Оникс Рина : другие произведения.

Том 1. Взгляд волка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Англия, 19 век. Время легкий платьев, балов, галантных кавалеров и застенчивых дам - так мы представляем себе то, что было тогда. А если попробовать взглянуть на события немного по-другому? Я расскажу одну историю... Свою историю. Которая, как я думала, будет о любви, а оказалась...

ТОМ I. Грани одержимости. Взгляд волка

Глава I.

  
   Даже сквозь серые стены порой пробивается волшебный цветок. Жаль, только стены не знают, что цветку нужно солнце, чтобы распуститься.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Май, 1804 год
   Темные, холодные стены, тяжелые гардины, закрывающие окна и не дающие свету проникать внутрь, хотя бы для того, чтобы внести что-то теплое в мрачную и одинокую атмосферу дома. Впрочем, все это было привычным для меня окружением с момента рождения, десять лет назад. Впервые я увидела этот мир серым утром одного из последних дней мая. Наверное, моя жизнь похожа на тот миг - одинокая, пустая и серая. Но тот урок, который я выучила первым, был в том, что никому нет дела до твоих желаний и эмоций. А, значит, нет смысла их проявлять.
   Мои родители покинули меня в тот же момент, когда врач разрешил моей матери совершить короткий переезд из нашего поместья в Лондон, оставив меня на попечение сначала нянек, а затем гувернанток и бесконечного числа учителей. С тех пор, я видела их редко: два-три раза в год, когда они приезжали на мой день рождения и проверить мои достижения. Все остальное время я была предоставлена самой себе. Вот только свобода была мнимой. Почти весь мой день был расписан по минутам моим отцом: подъем, урок верховой езды, завтрак, занятия языками, изучение принципов управления не только домом, но и большим поместьем, обед, этикет, танцы, игра на фортепиано. В те редкие выходные, которые мне выпадали, единственным моим прибежищем была библиотека, поскольку дочери маркиза не полагалось общаться с детьми арендаторов, за чем строго следили все те же гувернантки, посылая обширные отчеты в Лондон. А единственный сын наших соседей, который мог бы составить мне компанию, обучался в Итоне и не торопился наносить визиты родителям, которые, впрочем, также предпочитали Лондон.
   Довольно часто я сожалела, что не родилась мальчиком, которого так хотел мой отец, ведь тогда все было бы значительно проще. Еще чаще я сожалела, что моя мать, после моего рождения, больше не смогла иметь детей, что привело к скрытой ненависти моего родителя к ней. Он мечтал о наследнике, о том, кто станет продолжателем рода Апревилль, но получил лишь некрасивую девочку, которую вряд ли сможет удачно выдать замуж, хотя... деньги здесь решали все или нет?
   Я моргнула, отгоняя непрошенные сожаления, и привычно проигнорировала почтительный книксен очередной горничной. Мой отец выдрессировал прислугу до такой степени, что даже в его отсутствие правила соблюдались неукоснительно: строгая форма, предельная дистанция, никаких разговоров. Только иногда, когда становилось совсем невыносимо, поздними вечерами, я пробиралась поближе к кухне, и мой слух мог уловить отголоски разговоров и смех, который, как я знала, прекратится тот час, когда я появлюсь рядом. Так было всегда и, наверное, всегда будет. Похоже, я уже давно перестала быть ребенком, если вообще когда-либо им была.
   Моя походка была спокойной и размеренной, хотя я уже на пять минут опаздывала к ленчу. Мой отец, ценивший пунктуальность, как одну из добродетелей, считал это недопустимым, и я надеялась, что в связи с небольшой суматохой, вызванной ожиданием приездах моих родителей, этого не заметят. Иначе, я смогу попрощаться со своим выходным, который был мне обещан в случае, если за целый месяц за мной не будет числиться ни единого недочета. Мысль о том, чтобы ускорить шаг, промелькнула и исчезла за ненадобностью, этим я привлеку только излишнее внимание - леди никогда не спешат, как любила повторять моя матушка.
   Я уже спускалась по лестнице, когда дворецкий распахнул парадные двери и в дом вошли лорд и леди Апревилль - мои родители. Они представляли собой странную пару: мать - невысокая полная женщина, с внешностью типичной англичанки, и отец - очень высокий, худой, костлявый, сутулый француз, эмигрировавший в Англию незадолго до начала революции. Как почтительная дочь, я замерла у подножия лестницы и спокойно дожидалась, пока мой родитель отдаст приказания слугам своим резким отрывистым голосом с легким французским акцентом. Я не двинулась с места, ожидая, когда он обратит на меня внимание и отпустит. Покидать комнату, в которой находился отец, без его разрешения мне было запрещено, впрочем, как и садится. Иногда я стояла по нескольку часов в его кабинете только потому, что он забывал про меня. Арман Антуан де Белле маркиз Апревилль не признавал прямых телесных наказаний, но вполне мог посадить меня в неотапливаемую комнату на хлеб и воду за непослушание, до чего я предпочитала не доводить. Свой урок я усвоила давно...
   Наконец, отец обратил на меня внимание и кивком головы подозвал. Я молча подошла и сделала глубокий реверанс, приветствуя родителей. Отец окинул меня странным взглядом, а потом сказал:
   - Ты можешь отправляться на свой ленч, Ариан. После него зайдешь ко мне в кабинет. Я лично проверю все то, что ты усвоила за прошедший год.
   - Да, отец, - я снова сделала реверанс.
   Он спокойно кивнул и легко, несмотря на свои годы начал подниматься по лестнице, оставив меня наедине с матерью, на которую он не считал нужным тратить свое внимание и время. Маркиза Апревилль происходила из небогатого дворянского рода и была выбрана моим родителем в жены благодаря плодовитости ее семейства и возможности приобрести жену в короткие сроки - попросту говоря купить. Наверное, мои родственники, с материнской линии ожидали, что, породнившись с богатым, как Крез, моим отцом они получат какие-то выгоды... Что ж им пришлось жестоко разочароваться, ибо маркиз Апревилль не только отказался поддерживать их материально, но и фактически не признавал их. Так что моя мать была вынуждена высылать им незначительные суммы из содержания, положенного ей отцом. Эта женщина, которую я называла матерью, на деле не вызывала у меня каких-либо чувств, кроме затаенного раздражения, своими редкими попытками читать мне нравоучения, на что в моих глазах она не имела права. Похоже, она это чувствовала, что вызывало у нее лишь приступы странной озлобленности. Кроме того, я слишком походила на своего отца, на котором она, увы, не могла выместить свои обиды... оставалась только я, но к этому постепенно тоже привыкаешь. Я привыкла.
   Мать смерила меня взглядом и, поджав губы, бросила:
   - С днем рождения, Ариан. Ты можешь идти на ленч, сегодня, я не присоединюсь к тебе, - она повернулась к экономке, все еще почтительно стоящей неподалеку: - Марта, принеси мне порошки от мигрени, у меня жутко разболелась голова, пока мы ехали. Эта невыносимая тряска.
   Мать картинно приложила руку ко лбу. Я не стала наблюдать за продолжением спектакля, который видела уже не раз и отправилась на ленч, на который безнадежно опоздала, что наверняка заметил мой отец... Прощай, выходной.
  
   Где-то через полтора часа я стояла у отца в кабинете, а он изучал тетради с отчетами моих учителей, которые они заполняли сразу по окончанию уроков.
   - Ты делаешь успехи, Ариан, - он поднял на меня взгляд.
   - Спасибо, отец. Вы очень добры, - мой голос не выражал ничего - это был единственный способ говорить с моим родителем и не вызвать его раздражения непочтительностью.
   - Хорошо, хорошо, - он закончил листать последнюю тетрадь, - Теперь приступим...
   Следующий час напоминал допрос. Мой отец менял темы разговоров, стараясь подловить меня на незнании или неприлежном изучении предметов. Требовал продемонстрировать знания, на ходу придумывая ситуации, из которых за считанные секунды мне надлежало найти выход и так далее, далее, далее. По окончанию, он небрежно кивнул, что являлось наивысшей похвалой от него.
   - Что ж, похоже, в этот раз ты не разочаровала меня, - он постучал длинными пальцами по столешнице темного дерева, а потом неожиданно приказал. - Открой шторы, Ариан.
   Осушаться даже не пришло мне в голову и я, пройдя мимо стола, раздвинула тяжелый гардины.
   - Подойди, ко мне.
   Я повернулась и сделала насколько шагов к нему, замерев на почтительном расстоянии и опустив взгляд в пол.
   - Ближе.
   В моем сознании мелькнуло удивление, отец никогда не подпускал меня к себе ближе, чем на расстоянии полтора метра, но я молча выполнила приказание. Несколько минут я чувствовала на себе его тяжелый взгляд, а потом его пальцы жестко схватили мой подбородок и развернули лицо к свету. Я замерла, напоминая самой себе испуганного кролика: видимо, мой отец решил снова изучить мою внешность и вновь разочароваться, а как следствие наказать и меня, и мать. Ее за то, что подарила ему некрасивую дочь и не смогла подарить сына, ну а меня... меня за то, что я была именно такой...
   Роды моей матери проистекали тяжело, да и результат никого не обрадовал. Я родилась болезненно худой и длинной с вытянутым лицом и излишне длинными пальцами на руках и ногах. Поначалу думали, что младенец и роженица умрут, но нет, обе выжили. И если мать оправилась, как ни странно довольно быстро, то моя внешность со временем мало изменилась, разве, что пальцы перестали быть непропорционально длинными. Излишняя худоба придавала мне болезненный вид, который еще более усиливался снежно-белой кожей, похожей скорее на прозрачную бумагу. Волосы имели скучный каштановый цвет, как и у моей матери. Но если ее волосы на солнце отливали золотом, то мои лишь приобретали странный серый оттенок. Лицо оставалось чересчур вытянутым и отягощенным упрямым подбородком, а глаза приобрели болотно-зеленый цвет. Красавицей или подающей надежды стать хотя бы симпатичной меня назвать было нельзя, что приводило моего отца прямо-таки в бешенство. Поначалу свою злость он вымещал только на своей жене, демонстративно ставя ее не выше домашнего пуделя, но потом подросла я, и он получил новый объект для придирок. Что странно, меня он как-то по-своему любил, точнее даже не меня, а свою кровь, которая текла в моих жилах, хотя это мало что меняло в его отношении, разве что требовало от меня грандиозных усилий на выполнение того, что он считал нужным, мало заботясь о моем мнении и желании.
   Я почувствовала, как он поворачивает мою голову под другим углом и снова внимательно вглядывается в черты лица. Подбородок уже болел, как и шея, затекшая в неудобном положении, но я не возражала, напоминая себе о бесполезности этого занятия. Наконец, он отпустил меня, и я увидела довольную усмешку, мелькнувшую на тонких губах.
   - Можешь идти, Ариан, - отец взмахом руки отсылал меня, - тебе пора на занятия.
   Я поспешно сделал шаг назад, потом реверанс и, не смея напомнить ему о своем существовании, двинулась к двери, каждую секунду ожидая, что он взорвется речью, произносимой на самом деле спокойным размеренным голосом, но от этого становившейся еще более страшной. Я уже взялась за дверную ручку, когда его голос остановил меня:
   - И еще, Ариан.
   Я медленно повернулась:
   - Да, отец.
   - Ты опоздала сегодня на ленч, а значит, лишаешься своего выходного.
   - Я понимаю, отец, - сейчас я думала только о том, чтобы избавится от его общества.
   - Но так как я остался доволен твоими успехами и сегодня твой день рождения, - он сделал паузу и, вновь окинув меня взглядом, довольно усмехнулся, - Ты получишь свой выходной, как подарок. С днем рождения, дочь.
   - Спасибо, отец. Вы очень добры, - я позволила себе легкую благодарную улыбку.
   - Свободна, - он указал мне на дверь.
  
   Поздно вечером, когда дом уже спал, я зажгла свечу и подошла к большому зеркалу, висящему у меня в комнате, и стала вглядываться в собственное отражения, гадая о том, что же увидел во мне отец. Казалось, на первый взгляд ничего не изменилось, но, присмотревшись, я увидела, что немного поправилась, что сразу же стерло из моей внешности следы болезненности, лицо округлилось и в связи с ростом уже не смотрелось вытянутым, подбородок больше не привлекал излишнее внимание, а скорее придавал решимости. Кроме того, со временем черты лица обещали еще измениться и приобрести необычно гармоничное сочетание. Похоже, я стану если не красавицей, то уж точно завидной невестой и не только благодаря деньгам. Я коснулась пальцами своего отражения, скорее боясь, что это произойдет со мной, и тоскливо прогоняя прочь крохотные зачатки мечты о том, что я никогда не выйду замуж и когда-нибудь буду свободной. Их предстояло похоронить распускающейся красоте моей внешности... Мой отец действительно мог быть довольным...
  

Глава II.

  
   Порой мы не понимаем, как ценно одно единственное мгновение. Одна улыбка, один взгляд.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Август, 1808 год
   Я притаилась за гардиной, пропуская одну из своих гувернанток, спешащую по своим делам. В такие моменты я возносила хвалу Господу за мрачную обстановку дома, неменяющуюся вот уже на протяжении четырнадцати лет, и разве что изредка подновляющуюся. Мой отец не считал нужным тратить свои капиталы на ничего не значащее убранство дома, где кроме меня все равно никто не живет и не бывает.
   Осторожно высунувшись из-за гардины, я убедилась, что путь свободен и проскользнула к французскому окну, ведущему в сад. Осмотревшись и в очередной раз удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, я продолжила свой путь ведущий всего-навсего на конюшню. Я хихикнула и тут же испуганно зажала рот ладошкой, нервно озираясь. Конечно, все мои учителя и гувернантки, сейчас прибывали в уверенности, что я лежу у себя в постели с мигренью, но осторожность никогда не помешает. То, что в мою комнату кто-нибудь может войти и обнаружить пропажу, меня не волновало. Мои приказы здесь не обсуждались. Эту практику ввел отец. Ему даже в голову не могло прийти, что прислуга может хоть в чем-то перечить ему или мне, как его дочери. Здесь не было "но", "возможно", "вероятно". Был приказ и они обязаны были исполнять его, если не желали лишиться места и хорошего жалования. Кому-то это покажется излишним снобизмом, но мне не было жаль этих людей, ведь они не жалели того ребенка, каким я когда-то была... Была...
   Поэтому если я приказала меня не беспокоить, беспокоить меня не будут, разве что напишут в очередном еженедельном отчете моему отцу, что его дочь один раз слегла с мигренью, что он благополучно проигнорирует. Родитель в последние четыре года позволил мне ряд послаблений, за которые я была ему безмерно благодарна, вот только зная, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловках, я могла только догадываться, чего мой отец потребует взамен... Впрочем, на данный момент я ничего не могла изменить в своей жизни, разве что наслаждаться пусть мнимой и быстротечной, но свободой. Выходных у меня стало больше. Теперь один день в неделю принадлежал лично мне. Кроме того, ежедневно мне выделялось два часа свободного времени после ленча, которых раньше не было.
   Наконец, я добралась до небольшой конюшни, и снова огляделась, подергивая подол изумрудно-зеленой амазонки, выискивая взглядом младших конюхов. Убедившись, что они отсутствуют, я проскользнула внутрь и тихонько окликнула:
   - Жан... Где ты? Жан...
   Я замерла, напряженно вслушиваясь в тишину, и едва не подпрыгнула, когда узловатая ладонь легла мне на плечо.
   - Я здесь, маленькая мисс.
   Я медленно выдохнула и развернулась, вглядываясь в знакомые черные глаза.
   - Что? Напугал вас старый Жан? - он лукаво усмехнулся, отчего глубокие морщины на его загорелом лице стали еще заметнее, а я... я просто улыбнулась открытой, доверчивой улыбкой, которую дарила только одному человеку в этом доме.
   Жан был единственным слугой, не считая камердинера, которого отец привез с собой из Франции. Сколько ему лет, не знал, наверное, никто, кроме моего родителя. Единственное, что было известно лично мне - Жан старше моего отца, который разменял шестой десяток. А больше ничего... совсем ничего... Я не знала, почему из всех слуг маркиз Апревилль выбрал именно старшего конюха, предоставив ему возможность избежать ужасов революции, не знала ничего о его прошлом, о том, были ли у него жена, дети... Ничего... Но одно я знала точно - этот смуглый старый француз был единственным, кто меня здесь любил. Он был тем человеком, который впервые посадил меня в седло. Тем человеком, который научил меня мастерски ездить по-мужски, загадочно поблескивая черными глазами и приглаживая постоянно растрепанные седые кудри, как будто он знал, что это знание мне пригодится. Жан покрывал мою любовь к скачкам, сопровождая меня, а затем, разваливаясь на траве или куртке и ожидая, пока я гоняю у него на виду. Жан просто был Жаном...
   Погрузившись в воспоминание, я не заметила, как Жан внимательно рассматривал меня, и вздрогнула, когда он заговорил:
   - Вы стали редкой красавицей маленькая мисс... - он задумчиво поскреб подбородок. - Милорд еще намучается женихов отгонять.
   Я скривилась и отвернулась, скрывая горечь. Замужество по расчету и по указке отца все больше-больше вставало пугающей перспективой. И самое страшное я знала, что выбора у меня нет. А, может, просто не хотела бороться, смирившись однажды со своей судьбой? Когда я это сделала? В четыре года. Я не помнила точно, чем вызвала гнев отца. В четыре сложно понять взрослых. Я помнила, как высокородные родители выясняли отношения в один из своих приездов, не озаботившись отослать меня наверх. Это был первый и последний случай, когда я видела их ругающимися. Громкие голоса, плачь матери, поток французских ругательств... Только много позже я поняла, как сильно отец вышел из себя. Он что-то гневно кричал по-французски, бурно жестикулируя. Наверное, я всхлипнула или издала звук, чем привлекла его внимание. Он резко развернулся и увидел еще одно напоминание своего неудачного брака и краха своих надежд. Остальное смешалось в моей голове окончательно. Жесткие руки, сжимающие тонкие плечики ребенка, оставляя синяки, какие-то слова смысла которых я не улавливала, громкий стук собственного сердца. Наверное, если бы я тогда заплакала, родитель бы смягчился, но в тот момент я только шире распахнула глаза и, не отрываясь, смотрела на злющего маркиза.
   В тот день он запер меня в кабинете, оставив там на всю ночь. Как выяснилось потом, он просто забыл обо мне, уехав той же ночью и если бы не мать, единственный раз, проявившая материнский инстинкт, неизвестно, сколько бы я там просидела. Урок намертво врезался мне в память. Ошибок я больше не допускала.
   - Эй, мисс Ариан, не расстраивайтесь, - Жан попытался взбодрить меня, - вот увидите, ваша жизнь наладится, и вы встретите свое счастье, уж поверьте старому Жану.
   Я повернулась и вновь послала ему пусть вымученную, но улыбку. Жан говорил со странной верой и убежденностью будто знал... знал... Но что? Я улыбнулась еще раз, более тепло:
   - Все-то ты Жан знаешь! И продолжаешь называть меня мисс, наперекор всем. Ведь так?
   Француз улыбнулся:
   - Так, мисс, так. А сейчас, - он лукаво мне подмигнул, - оседлать вам Грома или Дымку?
   - Грома, Жан, только мужским седлом, - я оглянулась, - А где все? Твои помощники уже должны были прийти.
   - А они спят, - Жан направился к стойлу, где стоял большой конь, - Я ведь чувствовал, что вы придете, отправил их отдыхать.
   - Спасибо, Жан, - ответила я, уже сидя в седле, - Увидимся вечером, я сбежала с уроков.
   - Скачите уже, маленькая мисс, вас, поди, молодой граф заждался, - он проницательно на меня посмотрел.
   Я рассмеялась, ничуть не удивившись тому, что Жан знает, как, наверное, не удивилась бы, знай, он, зачем мы встречаемся, и ударила коня пятками в бока, трогаясь с места.
  
   Ричард, действительно, меня уже ждал. Этот долговязый юноша стал моим другом недавно, всего два месяца назад, хотя заочно мы были знакомы много лет. Ричард был единственным сыном наших соседей графа и графини Холланд, пока почти год назад его отец не покинул этот мир, и Ричард из наследника не превратился в графа. Это лето, он почти полностью провел в поместье, вникая во все тонкости управления и готовясь к поступлению в Кембридж. Познакомились же мы во время моей плановой вылазки после ленча, когда я уже было собиралась домой, но услышала звук выстрела, а следом еще один. Благоразумие подсказывало немедленно вернуться, но любопытство сыграло свою роль, о чем я не жалела до сих пор. Осторожно спрыгнув с Дымки, я привязала ее на окраине небольшого леска, и отправилась на разведку. Пройдя сотню метров, я нашла то, что искала. Возле того же леса, немного вдалеке рос большой дуб, у которого любил отдыхать Жан, теперь же там крутился хорошо одетый юноша, деловито перезаряжающий пистолеты. Выпрямившись во весь рост, я, ничуть не скрываясь, начала его изучать, отмечая манеру поведения и небольшую скованность в движениях. Через несколько мгновений он почувствовал мой взгляд и резко обернулся...
   Как потом выяснилось, Ричард пытался тренироваться в пистолетной стрельбе, а графиня - мать очень негативно отнеслась к желанию сына владеть оружием, поэтому чтобы исполнить задуманное ему пришлось вторгнуться на территорию нашего поместья. Молодой граф очень досадовал на мать, дородную даму, являющуюся лучшей подругой маркизы Апревилль, но пока сделать ничего не мог. Наверное, на фоне этого мы и сдружились. Ричард обещал научить меня стрелять, а я обещала не выдавать его матери. Правда, он не подумал о том, что я просто не могла этого сделать, но на тот момент меня это мало волновало. У меня в жизни появились тайна и приключение.
   Я спрыгнула с Грома и окликнула Ричарда, вновь поглощенного пистолетами - нашей с ним маленькой слабостью. Он вскинул голову и улыбнулся мне своей теплой улыбкой. В ответ я помахала рукой и, привязав Грома, подошла к нему. Ричард легко дернул меня за выбившийся завиток косы и с ходу протянул пистолет:
   - Леди, первая.
   Усмехнувшись, я отошла довольно далеко от дуба, на котором краской была нарисована мишень, прицелилась и выстрелила. Ричард подбежал к дереву и присвистнул:
   - В яблочко, Ариан.
  
   Позже мы сидели под тем же дубом и грызли, принесенные Ричардом яблоки, наслаждаясь хорошей погодой и тишиной. Я не сразу заметила внимательный взгляд своего друга, поглощенная сегодня чем угодно, только не окружающими меня людьми.
   - Знаешь, Ариан, - Ричард заговорил, - Я завтра уезжаю... в Лондон.
   Я обернулась и внимательно всмотрелась в знакомое лицо.
   - Я буду по тебе скучать, - мой голос прозвучал спокойно и даже, пожалуй, отстраненно, как звучал каждый раз, когда я загоняла обиду вглубь.
   - Эй, - Холланд коснулся моего локтя, - Не обижайся, я узнал об этом только вчера, - он помолчал. - И еще, меня приняли в Кембридж.
   Моя улыбка получилась немного кривой, но хотя бы искренней:
   - Поздравляю, Ричард, - я проглотила неожиданно образовавшийся комок в горле и продолжила, - Пожалуй, я повторюсь, буду скучать.
  
   Возвращалась я хмурая, усталая и разбитая. Потерять только что обретенного друга, казалось, такой ужасной несправедливостью. Хотя, чему удивляться и огорчаться, жизнь полна несправедливостей. У конюшни меня встречал Жан, который, едва взглянув на меня, сказал:
   - Холланд уезжает.
   Я молча кивнула, позволяя конюху вести Грома на поводу к стойлу и следуя за ним. Жан проницательно на меня посмотрел:
   - Не вешайте нос, маленькая мисс, у вас есть старый Жан. Я помогу вам научиться стрелять так, что вы будете попадать белке в глаз.
   Его глаза блеснули насмешкой, глядя на мое вытянувшееся от удивления лицо:
   - Неужели вы думали, что я вас отпущу одну скакать по холмам?
   Я молча продолжала смотреть на него. С одной стороны во мне поднимались горечь и обида за то, что свобода вновь оказалась лишь клеткой, пусть более просторной, но клеткой. Оказывается все то время, пока я считала, что ездила одна Жан наблюдал за мной... С другой стороны я понимала его правоту... И именно поэтому продолжала молчать. Жан только покачал головой, начиная распрягать Грома, поглаживая того по мощной шее. Мы молчали минут десять, за время которых Жан успел почистить коня и выйти из стойла:
   - Ну что, мисс, закончили дуться? - старик насмешливо посмотрел на меня.
   Я выпустила воздух из груди и ответила, признавая его правду:
   - Закончила, Жан, закончила.
  
   Через неделю Жан подарил мне легкие и изящные дуэльные пистолеты с гербом Апревиллей, так и не ответив ни на один мой вопрос, откуда он их взял...А еще через год его не стало. На его похороны приехал маркиз и когда все разошлись, только мы двое еще долго смотрели на небольшой памятник, посвященный верному другу. Потом отец ушел, а я, опустившись на колени, беззвучно плакала, впервые за последние одиннадцать лет, плакала о человеке, научившему меня улыбаться, о своем детстве, юности, которых у меня практически не было. Оплакивая все свои несбывшиеся надежды, разбитые мечты. Сколько прошло времени, я не знала, но когда поднялась, то окончательно перестала быть маленькой мисс старого Жана, я стала - леди Ариан Александрит де Белле, дочерью маркиза Апервевилля.
  
  

Глава III.

   Знаете, порой вы встречаете человека, который просто вам не подходит. Это может быть и мужчина, и женщина. Присмотритесь. Вероятно, вы еще не раз увидитесь
   Из писем Ариан к леди Холланд
  
   Июль, 1812 год.
   Высший свет... Многие стремятся попасть сюда, даже не задумываясь о том, какое это болото лжи, обмана и предательства. Место, где каждый улыбается тебе в лицо, поскольку это предписано правилами приличия, и злословит за твоей спиной. Общество, презирающие тех, кто стоит ниже, общество, изгоняющее лишь однажды незначительно оступившихся и возносящее титулованных мерзавцев. Высший свет... Вот только высшего в нем давно уже не осталось.
   Я оглядывала зал, скорее скользя взглядом по поверхности, чем заостряя на чем-либо или ком-либо внимание. Балы, завтраки, ужины и театры за пару месяцев сезона успели приесться, напоминая один другого, а новые знакомства... новые знакомства продолжал четко контролировать мой отец. Меня представляли только нужным с его точки зрения людям: лордам, их высокородным женам, если они были женаты, редко сыновьям и дочерям, если они были перспективны. Неугодных моему родителю поклонников я не имела. Хотя, говорить о том, что у меня были постоянные кавалеры, за исключением Ричарда, не приходилось.
   Мой брак выверялся маркизом Апревиллем до доли секунды и со всей тщательностью. Он не желал прогадать или тем паче ошибиться. Только самые знатные и титулованные, только самые богатые и перспективные в будущем, только политики. Мой отец желал получить влияние, в котором, в связи с французским происхождением, ему было отказано. А что может быть проще, чем устроить выгодный брак единственной дочери? Ничего.
   Я наткнулась глазами на фигуру отца, который слегка наклонился к невидимому для меня собеседнику и что-то ему говорил. Он выглядел довольным собой и окружающими, что было редкостью для вечно хмурого и раздраженного родителя, а, помимо этого, явно что-то замышляющим. Что-то из того, что не понравится мне, кольнуло меня плохое предчувствие. Я стиснула руку Ричарда, только этим жестом выдавая свое беспокойство, и продолжила следить за маркизом. Вот он закончил разговор и повернулся, направившись в сторону комнаты, где были установлены карточные столы, считая свой долг - показаться публике - выполненным. Перед тем, как пересечь порог, родитель остановился и обернулся, без всякого труда, благодаря его и моему росту, находя меня взглядом. Он едва кивнул мне, отдавая знакомый только ему и мне приказ - быть на высоте, и отвернулся, больше не считая нужным задерживаться в зале, даже не думая о том, что я могу ослушаться. Не могу... кажется, ничего не поменялось.
   Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как ко мне и Ричарду величаво подплыла моя мать. Как бы она не ненавидела отца и чтобы не говорила о том, что никогда бы не согласилась стать его женой, если бы знала, чем все обернется, я была больше, чем уверена, позволь ей все переиграть, и она снова стала бы маркизой Апревилль. А дело все в том, что ей это нравилось. Нравилось, как многие расступались перед ней, признавая властью то богатство, каким владел отец, нравилось носить шелковые наряды и фамильные драгоценности, нравился высший свет. О, как я это ненавидела.
   - Ариан, - она передразнила манеру отца произносить мое имя, - говорила ли я, что вы с Ричардом прекрасно смотритесь вместе.
   - Сегодня нет, матушка, - я благоразумно ей улыбнулась.
   - Спасибо, миледи, - отозвался следом за мной Ричард.
   Это был единственный раз, когда я и моя мать объединились, пусть и никогда не говорили об этом. Она на пару с графиней Холланд задумали поженить своих детей, а впоследствии и объединить, находящиеся по соседству земли. Этим же матушка лелеяла надежду отомстить моему отцу за то, как он несправедливо с ней обращался, а графиня заполучить богатую и молчаливую невестку, которая не стала бы ей перечить, как ей, наивной, казалось. Ричард также не сопротивлялся и способствовал возникновению этого брака, не желая жениться на женщине, которую он совсем не знает и не любит, выполняя свой долг, как графа, продолжить род.
   Мне казалось, что мой отец прекрасно все видит и понимает, но странное дело не препятствует, видимо, давая матери шанс потешить себя надеждой на исполнение планов, чтобы потом ее безжалостно раздавить. Холланд не был в его глазах для меня парой.
   - Дамы, вы не желаете, стаканчик пунша? - Ричард, как всегда, был сама любезность, зная, что моя мать питает слабость к этому напитку, приготовленному по особому рецепту графини Винслдейл, в доме которой мы находились.
   - Конечно, Ричард, тут невообразимо душно, - маркиза картинно обмахнулась веером, а я мысленно презрительно скривилась, не вынося наигранность жестов. - Мы пока пройдемся с Ариан, твоя матушка с ней еще не разговаривала сегодня.
   - Да, миледи, - мой спутник отвесил учтивый поклон, - я найду вас подле нее.
   Мать с благосклонным кивком пронаблюдала за тем, как он подносит мою руку к губам и проводила его взглядом:
   - Он будет для тебя великолепным мужем, дочь моя, - маркиза подхватила меня под руку и поплыла по залу в сторону своей подруги, которая была поглощена разговором с хозяйкой дома и какой-то незнакомой мне женщиной.
   Я ничего не ответила, да она и не ждала ответа, хмуря тонкие брови. По всей видимости, она также не знала эту женщину, а любила узнавать всё первой, или хотя бы вперед своей подруги. Незаметно для окружающих она ускорила шаг, и мы довольно быстро подошли к графине.
   Эта дородная женщина могла произвести приятное впечатление, пока не всмотришься в ее глаза, в которых отражалась сталь. Несмотря на полноту, она все еще была красива и умело пользовалась образом благодушной собеседницы, выпытывая всё то, что хотела знать. Слабостью графини были сплетни, и чем их больше, тем лучше. Она не стремилась быть незыблемым столпом общества, к чему тяготела маман, она скорее просто наслаждалась той властью, которая у нее была, и возможностью верно пущенным слухом уничтожить кому-нибудь репутацию. Как ни странно, я не помнила случая, когда она бы этим пользовалась, довольствуясь знанием и удерживая сына в железном кулаке своей воли.
   Ричард вовсе не был слабохарактерным или мягкотелым. Он просто был далек от этого, до тех пор, пока это не задевало его интересов напрямую. Когда графиня пожелала продать одно убыточное поместье, Ричард встал на дыбы, заявив, что не собирается разбрасываться наследием отца, и на несколько месяцев уехал туда, наводя порядок. Как потом выяснилось, проблема была в нечистом на руку управляющем, но это уже не относилось к делу. Графиня проглотила это и сбавила обороты, теперь предпочитая действовать исподтишка, но всё также упорно. Кажется, упрямство молодой Холланд унаследовал от нее. Что ж... когда-нибудь это станет занимательной схваткой. Но не сейчас...
   При нашем приближении обе графини заметно оживились, и леди Винслдейл проговорила в своей обычной манере, слегка растягивая слова:
   - Леди Апревилль, леди Ариан, - она сделала паузу, - вы, кажется, не встречались с моей давней знакомой. Она путешествовала за границей и только недавно вернулась в Лондон. Позвольте вам представить леди Беатрис Брайт, баронессу Лесли, - графиня слегка повернулась и закончила.- Леди Лесли, это маркиза Апревилль и ее дочь. У леди Ариан дебютный сезон.
   Баронесса терпеливо дождалась, когда графиня Винслдейл закончит, и произнесла глубоким, бархатным голосом с легким намеком на хрипотцу:
   - Очень приятно познакомится с вами, леди.
   Маркиза тут же заверила ее во взаимном приятии и несколько минут все четыре дамы обсуждали последние заграничные новости и, конечно, Наполеона. Я же вспоминала то, что знала о давно покойном лорде Лесле. Кажется, он был богат, но не стремился часто появляться в свете, в отличие от своей супруги, и довольно скоро оставил ее обеспеченной вдовой, не имея наследников...
   Я пропустила момент, когда три давно знакомые леди погрузились в очередную сплетню, казалось, позабыв, о баронессе, хотя скорее это она сделала так, чтобы они о ней забыли, и мы остались с ней как бы вдвоем, скрытые придвинувшимися друг к другу дамами. Я равнодушно изучала зал, выискивая глазами Ричарда и желая сбежать из этой компании, когда голос баронессы заставил обратить на нее более пристальное внимание:
   - Вы не похожи на прочих дебютанток, - она слегка изогнула красивую бровь и оглядела меня с ног до головы, намеренно задержав взгляд на сшитом слегка не по моде платье, персонально под мою фигуру.
   Да, я не была такой, как они. Слишком высокая, слишком умная, слишком другая... Мне не о чем было говорить с молоденькими семнадцати - восемнадцатилетними девушками, в большинстве своем поглощенными модой, туалетами и балами. Хотя, то общество, в котором предпочитал вращаться мой отец, состояло в основном из политиков, а значит и девушки, которых выводили на этот узкий брачный рынок, были на несколько порядков умнее и иначе воспитаны, это не мешало мне отличаться от них. Не у всех из них стояло за спиной такое детство и не в каждую хорошенькую головку вдалбливали сугубо мужские знания о том, как управлять поместьем, куда вложить деньги и как правильно играть на бирже, если понадобится. Кроме этого, я была молчалива, выдрессированная годами жизни с родителем, и надменна, что не способствовало сближению с другими дебютантками. Женщины же постарше скорее видели во мне соперницу тому положению, которое они занимали. Кроме того их раздражало, что им приходилось считаться со мной в значительной степени больше, чем с моей матерью, как бы она не тешила себя обратной надеждой. За ней было лишь имя, за мной висела мрачная тень моего родителя.
   - А вы не похожи на добропорядочную вдову, - я ответила ей холодным и высокомерным взглядом, который унаследовала, как и многое другое, от маркиза, сразу дающим понять, где находишься ты и где, по сравнению с тобой, находится твой собеседник.
   Баронесса иронично и ядовито усмехнулась и, показывая не дюжий интеллект, ответила:
   - Кто ваша портниха? Я бы хотела нанести ей визит и может быть, - она снова оглядела меня, - заказать ей пару платьев.
   Когда пришло время заказывать гардероб, маркиз лично нашел и вызвал, действительно, французскую портниху. Вот только она одевала самых модных, самых экстравагантных леди и... самых дорогостоящих любовниц. Но, мой отец, поглощенный заботой о репутации, только отмахнулся, сказав, что гардероб у его дочери должен быть безупречен, а лучше мадам Сорье с этим никто не справится. Когда мадам прибыла и посмотрела на меня, маркиз лично просветил ее, что гардероб должен соответствовать моде, но в первую очередь должен подходить мне и выгодно подчёркивать достоинства и скрывать недостатки фигуры. Маркиза Апревилль едва не упала в натуральный обморок, когда узнала о том, что родитель преспокойно провернул за ее спиной, будучи свято уверенной, что подбирать гардероб дочери ее прерогатива, но было уже поздно. Таким образом, увидели свет мои нестандартные платья. Единственное от чего пришлось отказаться сразу - это крой под грудью. Я не могла похвастаться пышными формами, а в купе с высоким ростом, длинными ногами и длинной талией такие платья смотрелись на мне просто ужасно, поэтому мадам нашла выход, создавая приталенные модели или делая очень широкую ленту под грудью, туго охватывающую тело. Также, мадам предпочла шить мне платья с треугольным, а не квадратным вырезом, но это скорее касалось вечерних туалетов.
   - Мадам Сорье, - я спокойно ответила на ее вопрос, - Но мне, кажется, вы уже являетесь ее клиенткой.
   Элегантное и слегка эксцентричное платье напоминало мне стиль мадам, и очень шло леди Лесли, чем та, наверняка, пользовалась. Это была женщина около сорока, которая не стремилась скрыть свой возраст, но все еще обладала фигурой двадцатилетней девушки, впрочем, то, сколько ей лет, было, пожалуй, заметно лишь по темно-синим проницательным глазам и морщинкам вокруг них. Ее лицо сохранило свежесть, а алые губы, скорее всего, свели с ума ни одного мужчину. Все в ней дышало скрытой чувственностью и дополнялось проницательным умом. Но, к сожалению, она слишком привыкла изначально считать себя лучше, и раздражаться на то, чего не могла понять или на то, что было ей недоступно.
   - А стоит ли молоденькой девушке одеваться у столь эксцентричной особы? - она проигнорировала моё утверждение, тем самым, подтверждая его правоту.
   - Вполне, если это соответствует ее вкусу и стилю, - я насмешливо посмотрела ей прямо в глаза. - Не думаю, что это осудят все те высокородные клиентки, которые у нее одеваются. Помимо того, автор моего гардероба никогда не держался в секрете.
   Я смерила ее взглядом от кончиков элегантных туфелек, виднеющихся из-под подола платья, до перьев, украшавших высокую прическу:
   - А теперь, прошу извинить меня, мне надо в дамскую комнату.
   С этими словами я обошла ее и, не обращая внимания на вопросительный взгляд маман, направилась через зал к дверям, скрывающим холл и лестницу, ведущую на второй этаж.
  
  

Глава IV.

  
   Давайте сыграем, милорд?
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Июль, 1812 год.
   Натаниэль Грэхем Блейк виконт Рейфорд стоял в дальнем углу зала, слегка прислонившись к одной из колонн. Здесь его сложно было заметить праздным зевакам, составляющим цвет высшего общества, и легко было найти тем, кто желал его видеть. Кроме того, отсюда открывался прекрасный вид на все помещение, позволяя следить и отслеживать перемещения одних и разговоры других. Удобно. Лорд ценил удобства.
   Сейчас он лениво наблюдал за тем, как одна миленькая дамочка пыталась отбиться от нетрезвого ухажера, пытавшегося затолкать ее в альков. Грэм даже прикинул, что будет ему должна леди, если он вмешается и пресечет домогательства явно не законного супруга, грозящие вылиться в скандал, но не двинулся с места. Полезность жены не слишком богатого виконта была приравнена к нулю. Лорд Рейфорд отвернулся, ища новую мишень для наблюдения. Не стоило сегодня сюда приходить. Нужная встреча, ради которой он появился на этом приеме, не состоялась, но покидать приём Грэм не торопился. Ему хотелось подействовать на нервы напыщенным политиканам своей скандальной фигурой и, пожалуй, кое-что спросить у Беатрис.
   Он ожидал пока его давняя знакомая и бывшая любовница закончит разговаривать с теми, кто представлял для нее интерес, и непринужденно отмахнется от нескольких молодых поклонников, просящих разрешение на танец, пробираясь к нему. Вот он услышал ее грудной голос, а следом показалась и сама женщина - как всегда очаровательная и вполне довольная собой. Грэм дождался, пока она приблизится и кокетливо стукнет его по руке веером:
   - Вы даже в этот вечер будете стоять у стены, милорд?
   - А чем этот вечер должен отличаться от других, миледи? - ответил он в тон ей, слегка склоняя голову в приветствии.
   - Не знаю, не знаю, - она коснулась уголка губ выверенным жестом. - Быть может, тем, что вы не так часто почитаете общество своими визитами, тем более такое общество.
   - Всё потому, что я предпочитаю дела - празднеству, - лорд насмешливо блеснул прозрачно-серыми глазами.
   - Всегда вы так, - она досадливо повела плечом. - Все о делах, да о делах. Потанцуйте со мной, Грэм.
   Он не ответил, отслеживая взглядом кого-то за ее спиной, а потом спросил, резко меняя тему разговора:
   - С кем ты сейчас говорила?
   Баронесса не стала притворяться, что не поняла о ком идет речь:
   - С леди Ариан, дочерью маркиза Аперевилля. Вы с ним знакомы?
   Виконт задумчиво посмотрел на нее:
   - Не думаю.
   - Вас заинтересовала леди? Я могу вас представить, - баронесса Лесли внимательно наблюдала за ним.
   Грэм проигнорировал как вопрос, так и предложение, в свою очередь, остановив взгляд на собеседнице, побуждая ее отступить. Леди едва заметно качнулась назад, понимая, что ступила на зыбкую почву, но все же повторила:
   - Так вас представить, Грэм?
   Он неожиданно тихо рассмеялся:
   - Беатрис, вы не исправимы. Если бы я хотел быть представленным, то уже был бы там. Не так ли?
   Баронесса улыбнулась, понимая, что он снова играет с ней и, восхищаясь тем, с какой легкостью виконт это делает. Она вновь вглядывалась в знакомые черты, ища хоть толику фальши и не находя ее:
   - В вас умер гениальный актер, мой лорд, - она усмехнулась, признавая поражение.
   - Что вы, леди, я всего лишь я, - Грэм подхватил ее руку и поднес к губам.
   Беатрис хрипловато рассмеялась, в который раз поражаясь той властности, что сквозила в каждом его жесте. Виконт не обладал высоким ростом, компенсируя это массивной грудной клеткой и широкими плечами. Черные вьющиеся волосы были длиннее, чем требовала мода, и редко принимали благопристойный вид прически. Смугловатая кожа и правильные черты лица только привлекали внимание к серым глазам, в которых и заключалась странная сила, заставляющая покорятся и действовать так, как желал их обладатель.
   Грэм прервал поток ее мыслей:
   - Что-то вы притихли, Беатрис. А только что хотели танцевать, - он протянул ей затянутую в перчатку руку, которую она, не задумываясь, приняла, позволяя вывести себя в центр залы и отдаваясь первым аккордам музыки.
   - Куда вы потом, милорд? - поинтересовалась баронесса, скользя рядом с ним по паркету.
   - Как куда? И вы еще спрашиваете, леди? - он наклонился к ее ушку и хрипло прошептал: - Конечно, в бордель. Куда еще положено ходить джентльмену после наискучнейшего вечера?
   Женщина смело улыбнулась, встретив его взгляд, и остановилась с последними звуками вальса.
   - Не буду вас задерживать, милорд. Ваши дела совсем застоялись без вашего отсутствия.
   Он галантно поклонился, вновь поднес ее руку к губам и был таков, провожаемый взглядами расступающихся лордов и леди.
  
   Грэм повернулся, меняя позу и не выпуская из своих объятий женщину. А ведь он изначально был прав, что не хотел давать инициативу в эти хорошенькие ручки умелой девочки одной известной в узких кругах мадам. Милая блондинка явно не знала, какая поза ей больше всего подходит и позволит получить то, к чему стремилось юное тело. Он усмехнулся, наконец, принимая то положение, которое ему хотелось и требовалось для женщины, и вернулся к слегка прерванному занятию. Давно он так не развлекался, выжимая все возможное из трех красивых женских тел за раз. Впрочем, это совсем не мешало ему мыслить, точнее способствовало этому процессу, как ни парадоксально это звучало.
   Ему надоело все: женщины, выпивка, карты, закулисные политические игры, денежные вклады и прочее, прочее, прочее. В свои тридцать шесть лет лорд уже перепробовал по множеству раз все то, что хотел, и успел не просто пресытиться, но и в чем-то возненавидеть такое существование. Скука. Скука одолевала его на приемах и в поместье, скука настигала в объятьях красивейших женщин, скука кралась рядом, заставляя его играть в опасные игры с силами, о которых он только подозревал...
   Лорд потянулся и легко спрыгнул с постели, приводя в порядок одежду и оглядывая обессиленное женское тело, как творение своих рук. Он вытащил кошелек и, не глядя, бросил несколько крупных монет двум другим женщинам, сидящим на кушетке в углу комнаты:
   - Заслужили, - он хмыкнул и продолжил, обращаясь к той, что уже собрала все и деловито прятала в корсаж. - Помни, Люси, на троих. Я ведь могу и проверить.
   Лорд внимательно вгляделся в лицо женщины, которая едва кивнула.
   - Вижу, ты поняла меня и помнишь, что было с Жанет.
   Виконт спокойно развернулся и, не оглядываясь, вышел в коридор, собираясь оплатить мадам услуги ее девочек. Грэм никогда не платил вперед, не собираясь выбрасывать деньги за то, что еще не получил, и ему единственному мадам Бюше не перечила, признавая власть и право сильного. Он встретил эту высокую рыжеволосую женщину с кошачьим разрезом глаз в коридоре, когда она обходила свои владения, следя за тем, чтобы с ее девочками хорошо обращались. В этом месте получить удовольствие мог каждый, если у него было достаточно денег платить за красоту, умение и здоровье местных ночных бабочек. Мадам поставляла только качественный товар, не размениваясь на мелочи.
   - Вы так рано покидаете нас сегодня, милорд? - ее глаза цепко пробежались по распахнутому вороту рубашки и встрепанным волосам. - Неужели девочки не смогли вам угодить?
   Грэм по-волчьи усмехнулся:
   - Дела, мадам, дела. Они не дают расслабиться даже здесь. Но не волнуйтесь, ваши старания не пропали даром, отдых как всегда на высоте.
   Он протянул ей заранее подготовленный кошелек, который женщина приняла, даже не пересчитывая, что позволялось здесь вновь только ему.
   - Здесь всё как договаривались плюс надбавка, - виконт снова усмехнулся, произнося слова, ставшие уже знакомым ритуалом прощания.
   - Вы очень любезны, милорд, - мадам Бюше посторонилась, пропуская его. - Мы будем рады видеть вас снова.
   - Не сомневаюсь, мадам, не сомневаюсь.
  
   - Вы сегодня поздно, виконт. Не могли оторваться от своих дел? - глаза баронессы лукаво сверкнули.
   - Мои занятия были слишком занимательны, чтобы бросить их недоделанными, но теперь я здесь и полностью ваш, мадам, - Грэм галантно раскланялся, входя в немного фривольную гостиную Беатрис.
   - Как это изумительно, я уже не знала, чем еще развеять вечернюю скуку. Чашечку кофе? - женщина продолжила их небольшую игру.
   - Не откажусь. Вы выглядите необычайно оживленной, что вас так взволновало? - поинтересовался Рейфорд.
   - Сегодня пришло письмо от одного нашего общего друга, лорда Милтона, он пишет, что новый сезон принес ему множество хлопот, и он, к большому сожалению, не сможет прибыть в столицу к началу сессии парламента.
   - Что ж, парламент не много потеряет от его отсутствия, - Грэм сделал глоток кофе из чашки. - Кажется, именно лорд Милтон был заинтересован во встрече со мной на счет земельных вопросов. Жаль. Надеюсь, что в дальнейшем его дела поправятся. Или же мне самому придется навестить его...
   - Не думаю, что лорд Милтон будет доводить до такого. Но это не все события сегодняшнего дня.
   - Что же еще произошло? - отстраненно спросил он.
   - Я была в гостях у одной моей приятельницы, мы говорили о последнем приеме, конечно же, упоминалось ваше имя. В это время домой вернулся сын моей знакомой, он услышал наш разговор и немедленно разразился пламенной тирадой, в которой нелестно отзывался о вас и ваших увлечениях, он даже грозился вызвать вас на дуэль. Предполагаю, что если бы леди Уислоу не остановила его, я услышала бы также много интересного и о своей персоне.
   - Он наверняка был сильно нетрезв, - виконт позволил себе улыбку. - Чего только обо мне не говорят. И куда девается весь пыл этих юнцов, когда мы сталкиваемся лицом к лицу?
   - Они не настолько безрассудны, чтобы бросать вам вызов. Конец для них будет слишком печален.
   Какое-то время в гостиной царила тишина.
   - Вы сегодня задумчивы и далеки от меня, милорд. Мои рассказы вас не увлекают... Где блуждают ваши мысли?
   - В делах, где же еще им находиться? - он вновь отговорился привычной фразой.
   - Быть может, их занимает некая дама?
   - Дама, о которой вы не знаете? - Рейфорд усмехнулся. - Это нонсенс. Но мой совет вам на будущее, как моему близкому другу, не стремитесь разгадать тайны моей души, их знание слишком опасно.
   - Ну что вы милорд, я лишь пытаюсь быть любезной, - леди Лесли тут же отступила назад, понимая, что сегодня вдвойне не стоит ступать на ту почву, ходить по краешку которой она лишь иногда себе позволяла.
   - Я рад этому, - серые глаза виконта остановились на часах, - а теперь, думаю, уже действительно поздно. Мне пора откланяться. До скорой встречи, Беатрис.
   - До скорой встречи...
   Улыбка сползла с ее лица, как только за гостем закрылась дверь. Женщина понимала, что раз за разом пытаясь достучаться до него, только еще больше раскрывает пропасть, начинающую расти между ними, но не могла остановиться, теряя его. Конечно, она знала, что рано или поздно это должно было произойти, но всегда больно наблюдать, как исчезают последние крошки надежды и чувствовать, как тихо тикаю часы, отпущенного ей времени.

Глава V.

