, чтобы помочь. Хотя, как выяснилось, эта мера была необязательной - парень оказался не так уж и тяжел. Совместными усилиями мы донесли бесчувственное тело до моей машины. Там я сказал, что знаю, где живет Эмиль, и отвезу его домой, поскольку мне все равно нужно в ту сторону, так что все выглядело вполне естественно. После чего, поблагодарив за помощь, я отпустил молодого человека, а сам, сев за руль, завел мотор и выехал со стоянки. Запах, пусть и слабый сейчас, потихоньку наполнял салон. Я блаженствовал.
   По пути у меня было сильное искушение отвести Эмиля не к нему домой, а к себе. Но потом я решил, что гостиничный номер - это не лучшее место для общения, и задавил в себе оставшиеся крамольные мысли. Но зато, как мог, растянул дорогу до его дома - мне так хотелось, чтобы автомобиль как можно сильнее пропитался его запахом. Когда мы подъезжали, обморок сменился здоровым сном, и я не пожелал будить ребенка. Поэтому к квартире нес его на руках, игнорируя любопытные взгляды сплетничающих на скамейке молодых мамаш с колясками.
   Наверху я перехватил тело поудобнее и вынул из кармана его куртки ключи. Возиться с замком сейчас было некогда. Нам навстречу тут же выбежал кот, но, увидев меня, немного растерялся и заинтересованно пошел следом. Эмиля я положил на диван, а сам решил приготовить ему чая и что-нибудь питательное на первый раз. Сам поражаясь той заботе, которую проявляю по отношению к чужому существу, я проинспектировал холодильник. У меня возникла мысль сварить бульон, но я бы предпочел куриный, а у парня была только говядина. Решившись, я закрыл квартиру и быстро съездил к ближайшему магазину. Помимо курятины, мне приглянулись еще апельсины и грейпфруты.
   Когда я вернулся, молодой человек все еще спал. Накормив кота, я взялся за стряпню. Запах готовящегося мяса дразнил ноздри. Мне бы тоже не помешало перекусить. Вот только чашки супа мне будет мало. Усмехнувшись, вспомнив свой последний обед, я спиной почувствовал чужой взгляд. Не торопясь, обернулся. Видимо, запах еды разбудил Эмиля. Но вот увидеть меня он совершенно не ожидал и смотрел теперь, как на привидение.
   - Очнулся? Тогда присядь и не мешай. - Показательно не обращая на него внимание, я вернулся к плите, хотя та и не требовала моего присутствия.
   - Что Вы тут делаете? - Какой голос, нет, какой голос. Даже растерянность и легкий страх не могут его испортить. Пользуясь тем, что мальчишка не видит, я блаженно зажмурился и облизнулся.
   - Бульон тебе готовлю. В холодильнике фрукты. Съешь парочку до еды. Тебе витамины нужны. Кстати, кофе пьешь?
   - С молоком. - Кажется, я окончательно его запутал. Но что-либо объяснять сейчас не хотелось. Да и что я ему скажу?
   - С молоком, так с молоком. - Я послушно поставил на свободную конфорку турку и занялся теперь уже напитком. Парень же все-таки полез в холодильник.
   - Но, - упрямо спросил он, выныривая из недр рефрижератора с апельсином в руках. - Как Вы ко мне попали?
   - Открыл дверь твоим ключом, как же еще? - Похоже, от него так просто не отделаешься. Мальчик дотошен. Гм. Хорошо, говорим правду и ничего, кроме правды. Но не всей. И, предвосхищая дальнейшие расспросы, я пояснил:
   - Ты потерял сознание, и я вызвался отвезти тебя домой.
   - Откуда Вам знать, где я живу? - Ах, логичный мой. Но на этот вопрос есть не менее логичный ответ:
   - Так паспорт у тебя же с собой. А там, если ты забыл, имеется страница с пропиской.
   Что на это сказать, он не нашелся и, в замешательстве присев на табурет, поискал глазами нож; найдя, потянулся за ним к противоположному краю стола... Свитер слегка задрался, обнажая небольшой участок бледной кожи на пояснице. Я резко отвернулся, концентрируя все свое внимание на джезве и усилием воли прогоняя воспоминание о вчерашнем переодевании.
   Кофе вскоре закипел, и я полностью сосредоточился на том, чтобы не дать ему "сбежать". По кухне поплыл запах божественного напитка. Туда бы еще корицы, но ее не было, так что придется пить так. Разлив его по чашкам, я оперся об оконный проем. Это было самое дальнее от мальчишки место. Хотя, не сказать, что расстояние сильно помогало. Влив в свою чашку больше половины молока, Эмиль с удовольствием к ней приложился. А я быстро просчитывал, как скоро сварится бульон, чтоб я смог уйти. Мне этого не хотелось, но риск совсем потерять голову вынуждал к такому шагу. Буквально засунув нос в чашку, чтобы перебить запах парня ароматом кофе, я гипнотизировал плиту. Но курица попалась какая-то несговорчивая. Мне даже не надо было поднимать крышку, чтобы знать, что еще рано.
   А Эмиль в это время решил заесть кофе шоколадкой. А потом провокационно облизать пальцы, на которых остались сладкие потеки. Не выдержав такого издевательства, я поставил чашку на подоконник и метнулся в ванную. Кажется, скорость, с которой я это сделал, паренька впечатлила.
   Наскоро ополоснув лицо холодной водой, оценил свое отражение в зеркале: зверь - вернее, его теневой силуэт на облицованной зеленоватым кафелем стене, - возбужденно бил хвостом. На всякий случай повторив процедуру еще раз, я нашарил полотенце и поднес его к лицу. И застонал, осознав, что это Его полотенце, которым Он каждый день вытирается после умывания, которое просто не может пахнуть иначе, как... Швырнув прямоугольный кусок махровой ткани на стиральную машинку, я выскочил в коридор. Там атмосфера была все же свободнее, что было как раз кстати. Мне безумно нравился аромат, безусловно, но он вызывал определенные ассоциации и желания, на данный момент невыполнимые.
   Прислонившись к стене, я беспомощно зажмурился. Это было ненормально. Ни один человек не должен вызывать у зверя, вроде меня, настолько сильный интерес. Даже с гастрономической точки зрения все люди примерно одинаковы. Что в данном конкретном человеке отличает его от прочих?
   - Вы в порядке? - М-да, надо быть спокойнее. Вон, с каким интересом он на меня смотрит. Откусить от него кусочек, что ли? Чтоб не задавал глупых вопросов.
   - Вполне. Просто тут жарковато. А у тебя как самочувствие?
   - Уже хорошо. - Эмиль слегка смутился и даже покраснел. - Вообще-то, я редко в обмороки падаю.
   Что можно ответить на это, я не нашелся, поэтому просто пожал плечами. В воздухе повисла тишина. Мальчишка вяло ковырялся в апельсине, а я смотрел в окно. Общих тем для разговора не было. В это время у меня зазвонил телефон. Громкое рычание, переходящее в оглушающий лай, заставило Эмиля подскочить. Хорошо, что он не воспользовался ножом, чтобы почистить фрукт. А то обязательно бы порезался. Звонил брат. Помнится, я поставил на него такой звук в память о славной гулянке, имевшей место в прошлом веке, когда мы пугали прохожих аналогичным способом.
   - Янур, привет! - жизнерадостно по-французски начал дражайший ближайший - из ныне живущих, - родственник. - Ты где? Гад, не оставил нового адреса! Я тебя по всему Понт-Сент-Эспри ищу! Где ты?
   - Ты меня извинишь? - кратко осведомился я у хозяина квартиры и, получив судорожный кивок, ответил:
   - Я в России.
   - О, как далеко тебя занесло! Что ты там забыл? Впечатления?
   - Как всегда.
   - И когда планируешь покинуть сие злачное место?
   - Не стоит так негативно отзываться об исторической родине.
   - Януарий, я тебя умоляю. От той родины мало что осталось. Двести лет - срок немалый.
   - Не скажи. Петроград, например, как стоял, так и стоит. И Москва. И...
   - Неважно. Где ты конкретно?
   - Радик, к чему такая щепетильность? Насколько я помню, ты никогда прежде не рвался узнать мое точное местоположение. - Радислав помолчал, после чего фыркнул и заявил:
   - Соскучился я, может, за двадцать лет, тебе в голову не приходило?
   Я невольно задумался. Ведь действительно уже прошло двадцать лет. Все это время я мотаюсь по миру. И мне казалось, что время идет очень медленно, а оно, вон, пролетело.
   - Ну, допустим. Я тебя внимательно слушаю.
   - Давай встретимся, а? Погуляем хорошо. Как раньше. Что скажешь? - голос у брата был вкрадчивый и осторожный, а это не могло значить ничего, кроме...
   - Ты опять с матерью поссорился? - Да, наша мама с легкостью держала в ежовых рукавицах всю немаленькую семью. После гибели отца она все взяла в свои руки.
   - Ну, зачем сразу о грустном? Но мне правда нужно куда-нибудь исчезнуть. Ты же меня не бросишь?
   - Пока ты не расскажешь, что ты натворил в этот раз, я своей шкурой рисковать не собираюсь.
   - Да ничего я не натворил. Просто она надумала меня женить. Внуков ей захотелось. Будто кутят от Никки ей мало! - Вспомнив сестру, я улыбнулся. Мы никогда не были особо близки, но ее нежность, подкрепляемая солидной силой, никого не могла оставить равнодушным.
   - Ну, хорошо, бестолочь. Можешь приезжать. Но не дай Бог маман узнает о том, где я. Тогда я лично помогу ей найти тебе супругу построже. - Дальше я дал свои координаты. Сомневаться в том, что брат сегодня же покинет Францию, не приходилось.
   Когда я вернулся на кухню, Эмиль сидел на табуретке и чистил очередной фрукт. Но для меня не было секретом то, что весь мой разговор он провел у приоткрытой двери, тщательно стараясь разобрать суть разговора. Но я сомневался, что ему доступен беглый французский, да и ничего особенного произнесено не было. Поэтому я лишь усмехнулся его нарочито невинному личику.
   - Бульону еще вариться полчаса точно. Чем займемся? - Проводить оставшееся время в мучительной тишине я не хотел.
   - Может, все-таки объясните, почему Вы решили обо мне позаботиться? - Вот ведь упорный юноша.
   - Множество причин. Во-первых, занятия у меня уже закончились, и я собирался уезжать. Во-вторых, мы с тобой, вроде бы, знакомы. - Пусть и шапочно, но этот факт я предпочел не упоминать. - В-третьих, я планировал поискать квартиру в этом районе, и как раз сегодня надо было заехать на просмотр. - Вот это была бессовестная ложь, но зато аргументация представлялась таким образом убедительней. - Правда, пришлось его пропустить, так как ты был без сознания, и оставлять тебя запертым в собственной квартире было бы, мягко говоря, невежливо. - Он слегка скептически посмотрел на меня. Потом, пожав плечами, как бы сдаваясь, вернулся к своему фрукту.
   Такое впечатление, что я его убедил. Ну, вот и славно.
   - Кстати, раз уж ты стал невольной причиной срыва поиска квартиры, может, сможешь мне подсказать, не сдает ли здесь кто-нибудь приличного жилья? - Решил все же продолжить я. К тому же, из гостиницы я действительно хотел съехать, а оказаться так близко к этому мальчику было заманчиво. Для верности к фразе я прибавил и широкую улыбку, капнув в нее звериного обаяния. И это принесло неожиданно быстрые плоды.
   - Ну, тут у теть Люды постояльцы съехали, и я слышал, что она ищет новых. - Испуганно он захлопнул рот, видимо, только осознав, что выдал стратегически важную информацию. Я же был очень доволен.
   - А ее телефончик ты мне не дашь? - Сопротивляться уже было бесполезно, поэтому он смирился и снабдил меня данными. Отлично. Незапланированная ложь почти подарила мне новый дом.
   - А откуда Вы к нам приехали?
   - Из Москвы. - То, что после столицы было еще множество более мелких городов, я посчитал неважным.
   - А зачем? - Он любопытно смотрел на меня, но был смущен затянувшейся паузой. - Ой, простите, я, видимо, лезу не в свое дело.
   - Да ладно, ничего секретного в этом нет, - решил уступить я. - Просто устал от столичной жизни и суеты. Вот и решил немного отдохнуть.
   - Так Вы к нам ненадолго? - Мне показалось, или я действительно услышал нотки разочарования?
   - Посмотрим. Вдруг мне тут понравится, или свою судьбу встречу? - Господи, что я несу? Надо срочно переводить тему. - А ты сам-то почему один живешь? Ведь молодой еще совсем.
   Хотелось сказать: "Маленький", - но я трезво посчитал, что на это Эмиль обидится.
   - Ну, не настолько же. По правде говоря, я один живу с конца десятого класса. Родители получили более выгодные должности в филиале их предприятия в соседнем городе, и переехали туда, а ко мне наведывались только по выходным. Так что я привык. Теперь им уже совсем некогда, и они показываются здесь реже раза с месяц. - А, вот оно что. Да, при такой жизни самостоятельность должна была развиться, так что насчет возраста я погорячился. Но все равно, не нравится мне, что за ним никто не следит.
   Ну, теперь-то все изменится. Приглядывать буду я.
   Так подумав, я вспомнил о бульоне и приподнял крышку. Да, наконец-то он был готов. Осталось напоить подопечного.
   - Готово. Подожди, пока немного остынет, а то обожжешь пищевод.
   - Спасибо, Вы очень... - Изъявление благодарности прервал звонок в дверь. У меня шевельнулось нехорошее предчувствие. Будь я сейчас зверем, я бы забил хвостом или прижал уши, как всегда, когда чуял не опасность, но что-то неприятное. Какое-нибудь, выражаясь языком современных подростков, "западло".
   - Простите... - Молодой человек вскочил с табуретки и кинулся в прихожую. Я навострил уши.
   - Артем? Ты откуда и к чему? - судя по интонации, Эмиль не ожидал гостя и особо не был рад его приходу.
   - Привет, а что так мрачно? Я у тебя флешку оставил, не находил?
   - Да, я ее прибрал. Принести, или зайдешь? - А ведь он уже не против, чтобы зашел. Первое неудовольствие от неожиданного визита исчезло, уступив место чему-то более теплому. Что-то насторожило меня. Было нечто неясное в запахе незнакомца и моего мальчика. Что-то... какая-то общая нота...
   - Зайду, разумеется. - Гость мягко смодулировал голос, добавляя в него тягучие игривые нотки. Последовавший за согласием звук заставил меня вздрогнуть всем телом. Его ни с чем нельзя было перепутать. Поцелуй.
   Чувствуя, что звериное начало берет верх над человеческим, я выключил плиту и поспешил покинуть кухню. Чем скорее я уйду, тем меньше вероятность, что произойдет что-нибудь непоправимое. Я, как-никак, голодный.
   - Вы уже?.. - Спросил меня парень, отступая от своего... друга.
   - Да, пойду, пожалуй, у меня еще дела в другой части города. - Я обулся и, прихватив куртку, вышел в темный подъезд. - До свидания.
   - До свидания. - Последнее, что я услышал через запертую дверь, было:
   - Кстати, что случилось? Ты выглядишь бледнее обычного...
  
   Глава 3
   Римель:
   ну, надо решить, покажется ли Януарий, и если да - то что будет делать)
   Екатерина:
   покажется, а то читатель нас порвет
   Екатерина:
   что делать... Ну, поздоровается
   Екатерина:
   :))
   Римель:
   ага, скажет так прочувствованно: "Р-р-ры"...
  
   Тема вел себя, как обычно. Развязно и беззаботно. Но он мне и нравился именно из-за этой непосредственности. Однако сейчас я чувствовал себя не в своей тарелке. Нет, я не боялся, что преподаватель узнает о моей ориентации - я уже давно принял себя таким, какой есть. Родители тоже смирились, хоть они еще и надеялись на то, что я образумлюсь. Ведь девочки мне тоже симпатичны. Но даже когда мужчина ушел, я не смог расслабиться. У меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает, и что этот "кто-то" крайне зол.
   Когда Артем, найдя свою флешку, начал ненавязчиво меня раздевать, подталкивая к спальне, я вывернулся из его рук, чем, кажется, сильно его удивил. Раньше я никогда не отказывался от секса.
   - Тем, не надо. У меня сегодня сильно упало давление, и я все еще не очень хорошо себя чувствую. - Это было не совсем правдой, но зато он не обидится.
   Как я и думал, он отпустил меня, виновато улыбаясь.
   - Прости. Я эгоист. Пойдем тогда, чаем меня напоишь.
   Кухня встретила нас умопомрачительным запахом готового бульона, и у меня в желудке тут же заурчало.
   - Есть будешь? - Я гостеприимно решил поделиться с любовником. Хотя, почему-то не хотелось. Ведь он - кстати, как его зовут-то? - готовил специально для меня.
   Поняв, куда завели меня собственные мысли, я внутренне себя одернул. Мне вообще было непонятно, почему вдруг я сейчас думаю о преподавателе.
   - Нет, спасибо. Я ел дома перед уходом. - Но все равно эта фраза принесла облегчение.
   Поставив чайник на плиту, я с удовольствием принялся за еду. Бульон был выше всяких похвал.
   Спать на этот раз я лег все же один - Артем не собирался оставаться на ночь, а я не настаивал. Да и вообще он редко задерживался до утра, так как от меня до универа - где он учился на втором курсе, в соседнем с моим корпусе, - было слишком далеко ехать. Вот и сегодня он в ответ на ненавязчивое предложение переночевать пожал плечами и ответил:
   - Зачем? Завтра суббота, тогда и останусь. Что скажешь? - Почему бы нет? Всю неделю не виделись. Хоть пообщаемся.
   - Ладно... - И я приложился к его губам поверхностным прощальным поцелуем.
   Проводив Артема, я еще какое-то время бесцельно побродил по квартире, налил воды Графу и решил, что буду пользоваться возможностью и отосплюсь. Поэтому лег, едва стемнело. И, как убитый, проспал до самого утра. В этот раз меня не беспокоили кошмары и странные видения. На следующий день я с облегчением решил, что расшалившаяся психика успокоилась, и все вернулось на свои места.
   В университет я попал тоже раньше обычного. Когда зашел в аудиторию, людей там почти не было. И те были больше похожи на сонных мух. Я же чувствовал себя необыкновенно отдохнувшим и полным сил. Наверное, надо завтракать каждое утро. Вот только не всегда есть, чем.
   Первая пара прошла скучно. Старичок-преподаватель что-то тихо бормотал за своей кафедрой, а я вырисовывал дикие рожицы в тетради, делая вид, что прилежно конспектирую. Очнулся только тогда, когда рисунки начали все больше принимать вид моего монстра. Тогда я вырвал лист и, скомкав, запихал в полочку под столешницей - универсальный склад для мусора. Потом, правда, усовестившись, достал и засунул уже в портфель с намерением сразу же после пары выкинуть. Но почему-то забыл.
   На выходе из кабинета после последнего на сегодня занятия по лексико-грамматической практике я столкнулся со вчерашней немкой. Обменявшись с ней парочкой светских фраз, я, вспомнив о невольном прогуле, подошел к старосте группы и выяснил, что было на лекции по информатике. Поняв из небрежных объяснений, что ничего особенного, я расслабился и пошел на улицу. Погода была на редкость приятной, по-осеннему мягкой и теплой. Замерев у ближайшего дерева, я погрузился в ленивое созерцание медленно желтеющей листвы, подсвеченной утренним солнцем.
   Вот так вот ждать Артема было очень хорошо, провожая взглядами автомобили и куда-то спешащих в стороне людей. Мы договорились встретиться после пар, но он что-то опаздывал. Хотя Артем никогда не отличался особой пунктуальностью.
   Вдруг, когда я совсем этого не ожидал, мне кто-то закрыл глаза ладонями. Старая детская шутка - "угадай, кто?". Но ощущение от тонких нежных пальцев было знакомым. Мой любовник всегда тщательно следил за руками.
   - Артем, не балуйся. - Ладони исчезли, как только я назвал его по имени. Он вышел из-за дерева и подошел, улыбаясь, ко мне.
   - Настроение просто хорошее. А еще я соскучился. - Он прижался ко мне всем телом, показывая, насколько это правда.
   Привычно обняв, я потерся носом о его щеку.
   - У нас впереди целые выходные. - А затем прикусил мочку уха. Он шумно выдохнул и перехватил мои губы в поцелуе. Такое откровенное поведение на улице добавляло остроты отношениям. Это тебе не с девушкой на людях целоваться. Но я лишь сильнее притянул его к себе и чуть потянул за волосы, заставляя склонить голову. Он был выше меня, но подниматься на цыпочки мне не хотелось. Вообще я был сегодня какой-то ленивый и слегка эгоистичный. А в голове уже вырисовывалось, чем мы займемся у меня дома. Кровь все быстрее бежала по телу, вызывая румянец и нервную дрожь.
   - Пойдем? А то все автобусы пропустим, - нехотя отстраняясь, предложил я. Он кивнул, и оставшиеся до дома полчаса в автобусе мы вели себя благопристойно и чинно. Пока не зашли в лифт в моем доме. Там Артем, нажав нужный этаж, прижал меня к стене и, расстегнув куртку, забрался под нее холодными руками, заворачивая свитер и доводя до дрожи - от холода и возбуждения, - своими прикосновениями. Я не остался в долгу, в свою очередь, вытягивая его футболку из-за пояса джинсов и запуская ладони в задние карманы - там очень тепло было! - сжимая скульптурной формы седалище. Он фыркнул, отстраняясь; дверцы лифта разъехались, и мы вывалились на лестничную клетку.
   Заперев за нами дверь, я первым делом погладил Графа, выбежавшего меня встречать, разулся и пошел на кухню проверить, есть ли у него еда в мисочке. До вечера мне точно не до него будет - не хотелось бы, чтоб голодный кот давил на совесть жалобным мяуканьем.
   Артем уже тоже знал все повадки Графа, так что спокойно меня отпустил и ушел в зал. Когда я появился в дверном проеме, он как раз расстегивал джинсы, стоя ко мне спиной. Но это действо явно предназначалось для зрителей. Он картинно выгнулся в пояснице и запустил собственную ладонь под пояс брюк, одновременно откидывая голову назад. От того, что видно почти ничего не было, воображение заработало с удвоенной силой. Не в силах дальше просто смотреть, я подошел ближе и положил ладонь на его ширинку. Слегка сжал пальцами плоть прямо через ткань. С губ Артема сорвался глухой стон, он начал тереться об меня ягодицами. Преграда между нашими телами в виде одежды раздражала все больше. Я резко дернул "молнию" на его штанах и убрал его руку, заменяя ее своей. Артем был уже полностью возбужден и нетерпеливо толкался в мою ладонь. Огладив его пальцами, я чуть отстранился и потянул джинсы вниз. Он никогда не надевает нижнего белья, когда приходит ко мне, так что сейчас оказался уже полностью обнажен, тогда как я еще даже свитер не снял.
   Когда я все же начал его торопливо стягивать, Артем повернулся ко мне лицом и, подцепив за ремень, потянул в сторону дивана. Отбросив свитер в сторону, я последовал за ним. Развернув меня спиной к софе, он расстегнул и начал стаскивать с меня брюки. Я подождал, пока он избавит меня от остатков одежды, и упал на сиденье, пятой точкой ощущая его шероховатость. Артем опустился на колени. Я застыл в ожидании. И резко выдохнул, когда его губы сомкнулись вокруг давно дожидающейся этого плоти.
   Долго в таком положении я не выдержал - сполз ближе к краю сиденья, опираясь на локти. Так было меньше искушения зарыться пальцами в его волосы. Он страшно не любил, когда его голову трогали во время минета. Удивительно, но факт. Зато мне в этом было до него далеко.
   - Тем, притормози... Слишком быстро... - Я уже почти стонал, неудобно выгибая позвоночник и практически съезжая на пол.
   - М-м-м, ты такой вкусный, что я не могу остановиться, едва начав. - В последний раз влажно проведя языком по всей длине, он подтянулся наверх. - Хочу тебя. Прямо сейчас.
   Я резко и даже немного грубо подмял его под себя.
   - Как тогда? - опустив голову, я прикусил его подбородок. Его глаза сначала недоуменно расширились, а потом, когда он понял, о чем я, тут же затуманились желанием.
   - Д-да.
   - Как скажешь, мой хороший. - Я тут же начал входить в роль. Когда-то мы поссорились, так, что едва до драки не дошло. Но в последний момент, вместо того, чтобы ударить, я просто скрутил его и... Так вот. Понравилось нам обоим. С тех пор мы иногда устраивали что-то вроде ролевых игр.
   Встав с него, я перевернул его на живот и вздернул вверх на колени. Артем вызывающе прогнулся в пояснице. Я наклонился и игриво прихватил зубами его правую ягодицу. На белой коже тут же проявился красноречивый отпечаток. Поцеловав след от укуса, я одним движением выдернул свой ремень из груды одежды.
   - Руки! - Я не знал, откуда во мне берется этот командный, и, вместе с тем, развратный голос. Но сопротивляться ему Артем не мог. Он покорно протянул мне скрещенные запястья.
   Скрутив их не слишком крепко, чтобы не нарушить кровообращения, но так, чтобы появилась иллюзия беспомощности, я потянул покорного любовника с дивана. Пропустив свободный конец ремня вокруг ножки дивана, я закрепил его в этом положении. Теперь Артем застыл, напоминая собой потягивающуюся кошку. Чтобы было удобнее, я кинул ему под живот несколько диванных подушек. А потом глубоко вошел одним плавным движением. Парень подо мной был возбужден до предела, так что отсутствие подготовки почти не принесло боли. А та, что все же была, служила лишь приправой к удовольствию.
   С каждым новым толчком я забывался все больше. По телу разливалось приятное тепло; казалось, все волоски на теле становятся дыбом, а между ними проскакивают искры электричества. Я видел, что Артем впивается зубами в подушку, чтобы не стонать уж очень громко, и почти физически ощущал его удовольствие. И это удваивало собственное наслаждение. Чувствуя, что долго не продержусь, я вцепился в его волосы, выгибая уж в совсем невероятной позе и целуя плечи, шею, губы. Когда я прикусил его затылок и чуть зарычал, он забился подо мной в оргазме. Конвульсивно содрогающиеся мышцы вокруг моего члена быстро утянули меня туда же. Я еще сильнее сжал зубы и полностью отдался удовольствию, ощущая, как на смену легкой усталости приходит прилив сил и бодрости.
   Некоторое время мы лежали в той же позе, восстанавливая дыхание. На смену неконтролируемому возбуждению приходило привычное недоумение. Как я мог так себя вести? Почему я слетаю с катушек каждый раз, независимо от выполняемой роли? Нет, стыдно мне не было. Уже не было. Это в первое время, когда у меня только-только появилась личная жизнь, я ужасно стеснялся и не мог после занятий сексом смотреть в глаза своей подруге. А она была всегда довольна и только хихикала над моим смущением. Вот и Артем, судя по всему, как не жаловался раньше, так и сейчас явно не собирался.
   - Ох, Эмиль... - Я, спохватившись, распутал его запястья и слез с него, привалившись спиной к дивану. Как же давно я так хорошо себя не чувствовал! Странно, конечно, но так всегда происходило после близости. Я никогда не уставал, в то время как - не всегда, но порой, - доведенные до изнеможения партнеры чуть ли не мгновенно вырубались, стоило только закончить. Впрочем, я давно перестал ломать над этим феноменом голову, начитавшись умных книжек и решив для себя, что все дело в энергетических потоках, которые лично в отношении меня работают вот таким вот образом. Чай, я не единственный такой на свете. Хотя в глубине души я в эту заумь не верил.
   Мне, как всегда, теперь хотелось двигаться, что-то делать, на худой конец, просто разговаривать. Поэтому я начал нещадно расталкивать Артема, который порывался зарыться в подушки и уснуть. В результате неравного боя я вытащил его на кухню и занялся кофе. В начале Артем еще клевал носом, но, когда по воздуху поплыл приятный аромат бодрящего эликсира, немного очнулся. Потягивая горячий напиток, мы разговаривали об универе, преподавателях, предметах. Я отчего-то начал рассказывать о новом преподавателе истории. Выяснилось, что у Артема он тоже уже вел одну пару, и что зовут его Януарий Аполлинариевич Радомиров.
   - Как? - Я чуть кофе не подавился, услышав настолько неслыханное имя-отчество.
   - Да-да. Он у нас весь поток обсмеял, когда третий человек не смог с первого раза выговорить обращение.
   - Я их понимаю. Но теперь хоть время будет потренироваться перед семинаром. А то он нам в прошлый раз не представился.
   Мы дружно посмеялись, а потом тема плавно перетекла на учебные практики и новинки компьютерных игр. Через пару часов Артем все же ушел вздремнуть, а я засел за английский. Все равно заняться больше нечем было.
   Да... Порой так и хочется проклясть англичан за то, что у них такой нелогичный язык. Ну, абсолютно. Поломав голову над предлогами и послелогами минут тридцать, я пришел к выводу, что запомнить все это смогу только в процессе языковой практики, а пока надо их просто перечитывать, чтоб не забыть окончательно. Отложив в сторону распечатки, я открыл учебник по фонетике, поглядел на длинное нудное, неудобного размера и ритма стихотворение, ужаснулся, плюнул и закрыл книгу. История тоже радости не принесла. Бегло просмотрев период правления Михаила Романова и не найдя ничего для себя интересного, я выписал персоналии, даты, определения и на этом успокоился. С чувством выполненного долга я встал из-за стола, спрятал учебники в портфель, швырнул его в угол в прихожей, почесал за ушком кота, потом, подумав, что делать что-то надо, вымыл полы, вытер пыль, почистил плиту, помыл посуду... В общем, когда я добрался до дивана, на котором все еще беспробудным сном почивал Артем, часы показывали восемь вечера, а прилив энергии, заставивший меня превратиться в подобие электровеника, слегка улегся.
   Потормошив Артема, я заставил его чуть разлепить веки и уйти на кресло, пока я расстилал постель. Потом он тут же перебрался под одеяло к стенке, а я еще немного понежился в горячей ванне и тоже пошел спать. Люблю чувствовать рядом тепло чужого тела. Вот и теперь я облепил Артема и ногами, и руками перед тем, как проваливаться в сон. Тепло разморило, и уснул я почти сразу.
   Для меня утро наступило достаточно рано. Все же, вчера мы не засиживались, а десяти часов сна для меня более чем достаточно. Артема рядом уже не было. Чуть огорчившись, что проснулся в одиночестве, и не с кем теперь поваляться, я поднялся и побрел в ванну, а оттуда на кухню. Там меня встретил любовник со свежим чаем и завтраком. По мере того, как я окончательно просыпался, я все с большим интересом поглядывал на Артема. Для начала хорошего дня я был совсем не против легкого секса. Что и дал понять ему, прижавшись сзади, когда он споласкивал чашки.
   - Неугомонный. Только теперь я сверху. Не хочу потом еще полдня собирать себя по кусочкам. - Он уже успел забраться руками мне под футболку и теперь медленно поглаживал спину.
   - Как скажешь, - мурлыкнул в ответ я.
   Следующие пару часов пролетели в медленных ленивых ласках и неге. Ближе к обеду мы задумались о дальнейших планах на выходные.
   - Знаешь, я давно хотел предложить, - лениво заметил Артем, ногтями вырисовывая на моей пояснице что-то, понятное только ему, абстрактное. - Ты же практически нигде не бываешь. Даже в театр выбираешься со скрипом и раз-два в год, хоть и хочешь. Пойдем со мной сегодня в клуб?
   - Ладно, почему бы нет, - отозвался я, поудобнее укладывая голову на скрещенных на подушке руках. - Только ближе к вечеру, да? Завтра все равно к одиннадцати... Выспаться успею. А ты?
   - А я ничего. Ночь не досплю, компенсирую сном после занятий. Постоянно так делаю. - Рука опустилась ниже, продолжая рисунок уже на более интересном месте. Я поощрительно хмыкнул и приподнялся, намекая, что можно вести себя и порешительнее. Вот такой я - чем больше, тем сильнее мне хочется. По крайней мере, когда я снизу. В активной позиции я быстрее успокаиваюсь.
   Тема намек понял, наклонился ко мне и принялся вылизывать спину, пальцами водя уже скорее не по поверхности, а с силой вжимая их в кожу. Поглаживание превратилось в полноценный массаж, он руками мял все, что только можно было смять, начиная от плеч, поцелуями спускаясь по спине все ниже и ниже.
   Остановился он в районе поясницы, сжимая пальцами ягодицы и покусывая кожу над крестцом. Я уже нетерпеливо под ним ерзал, прося большего. Разгоряченному телу больше подготовки не требовалось, и я лишь выстонал его имя, когда он плавно скользнул в меня. Даже снизу я умудрялся задавать ритм, и размеренные движения вскоре переросли в бешеную скачку. Я упивался сильными толчками, подаваясь ответно назад. Долго это сумасшествие продолжаться не могло, и мы, взмокшие, но довольные, вскоре повалились на кровать.
   - Ты меня заездишь когда-нибудь. - Я только хихикнул и с удовольствием расслабился у него на плече.
   Когда-то я пытался разобраться, что мне нравится больше в сексе: брать или отдавать самому. Но ощущения были настолько разными, что вскоре я забросил бесполезные попытки и просто делал то, что хочется.
   - Пойдем поедим, а? - Артем заинтересованно приподнял бровь, но на этом его движения кончились.
   - Несите меня. - Он лежал на кровати в позе звезды и явно не собирался двигаться с места. Я шутливо схватил его за ногу и потащил на пол.
   - Я могу только волоком.
   - Изверг. - Артем довольно бодро вырвал у меня свою конечность и неохотно поднялся на ноги.
   Остатки бульона пригодились как нельзя кстати. Разогретый, вместе с еще довольно свежим хлебом, он хорошо утолял голод. Не спеша поев и попив чаю, мы уже серьезнее начали готовиться к вечернему досугу.
  
