-- Погода по маршруту сложная: два циклона со штормовым ветром на периферии, интенсивные грозы на высоте, -- предупредила белокурая тетка -- дежурный синоптик. И неуверенно предложила: -- Может быть, стоит дать задержку?
-- А-а!.. -- отмахнулся высокий шатен в черном форменном костюме с рядами золотых полосок по рукавам. -- Нам татарам - лишь бы даром. И побыстрее...
Даже не взглянув на высотную синоптическую карту, он приколол бюллетень к полетному заданию и подошел к соседнему окошку с надписью "Диспетчер АДП".
-- Готов? -- водрузил на нос очки пожилой мужик.
-- А то! Подписывай -- опаздываем...
-- Запасные выбрал?
-- Чиркни там... Самара, Воронеж, Саратов... Мне пох.
Диспетчер, вероятно, успевший полетать и на фанерных бипланах, укоризненно покачал головой: внутри, словно протест против купальников в синхронном плавании, возгоралось возмущение столь поверхностному отношению к летной работе. Однако читать моралей он не стал -- успел повидать на своем веку "асов", летавших по принципу: "Здрасти. Мы чокнутые, готовы на все".
Незнакомый командир транзитного рейса со странной фамилией Теофилов, будто угадав его мысли, выдал:
-- Ну, многие ж херней страдают. Чем я умнее?
Тот молча вписал в графу "запасные АС" пару аэродромов, шлепнул печать на последней странице и, протянув задание, пожелал счастливого полета.
-- Эльвира, водички против жажды взяла? -- интересовался по мобильнику командир, спускаясь вниз по лестнице. -- Молодца! Алкоголь в полете не преследуется, а приветствуется, помнишь?.. Вот-вот -- купи побольше и покрепче...
Неподалеку от пассажирского терминала стоял белоснежный красавец "А-310". У левой тележки шасси суетились технари.
"Ну, почему в моей жизни все так нескладно?! -- взывала она неизвестно к кому и мысленно поторапливала таксиста: -- Жми на педаль-то! Ногу, что ль, свело?.."
В командировку выпало лететь случайно и в самый последний момент. Главная бухгалтерша компании внезапно сказалась больной, и генеральный попросил Ольгу подменить ее в командировке.
-- Знаю я про ее болезни! -- воспротивилась она. -- Небось, с очередным хахалем развлекаться к морю поехала.
Однако директор был любезен и настойчив.
-- Бог с ней, Ольга... Вы поймите: мы просто не успеем переоформить билет. Вы же с главбухом полные тезки: и фамилия, и имена одинаковые.
-- Отчества, слава богу, разные!
-- Верно. Вы -- Александровна; она -- Алексеевна. Очень похоже. Надеюсь, на регистрации не обратят на это внимания.
-- А номер паспорта, серия? -- понемногу ослабевал пыл.
-- Ерунда -- подобные мелочи обычно не проверяют. Мы и послать-то больше никого не можем -- вы ведь и документы к командировке готовили -- значит, в теме. А я вам по возвращении премию хорошую выпишу, -- вкрадчиво пообещал руководитель.
-- Ну, не знаю...
-- Компания ценит ваше усердие, аккуратность и трудолюбие. Так что премия выйдет по заслугам. Не так ли?
-- Но у меня полугодовой отчет, -- совсем тихо -- почти шепотом озвучила она последний довод.
-- Об этом не беспокойтесь! Завтра же свяжусь с вашей тезкой и поставлю ей задачу. Лично заставлю сесть за ваш стол и сделать отчет. Все будет по справедливости: вы за нее, она -- за вас. Согласны?
Вздохнув, девушка кивнула. Куда деваться? Работа в компании нравится, зарплата устраивает. Не портить же отношения из-за пятидневной поездки! А усыновление Артемки они с мужем как-нибудь утрясут -- позвонят в детский дом: объяснят, попросят на пару дней перенести оформление документов... Молодые супруги так долго ждали этого счастливого момента. Придется еще немного подождать.
Позабыв забрать у таксиста сдачу, она ворвалась в аэровокзал. Отыскав под потолком табло, узнала номер стойки; побежала вдоль застекленной стены. Подав билет с паспортом, выдохнула:
-- Здравствуйте! Я не опоздала?
-- Нет, -- даже не посмотрела на запыхавшуюся пассажирку девушка в форменной рубашке. Проделав привычные манипуляции, вернула документы: -- Проходите на посадку. Сектор номер три.
"И вправду не проверяют, -- спешно стучала каблучками Ольга. -- Как там говорят?.. А, вспомнила! Где начинает авиация, там кончается порядок".