  
   Порой один посторонний взгляд может изменить всю твою жизнь.
   Из писем Ариан к Ричарду
  
   Июль, 1812 год
   Звуки музыки остались за спиной, когда я вышла в ночь на один из балконов дома лорда Крафтона. Полная луна, застывшая на небе, освещала бледным серебристым светом слегка запущенный сад. Кое-где горели мелкие фонарики, скорее создающие впечатление сказки, чем показывающие путь. Я, как завороженная, смотрела на небо, стараясь забыть недавний скандал и сделку с отцом. Будущее можно было считать решеным, и от этого на моих губах иногда играла полная горечи усмешка.
   - Ты ошибся, Жан, - я тихо прошептала, что сама не услышала своего голоса, - как же ты ошибся.
   ...Позавчера отец вызвал меня к себе и сообщил, что практически устроил мой брак. Он выглядел полностью довольным собой, когда сообщал мне, что моим мужем станет маркиз Линтон, старший сын и наследник герцога Брэдвордского. Родитель выжидающее смотрел на меня, ожидая слов благодарности за столь хорошего и перспективного мужа, а во мне медленно и верно нарастала волна гнева, грозящая снести на своем пути все: расчетливого отца, нежелающего считаться с моим мнением, безалаберную мать, не умеющую заботиться о собственном ребенке, будущую жизнь с самовлюбленным и напыщенным герцогским сыном, которому нужна жена только как племенная кобыла и ширма в политической игре.
   - Ариан, - отец, будучи на редкость благодушным, позволил себе улыбнуться, - ты, наверное, меня не совсем поняла. Остались лишь небольшие детали, и наше соглашение с герцогом вступит в силу. Из тебя выйдет отличная маркиза и герцогиня.
   Мое терпение, наконец, лопнуло, и я перебила его:
   - А, вы, получите все то влияние, которого столь долго добивались? - мой голос был способен заморозить пламя.
   Маркиз Апревилль приподнял в изумлении бровь:
   - Тебе не кажется, дочь моя, что ты несколько непочтительна?
   Я усмехнулась, глядя ему прямо в глаза:
   - Не кажется, отец. Думаю, я слишком долго позволяла вам не считаться с собой, поэтому заявляю со всей серьезностью, что замуж за Линтона не выйду.
   Черные глаза отца грозно сверкнули, а тонкие ноздри раздулись, выдавая сильную степень его гнева. Он медленно поднялся из-за стола и подошел ко мне, пытаясь подавить и заставить подчиниться всем своим видом. А я только в тот момент поняла, что мне не страшно и, не отступив, встретила его взгляд, слегка вскинув голову и ухитряясь в этой невыигрышной позиции смотреть на него снизу вверх. Этого маркиз стерпеть не мог.
   Дальнейшее напоминало апокалипсис. Апревилль отборно ругался по-французски и обещал научить меня покорности и послушанию. Его фигура мелькала по кабинету, пыша гневом и злостью. Маркиз был страшен, а я твердила, что не выйду замуж за Линтона и не желаю подчиняться его приказам. В глубине души я понимала, что противостоять отцу у меня не было шансов: он мог отправить меня в монастырь, выкинуть из дома или избить, добиваясь того, чего хотел. Но где-то в сердце настойчиво продолжала биться мысль, что лучше все это, чем жизнь в новой клетке - я хотела быть свободной. Поэтому, когда он остановился напротив меня, не прерывая свой монолог с мельчайшей росписью того, что со мной будет, если в течение нескольких секунд я не одумаюсь, мои нервы сдали, и голосом, срывающимся на крик, в неподобающих леди французских выражениях я посоветовала отцу замолчать. Наступила тишина, которую при желании можно было бы разрезать на части. Я резко выдохнула.
   - Я выйду замуж, - мой голос стал отрешенно спокойным, а отец оживился, - но за герцога.
   - Ты предпочитаешь старого мужа молодому? - родитель, казалось, не мог поверить собственным ушам.
   - Я предпочитаю свободу - подчинению, - отрезала я. - А вы, кажется, опасаетесь того, что не успеете реализовать собственные амбиции за время его жизни?
   Апревилль слегка дернул плечом, и я поняла, что попала в цель. Он бы хотел выдать меня замуж за герцога, но те, кто мог претендовать на роль мужа по возрасту - женаты, а остальные были преклонного возраста, что расстраивало моего отца и его планы подняться по социальной лестнице на самый верх одним удачным ходом.
   - Не беспокойтесь, - я презрительно искривила губы, - мой будущий муж вас переживет.
   С этими словами я круто развернулась и покинула кабинет, ставший на несколько минут почти настоящим полем боя.
   Вечером того же дня я отправила родителю записку с именем того, кого хочу видеть своим мужем, а вчера получила согласие отца. Выбор был сделан, и колесо судьбы повернулось...
   Очнулась я от воспоминаний, почувствовав чьи-то руки, набрасывающие мне на плечи фрак и услышав хрипловатый голос над ухом:
   - Так недолго и заболеть, если стоять на балконе в одном легком платье, - губы говорившего почти коснулись моего виска.
   Я стремительно развернулась, резко делая шаг назад и упираясь спиной в довольно высокую балюстраду. Мой взгляд встретился с пронзительным взглядом неизвестного лорда и заскользил по его мощной фигуре, отмечая рост, на дюйм или два ниже моего, длинноватые волосы, растрепанные ветром, и щегольски повязанный галстук.
   - Вы не боитесь стать жертвой какого-нибудь подвыпившего любителя женщин, мисс...? - он сделал паузу голосом, предлагая мне назвать свое имя, что я не была расположена делать.
   - Мое уединение нарушили лишь вы, - я повела плечами, легко скидывая фрак, и перехватывая его левой рукой.
   - Боюсь вас разочаровать, - он картинно поклонился, будто играя одну ему ведомую роль, - но это вы нарушили мое, - темная бровь выгнулась в ожидании ответа.
   - Тогда прошу извинить меня, - я вздернула подбородок и протянула ему фрак, - не смею больше вам мешать.
   Я настороженно обошла его, хотя он не двинулся с места и не делал попыток меня задержать, и скользнула в духоту и свет бальной залы.
   Стоя рядом с маман и Ричардом я мысленно возвращалась к незнакомцу, встреченному на балконе. Кто это был, и почему я его ни разу не видела? Он явно был очень богат - ему был присущ тот налет безнаказанности и легчайшего расточительства, сопровождающий таких людей. И я могла с уверенностью утверждать, что до этого момента не видела его, уж слишком запоминающаяся внешность.
   Неожиданно мое внимание отвлек громкий и бархатистый смех, раздавший откуда-то от стены. Недавний незнакомец смеялся, запрокинув черноволосую голову, в компании хозяина дома. Будто почувствовав мой взгляд, он слегка повернулся и вновь, как и на балконе, встретился со мной взглядом. Я поразилась той властной силе, которой обладали его глаза. В темноте балкона, где освещение падало на него сзади, было невозможно разглядеть ни их цвет, ни почувствовать странное притяжение. А здесь при ярком свете залы они, казалось, проникали во все потаенные мысли. Мне оставалось только благодарить своего отца за тысячи уроков самообладания, потому что незнакомец, словно намеренно пытался заставить меня подчиниться своему взгляду. Я приподняла бровь, мгновением позже осознав, что бросила вызов, и повернула голову к маман, как раз закончившую рассуждать на тему моего будущего брака с Ричардом. Родитель не удосужился поставить ее в известность о своих намерениях, а по негласной традиции, когда-то появившейся между мной и ним, я также промолчала.
   - Матушка, - я обратила на себя ее внимание, - вы мне не подскажете, кто тот человек, который только что столь громко рассмеялся?
   Я намеренно сделала акцент на поведении, что не могло не взволновать маркизу, и воззвала к ее любви к слухам. Она слегка повернула голову и прищурилась, что выдало ее беспокойство. "Значит, этот человек, неподходящий для знакомства", моментально пронеслось в моей голове.
   - Это виконт Рейфорд, - маркиза Апревилль скривила губы, - скандальная фигура высшего света. Его терпят только потому, что он очень богат и водит дружбу со многими видными политиками. Это он убил моего племянника и твоего кузена,- маман проговорила это со странной убежденностью.
   Я хотела было уже задать вопрос Ричарду, так как видела, что он нахмурился на слова леди Апревилль, но не успела, к нам подошли хозяин дома и мой не такой уж теперь и незнакомец.
   Лорд Крафтон, чем-то напоминающий мне хладнокровную гадюку, улыбнулся и раскланялся, поднося руку моей матери к губам:
   - Миледи, вы как всегда обворожительны, - он отступил на шаг и продолжил, кивнув Ричарду. - Холланд, - а потом перевел взгляд на меня, - леди Ариан. Я бы хотел представить вам моего доброго друга виконта Рейфорда. Милорд, с графом Холландом вы знакомы, а эти обворожительные леди - маркиза Апревилль и ее дочь леди Ариан де Белле.
   Виконт скользнул почти незаметным для окружающих шагом вперед, мгновенно оттеснив от меня Крафтона, и дерзко склонился к моей руке, удерживая ее чуть дольше положенного приличиями. Дождавшись момента, когда он отпустит мою руку, я намеренно повернулась к лорду Крафтону:
   - Прошу нас извинить, милорды, но мне срочно нужно обсудить деликатную вещь с моей матушкой.
   После чего, подхватив маман под руку, и кивнув на прощание Ричарду, я направилась в сторону дамской комнаты, чувствуя спиной тяжелый взгляд виконта.
  
   - Что ж, Рейфорд, вы потерпели фиаско, - Крафтон растянул тонкие губы в подобие улыбки, обращаясь к Грэму, как только удалился молодой граф.
   Рейфорд лишь слегка пожал плечами на реплику хозяина дома, но тот не желал успокаиваться:
   - А ведь я вас предупреждал, что не стоит подходить к этой гордячке...
   Он было хотел сказать что-то еще, но виконт перебил его:
   - Кажется, вы забываете, Крафтон, о деле, которое мы обсуждали всего несколько минут назад и о той роли, которую вы столь неудачно сыграли, - голос Рейфорда звучал спокойно и безразлично, он даже не повернул головы, обращаясь к стоящему рядом лорду.
   Тот тут же отступил на шаг и начал торопливо раскланиваться, ссылаясь на долг хозяина дома уделить внимание всем гостям. Грэм лишь мысленно презрительно усмехнулся да приподнял бровь, показывая, что более не задерживает неугодного ему человека.

Глава VI.

   Когда рассыпаешься на осколки, стоит помнить, что порой, это к лучшему.
   Из писем Ариан к леди Холланд
  
   Август, 1812 год.
   Сезон подходил к концу, и уже многие представители высшего общества покинули Лондон, отправляясь в свои поместья или в гости, чтобы насладиться ежегодной охотой на тетеревов, а затем и на лис. Мы с маман были приглашены на двухнедельный раут в поместье графа и графини Лэндэн, куда и благополучно отбыли. Я была рада вырваться из города, где каждый мой шаг контролировался отцом, что не мешало ему погрузиться в устройство нового союза. Здесь же, где не было столь много условностей, я хотела насладиться последними днями свободы, так как понимала, что уже в начале малого сезона, совпадающего с парламентской сессией, будет объявлено о моей помолвке. Мне не было нужды сомневаться в способностях родителя получить желаемое - он грезил политикой.
   Не сказать, что во Франции он был широко известным лицом, но довольно часто бывал при дворе, где ухитрялся проворачивать мелкие и не очень интриги. Его привлекала закулисная роль. Потом, он выгодно женился, но первый брак не сложился - жена и наследник подхватили какую-то заразу и скончались друг за другом. Отец женился вторично, хотя тут ему повезло еще меньше: новоявленная маркиза и вовсе оказалась бездетной, что наверняка в свое время приводило Апревилля в неистовство. Что с ней потом сталось, так и осталось загадкой, маркиз только говорил, что она умерла, недожив до своего тридцатилетия. К тому времени в воздухе уже пахло беспорядками и революцией. Родитель, будучи человеком умным и рассудительным, продал все возможные земли и имущество и отбыл в Англию, где у него было поместье, доставшееся от первой жены. Здесь, он удачно вложил деньги и, кроме того, приобрел еще два поместья: то, в котором провела детство я, и еще одно для собственных нужд. Вскоре маркиз женился на англичанке, которая и оказалась моей матерью.
   Мы приехали в дом графини Лэндэн уже поздно под вечер. Прошел сильный дождь, дороги развезло, что замедлило наше передвижение. Сразу же удалившись в отведенные нам комнаты, мы не спустились к ужину, вымотанные поездкой и непогодой. Даже маман оставила свои притворные причитания и безропотно отправилась в постель. В связи с этим, я не имела представления о том, кого именно пригласила графиня. Это, правда, мало меня беспокоило, хотя гостей ожидалось довольно много. Леди Лэндэн славилась своей избирательностью при выборе посетителей, и получить приглашение от нее считалось честью.
   Следующим утром я первым делом отправилась проведать Звезду. Лэндэны не славились своими лошадьми, хотя и держали неплохие конюшни, поэтому я сочла необходимым привезти собственную лошадь, за дрессировкой которой тщательно следила. Мне необходимо было уверенно чувствовать себя в седле, так как женское было неудобным и редко позволяло развить скорость более средней рыси, уж слишком неустойчивым оно являлось. Мужское привлекало меня значительно более, но эту не такую уж и маленькую вольность я могла себе позволить лишь в уединении собственных земель, границу которых не нарушит посторонний. Звезда чувствовала себя отлично и бодро прожевала принесенное лакомство. Я потрепала гнедую по холке и отправилась на завтрак, который, как я знала, подадут чуть позже обычного.
   Когда я вошла в столовую, там было немного человек, в основном мужчины, которые встали при моем появлении. Я слегка улыбнулась встрепенувшейся при моем появлении хозяйке дома, которая едва махнула мне рукой, привлекая внимание. Я направилась к ней, отмечая знакомые и незнакомые лица, пока не столкнулась взглядом с уже знакомыми пронзительными глазами. Мгновение я испытывала замешательство, Рейфорда, я никак не ожидала здесь увидеть, но он был здесь. Я мысленно посоветовала ему провалиться ко всем чертям и, наконец, подошла к леди Лэндэн.
   - Леди Ариан, - она выглядела несколько смущенной, видимо, ожидая, что я по примеру матери предпочту остаться этим утром у себя, - я должна представить вас собравшимся.
   Затем она ловко начала знакомить меня с молодыми леди и джентльменами. Все шло довольно гладко, пока очередь не дошла до Рейфорда. Он не дал вставить и слова графине:
   - Не утруждайтесь, графиня, нас с леди Ариан уже представили друг другу на балу у Крафтона в конце прошлого месяца, - виконт насмешливо протянул слова, словно не замечая свою очевидную грубость.
   Леди Лэндэн же предпочла проигнорировать бестактность, что впрочем, не осталось незамеченным другими гостями, хотя неодобрительные взоры все предпочитали бросать в собственные тарелки, а не на нарушителя спокойствия. Так какой же властью обладал этот человек, если никто не смел бросить на него негодующий взгляд? Я прищурилась и в упор посмотрела на Рейфорда, чувствуя закипающую злость. Он поразительно умел вывести меня из себя и заставить сделать что-то машинальное и необдуманное. Я уже хотела что-то сказать, но виконт характерным жестом приподнял бровь, словно бы намекая на что-то. Я так и не поняла, что он имел в виду, но вспомнила о своем намечающемся браке и лишь вежливо ответила:
   - Так и есть, мадам.
   Графиня облегченно выдохнула. Хотя мой обмен взглядами с Рейфордом на самом деле не занял и нескольких секунд, видимо, это не укрылось от хозяйки дома. Что ж она явно не собиралась ни о чем распространяться, так как от нее исходили волны страха, направленные на виконта. Этот человек все более занимал мой ум и травил любопытство, несмотря на то, что я полностью отдавала себе отчет в том, что с ним не стоит играть в игры.
  
   Следующие полторы недели напоминали скрытую войну. Высокородный дом гудел и главной темой обсуждения был, несомненно, Рейфорд. Конечно, когда не присутствовал в комнате и желательно в доме. Обсуждали все: от его женитьбы до нескольких дуэлей, участником которых он был. Масло в огонь добавляло то, что его жена непонятным образом скончалась, а одна из двух дуэлей окончились летально для его оппонента. Говорили, что он непревзойдённый стрелок и может поразить любую цель, что он специально спровоцировал оба вызова лишь для того, чтобы развлечься. Среди гостей оказались и знакомые убитого мистера Джонсона и тяжелораненого лорда Смайлта. Обсуждали, что одно время даже думали, что молодой лорд не сможет ходить, так как пуля попала под очень интересным углом и задела нерв. Маркиза Апревилль была среди тех, кто горячо осуждал Рейфорда, что я в целом понимала, но все же думала, что она по своей привычке излишне драматизирует.
   Не менее занимательной темой оказалась и гибель жены виконта. В молодости, он много путешествовал, и побывал даже в России, откуда и привез себе жену. Она не прижилась в высшем свете Англии, общество не торопилось раскрывать теплые объятья новоявленной иноземной виконтессе, а Рейфорд и не настаивал. В скором времени, в связи с беременностью леди Мэри удалилась в поместье, откуда впоследствии уже мало выезжала, видимо, предпочитая сельское уединение или, как поговаривало большинство, муж просто отослал ее, чтобы не мешалась под ногами. Виконт явно не был верным мужем. Еще какое-то время спустя, как гром среди ясного неба, прозвучала новость, что виконтесса Рейфорд умерла, оставив маленького сына и мужа. Официальная версия гласила, что молодая женщина по неосторожности взяла заряженное ружье и собственно застрелила сама себя. Но все это напоминало шитую белыми нитками ложь. Зачем же брать ружье, да еще и заряженное виконтессе, которую все помнили молчаливой и тихой женщиной? Вывод напрашивался один - Рейфорд застрелил ее, в пылу ссоры или хладнокровно, но застрелил, а затем вызвал констебля и дал тому денег. Впрочем, обвинения предъявлялись разве что за спиной.
   Наше же с ним вынужденное общение скорее напоминало стычки. Я язвила и поддевала его, как только замечала очередную высокомерную выходку или нарушение неписанных правил. Поначалу он только усмехался, но полная опытом жизни с родителем, я с каким-то странным упорством для себя самой изводила его, пока мы не перешли к полноценным пикировкам. Мне физически требовалось, чтобы он уехал. Дни утекали, как вода сквозь пальцы, а в его присутствии, даже молчаливом, у меня не получалось расслабиться. Казалось, что горло сдавливает удавка. Он не преследовал меня, также как и я не искала его общества, но по странному стечению обстоятельств мы постоянно сталкивались друг с другом. В саду, за завтраком, на конюшне... Список был бесконечен.
   Апогеем нашего конфликта стала встреча в малой библиотеке, более напоминающей гостиную. Ей мало кто пользовался: мужчины предпочитали бильярд, а женщины прогулки и вышивание. Ни то, ни другое меня не привлекало. Я ненавидела рукоделие, да и в графике, составленном отцом, для него почти не отводилось времени. В этой же комнате, я ловила ускользающее спокойствие и искала столь необходимое уединение. Сезон действовал на меня угнетающе. Прожив почти все свои восемнадцать лет практически в изоляции, было очень сложно привыкнуть к этим людям, не понимающим что такое личное пространство, которое не следует нарушать.
   Рейфорд вошел в комнату, когда я рассеянно гладила лепестки цветка, стоящего в вазе на стеклянном столике. Эта картина чем-то заворожила меня, что я не обратила внимания на звук решительных шагов по коридору. Я обернулась на щелчок открывающейся двери и увидела Рейфорда, который замер, заметив меня. Он держался за ручку двери, словно бы еще не решил войти ему или уйти. Правильнее было бы оставить меня здесь одну, так как мы находились в довольно уединенной части дома, и я была без компаньонки. Высший свет бывал до крайности слеп и жесток, а учитывая репутацию виконта, моя оказалась бы просто растоптанной, застань нас здесь наедине какой-нибудь злопыхатель. Вместо того чтобы тут же развернуться он протянул, входя в комнату и оставляя открытой дверь:
   - Кажется, в этот раз я нарушил ваше уединение, леди.
   Я вздернула подбородок и ответила:
   - Так не нарушайте же его, милорд, оставьте меня. Или вы жаждите породить очередной скандал в главной роли со своей персоной. Похоже, это доставляет вам прямо таки поразительное удовольствие. Извольте, удалиться, - мой голос оставался холодно-спокойным, но, кажется, именно это разозлило его еще больше, чем слова.
   Его губы стали напоминать тонко сжатую линию, а брови угрожающе сошлись на переносице. Видимо, то, что мы находились одни в комнате, давало ему возможность не контролировать выражение лица, которое обычно напоминало лишь вежливую маску, впрочем, как и мое.
   - Вы не думаете, что переходите все границы, леди Ариан? - его голос прозвучал мягко-мягко, будто тончайший шелк.
   Где-то внутри интуиция била тревогу, но для меня это уже не имело значение. Напряжение сезона, контроль отца, жалобы матери, недавняя ссора, сделка, почти две недели без возможности остаться одной, так как в комнате постоянно присутствовал личная горничная, которая отлучалась лишь на несколько минут и даже спала на раскладной кровати в гардеробной. Все это заставило меня отбросить здравый смысл и сказать то, что я сказала:
   - А вы не думаете, что именно вы переходите границы? В вас отсутствует такт и уважение к окружающим вас людям. Вы угрожаете и запугиваете тех, кто слабее вас, используя свою силу и богатство. Вы, лицемер и трус, милорд!
   Стальные глаза Рейфорда, казалось, грозили прожечь во мне дыру:
   - Будь вы мужчиной, леди, я бы застрелил вас на дуэли.
   Я будто со стороны наблюдала за своими действиями. Потом, все произошедшее будет казаться сном:
   - Но я женщина, милорд! Что же вы предпочтете тот же способ убийства, каким отправили на тот свет свою жену - мнимый несчастный случай?!
   Он мгновенно преодолел разделяющее нас расстояние, и секундой позже я поняла, что оседаю на пол от сильной пощечины, обжегшей щеку. Где-то задней мыслью промелькнуло, что виконт не видит, что я падаю, он уже развернулся и вышел, пока я пыталась удержать равновесие или за что-нибудь ухватиться, но мне этого не удалось. Я услышала звон стекла и осознала, что лежу на полу, среди осколков столика и вазы, а лепестки цветка, которые я столь любовно рассматривала, касаются моей руки.

Глава VII.

  
   Бросая перчатку, помни, что ее могут подобрать.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Август, 1812 год
   Я стояла возле окна, облаченная в столь любимое мной изумрудное платье. Мне хотелось оказаться далеко-далеко отсюда, где смогу наконец-то обрести покой, но гордость требовала расправить спину и спуститься вниз, приняв участие в очередном увеселительном мероприятии, придуманном нашей хозяйкой - домашнем бале. Я провожала глазами облака, то закрывающие, то открывающие блеск луны и звезд. Как же мне хотелось все переиграть. Переиграть ту роль, которую я сыграла под влиянием предрассудков, гордыни, злобы и нервов. Исправить то, что исправить было практически невозможно. Зачем мне было это нужно? Пожалуй, я не знала ответа на этот вопрос, но что-то подсказывало мне, что долгожданная и выстраданная свобода бродит рядом, стоит только протянуть руку, чтобы ее коснуться, но, увы... я касалась лишь холодного стекла и своего отражения, едва заметного на нем.
   Наконец, я развернулась, начиная стягивать длинные перчатки, покрывающие мои руки почти до плеч. Сегодня не будет места для танцев. Обнаженной рукой я коснулась все еще слегка горящей щеки, вознося хвалу Господу, что красный след более не заметен. Не меньше я радовалась и тому, что успела убраться из библиотеки до того, как туда нагрянула прислуга и кто-нибудь из гостей. Мне, по счастливой случайности, удалось добраться до комнаты и приказать не беспокоить до вечера. С не меньшим удовольствием я провела бы вечер в постели, но гордость... моя гордость толкала меня доказать, что ничто в этой жизни не сможет меня сломить, даже он. Пусть это снова будет вызов, что ж, в эту игру можно сыграть дважды.
   Мое внимание было сосредоточено на том, как маман обмахивалась большим веером, в очередной раз жалуясь на то, что в зале душно. Мой взгляд был прикован к тому, как белые перья методично двигаются к ней и от нее, снова к ней и снова от нее. Я вновь расстроила свою родительницу своей выходкой. Как это?! Неслыханно! Появиться на балу без перчаток, заранее отказавшись от всех танцев. Не дочь, а сплошное разочарование. Теперь мы были вынуждены находиться в углу зала, дабы не привлекать лишнее внимание к своим персонам. Маман не могла стерпеть того, что каждый будет коситься на меня и как следствие на нее полным недоумения взглядом. Про себя я хмыкнула, признавая за собой право вести себя так, как мне хотелось. Свобода... Как скоро я встречу даже подобие ее?
   Я слышала, как музыканты готовились заиграть единственный вальс, запланированный на сегодняшний вечер, и готовилась снова отразить возмущение маман, когда очередной перспективный с ее точки зрения кавалер отойдет от меня ни с чем. Несмотря на то, что она видела мой брак лишь с Ричардом, ей очень хотелось колоссального успеха в обществе для меня. Хотя здесь ее снова поджидало разочарование, ведь этого не было в планах у моего отца...
   Резко развернуться меня заставили ее расширившиеся то ли в ужасе, то ли от возмущения глаза. Рейфорд пристально посмотрел мне в лицо, а потом, отвесив легкий поклон, в своей излюбленной манере, протянул:
   - Миледи, вы позволите вальс?
   Он нарушал все правила приличия, не спрашивая дозволенья у моей компаньонки, которой выступала моя мать, а обращаясь непосредственно ко мне. Что это было? Попытка извинения? Примирения? Я медлила, продолжая смотреть на него, едва успев уловить момент, когда черная бровь вздернулась вверх. Так это был вызов, заправленный своеобразными извинениями. Что ж, потанцуем. Быть может впервые, не задумываясь о последствиях, я протянула руку, принимая приглашение. На его лице промелькнуло удивление, которое тут же исчезло, уступив место откровенному подначиванию. Он наклонил голову, коротко прижимаясь губами к моим пальцам, вызывая мой шокированный взгляд. Он был готов играть с репутацией и обществом практически в открытую, предотвращая скандал лишь нашим местоположением и закрывая происходящее своей спиной. Но мне не хотелось его прерывать, поэтому я последовала за ним в центр зала, где уже построились пары.
   Грянул вальс. По нарастающей с музыкой, на его лице все больше и больше расплывалась довольная улыбка, которая впервые на моей памяти коснулась серых глаз.
   - Что вы находите столь смешным, милорд? - мое любопытство одержало верх.
   В ответ он лишь еще шире улыбнулся, лихо закружив меня в танце, прижимая к себе чуть более плотно, чем того требовали приличия. Хотя сегодня мы и так нарушили их предостаточно.
   - Ах, леди Ариан, - теперь он силился не рассмеяться, - вы производите поистине неизгладимое впечатление своими противоречиями. То безусловно следуете приличиями, то готовы бросить вызов тому, чему недавно подчинялись.
   Он слегка кивнул головой в сторону моих обнаженных рук.
   - Что вы, милорд, - я покачала головой, - о каких противоречиях идет речь? Всему виной ваша спесь и моя гордость.
   Секунду он молчал, вглядываясь в мои глаза, а потом рассмеялся, привлекая к нам еще больше внимания, чем раньше. Пары начали останавливаться, наблюдая за нашим небольшим представлением "для избранных", и уголком глаза я видела мать, пробирающуюся к нам. Видимо, не только я обратила внимание на это, Рейфорд остановился и, отвешивая положенный поклон, проговорил:
   - Кажется, сейчас нам не удастся закончить начатое. Сегодня же, когда все уснут. Тур вальса, миледи?
   Я лишь присела в реверансе, разворачиваясь и направляясь от центра зала к кипящей возмущением матери и шепотку гостей.
   Маман встретила меня бурей негодования:
   - Неблагодарная дочь! Что ты себе позволяешь?! Позорить свое имя! Да как ты смеешь?! Я немедленно напишу отцу о столь вопиющем происшествии! - казалось, ее монологу не будет конца, но мне не хотелось его слушать.
   - Прекратите, миледи! - мой голос мгновенно заставил ее умолкнуть, видимо напомнив ей маркиза. - После нашего с отцом соглашения я могу голой пройти по центру Лондона, и он ничего мне не скажет.
   Выполнив короткий реверанс, и, более не уделяя ей внимания, я покинула зал, направляясь в свою комнату. Глотнув свободы, было сложно удержаться и не попробовать ее вновь.
  
   Осторожно высунувшись и обнаружив лишь пустой и темный коридор, я выскользнула из своей комнаты, оставив горничную сладко спящей в небольшой гардеробной, примыкавшей к моей спальне. По босым ногам пробежала холодная дрожь, но меня это не волновало. В моей жизни было приключение - то, которое позволит пережить мне дальнейшую жизнь. Пусть оно будет мимолетным, но оно будет.
   Я не думала, что столь вопиющее поведение повлечет за собой какие-либо последствия. Гости и слуги, утомленные вечером, крепко спали в своих постелях, зал находился чуть вдалеке от лестницы, что создавало столь необходимую тень для сокрытия моего "падения". Мое здравомыслие побуждало меня, оставить все, как есть, и вернуться в теплую постель, но та отчаянная жажда, живущая во мне, как казалось, с младенчества снова вела меня вперед.
   Когда я бледной тенью проскользнула в зал, освещенный лишь светом луны, едва ли я осознавала, какое впечатление произвожу на поджидавшего меня виконта: босые ноги, длинная в пол сорочка из плотной белой ткани с глухим воротом и распущенные волосы. Наверное, я чем-то напоминала маленькую девочку из сказки, готовую встретиться со страшным злым волком.
   Рейфорд несколько секунд изумленно меня рассматривал, после чего склонился в поклоне:
   - Миледи, я не ожидал вас увидеть.
   - И все-таки я здесь, милорд, - я подошла к нему и прямо посмотрела в светло-серые глаза.
   Мои мысли были далеки от того, что такой человек будет унижаться тем, чтобы губить мою репутацию столь низким образом. И не потому, что он не мог бы этого сделать или был выше этого, а скорее потому, что это не несло за собой никаких выгод. Насколько я могла судить, многие действия виконта были продиктованы банальным желаниям получить ту или иную выгоду, личные же счеты он предпочитал сводить сам. В то же время, вариант подобного печального исхода также имел право на существование, но скорее стал бы облегчением для меня, так как в самой себе я не находила мужества ступить на дорогу, ведущую в неизвестность и почти полную необеспеченность.
   - Вы снова далеки от меня, леди Ариан, - его голос раздался практически над моим ухом. - Но довожу до вас, что маленькое происшествие на балу не имело за собой последствий. Ничто не выйдет за пределы этого дома, кроме пары незначительных сплетен.
   Я вздрогнула, прерывая размышления и вытягивая перед собой руку, почти касаясь его плеча, запрещая пересекать ту личную границу, которую когда-то определила для себя, вряд ли задумываясь, что переняла эту привычку от своего родителя, одновременно отмечая про себя благоприятную новость.
   Рейфорд остановился, но не раньше, чем моя ладонь полностью легла на его плечо. Через ткань белоснежной рубашки, я чувствовала тепло его тела, по контрасту с холодом, пробегающим по ногам. Машинально, я передернула плечами, останавливая взгляд на распахнутом жилете и отмечая свободно свисающий шейный платок.
   - Леди, мерзнет? - виконт покосился на мои ноги. - Что же заставило вас быть столь небрежной по отношению к своим ножкам?
   - Склонность не шуметь, милорд, - я ответила в тон ему. - Мои домашние туфли имеют каблуки, к моему сожалению, а в гардеробной спит горничная. Увы, мне ничего не оставалось.
   - Вы позволите, - его руки остановились в нескольких миллиметрах от моей талии.
   - Я же обещала вам вальс, не так ли? - мой голос не дрогнул, что позволило скрыть то волнение, которое я испытывала, бросая вызов собственной судьбе, пусть о нем никто и не знал.
   Виконт легко приподнял меня и поставил ногами на свои туфли, тем самым нарушая мое личное пространство, после чего сделал несколько пробных шагов в собственном ритме:
   - Я не сомневалась, милорд, что вы нарушите все правила, которые только возможно. Вы не разочаровали меня.
   - Как я мог позволить себе, разочаровать леди, - он усмехнулся. - А правила? Разве они не созданы для того, чтобы их нарушали?
   Я не ответила, а он, казалось, и не ждал ответа, продолжая медленно вальсировать по темному залу. Несколько минут тишины, позволили мне снова почувствовать тот вкус свободы, который продолжал меня дразнить все эти недели. Но мой партнер не дал мне в полной мере насладиться им:
   - Вы все-таки пришли, леди Ариан, - его голос стал серьезен. - Признаться, я не ожидал от вас такого. Что же заставило вас поменять мнение о моей нескромной персоне?
   Прежде чем ответить, я вновь внимательно посмотрела ему в глаза:
   - А кто вам сказал, что я кардинально поменяла о вас свое мнение? - и ранее, чем он успел вмешаться, продолжила. - Ваша репутация вполне заслужена - вы дуэлянт, милорд, а также замешаны в темных делишках. Что ж, на то ваше право. Но это не значит, что я была права, выводя вас из себя. Кроме того, вы - мой последний шанс на глоток свободы и мое последнее, да и первое приключение на долгие годы вперед...
   - А разве вы не знаете, что если нас застанут, вам придется выйти за меня замуж? - он насмешливо блеснул глазами. - И уж точно, я стану вашим единственным приключением на долгие годы.
   В ответ я улыбнулась:
   - Если вы опасаетесь, что таки образом, я пытаюсь вас на себе женить, то спешу уверить, это не так. Боюсь, мой достопочтимый родитель не позволит такому случиться.
   - Право, леди, - казалось, он начинает снова забавляться, - тогда вы просто обязаны со мной сбежать. Ручаюсь, вам понравится Шотландия.
   - И вновь, я вынуждена отказаться, - меня разбирал смех, - маркиз, пожалуй, будет серьезно болен, если его дочь устроит побег.
   Виконт притворно нахмурился и со вздохом закончил:
   - Тогда мне ничего не остается, леди, как выкрасть вас. Увы, но только так я смогу полностью обладать вами, вы не оставили мне шансов.
   Неожиданно для себя, я горько рассмеялась:
   - Вы, мужчины, вряд ли задумываетесь о том, как дорога свобода. Обладание? Не проще ли провести равенство с клеткой, в которой вынуждены жить женщины с момента своего рождения.
   Рейфорд мгновенно отбросил шутливость и даже нахмурился:
   - Что же вызывает в вас такую горечь?
   - Свобода, милорд. Она одна, а точнее ее отсутствие. Я выхожу замуж.
   Эти слова, будто повисли передо мной. Я не произносила их вслух, опасаясь той разрушительной силы, которую они могут оказать на меня, но вот они произнесены и ничего не изменилось. Рейфорд, все так же медленно вальсирует, зал все так же темен, и я не проснулась в своей постели от страшного сна.
   - И кто же вскоре станет вашим мужем, миледи? - голос виконта вновь звучал над моим ухом.
   - Боюсь, я не вправе говорить об этом, - я закрыла глаза, наконец, отдаваясь медленному ритму танца и пытаясь насладиться своей свободой. - Но не переживайте, вскоре вы все узнаете.
   Рейфорд не стал наставать на продолжении разговора, за что я была очень ему признательна, а просто продолжил кружить меня в вальсе, звучавшем едва слышным звуком его шагов реквиемом моей свободе.
  
   Лорд Рейфорд ранним утром спустился в комнату для завтрака, где неожиданно для себя застал хозяйку. Он отвесил легкий поклон:
   -Что заставило вас подняться в столь ранний час, леди? - вряд ли Грэм заставил бы себя удержаться от подобного вопроса, ведь даже ради гостей графиня редко покидала постель ранее одиннадцати часов.
   - Ужасное происшествие милорд, - леди Лэндэн поднесла руку к голове, явно начиная входить в роль. - Такое горе. Право, даже не знаю, как это переживет бедняжка маркиза.
   Рейфорд напрягся - среди приглашенных была единственная маркиза, леди Апревилль, что означало прямое касательство и леди Ариан.
   - И что же произошло? - он поторопил графиню, заметив, что она и не думает продолжать.
   - Совсем ранним утром, еще до рассвета, прибыл курьер к маркизе Апревилль с печальными известями - маркиз скончался от сердечного приступа вчера вечером.
   Грэм превратился в слух, благо леди Лэндэн осознала, что уже обнаружила благодатного слушателя и продолжила:
   - После полученных известий, маркиза приказала немедленно выехать. Мои дорогие гости покинули меня в жуткой спешке, едва успев попрощаться, - леди вновь картинно приложила руку ко лбу.
   Виконт тихонько хмыкнул и сказал:
   - Что ж, мне кажется, мне придется вас разочаровать, мадам. Я также покидаю ваш гостеприимный дом. Срочные дела требуют моего внимания в Лондоне. Мне не хотелось вас беспокоить, но я рад, что застал вас, чтобы попрощаться. Прекрасный прием, хоть и омраченный столь печальными известиями. Прошу простить меня, - с этим словами он покинул хозяйку дома, оставив ее ошарашено смотреть ему вслед.

Глава VIII.

  
   Внимание к деталям нередко определяет суть. Ищи там, где никогда не стал бы, и ты найдешь истину.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Апрель, 1813 год
   Небольшая, изящная карета остановилась возле лондонского дома виконта Рейфорда и из нее выбралась элегантная женщина. Яркое солнце светило ей в спину, подчеркивая красоту фигуры и оттеняя насыщено-синюю накидку. Баронесса Лесли летящей походкой поднялась по небольшой лестнице перед парадным входом и, кивком головы поприветствовав дворецкого, поинтересовалась:
   - Милорд дома? - ее голос практически не выдавал нетерпения, с которым она торопилась расстаться, едва прослышав, что виконт возвращается в столицу после долгого отсутствия.
   Они не виделись с начала осени, когда Рейфорд отправился куда-то по своим таинственным делам, и лишь время от времени переписывались, впрочем, это продолжалась столь же недолго, ровно до того момента, когда он озвучил свою странную просьбу.
   - Милорд в задних комнатах, миледи, - дворецкий спокойно ответил, - пройдите в Зеленую гостиную, я доложу о вас.
   - Это ни к чему, - баронесса легко отмахнулась, - Рейфорд будет рад меня видеть.
   Леди Лесли закончила предложение уже на ходу, даже не удивляясь причудам своего друга, который вместо отдыха отправился в нежилые комнаты довольно большого дома. Она нашла виконта в одном из дальних помещений развалившимся на небольшой софе, покрытой белым чехлом. Он сидел в слегка распахнутой белоснежной рубашке и брюках для верховой езды, еще со следами грязи, закинув ногу на подлокотник и лениво щурясь на яркое солнце.
   - Рада вас видеть, Рейфорд, - баронесса прошла внутрь комнаты, снимая с головы изящную шляпку и движением руки поправляя чуть помятую прическу.
   Она устроилась в кресле напротив своего компаньона, бросив шляпку вместе с перчатками на столик, и лучезарно улыбнулась. Сегодня леди выглядела моложе своих лет, словно весна вернула ей былую молодость и очарование юности.
   Лорд кивнул ей в ответ и ответил:
   - Вы как всегда очаровательны, миледи.
   - Прекрасная погода для апреля, вам так не кажется? - видя, что виконт не собирается продолжать, поинтересовалась леди, отмечая про себя, что он несколько загорел, видимо от долгой скачки.
   - Кажется, Беатрис, кажется, - Рейфорд усмехнулся, - неужели вам нечего спросить у меня, помимо столь банального вопроса?
   - Отчего же? Есть, но признайтесь, погода и впрямь великолепна, - она устремила взгляд на улицу.
   Солнце красиво подсвечивало ее темные волосы и выделяло безупречный профиль. Рейфорд же смотрел на нее, отмечая легкую улыбку, гуляющую по четко очерченным губам и искорки в глазах.
   - Что ж, вновь вынужден признать вашу правоту, - виконт слегка потянулся, также как и она, поворачивая голову в сторону окна.
   На несколько минут они замолчали, думая каждый о своем, а потом баронесса поинтересовалась:
   - Так вы решили все свои дела, милорд? Вы не радовали нас своим обществом уже очень долгое время. Все наши друзья выражали свою обеспокоенность вашим долгим отсутствием, - она внимательно посмотрела на него, чуть склонив голову на бок, и в ее глазах промелькнула и немедленно исчезла нежность.
   - О, право, не о чем тревожиться, - он отмахнулся. - Беспокойство совершенно необоснованно. Дела в поместьях и некоторые финансовые проекты требовали моего вмешательства. И как вы думаете, я прибыл бы в Лондон, если бы не решил все свои проблемы?
   Баронесса улыбнулась и покачала головой:
   - Я опасалась, что вас привели сюда неотложные дела и надвигающееся официальное начало сезона, ведь это означает, что здесь будут столь важные для вас встречи.
   Рейфорд расхохотался:
   - Беатрис, иногда мне кажется, что вы совершенно меня не знаете. Кому нужны эти встречи? Мне? К чему же? А все те, кто ищет моего общества, сумели выйти из положения. Все остальное не имеет значения.
   Леди Лесли промолчала, скорее отмечая про себя нежелание виконта говорить о делах, и осторожно сказала:
   - Милорд, я выполнила вашу просьбу.
   С этими словами она извлекла из рукава небольшой листок и протянула Рейфорду, подавшись вперед. Глаза виконта вспыхнули, и, казалось, в одно мгновение он стал еще более доволен жизнью, чем был. Он быстро пробежался взглядом по коротким шести именам под пристальным и немного лукавым взглядом баронессы, решившей, наконец, удовлетворить терзавшее ее любопытство.
   - Откройте мне тайну, милорд. Зачем вам понадобились имена людей, общавшихся с покойным маркизом незадолго до смерти?
   Ее собеседник вновь откинул голову на спинку софы, поигрывая рукой с листом:
   - Апревилль проявлял большой интерес к политике, а особенно к людям, которых мы с вами хорошо знаем. Он мог узнать нечто, непредназначенное для его глаз и ушей. Именно поэтому его последние встречи так важны для меня, - он быстро сменил тему. - Кто сопротивлялся больше всех, миледи, отказываясь выдавать интересующие меня сведения?
   - Третье имя в списке, милорд.
   - И сколь долго он молчал? - виконту требовались подробности.
   - Около месяца, милорд, но мне удалось найти к нему нужный подход, - Беатрис пожала плечами, умолчав, что в конечном итоге ей пришлось его взять на откровенный шантаж.
   - Я не сомневался в ваших талантах, миледи, - глаза Рейфорда хищно блеснули, но он продолжал выглядеть как никогда довольным жизнью.
   - К сожалению, все они принадлежат к кругу наших друзей, - продолжила леди. - Боюсь, ваше предположение не лишено оснований, хотя я не думаю, что это столь существенно в сложившихся обстоятельствах, ведь он все равно уже никому и ничего не расскажет, - она выдержала паузу. - Или вы намереваетесь жениться на его дочери?
   Баронесса улыбнулась, показывая, что нисколько не настаивает на ответе. Несколько секунд виконт рассматривал свою собеседницу, а потом не удержавшись фыркнул:
   - Жениться вторично? Вы верно шутите, миледи. Чтобы я еще раз затянул на своей шее подобную удавку, понадобится что-то большее, чем намерение приобрести высокородную жену.
   Леди Лесли снова улыбнулась и уже готовилась задать следующий вопрос, как Рейфорд неожиданно резко поднялся и сказал:
   - Вынужден откланяться, миледи, меня ждут новые дела, все же я слишком долго отсутствовал.
   Он поклонился и, небрежно поцеловав, протянутую руку, покинул комнату, оставив леди Лесли смотреть на закрывшуюся дверь.
   Она еще несколько минут сидела, погруженная в свои мысли, уже не замечая яркого света солнца и звуков Лондона, и редкого здесь пения какой-то птицы. Пасторальная картина пусть нарисованная и не ее воображением так легко была разбита.
   Улыбка покинула ее лицо, унося с собой иллюзию молодости, и стали заметны новые морщинки, появившиеся на лице за прошедшие месяцы. Она старела с каждым днем все скорее и скорее, но, несмотря на это, еще не потеряла разум. Ее интуиция прямо таки кричала, что все дело в дочери Апревилля, но она не понимала, каким образом леди Ариан могла бы быть здесь замешана. Что Рейфорд мог найти в этом надменном создании? Излишне худая, волосы с пепельным отливом, слишком высокая для женщины, да и просто не похожа на тот тип женщин, который ему всегда нравился - с хорошей фигурой, страстных, земных. А эта погруженная в свои мысли с вечно интригующим отцом за спиной... что у них могло быть общего? Мысли в ее голове метались не находя выхода наталкиваясь на легкую панику от того, что разлука с виконтом становилась все более явной и близкой. Она, очевидно, переставала его интересовать, он, будто выстраивал между ними еще более прочную стену, чем она была изначально, закрывая даже те окошки, которые, казалось, всегда были распахнуты.
  
   Виконт тем временем прошел в кабинет и сразу же подошел к камину. Небольшой листок бумаги отправился в огонь. Мужчина облокотился о каминную полку и молча смотрел, как он распадается пеплом. Мысли его были далеко, блуждая между тайнами покойного маркиза, его собственными делами и политическими интригами его друзей.
   С начала осени Рейфорд много путешествовал, наводя справки о состоянии дел Апревилля. Старый маркиз имел в Англии несколько поместий, которые приносили ему хороший доход, но кроме этого он также занимался выгодными капиталовложениями. И здесь виконта ожидал небольшой, но приятный сюрприз: оказалось, что он и маркиз являются вкладчиками одних и тех же компаний. Выяснить подробности при таком положении дел оказалось довольно просто. Интересным фактом стало также и то, что единственная дочь маркиза стала и единственной наследницей его состояния, что делало ее очень завидной невестой.
   Где-то во Франции у маркиза могли еще оставаться родовое поместье и какой-нибудь дальний родственник, которому должен был отойти титул и то, что осталось от майората после расцвета революции, хотя это и было маловероятно. Впрочем, судьба титула не волновала Рейфорда, поэтому собирать информацию далее он не стал, а вот будущее леди Ариан его интересовало... Также как и кандидатура ее возможного супруга, который мог попытаться завершить начатое ее отцом. Но пока его любопытство оставалось неудовлетворенным. Впрочем, виконт сомневался, что это продлиться долго, он привык доводить свои дела до конца.
   Глаза мужчины мрачно сверкнули, не предвещая ничего хорошего, и он отвернулся от камина, возвращаясь к реальности солнечного дня. О леди Лесли он уже успел забыть...

Глава IX.

  
   Битвы родителей и детей столь часто затмевают собой действительно важное, что его можно и не заметить.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Август, 1813 год
   Яркий солнечный свет в очередной раз заставил меня поморщиться и потереть разболевшийся висок. Возможно, убрать тяжелые гардины из кабинета покойного отца было плохой идеей, хотя в тот момент, я думала лишь о том, как уничтожить всех призраков, затаившихся где-то по углам.
   Пышные похороны были столь же лицемерны, как и большая часть жизни моего родителя. Единственным исключением стала последняя воля - он нашел свое пристанище недалеко от могилы старого Жана, чего собственно и желал. Я так и не поняла, что же связывало этих двоих столь разных людей, но надеялась в скором времени узнать, тем более документов, в которых я не успела разобраться, осталось не так много.
   В очередной раз, потерев висок, я поняла, что сегодня с делами придется покончить, и отбросила на стол непонятное письмо. Для подобных вещей у меня была заведена целая папка, куда я методично складывала документы неизвестного мне содержания. Иногда это были странные счета, иногда просто цифры, иногда письма. Я собиралась заняться их изучением после того, как закончу с основной частью, что оказалось не так уж легко...
   Наш поверенный прибыл в лондонский дом следом за нами, и в принципе благодаря ему похороны прошли благополучно. Этот невысокий и уже немолодой человек имел хватку бульдога и соответствующую репутацию в определенных кругах и, что самое удивительное, работал он только на моего отца на протяжении многих лет. Чем мой родитель ухитрялся заслужить подобную преданность, я не понимала, но принимала.
   В то же время, маман, казалось, решила сделать все, чтобы теперь превратить мою жизнь в кошмар. Как стая стервятников ее многочисленные родственники заполонили наш дом в поисках наживы, и до оглашения завещания я не могла ничего с этим поделать, а она наслаждалась подобным вниманием, опираясь на руку старшего брата и изредка для пущей достоверности начиная причитать. Все решилось в тот момент, когда мистер Кэррит, наш поверенный, направился к кабинету, дабы, наконец, положить конец неизвестности. Маркиза двинулась следом, увлекая за собой братца, который собственно и не возражал. Все они надеялись, что состояние отец поделил между мной и матерью, при этом, оставив меня на попечении ближайших родственников, кем, безусловно, приходились они. Он не знал, что Апревилль был более чем расчетлив. Дойдя до двери, мистер Кэррит обернулся и проговорил:
   - Маркиза, леди Ариан, прошу вас, входите и располагайтесь. Сквайр, - он обратился к моему дяде, - вынужден просить вас подождать нас тут.
   И когда маман уже открыла рот, чтобы возмутиться столь бесцеремонным обращением он продолжил:
   - Никто, кроме леди Апревилль и леди Ариан не имеет ни малейшего отношения к условиям завещания. Миледи, - он перевел взгляд на маман, - если вы не желаете слышать последнюю волю покойного супруга без присутствия вашего брата, я буду вынужден просить и вас остаться за дверью.
   После этих слов, маркиза, возмущенно выдохнув, неожиданно легко отцепилась от брата и первой вошла в кабинет, я же последовала за ней.
   Содержание завещания стало для меня одновременно и сюрпризом, и ожидаемым. Все свое состояние, все земли отец оставил мне - этого я ожидала. При этом в случае моего замужества, мой супруг мог рассчитывать только на земли и доход от них, которые переходили в его собственность. Деньги, акции и вклады - все это доставалось мне с правом передачи только после моей смерти. Распоряжаться в полной мере я смогла бы своими средствами уже по достижению двадцати одного года, до наступления которых моим опекуном назначался мистер Кэррит. Маман же доставалось лишь ее ежемесячное содержание, в том же размере, что и ранее, и ее драгоценности за исключением фамильных.
   Когда мистер Кэррит закончил разъяснять тонкости, я думала, маркизе на самом деле станет плохо. Она была бледна и подносила пузырек с нюхательными солями к лицу с завидной регулярностью. Леди Апревилль совсем не ожидала такого результата, что лишь доказывало, как плохо она знала собственного мужа.
   - Миледи, - поверенный обратился к маман, - все-таки я вынужден просить вас покинуть кабинет, так как должен обсудить оставшиеся дела с моей подопечной.
   Маркиза даже не возразила, а как деревянная поднялась и вышла, даже не попрощавшись, что впрочем, никого не задело. Проследив за закрывающейся дверью, мистер Кэррит повернулся ко мне и неожиданно тепло улыбнулся, напомнив мне Жана. Его улыбка складывалась похожей дугой, а седые волосы и морщины лишь добавляли сходства.
   - Что скажете леди Ариан? - он постучал кончиками пальцев по столешнице. - Маркиз оставил мне четкие указания следовать вашим приказам, а в случае моей смерти передать все ваши дела лучшему из сыновей, выбравшему такое же поприще, как и я.
   Вместо ответа я лишь подняла голову вверх, только сейчас понимая, что получила то, о чем мечтала - я была свободна.
  