   ***
   Клуб находился неподалеку от дома - всего три автобусных остановки. Обычное место, мало чем отличающееся от прочих заведений подобного толка. Без особого фейс-контроля. Студенты были здесь всегдашним контингентом. Внутри было темно - как и полагается, - и шумно. Сутолоки, к счастью, не наблюдалось - все-таки многим завтра на работу или учебу, - так что стоять в очереди за коктейлями не пришлось. И то ладно.
   Одно было плохо. В помещении можно было курить. Так что уже через несколько часов в воздухе витал густой сигаретный дым. Вытяжки просто не справлялись. У меня начали слезиться глаза и першить в горле. Артем же чувствовал себя отлично и бодро выплясывал на танцполе. Не желая портить ему вечер, я решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом. К ночи слегка похолодало, и сейчас кожа быстро покрывалась "мурашками", а от перепада температур меня начало немного потряхивать. Здесь было тихо и безлюдно, хотя за дверьми вовсю кипела жизнь. Но я с удовольствием отдыхал от громкой музыки и суеты. Свет горел только над самым входом, а дальше царила темнота. Фонари то ли еще не включили, то ли они вышли из строя. Неожиданно на границе видимости мелькнула большая тень какого-то животного. Подавляя вдруг всколыхнувшийся страх, я убеждал себя, что это просто большая бродячая собака, хотя прекрасно понимал, что подобные плавные движения ну никак не могут принадлежать псу.
   Поежившись и строго сказав себе, что это от холода и ни от чего другого, я вернулся в помещение. После свежего воздуха смрад был просто невыносим. Поискав глазами Артема, я его не нашел. Это меня не встревожило - мало ли куда он мог выйти. Так что я решил взять себе еще выпить и начал пробираться сквозь толпу танцующих, лавируя между отдающих духами и потом тел. И почти у самой барной стойки был остановлен чьим-то жестким торсом, в который я больно впечатался.
   Поднимая глаза для того, чтобы высказать в лицо все, что думаю о людях, сбивающих с ног прохожих, я натолкнулся взглядом на знакомые черты. То, что это мой преподаватель, я понял не сразу. Уж слишком дико было видеть его в тесных светло-голубых джинсах и черной рубашке, распахнутой у горла. И только потом я начал замечать, что мужчина, кажется, зол. Очень. Глаза практически метали молнии, а челюсти были плотно сжаты. Уверен, если бы не громкая музыка, я бы мог услышать скрип зубов.
   - Э-э-э, Ян... Яр... Я... - Я судорожно пытался вспомнить имя преподавателя, но затуманенный алкоголем мозг успешно сопротивлялся. Решив отделаться малой кровью, я выпалил просто:
   - А что Вы тут делаете?
   - А что, нельзя? - Вот от преподавателя я такого ответа не ожидал. Как-то несолидно, что ли.
   - Да, нет, не знаю. - Собственное блеяние мне совершенно не нравилось, но мысли путались, так что я поспешил улизнуть. - Ну, ладно, я пойду. До свидания.
   - Стой. - Железные пальцы легли на плечо, и от этого прикосновения по спине неожиданно побежали огненные искры.
   Я уже оборачивался спросить, что он хотел, когда сбоку подлетел Артем.
   - Эмиль, а я тебя ищу!
   - Я тебя, собственно, тоже. - Пальцы на моем плече разжались, и я с облегчением прижался к Теме. Что-то мне не нравилось в самой ситуации, при всей ее нелепости, и шестое чувство подсказывало, что это может обернуться неприятностями. Так что я решил, что от преподавателя лучше смыться поскорее. - У меня уже голова от всего этого кружится. Пойдем домой?
   - Ну, голова у тебя, скорее всего, кружится от четырех коктейлей... - Перехватив мой тяжелый взгляд, любовник замолк и только сейчас заметил историка. - Я... Януа... рий Аполл... Аполлинариевич? - Я мысленно зааплодировал - определенно, он выпил меньше меня, поэтому и смог совершить такой подвиг. В некотором замешательстве Артем обнял меня за талию, машинально привлекая ближе к себе. - Здравствуйте...
   - И Вам не хворать, - мрачно ответил Радомиров, смеряя друга таким взглядом, что тот невольно вздрогнул и убрал руки, выпуская меня из объятий. Я тоже как-то непроизвольно отстранился и попытался понять, что происходит. Да что такое с этим преподавателем? На гомофоба он не похож, но с чего иначе такой недоброжелательный настрой? Того и гляди, дыру прожжет... В Артеме. Чем он успел ему не угодить?
   Тот, похоже, мучился тем же вопросом. По крайней мере, недоумение на лице было заметно даже в редком свете вспышек трансмиссии. Я кожей ощущал напряжение атмосферы, готовой разразиться чем-то высоковольтным. Вспомнив впечатление от прикосновения мужчины, я поежился и, придя к выводу, что чем дольше мы здесь остаемся, тем запутаннее становится ситуация, взял любовника за локоть и потянул его в сторону выхода, бросив:
   - До свидания, Януарий Аполлинариевич... - Кажется, я малость протрезвел... Или это просто с перепугу?
  
   Глава 4
  
   Как я, сидя в автомобиле, утихомиривал свою животную сущность и как умудрился это сделать в конечном итоге - один Бог ведает. Мышцы точно сводило от желания измениться, тело тряслось крупной дрожью в стремлении ворваться обратно в подъезд, взлететь по лестнице вверх - к черту лифт! - и... Вот, собственно из-за этого "и" я и сидел, запершись изнутри, и кусал локти. Надо заметить, чуть ли не в буквальном смысле слова.
   Я надеялся, что сейчас этот другой, незнакомый парень, выйдет, но дверь подъезда была плотно закрыта и не спешила открываться. Просидев в машине перед ней около получаса, я все же заставил себя завести мотор и уехать, вернуться в гостиницу и не делать глупостей. Но перед этим я выехал из города и выжал из железного коня все, что мог. Придорожные кусты и редкие столбы высоковольтных проводов слились в одну линию, но и этого было мало. Хотелось крови. Горячей, вкусной. Крови того Артема. Я понимал, что в таком состоянии в город возвращаться не стоит. Я могу не удержать зверя и просто найти и убить, в принципе, ни в чем не повинного человека. Но как же стучала в висках кровь при мысли, что сейчас он прикасается к нему и ласкает тело, которое должно принадлежать мне.
  
   ***
   Зверь все не успокаивался, мечась от стены к стене в гостиничном номере и яростно колотя хвостом по бокам. Едва переступив порог и заперев дверь, я поменял форму. Что было просто необходимо. Не перекинься я сейчас, это могло бы произойти самопроизвольно, и последствия были бы, как минимум, неприятны. А так я контролировал себя. Человек во мне уже слегка остыл, но зверю нужно было выпустить пар. Ох, и придется же завтра поработать техперсоналу...
   В конце концов, я взял себя в руки - в данный момент, скорее, в лапы, - и изможденно разлегся посреди учиненного разгрома, чувствуя, как нервно подергивается шкура на спине и боках и прижимаются к голове уши. Еще чуть-чуть - и можно будет возвращаться к человеческому облику с уверенностью, что зверь не выкинет ничего нежелательного.
   Ночь я провел беспокойную. Уснуть удалось не сразу, да и снилось потом что-то невразумительное. Какие-то погони, кровь, а в конце все закончилось сексом. Проснулся я, возбужденный, от раздражающего звонка телефона. Какое-то время мне понадобилось, чтобы понять, что не сплю, и разделить реальность и видения. А телефон разрывался ревом и лаем.
   - Радислав, чего тебе? На часы смотрел? - Солнце действительно только-только взошло, и я бы мог еще несколько часов спокойно спать.
   - Я не виноват, что самолет прилетает утром.
   - Какой самолет? - Со сна мозг был немного заторможен и не сразу реагировал на информацию.
   - Мой самолет. Я в аэропорту уже. Надеюсь, ты заберешь меня отсюда?
   Я зажал телефон плечом и потер лицо руками, пытаясь хоть как-то прийти в себя.
   - Ты не мог предупредить заранее?
   - Ты же знаешь, в самолетах пользоваться мобильной связью запрещено.
   - А до вылета?
   - Ну, я как-то не подумал. Мы же уже раньше все обговорили.
   - Оболтус. Ладно. Жди. Скоро буду.
   Пришлось вставать, быстро умываться и ехать забирать брата. Я как-то не ожидал, что он приедет так скоро.
   Брат ничуть не изменился - само собой. Все тот же сногсшибательный красавец без царя в голове.
   - Янурчик! - Я скривился, услыхав подзуживающее обращение. Помнится, в детстве он крепко и часто от меня получал за это. Аэропорт, увы, не место для воспитания младшенького, но в гостинице я этим займусь вплотную! Если меня, конечно, не выселят сразу же после утренней уборки. Ох, и устроил я там вчера...
   - Окстись, - рыкнул я, закидывая немаленького размера сумку братца в багажник. - Не то оставлю тут ловить такси.
   - Все такой же грозный, да, Янур? - Устроившись на переднем пассажирском сиденье, он внимательнее пригляделся ко мне и уже без иронии спросил:
   - Брат, в чем дело? На тебе лица нет. Что случилось вчера?
   - Почему именно вчера? - Я понимал, откуда он знает. Чувствительность брата к настроению окружающих - вообще всех, с кем он каким-либо образом контактирует, будь то телефон, модная сейчас ICQ или просто электронная почта, - известна всем членам семьи. Разумеется, он видел, что со мной творилось. И ощущал след эмоций, обуревавших меня вчера. Скрывать от него что-либо не имело смысла. Но я не хотел вести разговор вот так, походя, в неподходящей обстановке.
   - Ты знаешь. Вчера ты был вполне доволен жизнью.
   - Мы поговорим об этом позже, хорошо? Когда устроимся. - Он кивнул, соглашаясь, и уточнил:
   - То есть, ты еще бездомный?
   - Пока да, но есть очень соблазнительный вариант... - Я осекся, вспомнив, кто мне этот вариант подкинул. Глубоко внутри что-то отдаленно екнуло, но я подавил неприятное чувство. Радислав вопросительно посмотрел на меня, но я мотнул головой, показывая, что он отвлекает меня от дороги.
   Да, теперь идея жить рядом с Эмилем уже не казалась мне такой заманчивой. Я же разнесу весь дом, если буду чуять у него нежелательных гостей. Но пока никаких других наметок не было, так что я все же решил позже набрать "тетю Люду". Дом хороший, район тоже - может, я смогу примириться с соседями? Вернее, с одним-единственным соседом.
   - Ну, гостиница - это тоже неплохо. Знаешь, сто лет уже не останавливался в гостиницах, - прервал мои размышления словоохотливый брат.
   - Не сто, а, как максимум, сорок. Мы тогда с тобой в Лондоне отдыхали, - машинально поправил я.
   - Я образно! Какой же ты дотошный порой.
   Уличное движение было слабым. Видимо, желающих куда-то ехать в субботнее утро было немного. Поэтому добрались мы быстро и без пробок. Девушка за стойкой в гостинице очень странно на меня покосилась, но все же дала ключи и даже выдавила из себя улыбочку. Уже поднявшись на мой пятый этаж, мы столкнулись с несколькими рабочими, выносящими поломанную мебель. Радислав недоуменно покосился на них, но, кажется, все понял, когда мы попали в номер. Новых предметов интерьера еще не было. Поэтому в комнате стояла одна кровать, которая единственная уцелела после вчерашнего.
   - Ну, а теперь рассказывай. - Он удобно устроился на покрывале и внимательно смотрел на меня. Так просто от него отделаться не удастся.
   - Понимаешь... - Меня прервал неожиданный стук в дверь. - Кто?
   - Это администратор. Я хотел бы поговорить с Вами о правилах проживания в нашей гостинице.
   Хм, ну, как и ожидалось.
  
   ***
   - Вот, собственно, и все. Ванная, туалет и кухня недавно оборудованы новой сантехникой, так что поаккуратнее, а в ваших комнатах я вас не ограничиваю. Только прошу не шуметь после одиннадцати и не курить в помещении. О друзьях предупреждать не надо - если без пьянок, гулянок и дебоша, то все в порядке, я не возражаю. Я вообще человек тихий, сижу у себя в углу, вязанием занимаюсь... Условия вас устраивают, молодые люди?
   Тетя Люда оказалась на самом деле очень тихой, индифферентно настроенной женщиной. Проволочек с заселением не было: она мигом утрясла все дела, только спросив у нас с Радиславом паспорта. После чего, сообщив, что в холодильнике есть борщ, выдала нам ключи и ушла на работу. Похоже, то, что я пришел как бы от Эмиля, только добавило ей уверенности в том, что мне можно доверять.
   Остаток дня прошел в обживании нового места. Похоже, брат собирался остаться у меня надолго, так как вещей прихватил много. На обед очень кстати пришелся хозяйкин борщ, хотя, конечно, этого было мало. Но более плотно я надеялся поесть вечером.
   Брату я все рассказал за чаем. Кажется, он не сильно понял мою проблему, так как самому ему сравнивать не с чем было. Но зато он сильно захотел увидеть мое наваждение. Не сказать, что меня это устраивало - не сомневаюсь, что Радис непременно что-нибудь устроит при этом, - но и возможности избежать этого не было.
   Ближе к вечеру мы решили выйти на прогулку. Заодно и город брату покажу. Бродили мы безо всякой цели, пока я не увидел, как Эмиль все с тем же парнем куда-то направляются. В груди опять начала подниматься утихшая только-только злоба. Проследив мой взгляд, Радислав удивленно вздернул бровь.
   - Неужто он?
   - Да. - В голос уже прорывалось рычание, но пока я еще мог себя сдерживать.
   - А который из них?
   - А ты что, не чувствуешь? - Я действительно не мог понять, как можно не ощущать эти волны аромата, которые оставлял за собой Эмиль.
   - Ну, да. Рыжий пахнет как-то странно. На мой взгляд, слишком уж сладко, а это ты у нас сладкоежка. - Он не удержался от ехидной улыбочки. - Хотя выглядит ничего, но... Меня он притягивает исключительно за счет каких-то особых флюидов. Не понимаю, почему. Запах необычный, но не неприятный... А вот со спины мне больше нравится тот, что рядом.
   - Вот и позаботься тогда, чтобы я ему голову-то не оторвал.
   - А можешь? - Брат и сам понимал, что вопрос, скорее всего, риторический. Я не только оторвать голову - я кого угодно мог в клочья изодрать. И такая участь для молодого человека Рада, судя по всему, не устраивала. Он смотрел тому вслед, и взгляд его был вполне красноречив. Я вздохнул. Младший был падок на симпатичных молодых людей, будь они мужского или женского пола, и теперь мне, похоже, предстояло иметь дело с братцем, вовлеченным в очередной роман. С человеком, который вызывал желание вцепиться ему в горло. Как неудобно. Но...
   - Януар, а мы что, так и будем ходить за ними хвостом? - как бы между прочим осведомился "предположительно в очередной раз увлекшийся" брат. Я хотел уже ответить что-то ехидное, когда увидел, что пара зашла в какой-то клуб. Мгновенно забыв о Радиславе, я ринулся вдогон. Он не стал высказываться насчет моего неподобающего возрасту энтузиазма по отношению к злачным местам, а просто последовал за мной, понимая причину спешки. В толпе, полной запахов, в душной атмосфере танцпола потерять след было намного проще, чем где-либо еще. Особенно если учесть то, что табачный дым почти перекрывал мне обоняние. Поэтому нужно было быть ближе и следить в оба глаза. Я не собирался упускать парней из виду.
   Мы подошли к барной стойке, и Радис сделал заказ. Я не слушал - мое внимание было поглощено Эмилем. Я не видел его в толпе, но чувствовал, хоть и слабо - накурено было слишком густо. Дым плотным туманом висел в воздухе, щекоча ноздри и вызывая першение в горле. Руководство клуба, интересно, имеет хоть какое-нибудь представление о правилах противопожарной безопасности?
   В конечном итоге, не выдержав, я протолкался к выходу, взяв с брата клятвенное заверение, что он мне немедленно сообщит, если молодые люди соберутся куда-нибудь уходить. Он, опрокинув в себя стакан какой-то ярко-синей жидкости, кивнул и попросил заодно купить ему сигарет. Я молча вышел, с удовольствием втянул свежий воздух и мысленно поставил себе галочку попозже поинтересоваться, когда это Радислав начал курить. Прежде за ним такого не водилось. Пожав плечами, я осадил недовольно рыкнувшего зверя, не желающего оставлять "объект" на безалаберного братца, и пошел к ларьку, что стоял за углом.
   Возвращаясь, я услышал чистый, ничем не перебиваемый аромат моего мальчика. Не успел я и глазом моргнуть, как зверь во мне вырвался на волю и вприпрыжку полетел к его, благоухания, источнику. Мысленно заорав на неуемное животное, я перехватил контроль над телом и отскочил в тень за кругом света, падающего от горящего над входом в клуб фонаря, как раз вовремя, чтобы Эмиль меня заметил, но не успел разглядеть и узнать. Слава Богу.
   Подождав, пока мальчик надышится, я проследовал за ним в помещение и вернулся к стойке бара. Радислав молча протянул руку за сигаретами, пододвинул мне какой-то коктейль, от которого я отказался, и вернулся к выпивке, краем глаза высматривая кого-то среди танцующих. Я, впрочем, знал, кого. И чувствовал его не хуже, чем Рокланова, поэтому и пошел навстречу двигающемуся в моем направлении парню, зная, что его друга сейчас рядом нет.
   Когда он врезался в меня, я вздрогнул всем телом. Словно высоковольтный разряд прошил кожу, мышцы и скелет, оставляя впечатление совершенной дезориентации. В этом ощущении присутствовал какой-то негативный оттенок, некая неправильность восприятия телом чужого прикосновения. Я настороженно прислушался к себе, одновременно с силой втягивая воздух, анализируя неуловимо изменившийся и парадоксальным образом ставший еще притягательней запах. Непонятно, почему не замеченный мной ранее, теперь он был так силен, что буквально разъедал ноздри. Запах недавней страсти.
   Да. Он пах сейчас не только собой, но и сексом. Причем последняя нота отдавала чем-то знакомым. И я прекрасно осознавал, чем, вернее, кем.
   Короткий, абсолютно бессмысленный диалог - я даже не вспомнил потом, о чем я с ним разговаривал, - и появление любовника Эмиля я пережил, сумев удержать зверя и себя самого от немедленного убийства соперника. Но чего мне это стоило! Слава Богу, умный мальчик сообразил, что дело пахнет жареным, и ушел, уведя и своего друга.
   Напряжение воли было таково, что после ухода парней я был совершенно опустошен. Все, на что меня хватило - это вернуться к Радиславу и напиться до зеленых чертей, до выпадения в осадок, до потери человеческого облика, до полной отключки...
  