Порядка не было и в третьем секторе. Толпа матерящегося народа, мусор, сигаретный дым... И рой зеленых мух над лужей блевотины в углу.
Ольга нашла кусочек свободного пространства, отдышалась. Набрала на мобиле номер мужа, намекнула об успешном завершении авантюры с регистрацией чужого билета, пообещала позвонить по прибытии к месту, попрощалась. И от нечего делать стала рассматривать ближайших попутчиков.
-- Ха! Я пару раз надувал этим способом тупых насекомых! -- гордо рассказывал седой мужик в дорогом костюмчике. -- Это ж обычная "пирамида"! Обещаешь кучу дивидендов, и они сами несут денежки. Главное потом смыться подальше.
-- Тебе легче -- ты чисто в бизнесе, -- мелко кивал его приятель -- такой же расфуфыренный стручок лет шестидесяти. -- А я на государственной должности -- никуда не смоешься.
-- У тебя свой Клондайк. Домишко-то на Рублевском шоссе отгрохал.
-- Соорудил. Да с взятками, знаешь ли... скоро последнее здоровье растеряю, -- полез чиновник в карман и повертел перед собеседником какими-то таблетками.
"Верните награбленное, суки!" -- так и захотелось встрять в разговор Ольге. Однако за спиной послышался жалобный женский голос:
-- Представляешь, милый, мне продлили командировку. Но ты не расстраивайся -- я уже взяла билет на послезавтра. Как там наша дочь?..
Ольга незаметно повернула голову. Сзади в обнимку с молодым негром стояла роскошная блондинка. Не стесняясь народа, эфиоп дергал обезьяньей клешней за пышные сиськи...
"Такая же шлюха, как и наша главбух! -- гневно подумала девушка. -- Вот подобралась компашка!.."
-- Граждане пассажиры, прошу в автобус! -- выросла в проеме открывшейся двери усталая тетка.
Народ загалдел и лениво потянулся на выход.
* * *
-- ...Слева и справа между девятым и десятым рядами кресел расположены запасные выходы с кодовыми замками, -- вещала плоская, точно мультяшная Масяня, стюардесса.
Салон первого класса обслуживали две стюардессы: длинноногая красавица-брюнетка в жутко короткой юбке и эта... доходяга с грудью размером "корень из трех десятых".
-- Пожалуйста, запомните код -- это несложно, -- продолжала двухмерная анимашка, -- девять-один-один, ноль-один, ноль-два, ноль-три, ноль-четыре, а дальше номер телефона моей покойной московской бабушки: двести семнадцать, двадцать три, девяносто семь. Набрав код, нужно трижды повернуть ручку влево, затем дважды вправо, назвать свою фамилию и толкнуть от себя. Для приведения в действие надувного трапа следует нажать пять разноцветных кнопок в следующем порядке...
"Все ясно, как дорога в тумане. Если ничего не поняла -- не отчаивайся, потому что ничего не забудешь. И почему все простое нужно облекать в сложную форму? -- тихо воздыхала Оля, мучаясь с застежкой ремня. -- Впрочем, что с них возьмешь? Нездоровый психически народ. Дети неба..."
В салоне стоял галдеж -- пассажиры устраивались, отбирали друг у друга концы привязных ремней, шумно переговаривались. Странно, но в какофонии звуков Ольга не слышала детского плача. Да и восходя по трапу, не заметила ни одного ребенка.
-- ...Через полчаса -- после набора эшелона вам предложат легкий завтрак, -- закончила инструктаж Масяня и свалила со сцены за кулисы.
Завыли движки, лайнер качнулся и плавно покатился к взлетно-посадочной полосе. Ольга закрыла глаза и вдруг вспомнила о своей полной тезке, должно быть гревшей в это время геморрой на теплом песочке черноморского побережья. Или изменяя мужу с очередным богатеньким мачо.
-- Сучка, -- пробормотала она и набросила на колени теплый плед. Лететь предстояло два с половиной часа...
* * *
-- Сто шестьдесят. Сто семьдесят. Сто восемьдесят. Двести -- отрыв, -- монотонно диктовал второй пилот.
Командир потянул штурвал, А-310-200 послушно задрал нос и оторвался от бетонки.
-- Высота сто. Шасси убрано, закрылки -- пятнадцать, мощность -- девяносто пять процентов, -- откинулся помощник на спинку кресла и, залюбовавшись бездонной синевой, певуче произнес: -- О-от оно, голубое не-ебушко. Божество-о ты наше...