   Вынырнуть из воспоминаний меня заставила все нарастающая боль в виске и духота, которая образовалась в кабинете. Для нашей погоды сегодня было непривычно жарко, а учитывая черные траурные одежды, притягивающие свет... Надоело! Я хлопнула ладонями по столу и поднялась - пора было завязывать с трауром, тем более осталось всего несколько дней, которые ничего не решат, а прямо сейчас мне необходимо было развеяться.
   Кончина отца предоставила мне простор для деятельности и открыла новые горизонты. Я больше ни перед кем не отчитывалась в своих действиях. Единственным раздражающим фактором по-прежнему оставалась маман. Усвоив, что теперь приказы здесь отдаю я, она резко изменила линию поведения, сначала пытаясь заставить меня плясать под ее дудку, но, потерпев в этом поражение, продолжала по сей день давить на жалось и взывать к тому, какой хорошей матерью она мне была. Все это не стоило моего внимания, но я позволяла играть ей так полюбившуюся еще при жизни маркиза роль.
   Маркиза пожелала жить вместе со мной, покинув Лондон, так как целый год мы, соблюдая траур, не принимали и не выезжали. Я решила остаться в том поместье, где провела своё детство, лишь внеся ряд изменений в планировку и оформление. Маман не возражала, видимо надеясь вновь свести меня с Ричардом, хотя и тут ее планы потерпели крах. В малый сезон граф Холланд встретил юную мисс, на которой решил жениться и после длительной помолвки в начале Большого сезона сочетался браком, выдержав сопротивление вдовствующей графини. Наверное, это была знатная битва, если наблюдать ее со стороны, хотя Ричард мне писал, что все прошло гораздо проще, чем он ожидал. Так что даже это мнимое обязательство слетело с моих плеч. О том, что мне предстоит еще встретится с моим несостоявшимся мужем я предпочитала не думать, тем более, что выходить за него замуж я не собиралась, предпочитая жить так, как хочу сама.
   Дойдя до своей комнаты, я распахнула шкаф и улыбнулась при виде любимой амазонки. Кажется, пришло время сделать очередную вылазку, чего я не позволяла себе уже очень долгое время. После смерти Жана, я поняла, что если желаю продолжать ездить верхом, как привыкла, и стрелять, мне придется прятаться еще сильнее, чем раньше. Наверное, меня спасало небольшое количество слуг и большая территория поместья. Я заказала мужское седло через поверенного, который действительно выполнял мои приказы без лишних вопросов, хотя я не так уж и часто к нему обращалась. Первый раз, когда просила перевезти все документы отца из всех поместий и лондонского дома к себе и второй, когда заказывала седло. Третий раз мы имели контакт уже позже, в связи с одним неприятным и непонятным делом.
   Мистер Кэррит прибыл почти ночью и просил меня немедленно с ним переговорить. Он сообщил странные новости. Кто-то методично собирал сведения о вкладах моего покойного родителя, а также пытался через третьих лиц подкупить его самого. К сожалению, не удалось найти следов, все как будто обрывалось на определенной точке. Мистер Кэррит беспокоился, хотя это дело и не принесло за собой каких-то видимых последствий.
   Я постучала кончиками пальцев по губе и сказала:
   - Что ж, нам придется обхитрить этого некто, а также обезопасить вложения.
   - Как вы предполагаете это сделать? - поверенный не был удивлен, а в глазах появился блеск.
   - Стоит изменить размер вкладов, некоторые изъять, а некоторые средства вложить туда, где этого меньше всего ждут. Вы же знаете, что маркиз был скорее спокойным вкладчиком, предпочитая не рисковать, и я понимаю подобную политику, которая принесла нам гигантское состояние. Но теперь пришло время рискнуть. Мистер Кэррит, мне нужен финансовый консультант, который умеет держать язык за зубами.
   Поверенный кивнул и вскоре мой дом посетил мистер Престон, с которым мы затем несколько дней спорили. Поначалу он скептически отнёсся к тому, что женщина пытается управлять финансами, и мне пришлось очень быстро развеять его иллюзии. Одно радовало, он имел репутацию человека никогда не выдающего своих клиентов и знающего свое дело - что оказалось истиной. Проект был рискованный, но имел успех. Так что мое состояние увеличилось сразу на приличную сумму. Я была довольна и с тех пор регулярно занималась вкладами туда, куда считала нужным, а мистер Престон вскоре стал моим личным консультантом. "В любое время, в любом месте", - как любил он повторять. Все-таки я не зря платила ему деньги.
  
   Наконец, я добралась до конюшни и, дождавшись пока лошадь оседлают, забралась на нее с подножки. Нетерпеливо дернув поводья, я направила ее в сторону леса, где в одном тщательно отобранном дупле дуба была спрятано моё седло. Что ж, это доставляло определенные неудобства, но, на мой взгляд, того стоило. Следующим шагом было заново оседлать лошадь, которая привычная к подобным манипуляциям спокойно стояла на месте. Как все-таки хорошо, что я умела это делать. Ловко, несмотря на тяжелую юбку амазонки, я вскочила на Звезду и расправила юбку так, чтобы мне было удобно. Я вполне отдавала себе отчет в том, что выгляжу на редкость скандально и, если кто-нибудь увидит меня в подобном виде, на моей репутации будет поставлен крест, хотя, пожалуй, отныне меня это не слишком заботило. Средства позволят мне жить, как того желаю я, а не общество.
   Я тронула пятками бока лошади и мы направились вперед, в ту часть земель, где не было ничего, кроме равнины, туда, где я каталась вместе с Жаном, еще будучи ребенком. Выехав на простор и пригнувшись к шее Звезды, я ускорялась до тех пор, пока мы не полетели стремительным галопом, оставляя позади себя привычки, общество, дела и проблемы. Мне не было до этого ни малейшего дела. Свобода - пело во мне все существо. Я свободна! Головная боль тоже куда-то исчезла, следом за ней разбежались мои мысли, а я начала отчаянно смеяться, будто наконец-то празднуя то, что получила год назад или впервые осознавала это.
  
   Рейфорд настороженно замер, когда до его слуха донесся странный звук. Ему показалось, что в этой безлюдной части поместья Апревиллей он услышал смех, а объясняться с кем бы то ни было о том, что он забыл в частных владениях, ему совершенно не хотелось. Несколько мгновений он колебался, а потом все же осторожно двинулся на звук, остановившись на опушке небольшого леска, за которым начиналась равнина. Ему тут же бросился в глаза всадник, летящий на бешеном галопе, а затем виконт даже прикрыл глаза от неожиданности. Мало того, что всадник был женщиной, эти длинные каштановые волосы было сложно перепутать, также как и строение тела. Леди Ариан. Рейфорд снова прикрыл глаза и открыл их, услышав новый взрыв счастливого смеха. Сумасшедшая женщина. Казалось, она приросла к седлу, настолько свободно чувствовала себя в столь непривычной для женщин позиции. Еще одна загадка была решена. Он долго недоумевал в прошлом году, зачем она привезла с собой лошадь к леди Лэндэн, если не очень уверенно держалась в дамском. Теперь все встало на свои места - леди предпочитала мужское. Виконт хмыкнул, признавая за ней способность его в очередной раз удивить, что уже давно не удавалось ни одной представительнице прекрасного пола. Он хотел бы, чтобы все было гораздо проще для него, но, к сожалению, это удовольствие его в этот раз миновало, поэтому приходилось искать другие пути решения проблемы. Рейфорд вновь бросил взгляд на всадницу, которая повернула лошадь и теперь столь же самозабвенно неслась в другую сторону, все ускоряясь, и решил за благо углубиться немного назад, чтобы белое пятно - бывшее его рубашкой не бросилось ей в глаза. Встреча сейчас рушила бы все его планы, которые только что пришли в его голову. Виконт всегда отдавал себе отчет в том, что именно он хотел и как это можно получить...
  

Глава X.

  
   Один шаг, один порыв, одно мгновение и тщательно выверенная жизнь летит в ад. Так бывает
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Сентябрь, 1813 год
   Мы прибыли в Лондон незадолго до начала малого сезона, памятуя о том, что еще предстоит обновление гардероба, возобновление кое-каких старых знакомств, а в моем случае еще и очередная встреча с мистером Престоном. Меня несколько расстраивало то, что до заветной папки с неразрешимыми загадками маркиза я смогу добраться еще не скоро. Скоро поднимется такая круговерть, что тщательно вникать в содержание будет вряд ли возможно, тем более что я мало понимала о чем там вообще идет речь. Не то, чтобы я стремилась вновь показаться в обществе, но теперь, когда мрачная тень маркиза не висела надо мной, я смогла бы посетить те места, где раньше не бывала и увидеть что-то новое.
   Маман лелеяла планы выдать меня удачно замуж, видимо считая этот путь единственно возможным для женщины, а я не собиралась ее разуверять. Замужество представлялось мне теперь чем-то далеким и совершенно не обязательным. Я не знала, как буду чувствовать себя, умалчивая о своих способностях, скрывая ум, прячась по полям, лишь бы прокатится на лошади. Так я прожила уже достаточно лет, чтобы возненавидеть подобную жизнь. Не то чтобы я не верила в любовь. Верила, просто было настолько дико применять это чувство по отношению к себе. Меня мало кто действительно любил, и родители не входили в то немногое число. Жан и, может быть, Ричард - вот и весь список. А выходить замуж по расчету... моя свобода стоила большего, более того, я не была уверена в том, что готова обменять ее на любовь.
   В то утро, которое потом перевернуло мою жизнь, я, сидя в гостиной, перебирала редкие приглашения, прибывшие в наш дом. Большинство представителей высшего света еще не вернулись из своих поместий, но некоторые так и не покидали Лондон, а кто-то подтягивался в связи с намечающейся сессией. Маркиза еще не вставала с постели, предпочитая затягивать утренний туалет до невозможного предела и не спускаться. Я пропустила тот момент, когда перед нашим домом остановилась карета и удивленно подняла глаза на вошедшего дворецкого, который передал мне карточку прибывшего.
   - Рейфорд? - от неожиданности я не удержалась от восклицания.
   Дворецкий терпеливо ждал, пока я соберу разбегающиеся мысли:
   - Просите, - я выдохнула. - Стойте. Пригласите Люси сюда прежде. Маман еще не встала, чтобы присутствовать.
   Дворецкий поклонился и неторопливо вышел из комнаты. Минуту спустя в комнату влетела моя запыхавшаяся горничная, которая, повинуясь взгляду, тут же устроилась в дальнем углу комнаты, а еще через несколько секунд дворецкий объявил:
   - Виконт Рейфорд, - и посторонился, пропуская посетителя.
   Мой давнишний оппонент ни капельки не изменился. Все тот же пронизывающий взгляд, те же черные волосы и вновь черная одежда. Похоже, милорд испытывает тягу к этому цвету, мелькнула в голове шальная мысль. Я не знала, ни зачем он прибыл, ни что ему сказать и, пожалуй, впервые чувствовала себя неуверенно и беспомощно, что отнюдь не добавляло мне спокойствия. Виконт же напротив казался собранным и жестким, о чем говорила складка вокруг его рта. Он также подобно мне несколько секунд выжидающе смотрел на меня, а потом, по-прежнему не произнося ни слова, наклонился к журнальному столику, стоящему передо мной, и поставил на него какой-то футляр, накрыв его запечатанным письмом, после чего отрывисто поклонился и был таков, стремительно покинув мой дом.
   После его ухода, я еще минуту сидела, меланхолично разглядывая рисунок на шторах, а потом кивком головы отпустив служанку, любопытно косящуюся на столик, и начала разворачивать письмо. Оно было столь же кратким, как и его визит:
  
   "Если вы не принимаете моего предложения, то прошу отослать вас кольцо на адрес моего Лондонского дома.

Рейфорд"

   Я снова почувствовала себя глупой и неспособной уловить ход мыслей этого мужчины. Предложение? Ради чего? Он что сошел с ума? Подобные вопросы набатом бились в моей голове, пока я поднимала крышку небольшого футляра и рассматривала изящное кольцо с бриллиантами, доказывающее, что у меня не было галлюцинаций. В течение еще нескольких минут я просто сжимала кольцо в правой руке, заставляя небольшие камни и ободок врезаться мне в ладонь, чтобы обрести трезвость рассудка, ведь мое сердце уже сказало "да". Откуда взялось столь яркое и сметающее все на своем пути чувство, я не совсем понимала. Да, на протяжении этого года я нередко вспоминала Рейфорда: наши пикировки, наши ссоры, наш танец... Все это вновь вертелось в моей голове. Но любовь? Как она могла так быстро возникнуть, ведь мы были практически незнакомы. Сколько было встреч? Пять? Десять? Это просто невозможно - кричал рассудок, а сердце его опровергало, напевая одно слово: "люблю". Но даже если так, стоила ли моя свобода такого выбора, ведь более чем вероятно, что этот брак просто удобен для него, да мало ли может быть причин для богатого человека искать себе жену? Я не знала ответов на свои вопросы.
   Я потеряла счет времени, очнувшись лишь тогда, когда услышала где-то резкий хлопок дверью. Прошло несколько часов, а я так ничего и не решила. Помимо всего прочего, мне еще предстоял тяжелый разговор с матерью. Стоп. На этом моменте я остановила свои мысли. Разговор? Когда я успела решить рискнуть своей только что обретенной нормальной жизнью? Секунду назад? Сделав над собой усилие, я провела левой рукой по лбу, сметая выступившие капли холодного пота. Что ж, раз я приняла решение, пожалуй, стоит его осуществить. Не давая самой себе возможности передумать, я бросила взгляд на кольцо и уверенным движением надела его на левую руку - оно село как влитое, обхватив палец, как цепкая лоза. Подобное сравнение заставило мои наверняка побелевшие губы слегка улыбнуться, а затем я поднялась и, гордо расправив плечи, будто от их положения зависела моя жизнь, отправилась искать маман - сегодня этот дом не обойдется без громкого скандала.
  
   Рейфорд снова занимал свое любимое положение в бальном зале, откуда просматривались двери и вся комната, хотя в этот раз ему стоило огромного труда удержать себя на месте. Дома, он регулярно поглядывал на дверь, ожидая, что вот-вот дворецкий принесет пакет из дома Апревиллей, и будет хорошо, если она напишет хотя бы записку, объясняя свой отказ. Но время шло, посыльный не появлялся, и виконт взял себя в руки, решив, что леди решила дать себе время подумать, что не могло не успокаивать, несмотря на то, что его предложение руки и сердца выглядело сомнительно. Рейфорда действительно беспокоило не это. Говорить красивые слова он умел, но не считал нужным, тем более это вряд ли бы что-то поменяло конкретно для них. Увеличило бы это время их знакомства? Нет. Исправило бы их общие ошибки? Тоже нет. Сделало бы его более подходящей партией с ее точки зрения? Опять нет. Оставалось уповать на чудеса и удачу, с которой виконт иногда забавлялся. Его волновало то, что по приезду в Лондон, может объявиться таинственный жених, а он до сих пор не знает ни его точного имени, ни того, в какой форме были даны взаимные обязательства. Он не хотел опоздать, хотя к провалу он был также готов. В конце концов, он предупреждал ее еще тогда, год назад... Шотландия... Страна великих возможностей для отчаянных женихов и похищенных невест. Маловероятно, чтобы ему хватило бы терпения ухаживать за ней как полагается джентльмену дольше трех недель. Он был по горло сыт подобными играми еще во время своей первой женитьбы, хотя в России все было значительно проще и интереснее.
   Рейфорд вернулся в воспоминаниях в это утро. Она изменилась за этот год, должен был он признать, увидев ее впервые за прошедшее время вблизи. Смерть маркиза пошла ей на пользу, как бы цинично это не звучало. Цвет лица стал лучше, появился тончайший румянец, чего он никогда ранее не замечал, исчезла какая-то излишняя сдержанность и самое главное обреченность во взгляде, обычно тщательно скрываемая огоньком. Ради этого, пожалуй, стоило самому поспособствовать его смерти, хотя провидение в этот раз решило все очень удачно. Рейфорд хмыкнул, наконец, позволяя себе насладиться произведенным фурором в гостиной Апревиллей. Казалось, на несколько мгновений с леди слетела приклеенная маска, и осталось только удивление, нервозность и... радость. Она была рада его видеть? Рейфорд фыркнул, но задумался. А ведь он прав, леди Ариан действительно была рада его видеть. Что ж...
   Додумать мысль ему не удалось. Он отвлекся на мажордома, который церемонно приготовился представить опоздавшего:
   - Леди Ариан де Белле.
   Он промолчал, не произнося более ни одного имени, и посторонился, пропуская леди Ариан, прибывшую на бал в полном одиночестве. Со своего места он видел, что она спокойна и собрана и слегка отрешенно смотрит на разом замолкнувших гостей. Даже пары, выстроившиеся перед вальсом, обернулись. В обществе назревал скандал.
   Рейфорд заметил, как она подняла левую руку и поправила прядь волос, легким движением возвращая ее на место - в это мгновение на ее руке блеснуло кольцо, что он осознал уже будучи на полпути к ней. Что именно было написано на его лице в это мгновение, виконт мог только предположить - скорее всего, торжество хищника, поймавшего свою жертву. А леди стояла и только смотрела на то, как он приближается, позволив ему обхватить себя за талию и закружить в грянувшем, наконец, вальсе.
  
   Я мало думала о том, какой резонанс вызову в обществе появившись без сопровождения на балу. Это был третий дом, куда я прибыла сегодня вечером, оставаясь в карете, пока слуга спрашивал, здесь ли лорд Рейфорд. Поначалу мне стоило огромного труда оставаться спокойной, но я вновь и вновь черпала силы в том чувстве, которое билось в моем сердце, звучало в мыслях и отдавалось в душе. Казалось, я нашла тот путь, которым буду следовать... Сказать, что маркиза восприняла новости плохо, значит не сказать ничего. Она ругалась, кричала, даже разбила свои духи, стоящие на столике в ее будуаре. Потом маман неожиданно успокоилась и сказала, что если мне так хочется ломать свою жизнь и связываться с убийцей, она не станет мне препятствовать. Таким образом, миледи отказалась меня сопровождать. Ждать утра мне не позволяло собственное нетерпение, а писать письмо казалось низким, поэтому я выбрала бал.
   В этот раз я собиралась тщательнее, чем обычно, долго рассматривая себя в зеркале. Персиковое платье было одним из немногих, которое подходило мне, несмотря на свой пастельный цвет. Волосы я предпочла оставить струящимися по спине, заколов только передние пряди назад. Интуиция подсказывала мне, что сегодня особенно стоит подчеркнуть все свои достоинства...
   Мажордом объявил меня, и я попала под прицелы взглядов всех гостей, собравшихся сегодня на бал. Странно, но в этот момент, я как-то отрешенно за ними наблюдала, не двигаясь с места, а потом выхватила из толпы знакомую фигуру в черном, направляющуюся ко мне. Перед ним расступались, даже скорее разбегались люди, такую ауру властности он сейчас распространял вокруг себя. Я почувствовала его тяжелую руку, скользнувшую мне на талию и резковатый рывок, когда он закружил меня в заигравшем вальсе. Мы танцевали, а я, вглядываясь в черты его лица, почти бесшумно повторяла, теряясь в шквале эмоций столь редких для меня:
   - Я вас люблю... Я вас люблю... Я вас люблю...
   Когда вальс закончился, он, продолжая удерживать меня подле, дождался пока вокруг нас образуется свободное пространство и, поднимая мою левую руку так, чтобы кольцо блеснуло при ярком свете, произнес:
   - Леди Ариан оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
   Несколько мгновений спустя зал взорвался аплодисментами.

Глава XI.

  
   Если встретите хищника, не думайте, бегите, как можно дальше, в надежде, что он вас не поймает.
   Из писем Ариан к леди Ховард
   Сентябрь, 1813 год.
   Ранним утром Рейфорд стремительным шагом ворвался в малую гостиную Беатрис. Дворецкий не успел доложить о его приходе, обогнать мужчину сейчас не смог бы и сам дьявол. Рывком распахнув дверь, виконт остановился на пороге комнаты и, не здороваясь, сообщил:
   - Я женюсь.
   Для баронессы это известие стало полной неожиданностью, так как прошлым вечером она не покидала свой дом, предпочтя провести вечер в тишине. На лице женщины не дрогнул ни один мускул.
   - Кто же приходит с такими плохими новостями с утра? - заставила себя пошутить леди Лесли. - Как вам не стыдно виконт, - она покачала головой и указала ему на место напротив. - Вам придется разделить со мной завтрак.
   Рейфорд невозмутимо прошествовал к креслу и резко опустился в него, располагаясь в своей обычной развязной манере. Леди налила ему чай, продолжая улыбаться и ожидая дальнейших пояснений.
   - Так кому же посчастливилось стать вашей невестой? - лукаво спросила она, глубоко в душе уже зная, что услышит.
   - Леди Ариан де Белле, - холодно откликнулся виконт, уже успевший напустить на себя обыденный равнодушный вид.
   Улыбка на лице баронессы осталась прежней, но глаза стали пустыми и потерянными.
   - Значит, вас можно поздравить, Грэм. Вы вновь получили то, что хотели, - неожиданно серьезно и спокойно сказала она, поставив на стол чашечку чая, из которой так и не сделала ни одного глотка.
   Лицо мужчины немного смягчилось, он отвел взгляд в сторону, и некоторое время оба молчали, вернувшись воспоминаниями в прошлое. Рейфорд познакомился с леди Лесли семь лет назад во время путешествия по Европе, когда виконт пытался вновь развеять одолевшую его скуку. Смена стран мало помогала в этом, и молодая вдова оказалась как раз кстати, сумев разжечь в нем интерес. Беатрис была достаточно умна, чтобы не пытаться увлечь его только постелью, и в скором времени они стали хорошими друзьями, оставив иную сторону отношений в прошлом. Рейфорд знал, что занимает в жизни женщины гораздо более важное место, нежели она в его. И порой пользовался этим без всякого зазрения совести. Впрочем, он никогда не позволял себе переходить определенную черту, продолжая относиться к леди с уважением, которым пользовались крайне редкие представительницы противоположного пола. Именно по этой причине он примчался в ее дом ни свет, ни заря на следующий день после объявления о помолвке. Уважение к Беатрис не позволяло, чтобы она узнала о столь важном его решении от посторонних, а уважение к будущей жене не позволяло оставлять недосказанности в отношениях с другими женщинами.
   Леди Лесли глубоко вздохнула и поднялась со своего места, отходя от столика.
   - Я знаю, что означает ваш визит, Грэм. Не беспокойтесь, я не стану досаждать вам своим присутствием. И вашей невесте тоже, - она еще раз вздохнула. - Вы - удивительный мужчина. Еще со дня нашего знакомства, я знала, что никогда больше не встречу такого как вы, и знала, что никогда не смогу удержать вас. Вы были для меня солнцем, звездой, за которой можно бежать вечность, но никогда не суметь сжать ее в своих руках.
   Она обернулась и посмотрела прямо в глаза мужчине, который спокойно выдержал этот взгляд. Рейфорд был готов к этому уже давно и не собирался отступать с середины дороги.
   - Ваша жизнь еще продолжается, Беатрис, и в ней еще будет достаточно встреч, которые потрясут вас.
   Он поднялся, оправляя сюртук.
   - Будьте счастливы, - виконт коротко поклонился и быстро покинул гостиную, не дожидаясь ответа.
   Леди дождалась, пока за гостем закроется дверь, и медленно опустилась в кресло, оставаясь неестественно прямой. Сейчас она казалась себе старой и разбитой, но, как и сказал виконт, ее жизнь еще продолжалась...
  
   Следующее утро, последующее за объявлением о помолвке застало меня и маман в малой гостиной, где мы ожидали прибытия моего теперь уже жениха. Хоть маркиза и возражала против принятого мной решения, она не собиралась способствовать разжиганию скандала в обществе и публично возражать. Кроме того, это все равно не принесло бы ей никакой выгоды, а лишь пошатнуло и без того хрупкий пьедестал. Высшее общество можно было назвать чопорным и закостенелым, но вот глупым в вопросах того, в чьих руках в данный момент находится власть, оно никогда не было, даже когда речь заходила о власти женщин в салонах.
   Что касается меня, то этим серым утром я чувствовала себя разом протрезвевшей от эмоций, к которым в принципе не имела склонности и продолжала задаваться вопросом, как вообще могла допустить подобное вчерашнему безрассудство. И если бы мне хватило ума не сжигать за собой мосты, появляясь в обществе скоропалительно и без сопровождения, все было бы не столь страшно, я имела бы время, чтобы проанализировать собственные чувства, выяснить их природу, разобраться в себе. Впрочем, у меня еще было достаточно времени на это. Помолвка, каким бы образом она не была заключена, имеет все шансы быть расторгнутой, тем более что в связи с подготовкой к свадьбе и правилами приличия, бракосочетание состоится не ранее большого сезона. Несмотря на успокаивающие меня мысли, я продолжала лихорадочно обдумывать свой порыв, все углубляясь в прошлое, открывая для себя то новое, на которое я не обратила внимание вовремя.
   Похоже, все началось еще с нашего знакомства - только Рейфорд обращался со мной как с женщиной, а не как с дочерью маркиза, он сумел задеть те струнки, которые до этого никогда не звенели. А далее я всего лишь устроила ему проверку на прочность, подстегиваемую напряжением тех дней. Он смог одержать верх, а значит, уже заслужил уважение. Помимо этого, он будил во мне странные эмоции, побуждая тянуться к нему, и я тянулась, хоть и не до конца осознавала этого, ощущая жжение в душе, понимая, что это не просто так. Как же я могла все это просмотреть... Я беззвучно застонала, чтобы не провоцировать и без того рассерженную маркизу, которая все утро срывала на мне свое раздражение. Но будто почувствовав, что мои мысли устремились к ней, маман едко произнесла:
   - И где же твой жених, Ариан? - ее губы изогнулись в ядовитой усмешке. - Почтит ли нас виконт своим визитом вообще, тем более что он уже опаздывает практически на полчаса, или все это был лишь фарс, дабы сломать твою репутацию? Что ж, подобный человек вполне способен на подобную мерзость, а ты, легковерная глупышка, поверила в красивую сказку.
   Маркиза закончила свою обличительную речь, тряхнув высокой прической и убедившись, что не дождется ответа, снова стала сверлить меня взглядом. А Рейфорд, действительно, опаздывал. Единственную фразу, которую он мне сказал вчерашним вечером, когда мы покинули бал сразу же после объявления о помолвке, было время, к которому его следует ожидать утром. В карете же сидя друг напротив друга, мы не сказали ни слова. Несмотря на темноту, окружавшую нас, я кожей чувствовала его прожигающий взгляд, который меня нервировал. Он будто ставил клеймо на своей собственности, что не могло не настораживать.
   Но путешествие закончилось благополучно и, проводив меня до дверей особняка, он лишь прижался губами к моей руке, сообщив, что приедет к десяти. И теперь он опаздывал... Интересно, какую партию нам предстоит сыграть сейчас. Не успев до конца додумать эту мысль, я услышала стук колес подъехавшей кареты и, разглядев легко вышедшего из нее виконта, неожиданно полностью успокоилась, правда, как вскоре выяснилось, ненадолго.
   Дворецкий проводил гостя в гостиную и, повинуясь жесту маман, оставил нас. Повисла неловкая пауза. При свете дня все казалось каким-то нереальным, и в какой-то момент я почувствовала, что вот-вот проснусь в своей постели, в мрачном поместье Апревиллей. Это воспоминание было столь ярким, что я вздрогнула, что не укрылось от взгляда виконта. Поклонившись, как того предписывали приличия, он остался стоять, наблюдая за мной, стоящей у окна, и маман, которая, поджав губы, смотрела прямо перед собой, не торопясь начать разговор. Рейфорд явственно хмыкнул и подошел ко мне, властно протянув руку:
   - Леди, вы вновь пытаетесь замерзнуть? Не стоит стоять у окна столь долгое время, тем более что погода столь явственно испортилась.
   Помедлив мгновение, я протянула ему свою, догадываясь какое впечатление сейчас произвожу: испуганной, наивной девочки, которая повинуясь воле родителей, выходит замуж за страшного старикашку и боится сделать лишнее движение. Это претило моей натуре, но что-то мелькавшее во взгляде виконта заставляло меня настораживаться и искать подвох. Он был загадкой, опасной загадкой, которую не так-то просто разгадать.
   Рейфорд подвел меня к глубокому креслу и усадил, так и не выпустив моей руки. Сам же остался стоять сбоку и чуть сзади. Казалось, ему просто необходимо было бросать вызов маркизе, которая наблюдала за нами все с большим неодобрением. Я же молчала - эту схватку ему предстояло выиграть самому.
   - Думаю, нам стоит обсудить свадьбу? - виконт провел большим пальцем по моему запястью, - Не так ли, маркиза?
   Маркиза Апревилль возмущенно набрала в грудь воздуха, но сдержавшись, сказала:
   - Думаю, нам стоит для начала обсудить все те визиты, которые вы нанесете, как помолвленная пара, затем дать полноценный бал, на подготовку к которому уйдет не менее месяца и только потом перейти к обсуждению свадьбы. Я сомневаюсь, что нам удастся приблизиться к ней ранее мая.
   Какие бы отношения нас не связывали, одно маман знала безукоризненно - правила поведения в высшем свете и то, за сколько можно сотворить прекрасное торжество. Здесь, я была полностью на ее стороне. Длительная помолка вполне входила в мои планы, но видимо почувствовав, что я хочу что-то сказать, Рейфорд, слегка сжав мою ладонь, ответил:
   - Я полагаю, свадьба будет в ноябре этого года.
   Его голос не был жестким или непримиримым, скорее лениво-скучающим. Так говорит человек, который уверен в собственной победе.
   И вновь мне не дали возразить, возмущению маркизы не было предела:
   - Да что вы о себе возомнили, милорд! Организация свадьбы - дело долгое и хлопотное. Как вам вообще могло прийти в голову, что такое возможно?!
   Рейфорд же лишь пожал плечами и повторил:
   - Я полагаю, свадьба будет в ноябре этого года.
   Маркиза повернула голову ко мне и, найдя взглядом свой вечный объект раздражения, продолжила возмущаться:
   - Ты этого хотела, Ариан?! Чтобы о тебе судачил весь Лондон?! Ты позоришь свою семью только тем, что вообще согласилась заключить подобный брак, но еще больше тем, как именно ты собираешься это сделать! Я отказываюсь участвовать в этом фарсе!
   Я попыталась встать, чтобы, наконец, получить шанс высказать и свое мнение. Мне порядком надоело, что мою судьбу пытаются решить без меня, но Рейфорд, сверкнув серыми глазами и слегка наклонившись ко мне, вкрадчивым голосом заметил:
   - Не правда ли, дорогая, Шотландия чудесная страна? Мне кажется, вам понравится путешествие туда, а уж виды и вовсе безупречны...
   Он еще сильнее сжал мою руку и поднес к губам, оставляя мягкий поцелуй. В этот момент я встретила его взгляд, и слова возражения комом застыли у меня в горле: он смотрел на меня как хищник, у которого из зубов пытаются вырвать кусок мяса. Собственно, мясом была я. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, но Рейфорд прикрыл глаза и вот на меня уже смотрит тот человек, с которым я познакомилась год назад. Пронзительный взгляд стальных глаз, не более. Я потянула свободную руку ко лбу и почувствовала жар - чертова простуда, вот и объяснение моему непонятному состоянию этим утром. Еще секунду спустя я поняла, что маман продолжает говорить о свадьбе и больше не спорит о сроках, после чего медленно куда-то поплыла. Чернота опустилась сверху.
  

Глава XII.

  
   Знаете, я заглянула в глаза к волку. Боюсь, там скрывается бездна.
   Из писем Ариан к мистеру Кэрриту
  
   Октябрь, 1813 год.
   Промозглое утро и холодный ветер навевали на меня язвительное настроение, хотя злиться вообще имело смысл только на себя. После того, как я потеряла сознание в нашей гостиной, две недели я провела в постели с сильной простудой и еще неделю взаперти. Мне не хватало воздуха, я задыхалась от того яда, которым меня окружила собственная мать. Единственным светлым пятном было то, что я разобралась в своих чувствах и предстоящая свадьба уже не так меня настораживала, хотя, вероятно, дело тут было в том, что с Рейфордом мы не виделись.
   Он присылал цветы, подарки, редко - записки, но не появлялся сам. Он ненавидел ухаживать, как я понимала, но считал нужным показать, что ему небезразлично здоровье невесты. Знаки внимания же были дежурными, ведь нет ничего проще, чем попросить доставить букет определённой даме, если у тебя есть средства, а средства у него имелись. Сегодня, впервые за эти дни мы должны были встретиться. Мой жених желал обсудить со мной какие-то вопросы касательно свадьбы, мне же это было безразлично. Организацией занимались специально нанятые люди и маркиза, под чутким присмотром Рейфорда. Мне осталось лишь появиться на торжестве, которое меня не волновало. Я вообще не могла взять в толк, к чему устраивать его столь пышным, в центральном соборе Лондона с сотнями приглашенных. Все это напоминало мне фарс и вызов. Я не сомневалась, что придут все. Еще бы такая новость - скандально известный виконт вновь решил жениться. Интересно, через какое время его молодая жена отправиться в могилу? Шуты и лицемеры. Я ненавидела, но позволяла это. Пусть подготовка и церемония стоили мне нервов, но я любила и собиралась позволить своему жениху доиграть игру, смысла которой не могла понять. Когда-нибудь я пойму, все пойму.
   Из мыслей я плавно вынырнула, лишь подъехав к офису своего поверенного. Визит сюда я откладывала достаточно долго, но тянуть дольше не имело смысла. Мне стоило обсудить с ним брачный контракт и то, каким образом я буду распоряжаться своим состоянием в дальнейшем. Я не тешила себя иллюзиями по поводу замужества. Вряд ли моему супругу понравится жена, которая разбирается в финансах и умеет вести дела. Все это должно было стать тайной. Оставив лошадь под присмотром грума я, пройдя знакомой дорогой и в душе посмеиваясь над слугой, который едва успевал распахивать передо мной двери, оказалась в знакомом кабинете. Мистер Кэррит поднялся и с поклоном указал мне на удобное кресло:
   - Прошу вас, леди Ариан, присаживайтесь.
   Я тепло улыбнулась поверенному и сразу приступила к делу:
   - Думаю, вы знаете, что привело меня сюда.
   - Конечно, - мистер Кэррит кивнул. - Нам предстоит обсудить вопрос вашего предстоящего замужества.
   Поверенный вздохнул и продолжил:
   - Маркиз оставил мне недвусмысленные указания по поводу вашего брака. Жених должен быть титулован, богат и принадлежать высшему свету. Казалось бы, виконт Рейфорд соответствует этому, но полагаю для вас не секрет, что милорд никогда бы не одобрил этот брак.
   Я спокойно кивнула, ожидая, что последует дальше. Мистер Кэррит переложил какие-то бумаги на столе и, не дождавшись ответа, снова заговорил:
   - Однако, маркиз оставил мне еще более недвусмысленное указание - подчиняться вашим приказам и следить за состоянием дел. Согласно условиям завещания ваш будущий муж получает земли и доход с них, но фонды, деньги и акции остаются в полном вашем распоряжении. Копии документов я уже предоставил представителю виконта, чтобы он имел возможность с ними ознакомиться. На этом формальности можно считать законченными.
   Он замолчал, но я знала, что поверенный скажет что-то еще. Мистер Кэррит встал и подошел к окну:
   - Не знаю, леди Ариан, поверите вы мне или нет, но маркиз будто предчувствовал свою смерть, разве что не ожидал встретить ее столь скоро, поэтому и торопился с вашим замужеством, надеясь насладиться своим триумфом. Я никогда не обольщался на его счет. Милорд был тяжелым человеком, но умел помогать в трудный момент, ничего не требуя взамен. Это подкупает. Однажды, когда мы обсуждали завещание и то, каким образом лучше оставить контроль за состоянием в ваших руках, он сказал, что не позволит помыкать своей кровью никому, даже герцогу. Ваш отец был очень своеобразным человеком с немыслимой гордостью. Вы на него похожи, миледи. Как вы знаете, вашим опекуном назначен я, но неизвестно нашел ли титул своих наследников или нет. Если нашел, то мое опекунство можно оспорить, ведь я не благородных кровей, собственно всего лишь поверенный, но это скорее частности. На данный момент я являюсь вашим единственным опекуном до вашего совершеннолетия и, следовательно, вам необходимо получить мое одобрение на брак. Единственный нюанс, о котором знали только я и маркиз, а теперь и вы, заключается в том, что я должен составить официальный документ, в котором укажу, что не возражаю против вашего замужества. Так вот, я составлю его и сохраню, но если случится что-то непредвиденное, у вас будет шанс надавить на мужа, а у меня добиться признания брака недействительным, ведь в тот же момент документ сгорит. А теперь, я должен вас спросить, вы уверены, что хотите выйти замуж за Рейфорда? Он - страшный человек и вряд ли его способно хоть что-то остановить. О его репутации в финансовых кругах я вообще молчу. Его состояние огромно, влияние значительно, но признаться, я не хотел бы заглядывать в его глаза, они напоминают мне волчьи. Вы знаете, что герб Рейфордов черный волк?
  
   "Я не хотел бы заглядывать в его глаза, они напоминают мне волчьи. Вы знаете, что герб Рейфордов черный волк?" - эти слова поверенного крутились в моей голове всю обратную дорогу домой. Я знала, что Рейфорд опасен, но это было столь же очевидно, как солнце, всходящее каждое утро. Что же заставляло всех быть столь осторожными с ним, если не сказать запуганными? Репутация? Да, она оставляла желать лучшего, но была лишь сплетней. Моя интуиция прямо указывала, что я не понимаю чего-то столь же очевидного и это порядком меня злило, приводя в еще более дурное расположение духа. Кажется, встреча с виконтом имеет все шансы закончиться ссорой. Я усмехнулась, вспоминая то, как мы переругивались более года назад и поежилась, дойдя в воспоминаниях до последней. Пожалуй, это мне не хотелось повторять.
   Заморосил дождь и мне пришлось ускориться, хотя для этого был еще один повод - я опаздывала, и Рейфорд уже наверняка меня ждал. Впрочем, после трехнедельного заточения свежий воздух казался мне раем, и я не собиралась от него отказываться. Наконец, я добралась до дома. Дворецкий принял у меня перчатки и шляпку и я, стряхивая капли дождя с волос, направилась в гостиную, где, действительно, уже был ожидающий меня виконт.
   Он поднялся при моем появлении и отвесил легкий поклон:
   - Приятно видеть вас, миледи. Полагаю, вы не были столь благоразумны, чтобы воспользоваться каретой для визита к поверенному, не так ли? - кивком головы он указал на мои влажные волосы.
   - Будет вам, милорд, - я отмахнулась от него. - После пребывания в доме на протяжении трех недель мне было необходимо проветриться.
   - И именно поэтому вы решили простудиться снова. Оригинальный способ сбежать из-под венца.
   С удивлением подняв на него глаза, я поняла, что он зол, причем зол очень сильно. Неужели все дело в том, что я не воспользовалась каретой? Вопиющая глупость... Я прошла вперед и заняла свою любимую позицию у окна, только сейчас понимая, что мы одни в комнате за едва приоткрытой дверью. Правилами приличия допускались разговоры помолвленной пары наедине, хотя сейчас я опасалась, что добром это не кончится, учитывая и мой нрав, который был готов сорваться с цепи:
   - Полагаю, это не ваше дело, милорд! - мой голос стал холодным, как лед. - Вы забываете, что пока вы мне не муж. Что вы желали обсудить?
   Рейфорд усмехнулся и неожиданно тягучим шагом направился ко мне:
   - Вас надо понимать, миледи, что, выйдя замуж, вы станете кроткой, как овечка, и будете выполнять мои пожелания, как мужа, - он остановился непозволительно близко и легко поймал мою руку.
   - Меня надо понимать, милорд, что вы получите хотя бы право выказывать свое неудовольствие, - я попыталась отступить, но Рейфорд не позволил мне этого, удерживая подле себя.
   - Пожалуй, ваша непокорность лишь дразнит меня, миледи. Гордыня, ваша гордыня. Вы никогда не хотели от нее избавиться? - его голос стал совсем вкрадчивым. - Не возражайте, не хотели. Как возмутительно...
   Его глаза стали еще ближе, неожиданно напоминая мне нашу последнюю встречу в гостиной. Сейчас мне казалось, что там играли демоны, а он продолжил:
   - И еще, совсем скоро мы станем более близкими, чем другие люди для нас, а продолжаем соблюдать нелепые формальности: милорд, миледи, - он слегка скривился, при этом, не меняя тембр голоса. - Называйте меня Грэм, Ариан.
   Мне казалось, что он гипнотизирует меня, а его воля пытается подавить мою. Свободной рукой, все еще глядя мне в глаза, он поправил прядь моих волос и коснулся щеки, а я видела, как там, внутри него разгорается что-то темное, непонятное мне и сейчас оно меня проглотит. Неконтролируемо, я вздрогнула и отшатнулась.
   Рейфорд вновь, как в прошлый раз прикрыл глаза и секунду спустя смотрел на меня своим обычным взглядом:
   - Я хотел бы обсудить ваше свадебное платье, Ариан.
   С моих губ сорвался истерический смешок.

Глава XIII.

   Играя в твои игры, я позволила тебе быть всем и едва не потеряла себя.
   Из писем Ариан к Рейфорду.
  
   Ноябрь, 1813 год.
   Горьковатый запах кофе щекотал мои ноздри и добавлял капельку бодрости в этот типичный для Англии серый день - день моего бракосочетания. Говорят, невесты волнуются пред свадьбой, не зная, чего ожидать от замужества. Нередко в хорошеньких головках молоденьких мисс предстают принцы и белые лошади, от чего сердечко бьется так быстро. Другие, запуганные родителями и повинуясь чувству долга, идут к алтарю, принося себя в жертву чужим интересам. Я благодарила Бога, что была избавлена от всех своих иллюзий. Совсем скоро в мою спальню войдут горничные и портниха, чтобы помочь мне одеться, а потом с нелепой помпой... на этой мысли я улыбнулась... мы направимся в собор, где состоится венчание.
   За этот месяц мы с Рейфордом достаточно сблизились, чтобы я перестала жалеть о столь поспешной свадьбе. После того нелепого разговора о свадебном платье виконт взял за правило сопровождать меня и маман по вечерам в театр или оперу. Несколько раз мы катались на лошадях по парку и наконец-то нормально говорили. Он больше не пугал меня и не пытался перейти ту черту, которую сам же провел для себя. К сожалению, моего опыта не хватало, чтобы его понять. Я чувствовала то, что тогда видела в его глазах, не плод моего больного воображения, а грубая реальность, но вот коснуться и понять ее я не могла, что нередко меня раздражало. А между тем приготовления шли своим чередом, и он спросил меня о кольце:
   - Ответьте мне, Ариан, - в этот момент он разглядывал мою руку, - какое кольцо вам хотелось бы получить на свадьбу?
   Я опустила взгляд и с тем же притворным интересом, что и он, изучила свою руку и то кольцо, которое носила со дня помолвки:
   - Мне бы хотелось, чтобы второе было столь же аккуратным и изящным.
   Рейфорд усмехнулся и посмотрел на меня:
   - Тогда кто-нибудь не в меру ретивый может забыть о том, что вы замужняя дама, не обратив внимания на столь незначительную преграду, - он помахал перед моими глазами моей же рукой.
   Я рассмеялась и, отняв руку, пошла прочь от озера, где мы прогуливались в компании общих знакомых:
   - Не думаю, милорд, что кто-либо посмеет обойти столь незначительную, - я смерила его взглядом с головы до ног, - как вы выразились, преграду.
   Виконт легко догнал меня и, подав мне руку, которую я приняла, ответил:
   - Ах, Ариан, когда-то я просил вас называть меня по имени и что же? До сих пор я слышу только милорд и редко Рейфорд. Вас совсем не мучает сострадание к будущему мужу, вынужденному ловить капли вашего расположения?
   - Сострадание? Полноте, милорд. Не мне испытывать столь странное чувство к вашей персоне, тем более что мое внимание и так всецело ваше.
   Он лукаво блеснул глазами и продолжил:
   - Что ж, леди, вы сделали свой выбор, а я сделаю свой. Надеюсь, вам понравится фамильный сюрприз, который будет красоваться на вашем пальчике со дня нашей свадьбы.
   Рейфорд хмыкнул и, неожиданно прижав мою руку к губам, отступил, бросив:
   - Увидимся завтра, Ариан, я заеду утром.
  
   Улыбнувшись воспоминаниям, я обернулась и посмотрела на часы. Оставалось всего десять минут до того, как будет дан официальный старт столь важному мероприятию. Не задумываясь, я поставила пустую чашку на столик и подошла к шкафу, где аккуратно расправленное висело мое свадебное платье. Этому платью уже было несколько веков и много раз его перешивали, заменяя износившуюся ткань, но раз за разом почти полностью повторяя фасон и расшитый узор, состоящий из белоснежного жемчуга и бриллиантов. В каких-то семьях фамильными ценностями считались украшения или произведения искусства, в семье моей бабушки - матери маркиза, ценностью стало платье. Что, впрочем, неудивительно, стоило оно целое состояние. Пышное, с большим количеством нижних юбок и длинным рукавом, оно одновременно соединяло в себе моду нескольких эпох. Хотя мне было сложно представить, как я выдержу целый день в нем. Протянув руку и коснувшись ткани, я представила себе всех тех женщин моей семьи, которые выходили замуж в разное время и при разных обстоятельствах. Пожалуй, я была благодарна своему отцу, что он вывез это платье из Франции. Здесь, в Англии его ожидала новая жизнь, как и меня, а сегодня был первый из ее дней.
   Закрытая карета доставила меня к собору вовремя. Маркиза отказалась сопровождать свою дочь, аргументировав это тем, что ей надлежит с достоинством занять свое место, как ближайшей родственнице и проследить, чтобы все шло точно по плану. Я приняла ее объяснения, хотя и не понимала, что может пойти не так, если там будет Рейфорд. В конечном итоге мое желание общаться с ней было не более, чем ее.
   Опираясь на руку мистера Кэррита, я преодолела ступеньки, отделяющие меня от входа, отметив, что вокруг было очень много людей, которые создавали просто немыслимый шум. Если Рейфорд желал привлечь к себе столь пристальное внимание даже со стороны простого населения, ему это удалось в полной мере. Конечно, горожане хотели посмотреть на столь помпезное выступление. Что ж не будем лишать их зрелища... Я чуть сильнее сжала руку мистера Кэррита, когда предо мной распахнули тяжелые двери. Еще несколько мгновений и я отпущу теплую ладонь поверенного, чтобы в одиночестве преодолеть путь к алтарю, ведь сопровождать меня было некому. Впрочем, этот выбор я сделала сама и собиралась довести дело до конца, несмотря на сомнения.
   Я услышала звук закрывшихся дверей и только тогда обратила внимание на тех, кто непосредственно собрался в соборе. Весь цвет английской знати, который с ядовитым интересом изучал меня. Я знала, зачем они пришли. Знала, что большинство из них жаждет посмотреть на поражение моего будущего мужа. Все это я видела уже не раз. Пусть. Пусть думают, что этот скандальный брак не продлится долго, пусть думают, что это выгодный союз двух семей. Пусть верят в отсутствие чувств. Пусть завидуют ему, тому, кого они никогда не смогут победить. Я расправила плечи и почти не заметила, как мистер Кэррит отошел, пожелав мне удачи и счастья. Сейчас я готовилась показать им, что значит быть его невестой и его женой, а сплетни... они могли провалиться в ад. С этими мыслями я сделала первый шаг под заигравшую музыку органа.
  
   Он смотрел, как его невеста идет к нему... В белоснежном платье, которое наверняка мешало, сковывало ее стремительную походку. С каштановыми волосами, распущенными по плечам, сдерживаемыми только сложным венком из драгоценностей и цветов. Ее плечи были гордо расправлены, а на красивом лице застыло высокомерие королевы, снизошедшей до простых смертных. Она не обернулась, не дрогнула и не заколебалась, просто шла под торжественную музыку органа. В глубине души он восхищался ей и в этот самый момент признавал себя первым из ее подданных, готовых упасть к ее ногам... или умереть.
   Рейфорд встретился с ее глубокими зелеными глазами взглядом и торжествующе улыбнулся. Сегодня все должно было кричать о том, что эта женщина принадлежит ему. Глупцам, которые не сумели ее разглядеть, останется только кусать локти, а он не сомневался, что такие найдутся. В душе шевельнулась болезненное собственническое чувство, которое он задобрил одним словом: "Скоро", и продолжил ждать. И вот она преодолела последние шаги и царственно опустила свою ладонь на его протянутую руку.
  
   Саму церемонию я запомнила плохо. Помнила только твердую руку Рейфорда, его голос, отчетливо произносящий клятвы и свой, роняющий слова с холодным равнодушием. Наверное, я напоминала ледяную деву, но ничего не могла с собой поделать, спиной чувствуя, направленные на меня взгляды. До этого момента я не отдавала себе отчета, как устала. Мне не нравились планы будущего мужа остаться в городе еще на какое-то время, хотя многие покинут Лондон в скорости.
   То, что нам надлежит обменяться кольцами, я поняла лишь по легкому развороту корпуса виконта. Я подняла голову и встретила его откровенно наслаждающийся взгляд. Не торопясь и скрывая кольцо ладонью, он надел его мне на палец. Почувствовав тяжесть, я опустила глаза и на несколько секунд замерла. Оно совсем не было маленьким и аккуратным. Массивное, кольцо закрывало целую фалангу, с причудливым узором из мелких, мелких бриллиантов, почти полностью закрывающих золотую основу. Неожиданно для себя я сжала руку в кулак, хотя тут же ее разжала, а Рейфорд лишь приподнял бровь. Его кольцо также оказалось довольно массивным, но все же не настолько, чтобы столь явно бросаться в глаза. Тем не менее, церемония подошла к своему логическому завершению и нас объявили мужем и женой. Его руки обняли меня за талию, и он наклонил голову, оставляя на моих губах легкий формальный поцелуй, а потом нас принялись поздравлять. Как ни странно первым оказался неприятный человек лет пятидесяти, одетый также как и мой муж в черное. Кажется, меня представляли ему, но имя и титул вылетели из головы.
   - Виконт, виконтесса, - он галантно раскланялся, - приношу вам свои искренние поздравления. Столица давно не видела столь блистательно брака.
   Рейфорд сухо кивнул ему и ответил:
   - Я рад, что вы это отметили, Уоррен.
   Я не услышала, что ответил виконту его собеседник, потому что подошла моя мать, а следом прочие леди и джентльмены, спешившие выразить свое восхищение. Через несколько минут мы, наконец, добрались до выхода и на несколько секунд свет, неожиданно вышедшего солнца ослепил меня. Когда я проморгалась, то увидела открытую карету, в которой мне надлежало ехать до городского дома виконта и привязанного к ней громадного черного жеребца мужа. Кроме этого процессия включала еще две кареты для особо почетных гостей и конных сопровождающих, но единственным, что заставило меня в ужасе отшатнуться были волки. Уже много позже я поняла, что это были специально выведенные собаки, похожие на волков, но сейчас я сделала шаг назад, и если бы муж не удерживал меня, то ринулась бы обратно. Судя по отсутствию шума позади, многие из гостей пребывали в наименьшем шоке. Рейфорд, жестко удерживая меня подле себя, произнес:
   - Пойдемте, дорогая, думаю вам пора занять надлежащее вам место.
   С этими словами мы начали спускаться, хотя я не видела ничего кроме свирепых морд животных, которых с трудом удерживали дюжие псари. Усилием воли, я загнала панку вглубь, и когда муж помогал мне устроиться в карете, уже хладнокровно улыбалась присутствующим. Рейфорд быстро отвязав коня, легко запрыгнул в седло, успев послать куда-то в сторону полную яда усмешку. Кортеж тронулся.

Глава XIV.