   ...Понедельник. Ненавижу это слово и этот день. Особенно, если воскресение было бурным. Я же совершенно не выспался, да и похмелье... В голове бегало стадо гномов в железных ботинках. Каждый звук отдавался дикой болью. Поэтому будильник почил смертью храбрых, расплющившись о стену.
   Благо, брат сегодня был в хорошем расположении духа и посочувствовал. Так что, когда я вышел из душа, на кухне уже был горячий очень крепкий кофе и свежие бутерброды. На еду я даже смотреть не мог, а вот напиток был очень кстати. Проигнорировав сахар, я сразу сделал большой глоток, не обращая внимания на то, что горло и язык обожгло. А потом довольно развалился на неустойчивой табуретке. Нет ничего лучше крепкого кофе утром. Шум в голове понемногу стихал, так что я уже более осмысленно взглянул на Радислава.
   - Сигарету?
   - Нет, спасибо. - Я не удержался и все же скривился. До сих пор не понимаю, как брат, с нашим обонянием, может курить эту гадость. Я как-то попробовал, так потом полдня чихал и кашлял. А учитывая, что я вчера этим дышал...
   - Как хочешь. - Сам он с наслаждением затянулся и стал выпускать дым кольцами. Красиво, однако.
   Глянув на часы, я резко засобирался. Не хватало еще опоздать.
  
   ***
   С Эмилем мы снова столкнулись практически у дверей. Хмуро посмотрели друг на друга и зашли в аудиторию. До звонка оставалось где-то около минуты. Слава Богу, сегодня семинар, и отдуваться не мне. Можно просто делать умный вид и задавать каверзные вопросы.
   Студенты деловито шуршали конспектами и учебниками, а я злорадно выискивал первую жертву. Для себя я уже решил, что сегодняшний семинар просто так для Эмиля не пройдет, но начинать следовало аккуратно. Да и вообще, лучше не увлекаться. Не успеешь оглянуться, а уже пойдут слухи. Но отказать себе в удовольствии хотя бы так наказать его за выходные я не мог. Уверенность, что готовиться ему было некогда, была практически стопроцентной.
   Звонок прозвучал музыкой для моих ушей, хотя воспринимать громкие звуки было еще болезненно. Студенты встали, приветствуя меня; посадив их легким взмахом руки, я начал:
   - Здравствуйте. Ну, что, начнем, пожалуй. - Я уже деланно внимательно закопошился в своих записях, как меня отвлек ехидный голос.
   - Скажите, а как Вас зовут?
   Я поднял голову, чтобы увидеть нарочито невинное лицо Эмиля. Вот ведь гаденыш. Я же вчера сам слышал от него свое имя. Да и любовника его я смутно помнил. Кто-то с соседнего факультета. Тот тоже меня знал.
   - Януарий Аполлинариевич Радомиров. - Представляться мне было не впервой, так что общественный шок не стал для меня сюрпризом. В конце концов, я же не виноват, что, когда я родился, эти имена были такими же популярными, как сейчас Александр и Дмитрий.
   - Может, повторите?
   - Непременно, но не сейчас.
   Я решил пройтись по рядам. Студенты старательно записывали новое имя. Еще бы. С какой-то стороны я им даже сочувствовал. Но, увидев, КАК они его записывали, я не знал, плакать мне или смеяться. Пришлось возвращаться к доске и крупно и четко писать собственное ФИО. Хм, кто-то даже покраснел.
   - Если больше вопросов не по теме нет, то тогда все же начнем.
   Семинар вышел, как говорится, "комом". Студенты сидели на своих местах, затаившись, как мышки, и, будучи спрошенными, мямлили ответ, почти не отрываясь от учебника. За что я, естественно, снижал оценку. Дополнений к каждому вопросу было "кот наплакал". И практически все они исходили от Рокланова. Не очень справедливо было после такой активности нагружать его еще и вопросом, но я не мог отказаться от своей идеи, несмотря на то, что мое предположение о его якобы неподготовленности себя не оправдало.
   Теперь мне просто хотелось его послушать. Злость практически прошла, и я чувствовал, что дело не только в благодарности за работу на семинаре - в конце концов, у меня душа за предмет не болит, не хотят работать - не надо, - но и в том, что я попросту не хотел на него сердиться. Не получалось. Зверь внутри мурлыкал, любуясь им, его ноздри трепетали, вдыхая знакомое благоухание, а когти то появлялись из подушечек, то втягивались обратно, демонстрируя крайнюю степень удовольствия. Я дышал глубоко, наслаждаясь запахом, чувствуя, как постепенно исчезают последствия вчерашних возлияний. Голова уже не болела.
   Тем не менее, я задал вопрос, и он ответил. Не во всем уверенно, пару раз поискав взглядом подзабытые даты в открытом учебнике, но толково, осветив все наиболее важные аспекты. Я с чистой совестью вывел ему "отлично" и присовокупил три плюса - по одному за каждое дополнение.
   К концу пары мы как раз почти закончили с последним, пятым вопросом. Несмотря на то, что мои изначальные планы сорвались, я был доволен и даже в чем-то счастлив. Меня всего переполняла какая-то иррациональная гордость за Эмиля. Так что перед уходом я даже широко улыбнулся ему, чем, кажется, сильно удивил. Он так забавно захлопал глазами, глядя на меня, что захотелось улыбнуться еще шире и взъерошить ему волосы. Но это было бы уже лишнее. Поэтому я просто собрал материалы и пошел на кафедру. Сейчас у меня было окно, а потом подряд еще две пары. Сидеть в тесной комнате полтора часа, да еще и в компании старых преподавательниц, было не очень радостно, так что я решил немного пройтись, и, может быть, даже перекусить.
   Выйдя из здания, я с удовольствием вдохнул чистый воздух - если не учитывать выхлопных газов, - и как раз раздумывал, в какую сторону пойти, когда легкий порыв ветра принес ко мне дух Эмиля. Не в силах себя сдерживать, я пошел в его сторону. Вскоре я услышал тихий, немного расстроенный голос.
   - Конечно, Артем. Ничего страшного. Встретимся тогда через пару дней, ближе к выходным.
   Я еле сдержал рычание. Опять этот мальчишка! Но если я правильно все понял, то Эмиль будет сегодня один. А значит, я могу зайти в гости на правах нового соседа. За сахаром, например.
  
   ***
   - Вы? - И тут же, спохватившись, смущенно:
   - Здравствуйте.
   - Добрый вечер. Я могу войти? - Он кивнул и пошире открыл дверь, пропуская меня внутрь. К ногам тут же прижался знакомый кот и начал громко мурлыкать. Я наклонился и погладил его, усмехнувшись обеспокоенному:
   - Граф, отойди! Извините, он немного лезет...
   - Для кошек это нормально. Это перс?
   - Да, классик. Я хотел экстремала, но мама не нашла вовремя. Его мне на день рождения подарили, - пояснил он. - Так что искать особо было некогда. Простите, Вам, наверное, неинтересно...
   - Почему же, о домашних животных мне слушать всегда любопытно. - Я подхватил вальяжного кота на руки и прошел с ним в зал, вслед за хозяином. Там мы рядком уселись на диван, и парень неуверенно покосился на меня, видимо, размышляя: спросить, зачем я пришел, или подождать, пока я сам не сообщу.
   А я искренне наслаждался ЕГО обществом, наполненной ЕГО запахом тишиной, лишь слегка разбавляемой невнятным пением, доносящимся из колонок стоящего здесь же, в комнате, музыкального центра. Я толком и сам не знал, что привело меня сюда. Нет, повод-то я выдумал. Но вот на самом деле что? Это уже похоже на какую-то зависимость. Мне необходимо было разобраться, в чем дело, но рядом с ним мозги всякий раз отказывались работать адекватно.
   - Может быть, чаю?
   - Тогда уже лучше кофе, - возразил я на гостеприимное предложение.
   Он слегка растерялся, но потом кивнул.
   - Хорошо, конечно. Пойдемте на кухню? - Я равнодушно пожал плечами. Право, мне было абсолютно все равно, где с ним находиться.
   Выходя из зала, он опять зацепился тапочком за низенький порожек и почти упал. Я подхватил его, уже летящего на пол. Внезапно мы оказались очень близко друг к другу. Он рефлекторно упирался ладошками мне в грудь и заглядывал в глаза, откинув голову.
   - Ой. - Меня обожгло дыханием, вырвавшимся вместе со словом. Захотелось притянуть его еще ближе, почувствовать этот жар всей кожей. Он очнулся первым и решительно отстранился. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отпустить. - Простите. Я порой очень неуклюж.
   Я еле сдержал смешок, вспомнив его прошлое падение на этом же месте.
   - Не страшно. С кем не бывает. - И, чтобы не смущать парня лишний раз, пошел дальше первым. Где кухня, я помнил.
   Поколебавшись пару секунд у плиты, Эмиль открыл навесной шкафчик и вытащил джезву. Пока он занимался приготовлениями, я рассеянно поглаживал Графа, который вольготно устроился у меня на коленях, игнорируя протесты владельца. Владелец был в замешательстве. Движения его казались слегка суетливыми и лихорадочными. Что-то его беспокоило, но я не мог уловить ни одного намека на причину. Поэтому сидел и смотрел, силясь понять. Что-то проскочило между нами, когда я его подхватил: чувствовался запах адреналина, примешивающийся к природному аромату. Может, то, что вызвало всплеск гормона страха, и не давало ему покоя сейчас?
   - Я хочу извиниться за свое поведение в воскресенье. - Он на секунду застыл, а затем повернулся ко мне, не выпуская ручку турки. Кажется, я поставил его в тупик.
   - За что? - Интересно, он правда не понимает, или так хорошо играет?
   - Ну, я, кажется, испортил вечер тебе и... твоему другу. - Он слегка покраснел при упоминании "друга", но взгляда не отвел.
   - Вы ошибаетесь. Мы уже как раз собирались уходить. Я просто не ожидал Вас увидеть в том заведении и был слегка пьян. Так что Вам не за что извиняться.
   - Что ж, настаивать на собственной вине я не буду. - Я еще шире улыбнулся ему, стараясь убрать ту напряженность, что встала между нами. - На самом деле это лишь предлог, а по правде я хотел одолжить у тебя сахара.
   Он сначала недоумевающе на меня смотрел, а затем громко, заразительно рассмеялся. Его смех было приятно слушать.
   - Конечно. Вот. - Он протянул мне всю сахарницу. - Потом вернете.
   - Но это не значит, что я сейчас уйду и откажусь от кофе. - В ответ он светло улыбнулся и отвернулся к плите.
   Вырастающая постепенно стена рухнула: сейчас вместе было уютно и просто. Мы выпили кофе, обсуждая какую-то ерунду - кажется, что-то о последнем нашумевшем фильме. Я не особо вдумывался в смысл разговора, а просто слушал его. Звук голоса.
   Но все неизбежно заканчивается: вот и мне было уже пора уходить.
   - Спасибо за гостеприимство и вкусный кофе, Эмиль. - Он чуть вздрогнул от собственного имени. - Но мне пора. Да и у тебя столько времени отбирать невежливо.
   - Да, конечно, заходите еще. - Я чуть вздернул бровь. Меня приглашают в гости? Увидев мою реакцию, он чуть стушевался и добавил:
   - Сахарницу занести.
   - Не переживай, я не забуду. - Все это меня изрядно веселило.
   - Да нет. Я не об этом. - Он уже не знал, как исправить глупое положение.
   Не удержавшись, я все же потрепал его по волосам, с удовольствием ощущая шелк волос.
   - Все в порядке. Я просто шучу. Проводишь?
   - Да-да. - Он нес за мной выманенную обманом сахарницу и, я чувствовал, смотрел в затылок. Как-то слишком пристально и внимательно.
   Граф путался под руками, когда я обувался, но я терпеливо, каждый раз, когда он тыкался мордой мне в ноги, отодвигал животное. Наконец с обувью было покончено; я забрал сахар, и ладонь обожгло прощальное рукопожатие. Изящная кисть, но сильные пальцы. Я постарался не задерживать его руку дольше необходимого, хотя очень хотелось.
   Поднимаясь к себе, я вдруг осознал до чрезвычайности приятный факт: сахар в фарфоровой емкости тоже пропитан его ароматом. Я буду пить чай с запахом МОЕГО человека!
  
   Глава 5
  
   Закрыв за мужчиной дверь, я еще долго смотрел на нее, приходя в себя и пытаясь разобраться в мыслях. Я не понимал, откуда такое пристальное внимание ко мне. А еще Януарий будил какое-то смутное чувство тревоги. Его даже можно было бы назвать страхом, если бы он одновременно не вызывал интереса. Он был слишком необычным. Одно имя чего стоит? А еще странное поведение. Я не мог представить больше ни одного преподавателя, способного вот так запросто придти к своему студенту и попросить сахара. А при этом еще и вести непринужденную, дружескую беседу.
   Уже в комнате, поймав себя на мысли, что до сих пор думаю о нем, я помотал головой. Словно это как-то могло помочь. Нужно было чем-то отвлечься. Может, фильм посмотреть? Я уже залез в локальную сеть в поисках чего-нибудь интересного, как с кухни раздалось жуткое рычание и лай. С трудом утихомиривая бешеное сердцебиение, я пошел туда. Сейчас я вспомнил, что где-то эти звуки уже слышал. Их источником оказался навороченный мобильный телефон, который сейчас прыгал по столешнице и моргал мне дисплеем. В голове тут же промелькнула картинка: вот Януарий достает его из кармана брюк перед тем, как сесть, и кладет на стол. Как мы оба о нем забыли - понятия не имею. А вот сейчас мне приходится решать, что с ним делать.
   На дисплее значилось: "Радислав". Тоже гениально! Уж не родственник ли? Родители обоих явно руководствовались одинаковыми соображениями, нарекая своих чад. Старообрядцы какие-нибудь, наверное...
   Ладно, стоит, я полагаю, вернуть имущество хозяину, а то будет искать - аппарат выглядит дорогим. Надеюсь, преподаватель еще не лег спать и не ушел никуда. А то зря подниматься на два этажа - при моей-то лени, - было бы нежелательно.
   В глазок видно было, что в квартире горит свет. Но мне пришлось долго нажимать на кнопку - на звонок никто не отзывался. Однако, в конце концов, мое терпение было вознаграждено: дверь распахнулась, и на пороге показался Януарий. В таком виде, что у меня мгновенно закружилась голова, и вдобавок учащенно забилось сердце, заставив непроизвольно отпрянуть назад, в подъезд. На мужчине не было ничего... кроме короткого полотенца, туго обвивающего... и заканчивающегося сразу после... Хм. Я сглотнул и чуть ли не в панике начал дыхательную гимнастику - очень уж насторожила меня реакция тела, отнюдь не испытывающего дефицит в чувственном. А реакция была характерная. Особенно, учитывая, чем я прошедшие два дня занимался... Более чем странно.
   - Эмиль? Что-то случилось? - Кажется, меня на пороге он ожидал увидеть меньше всего.
   - Вы забыли у меня телефон, - выдавил я, протягивая мобильник законному владельцу.
   - О... А я уж, было, подумал, что ты решил не дожидаться, когда я решу воспользоваться твоим приглашением, и пришел сам. Шучу! - смеясь, воскликнул он, узрев ошарашенное выражение на моей физиономии.
   - Да, нет. Что Вы. - Мне даже удалось изобразить кислую улыбку. - Ну, не буду больше вам мешать.
   Впихнув телефон ему в ладонь, я быстро начал спускаться по лестнице. О том, чтобы сейчас ждать лифт, не было и речи. В след мне донеслось:
   - Спасибо, заходи, если вдруг что понадобится. - Но я предпочел сделать вид, что не услышал.
   Вернувшись в квартиру, я тут же зашел в ванну и засунул голову под холодную воду. Что это на меня нашло? Еще влечения к преподавателю мне не хватало. Хотя, надо признать, он очень красив. Сложен идеально. Ни грамма лишнего веса, но и не перекачан. Эти мысли спровоцировали еще один спазм внизу живота, так что я поспешил их отогнать. Все это - не более чем совпадение и нормальная реакция тела.
   Просушивая мокрые волосы полотенцем, я решил все же вернуться к выбору фильма. Остановился на каком-то новом экшене. С постоянной стрельбой, погонями, шикарными блондинками и минимумом интриги. Во время решающего боя между плохим и хорошим героями я незаметно вырубился.
  
   ***
   Разбудила меня вибрация мобильного телефона, небрежно брошенного вчера на стол рядом с компьютером - который, кстати, все еще работал. Блин, жалко потраченной энергии. Можно было что-нибудь на загрузку поставить.
   И, кстати, ходики злорадно показывают пять утра. Кого черт пинает писать - судя по частоте телефонных судорог, мне прислали "sms", - в такую рань?
   Как выяснилось, это пришло сообщение от Артема. Прочитав предложение прогуляться вместо занятий, я праведно возмутился и немедленно набрал его номер.
   - Артем, а ты занятия вообще посещаешь? - спросил я друга. Тот хмыкнул и спросил:
   - Что, разбудил? То-то же. Подумать только, я уже все пальцы отбил ему писать. А он и в ус не дует. Спит он! - Я, уже почти кипя, перебил:
   - Вот ведь зараза. Лишил человека необходимого сна и доволен. Ответь мне теперь: сколько можно плевать на учебу?
   - Помилуй. Какая учеба во вторник? У меня комбинация самых нелюбимых предметов: физкультура, литература, информатика. Плюс математику отменили из-за болезни преподавателя. Я свободен, так что можешь не волноваться за мою успеваемость.
   - Сам себе противоречишь. Хорошо, впрочем. У меня только КСЕ, - как сия аббревиатура расшифровывается, я не имел представления, но, если по-русски, это были основы естествознания. - И все. Я пропущу. А теперь, - веско и с нажимом заявил я. - До встречи. Мне еще надо поспать, как минимум, три часа. Тебе тоже бы не помешало, кстати.
   - Хорошо-хорошо. Непременно воспользуюсь твоим авторитетным советом, - он откровенно зевнул в трубку. - А то я сегодня еще не ложился... Пока. - И отсоединился.
   Странно, но у меня получилось снова уснуть. В следующий раз я проснулся сам. Выспавшийся и довольный. Часы показывали ровно десять. Но меня это не смутило. Раз уж решили прогуливать, то зачем беспокоиться о том, что проспал? К тому же, я уверен, что Артем еще спит. Вечно он вот так: сначала засидится до утра, а потом может спать весь день. Но его устраивает.
   Не спеша особо, я сходил в душ, позавтракал, даже немного полазил в Интернете, а потом уже решил, что пора бы узнать время и место встречи. Первый звонок ничего не дал. Тут же набрав Артема еще раз, я опять был вынужден слушать гудки. Наконец, где-то на шестом, он поднял трубку.
   - Да? - По голосу было слышно, что я его разбудил, но ничего другого я и не ждал.
   - Что "да"? Ты сам предлагал погулять.
   - Эмиль, ты изверг! Не мог дать мне поспать еще пару часов?
   - А нечего было мне звонить в пять утра. Давай, просыпайся. Глянь, какое солнце на улице. - Погода и впрямь была чудесная. Редкие белые тучки на ярко-синем небе. Таким оно бывает только осенью. Еще тепло, но деревья уже роняют разноцветные листья. Я люблю гулять по паркам и ворошить их ногами.
   - Ну, хорошо. Дай мне еще пару часов. А потом давай в центре под Лениным.
   - У тебя час! А то знаю я твою натуру. Сейчас решишь, что времени - вагон, и можно еще подремать. А я потом жди тебя еще час.
   - Злой ты, Эмиль. Вот уйду я от тебя. Будешь знать! - Судя по прозвучавшему в голосе разочарованию, мои предположения опять оказались верными.
   - Никуда ты от меня не денешься. Все. Время пошло. - На этом я отключился.
   Сборы заняли не больше пятнадцати минут. Поэтому я позволил себе неторопливо дойти до остановки и даже пренебречь переполненным автобусом. Зато следующий оказался почти пустым, и я доехал с комфортом.
   Сейчас наша главная площадь была практически пустой. Все же, середина буднего дня - не самое любимое время у народа для гуляний. Так что под высоченным памятником я стоял один. Несмотря на то, что не спешил, я все равно пришел за семь минут. Смирившись с тем, что придется ждать, я разглядывал редких прохожих и голубей, коих здесь было множество. Они привыкли, что их тут подкармливают старушки и дети - вот и сейчас выискивали остатки семечек и хлебных крошек на асфальте.
   К тому моменту, когда Артем все же изволил явиться, я уже начал подумывать о том, чтобы перейти дорогу и направиться в близлежащий сквер, практически безлюдный сейчас. Но товарищ в обычной своей манере не дал мне и шагу ступить, нежданно-негаданно ухватив сзади за куртку и предложив:
   - Может, передислоцируемся в скверик? - Я аж подскочил от неожиданности, повернулся к другу и только-только начал нравоучительную тираду из серии "Так делать нехорошо", как он заткнул меня поцелуем, не дав и двух слов произнести. Я мгновенно позабыл, что конкретно, в каких выражениях и за что именно собирался ему высказать. Сердце сбилось с заданного ритма, в мышцах и суставах что-то приятно потяжелело и начало покалывать. Захотелось тут же прекратить прогулку и поехать к кому-нибудь из нас домой.
   Однако здравый смысл быстро сориентировался, собрал себя в кучу и хорошенько настучал сластолюбивому сознанию, подсознанию и телу вкупе, напомнив, что на людях мне, вроде как, всегда было неловко вести себя подобным образом, и поэтому лучше воздержаться от проявления чувств. Я, будучи человеком сдержанным, не привык оставлять подобные советы без внимания, так что, пусть медленно и с неохотой, но заставил себя оторваться от Артема.
   - Мы же на улице. Веди себя прилично, - привычно буркнул я.
   - Как скажешь, Эмиль. - Но, вопреки своим словам, он еще раз коротко приложился к моим губам.
   Заставив себя не тянуться за продолжением, я схватил его за рукав куртки и потянул к скверу, одновременно стараясь понять, что же со мной происходит. Раньше я был сдержанней. И не весна, вроде бы. Но при мысли о том, что можно было бы потом пригласить Артема в гости, тело отозвалось приятной дрожью и предвкушением.
   Скверик встретил нас тишиной, нарушаемой только чириканием воробьев. Безлюдность сейчас только радовала. Тем более что Артем никак не желал успокаиваться и все время распускал руки. Я еще держался, каждый раз одергивая его, но постепенно эта решимость таяла, а коварный голосок подсознания убеждал, что ничего страшного не произойдет, если я немного расслаблюсь. Но когда Артем запустил конечности уже под ремень, я все же смог себя осадить Подобная раскомплексованность не была свойственна даже ему.
   - Артем, да что с тобой сегодня? - Я нашел в себе силы отпихнуть его руки и сделать строгое лицо.
   - Не знаю. Ты сегодня такой соблазнительный. Я просто не могу удержаться. - Все это он практически промурлыкал мне в шею, прикусывая кожу прямо через воротник водолазки. - Поехали домой?
   - А как же прогулка?
   - А потом погуляем. - Артем уже вовсю нацеловывал мне ухо, посылая стайки мурашек вдоль позвоночника.
   Я уже серьезно задумался о его предложении, когда рядом раздался жизнерадостный голос какого-то мужчины.
   - Янур, я сегодня задержусь, так что не смогу привезти продуктов к твоему возвращению. Заедешь сам в магазин?
   Отскочив от Артема, я нервно огляделся. Нам навстречу медленно шел какой-то человек, разговаривая по телефону и пиная перед собой пластиковую бутылку.
   Янур? Вот это странное имя. Похоже на сокращение... Стоп. Что можно сократить таким образом? Януар? Яну... арий? Он разговаривает с моим преподавателем? Да нет, не может быть. Хотя, собственно, почему нет? Много ли в городе людей с подобным именем? Ой, вряд ли.
   - В чем дело? - Я не ответил, вглядываясь в приближающегося незнакомца, поэтому друг повернул голову и посмотрел в том же направлении, что и я. И, ахнув, тихонько заметил:
   - Красивый мужик, да? - На секунду мне показалось, что я ревную, но это неопределенное слабое ощущение тут же прошло. Вместо того, чтобы забивать голову ерундой, пригляделся к мужчине повнимательнее. Каштановые волосы, зеленые глаза, жесткие губы, высокий лоб... и в каждой черточке необычного лица проглядывает некое лукавство. Изгиб губ какой-то сардонический. Однако, у меня поэтический настрой! Или я начитался бульварных романов? Не замечал за собой, вообще-то...
   Не знаю, с чего я это взял, но для меня незнакомец выглядел как типичный - ну, положим, не совсем типичный, - прожигатель жизни. Неброская, но явно дорогая одежда только говорила в пользу моего предположения. Немного вальяжная походка, осанка, манера высоко держать голову выдавали уверенного в себе человека. Да, прав Артем - тут есть, на что полюбоваться.
   Пока мы с любовником на пару были погружены в эстетический транс, мужчина успел спрятать телефон и поравняться с нами. Остановившись, он внимательно и с какой-то действительно ироничной усмешкой окинул взглядом обоих. Некоторое время он беззастенчиво на нас пялился, после чего, зафиксировав подозрительно сияющий взор на моем друге, заговорил:
   - Молодые люди, не могли бы вы мне помочь?
   Мы с Артемом одинаково ошарашенно уставились на незнакомца. Чем мы ему сможем помочь?
   - Да, конечно, - ответил я на автомате и тут же прикусил язык. Но глаза у мужчины уже блеснули торжеством. Что-то мне подсказывает, что, сами того не желая, мы во что-то вляпались.
   - Не подскажете, как пройти в библиотеку? - Тут я просто захлопал глазами. Это что еще за дешевые фокусы?
   - Легко. Вы идете совсем не в ту сторону. Сейчас Вам туда, - Артем указал на густые заросли кустов, - а как продеретесь, то налево, а потом прямо и никуда не сворачивая, пока не упретесь.
   Я смотрел на него с легким восхищением. Быстро сориентировался. А незнакомец окинул его более внимательным взглядом, в итоге усмехнувшись.
   - Я пошутил. Но я на самом деле заблудился и был бы признателен, если бы вы подсказали мне дорогу.
   - Это зависит от того, куда Вам надо, - вклинился в разговор я.
   - Мне? - Он как-то странно на меня посмотрел, а потом выругался. - Вот черт, я дурак!
   После чего опять достал телефон и кого-то быстро набрал.
   - Слушай, а где мы живем? - Какое-то время помолчал, а потом уже несколько раздраженно продолжил:
   - Януарий Аполлинариевич Радомиров, я не маюсь... хм-м, ерундой. Я заблудился в незнакомом городе и не знаю адреса. - За этим опять последовала пауза. - Как это ты тоже не знаешь? Что значит "мы вместе вселялись"? И как ты мне предлагаешь теперь добираться до дома?
   Мы же с Артемом стояли в полном ступоре. Зато теперь у меня не было сомнений, что этот человек знаком с моим преподавателем. Но вот он раздраженно сбросил вызов и опять повернулся к нам.
   - Я не знаю адреса. - Светло улыбнулся почему-то Артему. В этом уж я был уверен.
   - Если Вы живете с Януарием Аполлинариевичем, то, думаю, мы сможем Вам помочь, - отвлек я его от созерцания лица друга.
   - Вы знаете моего брата? - Я был удивлен и только сейчас заметил некую легкую схожесть.
   - Он преподает у нас в университете. Не думаю, что в нашем городе есть двое людей с таким именем. - На это незнакомец лишь усмехнулся.
   - Да, наша мама - большая выдумщица. Радислав, - протянул руку он. "Так вот, на кого у Януария стоит такой ужасный звонок", - мелькнула и пропала глупая мысль.
   - Эмиль, - машинально пожал ее я.
   - Артем. - А вот друг уже вовсю разглядывал нового знакомого. И этот его взгляд я хорошо знал. Что ж. Почему бы нет? Этот Радислав определенно позанятнее меня будет.
   - Так вы покажете мне дорогу?
   - Прямо сейчас? - уточнил Артем, явно надеясь на положительный ответ. При этом продолжая с очевидной - для меня, - заинтересованностью разглядывать новоявленного Радомирова. Украдкой он взял меня за руку, поглаживая запястье. Вот еще одна замечательная черта характера моего друга: интерес интересом, но от своих планов на меня он отказываться уж точно не собирался.
   Дождавшись подтверждения от "заблудившегося", я резюмировал:
   - Значит, поедем на автобусе. Вы ведь пешком, верно? - Мужчина кивнул, и Артем, на удивление ловко поменяв положение в пространстве, встал так, чтобы брат Януария оказался как раз между нами. И вот таким вот построением мы направились к автобусной остановке.
   "Здорово этих двоих зацепило", - подумал я пятнадцать минут спустя, сидя в автобусе напротив Артема и Радислава, уже довольно долгое время обсуждающих способы нахождения определителя третьего порядка. Я искренне недоумевал, чем эти способы могут быть так увлекательны. Лично я имел представление только о двух и оба полагал бесполезными, ибо нафига козе баян? В смысле, переводчику определители.
   Я глядел на них, и для меня дорога пролетела быстро. По прибытии с легкой иронией подумал, что нормально погулять так и не удалось.
   - Ну, вот и наш дом. Надеюсь, дорогу вы запомнили. Адрес, кстати, пер. Первомайский 37. - Радислав уже успел мне немного надоесть. Все же, он своим появлением перепутал все планы.
   - Спасибо! Вы мне прямо жизнь спасли. - На это я еле удержался от скептического хмыкания. - А спасение жизни - это большая ответственность. Так что бросить меня сейчас под этими стенами вы просто не можете.
   - В смысле? - Я упорно не понимал, к чему он клонит.
   - Янура еще нет дома, - тяжело вздохнул Радислав. - А ключ от квартиры я забыл взять.
   - Ну, конечно, мы тебя не бросим, - тут же нашелся Артем. Эти двое уже давно - сорок минут в автобусе за хорошим разговором ни для кого даром не пройдут, - перешли "на ты", тогда как я еще "Выкал". - Правда, Эмиль? Радик, ты знаешь, Эмиль такой кофе варит...
   Да что ж это такое-то? Теперь мне ему еще и кофе варить? Но я все же вымучил гостеприимную улыбку.
   - Ну, раз ждать негде, то, конечно, пойдемте ко мне.
   Эта парочка прямо вся засветилась от счастья.
  