-- В голубом мире только два божества: Газпром и Боря Моисеев, -- отрезал шатен и доложил в эфир: -- "Верховод", "22114" взлет произвел. Выход от второго с набором 320-го эшелона.
-- Разрешаю выход со второго. Набор 320-го доложите.
-- Доложим, -- скривился Теофилов и повернулся к напарнику: -- Зови нашу стриптизершу -- пусть разливает.
Спустя пару минут в кабину вошла стройная стюра в короткой до неприличия юбочке. Наклонившись, попыталась поставить поднос на центральный пульт. Не получилось.
-- Вот эта фигня мешает, -- стрельнула она взглядом на торчащий рычажок.
-- Это чего? -- почесал затылок помощник.
-- Кондиционер, -- скосивши глаза под подол, подсказал командир. -- Выключи нах. Не подохнут...
Бухнув заставленный бутылками и тарелочками поднос, деваха собралась вернуться на вахту.
-- А выпить с нами?
-- Это ВЫ при жизни бухали как истинные летчики, -- загадочно улыбнулась она, -- а я предпочитала другие грешки.
-- Знаем-знаем! Трахалась как кошка после акробатики на шесте. Могем пособить. По очереди. Ты как, командир? -- хохотнул второй пилот и, бесцеремонно стянул по ее ровным ножкам кружевные трусики.
Эльвира не возражала, но Теофилов, посмотрев на часы, поморщился:
-- Не успеем. Скоро эшелон, а мы еще не в одном глазу.
-- Жаль. Придется ждать следующего рейса.
-- Жаль, -- согласилась деваха, легким пинком отправляя нижнее бельишко под пилотское кресло. -- А вдруг следующий рейс выпадет на автобус?! А там неудобно...
-- В чем неудобство-то? Пассажиров, что ли, много?
-- Ха! Плевать мне на зрителей!.. Стояком не люблю... Между кресел...
* * *
Эшелон набирали двадцать минут. Потом трансляция ожила бабским голосом:
-- Господа пассажиры, наш самолет занял десять тысяч пятьсот метров. Можно отстегнуть привязные ремни. Сейчас мы предложим вам легкий завтрак...
Из-за портьеры, покачиваясь, выплыла Масяня с подносом в руках. Кажется, боевая загрузка у нее была смехотворной -- две чашки кофе и один бутерброд. Больше она бы не потянула.
"Мдя... последние ряды получат легкую жрачку в аэропорту назначения. А я как раз сижу на предпоследнем. И почему мне всегда не везет?.." -- подумалось Ольге. И вновь ей завладели невеселые мысли: сначала о сучке главбухше, из-за которой пришлось бросать все дела и лететь черти куда; затем о милом Артемке, что ждал и считал минуты до счастливого мгновения, когда его заберут "внезапно отыскавшиеся родители"...
Сидевшие рядом попутчики что-то живо обсуждали. Она почти не улавливала смысла, да и не хотела слушать, кто кого нагрел, подставил, заложил, ограбил или посадил за решетку... Она была из другого рода-племени и попала в общество этого первоклассного салона лишь по стечению обстоятельств.
Внезапно ее мысли оборвались. Двигатели работали как-то по-другому: тон становился ниже, а шум тише; самолет, похоже, терял высоту.
Девушка оглянулась по сторонам. Кто-то дремал, кто-то наперебой рассказывали о "подвигах".
"Показалось? Я часто летала на самолетах, и подобного никогда не было! Только бы не удариться головушкой о нашу голубую планету! Господи, ну почему со мной вечно что-то происходит?!"
Наконец, салон погрузился в тишину; такая пронзительная и жуткая тишина могла быть только в кузнечном цехе в эпоху позднего "ельцинского ренессанса".
И в следующую секунду вдруг всех прорвало:
-- Стюардесса, что случилось?!
-- Тащи спасательный жилет, падла!
-- Девушка, а парашюты здесь есть?
-- Скорее налей стакан водки!
-- Накапай, мля, корвалолу! Тут человеку плохо!..
Ор оглушал салон до тех пор, пока меж коротко раздвинутых штор не явилось лицо плоской небожительницы. Все разом стихли, а она, ощерившись в нехорошей улыбке, звонко тявкнула:
-- Не ссать, крысы! Щас все будет.
И снова исчезла.
* * *
-- Опять орут? -- пыхнул табачным дымом командир.
-- А когда не орали-то?.. -- недовольно повела плечиком Масяня.
-- Пить будете? Хорошие пропадут напитки.
-- А, давай!.. -- хором согласились стюры.
-- Да оставь ты этот щербатый руль, -- прогудел Теофилов. -- Обслужи дам!