   Почему нашим танцем всегда был вальс?
   Из писем Ариан к Рейфорду
   Ноябрь, 1813 год.
   Серый день обещал закончиться не менее серым вечером, что довольно явно было заметно в моей белоснежной спальне. Было очевидно, что в комнате не так давно завершили ремонт. Об этом говорило все: от отделки до мебели. Единственное, чего я не могла понять, почему белый цвет. Обычно, комнату жены лорда не трогали, оставляя право за ней самостоятельно на свой вкус обставить ее, но мой супруг лишил меня этого. Не то, чтобы я возражала, белое великолепие поражало своим вкусом, просто чувствовала себя очень непривычно. Этот цвет напоминал мне невинность и безупречность и никак не ассоциировался со вкусом Рейфорда. Что ж, я еще успею все у него узнать.
   После волков уже ничего не могло в этот день меня удивить. Свадебный завтрак удался на славу, а гости веселились весь день, не торопясь покидать городской дом виконта. Мы принимали поздравления, а от необходимости улыбаться у меня сводило щеки. Я слышала сплетни за своей спиной, которые тут же стихали, стоило Рейфорду оказаться рядом. К слову, он почти не оставлял меня - представляя своим знакомым и приятелям уже в качестве жены. Иногда мне казалось, что он демонстрирует удачную собственность, которую приобрел за приличные деньги. Хотя, возможно, так оно и было, что нервировало меня, но выбор был сделан, и я не собиралась отступать.
   Светлым пятном стал наш первый и единственный вальс. Танцевать в моем свадебном платье более было бы самоубийством, и я подумывала вообще обойтись без этой традиции, но виконт настоял. Мы заняли позицию в центре зала, и я, нервно покосившись на мужа, пробормотала:
   - Думаю, нам стоит отменить это, пока еще не поздно.
   Рейфорд хмыкнул и положил свою руку мне на талию, отсекая возможность отступить.
   - Платье тяжелое, я не смогу выполнять в нем все движения танца, - мой голос прозвучал уже более нервно, хотя рука легла на его плечо.
   Картина, в которой я, запнувшись, падаю, увлекая за собой мужа, начала все отчетливее крутиться у меня в голове. Рейфорд вновь тихонько хмыкнул и шепнул:
   - Доверьтесь мне, миледи. Вам не стоит переживать по этому поводу. Я всегда поймаю и направлю вас.
   Он притянул меня ближе и легким кивком показал музыкантам, что можно начинать. Торжественная музыка зазвучала вокруг нас, а Рейфорд неожиданно легко начал двигаться. Раз, два, три... раз, два, три. Почему-то эти такты звучали у меня в голове, хотя мне никогда не требовалось повторять для себя шаги танца. Я подняла взгляд от белоснежного галстука мужа и посмотрела в его глаза. Он насмешливо улыбнулся, сначала легко, потом шире, а в конце захохотал, откинув черноволосую голову назад. Он всегда так смеялся: искренне и от души. Я не смогла удержать и почувствовала, как моя ледяная маска тает, оставляя на месте лишь влюбленную женщину и ее первый танец с мужем. Мы не чувствовали того, как на нас смотрят и не думали о том, какое впечатление производим. В тот момент, мы просто смеялись, забывая то, кем мы были и как скоро нам придется вернуться в реальность. Она дала о себе знать уже вечером.
   Дверь отворилась и в комнату вплыла моя маман, благоухая сильным запахом своего любимого парфюма. Я слегка скривилась, но обернулась и приготовилась выслушать то, что она намеревалась мне сказать.
   - Ариан, - маркиза прошлась по комнате и комфортно устроилась на кресле, - мне, как твоей матери, стоит выполнить свой долг и рассказать тебе, что происходит между супругами в уединении спальни.
   Маман взмахнула веером, будто бы в смущении и продолжила:
   - Бремя супружеского долга несет каждая благородная женщина, так как ее обязанностью является продолжение рода мужа. Твой муж, скорее всего, не так заинтересован в появлении наследников, так как у него уже есть сын, но, тем не менее, как всякий мужчина, он заинтересован в их наличии. Думаю, он не будет столь часто беспокоить тебя ночами. Помни, тебе во время этого неприятного и болезненного процесса стоит лежать ровно на спине и не шевелиться. Так ты ускоришь окончание. Муж не будет посещать тебя неделю в месяц, думаю, ты знаешь по какой причине. Да и в остальном он не сильно отличается от других представителей мужского пола. Помни, что ты воздашь хвалу Господу, когда он найдет себе любовницу или отправится в бордель.
   Маркиза продолжала говорить еще некоторое время, а мне едва не становилось дурно от ее слов. Мое воспитание не позволяло мне судить, насколько объективна она была, но испытывать на себе все это отвратительное действо мне совершенно не хотелось. Голос маман был полон неприкрытого омерзения, которое невозможно подделать. Когда она закончила, то удовлетворенно вздохнула и поднялась, направившись к двери, уже взявшись на ручку, она обернулась и бросила:
   - Обычно, английским мисс говорят: "Стисни зубы и думай об Англии", но я не могу пожелать тебе даже этого. Сомневаюсь, что продолжение его рода является для страны благом. Желаю счастья, Ариан.
   Маркиза вышла, а я в некотором оцепенении продолжала сидеть и судорожно сжимать верх кружевного халата, в который была одета, вглядываясь широко раскрытыми глазами в серое небо, виднеющееся из окна. Спустя какое-то время в комнату робко постучали.
   - Войдите, - мой голос напоминал скорее хрип.
   Вошли две горничные, которые принесли поднос с закусками и вино. Все это они ловко расставили на столике и, сделав книксен, удалились. Мне оставалось только ждать. Я смотрела на серое небо, которое медленно темнело, и не могла заставить себя встать или пошевелиться. Казалось бы, ну что такого сказала мне мать, помимо кучи гадостей. Наверняка, она преувеличила, но во мне играло то, что я была абсолютно непросвещённой девицей только что вышедший замуж за опытного мужчину, и мне совершенно не у кого было просить совета. Легкий стук в смежную дверь со спальней виконта едва не заставил меня подпрыгнуть. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Рейфорд, окинув внимательным взглядом представшую перед ним картину. Он был все еще полностью одет. Единственной данью небрежности был ослабленный узел шейного платка. Не знаю, что именно он увидел, но нахмурился и осторожно прошел внутрь, закрыв за собой дверь. Виконт остановился на значительном расстоянии от меня и поинтересовался:
   - Как вам прием, миледи? Вы не слишком утомились?
   Наверное, мой взгляд был настолько красноречив, что Рейфорд почувствовал его спиной:
   - Не удивляйтесь. Мне, действительно, любопытно, Ариан.
   Я заставила свои губы шевелиться:
   - Прием неплох. Гости довольны, вы тоже.
   - А вы?
   - Я не люблю общество... - мне хотелось бы продолжить, но что именно я могла ему сказать? Что ненавижу приемы, сплетни и прочее? Что гораздо комфортнее чувствовала бы себя в уединении поместья?
   Голос Рейфорда, прозвучавший рядом вновь заставил меня вздрогнуть:
   - Вы не возражаете, если я сниму фрак? - виконт помахивал стянутым шейным платком, все так же глядя в окно. - И вы не ответили на мой вопрос, миледи.
   - Конечно, я не возражаю, милорд. Это ваш дом и вы вольны делать здесь все, что пожелаете, - я вновь проигнорировала свое желание сбежать из этой белой комнаты подальше.
   Виконт хмыкнул и, стягивая с себя фрак, а следом за ним и жилет, бросил:
   - Это и ваш дом тоже, Ариан.
   - Боюсь, мне еще сложно свыкнуться с этой мыслью.
   Рейфорд прошелся по комнате и остановился подле столика с закусками:
   - Не желаете вина, миледи? И вы все еще игнорируете мои вопросы. Кажется, кто-то намекал, что станет со мной считаться. Во всяком случае, об этом вы говорили до нашей свадьбы. Неужели вы меня надули, миледи?
   - Я предпочла бы значительно более скромный прием, немногочисленных гостей и маленькую церковь, лучше всего за городом. Но вы так и не спросили меня о моих желаниях, милорд, а значит, прием состоялся бы именно в том виде, в котором мы его видели независимо от моей воли. К чему затевать ненужные ссоры? Зачем-то вам было необходимо это торжество, и вы его получили.
   Рейфорд усмехнулся и налил два бокала вина, после чего не сильно приближаясь, протянул мне один:
   - Ну же, Ариан, берите, это не отрава и поможет вам расслабится. И вы правы, мне было необходимо это торжество.
   Я взяла бокал и сделала осторожный глоток, а Рейфорд тем временем устроился в кресле, где до этого сидела маркиза. Мне не хотелось поддерживать разговор, и хотя оцепенение ушло, я не думала, что в состоянии выполнять свой долг. И самообманом было бы ожидать, что меня от этого избавят. Мой супруг не был похож на человека, который отступает на полпути, а то, что мы до сих пор вели лишь светскую беседу, говорит о том, что он дает мне время привыкнуть к нему. Я сделала еще глоток, затем еще и не заметила, как выпила весь бокал. В голове немного зашумело - стресс последних дней и то, что я практически ничего не ела, сказывался предсказуемым образом.
   - Кажется, миледи, вы успели раньше меня, - голос Рейфорда зазвучал слишком близко ко мне. - Вы даже не дали мне произнести тост. Придется повторить.
   Он протянул руку за пустым бокалом и, вновь наполнив его вином, вернул мне:
   - Вы не хотите выпить за нас, Ариан? - он слегка задел своим бокалом мой, вызвав красивый звон.
   - Думаю, мне уже хватит, милорд, - я не собиралась напиваться на собственной свадьбе.
   - До дна, Ариан, пейте, - Рейфорд продолжал настаивать, внимательно рассматривая меня. - Не вынуждайте меня вас уговаривать, вы еще слишком напряжены. Я понимаю, необычная обстановка, нервное напряжение. Пейте, вам стоит начать слушаться своего мужа.
   - Если вы так настаиваете, - я вновь глотнула вина.
   Мы сидели еще около четверти часа, потягивая вино и изредка перебрасываясь фразами. Говорил в основном виконт. Рассказывал о поместье, куда мы отправимся зимой и о тех мероприятиях, которые мы первыми посетим в качестве мужа и жены. Когда второй бокал опустел, а в моей голове явственно зашумело, он легко поднялся на ноги и забрал его, устроив рядом со своим на столике.
   - А теперь пора спать, Ариан. Сегодня был тяжелый день, вам стоит отдохнуть, - он начал медленно подходить ко мне, а у меня внутри сжиматься ледяной узел. Я понимала, что все, разговоры кончились.
   - Давайте снимем ваш халат, и вы отправитесь спать. Думаю, не стоит звать горничную, она уже наверняка спит, я вполне справлюсь с ее обязанностями, - Рейфорд остановился напротив меня и протянул руку.
   Мне оставалось только ее принять, хотя другой я продолжала сжимать ворот, слишком сильно стягивая его на шее.
   - Ариан, - руки виконта начали осторожно разжимать мои пальцы, - я не буду ни к чему вас принуждать. Мы еще слишком мало знаем друг друга, и вам только предстоит привыкнуть ко мне. Сейчас, мы просто ляжем спать. Я бы покинул вашу спальню, чтобы не смущать, но вы сами понимаете, пойдут сплетни. Вам же этого не хочется?
   Он, наконец, разжал мои пальцы и, поцеловав руку, опустил ее вниз. Аккуратно, потянув за пояс, Рейфорд развязал халат и, развернув меня к себе спиной, помог его снять, небрежно отбросив на стоящее поблизости кресло. Я чувствовала себя куклой, которая ничего не может сказать и ничему помешать. Мои руки безвольно висели вдоль тела, а ноги задеревенели и не слушались. И еще, кажется, я была пьяна, так как комната начала кружиться перед глазами. Виконт надавил мне на плечи, принуждая сесть на кровать, а затем легко подтолкнул меня так, чтобы я упала головой на подушку. Он вытащил покрывало из-под моего тела, а я сообразила скинуть домашние туфли и поджать ноги, скрываясь от его глаз. Одеяло легло на меня сверху, скрывая до подбородка, а судорожный вздох сорвался с моих губ.
   - Тише, Ариан, - Рейфорд обошел постель и лег рядом, поверх покрывала, - спите, моя прекрасная жена, у нас был долгий день.
   Еще долго я лежала на боку, вглядываясь в темно-серое небо и кружащуюся белую мебель. Рядом слышалось глубокое дыхание мужа. Я не заметила, как провалилась в сон.

Глава XV.

  
   Отчего в романах описывают все не так?
   Из писем Ариан к леди Холланд
  
   Ноябрь, 1813 год.
   Рейфорд внимательно наблюдал за напряженным лицом спящей жены и косился на серое небо, которое едва начало светлеть. Еще никогда он не желал наступления рассвета так сильно, как сейчас. Одежда, в которой он был, оставалась неудобной и, даже отсутствие фрака, не позволяло полностью расслабиться. Совсем по-другому виконт видел свою брачную ночь, но, увы, планам не суждено было сбыться и он знал, кому именно вскоре выразит благодарность за это. Чертова маркиза! Эта женщина сидела у него в печёнках, и виконт вообще не понимал, как она могла быть матерью Ариан. Не страшно, ему не будет стоить практически ничего удалить ее из общества своей жены. Рейфорд не собирался терпеть подобное даже от новоявленной родственницы.
   Он полагал, что с Ариан проблем будет значительно больше, чем с его первой женой, хотя она также была невинна и наивна на момент их бракосочетания, но Мэри была значительно более раскована и подкована в таких вопросах, а кроме того ее явно никто не запугивал перед замужеством. Виконт стиснул кулаки и грязно выругался сквозь стиснутые зубы, опасаясь разбудить жену. Она заснула совсем недавно, хотя ей, скорее всего, казалось, что прошло не так много времени, но он уже устал притворяться спящим, чтобы успокоить ее. Виконт вновь выругался, и Ариан зашевелилась, видимо просыпаясь и пытаясь принять более удобную позу, чем та, в которой она спала. Его жена откинулась на спину и слегка скинула одеяло, открывая ворот кружевной закрытой сорочки с нелепой лентой у горла, завязанной бантом. Этот бант вызывал у него странные эмоции, будто он намеревается начать приставать к ребенку. Конечно, он лгал, когда обещал дать своей жене время. Два месяца вынужденного воздержания сказывались на его настроении, и он все чаще ловил себя на мысли просто совратить свою невесту или отправится в бордель, но оба эти варианта не представлялись возможными. Первый, потому что Ариан совсем не походила на тех женщин, с которыми он привык общаться, а второй вызывал у него скрытое отвращение, так как он уже настроился обладать этой дамой. Кроме того, он испытывал какое-то извращенное наслаждение, ожидая дня своей свадьбы.
   Его рука непроизвольно потянулась к тому самому банту, который раздражал и дразнил его одновременно. Он осторожно погладил ленту, едва касаясь шелка, и почувствовал на пальцах тихий вздох своей жены. Уже смелее, мысленно вновь послав все к черту и переступая одному ему ведомую черту, виконт потянул один из кончиков, с интересом наблюдая, как бант распадается на две ленты, красиво упавшие следом. Рейфорд перекинул их в разные стороны, обнажая длинную шею и беззащитное горло с тонкими жилками. В этот момент он чувствовал себя вампиром из страшных сказок, наблюдая, как бьется ее пульс. Виконт, едва касаясь, провел рукой по ее волосам, слегка цепляя крупные волны ее волос, и вновь поймал рукой легкий вздох. Потом аккуратно погладил шею, задевая кончиками пальцев маленькие пуговки, на которые была застегнута сорочка. Стараясь не шуметь, он придвинулся ближе, чтобы не тянуться к жене. Опираясь на одну руку, второй он расстегнул первую пуговку, внимательно наблюдая за лицом виконтессы, но она продолжала спать.
   Придвинувшись еще ближе, Рейфорд коснулся губами ее скулы в легком поцелуе, с все возрастающим интересом ожидая пробуждения. Затем, окончательно осмелев, поцеловал щеку и спустился к шее, оставляя влажные поцелуи на ее коже. Уже сильнее прижавшись к той жилке, которая так его дразнила, он потянул одеяло вниз, открывая своему взгляду тонкую непрозрачную сорочку, в которую была одета его жена. Виконт задавался вопросом, кто придумывает столь нелепые туалеты для леди, которые скорее уродуют, чем привлекают. Тихо фыркнув в шею жене, он вернулся к прерванному занятию и, проведя носом по впадинке между ключицами, расстегнул следующую пуговку. Дальнейшее напоминало странную игру, в которую он играл сам с собой. Пуговка и поцелуй на открывшемся небольшом кусочке кожи, снова пуговка и снова поцелуй и при этом спящая жена. Сложившаяся ситуация все больше забавляла его, хотя и вынуждала напрягаться в ожидании того, как отреагирует Ариан на его самовольство.
   Добравшись до груди, все еще прикрытой тканью, Рейфорд потянулся вновь и понял, что ему неудобно. Это снова вызвало в нем глухое раздражение и он, что-то проворчал, уткнувшись в белую ткань сорочки. Аккуратно перенеся одну руку на другую сторону от жены, виконт медленно поменял положение тела, опускаясь сверху на жену, удерживая свой вес на вытянутых руках и радуясь, что Ариан случайно заняла такое удобное положение на спине. Убедившись, что жена все еще спит, он окончательно успокоился и опустился ниже, вдавливая ее в кровать, но продолжая опираться, правда, уже на локти. Ловко расстегнув следующую пуговку, виконт принялся за свое увлекательное занятие и, распахнув сорочку на груди, неожиданно для себя поднял голову, встречаясь с сонным, но уже настороженным взглядом жены.
   Мне снилось что-то странное и темное, скорее всего обычный кошмар. В этот раз мой сон не был глубоким, я скорее дрейфовала на потоках своих мыслей, но не ощущала себя в реальности, как и не замечала, где я, и что со мной происходит. Все-таки эта ночь была предельно странной.
   Первый раз я попыталась проснуться, когда услышала какой-то неясный шум. Поневоле повернувшись в его сторону, сквозь сон я пыталась уловить, что именно происходит рядом со мной, но меня постигло разочарование. Шум не повторился, и исчез повод выныривать из столь странного состояния. Темнота снова начала властвовать в моих снах. Мне продолжало казаться, что что-то требует моего настойчивого внимания, прикасаясь к лицу и телу, но я не обращала на это внимания.
   А затем мой сон изменился - мне стало не хватать воздуха, было такое ощущение, что что-то сдавливает грудную клетку, мешая вдохнуть полной грудью. Я попыталась избавить от этого ощущения, но оно не проходило, продолжая мучить меня. Тогда я попробовала пошевелиться, но и это мне не удалось, и мое сознание ухватилось за мысль, что стоит проснуться.
   Первое, что я увидела, было серое рассветное небо, проглядывающее сквозь белую занавеску. Мелькнула испуганная мысль - почему белая? Но тут же пришло воспоминание о скоропалительном замужестве. Не менее быстро пронеслась мысль о том, где мой муж, на которую я тут же получила ответ, опустив взгляд вниз на черноволосую голову мужчины, который в этот момент разглядывал мою грудь. Вот и ответ на мои вопросы - почему я не могла шевелиться, и почему мне было трудно дышать. Тело виконта полностью лежало на мне, вдавливая в перину и заставляя совершать короткие вздохи, чтобы наполнить легкие воздухом.
   Конечно, было наивно думать, что мой долг перед ним, как мужем, не стребуют с меня, хотя он и говорил об этом. Я была благодарна ему уже за то, что он не сделал этого сразу, ведь при свете утра, в полусонном состоянии все казалось не таким уж и страшным, разве что Рейфорд явно не собирался вести себя так, как говорила маман. Я почти пропустила момент, когда виконт поднял голову и встретился со мной взглядом. В его глазах снова плясали знакомые демоны, но они были малы и скрыты. Рейфорд по-волчьи усмехнулся и вновь опустил свою голову, продолжая изучать то, что было открыто его взгляду. Его губы коснулись кожи, и я впервые почувствовала поцелуй, затем еще один уже сильнее, потом легкий укус, который скорее напугал меня. Он, уловив, что я вздрогнула, тут же подул на это место и вновь оставил поцелуй, сопроводив его легким шипящим звуком, которым иногда успокаивают детей.
   По большому счету я не понимала, что именно его привлекает, и почему он с таким вниманием изучает мое тело. Я знала свои недостатки, также как и понимала, что моя холодная красота и едва заметная грудь совсем не то к чему он привык, ведь о его любовницах я также была наслышана. Но Рейфорд с каким-то странным интересом смотрел на меня, периодически оставляя жесткие поцелуи на груди, ключицах и шее. Он слегка пошевелился и замер, тяжело дыша мне в шею, потом вновь куснул ее довольно болезненно и подул на это место, пробормотав:
   - Ариан, раздвиньте ноги, давайте облегчим друг другу наш первый совместный опыт.
   Несмотря на то, что он скорее просил, чем требовал, я понимала, что так просто не отделаюсь от его внимания и послушно выполнила то, что он сказал. Следующую проблему, Рейфорд решил мгновенно. Приподнявшись на одной руке, другой он потянул за одеяло, выдергивая его и отбрасывая в сторону, а затем вновь опустился на меня, вдавливаясь еще сильнее и выдыхая сквозь стиснутые зубы.
   Скорее мне было непривычно, чем неудобно, разве что пуговицы его рубашки больно вдавливались в кожу, но его явно что-то не устраивало. Виконт протянул руку и, собрав подол сорочки в кулак, с силой дернул его верх, разрывая тонкую ткань, прижатую к ногам его телом. В образовавшийся разрез тут же проникла горячая рука, и он провел по ноге, поднимаясь вверх. Казалось, что его терпению приходит конец, поскольку его руки на моем теле и губы становились все более требовательными и жесткими, хотя он и не пересекал каких-то смутных границ. Немного поменяв положение в очередной раз, Рейфорд хмыкнул и снова проговорил, на этот раз, прикусив мочку уха:
   - Согните ноги в коленях, Ариан. Думаю, вам будет немного больно, но это лишь в первый раз. Потерпите.
   Вспоминая то, что я должна не шевелиться и слушать то, что говорит муж, я выполнила новое требование и почувствовала, как его тело еще сильнее прижимается ко мне, заставляя с опаской ожидать продолжения. Меня скорее радовало, что он был одет, хотя это явно доставляло ему неудобство. Убедившись, что мой испуг прошел, Рейфорд вновь приподнялся на одной руке. Я не видела манипуляций, который он совершал со своей одеждой, но почувствовала сначала неприятное давление внизу живота, которое нарастало, увеличивая болевые ощущения. Не сказать, что это было нетерпимо - неприятно, непонятно и странно, но я молчала и терпела, ожидая, когда он полностью войдет. Меня успокаивала мысль, что все женщины переживают этот момент.
   Я закрыла глаза и выдохнула от резкого и последнего толчка, гася в зародыше легкий вскрик. Рейфорд замер и произнес:
   - Откройте глаза, Ариан и положите руки мне на плечи.
   Я помотала головой, не понимая зачем, ведь, кажется, все уже закончилось, но Рейфорд, тяжело вздохнув, снова проговорил:
   - Не вынуждайте меня менять положение и ловить ваши ладошки - это скорее доставит удовольствие мне и причинит боль вам. Право, Ариан, все не так уж и страшно.
   Зажмурившись еще сильнее и сглотнув неожиданно образовавший ком в горле, я подняла вытянутые по швам руки и осторожно опустила их на его плечи, а затем открыла глаза, посмотрев прямо на виконта, нависшего надо мной. Рейфорд был очень напряжен и капельки пота, выступившие на его лбу, говорили о том, как сложно ему сдерживаться. Добившись желаемого, виконт выдохнул и, прижавшись в жестком поцелуе к моим сомкнутым губам, сделал новый толчок. Я резко, но почти неслышно выдохнула, проглатывая неприятное ощущение. Сколько продолжалось все это я не помню, скорее недолго. Мне казалось, что Рейфорд поскорее хотел покончить с моей невинностью, но сдерживался из-за моей возможной сильной боли. Наконец, он в последний раз резко вдавил меня в постель и замер, тяжело дыша мне в шею и периодически покусывая жилку.

Глава XVI.

   Ты желал бы, чтобы я была подвластна твоей воле, но что случится, если ты когда-то это получишь?
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Ноябрь, 1813 год.
   Первый выход в свет, как мужа и жены, состоялся на второй вечер после свадьбы. Сидя перед зеркалом и разглядывая свое отражение, я вспоминала то, что было за эти два дня.
   Когда наш первый раз остался позади, Рейфорд легко поднялся и, поправив брюки, отошел к тазику для умывания, наполненному уже давно остывшей водой. Мне хотелось попросить его выйти и оставить меня одну, чтобы я могла привести себя в порядок, так как пока я могла только стянуть полы сорочки, разорванный сбоку, чтобы прикрыть себя. Мой муж покрутился возле туалетного столика и, выругавшись, отошел к креслу, откуда выудил свой шейный платок. Я с проснувшимся любопытством начала за ним наблюдать. Вот он вернулся к тазику и осторожно намочил большую часть белоснежного платка, слегка отжал ее, чтобы вода не лилась и, развернувшись, направился к постели. Я испугано дернулась, но Рейфорд остановил меня властным жестом, положив руку на мое бедро.
   - Вам нечего боятся, Ариан, - он говорил спокойно и мягко. - Я всего лишь поухаживаю за вами.
   С этими словами он вытер с моих бедер капли крови и семени, а затем промокнул сухим концом. Все это время я пролежала, зажмурившись и чувствуя, как моя кожа пылает безобразным румянцем. К сожалению, я не умела мило краснеть и смущаться. Рейфорд же отошел и бросил платок в таз, пробормотав что-то себе под нос, и снова вернулся.
   - А теперь, Ариан, вам стоит перекатиться на другую сторону кровати.
   Продолжая молчать, я поменяла свое положение, придерживая сорочку и забиваясь под одеяло, лежащие тут же. Виконт, вздохнув и небрежно устроив покрывало на той половине, которую до этого занимала я, расположился сверху. Он повел рукой по моим волосам и сказал:
   - Спите, Ариан, нам стоит отдохнуть. Не знаю, как вы, а я элементарно не выспался.
   Вторично я проснулась от жара мужского тела, прижимающегося ко мне. Рейфорд лежал на боку, уже в расстегнутой рубашке и, крепко прижимая меня к себе, целовал в шею. Увидев, что я открыла глаза, он закинул мою руку себе за шею и придвинулся еще ближе, подбираясь губами к губам. Его пальцы скользнули по ноге, вновь поднимая подол, а затем он подхватил мою ногу и положил ее на свое бедро, открывая для себя мое тело.
   В этот раз все было гораздо жестче. Он будто чего-то добивался от меня, но я послушно смотрела на него и молчала, только начала тяжело дышать, чувствуя томление в теле. Поначалу были неприятные ощущения, которые так полностью и не ушли, но это было совсем не так, как впервые. Его губы терзали мой рот, прикусывая и требуя ответа. В этот раз он не говорил, сжимая мое тело и проникая руками во все его уголки. Рейфорд позволил себе закончить, только когда первая судорога легкого удовольствия прошла сквозь меня, наполняя истомой. Правда на его лице не было полного удовлетворения, и, казалось, это было из-за меня, но в чем проблема, я так и не осознала, провалившись в сон и неосознанно прижимаясь к мужу.
   Почти весь день я спала, поднявшись с постели только ради того, чтобы горничная прибралась, разожгла камин и поменяла простыни, а поздно вечером пришел Рейфорд и первым делом заставил меня плотно поесть. Он снова отослал горничную и почти всю ночь не давал мне спать, успокаиваясь только тогда, когда получалось добиться удовольствия для меня. Много позже я поняла, что это не было полным удовлетворением, скорее приятным ощущением от близости, но тогда наша жизнь была для меня предельно странной. Я молчала и тяжело дышала, чем виконт явно не был доволен, но он компенсировал это тем, что крутил мое тело так, как хотелось ему, нередко оставляя яркие следы на белой коже. Я не знала другого и просто принимала его, как это и полагается жене.
   Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как Рейфорд вошел в мою комнату и остановился за моей спиной, положив руки на мои плечи.
  
   Виконт провел пальцами по волосам жены и посмотрел на ее отражение в зеркале. Ариан еще была в нижней рубашке. Его взгляд зацепился за ворот, который она по привычке сжала на горе, выдавая свой страх или волнение. Он не понимал, где совершил ошибку и куда делся характер его жены, которая сейчас напоминала покорную и молчаливую мисс из высшего общества. Рейфорд сжал ее плечи и попросил:
   - Ариан, подайте мне вашу щетку для волос. Позвольте мне вновь поухаживать за вами.
   Виконт внимательно следил за ее взглядом, который метнулся к расческе, лежащей с правого края. Чтобы ее достать ей придется отпустить ворот рубашки. В последний раз, сжав в кулаке ткань, она протянула руку и открыла шею с синяками на ней. Рейфорд дернулся. Сейчас, при ярком свете свечей, они проступили столь отчетливо, что виконт мысленно послал на свою голову проклятье. И он еще удивлялся, что его жена закрылась в своей раковине и не собирается выскальзывать оттуда. Ей, в недавнем прошлом невинной девушке, достался в мужья человек, привыкший к любовницам, которые знали, как получать удовольствие и как его остановить. Она же, воспитанная в обществе, где женщина не имела права голоса, лишь молча сносила его темперамент. Он просто не сдержался тогда, когда, наконец, добрался до того, что столь долго хотел и не понял, какую ошибку совершает. Рейфорд не заметил столь явных следов лишь потому, что пришел уже слишком поздно. Света не было, и он решил его не зажигать, а ушел задолго до рассвета и теперь, впервые за этот день, войдя в комнату жены, чтобы вести ее на прием, заметил следы свои рук и губ. Голос виконтессы проник в его сознание, и он понял, что вновь оставляет синяки на ее коже, излишне сжимая ее плечи.
   - Милорд, - она протягивала ему щетку, - вы хотели поухаживать за мной... Вы передумали? Мы почти опаздываем.
   Ее тихий голос столь странно прозвучал для него, что только сейчас Рейфорд осознал еще одну вещь - она не разговаривала с ним эти два дня. Ему захотелось выругаться столь грязно, что он едва сдержался, забирая щетку и начиная осторожно разбирать пряди ее волос. Ариан сложила руки на коленях и сидела неестественно прямой, будто ожидая от него еще каких-то действий. Когда он закончил, леди Рейфорд попросила:
   - Вы не прикажете прийти сюда моей горничной, милорд? Думаю, мне стоит одеться.
   Виконт обошел ее и, положив щетку на столик, ответил:
   - Я сам помогу вам. Что вы планировали одеть?
  
   Мы вошли в переполненный бальный зал, после того, как нас объявили. Слышать виконтесса Рейфорд было странно по отношению к себе, но я понимала, что довольно быстро привыкну и перестану обращать внимания. Сам бал был для меня абсолютно безразличен. Единственным желанием было вернуться в постель и очень долго лежать, не двигаясь.
   Мне было плохо: кружилась голова, потому что я почти не ела, так и не сумев себя заставить, все тело болело, саднило в самых чувствительных местах. Платье было излишне теплым для душной залы, но ничего другого более или менее подходящего в моем гардеробе не оказалось. Необходим был высокий ворот, чтобы скрыть шею, а темно-сиреневый цвет только подчеркивал бледность лица и круги под глазами. Выглядела я, скорее всего, просто ужасно, а Рейфорд вел себя все более странно. Виконт был мрачен и задумчив, распугивая своим внешним видом своих знакомых, изредка останавливаясь, чтобы перебросится парой слов и принять поздравления.
   Мы прогуливались по зале ленивым шагом, выполняя свой долг показаться людям. Как мне казалось, Рейфорд уже жалел, что давно принял приглашение на бал и договорился на счет встречи, о которой упомянул в карете. Единственное что еще проникало в мой затуманенный мозг - это сплетни. Не то, чтобы я дорожила общественным мнением, но их было такое количество, что поневоле приходилось заострять на них внимание. Как только мы отходили, я начинала слышать шепотки за спиной.
   - Вы видели Рейфорда? Говорят, он уже разочарован в новом браке.
   - А виконтесса? Да она похожа на ягненка.
   - Какое безвкусное платье?
   - Как вы думаете, скоро ее похоронят в фамильном склепе?
   - Я уверена, ее деньги он вот-вот приберет к рукам.
   - Бедняжка, мне так ее жаль...
   Рейфорд тоже слышал все это, но привычный к скандальному ореолу вокруг своей фигуры мало обращал внимание. Обычно, стоило ему только повернуть голову, как злые языки замолкали, а нередко и лепетали извинения, но в этот раз виконт слишком погрузился в собственные мрачные мысли, чтобы отвечать на выпады. Мы дошли до столика с закусками, когда Рейфорд заметил в толпе кого-то знакомого. Он повернулся ко мне и бросил:
   - Простите, миледи. Я вынужден вас покинуть на несколько минут. Я провожу вас к тому небольшому диванчику в углу, чтобы вы могли подождать меня. Или желаете найти своих друзей?
   Я покачала головой, понимая, что сейчас не в состоянии видеть никого из более или менее близких знакомых, и ответила:
   - Не извольте беспокоиться. Я удалюсь на время по своим делам. Думаю, мы сможем встретиться здесь же через полчаса, если вы того желаете, и ваши дела не будут слишком занимать ваше внимание.
   Виконт впервые за вечер усмехнулся:
   - Ах, Ариан, вы как всегда все неправильно поняли. Мне нужно лишь переброситься парой фраз с человеком, которому я не желал бы вас представлять. А главное мое дело - это вы. Но пусть все будет так, как вы сказали.
   В дамскую комнату я проскользнула никем не замеченная. Как ни странно, стоило нам с Рейфордом разойтись в разные стороны, как на меня почти сразу предпочли не обращать внимания. Видимо, все считали, что после смерти отца и быстрого замужества я ничего собой не представляю. Что ж в скором времени им предстоит в этом разочароваться, а пока мне было слишком дурно, чтобы заострять на этом внимание. Я отметила несколько пристальных взглядов, которыми меня проводили, но даже они исчезли, стоило нырнуть в толпу. Неброская одежда имела ряд своих преимуществ.
   Плеснув водой на лицо и вытирая капли платочком, я внимательно посмотрела на свое лицо, будто видела его впервые. Неудивительно, что какой-то голос внизу сочувствовал мне. Я походила на бледное приведение с синими кругами под глазами. Стянутые на затылке волосы только подчеркивали скулы и отсутствие румянца на щеках. Поразительные перемены. Из счастливой невесты - королевы праздника, я превратилась в бедную виконтессу, замученную мужем. Моя мысль не до конца успела оформиться, когда я услышала приближающиеся голоса нескольких дам. Не желая встречаться с кем-либо в столь ограниченном пространстве, я скользнула за ширму, расположенную тут же. Укрытие было малонадежным, но можно было рассчитывать, что леди и мисс, поправив прически, удалятся вниз, не имея цели пропустить хоть один танец. Кроме того, мне физически было необходимо время, чтобы попытаться прийти в себя. Я не знала, сколько еще часов Рейфорд планирует быть в этом доме, и мне нужно было собрать свою волю в кулак, дабы выдержать это.
   Наконец, слегка скрипнула дверь, и дамы вошли в комнату. Я не могла видеть их лиц, но то, как звучали их голоса, заставило меня сосредоточиться на разговоре.
   - Вот уж не думала, что когда-нибудь стану свидетельницей подобного, - фыркнула одна из них.
   - Вы о Рейфорде? - ядовито поинтересовалась вторая.
   - Конечно. О ком еще можно говорить сейчас, когда многие покинули Лондон?
   - Вы не правы, моя дорогая, - мелодично откликнулась третья. - Этот прием более, чем достойный. Множество гостей и прекрасная музыка.
   - Полноте, - вновь взяла слово предыдущая леди. - Неужели вы думаете, что так везде? Сегодня здесь многолюдно лишь из-за Рейфорда. Еще бы, первый выход в свет после скандально быстрой свадьбы.
   - Думаете, их застали в компрометирующей ситуации и поэтому он столь скоро женился на дочке маркиза? Или, может, леди сама вынудила его жениться, - с азартом включилась в разговор первая, - ведь я лично слышала, как Рейфорд клялся, что вновь никогда не сочетается браком.
   - Вы верите, что виконта можно заставить жениться, дамы? Скорее он сам спланировал свадьбу. Маркиз был очень богат, а все состояние, как говорят, отошло к леди Ариан. Помимо этого, маркиз занимал определенное положение, ведь у него было много влиятельных друзей среди знакомых виконта. Как мне кажется, Рейфорд преследует свои цели и как только их достигнет, избавится от этой гордой девчонки, которая теперь мало чего стоит.
   - Здесь я с вами согласная, дорогая. Он даже не дал ей снова выйти в свет, как сделали объявление о помолвке, а год назад ходили слухи о роскошной свадьбе, которую пытался устроить маркиз, вот только имя будущего мужа так и осталось в тайне. Полагаете, несостоявшийся жених пытался вступить в свои права, а Рейфорд просто обошел его?
   На этих словах, я не выдержала. Столько яда было во всех фразах, которыми перебрасывались эти явные сплетницы, столько зависти и столько показной уверенности. Им было легко рассуждать, скрывшись от взгляда моего мужа в дамской комнате, но ни одна из них не рискнула бы заявить об этом вслух. Желая, как можно скорее покинуть эту комнату и этот дом, я вышла из-за ширмы и холодно взглянула на женщин, ошеломленно смотрящих на меня.
   - Не стоит стесняться, леди, - мой голос мог бы заморозить пустыню. - Вы можете продолжать, а я с интересом послушаю, что именно готовит мне будущее, и каким было мое прошлое.
   Женщины только молча смотрели на меня, не решаясь ответить. Они совершенно не планировали попасть в такую ситуацию и, судя по блеску в глазах, лихорадочно искали выход из щекотливого положения, но я избавила их от этого, обдав презрением и на негнущихся ногах покинув комнату.
   Закрыв за собой дверь, я сделала несколько шагов вперед и тяжело оперлась на перила лестницы. Мне не хватало воздуха, и все сильнее кружилась голова. Отстраненно я подумала, что это задело меня столь сильно, так как несколько раз подобные опасения мелькали в моей голове, но время шло, а я отмахивалась от них. Сжав поручень до боли, я медленно стала спускаться, надеясь, что вскоре покину бал.
   Виконт ждал меня у подножия лестницы, уже с накидкой в руках. Когда я спустилась, его лицо приобрело еще более мрачное и жесткое выражение, чем было за секунду до этого, и я поняла, что он догадался о чем-то, так как держать маску более не могла. Благодарно ему улыбнувшись, я позволила набросить на себя накидку и почти всем весом оперлась на его руку - у меня подкосились ноги. Надеясь, что сейчас мы, наконец, направимся домой, я попыталась сделать шаг вперед, но Рейфорд замер, посмотрев мне за спину. Его жесткий голос прозвучал неожиданно резко и будто срикошетил от стен:
   - Ну что же вы, леди? - он потянул меня за руку, вынуждая повернуться и занять положение чуть сзади. - Спускайтесь быстрее. Бальная зала ждет вас.
   Я видела тех самых женщин, которые столь явно обсуждали мой брак минутами ранее. Видимо, они посчитали, что я направилась в залу, не ожидая, что мы соберемся покинуть прием. А между тем, Рейфорд дождался, пока они спустятся вниз и остановятся перед ним, не решаясь переступить невидимую черту.
   - Как же так, леди? - виконт, слегка подался вперед, почти заставляя всем своим видом их покориться. - Вы были столь глупы, что позволили себе обсуждать мой брак, а теперь не желаете нести за это ответственность?
   На этих словах я вздрогнула, ведь не сказала мужу ни слова, но Рейфорд лишь крепче сжал мою руку, не давая дернуться, и продолжил:
   - Вы смели расстроить мою жену своими словами. Так неужели вы мните, что я оставлю это безнаказанным? Вы, леди Брайт, должны помнить, что ваш супруг должен мне крупную сумму денег, которую я стребую с него завтра же, объяснив, почему именно сейчас я это делаю. Как вы думаете, он оценит ваше рвение? Вы, леди Мидлт, - Рейфорд повернулся ко второй женщине, - неужели считаете, что я не могу назвать поименно всех ваших любовников и ославить вас так, что двери лучших домов Лондона закроются перед вами на долгие годы. Поверьте, вам стоит исправить содеянное вашим лживым языком до завтрашнего вечера. Ну а вы, леди Стэнтон, забыли, что ваш покойный супруг не имеет ни малейшего отношения к рождению вашего сына, который ныне носит титул виконта? Хотите, чтобы я обсудил эту щекотливую тему с вашим деверем, который не так давно проигрался в карты?
   Я слышала слова мужа, будто через вату, напоминая самой себе куклу, ухитряясь титаническим усилием поддерживать свое тело ровно. Когда виконт закончил и, отрывисто поклонившись, застывшим белыми изваяниями дамам, развернулся ко мне, на его лице ходили желваки и он, видимо, едва сдерживался, чтобы не сломать что-нибудь. Молча следуя за ним, я понимала, что с каждым шагом мир вокруг начинает вращаться все сильнее, и я все больше переношу свой вес на мужа, который даже не пошатнулся. Как мы добрались до кареты, я не помнила. Кажется, Рейфорд почти волок меня на себе, создавая видимость спокойно идущей пары. Из кареты же он просто вынес меня на руках и отнес в постель, где я тут же провалилась в сон, уже не чувствуя, как его руки избавляют меня от одежды и заботливо накрывают теплым одеялом.
  

Глава XVII.

  
   Есть сражения, которые нужно выигрывать лично. Всегда.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Ноябрь, 1813 год.
   Следующие несколько дней мы провели дома. По большей части я находилась в своих комнатах, читая книги и разбирая небольшую стопку документов, которая по случайности попала в мои вещи. Мне не чем было занять себя, а Рейфорд не появлялся, уезжая сразу же после завтрака по каким-то делам, о которых предпочитал ничего не говорить. Он возвращался поздно вечером, желал мне добрых снов и запирался в библиотеке или кабинете. Не сказать, что мне досаждало его отсутствие в спальне, но подобное явное пренебрежение задевало.
   Утром следующего дня, когда я сидела в своей гостиной и перечитывала легкий роман, Рейфорд неожиданно нарушил мое уединение. Он прошелся по комнате, будто взвешивая то, что собирается сказать и занял место на софе напротив меня.
   - Ариан, вы мне не подскажете, маркиза Апревилль принимает сегодня?
   Меня удивил вопрос, мой супруг никогда не выказывал желания общаться с моей матерью более, чем было необходимо.
   - Нет, милорд. По средам маман не принимает в первой половине дня. В это день к ней могут зайти только близкие подруги, такие как графиня Холланд.
   Рейфорд задумчиво потер подбородок и спросил:
   - Как вы думаете, если мы нанесем незапланированный визит, ваша мать примет нас?
   Я задумалась. С одной стороны повода не принять дочь, от которой в той или иной степени зависело будущее благополучие маркизы, было предельно глупым, но с другой... маман вполне могла отговориться мигренью или встречей с подругами, дабы не общаться с нами.
   - Мне кажется, маман окажет нам любезность, - я отложила книгу и поднялась, наблюдая, как Рейфорд, поднялся следом. - Мне стоит переодеться, милорд. Я вас оставлю.
   Я не успела сделать и шага, когда виконт окликнул меня:
   - Ариан, подождите, я вас провожу.
   Он легко преодолел разделявшее нас расстояние и поймал мою руку до того, как я успела возразить. Машинально я дернулась, не ожидая столь резкого жеста, а Рейфорд нахмурился и, положив, мою ладонь на сгиб своего локтя, поинтересовался:
   - Вы опасаетесь меня, Ариан?
   Я покачала головой, коря себя за несдержанность. В последнее время мои эмоции все больше выходили из-под контроля, и это меня совершенно не радовало.
   - Нет, милорд, - я приноровилась к его широкому шагу. - Скорее это нервное: смена обстановки, новое положение и обязанности.
   - Вам досаждает руководство домом? - казалось, виконт искренне удивился.
   - Отнюдь, - я тихо рассмеялась, отмечая, как Рейфорд усмехнулся своим мыслям. - Ваша экономка великолепна, о чем вы, безусловно, осведомлены, и мне нечем заняться в этой области. Мне не хочется нарушать столь удобную схему, тем более, что придираться к прекрасной работе - знак дурного тона.
   Далее мы шли молча, и Рейфорд оставил меня возле двери, сжав ладонь и оставив легкий поцелуй на сгибе кисти.
   К маман мы прибыли примерно через полтора часа и тут же были приглашены пройти в гостиную. Сегодня маркиза предпочла остаться в одиночестве, что бывало с ней редко. Леди Апревилль встретила нас, восседая на диване и разливая по крошечным чашечкам чай. Она улыбнулась и жестом пригласила нас присесть, практически пропев:
   - Присоединяйтесь, я как раз хотела выпить чаю, - маркиза покивала головой своим мыслям и тут же спросила, видимо, торопясь избавится от нас. - Что же привело мою дорогую дочь и ее мужа ко мне?
   Улыбка Рейфорда мне не понравилась, но он принял чашку и сделал глоток в образовавшейся тишине, а затем, аккуратно поставив ее обратно, сказал:
   - Как здорово иметь такое негласное понимание, маркиза. Сразу же к делам. Похвальное качество. Что ж, полагаю, мы их обсудим, но через пару минут.
   Леди Апревилль неожиданно побледнела, и я повернула голову в сторону мужа, который сверлил ее тяжелым взглядом. Он заметил мой интерес и тут же мягко улыбнулся, поймав мою ладонь и поднося ее к губам:
   - Вам стоит приказать собрать ваши оставшиеся вещи и документы, которые вы наверняка не забрали. Или вы храните их у поверенного? К сожалению, он не просветил меня на этот счет.
   Я понимала, что Рейфорд желает говорить с маман наедине, и во мне стали бороться две противоположные мысли. Мне хотелось остаться, чтобы знать, о чем будет идти речь, а также выяснить, чем сумела так разозлить виконта маркиза. А вторым фактом было желание выйти из комнаты и, действительно, приказать собрать все документы, которые остались в этом доме. Остальные, помня о том, что земли, доход и дома, отныне принадлежат Рейфорду, я ранее перевезла к поверенному, тщательно упаковав, планируя позднее забирать их частями и возвращать обратно. Последнее победило.
   - Конечно, милорд. Я сейчас поднимусь и прослежу за сборами. Простите, маман, я вас покину. Думаю, мой супруг развлечет вас разговором.
  
   Когда за его женой закрылась дверь, виконт растерял остатки благодушия и посмотрел на маркизу, как на насекомое, которое намеревается раздавить в скором времени. Леди Апревилль не выдержала и спросила:
   - Так что же вы хотели обсудить со мной, милорд?
   - Скажите мне, мадам, - Рейфорд поднялся и прошелся по комнате, не спуская глаз с женщины, - ваш брак не научил вас, что есть люди, которым переходить дорогу опасно?
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, лорд Рейфорд. И полагаю, что вы немедленно покинете мой дом! - маркиза возмущенно выдохнула, несмотря на явный испуг.
   - Вы хотели сказать мой дом? - вкрадчиво поинтересовался виконт. - Отныне вся недвижимость является моей прямой собственностью, и я вполне могу запретить пускать вас на территорию своих поместий и домов. Вы знаете, что ваше содержание позволит вам снять лишь небольшой дом и нанять минимум слуг? О выходах и приемах придется забыть, не говоря уже о Лондоне. Неужели ваша глупость стоит таких жертв?
   - И все же я не понимаю, в чем провинилась перед вами, - маркиза была бледна, и ее голос потерял все свои властные нотки.
   - Не понимаете? - Рейфорд даже подался вперед. - Вы еще глупее, чем я думал или считаете дураком меня. Ваш длинный и лживый язык едва не превратил нашу брачную ночь с вашей дочерью в пытку, а ваша черствость не позволила ей обсудить с вами то, что полагается обсуждать дочери с матерью.
   - Я сказала ей правду! - поняв, о чем идет речь, маркиза вновь возмутилась. - И вы аморальный человек, раз пытаетесь обсуждать со мной столь деликатную тему!
   - Замолчите! - Рейфорд почти не повысил голос, но леди Апревилль прикусила язык и в ужасе посмотрела на виконта.
   - Отныне вы можете проживать в Лондонском доме маркиза сколь угодно долго и посещать близлежащее к городу поместье по своему усмотрению. Ваше содержание повысится на небольшую сумму, которую вы также сможете тратить по своему усмотрению. Ежемесячно вы будете присылать счета на мое имя с полным обоснованием того, на что потратили деньги и если я сочту, что вы расточительны - вы отправитесь в самое глухое поместье, которое я найду. Если вы пожелаете нанести нам визит, вы ставите в известность меня. Если вы пожелаете серьезно поговорить с моей женой, вы обсуждаете со мной тему. Ваши письма к ней вы отправляете на мое имя, я сам ей передам. И поверьте, стоит мне узнать, что вы вновь ее расстроили, ваша участь покажется вам незавидной. Вам понятны ваши дальнейшие действия?
   Во время этого монолога маркиза смотрела прямо перед собой и не возражала. Она думала, что со смертью мужа, наконец, обретет ту власть, о которой столь долго мечтала, но ее планы снова были разбиты. Как она ненавидела Апревилля, который даже будучи в могиле, при помощи своего отродья, по недоразумению, приходящегося ей дочерью, отравлял ей жизнь. Ее мысли прервал голос виконта:
   - И еще, мадам. Я не желаю видеть посторонних в своих домах. Ваши родственники совсем не бедствуют и уже давно загостились. Вам следует поставить их в известность об изменениях в ближайшее время или это сделаю я. Не беспокойтесь, я узнаю о результатах немедленно. А теперь последнее: все это я делаю, потому что вы приходитесь матерью моей жене, и, несмотря на ваше отношение к ней, не мните, что это тайна, она будет беспокоиться о вашем благополучии.
   Он помолчал и добавил:
   - Прикажите подать горячего чая и улыбнитесь, я не желаю, чтобы моя жена знала, о чем шла речь.
  
   Когда я вошла в гостиную, то застала идиллическую картину: Рейфорд дремал, откинув голову на спинку, а маркиза пила чай и рассматривала новую вышивку. Это меня совершенно не обмануло: напряжение, витающее в комнате, можно было потрогать пальцем, но я решила не заострять на этом внимание, планируя позже поинтересоваться у маман, что произошло. Виконт все равно не скажет мне ни слова.
   - Милорд, маман, - я обратилась к ним, нарушая мнимое спокойствие, - я закончила со своими делами. Вы обсудили все, что хотели?
   Маркиза отложила вышивку и обратила на меня внимание:
   - Конечно, Ариан. Виконта интересовало поместье, в котором мы проживали с твоим отцом, но я заверила его, что ничего не понимаю в хозяйстве. Думаю, все вопросы ему поможет решить управляющий.
   Я с любопытством посмотрела на Рейфорда. То, что маркиза лжет, было очевидно, но он только легко пожал плечами и ответил:
   - Я решу все свои вопросы с управляющими. А сейчас, Ариан, нам пора покинуть этот гостеприимный дом. Маркизе наверняка хочется отдохнуть.
   Не прошло и нескольких минут, как нам подали карету, и мы с виконтом направились в сторону дома. Все это время он задумчиво изучал меня, а потом поинтересовался:
   - Вам не хотелось бы сладкого, Ариан? Я знаю замечательную кондитерскую недалеко отсюда.
   Мое внимание тут же переключилось от пейзажа на мужа. Неожиданно, проснулось детское желание попробовать все и сразу. Я совсем не была сладкоежкой, но когда все строго подчиняется распорядку, иногда хочется нарушить правила.
   - Пожалуй, это отличная идея, милорд, - я послала мужу улыбку, - но разве ваши дела не требуют вновь вашего внимания?
   Рейфорд тихо рассмеялся и, постучав по стенке кареты, громким голосом назвал адрес, а затем продолжил:
   - Вы не перестаете меня поражать, моя прекрасная жена. Кажется, я уже говорил вам, что мое главное дело - вы? Нехорошо забывать об этом.
   Поневоле мои глаза сузились, и я немного раздраженно заметила:
   - Тогда вы своеобразно это демонстрируете, милорд.
   Виконт приподнял бровь:
   - Так вы недовольны тем, что я не уделяю вам время? - он начал искренне забавляться. - Вам стоило только попросить, и я ваш в любой момент.
   - Выпрашивать внимание? - я тряхнула головой. - Не вы ли говорили мне о моей гордости? Так вот: она не позволяет докучать вам, впрочем, как и мое воспитание.
   Рейфорд поднял глаза к потолку и почти незаметно просветлел лицом, будто избавляюсь от назойливой мысли:
   - И я еще сетовал на то, что куда-то исчез нрав моей супруги. Так вот он. Вновь появился, стоило только дать время. Вы не разочаровали меня, Ариан.
   - Не разочаровала? - мое возмущение набирало обороты. - Может, мне стоит попытаться сделать это?
   - Не стоит, - Рейфорд вновь мягко рассмеялся, - вы не представляете, как я опасался, что вы сбежите от меня в свою раковину.
   Я не успела ничего ответить, так как дверцу распахнули. Виконт быстро выбрался из кареты и подал мне руку, провожая в небольшое здание с красивой вывеской. Там мы пробыли довольно долго, изредка перебрасываясь фразами. К сожалению, Рейфорд позднее покинул меня, с огорчением отметив, что уже договорился и не может отменить встречу.
   Ужин проходил уже в привычном одиночестве, и мое настроение, которое улучшилось днем, снова поползло вниз. Я начинала погружаться в меланхолию - брак, на который возлагалось столько надежд, не задался, и Рейфорд так скоро потерял ко мне интерес. Мне вновь расхотелось есть, и я отложила приборы и покинула столовую, направляясь наверх.
   - Подождите меня, Ариан, - голос виконта заставил меня обернуться.
   Он быстро подошел ко мне, тряхнув головой, и бросил дворецкому:
   - Прикажите подать мой ужин в спальню. И не беспокойте нас более.
   Рейфорд подал мне руку, которую я приняла, вопросительно посмотрев на него:
   - Вы хотите что-то обсудить со мной, милорд?
   Мой муж хмыкнул и ничего не ответил, быстро направившись на второй этаж. Мы подошли к моей спальне, и я открыла ее, собираясь расстаться с виконтом. Он замер напротив меня и попросил:
   - Пригласите меня войти, Ариан.
   Я дернула плечом и посторонилась:
   - Вы можете входить сюда, когда пожелаете, милорд. Вы мой супруг и находитесь в своем праве.
   Рейфорд упрямо мотнул головой и снова проговорил:
   - Пригласите меня войти.
   Во мне заговорила обида. Он не обращал на меня внимания уже много дней, погасив сегодняшнее любопытство сладким, и снова ушел по делам.
   - Так неужели вы уйдете, если я вас не впущу? - я снова перегородила собой проход.
   - Боюсь, что нет, Ариан, - он вновь покачал головой и сделал шаг вперед, обнимая меня за талию и притягивая к себе. - Мне придется соблазнить вас.
   Рейфорд сделал еще шаг, поддерживая меня под спину одной рукой, чтобы я не упала, и захлопнул за собой дверь.
   - Вы не представляете, как сложно себя сдерживать, когда вы так близко и так далеко одновременно, - он проговорил это мне на ухо, изредка касаясь губами щеки. - Я причинил вам боль, и не считался с вами, и вы сбежали от меня. Увы, я не могу этого стерпеть. Обнимите же меня, моя жена. Теперь все будет иначе.
  