   ***
   Час спустя, приканчивая третью кружку кофе с молоком, я пришел к выводу, что не все так страшно. Нет, разумеется, всерьез я с самого начала ни о чем не беспокоился, но некое раздражение не способствовало умиротворенному настроению. Теперь же я полностью расслабился. Радислав, когда находил в себе силы перестать флиртовать с Артемом хотя бы на пару минут, вел себя дружелюбно и непринужденно. Он явно был из тех людей, что порой вызывают легкую неприязнь в силу своей ветрености и эгоцентрического образа мышления, но всегда в итоге оказываются в выигрыше. Таких, как он, любят, несмотря ни на что. Хм, то же самое я иногда думаю и о друге. Порой даже жалко становится, что я не принадлежу к этому типу людей. В противном случае жизнь была б намного проще.
   В какой-то момент у гостя завибрировал мобильный телефон. Вытащив его из кармана и взглянув на дисплей, Радомиров вздохнул:
   - Януарий дома. Я, наверное, не буду больше злоупотреблять Вашим гостеприимством. - С этими словами он встал из-за стола, пожал мне руку, улыбнулся Теме.
   - Спасибо, Эмиль, кофе действительно замечательный. Артем, - за произнесенным мурлыкающим тоном обращением последовала многозначительная пауза. - Весьма приятно было познакомиться. До свидания, молодые люди.
   Проводив его до порога, мы слаженным дуэтом попрощались, и я с легким облегчением закрыл за ним дверь. Повернувшись к любовнику, встретил немного мечтательный взгляд. Мечтательность, впрочем, быстро сменилась предвкушением, когда я за ремень брюк притянул его к себе.
   Он полностью расслабился в моих руках, отдавая инициативу. Поняв это, я прижал его к стене, начиная избавлять от одежды. Люблю рубашки. Их так увлекательно расстегивать, целуя кожу по мере ее появления. Артем запустил мне пальцы в волосы и иногда дергал за них, когда я прикусывал кожу, увлекшись. Но на манжеты моего терпения не хватило. Поэтому я просто стянул рубашку, выворачивая рукава и дергая ее, когда пуговицы не дали снять до конца на кистях. Недовольный этим промедлением, Артем укусил меня за плечо, наверняка оставив при этом след, и сильнее прижался всем телом. Внезапно до дрожи захотелось почувствовать его тело кожа к коже; особенно резко дернув, я все же снял рубашку - правда, кажется, при этом оторвав пуговицу на одном манжете. Потом немного отстранился и стащил собственную водолазку, тут же опять вжимая собой Артема в стену.
   - Эмиль, она холодная. Пойдем в душ? - прошептал Артем.
   - Пойдем. Только сначала надо раздеться.
   С этими словами я скользнул вниз, становясь перед ним на колени и расстегивая пуговицу на джинсах. Стянув их одним движением до колен вместе с бельем, я не удержался и лизнул головку уже стоящего члена. Артем что-то зашипел и толкнулся бедрами вперед. Я позволил ему погрузиться мне в рот до упора, старательно расслабляя горло. Потом чуть придержал за бедра, так как он сразу начал резко двигаться. Пройдясь по члену губами в последний раз, я все же решил вернуться к одежде. Заставив его по очереди поднять каждую ногу, снял мешавшие брюки.
   - Нет, кажется, душ придется отложить, - резюмировал я, поднимаясь на ноги, прежде чем приникнуть к его губам. Он согласно что-то промычал и потерся об меня, одновременно нашаривая пряжку ремня, и отчетливо, со стоном выдохнул, когда я сжал его член в ладони. Движения бедер участились, он хаотично толкался мне в руку, но, несмотря на отвлекающий фактор в виде ласк, все же как-то умудрился при этом расстегнуть на мне джинсы и запустить туда нетерпеливые конечности. Холодные. Вздрогнув, я фыркнул и отстранился, не прекращая неторопливо двигать рукой.
   - Холодно? - улыбнулся Тема, перехватывая мою кисть и, присев, рывком сдернул давно надоевшие джинсы, в чем я ему активно помогал, переступая по очереди ногами и отпинывая ненужный на данный момент предмет одежды куда подальше.
   Тут друг как-то коварно усмехнулся и провел кончиками пальцев у меня под коленками. Ноги мгновенно подкосились, и я опустился на пол рядом с ним.
   Вставать мы не спешили, увлеченно целуясь. Потом я начал спускаться, лаская, ниже. Переходя на шею, ключицы и грудь. Непроизвольное подрагивание тела подо мной заводило еще больше. Я уже целовал живот, когда Артем мягко, но настойчиво отстранил меня.
   - Подожди. Давай так.
   Он тут же развернулся и лег на бок, теперь уже глядя на меня снизу и прикусывая выступающую тазовую косточку. С нее его губы скользнули дальше. Зарылись в завитки волос в паху. Еще до самой ласки, просто предвкушая ее, я захлебнулся воздухом. А после его губы накрыли мой член.
   Насладившись первыми, особо острыми прикосновениями, я тоже начал ласкать его ртом, стараясь выдерживать тот же ритм, что и он. А потом и вовсе стал повторять его действия. Заметив это, Артем сдавлено хихикнул и постарался вобрать мой член до конца. Но тут же выгнулся, застонав. Я не удержался и надавил смоченным слюной пальцем на тугое колечко мышц, проникая внутрь. Я чувствовал, как он расслабляется, пропуская меня все глубже.
   Первое движение он сделал сам, насаживаясь на пальцы, а возвратным ходом толкаясь членом мне глубже в горло. Почти сразу к первому я добавил и второй палец. Это даже не было растяжкой - расслабленное тело в ней почти не нуждалось, - а скорее ласками. Артем уже забыл о том, что тоже ласкал меня, лишь извивался, стараясь увеличить собственное удовольствие. Но я не давал ему кончить, каждый раз останавливая движение, когда он уже был на грани. От чего он жалобно вздыхал, но терпел. Мне нравилось вот так мучить его, вынуждать полностью подчиняться.
   - Эмиль, садист доморощенный! - простонал он в конечном итоге, больно укусил меня за бедро и снова обхватил член губами, плотно его сжимая, и задвигал головой в сумасшедшем ритме. Тут уж мне стало не до игр. Чувствуя, что подхожу к критической точке, я убрал все еще влажные пальцы и ухватил любовника за бока, невольно расцарапывая ему спину и поясницу - а вот нечего было меня кусать, - на что он не обращал внимания, очевидно, задавшись целью сначала довести меня до пика. Но я не собирался кончать раньше него. И поэтому удвоил собственные усилия - благо, оставалось всего ничего.
   Как я и ожидал, долго ждать не пришлось - словно высоковольтный разряд прошел по телу, отключая на мгновение сознание и посылая по коже зыбь приятно щекочущих мурашек. Вместе с тем участилось сердцебиение, непроизвольно напряглись и тут же расслабились все мышцы, начатый вздох перехватило где-то в горле. Буквально в следующую же секунду Артем полузадушенно вскрикнул и выгнул спину в оргазме.
   Как только ко мне вернулась способность воспринимать что-либо еще, кроме собственных ощущений, я осознал, что любовник уже откатился от меня и теперь лежит рядом на спине, восстанавливая дыхание.
   Вместе со способностью думать возвращалась и общая чувствительность. Только сейчас я начал замечать, как от бетонного пола, прикрытого лишь линолеумом и тонким ковром, тянет холодом. Привстав на локтях, я тронул Артема рукой.
   - Пойдем все же в душ. А то, правда, что-то не жарко.
   - А я тебе говорил. - Но, вопреки словам, он и не думал подниматься.
   - Вставай давай. - Сам я уже поднялся на колени, хотя шевелиться и не хотелось.
   - Изверг. - Однако он все же ухватился за протянутую руку и встал.
   Оставив вещи все так же валяться в прихожей, мы вместе вошли в ванную. Вдвоем тут было тесновато, но нам это не мешало. Подождав, пока Артем заберется ко мне, я задернул шторку и включил воду. Теплые струи приятно щекотали кожу, заодно согревая ее. Чтобы вода попадала одновременно на обоих, мы стояли, плотно прижавшись друг к другу. Выдавив на пальцы немного геля, Артем начал скользить ладонями по мокрой коже, слегка надавливая на плечи и имитируя массаж. Я довольно постанывал, расслабляясь. А скользкие пальцы шаловливо прошлись между ягодиц. Я лениво приподнял голову и приоткрыл один глаз, глядя на Артема. Он дразняще улыбнулся и потерся об меня бедрами. Я чувствовал, что он пока не возбужден, но, видимо, все равно не против продолжения.
   - Потрешь и мне спинку? - Он повернулся лицом к стене и оперся об нее обеими руками, провокационно выгибаясь в пояснице.
   Мочалку я проигнорировал, начиная точно так же гладить его мыльными руками, как он сам до этого. Уже распарившаяся кожа была особенно мягкой; я, не сдерживаясь, мял ее, собирая в складки и чуть оттягивая. Потом прижался плотнее и скользнул ладонями на грудь, задевая соски, соскальзывая на пах, а потом вновь устремляясь вверх, оглаживая шею, лицо. Артем чуть запрокинул голову, и я видел, что он закрыл глаза и ловит ртом струи воды. Очертив пальцами его рот, я тут же был пойман губами и слегка укушен за подушечки, но теплый язык тут же зализал обиженные местечки. От этой ласки я почувствовал, как возвращается возбуждение. Артем открыл глаза и, чуть отвернувшись от бьющей в лицо воды, посмотрел на меня.
   - Давай же! - В подтверждение своих слов он потерся об меня ягодицами.
   - Но ты же еще не хочешь.
   - Хочу. Тебя в себе. - И он еще сильнее прогнулся в спине.
   При первом проникновении он попытался пальцами сильнее вцепиться в кафель, но почти сразу опять расслабился, позволяя мне все. А вскоре одна его рука опустилась вниз, обхватывая вставший член. Я наблюдал, как он ласкает сам себя, и старался попадать толчками в такт. Медленно, тягуче. Но не удержался и накрыл его руку своей, чуть ужесточая и ускоряя ласку.
   Уже после нескольких движений он всхлипнул, лег грудью на стену; тело крупно вздрогнуло, сжимая с силой меня в себе. Сейчас проникать внутрь, разбивая это сладкое сопротивление мышц, было особенно приятно. Я позволил себе двигаться сильнее, вколачиваясь в послушное тело, пока тянущее напряжение не вылилось в обжигающую разрядку. Я навалился на любовника, наслаждаясь тем, как уходит напряжение из тела, и оно заполняется воздушной легкостью и силой.
   Поняв, что совсем придавил Артема, я отстранился и ласково ополоснул его из душа. Он приходил в себя дольше.
   - Опять ты меня заездил, Эмиль! - широко зевнув, но без малейших претензий, заметил он.
   - Жалобы в строю? - шутливо нахмурил брови я.
   - Что вы, командир? Как можно? Но спать хочется - смерть.
   Выбирались из ванны с некоторыми трудностями: я запутался в занавеске, а Тема, слушая, какими словами я костерю это влажное полиэтиленовое убожество с синими дельфинчиками, просто сполз на залитый водой пол - вот как, как мы умудрились его залить при задернутой шторе? - и сидел там, мелко вздрагивая и не предпринимая никаких попыток мне помочь. Вскоре, впрочем, я "нашел выход" и, ступив на холодный кафель, заоглядывался в поисках полотенца. Банное нашлось только одно, и я, за руку подняв хихикающего друга с пола, завернулся вместе с ним в махровую ткань. Через дверь, правда, пришлось протискиваться боком, но это ничто по сравнению с перспективой разгуливать по неотапливаемой квартире в оголенном виде.
   - Насчет "спать", - начал я, открывая шкаф и облачаясь в домашнее. - Где ты собираешься удовлетворять сию витальную потребность?
   - Дома, разумеется, - зевнул из коридора Артем, собирая свою одежду. - Завтра к первой паре, а я еще домашнее задание не делал.
   - Ясно. - Я вышел к нему и обнаружил, что он уже полностью одет и обувается. - Быстро ты. Даже на обед не останешься?
   - Нет, спасибо.
   Заперев за другом дверь, я неожиданно испытал прилив какой-то необоснованной тоски. Почему-то мне стало жаль, что этим вечером я буду один, и спать придется тоже в одиночестве. Вздохнув, я подошел к окну. Увиденное на улице заставило меня отодвинуть тюль и приглядеться повнимательнее. Да, так и есть. Из подъезда вместе с Артемом выходил наш новый знакомый. И чего ему дома не сидится?
   Похоже, выполнение домашней работы откладывается. Усмехнувшись, я задернул шторы и включил музыкальный центр. Очень хотелось что-то делать - неважно, умственно или физически, - так что я с остервенением вцепился в учебники, несмотря на то, что завтра "день для самообразования". Но, к сожалению, заданий было не так уж и много. Я даже прочитал пару параграфов истории наперед, после чего направил неизрасходованную энергию на уборку квартиры.
   Покончив с делами, я упал на диван и погрузился в дремотное состояние - двигаться уже особо не хотелось. Из колонок неслась тихая музыка. Эния, кажется? Ну, пусть будет она. Приятный голос...
   На половине композиции я заснул. И до самого пробуждения мне казалось, что рядом, прижимаясь теплым пушистым боком, кто-то лежит и тихо-тихо мурчит. Очень приятный и мягкий сон.
  
   Глава 6
  
  
   После звонка Радислава день пошел наперекосяк. Я никак не мог сосредоточиться на студентах и предмете, постоянно возвращаясь мыслями к брату и подозрению, что он сейчас рядом с моим Эмилем. Убеждая себя, что мне при разговоре лишь послышался знакомый голос, я все же постарался улизнуть из Университета как можно раньше, проигнорировав консультации и совещание преподавателей.
   Домой я летел, наплевав на все правила дорожного движения и светофоры. Хорошо, что городок, в принципе, небольшой, а то точно бы остановили. А так меня провожали только крики старушек и визг тормозов других машин. Уже в доме я никак не мог дождаться лифта, поэтому побежал наверх по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
   Квартира встретила меня тишиной. На мой громкий окрик: "Радислав?!", - никто не отозвался. Со злостью ударив кулаком по стене, я достал телефон и набрал нерадивого братца. Но мой вызов был почти сразу сброшен, что завело меня еще сильнее. С трудом заставив себя зайти на кухню и поставить чайник, я еле удерживался, чтобы не начать крушить мебель. Наблюдая за огнем конфорки (где-то читал, что это должно успокаивать), я услышал, как хлопнула входная дверь. Но с места не сдвинулся, боясь, что не удержу себя в руках.
   - Привет! - Вошедший брат был невозмутим, по его губам скользила мечтательная улыбка. А еще от него буквально разило Эмилем. Все это вместе взятое все же сорвало последние ниточки, на которых держалось мое самообладание. Не отвечая, я просто прыгнул на Радислава, валя его на пол и сразу перехватывая руки, выкручивая их в болевом захвате. Вырываться он пока не пытался, а лишь растерянно хлопал ресницами. Но зверь внутри меня все равно требовал наказать его за то, что он зашел на чужую территорию. С моих губ сорвался низкий угрожающий рык.
   - Яр, ты чего?
   - Где ты был? - спросил я, зная, что он прекрасно понимает, что я чую запах. Но все же задал вопрос, не столько для того, чтобы услышать это из его уст, сколько затем, чтобы протянуть время и успокоиться. Рациональная часть сознания, к сожалению, слишком часто в последнее - именно в последнее, вот что странно! - время подавляемая инстинктами, в этот момент активно утихомиривала звериную. Я глубоко вздохнул, сосредоточиваясь на мысли, что что-то неправильно понял, таким образом снижая степень вероятности совершения мною братоубийства в ближайшие пять минут.
   - Я гулял, если ты не помнишь, - ехидно ответил брат, сохраняя неподвижность. - В каком-то парке наткнулся на пару наших новых знакомых, как ты мог уже по запаху догадаться. Они любезно показали мне дорогу до дома. Пригласили на кофе. Я согласился. Тебя дома не было, так не на улице ж мне тебя дожидаться? Потом ты позвонил...
   - Ты зачем сбросил вызов???
   - А зачем отвечать? Все, что хотел сказать, ты можешь сообщить мне прямо здесь.
   - Мог, хотя бы, сказать, что идешь! - Он вздохнул и успокаивающим тоном согласился:
   - Ладно, я не подумал. В следующий раз обязательно отвечу. Слезь с меня, пожалуйста. - Я, все еще испытывая легкое недовольство и никуда не девшуюся подозрительность, встал и молча пронаблюдал, как Радис поднимается на ноги, не предпринимая попыток подать ему руку - маленькая месть за доставленное беспокойство.
   - На твоем месте, - посоветовал я, отворачиваясь и проверяя воду в чайнике. - Я бы больше туда не ходил.
   - С чего это? - удивился он слегка насмешливо.
   - С того, что там - моя территория. - Повернувшись к брату, я серьезно посмотрел ему в глаза. - Зверь беспокоится.
   - Зверь? - Вот теперь он точно иронизирует. - Твой зверь большую часть времени дрыхнет, а когда его будят - что довольно сложно, надо сказать, - он лишь сонно отрыкивается и сворачивается в клубок, продолжая спать. С каких это пор он у тебя такой активный?
   - Догадайся. - Сняв загудевший чайник с горелки, я заоглядывался в поисках чашек и заварки. Радислав быстро отыскал требуемое в буфете, приготовил чайные пакетики и уточнил:
   - Этот парень?
   - Да. - Я устало потер лицо ладонями. - Один его запах срывает мне крышу.
   - Фи, братец, что за фразы? От студентов набрался? - Я понимал, что Рад пытается разрядить все еще чувствовавшееся напряжение, но все равно еле сдержал новую вспышку злости, все же буркнув в ответ:
   - Не твое дело!
   - Все, все. - Он в примиряющем жесте поднял руки вверх. - Я молчу.
   Не нарушая воцарившейся тишины и не глядя друг на друга, мы пили чай. Потом я принес план своей следующей лекции. Я всегда предпочитал работать на кухне и, хотя сейчас в этом нужды не было (я и так почти наизусть знал эту тему), постарался погрузиться в даты и события истории. Радис то выходил, то возвращался обратно. Выпил еще две чашки чая, но я упорно не обращал на него внимания. Вот он, с очередной порцией напитка, отошел к окну, побарабанил пальцами по стеклу. Потом что-то решил и вышел. Снова появился уже в темных джинсах и свободной пайте*.
   - Я - подышать свежим воздухом. Может, за это время ты придешь в себя.
   Я ничего ему не ответил и не отрывался от бумаг, пока не услышал звук закрывшейся двери, а потом почему-то тоже подошел к окну. Двор внизу был пуст, собирался дождь. Не самую лучшую погоду он выбрал для прогулки. Уже думая отойти, я увидел, как из подъезда вышли двое. В одном я сразу узнал брата, а вот вторым парнем оказался друг Эмиля. Они, увлеченно о чем-то разговаривая, удалялись в сторону автобусной остановки.
   Медленно злость отпускала меня. Я вспомнил, что Радислав упоминал, что ему понравился этот молодой человек, Артем, кажется. Улыбнувшись этой мысли, я уже довольно потянулся. Что ж, это даже к лучшему. Брат всегда добивается своего, а мне не придется думать, как убирать соперника.
   Потеряв всякий интерес к работе, я убрал бумаги и послонялся по пустой квартире. Скоро должна будет придти хозяйка, но общаться мне не хотелось. Тоже переодевшись в более удобную одежду, я вышел в подъезд, злорадно думая о том, что ключи Слав так и не взял. Раздумывая, куда бы пойти, я совершенно неожиданно для себя двинулся на крышу. Посидев там, наблюдая за пролетающими птицами и облаками, несколько часов, я не удержался и все же решил навестить моего мальчика.
   Постояв какое-то время под дверью в квартиру Эмиля, чутко прислушиваясь и принюхиваясь, я дождался, наконец, когда он заснет. И вошел тем же способом, что и в прошлый раз - вскрыв замок. Кот меня не встречал. Видимо, решил, что много чести.
   Парень спал. В груди снова - как и в ту первую ночь, что я провел здесь, - что-то сжалось. Зверь внутри довольно облизнулся и тихо, пока скорее ощутимо, чем слышимо, заурчал. Определенно, мне нравилось смотреть на него спящего. Безумно нравилось. Локоть под подушкой, лицо наполовину утопает в ней, вторая рука сжимает край натянутого по самую шею одеяла. Тонкий аромат витает в воздухе. Смешанный аромат...
   Мой догадливый зверь вскинулся раньше, чем я успел сообразить, в чем здесь дело. Рывком прервав начавшуюся в связи с его яростью трансформацию, я сжал зубы и сосредоточился на коррекции обоняния. Нельзя позволить чьему бы то ни было амбре вывести меня из себя. Так, снизив чувствительность к ноте Артема в потоке аромата моего человека практически до полной невосприимчивости, я глубоко, с наслаждением вдохнул подслащенный сексуальным удовлетворением воздух. Как восхитительно - юноша пах не лучше, чем обычно, но как-то неуловимо по-другому, и от этого не менее притягательно.
   У меня вдруг пересохло в горле, когда я вспомнил, какова его кожа на вкус. Я должен, просто обязан снова попробовать ее, иначе не успокоюсь! Зверь согласно рыкнул, подталкивая мое, вдруг потерявшее способность твердо ступать, тело к дивану. Умом я, естественно, понимал, что любое резкое движение может его разбудить, но... Разве можно противиться этому сладкому духу?
   Опустившись на край софы, я протянул руку и подушечками пальцев, затаив дыхание, провел по щеке спящего. Он даже не пошевелился. Приободренный этим, я опустил голову к его лицу, замерев в нескольких сантиметрах от желанной кожи. Господи, это невыносимо... Высунув кончик языка, осторожно прижал его к скуле Эмиля. Пару мгновений я позволил себе наслаждаться оттенками вкуса, передаваемыми рецепторами от языка сознанию, после чего отпрянул, настороженный тихим вздохом парня. Но обошлось - он поерзал немного и опять затих.
   Полюбовавшись на него еще немного, я понял, что никуда отсюда не уйду. Поэтому, уступив-таки требованиям наглого животного, оккупировавшего добрую часть моего разума, я принял кошачью форму и улегся подле моего милого. И, не удержавшись, замурлыкал ему колыбельную. Чтобы уж точно не проснулся раньше времени, золотой мой.
  