Второй пилот послушно бросил управление и протянул девушкам по пластиковой чашке. Обе махнули до дна, закусили конфетами...
-- Высота -- пять тысяч. Почти отвесное пикирование. Скоро крылышки тю-тю -- отвалятся.
-- Теперь пара слов о мужестве и отваге. А точнее об этих двух мифах, -- затушил шатен окурок о приборную доску. -- Столько падал, а страх все равно мошонку струбциной сжимает. Аж матерно кричать хочется. Фальцетом...
Стряхивая крошки с лацканов форменного пиджака, правак посетовал:
-- А я, кажись, переболел. Мне вот намедни мундирчик новый на складе выдали. Так жалко, мля... Первый раз с размером угадали.
Вдруг во внутреннем кармане запиликало.
-- Алле, -- закинул он ногу на ногу. -- Да, шеф, все по плану -- падаем.
Однако лицо его вскоре перекосило. Дав звонку отбой, помощник мрачно буркнул:
-- Приехали. На борту чужой.
-- Место? -- сосредоточенно спросил командир, левой рукой подтягивая штурвал, а правой пытаясь запустить хотя бы один движок.
-- Двенадцать "А".
-- Откуда он взялся? -- взвизгнули стюры.
-- Хэзэ, товарищи бабы! -- отмахнулся правак.
Теофилов вытер со лба испарину:
-- Не успеем запустить. Не успеем... Тащите этого "зайца" в хвостовой сортир! Там имеется крохотный шанс...
Пассажиры спали. Освещенное желтоватым светом шоссе, весело бежало навстречу. Помощник второй час забавлялся с Эльвирой где-то на задних рядах. Теофилов крутил баранку и слушал исполненный пафосного возмущения рассказ новой стюардессы, изредка вставляя короткие фразы, от которых по ее телу бежали мурашки...
-- Ангелочки к нам не попадают, -- смачно плюнул он в открытое окно, -- так что советую больше не петь этих песен. Здесь все такие, -- кивнул он на полный салон пассажиров. -- И ты была такой же. Воровкой, убийцей, мамкой-сутенершей -- не важно...
-- Я никого не убивала и никогда не воровала! -- позабыв об осторожности, выкрикнула она. Подчинившись его жесту, вновь перешла на шепот: -- Просто иногда ошибалась...
-- Возможно, когда-то причинила боль ребенку, или кого-то незаслуженно обидела.
-- Неужели к вам попадают и за такие мелочи?
-- За все нужно платить, дорогуша. За все. А от тяжести содеянного при жизни зависит, сколько раз тебе придется умереть.
-- Кошмар...
-- Кошмар. Но лишний раз под поезд бросаться не стоит. Мы уже привыкли подыхать, и ты привыкнешь. Расскажи лучше, как и за что к нам попала, -- покосился Теофилов на ее ровные ножки.
Вздохнув, та мужественно призналась:
-- До прошлого года рассказывать не о чем. Потом сошла с рельсов: начала изменять мужу. Часто и со многими. А как попала... Отправила вместо себя в командировку одну юную сотрудницу из компании. Мне позарез надо было остаться в родном городе...
Мужчина пристально посмотрел ей в глаза.
-- Чтобы встретиться с другим человеком, -- поспешила уточнить она. -- Радовалась потом как дурочка, узнав о падении самолета. Думала: как же мне повезло, что не полетела!
-- Ну, а дальше?
-- Дальше выяснилось, что девчонка выжила. Единственная из двухсот пассажиров. Вот ей действительно повезло! А я... через пару дней села за ее стол делать полугодовой отчет и... представляешь, с креплений вдруг срывается эта длинная штуковина... ну, которая висит на стене и выдувает воздух от Сплит системы. Срывается и падает мне на темечко. Вот так. И умерла я не сразу. С полчаса лежала в офисе, ощущала невыносимую боль во всем теле, сквозь разрывавший череп гул слышала каждый звук: беготню сотрудников, вой сирены скорой помощи, слова доктора о том, что я не жилец...
Отвернувшись к окну, мужчина ухмыльнулся. Знакомый почерк!
Потом положил ладонь на белевшее во мраке бедро, погладил гладкую кожу. И мягко сказал:
-- У нас остался час. Позови-ка сюда моего напарника.
Ольга прошлась в корму салона. Через пару минут из темноты вынырнул напарник и с довольной физиономией занял водительское место.
-- Тебя предупредить?
-- Зачем? -- на миг остановился Теофилов в проходе. -- Разве можно придумать более приятную смерть, чем в объятиях красивой бабы? Смотри, не проскочи наш любимый мост!..