Глава XVIII.

   Чтобы что-то принять, нужно начать путь. Иногда с того, чтобы отбросить лишнее.
   Из писем Ариан к леди Холланд
  
   Ноябрь, 1813 год.
   Холод уже полностью завладел Лондоном, и я зябко поежилась, выбираясь из кареты. Мне было необходимо встретиться с мистером Кэрритом и обсудить дальнейшие дела и тот способ, как это лучше преподнести моему супругу. Я не тешила себя иллюзиями по поводу Рейфорда. Он был далеко не глуп и понимал, что мое воспитание и образование далеки от традиционно женских, но вряд ли представлял себе масштабы. А я не знала, куда себя деть. Прошла еще неделя после нашего небольшого примирения, и мой муж вернулся в мою спальню, уделяя мне свое внимание и время. Мы посещали немногочисленные приемы и, видимо, являли всем пример образцового светского брака: безукоризненная вежливость и никакой теплоты на людях. Что ж такова наша жизнь. Впрочем, я не ожидала иного.
   Виконт постоянно был занят. Все его разговоры, будь то за карточным столом, в бальной зале или в гостиной какой-либо леди были о делах. Мне не требовалось читать его мысли или слышать. Просто в этом был весь Рейфорд. Ему не было дело до своей репутации и праздного времяпровождения, он интриговал, договаривался о чем-то и любым подвластным ему способом развеивал свою скуку. И еще наблюдал. Он постоянно наблюдал за мной, будто ожидая неверного шага или чего-то иного. Чего? Я не могла понять, а он не торопился давать мне объяснения. Но чем дальше, тем больше я понимала, что не приспособлена к такой жизни. Мне совершенно нечем было себя занять. Традиционные женские увлечения навевали на меня зевоту, домом занималась экономка, а виконт сразу же продемонстрировал себя противником каких-то увеселений в собственном доме. Он был согласен посещать приемы, но никак не приглашать к себе гостей. Естественно, правила хорошего тона требовали меня хоть изредка что-то устраивать и принимать знакомых в гостиной, но это было единственное послабление от моего мужа. Масштабные развлечения были запланированы на Большой сезон. Сейчас, как любил говорить Рейфорд, ему даже негде разгуляться, что уж говорить о прочем.
   Обо всем этом я думала, ожидая в небольшой личной гостиной поверенного, когда мистер Кэррит освободится и, грея руки о чашку горячего чая. Он вошел и тепло меня поприветствовал:
   - Леди Рейфорд, приятно видеть вас вновь.
   Я улыбнулась этому незаменимому во всех смыслах человеку:
   - Не откажитесь выпить со мной чаю, мистер Кэррит. Нам есть что обсудить.
   От поверенного я ушла спустя два часа времени и, унося с собой некоторые документы, которые требовали моего одобрения и решения. Мистер Престон сделал королевский подарок моей скуке, в который мне не терпелось окунуться. Все-таки моей совершенно неженской слабостью были бумаги. Я была довольна разговором с мистером Кэрритом. Мы решили, что будет сложно скрывать переписку и намеревались выставить ее чуть ли не на показ. Ведь бумаги, акции остались в моей собственности, а значит, на многих документах требовалась моя подпись. Конечно, стоило бы задуматься, почему я не подыщу себе доверенное лицо, но можно списать на излишнюю любовь к контролю. А прикинуться дочерью своего отца при этом практически непонимающей в финансовых вопросах больших денег я сумею. Рейфорд уже предлагал мне свою помощь и своих дельцов, но я отказалась, сославшись на то, что полностью доверяю мистеру Кэрриту. Супруг хмыкнул, но промолчал. Кажется, он уже успел убедиться в его верности Апревиллям. Тем лучше для меня.
   Не успела я войти в дом, как меня ожидал неприятный сюрприз в лице мрачного Рейфорда, развалившегося в кресле. Сюртук и галстук валялись на соседнем диване, а рядом с ним стояла бутылка бренди. Он не был пьян. Просто держал в руках бокал и рассматривал меня через янтарную жидкость. Я нахмурилась и задумчиво куснула губу. Неужели какие-то из его дел идут не так, как ему хотелось бы, и виконт пребывает в отвратительном настроении, но Рейфорд быстро развеял мои мысли:
   - Зайдите уже, наконец, Ариан, и закройте за собой дверь, - он практически рыкнул это, заставив меня вздернуть бровь.
   - Что-то случилось, милорд? - я, действительно, не понимала, от чего он зол.
   - О да, дорогая супруга. Случилось. Я примчался в дом, ожидая увидеть свою жену, и что мне заявляют слуги. Миледи приказала подать карету и была такова. И два часа ожидания. Где вас носило?
   Я открыла было рот, чтобы ответить и прервать этот поток необоснованных обвинений, но Рейфорд рыкнул снова:
   - Молчите! Я знаю, где вы были. Собственно, я почти всегда знаю, где вы находитесь. У поверенного. Позвольте поинтересоваться, что можно обсуждать со своим доверенным лицом два часа? Цены на уголь? Или то, как правильно подписывать бумаги?
   Рейфорд бушевал, а потом отставил бокал прочь и легко поднялся на ноги, оказавшись вдруг очень близко. И вместо того, чтобы отступить и повиниться, как то полагалось хорошей жене, во мне проснулась злость и гордость. Пресловутый гонор, нетерпевший несправедливых нападок. Умом я понимала, что он просто зол и скорее всего что-то в его планах пошло не так, а тут такой повод сорваться, но было уже поздно.
   - Вы смеете за мной следить, милорд, - даже мне самой голос напомнил лед. - Вы переходите все мыслимые границы, а мои разговоры с моим поверенным вас не касаются совершенно!
   Рейфорд неожиданно усмехнулся и еще подался вперед, почти стирая расстояние между нами:
   - Что ж, Ариан. Вы сами сделали свой выбор. Вы вольны заниматься своими делами так, как того желаете и в то время, в которые желаете вы. Но я, как ваш муж, волен распоряжаться вами. И если мне захочется вас видеть, поверьте, никто и ничто меня не остановит. А пока, я был резок, миледи, поэтому вас оставлю.
   Он сделал шаг назад и насмешливо откланялся, а я в бессилие опустилась на диван, раздумывая, чем мне обернется такое открытое неповиновение.
  
   Возмездие нашло меня этим же вечером. Было уже поздно и после нашей ссоры, я не ожидала появления Рейфорда. Горничная, послушная приказу, уже давно удалилась, а я расчесывала свои длинные волосы, не торопясь переодеваться в сорочку. Но вот, последняя прядь заняла свое место и я поднялась, направляясь за сорочкой и пеньюаром. Мне хотелось еще немного почитать перед сном. Я распахнула ящик комода и увидела пустоту, что заставило меня зажмуриться, ничего не понимая. Я задвинула ящик и открыла его вновь, наткнувшись на ту же пустоту, после чего принялась лихорадочно выдвигать остальные ящики. Пропали только сорочки, и, может быть, еще что-то из пеньюаров и больше ничего. Я развернулась, намереваясь поднять слуг и разобраться в этом безобразии, но натолкнулась на фигуру мужа, видимо, уже какое-то время, стоящего за моей спиной. Он испуга, я дернулась и упала бы, если бы не Рейфорд, который легко подхватил меня. Он был совершенно спокоен и благодушен, когда отпустил меня и оставил стоять посреди комнаты. Казалось еще чуть-чуть и он замурлыкает от удовлетворения.
   - Вы что-то потеряли, моя прекрасная жена?
   Не нужно было блистать умом, чтобы понять, эта выходка ответ на мои слова.
   - И зачем вы это сделали, милорд? - я заставила себя говорить спокойно.
   - О чем вы? - Рейфорд начал меня обходить по кругу, как хищник, подкрадывающийся к добыче. Хотя я и была его добычей, так как играть на равных у меня не выходило. Пока.
   - О том, куда подевались ваши сорочки? - он продолжал движение, а я заставила себя не поворачиваться, хотя внутри все кипело от злости. - Я приказал их сжечь.
   Я вскинула голову и едва не прикусила язык, так рвались с моих губ слова, совершенно неподобающие леди.
   - И зачем вы это сделали, милорд? - мне хотелось понять, к чему он затеял эту игру и чего пытается добиться.
   - Зачем? - его шепот раздался прямо над ухом, за моей спиной. - Может, оттого, что я их ненавижу? А вытащить вас из них, как и из вашей скорлупы практически невозможно? Что ж, вы не доверяете мне свои дела, и я принимаю это. Пока. Хотя, как ваш законный супруг, мог бы вас заставить. Но вы прячете от меня ваше тело, - его руки скользнули по моим бедрам и притянули меня к нему. - Раз за разом, ночь за ночью. Вы прячетесь от меня. Теперь этого не будет. Я забрал это оружие.
   Он развернул меня и вгляделся в полыхающее краской лицо.
   - Вы смущены, Ариан. Но отныне будет по-моему. Я верну вам этот атрибут женской скромности, если вы пообещаете вместе со мной съездить к модистке в оставшиеся дни, и мы выберем что-то, что удовлетворяет моему вкусу, а не эти полотняные доспехи и впредь не будете надевать это без должной на то необходимости. Обещайте.
   От смущения и злости, я не знала, что ему ответить. Быть обнаженной в постели с мужем. Мое воспитание не позволяло себе представить это. То, что мой супруг совсем иначе относился к исполнению супружеского долга, было очевидно сразу же. Мысленно, я даже фыркнула. Представить Рейфорда в мужской длинной сорочке я не могла. Да и не пыталась, предпочитая не обращать на подобные вольности внимания. В конце концов, я была честна перед собой и отвечала лишь за свои действия, а они подчинялись воле мужа. Было смешно ожидать от себя познаний в постели. Я не знала ничего, кроме того, что рассказала мне маркиза, и демонстрировал муж. Бывает ли по-другому? Возможно. Но что ему ответить сейчас. Мое чувство стыда и смущения не позволяло мне лишний раз открыть глаза, а тут демонстрировать полностью обнаженное тело. А если мне захочется встать? Ведь за пеньюаром еще предстоит тянуться, а зная Рейфорда, за ним придется идти под внимательным взглядом мужа. Я даже зажмурилась снова ощущая себя наивной и невинной девочкой. Хотя к чему лукавство. Моему браку всего две недели. И воспитание, мое воспитание просто не позволяло этого. Я затрясла головой, а Рейфорд легко встряхнул меня, придерживая за предплечья:
   - Обещайте мне, Ариан.
   - А если нет? - я заставила себя посмотреть в его глаза. - Что тогда, милорд?
   - Все равно будет так, как сказал я. - глаза Рейфорда горели пониманием, но он не собирался отступать, наказывая меня за неповиновение и достигая того, к чему стремился. - Через три дня мы покидаем Лондон. Думаю, эти дни, вы посидите дома, в обществе книг и моем. А скромность... - он деловито расстегивал пуговки на платье. - Со скромностью будем бороться по-другому. В конце концов, могу я себе позволить провести три дня со своей женой.
   Я дернулась, но не заставила Рейфорда выпустить свою добычу, только пуговичка отлетела прочь, а муж покачал головой:
   - Стоит ли ваша гордость того, Ариан? - он обнял меня и прижался лбом ко лбу, внимательно вглядываясь в глаза, вынуждая смотреть в них.
   - Стоит, милорд. - я заставила себя усмехнуться. - Но будь по-вашему. Завтра мы едем к модистке.
   Рейфорд усмехнулся и игриво куснул меня за подбородок, что повергло меня едва ли не в больший шок, таким неожиданным оказалось это действие.
   - Моя жена, - он прошелся поцелуями по шее, и я чувствовала, как остаются следы на коже. Что ж будет совсем так, как хотел он. Оставшиеся дни, я теперь точно не покину дом.
  

Глава XIX.

  
   Знаешь, я буду звать тебя, где бы ты ни был, и мне хочется верить, что ты придешь.
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Декабрь, 1813 год.
   Загородное великолепие встретило нас неласковой погодой. Холодный ветер, ледяной дождь и постоянно хмурое небо. Каждое утро землю покрывал слой льда, но снег все не выпадал, оставляя остатки травы окончательно промерзать.
   В то утро мне нездоровилось. Хмурое небо и тяжелые облака не добавляли радужного настроения, также как и затянувшаяся скука. Бумаги от мистера Кэррита запаздывали, и мне совершенно нечем было себя занять. Рейфорд же с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Казалось, погода и загородный дом действуют на него угнетающе, и он каждый день по многу часов проводил в своем кабинете недоступный для слуг и для меня. Я знала, что он не занимается делами, а лишь смотрит своим пронзительным взглядом вдаль. В другое время, его настроение качалось в прямо противоположную сторону, и он посвящал свое время мне. В такие моменты скука отступала: мы гуляли, несмотря на отвратительную погоду, обменивались впечатлениями от прочитанных книг, навещали немногих соседей или же изучали состояние дел различных поместий. Последнее меня настораживало и заставляло проявлять смекалку, чтобы Рейфорд не догадался, сколь много я понимаю во всех тонкостях управления. А он будто этого и ждал, делая вид, что хочет принять заведомо неправильное решение. Порой меня это забавляло, пока я не натыкалась на чрезмерно внимательный взгляд мужа, пронизывающий насквозь.
   И, тем не менее, в то утро мне совершенно нездоровилось. Очень болела голова и мне, как никогда ранее, хотелось свернуться в клубок и остаться на весь день в постели, но это означало, что через четверть часа примчится Рейфорд с требованиями объяснить, почему я не спустилась к завтраку и что со мной произошло. Он будет наставить на том, чтобы вызвать врача и провести осмотр. Иногда мне, казалось, что он немного помешался и думает, что головная боль может отнять у него мое общество.
   Я опоздала к завтраку и вошла в малую столовую, когда мой супруг допивал свой утренний кофе. Рейфорд оторвался от газеты и кивнул мне. Он не считал нужным вставать, когда мы были одни, да и я не видела смысла соблюдать столь мелкие правила приличия. Виконт окинул меня внимательным взглядом и, приподняв бровь, поинтересовался:
   - Сегодня вы бледны, Ариан. С вами все в порядке?
   Я провела рукой по краю стула и устроилась на нем, так как он заранее был отодвинут мужем.
   - У меня немного болит голова, милорд, но ничего такого из-за чего вам стоило бы беспокоиться.
   Рейфорд нахмурился и окончательно отложил газету на край стола:
   - Вы ничего себе не положили, Ариан. Вам не нравится наш завтрак?
   - Нет, что вы, - я отодвинула от себя чашечку с едва отпитым кофе. - Просто мне не хочется есть. Возможно, позднее я прикажу подать что-нибудь себе в гостиную. А пока мне достаточно кофе. Вам не о чем переживать, Рейфорд. Право, это всего лишь незначительная потеря аппетита.
   Виконт с грохотом отодвинул свой стул и стремительно прошелся в другой конец комнаты, повернувшись ко мне и замерев у другого края стола.
   - Вы так и будете называть меня "милорд", моя жена? По-моему прошло уже достаточно времени, чтобы вы привыкли к тому, что у меня есть имя, которое я желаю слышать из ваших уст? Или я столь много прошу?! - его голос приобрел знакомые ноты бешенства, которое я уже слышала однажды в малой библиотеке леди Лэндэн.
   Я еще дальше отодвинула от себя чашку, замечая, что рука начала слегка дрожать, а боль просто вдавилась в виски:
   - Мне, кажется, милорд, сейчас не самое лучшее время для обсуждения этого вопроса. Пожалуй, нам стоит оставить столь неприятный разговор.
   В ответ Рейфорд полыхнул глазами и резким движением рук скинул всю посуду со стола. Тарелки и чашки с грохотом упали на пол, а горячий кофе из кофейника едва не выплеснулся мне на руки. Я замерла, не решаясь поднять на него взгляд, но все же заметила, надеясь его успокоить:
   - Я понимаю ваше недовольство, но право, давайте отложим выяснение отношений хотя бы до вечера, когда мы оба сможем поддерживать нормальный разговор.
   Рейфорд грязно выругался и ударил кулаком по столу так, будто надеялся его сломать.
   - Нет, Ариан, мы обсудим это сейчас же. Немедленно, - с каждым словом он отшвыривал стулья от стола, будто надеясь сорвать на чем-либо злость и подбираясь ко мне.
   Краем глаза я замечала, что его руки сжимаются в кулаки и мне, казалось, что он едва сдерживается, чтобы не ударить меня. Это заставляло меня сжиматься все больше и пытаться стать меньше, чем я есть. Так страшно мне еще никогда не было. Казалось, виконт полностью потерял контроль над собой. Возможно, позднее он будет сожалеть о том, что натворил, но ведь мне нечего ему противопоставить ни сейчас, ни потом.
   Резким движением он развернул мой стул вместе со мной, и, жестко вывернув мой подбородок, заставил посмотреть на него:
   - А теперь, я желаю услышать от тебя то, что хочу. Сейчас же. Ну же, Ариан, это совсем не сложно. Тем более у тебя есть столько вариантов.
   Я смотрела на него широко открытыми глазами и думала о том, что я просто не могу ничего произнести. Слова застревали в горле, и я продолжала молчать, видя, как все темнее, становится лицо мужа. Второй рукой он провел вдоль моих волос, практически не касаясь их, и от этого мне стало еще страшнее. У меня с губ сорвался полузадушенный хрип. Рейфорд резко отпустил меня и вновь развернул стул к столу с такой силой, что я больно впечаталась телом в столешницу. Я попыталась встать, но не могла отодвинуться. Казалось, тело не повинуется мне, а ноги потеряли силу. Я чувствовала, что почти ничего не вижу из-за выступивших слез, а к горлу подкатывает комок. Мне нужно было убраться отсюда, хотя я не представляла себе, как это сделаю, имея за спиной разъяренного Рейфорда. Рукой я пыталась сжать горло так, чтобы истерические всхлипы не прорвались наружу, но тут услышала сжатое полускуление полурыдание, и поняла, что издаю его сама. Я сильнее сжала свое горло так, что мне перестало хватать воздуха, но к рыданию добавились лишь хрипы.
   - Ари? - голос Рейфорда раздался будто бы издалека.
   Он все еще был зол, но сквозь ярость в его тоне послышалось беспокойство и даже испуг. Я чувствовала, что меня лишь сильнее затрясло, и сжала горло еще одним усилием. Мою руку резко отбросило, и Рейфорд вытащил меня из-за стола, подхватывая на руки и опускаясь в кресло.
   - Боже, Ари, - теперь он явно испугался, - что я натворил?
   Он прижал меня к себе, удобнее устраивая на коленях, а я больше не могла останавливать рыдания. Я не помнила, плакала ли так сильно когда-либо прежде, за исключением похорон Жана.
   Меня снова затрясло и, наконец, я поняла, что могу говорить:
   - Я не могу, я просто не могу это сказать. Мое воспитание не позволяет мне этого и этот запрет... он в моей голове, а эмоции... они только все портят.
   Я попыталась вырваться, но Рейфорд не пустил меня, удерживая и пытаясь слегка укачивать, как делают с маленькими детьми. Его злость не испарилась, но теперь казалось, что он злится скорее на себя, чем на меня, хотя это не мешало ему все также удерживать меня, не давая вырваться, а мне просто необходимо было скрыться от его взгляда, от его рук, от всего того, что составляло его суть.
   - Тише, Ари, тише, - он прервал мою очередную попытку уйти, одной рукой удерживая мое тело, а второй прижимая мою голову к своему плечу, - ты просто забываешь, что я никуда тебя не отпускаю. Ну же, успокойся. Тебе совершенно не за чем так плакать.
   Он начал массировать затылок, заставляя меня расслабляться. Я не помнила, сколько прошло времени, но постепенно мои глаза закрылись, и я провалилась в сон, уже не ощущая, как Рейфорд поднялся вместе со мной и понес меня в спальню. Тот день, я не помнила более, он слился для меня в череду урывочных темных сновидений и рук мужа, который даже позднее не решился меня оставить.
  
   Наступали рождественские каникулы, и мы с Рейфордом ожидали скорого приезда его сына - Джонатана Уильяма Блейка, барона Эшби. Муж не посчитал нужным знакомить меня с ним заранее, что, впрочем, вполне соответствовало негласным правилам высшего света. Я же с любопытством и даже некоторым нетерпением ожидала его приезда. Мне было интересно насколько сын виконта на него похож и как он воспримет меня, в качестве мачехи, хотя практически не помнит свою мать. Немаловажным наблюдением стало бы то, какой Рейфорд отец. Все больше и больше мне хотелось родить ребенка, который бы занял мое время и наполнил смыслом.
   Ту сцену около недели назад мы с мужем не обсуждали, хотя налет отчужденности практически стерся. Единственным его напоминанием остался безобразный синяк у меня на груди. Рейфорд же был очень внимателен ко мне в эти дни и довольно много говорил о сыне, что позволило мне составить мысленный портрет мальчика.
   Он прибыл вскоре после ланча, ребенок, который намного позже станет для меня практически единственным другом. Джонатан был истинным сыном своего отца. Невысокий, черноволосый, разве что глаза были темными. Он поклонился мне и отцу, представился и деловито поинтересовался, как ко мне лучше обращаться. Я не знала, что ему ответить, этот вопрос мы с Рейфордом не обсуждали, только раз мельком коснувшись его. Мне не хотелось нарушить представления виконта о необходимом воспитании сына, но и повторять ошибки собственных родителей я также не собиралась, поэтому решилась рискнуть, уповая на то, что второго приступа ярости у Рейфорда не будет.
   Я улыбнулась Джонатану и постаралась ласково ответить:
   - Думаю, вы можете обращаться ко мне просто Ариан, Джонатан. И, если хотите, на ты. Мне бы хотелось стать вашим другом.
   Барон поднял на меня взгляд, несколько секунд пристально смотрел на меня таким знакомым отцовским взглядом, а потом кивнул:
   - Я писал отцу, что женщина, на которой он женился должна обладать мягким нравом, чтобы его выдержать.
   От неожиданности я едва не приоткрыла рот, услышав подобные речи из уст мальчишки, и нервно обернулась на Рейфорда, готовясь в случае необходимости принять на себя его гнев, но виконт удивил меня - он рассмеялся и, потрепав сына по голове, ответил:
   - Иди в свои комнаты, Джонатан, отдыхай, увидимся за ужином.
   Мальчик снова поклонился и, помахав нам рукой, отправился наверх. Рейфорд же повернулся ко мне:
   - Удивлена? - с того случая он перестал обращаться ко мне столь официально, оставляя прошлый тон для редких визитов.
   - Пожалуй, - помня пожелания супруга, я старалась держаться с ним менее формально, но мне все еще не удавалось преодолеть собственные барьеры. - Я думала встретить более принятые в свете отношения и более знакомые мне.
   Виконт хмыкнул, но все же пояснил:
   - Я не считаю нужным ограничивать своего сына в общении со мной, хотя он и получает классическое английское образование, но мне по душе знать, чем и как он живет. Джонатан никогда не нуждался во мне слишком сильно, или я убедил себя в этом, но, тем не менее, я рад, что смог стать ему не только отцом, но и другом. На первый взгляд кажется, что он похож на меня, но он также унаследовал и спокойный легкий нрав своей матери.
   - Вы никогда не говорили со мной о своей покойной жене, - я попыталась осторожно подобрать слова. - Возможно, есть что-то, что мне следует знать, чтобы лучше понять вашего сына и, может быть, вас.
   Рейфорд внимательно посмотрел на меня и усмехнулся:
   - А зачем? Если бы здесь не было ее портрета, я бы уже забыл, как она выглядела. А Джонатан вовсе не помнит мать, хотя не сказал бы, что его это тяготило. Поначалу он плакал, правда, но быстро успокоился и уже через неделю весело дергал за волосы очередную няньку. А если тебя столь мучает любопытство, ты можешь не выдумывать предлоги и просто спросить.
   Виконт подошел и опустил свои руки мне на плечи:
   - Так что, моя жена, ты будешь интересоваться далее или я удалюсь по своим делам?
   Мой муж откровенно насмехался, заставив меня сжать губы, но все же ответить:
   - Не смею, вас задерживать, милорд, - мне стоило скрыть интонацию, которой я выделила последнее слово, но мне требовалось хоть что-то ему противопоставить.
   На секунду пальцы мужа болезненно сжали мои плечи, наверняка, оставляя новые следы, но он отошёл и, отвесив мне легкий поклон, отправился наверх, повторяя путь своего сына. Мне же требовался воздух и время, чтобы все обдумать. Пройдясь по холлу туда-обратно несколько раз и покосившись на лестницу, я решила, что конная прогулка пойдет мне на пользу.
   Конюшня встретила меня привычными запахами и звуками. Сегодня мне не хотелось ехать на Звезде, но рискнуть и оседлать Дьявола - любимого коня Рейфорда, я также не могла себе позволить. Это животное обладало поистине отвратительным характером, и даже виконт порой с трудом с ним справлялся. Я была уверена, что сумею с ним сладить, но только в мужском седле, а когда я снова вспомню об этом развлечении, мне оставалось только гадать. Но все же хотелось ощутить восторг от скачки и чувство собственного превосходства. Подумав несколько секунд, я приказала:
   - Оседлайте, Урагана. И я поеду одна.
   Обычно Рейфорд или грум сопровождали меня в конных прогулках. Но сейчас мне требовалось полное одиночество, и поэтому я вполне сознательно нарушала запрет супруга. Хотя нельзя было назвать это полным запретом, просто как-то виконт высказал пожелание, чтобы я каталась на своей лошади или на спокойных кобылах из его конюшни и в чьем-либо присутствии. В ответ, я лишь склонила голову и, видимо, Рейфорда такой ответ удовлетворил. В целом, я понимала мужа. Те зверюги, которых почему-то здесь называли лошадьми, были просто огромными и злыми. Я также знала, что виконт снабжает этими монстрами некоторых своих знакомых за баснословные деньги, но он никогда не распространялся, каким образом стал обладателем столь странной породы и почему не превратит производство и продажу этих лошадей в прибыльное дело.
   Впрочем, сейчас, меня это почти не волновало. Ураган бил копытом и явно просился на волю, так же, как и я. Легко взобравшись в седло, я огляделась, непривычно наблюдая с такой высоты, но тут же тихо рассмеялась и тронула коня вперед, туда, где я снова смогу стать свободной.
   Я не следила за временем и почти не чувствовала холода, наслаждаясь легким галопом. Ураган рвался было вперед, оправдывая свое имя, но я осадила его, так как знала, что вряд ли долго продержусь в седле в подобном темпе. Мои мысли вертелись вокруг Рейфорда и его сына. За те несколько минут, что они были вместе, я четко осознала, чего была лишена в детстве - поддержки и опоры родителей. Пусть виконт не был идеальным отцом, он почти все свое время проводил в Лондоне, также оставляя своего сына на нянек, гувернёров и прочих, но он интересовался им, сумел выстроить с ним дружеские отношения, разговаривал, помогал и поддерживал. Джонатан не чувствовал себя брошенным и при желании мог в любой момент поехать к отцу, где бы тот ни находился - в Лондоне, поместье или на другом конце страны. И Рейфорд принял бы его, не сказав ни слова. Более того, я была четко убеждена, что он убил бы за своего ребенка и даже не задумался о моральных нормах этого поступка. Впрочем, если бы чья-то смерть была необходима ему для достижения собственных целей, виконт убил бы и в этом случае, я практически не сомневалась и в этом, хотя и гнала прочь такие мысли.
   Я поняла, что пора возвращаться и прогулка уже изрядно затянулась, когда обнаружила, что на пейзаж медленно опускается вечер. Еще совсем не было темно, но довольно густые сумерки плавно вступали в свои права. Тряхнув головой и вдохнув морозный воздух, я направила Урагана в сторону дома, совершенно не ожидая неприятностей. Я знала, что Рейфорд планировал провести день за какими-то подсчетами и вряд ли обратил внимание на мое отсутствие. И как же я ошиблась.
   Не успела я подъехать к конюшне, как увидела собственного мужа. Он практически бежал в мою сторону и успел ухватить коня за уздечку еще раньше конюхов. В недоумении я встретилась с ним взглядом и почти захлебнулась в ярости его взгляда.
   - Ты решила, что можешь безнаказанно доводить меня? - он говорил подозрительно спокойно.
   - Но... - я попыталась возразить, но он гневно прервал меня:
   - Молчи! Или я не сдержусь и выпорю тебя прямо здесь. Ты знала, что тебе запрещено покидать поместье без сопровождения! Ты знала, что ты должна сидеть на своей смирной лошади, а не на спине Урагана! И неужели, дорогая жена, ты думала, что я ничего не узнаю? Право, тебе стоило помнить, что я тебе обещал еще до свадьбы. Я всегда знаю, где ты! Слезай!
   Он протянул ко мне руки, отбрасывая уздечку в руки подскочившего конюха. Я медлила и раздумывала, не стоит ли подать коня назад и просто убраться отсюда прочь. Но Рейфорд, казалось, прочитал мои мысли:
   - Даже не вздумай, Ари, - его голос опустился до вкрадчивых угрожающих ноток. - Не усугубляй свое положение. Слезай немедленно, не вынуждай меня идти на крайние меры.
   Вздрогнув от обещания, которое прозвучало в его голосе, я протянула руки и соскользнула с бока Урагана прямо в стальные объятья мужа. Он сжал меня, а затем подхватил на руки так, что я даже не успела удивиться.
   - Коня в стойло, с вами я позже поговорю, - Рейфорд угрожающе посмотрел на бледных слуг и размеренно пошел в сторону дома.
   - Я... - я попыталась снова заговорить, но виконт только сильнее сжал руки и, тряхнув меня, посоветовал заткнуться, не стесняясь в выражениях. Меня вновь начала пробирать неконтролируемая дрожь. А Рейфорд, взбежав по ступеням и пинком распахивая дверь, только бросил дворецкому:
   - Не беспокоить нас ни при каких обстоятельствах. Выполняйте пожелания барона.
   А затем отправился в сторону наших комнат. Отпустил меня он только, когда повернул ключ в двери, запирая нас на замок в своей спальне. Я тут же отошла от него к окну, нервно сжимая плечи. Я понимала, что нужно как-то его успокоить, но не представляла, что именно стоит сделать. Все-таки моего опыта, а тем более опыта обращения с Рейфордом было недостаточно, чтобы просчитать его дальнейшие действия. Поэтому я снова попыталась заговорить:
   - Вы не высказывали прямого запрета.
   Виконт усмехнулся:
   - А мое явно высказанное в прошлом пожелание ничего для тебя не значит? - он подошел ко мне совсем близко и легко потеребил воротник моей амазонки, отчего мне стало еще страшнее.
   - Пусть так, но я не сделала ничего столь крамольного, всего лишь прокатилась на Урагане и вернулась домой.
   Рейфорд снова хмыкнул и провел рукой по моим растрёпанным волосам, собирая пряди в кулак.
   - Не сделала? - его голос стал еще более протяжным. - Знаешь, что я пережил, когда ко мне вбежал слуга и сообщил, что ты в одиночку ускакала на Урагане? Когда я понял, что не знаю, в какую сторону ты поедешь? Или когда обнаружил, что земля вновь покрыта слоем льда, и вспомнил, что ты неуверенно держишься в седле?
   Что стоило мне в тот момент промолчать? Но он потоптался по моей гордости, намекнув, что я плохо езжу. Мне бы порадоваться, что моя стандартная уловка о том, что я не слишком хорошая наездница, сработала, но я не нашла ничего лучше, как возразить:
   - Я - отличная наездница. Жан научил меня ездить в седле, едва ли не раньше, чем ходить.
   - Вот как? - Рейфорд отпустил мои волосы и вновь погладил мой воротник. - Значит, отличная наездница? Что же.... Покатаемся!
   С этими словами он рванул ворот амазонки, разрывая ее на две половины. И пошел в сторону постели, увлекая меня за собой.
   - Рейфорд! - я попыталась дернуться, чем только усугубило положение своей одежды. - Что ты делаешь?! Скоро ужин и твой сын...!
   Я не знала, что еще ему сказать, а он остановился так, что кровать оказалась за моей спиной, и протянул, продолжая методично разрывать на мне одежду, раскрывая мое тело своему взгляду:
   - Так вот, что мне нужно было сделать, чтобы ты обратилась ко мне на "ты". Возможно, сегодня мы преодолеем и еще один барьер.
   Виконт впился в мои губы жестким поцелуем и толкнул меня назад так, что мы упали. Я охнула, ощутив весь вес своего мужа, и снова попыталась вырваться. Это, казалось, только распалило его. За несколько минут вся моя практически разодранная одежда валялась на полу, а Рейфорд спускался поцелуями вниз по моему телу, легко удерживая меня на месте, несмотря на мои попытки оттолкнуть его. Неожиданно он перевернулся, и я оказалась сидящей на нем верхом. Это заставило меня еще сильнее задергаться, но муж снова удержал меня и сел так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
   - Ведь ты же хочешь меня, моя прекрасная жена, - он не спрашивал, он вкрадчиво утверждал. - И мы оба это знаем... А так как ты отличная наездница, то настало время это проверить. Не так ли? А потом, - его зубы больно впились в мою шею, оставляя след, - много позже, я покажу тебе то, что ты всего лишь необъезженная лошадка, вздумавшая поиграть со мной.
   Он снова впился в мои губы, а потом резким движением до упора вошел меня, сорвав с губ болезненный стон.
   - Ну же, Ари, - он откинулся назад и оставил руки на моих бедрах, вдавливая пальцы в тело, - поехали.
   Дальнейшее подернулось для меня чувственной дымкой. Я помнила его руки, задающие ритм, слегка болезненные ощущения, которые затем стерлись, жесткие поцелуи вновь и вновь, оставляющие следы и постепенно нарастающее напряжение, природу которого я не понимала. С одной стороны такое томление было мне знакомо, а с другой... сегодня все было острее, ярче, сильнее. Мое дыхание давно превратилось не то в хрипы, не то в тихие стоны, а темп все нарастал и тут почти на пике Рейфорд прошептал мне на ухо:
   - Давай, Ари, скажи это.
   И я взорвалась, протяжно простонав его имя. К ужину, впрочем, мы так и не спустились.
  

Глава XX.

  
   Дети... Они меняют нашу жизнь одним своим появлением. Должно быть, это прекрасно.
   Из писем Ариан к леди Холланд
  
   Февраль, 1814 год.
   Один из наших завтраков холодным февральским утром ознаменовался неприятным разговором. С момента наших крупных ссор прошло уже около двух месяцев и, казалось, наши отношения наладились и приобрели большую открытость и понятность. Рейфорд перестал запираться в своем кабинете, сначала уделяя внимание сыну, а потом, после его отъезда, и мне. Его настроение, наконец, выровнялось, и перестало напоминать качели, но странное напряжение будто бы продолжало нас преследовать. Грэм общался со мной, проводил ночи в моей спальне, но вновь и вновь останавливался на одному ему ведомой границе. Где она? И в чем ее суть, я не понимала, а в ответ на все мои вопросы, муж говорил, что мне мерещится от скуки. Возможно, он был прав.
   Бумаги приходили редко, а еще реже письма, хозяйство по прежнему не требовало моего вмешательства, и я посвящала себя книгам, прогулкам и мужу. Все это вновь и вновь толкало меня на мысли о ребенке. И как мне казалось, мои мысли имели определённый успех. По утрам появилась легкая тошнота, грудь немного потяжелела, а спать мне хотелось все больше. Всю информацию я почерпнула из библиотечных книг, что радовало меня и не заставляло вызывать врача. К счастью для меня, эти признаки не были заметны кому-либо еще. Даже Рейфорд ничего не говорил, хотя никогда не стремился быть деликатным, когда дело касалось моего состояния. И, наконец, я решилась обсудить с ним свою возможную беременность. Мне было важно знать, как он отнесется к тому, что у нас вскоре появится ребенок.
   Я не знала, как именно стоит начать разговор. Сказать прямо или поинтересоваться в общем. В конечном итоге, я выбрала второй вариант. Я отметила, что муж, сделав глоток кофе, поставил чашку и заговорила:
   - Знаешь, я вчера отправила письмо Джонатану и задумалась.
   Рейфорд поднял на меня внимательный взгляд, будто что-то почувствовал и спросил:
   - О чем же?
   - Как было бы хорошо, если бы у нас родился свой малыш. Я бы хотела заботиться о нем, дарить ему тепло...
   Грэм неожиданно прервал мои мечтательные слова:
   - А разве меня тебе недостаточно, чтобы заботится?
   Я уловила его сарказм, но все же решилась продолжить:
   - О чем ты? Как можно сравнивать мужа и ребенка? Я буду так счастлива, когда появится ребенок. Буду уделять ему время, учить тому, что знаю сама, любить его. Любовь матери к ребенку - это что-то незыблемое, - я старалась не думать о своей матери, намереваясь быть совершенно другой и в глубине души надеясь, что родится дочь, для которой я смогу сделать то, что когда-то не сделали для меня. - Грэм, из тебя уже вышел прекрасный отец...
   Виконт снова меня прервал:
   - И спасибо, но мне достаточно. У меня уже есть сын. Мне не нужен еще один ребенок.
   Я побледнела и увидела, что муж раздосадовано и даже зло смотрит на меня. Это заставило меня непроизвольно положить руку на живот и зажмурится, только для того, чтобы открыв глаза, увидеть все тот же взгляд мужа, а между тем, он продолжил.
   - Может быть, когда-нибудь потом. А пока, выкинь эти мысли из головы, я не желаю с кем-либо делить твое общество.
   Я вздрогнула и поднялась. Руки мелко тряслись, но я сжала их в кулаки и направилась к двери, Рейфорд тяжело смотрел мне вслед. Я взялась за ручку и все-таки заставила себя повернуться:
   - Знаете, Натаниэль, - когда я была расстроена, то всегда переходила на официальный тон, - хотите вы того или нет, но в скором времени вы вновь станете отцом. А пока, я не желаю делить свое общество с вами.
   Закончив говорить, я вышла и с размаху хлопнула дверью, успев увидеть, как потрясенно распахнулись глаза мужа. На секунду я замерла, а потом бросилась бежать наверх, уже слыша позади, как муж громко закричал:
   - Ари! Вернись немедленно!
   Я понимала, что единственное мое спасение, это успеть добежать и закрыться, и мне это удалось. Я заперла дверь, и почти рухнула на постель, сотрясаясь в рыданиях. Я прижимала руки к животу и с ужасом думала, что он теперь сотворит. Мой ребенок, моя деточка. Как заведенная я повторяла:
   - Мама спасет тебя, мамочка с тобой, мамочка тебя любит.
   Я услышала тяжелые шаги Рейфорда и его голос из-за двери:
   - Открой дверь, Ариан, или я выбью ее. Нам нужно поговорить. Давай же, Ари, отпирай дверь, я только хочу поговорить.
   Я же ничего не отвечала, только судорожно закусывала руку, чтобы ни закричать. Почему-то в тот момент, мне казалось, что зайди он в комнату и произойдет что-то страшное. Затем я услышала голоса, как виконт приказывает слугам отойти. А потом раздался страшный грохот, и дверь упала вниз, явив мне мужа, который смотрел на меня. Я сжалась на постели еще сильнее, продолжая прикрывать живот. Рейфорд сделал шаг вперед и вошел, а я, понимая, что вот оно, то самое, чего я так боялась, провалилась в обморок.
  
   Я не знаю, сколько прошло времени, но в себя я пришла от того, что в комнате тихо разговаривали. Первый голос принадлежал мужу, второй нашему личному врачу - мистеру Роджерсу.
   - Это нормальное состояние? - спрашивал Рейфорд.
   Мистер Роджерс покивал головой и ответил:
   - Беременные женщины склонны к нервным потрясениям и обморокам, а в случае с виконтессой это вообще неудивительно. Общее слабое здоровье дает о себе знать.
   - Слабое? - по голосу стало понятно, что муж нахмурился. - Но Ариан болела единственный раз перед нашей свадьбой, правда тогда она тоже упала в обморок.
   - Помните, вы просили меня узнать о ее здоровье еще до брака. Я написал доктору, который лечил их семью на протяжении всех лет. Он пошел мне на встречу, так как, к счастью, мы давно знакомы. И вошел в мое положение, узнав, что вы пользуетесь только моими услугами и не согласны, чтобы кто-либо еще наблюдал вашу жену. Мистер Уилсон написал мне, что в детстве виконтесса была очень болезненным ребенком, да и когда подросла, периодически тяжело болела. Впрочем, это даже очевидно, она же тонкая, как тростинка и бледная. Волнения противопоказаны абсолютно, больше спать, дышать свежим воздухом и никакой супружеской жизни в ближайший месяц точно. Я буду приезжать и наблюдать миледи. А пока постельный режим еще на два дня. Следите за ней, милорд, и если что-то пойдет не так, немедленно вызывайте меня.
   Я почувствовала, что на последних словах доктора Рейфорд обратил на меня внимание и поймал мой еще затуманенный взгляд.
   - Кажется, Ариан, пришла в себя, - муж обратился к мистеру Роджерсу.
   Врач, обернувшись следом за виконтом, только кивнул и направился к постели. Этого мужчину я видела всего несколько раз, однажды, когда в самом начале по приезду пожаловалась мужу на головную боль и несколько раз, когда он приезжал лечить кого-то из слуг. Доктор выглядел моложе моего мужа, но говорил обычно так, будто был на десяток лет старше. Он обладал теплыми карими глазами и небольшими морщинками вокруг глаз, которые сокращались при улыбке. В каких отношениях они состояли с моим супругом, я не очень понимала. С одной стороны, Рейфорд позволял этому человеку больше, чем обычному слуге, пусть и оплачиваемому, с другой же он бессовестно им помыкал, подстраивая его под себя, отдавая приказания и даже не мысля, что они могут быть не исполнены.
   Тем временем мистер Роджерс осмотрел меня, задал несколько дежурных вопросов, посетовал на нервных пациенток, и с этим откланялся, еще раз повторив свои рекомендации. Мы с мужем остались наедине. Рейфорд присел на край постели и, отыскав мою руку, сжал ее:
   - Я не могу сказать, что счастлив, слышать такую новость, Ари, - он помолчал и потерся о мою руку щекой. - Но раз это случилось, мы будем жить дальше. Помни, я не обижу тебя, и не отпускаю. Боюсь, тебе не скрыться и не убежать от меня. А сейчас отдыхай. Спи, моя прекрасная жена, тебе стоит набраться сил.
   Он наклонился и легко поцеловал меня в губы, а затем вышел из комнаты. Тогда мне показалось, что и из моей жизни тоже.
  
   Следующая неделя стала одной из самых счастливых в моей жизни. Воспоминания о дне, когда я пыталась сообщить Рейфорду новости, стерлись. Меня переполняло счастье. Через два дня я встала с постели и под внимательным взглядом мужа отпросилась на небольшую прогулку. Немного подумав, он решил составить мне компанию, и мы мило провели время, вдыхая холодный воздух февраля. Виконт был внимателен ко мне, ласков и будто старался исправить свои слова. А я почти полностью погрузилась в себя, благоговейно прикасаясь к животу и веря, что с рождением ребенка все поменяется еще больше. Ведь он будет любить нашего малыша, пусть он и появится на свет не тогда, когда это запланировал его отец.
   Воскресный вечер застал меня в небольшой оранжерее, где я сидела, любуясь на зелень. Теплый плед укрывал мои ноги, а на столике остывала чашка чая. Мне было поразительно хорошо. Уже очень давно я не чувствовала такой полноты жизни. Рейфорд вошел в оранжерею, когда темнота уже стала явной. Но даже таинственные тени не пугали меня. Я смотрела, как ко мне приближается муж и улыбалась. Он улыбнулся в ответ и слегка ускорил шаг, как вдруг резкая боль заставила меня согнуться. Я застонала и почувствовала руки мужа. Он обеспокоенно спрашивал:
   - Ари? Все в порядке?
   Я попыталась было разогнуться, но новый приступ боли скрутил меня еще сильнее.
   - Больно... - голос почти отказывал мне.
   Рейфорд подхватил меня на руки и почти бегом понес в дом. Потерявшись в болевых ощущениях, я только слышала, как он требовал немедленно послать за врачом. Он донес меня до постели и буквально вытряхнул из платья, оставив в сорочке.
   - Боже, - он резко выдохнул. - Ари, у тебя кровь.
   Я смотрела на него и цеплялась за его руку, боясь посмотреть вниз и даже на секунду подумать, что это значит.
   - Больно... - я скрутилась в комочек, держась за мужа.
   Он походил на раненое животное, не зная, что может сделать и, опасаясь оставить меня. Экономка принесла воду и чистые тряпки и пыталась помочь остановить кровотечение. А мне оставалось только шептать:
   - Больно...
   Мистер Роджерс прибыл спустя час. К тому времени кровотечение почти остановилось, а болевые ощущения значительно ослабли. Я чувствовала дурноту от потери крови, но мне было важно слышать, что скажет врач. Он вошел и, окинув взглядом меня, будто бы сразу все понял. Осмотр занял всего четверть часа. Закончив, он дождался, пока служанки поменяют постель и выйдут, унося с собой окровавленные вещи и тряпки.
   - Боюсь, у меня безрадостные новости. Мне очень жаль, миледи, но вы потеряли ребенка.
   В глубине души я знала, что так оно и есть. Я чувствовала, как с той болью, с которой я пыталась бороться, из меня исчезает новая жизнь. Мой ребенок, моя мечта. Она оставила меня. Я сжала пальцами покрывало, но не заплакала, прикрыв глаза.
   - Оставьте меня, - мой голос был почти спокоен, разве что непривычно тих.
   Рейфорд хотел было возразить, но врач покачал головой и сказал:
   - Пойдемте, милорд, за ней присмотрят, а с вами я бы хотел еще кое-то обсудить.
   Мой супруг вернулся через полчаса, непривычно бледный. Он присел на край постели, как и в тот раз. Мне показалось, что это становится какой-то дьявольской традицией. Грэм помолчал, но все же сказал:
   - Роджерс считает, что нам стоит попытаться снова. И чем скорее, тем лучше. Он думает, что новая беременность поможет тебе быстрее прийти в себя.
   Я хрипло рассмеялась, вырвав свою руку из его пальцев:
   - Но тебе бы этого не хотелось, не так ли? - слеза все же покатилась по щеке. - Тебе ведь не нужен еще один ребенок. Радуйся, Рейфорд, его у тебя и не будет.
   Я дернулась, пытаясь дальше отползти от него, но за мной были только подушки и спинка кровати, мне некуда было скрыться.
   - Это ты виноват! - я почти кричала. - Ты! Ты не хотел его! Тебе не нужен был мой ребенок! Тебе никто не нужен!
   На этих словах мой крик перешел в какой-то животный вой, и я зарыдала, вырываясь из объятий мужа. Я билась в его руках, как птица, которую заперли в клетке. Билась и понимала, что это только начало, а Рейфорд лишь прижимал меня к себе и тихо говорил:
   - Ты мне нужна, Ари. Ты...
  

Глава XXI.

  
   Моя свобода столь много значила для меня. Так стоило ли дарить ее тебе?
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Март, 1814 год.
   Март встретил нас не только дождями, но и довольно значительным потеплением. Последние несколько дней даже солнце появлялось на продолжительное время. А наша жизнь после февральских событий уже давно вошла в привычное состояние ленивой скуки. Первые пару недель мне не хотелось никого и ничего видеть, а потом будто в один момент все изменилось, я буквально выпала из состояния общей подавленности и даже спустилась к завтраку, чем, кажется, ввела Рейфорда в изумление. А после, глядя на мужа, я думала лишь о том, что все еще продолжаю его любить, независимо от того какие мысли иногда бродят в моей голове. Он не пытался больше обсуждать со мной тему ребенка или его потери, скорее мы забыли об этом, как о страшном сне. Знала бы я, чем после, много после обернуться нам все наши недоговорки... Но я не знала, а тогда приняла решение - жить.
   Два последующих дня, Рейфорд интриговал меня своим загадочным поведением. Он странно улыбался и не отвечал на мои вопросы. Вновь. Хотя, это было довольно обычным его состоянием. И вот, наконец, наступила развязка. Ранним утром, он лично разбудил меня, уже одетый для поездки и сказал:
   - Просыпайся, Ариан. У тебя есть час, чтобы собраться и позавтракать. Мы отправимся на небольшую прогулку.
   Через три четверти часа я в волнении расхаживала по холлу. Мне не хотелось есть и я только выпила чашечку кофе, чтобы окончательно прогнать сонливость. Наше путешествие заняло немногим более получаса и то, только потому, что мы поехали в карете. Разразился очередной кратковременный дождь, что довольно характерно для марта. Выглядывая в окно, я слегка нахмурилась и поинтересовалась у мужа:
   - Грэм, а куда мы направляемся? Здесь же вроде еще твои земли?
   - Не совсем, - супруг покачал головой. - Потерпи, осталось чуть-чуть.
   Вскоре мы остановились, и Рейфорд помог мне выбраться из кареты.
   - А теперь прогуляемся, - он махнул рукой в сторону красивой аллеи и продолжил, - эти земли не принадлежат мне. До недавнего времени тут никто не жил. Как ты уже догадалась, это небольшое поместье.
   - Но отчего оно пустовало? - мне было любопытно, неужели, у нас появились новые таинственные соседи, да еще и расположенные в такой близи.
   - Почему хозяин не жил здесь, я не знаю. Мне не было до этого дела. Как ты, верно, заметила, мои земли будто огибают этот дом. Я им никогда ранее не интересовался. С точки зрения выгоды, дом и клочок земли подле него бесполезны, а тратить время и деньги на поиски хозяина не было нужды. Дом не мешал мне.
   - А сейчас что-то изменилось? - я пыталась ускорить шаг, чтобы скорее посмотреть на дом, не обращая внимания, что подол платья весь вымок и покрыт грязью.
   - А теперь у меня появился повод найти хозяина для этого дома.
   Рейфорд остановился и повернул меня к себе лицом, не давая посмотреть на поместье, и продолжил:
   - И нашел человека, который будет этим владеть. Это твой дом, Ариан.
   С этими словами он резко развернул меня и прижал спиной к своей груди, а мне открылся вид на дом, который станет моим пристанищем, моей крепостью, моей стеной. Особняк был маленьким, даже крошечным, если сравнивать его с Рейфорд-холлом или другими. Но он был прекрасен - пусть окна были забиты досками и вокруг были явные признаки запустения.
   Я сделала несколько шагов вперед, выскользнув из объятий мужа, восхищено улыбнулась, и вновь повернулась к виконту:
   - Он правда мой? Или все же наш?
   Рейфорд тихонько рассмеялся:
   - Твой, Ариан, твой. Бумаги лежат у меня в кабинете, по приезду, я отдам их тебе. Отсюда ты сможешь выгнать даже меня, здесь одна полновластная хозяйка - ты. И помни об этом. Эта земля только твоя и никто, даже я сам, не сможет отнять у тебя ее.
   Я счастливо улыбнулась и, повинуясь порыву, обняла мужа, мягко поцеловав его в щеку:
   - А мы сможем сюда переехать? Мне бы хотелось здесь жить.
   - Возможно, Ари, но не сейчас, - виконт покачал головой в ответ на мой нахмуренный вид. - Дом и земли нужно привести в порядок, на это уйдет ни один месяц, а вскоре мы уезжаем в Лондон на сезон. После, вероятно, мы поживем здесь. Мне все равно, где ночевать и заниматься делами. Отсюда до Рейфорд-холла не более четверти часа езды на резвой лошади. А теперь, если ты насмотрелась, поехали домой, у тебя уже вымокли все ноги, не хватало только заболеть.
   Я кивнула, но попросила:
   - Иди, через минуту я догоню тебя.
   Виконт усмехнулся, но все же отвернулся и пошел по аллее назад, а я осталась впитывать в себя красоту нового дома. Солнце, выглянувшее из-за тучи, осветило его когда-то белоснежные стены и заиграло на невысохших каплях дождя. В тот момент, я думала, что снова держу в руках свою свободу, которую подарил мне муж. Откуда мне было знать, что просторная клетка в умелых руках, создает эту прекрасную иллюзию?
  