   ***
   И все равно, утро наступило слишком быстро. Когда небо уже начало сереть, я все же позволил себе задремать рядом с Эмилем. Просто не смог себе отказать в этом удовольствии. "Полчаса сна ничему не повредит", - решил я. И, как всегда, моя слабость обернулась для меня неожиданными последствиями. Тридцать минут незаметно растянулись на несколько часов.
   Из сна меня вырвал резкий звук будильника. Все еще не понимая, что это - ведь у меня совсем другая мелодия, - я уже приподнимался, когда мне на голову легла чья-то рука. Тонкие пальцы, видимо, случайно зарылись в шерсть. Это было безумно приятно. Все еще не осознав до конца, где нахожусь, я довольно рыкнул и сильнее толкнулся в ладонь. И только потом поднял веки. Чтобы встретиться взглядом с расширившимися от шока глазами Эмиля. Он пару раз хлопнул ресницами, очевидно, убеждаясь, что я не сон, а потом его буквально сдуло с дивана через подлокотник. Судя по звуку, при этом он ощутимо ударился то ли локтями, то ли коленями.
   Мысли завертелись в голове со страшной скоростью. Я у Эмиля. Не успел вовремя уйти. И как теперь все объяснить? И последняя, самая ужасная, была: "Я ЖЕ В ТЕЛЕ ЖИВОТНОГО!!!". "Зато объяснять ничего не придется", - ехидно вклинился внутренний голос.
   Эмиля же, между тем, из-за дивана видно так и не было. Но и явного запаха страха я не ощущал. Решив больше не провоцировать судьбу, я крадучись стал пробираться к выходу, надеясь незаметно улизнуть.
   Тяжелый длинноногий торшер угодил мне прямо по затылку, когда я уже почти подобрался к двери. Взвизгнув - скорее от неожиданности, чем от боли, - я высоко подпрыгнул, а потом оглянулся. Сейчас я чувствовал себя нашкодившим котенком.
   Эмиль с опаской выглядывал из-за дивана, куда отскочил после удара, держа в руке "орудие". Поняв, что он сейчас вполне может повторить маневр, я все же метнулся в коридор. О превращении сейчас даже думать не следовало. Я просто не успею уйти. Но я как-то не сообразил, что лапами запертую дверь открыть не смогу. А выламывать было бы уже слишком. В растерянности я заметался по коридору, случайно заскочив на кухню. С сомнением посмотрел на окно, но прыгать с пятого этажа тоже не улыбалось. Тем более что выбивать стекло - тоже довольно невежливо.
   Мне надо как-то попасть в подъезд! Я уже развернулся, помышляя опять выйти в коридор, как столкнулся с Эмилем в проходе. Сейчас он был похож на рыцаря, собирающегося убить злобного дракона - слегка неуверенного в себе рыцаря, - и мнение этого самого дракона его совсем не волновало. От неожиданности я отпрянул назад и ощерился, зашипев. Кажется, Эмиль уже привык, что я сбегаю от него, но такая реакция его отрезвила. Он с опаской сделал шаг назад, но при этом все еще загораживал собой проход. Я в отчаянии спрятался в углу за кухонным столом, уже не зная, как выйти из этого дурацкого положения.
   Когда я все-таки решился и выглянул из своего укрытия, то увидел, что парень поставил торшер на пол и открыл холодильник. Не отрывая глаз от меня, он что-то искал в морозильной камере. Сказать, что я был изумлен - значит, ничего не сказать. Кем надо быть, чтобы в присутствии опасного хищника выпускать оружие - пусть даже столь сомнительное, - из рук? И что он там пытается нашарить?
   Любопытствуя, я вытянул шею еще дальше. Хорошо, что у моего вида не совсем стандартные пропорции - порой это оказывается очень удобно: мне даже не пришлось выползать из-за стола, чтобы расширить обзор. Молодой человек тоже оценил: пораженно распахнув глаза, он пару раз моргнул, а затем, не удержавшись, хихикнул - видимо, позабавленный видом моей головы, выдвинутой из "укрытия" на манер перископа, - при этом выронив то, что, наконец, нашел в холодильнике. Это оказался внушительных размеров - килограмм-полтора, - кусок говядины.
   Заинтригованный, я выполз наполовину из своего угла, принюхиваясь. Не понял. Он что, решил меня покормить? В смысле: "Не ешь меня, скушай лучше этот замечательный ломоть мяса"? По правде говоря, я не очень-то люблю замороженное, но... Но я... да я, да из ТВОИХ рук, восхитительный мой! Съем все, что угодно, хоть спаржу!
   Справившись с удивлением, Эмиль медленно нагнулся и поднял продукт с пола. Отряхнул. При этом на пол посыпались мелкие ледяные крошки. Потом он медленно двинулся ко мне, протягивая мясо, как трубку мира. Уже смирившись с тем, что придется глотать ледяную пищу, я тоже медленно начал выходить из укрытия. Я старался не делать резких движений, чтобы вдруг не напугать парня. Втянув запах ноздрями, я понял, что мясо еще и не очень свежее, но на какие только жертвы ни пойдешь, чтобы наладить дружеские отношения. Подойдя почти вплотную, я лизнул еду, как будто случайно задевая при этом пальцы юноши. Я бы с большим удовольствием облизал его всего, вместо трапезы. Он вздрогнул, но не отпрянул, только ткнул меня холодным куском в морду. Тяжело вздохнув, я все же взял угощение, устраиваясь на полу. Рокланов еще понаблюдал за мной немного, а потом, стараясь остаться незамеченным, вышел из кухни. Вскоре в ванной зашумела вода.
   Как я и предполагал, клыки свело от холода почти сразу. Через силу сжевав где-то треть, я стал думать, куда деть оставшееся, пока нет Эмиля. Ведь если он не узнает, что я не все съел, то и не обидится. Хотя, почему он должен обижаться на зверя? Но на всякий случай я схватил свой презент и метнулся на балкон, скинув его вниз на радость дворовым собакам.
   Довольный удачной выходкой, я вернулся на кухню. Парня все еще не было. И под шум воды в мою голову начали закрадываться все более сумасшедшие мысли. Ведь он думает, что я просто животное? Пусть и странное. Значит, если я сейчас к нему зайду, то ничего страшного не произойдет. Посомневавшись еще немного под самой дверью, я все же тихонько толкнул ее лапой, тут же просовывая голову в образовавшуюся щель.
   Эмиль меня не видел из-за занавесок, за которыми была скрыта ванна. У меня же от предвкушения все внутри вибрировало. Стараясь остаться таким же незамеченным, я попытался головой отодвинуть край занавески в сторону. И когда мне это все же удалось, то в морду тут же угодила струя теплой воды, заливаясь в нос и сбивая дыхание. Не сдержавшись, я громко чихнул. Стоявший до этого ко мне спиной, парень резко повернулся, чуть не поскользнувшись на эмали ванной, и открыл глаза, чтобы тут же приглушенно выругаться и начать их промывать. Видимо, мыло попало.
   А я любовался моим мальчиком. Чуть худощавым, но гармоничным телом. Очень светлой, не знающей солярия кожей. Длинными ногами, неплохо развитой грудной клеткой, изящными, слегка мускулистыми руками. Стекающие капли воды делали это зрелище еще более соблазнительным.
   Но он все же промыл глаза, и мне пришлось отвлечься.
   - Ты что, уже все съел? - Вспомнив противное холодное мясо, я фыркнул. Видимо, посчитав этот звук ответом, Эмиль продолжил: - А теперь ты чего хочешь?
   Демонстративно лизнув его ногу чуть выше колена, собирая языком капли влаги, я облизнулся.
   - Пить? - Не совсем, ну да ладно. Интересно, если я сейчас кивну, как он отреагирует? Но я лишь еще раз провел языком по его коже.
   На это он сложил ладони лодочкой, набрал воды и протянул ее мне. Вот это уже гораздо лучше говядины. Никогда еще обычная водопроводная вода, отдающая хлоркой и железом, не казалась мне такой вкусной.
   Вылакав все, что мне предлагали, дополнительно лизнув два-три раза изумительно лакомые пальцы, я замурлыкал и начал тереться головой о бедро человека, не беспокоясь о том, что шерсть намокнет. Как же все-таки хорошо, что я сейчас не в человечьей ипостаси. Боюсь даже представить, какие бы мысли и желания меня сейчас обуревали! А у зверя Эмиль не вызывал ничего, кроме восхищения, нежности, обожания и какого-то иррационального восторга.
   Но человеческий рассудок вносил свою лепту: тело мальчика пробуждало не только гастрономический, но и вполне чувственный интерес. Сознание разрывалось: та его половина, что была погребена под лавиной взбунтовавшихся инстинктов, рвалась немедленно перекинуться, а вторая с трудом удерживалась от того, чтобы не прикусить ненароком драгоценную кожу, дабы полнее распробовать ее на вкус. С каждой секундой становилось все сложнее держать себя в руках - вернее, лапах.
   Януарий, признайся уже себе, что пора обратиться к специалисту. Такая реакция на человека НЕНОРМАЛЬНА для твоего вида! Ты ведешь себя, как мартовский кот, а это просто теоретически невозможно в твоем возрасте! Да что там "в твоем" - даже подросток так не сходит с ума, разве что, пожалуй, проявляет меньше самоконтроля. Вот уж чего у меня не отнять. Хоть это радует...
   - Кажется, ты решил меня съесть, - вырывал меня из сумбурного самоанализа голос Рокланова. - Может, отойдешь в сторону? Мне надо вылезти. - Не дожидаясь ответного движения, он отдернул занавеску и ступил на холодный пол. - Боже мой, до чего я дожил, - пробормотал он секунду спустя, снимая с крючка полотенце и закутываясь в него. - Разговариваю с животным неизвестного науке вида, как будто так и надо... И где гарантия, что он мне не чудится?
   Я молча следовал за озадаченным парнем, испытывая чувство вины - из-за кого он начинает сомневаться в собственной вменяемости? Все по причине моей оплошности! Жил бы себе молодой человек, думая, что диковинный зверь ему только приснился, и вот тебе - оказывается, что тварь-то вполне материальна. И ему теперь придется как-то мириться с ее существованием - а также с тем, что больше никто о ней не узнает. Он ведь не дурак и, скорее всего, понимает, что в существование такого дива ни один здравомыслящий человек не поверит. Жаль мальчика, но что поделаешь.
   За процессом одевания я пронаблюдал самым тщательным образом: сел, обвив передние лапы хвостом, и, поощрительно мурлыкая, сосредоточил свое пристальное внимание на постепенно скрывающимся под домашней одеждой теле. Будь я сейчас мужчиной, сам себя бы назвал вуайеристом. Но зверю такое понятие неведомо, так что ни капли стыда за подглядывание я не испытывал. Потом буду сам себя совестить и сурово отчитывать. Обязательно. Не смогу сам - попрошу Радислава. Он с удовольствием мне в этом поможет.
   Секундочку! Радис! Он же без ключей! Где он ночевал сегодня? Ох, и зол же он, должно быть, на меня!
   Совсем плохой я стал, определенно. Сегодня же звоню матери и консультируюсь! Она должна помочь. Ей больше лет, чем всем нам, ее детям, вместе взятым, и в ее жизненном опыте наверняка найдется решение моей проблемы. Возможно, даже прецедент какой припомнит. Надеюсь. Сильно на это надеюсь.
   Пора уходить, хоть и ужасно не хочется. Хорошо, но как выйти из квартиры?
   Одетый Эмиль, сидя на диване, задумчиво сверлит меня взглядом. Прикидывает, что со мной дальше делать, я уверен. Что ж, облегчу ему задачу. Встав у выхода в коридор, я призывно мурлыкнул. Вопросительно на меня глянув, хозяин квартиры подошел поближе, и я вышел в прихожую. Там, убедившись, что он смотрит, я деликатно поскребся во входную дверь, стараясь не поцарапать поверхность.
   - Хочешь выйти? А мне вот интересно, как ты вошел... - Но дверь, тем не менее, отпер и распахнул передо мной, напутствовав необидным, даже дружеским толчком колена в бок и словами:
   - Надумаешь заглянуть - приходи, пожалуйста, сытым. Овес нынче дорог... - И, растерянно покачав головой, заперся.
   Поднявшись на этаж выше, я быстро сменил форму и поспешил домой. Вопреки моим страхам, мобильный не подмигивал неотвеченными вызовами, а Радислав не спал на коврике под дверью. В квартире вообще была тишина. Растерянно побродив по комнатам, я решил сделать себе кофе и за чашечкой ароматного напитка обдумать все происходящее. С сомнением покосившись на телефон, я все же набрал мать. Слушая шестой гудок, успел пожалеть о затеянном, но трубку бросить не успел.
   - Януарий! Ты вообще представляешь, СКОЛЬКО сейчас времени? - Голос у маман был сонный и совсем не добрый. Прикинув разницу в часовых поясах, я ужаснулся. У них же только семь утра. А мама у меня неисправимая сова и спит обычно до обеда.
   - Ну, прости меня, мамочка. Я не подумал. - С ней в таких случаях лучше говорить исключительно по существу. - Но я просто места себе не нахожу. Со мной происходит что-то странное.
   - Что случилось? - Ее голос моментально посерьезнел, хоть сонные нотки и не исчезли.
   - Да я сам толком не знаю. Просто меня сводит с ума один человек. Как только учую его запах, я почти полностью теряю контроль.
   - Ты хочешь его убить?
   - Не совсем, вернее, нет. Не убить. Ну, меня тянет к нему.
   - То есть, ты ее хочешь?
   - Не ее...
   - А... Даже так? Так что тебя останавливает? Затащи его в койку, может, и пройдет все.
   - Мама, мне уже не пятнадцать лет, чтобы беситься из-за гормонов!
   - Да? Я все время это забываю. - В ее голос возвращалось обычное ехидство. Видимо, она не посчитала мою проблему чем-то чересчур серьезным. Это одновременно и радовало, и раздражало.
   - Так ты можешь мне что-нибудь посоветовать?
   - А Радислав к этому человечку тоже относится нестандартно? Кстати, передай ему, что я совсем не забыла о том, что хотела его женить. - Пропустив вторую часть фразы мимо ушей, я в спешке анализировал поведение брата.
   - Он отметил, что пахнет Эмиль необычно. Но, как сам сказал, для него слишком сладко.
   - Сладко, говоришь. - В голосе матери проскользнула задумчивость. - Яр, я тебе перезвоню чуть позже. Возможно, завтра. У меня есть кое-какие догадки, но пока они слишком размытые, чтобы о чем-то твердо говорить. Пока могу только сказать, что тебе вряд ли стоит серьезно пугаться. А мальчик-то хоть симпатичный?
   - Мать! - На той стороне послышался взрыв хохота.
   - Ладно, мой стеснительный сын, не мешай матери спать. Как что-нибудь узнаю, я тебя наберу. Пока.
   С трудом подавив желание швырнуть телефон в стену, положил его на стол. Хотя, чего я бешусь? Знал же, кому звонил.
   В этот момент хлопнула входная дверь. Ну, да. Я же ее не запер. А брат всегда сначала дергает за ручку, а потом уже стучит, если закрыто.
   - Я дома! - возвестил не в меру жизнерадостный голос Радислава.
   Дождавшись, пока он зайдет на кухню, я тоном строго отца спросил:
   - И где ты шлялся всю ночь? - Опешив от моего заявления, брат застыл в дверном проеме.
   - Ты что, опять не с той ноги встал? Я, между прочим, твою личную жизнь устраивал.
   - Естественно, не забывая о собственной, - не удержался от язвительности я.
   - Ну, разве что самую капельку. - Широко улыбнулся Радис. Покачав головой, я вспомнил, что собирался сделать кофе.
   Заправляя кофеварку - извращение, но джезвы у хозяйки не было, - я обдумывал положение вещей. Теперь мой человек знаком с обеими сущностями своего преподавателя, но с каждой по отдельности. Вопрос: что он скажет, узнав, что они обе - мои, неотделимые друг от друга, и стоит ли ему вообще об этом узнавать? Смогу ли я достаточно долго держать свою природу в секрете? И должен ли? Меня не отпускало чувство вины за то, что я уже, волей-неволей, ему вру.
   - Знаешь, Яр, - раздался из-за спины спокойный голос брата. - Я, наверное, здесь задержусь. Ну, месяцев на пять-шесть... - Едва не выронив от изумления чашку, я развернулся на сто восемьдесят градусов и воззрился на него. Да что творится-то? Сперва со мной начинает происходить какая-то чертовщина, так теперь и Рад, которого я знаю, как облупленного, говорит то, что от него услышать в принципе невозможно!
   В семье нет более "маневренного" индивидуума, чем Радислав. Он всегда был легок на подъем - еще в детстве врожденная непоседливость провоцировала у него длительные побеги из дому. Потом, его, разумеется, находили - в окрестных лесах или населенных пунктах, - надо сказать, целого и невредимого, даже цветущего, вполне довольного жизнью. И примерно лет с семнадцати, когда ему, наконец-то, позволили покинуть родовое гнездо, Слав редко задерживался на одном месте дольше трех месяцев, да и то только в том случае, если чем-нибудь - или кем-нибудь, - увлечется. А тут - заявка на полгода, как минимум! Ясное дело, я опешил.
   - С чего это вдруг? - Отодвинув стул, я сел напротив брата.
   - Не знаю, - задумчиво ответил тот. - Просто я не могу себе представить, что покину этот город хотя бы неделей раньше. Мне здесь... Нет, не так. Меня ничто отсюда не выталкивает - ты знаешь это чувство, "охоту к перемене мест". Я испытываю ее почти всегда, даже в совершенно новой для меня обстановке. Сейчас - нет.
   Кофе пили долго и в молчании. Радис, наверное, анализировал свои ощущения и строил планы на ближайшие полгода, а я прикидывал - понимая абсурдность данного предположения, - не влюбился ли он? И, раз уж на то пошло, со все нарастающей паникой задавался вопросом, не влюбился ли я?
   Потому что я тоже не представлял, как смогу покинуть этот город, оставив в нем моего человека.
   ____________________________________________________________________________________
   * Пайта - свободная верхняя одежда с застёжкой спереди (возможен капюшон и кнопочки) *а то Катерина этого не знала, может, кто-то еще не в материале?*
  