   Хотя этот март, принес нам не только удовольствие от полностью свершившегося примирения, но и очередную ссору. Всю нашу семейную жизнь я задавалась вопросом - а могли ли мы иначе? Просто обсуждать возникающие вопросы? Мило мириться и обмениваться приятными подарками? Увы, это не было нам доступно.
   Мы приехали в Лондон ближе к концу месяца и еще не нанесли ни одного визита. Рейфорд планировал наш выход в свет на середину апреля, чтобы частично скрыть старые сплетни. Конечно, мне нанесли дежурные визиты маркиза и граф Ричард Холланд с супругой. Мне понравилась Джейн, леди Холланд, но я понимала, что ничего общего у нас нет, впрочем, как и с Ричардом, хотя мы и расстались довольные друг другом все с тем же намерением поддерживать дружескую переписку.
   В тот раз, я завтракала в собственной гостиной, так как рано утром муж уехал по делам, предупредив, что будет после завтрака. Я раздумывала, не стоит ли мне навестить мистера Кэррита после ланча или все-таки повременить с визитом, когда меня привлек шум, раздающийся из моей спальни. Запахнув пеньюар потуже, я направилась в свою безупречную белоснежную спальню, как нередко говорил Рейфорд, и представшая передо мной картина, едва не заставила меня отшатнуться.
   Моя комната практически утопала в ярких обрезах и рулонах тканей, а посреди этого великолепия находился мой супруг и одна из самых известных портних Лондона вместе с помощницами. Муж, услышав звук открывающейся двери, задорно мне улыбнулся и жестом отпустил женщин, бросив им что-то вроде того, что их пригласят позднее. Они бесшумно удалились, а я вошла и осталась стоять рядом, начиная чувствовать, как задыхаюсь. Сцена почти полностью повторяла мое прошлое, когда отец притащил портниху в мою спальню и лично выбирал с ней фасоны. Я нервно сжала ворот пеньюара, чувствуя, что подобная привычка все еще довлеет надо мной, заставляя стискивать собственное горло. Рейфорд же продолжал веселиться:
   - Все лучшее для тебя, моя прекрасная жена. Безупречно белая спальня, чтобы подчеркнуть твою безупречность и яркие ткани, чтобы огранить мое сокровище. Ты довольна?
   Я снова и снова окидывала картину взглядом и опять не могла выдавить из себя ни слова. Что дальше? Он оденет меня во все те платья, что выберет сам, и будет демонстрировать, как удачное приобретение своим друзьям? Совсем, как мой отец. А я наивно думала, что уже давно сбежала от той жизни. Я побледнела от ужаса представившейся картины. Неужели он столь легко подарил мне кусочек свободы, лишь затем, чтобы жестоко его отнять здесь?
   Виконт, не дождавшись от меня ответа, прекратил делиться впечатлениями и планами и, наконец, напряженно посмотрел на меня. Не знаю, что он прочел, на моем лице, но вдруг грязно выругался и вышел, хлопнув дверью. Я услышала только, что он приказывает портнихе убираться прочь. Я же обессиленно опустилась в кресло. Спустя час, не желая никого видеть и звать служанку, я принялась самостоятельно собирать ткань. Да, она была великолепна, но я буквально заставляла себя прикасаться к ней. Когда половина работы была сделана, в дверь резко постучали, и в комнату вошел Рейфорд. Он вновь внимательно посмотрел на меня и сел в кресло.
   - Поговори со мной, Ариан, - его голос неожиданно прозвучал устало. - Мне хотелось сделать тебе подарок, хотя я вновь забыл, сколь горда моя жена.
   Он взъерошил свои волосы.
   - Дело не в гордости, - я буквально заставила себя говорить и вновь сжала ворот пальцами. - Дело совсем не в гордости.
   Мы помолчали, а потом он спросил:
   - А в чем же, Ари? Ты смотрела на все так, будто я чудовище и приготовился утащить тебя в пучину.
   - В отце, - я выдохнула эту фразу, - Когда настало время выводить меня в свет, отец лично привез портниху, лично вместе с ней выбирал мне платья, лично следил за пошивом гардероба, а мне оставалось только молча его благодарить за оказанное внимание.
   Я горько усмехнулась:
   - Знаешь, каково было увидеть повторение подобной сцены? Вновь? Только в этот раз напоказ меня собрался выставить ты. Человек, которому я рискнула довериться.
   Рейфорд побарабанил пальцами по подлокотнику кресла:
   - Хорошо. Я понял тебя. Ты вправе выбросить эти тряпки, - он небрежно качнул головой в сторону рулонов. - Но прошло уже достаточно времени, а ты так и не заказала себе новый гардероб. Ты же понимаешь, что свет не простит тебе ошибок.
   - Скорее их не простишь мне ты, Натаниэль, - я горько рассмеялась. - Не беспокойся. Еще будучи в поместье я озаботилась этим вопросом. Попросила мадам Сорье выслать мне журналы и рекомендации. Мои мерки не изменились. А потом я написала ей письмо с собственными пожеланиями. Мой гардероб должны доставить через неделю.
   Рейфорд встал и подошел ко мне, взял мен за подбородок и вкрадчиво поинтересовался:
   - Скажи мне, душа моя, а почему я не видел счет?
   - Но у меня же есть свои средства, Рейфорд. Я могу позволить себе заплатить за свою одежду и не отвлекать тебя по пустякам от важных дел.
   - О, ты совершенно не права, моя дорогая, - его тон стал угрожающим. - Ты - мое самое важное дело. Сегодня же, я желаю, чтобы счет лежал на моем столе. И впредь поостерегись делать столь необдуманные поступки. Ты можешь хоть сжечь все свои капиталы, но твои нужды всегда буду оплачивать я. Не заставляй меня контролировать тебя в этом вопросе, тебе не понравятся последствия.
   Я сглотнула, но все же кивнула, преодолевая сопротивление его пальцев. Он удовлетворенно усмехнулся, жестко поцеловал меня и вышел. Счет в тот же день был оплачен.
  

Глава XXII.

  
   Старые связи нередко рушат новое. Умей выбирать.
   Из писем Ариан к Джонатану
  
   Апрель, 1814 год.
   Как и планировал Рейфорд, в середине апреля мы окунулись в череду великосветских развлечений. Снова балы, приемы, театр и опера. Муж решал свои таинственные дела, зачастую оставляя на меня все светские обязанности, что доставляло мне немало раздражения. Еще в большее раздражение меня привели новые сплетни. Обсуждали наши отношения, то где мы появляемся, с кем общаемся, как разговариваем. Кажется, мы стали любимой темой всех собравшихся в Лондоне. И когда-то этот пузырь должен был лопнуть, как я подозревала. Жаль, что подозрения вскоре оправдались.
   Нередко мы с Рейфордом посещали разные приемы. Это было нормально для нашего круга и не вызывало удивления ни у нас самих, ни у окружающих. Столь же часто виконт сопровождал меня на бал, а затем уезжал по своим делам, раскланявшись с хозяевами. Но все это время я постоянно слышала за спиной:
   - Вы видели, как Рейфорд любезничал с баронессой Лесли?
   - Говорят, всем известный виконт променял молодую супругу на старую любовницу?
   - Интересно, зачем он вообще привез жену в Лондон, если его только и видно, что подле баронессы?
   - Вы видели, как вдова Лесли и Рейфорд шептались в закрытом алькове? Наверняка, договаривались о встрече.
   Баронесса Лесли и Рейфорд. Рейфорд и баронесса. Эти двое буквально преследовали меня по пятам. Мне стоило немалых сил оставаться с виду холодной и равнодушной. Я знала, что эта женщина была его любовницей до нашего брака. И меня великодушно просветили, что на следующий день после объявления о нашей помолвке его видели выходящим из ее дома. Вот почему он тогда опоздал. Пусть, я понимала, что, будучи в поместье, Рейфорд с ней не встречался, но сейчас, в Лондоне, в свете, который она так любила, и которым он обожал управлять. Мне не было места рядом с ним.
   Последней каплей в чашу моего терпения стал тот день, когда я увидела их вместе. В тот вечер, мы собирались посетить разные дома, отдавая дань вежливости нашим знакомым. И каково же было мое удивление, когда вскоре после прибытия к леди Норрис я заметила в толпе знакомую черноволосую голову. Мне не составило труда понять, что это именно Рейфорд. Его было сложно перепутать с кем либо. Жгуче черные волосы, крепкое телосложение, аура властности, которая всегда его окружала. Это, безусловно, был он. Я направилась в его сторону, намереваясь поздороваться и поинтересоваться его дальнейшими планами. Мне очень хотелось убраться отсюда подальше и на одну ночь помнить, что есть только он и я. Чем ближе подходила, тем большая картина открывалась моему взгляду. Рядом с ним стояла леди Лесли, фамильярно положив руку ему на грудь. Она игриво прикрывала губы веером, Рейфорд наклонился к ней, улыбаясь, явно намереваясь начать ей что-то шептать на ушко. Я остановилась и продолжила смотреть. Они не замечали меня, хоть и стояли вполоборота. Вот он все же наклонился к ней и зашептал явно что-то милое на ухо. Леди кокетливо повела плечом и рассмеялась красивым грудным смехом. Он подал ей руку, она взяла ее, и они направились в сторону выхода, а он все продолжал что-то ей шептать. Ночевать домой Рейфорд так и не вернулся.
   Я плохо спала ночью, ухитрившись задремать только под утро. Все время ждала, когда услышу шаги мужа в спальне за стеной. Он дважды до этого появлялся дома почти на рассвете, но всегда предупреждал меня, куда направляется. А я верила ему. Что еще мне оставалась? Сейчас только все было совсем иначе.
   В итоге, проснулась я поздно и предпочла позавтракать в своей комнате. За ночь у меня созрело решение поговорить с Рейфордом. Я все еще не хотела верить слухам, да и собственным глазам, но подобное я не собиралась оставлять просто так. Одевшись и убедившись, что до ланча еще есть время, я направилась в его кабинет. Обычно в это время виконт работал, и я предполагала, что сегодня он не изменил этой привычке. Однако кабинет был пуст, хотя от слуг я знала, что Грэм вернулся утром и не ложился спать.
   Я вошла внутрь и бросила взгляд на стол. Там лежали какие-то бумаги в легком беспорядке, что указывало на то, что муж лишь ненадолго вышел. Я прошлась к столу и провела пальцами по его краю, зацепившись взглядом за листок бумаги, лежащий сверху. Там явно было стихотворение, причем написанное рукой супруга. И я не смогла удержаться. Повинуясь импульсу, я взяла его, и мой хрупкий мир окончательно рухнул:
  
   "Дорогой Беатрис, в память о наших встречах...

Позвольте Вашу руку

Мадам, развейте скуку,

Станцуйте быстрый вальс...

Мне ни к чему смятенье,

Не нужно и прощенье,

Забудьте обо всем сейчас...

Позвольте Вашу руку

И подарите другу

Прощальный Ваш романс...

Не думайте о прошлом

И не ищите больше,

Чем грустный наш рассказ...

Позвольте Вашу руку,

Пройдемся мы по кругу,

Где повстречал я Вас...

Позвольте попрощаться,

Я не могу остаться,

Хоть Вы отрада глаз...

Позвольте Вашу руку

Мадам, развейте скуку,

Когда-нибудь Вы вспомните о нас.

Грэм"

  
   Я в панике смотрела на злополучный листок, не зная, что делать дальше. Во мне медленно поднималась ярость. Я даже не услышала шаги мужа, который вошел в кабинет.
   - Ари? Что-то случилось? - он был немного удивлен моим визитом, а под глазами появились тени.
   - Случилось, - я взмахнула рукой с зажатым листком. - Баронесса Лесли случилась с нашим браком. Потрудитесь объяснить мне, Натаниэль Грэхем Блейк, что это такое?!
   Я буквально бросила в него злополучным стихотворением. Рейфорд поймал листок и посмотрел на него.
   - Стихотворение, - он был поразительно спокоен.
   - И это все, что вы можете мне сказать?! - то, что он позволяет себе еще и издеваться, вывело меня из себя еще больше. - Хотя да, к чему что-то говорить?! Ваши поступки сделали это за вас, впрочем, как и все ваши знакомые, которые столь любезно просветили меня о ваших взаимоотношениях и тому месту, которое отведено мне! Как провели ночь, дорогой супруг?! Баронесса не слишком утомилась, удовлетворяя ваши аппетиты?! Так отчего же вы на ней не женились?! Или ваша дама сердца не пожелала быть привязанной к вам?!
   - Замолчи! - Рейфорд повысил голос, но мне было уже все равно.
   - Не дождетесь! Вы выслушаете все, что я думаю о вас, нашем браке и этой женщине! Или ваша любезность тоже распространяется лишь на нее?! Вчера вы столь мило шептались в центре зала на глазах у всего света и вашей законной жены?! И вы! Вы меня даже не заметили, хотя стоило бы поостеречься, учитывая, что вы знали о моем намерении посетить леди Норрис! Или вы того и добивались, Рейфорд?! Наглядно продемонстрировать мне мое место в вашей жизни?! Что ж, у вас это вполне получилось! Но тогда не думайте, что я не найду способ продемонстрировать ваше место в моей!
   Виконт в один шаг оказался рядом со мной и резко тряхнул меня за плечи:
   - Не смей это повторять, Ари! Не испытывай моего терпения!
   - Посмею! - я выпрямилась и твердо встретила его взгляд.
   На мгновение мне показалось, что в его глазах промелькнуло то темное, что он продолжал от меня прятать, но оно исчезло, а мой муж выругался, ударил кулаком по столу так, что бумаги разлетелись по кабинету и вышел, громко хлопнув дверью. Я обессилено опустилась на небольшой диванчик, который находился тут же. Раунд я выиграла, но впереди... впереди была война, а мне было пора искать надежное убежище.
  
   Рейфорд вошел в знакомую гостиную леди Лесли буквально за несколько минут до того, как наступило время ланча. Баронесса удивлено приподняла бровь, ведь уже очень давно этот мужчина не приходил в ее дом, тем более, будучи столь не в духе. Виконт прошел и развернулся спиной к окну, так чтобы его лицо оказалось в тени, и протянул:
   - Не делай вид, что не понимаешь, почему я пришел сюда, Беатрис. Ты сделала очень многое, чтобы добиться именно этого результата. Жаль, что последствия твоих поступков тебе наверняка не понравятся.
   - Право, я, действительно, не понимаю, о чем ты, Грэм... - баронесса нервно вздохнула. - Я не заслужила твоего гнева, хотя, правда, рада вновь приветствовать тебя в моем доме.
   - Не заслужила? - Рейфорд хрипло рассмеялся. - Неужели ты подумала, что я поглупел, пока пребывал в поместье? Или не знаю, где находится основной источник последних сплетен о нас с тобой? Или не знаю, зачем ты искала со мной встречи почти каждый вечер? Или мне припомнить все старые дела и связи, которые ты подключила, только для того, чтобы мы продолжили наше тесное сотрудничество? А ведь мне казалось, что в тот раз, сразу после объявления о моей помолвке мы прекрасно поняли друг друга. Да, наши общие друзья привыкли, что ты близка ко мне и работаешь на меня уже долгое время, но жизнь меняется, и я не позволю тебе рушить свой брак. Я думал, ты поиграешь и успокоишься. Раз за разом идя тебе навстречу в память о нашей дружбе, но вчера... Вчера, Беатрис, ты пересекла эту границу. Ведь не зря ты так настаивала на леди Норрис. Ты знала, что Ариан посетит ее. И что сказать, ты прекрасная актриса. Несколько бокалов вина, и я уже верю, что ты неожиданно перебрала и тебя стоит проводить к дому. И дело, что ты запланировала на прошлую ночь, и решение которого никак нельзя было отложить. Глупец! Я думал, что могу хоть каплю тебе доверять.
   На всем протяжении монолога леди Лесли только бледнела, но и не опускала глаз:
   - Я должна была попытаться, Грэм. Ты женился на этой девчонке, забросил все и уехал. Дела, встречи, связи. Всю зиму, этим занималась я, стараясь за нас двоих. Ты даже не писал мне. А она? Что можно было найти в этом создании? Одну непомерную гордость? Я не узнаю тебя, Грэм.
   - А вам и не надо узнавать меня, леди Лесли. Вы, видимо, никогда меня и не знали, - Рейфорд продолжал говорить спокойно, отчего женщине делалось еще страшнее. - Думаю, вы очень соскучились по климату континента и вашим старым друзьям. Вам стоит немедленно посетить их. А отъезд на рассвете - прекрасный вариант.
   - Ты не можешь так поступить со мной... - такого эффекта своих действий леди не могла предположить. Она понимала, что он разозлиться и скорее всего, поссорится с ней. Но все это было лучше нового равнодушия. А Ариан? Ей было наплевать на заносчивую девчонку, которая по случайности стала его женой.
   - Могу, баронесса, я все могу, - Рейфорд покачал головой. - Не вынуждайте меня идти на крайние меры. И, может быть, я вам когда-нибудь напишу. Вы ведь этого хотели, Беатрис?
   Виконт издевательски поклонился и положил на стол измятый листок бумаги, который Ариан столь неосмотрительно швырнула ему в лицо. Беатрис ошибалась. Он помнил о ней. А теперь, теперь ему не было до нее никакого дела. Сама встреча вылетела у него из головы через четверть часа, когда он обнаружил, что его драгоценная супруга ухитрилась сбежать. И когда он найдет ее, ей придется постараться, чтобы он не запер ее насовсем. Ведь птичкам нужны просторные клетки.
  
   Сутки спустя, мы пили чай вместе с маркизой. Маман ни капельки не изменилась. Все также была поглощена своими мелкими интригами и чувством собственной значимости. Она довольно доброжелательно отнеслась к моему намерению пару дней пожить с ней, когда я соврала, что Рейфорд в курсе и одобрил столь продолжительный визит. Наверняка, она решила, что он отправится к любовнице, а мне скучно в одиночестве. Впрочем, это вполне могло оказаться правдой.
   Я приехала к вдовствующей маркизе в тот же день, когда узнала, что супруг покинул наш городской особняк. Довольно спокойно я собрала вещи первой необходимости и, приказав поймать мне наемный экипаж, отправилась к маман. Я догадывалась, что тут Рейфорд станет искать меня в последнюю очередь, а мне было необходимо время, чтобы обдумать, что делать дальше.
   - А еще мы с вдовствующей графиней Холланд собираемся...
   Мне так и не суждено было узнать, чем собирались заняться две старые сплетницы в лице моей маман и ее подруги. Двери в гостиную распахнулись от сильно пинка и нашим взорам предстал разъяренный Рейфорд. Его волосы были взлохмачены, а под глазами пролегли круги. Он ничего не говорил, а только смотрел на меня. Я успела только поставить чашку на стол, когда оказалась буквально выдернута из кресла и переброшена через плечо под взглядом находящейся в ужасе маркизы. Я забилась, пытаясь вывернуться, но виконт только перехватил меня поудобнее и буквально прорычал, обращаясь к маман:
   - Услышу где-нибудь хоть слово - сотру в порошок. Вас спасло только то, что это афера полностью принадлежит моей жене.
   С этими словами он развернулся и направился на выход, я снова забилась и начала колотить руками по его спине:
   - Натаниэль Грэхем Блейк! Немедленно поставьте меня на землю! Слышите! Немедленно!
   Он ничего не ответил и опустил меня, только дойдя до дверей, выходящих на улицу:
   - Сейчас я открою дверь, - он ухитрялся нависать надо мной, несмотря на то, что был чуточку ниже. - И ты, моя дорогая жена, мило улыбнешься и прошествуешь в карету, будто так и надо, а потом... О, потом мы с тобой поговорим.
   Мне оставалось лишь кивнуть, и мы вышли из дома Апревиллей. Рейфорд заговорил, когда карета уже направлялась в сторону нашего дома. И заговорил неожиданно спокойным голосом:
   - Леди Лесли сегодня рано утром покинула пределы Англии. Ей показалось, что она давно не навещала своих друзей на континенте, - виконт помолчал и продолжил. - Баронесса уже много лет не является моей любовницей. Нас связывала давняя дружба и общие дела, которые отныне завершены.
   Виконт пересел на мое сиденье и взял в свои руки мою ладонь, рассматривая, уже начинающие проступать, синяки от его хватки.
   - А теперь перестань мне выкать, Ари, - он прижал мою руку к своей щеке. - Ты придумала отличное место, где можно спрятаться и если бы твоя мать не проговорилась на каком-то вечере, что ты ее посетила, а я не умел собирать информацию, не знаю даже, сколько бы времени у меня заняли твои поиски, ведь я помню, как ты не любишь бывать в том доме. И последнее, ты будешь усиленно со мной мириться и не покинешь пределов моей спальни, пока я не услышу желаемого.
   Что ж мне оставалось только вздохнуть. Поле игры снова осталось за ним.

Глава XXIII.

   Так сможешь ли ты удержать меня?
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Май, 1814 год.
   Вскоре после того как Большой сезон стартовал официально, ко мне неожиданно приехала маркиза. Они была на редкость возбуждена, взволнована и заинтригована. Что могло случиться такого, что делиться новостью она приехала именно ко мне, оставалось пока загадкой, которая явно вскоре раскроется. Маркиза нервно походила по гостиной, а затем устроилась напротив меня на диванчике, втянула воздух и, наконец, заговорила:
   - Сегодня рано утром меня посетил маркиз Апревилль.
   Я приподняла бровь в немом изумлении и подумала, что маман все же помешалась от своих порошков против мигрени:
   - Маркиз Апревилль мертв. Он никак не могу вас посетить.
   - Что за глупая девчонка? - маркиза едва не подпрыгнула. - Я еще не выжила из ума, как ты верно думаешь. Приезжал молодой маркиз. Ты ведь знаешь, что наш поверенный отправлял письма во Францию и, видимо, какие-то из них достигли адресата. Теперь, когда Наполеон в ссылке, мальчик может возродить фамилию. Он не распространялся о том, как выжил во времена этих мерзких кровавых разборок, но был любезен и очень интересовался тобой, как представительницей рода.
   - И что же вы ему ответили насчет меня? - я перебила маман. Меня насторожил этот неожиданно появившийся маркиз и те цели, которые он мог преследовать. От отца я знала, что из земель во Франции остался лишь майорат, о состоянии которого можно только догадываться. Ни денег, ни драгоценностей, ничего, кроме титула мой родитель не оставил своим дальним родственникам.
   - Что я могла ответить? - маркиза равнодушно повела плечами. - Поделилась с ним новостью о твоем замужестве, сразу после окончания траура. Сказала, где он может тебя найти. Наверняка, он захочет поздороваться. Ведь ему стоило немалых сил прибыть сюда. Это такая преданность семье. И он обязательно тебе понравится. Молод, красив...
   - И где же он остановился этот молодой красивый маркиз?
   Леди Апревилль вздохнула и ответила:
   - Право не помню точно. Он говорил что-то про съемные комнаты. Я бы предложила ему свой кров, все же родственник, но я не желаю связываться с твоим бесчувственным супругом.
   - Вы правильно поступили, маман, - я кивнула и поинтересовалась. - А кто еще знает, что новый маркиз прибыл в Англию?
   - Пока только ты, моя дорогая, - маркиза покивала своим мыслям и неожиданно встала. - Хотя, право, я должна нанести визит леди Холланд.
   Маман стремительно развернулась и, забыв попрощаться, ушла. Очень скоро новость облетит весь Лондон.
  
   Час спустя я входила в кабинет к мистеру Кэрриту. Поверенный как всегда тепло встретил меня и, предложив чаю, поинтересовался:
   - Что привело вас ко мне, леди Рейфорд? Мы ведь недавно виделись, а новых дел, увы, у меня для вас нет.
   - Нет-нет, мистер Кэррит, - я заставила себя улыбнуться, несмотря на съедающее беспокойство. - Я здесь совершенно по другому поводу. Вы наверняка еще не знаете, что в Лондон прибыл новый маркиз Апревилль и позволяет себе интересоваться мной и моими делами.
   - Отчего же, леди, - поверенный добродушно усмехнулся. - Этот молодой человек приходил ко мне вчера вечером. Спрашивал о завещании старого маркиза. Я объяснил ему детали и постарался донести до него, что все капиталы на законном основании достались вам. Кроме того, в тот же вечер я позволил себе связаться с вашим супругом. Он заверил меня, что сам расскажет вам новости и решит любые возникшие недоразумения.
   - Вы так уверены, что они будут, мистер Кэррит, - мой голос стал высокомерным и злым. - Или вы не посчитали нужным сообщить сначала мне?
   Поверенный покачал головой и ответил:
   - Простите леди, но, во-первых, я был уверен, что виконт предупредит вас, а во-вторых, проблему, если она возникнет, все равно сможет решить лишь ваш супруг при моей поддержке, а не вы.
   Я выдохнула:
   - Извините, мой друг, - я понимала, что он прав, - но я не видела мужа со вчерашнего вечера, когда он отбыл по своим делам. Теперь, как я понимаю, на встречу с вами. Он ничего мне не говорил, а сегодня меня посетила маркиза с ошеломляющими новостями. Вы полагаете, новый Апревилль может создать проблему?
   - Вы и сами понимаете, что да. Ему отчаянно нужны деньги Апревиллей, и, к сожалению, он не глуп и понимает, что достать их он может только через вас. Или вы ему их отдадите, что смехотворно, или он женится на вас, что было бы невозможно, если бы не одна маленькая нам с вами известная деталь.
   - Полагаю, эта деталь теперь известна моему мужу?
   - Он каким-то образом узнал о ней еще раньше. Когда вчера мы заговорили об этом, виконт сообщил мне, чтобы я не трудился это скрывать, хотя и не сделал ни единой попытки заполучить мое письменное согласие на ваш давно свершившийся брак.
   - Разве это не было бы логичным ходом? Тогда не было бы лазейки, оставляющей шансы его расторгнуть.
   - Вы не правы, миледи, - мистер Кэррит поднялся и начал ходить по кабинету. - Лазейка есть и она в другом. Право на опекунство. Если получится доказать, что я не могу являться вашим опекуном, а, как вы знаете, в противном случае вашим опекуном стал бы именно Апревилль, ведь можно считать, что он унаследовал титул в день смерти старого маркиза. Тогда, мое согласие на ваш брак - незаконно, и ваш брак тоже. Представляете, какой разразится скандал? Отсрочка пока в том, что он может попытаться надавить на вас, чтобы получить значительную сумму. Правда, я не думаю, что это его остановит перед желанием заполучить все ваши капиталы. Вы же знаете, что баснословно богаты.
   - Я поняла, мистер Кэррит, - ничего не оставалось, как подняться и начать прощаться, мне было необходимо время. - Спасибо за пояснения. Я пойду. Надеюсь, мой супруг уже прибыл домой.
   - До встречи, леди Рейфорд, - поверенный поклонился и проводил меня до кареты.
  
   К моему глубокому сожалению, я не видела мужа до самого вечера. Поначалу, я хотела отправить письмо с извинениями для лорда и леди Хемлси, но после передумала и отправилась на прием. Еще пару дней назад я слышала от Рейфорда, что он планирует их посетить. Возможно, мое предположение окажется верным. Я поздоровалась с хозяевами и поинтересовалась, не прибыл ли еще мой супруг. Леди Хемсли сообщила, что не видела его, но они ожидают прибытия виконта. В целом меня это вполне устраивало. Я обменялась приветствиями с некоторыми знакомыми, когда столкнулась с маркизой. Рядом с ней стоял довольно высокий мужчина, в котором легко можно было узнать одного из представителей рода Апревиллей. Характерные черные волосы, темные глаза, высокомерное выражение лица и задранный подбородок. Впрочем, новый маркиз меня совершенно не впечатлил. Было видно, что одежда далеко не лучшего качества, а высокомерие не врожденное, а скорее напускное, кроме того, меня настораживал его взгляд. Глаза несколько лихорадочно блестели, будто бы он задался целью охватить ими все окружающее его великолепие. Маркиза улыбнулась мне с чувством собственной значимости и произнесла:
   - Дорогая дочь, позволь представить тебе Огюста Реджиса де Белле маркиза Апревилля. Милый мальчик так хотел с тобой познакомиться, но постеснялся нанести вам с супругом визит, поэтому я договорилась о приглашении для него на этот вечер.
   "Милый мальчик" окинул меня своим лихорадочным взглядом и, кажется, остался более, чем доволен увиденным. А между тем маман продолжила:
   - Это моя дочь, леди Ариан Александрит де Белле Блейк, виконтесса Рейфорд.
   Я гневно обожгла маркизу взглядом, так как совершенно не планировала заводить подобное знакомство, тем более с этим человеком, но она даже не заметила этого, продолжая рассказывать, как это чудесно познакомиться с другими членами своей семьи. Во избежание скандала я протянула руку и учтиво поздоровалась:
   - Приято познакомиться, маркиз.
   Он склонился к моей руке, от желания отдернуть которую спасала лишь перчатка:
   - Вы даже не представляете, как я счастлив вас встретить, леди Рейфорд.
   Апревилль отпустил мою руку и пару минут мы разговаривали втроем, потом маркиза отвлеклась и оставила нас познакомиться поближе, как она выразилась. Лорд проводил ее взглядом и поинтересовался:
   - Вы хорошо знаете дом, леди Рейфорд? Маркиза говорила мне, что здесь есть прекрасная картинная галерея.
   - Есть. Вход туда открыт для гостей, но сейчас уже мало кто поднимается, чтобы полюбоваться на произведения искусства. Эту коллекцию собрал отец лорда Хемсли и с тех пор она практически не пополняется. Хозяева не очень интересуются искусством.
   - Вы не могли бы мне ее показать, виконтесса? - маркиз обезоруживающе улыбнулся. - К моему сожалению, я никого здесь не знаю, а вдовствующая маркиза оставила нас.
   - В этом вся маман, - я решила, что будет неплохо узнать, чего он добивается. В доме, переполненном народом и слугами, я ничего не опасалась. - Пойдемте, маркиз, галерея на втором этаже.
   Пока мы направлялись наверх, Апревилль упорно интересовался тем, как мне живется, и даже выразил свою озабоченность тем, что маман нелестно отозвалась о моем супруге. Мне оставалось лишь стискивать зубы и размышлять о том, что же все-таки с ней сотворит Рейфорд, когда узнает о ее роли в этом маленьком спектакле.
   Наконец, мы вошли в первый зал галереи. Покойный лорд Хемсли нашел достойную огранку для своих любимых картин. Вся галерея занимала два зала и коридор, который также соединял два крыла дома. Получалось довольно своеобразно - так или иначе те, кто хотел перейти из одного крыла в другое любовались картинами. Единственное, что меня смутило, так это отсутствие слуги. Обычно, лакей находился перед входом и присматривал за галереей, ведь выставленные в ней работы стоили немалых средств. Я провела за собой маркиза и спросила:
   - Вы хотите, чтобы я рассказала вам о выставленных картинах или о художниках, которые их изобразили? Я немного разбираюсь в искусстве.
   Маркиз неприятно мне улыбнулся:
   - Скорее я хочу послушать, как вы выскочили замуж за виконта, едва истек срок траура. И почему не получили разрешение у законного опекуна.
   Я вздернула подбородок и окатила его фирменным взглядом моего покойного родителя. В отличие от него, мне не нужно было прилагать усилий, чтобы скрыть собственное не столь высокое, как хотелось бы, происхождение.
   - Я получила разрешение своего опекуна - мистера Кэррита. Он поставил меня в известность о том, что вы интересовались моим состоянием. Вам не кажется, что вы переходите грани приличия?
   Апревилль усмехнулся и схватил меня за руку, заставляя отступать к стене. Он наклонился, и я почувствовала запах выпивки. Так вот в чем была причина его лихорадочного взгляда, совсем не в удивлении провинциала.
   - Я - ваш законный опекун! Кто такой этот Кэррит? Почти простолюдин! - маркиз буквально впечатал меня в дальний угол. - Я приезжаю сюда, трачу свои последние деньги и что я узнаю? Мой предшественник ухитрился оставить все свои деньги дочке, которая вместо того, чтобы заставить их работать на благо фамилии, выскочила замуж за какого-то виконта! Мало того, что ваш отец распродал все земли, оставив всех своих родственников подыхать от голода и революции, он даже не привил вам уважения к роду! Но я этого так не оставлю. Вы выполните свой долг перед семьей! Когда я избавлю вас от этого брака, вы с благодарностью примете мое предложение и поедете во Францию, где будете способствовать возрождению Апревиллей!
   Он снова тряхнул меня, но лишь вызвал гнев:
   - Давно ли вы были простолюдином, ничтожество! - я вырвала руку, и оттолкнула его. - Вы - никто! И ваши заявления смехотворны! Вы ничего, слышите, ничего не получите! Вам останется вернуться в вашу возлюбленную Францию, и можете даже продаться в рабство! Мне нет дела до вас и ваших планов! А скандал? Смешно! Здесь, я могу уничтожить вас одним своим словом, и я сделаю это.
   Щеку мне обожгло сильной пощечиной так, что я даже ударилась головой о стену. Перед глазами появились черные точки, но я выпрямилась и ответила:
   - И это все на что вы способны? Ударить женщину? Прочь.
   Апревилль замахнулся было еще раз, но услышал шаги. Видимо, возвращался, отлучившийся лакей. Он выругался, развернулся и быстрым шагом ушел, бросив напоследок, что это еще не конец. Я же скрылась в неосвещенном коридоре, который соединял залы. Мне нужно было побыть одной.
   Рейфорд нашел меня через четверть часа. Я стояла и смотрела в большое окно. Щека все еще горела от удара, и мне оставалось только прижимать свою ладонь к ней. На меня накатило равнодушие вместе с усталостью. Этот брак, в котором, как я думала, обрету поддержку, любовь и уверенность, с самого начала был неудачным. Ссора с маркизой, постоянные сплетни, постоянные ссоры с мужем, его непонятные интриги, наконец, потеря ребенка. Казалось, все против меня. Так, может, стоит просто уйти. Да, от репутации ничего не останется, но ведь я никогда не испытывала особой привязанности к Англии, а денег, чтобы с комфортом устроится в любом уголке, мне хватит до конца моих дней. Я обхватила себя руками, сдерживая внутреннюю дрожь. В тот момент, выход почти маячил перед моими глазами.
   - От кого ты прячешься, Ари? - виконт прошептал мне вопрос на ухо и положил свои руки мне на плечи, слегка притягивая к себе.
   - От вас, от всего света, - я говорила спокойно, продолжая смотреть вдаль. - Вы обещали защищать меня, Натаниэль, заботится обо мне, любить меня, быть со мной искренним. И что я получила?
   Я усмехнулась и коснулась рукой своей щеки:
   - Ваши интриги, наши ссоры, ложь, и приезжего маркиза, который пытается разрушить наш брак. Хотя разве здесь есть, что еще рушить? - я сжала руку в кулак, а Грэм обошел меня и положил свою ладонь поверх моей, касаясь моего лица.
   - Он ударил тебя? - его голос прозвучал несколько отстраненно.
   - Не сильнее, чем вы тогда, на загородном приеме. В этот раз я всего лишь встретилась со стеной, тогда упала на осколки. Как вы думаете, это больно?
   Рейфорд неожиданно крепко прижал меня к себе, а потом проговорил:
   - Домой, Ари. Ты немедленно едешь домой, а я разберусь. И даже не думай никуда уходить. Помни, я не отпускаю тебя.
   Виконт потянул меня за собой, уводя сначала из коридора, потом из галереи и, в конечном итоге, из дома.
  
   Рассвет виконт встретил на пути в дальний угол мало кому известно парка. Конечно, не для тех, кто планирует дуэль. Маркиза он, наконец, нашел. Жалел лишь о том, что не вышло сделать это раньше. Скользкий тип. Виконту просто не хватило времени отыскать в Лондоне одного француза. А когда ему донесли, что он вместе с вдовствующей маркизой направился к Хемсли, было уже поздно. Впрочем, Рейфорд, ненавидел допускать ошибки, а то, что этот почти мертвец коснулся его жены - было ошибкой. С ним было двое его людей, из тех, кто хорошо заметает следы. Слухи о новой дуэли, ему были ни к чему. Рейфорд знал, что Апревилль придет. Еще бы, маркиз самонадеянно полагал, что одним выстрелом решит все свои проблемы. Его ожидало разочарование.
   Когда виконт вышел на небольшую поляну, Апревилль уже был там. С ним было два человека, которых он представил, как своих секундантов. Один - явно слуга, мечтающий оказаться как можно дальше от этого места. Второй - похоже родственник или приятель. Рейфорд кивнул мистеру Роджерсу, который также уже был здесь. Врач перебрался вместе с ними в Лондон. Этот человек был довольно известен в узких кругах, но все знали, что найти его можно лишь во время визитов виконта в столицу.
   Грэм не желал даже подходить к заносчивому ублюдку, опасаясь, что просто забьет его до смерти, если сделает хотя бы шаг в его сторону, поэтому он молча ждал, пока проверят и зарядят оружие и обговорят все детали. Интересно, маркиз знал, что виконт считается одним из лучших стрелков в Англии, когда выбирал пистолеты? С рапирой у него хотя бы был крошечный шанс. Получив оружие, виконт хищно усмехнулся, любовно провел рукой по пистолету и отошел на позицию. Двадцать шагов. Первый выстрел за маркизом. Пуля прошла мимо. Виконт же счастливо рассмеялся, не представляя, сколько жути наводит на собравшихся своим видом. Он снова погладил пистолет, прицелился почти не глядя и... увидел, как тело маркиза оседает во влажную траву с кровавым пятном на груди.
   Рейфорд преодолел расстояние до лежащего Апревилля. Он был все еще жив, а около него деловито опускался Роджерс. Пару секунд виконт раздумывал стоит ли перезарядить пистолет и закончить начатое, но потом решил оставить все, как есть. Поймав, затуманенный болью взгляд маркиза, он заметил:
   - Еще раз появишься поблизости от моей жены - убью с удовольствием, а пока, - он повернулся к своим сопровождающим. - Проследите. Если выживет, сообщите и отправьте в его почитаемую Францию. А нет, вы тоже знаете, что делать. Так или иначе, я не желаю более слышать о нем. Не переусердствуй, Роджерс.
   Виконт развернулся, отдал оружие и, насвистывая, направился в ту сторону, откуда они появились. Он был более, чем уверен, что Ари, так и не легла спать, а ему стоило подумать, что сказать своей жене.
   Уверенность себя оправдала. Его безупречная жена стояла у окна и пыталась что-то разглядеть где-то в дали. Ее поза практически полностью повторяла ту, в которой он застал ее после общения с маркизом. И она вновь не услышала его шагов. Виконт отметил, что в последние дни Ариан все чаще замирала и подолгу смотрела в одно точку. Его это беспокоило. Было очевидно, что Ари тяготила светская жизнь и даже его общество. Правда он совершенно не намеревался отпускать от себя свою жену, хотела она того или нет, хотя план по получению новых впечатлений уже был заготовлен, осталось лишь положить ему начало.
   Рейфорд подошел к жене и про себя вновь отметил - гордый разворот плеч и хрупкую линию шеи. Он сжал руку в кулак, чтобы удержаться и не стянуть тяжелые пряди ее волос, заставляя прогнуться так, что она будет лишь балансировать на грани. Не время, еще не время.
   Виконт на мгновение прикрыл глаза, стирая хищное выражение, и заговорил:
   - Маркиз тебя больше не потревожит.
   Ариан повернула голову, и он увидел линию профиля, подчеркнутую светом наступающего утра.
   - Я рада это слышать, надеюсь, он остался жив.
   Рейфорд даже восхитился про себя, он не афишировал дуэль и не сомневался, что ни одного слуха не просочится в трясину высшего света, но его супруга порой попадала в яблочко, как редкий стрелок.
   - Я тоже на это надеюсь, - на самом деле он надеялся, что Апревилль сдохнет в мучениях, но ей совершенно не обязательно было об этом знать.
   - А теперь, - Рейфорд сделала еще один шаг в сторону жены и вкрадчиво поинтересовался. - Могу я, наконец, получить этот злополучный документ?
   Ариан посмотрела на него высокомерным взглядом, усмехнулась и ответила:
   - Нет.
   Виконт приподнял бровь, поклонился и мягко-мягко проговорил:
   - Как скажешь, дорогая, как скажешь...
  
  

Глава XXIV.

   За спиной иногда раскрываются крылья, а иногда их умышленно подрезают, чтобы птица никогда не улетела.
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Июнь, 1814 год.
   В начале июня Рейфорд неожиданно приказал собирать вещи и отправляться в поместье, отговорившись тем, что там нас ждет Джонатан. Я удивилась, ведь был самый разгар сезона, но подчинилась, в надежде на то, что Грэм пояснит свои планы. Любопытство мучило меня недолго. Уже в самом начале пути, виконт пояснил, что хочет встретиться с управляющим и обговорить с ним все возможные варианты развития событий, так как вскоре мы покидаем Англию и отправляемся в длительное путешествие на континент. Новости были предельно неожиданными, и я спросила:
   - В честь чего, мы столь резко уезжаем? Ты соскучился по баронессе Лесли?
   Рейфорд усмехнулся и погрозил мне пальцем:
   - Отнюдь. Как ты помнишь, у нас не было свадебного путешествия, и я решил исправить это досадное недоразумение. А неожиданность это лишь для тебя - хотел сделать сюрприз.
   - Он вполне удался, - я отвернулась, заканчивая разговор, и продолжила смотреть в окошко кареты.
   Не то, чтобы меня не утраивало путешествие. Скорее, не видела в нем смысла. К чему столь резко срываться с места и в какую игру играет мой супруг на этот раз? Я не верила в его байки о свадебном путешествии. Наверняка, мысль уехать пришла к нему в голову после избавления от маркиза. Но узнать, что в действительности подвигло его на этот поступок, не представлялось возможным.
   Следующие же утро, после приезда, заставило моего мужа скорректировать свои планы. После завтрака Рейфорд пригласил нас с Джонатаном на прогулку, довольно загадочно усмехаясь. Он приказал готовить лошадей, и, спустя полчаса, мы привязывали их на небольшой полянке. Джонатан убежал вперед, наслаждаясь теплой погодок, а мы остались стоять. Я раздумывала о том, какое место подойдет для пикника лучше, а виконт просто смотрел на меня. Он сбросил сюртук на траву и остался в рубашке и брюках, потом закатал рукава и сказал:
   - Разувайся.
   Я изумленно взглянула на него:
   - Зачем?
   - Разувайся, - Рейфорд лукаво улыбался. - Обещаю, тебе понравится. Или тебе помочь?
   Я сбросила обувь и аккуратно встала на нее сверху, насторожено оглядывая мужа.
   - Теперь, - виконт подошел ко мне очень близко, - снимай чулки.
   - Я не понимаю, - в моей голове, действительно, не укладывалось, чего он пытается добиться.
   - Тебе и не нужно этого понимать, Ари, - Рейфорд говорил со мной очень мягко. - Ты будешь чувствовать. Ну же, Ариан. Снимай. Клянусь, я не задумал ничего плохого.
   Он протянул мне руку, предлагая на нее опереться, и я, ухватившись за нее, довольно споро избавилась от чулок, сжав их в руке. Рейфорд покачал головой, отнял их у меня и кинул на сюртук. Затем муж приподнял меня, обхватив за талию, и осторожно перенес, поставив босыми стопами на траву. И я замерла, впитывая в себя это неизведанное ранее ощущение. Кто бы мог подумать, что такая простая вещь принесет мне столько радости. Я не замечала того, как муж внимательно за мной наблюдает, не слышала, как он что-то говорит Джонатану, отвечая на его вопрос. Если бы мне сказали, что я - леди Ариан де Белле буду стоять босиком на теплой земле и получать от этого незамутненное удовольствие, я бы высокомерно отвернулась. Но ведь я никогда ранее не знала этого чувства. С детских лет мне вкладывали в голову правила приличия, которые когда-то казались незыблемыми, а сейчас, сейчас я счастливо рассмеялась и сделала шаг. Мне думалось, что так я оставлю горести позади.
   Джонатан подскочил ко мне и, потянув за руку, быстро проговорил:
   - Догоняй, Ариан.
   И вновь я удивила саму себя. Не отдавая себе отчет, даже не задумываясь о последствиях, я подхватила юбки и побежала за расшалившимся мальчишкой, чувствуя каждый свой шаг. Мне казалось, что за моей спиной раскрываются невидимые крылья, которые вот-вот окончательно распахнуться, подхватывая меня, приподнимая и оберегая. А потом, я сделаю еще шаг и взлечу. Туда, где синее небо, где солнечный свет коснется меня, где я буду свободной.
   С четверть часа мы с Натом гонялись друг за другом под добродушным взглядом Рейфорда. Но вот Джонатан побежал к лесу и скрылся за деревьями, я же остановилась подле, не решаясь туда ступить. На поляне мне приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не пораниться, а в лесу, в лесу я очень сильно рисковала, поэтому прокричала:
   - Джонатан, я не побегу туда за тобой! Возвращайся!
   Ответом мне была тишина. Рейфорд нахмурился и, сделав мне знак, стоять на месте, пошел вслед за сыном. Пять минут спустя он вынес мальчика на руках. Джонатан не плакал, только был очень бледен и стискивал зубы. Я охнула и спросила:
   - Что произошло?
   Грэм ответил:
   - Кажется, он упал и сломал ногу. Придется добираться пешком. Нат, не сможет сидеть в седле, а ты не сможешь поднять его ко мне.
   - Давай я поеду за помощью, пусть пришлют карету.
   Рейфорд покачал головой:
   - Пока будут ее запрягать, пройдет много времени. Кроме того, сюда можно добраться только верхом. И еще, я не желаю отпускать тебя одну.
   - Но... - я хотела возразить абсурдности его заявления, когда Джонатан вмешался.
   - Не спорь с ним, Ари. Отец зол и беспокоится. Я потерплю.
   На секунду я прикрыла глаза, мысленно вспоминая французские ругательства и, махнув рукой, направилась обуваться и отвязывать лошадей. Так мы и шли до дома. Впереди Рейфорд с сыном на руках, следом я с процессией лошадей. Виконт будто бы не уставал, удерживая Ната. Он даже шутил и весело рассказывал смешные истории из собственного детства, лишь бы отвлечь бледного ребенка. Я подозревала, что почти все из них он выдумывал тут же, на ходу, но старательно поддерживала разговор, скрывая обеспокоенность за пасынка. Вот вдалеке показался особняк, и виконт ускорил шаг. Я же обогнала их, оставаясь на виду у мужа и пошла вперед. Стоило как можно быстрее послать за врачом.
   Вывод доктора Роджреса был неутешителен. Перелом. Нат не сможет полноценно передвигаться больше месяца. Врач дал ему снотворное, чтобы мальчик уснул и зафиксировал ногу. Рейфорд приказал приставить к сыну служанку, и мы все спустились в гостиную.
   - Я приеду завтра, с вещами, - говорил мистер Роджерс. - Понаблюдаю за бароном, заодно осмотрю ваших слуг.
   Виконт кивнул и сказал:
   - Хорошо. Думаю, с Натом все будет в порядке. Мой сын - стойкий человечек и его не так-то просто будет удержать в постели.
   Мистер Роджерс рассмеялся:
   - Наверняка, точно также, как и вас. А теперь позвольте откланяться, - доктор склонил голову. - Милорд. Миледи. До скорой встречи.
   Я улыбнулась обаятельному врачу и задала супругу вертящийся на языке вопрос:
   - Полагаю, наш отъезд за границу отложен до выздоровления Джонатана?
   - Нет, - Рейфорд ответил не задумываясь. - Он остается, а мы уезжаем.
   - Ты хочешь сказать, что бросишь сына на полгода? - мое удивление было почти осязаемым, ведь Грэм планировал довольно масштабную поездку.
   - Почти все свое время он проводит в Итоне или у школьных приятелей. Мы будем посылать ему письма. Жаль, конечно, что он не сможет на них отвечать, но не думаю, что он будет очень скучать. За ним присмотрят наши поверенные, также как и за делами. И это не обсуждается, Ари. Прикажи паковать те вещи, которые ты хочешь забрать отсюда. Через неделю мы возвращаемся в столицу, а еще через неделю уезжаем.
   - Полагаешь, письма заменят ему твое внимание?!- я возмутилась таким решением.
   - Он в нем не нуждается, Ариан, - виконт дернул плечом. - Нат вообще не хотел с нами ехать. Это я настоял на его участии. Не удивлюсь, если он придумал бы что-нибудь другое, чтобы избавиться от поездки.
   - Но не тогда, когда он болен и прикован к постели! - я все еще никак не могла поверить в происходящее и подобное равнодушие. Слишком сильно это напоминало мне собственное детство, когда родители торопились уехать, стоило мне заболеть, ведь они могли подхватить заразу и пропустить что-то из светских развлечений или политических подвижек. Какой ужас!
   - Ариан, - Рейфорд подошел ко мне и положил руки на плечи. - Поверь, Нат совсем не страдает от моего отсутствия в его жизни. И не будет жалеть о том, что мы его покинем. Джонатан более чем самодостаточен. Здесь есть его любимые книги, слуги, готовые выполнить любой каприз, Роджерс, который найдет, чем занять его свободное время. Если бы я не был уверен в том, что оставив сына, не нанесу ему обиды или вреда, я сидел бы подле его постели месяц, но я знаю его, знаю, как он отреагирует на это. Так к чему нарушать планы?
   - Хочешь сказать, что нам не нужно откладывать путешествие на месяц? - довольно язвительно спросила я. Мне не верилось в столь простое объяснение данное мужем.
   - Хочу сказать, что не потреплю капризов! - виконт разозлился. - Ни твоих, ни Джонатана! Он остается выздоравливать в поместье, а ты собираешь вещи и уезжаешь вместе со мной!
   Рейфорд развернулся и направился к двери, уже на ходу бросив:
   - Я поработаю в кабинете.
   - Грэм, - я окликнула его, готовая вновь возразить, но он не позволил мне этого.
   - Я не желаю ничего слышать, Ари. Не осложняй ситуацию. Через две недели мы уезжаем. И точка.
   Рейфорд вышел, прикрыв за собой дверь. Ровно через две недели мы выехали из Лондона.
  