   Глава 7
  
   Заперев за неведомым науке зверем дверь, я потряс головой, ущипнул себя за руку, хихикнул и в изнеможении чувств сполз по стеночке на пол. Колено еще помнило мягкую теплоту "кошачьего" бока - и как мне только духу хватило его пнуть? - в прихожей висел едва-едва уловимый запах влажной шерсти. Повернув голову, я посмотрел на дверную обшивку. На ней не было ни царапины, что немного радовало. Так можно было бы на секунду прикинуться, что мне все привиделось.
   Обнаружив, наконец-то, что сижу на холодном полу, я резко вскочил и метнулся на кухню, где, дернув дверцу морозильника, удостоверился в том, что килограмм говядины бесследно исчез. "Не привиделось", - резюмировал я, опускаясь на табурет.
   "Хотя, сударь ты мой, где гарантия, что ты не съел мясо сам, в силу внезапно приобретенной шизофрении об этом забыв?" - потерев лоб, я встряхнулся и достал сковороду. Один из наилучших способов решения проблем - их игнорирование. Решив, в конце концов, абстрагироваться от выбивающихся из сложившейся картины мира деталей, я успокоился. Ну, ходит тут блудный кот. Я его кормлю... И что с того, что котик размерами с хорошего тигра, с туловищем, как у таксы, и шеей, как у лебедя? Возле Чернобыля, небось, и не такие водятся...
   Поставив сковородку на газ и налив в нее немного масла, я подождал, пока оно не начнет пузыриться и шкворчать. Потом разбил на раскаленный металл пару яиц. Несколько минут - и я могу наслаждаться готовой глазуньей. Не бог весть что, конечно, но зато быстро и просто. И голод утоляет хорошо.
   Рассеянно расправляясь с едой, окончательно выкинув из головы мысли о неведомом звере, я строил планы на дальнейший день. В университет мне не надо. Но не помешает прикупить продуктов. Почему-то отчаянно захотелось фруктов. Надо будет себя побаловать. Больше никаких срочных дел не было. Можно было бы, правда, сходить в библиотеку, но желание отсутствовало напрочь. Да и до семинара еще целая неделя. Успеется.
   Мысль вытащить Артема на еще одну прогулку я сразу отмел. Я не строил иллюзий и был практически уверен, что друг опять не выспался. Особенно с учетом, что уходил он вместе с Радиславом... Тут в груди заворочалось не слишком приятное чувство. Больше всего напоминающее банальную ревность. Но я попытался задавить его в зародыше. Прежде всего нас с Артемом связывает дружба. И я не собираюсь жертвовать ею из-за ущемленного самолюбия. И если Артем захочет уйти, то я не буду ему в этом мешать. Единственно, роль "запасного" меня тоже не устраивает. Правда, Артем и не должен довести до этого. Флиртовать он может со многими, но постоянный любовник у него всегда один.
   Помыв за собой тарелку, я начал раздумывать: идти в магазин прямо сейчас, или отложить это действо на пару часов. В результате лень победила. Пока я решил скоротать время за новым фильмом, который мне уже многие рекламировали, но у самого руки еще не доходили.
   Интернет барахлил по-черному. Видя, что загрузка он-лайн грозит растянуться на часы, если не дни, я все же оставил страницу открытой в надежде, что связь наладится. Замерев посреди зала, я раздумывал, чем же заняться... Ничего не хотелось, совершенно. Нехорошее состояние, и я терпеть не мог, когда оно меня посещало. Надо было как-то с ним бороться. Например... Выпить чаю? Сладкого.
   "Сладкого" не вышло - сахарница пропала без вести. Потратив на поиски красивого керамического изделия с цветочками около получаса - не только на кухне, но и во всей квартире, - постепенно погружаясь во все более и более глубокое недоумение, я внезапно вспомнил, что одолжил ее Януарию Аполлинариевичу. Вот ведь засада. Вряд ли у него сейчас кто-то есть дома. Наверное, он уже на работу уехал; а в том, что его брат ночевал дома, я весьма сильно сомневался. Зная Артема с его ночными загулами...
   Задумчиво глянув на часы, я немного проследил за нервной секундной стрелкой, потом все же решив, что десять утра - нормальное время для соседского визита. Вдруг мне повезет, и хозяева будут дома. А если нет, то и я ничего не потеряю. Схватив брелок с ключами, я поднялся на пару лестничных пролетов и, глубоко вздохнув и зачем-то пригладив волосы, нажал пальцем на кнопку звонка. Резкая трель заставила передернуться даже меня. Каково же было жильцам?
   Я в сомнениях переминался с ноги на ногу, когда дверь внезапно распахнулась, явив мне Радислава в одних джинсах и с рубашкой в руке. Смотрел он почему-то совсем не на меня, а куда-то через плечо, вглубь квартиры.
   - ...звонила вчера. После одиннадцатого вызова я все же снял трубку... - Слушать чужие разговоры мне было неинтересно - к тому же, это невежливо, - поэтому я негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
   Это подействовало. Мужчина тут же повернулся ко мне. Недовольный взгляд сразу сменился чуть насмешливым, а губы растянулись в улыбке, которой впору было бы встречать дорогих родственников.
   - Привет. - Опять повернувшись в квартиру, он заговорил уже громче. - Янур, это к тебе.
   После этого он гостеприимно распахнул дверь шире и отошел, приглашая меня внутрь. Заходя и останавливаясь в прихожей, я услышал немного удивленный ответ:
   - Кто?
   Почему-то затея с возвращением собственного имущества казалась мне все глупее. С тоской поглядывая на выход, я клял себя, чай - а за компанию и утреннего кота, - на чем свет стоит, стараясь при этом сохранять доброжелательное выражение на лице.
   Преподаватель вышел в коридор и замер, глядя на меня. На его лице на миг промелькнуло - если глаза меня не обманывают, - странное выражение, уловить смысл которого я не успел. Уже в следующее мгновение оно сменилось приветственно-вопросительной улыбкой, причем видно было, что он старается удержать ее в рамках простой вежливости, но на самом деле действительно по-человечески рад меня видеть. Странно... мы ведь особо не общались, так откуда столько тепла во взгляде?
   - Эмиль? Что тебе... ах, да. Сахарница? - Я кивнул, с некоторой долей облегчения ощутив, что его взгляд покинул меня. Януарий Аполлинариевич задумчиво взглянул на кухонную дверь, после чего, подойдя к ней, распахнул и спросил:
   - Не выпьешь со мной чаю? - Откуда-то из-за спины раздалось громкое фырканье. Но, когда я оглянулся, Радислав уже вышел из прихожей. Что это он? Ладно, скатертью дорога. Пожав плечами, я, решив, что чашка чая - это всегда чашка чая, где бы ты ее ни пил, согласно кивнул и прошел в кухню.
   - Извините, что так рано, - пробормотал я, присаживаясь на любезно пододвинутый мне табурет. - Просто очень захотелось... - Прикусив язык, я замолчал, осознав, какую бредовую причину раннего визита чуть только что не назвал.
   - Кстати, почему ты не в университете? Не заболел? - Определенно, мне послышалась тревога в его голосе. Или у меня уже интонационные галлюцинации? После визуальных - почему бы и нет...
   Историк отыскал в навесном шкафу две одинаковых чашки и разлил по ним кипяток и заварку. В середину стола он, лукаво улыбнувшись, пристроил мою сахарницу. Я скользнул рассеянным взором по ухоженным рукам, остановил его на красивой шее, достойной резца какого-нибудь древнегреческого скульптора, и, поднявшись повыше - на соблазнительно вылепленных губах. Вдруг мне почему-то вспомнилось его влажное после душа тело, прикрытое лишь коротким полотенцем... Внизу живота сладко екнуло. Чувствуя, что краснею, я уперся взглядом в свою чашку и, вспомнив, что меня о чем-то спросили, ответил:
   - Да нет, просто у нашего курса сегодня свободный день. Завтра пойду. - Осторожно обвив пальцами мгновенно нагревшийся фарфор, я пододвинул чай поближе к себе и тихонько на него подул. Впрочем, вряд ли это поможет остудить жидкость. Надо бы попросить воды.
   - Горячо? - заметил Януарий. - Чем развести? Есть кипяченая вода и молоко.
   - Молоком, если можно, - попросил я, с облечением ощутив, что краска отливает от щек - видимо, незапланированная эрекция мне сегодня не грозит. Но в целях профилактики надо в будущем воздержаться от неожиданных визитов. Слишком сильное впечатление преподаватель на меня производит.
   Я сидел, уткнувшись в чашку, не решаясь поднимать глаза. Темы для разговора тоже, как назло, не находились. Становилось все более неловко. Но быстро проглотить пусть уже и не горячий чай было бы невежливо. Поэтому я терпеливо цедил глотки, судорожно соображая, что можно спросить у мужчины. Завести беседу об учебе? Но он мне не ровесник, чтобы обсуждать занятия и преподавателей, а спрашивать что-то по предмету... Так я не на консультации. А еще меня буквально преследовало ощущение пристального внимания. Но всякий раз, когда я немного поднимал взгляд, Януарий Аполлинариевич смотрел куда-то в сторону.
   Когда я был готов сказать уже любую чушь, лишь бы прервать это молчание, входная дверь хлопнула, впуская еще одного человека. В коридоре зашуршали пакеты. А еще через минуту на кухню зашла хозяйка квартиры, неся какое-то печенье и связку бананов.
   - Доброе утро, мальчики. Прости, Януарий, я не знала, что у тебя гости. Не буду вам мешать. - Женщина собралась выходить, но она была для меня буквально подарком свыше, поэтому этого я допустить не мог.
   - Здравствуйте, Людмила Михайловна. Вы меня не узнали, что ли? - Да, наглость и невоспитанность, но пусть лучше так, чем сидеть и мучиться, ища слова.
   - Эмиль? Да, вначале действительно не узнала. Ты так вырос! - Я внутренне поморщился. Сейчас опять начнутся разговоры о том, как быстро растут дети, и прочее... Я попытался смущенно улыбнуться, чтобы замять эту тему. - А как родители? Сто лет твою маму уже не видела.
   - У нее все хорошо. Летом, может быть, приедет.
   - Да? Надо будет встретиться тогда. А пока передавай ей приветы.
   - Да, конечно. - Я улыбался во все зубы хозяйке, не забывая о чае. Решив для себя, что после обмена вежливостью можно будет уйти к себе. Краем глаза я заметил, что мужчина вроде бы хмурится, но, может, ему уже и самому надоело мое общество.
   Я как раз допивал последний глоток, подумывая, как бы повежливей откланяться, когда в кармане джинсов завибрировал телефон. "I feel good" сказало мне, что я зачем-то понадобился Артему еще до того, как я достал сам мобильник.
   - Да?
   - Эмиль, у меня неожиданно освободились две последние пары, может, я заеду к тебе после учебы? Надо поговорить... Обсудить кое-что. - Голос друга звучал немного напряженно и наигранно деловито. Я пожал плечами, забыв, что он меня не видит, и ответил:
   - Без проблем, я буду у себя.
   - Тогда до встречи.
   Спрятав телефон обратно в карман, я вдруг вспомнил, что у меня дома за загрузке стоит фильм. Наверняка он уже или накрылся окончательно, или загрузился - ну, а вдруг? Чудеса случаются. В любом случае, надо проверить. Только повежливее распрощаться с историком, не показывая, как мне неловко, и уйти.
   Допив все, что оставалось в чашке, я поставил ее на стол и встал. Януарий поднял голову и случайно - бесспорно, случайно, как же еще? - встретился со мной взглядом. На секунду меня кольнуло безумное и бессмысленное желание послать фильм к черту и остаться, но я мгновенно взял себя в руки. Какое "остаться", я что, с ума сошел? Продолжать молчаливое чаепитие, не зная, куда себя деть и о чем говорить? Ну и ну, бывает же такое. Определенно, в последнее время я себя как-то странно чувствую. И даже не знаю, на что списать мое неадекватное состояние: учеба пока не напрягает, проблем в личной жизни пока нет - только намечаются, - да и, в общем и целом, я очень спокойный и уравновешенный. Может, стоит больше гулять на свежем воздухе?
   - Спасибо за чай, Януарий Аполлинариевич. Думаю, мне пора домой - там у меня кое-что не доделано. Надо закончить. - Сделав решительный шаг к выходу из помещения, я вспомнил о сахарнице. Повернувшись к столу, несмело взялся за нее и зачем-то уточнил:
   - Я заберу?
   Преподаватель улыбнутся, обнажив ровные белые зубы с чуть крупноватыми клыками, и с незлой насмешкой в голосе подтвердил:
   - Забирай-забирай. Твоя, как-никак. - Похоже, я его позабавил. Ну, да ладно. Вопрос и впрямь был глупее некуда.
   Радислав меня не провожал, что меня ни капли не удивило - после ночи в компании Артема мужик, скорее всего, безумно хотел спать, и сейчас наверняка уже видит десятый сон. Что ж, это ему наука на будущее. Тихонько улыбнувшись последней мысли, я вежливо попрощался со старшим Радомировым и вышел в подъезд. До первого лестничного пролета меня не оставляло ощущение, что за мной наблюдают. Наверное, любопытные соседки от нечего делать пялятся в глазок. Или это у меня, вдобавок к галлюцинациям, образовалась еще и паранойя.
   Вернувшись к себе и водрузив добытую сахарницу посередине кухонного стола, я пошел проверять, что там с фильмом. К моему удивлению и удовольствию, он дотянулся. Глянув на часы, я решил, что до прихода Артема у меня есть около часа. Поэтому я поставил кино, пытаясь выкинуть из головы лишние мысли. Такие как воспоминание о длинных пальцах моего преподавателя или нелепом желании продлить время нахождения рядом с ним. И в какой-то мере я своего добился. Но на фильме мне сосредоточиться так и не удалось. Кадры проходили просто картинками перед глазами, а я задумался о том, зачем понадобился сегодня Артему. Почему-то я связывал нашу сегодняшнюю встречу с Радиславом. В груди засело стойкое ощущение грядущих перемен. Возможно, не самых приятных, но однозначно неизбежных. Вереницу мыслей прервал дверной звонок. С удивлением моргнув, я заметил, что прошло уже сорок пять минут. Покачав головой, я пошел открывать дверь.
   Как я и предполагал, это был Артем. Вместе с приветствием он вручил мне полкило пряников, как-то напряженно улыбаясь. Сейчас я уже был уверен, что нас ждет серьезный разговор. Не сговариваясь, мы оба зашли на кухню. Молча я поставил чайник, рассеянно доставая чашки и ставя их рядом с сахарницей.
   - Чай, кофе? - В принципе, я был уверен, что Артем выберет кофе. За прошедшее время я успел достаточно хорошо его изучить, но тишина действовала на нервы.
   - Кофе. - Он едва заметно улыбнулся, показывая, что понимает мое состояние.
   Когда перед нами стояло по чашке горячего напитка, он глубоко вздохнул и поднял на меня глаза.
   - Я начну с главного. Эмиль, я влюбился. Это глупо, потому что я видел этого человека всего два раза, но я ничего не могу с собой поделать.
   Я опустил взгляд в чашку. Не знаю почему, но мне стало легко, словно сняли какой-то груз с сердца. Теперь, когда ожидание неизвестного лопнуло мыльным пузырем, мир вновь наполнился звуками, и время побежало дальше. Поняв, что задерживаю ответ, заставляя своего уже бывшего парня дергаться, я светло улыбнулся ему.
   - Я рад за тебя. Правда. - Тут я добавил нарочито грозных ноток в голос. - Но, надеюсь, это не помешает нам остаться друзьями?
   Теперь напряжение отпустило и Артема. Он засмеялся, откинув голову назад.
   - Конечно, нет. Любовь любовью, а дружба - это навсегда. Так ведь? - Он перегнулся через стол, хлопнув меня по плечу.
   Я только хмыкнул в ответ, раздумывая, что же будет дальше.
   Мы допили чай и, налив себе еще по кружке и прихватив пряники, перешли в комнату с компьютером. Совместный просмотр вышеупомянутого фильма пошел веселее, и я все-таки умудрился вникнуть в сюжет. Но, даже несмотря на компанию Артема, разбавляющего просмотр ехидными и просто забавными комментариями, фильм был так себе. Не дотягивал и до планки "интересно". Друг был со мной солидарен, и я, дождавшись, пока блокбастер доползет до победного конца, недрогнувшей рукой удалил файл.
   Переместившись на диван в гостиную, мы в каком-то неожиданно многозначительном молчании смотрели телевизор. Мелькавшие на экране видеорепортажи "Новостей" и реклама не интересовали ни меня, ни его. Меня охватило странное напряжение, какое-то не до конца сформировавшееся желание. Но я уже догадывался, чем оно было. И было, с моей точки зрения, теперь совершенно недоступно.
   Артем взял из моей руки пульт и выключил телевизор. Я видел, как погас экран, и слышал, как шуршала гобеленовая обивка, когда он придвигался поближе ко мне. И, только почувствовав его руку на своем колене, я повернулся к нему. Чтобы тут же закрыть глаза, когда его губы накрыли мои. Я приоткрыл рот, впуская его язык, и обвил его своим, прижимаясь к уже бывшему - несмотря ни на что, - любовнику всем телом. Он вздохнул и, с нажимом проведя ладонями у меня по спине, потянул вверх футболку. Я отстранился и снял ее сам, в то время как он избавлялся от собственного свитера.
   Можно было бы спросить: "Что же мы делаем?" - но вопрос не имел смысла. То, что происходило, было очевидно и без слов. Мы оба словно отключили сознание, оставив способность чувствовать, но лишившись возможности анализировать.
   Артем словно с цепи сорвался. Поцелуи превращались в укусы, пальцы царапали и впивались в кожу. Я выгибался в его руках, тоже теряя связь с реальностью от этих звериных ласк. Возможно, все было именно так потому, что это был последний раз, и мы оба это понимали. Он повалил меня на диван, ни на секунду не отрываясь. Наши руки столкнулись у пряжки моего ремня. В стремлении помочь друг другу мы только мешали. В конце концов он просто отодвинул мои пальцы, самостоятельно расстегнув ремень, а потом и пуговицу с "молнией". Его ладонь тут же скользнула под мое белье, сжимаясь на члене властно, но нежно. Я застонал ему в губы, выгибаясь и стараясь усилить прикосновение. Несколько раз проведя по члену вверх-вниз, Артем отстранился, но только для того, чтобы стянуть с меня джинсы сразу вместе с бельем. Отбросив ненужную одежду в сторону, он навис надо мной, глядя абсолютно безумными глазами.
   - Я хочу тебя. Ты как наркотик.
   Мне же разговаривать совершенно не хотелось. Желание было одно. Чтобы он ни на секунду не останавливался. От каждого его прикосновения я сладко вздрагивал, ощущая, как натягиваются в теле все мышцы, будто пропуская по себе жидкий огонь. Поэтому я просто притянул его голову к себе, быстро целуя в губы и чуть нажимая, вынуждая спуститься с ласками ниже. Он скользил влажными прикосновениями по коже, иногда едва слышно постанывая. В эти моменты мягкие губы и язык сменяли зубы, заставляя вздрагивать и прикусывать пальцы, глуша вскрики.
   Вот он согрел дыханием ямку пупка, скользнул в него языком, а потом сдвинулся еще чуть ниже и сразу взял мой член в рот до основания. Беспомощно скребя ногтями по обивке, я едва сдерживал свое тело, чтобы не начать грубо вколачиваться в этот податливый рот.
   Видя мое нетерпение, Артем быстро и ритмично задвигал головой, лаская меня практически по всей длине, от основания до головки. Я был настолько выведен из строя нахлынувшими ощущениями, что даже не испытал особого дискомфорта, когда во мне оказались сразу два его влажных пальца. Со стоном выдохнув, я чуть шире раздвинул ноги и начал рефлекторно подаваться навстречу его движениям. Друг действовал напористо, почти грубо, но это лишь подхлестывало все более нарастающее возбуждение. Я вовсю насаживался на его пальцы, чувствуя, что пора уже переходить к основной части. А он, судя по всему, и сам не собирался долго терпеть: губы соскользнули с члена, напоследок пройдясь снизу вверх по всей поверхности, и ласкающие меня изнутри пальцы исчезли. Я только и успел приподнять голову, чтобы посмотреть на него, когда он, просунув руки под ягодицы, приподнял меня, и образовавшуюся пустоту заполнил его язык.
   Я вздрогнул всем телом: "Тема, ты с ума сошел..." - на большее, чем этот сдавленный выдох, меня не хватило. Друг согласно что-то простонал, произвел серию колющих коротких проникновений, покружил по поверхности постепенно расслабляющегося кольца мышц, проделал еще несколько надавливающих теплых касаний и отстранился.
   Он даже не стал снимать брюки: судорожно расстегнув их, слегка приспустил с бедер вместе с бельем и, ухватив меня под коленями, немного сдвинул так, чтобы мне было удобнее закинуть ноги ему на талию. После чего, наскоро размазав слюну по собственному члену, плавно, но торопливо вошел.
   Тело само расслабилось и выгнулось, облегчая проникновение. Не сдержавшись, я глухо застонал, когда Артем вошел до конца. Дав нам обоим свыкнуться с острыми ощущениями пару мгновений, он чуть качнулся во мне, вырвав еще один хрип из моего горла. За первым проникновением последовало еще одно, более сильное. А потом толчки слились для меня в одно непрерывающееся движение вверх. Внутри все сладко замирало от предвкушения предстоящего падения, когда выше подниматься уже не будет возможности.
   Где-то на периферии сознания еще ощущались мысли о том, что от пальцев Темы у меня наверняка останутся синяки, что молния джинсов неприятно царапает кожу на бедрах. Мозг случайным образом выхватывал огрызки фраз, брошенных в любовной горячке. Тех, что если и вспомнятся после, то только со снисходительной усмешкой. Сейчас же они лишь еще больше подстегивали желание, заставляя просить двигаться резче, глубже. Я извивался на его члене, то устремляясь навстречу, то пытаясь ускользнуть. Меня разрывало удовольствием, граничащим с болью.
   Когда я был уже на грани, Артем замедлился, теперь двигаясь сильно и плавно, так, что я ощущал каждый миллиметр входящей в мое тело плоти. Одна за другой начали рваться те нити, что позволяли мне взлетать. Каждая с тихим всхлипом, срывающимся с губ, и дрожью вдоль позвоночника. В миг, когда лопнула последняя, мир для меня разлетелся на куски. По телу пронесся сумасшедший оргазм, сметая сознание, ощущение легкой ломоты в перенапряженных мышцах, чувство реальности. Меня закрутило в бордово-алом вихре, даря восхитительное ощущение свободы и силы. Я нежился в нем, впитывая кожей горячие потоки.
   Чувствуя себя хмельным от удовольствия и разлившегося по телу жара, я вынырнул на поверхность. Обнаружив себя все на том же диване. Артем нависал надо мной на руках, рвано дыша. Почему-то сейчас мир был поразительно четок. В капле пота, медленно ползущей по виску любовника, я видел всю комнату в деталях и красках. Завороженный этим, я не сразу расслышал обращенную ко мне фразу:
   - У тебя глаза отсвечивают красным, - когда смысл слов все же пробился сквозь запах его разгоряченной кожи и ощущение восхитительно вкусного воздуха в легких, я удивленно моргнул, фокусируя взгляд на лице любовника. И в тот же миг волшебство оборвалось. Мир вернул себе привычные очертания.
   - Что? - Та капля, что недавно зачаровала меня, все же сорвалась и разбилась о мою скулу. Почему-то это принесло волну удовольствия, сродного тому, что рождается при глотке крепкого вина, когда оно прокатывается по горлу.
   Артем тряхнул головой и упал на меня, придавливая своим весом.
   - Ничего. Привиделось. - Он задушенно хохотнул. - После такого секса и не такое померещиться может.
   Я хмыкнул.
   - Сползай с меня, герой-любовник. Ты не пушинка.
   Проворчав что-то насчет капризных парней, Артем все же встал и, пошатываясь, пошел в сторону душа, при каждом шаге путаясь в спущенных штанах. Проводив его добродушной усмешкой, я устроился на диване удобнее, сладко потягиваясь. Тело звенело, расслабленное и восхитительно отдохнувшее. Захотелось пойти на улицу и устроить какую-нибудь сумасбродность, типа игры в "Казаки-разбойники", как в детстве. Или хотя бы просто побегать по усыпанным желтыми листьями аллеям, выпуская восторг воплями и смехом.
   Решив, что это неплохие планы, я дождался Артема и сам пошел искупаться. Освежившись и смыв испарину, я обнаружил любовника практически спящим. Насилу его растолкав, получил хмурый, жалобный взгляд.
   - И откуда в тебе только столько энергии? Нормальный мужик должен хотеть спать после секса, а не мчаться куда-то гулять.
   - Значит, я ненормальный. Вставай-вставай. - Продолжая его тормошить, я все же добился того, что он поднялся и натянул одежду.
   Тоже одевшись, я схватил ключи от квартиры и телефон и выпихал Артема в прихожую. Сейчас меня не мучила совесть, что я заставляю его идти гулять, когда он засыпает на ходу. Мне просто нестерпимо хотелось на воздух. Не выдержав ожидания лифта, я подтолкнул вялого друга к лестнице.
   - Пять этажей всего. Пойдем, так быстрее будет.
   Не желая медленно считать шаги, я летел впереди, перепрыгивая через три ступеньки и цепляясь пальцами за перила на поворотах. Поэтому, когда выскочил на первый этаж, со всего размаха в кого-то врезался.
   Столкновение вышибло из груди весь воздух, но породило волну совершенно детского восторга, которая иногда возникает при шалостях.
   Наконец, заставив себя сделать вдох, я поднял глаза, собираясь извиниться. Но столкнулся с неимоверно притягательными светло-карими глазами. Еще пара мгновений ушла на то, чтобы осознать, что они принадлежат моему преподавателю. Только тогда я понял, что уже неприлично долго на него пялюсь, а он придерживает, почти обнимая, меня за плечи. Чувствуя, как щеки заливает предательский румянец, я все же опустил взгляд и пробормотал:
   - Простите, Януарий Аполлинариевич. Я...
   В этот момент одновременно, но с разных сторон, показались Артем и брат историка. При этом мой любовник как-то совершенно несвойственно ему покраснел, а Радислав странно нахмурился. Мне показалось, что он с силой втягивает в себя воздух, принюхиваясь, как дикий зверь. Стремительно накаляющуюся атмосферу разрядил Януарий, наконец отпустив меня и отступив на шаг.
   - Вы на прогулку? Может, тогда пойдем все вместе? Заодно вы нам покажете интересные места.
  
   Глава 8
  
   В подъезд я заходил, задумавшись. Мне все не давала покоя собственная реакция на Эмиля. Сегодня, когда он зашел утром за сахарницей, я просто не смог отпустить его сразу, хотя только недавно выскользнул из квартиры парня зверем. Мне хотелось чувствовать его рядом все время, вдыхать этот умопомрачающий запах, прикасаться. Сумасшествие какое-то. Тем более что я видел: юноша при мне смущается, явно не находя общих точек соприкосновения со взрослым мужчиной. Парадокс, но он проще относится к моей звериной ипостаси. Вспомнив, как Эмиль гонял меня по квартире, угрожая торшером, я невольно улыбнулся. И тут же в меня кто-то с силой врезался.
   Я только собирался возмутиться, как в ноздри ударил аромат. Его аромат. Не удержавшись, я глубоко втянул в себя воздух, смакуя ощущения. К запаху Эмиля примешивались нотки мыла и тягучей горячей страсти. Едва подавив в себе желание зарычать и впиться когтями в плечи под моими руками, я только опустил взгляд, разглядывая рыжую макушку. Почти сразу студент поднял голову, и несколько секунд мы смотрели в глаза друг друга. Я видел, как резко расширились, а потом сузились его зрачки, узнавая, чувствовал, как он немного рвано вздохнул, а потом ресницы порывисто опустились, прерывая контакт. Эмиль напряженно замер, извиняясь.
   Меня отвлек его друг - Артем, кажется, - показавшийся на лестнице. Парень вяло считал ногами ступеньки, но резко остановился, увидев меня и подходящего сзади брата. Щеки юноши заливал яркий румянец, только подтверждающий то, что уже уловил мой нос. От мальчишки пахло Эмилем! Моим Эмилем! Зверь во мне начал рваться, требуя выпустить его на волю, наказать наглеца за то, что тот посмел взять чужое. Плохо было и то, что я лопатками чувствовал, что Радислав тоже теряет контроль. Братец всегда был несдержанным. Осознание того, что если сейчас ничего не предпринять, то мне придется защищать Эмиля от собственного родственника, заставило взять себя в руки.
   Я совершенно не хотел предлагать совместную прогулку, но это было первое, что пришло мне в голову. А времени на раздумья не было. Брат за спиной громко засопел, недобро поглядывая на мальчишек, но, кажется, смог обуздать ярость. Разворачиваясь и направляясь к выходу из подъезда, я решал, не сделал ли только что ошибку. Но, скосив глаза на отрешенно пинающего мелкий камешек Эмиля, пришел к выводу, что все будет хорошо. И раз судьба подарила мне еще несколько часов общения с ним, то я не буду упускать такой шанс.
   - Ну, и куда вы нас поведете? - От, в общем-то, невинного вопроса все три моих спутника дернулись. Какие нервные.
   - А где вы уже были? - Эмиль, наконец, опять поднял на меня глаза, но теперь в них была только скованная вежливость.
   - Да практически нигде, если не считать, конечно, университет и несколько магазинов. - Я немного лукавил, уже успев осмотреться в городе в облике зверя, но какая разница, куда нас поведут, если он будет рядом?
   Я еще успел уловить в глазах Эмиля мстительный огонек, когда он твердо предложил:
   - Тогда пойдем в городской парк. Вам там понравится. - Как-то невнятно хрюкнувший Артем только подтвердил подозрение, что мне и брату уготовлена какая-то пакость. Но отказываться было поздно.
   Мы как раз подошли к машине, стоявшей чуть в стороне от подъезда. На ходу снимая сигнализацию, я приглашающе махнул рукой к автомобилю.
   - Прошу.
   Эмиль глянул на меня большими детскими непонимающими глазами.
   - Зачем? К тому же, я не знаю, как проехать к парку своим ходом. Поэтому мы поедем на автобусе!
   Переглянувшись с Радиславом, я пожал плечами, сдаваясь.
   - Тогда веди.
   И он повел... нас на автобусную остановку. Несмотря на отнюдь не ранний - и даже не обеденный, - час, на небольшом пятачке растрескавшегося асфальта около газетного киоска и под грязноватым стеклянным навесом толпился разномастный контингент рабочего и учащегося населения ближайших домов. Окинув беглым взглядом кислые недовольные физиономии трех-четырех в меру упитанных женщин под сорок, скукоженные мордочки человеческих детенышей, цепляющихся за руки дерганных мамаш, и скотски безразличные лица потасканного вида мужчин и парней, курящих в небольшом отдалении от основного скопления людей, я немного приуныл. Перед нашей дружной компанией отчетливо маячила перспектива поездки в переполненном салоне со всеми сопутствующими условиями.
   Оглянувшись на своих спутников, я обнаружил, что необходимость добираться до места общественным транспортом, судя по всему, обеспокоила только меня и едва заметно хмурящегося Артема. Радис не смотрел по сторонам, прижимаясь - насколько это ему позволяли приличия, - к своему человеку и, не отрывая взгляда от его затылка, надменно щурился. Будь он в иной своей ипостаси - наверняка вдобавок бил бы хвостом. Типичная его позиция, сигнализирующая: "Я спокоен, вывести меня из себя у вас черта с два получится, но лучше бы вам не рисковать и идти стороной...". Что ж, хорошо уже, что он невозмутим. Самоконтроль - наше все: не умей мы обуздывать свою нечеловечески вспыльчивую натуру, давным-давно бы уже перевелись как вид.
   Эмиль индифферентно осматривался, уделяя внимание то белесому пасмурному небу, то людям вокруг, то грязному асфальту под ногами - словом, чему угодно, но только не мне. Периодически его взгляд набегал на практически обнимающуюся парочку наших новоиспеченных влюбленных - насчет того, что в случае отношений этих двоих фигурирует то самое чувство, у меня сомнений не возникало, - и он чуть печально улыбался. Я, не спускающий с него глаз, в такие моменты едва сдерживался, чтобы не прижать его к себе, и отчаянно завидовал брату, который мог себе позволить открыто демонстрировать приязнь. И, коль скоро у меня лично данной возможности не было, я просто старался держаться рядом с Роклановым, на расстоянии приличном, дабы не беспокоить, но в то же время достаточно близком, чтобы можно было без помех смаковать любимый аромат.
   Нужный автобус подошел через пять минут, и мы, просачиваясь сквозь поток людей, устремившихся к обоим входам, поспели как раз вовремя: в отличие от менее удачливых пассажиров, нам не пришлось стоять на нижней ступеньке у самых дверей, рискуя прищемить задницу створками. Нет, вместо этого мы оказались оттеснены к окну и сжаты со всех сторон так, что даже не возникало необходимости придерживаться за вмонтированный на уровне пояса поручень. И, если нам с Радом относительно повезло - просто захватило в человеческие тиски и заставило замереть соляными столбами, - то бедным молодым людям пришлось буквально впечататься в стекло... Нашими телами, кстати. Поэтому уже спустя несколько секунд после того, как автобус, тяжело покачиваясь, отвалил от остановки, я начал находить поездку довольно-таки приятной: литое гибкое тело Эмиля, в которое я поневоле вжимался, не оставляло места посторонним мыслям или сколько-нибудь неприятным эмоциям. Незаметно приблизив лицо к затылку моего наваждения, я блаженно прижмурился, окунувшись в волны ничем не перебиваемого благоухания. Такого... характерного. Я уже слышал эти нотки когда-то: неопровержимый признак того, что у парня совсем недавно был секс.
   От нахлынувших эмоций закружилась голова... И только тогда я сполна осознал, чем мне грозит создавшееся положение - стремительно разливающееся в низу живота тянущее тепло красноречиво свидетельствовало в пользу просыпающегося инстинкта. Что в конкретный момент было абсолютно неприемлемо.
   Торопливо глотнув воздух, я задержал дыхание и неимоверным усилием воли заставил себя переключиться с восхитительно возбужд... с придавленного ко мне тела на сухие даты основных и не столь значительных исторических событий. Походы Олега на Царьград - 907... Объединение Новгорода и Киева - 982... Первое упоминание о Москве - 1147... Невская битва - 1240... Битва на Калке - 1223... Ледовое побоище - 1242... Соборное уложение - 1649... Медный бунт - 1662... Двадцатый съезд КПСС - 1956...
   Немного придя в себя, я выдохнул и, набрав еще немного воздуха ртом, чтобы хоть как-то абстрагироваться от назойливого запаха, покосился на Слава. И вновь пожалел, что не могу сполна воспользоваться своим положением. Брат времени даром не терял: не обращая внимания на окружающих, он откровенно тискал охотно приникшего к нему Артема, игриво дыша тому в ухо и осуществляя какие-то незаметные манипуляции с его торсом, пробравшись под расстегнутую куртку и свитер. Как ему удалось это проделать в такой тесноте - понятия не имею. Зато он явно перестал беспокоиться по поводу того, что произошло между объектом его интереса и моим мальчиком. Если бы я мог так легко отвлечься!
   После того, как на очередной остановке в автобус влезли еще две женщины солидных габаритов, вспоминать даты стало сложнее - меня плотно прижало к Эмилю потеснившимися людьми. Я почувствовал, как он вздрогнул, но отодвигаться не только не хотелось, но и не было возможности. Обнять я его не мог, как бы ни ныли руки от этого желания. Поэтому только замер, едва ли не касаясь носом рыжих волос, глядя в окно на серые улицы. Меня согревало тепло его тела и окутывал аромат, создавая впечатление, что мы тут одни. Главное - не поворачиваться назад: тогда даже можно игнорировать чей-то локоть, неприятно давящий в спину.
   Автобус останавливался еще на нескольких остановках, но ничего не менялось. Мне даже начало нравится такое путешествие. Но тут Эмиль чуть пошевелился, обменялся взглядами с Артемом и попытался развернуться ко мне. Когда ему это удалось, он буквально уткнулся носом мне в шею. Все же места было катастрофически мало. Немного подняв голову, он глянул на меня, но в глазах прочитать я ничего не смог.
   - Нам выходить на следующей.
   - Хорошо.
   Кивнув, я постарался пробраться к выходу, но это было бесполезно. Эмиль ничего не говорил, только немного ехидно улыбался, глядя на эти попытки. Невольно начала подниматься злость: он смотрит на меня, а я выгляжу дураком. Будь у меня в запасе еще немного времени, возможно, я бы нашел выход, но тут автобус дернуло, и он замер. Открылись двери. Подавив рычание, я просто двинулся вперед, силой пробивая дорогу. Вместе со мной из жаркого нутра железного зверя вывалилось еще несколько людей. Не обращая внимания на ругательства в свой адрес, я спокойно ждал своих спутников. Когда они вышли, Эмиль был немного растерян, явно не ожидая от своего преподавателя подобной грубости, а Радис только понимающе хмыкнул.
   - Куда дальше?
   - Тут уже недалеко. Пойдемте.
   Эмиль перевел нас на другую сторону улицы и свернул в какой-то переулок.
   - Так угол срежем.
   Радиславу скоро надоела спокойная прогулка, и он начал шутливо толкать Артема плечом. Тот несколько раз смог увернуться, но потом брат все же попал, и парень врезался в меня, тут же смутившись.
   - Простите.
   - Ничего страшного. - Брат ответил за меня, подкрепляя слова еще одним толчком, так что я слетел с тротуара.
   - Ну, все, мелкий, ты труп. - Я сорвался с места, подхватив игру, а заодно радуясь тому, что можно хотя бы так избавиться от общей скованности.
   Мы гонялись друг за другом, кружа вокруг парней, иногда используя их как преграду. Так что, когда мы оказались у ворот парка, я и не заметил.
  