  

Глава XV.

  
   Что такое измена? Предательство чувств или предательство тел? Ты не ответил.
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Январь, 1815 год, Россия, вблизи Санкт-Петербурга.
   Зима застала нас в России, которая должна была стать последним пунктом нашего путешествия. Мне не хотелось посещать эту страну, впрочем, теперь мне не хотелось посещать и другие. Чем больше длился наш путь, тем больше нарастало напряжение между нами. Мы не ссорились, но и гармоничными наши взаимоотношения нельзя было назвать. Скорее они становились формальными. Вежливые фразы, вежливые улыбки. Порой мне даже не хватало ссор, того, как Рейфорд выходил из себя. Он же наоборот стал предупредителен, любезен... Да, он великолепно играл. К сожалению, лишь играл. Что скрывал мой супруг? Загадка. Нередко он удалялся, оставляя меня одну. Куда и зачем никогда не говорил, и очень много отправлял писем. Я знала, что он пишет Джонатану, поверенному и управляющему, но этих лиц было мало для того количества исписанных листков. Пару раз, когда Рейфорд выходил, оставляя их на столе, я читала эти письма. Единственное, что они мне напоминали - это непонятные бумаги моего покойного родителя: неизвестные имена, неизвестные названия. Да, текст читался легко, был связным, но если вдуматься содержал полнейшую нелепицу. Я не понимала, что происходит.
   Европа же меня не впечатлила. Многие достопримечательности были великолепны и в первое время я пораженно их рассматривала. Но каждый город приносил одно и то же. Светское общество, театр или опера, музей и прогулка. Раз за разом, снова и снова. Больше всего меня поражало то, что Рейфорд также откровенно скучал, хотя и чаще меня понимал местных. Если я говорила на двух языках, то он владел помимо английского, еще и французским, итальянским, немецким, латынью и греческим. Кроме того, в Европе было неспокойно. Несмотря на победу над Наполеоном, казалось, что-то надвигается.
   И вот мы прибыли в Россию. Рейфорд говорил, что мне стоит посмотреть на то, как празднуют русские. Мы остановились в столичном доме княгини Орловой. Как с ней познакомился Рейфорд, он не рассказывал. Говорил только, что останавливался у нее еще в свой первый приезд в Россию. Княгиня была довольно бодрой женщиной в годах. Она давно овдовела, но управлялась со своим имуществом железной рукой. Кроме того, она обожала сплетни, и ее дом всегда был полон всевозможных гостей. Все праздники мы кружились в светском обществе Петербурга, а княгиня получала истинное удовольствие, став единоличной владелицей изюминки сезона, то есть нас.
   В конце января княгиня неожиданно пожелала удалиться в свой загородный дом, расположенный недалеко от столицы. Она говорила, что туда приедет множество гостей, а увидеть настоящую русскую зиму ее иностранные гости смогут лишь там. Рейфорд лишь пожал плечами и согласился. Здесь его, как ни странно помнили, помнили, что отсюда он увез жену, и звали странным именем Григорий. Виконт чаще отмахивался от большинства старых знакомых и их вопросов, хотя, как-то раз бросил, что писал родственникам покойной жены, после ее смерти, и хотел показать им Джонатана.
   Переезд в загородный дом не добавил нам согласия между собой. Мы мало разговаривали и еще меньше проводили времени вместе. Рейфорд интересовался лошадьми, собаками и охотой, общался с дамами и, казалось, не испытывал никаких внутренних проблем. Только иногда я ловила на себе его мрачный, давящий взгляд, но мне нечего было ему ответить, к тому моменту я окончательно перестала его понимать. Муж фактически бросил меня в этом незнакомом и странном для меня обществе. С одной стороны все то же, что и в Англии - улыбки, поклоны и реверансы, а с другой - здесь было что-то свободное, дикое, порой завораживающее. Моей компании мало кто искал. По большей части меня воспринимали лишь приложением к столь любопытному гостю. В такие моменты я спасалась или чтением французских книг или в обществе гостившего у княгини графа Каховского.
   С ним мы познакомились еще в Петербурге на одном из вечеров, а затем он прибыл в загородный дом. Этот человек обладал неиссякаемым чувством юмора и иронией, чем нередко веселил меня в тоскливые вечера. Я понимала, что он ухаживает за мной, ненавязчиво преподнося милые знаки внимания. Но граф ничего не требовал, не пытался перейти правил приличия, и я позволяла себе отдыхать в его обществе. Лишь однажды он решился на откровенный разговор со мной, и тот случай стал для нас всех роковым.
   Граф застал меня в библиотеке, где я изучала книги, выбирая то, чем могу порадовать себя. Он постучал костяшками пальцев по открытой двери, давая о себе знать, и я обернулась, встречаясь с ним взглядом. Мужчина не был красив, но тогда в свете солнечного утра им можно было залюбоваться - молодой, довольно высокий, русый, с вечно растрёпанными волосами, на губах - добродушная усмешка, а в зеленоватых глазах играют искры. Граф поймал мою руку и оставил на ней ощутимый поцелуй:
   - Вы, Арина, сегодня еще прелестей, чем вчера, - Каховский улыбнулся.
   - Оставьте Ник, сегодня я не выспалась, а вы мне льстите.
   Мы встретились взглядами и рассмеялись общей шутке. Именно Каховский под созвучие имен начал звать меня русским именем Арина. В отместку я переделала Никиту в Ника на английский манер. Не знаю, чем поначалу ему не понравилось подобное сокращение (его, если и звали по имени, называли лишь Никитой), но чем упорнее он звал меня Ариной, тем упорнее я называла его Ником. В конечном итоге это стало своеобразным приветствием, которым мы по-детски наслаждались.
   - Вы вновь здесь и снова в одиночестве, - граф все еще держал мою руку. - Ваш муж совсем не уделяет вам столько внимания, сколько требуется красивой женщине. Он не боится, что вас у него уведут?
   - Моего супруга сегодня интересует, сумеет ли он выиграть скачки в снегу, - я все же отняла руку у Ника. - Но ему не стоит опасаться, на меня никто не претендует.
   - А как же я? - Каховский сделал шаг вперед, приближаясь ко мне. - Разве мои чувства к вам не очевидны? Арина, вы раните меня в самое сердце.
   Мне не нравился оборот, который принимал наш разговор, но и обойти Ника не представлялось возможным, он перегораживал собой проход.
   - Боюсь вас разочаровать, Ник, но мне казалось, что мы хорошие друзья.
   - Вы все же бессердечны, леди, - граф продолжал улыбаться. - Я должен вам сказать. Вы покорили мое сердце, едва я вас увидел. Такая красивая и далекая. Я в вас влюблен с тех самых пор, как впервые коснулся вашей руки, склоняясь к ней. Арина, так будьте милосердны, подарите страдающему поцелуй.
   Он начал наклоняться, явно намереваясь получить заявленное, а я на секунду замерла. Целовать другого? Я не знала, что это такое. Так, может, стоит попробовать? Ведь Рейфорду явно нет до меня дела в последнее время. Что может быть плохого в одном маленьком поцелуе? Как только эта мысль промелькнула в моей голове, я отшатнулась и толкнула Ника.
   - Нет! - я отбежала на пару шагов. - Чтобы вы обо мне не подумали, я не намерена заводить интрижку. Я люблю своего мужа.
   Каховский от толчка ударился и плечом о стеллаж и был вынужден придержать книги, чтобы они не упали.
   - Но он совершенно к вам равнодушен! Вы только и делаете, что проводите время в библиотеке или за вышиванием, которое ненавидите. Да, я заметил это. А знает ли об этом он?
   - Как бы то ни было, - я горько покачала головой и все же подошла обратно. - Поймите и вы меня. Это был только мой выбор, и все последствия я буду нести сама. А теперь пропустите меня.
   Каховский тоскливо на меня посмотрел, но все же посторонился. Я вышла не оглядываясь.
  
   Тем же вечером в мою спальню вошел Рейфорд. После разговора с Ником, я ушла в свою комнату, приказав подать обед наверх. Мне не хотелось никого видеть и, тем более, самого виновника произошедшего. Я намеревалась спуститься к ужину, чтобы не вызвать лишних подозрений, когда Грэм нарушил мой покой. Он зашел без стука, заставив горничную нервно вздрогнуть и выронить щетку для волос. Виконт хмуро посмотрел на нее и жестом приказал выйти, я кивнула ей, подтверждая приказ, и, спустя пару секунд, мы остались вдвоем.
   - Что привело тебя ко мне? - я повернулась к мужу.
   - Мне доложили, что сегодня ты не спускалась к обеду, - Рейфорд продолжал тяжело на меня смотреть.
   - Да, мне не хотелось никого видеть.
   - А, может, тебе не хотелось видеть кого-то определенного? - виконт сделал несколько шагов в мою сторону.
   - Не понимаю о чем ты, Грэм. Что преступного в том, что я провела время наедине с собой? - я поднялась со стула, чтобы муж не нависал надо мной.
   - Ничего, Ари. Один маленький нюанс. Говорят, ты заперлась у себя после того, как довольно эмоционально беседовала с этим графским молокососом в библиотеке, - виконт подошел еще ближе, так что я видела скрытое бешенство в его взоре.
   - Тебя неверно информировали, Натаниэль. Я выбирала книгу, когда туда вошел граф. Мы перекинулись парой фраз, и я вышла. О каких эмоциях может идти речь?
   - О, библиотека прекрасно подходит для того, чтобы объясняться там в любви, - Рейфорд ласково провел ладонью по моей щеке и оставил свою руку у меня на предплечье. - Или для того, чтобы сорвать поцелуй у чужой жены.
   - Ты не прав, Грэм. Между нами ничего не было и нет. Я не для того выходила за тебя замуж. К тому же если кого-то из нас и можно обвинить в неверности, тебе стоит посмотреть в зеркало.
   Виконт усмехнулся:
   - Так чего же он вокруг тебя вьется? Каждое утро, день и вечер. Около тебя я вижу лишь Каховского. Хочешь сказать, что это ничего не значит?
   Я дернулась, пытаясь высвободиться, но лишь заставила мужа сильнее сжать пальцы:
   - Так если бы ты уделял мне хоть какое-то внимание, дорогой супруг, может, люди и помнили бы, что у меня есть муж!
   - Вот как? - Рейфорд тряхнул меня. - Внимание, Ари? Хорошо. Ты только помни, что ты моя, - он снова тряхнул меня, - моя жена!
   Виконт подтолкнул меня, заставляя сесть на стул, несколько секунд вглядывался в мое лицо, а потом развернулся и вышел. На ужин я не пошла, а на ночь супруг не поднимался в наши комнаты. Оставалось гадать, в чьей спальне он доказывает мне, кто из нас хозяин этого нелепого брака.
  
  

Глава XVI.

  
   И почему наша жизнь столь часто разделяется на "до" и "после"?
   Из писем Ариан к Джордану
  
   Январь 1815 год, Россия, близ Санкт-Петербурга.
   Рейфорд плеснул себе в бокал коньяка и устроился на диване, наконец, избавившись от ненавистного шейного платка. Сюртук давно валялся по соседству, так же, как и жилет. Виконт был зол. Ярость буквально горела у него внутри, раз за разом пытаясь выплеснуться. Весь дом давно спал, за исключением, пожалуй, его жены. Он знал, что она не уснет, пока не убедится, что он поднялся наверх или пока сон окончательно не смотрит ее. Но Рейфорд не намеревался сегодня быть там. Он знал, что если сделает хоть шаг в том направлении, не сдержится, и все его усилия пойдут прахом.
   Пальцы сильнее сжали бокал, и Грэм сделал первый глоток, покатав коньяк на языке. Он ожог ему горло, отнюдь не даря успокоение. Его безупречная жена хотела внимания... Знала бы она, чем оно обернется - давно убежала бы с криками ужаса. Еще и этот граф! С каким удовольствием Рейфорд представлял, как сворачивает ему шею, медленно, так, чтобы он почувствовал каждое мгновение приближающейся смерти. Да, это было бы великолепным дополнением и возможностью, наконец, сбросить маску и обнажить некоторые из своих чувств. Но ничего, в скором времени он придумает, как решить небольшие личные трудности. А у его жены просто не будет другого выхода. Он об этом давно позаботился.
   Неожиданно Грэм услышал, как распахивается дверь. Он повернул голову и рассмотрел женскую фигуру, скользнувшую внутрь. Виконт узнал ее - одна из гостей старой сплетницы, княгиня Дарья Щетинина. Молода, хороша собой, персона для всевозможных слухов, а кроме того, девочка, которую он помнил еще в свой первый приезд в Россию, кажется, кузина его покойной жены. Женщина явно не подозревала о его присутствии, а он не собирался пока давать о себе знать. Она подошла к стоящим на небольшом столике графинам, твердой рукой налила в бокал коньяк и залпом выпила. Похоже, не одному ему требовалось в эту ночь уединение.
   - Пить ночью в одиночестве - дурной тон, княгиня. Впрочем, вам не привыкать попирать общественные нормы, - виконт отсалютовал ей бокалом.
   Женщина вздрогнула, повернулась, на мгновение встретилась с ним взглядом, а затем быстро направилась к двери. Но виконт не планировал так просто расставаться со своей жертвой. Ему хотелось хоть немного избавиться от ярости и упустить столь удобный повод... Это было бы по меньшей мере глупо.
   - Сбегаете? Так быстро, - он заставил ее остановиться силой своего голоса. - Что ваш любовник столь нетерпелив? Или вам приходится пить для того, чтобы лечь с ним в постель? Могу посоветовать завести другого. Говорят, порой это помогает.
   Виконт издевательски хохотнул, ощущая, как напряжение начинает отпускать его. Княгиня же развернулась к нему. В лунном свете, который освещал комнату, Грэм увидел ее бледное лицо, с расширившимися глазами. Ее губы задрожали и она, сжимая кулаки, почти выкрикнула:
   - За что?! За что вы все так меня ненавидите?!
   Казалось, что она застыла в нервном истощении и вот-вот сорвется для того, чтобы никогда не подняться. Рейфорд заставил себя выдохнуть и взять свою злость под контроль. Он не собирался доламывать эту женщину, кроме того виконт не выносил женских слез еще с тех пор, как его мать закатила свою последнюю истерику в жизни. Рейфорд откинулся на диване и усилием воли расслабил шею, после чего приказал, нетерпящим возражений голосом:
   - Сядьте.
   Она буквально рухнула на другой конец дивана, обессилено сложив руки на коленях. Голова опустилась, скрывая за растрепанной косой выражение ее лица, лишь закушенная губа продолжала выдавать ее попытки сдержать свои эмоции.
   - Посмотрите на меня, - Рейфорд дождался, когда она поднимет на него затуманенный взгляд, и протянул ей свой бокал. - Пейте.
   Женщина с силой сжала бокал и удивила его, выпив коньяк в три глотка, даже не поморщившись, затем поставила бокал на столик перед диваном и смахнула выступившие слезы. Она явно не собиралась больше плакать. Мысленно Рейфорд воздал хвалу всем высшим силам, усмехнулся и поинтересовался:
   - Так что вас привело сюда в столь поздний час? Девочка, которую я помню, отличалась непосредственность, но не до такой же степени? Хотя могу налить еще, тем более что вы прикончили весь мой коньяк, а мне самому не помешает выпить.
   - Наливайте, - ее голос звучал все еще хрипло, но она даже улыбнулась. - Я составлю вам компанию.
   Виконт хмыкнул и перенес на столик перед диваном графин, второй бокал и вновь их наполнил.
   - Говорите, княгиня, - Грэм вновь отсалютовал ей бокалом. - Порой разговор облегчает жизнь. Попробуйте, возможно, вам понравится больше, чем пить в одиночестве.
   Несколько минут она молчала, виконт не знал, о чем она думала, а потом горько рассмеялась и все же заговорила:
   - Мой брак совсем не был браком по большой любви... Впрочем, вряд ли кого-то можно этим удивить...
   Грэм слушал невеселую историю ее жизни, изредка поднося бокал к губам - нежеланный брак, смерть родителей, ненавидящая свекровь, муж, который ушел на войну и бросил все свои дела на девчонку, которую никогда к этому не готовили, сплетни, преследующие ее по пятам и попытки выжить в этом мире. Не так он себе представлял то, как сложится ее судьба, хоть и вспоминал о ней бесконечно редко. А еще, в тот момент ему казалось, что это Ари рассказывает ему о том, о чем мечтала и что рухнуло. Он почти видел горькую складку у ее губ и гордо расправленные плечи.
   - О чем вы так задумались, милорд? - вопрос сидящей рядом с ним женщины едва не застал его врасплох. - Вы ведь тоже пришли сюда не просто так, тем более что наверху вас ждет жена. Вы недолго страдали после смерти моей кузины.
   - Вы вряд ли помните, но я никогда не обещал своей покойной жене любви, - Рейфорд пожал плечами.
   - А настоящей? Ей вы обещали? - леди задала этот вопрос спокойным голосом, в котором не было ни осуждения, ни излишнего любопытства.
   - А она понятия не имеет, за кого именно вышла замуж и любит человека, который является моей маской, - виконт отставил опустевший бокал.
   - Так что вам мешает быть собой? - она также поставила бокал на столик и вновь откинулась на спинку.
   - Вам лучше этого не знать, впрочем, как и ей, - Грэм хрипло рассмеялся и спросил. - Вы так и не сказали мне, что привело вас сюда?
   - Мое прошение о разводе отклонили, - женщина сказала это спокойным голосом. - А это значит, что рано или поздно мне придется вернуться в свой дом.
   - Безрадостная перспектива. А я все гадал, что привело вас в общество княгини Орловой. Эта старая карга обожает сплетни.
   - А еще больше она любит раздувать скандал из ничего, - его собеседница покачала головой. - Остерегайтесь ее языка, милорд. Она умеет быть убедительной.
   - Я учту, - виконт пожал плечами. - А теперь расскажите мне о наших старых знакомых...
   Наступал рассвет. Солнце показалось из-за горизонта и осветило гостиную, лучик оставил блик на полупустом графине. Рейфорд провел пальцем по кромке стола. Они с княгиней проговорили о пустяках до самого утра, вспомнили ее детские проказы, их знакомство, его покойную жену. Наконец, леди повернулась к нему и сказала:
   - Думаю, мне пора. Еще чуть-чуть и дом заполонят слуги, а мне бы не хотелось давать еще один повод для скандала.
   Рейфорд поймал ее руку и поднес к губам:
   - Мне было приятно вот так поговорить с вами. Напишите мне в Англию, если вам что-нибудь понадобится.
   Он сжал ее руку, намереваясь поинтересоваться, что он может сделать для нее сейчас, когда дверь распахнулась, явив им Каховского. Граф изумленно обежал взглядом представшую перед ним картину: виконт, в распахнутой рубашке, леди в сорочке и пеньюаре, два бокала и интимное пожатие руки. Мужчина ехидно поинтересовался:
   - Так вот как вы проводите свои ночи под носом у жены? Могли бы для измен выбрать и более уединенное место.
   Рейфорд отпустил руку испуганной женщины, поднялся, с наслаждением потянулся и сказал одно слово:
   - Дуэль.
   Каховский легко склонил голову:
   - Я принимаю вызов. Пистолеты. Через полчаса, у леса. Ваши секунданты?
   Виконт покачал головой:
   - Они мне не нужны. Просто позаботьтесь, чтобы ваши там были. И разбудите личного врача хозяйки. Возможно, он вам понадобится.
   Граф едко улыбнулся, снова пробежавшись взглядом по всей комнате и задержавшись на женщине.
   - Никогда не мог понять столь дурного вкуса. Вы променяли свою очаровательную жену на провинциальную дешевку. Думаю, я сумею утешить Арину после вашей смерти.
   - Идите граф, время уже пошло, - Грэм качнул головой на двери, в которых все еще стоял виновник переполоха.
   Каховский демонстративно поклонился, развернулся и вышел, не заметив, как по лицу Рейфорда промелькнул оскал довольного хищника.
   - Вы сошли с ума! - княгиня дернула его за плечо, заставляя повернуться к ней. - Все это не стоит того, чтобы подвергать свою жизнь опасности.
   - Забудьте, миледи, - виконт говорил очень спокойно. - Вам не стоит об этом беспокоиться. Идите к себе и постарайтесь поспать.
   Женщина недолго вглядывалась в его лицо, разглядев лишь непреклонность, отпустила его плечо и направилась к выходу.
   - Поступайте, как знаете. Я буду молиться о том, чтобы все остались живы.
  
   Рейфорд вдыхал полной грудью морозный воздух, который почти обжигал легкие. Он приблизился к месту дуэли, когда там стояли граф, двое из молодых гостей и заспанный врач. Мужчины были обеспокоены и спорили на русском, по-видимому, настаивая на том, чтобы Каховский извинился. Он же качал головой, а потом и вовсе указал рукой на подошедшего виконта. Один из секундантов графа - господин Алексеев подошел к Рейфорду:
   - Я обязан предложить вам отказаться от дуэли, милорд. Каховский молод и глуп, - мужчина неодобрительно посмотрел на товарища. - Ни к чему проливать кровь. Забудьте об этом, а позже, когда он остынет, я сумею заставить его принести вам извинения.
   Виконт отрицательно покачал головой. Расставаться со столько удобным случаем избавиться от надоедливого молокососа, он не собирался, однако остальным ни к чему это было знать:
   - Я мог бы подумать над этим, если бы ваш друг принес свои извинения, но, он явно не собирается этого делать. Так что к барьеру, господа.
   Алексеев развел руками и вернулся к собравшимся проверять оружие. Ему явно не нравилось происходящее, как и второму секунданту Каховского - барону Гордееву. Тот разговаривал с доктором, который периодически тряс головой, явно страдая от похмелья. Алексеев осмотрел дуэльные пистолеты и вновь обратился к виконту:
   - Я понимаю, что вы не рискнули обратиться к кому-либо, поэтому предлагаю вам самостоятельно зарядить ваш пистолет. Так вы убедитесь, что он в порядке, но и не сможете навредить оружию графа.
   Рейфорд хмыкнул и кивнул, принимаясь за дело. Похоже, этот человек страдал излишним благородством. Тем лучше для него и хуже для графа. Будь тут кто-то из его Петербургских приятелей, можно было подумать о том, что они поспособствуют мальчишке, но их не было, а господин Алексеев продолжал говорить, объясняя правила:
   - Вы встаёте спина к спине, я начну вести отсчет. Когда я досчитаю до десяти, вы поворачиваетесь и стреляете, и пусть Бог рассудит вас, - он закончил и протянул оружие графу.
   Каховский взял пистолет и обратился к виконту:
   - Могу вас заверить, что не жалею о своих словах.
   Рейфорд оскалился:
   - Я не нуждаюсь в ваших заверениях.
   - Господа, успокойтесь, - барон встал между ними. - Сейчас вы сможете решить ваш спор, раз не желаете идти на примирение. Прошу вас.
   Гордеев показал им на вытоптанную площадку и проследил, как они занимают позицию. Рейфорд чувствовал, как нарастает общая напряженность, впрочем, не удивляясь собственному спокойствию. Он собирался стрелять на поражение, размышляя о том, сколь быстро его супруга простит ему смерть этого хлыща.
   - Раз, - раздался напряженный голос Алексеева, и они начали удаляться друг от друга.
   - Два. Три.
   Виконт вспоминал все их путешествие и свои мысли о том, что их с женой может это сблизить, хотя все получилось иначе.
   - Четыре. Пять. Шесть.
   Рейфорд задумался, что же все-таки лучше. Снести смазливое лицо графа или направить выстрел в сердце, которое посмело подсказать тому неверное направление.
   - Семь. Восемь. Девять.
   Пусть будет сердце. Грэм удовлетворенно улыбнулся, замирая перед последним шагом.
   - Десять.
   Раздались выстрелы. Виконт отмахнулся от дыма и посмотрел на саднящее плечо. Пуля прошла по касательной, оставив за собой кровоточащую царапину. Незначительная цена за жизнь соперника. А в том, что граф был мертв, Рейфорд не сомневался. Кровавое пятно уже расползалось по белоснежному снегу. Виконт подошел к лежащему на снегу графу, хладнокровно осмотрел застывшее в изумлении лицо и услышал, как врач констатировал смерть от попадания пули в сердце. Все получилось так, как он и задумал.
  
  

Глава XXVII.

  
   Иногда мне казалось, что бегство - это неплохой выход из положения.
   Из писем Ариан к Джордану
  
   Январь, 1815 год, Россия, близ Санкт-Петербурга.
   В доме явно что-то произошло. Когда я проснулась, почувствовала это также ясно, как и то, что солнечный свет бьет мне прямо в глаза. Я уснула, сидя в кресле, до последнего ожидая, что муж откроет дверь соседней комнаты и пойдет к себе. Но чуда так и не произошло. Я потянулась, разминая затекшую шею, и позвонила в колокольчик, вызывая горничную. Мари появилась спустя пару минут, занося поднос с завтраком и устанавливая его на столик. Я отмахнулась от ее помощи при умывании и приказала подать мне платье. Какое благо, что некоторые слуги княгини понимали по-французски, и мне не приходилось жестами объяснять то, что требуется, как порой бывало. Рейфорд отказался брать с собой личных слуг, и в первое время я видела в этом лишь плюсы - ненавидя их еще с тех пор, как была ребенком, за доносы и доклады покойному маркизу. Но потом открылся и существенный недостаток - я не понимала их, а они не понимали меня. Виконт в тех случаях, когда сам сталкивался с подобной проблемой, лишь усмехался и говорил мне, что это даже забавно. Впрочем, Мари была потрясающим исключением, она не только понимала по-французски, но и немного говорила на этом языке, как и ее сестра - личная горничная самой княгини.
   - Ты взволнована, Мари, - я обратила внимание на возбужденный вид горничной, которую явно распирало от желания что-то сообщить.
   Хотя в другой раз я бы просто проигнорировала это, привыкну к тому, что мнение слуг не значит ничего, но сейчас дурное предчувствие и слышимый легкий гул голосов, указывали, что произошло что-то выходящее за грани приличий. Казалось, будто шепот заполняет коридоры - он то утихал, то снова возникал.
   - Сегодня утром произошла дуэль из-за чести одной дамы, что гостит в этом доме, - Мари хихикнула, видимо, находя произошедшее забавным.
   - Дуэль? - я напряженно всмотрелась в ее отражение в зеркале, когда горничная взяла в руки щетку для волос и принялась приводить в порядок мои волосы. - Но ведь вчера не произошло ничего, из-за чего стоило бы стреляться.
   - Все случилось на рассвете, госпожа.
   - Ты можешь рассказать мне подробнее Мари, - я чувствовала, что она увиливает от ответа.
   - Хозяйка не одобрит, что я сплетничаю, - горничная опустила вниз хитрые глаза.
   - Я ничего ей не скажу и уже сгораю от любопытства, кто та дама, из-за которой произошел конфликт, - мой голос выражал лишь нетерпение и интерес, хотя внутри все скрутило в холодный узел.
   - Княгиня Дарья Щетинина, - Мари заговорила шепотом, буквально выплёскивая все новости. - Говорят, граф застал ее в компрометирующей ситуации с другим мужчиной, прямо в гостиной. А Соня рассказала, что ее постель была нетронутой, когда она заходила к ней утром. Тот второй, ее любовник, вызвал графа на дуэль, видимо, чтобы скрыть свидание, но было не трудно догадаться, кто эта леди. О ней и так поговаривают, что она неверна супругу и меняет любовников, как перчатки.
   - Ты сказала граф, Мари, - я продолжила говорить спокойным голосом. - Случайно не Каховский?
   - Да, именно он, миледи, - она покивала. - Как вы догадались?
   - Предчувствие, - мне ничего не оставалось, как улыбнуться. - И кто же стал оппонентом графа, Мари? Кто был там с княгиней в гостиной?
   Девушка замялась, и было видно, что ее раздирают противоречия - рассказать мне эту новость первой или промолчать. Но ей можно было ничего не говорить, я уже знала ответ:
   - Это был мой муж, Мари? - я услышала себя будто со стороны.
   - Да, госпожа. Виконт Рейфорд вызвал графа на дуэль, - девушка положила щетку и принялась за прическу.
   На мгновение я закрыла глаза, скрывая за возникшей темнотой ту боль, которую мне причинили ее слова, но мне оставался всего один вопрос:
   - Каков результат?
   - Граф мертв, - горничная мотнула головой, подтверждая свои слова.
  
   Дом продолжал гудеть. Обсуждали все - княгиню, графа, Рейфорда, который так и не появился. Сообщили, что он, вместе с другими участниками, повез тело графа его родным. Оказалось, что сестра Каховского была замужем за соседским бароном и проживала недалеко от дома Орловой. Мне выражали лживое сочувствие, как обманутой жене, но я видела жадные взгляды, которые мелькали по моему лицу и фигуре. Я знала, что они делали - сравнивали, искали во мне то, почему муж предпочел мне другую женщину. И в глазах у многих я находила подтверждение тому, что находили. Мне оставалась лишь сжать зубы и расправить плечи, скрывая за высокомерием боль. Рейфорд не появлялся, а история дуэли обрастала все новыми подробностями, которыми все торопились поделиться со мной. Это было невыносимо, а лица смывались для меня в три образа - мертвого Ника, княгини и моего усмехающегося мужа.
   В конечном итоге, я не выдержала и сбежала, заперев за собой дверь. Я металась по комнате, лишь натыкаясь на предметы мебели и, наконец, встретилась взглядом со своим отражением. Бледное, будто восковое лицо, волосы, которые растрепались, изысканное платье. Что? Что было со мной не так? Я подошла ближе, продолжая всматриваться - красивый разрез глаз и пухлые губы, скулы, подчеркивающие холодность облика. Я сделала еще шаг и будто увидела не себя в зеркале, а ее: шикарные волосы, вьющиеся в кудри, потрясающая фигура, выразительные глаза, малиновые от природы губы. Да, я могла понять, что привлекало в ней мужчин - княгиня была истинно красива той красотой, которая заставляет оборачиваться ей в след и желать ее обладательницу. Той красотой, которая никогда не была мне доступна, но так привлекала Рейфорда. Я протянула руку и коснулась пальцами зеркала, стирая наваждение, и вновь увидела себя - загнанный взгляд, закушенная губа, а по щеке стекает единственная слеза. В тот момент, во мне вспыхнула жгучая ненависть так, что почти захлестнула меня, заставив начать хватать ртом воздух. Как я жалела, что у меня нет с собой оружия. Я сделала шаг в сторону спальни Рейфорда, когда услышала там шум - вернулся. Похоже, пора было положить этому конец.
   Я стерла след от слезы и немного времени глубоко вдыхала и выдыхала, не собираясь демонстрировать ему свою боль. Кроме того, я обратила внимание, что уже наступил вечер, а значит, обед я пропустила и сейчас, видимо, все собираются внизу. Я не сомневалась, что старая сплетница не упустит своего шанса повеселиться за наш счет, она явно не намеревалась отменить запланированный вечер. Но меня ждал разговор с мужем. Я распахнула двери, которые соединяли наши комнаты, и застала его практически в дверях. В вечернем костюме, Рейфорд был вполне доволен собой и собирался присоединяться к остальным гостям. Он обернулся и отвесил мне небольшой поклон, вопросительно посмотрев на меня.
   - Ты ничего не хочешь мне сказать? - я сжала ручку двери, за которую все еще держалась.
   - А должен? - виконт приподнял бровь. - Ты выглядишь так, что совсем не нуждаешься в моих объяснениях.
   - И все же я хотела бы услышать то, что ты можешь мне сказать по этому поводу, Грэм?
   - Ничего, - Рейфорд развел руками. - Мне нечего тебе сказать по тому поводу, о котором ты думаешь.
   Он усмехнулся, вновь поклонился и вышел за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой. Конечно, я могла даже не сомневаться, мой муж совсем не собирался мне что-либо говорить.
  
   Я спустилась вниз уже четко понимания, что собираюсь поставить жирную точку в своем браке одним демонстративным жестом. Пусть, это совсем не светское общество Англии, но открытого унижения Рейфорд мне не простит. Поступить по-другому мне не позволяла злость, обида и та самая пресловутая гордость, которую он легким движением руки окончательно втоптал в грязь.
   На время вечеров, которые столь любила княгиня, она приказывала распахивать большие двери, соединяющие несколько комнат. Получалось довольно красиво и создавало необходимое уединение для различных групп и разговоров. Рейфорда я увидела в самом дальнем зале. Почти все присутствующие здесь были мужчинами, а мой супруг стоял в центре одной из компаний. Они смеялись и обменивались какими-то подробностями, будто ничего не произошло: дуэли, ненужной смерти, которая улеглась где-то внутри меня холодным комом. Им уже не было до этого особого дела, хотя я видела новые лица, которые наверняка прибыли из Петербурга, чтобы услышать подробности. Виконт пока не видел меня, он стоял вполоборота и отвечал на какую-то шутку. Я подошла к нему почти со спины, намеренно игнорируя взгляды окружающих, и коснулась плеча мужа. Он начал поворачиваться, улыбка все еще сверкала на его лице. И с каким наслаждением я ее стерла звонкой пощечиной, от которой отнялась рука. В гробовой тишине, последовавшей за этим поступком, я развернулась и вышла из комнаты, спиной чувствуя тяжелый взгляд мужа.
   Добравшись до лестницы, я поднялась наверх и тем же спокойным шагом направилась в дамскую комнату. Мне хотелось на несколько минут скрыться с глаз окружающих, но не следовало пока уходить к себе. Туда наверняка нагрянет муж, а я не собиралась с ним видеться в ближайшее время. В мой план входило освежиться, а затем спуститься вниз, и пробыть на вечере как можно дольше. Оттягивать неизбежное? Возможно.
   Как оказалось, от этой истории не так-то просто скрыться. Когда я открыла дверь, увидела женщину, из-за которой все началось. Она стояла перед зеркалом, поправляя волосы. Я встретилась взглядом на этот раз с ее настоящим отражением и снова едва не задохнулась от ненависти.
   - Скажите мне, княгиня, - я прошла внутрь, удерживая ее взгляд. - Оно того стоило?
   Видимо, я застала ее врасплох. Похоже, сегодня мало кто ожидал, что я рискну покинуть свои комнаты. Одно сплошное разочарование. Женщина промолчала, но не отвела взгляд, лишь побледнела.
   - Знаете, будь у меня пистолет, я бы не задумываясь, застрелила вас. Но, увы, Рейфорд, куда-то перепрятал оружие, - я говорила абсолютно спокойно, почти не узнавая свой голос, от звучавшей в нем холодной неизбежности.
   Она продолжала на меня смотреть, видимо, ожидая, что я скажу дальше. Что ж, пока меня устраивал этот монолог, тем более я видела ее реакцию, видела, как слегка меняется взгляд и еще бледнеет лицо.
   - Вторично вам повезло, что мы в России. В Англии я бы вас уничтожила. Вашу репутацию одним словом, а все ваши сбережения исчезли бы в одну неделю. Никто не стал бы иметь дело с вами или вашим супругом. Земли, любые доходы, любой способ заработать стали бы для вас недоступны. Интересно, сколь долго вы бы протянули в такой ситуации, когда вам бы негде было бы жить. Как думаете, нищая смерть достойное воздаяние за разрушенный брак? А, может, этого недостаточно? Или вы считаете, что раз ваш брак не удался, другие не имеют такого права? Не верю, что вы не понимали, к каким последствиям приведет ваш поступок. Однако совершили его. И платить за него тоже придется не вам. Как удобно.
   Я сделала паузу, продолжая наблюдать за изменениями в ее лице, и дождавшись их, продолжила, завершая эту сцену:
   - Впрочем, вы не ответили. Оно того стоило? Стоил ли ваш поступок жизни другого человека, которую оборвали по вашей вине?
   Закончив говорить, я развернулась и вышла, испытывая почти непреодолимое желание вырвать из памяти ее бледное лицо. Остановилась и ухватилась за перила, переводя дыхания, потом резким движением расправила плечи и медленно спустилась вниз. Я уговаривала себя, что осталось всего несколько часов и эта глава моей жизни будет закончена, нужно было только немного потерпеть. Я вошла в ту самую гостиную, в которой застали моего мужа с любовницей, и поприветствовала собравшихся. Рейфорда не было в этой комнате, поэтому я спокойно заняла место на небольшой софе в дальнем углу у окна.
   К сожалению, этот день все никак не хотел заканчиваться, будто испытывая меня на прочность.
   Спустя четверть часа после того, как я появилась, дверь резко распахнулась, явив всем злющего Рейфорда почти тащившего за собой бледную княгиню. В комнате воцарилась гробовая тишина - все смотрели то на их эффектное появление, то на меня. Я встретилась глазами с мужем и приподняла бровь в его излюбленном жесте. Похоже, я не зря не стала задерживаться наверху, супруг явно жаждал обсудить со мной произошедшее ранее. Между тем, княгиня вырвала свою руку из пальцев ослабившего хватку виконта и немедленно вышла из комнаты. В доме раздался ее голос, отдающий какое-то приказание слугам. Рейфорд же усмехнулся, заставив близко стоящих отшатнуться, поклонился и прошел мимо всех в дальний зал. Мгновением после в гостиной раздался нескрываемый голос новых сплетен.
   Держаться становилось все сложнее, тем более что со всех сторон посыпались бестактные вопросы. Я извинилась и покинула комнату, скрывшись в одной из темных сейчас приемных в другом крыле. Там я нашла стул, повернула его к окну, чтобы смотреть хоть на что-то и села, чувствуя, что ноги почти подкашиваются. Снег переливался от ламп, освещающих крыльцо и подъездную аллею, а я думала о своем неудавшемся браке и том, что Рейфорд хорошо отплатил мне за унижение. Я даже не услышала, как открылась дверь, скорее почувствовала, что в комнате есть кто-то еще. Чуть повернув голову, я разглядела вошедшего. Мое уединение было нарушено княгиней. Что ж, лучше она, чем Рейфорд. Женщина остановилась, прикрыв за собой дверь, и тоже посмотрела на меня. Я умела держать удар. Сейчас ничего не выдавало во мне, как больно снова ее видеть, как больно было видеть ее рядом со своим мужем. Прямая спина так, чтобы не касаться спинки стула и ровный взгляд. Я была хорошо выдрессирована своим отцом. Княгиня, наконец, прошла внутрь и села в кресло, стоящее неподалеку:
   - Я не хотела уезжать, не сказав вам это. Мне жаль, что все так сложилось. И жаль, что граф столь ужасно погиб. Но вы должны мне поверить, между мной и вашим мужем ничего не было. Мы просто разговаривали всю ночь. Понимаю, сколь нелепо это звучит, но так и есть. Эти сплетники готовы создать скандал буквально из ничего. Поверьте и выслушайте вашего мужа, между нами ничего не было, он любит вас...
   Я понимала, что она говорит что-то еще. Довольно спокойным голосом, в котором лишь иногда скользили отчаянные нотки. Возможно, если бы Рейфорд соизволил мне хоть что-то объяснить, я бы попыталась ей поверить. Сделай он хоть шаг мне навстречу. Но он промолчал, и она промолчала час назад, когда могла что-то сказать. А уж после их эффектного появления, ее слова скорее напоминали мне тот самый гул слухов, который преследовал меня с утра. Наконец, княгиня закончила и горько покачала головой, понимая, что совершенно не убедила меня.
   - Не совершайте ошибок, о которых в последствие пожалеете, виконтесса. Не всегда все так, как вам кажется.
   Она поднялась и вышла из комнаты. Вскоре раздался хлопок входной двери, и я вновь увидела мужа. Мое место открывало прекрасный обзор на крыльцо и подъезд к нему. Сейчас там расположилась карета, возле которой стояли две фигуры. Виконта и недавно покинувшей меня княгини. Он придерживал ее за руку и что-то говорил, потом протянул конверт и подсадил женщину в карету. Когда она тронулась, виконт остался смотреть ей в след. Видимо, это предполагало меня убедить, что их ничего не связывает. Я поднялась со своего места и отправилась наверх, заперев все двери. Конечно, Рейфорда это не остановит, но что-то мне подсказывало, что он не станет беспокоить меня сегодня. День кончился.
  
   Утро наступило для меня еще тогда, когда все спали, за исключением слуг. План действий уже был полностью сформирован. Сейчас моим спасением могла стать Англия. Если уж рушить, то рушить все до конца. Дольше необходимого я не собиралась продолжать этот брак. А, значит, стоило позаботиться о сопровождении. В восточной Европе Рейфорд неожиданно для меня нанял группу охранников, с которой планировал путешествовать дальше. Они проделали с нами путь до России и намеревались сопровождать обратно. Виконт говорил, что получил об этих наемниках рекомендации у своих знакомых и что им вполне можно доверить свои жизни. Еще одним плюсом было то, что их предводитель разговаривал по-французски. Его-то я и искала. Мое появление на кухне почти произвело фурор, но цели я вполне достигла.
   - Господин Ружевич, - я обратилась к предводителю, который заканчивал завтрак. - Вы не могли бы уделить мне немного времени, у меня к вам деловое предложение.
   Поляк кивнул и вышел вслед за мной в небольшую комнату, прилегающую к кухне. Я внимательно осмотрела его и рискнула:
   - Хочу предложить вам в два раза больше, чем обещал виконт, за то, что вы сопроводите меня до Англии. Там получите еще столько же. Как вам вариант?
   - Мы редко нарушаем свое слово, пани. За это нас и ценят, - он пожал плечами. - Но я слышал, что произошло в доме.
   - А, значит, понимаете, почему я не желаю более находиться под защитой мужа. Пожалуйста, - я пустила в голос трагических ноток. - Мне больше не к кому обратиться, я никого здесь не знаю, а если вы откажете мне, то буду вынуждена покинуть дом в одиночестве.
   Казалось, поляк заколебался. Было видно, что ему жалко красивую женщину, тем более я заметила, что на протяжении всего пути этот человек был внимателен и заботлив, именно по отношению к прекрасному полу. В нем было что-то от рыцаря, но в то же время, Ружевич был проницательным человеком:
   - Ведь я могу рассказать все пану прямо сейчас.
   - Можете, - я не стала спорить с ним. - Тогда вы лишь ухудшите мое положение. Кроме того, я могу позаботиться о вас и ваших людях в Англии, если вы промолчите. Вам не надоело скитаться?
   - В вас что-то есть, пани, - мой собеседник потер лоб. - Что-то, что заставляет следовать за вами. Я согласен, а насчет дальнейшего покровительства поговорим тогда, когда я доставлю вас домой.
   - С вами приятно иметь дело, господин Ружевич, - я позволила себе легкую улыбку. - Прикажите запрягать лошадей. Мы выезжаем через час.
  
   Все вещи были собраны и спущены вниз, в карету. Мне оставалась только легкая сумка с личными вещами. Что радовало меня в этой ситуации, так это предстоящая поездка верхом. Очень удачно, что мы прибыли в Россию именно зимой. Рейфорд лично позаботился о том, чтобы мне сшили теплые брюки, которые следовало бы одевать под юбку или платье. К черту! Я собиралась ехать верхом так, как лучше всего умела, по-мужски, и эта практичная одежда должна была мне помочь.
   Последним взглядом я окинула свою комнату и вышла, стараясь не шуметь. Внизу, набросила шубу и отдала сумку слуге, который отнес ее к остальным вещам. Ружевич неодобрительно посмотрел на мой наряд - брюки, высокие сапоги, рубашка и распахнутая шуба. Я же лишь хмыкнула и обернулась на крыльцо, где столпились некоторые из гостей, слуги и заспанная хозяйка, которая что-то причитала. Я почти глотнула холодного воздуха. Он ожог мне легкие, но мне было мало. Хотелось скинуть верхнюю одежду и ослабить ворот, чтобы глотнуть его еще, втянуть в себя этот холод. Возможно, он прогонит тот, что поселился там, где сердце?
   Ружевич подсадил меня, и я как раз устраивалась в седле, когда парадные двери распахнулись, явив нам Рейфорда. Он быстро обежал глазами всю картину, пока не встретился взглядом со мной, спустился по лестнице и остановился в нескольких ярдах от меня. Я понимала, что все сейчас наблюдают за нами, ожидая развязки. Виконт был растрепан, в брюках и небрежно застегнутой рубашке. Он ничего не говорил, лишь только смотрел на меня. Мы оба понимали, что именно я собираюсь сделать. На мгновения я сжала пальцы в кулак и почувствовала, как что-то впивается в руку. Кольцо! Как я могла забыть о нем? Решение созрело мгновенно, когда я увидела, что Рейфорд напрягся, возможно, собираясь сделать рывок к лошади. Я сдернула тяжелое кольцо с пальца, содрав кожу, и бросила его ему в лицо, одновременно посылая лошадь вперед. Я видела, что Рейфорд поймал его и сжал в руке, прокричав вслед:
   - Если с ней что-нибудь случится, я найду и убью вас каждого. Помни, Ружевич. И надень шапку, Ари, заболеешь!
   Я дернула головой, отбрасывая его слова прочь. Быстрее, еще быстрее. Кортеж все ускорялся, оставляя за собой Рейфорда, дом, прошлое. Может быть, где-то впереди, я все-таки найду свою свободу?
  
   Рейфорд разжал кулак и посмотрел на кольцо, которое швырнула ему в лицо его жена, окинул ироничным взглядом собравшихся, которых сдерживало его присутствие от начала обсуждения и решил предоставить им такую возможность. Он откланялся и вошел обратно в дом, пробормотав себе под нос:
   - Беги, птичка, беги. Еще немного и я окончательно поймаю тебя, а пока беги, убегай от нас. Сыграем, Ари?
   Виконт почти рассмеялся тому, как все получилось удачно. Он правильно поступил, не став тянуть с разговором с Ружевичем, приказав ему соглашаться на предложение его жены. Грэм лишь не знал, сколь быстро она осуществит свой план, и здесь его прекрасная жена удивила его той скоростью, с которой приняла решение. Впрочем, он знал, какой дорогой они поедут, и намеревался выждать несколько дней, прежде чем пуститься за ней в погоню. Пусть думает, что сумеет от него убежать. Хотя тут в любом случае не было других вариантов. Ари просто не подумала о том, что сбеги она на самом деле, он бросил бы все, чтобы найти и вернуть ее. А значит, ее побег всегда был обречен на поражение.
   Возможно, стоило ей сказать, что между ним и княгиней ничего не было. Но тогда у нее возник бы закономерный вопрос к чему вызывать графа на дуэль. Его безупречной жене пока не нужно было знать, что все произошло совсем из-за другой женщины. Пусть лучше ненавидит его, чем мучается чувством вины перед мертвым мальчишкой. Еще лучше было бы избежать того, как поймав княгиню возле дамской комнаты, когда не обнаружил жену в спальне, он не нашел ничего лучше как притащить ее вниз. Он был очень зол в тот момент. Ари, решила показать зубки, публично ударив его. Надо же, у его птички, были зубки. Рейфорд предвкушающе улыбнулся - в погоне была своя прелесть. Она дразнила его, заставляя превращаться в того хищника, которым он был на самом деле.
   - Беги, птичка, беги, - виконт почти пропел это.
  
  

Глава XXVIII.

  
   Ошибки, возможности, пути и решения. Что движет нами? Провидение?
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Февраль-март, 1815 год, где-то под Псковом - Рига
   Когда я пришла в себя, первое, что я увидела, было изможденное лицо Рейфорда. Он похудел, осунулся, под глазами залегли темно-синие круги, а обычно загорелая кожа отливала серым. Виконт сидел на стуле подле моей постели и смотрел на меня. Я почти не помнила последние недели. Воспоминания состояли из каких-то сумбурных отрывков. Вот я верхом на лошади, почти глотаю холодный воздух, пытаясь избавиться от нервного удушья. Помню быструю скачку, ржание лошадей и то, как я все оглядывалась назад. Редкие остановки в каких-то деревнях, для того чтобы поесть. Спустя сутки у меня начался легкий жар, но я упорно игнорировала это, все подгоняя и подгоняя сопровождающих. Чем дальше мы ехали, тем больше мне становилось жарко. Помню, что руки при этом были ледяные, и я дергала ворот рубашки, пытаясь распахнуть его еще шире, для того чтобы дышать. Почему-то в те дни мне так не хватало воздуха. Последним воспоминанием было то, как Ружевич что-то мне кричит и погоняет свою лошадь в мою сторону. Затем темнота.
   - Что произошло? - мой голос почти прошелестел, но Рейфорд услышал.
   - Ты болела, Ари. Три недели едва приходила в себя. Даже врачи, которых я привез из Петербурга, разводили руками и уповали на Бога. Но судя по всему, кризис миновал, - виконт говорил медленно и четко, а затем, видимо, не выдержал. - О чем ты только думала?! Я же просил тебя одеться!
   Эти слова будто прорвали что-то у меня в голове, и я вспомнила остальное: княгиню, Рейфорда, измену. Господи, я ведь бежала от него. Какая глупость. Я чувствовала что, несмотря на слабость, готова ползти, лишь бы его не видеть. И тогда, сделав усилие, я потребовала:
   - Убирайся!
  
   Следующие недели мы провели в той деревушке неподалеку от Пскова, рядом с которой я потеряла сознание. С Рейфордом мы не разговаривали, особенно, после того, когда я обнаружила кольцо у себя на пальце. К тому моменту воспоминания в моей голове окончательно прояснились, и я помнила, как швырнула его ему в лицо. Поначалу я не обратила на него внимание, слишком привыкнув к его тяжести за время нашего брака, но затем... Это было слишком, он просто одел его мне на палец, еще когда я болела. Похоже, единственное, о чем Рейфорд заботился, было его собственное самолюбие.
   Помимо этого, виконт лично обыскал все мои вещи и забрал наличные, отговорившись тем, что заботится о том, как бы я не натворила еще глупостей. Это заставило меня оставить кольцо при себе - в удобной ситуации его можно было бы заложить, чтобы купить себе проезд до Англии. Для этого, правда, нужно было попасть в ближайший порт, что пока не представлялось возможным.
   Первой причиной стала слабость. Физическое состояние все еще было плачевным, хотя болезнь отступила, оставив после себя кашель. Порой он сводил меня с ума, особенно ночами. Тело сотрясалось так, что я не могла выпить стоящий на тумбочке отвар. Тогда приходилось принимать помощь от мужа. Я ненавидела эти моменты, поэтому раз за разом вставала на ноги в надежде, что мне станет лучше. И улучшение наступало, хотя Рейфорд едва не убил одного из охранников, когда тот выпустил меня на улицу. Виконт, редко повышающий голос, кричал на него едва ли не четверть часа, попутно прочитав лекцию остальным, и мне заодно. Так, я узнала, что отныне без сопровождения и отчета, никуда не выхожу. Так же, как и без всех слоев теплой одежды. Это, наконец, подвигло меня на разговор с мужем. Он вошел в спальню, для того, чтобы забрать что-то из личных вещей. Я понимала, что спит он, скорее всего, в соседней спальне, учитывая, что в доме их было всего две. Как мне сказали, виконт неплохо заплатил хозяевам за то, что они временно потеснятся у соседей. Кроме того, дал денег и соседям, чтобы они не возмущались. В общем, устроил нас с максимальным в таких условиях комфортом.
   - Мне нужно кое-что обсудить с тобой, - впервые за эти дни я обратилась к нему сама.
   Рейфорд отошел от грубо сколоченного шкафа, откуда доставал чистую рубашку и повернулся ко мне:
   - Слушаю тебя, Ари.
   - Чего ты добиваешься, Натаниэль? - пожалуй, меня интересовал ответ на этот вопрос. - Рано или поздно мы все равно прибудем в Англию. Ты думаешь, я изменю свое решение?
   - Я думаю, что ты перестанешь помышлять о глупостях, Ари, - он сел на стул и прямо посмотрел на меня. - Ты моя жена, ею и останешься.
   - Нет, если аннулирую наш брак. И мы оба понимаем, что отсрочка этого не поменяет. Ты ведь знаешь, что дома не получится держать меня практически пленницей, как сейчас.
   - И разрушишь свою жизнь? Так, Ариан? - Рейфорд подался вперед. - Ради чего? Ради надуманных обвинений?
   - Ты полагаешь дело в обвинениях, Грэм? - я посмотрела в тусклое окно. - Дело в нас. Когда я выходила за тебя, то была глупа и наивна. Я думала, что совершаю что-то по велению своего сердца. Сделала шаг к тебе навстречу, как тогда, на загородном приеме. Ты был моим волшебным приключением, тем, чего никогда не было в моей жизни. И все, чего я от тебя хотела, это твоей любви. Я жила по тем правилам, которые ты написал для нас. Я старалась быть тебе хорошей женой. Видимо, этого недостаточно, раз ты постоянно выбираешь не меня. Зачем тебе был нужен этот брак?
   Мы столкнулись взглядами, будто скрестили шпаги. Но моя шпага пока была измучена и больна, и я отвернула голову, разрывая противостояние. Рейфорд поднялся и положил руки мне на плечи, буквально вынуждая вновь посмотреть на него:
   - Забудь о своих глупостях. Ты моя жена, Ариан Александрит де Белле. И я никогда не отпущу тебя, - он поцеловал меня в лоб, захватил рубашку со стула и вышел, вновь оставляя все мои вопросы без ответов.
  