   Миновав чугунную арку, я огляделся. Как и следовало ожидать, ввиду пасмурной погоды посетителей практически не наблюдалось. Немногочисленные аттракционы, попадавшие в поле зрения, явственно бездействовали, а выкрашенные в веселый желтый цвет скамейки повсеместно пустовали. Тишину нарушало лишь журчание аккуратного круглого фонтанчика, компенсирующего слишком большой зазор между двумя клумбами, усаженными ярко-оранжевыми и пышными, несмотря на середину осени, цветами. Поначалу мне даже показалось, что мы - единственные ненормальные, додумавшиеся сегодня прогуляться по "Скверу Памятника Славы Горняков" (название я прочел на поблекшей от времени табличке, прикрепленной к решетке справа от ворот).
   Судя по всему, когда-то это был просто один из городских парков, но потом его оборудовали парой-тройкой детских каруселей, довольно большим колесом обозрения, раскачивающейся "лодкой" и неким подобием "американских горок" - если я не ошибся, то, что с виду напоминало гибрид гусеницы-переростка и китайского дракона, должно было на высокой скорости наматывать круги по спирали, - и присвоили неофициальное звание "парка аттракционов". Наверняка летом здесь очень оживленно и шумно. С виду это идеальное место и для родителей с детьми, пришедших для развлечения, и для компаний подростков, что обычно оккупируют скамейки с пивом, и для бабушек, любящих просиживать вечерами на улице и наблюдать, как вокруг них кипит жизнь, занимаясь рукодельем или сплетничая, да и просто для любителей гулять. Приятно порой бывает пройтись по аллее высаженных ровными рядами каштанов, позволив взгляду отдыхать на зеленых кронах и замысловато подстриженных кустах, размышляя о насущном или мечтая о нездешнем, отпустив разум и отдав фантазию на откуп подсознанию. Помнится, совершая подобным образом вечерний моцион по Рю де Риволи в 1784 году, я...
   - Януарий Аполлинариевич? - кротко вмешался Эмиль в ход моих мыслей. - А Вы что думаете?
   - Прошу прощения? - Похоже, я отвлекся.
   - Проси как следует, мыслитель, - фыркнул Рад. - Видишь вон там некое подобие кафе? Молодые люди имели сомнительное удовольствие прежде там питаться и говорят, что возможность отравиться минимальна. Посему мы и подумали, что не худо было бы выпить чего-нибудь горячего.
   - Холодно, - пояснил Артем, сворачивая на боковую дорожку, ведущую к заведению.
   - Почему бы нет? Идем.
   То, что Радислав пренебрежительно назвал "неким подобием кафе", оказалось киоском "Русского аппетита" с установленным вплотную тентом, под которым расположились пять-шесть пластиковых столиков. Я был неправ - хмурящееся небо и пронизывающий ветер далеко не всех любителей прогулок на свежем воздухе переубедили выходить сегодня из дому: вокруг одного из столов, прямо возле окна раздачи, расположилось пятеро угрюмого вида типов с пивом. Мы с братом не обратили на них особого внимания - разве что я машинально отметил сходство этих пятерых с теми двумя неудачниками из подворотни, что попались мне на зуб в день нашего с Эмилем знакомства. Не столько внешнее, конечно, сколько типологическое. Именно от таких людей чаще всего следует ждать неприятностей.
   Однако, что бы я ни подумал, меня это не озаботило. Главным образом потому, что уже через несколько минут неспешного чаепития - кофе мы брать все же не рискнули, - мой организм вдруг вспомнил, что надо бы ему избавиться от неких вторичных веществ, образующихся в результате процесса фильтрации крови. Поэтому, уточнив у парней, где находится искомое мной благо цивилизации, я удалился.
   До нужного здания, покрытого штукатуркой веселой салатной расцветки, пришлось добираться минут пять; еще три-четыре минуты я терпеливо ждал, когда вернется и отопрет дверь ушедшая на перекур кассирша. Милая дама даже изволила извиниться за то, что заставила ждать себя на холодном ветру. А у меня вдруг возникло неприятное предчувствие, сродни тому, что я ощутил, впервые увидев Артема.
   И когда я, наконец, вернулся, моему взору предстала феерическая картина: раздвинутые в разные стороны и отчасти перевернутые столики и стулья, клубки как попало переплетенных тел, трагически ойкающая из своего окошка молоденькая продавщица и прислонившаяся к холодильнику с напитками женщина постарше, индифферентно помешивающая что-то у себя в чашке под аккомпанемент замысловатых ругательств моего воспитанного брата и довольно-таки куцего мата в исполнении давешних "типов".
   Студенты наши почему-то молчали; впрочем, присмотревшись получше, я понял, что возможность что-либо высказать у них вряд ли имелась: бывший любовник моего мальчика, например, был слишком занят, одновременно стараясь и покрепче приложить подмятого под себя противника затылком о бетонную плитку - получалось не очень, - и вывернуться из захвата второго, навалившегося со спины и пытающегося его оттащить. Брат же явно развлекался, отрабатывая на попавшихся под горячую руку несчастных излюбленные удары. Вполне его понимаю - когда мы в последний раз участвовали в уличной драке?
   Эмиль, пока я оценивал обстановку, успел выбраться из-под стола, где пребывал в момент моего прихода, вскользь двинуть по челюсти зверского вида амбала с расквашенным носом, схлопотать в ответ по лицу и укатиться куда-то в сторону под звучный, хоть и чуть гнусавый, комментарий оппонента:
   - ..., ...!!!
   Эта ошибка природы просто еще не знала, что только что подписала себе смертный приговор. Иначе слова были бы совсем другими. Во мне стремительно поднималась красная волна ярости, грозя погрести под собой здравый рассудок. Почти невыносимо заныли кончики пальцев под напором рвущихся наружу когтей. Больше всего на свете мне сейчас хотелось разорвать горло обезьяне, посмевшей поднять руку на моего человека. С трудом сдерживая это желание, я пока ограничился несколькими ударами. Сначала с удовольствием впечатав кулак в солнечное сплетение громилы, а потом апперкотом отправив его в недолгий полет. Типу этого хватило, чтобы затихнуть, свернувшись на земле в позу эмбриона. Но себе я дал слово, что еще отыщу его. И тогда наш разговор будет куда интереснее.
   Мельком оглядев "поле битвы", я решил помочь Артему, ибо братец мой ну уж никак не нуждался в поддержке. Кажется, бритоголовый человечек слегка ошалел, когда я его оторвал от уже немного придушенного студента. Нелепо взмахнув руками, он попытался вывернуться из хватки, но поучилось это у него плохо. Только ткань куртки в моих пальцах слегка затрещала. Отшвырнув его от себя пинком в поясницу, так, что он с грохотом полетел на перевернутый стол, я успел "поймать" на кулак еще одного, которого Радислав шутки ради швырнул в меня. Нос под моими пальцами сплющился как пластилиновый, из него ручьем хлынула кровь, тут же залив мне руки. Подавив животное желание слизать красные потеки, я окончательно вырубил человека не слишком сильным ударом в висок. И тут оказалось, что противники закончились. Этот был последним, и брат любезно со мной поделился. Артем, оставшийся один на один со своим обидчиком, тоже успешно справился. Видимо асфальт оказался крепче, чем затылок "братка". Сейчас Радис как раз бережно осматривал своего паренька, пытаясь определить тяжесть травм. Эмиль стоял чуть в стороне и, морщась, разминал шею. Во время драки ему рассекли губу, и теперь его одежда была заляпана кровью. А под глазом кожа наливалась краснотой, обещая шикарный синяк.
   Не думая о том, как это может выглядеть со стороны, я подошел к нему и мягко взял пальцами за подбородок, чуть поворачивая голову и оценивая повреждения. Что ж, неприятно, но ничего страшного. Главное, что целы кости и нет сотрясения. Не удержавшись, я стер большим пальцем кровавую дорожку с кожи, ловя ошарашенный и немного напуганный взгляд.
   - Ты как, в порядке? - Мне никак не хотелось убирать руки и отходить.
   - Вполне. - Взгляд он так и не опустил. - Только, видимо, прогулка на этом закончилась.
   Он демонстративно оттянул рукав куртки, показывая многочисленные потеки различного происхождения, пятнающие черную кожу.
   - Да уж, - хмыкнул я. - В таком виде только людей пугать. Кстати, что вы не поделили с этими молодчиками?
   Рокланов опять поморщился, покосившись на зашевелившегося типа.
   - Да они, судя по всему, уже изрядно набрались, и, уходя, один из них толкнул плечом Артема. Тот облился чаем. Ну, и, слово за слово...
   - Ясно все с вами. Пойдем домой, надо привести вас в порядок. Да и мне хотя бы руки помыть не помешает. - Продемонстрировав Эмилю левую руку в "красной перчатке", на что он лукаво улыбнулся, я все же сделал маленький шаг назад, пропуская парня вперед себя.
   - М-ма-альчики, ой... Молодые люди, то есть, - окликнула нас женщина с чашкой. - Может, хоть столы на место вернете?
   Переглянувшись со Славом, я пожал плечами и послушно взялся за смотрящие в насупленное небо ножки ближайшего столика.
  
   ***
   - Я сам... - шарахнулся от смоченной в зеленке ваты Эмиль... и тут же, зашипев, схватился за затылок.
   - Сильно ушибся? - осведомился я, глядя, как он с сердитым видом резко отодвигается на своем табурете подальше от стены. "Может, подуть?" - вертелось на языке, но я пренебрежительно проигнорировал нелепую мысль, так и не дав себе времени осознать, было это истинное побуждение или просто желание сыронизировать.
   - Разумеется, - все еще недовольно, но спокойно и без тени стеснения подтвердил Рокланов. - Такие вот незначительные травмы именно тем болезненны и неприятны, что большей частью неожиданны. И чем неожиданней, тем больней. - Изрекши эту, с какой стороны ни посмотри, верную мысль, он отчего-то смутился и снова протянул руку:
   - Дайте сюда, спасибо, я сам...
   - Посиди спокойно. Мне все равно виднее, - мягко возразил я. - Лучше приложи лед обратно, пока не растаял.
   Вздохнув, он опять прижал к пострадавшему глазу насквозь промокший угол полотенца с завернутым в него снежком из ледяной крошки, что мы совместными усилиями наскребли из морозильной камеры. Я же, пользуясь его нежеланием со мной спорить, провернул все необходимые манипуляции с его рассеченной губой, тщетно пытаясь отмахнуться от некстати проснувшегося зверя с его мнением, что зализать ранку было бы куда приятнее, удобнее и гигиеничнее, не говоря уж о том, что и зажило бы быстрее. А то какой-то там ватой неизвестного происхождения, да "бриллиантовой зеленью", пф-ф...
   Я в последний раз окинул взглядом немного бледноватое лицо, на котором контрастно выделялись разбитые губы, и с легким сожалением убрал предметы первой помощи в аптечку. Отодвигаться, вновь возвращаться к безличным отношениям "учитель-ученик" не хотелось. Тем более что сейчас Эмиль был так искушающе близок. Но я понимал, что поддайся сейчас желаниям - и парень меня не поймет, если и вовсе не испугается.
   "Терпение, Янур, только терпение", - уговаривая себя подобным образом, я все же отодвинулся от своего наваждения. Теперь лишь оставалось отнести аптечку в ванную и отпустить Рокланова домой. Дольше задерживать его было бы странно, да и сам парень явно желал покинуть мое общество. И, будто читая мои мысли, он встал, смущенно проведя ладонями по джинсам.
   - Ну, я пойду. Спасибо большое за помощь. Жаль, что прогулка не удалась, но можно будет потом... если у вас еще будет время и желание... - Молодой человек так забавно спотыкался в словах, что я едва сдержал улыбку. Интересно, он все это говорит, просто отдавая дань вежливости, или действительно хочет продолжить знакомство в свободной обстановке?
   - Конечно. - Я постарался кивнуть максимально серьезно. - Я тогда зайду на днях, и мы договоримся насчет времени.
   - Буду ждать. - Судя по вспыхнувшим щекам, Эмиль тут же и пожалел о сказанном. Для меня же эти слова прозвучали музыкой. Я не задержусь, солнце, будь уверен.
   Перехватывая коробку с нарисованным маркером красным крестом одной рукой, я остановился возле двери в ванную комнату. Дверь я открывал, все еще глядя на Эмиля, поэтому, когда повернулся, представшая картина вызвала растерянность.
   Прямо напротив дверного проема на раковине сидел Артем. Но от чужих глаз студента почти полностью загораживала спина Радислава. Парни самозабвенно целовались. Кажется, у них оказание первой помощи проходит не в пример интереснее и приятнее нашего. Невольно я засмотрелся на то, как напряженно скользят пальцы мальчишки по напрягшимся плечам брата, как от ногтей на коже зажигаются бледные розовые следы. Картина была настолько гармоничной, правильной, что глаз прикипал, и оторваться было невозможно. Вот Артем обхватил Радиса ногами, скрестив щиколотки, брат подался навстречу, немного прогнувшись и глухо рыкнув в терзаемые губы. Ответный всхлип даже у меня вызвал мурашки. Воздух был пропитан сексом, чистой страстью.
   Из ступора меня вывел громкий вздох Эмиля. Я не заметил, как он подошел, но сейчас Рокланов стоял рядом, глядя на своего теперь уже бывшего любовника широко открытыми пьяными глазами. Но, несмотря на то, что мы никому не помешали, этот праздник жизни был не для нас. Тихонько потянув Эмиля назад, я осторожно прикрыл дверь, а аптечку поставил рядом на пол. Ее и потом занести можно. А сейчас я не знал, что сказать растерянному парню. Вряд ли ему было радостно смотреть, как близкий человек уходит к другому. Я шел за ним к входной двери и пытался понять, что теперь делать. Подчиняясь внезапному порыву, просто взлохматил его волосы, стараясь прикосновением передать участие.
   - Они потрясающе смотрятся вместе. - Он моргнул, глаза приобрели обычное выражение. - Простите, это я так... Вырвалось.
   Удивленный, я спросил прежде, чем успел подумать о том, что говорю.
   - Ты не ревнуешь? - А мне ведь не должно было быть известно, что они встречались.
   - Мы как раз сегодня расстались. Еще до прогулки. Так что ревность неуместна. - Он все еще несколько отрешенно улыбнулся и выскользнул на лестничную площадку.
   Стоя у открытой двери и прислушиваясь к удаляющимся шагам, я боролся с желанием броситься сейчас следом, стиснуть в руках, одним движением разбивая все преграды, отвечая на все вопросы. Если бы не страх, опять этот страх - быть непонятым. Но все же мне хотелось кричать от радости: он теперь свободен, теперь никто не будет прикасаться к нему, целовать его губы, пробовать на вкус кожу.
   Никто. Кроме меня.
  
   Название: "Lupus in fabulis, или Страсти из подворотни"
   Авторы: Римель http://www.diary.ru/~antologiya-Refleksii/, Алексеевна Екатерина (Немного не от мира сего...)
   Пейринг: М+М
   Рейтинг: NC-17
   Жанр: мистика
   Бета: Алексеевна Екатерина www.diary.ru/member/?1314546
   Размер: Макси
   Статус: В процессе
   Аннотация: Никогда не думал, что в обычный день может произойти что-то из ряда вон выходящее. Я объясню.
   Типа, я шел-шел, зашел за угол, а там... Два бугая избивают пожилого человека...
   Знаете, куда ведет дорога, вымощенная добрыми намерениями? Я знал, но не подумал...
   От авторов: Писано спонтанно, в ICQ. Авторы баловались-баловались, да и добаловались...
  