   Следующий наш разговор состоялся почти через неделю. За это время, я достаточно окрепла, чтобы продолжить путешествие в карете. Я слышала, как Рейфорд обсуждает с поляком, что они сопроводят нас до Риги. Там, как я знала, у виконта должна была состояться какая-то встреча, но все сроки ожидания давно вышли из-за моей болезни. Рейфорд надеялся, что его друг оставил записку, куда направится дальше, а мой супруг собирался последовать за ним. Судя по всему, у загадочного знакомого виконта, было нечто очень важное, а, значит, Грэм последует за ним лично. Это был мой шанс сесть на корабль до Англии в Риге. Виконт вошел, чтобы забрать мою дорожную сумку и лично убедиться в том, насколько тепло я одета.
   - Может, в свете того, что нам придется долгое время находиться наедине, ты перестаешь меня игнорировать, Ари? - Рейфорд вопросительно изогнул бровь.
   - Разве ты не поедешь верхом? - от удивления я даже ответила.
   - Нет, моя дорогая жена. Я намерен составить тебе компанию, даже вопреки твоему желанию. Тем более так теплее.
   - Моешь наслаждаться верховой прогулкой. Поверь, у меня в планах нет повторной болезни или побега, - пора было начинать усыплять его бдительность.
   - Думаю, у тебя не было ее в планах, и когда ты впервые решила сбежать, - Рейфорд догнал меня. - Кстати, глупая была затея, Ари. Ружевич с самого начала был предан мне.
   - Я догадалась, - я позволила ему подсадить меня и, дождавшись пока он устроится, продолжила. - Он слишком легко согласился. В тот момент, увы, мной двигала не логика, а желание никогда более тебя не видеть, иначе я бы поняла, что найти меня будет слишком просто.
   - Признавать свои ошибки - великая вещь, Ариан, - виконт пристально смотрел на меня.
   - Да, Грэм. Также как и учиться на них, - я усмехнулась. - А теперь я отвечу на твой вопрос. К твоему сожалению, я собираюсь игнорировать тебя до тех пор, пока не возникнет другой необходимости.
   Рейфорд склонил голову, признавая мое право, и прикрыл глаза, откинувшись на сиденье. Вряд ли смирение продлиться слишком долго. На этот счет, у меня не было никаких сомнений. Сейчас, виконта сдерживало лишь то, что я все еще была не до конца здоровой, но как только он убедится, что опасность окончательно миновала, мне придется реагировать на него. Рейфорд как никто другой умел выводить меня из себя, а учитывая всю ситуацию в целом, это меня совершенно не радовало. Мне стоило пользоваться моментом и привести в порядок свои мысли.
   Все время я задавалась вопросом - когда все пошло не так? В какой момент? И почему я не поняла этого раньше? Что заставило меня тогда поступить столь импульсивно и принять его предложение? Любовь? А любила ли я его? Сейчас я все больше думала, что нет. Но тогда, отчего мне до сих пор так больно? Только ли от уязвленной гордости? И опять ответом было: нет. Я не понимала своих чувств. Одно я знала точно, я желаю разбить ту клетку, в которую превратился наш брак.
   Рейфорд вскоре задремал, и я вновь и вновь от своих мыслей возвращалась взглядом к его лицу. Он не был расслаблен, как обычно во сне, скорее напряжен и сосредоточен. Между бровями пролегла складка, которую мне хотелось разгладить даже теперь. Но я осознавала последствия своего поступка. Сделай я хоть шаг к нему навстречу и уже никогда не смогу осуществить задуманное. Он, неведомо зачем, так стремился привязать меня к себе, что не позволит отойти. Я не верила в то, что виконт меня любил. Так чего он добивался? Этот вопрос я задавала себе вновь и вновь, пока мы ехали в Ригу, но так и не нашла на него подходящего ответа.
   Когда мы прибыли в город, было утро, и едва разместившись в гостинице, Рейфорд направился по своим делам. Мне придется действовать быстро и именно сейчас, пока он сосредоточен на таинственном друге и не следит за мной. Виконт расплатился с Ружевичем еще при въезде, и куда они дальше направились, меня мало волновало. Мне нужно было попасть в порт. Накинув капюшон накидки и захватив легкий саквояж, я спустилась вниз. Управляющий неплохо понимал по-английски и вызвал мне извозчика. Какое счастье, что Рейфорд оставил без внимания мелкие деньги. Их не хватило бы на полноценный побег, но нанять извозчика - легко.
   Еще на подъезде в порт я почувствовала отвратительный запах. Карета приближалась к месту назначения. Слабым местом в моем плане были поиски корабля, но я планировала обратиться к местному начальнику. В руководстве должны были быть люди, понимающие по-французски или по-английски. А разыграть девушку, попавшую в беду, вынужденную купить себе проезд за драгоценности я сумею. Карета остановилась и я потянулась к дверце, намереваясь ее распахнуть, когда ее резко открыли снаружи. Я увидела раздраженного мужа, который бросил мне:
   - Сиди здесь и не двигайся, Ариан. Сейчас я привяжу лошадь позади кареты, и мы вместе поедем обратно.
   Мне оставалось только кивнуть. Убежать в юбках в незнакомом месте было равносильно тому, чтобы сидеть здесь и не двигаться. Дверца вновь распахнулась и, Рейфорд залез внутрь, стукнув затем по стенке кареты, приказывая начинать движение.
   - В номере поговорим, - виконт полу прикрыл глаза и всю дорогу сверлил меня взглядом.
   Подъехав, мы чинно вышли из кареты и поднялись наверх. Рейфорд закрыл дверь и помог мне снять накидку, после чего сбросил верхнюю одежду сам.
   - Я думал, ты благоразумней, Ари, - муж начал ходить по комнате. - Я думал, что ты успокоилась. Оставалось лишь убедиться в этом и проследить за тобой сегодня. Как просто ты попалась на мой интерес к делам. Чтобы ты знала, моя дорогая, друг оставил мне записку у местного управляющего. Мне не было нужды куда-либо ехать. И ты тут же ринулась в порт. Ты знаешь, что там с тобой могли сделать, Ари?!
   - А что мне оставалось? Неужели ты решил, что я смирилась с положением твоей практически пленницы? - пока я оставалась спокойной. - Или ты полагал, что я отказалась от своего дела? Знай, Рейфорд, так или иначе я покончу с нашим браком.
   - И разрушишь себе жизнь, Ариан! - виконт остановился напротив меня. - Станешь изгоем в обществе! Парией. Ты понимаешь, что это значит.
   - Моих денег, Грэм, - я едва не зашипела, - хватит на то, чтобы устроится в любом уголке Европы, если мне надоест пренебрежение английского общества. Я его почти ненавижу к твоему сведению и вряд ли расстроюсь, не увидев более их лживые лица.
   - Да, Ари. А еще ты возненавидела Европу в первый же месяц нашего путешествия, - муж начал надвигаться на меня. - Думаешь, я не заметил?
   - Так что тебе мешало отправить меня обратно в Англию, Грэм? - я также подалась вперед. - Тебе, который сам отчаянно скучал и оживлялся только в те моменты, когда говорил мне, что отправляешься по делам. Думаешь, этого не заметила я?
   - Время, Ари. Мне нужно было время, - Рейфорд неожиданно успокоился и отступил. - Оно и сейчас мне нужно. Я объясню тебе позже.
   - Позже?! - я же не собиралась так просто отступать. - Сколько раз ты говорил мне это, Натаниэль?! Ненавижу! Как я тебя ненавижу!
   Виконт кивнул:
   - Ненавидь. Но теперь тебе придется вновь проехать со мной через всю Европу, хотя я пытался этого избежать. И я не спущу с тебя глаз. Наполеон вновь воцарился во Франции, а, значит, мы не можем быть спокойными. Я хотел отправить тебя в Англию отсюда, но ты, моя прекрасная жена, решила поторопить события. Что ж, мое путешествие в твоей компании всегда будет приятнее, чем без нее.
   Рейфорд жестом заставил меня замолчать, поклонился и вышел, заперев дверь на ключ. Кажется, он был прав - я сделала большую глупость, упустив свой шанс. Что ж, я подожду новой возможности.
  
  

Глава XXIX.

  
   Ты должна быть в этом мире. Всегда.
   Из писем Рейфорда к Ариан
  
   Июнь, 1815 год, Брюссель - Шарлеруа
   В середине июня мы подъезжали к Брюсселю, куда стягивались армейские силы Альянса. Рейфорд все больше торопился. Он надеялся проскочить в город до того, как начнутся военные действия. В том, что так случится, виконт не сомневался. Мы заезжали в Брюссель с севера, чтобы максимально обезопаситься. Рейфорд в случае необходимости планировал пути отхода до Антверпена.
   Виконт надеялся, что его друг ожидает его в Брюсселе. Все это время мы наступали этой таинственной персоне на пятки. Вероятно, будь Рейфорд один или лишь с сопровождением, они догнали бы его, но с ним была я, наши вещи перемещались из кареты в карету. А они существенно замедляли ход, поэтому мы не успевали.
   За время обратного путешествия наши отношения претерпели лишь незначительные изменения. Мы начали разговаривать, но общая холодность осталась. Я не знала, что буду делать дальше. Может, станет проще уехать, когда мы вернемся. Если бы я была уверена в том, что Рейфорд не станет меня преследовать. Или начать жить своей жизнью. Отбросить маску благовоспитанной леди. Виконт же совершенно не помогал мне принять решение, хотя порой мне хотелось сделать усилие и попытаться спасти наш брак. Но стоило ли спасать то, ради сохранения чего, лишь я сама прилагала силы? От таких мыслей лишь нарастало мое беспокойство, вместе с нарастающим напряжением, витающим в воздухе. И пузырь снова лопнул. Ватерлоо случился 18 июня 1815 года. Мы не успели в Брюссель.
   До города мы добрались на исходе третьих суток после сражения. Повсюду были раненые, город, будто пропах кровью. Очевидно, что врачей на всех не хватало, и многие умирали без помощи. Глядя на это, Рейфорд принял решение не оставаться в пределах города. Так мы оказались в четверти часа езды от Брюсселя у очередного из знакомых виконта. Здесь было тихо и спокойно, хотя владелец дома также принял на постой некоторых раненых, но среди них было всего несколько человек, которым требовался постоянный уход. Тем же вечером, я слышала, как муж обсуждает с хозяином дома, местонахождение человека, которого он искал. Как я поняла из их разговора, друг Рейфорда должен был находиться в этом же доме, но его не было. Виконт принял решение отправить гонца в Брюссель на поиски.
   Утро следующего дня наступило для меня очень рано. Я плохо спала в последнее время и проснулась, когда услышала стук где-то в коридоре, затем шаги. Поступь мужа я бы ни с чем не перепутала, а так как шум раздался из соседней комнаты, значит, кто-то его беспокоил. Крадущимся шагом, я подошла к дверям, соединяющим наши спальни, и прислушалась. Шепот было не разобрать, но Рейфорд слегка повысил голос от удивления, и я услышала:
   - Шарлеруа?
   Затем все стихло. Я догадалась, что виконт поедет туда, и сердце сжалось от дурного предчувствия. За ужином только и обсуждали, что подробности Ватерлоо. Французы заняли этот город, а затем, после поражения их погнали прочь пруссаки. Следовательно, город, скорее всего, был почти в руинах. Что там мог делать этот таинственный человек? И почему не мог прибыть сюда сам? Стоило попробовать остановить Рейфорда. Я накинула пеньюар и вошла в его спальню, застав его одевающего дорожный костюм.
   - Не делай этого, Грэм, - я прикрыла за собой дверь.
   Виконт обернулся:
   - Моя дорогая жена почтила своим присутствием мою спальню. И, как назло, я не могу уделить ей должного внимания. Не делать чего, Ари?
   - Ты не должен ехать в Шарлеруа, - я подошла ближе и заглянула в его глаза. - Пожалуйста, Натаниэль, это, может быть, опасно.
   - Подслушивала, Ариан? - виконт погрозил мне пальцем. - Как восхитительно невоспитанно. Мне нужно туда, и это все закончится. К тому же, ты под впечатлением от вчерашнего ужина. Там уже нет ничего опасного. Французы убрались прочь. Там наверняка полно английских солдат. На крайний случай я вооружен.
   - Я прошу тебя, Грэм, - я настойчиво схватила его за руку. - Пожалуйста, останься. Пусть твой друг приезжает сюда.
   - Не стоит, Ари, - он мягко отстранил меня. - Меня не будет всего несколько часов. И когда мы будем на пути в Англию, мы, наконец, обсудим то, что нас все еще разделяет.
   - И ты мне ответишь на вопрос, что с тобой происходило за время нашего путешествия, так, Рейфорд? - я отошла. - И дело вовсе не в твоих странных письмах, а в нас. Ты стал мягче и отчего-то не стремишься уже получать желаемое любой ценой.
   - Боюсь, - он застегнул последнюю пуговицу, - что если отпущу поводья, мою лошадь понесет. Жди, Ари. Я вернусь.
   Часы шли. Утро полностью вступило в свои права, время приближалось к полудню, а от Рейфорда не было никаких вестей. В доме стояла легкая суматоха: одному раненому стало хуже, к тому же привезли новых на постой. Я нервно ходила по своей спальне и всматривалась в окно. Даже, если встреча затянулась, виконт уже должен был быть здесь. Но его не было. Я чувствовала что-то неладное. Не в силах больше находиться в помещении, я решила прокатиться. Поначалу мое намерение было лишь в том, чтобы развеяться, но потом я осознала, что направляюсь в Шарлеруа. Я надеялась встретить мужа по дороге, но чем дальше я ехала, тем четче осознавала, что этого не будет. Мне бы повернуть назад, но беспокойство гнало меня вперед. Кроме того, я видела на дороге британских солдат, и этим уверяла себя в безопасности. Они окликнули меня, но я лишь пришпорила лошадь. Преследовать меня никто не стал. Вероятно, сочли женщиной пытающейся разыскать мужа или возлюбленного, пропавшего в битве. Не совсем так, но верно.
   Город встретил меня неласково. Люди лишь изредка попадались на улице, кое-где пахло гарью. Я надеялась, что кто-нибудь мне подскажет и несколько раз окликала прохожих на привычном в Брюсселе французском. Безуспешно. А потом, я осознала, что заблудилась. Узкие улочки Шарлеруа, куда-то вели меня, а солнце, успокаивающее своим светом, скрылось за облаками. Мне становилось все страшнее. Прав был Рейфорд - я творю одни сплошные глупости. Но вот, я услышала шум у одного из переулков и осторожно заглянула туда. Дом, возле которого я находилась, производил впечатление обеспеченного. Я увидела двух солдат английской армии и вздохнула с облегчением. Они укажут мне путь из этого места. Я выдохнула и даже не обратила внимание, что обращаюсь к ним по-французски.
   - Господа, вы мне не поможете?
   Один из них обернулся и толкнул другого локтем. Тот от неожиданности даже выронил то, что держал в руках, и выругался.
   - Смотри, Билл, какая краля, - он заговорил. - Наверняка, у нее найдется, чем поживиться.
   Я дернулась, когда осознала его слова и подала лошадь вперед, чтобы скорее скрыться, но не смогла. Кобыла испугалась и встала на дыбы, пытаясь скинуть меня. В дамском седле, мне было сложно усмирить ее, и я потеряла драгоценные секунды. Тот самый Билл схватил лошадь под уздцы, а второй, оставшийся неназванным, начал стягивать меня с нее. Я пыталась бороться и даже пнула его, но силы были неравны, и я оказалась стоящей на земле. Предательская кобыла в этот момент снова дернулась и вырвалась из рук Билла. Тот было сделал движение за ней, но безымянный его остановил:
   - Забудь о ней. Слишком приметная. Лучше смотри, что я тут поймал.
   - Вы не понимаете, - я пыталась воззвать к их разуму, от ужаса так и не сумев перейти на английский. - Я поданная Британской короны, мой муж виконт. Отпустите меня, и он вам заплатит, я клянусь.
   - Что эта французская шлюха тут лепечет, Билл? Я не понимаю ее.
   - Может, эта дамочка из местных?
   - Нагрянула из Брюсселя? Сюда? В одиночестве? - он захохотал меня прямо в лицо. - Даже, если так, Билл, видимо, она никому не нужна.
   - Но у нее ничего нет, - второй больно дернул меня за волосы. - Ни денег, ни драгоценностей, только кольцо на пальце.
   - Значит, она рассчитается с нами по-другому, правда, ребята? - новый голос заставил меня перевести полный ужаса взгляд за спину своих захватчиков.
   На меня изучающе смотрели еще трое. Явно какой-то офицер и двое рядовых. Я вновь попыталась заговорить:
   - Опустите меня. Мой муж виконт Рейфорд. Он заплатит вам.
   - Ну-ну, - офицер подошел ко мне. - Француженка, еще и из благородных. Какой у нас сегодня десерт.
   Он больно схватил меня за подбородок и продолжил:
   - Всегда мечтал такую поиметь.
   Все захохотали, а я закричала. Следующий кошмар будет сниться мне всю дальнейшую жизнь: руки по телу, липкий ужас, пробегающий по позвоночнику, оскалившиеся лица, алый мундир и очень много боли. Поначалу, я пыталась сопротивляться, или вырываться. Кричать меня отучили одним целенаправленным ударом в челюсть. Потом, просто лежала, не чувствуя почти ничего, ни раздирающей боли в теле, ни ужаса, только безразличие к своей участи. Почему-то я не сомневалась, что меня убьют. Когда все закончилось, и я осталась лежать на обрывках собственного платья, офицер наклонился и содрал у меня с руки кольцо, подкинул его и довольно ухмыльнулся:
   - У меня будет прекрасный трофей.
   Он приказал своим людям забрать вещи, которые они вынесли из дома и отходить, а сам встал надо мной и направил мне пистолет в живот.
   - Чтоб ты сдохла, сука.
   Прогремел выстрел, а я не смогла даже закричать, от боли сознание покинуло меня.
  
   Рейфорд прибыл к дому, где они с женой временно остановились, вскоре после полудня. Он очень устал, проведя в седле много времени, но вполне был доволен собой и вернулся совершенно по другой дороге. Нужные бумаги приятно грели душу, а скорый отъезд на родину добавлял к этому пикантных ноток. Виконт, насвистывая, направился к парадному входу, когда оттуда выскочил хозяин и почти подбежал к нему:
   - Разве ваша жена не с вами?
   - А почему моя жена должна быть со мной? - Рейфорд остановился и насторожился.
   - Потому что ее нет в доме, она брала лошадь и что-то говорила про то, что подождет вас на дороге.
   - Что?! И вы отпустили ее? Одну?! - виконт начал наступать на лорда.
   - Я не знал! - тот вскричал и попятился. - К нам привезли новых раненых, была суматоха, потом ко мне пришел слуга. Наш конюх сообщил ему, что леди Рейфорд взяла лошадь и отправилась вас встречать. Я тут же послал за ней, но ее и след простыл. Я даже не представляю, куда она могла направиться.
   - Где этот чертов конюх?! - Рейфорд бегом бросился назад.
   - Вы звали меня, милорд, - пожилой человек, который недавно принимал у него лошадь, встретил его.
   - Моя жена. При ней были вещи, сумка или еще что-нибудь?
   - Ничего, милорд. Она взяла Леди, черную кобылу с белыми носочками, очень приметную и уехала, примерно час назад.
   - Самого быстрого коня, живо! - Рейфорд едва не зарычал, а затем повернулся к хозяину и кинул ему пачку бумаг: - Положите в моей спальне и проследите, чтобы ничей любопытный нос в них не копался. Думаю, мы понимаем друг друга.
   Как только подали коня, виконт вскочил в седло и погнал его к Шарлеруа. Он очень боялся опоздать. Рейфорд видел там редкие группы мародеров, когда они с Джорданом заезжали туда. Да, их было мало, и чистили они только брошенные дома, надеясь поживиться хоть чем-то. Это не приносило ему облегчения. Красивая женщина, одна, в пути, почти в военное время. Будет чудом, если он найдет ее невредимой. Рейфорд сильнее погонял коня. Виконт никогда и ни во что не верил - ни в Бога, ни в Дьявола. Порой только в странные силы, чье присутствие ощущал. Будто все в этой жизни пронизано светом или тьмой. И порой, ему, казалось, что он может управлять этой тьмой. Получать то, что хочет, когда хочет и как хочет. Правда, все имело свою цену. И сейчас он был готов платить.
   - Если ты есть, - Рейфорд отрывисто шептал, - если ты есть, помоги мне найти ее, помоги мне.
   Он въехал в город и огляделся. Куда Ари могла податься? Наверняка, она искала его. Шансы обнаружить ее таяли, но виконт методично начал объезжать улочки. Новый поворот, еще, еще. Он проехал бы мимо, если бы не услышал ржание. В переулке, который он сначала не заметил, стояла кобыла - черная, с белыми носочками, приметная, как и говорил конюх. Виконт вытащил оружие и настороженно спешился, ведя коня за собой. Обошел ее и увидел свою жену в луже крови, лежащую на обрывках одежды.
   Грэм стремительно пустился рядом и проверил пульс - она все еще была жива, но он понимал, что это скорее всего ненадолго. Рана в животе.
   - Ари, - у него перехватило горло, - девочка, ты только дыши, и я вытащу тебя.
   Он скинул плащ, накрывая ее тело, вернулся к лошадям, привязывая одну к другой, потом аккуратно поднял свою жену. Она тихо застонала, не приходя в сознание. Боль - это хорошо, значит, еще не все потеряно. Рейфорд понимал, что от безумия его сейчас удерживает только знание, что так он ее не спасет. Изловчившись и зацепив поводья, он почти побежал, вспоминая, что где-то неподалеку видел вывеску, указывающую на хирурга. Возможно, там осталось хоть что-то.
   Дверь он буквально выбил и обнаружил там какого-то юнца, который перебирал ящики. Виконт перехватил тело жены и наставил на него пистолет:
   - Дернешься, я прострелю тебе голову. Кто ты такой?
   - Я ученик господина Готье. Он погиб, а мне больше некуда идти, кроме его дома, - мальчишка сглотнул и нервно попятился, не сводя глаз с оружия, - Не убивайте меня, господин.
   - Отлично, - виконт подошел к кушетке и, уже не опасаясь, аккуратно устроил там Ари, а затем вновь прицелился в юношу. - Если она умрет, умрешь и ты. Выживет, я озолочу тебя. А теперь помоги ей. Живо!
   - Но, господин, - мальчишка явно нарывался на крупные неприятности, - я всего лишь ученик, я почти ничего не умею, только зашивать.
   - Мне плевать, - Рейфорл зарычал. - Сейчас ты сдвинешься с места и спасешь мою жену. Ты достаточно взрослый, чтобы участвовать в операциях. И думаю, хочешь жить. Не разговаривай, мальчик. Начинай!
   - Мне понадобится ассистент, милорд, - юноша, будто решившись, твердо встретил его взгляд. - И опустите пистолет, от него у меня дрожат руки.
   Мальчишка, которого, как выяснилось, звали Мартин, знал только то, что рану нужно обеззаразить и зашить. Рейфорду самому почти пришлось руководить процессом, опираясь на знания Роджерса, который в былое время интересовался хирургией, и свои умозаключения. Сначала они промыли рану чистой водой, затем Рейфорд, воздавая хвалу запасливости погибшего хирурга, вылил на нее почти весь найденный крепкий алкоголь, обеззараживая, а потом в дело вступил мальчишка. Он шил хорошо, работая быстро и аккуратно, сосредоточившись на процессе. Когда Мартин закончил, он сказал:
   - Вашей жене очень повезло, милорд. Пуля прошла навылет, я зашил ее, как меня учили. Кроме того, внутренние повреждения минимальны при таком ранении. Это чудо, милорд. И будет вторым чудом, если леди очнется. Я буду молиться за нее и свою жизнь.
   Юноша отошел от кушетки и посмотрел на Рейфорда, вымыл руки, пошатнулся и упал в обморок, распластавшись на полу. Рейфорд перешагнул через его тело и сел, на придвинутый стул, его не занимал ученик хирурга, он думал лишь о жизни своей жены:
   - Дыши, Ари. Только дыши.
  
  

Глава XXX.

  
   Смерть слишком малая цена за некоторые вещи.
   Из писем Рейфорда к Джордану
  
   Июль, 1815 год, Брюссель - Лондон
   Июль застал нас на пути из Брюсселя в Лондон. Я все еще не могла передвигаться самостоятельно, но Рейфорд принял решение убираться из Европы. Мне же было все равно. Я не хотела ничего: говорить, дышать, жить. Редкие минуты сна давались мне лишь новыми кошмарами, а я не могла даже закричать, вновь и вновь проваливаясь туда. Единственное, что мне удавалось, это выныривать оттуда, но однажды я понимала, что истощенное сознание уснет и вряд ли что-то спасет меня от повторения.
   Муж вез с собой и мальчишку, который спас мне жизнь. Он говорил, что в благодарность поможет ему. Мартин же хотел только учиться, чтобы спасти еще чью-нибудь жизнь. Я слышала, как они обсуждали, стоит ли мне давать снотворное, от которого я продолжала отказываться. От любого обезболивающего я также отказывалась. К чему? Поначалу я надеялась, что все-таки умру от боли или слабости. Или, может быть, начнется лихорадка, какое-нибудь заражение, но будто что-то меня хранило, раны затягивались, только вот жить все также не хотелось.
   Рейфорд старался меня лишний раз не беспокоить, лишь лично кормил, буквально вынуждая открывать рот и есть. К чему ему все это было? Опозоренная жена с обезображенным телом, которая теперь превратилась в обузу. В те редкие моменты, когда моя апатия отступала, я чувствовала лишь презрение к себе, своей глупости, ту грязь, в которой меня вываляли. Но потом и это отходило на второй план, и я становилась безразличной. Я даже не помышляла о том, чтобы предпринять попытку покончить жизнь самоубийством. Это означало хоть какую-то активность, а я не была на это способна, тем более что почти никогда не оставалась одна.
   В один из дней, когда мы, наверное, преодолели половину пути до Лондона, Рейфорд решил поговорить. Он пытался сделать это и раньше, но я лишь отворачивалась, не отвечая. Я больше не могла смотреть ему в глаза. Виконт вошел в каюту и сел на стул, расположенный неподалеку от кровати. Я видела, что муж сейчас полон решимости поговорить, на что указывали его жесты и поза, но мне было нечего ему сказать. Что я сожалею? Это ничего не изменит. Попросить прощения? Оно ему не было нужно. Умолять, чтобы он позволил мне умереть? Рейфорд никогда не согласится на это. Оставалось только вздохнуть, учитывая то, что встать я пока не могла и выслушать его, как ни хотелось заткнуть уши.
   - Я говорил тебе, Ари, что, когда мы поедем домой, обсудим то, что нас разделяет, - он говорил спокойно, осторожно подбирая слова. - Подходящее время никогда не придет, а мне остается надеяться на то, что ты услышишь. Ты обвиняла меня в изменах. Но за все существование нашего брака я не был с другой женщиной. Баронесса лично распустила слухи о нашем с ней возобновившемся романе, за что и поплатилась. Признаю, у нас была связь, но это дела давно минувших лет, потом мы дружили, как ни парадоксально это звучит. Княгиня... Ее я знал, еще с тех пор, как первый женился на ее родственнице. Она была забавным и непосредственным ребенком. В ту ночь, я был в ярости от того, что Каховский позволил себе говорить с тобой о любви и спустился вниз, чтобы успокоится. Ее жизнь не баловала, а в тот день ей отказали в разводе. Смешно, но мы вместе пили, не пьянея, и говорили о прошлом. Прости, но графа я застрелил не из-за нее. Мальчишка позволил себе слишком многого в твой адрес, а тут подвернулся такой повод. Я не мог его упустить. Он мертв, а слухи уже поползли. Я знал, что стоит открыть тебе правду, как ты будешь съедать себя чувством вины, к тому же мне хотелось поиграть. Ты была прекрасна в своем гневе и будила во мне те желания, которые могут затянуть и тебя в мою бездну. Я противоречив, так как сделал все, чтобы это свершилось, но в то же время я сожалею об этом.
   Виконт замолчал, а я впервые за долгое время смотрела на него. Он выглядел уставшим, но сосредоточенным и решительным. Рейфорд никогда не сдавался, а сейчас вознамерился рассказать все, как было. И я ему верила. Теперь, когда эмоций не стало, я замечала то, как он выталкивает слова, то, что он не лжет. Как жаль, что все было слишком поздно. Рейфорд наклонился к постели и нашел мою безвольную руку, он сжал ее и прижался к ней лбом.
   - Прости меня, Ари, - хриплый шепот, увы, не мог меня больше согреть, - прости. Я должен был уберечь тебя и не сделал этого. Два раза смерть пыталась отнять тебя, но я не отдам, слышишь... я не отдам тебя. Все будет по-другому, Ари, ты жива, а остальное не имеет значение.
   Я посмотрела на его склоненную голову и впервые с того дня ответила:
   - Лучше бы ты позволил мне умереть...
   В Лондоне меня первым делом осмотрел Роджерс. Он проверил общее состояние и тоже что-то бормотал о чуде. Рейфорд запретил оставлять меня одну. Я знала, чего он так боится, того, что я покончу с собой, но мне все так же ничего не хотелось. Единственное, что вызвало легкое удивление, так это отсутствие зеркал. Исчезло большое зеркало из моей спальни и все отражающие поверхности были затерты. Я не понимала зачем, ведь чтобы посмотреть на безобразные шрамы, достаточно было оттянуть ворот сорочки. Горничные же упорно молчали, только помогая мне, хотя я и не спрашивала. Удивление исчезло также быстро, как и появилось.
   Я знала, что Рейфорд пустил по городу слух, что я серьезно больна, заразившись чем-то в Европе. Это тут же отбило всякое желание посещать наш дом, хотя муж и так никого не принимал и никуда не уходил. Порой он даже работал у меня в спальне. Роджерс настоял, чтобы я пила снотворное и мне пришлось подчиниться. Теперь каждую ночь я переживала все снова.
  
   Рейфорд вошел в кабинет к мистеру Кэрриту и приказал:
   - Избавьтесь ото всех служащих до конца дня, отмените встречи, если они есть, у нас с вами будет долгий разговор.
   Поверенный нахмурил густые брови и ответил:
   - Если вы мне расскажите, что со здоровьем виконтессы. В противном случае, я прошу вас удалиться, милорд.
   - Наводите справки, Кэррит? - виконт устроился в кресле напротив. - Оставьте, речь как раз пойдет о моей жене.
   Мистер Кэррит склонил голову и вышел, чтобы отдать необходимые приказания. Спустя несколько минут он вернулся и поинтересовался:
   - Бренди или что-нибудь еще, милорд?
   - Нет, но себе обязательно налейте самое крепкое, что у вас есть. И сядьте уже, мне надоело задирать голову, чтобы посмотреть на вас, - виконт устало потер лоб.
   Поверенный молча достал фляжку из верхнего ящика своего стола, сел и сделал глоток:
   - Говорите, что произошло с миледи? И где она сейчас?
   - Виконтесса в своей спальне. Я не настолько чудовищен. Ее изнасиловали. И в нее стреляли. То, что она жива - чудо.
   Мистер Кэррит побледнел. Всегда невозмутимый поверенный резко осунулся и постарел, он видел, что виконт не лжет. Кэррит снова поднес фляжку к губам и сделал несколько крупных глотков, пытаясь переварить подобные новости.
   - Как это случилось? - хрипло прошептал он.
   - Я точно не знаю, - виконт сжал голову руками. - Мы были под Брюсселем, я уехал на встречу. Видимо, она решила, что я задерживаюсь, и поехала следом. Я нашел ее в Шарлеруа в переулке, окровавленную, со следами по всему телу. В тот момент, я подумал, что она уже умерла. Нам повезло. Когда я искал ее, заметил дом хирурга, думал, что там можно найти хоть что-то чтобы ее спасти. Там был ученик. Мы с ним провели операцию. Ари выжила. С тех пор она ни на что не реагирует и ничего не говорит.
   - Зачем вы рассказываете мне подробности, милорд?
   - Вы преданы ей, как никто другой, Кэррит. А, значит, вы мне поможете.
   Поверенный поднялся и почти старческим шагом подошел к книжным полкам, достал какой-то из томов по праву и вытащил из него свернутый листок.
   - Я достал его, когда прошла неделя, а леди Рейфорд так и не появилась у меня, пошли слухи о таинственной болезни. Еще немного и я сжег бы его, чтобы попытаться освободить ее от вас. Теперь вынужден задать вам вопрос - как вы собираетесь поступить, милорд? Нужна ли вам такая жена? Она может никогда не оправится или эта история когда-нибудь всплывет. Что вы будете делать?
   Виконт поднял голову и посмотрел на пожилого мужчину своим пронзительным взглядом, в котором танцевали дьяволы:
   - Вы даже не представляете, что я собираюсь сделать. А для начала мне нужно найти этих ублюдков. У меня есть отличное описание.
   - В связи с этим, - поверенный подошел к виконту и протянул ему документ, - я отдаю его вам. Пусть сейчас не время для этого, но он должен быть у вас. Откуда вы знаете, кто это был?
   - Не совсем так, - Рейфорд убрал бумаги. - Ари думает, что она ничего не говорила. Я, впрочем, и не спрашивал. Вряд ли, когда-нибудь моя жена сможет мне до конца это рассказать. Но она повторяла это в той дреме, в которой находилась, а потом здесь, уже под действием снотворного. Я просидел немало ночей у ее постели, чтобы все сопоставить. Сомнительно, что эти детали она осознанно вспомнит или поймет. Но они есть. Военные, Кэррит, это были британские солдаты. Я не знаю точно, сколько их было человек. Знаю, что одного звали Билл, а один из них был офицером. И я уверен, что он носил чин лейтенанта легкой пехоты. Детали его одежды очень остро врезались ей в память. Она повторяет это снова и снова, а я схожу с ума, когда слышу.
   Рейфорд снова сжал голову и неожиданно рявкнул:
   - Да сядьте вы уже!
   - Простите, милорд, - поверенный вновь опустился на свое место. - Я пытаюсь все осознать. Вы уверены, что это были военные, а не те, кто содрал униформу погибших при Ватерлоо?
   - Уверен. Ари говорит по-французски в своих кошмарах, и там они ее не понимали, отвечая на английском. Она детально воспроизводит эту сцену.
   - Что вы хотите от меня?
   - К сожалению, у меня нет прямых связей с военными, а те люди, к которым я могу обратиться, будут задавать ненужные вопросы. Мне нужен список всех лейтенантов легкой пехоты, который были при Ватерлоо. Тех, кто уехал туда им, получил ли назначение в Брюсселе. Без разницы. Всех. Когда я найду его, он приведет меня к остальным.
   - Боюсь, я не могу лично вам помочь, - поверенный задумчиво потер подбородок, - но знаю человека, который может это сделать, не задавая ненужных вопросов. Я попрошу у него список всего офицерского состава. Это скроет след.
   - Действуйте. Как только получите, сообщите мне. И еще, на Ари было кольцо, он забрал его. Мои люди ищут по всем ломбардам, скупщикам и прочему. Оно слишком массивное и заметное, чтобы его пропустили. Если он продал его где-то там, мы его никогда не найдем, но если он попытается его сбыть здесь, я буду знать.
   Рейфорд положил на стол поверенному листок с эскизом украшения:
   - Вы знаете, что делать. Я буду ждать от вас вестей.
   Виконт развернулся и вышел, оставив мистера Кэррита почти изможденным. Он и сам ощущал себя стариком, но одно знал точно. Когда он найдет ублюдков, они будут молить его о смерти.
  
  

Глава XXXI.

  
   Призраки всегда настигают нас. Ведь они все когда-то были нами.
   Из писем Ариан к Рейфорду
  
   Октябрь - Декабрь, 1815 год.
   Октябрь выдался холодным. Дожди, пасмурное небо, никакого солнца. Ветер завывал где-то в доме, напевая свою унылую песню. Сегодня приехал доктор Роджерс, чтобы в очередной раз меня осмотреть. Я не знала, каких изменений он ждет и на что надеется, но послушно позволяла ему делать свою работу. В этот раз, всю было иначе. Он закончил и под внимательным взглядом Рейфорда прошелся по комнате, а потом заговорил:
   - Я даже не знаю, как сказать, вам, миледи...
   - Сказать что? - я знала, что мне лучше спросить, чтобы показать, что в моем состоянии наступают улучшения.
   - Я говорил вам, милорд, что шансов нет, но вы настаивали на продолжении осмотров, - он повернулся к Рейфорду, а затем снова ко мне. - Боюсь, миледи, что у вас никогда не будет детей.
   - Вы уверены, мистер Роджерс? - мне было сложно осознать новость.
   - Я был уверен еще, когда впервые осмотрел вас, - врач склонил голову. - Вы можете меня уволить, милорд, но больше нет смысла на что-то надеяться.
   - И вы оба скрыли это от меня? - я приподнялась на подушках. - Как вы могли?
   Я прикрыла глаза и снова почувствовала боль. В глубине души, там, где еще горела очень слабая искра надежды на лучшее, все потухло. Дети... Ради них я могла бы попробовать жить дальше. Я не призвалась даже себе, что продолжаю верить в то, что прижму своего ребенка к себе. И безнадежно. Разве мало у меня уже забрали? Честь, достоинство, возможность смотреть на себя без отвращения? Разве недостаточно боли я пережила, чтобы заплатить за свою глупость? Разве этого мало за одну ошибку? Видимо, мало. Наверное, я не заслужила ничего другого. И Рейфорд промолчал как тогда, когда в первые месяцы от меня прятали зеркала. Уже здесь, в поместье, я поняла почему. Абсолютно белая прядь волос, огибала лицо. Горничные умело закалывали ее, а я не придавала значения тогда своему виду. Потом увидела. Вечное напоминание о том дне, как шрамы или кошмары. Теперь одним кошмаром стало больше.
   Я даже не заметила, как мужчины покинули спальню, но оно и к лучшему. Я не была в состоянии видеть мужа или доктора. Поднявшись с постели, я накинула пеньюар поверх сорочки и подошла к окну. Воздух, мне был нужен воздух. Я толкнула раму, распахивая створки и, наконец, вдохнула. Сырой воздух ворвался ко мне в легкие, а ветер подхватил волосы, освобождая пряди из неплотно заплетенной косы. А я вдыхала его, ощущая, как крупинки льда впиваются в кожу. Наверное, шел дождь...
   Я прощалась. Прощалась с той жизнью, которая у меня была до этого. Теперь у меня не было надежды. И любви... ее тоже не было. Какая ирония, потеряв все, я поняла, что была влюблена, и никогда не любила. А влюбленность проходит, тем более, если персона насквозь иллюзорна. Мне не было больно от этого. Можно сказать, что мой старый порыв отнял все у меня, в то время, как я надеялась получить. Вот так... так просто. Один шаг навстречу неизвестности стоил мне целой жизни. Я посмотрела вниз, второй этаж. Если наклониться и перекинуться, то все может закончиться в одно мгновение. Или нет, я упаду, покалечусь вновь, а злая случайность оставит меня живой. Хотя этой попыткой, я могу попробовать и освободить Рейфорда от ставшей ненормальной жены. Одним шагом я могу изменить все. Может, исправить? Я протянула руку вперед, туда, где набирал обороты ветер, потянулась за ней... и оконная рама захлопнулась, отрезая от меня непогоду, а руки мужа прижали меня к нему.
   - Что же ты творишь, Ари? - он зарылся лицом в мои волосы и хрипло зашептал. - Что ты творишь? Там холодно, и ты можешь простудиться.
   Он развернул меня к себе, прижимая еще крепче:
   - Забудь об этом, забудь. Все проходит, а прошлое не изменишь. Живи, Ари. Ты так мне нужна.
   Рейфорд еще сильнее обнял меня. Я знала, что он все понял. Этот несделанный шаг вперед. Я чувствовала, что он пытается добиться от меня хоть какого-то ответа, и обняла его сама. Я ощущала какую-то заторможенность в сознании и подступающую нервную дрожь. Виконт прижался своим лбом к моему:
   - Я люблю тебя. Я безумно люблю тебя, Ари. Живи. Живи ради меня, ради нас.
   Боже, сегодня судьба пошутила надо мной снова. Как больно. Те слова, которых я так ждала. Каждый день и каждую ночь. То чувство, которое объясняло почти все. И узнать об этом, когда я поняла, что не люблю. Ирония! Господи, какая ирония! Я откинула голову и рассмеялась. Истерически, так как не смеялась никогда. Рейфорд чуть отпустил меня, чтобы перехватить, если начну вырываться, но я не собиралась этого делать. Хохот перешел во всхлип, а затем практически в вой. Я завыла, сползая по его телу на колени.
  
   - Я приехал, как только смог, - мистер Роджерс вошел в кабинет к виконту. - Что-то случилось?
   - Заходи, наливай и садись, - Рейфорд кивком головы отпустил дворецкого. - Я хочу с тобой поговорить. Забудь о формальностях, Кристиан. Мы одни, никто нас не слышит, и мне нужен твой совет.
   - С каких пор ты говоришь со мной по-дружески, Грэм? - Роджерс плеснул себе бренди и устроился на диване. - Мы оба знаем, что я должен тебе больше, чем целую жизнь.
   - Почти с первых дней, но также мы знаем, что ни к чему кому-то об этом знать, - виконт усмехнулся. - Как мальчик?
   - Мартин? Отлично. У него талант, ты подкинул мне прекрасного ученика. Но вряд ли ты вытащил меня почти ночью в середине ноября для того, чтобы обсудить его успехи.
   - Нет. Меня беспокоит, Ариан.
   - Следовало догадаться, - пробормотал врач. - Что с ней?
   - В том то и дело, что ничего не меняется. Кошмары почти каждую ночь. Меня поднимают ее крики, и я иду будить ее. Она просыпается и прогоняет меня прочь. Почти не говорит, мало ест. Что мне делать, Кристиан? Я чувствую себя беспомощным. А что, если ее поверенный был прав, и она никогда не оправится?..
   - Я не специалист по тому, что творится у нее в голове, - Роджерс сделал глоток и помолчал, - Физически она здорова, насколько это возможно в ее случае. Насчет остального. Я видел женщин, которые пережили то же, что и она. Многие из них сделали шаг в новую жизнь. Я хочу верить в то, что леди Рейфорд тоже сможет. Чтобы выйти за тебя замуж, она уже должна обладать не дюжей волей, а если вспомнить, кем был ее отец... Она справится. Возможно, не сейчас. Позже, когда примирится с этим, поймет, что в том, что с ней произошло, нет ее вины.
   - Я знаю, что там, в ее кошмарах, эти люди, порой превращаются в меня. Как-то она проговорилась об этом, когда не до конца проснулась, а я попытался успокоить ее.
   - Я дам тебе совет, Грэм. По-дружески. Последуй ему, если хочешь. Уезжай. Ей нужно время, тебе оно тоже нужно. Поезжай в Лондон, займись своими делами.
   - Ее поверенный пишет, что за все время она ни разу ему не ответила и не поинтересовалась своими делами.
   - Тем более. Реши и их. Работа отвлечет тебя, а твои люди присмотрят за ней. Если хочешь, я останусь здесь и буду приезжать время от времени.
   - Нет. Пожалуй, твой вид ее тоже не слишком обрадует, - виконт покачал головой.
   - Ты прав. Что с поисками?
   - Пока ничего. Списки проверяют, но там очень много людей. Каждого надо найти и разговорить. Думаешь, всякий желает делиться своими темными делишками?
   - А по кольцу?
   - Тоже тихо. Этот чертов эскиз, есть уже у каждого скупщика краденого и им обещано более, чем щедрое вознаграждение за информацию о нем. Если хоть кто-то попытается его сбыть, я узнаю.
   Роджерс кивнул и посмотрел на виконта сквозь бокал. Тот усмехнулся, провел рукой по лицу, будто стирая усталость и начал смотреть на языки пламени в кабине. Молчание дарило немного покоя, которого виконту так не хватало в последнее время. Он думал о том, что никогда не скажет даже тем людям, которые были ему преданы. То, как он сходил с ума и то, что кошмары его жены с ним в главной роли, были не так уж далеки от истины. Он желал владеть ей без остатка, без ограничений. И рано или поздно тьма вырвется на волю.
  
   Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Рейфорд уехал в Лондон. Это принесло облегчение, потому что исчезла необходимость говорить с ним, видеть его, чувствовать его пронзительный взгляд. Время шло и ничего не менялось, а я превращалась в тень себя самой. Тогда я вспомнила о своем доме. Виконт отдал приказы отремонтировать его еще до того, как мы уехали в Европу. Пора было посетить это место. Возможно там, где не будет призрака моего мужа, я пойму, как жить дальше.
   Я приехала туда в начале декабря, прошлась по аллее чуть-чуть припорошенной снегом и вошла внутрь. Спокойная обстановка: приемная, гостиная, где стояло фортепиано, библиотека, несколько спален, кабинет. Я гуляла по дому, не обращая внимания на настороженные взгляды немногих слуг, которые следили за ним. Внимательно осмотрела библиотеку, тронула клавишу рояля, а потом пошла в спальню, которая была предназначена для меня. Именно тут призраки меня нагнали. Моя спальня вновь была белой, как в городском доме или Рейфорд-холле. Безупречной, как любил повторять виконт. Но я не была безупречной, ни тогда, когда он это создал, ни тем более сейчас. Я была грязной, а эта новая белая спальня насмехалась надо мной. Я выскочила за дверь и прислонилась к ней спиной. Управляющий, который меня сопровождал, удивленно посмотрел на меня, а я приказала:
   - Переделать. Немедленно. Темное дерево, тяжелые шторы, я хочу, чтобы все сделали в течение недели.
   - Но, миледи... - управляющий растеряно посмотрел на меня. - Милорд хотел...
   - Меня не волнует это. Этот дом принадлежит мне, - я так хотела тут спрятаться, что даже разозлилась впервые за долгое время.
   - Как прикажете. Все будет сделано в лучшем виде, - управляющий склонился в поклоне.
   Через две недели я перебралась на новое место обитания, перевезя все свои вещи. И как я ошиблась, когда думала, что мне удастся сбежать. Призраки следовали за мной попятам. Здесь все было знакомым. Земля, которая меня окружала, дом, который подарил Рейфорд. Это был его мир, тот мир, который оттолкнул и сломал меня. Тогда зачем я цеплялась за это? Так, в один из вечеров я приняла решение написать мужу.
   Я знала, что если он сам не примет решение отпустить меня, мне не скрыться ни в одном уголке. Рейфорд никогда не отказывался от того, что принадлежит ему. А тем более, если считал, что любит. Без его согласия у меня не было шанса, а я хотела уехать, хотела, чтобы он отпустил меня. Пока я обдумывала дальнее поместье, которое когда-то принадлежало моему отцу, а потом, я бы купила себе где-нибудь домик, там, где ничто не напоминало бы мне о нем или о нас. Перо скользило по бумаге в официальном обращении, в молящей просьбе отпустить, но я знала, что стоит писать только правду. И я написала, что больше не люблю его.
   Ответ пришел быстро, даже слишком быстро. Я даже не успела подготовиться. Дворецкий принес хитро сложенный листок и отдал его мне. На письме не было подписи или даты. На одной стороне листа было слово "никогда", написанное размашистым подчерком мужа, а на другой стихотворение, которое стирало последние сомнения.

Не говорите о любви,

Нам ни к чему, не надо боли...

И как же Вы забыть смогли

То, что подвластно Вашей воле?

Не говорите мне о нас,

Не стоит, жизнь не перепишешь.

И все вокруг без приукрас,

Да полно... Сути не изменишь.

Не говорите мне: "Прощай..."

Я Вас навеки заклинаю,

Вы показали мне наш рай...

И что же? Вас я потеряю?

Не говорите мне уйти,

И не просите... Преступленье!

Я Вам поныне господин,

Хоть тьма и боль мое прощенье!

Не говорите мне, что Вы

Устали жить и оставаться,

Я Вас до смерти получил,

Не стоит Вам сбежать пытаться.

Не говорите мне о том,

Что нет возврата нам отныне,

Я там, где Вы, и где наш дом.

И Вы такого полюбили".

  
   "Я вас больше не люблю". Эти слова буквально потрясли его, а после потрясения пришла злость. Как его жена могла подумать, что он отпустит ее? Позволит уехать, чтобы забыть? Никогда. Рейфорд написал это слово и дождался, пока высохнут чернила, потом перевернул листок и написал новые строчки. Виконт редко писал стихи, в минуты ностальгии или тогда, когда хотел выплеснуть почти всегда сдерживаемые эмоции. Что ж, его жена стоила того, что посвятить ей свое творчество. Он сложил листок, вызвал дворецкого и отрывисто приказал:
   - Доставить виконтессе. Срочно. Ответа ждать не нужно. Вы свободны.
   К сожалению, злость не проходила. Виконт метался по своему кабинету, как зверь в клетке и понимал, что почти теряет над собой контроль. Он едва сдерживался от поездки в поместье. Жил монахом почти год после того, как она выставила его из спальни, заподозрив в измене. Боялся сделать ей больно. Охранял и заботился. И что взамен? "Я вас больше не люблю". Рейфорд зарычал и направился прочь из дома. Он знал только один способ, который сейчас ему поможет спустить пар. И что ж. Раз его супруга отказалась от любви, значит, не было смысла себя сдерживать. Рейфорд усмехнулся, мадам Бюше будет рада его видеть. Спустя час, виконт зашел в бордель, внешне спокойный. Раскланялся с хозяйкой, которая явно была довольна его появлением, и прошел в общий зал, где играли в азартные игры и тискали девочек завсегдатаи этого места. Виконт достал пачку денег из внутреннего кармана, взмахнул ей и подбросил вверх, прокричав:
   - Гуляем за мой счет!
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"