   Глава 9
  
   Не припомню, когда в последний раз утро начиналось так же отвратительно? Ладно, орущий будильник, ладно, недовольно царапающий торчащие из-под одеяла ноги кот, требующий, чтобы его покормили, ладно, паршивое настроение и совершенное нежелание что-либо делать и вообще вставать с постели - это мы уже проходили, и не раз. Но вот губа, нечаянно закушенная во время спонтанного выпадения в коридор ввиду очередного спотыкания о порожек и оттого начавшая крайне неприятно саднить, увиденный в зеркале красивый фингал под глазом, достаточно яркий и приметный, несмотря на вчерашние "реанимационные меры", плюс часы, ехидно показывающие без двадцати восемь - это уже попахивает вставанием не с той ноги и, как следствие, угрозой еще одного неудачного дня. Господи, за что ж ты так меня "любишь"-то?
   Никогда я еще столь быстро не собирался. Наскоро почистив зубы, поплескав в лицо холодной водой, одевшись, побросав в портфель тетради и сыпанув в плошку Графу толику корма - просыпав притом половину на пол, - я пулей вылетел и квартиры, чуть не забыв запереть за собой дверь. Не дожидаясь лифта, сбежал вниз по ступенькам и рванул на остановку с такой скоростью, какую обычно развиваю при сдаче нормативов по физкультуре. К счастью, судьба сегодня решила проявить каплю благосклонности, послав мне автобус, прибывший на остановку одновременно со мной, но народу в том транспортном средстве набито было от души, как сельди в бочке. Что поделаешь - утро четверга, рабочее и учащееся население спального района едет в центр.
   Сегодня я твёрдо решил держаться как можно ближе к выходу. Мёртвой хваткой вцепившись в вертикальный поручень, я чувствовал, как меня настойчиво пытается смести встречный-поперечный поток людских тел, и невольно сравнивал себя с терпящим кораблекрушение во время шторма. Хотя точнее было бы привести в сравнение мельницу с ее перемалывающими жёрновами... Впрочем, ироничные мысли мгновенно покинули мою беспутную голову, стоило мне мимоходом порадоваться, что на сей раз не приходится сплющиваться, стараясь не соприкасаться лишний раз с пыльным стеклом. Сразу же вспомнилась вчерашняя поездка. И тело, вплотную прижатое ко мне. И прерывистый поток теплого воздуха, щекочущий макушку - чужое дыхание. И...
   Нет, такие воспоминания не для поездок в общественном транспорте! Какой чёрт вообще меня тогда дёрнул предложить прогуляться в парке? Знал ведь прекрасно, что в такое время в автобусах не продохнуть - и нет же, специально устроил так, чтобы преподавателю с его братом было как можно более дискомфортно. О себе с Артёмом как-то подумать и не удосужился... И в итоге получил. По полной программе. Ну, Тёма-то, может, и ничего - для него поездка прошла незаметно и даже увлекательно, а вот для меня... За что боролись, на то, следственно, и напоролись. Воистину.
   "Удачный" день продолжился вполне закономерным образом - я опоздал. Так что теперь стоял перед дверью, раздумывая, стоит ли вообще заходить. И то, что сейчас шла история, совсем не добавляло мне уверенности. Даже наоборот. Почему-то то, что вчера мне довелось довольно плотно пообщаться со своим преподавателем в неформальной обстановке, сегодня выглядело уж совсем неприглядно. Возможно, потому, что даже за эти несколько часов я стал воспринимать Януария не как постороннего взрослого мужчину, а как равного себе. Да и как иначе-то - после разделенной на всех поровну потасовки и дальнейшего лечения. А еще все эти поездки, чаи и сахарницы... Это одновременно не только снимало множество блоков в общении, но и привносило определенные трудности. Как, например, в данный момент. Странно было понимать, что вчера так просто улыбающийся мне мужчина сегодня посмотрит строгим взглядом и отчитает за опоздание. Двойственность сбивала с толку. Но... было интересно. Да. Именно так.
   В коридоре, на удивление, не было ни единой живой души, так что тишину почти ничего не нарушало. Благодаря ей до меня доносились отзвуки голоса Януария Аполлинариевича. Судя по звучанию, он ходил по аудитории. Так что иногда я мог разобрать отдельные слова и словосочетания, а потом голос удалялся, превращаясь в неразборчивое бормотание. Еще раз с сомнением глянув на экран мобильного, узнавая время, я все же негромко стукнул в деревянную створку, тут же открывая ее и убеждая себя, что двадцать минут - это еще не смертельно.
   - ...они вместе с Никоном входили в "кружок ревнителей благочестия", возглавлявшийся царским духовником, протопопом Благовещенского собора в Кремле, Стефаном Вонифатьевым, и оказывали заметное влияние на церковную политику. - Когда я вошел, преподаватель и не подумал прерваться, договаривая фразу до конца, при этом глядя на меня. Почему-то в его глазах мне почудилась добродушная усмешка, хотя никаких эмоций на лице не отразилось. - А вот и еще один опаздывающий. Вам тоже пробки не позволили вовремя появиться на лекции?
   - Простите? - Переход был таким резким, что я опешил, чем заслужил еще одну смешливую искру в темных зрачках.
   - Говорят, сегодня на дорогах редкий ажиотаж. Вы уже четвертый пострадавший. Или Вас задержало что-то другое?
   Подобным образом я не чувствовал себя, наверное, со времен младших классов. Отчаянно захотелось сказать правду, что проспал, опустить очи долу и извиниться. Попутно я ощущал, как щеки медленно заливает краской то ли стыда, то ли смущения. Взгляд преподавателя чувствовался почти физически - теплой вязкой тяжестью.
   - Извините за опоздание, могу я пройти на свое место? - Глаз я все же не опустил и оправдываться не стал.
   - Проходите, Рокланов. - Уже не обращая на меня внимания, он спокойно продолжил лекцию:
   - Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в непримиримых врагов...
   Я с ходу определил, о чем идет речь, и начал торопливо записывать, мысленно поставив себе галочку вечером прочитать параграф из учебника. Начало хотя бы. Терпеть не могу опаздывать и конспектировать урывками, но с нашим дорожным движением для такого сурка, как я, возможность в будний день попасть на лекцию вовремя близка к нулю. C'est la vie, как говорят наши французы.
   Януарий, пока я искал место, некоторое время стоял у кафедры, ни на секунду не прерывая повествование. Когда же я, найдя местечко за третьей партой второго от окна ряда, наконец, сел, мужчина продолжил хождение. Но основная траектория его движения теперь почему-то пролегала именно в проходе между средним рядом и первым от дверей, причем амплитуда "челночного шага" постепенно сокращалась. Так что к концу лекции преподаватель фланировал строго между первыми и пятыми партами, постоянно проходя мимо меня, так близко, что я мог бы протянуть руку и тронуть его бедро, и меня постоянно обдавало приводимым им в движение прохладным воздухом. Это отвлекало, не говоря уже о том, что я перманентно чувствовал на себе его взгляд - именно его, я в том был уверен. И, как ни убеждал себя в том, что это просто излишнее тщеславие, мнительность или даже небольшая мания преследования - все мы немного психологи, не так ли? - оторваться от записей и взглянуть на него хотя бы раз на протяжении всей пары я так и не решился.
   Но, несмотря ни на что, полтора часа прошли удивительно быстро. Так, что я даже удивлённо сверился с часами, когда по ушам резанул громкий звонок. Теперь у меня было пятнадцать минут, чтобы преодолеть небольшое расстояние до соседнего корпуса, где должно было проходить занятие по литературе. Уже выходя из аудитории, я не удержался и оглянулся. Януарий склонился над столом, что-то читая в тетради моего одногруппника. Тонкая черная прядка волос выбилась из шевелюры и падала ему на лоб. Он еще не успел надеть пиджак, который снял во время лекции, и светлая рубашка натянулась на плечах, подчеркивая мышцы. Я поймал себя на мысли, что не отказался бы снова увидеть это тело без одежды. Желательно, даже полностью обнаженным. Поняв, что думаю о чем-то не том, я спешно решил уйти и, не глядя, налетел на кого-то спиной.
   В этот момент, словно почувствовав мой взгляд, преподаватель поднял глаза, безошибочно находя меня ими. Уже во второй раз за сегодняшнее утро я почувствовал, что начинаю краснеть. Одарив меня широкой улыбкой, мужчина вновь вернулся к обсуждению каких-то учебных вопросов со студентом. А я, наконец, вывалился в коридор.
   Прохладный ветер на улице немного остудил голову. Так что теперь мне даже казалось странным собственное поведение. Я вполне осознавал, что историк привлекательный мужчина, но ведь это совсем не повод впадать в ступор от одного его вида. А уж "запасть" на собственного преподавателя было бы верхом глупости.
   Уговаривая себя подобным образом, я быстро дошел до соседнего здания. Теперь надо было только подняться на третий этаж, но время еще было, так что я остановился на пороге немного подышать свежим воздухом.
   Мимо меня проходили люди. Кто-то стремился на пары - грызть гранит науки, а кто-то - наоборот, выбегал из дверей Альма-матер и уходил, не оглядываясь.
   - Привет. Ты на литературу, да? - Очнувшись от созерцания, я с удивлением обнаружил перед собой немного помятого Артёма.
   - Ага. А ты чего вялый такой? Вчера же должен был выспаться.
   - А я и выспался. - Последовавший зевок на фоне фразы был весьма забавен.
   - Я и вижу. - Не удержавшись, я насмешливо фыркнул.
   - Хронический недосып не лечится. - Мой бывший парень ехидно улыбнулся. А я вдруг вспомнил, как он вчера целовался в туалете с братом Януария. Раздраженный тем, что сегодня мне все время лезут в голову разные глупости, я резче ожидаемого спросил:
   - Ты идешь?
   - Ну, да. У меня фил-ах... - На середине слова он опять зевнул. - ...софия.
   На лестничной площадке второго этажа мы разбежались, отправившись каждый в свою аудиторию. Надеюсь, хотя бы античная литература выбьет из моих мыслей всякую дурь.
   Как тут же выяснилось, рано я понадеялся. Преподаватель античности - блёклая светловолосая худенькая женщина бальзаковского возраста, - почему-то именно сегодня решила преподнести нам оформленные в краткую лекцию свои мысли относительно Аристофана, причем на примере одного произведения, выбор которого лежал целиком и полностью на ее совести - вряд ли программа предусматривала именно эту комедию для подробного разбора. Быстро и нудно продиктовав основные данные об авторе, которые мы должны будем выучить к зачёту, дама с воодушевлением перешла к "Лисистрате". Нет, справедливости ради следует признать, что идеологический аспект произведения был тщательнейшим образом разжёван и распространённо обсуждён, но когда дело дошло непосредственно до сюжета...
   Преподаватель восторженно зачитывала целые куски наизусть, сопровождая их игривыми комментариями, заставляющими девушек в аудитории постоянно оглядываться на немногочисленных представителей сильного пола, давящихся от беззвучного смеха, и глупо хихикать. Торжественная клятва женшин-делегаток в отказе от ублажения мужей с подробным перечислением, чего именно они не будут делать, была зачитана прямо из книги, чтобы, как пояснила женщина, "ничего не забыть и не перепутать". А во время сцены, в которой Клеоника дразнит своего мужа и в итоге ничего ему не дает, однокурсники корчились так, что казалось - еще чуть-чуть, и количество студентов на факультете романо-германской филологии сильно сократится. Несколько чересчур возбудимых девушек ухитрились попадать со стульев. Мне даже пришлось подать руку моей соседке-француженке.
   Но смех смехом - понятия не имею, кто там что себе воображал, - а вот лично мне при упоминании ног, поднятых до потолка, и коленно-локтевой позы, высокопарно названной в исходном тексте "львиной", представлялись такие видения наяву с участием отнюдь не абстрактных людей, а вполне конкретных лиц, что лучше бы я не обладал столь образным воображением!
   С лекции народ расходился приятно раскрасневшийся, но мне было жарко вовсе не от смеха...
   Остаток учебного дня прошел монотонно и спокойно, если не считать растущего раздражения по поводу слишком объемных домашних заданий - звереют преподаватели, определенно, - но по дороге домой, сидя в автобусе и рассеянно глядя на проносящиеся мимо витрины магазинов, мне несколько раз пришлось одёрнуть уходящие в определённую степь мысли и напомнить себе, что я теперь один. Что просить помощи у того же Артема для получения эмоциональной разрядки уже нельзя. От осознания этого одиночество ощущалось как никогда остро. И настроение, и без того не особо радужное, медленно, но верно портилось.
  
   ***
   Я выпрыгнул из автобуса, закинул рюкзак на плечо и неторопливо пересёк дорогу, игнорируя неуклюже тормозящие при моем приближении машины. Хотелось идти как можно медленней, чтобы хорошенько проветриться, прежде чем доберусь до дома.
   Вот только прогулка по знакомым переулкам и дворам никак не способствовала улучшению душевного состояния, тем более что начало холодать и, кажется, собирался дождь. Но домой по-прежнему не хотелось. Лениво переставляя ноги, я размышлял, чем бы порадовать себя любимого, чтобы жизнь стала хоть немного приятнее. Раз уж привычные плотские утехи мне теперь недоступны.
   Из небольшого магазинчика мне навстречу выскочила довольно привлекательная девушка, замотанная по уши в яркий оранжево-желтый шарф. Это цветовое пятно невольно притягивало к себе взгляд. Пока я рассматривал шедевр текстильной промышленности, барышня увлеченно шелестела оберткой шоколадного батончика, пытаясь добраться до сладкого. А что, это идея...
   Пока я раздумывал, старания незнакомки увенчались успехом, и она довольно впилась зубами в шоколадку. Она жевала ее с таким аппетитом, что я только уверился в правильности пришедшей в мою голову мысли. В этот момент я был удостоен подозрительного взгляда. Видимо, слишком откровенно разглядывал девицу, и ее это смутило. Решив не накалять ситуацию дальше, я позволил себе подмигнуть сладкоежке и быстро вошел в минимаркет.
   Внутри я еще какое-то время обдумывал, чего же именно мне хочется, но потом решил не мучиться и просто набрал множество разных конфет, в итоге добавив к ним еще килограмм цитрусовых. Оригинальный, однако, у меня сегодня намечается перекус.
   На улице я не удержался и все же залез в пакет со сладостями. Как это ни странно, но шоколад действительно доставил удовольствие. И даже настроение слегка улучшилось. Уже не такой мрачный, я легким шагом продолжил путь домой.
   Машину Януария Аполлинариевича я заметил на подходе к подъезду. Металлический черный зверь угрожающе крался со стороны другого выезда в город. Подумалось, что авто очень подходит хозяину. Несмотря на небольшую скорость, автомобиль меня все же опередил, заняв свое обычное место перед входом в дом. Почти одновременно открылись обе передние двери. И если со стороны водителя показались знакомые и в чем-то даже привычные мне плечи историка, то вот пассажирское место явно занимала женщина - с легким удивлением я смотрел на стройные ножки, обтянутые тонким капроном, выглянувшие из чрева машины.
   Вот спутница моего преподавателя полностью покинула салон, захлопнув за собой дверь. Воистину прекрасная представительница нежного пола. Почему-то на первый взгляд, когда она повернулась к автомобилю, чтобы достать с заднего сиденья сумочку, показалось, что это зрелая дама не моложе тридцати пяти, очень ухоженная и элегантная. Но, приглядевшись, я уже не был так уверен насчет ее возраста. Казалось, я мог ошибиться лет на десять.
   Короткая стрижка позволяла любоваться длинной шеей, выглядывающей из распахнутого ворота кожаной куртки. Косая чёлка, с одной стороны небрежно нависающая над глазом, с другой открывала вид на высокий лоб и темную бровь с небольшим надломом. Легкий загар гармонировал с естественно чёрными волосами - краска дает иной цвет, если судить по девушкам из моей группы. Броский темный макияж придавал глазам приподнятую к вискам удлинённую форму, но сами по себе они были большими и широко распахнутыми, светлыми - с такого расстояния разобрать их цвет было невозможно. Рот - небольшой, аккуратный, сочного вишневого оттенка, - кривила легкая усмешка, заставляющая вспомнить определение "улыбка в себя".
   Она непринужденно подхватила Януария под локоть, позволив себе опереться на его руку, хотя вряд ли нуждалась в этом. Во мне вдруг начала зарождаться ревность. С удивлением я прислушивался к этому уже почти позабытому чувству. А ведь самое неприятное - это то, что никаких прав ревновать у меня нет. И вряд ли когда-нибудь будут.
   - Эмиль! - заметил меня преподаватель. Неприкрытое тепло в его голосе меня приободрило, и я, поборов неизвестно откуда взявшееся замешательство, приветственно улыбнулся.
   Они остановились передо мной, и женщина, внимательно посмотрев мне в глаза, с еле слышным шумом глубоко втянула в себя воздух.
   Я же был более чем заинтригован. Сначала в профиле незнакомки мелькнуло что-то смутно знакомое, а затем, когда она под ручку с Януарием приблизилась ко мне, я смог, наконец, разобрать, что глаза у нее восхитительно зеленые, а нос... нет, не сам нос, но этот разрез ноздрей, трепещущих, словно у чутко принюхивающегося зверя... Боже, как я сразу не понял? Она точно его родственница, причем достаточно близкая - сходство так и бросается в глаза: цвет волос, форма носа, даже скулы, по-моему, те же.
   Осознав этот факт, я, как это ни нелепо, здорово обрадовался и даже отчасти проникся к этой красавице, кем бы она моему... преподавателю ни приходилась, теплыми чувствами.
   - Здравствуйте, - ляпнул я первое пришедшее на ум, начиная подозревать, что выгляжу идиотом. Не первый раз ведь видимся за день. Пытаясь исправить положение, добавил: - Еще раз.
   - Привет. - Историк улыбнулся, словно видел все мои мысли. А потом повернулся к своей спутнице: - Родная, это мой студент. Эмиль. Любит опаздывать, но конспектирует прилежно.
Уверенность в собственном идиотизме крепла. Но как побыстрее выйти из неудобного положения, я не знал.
   - Очень приятно. Велена. - Негромкий женский голос, слегка растягивающий "р", вернул меня к реальности.
   - Взаимно, Велена... - интонацией я попытался показать, что неплохо было бы сообщить мне еще и отчество. Несмотря на то, что женщина выглядела очень молодо, я все же понимал, что не мне обращаться к ней только по имени. Или, по крайней мере, не сразу.
   - Велена Истиславовна, если ты так хочешь. - Собеседница улыбнулась, став еще более похожей на Януария.
   Как вести себя дальше, я не слишком понимал. Развернуться и уйти сейчас в подъезд было бы откровенно невежливо. Но о чем разговаривать с малознакомыми людьми?..
   Положение спасла дама.
   - Яр, может, ты все-таки позволишь всем нам попасть в дом? Мне очень надоела дорога. Да и молодому человеку, думаю, не доставляет радости стоять на улице.
   К моему удивлению, мужчина смутился.
   - Да, конечно, пойдемте.
   Лифт опять не работал. Пришлось считать ступеньки ногами до пятого этажа. Я шел первым, и мне было крайне неуютно. Я мог бы поклясться, что меня внимательно изучают. Пытаясь хоть как-то успокоить разыгравшуюся паранойю, я даже пару раз аккуратно оглянулся. Но это мне ничего не дало. Велена почти всю дорогу пыталась что-то отыскать в недрах своей сумочки, а Януарий вел себя совершенно обычно, как любой поднимающийся по лестнице человек. Разозленный собственной реакцией, я скомканно попрощался на своей лестничной площадке и с облегчением нырнул в квартиру, тут же закрыв за собой дверь на щеколду.
  
   ***
   Граф вёл себя непривычно взбудораженно: царапал дверь, громко мяукал, носился туда-сюда по квартире и явно просился на улицу. Довольно странно для кота, всю свою короткую жизнь проведшего в тёплой квартире и никогда не выказывающего сколько-нибудь интереса к уличным прогулкам. Еще более странным его поведение казалось на фоне давней стерилизации и того, что на дворе, в общем-то, отнюдь не март.
   В который раз уже отвлекшись от выполнения домашнего задания, я выскочил в коридор, услыхав утробный вой - ушам не верилось, что такие звуки может издавать обычный персидский кот, однако глаза бесстрастно подтвердили: вот он, валяется кверху брюхом у порога и орёт благим матом.
   - Да что с тобой такое??? - Кот, когда я взял его на руки, не сопротивлялся, продолжая голосить. А я, по правде говоря, здорово забеспокоился. И дело не только в том, что моему любимцу, возможно, стало плохо - нос, которым Граф тыкался мне в шею, был, как ни странно, влажным и прохладным, - а в том, что я в свое время наслушался и начитался историй о том, как животные тщетно пытаются предупредить хозяев о надвигающейся опасности, и стремление выйти из дома или подача голоса - самые верные признаки. Но о таком варианте мне даже думать не хотелось, поэтому я набрал номер знакомого ветеринара, который принимал на дому. Мы познакомились пару месяцев назад в связи с какой-то желудочной инфекцией у Графа, и молодой мужчина всегда был со мной очень... хм, мил.
   Обрисовав ситуацию и получив в ответ приглашение заехать и заверение, что мне будут очень рады, я быстро оделся и, посадив кота в корзину для транспортировки, запер квартиру и отправился к автобусной остановке. Вениамин Сергеевич жил на полпути к центру города.
   К моменту, когда я добрался до ветеринара, Граф уже успел уснуть, уютно свернувшись клубком в корзине. Почему-то он успокоился почти сразу же, как только я вышел из дома. И сейчас мне было неловко, что я отвлёк занятого человека от дел из-за такой ерунды.
   Но врач так не считал:
   - Без причины шуметь он бы не стал. Так или иначе, я его осмотрю. Проходите пока, на кухне свежесваренный кофе - наливайте, не стесняйтесь.
   - Спасибо, Вениамин Сергеевич...
   - И, Эмиль, я же просил называть меня по имени - не настолько я старше Вас! - мягко упрекнул он меня, доставая ворчащего кота из корзины.
   Через пятнадцать минут хозяин присоединился ко мне на кухне, заверив, что ничего серьёзного у Графа нет, только лёгкий авитаминоз и блохи...
   - Блохи??? Отк-куда? Он же не ходит на улицу! - поперхнулся я горячим напитком. - Это из-за них он так буйствовал?
   - Возможно. Что касается улицы... Вы не на первом этаже живёте? Он мог выбраться через форточку и через нее же залезть обратно. А если нет, - добавил он, когда я отрицательно мотнул головой, - то, быть может, к вам приходили гости со своими животными?
   - Нет... - Тут я вспомнил одно животное, которое приходило ко мне в гости, и снова подавился. Неужто от него???
   Вениамин Сергеевич заботливо похлопывал меня по спине, пока я пытался прокашляться, и рассуждал:
   - Откуда бы ни появилась эта неприятность, Вам нужно купить антиблошиный ошейник; а здесь я написал названия наиболее эффективных шампуней и мазей, а также витаминов.
   Я взял аккуратно свёрнутую бумажку и сунул ее в карман, попутно призадумавшись, почему его ладонь все еще у меня на спине, хотя я больше не кашляю? Он же не спешил ее убирать, продолжая что-то говорить о лекарственных и бытовых методах выведения паразитов. А я вдруг по-новому взглянул на своего знакомого. Весьма привлекательный мужчина интеллигентного вида, физически неплохо развитый, с приятной улыбкой и глубоким голосом. А ладонь у него такая тёплая, уютная...
   Ладонь шевельнулась, и поглаживающее движение пальцев послало волну будоражащих мурашек вдоль позвоночника. Я невольно поёжился, потянувшись к чашке с остывающим кофе. Что бы это ни означало, я решил занять выжидательную позицию - честно говоря, я просто не знал, как отреагировал бы, окажись непринужденные касания действительно заигрыванием.
   Еще через пару секунд мужчина отошел и сел напротив. В выражении его лица мне почудилось легкое разочарование. Но я решил сделать вид даже перед собой, что ничего не заметил. С облегчением допив кофе, я уложил расслабившегося Графа в корзину и поспешил откланяться, получив напоследок приглашение заходить еще. Можно просто так. По дороге домой я обдумывал, шалит это мое восприятие вещей, или мне действительно только что сделали несколько тонких намеков. А если второе - не стоит ли воспользоваться предложением...
   Квартира встретила меня тишиной и одиночеством. Передернув плечами и переложив сонного кота на диван, я вернулся к учебе. Но выполнение заданий не шло. Я все время отвлекался, думал о чем-то постороннем, и в результате не выдержал, захлопнув книги. Продолжу когда-нибудь потом. Завтра, например.
   Послонявшись по квартире еще с полчаса, я решил, что пора ложиться, раз уж не могу придумать себе достойного занятия. Нельзя сказать, что меня прельщала холодная кровать, но хоть отдохну.
   Завернувшись в одеяло, подумал, что надо что-то делать с личной жизнью. А то прошли только сутки, как я остался один, а настроение уже ни к черту. Вызвав в памяти образ ветеринара, я представил, что целую его. Вот только черты лица вдруг поплыли, и передо мной оказался мой преподаватель истории. Чертыхнувшись, я выбросил из головы глупые мысли и незаметно для самого себя уснул.
  
   ***
   Темно и жарко. Я пробую пошевелиться, но тело не слушается. Чувствую, как в кожу врезаются гладкие шнуры. Где я? Напрягаю все органы чувств, но слышу лишь собственное дыхание, а скользкий шелк подо мной не может многого сказать.
   По обнаженной спине вдруг тянет потоком прохладного воздуха. Контраст с общей температурой слишком велик, так что я не могу удержать дрожи. Хотя, может, это нервное. Мне кажется, что за спиной кто-то мягко делает шаг ко мне. Сознание охватывает непонятное предвкушение. Я ёрзаю на покрывале, стараясь найти удобное положение. Но связанные за спиной руки значительно уменьшают свободу действий.
   Легкий поцелуй в затылок заставляет дернуться от неожиданности, но тут же по телу разливается приятное чувство. Губы скользят дальше, по спине. Язык считает позвонки, а дыхание холодит влажный след. Поддаваясь удовольствию, я выгибаюсь под прикосновениями. А то, что от меня ничего не зависит, только будоражит.
   Кожа быстро покрывается мурашками. Кажется, что с появлением незнакомца, сейчас целующего мне спину, стены, удерживающие душное тепло, истончились и начали стремительно растворяться. Неважно, где я находился или кто он был, но если до его прихода я плавился от жары, то теперь кожу мягко лизали потоки ощущающегося поначалу ледяным воздуха, постепенно смешиваясь и остужая окружающее меня пространство.
   Наконец, к губам присоединяются пальцы. Их подушечки нежно гладят кожу, но, когда я расслабляюсь, резко царапают ногтями в самых чувствительных местах. Тогда из горла вырывается крик, а ровное тепло в теле сменяется вспышкой жара. Немного страшно, но в то же время хочется, чтобы прикосновения стали смелей.
   И, словно в пику моему желанию, теплые касания прекращаются. Несколько мучительных немых секунд, наполненных напряженным ожиданием - и упругая шелковистая поверхность подо мной прогибается, принимая на себя чьё-то значительно более тяжелое, нежели у меня, тело. Тело, от которого исходит жар, невесомым пухом щекочущий мой правый бок. Мгновение спустя я осознаю, что это действительно пух. Или очень мягкий мех.
   Моего уха касается что-то влажное и холодное, и у меня перехватывает дыхание, когда прижимающееся ко мне тяжёлое и пушистое создание вдруг заходится в рыке. Тихом низком рыке, в котором будто бы смешались отдаленные раскаты грома и шорох гальки под морской волной...
   И я узнаю этот звук.
   Горячее дыхание обжигает шею, и на ней тут же смыкаются опасно острые зубы. Я невольно вздрагиваю, но не от страха, нет. Наоборот, меня накрывает волна восторга, и я чувствую себя в полной безопасности, так как уверен, что клыки этого зверя не причинят мне вреда. Потому что я знаю его, и он знает меня. Потому что это - мой зверь.
   - Здравствуй, - шепчу я, и существо размыкает челюсти, приветствуя меня громким мурлыканьем, настолько густым и интенсивным, что от него вибрирует даже воздух и атласная постель под нами. Мурлыканье не прекращается, когда зверь и влажно дышит мне в щеку и ухо, когда зализывает места соприкосновения своих зубов с кожей шеи, когда старательно выглаживает широким языком-тёркой мои плечи, руки, спину...
   Когда зверь добирается до связанных кистей рук, он замолкает и начинает молча щекотать дыханием мои пальцы; а я, отвлечённый ощущениями, пропускаю момент, в который язык животного сменяется мягкими губами человека, а я вдруг необъяснимым образом оказываюсь лежащим на спине с заведёнными вверх руками. Я больше не чувствую пушистого меха - теперь меня греет обнаженное тело, горячее... Возбуждённое.
   Путы вдруг ослабевают, и тонкие верёвки бессильно соскальзывают с освобождённых запястий, но место искусственных оков тут же занимают тиски из плоти, удерживая руки в прежнем положении, а мой рот накрывают уже знакомые телу губы.
   Желание плетью обжигает тело. В стремлении получить больше, я прикусываю ласкающий меня рот, слыша в ответ глухой рык. Я больше не могу лежать спокойно, поэтому ворочаюсь, трусь всем телом о чужую кожу, с упоением ловя новые ощущения. Крепкие руки стараются удержать меня на месте, и я слышу тихий довольный смех:
   - Такой нетерпеливый.
   Потом губы любовника пускаются в исследование по моему телу. Не торопясь, но и не мучая чрезмерно. Но я все равно в предвкушении вскидываю бедра, когда язык начинает выводить вензеля вокруг моего пупка. Момент, когда рот накрывает головку члена, тянется для меня вечность. Тело звенит натянутой струной. Я не могу расслабить непослушные мышцы. Тогда чуткие пальцы, играя, пробегают по коже, порождая негу. Я сосредоточиваюсь на том, что в данный момент испытываю, уже не пытаясь бороться с собой.
   Я почти ничего не вижу, только очертания рельефных плеч и размытый контур склоненной над моим пахом головы. Я практически ничего не слышу, только свое рваное дыхание и пошлые звуки, с которыми мой член погружается в чужой рот. Я только всем своим существом чувствую партнера, который отдает всего себя, взамен забирая частичку меня. Все эти ощущения свиваются в гибкий жгут наслаждения, все крепче обвивающий мое тело, проникающий под кожу, вплавляющийся в мышцы.
   В какой-то момент я не выдерживаю, и удовольствие захлестывает меня с головой, переполняет слишком маленькое для него тело, выплескивается криком. Ломаемый оргазмом, я изгибаюсь в чужих руках, но они не дают вырваться. Через какое-то время наслаждение сходит на нет. Оно, как морской прибой, тихонько оставляет меня на берегу спокойствия. Уставший, полный приятной лени, я смаргиваю каплю пота, скатившуюся на ресницы.
   Темнота сереет. Из нее проступают знакомые очертания моей квартиры. В недоумении я приподнимаюсь на локтях и понимаю, что... проснулся.
  
  
Оценка: 8.07*15  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"